Научи меня любви, профессор

1

20 июля 02:00 p.m MIT, Кембридж | Сейчас

В поисках небольшой черной книжки Энди лихорадочно перебирала папки и выдвигала ящики, ища ту среди груды бумаг. Вспотевшие ладони предательски тряслись, сердце стучало в висках, отдавая пульсирующей болью. Страх быть пойманной, копающейся в столе, в закрытом кабинете профессора Фрилинга, путал мысли, среди которых проскакивала единственная рациональная: «Остановись сейчас же и выбирайся отсюда пока тебя не поймали».

Но и она глушилась более сильной: «Нет, я найду ее, пока он не прочитал, я сожгу ее и не вспомню об этом… О боже, хоть бы никто не вошел сейчас».

Если ее застукают в закрытом кабинете главы кафедры, дисциплинарная комиссия, возможно, отчислит её на целый год от занятий с лишением бюджетной стипендии в дальнейшем, а может и вообще выгонят из MIT. От этой мысли кровь прилила к щекам Энди и она судорожно выдохнула.

«А что, если он уже все прочитал», — подумала девушка, замерев на секунду.

Мысль о том, что профессор узнал из дневника о ее чувствах к нему заставила уши и лицо Энди побагроветь от стыда.

«Не уверена, что когда-нибудь смогу смотреть ему в глаза после откровений, которые ему явит мой дневник».

Девушка тряхнула головой, прогоняя панические мысли, сделала глубокий вдох, чтобы чуть замедлить пульс и унять дрожь в руках, и продолжила свои поиски. Но её относительного спокойствия хватило буквально на миг. Шум, производимый секретаршей профессора за дверью кабинета, вновь разжег панический страх быть пойманной. Сердце ускорилось в бешеном ритме, отдавая шумом в ушах. Она не услышала как ключ повернулся и дверь открылась.

Энди продолжила свои поиски, уже добравшись до нижнего ящика, присев на корточки. Дверь закрылась с тихим щелчком, который она на сей раз услышала. Вздрогнув, она быстро перевела взгляд от ящика прямо перед собой, увидев длинные ноги в темных штанах и черных туфлях на шнурках. С ее нынешнего положения стол не давал возможности видеть что-либо выше линии ремня. Но для неё уже и так было понятно, кто сейчас стоит перед ней.

Кровь отхлынула от лица, Энди инстинктивно задержала дыхание, словно это могло бы сделать её невидимой. Мужчина тем временем не двигался.

В кабинете повисла напряженная тишина: девушка была готова поклясться, что она слышит тиканье его наручных часов. Она думала, что прошла вечность, потому что перед её глазами вспыхнула вся её жизнь в виде самых ярких воспоминаний. В груди больно защемило, от нехватки воздуха в глазах начало темнеть. Она шумно выдохнула, разрывая эту гнетущую тишину и одним резким движением встала в полный, пусть и невысокий рост, полностью открывая себя своему «палачу».

Чувствуя, что он смотрит на нее, её щеки покраснели, но она не смела поднять глаз.

Энди так и продолжала бы гипнотизировать край стола, на который смотрела, если бы до боли глубокий знакомый голос не вывел ее из ее оцепенения, заставив поднять глаза и посмотреть прямо на него:

— «Мисс Донован?»

***

2 сентября, 06:00 p.m, жилой кампус для студентов и коллегии университета MIT, Кембридж | Тогда

В комнате, которую Энди делила вместе с Мэй — студенткой второго курса, звучал смех. За лето, проведенное практически в одиночестве, она успела соскучиться по всем своим новым друзьям, но особенно по своей соседке и единственной подруге Мэй Ли.

Мэй вместе с сестрой вернулась только сегодня утром с летних каникул. Несмотря на то,что церемония начала нового учебного года была вчера, у Энди - новоиспеченной студентки - уже сегодня были занятия. Поэтому, по возвращению в комнату её ждал сюрприз в виде всех собравшихся друзей: Мэй, её сестры Сьюзан, Стива — парня Мэй, и Диего Фернандеса — четверокурсника, друга Стива, с которым Энди уже тоже успела сдружиться.

В центре маленькой комнаты, стоял низкий столик, который обычно служил им вместилищем всякого хлама, был заставлен китайской домашней едой и выпивкой. Парни устроились на полу, а девушки расположились на стульях. Энди, раскрасневшаяся от алкоголя, сидела на коленях Мэй, крепко обнимая подругу. Она скучала по ней и теперь не собиралась отпускать.

Стив, смеясь, сказал, что начинает видеть в Энди соперницу, изображая ревность. Диего и Сьюзан хохотали до слез от его физиономии.

Молодые люди говорили наперебой, каждый пытался поделиться своими впечатлениями за каникулы, пытаясь заполнить пробелы.

Наконец, вдоволь наговорившись о прошедшем лете, они перешли к обсуждению учебы и курсов, которые им предстоит учить в этом году. Наконец-то Энди тоже могла полноценно принять участие в этой беседе. Так как весь предыдущий год она не считалась студенткой, а училась на дополнительном курсе для поступления, набираясь необходимых знаний, которые она не могла, к сожалению, получить в вечерней школе, в которой училась до того как судьба привела её в MIT.

***

Андреа, в кратце Энди, была сиротой. Она росла в одном из приютов Денвера, с другими такими же сиротами и детьми чьих родителей лишили родительских прав.

В приюте было несладко: к семи годам она умела уже отлично драться, чтобы защитить себя от более старших детей, которые отбирали у более младших и слабых еду и редкие лакомства.

Постоянный страх и борьба за свою пищу ужесточили девочку, не говоря уже о её запасе ругательств, от которых у воспитателей уши сворачивались в трубочку. По этой причине никакая пара категорически не хотела брать ее к себе, несмотря на то, что маленькая Андреа была очень смышленая. Она отличалась тягой к знаниям, которая пробуждала в отчаявшихся и усталых учителях той бюджетной школы, в которой учились дети из приютов и бедных слоев населения, надежду, что для неё не всё потеряно.

2

Противные коричнево-зеленые круги перед взором запульсировали теперь красными оттенками, от звука падения её вещей на пол, в ушах зазвенело, отдавая эхом в мозгу.

Низкий мужской голос участливо спросил:

— Всё в порядке, мисс?

При этом ей казалось, что говоривший был прямо перед самым ухом и одновременно очень далеко. Пульсирующие круги перед глазами мешали разглядеть говорившего, а звук его голоса эхом отдавался в голове, причиняя боль, из-за которой девушка поморщилась. Проклятое похмелье. Последствия вчерашнего посвящения в студенты не давали ей даже ответить на вопрос незнакомца или хотя бы элементарно извиниться, ведь она понимала, что это она на него налетела, стремясь на свежий воздух, не замечая никого.

