Найти себя [СИ]

Глава 1 Тина

— Там хариф и Тарос, — в дверь просунулось взволнованное лицо Саи, — с браслетами.

— Зови, — приказала моряна и оглянулась на ученицу, — готова?

— Всегда готова! — дурашливо козырнул Костик, веселясь от души.

Все же странные они какие-то! Отлично знают, что ритуал не настоящий, а волнуются как взаправду.

Вон и Тарос, несущий в руках внушительный и старинный даже на вид ларец, просто неправдоподобно серьезен. Тина никогда его таким не видела, даже, кажется руки немного трясутся.

Да и хариф выглядит очень впечатляюще. Приодет и причесан так празднично, словно уже ритуал проводить собрался.

Костик исподтишка оглянулся на моряну, спросить, чего это они?! Тут же получил в ответ успокаивающий кивок и следом — строгий взгляд, призывающий не отвлекаться от важного дела.

— Атина, — торжественно произнес хариф, — готова ли ты принять от Энтароса ле Сизилли брачный браслет?

Костик еще старался справиться с шоком и не слишком таращить глаза, а моряна уже отвечала своим звучным голосом:

— Моя приемная дочь Констанатина Запольская готова принять брачный браслет Энтароса ле Сизилли.

Во, съели?! Получите, фашисты, гранату! — развеселился Костик, глядя, как теперь уже Тарос с харифом пытаются подобрать отвисшие челюсти.

— С какой стати она твоя дочь? — наконец смог выговорить Пруганд.

— Я сегодня утром вернула ее к жизни, отдав свою энергию, а у моего народа это равноценно обмену кровью, — не моргнув, сообщила моряна, — и люди, спасенные таким образом от смерти, признаются родственниками.

Черт побери, как удобно-то, когда никто в целом мире не может проверить, действительно есть у твоего народа такой закон, или нет! — Восхитился Костик и сделал себе зарубочку на память, воспользоваться при случае этим методом.

— Прекрасно, — помрачнев, пробормотал хариф, — выбирайте, госпожа Констанатина Запольская.

Тарос открыл крышку и вынул первый браслет. Костик проникся с первого взгляда. Очень дорогая и явно эксклюзивная вещица. Шириной не больше пяти сантиметров, из изящно переплетающихся полосок серебра и золота, с тончайшей гравировкой и тремя крупными алмазами, вставленными в сердцевинки серебряных цветов.

Почти все Костикины одноклассницы, в последние три года увлеченно обсуждавшие на переменах, а иногда и на уроках всевозможные драгоценности и хваставшиеся колечками и сережками, при виде этого браслета растеклись бы глупо хлопающей глазками лужицей.

А он только усмехнулся и спросил:

— Это все?

— Вот, — Тарос достал второй браслет.

Темное, старинное золото, тяжелое даже на вид, застывшее причудливыми завитками массивного браслета с двумя вишневыми альмандинами в окружении мелких брилиантиков вполне удовлетворило бы самую привередливую девушку. Вот только Костик был девушкой только внешне, поэтому на тяжелый браслет глянул лишь мельком. А потом вопросительно уставился на квартерона.

На этот раз тот вздохнул явно с облегчением и показал очередную драгоценность.

Узкий браслет белого золота, с гладкой, как зеркало поверхностью был непостижимым образом пропущен сквозь плоские бусины выточенные из цельных драгоценных камней. Они были разные по величине и толщине и при каждом повороте украшения посылали во все стороны пучки разноцветных лучиков.

Очень интересная игрушка, Костик с удовольствием покрутил бы такую в руках в свободное время, но носить постоянно?! Да ни за что!

— Энтарос, — глядя, как жених с сожалением опускает браслет на стол и тянется в шкатулку за другим, решила внести рационализаторское предложение Атина, — а ты не мог бы выложить сразу все свои запасы? Быстрее покончили бы с этой процедурой, а?!

Квартерон несчастно оглянулся на сурово поджавшего губы харифа, вздохнул и начал раскладывать по столу всевозможные браслеты.

Десятка два, если не больше.

— Ох, ёлки, — следя за этим процессом, ошеломленно выдохнул Костик, — ну ты все-таки и козел, Тарос!

— Почему? — внезапно обиделся тот, — что я снова сделал не так?!

— Ты настолько увлекся процессом впаривания мне своего металлома, что забыл про меня лично! — зло рявкнула Атина, — а я, между прочим, еле на ногах стою!

— Ну и взяла бы первый браслет… — невольно выдал свою мечту квартерон.

— Вот посмотрю всю коллекцию, тогда и выберу, — отрезала Тина, — и вообще предлагаю всем сесть. День был тяжелым, а еще наряжаться и ритуал… если не хотите конечно, чтоб я там и свалилась.

Последние слова она договорила, уже сидя на торопливо подставленном квартероном кресле.

— Вообще-то не положено, — явно лишь для вида пробурчал хариф, опускаясь на стул, — но мы же не станем никому рассказывать.

— Золотые слова, босс… — Костик запнулся, увидев в руках Тароса что-то особенное, — дай-ка посмотреть!

Пальцы квартерона дрогнули, когда он передавал девушке очень необычный браслет. Первым мастером, державшим в руках этот металл, был явно не ювелир, а кузнец. Широкий, как щиток, составленный из заходящих одна за другую тонких пластинок синеватой стали, браслет не имел ни одного камня или украшения. И тем не менее поражал лаконичностью и завершенностью формы.

