Навстречу удаче

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Испуганный мальчуган только взглянул на ярко-красный нос Энди Макбрайд, на ее намалеванную, до ушей, улыбку и волосы всех цветов радуги — и тотчас же пронзительно заверещал, охваченный неподдельным ужасом. Такая реакция не была для Энди неожиданной, она уже знала, как с ней справляться. Быстро отступив от малыша на безопасное расстояние, она протянула ему пестрый воздушный шарик и засюсюкала:

— Не плачь, зайчишка. Хочешь, я дам тебе шарик?

Продолжая всхлипывать, мальчик с вожделением взглянул на воздушный шарик, но страх перед клоуном пересилил. Его отец, один из тех самоуверенных мужчин, которые не позволяют сыновьям плакать и которых Энди терпеть не могла, грубо подтолкнул сына вперед.

— Это же просто клоун, Бобби. Перестань хныкать и возьми шарик.

Энди, отступив еще на шаг, покачала покрытой париком головой.

— Не надо, не принуждайте его. Вот, возьмите шарик и дайте мальчику сами.

— Мой парень не станет трусить перед клоунами, — резко ответил мужчина, снова подталкивая упирающегося мальчика вперед.

— И все же лучше, если вы не будете сейчас настаивать, — сказала Энди, стараясь держаться от ребенка на некотором расстоянии.

— Гарольд, Бога ради, возьми шарик, — сердито приказала супругу мать ребенка. — Я хочу пить, да и устала, хорошо бы немного посидеть.

— Смотри, мама, клоун! Раздает воздушные шарики! Привет, клоун. Можно мне взять один? — воскликнула подбежавшая девочка в розовых штанишках.

Следом за ней спешили ее братья и сестры мал мала меньше, явно не страдающие клоунофобией. Отпихивая друг друга, они проталкивались поближе к Энди.

Несколько успокоенный энтузиазмом других детей, мальчик перевел взгляд с ухмыляющегося отца на обворожительную улыбку Энди и неуверенно протянул к шарику грязную ручонку. Энди вложила в нее веревку, стараясь не делать резких движений.

— Ну вот. Держи крепче, ты же не хочешь, чтобы он улетел?

— Я намотаю ему веревку на руку, — сказала мать мальчугана, уводя его прочь. — Спасибо, — добавила она, не оборачиваясь.

Сдавленно вздохнув, Энди переключилась на стайку детей, копошащихся у ее обутых в огромные башмаки ног и требующих к себе внимания.

— Ну, здравствуйте, мальчики и девочки! Кто хочет получить воздушный шарик?

— Я! Я!

Бен жевал яблоко в спасительной тени развесистого дуба и наблюдал за клоуном, работающим в нескольких ярдах от него. Вот, значит, какая эта Энди Макбрайд, размышлял он, пытаясь отгадать, как она выглядит под париком и толстым слоем грима. Разумеется, он видел фотографии, но смуглая миловидная девушка с темными волосами со снимков мало походила на это пестро разодетое, крикливо раскрашенное чучело. Если бы Бен не знал, кто перед ним, он затруднился бы ответить, мужчина или женщина скрывается под париком и мешковатым костюмом.

Оттянув ворот вязаной футболки с короткими рукавами, он подумал, как это Энди удается не взмокнуть под июльским техасским солнцем. На нем надето всего ничего, а он уже изнемог от жары, тогда как у нее даже пудра и румяна не тронуты потом.

Бен следил за девушкой уже полчаса, выгадывая момент, чтобы приступить к действиям. У него было безупречное прикрытие, но не хотелось начинать со лжи. И все же придется найти оправдание своему присутствию здесь. В парке перед цирком, заполненном детьми и их родителями, не так уж много праздно шатающихся в одиночку тридцатидвухлетних мужчин.

Возможно, следовало отнестись серьезнее к немыслимому предложению матери — одолжить на выходные пару детей. Весь вопрос в том, где их взять? Фирма «Малыши напрокат», усмехнулся Бен.