Она лишь слабо кивнула, почувствовав, что выше ее сил держать сейчас голову на весу, поэтому она опустила ее на холодный пол. Распластавшись в форме морской звезды, она закрыла глаза в попытке прогнать красные круги, тем самым только ухудшив ситуацию. Те стали бордовыми с коричневой мембраной по краям, грозясь вновь окрасится в тошнотворный цвет. Девушка слабо застонала.

Вдруг, Энди почувствовала чью-то широкую теплую ладонь на своих шейных позвонках. Кто-то мягко потянул её вверх на себя, ладонь переместилась под голову, на секунду она почувствовала себя маленькой девочкой, которую берут на ручки. Энди сделала над собой усилие и разлепила веки: марево рассеялось и она смогла разглядеть обладателя приятного голоса.

Девушка втянула носом воздух, сердце пропустило удар, её глаза стали непроизвольно бегать по его лицу. Мужчина был красивым, не смазливым, как те поп-певцы, которых любили сестры Ли. У него была истинная мужская красота: чувственный овал лица с рельефными скулами, длинным прямым без изъянов носом и пухлыми губами, как у греческого божества. Белая, словно мрамор, кожа была усыпана родинками, в какой-то момент ей захотелось сосредоточиться на них, чтобы пересчитать их все. Но больше всего Энди привлекла тонкая полоска шрама, которая проходила по диагонали через всю щеку, продолжая свой путь вниз к шее.

Их взгляды встретились, большие медовые глаза смотрели на неё с тревогой и недоумением.

— С вами все хорошо? — Повторил мужчина.

Но в этот раз Энди не могла слышать его голоса, потому что для неё в одно мгновение пропали все звуки. Тем временем он помог ей сесть, продолжая касаться её плеча. На том месте где её кожа соприкасалась с его пальцами, девушка чувствовала слабые электрические импульсы. Её сердцебиение ускорилось, а к щекам прилил предательский румянец.

Не удостоившись вразумительного ответа, мужчина чуть сжал плечо девушки:

— Мисс?

Наконец-то дар речи вернулся к ней вместе со способностью слышать. В коридоре стоял гул, студенты спешили на свои занятия, так как перерыв подходил к концу. Никто не останавливался поглазеть на девушку, сидящую на полу посреди коридора и мужчину, сидящего рядом с ней на корточках. Все лишь кидали удивленные взгляды и шли дальше. Тревога в глазах мужчины усилилась, так как Энди еще ни разу не ответила на его вопрос о её самочувствии.

Девушка вдруг подумала, не остался ли у нее во рту запах перегара, с которым она проснулась сегодня утром, ведь лицо мужчины было совсем близко от её. Утром, несмотря на ужасную головную боль она заставила себя дважды почистить зубы и прополоскать рот. В полдень, вместо обеда Энди сжевала всю пачку мятной жвачки, потому что ей казалось, что тот запах всё еще её преследует, к тому же, мята помогает избавиться от тошноты на какое-то время.

— Всё в порядке, извините меня, это я в вас врезалась, — проговорила Андреа на одном дыхании.

Уголки его губ дрогнули в еле заметной улыбке:

— Но в итоге на пол упали вы, а не я. Давайте помогу подняться.

Мужчина встал на ноги во весь свой немалый рост, нависая над ней огромной горой, одновременно протягивая Энди свою большую ладонь с длинными тонкими пальцами. На секунду ей показалось, что она муравей, настолько он был огромный.

Девушка вложила свою маленькую мозолистую ладошку в его, и он мягко потянул ее на себя, казалось, что он вообще не приложил никаких усилий, чтобы поставить её на ноги, будто она ничего не весила. Оказавшись на ногах, похмелье и день голодовки дали о себе знать с новой силой: голова закружилась, казалось еще чуть-чуть, и она вновь окажется на полу. Мужчина в это время наклонился за сумкой и вещами, выпавшими из неё при столкновении.

В глазах у Энди помутнело, она почувствовала, что её сейчас вырвет. Единственное, что она успела сделать, это отвернуться от мужчины в противоположную сторону и извергнуть из своего тела себе под ноги, пачкая обувь и штаны, всю воду, что она выпила за последнюю пару. Мысленно поблагодарив всевышнего за то, что она не съела сегодня ни крошки.

Из нескольких углов послышалось: «фу, отвратительно». Девушка мысленно их прокляла вместе со Стивом и Диего Фернандесом . Ей было до ужаса стыдно, что это случилось именно сейчас в коридоре, перед другими студентами, в первые дни Энди как студентки и еще, в придачу, перед этим человеком.

Оставшиеся в коридоре студенты замерли в ужасе, с любопытством созерцая её позор, на секунду повисла тишина, которую нарушил глубокий, властный голос:

— Не видите человеку плохо. Помогите или идите куда шли.

В коридоре опять зашуршало и всех свидетелей её позора мгновенно сдуло. Энди всё еще стояла, нагнувшись над полупрозрачной лужей собственной рвоты, которая отвратительно пахла желудочными соками и алкоголем, глубоко дыша. Её лицо и шея побагровели от стыда и динственное, что ей сейчас хотелось — это провалиться сквозь землю.

3

04:10 того же дня, MIT | Тогда

Андреа сидела в переполненной, галдящей аудитории в чистой одежде с ещё влажными от душа волосами. Попав наконец-то в общежитие, она решила, что прохладный освежающий душ успокоит её и придаст сил, а таблетка аспирина, что она приняла после, облегчила головную боль. Несомненно, девушка чувствовала себя намного лучше.

Профессор запаздывал, что было так не похоже на него. Энди сидела в первом ряду и беспокойно косилась на кафедру. В последний раз она видела Артура летом, застав его прогуливающимся по одному из парков, находящимся на территории студенческого городка. Профессор был первым человеком с кем она познакомилась в MIT, точнее её ему представил Патрик - её спаситель.

Вспомнив мужчину, на её сердце потеплело.

После домогательства опекуна, Андреа сбежала из его дома, предварительно забрав документы и кое-какие деньги из заначки старого извращенца. Весь день она скрывалась на улице, а под покровом ночи пробралась обратно в мастерскую - там он уж точно не стал бы её искать. Она забралась в кузов огромного грузовика, хозяин которого должен был забрать тот утром, и закрылась изнутри. Ночью она не сомкнула глаз, вновь переживая случившееся, и прислушиваясь к тишине. Рано утром в мастерскую вернулись рабочие и её так называемые «братья». Энди старалась производить как можно меньше шума.

Владелец грузовика появился чуть позже, расплатившись с Миллером за его услуги, завел грузовик и уехал, увозя её навсегда из этого проклятого места. У неё был план: на следующей остановке выбраться из кузова, а там смотреть по обстоятельствам, ведь она понятия не имела куда грузовик держит путь. Но только девушка почувствовала, что они выехали на дорогу, ведущую из города, она невольно закрыла глаза и заснула, убаюканная ездой и звуком мотора.