— Вот этот, — уверенно произнес Костик, отдавая браслет назад.

— А ты не хочешь сначала узнать, что он символизирует? — осторожно поинтересовалась моряна.

— Фиктивный брак, и ничего больше, — резковато отрезала девушка, и не думая беспокоиться о чувствах жениха.

Если нужно по сто раз в день напоминать квартерону про главное условие их брака, чтобы он не начинал разводить розовые сопли, Костик будет напоминать сто один раз.

Чтоб с гарантией.

— Браслет выбран! — торжественно провозгласил хариф, принимая из рук Тароса ритуальное украшение и бережно укладывая его в маленькую шкатулочку, — жених будет ждать Констанатину через два часа в столовой. Одевальщицы уже ждут невесту в коридоре.

— Я неясно сказала?! — мгновенно свирепея, рявкнула Тина, — никаких одевальщиц!

— Но это традиция, — хариф попытался договориться миром, — они потом должны всем подтвердить, что невеста не хромая, не… с какими-нибудь дефектом…

— А что будет, если я с дефектом?! — саркастически хмыкнул Костик, и вызывающе уставился на Тароса, — свадьба отменится?!

— Ты уже приняла браслет, теперь свадьба только завершение ритуала, — попытался успокоить тот, но получил в ответ новый уничтожающий взгляд.

— Скажи им, чтоб уходили, — тихо приказала моряна, чувствуя, что назревает первый семейный скандал, — я сама удостоверю каждому желающему, что моя дочь самая искренняя, благоразумная и здоровая девушка на всем Сузерде. Впрочем, до этого мог бы додуматься каждый, кто слышал, что у иномирян при переходе восстанавливаются даже утраченные конечности.

— Я в это никогда не верил, — хариф взглянул на моряну пристальнее, — а что… правда?

— Да, — хмуро подтвердила она, — многие из нас входили в проход калеками. Но сейчас переходы очень нестабильны… велик риск оказаться в болотах Зании.

— А что в этих болотах? — мгновенно забыл и про свадьбу и про одевальщиц Костик, — что, даже деревень никаких нет? Ты вроде говорила, что занийцы как-то следят за ними?

— Там всякая нечисть… и звери, но вокруг поставлены крепости. Болота держат под пристальным наблюдением люди господина Зорденса Гадруни. Я уже послала к нему сестру… если кто-то и прошел, комендант обязательно будет в курсе.

— Спасибо, — голос Тины дрогнул, — ты столько для меня делаешь…

— Ждем в столовой, — заторопился хариф, и как-то виновато пообещал, — собирайтесь и не волнуйтесь, я сейчас всё улажу.

— Она похожа на наставницу из женской гимназии, — разочарованно вздыхала Сая, рассматривая девичью фигурку, — или на послушницу храма всех святых.

Тина и на самом деле выглядела очень строго в простом платье из матового шелка тёмно-серого, с легкой просинью, цвета.

И еще как-то возвышенно. Едва заметный синеватый отблеск шелка выгодно гармонировал с глубиной серых глаз и оттенял бледность так и не успевшей загореть кожи. Собранные в высокий пучок волосы подчеркивали изящный овал лица и гордый изгиб шеи. И всё же до особо праздничного этот облик как-то не дотягивал.

— Можно, я немного подправлю? — деликатно спросила моряна, — совсем чуть-чуть, пару штрихов?

— Валяй, — сдался Костик, чувствуя, что невероятно устал и морально и физически от непривычного занятия.

Все же парню собираться намного проще, натянул всепогодные джинсы и свежую футболку, собрал волосы в хвост и готов хоть в поход, хоть в гости. Да и как он начал теперь прозревать, во многих остальных, житейских и личных делах тоже много проще.

Моряна легко провела чем-то пушистым по лицу, губам, мимолетно коснулась волос. Потом коротко кольнуло мочки ушей. Однако боль мгновенно исчезла, зато появилась тяжесть.

— Моряна! Ты что творишь? — Так и подскочил землянин, но его остановило мягкое прикосновение ладоней к плечам.

— В этом мире серьги носят не только женщины, но и мужчины, — сообщила королева примирительно, — и я уже все залечила… можешь посмотреть.

Еще дуясь на несанкционированное прокалывание своих мочек, Костик обернулся к зеркалу… и завис.

Позорно, как деревенский лох перед живой скульптурой Екатерины второй.

— Блин, моряна! Как ты это сделала?! — у него не было слов, — слушай! Какая она хорошенькая! В смысле — я.

Губы Атины расцвели нежно-розовыми лепестками, на скулах появился чуть заметный румянец. Но вовсе не легкие прикосновения румян и помады кардинально изменили облик девушки.

— Но откуда все это? — трогая пальчиком серьги черненого серебра с синевато-прозрачными сосульками камней, изумлялась девушка, — и это?

Ажурная сеточка, изящной шапочкой покрывшая его макушку, явно была из одного набора с серьгами. По краям ее свисали на виски и лоб точно такие же, только крошечные синеватые капли. По замысловатому плетению сеточки тоже были рассеяны загадочно посверкивающие в свете свечей камушки.

— Не хорошенькая, а красивая, — строго поправила моряна, посмеиваясь про себя.

Давно нужно было показать в зеркале упрямому мальчишке его облик в таком выигрышном виде. Может тогда уже перестал бы наконец говорить про себя — я сам.

