Научи меня летать

5

На лице Стивена застыло торжественно-непроницаемое выражение, но в глазах отражалось все, что он хотел скрыть. Страстное желание и потребность в общении с ней. И даже страх того, что все в последний момент вдруг может рассыпаться, как карточный домик.

Она подарила себе эту ночь и не собиралась отступать. Однако перед этим следовало кое-что обсудить, даже с учетом того, что они договорились сохранить анонимность.

— У меня нет никаких предохранительных средств. — От этих слов ее лицо зарделось. Ей не приходилось их произносить со времен учебы в школе. — Я не предвидела такую ситуацию.

Его улыбка была сладкой, всепрощающей и одновременно просительной.

— К сожалению, я тоже не проявил предусмотрительность. Но надеюсь, что в моих вещах остался неприкосновенный запас. — Он подошел к шкафу, где висела куртка, и через некоторое время возвестил радостным голосом. — Есть. Целых два.

Она почувствовала слабость в коленях и сбой дыхания. Все ближе решающая минута, после которой поздно будет отыгрывать назад. У летчиков есть специальный термин — «точка возврата». Имеется в виду, что запас горючего в самолете во время полета израсходован настолько, что после прохождения данной точки назад на остатках уже не вернуться. Вот и ей предстоит окончательно определиться со своей личной «точкой возврата». Она попыталась улыбнуться.

— Ну что ж, два все же лучше, чем ни одного.

Он тоже несколько нервозно усмехнулся и потянулся к ней. Их губы мягко соприкоснулись, затем еще раз и еще.

— У твоих поцелуев неземной вкус, — неожиданно вырвалось у нее вслух, хотя ей вовсе не хотелось засыпать мужчину комплиментами. Во всяком случае, не сразу.

Он издал какой-то невнятный звук и медленно, очень медленно начал стаскивать с нее жакет. Затем, избавив ее от этого предмета одеяния, вновь привлек к себе.

Это было приятно, находиться в объятиях такого огромного и сильного мужчины.

Она откинула голову назад, безмолвно прося о новых поцелуях. Он охотно откликнулся, но теперь этого было явно недостаточно. Слишком долго у нее не было мужчины. Слишком долго ее томил сексуальный голод, и его следовало как можно быстрее удовлетворить. А уж потом можно будет наслаждаться друг другом до рассвета, не спеша, экономно используя оставшееся в одном экземпляре предохранительное средство.

Обхватив ее лицо ладонями, он продолжал самозабвенно и даже исступленно целовать ее, как будто никак не мог оторваться от нее и насытиться.

Было приятно посвятить себя такому мужчине, хотя бы на одну ночь. Великолепному образцу мужской породы, прекрасному и телом, и душой. И очень опасному для женского сердца. Как бы не увлечься им чересчур, чтобы не страдать потом о такой потере.

Она обвила его руками за шею и прижалась к нему всем телом. Однако ответного движения не последовало. Он даже слегка отодвинулся, чтобы удобнее было ее целовать. Нельзя сказать, что он ее не желал. И проблем с потенцией у него не было. Весьма внушительная и быстро твердеющая выпуклость между мускулистыми ногами незнакомца, которую она остро чувствовала своим животом, наглядно это подтверждала.

Однако с использованием этого предмета по прямому назначению явно назревали какие-то проволочки. Мужским достоинством следовало распорядиться гораздо более разумно и эффективно, чтобы заполнить томительную пустоту внутри ее тела. И не мучить бедную исстрадавшуюся женщину различными прелюдиями. Ей не нужна дозаправка, как самолету в длительном полете. Так что, видимо, придется всю инициативу брать на себя.

— Я хочу большего. — Она погрузила пальцы в его волосы и притянула эту красивую голову к себе, выразительно и жадно глядя в карие, затуманенные страстью глаза.

— Я тоже. — Продолжая удерживать ее в своих сильных, теплых и уютных руках, он развернулся лицом к кровати. Бережно опустив Дженни на простыни, Стив начал раздеваться.

Какая жалость, что не горит свет! Ей так хотелось полюбоваться им в эту минуту. Она могла различить только его огромный силуэт, без пикантных и выразительных подробностей. Придется воспринимать его на ощупь.

Она почувствовала, как подогнулась кровать под весом мужского тела. Потом это совершенно обнаженное тело, оказалось рядом с ней. Она коснулась его руками. Широкая, мускулистая грудь переходила в плоский живот. Бедра были длинные и крепкие, налитые силой. А между ними… О боже. Такой тугой, огромный и тяжелый. Вздыбившийся во всю свою мощь и от нетерпения уже начавший истекать слюной.

Дженифер лежала рядом с человеком, о котором практически ничего не знала. Тем не менее, она безоглядно доверилась ему и чувствовала себя в полной безопасности.