Проснулась она от того, что кто-то открыл дверь кузова. Им оказался высокий и стройный мужчина среднего возраста с серебряными волосами. Энди поначалу сильно испугалась, но незнакомец представившийся Патриком, заверил ее, что не причинит ей зла. На вопрос, как она оказалась в его кузове, Энди расплакалась.

Успокоившись, она поведала мужчине, откуда она и от кого бежит. Все это время тот внимательно ее слушал, а в его глазах читалась неподдельная печаль. Патрик оказался дальнобойщиком и как раз ехал получать новый заказ в Форт Коллинз. Грузовик сломался по дороге и ему пришлось пригнать тот в автосервис к её опекуну.

Он пообещал позаботиться о ней, заверив, что Миллер больше никогда не приблизится к ней, а если и приблизится, то крепко об этом пожалеет. В качестве подтверждения своих слов он продемонстрировал Энди короткий дробовик.

Было решено отвезти её в Неваду, к его хорошей знакомой Мэл, которая могла приютить Энди у себя на долгий срок. Почти через двенадцать часов Андреа прибыла в мотель для дальнобойщиков, на окраине Лас-Вегаса, познакомившись с его хозяйкой, сухонькой пожилой женщиной с оранжевыми волосами и добрыми глазами, в которых светился лукавый ум.

Эти двенадцать часов были для Энди, возможно, самыми счастливыми за последние шестнадцать лет. Патрик всю дорогу рассказывал ей истории о работе, о приключениях, заставляя её искренне смеяться. Они останавливались несколько раз у закусочных, в которых он заказывал ей всякие вкусности и газировку, понимая что девочка была лишена таких маленьких волшебных вещей, делающих детство незабываемым.

Вдруг дверь в аудиторию открылась, возвращая Энди к реальности. К кафедре подходил совсем не профессор Арт. Её сердце упало: это был тот самый мужчина, перед которым её вырвало в коридоре. Девушка побледнела и вжалась в стул.

Аудитория затихла, все кто в ней был с любопытством разглядывали новоприбывшего.

— Добрый день, я профессор Фрилинг. Я буду вести у вас курс «Деловой этики» и многие другие курсы вместо профессора Гордона. — Произнес глубокий тягучий голос.

В зале прошелся ропот.

— С профессором всё в порядке? — Спросил кто-то с задних рядов.

Андреа почти физически могла почувствовать волну тревоги, которая прошла по залу после слов мужчины. Многие любили Арта, как среди студентов, так среди преподавателей.

— О, не сомневайтесь, с профессором все хорошо, он жив и здоров, если вы об этом, — в его тоне послышались нотки раздражения, возможно новый профессор не любил когда его перебивали.

Энди обратила внимание, что мужчина, стоящий сейчас за кафедрой, значительно отличался от того, с кем она столкнулась в коридоре, и не только внешне. С момента их встречи он, также как и она, сменил наряд на более элегантный. Теперь перед ней стоял уверенный в себе человек, от которого так и веяло каким-то необъяснимым величием. Он стоял прямо, засунув руки в карманы брюк, с гордо поднятой головой, всем своим видом давая понять, кто здесь главный.

— Он уволился из университета несколько дней назад, поэтому деканат связался со мной и предложил мне занять его место главы кафедры. - Закончил профессор.

После этих слов в аудитории воцарилась полная тишина. Большинство студентов были первокурсниками, как и Энди, и понятия не имели, кто такой Арт. Они, как испуганные птички, старались не двигаться и не дышать, потому что еще не знали, как себя вести. Были и те, кто учился здесь на дополнительных курсах, как и она или второкурсники, которые знали или хотя бы слышали о Артуре Гордоне. Последних эта новость повергла в легкий транс, они молча переваривали услышанное.

4

Остаток урока Фрилинг объяснял силлабус, а точнее что они будут проходить и какой материал стоит читать перед каждым уроком, где загружать работы, которые он будет задавать, и когда будут проходить контрольные работы по пройденному материалу. Энди нахмурилась, на сколько она знала от Стива, который был единственным среди их компании гуманитарием, на этом курсе не было проверочных работ. Курс был обязательным для всех, восемьдесят процентов оценки составлял экзамен, и двадцать — работы который давал преподаватель, но как говорится, новая метла...

При слове «контрольные работы», в аудитории пробежал недовольный ропот, на что профессор лишь сверкнул взглядом и все затихли.

— И еще кое-что, — он сказал это небрежным тоном, — на своих уроках я люблю, когда идет дискуссия, а не только, когда говорю я. Поэтому, я рекомендую вам читать также дополнительную литературу, которая указана в силлабусе. Я понимаю, что я нахожусь в технологическом институте и большая часть из вас люди с рациональным складом ума, предпочитающие уравнения, но я вас заверяю, вам понравится это курс, он даст вам пищу для размышлений и раскроет ваши умственные способности с новой стороны. Я требую серьезного отношения и упорного труда к моим предметам, как и от гуманитариев, так и от технарей.

Первый урок подошел к концу и все дружно повскакивали со своих мест, на что профессор только нетерпеливо поднял руку, привлекая к себе внимание, и сообщил, что опаздывать на второй урок категорически запрещено, в связи с тем, что он еще хочет успеть объяснить первую тему этого курса.

Энди встала со своего места, глядя в пол. Она испытывала жуткую потребность выйти из этой аудитории и не встретиться с ним взглядом. Теперь, когда она стояла на ногах, она чувствовала себя еще неуютней, так как была открыта для обзора. Сейчас она проклинала себя за свою любовь и отчасти необходимость сидеть на первых рядах из-за своего роста. Она бросила взгляд в сторону профессора и с ужасом для себя отметила, что он смотрел прямо на неё. Девушка быстро опустила взгляд к себе под ноги, семеня к выходу.

Остаток пары прошел без инцидентов, профессор начал второй урок с вопроса к классу, что, по его мнению, есть мораль и этика. В дискуссии прошла большая часть урока, потом тот дал точное определение этим двум, как казалось, одинаковым понятиям. Энди записывала всё, что мужчина выводил на проектор. К её удивлению, записей было немного, в основном профессор говорил, приводя примеры. Он с головой ушел в тему и теперь изредка смотрел на девушку, не акцентируя внимание на ней, впрочем как и ни на ком в аудитории.

Андреа посмотрела на часы, висящие на стене: пара подходила к концу. Всё это время, слушая профессора, она думала подойти ли к нему и поблагодарить за проявленную заботу или пуститься наутек со всеми. Второй вариант был соблазнительней всего, она не представляла, как останется с ним один на один после сегодняшнего происшествия. Она вспомнила, что в корзине для белья лежит его платок. Ну теперь у неё будет возможность его вернуть, хотя она не представляла, с какими словами будет возвращать принадлежащую ему вещь.