— Точно, красивая, — тщательно рассмотрев свое изображение, вынес окончательный вердикт Костик, и вдруг искренне возмутился, — и этот козел Тарос покушался на такую красоту?! А вот фигу ему! Ну, идем?

Тине явно не терпелось поразить своим видом общество.

Желаемого эффекта она достигла очень скоро, Васт, ожидавший их в кресле у дверей, чтоб отвести невесту в столовую, замер статуей, и целых десять секунд не мог вымолвить ни слова.

— Васт! — Пожалев командира, окликнул его Костик, чувствуя, что настроение улучшается просто стремительно, — а вы что-нибудь нашли в сарае?

— Что?! — Анлезиец не сразу понял, о чем именно его спрашивает прекрасная незнакомка, потом сообразил, снова смешался и, наконец, взял себя в руки, — да, ты молодец. Там были яйца каменных муравьев.

— Если бы мне еще кто-нибудь объяснил, кто это такие, я могла бы порадоваться вместе с вами, — прозрачно намекнула Тина.

Однако лучник уже вспомнил о своей важной миссии и о том, что до столовой всего две минуты хода.

— Давай я завтра все расскажу? — предложил дружелюбно, потом что-то вспомнил, оглянулся на моряну и суше поинтересовался, — или мне теперь положено называть тебя — госпожа Констанатина?

— Попробуй, — кротко махнула ресницами красавица, и решительно взяла его под руку, — получишь по шее. Кстати… Васт, я тебя не слишком… ушибла утром? Извини… я не хотела.

— Это ты извини, — помрачнел Васт, — я повел себя как последний тупица. Не знаю, где были мои глаза.

— Это стереотип, Васт, — великодушно пояснил Костик, — люди обычно судят о человеке по внешнему виду. И потому так часто ошибаются. Так поясни мне, чем страшны муравьи?

— Каменные, — уточнил Васт, первым шагнув на лестницу, — они способны грызть камни. И очень любят сладкий сок корешков горной березы. Достаточно побрызгать на камни сиропом с этим соком и они начнут его грызть.

— Неужели он собирался развалить крепость?

— Ну, нет, на всю крепость нужно несколько сотен бочек сиропа и раз в тысячу больше яиц. Он собирался просто сделать потайной ход. Один из складов, где он хранит самые ценные вещи, расположен почти под стеной. Всего несколько шагов…

— Понятно, — хмыкнул Костик, — дальше можешь не объяснять. Тарас убил за такое собственного сына.

— Кто такой Тарас? — насторожился анлезиец, — твой знакомый?

— Нет, предок… очень дальний, — не стал пускаться в объяснения землянин, обнаружив, что они уже пришли.

— Готова? — внимательно оглянулся Васт, — открываю.

— Да, веди уже, Сусанин, — Тина начинала всерьез подозревать, что ведет себя совсем не так, как положено стандартной невесте.

Черт и почему он не расспросил про это у моряны?! Может, местные девушки слезами обливаются, топая в загс, и цепляются за все углы, изображая страстное нежелание выходить замуж?! Или наоборот, танцуют и поют всю дорогу? Хотя он все равно не стал бы ломать комедию, однозначно. Но вот для общего развития — интересно.

— Госпожа Констанатина Запольская, приемная дочь королевы морян, — официально объявил Васт, шагнувший в столовую первым, и, отступив в сторону, жестом фокусника предъявил обществу невесту.

Общество, с ожиданием и любопытством взиравшее на дверь, разумеется, потряслось. И достаточно сильно, один из офицеров, раньше не особенно обращавший на Тину внимание, даже головой потряс, словно пытался сбросить наваждение.

Но Костику почему-то казалось, что в их изучающих взглядах сквозило ожидание совсем другого рода. Быстрее всех пришли в себя дамы, Тина даже не догадывалась, что офицеры пригласят ради ее фиктивной свадьбы своих жен и невест. И теперь они просто пожирали глазами платье и украшения невесты. Ну вот, ехидно отметил парнишка, на несколько дней город обеспечен темой для сплетен. Вслед за дамами пришли в себя офицеры, зашевелились, заулыбались, к немалому разочарованию Тины, много быстрее чем Васт. Только Тарос стоял, словно в оцепенении, не сводя с невесты глаз. Но на него никто особого внимания не обращал, видимо, считая такое поведение вполне типичным для жениха.

Моряна слегка подтолкнула сзади и Костик храбро зашагал в центр комнаты, где возле маленького столика ее ждали хариф и Тарос. Королева, замотанная в несколько слоев зеленоватой морянской вуали, не отставая, шла следом, ледяными взглядами гася обращенные ей фривольные улыбочки.

Едва Тина остановилась у стола, квартерон оказался рядом. Решительно взял за руку, крепко, но бережно сжал тонкие пальчики. Костик спорить и качать права не стал, никогда не выносил публичных разборок. Насмотрелся в детстве на соседей, которые, поссорившись, выбегали на улицу и начинали во весь голос разоблачать друг друга в самых неблаговидных поступках. Да и чувство мужской солидарности пока не совсем заглохло в его душе, понимал, сейчас Тарос не столько доказывает свои права невесте, сколько зрителям на нее.

Ну и пусть потешит свое самолюбие, Костику не жалко. Лишь бы потом не забыл, что брак фиктивный.

Речь харифа девушка слушала вполуха, что-то насчет уважения и терпеливости, похоже, во всех загсах текст напутствий одинаков. Впрочем, хариф не стал особо размусоливать, сказал несколько фраз и предложил взять браслеты.