Она обняла его и прижалась к нему как можно плотнее, чтобы ощущать его каждой клеточкой своего тела. Их губы слились в длинном, страстном и голодном поцелуе, от которого по всему телу разливался огонь.

Как бы спасая партнершу от невыносимого жара, Стивен начал освобождать ее от излишнего облачения. Вначале на пол полетела блузка, затем бюстгальтер, обнажая ее грудь и плечи. Дженифер часто дышала, и ее бедра все плотнее вдавливались в его плоть, подводя жаждущее слияния лоно поближе к источнику будущего наполнения. Он возбуждал ее выше всякой меры, она совершенно утрачивала контроль над собой.

Дженифер читала о берсерках — древних воинах-викингах, приходивших в состояние исступления во время боя, когда они забывали совершенно о страхе смерти, не чувствуя усталости и боли от ран, крушили все подряд и совершали немыслимые подвиги.

Она тоже превратилась в такую воительницу на поле любовной битвы. Она была уже на грани сексуального безумия и исступления. Уже ничто не могло остановить ее порыв, даже если бы кровать под ней и все здание отеля начали рушиться. И она готова была убить партнера за малейшую попытку промедления.

К счастью, он тоже проникся моментом или осознал нависшую над ним опасность.

Уже через несколько мгновений на полу оказался практически весь ее туалет. Что-то молниеносно расстегивалось, что-то просто срывалось или спадало само. То ли накопленный опыт, то ли интуиция, то ли инстинкт самосохранения помогали ему с ходу разбираться в многочисленных хитросплетениях женской одежды. И вот он застыл между ее раздвинутыми в нетерпении ногами, в полной готовности, с уже надетым предохранительным средством, как дисциплинированный сексуальный воин, ожидая завершающей команды на пуск от своей повелительницы. Ракета была готова взлететь в небеса.

И этот момент настал. Она сама двинулась навстречу летящему снаряду, их движения слились в едином порыве, и ее бедра мгновенно поглотили этот потрясающий инструмент.

Снаружи продолжал бушевать ураган, а в комнате, в унисон ему, разразился не менее сильный биологический катаклизм. Вспыхивающие за окном молнии и раскаты грома сливались с отблесками сотрясающейся обнаженной плоти, исторгающей сладострастные стоны и крики. Уже три оргазма подряд. Три раза душа расставалась с телом, взмывая в небеса, и трижды возвращалась обратно на землю, в свою телесную оболочку, прекрасную, но уже измученную и усталую от непрерывно прокатывающихся по ней волн наслаждения. Как в камере сладострастных пыток для счастливых грешников и ревностных адептов любви. Такого с ней никогда не было. Не каждый раз удавалось достичь хотя бы разового оргазма.

Телу и душе был нужен срочный перерыв для восстановления их первозданного обличья и готовности к новым подвигам и свершениям во славу победоносного Эроса. Но первый сеанс общения никак не заканчивался, а ей не хотелось его прерывать. Видимо, экономный спутник хотел до предела использовать ограниченные возможности контрацепции.

Она не была эгоисткой в постели и готова была разделить общую телесную радость с партнером. Надо было дать и ему возможность побывать на пике экстаза. Тем более, судя по всему, конец был близок, и она с любопытством и даже несколько отстраненно наблюдала за его судорожными, мощными и заметно ускорившимися движениями, сопровождавшимися хриплым, захлебывающимся дыханием и сдавленными горловыми вскриками. И вот, наконец, этот сладостный финал. Последний, самый мощный рывок вовнутрь, еще несколько конвульсивных движений, исторжение… и прекрасный незнакомец обессилено и счастливо распластался прямо на ней, зарывшись лицом в ее волосы, успев промолвить напоследок задыхающимся голосом:

— Спасибо, дорогая.

За окном начинало слегка розоветь и светлеть. Скоро наступит утро нового дня. Слишком скоро. Первые бледно-оранжевые лучи утреннего, еще не успевшего разогреться светила, пробились через шторы на окнах, возвещая о прекращении непогоды и восстановлении гармонии в природе, создавая сюрреалистическую цветовую гамму внутри комнаты.

Настало утро, знаменуя конец личных радостей и приход бремени служебных обязанностей и ответственности. Будь они прокляты, несвоевременные и нежелательные. Именно теперь Дженифер ощутила на себе их тяжесть, лежа в объятиях совершенно незнакомого, но невероятно близкого теперь человека. В сладостной, приятной расслабленности и неге.

В теле и душе царило умиротворение, а еще давно забытое ощущение сексуальной сытости и довольства.