Но вот пара закончилась и все двинулись к выходу, никто не собирался задерживаться в аудитории хоть на минуту, так как для многих, в том числе и для Энди, это была последняя пара.

Девушка хаотично складывала свои предметы в сумку, она кинула пенал, не убрав всех ручек в него, а закидывая их по отдельности. Её руки тряслись, помещение заметно пустело. Профессор, тем временем выключил проектор, но все так же стоял за кафедрой и смотрел во встроенный в кафедру компьютер перед собой. Энди не обратила внимания, что большая часть её сумки была уже за краем парты, сила гравитации потянула ту к полу, прямо между первым рядом и кафедрой преподавателя.

Сумка упала довольно шумно, а, так как она была открыта, из нее посыпались все пишущие принадлежности, которые Энди не сложила в пенал. Девушка замерла на месте, профессор оторвался от созерцания экрана кафедрального компьютера и обратил свой взор на источник шума, а потом плавно перевел его на неё.

— Простите, — пискнула Андреа.

Мужество покинуло её окончательно, она не хотела оставаться с ним наедине, но, видимо, у Вселенной были определенно другие планы. Она стремительно пошла вдоль ряда, чтобы обойти его и поднять свои вещи, было немыслимо перемахнуть просто через стол. Обычно так она и поступала в таких случаях, но не в этот раз, не пред ним. Из-за своего страха и дрожи во всем теле она была уверена, если она это сделает, то это выйдет потом в еще какой — нибудь унизительный инцидент. Уже второй раз за день перед этим мужчиной падает либо она сама, либо ее вещи.

Последний человек вышел из аудитории, оставляя их одних. Фрилинг, казалось, не собирался возвращаться к своему делу: пока Энди неуклюже семенила вдоль своего ряда, мужчина в два шага оказался у ее сумки.

Энди быстро подошла к профессору, опустившемуся на корточки, собирающим рассыпавшиеся ручки. Она тоже присела возле него, укладывая тетради. Их взгляды встретились, Энди втянула воздух и замерла, он смотрел прямо в ее глаза, улыбаясь лишь уголками губ. Она лишь смогла прошептать: «спасибо», когда он вложил ручки в её ладонь. Мужчина поднялся первым, протягивая ей свою изящную кисть, Энди подала руку больше автоматически, чем осознанно, чувствуя, будто её ударило током от его прикосновения, словно по венам пустили электричество. Сердце Энди стучало как бешеное, она одернула руку сразу, как оказалась на ногах. Профессор вновь нависал над ней огромной горой, своим ростом она доходила ему лишь до груди.

6

14 октября, 08:30 p.m, Кембридж | Тогда

Бабье лето заканчивалось, посылая MIT последние теплые деньки, уступая место противной осени. Вечера стали холоднее, вся листва окрасилась в золотой цвет, грозясь вот вот опасть.

Андреа выехала с парковки кампуса в сторону своей работы. Сегодня днем управляющий заправочной станцией позвонил ей и попросил выйти раньше, так как другому заправщику нужно было срочно уйти домой по семейным обстоятельствам.

Выехав за территорию университета, девушка поехала по привычному маршруту в сторону перекрестка с главной дорогой, ведущей в Бостон, где находилась заправочная станция. Проехав всего шестьсот футов, она увидела машину, припаркованную на обочине, мигающую аварийными фарами. Энди подъехала к ближе и увидела темную фигуру, сидящую на капоте машины.

Она съехала на обочину и остановилась впереди автомобиля. Энди слезла со скутера и пошла к мужчине, снимая на ходу шлем.

— Профессор Фрилинг? — Она взяла шлем в правую руку, прижимая ее к боку.

— Мисс Донован? — Он поднял бровь, его глаза выражали неподдельное удивление.

— Что-то с машиной? — поинтересовалась девушка.

— Да наехал на что-то, — Гейл произнес это с нескрываемой злобой, — прокололо шину. Вот жду когда приедет автомеханик от страховой компании, чтобы заменить колесо.

— У вас нет запаски? — Искренне удивилась Энди, оглядев машину. У профессора была черная Ауди с большим багажником.

— Конечно, есть, — все больше раздражаясь, сказал Фрилинг, всю его учтивость как ветром сдуло. Энди впервые видела его таким.

— И домкрат есть, только я этим ни разу не занимался, да и не собираюсь. У меня есть страховка, за которую я плачу бешеные деньги, именно для таких случаев. Но видите ли, все их люди сейчас заняты, поэтому мне приказали ждать тут и может в течение двух часов кто-нибудь подъедет. А я опаздываю на встречу.

«Ну, естественно, он никогда этого не делал, зачем ему что-то делать самому, когда можно заставить плясать людей вокруг себя». — Андреа поджала губы.

— Я могу помочь. — Выпалила она и мысленно дала себе пинка. Возможно, сейчас он едет на свидание, а силы провидения распорядились расстроить его.

— Прошу прощения? — Профессор выгнул бровь, его голос выражал теперь только удивление без тени злости, кажется этих слов он ожидал от кого угодно, только не от девчонки.

Андреа почувствовала, что в ней начинает закипать гнев: «То, что она девчонка и пусть щуплого телосложения, это еще не повод судить, что она не сможет заменить колесо, в отличии от него - взрослого, здорового мужика».

— Займет пятнадцать минут максимум, — продолжала Андреа, стараясь скрыть злость в своем голосе.

— А вы раньше это делали, мисс Донован? — В голосе мужчины проскользнуло любопытство вперемешку с пренебрежением.

— Думаете, если я девушка, то ни разу в жизни не меняла колеса, профессор Фрилинг?

Он понял её намек на невысказанное оскорбление. Гейл смотрел на неё, пытаясь составить слова в предложение. Его ноздри раздувались от злости, которая душила его, он лишь бессильно открыл и закрыл рот, не зная, что сказать.

— Не будем терять времени. Откройте, пожалуйста, багажник и достаньте запаску, домкрат, и гаечный ключ. Учитывая класс вашей машины, все инструменты у вас должны быть, и потрудитесь установить треугольник предупреждающий об опасности, если вы не хотите, конечно, чтобы в нас кто-то врезался.

Не дождавшись его реакции, Энди пошла в сторону скутера, оставив профессора думать о том, что только что произошло.

«Долбаный сексист», — подумала она, поднимая сидение своего скутера и доставая оттуда фонарь на резинке и пару грязных перчаток.

Девушка убрала шлем и прикрепила фонарик на лоб.

Вернувшись к машине, Энди увидела все необходимые инструменты возле проколотой шины. Фрилинг, тем временем, ставил треугольник. Девушка освободила испорченное колесо от диска, ослабила болты, крепящие колесо к машине при помощи гаечного ключа, применяя силу своих ног. Затем, она нагнулась так низко, что почти оказалась на земле, щупая пальцами точку возвышения для установки домкрата.