Протянул руку к стоящей на столе шкатулке и открыл крышку. Тина помнила, что браслет ей должен надеть хариф, но неожиданно вперед шагнула моряна.

— Как лицо, имеющее среди присутствующих самый высокий статус, я собираюсь воспользоваться своим правом надеть браслеты молодым супругам, — заявила она сухим официальным тоном, и достала из шкатулки пару браслетов. Тот, что выбрала Тина и второй, точно такой же, лишь чуть большего размера.

По комнате словно мор прокатился, стихли все разговоры и смешки. Стоящий почти рядом с Тиной Васт при виде этих браслетов даже побледнел.

— Энтарос ле Сизилли, — спросила королева, не сводя с квартерона строгого взгляда, — по доброй ли воле ты выбрал этот браслет, не вело ли тебя чувство обиды, мести или соперничества?!

— Я выбрал его по доброй воле, — твердо объявил Тарос и чуть крепче сжал руку Тины.

— Готов ли ты в таком случае подтвердить чистоту своих намерений кровью?

— Готов.

Королева положила браслеты в шкатулку и протянула ее Тине.

— Констанатина, надень свой браслет на левую руку.

Костик, подозрительно прислушивающийся к странному диалогу, о котором и речи не было в комнатах харифа, настороженно глянул в глаза моряны и почувствовал прикосновение успокаивающей энергии. Ладно, поверим, хмыкнул про себя и, спокойно вынув из шкатулки тот браслет, что поменьше, натянул на левую руку.

— Дай ключ, — повелительно протянула ладонью вверх перепончатую лапку моряна, и хариф так же безмолвно вложил в нее странный стальной предмет, похожий на одну из полосок браслета.

Не дотрагиваясь руками до Тины, королева одной рукой туже сжала браслет на девичьей руке, а второй провела по нему пластинкой. А когда разжала пальцы, Костик вдруг понял, что браслет сел, точно влитой. Словно всегда тут находился, не мешая и не болтаясь.

— Энтарос, надень свой браслет на левую руку.

Та же процедура, и на руке Тароса плотно сидит парный браслет.

— Руку, — доставая из складок вуали тонкий стилет, приказала моряна новобрачному, и он бестрепетно протянул правую руку.

— Тина, протяни руку с браслетом.

Костик нахмурился, но подчинился, свято веря, что королева плохого ему не сделает. По крайней мере до тех пор, пока он ей нужен.

Моряна легко кольнула острием Тароса в ладонь и алые капли торопливо закапали на металл.

Вот еще дурость, огорчился Костик, придется теперь бежать мыть, кровь на металле застывает очень быстро, а вычистить из под пластинок будет трудно.

Но в следующий момент забыл про все, изумленно наблюдая, как капли крови впитываются в металл, словно в песок. А позже почувствовал, как постепенно нагревается браслет, делаясь совершенно живым и упругим. И даже цвет сменил, стал более светлым. Закончилось все как-то разом, моряна повернула ладонь Тароса раной вверх, провела над ней лапкой и отпустила.

Кожа квартерона была совершенно цела.

— А невесту не желаешь проверить, моряна?! — дерзкий голос принадлежал Силлу, тому самому лучнику, что в первые дни задевал Тину больше всех.

— Я против, — по-хозяйски взяв жену за руку, резко возразил Тарос, и именно по этой самой поспешности Костик сразу сообразил, квартерон этого вопроса ждал и почему-то опасался.

— А я нет, — девушка обернулась к королеве, — Ваше Величество, вы не против, проверить и меня?!

— Если ты не боишься боли, — бесстрастно уронила моряна, но в уголке ее губ Костик заметил мелькнувшую лукавинку.

И сразу успокоился, все будет хорошо. Да и какие у него могут быть нечистые намерения?! Но вслух сказал совершенно другое.

— Конечно, боюсь! Но ведь интересно!

— Вот упрямая, — еле слышно фыркнул Тарос, покорно протягивая моряне левую руку.

— Ах, — нарочно громко вскликнула Тина, когда острое жало стилета вонзилось в ее ладонь.

Дамы дружно охнули и закрыли лица ладонями.

А невеста спокойно повернула ладонь так, чтоб капли падали на браслет, и внимательно уставилась на стальные пластинки. Теперь она уже немного представляла, чего ждать, и не желала пропустить самого важного момента. Если это удастся, можно будет выяснить, в чем тут дело, в странных свойствах металла, из которого выкованы пластины браслета, или это какой-то морянский фокус с энергией.

Однако рассмотреть она так ничего и не успела. Браслет Тароса жадно поглотил первые же капли крови и мгновенно посветлел, становясь чистым и похожим на её собственный. А в следующий момент моряна провела по руке Тины и от раны не осталось даже воспоминания.

Озадаченный этим странным фокусом Костик очень хотел бы задать моряне целую кучу вопросов, но все же сдержался, решив не портить церемонию. Никуда королева от него не денется, завтра прямо с утра займется ее допросом.

— Поздравляем, теперь вы одна семья, — важно произнес Хариф, снова выходя вперед, и протянул молодой жене шкатулку — это от меня подарок.

— Потом посмотришь, — тихо шепнул Тине Тарос и метнулся куда-то в сторону.

Вернулся с пачкой сероватых листов и толстым грифелем, бросил листы на столик и проворно что-то начертил. Судя по тому, как уверенно двигалась его рука, практиковался Тарос очень часто.