Оба были обнажены, просто великолепно обнажены. Их тела слились и переплелись друг с другом, создавая ощущение томной нежности и уюта. Она слышала ритмичное биение двух сердец, легкое и синхронное сдвоенное дыхание. Так приятно было любоваться этим красивым мускулистым мужским телом, которым она обладала всю ночь, полностью подчинив его себе. Телом, которое доставило ей столько наслаждений, которое столько раз в эту ночь доставляло ее в райские сады.

Его глаза были закрыты, лицо расслаблено, грудь ровно и ритмично поднималась и опадала. Его губы и твердый рот напоминали о тех чудесах, которые они совершали ради нее этой ночью, от одного воспоминания о которых божественные колокольчики начинали свой перезвон по всему ее телу. У него были по-женски длинные и изогнутые темные густые ресницы, лежащие на высоких, четко очерченных скулах. Подбородок был эротично покрыт темной, густой щетиной, всю эту безумную ночь царапавшей ей кожу.

Он обвился вокруг нее, словно змея, всем своим гибким и крепким телом. Одну руку он галантно подложил под ее голову в качестве подушки, другой плотно прижимал ее к себе. Пальцы по-хозяйски охватывали ее груди. Под таким углом было плохо видно, как выглядит все остальное… ниже талии. Однако что-то большое и твердое зазывно упиралось в нее где-то в районе ягодиц.

Она даже вздохнула от удовольствия. В таком положении можно было провести всю жизнь, чередуя ночи наслаждений и дни удовольствий, выбираясь из постели только в случае крайней необходимости. Например, для выхода в свет, на прием к британской королеве или к президенту США, для перемещения куда-нибудь на модный европейский курорт… Или просто в другую кровать, например, под балдахином, в стиле Людовика XIV, еще большую, чем эта, и романтичнее.

Настоящий мачо, созданный природой и родителями на радость женщине. Сильный, мужественный и твердый в нужных местах, прекрасный, как бог любви. Принц Очарование, вошедший столь неожиданно в ее жизнь, но, к сожалению, на слишком короткий срок и явно не вовремя.

А когда в этой жизни что-то бывает вовремя? В нужное время и в нужном месте? У нее даже заныло сердце от злости и разочарования. С другой стороны, незачем валить все на судьбу и жизненные обстоятельства. Она сама выбрала свой жизненный путь и сама установила правила движения по этому пути. Она добилась того, чего хотела, при активной поддержке своих родителей. У нее сложился деловой стиль жизни, и у нее самая лучшая работа в мире.

Да, действительно, у нее нет мужа и нет детей. А годы идут. И карьера не может заменить главные женские радости. У нее есть свои потребности, как у всех нормальных женщин. Если у нее возникает сексуальный позыв, то она находит возможность его удовлетворить, и, учитывая внешность, без особых сложностей. При этом осторожно и предусмотрительно, чтобы не создавать потом ненужные проблемы.

Так, как она сделала это вчера. А теперь пора вернуться в прежнюю жизнь. В счастливом, отдохнувшем и работоспособном состоянии. Целеустремленной, твердой и энергичной. Полной задора, инициативы и творческих планов. Так, как и было задумано.

Так какого черта она до сих пор лежит здесь, в объятиях человека, не принадлежащего к ее кругу, находящегося вне ее системы? С мужчиной, который с первыми лучами восходящего солнца должен был исчезнуть из ее жизни. Растаять, как утренний туман, убраться, как джинн в свою бутылку, повинуясь воле хозяина.

Ей самой нужно исчезнуть отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Пока не произошло непоправимое. Потом сделать это будет гораздо трудней. Особенно если он проснется.

Осторожно выскользнуть из-под его руки так, чтобы не разбудить спящего, было нелегким делом. Но она справилась, как настоящий мастер боевых искусств. Дженифер мысленно поставила себе высший балл. Правда, при этом мозг постоянно сверлила подлая мыслишка.

Если сейчас он проснется, то эта судьба. Может, это станет отправной точкой в ее новой, совершенно другой жизни. В этом случае она не сможет равнодушно посмотреть в его теплые, добрые и призывные глаза и спокойно уйти насовсем. Особенно, если при этом на его губах расцветет теплая, добрая и призывная улыбка. А затем он протянет к ней свои сильные руки…

И тогда пусть все идет так, как задумано судьбой. И плевать на карьеру. Можно начать жизнь заново, как ее начинает любая нормальная женщина — с настоящей любви и создания семьи, с детей и уютного домашнего очага.

Но он не проснулся. Даже после того, как еще раз испытывая судьбу, она наклонилась к нему и мягко поцеловала в щеку.

Я никогда не забуду тебя.