Насколько проще было бы подойти к девушке и сказать, что он — сын подруги ее матери и согласился оказать небольшую услугу ее родным: отыскать ее и убедиться, что с ней все в порядке. Но Бен дал слово своей матери, родителям Энди, ее сестре, зятю и бабушке, что не откроется ей, кто он такой и кто его послал, и теперь это связывало ему руки.

Мама, настанет день, когда кто-нибудь научится отвечать «нет» на твои просьбы о крошечных услугах, и надеюсь, что это буду я.

Когда толпа детей наконец отошла от клоуна, Бен, выбросив огрызок в урну, провел рукой по взъерошенным ветерком волосам и направился к Энди. И чуть не оказался сметен с ног ватагой дошколят всех видов, размеров и цветов, одетых в одинаковые желтые майки, говорящие об их принадлежности детскому саду «Улыбающиеся лица». Через мгновение Энди-клоун скрылась в море смеющихся, толкающихся, кричащих детей и трех измученных воспитательниц.

Она освободится не скоро, понял Бен. Подавив вздох, он решил скоротать время за прохладительным напитком.

Закинув ноги, обутые в тапочки без носков, на металлическое ограждение, Бен сунул в рот горсть попкорна, лениво взирая на разворачивающееся на арене представление. В рекламном проспекте, врученном ему в парке, значилось, что представление ежедневно по будням начинается в четыре часа. Бен вошел в просторный шатер одним из первых, поэтому занял место в первом ряду. У него не было желания шататься среди шумных балаганчиков, переполненных аттракционов и сувенирных ларьков, заполнявших остальную часть парка.

Уже пять часов околачивается он в парке, со вздохом подумал Бен, а так и не нашел возможности подойти к Энди. Каждый раз, когда он приближался к ней, его оттесняли толпы жадной до клоуна мелюзги.

Часа в два Энди исчезла окончательно. Бен предположил, что у нее обеденный перерыв. Назад она не вернулась, ее заменил другой клоун. Это его не встревожило, так как ему сообщили, что она участвует в дневных представлениях. Наверное, выйдет на арену одним из клоунов.

Клоунов в представлении было много, но ни один не напоминал Энди. Бен решил досмотреть зрелище до конца, так как не имел ни малейшего понятия о том, где ее искать помимо работы. У него не было ничего, кроме номера почтового ящика, которым она пользовалась, переписываясь с бабушкой.

Бен бывал на цирковых представлениях и получше, но, судя по всему, публика до двенадцати лет была довольна. Полноватую наездницу сменили два медлительных дрессированных слона, квартет танцующих пуделей, тощий канатоходец и воздушные гимнасты, сорвавшие несколько восторженных криков, но не у Бена. Затем снова появились клоуны и разыграли древнюю интермедию о человеке, застигнутом в доме пожаром.

Бен покончил с попкорном и залил его остатком третьей бутылки содовой. Его начинало подташнивать — возможно, потому, что он весь день что-то жевал. Ну да, сегодня он съел две сосиски в тесте — с перцем и с луком, початок жареной кукурузы, яблоко, обсыпанное сахарной пудрой пирожное, рожок мороженого, пакетик соленых ячменных хлопьев, плитку ириса с орехами и попкорн, который только что прикончил. А уж про бутылки содовой, которыми запивал все это, и говорить нечего — он сразу сбился со счета. Надо бы отказаться от жареного арахиса, который разносит по рядам настойчивый парень…

Тут Бен снова увидел Энди Макбрайд и совершенно забыл про взбунтовавшийся желудок. Только на этот раз она была одета не клоуном. На этот раз она была вообще едва одета.