Костик не выдержал и пристроился рядом. А через несколько секунд весело хихикал, узнавая в важном хутаме, возникающем на листе, черты Пруганда.

Сам хариф подарком был очень доволен, забрал, посмеиваясь, и пообещал повесить в кабинете.

Потом дарили подарки офицеры и, получив в ответ смешные картинки, отходили в сторону, рассаживались на диванах и стульях в ожидании праздничного ужина. Сногсшибательные запахи доносились от составленных в углу блюд, накрытых салфетками и из кухни через приоткрытую дверь в коридор. Слуги тоже хотели посмотреть на свадьбу хоть в щелку.

Вскоре дело двинулось быстрее, Тина заметила, что большинству гостей Тарос заготовил рисунки заранее, и теперь просто вынимал их из пачки. Наконец все отдарились, и осталась только королева. Махнула в сторону коридора и в комнату скользнула молодая морянка со свертком в руках.

— Держи девочка… он тебе нравился, — королева развернула ткань и подала новобрачной обещанный инструмент.

Он еще с первого разу полюбился Тине своим звучанием, этот гибрид гитары и мандолины, и был не раз испытан в те долгие часы, когда она без дела сидела в морянских скалах, восстанавливая энергию.

— Спасибо, — послала признательный взгляд девушка, — за него я отдарюсь сама.

Отошла к окну, села на стул, взяла несколько аккордов… на несколько секунд задумалась. Что же спеть?

Что-нибудь легкое, веселое? Но душа почему-то не хочет веселиться. Это сейчас у нее праздник, а еще с утра была война. Да и праздник ненастоящий, и счастье фиктивное. А главное — ненужное. И что ждет завтра — тоже неизвестно. Чужие люди, чужие обычаи и правила. И всем от нее что-то нужно, все видят в ней только козырную карту. А сама себя Тина ощущает воином, забежавшим на денек переночевать в родном доме…

Нет, не станет она петь веселых песен. Руки сами взяли первые аккорды одной из самых любимых песен Тэм, тревожную и грустную историю воина и странника.

Первые слова Тина спела тихо и несмело, но постепенно песня окрепла, повела за собой, стала проникновенно резкой и тревожной. Она заставила забыть про гостей и свадьбу, шпиона и морян, обманы и обиды… ведь впереди ее ждут еще более опасные и незнакомые места и суровые испытания.

Некоторое время после того, как прозвучал последний аккорд, в комнате еще стояла тишина. Мужчины почему-то хмурились, женщины тихонько отирали глаза.

— Вам пора отдыхать, — подтолкнула моряна Тароса, и он послушно шагнул к Тине, подал ей руку. А она и вправду вдруг почувствовала себя невероятно уставшей.

— Спасибо, — сказал вдруг хариф очень серьезно, — это был королевский дар.

— Пожалуйста, — слабо улыбнулась девушка, — Жаль, веселого ничего не вспомнилось.

Гости начали говорить слова благодарности, но Тина, топавшая за квартероном, как нитка за иглой, особенно не вслушивалась. У самых дверей их догнал командир лучников, тронул Тину за руку.

— Подарки мы принесем в комнату Тароса, — сообщил как-то растерянно, — не волнуйся.

— Я и не волнуюсь, Васт, — пожала плечами Тина, подарки ее действительно мало заботили.

Вот с инструментом она расставаться и не подумала, так и тащила, пока в коридоре не отобрал Тарос. Молча. И молчал до тех пор, пока они не вошли в столовую покоев харифа. Положил инструмент на комод, повернулся к жене и очень печально спросил:

— Почему ты никогда раньше не пела?

— Почему ты никогда раньше не рисовал? — парировал Костик, — и не танцевал?

— А ты хочешь, чтоб я станцевал? — заинтересовался квартерон.

— Нет Тарос, представь себе, не хочу. Хочу умыться, поесть и отдохнуть. Я же не железная. И еще… раз тебе так интересно… пела я сегодня для моряны. Ну, и немного для себя. Чтоб петь для кого-то другого, нужно этого очень хотеть. Или испытывать к человеку добрые чувства. Для врагов, как сам понимаешь, не поют.

— Я тебе враг?!

— Ну не друг пока, это точно, — холодно дернул плечами Костик, начиная сердиться, — а что ты сделал мне хорошего, доброго? Напомни? Даже если забыть, кто заставил меня сегодня утром пить яд, то не наберется и пары случаев, когда ты был ЗА меня. Ты все время борешься за свои интересы, Тарос. Знаешь, есть в нашем мире люди, которые выращивают уродливые деревья. Берут самое обычное семечко, сажают и начинают мучить. Поливают буквально по капле, почву в горшок насыпают самую бедную, на которой даже сорняки не растут. Мучат годами, и лет через тридцать-сорок получают совершенно взрослое, но очень маленькое и корявое деревце. А потом его всем показывают, как необычайное достижение и неимоверно гордятся своим умением делать уродцев. Так вот, Тарос, ты все время пытался обращаться со мной точно также, согнуть в то, что хочется тебе. А я этого не хочу, понятно? Ладно, сейчас не до разборок, садись кушать. Я схожу, умоюсь.

Не обращая внимания на растерянный взгляд потрясенного этим рассказом Тароса, Тина махнула рукой и торопливо выскочила за дверь.