Установив домкрат и подняв машину на нужный уровень, Энди вытащила болты и сняла колесо. Мужчина стоял за её спиной и внимательно наблюдал за её работой. Она подняла запаску на ступицу колеса. Убедившись, что отверстия для болтов на обруче находятся перед винтами в ступице колеса, девушка установила болты и закрепила их. После этого она опустила домкрат так, чтобы новое колесо касалось земли и продолжила при помощи гаечного ключа закреплять болты, вставая на него всем весом. Убедившись, что болты затянуты как следует, девушка опустила машину в исходное положение и вытащила из-под нее домкрат.

Поднявшись на ноги, Энди обернулась к профессору. Выражение его лица было поистине бесценно: удивление вперемешку с восхищением.

— Я закончила. Надо подкачать эту шину, тут совсем недалеко есть заправка, на которой я работаю, поедем вместе. Заодно и попросим моего босса проверить надежность моей работы, если вы еще сомневаетесь в моих способностях. — Девушка произнесла это с нотками превосходства.

5

10 октября, 08:15 p.m, одна из тринадцати библиотек MIT, Кембридж | Тогда

Сидя за широким библиотечным столом, Энди сладко потянулась, подавляя подступающий зевок. В последнее время она была очень уставшей. Еще бы, интенсивная учеба и работа на заправке по выходным и в будние дни по ночам. В прошлом году было примерно также, только подготовительные курсы всегда заканчивались в три часа дня, так что она успевала на дневную смену, давая себе отдых ночью. Теперь же девушка должна была думать, каждый раз посылая боссу дни, когда она может работать помимо выходных. Она чудовищно не высыпалась, это отразилось как на её облике: лицо осунулось, а под глазами залегли темные круги, так и на ее концентрации на парах и при выполнении домашнего задания.

В последние две недели она была вынуждена идти сразу после пар в библиотеку, чтобы делать всю домашнюю работу там. В общежитии же её стол стоял в опасной близости от кровати, и каждый раз та манила девушку в свои объятья. Энди и без того была частым гостем в библиотеке, так как у нее не было личного компьютера.

С домашней работой было покончено, до закрытия библиотеки оставалось сорок пять минут. Девушка решила использовать их с пользой, достав свой личный дневник, с которым не расставалась ни на минуту. Нельзя сказать, что она писала туда каждый день, это был её первый дневник, и она решила не тратить его листы на глупое описание скучного дня или что она съела на обед. Она писала в него только в те дни, когда она встречала профессора Фрилинга в различных местах помимо аудитории, в которой он вел урок по четвергам.

Студенты бессовестно пользовались тем, что он не проверял посещаемость: Энди заметила, что на последующие уроки по этике приходило лишь полкласса, а до конца пары оставалась лишь четверть студентов. Ко второму уроку на первые ряды подсаживались, разряженные в пух и прах, студентки, поближе к профессору, пытаясь обратить на себя его внимание, строя ему глазки и выставляя напоказ свои голые ноги. Но, казалось, Гейл не обращал внимание на этот факт, как и на то, что ко второму уроку аудитория заметно пустела. Энди было неловко от того факта, что студенты пренебрегают его курсом, ведь он действительно был отличным преподавателем и прекрасно знал материал. Мужчина был внимательным ко всем, терпеливо выслушивал точку зрения студентов, парировал своими комментариями, разжигая дискуссию и вовлекая в неё даже молчунов.

Практически все на его курсе читали дополнительную литературу, чтобы принять участие в обсуждении тех или иных этических вопросов. Для Энди же открылся новый мир, полный интересных и противоречивых фактов, заставляющий мозг мыслить по-иному.

У технарей все было просто: все математические дисциплины подчиняются определенным законам, которым ты следуешь будто едешь по асфальтированной дороге, не сворачивая с пути, которая может тебя привести в тупик, если ты сделал ошибку в расчете. Мир гуманитарных наук, казалось, не подчинялся никаким правилам, кроме одного: ничто не истина, все дозволено. Андреа начала догадываться, что в вопросах, которые они поднимали в классе, не существует до конца правильных ответов. Любая точка зрения была своего рода правильной. Ты словно шёл по дороге, которая в определенный момент превращается в огромный перекресток с многочисленными ответвлениями.

Обычно деятельная и активная на других курсах, Энди теряла дар речи и возможность мыслить здраво на его уроках. Она не задавала вопросов и не участвовала в дискуссии с профессором, боясь что ее голос дрогнет в неподходящий момент. Еще ее откровенно злила толпа расфуфыренных девиц, одна краше другой, из-за чего девушка чувствовала себя непривлекательной серой мышью по сравнению с ними. Но, с другой стороны, кто она ему такая, чтобы так его ревновать к привлекательным студенткам. Она не могла их судить.

Иногда профессор, увлеченный темой урока, расхаживал вдоль экрана, широко расставляя ноги и жестикулировал, засучив рукава до самых локтей. В такие моменты, следя за движением его кистей, она думала: «Как повезет же той женщине, на которой он женится». Она узнала от Мэй, которая успела выведать почти сразу после появления Фрилинга в университете, что тот холост.

После его уроков кафедру профессора окружала армия вертихвосток, а Энди пулей вылетала из аудитории, вся белая от праведного гнева. Каждый раз она клялась себе, что больше никогда не будет думать о нем как об объекте вожделения. Но каждый раз, видя его потом через какое-то время на территории студенческого городка, она нарушала свою клятву.

Завидев его, её сердце начинало биться предательски сильно, посылая от мозга через кровь волну дофаминов по всему телу. В итоге, Энди смирилась со своими чувствами к нему, решив, что если она будет думать о нем по максимуму, то рано или поздно ей это надоест и она переключится на что-то другое, более земное.

Энди перевернула страницу дневника на самую первую, где было написано: «Профессор Гейл Фрилинг» и вклеена вырезка, на которой был изображен мужчина. После его появления в университете, студенческая газета сразу же выпустила об этом статью, запечатлев нового главу кафедры «Гуманитарных Наук». Она аккуратно вырезала его фотографию и вклеила себе в дневник.

Из мечтаний её вырвал мелодичный и приятный женский голос, оглашающий на всю библиотеку что до закрытия осталось пятнадцать минут. Энди захлопнула свое маленькое сокровище, убрав его вместе с остальными тетрадками в сумку и двинулась в сторону выхода. Проходя мимо одной из секций, девушка заметила боковым зрением, что за одним из столов между стеллажами кто-то сидит. Она повернула голову и увидела, кто это был.

7

18 октября, 03:05 p.m, одна из 13 библиотек MIT, Кембридж | Тогда

Андреа Донован 10/16/2017, в 05:52 p.m (два дня назад)

Тема: Удобные дни для встречи

Добрый день, профессор Фрилинг, я по поводу нашей беседы два дня назад.