Еще какое-то мгновение она стояла у кровати, прощаясь со своим несбывшимся новым будущим, пытаясь напоследок отложить в памяти что-то такое, что запомнится на всю жизнь. Но все это было бессмысленно. Сердце должно быть свободно для космических полетов. Оно там больше пригодится. Она оделась быстро и тихо. И так же быстро и тихо выскользнула из номера, всего на секунду задержавшись у двери.

Затем подхватила сумку и, выйдя за порог и притворив дверь, вернулась окончательно в свою прошлую жизнь, решительно и жестко отбросив все иллюзии. Сказка осталась за порогом. У нее не было выбора с самого начала, и не надо было строить никаких иллюзий. Надо идти вперед, и только вперед, не оглядываясь и не фантазируя, по намеченному и уже частично пройденному пути.

Стивен спал как убитый, спокойно и безмятежно, без сновидений. Правда, просыпался он обычно с трудом, что было большим недостатком в его работе. Несколько раз из-за этого у него были серьезные неприятности, особенно когда он пару раз проспал учебные полеты.

Такая сонливость ему дорого обошлась. И не столько из-за административных взысканий по службе, сколько из-за того, что пришлось служить объектом для насмешек сослуживцев. И вот теперь, поздним утром, в номере гостиницы, когда ему, наконец, удалось раскрыть глаза навстречу яркому солнечному свету, льющемуся через окна в номер, он сразу понял, что остался в постели один. Конечно, на всякий случай он все же пошарил руками вокруг…

Никого рядом не было. Ни на кровати, ни под кроватью, ни в шкафу, ни даже в ванной. В этом он тоже скоро убедился. Его очаровательная и страстная партнерша по ночным безумствам исчезла бесследно, не оставив ни записки, ни адреса, ни телефона, ни даже крошечных трусиков с интимными ароматами на память. И ему некого в этом было винить, кроме самого себя. В душе царили сумбур и разочарование, немного жалости к себе и чуточку ложного облегчения, поскольку проблему решили за него, и не надо было ломать голову над продолжением.

Он принял контрастный душ, и, попеременно чередуя чрезмерно горячую и обжигающе холодную воду, старательно внушал себе, что все идет правильно, что так ему и надо, и что в его жизни нет места для серьезных любовных связей. В последние месяцы у него сложился слишком плотный график работы. Впереди тоже не ожидалось особого просвета. Предстояло свершить массу разнообразных дел. Это означало, что на личную жизнь не останется ни времени, ни энергии.

Будем считать, что прошедшая ночь была просто непредвиденной, но приятной паузой в текущем ритме, и утешать себя этим. Собственную психику надо беречь и не изводить себя ненужными переживаниями. Это был приятный и быстротечный эпизод в его жизни, который уже завершился и ушел в прошлое, став частью его памяти. Жаль, но это неизбежно. Все когда-нибудь проходит и кончается. Так что не время предаваться грусти и скорбеть о недавнем событии, не стоит посыпать голову пеплом и рвать волосы, портя внешность.

Вот только, стоя под душем и видя через раскрытую дверь смятые простыни на постели, он отчего-то ощущал грусть. Очень тянуло вернуть все назад, хотя бы еще на несколько часов. Жаль, что пока еще не изобрели машину времени.

Почему-то возникло ощущение, что теперь все пойдет не так, как раньше. Именно из-за этой ночи, проведенной с прекрасной незнакомкой. Что-то сломалось, сместилось в его обыденной, будничной жизни. Причем он это предчувствовал еще тогда, когда увидел ее впервые, как прекрасное видение, возникшее из ночной тьмы, из-под струй дождя и порывов ветра. Черт, подумал он, кажется, я становлюсь мистиком.

Это видение реально вошло в его жизнь, взбудоражив ее до основания. Такого с ним никогда еще не было. Если он даже попытается забыть то, что случилось, то не сможет этого сделать. Теперь это с ним навсегда. Как это могло произойти, такое глубокое слияние и проникновение, и всего лишь после небольшого разговора и неплохого, но недолгого секса?

И к тому же впервые его оставили одного. Всегда именно он покидал партнершу первым. Но теперь она его опередила, как будто он был для нее ничем, просто временным, случайным развлечением. Она даже не захотела нарушить анонимность. Не оставила ему записки, не сказала ни слова на прощание.

Так почему же в голову боевого пилота лезут посторонние и нелепые мысли о семейной жизни, о маленьком домике в пригороде, окруженном белым штакетником? О детях, играющих в мяч на лужайке под окнами? Мысли, никак не связанные со штурвалом самолета, с данными альтиметра и скоростью полета, с размером перегрузок при пикировании? А также с его обычным представлением о женщине как о создании иного пола с красивой и соблазнительной фигурой, созданной Богом и Природой для приятного мужского досуга?