В мыльне девушка торопливо переоделась в специально оставленный там домашний костюм, штаны и рубашку. Не стоило и дальше дразнить гусей и продолжать изображать счастливую парочку, севшую за первый романтический ужин. Платье Тина отнесла в спальню, и повесила в шкаф, в столице пригодится. Так же аккуратно сложила в коробочку серьги и сеточку. Заметила заправленную свежим покрывалом постель, ехидно похихикала над стоящими на столиках букетами и кувшинами с прохладительными напитками. Надо же, как оперативненько сработали. Интересно, и кто же это позаботился, сам Тарос или всё же хариф? Ну, пусть и дальше думают, что она ничего этого не видела.

Тарос только горько усмехнулся, обнаружив произошедшие с молодой женой перемены, но Тина предпочла этого не заметить. Спокойно села к столу и подтянула к себе тарелку.

Разумеется, Костик допускал, что Тарос попробует еще раз подлить ему какое-нибудь зелье, но больше этого не боялся. В течение дня он несколько раз повторял новую установку для своего подсознания, в случае обнаружения малейших признаков эйфории, или любых других, сопутствующих применению наркотиков странностей, немедленно начинать самоочистку. Да и интуиция должна была подать сигнал при малейшем подозрении на дурные намерения квартерона.

Кухарки превзошли все его ожидания. На столе было несколько мясных и больше десятка рыбных блюд, на десерт большой кусок торта, фрукты и сладости. Землянин ел все подряд с завидным аппетитом, запивая похожим на лимонад напитком.

— Ты кушаешь, как мужчина, — осторожно заметил Тарос, — так любишь мясо?

— Угу, — буркнул Костик, продолжая жевать.

А когда наелся и удовлетворенно откинулся на спинку стула, решил ответить квартерону поподробнее. В конце концов, тот будет теперь мелькать рядом постоянно, значит, лучше объяснить все заранее.

— Знаешь Тарос, мне даже приятно, что ты, наконец, заинтересовался моими привычками, предпочтениями и способностями… это обнадеживает. Поэтому я готова ответить на несколько вопросов прямо сейчас… пока добрая. Так вот, про мясо… я сама в ужасе от того, сколько ем, но иначе пока не могу. Еще не научилась экономить энергию, каждый раз трачу много больше, чем нужно. И только еда помогает восстановиться, иначе я давно уже не могла бы ходить. И не лечить тоже не могу, в замке адмирала меня некому будет научить, как правильно это делать. Еще вопросы?

— Откуда я знал, что ты там лечишь, — мрачно буркнул Тарос, — ты же не говорила!

— А ты хоть раз спросил? — устало поинтересовался Костик, — вот подошел и прямо спросил? Ты предпочитал выдумывать себе про меня разные гадости и потом меня же обвинять в собственных фантазиях. Так у тебя нет больше вопросов?

— Есть… и очень много… но ты и правда устала, иди спать, — лицо квартерона застыло холодной маской, теперь он казался старше своих лет.

— Ну, на один-два у меня еще хватит сил ответить, — Костик направился к широкому дивану, сдернул покрывало, бросил а изголовье пару подушечек, — задавай, Тарос.

— Что это ты делаешь? — не выдержал тот, глядя, как Тина устраивается на диване.

— Спать собираюсь, а что?

— Тебе приготовили постель в спальне!

— Вот видишь, Тарос, снова ты решаешь за меня, как мне удобнее, хотя только что признался, что совсем меня не знаешь и не понимаешь! Скажи, ты когда-нибудь научишься задавать простой вопрос, Тина, а как удобнее тебе? Что хочется тебе?! И жизнь сразу станет намного проще, поверь. Все, у тебя остался последний вопрос, потом топай в свою спальню.

— Один… — Тарос задумался, — ладно. Чем тебе нравился хариф?

— Уточни, в каком смысле, — заинтересовался Костик, даже приподнялся на локте, — как человек, как босс, как политик?

— А во всех нельзя? — Тарос явно хитрил, и землянин это отлично понял.

Хотел ответить резко, потом поставил себя на место квартерона, фантазия у него богатая, и печально усмехнулся. Вопрос-то действительно больной. Хотя и у него еще остался один невыясненный момент, как это он сразу забыл?

— Ладно, я же говорила, что сегодня добрая?! Отвечу во всех, но ты тоже ответишь мне подробно на один вопросик, ок?

— Хорошо, отвечу, — осторожно согласился квартерон и Костик довольно ухмыльнулся, ну а куда ж тебе деваться, если попал в капкан.

— Так, значит про харифа… ну, как руководитель он, несомненно, на своем месте, дело знает, с подчиненными не лютует, как человек — вполне адекватный, совесть не растерял, хотя иногда слишком хитроват, как политик — осторожный и себе на уме… но не подлый. Что еще?

— Забыла главное… — губы Тароса кривила горькая усмешка.

— Я уже говорила, что добрая сегодня? — печально вздохнул Костик, — так вот, мне даже самой непонятно, с чего бы это?! Может, это яд так подействовал? Признайся, Тарос, ведь тебя волнует, чем мы с харифом занимались, когда он приходил в мою комнату? Но ты снова не хочешь спросить напрямую! Так вот, он мне рассказывал про ваш мир, расспрашивал про мой, пытался понять, насколько сильные у меня способности. Хариф, в отличие от вас, с первого дня понимал, что меня нужно отправить к адмиралу. Ну а то, что он при этом играл роль моего любовника, объясняется очень просто. Хотел, чтоб никто из вас, а особенно шпион, не задался вопросом, с какой стати он так нянчится с обычной девчонкой. И ведь все ему удалось, никто даже не засомневался! А теперь ты отвечаешь на мой вопрос…

— Подожди… но ведь ты же зовешь его — босс?!