В ближайшую неделю я свободна вечером лишь в понедельник после пяти, четверг после вашего урока и в пятницу после двух.

С уважением,

Энди Донован

Э. Г. Фрилинг 10/17/2017, в 01:00 p.m (вчера)

Тема: Удобные дни для встречи

Мисс Донован, я сверился со своим графиком и спешу вас заверить, что мы можем встретиться лишь в пятницу. В этот день я преподаю до трех часов дня, потом у меня есть еще кое-какие дела, требующие моего внимания.

В пятницу, 25 октября, в 06:00 p.m я буду ждать вас на общественной парковке университета.

Дайте мне знать, если вам подходит день и час, и есть ли какое—либо место, куда вы желаете отправиться или предоставите выбор мне?

С уважением,

Э.Г Фрилинг, Ph.D — глава кафедры «Гуманитарных наук» Массачусетского Технологического Института.

Андреа сидела напротив компьютера в библиотеке, уже в который раз перечитывая сообщение профессора, пытаясь унять дрожь в пальцах. Она старалась понять скрытый смысл слов. Сообщение было официальным, прямо в тон её письму.

С одной стороны, он выразился ясно, что хочет поблагодарить её за то, что она его выручила, а с другой стороны, даже Энди понимала что это — нечто большее, чем просто учтивый жест. Она не знала как себя вести, что думать и на что надеяться. Девушка решила, что у нее впереди есть целая неделя, чтобы обдумать всё это и придвинула клавиатуру ближе к себе.

«Уважаемый профессор Фрилинг, мне вполне подходит этот день, в 06:00 p,m встретимся на общественной парковке университета. У меня нет каких—либо предпочтений куда пойти, я оставляю этот выбор за вами. С уважением, Энди Донован».

Отправить.

***

21 октября, 04:00 p.m, университетский городок, MIT, Кембридж | Тогда

Энди в сторону общежития, думая о своем. Последнюю пару отменили, так что теперь она была предоставлена сама себе. Девушка решила использовать это время с пользой и проверить свой гардероб на предмет выбора, что надеть на встречу с профессором.

Вдруг зазвонил телефон, выводя её из раздумий. У нее был старенький Nokia 5530, из-за чего все её друзья посмеивались над ней — у всех у них были смартфоны. Это был телефон, который ей подарила Мэл, когда Энди покинула её мотель на окраине Лас — Вегаса, и уехала в Бостон поступать учиться.

На экране высветилось: «Патрик». Девушка нетерпеливо провела пальцем по зеленой полосе.

— Привет, Рей-Рей. — Произнес теплый, знакомый голос.

Сердце девушки подпрыгнуло.

— Патрик! О Боже, я сто лет тебя не слышала! Где ты? Как твои дела? — Восклицала она в трубку.

— Повернись направо.

Девушка послушно повернула голову, разглядев сквозь сетку ограждения общественной парковки от университетского городка, Патрика, который стоял у своего тягача, подняв руку.

Она не поверила своим глазам. Энди бросилась бегом в сторону общественной парковки.

Мужчина шел ей навстречу, ускоряя шаг. Энди бежала со всех ног к мужчине, которого втайне называла своим отчимом и слезы радости блестели на её глазах. Девушка бросилась к нему в объятья. Патрик крепко сжал девушку, целуя ее в щеку. Мужчина прятал подступавшие к его глазам слезы.

Так они и простояли некоторое время, притягивая любопытные и умилительные взгляды.

— Почему сразу не сказал, что приедешь? — Энди ударила его кулаком в плечо.

— Ты же знаешь, я люблю эффектные появления. — Рассмеялся мужчина.

— Ты надолго?

— Нет, я тут проездом. Решил навестить тебя.

— Конечно, пойдем ко мне домой.

Они подошли к будке охранника, Энди показала свое студенческое удостоверение.

— Это мой отец. — Сказала девушка, для нее это была правда.

Охранник кивнул, и они, попав на территорию университетского городка, побрели к общежитию.

— Ну рассказывай, как учеба? Ты успеваешь учиться и работать, а то может деньги нужны. — Начал Патрик свою шарманку, прекрасно зная, что Энди это не любила, но ценила его заботу.

— Все в порядке, — соврала девушка, — Я заплатила за ренту на несколько месяцев вперед. Мне надо начать вносить деньги лишь ближе к январю.

Это было правдой, не зря же она все лето корячилась на двух работах, чтобы оплатить несколько месяцев ренты в университетском общежитии.

— Как твои дела? Как работа?

8

25 октября, 05:45 p.m, жилой кампус для студентов и коллегии университета MIT, Кембридж | Тогда

Из зеркала на Энди смотрела привлекательная девушка двадцати лет с уложенными каштановыми волосами, ниспадавшими на плечи. Легкий макияж подчеркивал её большие ореховые глаза и выделял контур губ, а правильно подобранный тональный крем выравнивал ее кожу, скрывая веснушки.

На девушке было надето темно-синее платье из мягкой шерсти с длинным рукавом, закрывающее грудь и ключицы, но открывающее взору стройные ноги. Платье было коротким, на четыре дюйма выше колена. Андреа специально купила к этому платью короткие сапожки из замши на невысоком каблуке, чтобы подчеркнуть свою выдающуюся часть тела — ноги.

Несмотря на то, что она питалась регулярно на протяжении трех лет, её грудь все равно не выросла. Поэтому она попросила у подруги лифчик с пушапом, это возымело должный эффект. Платье, хоть и закрывающее верхнюю половину тела, выделяло своим фасоном пусть и фальшивую грудь, и к удивлению Энди, подчеркивало её зад. Она никогда не думала, что её задница может выглядеть так привлекательно, хотя, что говорить, девушка никогда не носила платьев, тем более таких сексуальных.

Удивительно, как определенная одежда и немного макияжа могут преобразить человека. Энди глубоко вздохнула и позвала Мэй и Сьюзан обратно в комнату.

Стоило им открыть дверь, как на Энди волной обрушился их радостный визг.

— Боже, Энди, посмотри на себя! — Восклицала Мэй, — Какая ты красавица! — Глаза девушки округлились.

— Ты шикарна. Кто бы ни был этот парень, он упадет, когда тебя увидит. — Произнесла старшая из сестер. Андреа залилась румянцем.

— Дай посмотреть на тебя, — не унималась соседка, — платье смотрится на тебе сейчас даже лучше, чем когда ты мерила его в магазине.

Энди искренне улыбнулась и покрутилась на месте, демонстрируя сестрам наряд.

Во время шопинга ей все-таки пришлось рассказать подругам, что она идет на свидание в пятницу, правда не сказала с кем. Она понимала, что такую вещь нужно держать в секрете, хотя Мэй не стала бы болтать, но Андреа все равно предпочла воздержаться от подробностей, что сводило подругу с ума.