На ней было открытое бледно-лиловое атласное платье размером не больше купальника, расшитое блестками, с глубокими вырезами по бокам, открывающими длинные соблазнительные ноги, затянутые в темные чулки. Со стрелками. Энди без видимого труда сохраняла равновесие на самых высоких, самых тонких каблуках, какие только доводилось Бену видеть… Ее обнаженные смуглые руки соблазнительно контрастировали с эффектным светлым костюмом. Бен оказался не единственным мужчиной среди зрителей, кто внезапно выпрямился в кресле и беззвучно произнес: «О черт!»

Если бы Бен не изучил внимательно все фотографии Энди, он, возможно, и не узнал бы ее, на снимках всегда строгую и чопорную. Сейчас ее почти черные волосы представляли собой пышную копну сексуально всклокоченных волос, ниспадающих на обнаженные плечи. Ее овальное лицо было умело накрашено, максимально выделяя большие темные глаза и полные чувственные губы.

Ощущая себя так, словно по нему только что прошелся слон, Бен заморгал и прикипел глазами к арене. Энди залезала в длинный узкий ящик, судя по всему горя нетерпением быть перепиленной пополам Великолепным Мило, пухлым, не первой молодости коротышкой в дешевом смокинге.

Значит, вот как Энди Макбрайд, еще недавно ассистентка зубного врача из Сиэтла, находит себя. Неудивительно, что ее ошарашенные родственники беспокоятся.

Мило вовсе не был великолепен. Бен уже видел все его фокусы, и в более впечатляющем исполнении. Однако его, как и всех взрослых зрителей мужского пола, больше интересовал не сам фокусник, а ассистентка. И Бен всерьез преисполнился решимости узнать об Энди Макбрайд все, что только возможно, причем его жгучее любопытство внезапно перестало иметь хоть какое-нибудь отношение к услуге, о которой просила мать.

После окончания представления Энди быстро избавилась от сексуального наряда ассистентки фокусника. С облегченным вздохом она зашнуровала поношенные кроссовки, как всегда радуясь освобождению от убийственных каблуков-шпилек, и, перекинув через плечо бордовую холщовую сумку, направилась к выходу из гримерной. Желудок напоминал ей, что она пропустила обед, репетируя с Мило новый фокус; сейчас она умирала от голода.

— Эй, Энди! Давай сегодня вечером махнем в кино или куда-нибудь еще! — окликнули ее из противоположного угла общей женской гримерной; там пышная и белокурая наездница Полли меняла блестки и мишуру на узкую ковбойскую рубашку и джинсы.

— Спасибо, Полли, но я не могу. У меня свидание со стиральной машиной и утюгом.

— Стирка? В субботу вечером? Скукоти-и-и-ща. Я сама не иду на свиданку только потому, что Джуниору пришлось неожиданно уехать.

— Вот что значит договариваться о встрече с водителем-дальнобойщиком, — сочувственно произнесла Энди, хотя сама никогда в жизни не ходила на свидания с дальнобойщиками. — Но эту стирку я откладывала уже целую неделю. Положение становится критическим.

— Ну хорошо. Тогда как-нибудь в другой раз, — добродушно сдалась Полли.

— Лады. До понедельника!

Энди выскользнула прежде, чем Полли снова зацепила ее. Она ничего не имела против Полли, но та была несносной болтушкой, а ей пора было уходить. Энди хотела, есть, уладить кое-какие дела, а затем заняться стиркой. Несомненно, не самый захватывающий план на вечер, но по крайней мере после окончания работы она сама себе хозяйка. Сегодня вечером Энди будет заниматься только своими делами, и белье, которое ей предстоит стирать, ее собственное. Приятная перемена.

Рассеянно теребя край желтого трикотажного комбинезона, Энди вышла из шатра и едва не столкнулась с высоким темноволосым мужчиной в шортах цвета хаки и белой футболке.

— Осторожно! — воскликнула она, пытаясь устоять на ногах.

Руки мужчины стремительно метнулись вперед, схватили Энди за плечи, и она ощутила на обнаженной коже шершавые теплые ладони.

— Извините. С вами все в порядке?

У него был сочный глубокий голос, зеленые глаза обрамлены длинными ресницами. Красивый.