— Боссами в моем мире зовут всех самых больших начальников, а у вас? — ошеломленно вытаращилась Тина, — ну, что смолк?

— У нас нет такого слова… но звучит оно очень… интимно…

— Босс — это интимно?! — потрясенно охнул Костик, но тут же представил себе силиконовую блондинку, вплывающую в кабинет директора с чашкой кофе, её заигрывающее — боо-осс?

И громко расхохотался, не в силах больше сдерживаться.

— Ну что ты смеешься… — обиделся Тарос, — я не один так думал!

— Ну, я же тебе сказала, что он слишком хитрый? — сквозь смех еле выговорила Тина, — провел всех, как лохов деревенских. Зато ко мне не клеился никто из офицеров, кто же будет вставать на дороге начальника!

— Вот теперь мне кое-что ясно… — удрученно пробормотал Тарос, — а то я никак не мог понять, почему ты утром не начала бить кухарку…

— А у вас принято бить соперниц? — снова заинтересовалась Тина, как-никак ей еще жить в этом мире и знание обычного поведения женщин в таких бытовых ситуациях вполне может пригодиться.

— Ну, от тебя вполне можно было ожидать, — неожиданно уклонился от прямого ответа квартерон, — а там, дома… у тебя остался кто-нибудь… кого ты… любила?

— Остался, — тяжело вздохнул Костик, настроение сразу испортилось, — мама. У нее, кроме меня, никого нет… вернее, кроме нас… но мальчишки… они как-то не в счет.

— А отец?

— Он у нас номинальный… но ты уже задал три лишних вопроса, так что теперь моя очередь. Что за браслет я выбрала, и почему всех это так потрясло?!

— Тебе же моряна предлагала объяснить?

— Тарос, не увиливай. Я и с неё объяснение стрясу, а если показания не совпадут, устрою вам очную ставку. Давай, колись.

— Что такое — колись?

— Ну, это примерно как про орехи. Они раскалываются, и видно все, что внутри, — Тина постаралась объяснить как можно нагляднее.

— Ясно. Ладно… раз ты так хочешь, — с мрачной решимостью начал объяснение Тарос, — Эти браслеты девушки нашего мира выбирают очень редко, я их вообще взял для ровного счета. Не думал, что тебе понравятся. Вообщем… эти браслеты выбирают женщины-воины, которым нужен не столько муж, сколько напарник. Вернее, муж-напарник. Значит и в бою, и в походах и на отдыхе они обязуются быть рядом. И в самой последней, смертельной схватке… если она наступит, тоже стоять вместе до конца.

— Веселенькое дельце, — обдумав эти слова, понимающе хмыкнул Костик, — ну, а ты почему взял такой же? Мог бы выбрать что-то другое.

— А на второй вопрос я отвечать не обещал, — внезапно категорично отказался квартерон, — так ты точно хочешь спать тут? Тогда спокойной ночи.

Задул все свечи, оставив только одну, вышел и плотно прикрыл за собой дверь.

— Ну и не нужно, я и сам могу теперь сложить два и два, — сердито пробурчал Костик, — тем более, все вводные для решения задачки налицо.

Глава 2 Стан

Мангуры вылетели на полянку одновременно, Закат и его пятнистая подруга. Сели прямо перед Станом и парень не удержался, чтоб не дотронуться ладонью до мягкого плеча зверя. Хотя и понимал, с точки зрения мангура это выглядит очень смешно, его, опытного и взрослого воина гладит по шерстке как малыша какой-то хлипкий человечек.

Мангур понял стеснительность спасителя и сам потерся об него крупной головой. А потом прислал картинку-образ, Таш и Хо торопливо идут куда-то по холмам.

— Они ушли… решили наверно, что я обязательно отведу Хо к тому другу… к которому она так не хочет идти, — шопотом поделился с Закатом своей проблемой Стан, у него было достаточно времени, чтобы обдумать случившееся, — конечно, можно бы про них забыть… но я так не могу. Пообещал ее отцу, что пока девчонка не окажется в безопасности — не уйду. А теперь еще вот этим пообещал помочь, имрайцам. Они идут на побережье, им нужно на Хамшир. А как малыши? Встретились с отцом?!

Закат в ответ, как обычно, послал картинку. Светлая полянка, по которой обессиленно плетется пятнистый зверь, прислушиваясь к возне голодных малышей у себя на спине. Он ни разу не остановился, чтоб поймать себе зайца или жирного глухаря, боялся потратить на дорогу хоть одно лишнее мгновенье.

Две размытые тени вылетели навстречу, как порыв ураганного ветра, набросились, торопливо перегрызая веревки и снимая со спины прибывшего драгоценную ношу. Мешки котята вмиг располосовали сами, едва почувствовали, что лежат на земле. Рванулись прочь, путаясь в обрывках, торопясь скорее прижаться к боку осиротевшего отца.

Пятнистая подруга Заката нежно терлась лбом об его плечо, и чуть слышно поскуливала, просматривая картинку событий, пережитых любимым. А пришедший с нею овдовевший самец на миг метнулся в кусты и выволок заранее запасенную тушку молодого кабанчика. Положил мясо перед своим выводком и начал аккуратно отрывать для малышей мелкие лохмотки. Подруга Заката сначала помогала ему, а потом котята и сами добрались до добычи. И пока они не отвалились от мяса с тугими круглыми животиками, взрослые не тронули ни кусочка.