— Удачи, дорогая. — Произнесла Мэй, — И смотри мне. По твоему возвращению я хочу знать все подробности, включая личность этого таинственного мужчины, — прохихикала соседка.

Сьюзан одолжила Энди замшевую сумочку, которая подходила к её обуви. Энди накинула на себя короткий кожаный плащ, который она позаимствовала у Мэй, предварительно надушившись одними из многочисленных парфюмов соседки.

— Ну я пошла, — проговорила Андреа.

Она волновалась, еще ни разу она не чувствовала себя так когда шла с кем-то на свидание, ее колени дрожали.

— Удачи, — хором произнесли сестры Ли.

Она шла по университетскому городку, в сторону общественной парковки, редко встречая на своем пути других студентов. Вечер пятницы, многие уезжали на уикенд или в город. Парни восхищенно смотрели на неё, подмигивая, кто-то даже присвистнул ей вслед. Энди залилась краской, ей это определенно льстило.

На общественной парковке стояли редкие машины посетителей университета, ей сразу бросилась в глаза черная Ауди, которая стояла на самом видном месте. Андреа вышла из главного выхода и двинулась к машине. Она убавила шаг, боясь, что сейчас споткнется в этих сапогах и упадет перед ним в этом шикарном наряде, чего нельзя было допустить.

Фрилинг сидел за рулем и смотрел перед собой, увидев приближение девушки он вышел из машины. На секунду мужчина застыл, внимательно оглядывая её с головы до ног с нескрываемым восхищением. Его взгляд блуждал от коленей Энди к её лицу, на секунду девушку охватило чувство гордости: именно такого эффекта она и желала.

Подойдя к машине она первая приветствовала его:

— Профессор Фрилинг.

— Мисс Донован, — ровным голосом ответил он, — прекрасно выглядите.

— Благодарю, профессор, вы тоже. — Она не солгала, мужчина был одет в черный костюм по фигуре и темно синего цвета рубашку.

«Под цвет платья», — отметила про себя девушка.

Гейл обошел свою Ауди и открыл пассажирскую дверь, жестом приглашая её сесть в машину. Она отметила про себя, что он уже поставил новое колесо на место запаски.

Мужчина помог девушке сесть и галантно прикрыл дверь, вновь обошел машину и сел за руль.

— Поехали, — сказал Гейл, пристегиваясь.

***

Бостон, 06:10 p.m | Тогда

Фрилинг нарушил молчание, когда они пересекли Мост Лонгфелло:

— Итак, Андреа, что ты изучаешь в MIT?

— Инженерное дело.

— Трудно? — Он мельком посмотрел на нее.

— Учиться? Не очень, я люблю физику и математику. Трудно совместить это с работой. Особенно там, где я работаю.

— Можно задать немного личный вопрос? — Спросил мужчина самым обыденным тоном, его глаза были сосредоточены на дороге, ведь они въехали в город.

— Конечно.

9

Ресторан Davio's, Бостон, 06:25 p.m | Тогда

Девушка, принимающая гостей, отвела их к столику. Андреа положила сумочку на стол, намереваясь снять плащ. Руки профессора легли на её плечи, полностью накрывая их. Она вздрогнула от неожиданности.

— Давай помогу, — с этими словами он помог девушке избавиться от плаща.

По телу Энди побежали приятные мурашки. Мужчина повесил плащ на стул, отодвинув его, вновь делая приглашающий жест, Энди села вся пунцовая от смущения. Определенно, профессор был самым что ни на есть джентльменом.

Он сел напротив, теребя запонки и поправляя манжеты так, чтобы они чуть выглядывали из-под пиджака.

Подошел официант, предлагая им меню и винную карту:

— Желаете заказать что-нибудь выпить?

— Что скажешь, Энди? — Профессор обратил свой взор к девушке, глядя на нее поверх открытого меню.

Сердце пропустило удар, она совсем не знала, как вести себя в таких ситуациях.

— Что ты предпочитаешь пить обычно? — Мягко посмотрел на нее профессор, отрываясь от своего меню.

«Дешевое пиво», — промелькнуло в голове у девушки. Хоть она и поклялась себе больше никогда не пить после того унизительного случая в коридоре, она нарушила свое обещание буквально через две недели после происшествия.

Официант подал голос, видя замешательство Энди:

— У нас есть большой ассортимент вин, на любой вкус. Рекомендую вам Eiswein из сорта Prädikatswein.

Это он что, только что обругал ее?

Энди стало стыдно. Она почувствовала себя лишней и определенно не вписывающейся в эту картину элегантного ресторана в компании элегантного мужчины.

Фрилинг пришел к ней на выручку:

— Принесите нам пожалуйста Pinot Grigio. — Проговорил мужчина.

— Слушаюсь. — Официант удалился.

— Я не разбираюсь в винах. — Виновато призналась девушка, опустив глаза.

— Ничего, у тебя еще будет время научиться. — Подбадривающее сказал мужчина, — Я выбрал этот ресторан, потому что тут делают пасту ручной работы. Ты должна попробовать.

Энди кивнула и вернулась к изучению меню. Через две минуты появился официант с бутылкой вина, пафосно, как показалось Энди, открыл её, разливая вино по бокалам.

— Вы готовы сделать заказ?

Она посмотрела на Гейла. Но тот лишь произнес: «Дамы вперед»

— Я буду лингвини с морепродуктами. — Энди никогда не ела морепродукты кроме дешевых суши.

— Мне, пожалуйста, принесите палтус с горохом в сахарном соусе и грибами. — Задумчиво произнес Гейл, — Но перед тем, как будет готов заказ, подайте пожалуйста антипасти: жареные устрицы под соусом тартар. Благодарю вас.

Официант все быстренько записал, забрал меню и удалился, оставляя их одних.

Мужчина поднял свой бокал, побуждая её взять свой.

— За прекрасный вечер, — он слегка наклонил его в сторону девушки.

— За прекрасный вечер, — эхом отозвалась Энди.

Она поднесла бокал к своим губам: в нос ударил приятный цветочный аромат. Энди сделала большой глоток, с ужасом отметив про себя, что Гейл отпил совсем немного из своего. Вино было приятным на вкус, по телу девушки пробежало тепло, на языке отдавало горчинкой — определенно приятное послевкусие.

Она позволила себе оглядеть ресторан, отмечая про себя, какой у него был приятный и изысканный интерьер. Андреа почувствовала себя Золушкой: она была в новом платье, на балу с прекрасным принцем, но в полночь чары развеются и она вновь превратится в обычную Энди — бедную сироту, вынужденную тяжело работать всю свою жизнь, чтобы выжить.