— Да, ничего страшного. — Энди отступила назад, уклоняясь от его рук. — Мм… эта часть парка только для сотрудников цирка. Вы заблудились? Помочь вам найти дорогу?

— Вы — Энди Макбрайд, не так ли?

Она подняла брови.

— Да, а что?

Мужчина протянул руку.

— Я Бен Шерман. Мистер Паркер предложил мне поговорить с вами.

— Мистер Паркер? — повторила Энди, недоумевая, почему хозяин парка направил к ней этого человека. — Что вам угодно, мистер Шерман?

— Я журналист, — объяснил Бен. — Готовлю серию статей о местах семейного отдыха и обслуживающем персонале. Я надеюсь, вы расскажете мне о своей работе и чем она вас привлекла. Возможно, добавите пару забавных историй про всякие курьезы, которые у вас бывали с детьми и туристами.

Энди совершенно смутилась.

— Вы хотите взять интервью у меня? Но я же здесь сравнительно недавно. Я не смогу рассказать ничего интересного. Не знаю, почему мистер Паркер предложил вам меня.

— Он сказал, вы очень обаятельны, — улыбнувшись, успокоил ее Бен. — А так как вы работаете и клоуном, и ассистентом фокусника, полагаю, вам есть что рассказать. Уверен, мои читатели будут того же мнения.

— Это маленький парк, мистер Шерман, и штат сотрудников весьма ограничен. У нас многие исполняют по несколько ролей.

— Пожалуйста, зовите меня Беном. Как я уже говорил, я возьму интервью не только у вас. Разумеется, вы вправе отказаться, если это создаст вам какие-либо неудобства. Уверен, мистер Паркер поймет.

Энди едва сдержала стон. Мистер Паркер не поймет. Она знала, что он готов на все, лишь бы парк начал приносить прибыль, смог соперничать с более крупными и известными парками, такими, как «Шесть флагов» или даже «Диснейленд». Если он решил, что Энди способна лучше других рассказать о парке, он будет ужасно недоволен ее отказом, да еще без веских на то причин. А Энди сомневалась, что мистера Паркера удовлетворит правда: что она сбежала из дому в возрасте зрелых двадцати пяти лет и не собирается открывать свое местонахождение любящим родственникам.

«Держись, Энди. Будь крепче. Твои родные со временем все равно доберутся до тебя. Делай свое дело».

— Ну хорошо, мистер… э… Бен, — сказала она. — Буду рада рассказать вам о своей работе. Когда вам угодно взять у меня интервью?

— Можем начать прямо сейчас, — улыбнулся Бен, радуясь тому, что она согласилась. — Если только у вас нет других планов.

Энди взглянула на часы. Почти шесть. Ужинать рано, но только не в том случае, если пропущен обед.

— Я сегодня не обедала и ужасно проголодалась. Почему бы вам не пойти вместе со мной в столовую для сотрудников, там мы за ужином и поговорим.

— За ужином, — с заметным отсутствием воодушевления повторил Бен. — Хорошо. Благодарю вас.

Энди вопросительно вскинула брови.

— Что-нибудь не так?

Бен покачал головой, и чарующая улыбка вернулась на его лицо.

— Ничего. Ведите, мисс Макбрайд.

Столовая для сотрудников луна-парка оглушила Бена своим многолюдьем. Аттракционы, игровые залы и некоторые шоу, объяснила Энди, работают до десяти вечера, но ее смена заканчивается в пять, когда завершается дневное представление в цирке. В это время в столовой собирается много народу — поесть и расслабиться.

Бен оглядел жареного цыпленка, картофель со сметаной и горошек, лежащие перед ним на пластмассовом подносе, гадая, не лопнет ли, если проглотит еще хоть крошку. Еда выглядела и пахла аппетитно, жаль, что он не голоден. Бен взял вилку, решив, что еще немного не повредит. Энди же набросилась на жаркое с овощами в горшочке со сдерживаемой жадностью.

— Расскажите мне немного о себе, — небрежно произнес Бен, выждав, пока она не утолила голод настолько, чтобы сосредоточиться на разговоре. — Что привело вас в луна-парк?

— Похоже, он хочет спросить, что делает здесь такая красивая девушка, как ты, — весело произнес у него за спиной голос.

Бен поднял взгляд вверх. Выше и еще выше. Мужчина, проходящий с подносом мимо их столика для двоих, был ростом за семь футов и весил фунтов полтораста. Весь он состоял из локтей, колен и торчащих ушей, но его заразительная улыбка заставила Бена тотчас же проникнуться к нему симпатией.

Энди, подняв глаза, улыбнулась.

— О, привет, Милтон. Это Бен Шерман, журналист, пишущий статью про луна-парки. Будь с ним вежлив, иначе Паркер тебя по головке не погладит.

Великан Милтон комично закатил глаза.

— Ой, как страшно! Могу я, мистер Шерман, чем-либо быть вам полезным?

— Я подумаю об этом. Возможно, вы дадите мне интервью завтра или послезавтра? — спросил Бен, не забывая про свое прикрытие.

— Непременно. Рад был познакомиться с вами, Шерман. До встречи, Энди.

Дождавшись, когда великан отойдет, Бен сказал:

— Итак, хм, что же делает здесь такая красивая девушка, как вы?

Улыбнувшись, Энди покачала головой.

— Не обращайте внимания на Милтона. Он никогда не бывает серьезен. А насчет того, что я здесь делаю, — мне здесь нравится. Все очень просто.

— Едва ли, — пробормотал Бен, недовольный уклончивым ответом. — Едва ли эту работу можно назвать обычной. Что-то должно было привлечь вас сюда, что-то большее, чем «просто нравится».

— Естественно. Деньги. Видите ли, мне здесь платят.

— Простите мою назойливость, но разве не зарабатывали бы вы гораздо больше в каком-нибудь менее экзотичном месте? Клоун и ассистент фокусника в недавно открытом луна-парке — едва ли у вас большой заработок.

Энди пожала плечами, судя по всему нисколько не задетая его прямотой.

— Мой заработок кормит меня и позволяет оплатить те немногие счета, которые мне приходят. Это все, что мне нужно — пока.

Бену очень захотелось развить это «пока», но он боялся пережать. Его в самом деле заинтриговало, с чего это Энди, покинув Сиэтл, стала клоуном в городе Меркурий, штат Техас.

— Вы происходите из цирковой семьи? Решили продолжить династию клоунов и цирковых артистов? — спросил он в надежде, что эти нелепые предположения подтолкнут девушку заговорить с ним о семье.

Но не успела она ответить, как их разговор прервал новый голос:

— Привет, Энди. Сегодня вы выступали отлично. Мило был в ударе, не правда ли?

К столику подошел коренастый лысый мужчина. Из накладных карманов его поношенного твидового пиджака Бену улыбнулись два карликовых пуделя. Бен изумленно уставился на них.

Энди просияла.

— Спасибо, Керби. Вы заметили? Мило выше всяких похвал. Он так выкладывается на представлениях!

Настойчивые повизгивания привлекли ее внимание к оттопыренным карманам Керби.

— Привет, Пинг. Здравствуй, Понг. Как поживаете, ребята?

«Ребята» радостно растявкались. Дружелюбно улыбнувшись Бену, Керби двинулся дальше, вполголоса разговаривая с пуделями.

«Это какой-то сон, — подумал Бен, подавляя желание встряхнуть головой и протереть глаза. — За это с тебя причитается, мама».

Повернувшись к Бену, Энди ответила на его вопрос, словно их не прерывали:

— Нет, я не из цирковой семьи. У меня обыкновенное для среднего класса воспитание. Я из самой обычной семьи.

Бен поспешно глотнул холодного чая, чтобы не фыркнуть. Это семья-то Макбрайдов обычная? Едва ли.