— Итак, Энди, — произнес Фрилинг, вытягивая девушку из ее размышлений, — где ты научилась так ловко и быстро менять колеса? — Он улыбнулся самой искренней улыбкой, — Я просто сгораю от любопытства.

Энди всю неделю думала, что скажет ему, когда он спросит ее об этом, в итоге она придумала себе историю об отце дальнобойщике, который любил машины и научил свою дочь всему, что знает. Но, то ли от вина, которое уже ударило в голову, то ли под действием каких-то других сил, она произнесла следующее прежде, чем до мозга дошел смысл ее слов:

— Работала в автосервисе пять лет.

Гейл чуть не подавился водой, которую пил. Он поставил свой стакан рядом с винным бокалом и с изумлением уставился на девушку.

— В автосервисе? — Глаза мужчины вновь забегали, изучая её лицо.

— Угу, — Энди сделала еще глоток вина, — и на утилизаторе металлолома тоже.

Гейл удивленно поднял брови, он не верил своим ушам.

— Должно быть, у твоей семьи были очень трудные времена, раз ты работала на таких тяжелых работах. — В его голосе слышались уже знакомые Энди нотки сожаления.

Девушка ухмыльнулась: «Какой же он наивный».

— Автосервис и утилизатор принадлежат моему бывшему опекуну. Я работала на него.

Она не планировала рассказывать это. Но почему-то, именно ему ей хотелось говорить правду, не утаивая ничего.

10

— Теперь мой черед спрашивать. — Проговорила Энди, поддевая вилкой жареную устрицу и кладя себе в тарелку. Она подмигнула ему, тем самым разряжая обстановку. Гейл откинулся на спинку стула, показывая тем самым, что он готов отвечать.

— Как вы получили свой шрам? Я все хотела это узнать с самого первого дня… — Она хотела сказать: «как мы познакомились», но вместо этого произнесла: — как вы начали преподавать у нас.

Тот улыбнулся и ответил:

— О, это ни для кого не секрет, — начал он, — вы, наверное, не поверите, но в юности я играл в хоккей.

Энди представила молодого Фрилинга в хоккейной форме на льду, яростно раскидывающем своих противников, вышибая им зубы. Да, при его габаритах ему вполне подходило быть хоккеистом.

— В Вашингтон Кэпиталз, за юношескую сборную. Это был матч с Нью-Йоркцами, которых мы на дух не переносили. В итоге, игра переросла в групповую драку. У меня слетел защитный шлем. В общей давке я упал и меня порезало коньком одного из игроков.

От его слов Энди поежилась на стуле, коньки были очень острыми, как она слышала.

Тем временем Гейл продолжал:

— Он не просто рассек мне лицо, но и шею. Драка сразу прекратилась, когда увидели, как кровь хлынула из меня. Я потерял сознание, когда командный врач склонился надо мной. Очнулся уже в больнице, весь перебинтованный. Доктор сказал это чудо, что лезвие не задело глаз.

— Должно быть очень больно, — произнесла Энди. Она представила на секунду каково это получить такой порез, отчего ее щека похолодела.

— Все произошло слишком быстро, сам порез я не почувствовал, только ужасное жжение после, будто тысячи раскалённых иголок колют тебе края твоей раны. Хирург, что накладывал мне швы, был очень талантливым, теперь лишь тонкая полоска шрама служит мне напоминанием об этом.

— И после этого вы перестали играть?

— Нет, не после этого, хотя моя мать настаивала. Я вернулся на лёд через две недели после случившегося. Еще через год я травмировал колено, для спорта травма была не очень серьезная, через полгода я бы вернулся, но я решил оставить хоккей как профессиональный спорт.

Пока профессор рассказывал о своем хоккейном прошлом, принесли главные блюда. У Энди округлились глаза от увиденного: огромная порция пасты с креветками и кусочками красного перца. Она накрутила пасту на вилку и отправила содержимое в рот. От гаммы вкусов девушка застонала от удовольствия, что не укрылось от Фрилинга. На мгновение он бросил на неё хищный взгляд, но тут же погасил его. Андреа покраснела до ушей. Он кивнул ей, тем самым показывая, чтобы она продолжала наслаждаться едой, с интересом наблюдая за ее реакцией.

— Рад, что тебе нравится. — Каким-то не своим голосом произнес профессор.

Энди решила отвлечь мужчину от созерцания того, как она ест, спросив:

— Как продвигается ваша статья?

Это сработало. Пока они ели, он увлеченно рассказывал о чем пишет, с какими компаниями работал в Филадельфии, каких людей встречал. В один момент он прервал свою тираду, посмотрев на что-то, что находилось за спиной девушки, изменившись в лице. Он нахмурился, в его взгляде проскользнула злость, смешанная с отвращением. Девушка повернула голову, желая самой увидеть, на что так уставился профессор, и ее сердце замерло к ним шел никто иной как декан Фокс.

Девушка развернулась обратно и с ужасом уставилась на профессора, тот уже успел к тому времени овладеть своим лицом, продолжая пристально смотреть на приближающегося декана ничего не выражающим взглядом.

Тем временем тот подошел к их столику, а Энди перестала дышать. Профессор учтиво поднялся, протягивая тому руку:

— Профессор Фокс.

— Профессор Фрилинг.

Мужчины пожали друг другу руки, после чего Гейл сел на свое место.

Фокс повернулся в сторону девушки, посылая ей улыбку, от которой по спине Энди прошелся холодок.

— Добрый вечер, мисс, — он пристально смотрел в глаза девушки. На что Андреа лишь коротко кивнула, она не могла вымолвить ни слова.

Черт, черт, он меня узнал! — Пронеслось в мозгу Энди, — Вот дерьмо!

— Извините, что прерываю, — мужчина вновь повернулся к Фрилингу обращаясь к нему, — просто я увидел вас здесь и решил поздороваться.

Гейл пристально смотрел на декана, колени девушки задрожали, она глубоко дышала, пытаясь не выдать своего испуга, неотрывно следя за реакцией мужчины, пытаясь понять, узнал ли он в ней одну из студенток. Вдруг она почувствовала приятное тепло, профессор накрыл кисть Энди своей большой ладонью.

О Боги.

— Мы с Гейлом работаем вместе, — пояснил Фокс, вновь обращаясь к девушке, — может представишь нас, Гейл?

Эта просьба больше прозвучала как приказ.

— Знакомьтесь, — хриплым голосом начал профессор, — Мартин Фокс, декан MIT. Мисс Андреа Донован, — проговорил профессор, посылая ей ободряющий взгляд.

Он что, только что погладил ее тыльную сторону ладони большим пальцем?

Энди готова была разорваться на части от такого диссонанса. С одной стороны — ладонь профессора поверх ее, которая посылала девушке волны успокаивающего тепла. С другой — страх, который окутал ее при виде этого белого демона (декан был альбиносом), отчего сердце девушки лихорадочно билось.