Он все еще каждый раз вздрагивал, когда вспоминал о семейном совете, на котором его кратко просветили о таинственном исчезновении Энди. Ее мать Глэдис ломала руки и с пафосом изобличала дочернюю непочтительность. Она даже цитировала Шекспира — слова о том, что острее змеиного жала неблагодарность детей. Она произнесла их раз десять, пока наконец ее мать Мейбл, прибывшая для участия в совете из пансиона для престарелых, не посоветовала Глэдис «заткнуть свой фонтан».

Дональд Хамфрис, зять Энди и тот врач, у которого она работала, торжественно настаивал на том, что Энди пережила нервное потрясение и незамедлительно нуждается в психиатрической помощи. Из-за чего еще, надменно вопрошал он, Энди порвала с прекрасным молодым человеком из великолепной семьи, с многообещающей карьерой в его, Хамфриса, зубоврачебном кабинете и сбежала — подумать только! — клоуном в цирк.

Жена Дональда, Глория, старшая сестра Энди, похоже, была убеждена, что Энди нужно вернуть силком и перепрограммировать. Она с упоением рассказывала о передаче, которую видела по телевидению, и утверждала, что у Энди все симптомы человека, которому устроили промывку мозгов. У Бена есть знакомые программисты? Работающие быстро? Вся семья хочет, чтобы Энди снова стала такой же, какой была до этого печального происшествия.

Доктор исторических наук Нолан Макбрайд, отец Энди, профессор древней истории, похоже, большую часть семейного совета провел в интеллектуальной дреме. Ему даже неоднократно приходилось напоминать о причине семейного сбора.

— Ах да, — бормотал он. — Моя пропавшая дочь Андреа. Молодой человек, когда вы отыщете ее, будьте любезны, спросите у нее, куда она положила мои заметки по Пелопоннесской войне.

Казалось, только бабушка Энди, Мейбл Канфилд, обладала хоть какой-то рассудительностью. Ее трезвый голос выделялся среди всеобщих причитаний, несколькими взвешенными словами заставляя остальных умолкать, направляя совет в нужную сторону каждый раз, когда участники его совсем уже заговаривались. Она единственная из всей семьи знала, что Энди собирается уехать, и с ней одной Энди поддерживала связь последние три месяца. Мейбл была убеждена, что Энди вольна сама принимать решения, и ей было известно, где именно находится ее внучка, хотя у нее был только номер отделения связи, а не полный адрес. Но даже Мейбл начинали беспокоить «эти экстрасенсы».

— Она слишком доверчива, — сказала Мейбл Бену так, чтобы не слышали остальные. — Не из-за нехватки ума, а потому, что у нее мягкое сердце. У нее просто не получается отказывать кому бы то ни было в помощи. Я была рада, когда она наконец покинула этот дом, где ее постоянно эксплуатировали, но теперь беспокоюсь, как бы она не попала в худший переплет. Бенджамин, я не хочу, чтобы ее притащили сюда. Я только хочу удостовериться, что с ней все в порядке.

Конечно, отвечать миссис Канфилд еще слишком рано, но, по мнению Бена, с Энди все в порядке. Более того, она выглядит потрясающе: красивая, здоровая и совершенно довольная своей новой работой и новыми друзьями. Ну хорошо, работа в каком-то провинциальном техасском цирке слишком радикальная перемена после жизни с родными в Сиэтле и работы ассистентом зубного врача. Но Бен не видел никаких причин для беспокойства. Проклятье, да он сам скорее будет развлекать детей, чем станет чистить зубы. Чужие. Каждый день.

Раскатистый смех компании клоунов, собравшихся за угловым столиком, вернул Бена к действительности. Энди, закончившая есть, исподтишка наблюдала за ним. Бен понял, что погрузился в размышления о ее родственниках и разговор прервался на несколько долгих минут.

Прочистив горло, он приготовился продолжить фарс с интервью, хотя обман ему становился с каждой минутой все неприятнее.