— Значит теперь они в безопасности, я очень рад, — голос Стана дрогнул против его воли, — правда, рад. Только скучаю… они были такие… умные.

Закат опять прикоснулся к его плечу лбом, потерся, как бы успокаивая, и снова послал образ. Тот же седой старик достал из контейнера, похожего на холодильник, что-то рыжевато-серое и прижал к плечу сидевшего перед ним крупного зверя, шоколадного, в чернь, окраса.

— Это последняя разработка, универсальный страж — сигнальщик. Условно-рабочее название унс. Пока — только экспериментальные экземпляры. К сожалению, испытания пока не закончены, к условиям центрального мира унс не адаптирован. Но ничего лучшего я вам дать не могу, это всё, что есть. Полевые испытания проводить придется вам, одновременно с эксплуатацией. Кроме основной функции может использоваться для сбора и передачи информации, а также переноса мелких вещей и сообщений. Употребляет любую пищу нашего мира, однако, как его организм поведет себя в новых условиях — никто не знает. Если часовой отравится неподходящей ему пищей, вылечить можно вашей кровью, достаточно одного-двух кубиков. Размножается почкованием, при благоприятных условиях приплод можно получить два раза за оборот. Если новые экземпляры не нужны, достаточно отщипнуть почку в первые два-три дня после появления. Появляется она обычно в районе пуповины и до созревания соединена через нее с родительским организмом. Забирайте, тут ровно сто штук.

Картинка-образ сменилась, теперь Стан видел густо заросшие кустарником скалы, стаю мангуров, стоящих над серой кучкой. Откуда-то землянин знал, что один из разведчиков попробовал накормить унсов местными съедобными ягодами и они ели с большим удовольствием. И вечером выглядели вполне здоровыми и жизнерадостными. А утром дежурный обнаружил в утепленном дупле, где стражей сберегали от ночных холодов, сразу два десятка холодных тушек.

Потом перед внутренним взором землянина возник новый образ.

Отряд мангуров только что закончил трудный переход через заполненное острыми, обледеневшими камнями ущелье. Усталые и голодные звери свалились плотной кучкой, согревая друг друга своими телами, зализывая раны и подсчитывая потери. Как обычно, недосчитались пары разбитых о камни измерительных приборов и нескольких унсов. И одновременно — сделали потрясающее открытие. У шестерых самых жалостливых самок, которые несли последних унсов и регулярно поддерживали своей кровью, чтоб заранее уберечь от очередного отравления, все сигнальщики не просто живые, но и совершенно здоровые. И даже готовы к выполнению своих обязанностей. Командир тут же отправил парочку унсов на поиски ушедших вперед разведчиков, с которыми внезапно прервалась ментально-тепловая связь.

Стражи довольно скоро обнаружили израненных зверей в глубокой каменистой расщелине, с обрывистыми стенками и скользкими ото льда краями. Разведчиков сумели спасти, а оставшимся унсам с этого дня разрешили каждый вечер добавлять к рациону несколько капель хозяйской крови. И через оборот сразу две самки объявили, что обнаружили на унсах почки. С тех пор мангурам удалось понемногу размножить унсов, но особой пользы от них нет. Они очень уязвимы перед всеми хищниками этого мира, особенно перед пернатыми. А их основной способностью, отчетливо ощущать все живые существа вокруг и угадывать их намерения мангуры почти не пользуются, так как все время совершенствуют эти способности в себе и потомстве.

— Закат… — замирая от счастливого предчувствия, прошептал Стан, — ты… хочешь сказать?!

Огромный зверь задумчиво посмотрел в серые глаза и положил голову на плечо землянина. И в тот же момент парень почувствовал, как ему за пазуху скользнуло что-то маленькое, но теплое и мягкое.

До этого момента Стан даже не знал, что может быть так счастлив. Да он никому и никогда бы не поверил, если ему сказали, что можно прийти в совершенно щенячий восторг, получив в подарок крошечное живое существо. Странное, немыслимое, искусственно выведенное в далеком, невероятном мире с совершенно определенной целью, быть стражем, почтальоном, поисковичком. Но никак не другом, и не питомцем.

А ему так нужен был именно друг, тот, кто не предаст и не уйдет. Не оставит одного посреди ночи в заброшенной хижине, не бросит на произвол судьбы и не пошлет в пасть смертельным опасностям. И совершенно неважно, что этот друг очень маленький и его может сожрать даже обычный уж. Главное, что с ним можно общаться и его сведениям можно доверять. А уж от хищников малыша Костя сам как-нибудь защитит.

— Спасибо, — благодарно выдохнул Стан в мягкое, теплое ухо, и неуверенно добавил, — а как, по-твоему, мы сможем догнать Хо с Ташем?

В ответ в голове привычно возникла картинка, и по тому, как странно, словно нарисованные ребенком, выглядели персонажи этого образа, Стан понял, что видит не реально произошедшие события, а план действий. Очень простой и благоразумный план. Закат отправится задерживать беглецов, а они спокойно пойдут по его следу. Тень березы, так называл любимую Закат, поможет понести поклажу.

— Так и поступим, — решил землянин, — а кушать вы хотите?

Нет, есть мангуры не хотели, поймали по пути пару зайцев.

— А он? — замирая от беспокойства, спросил Стан, — моя кровь для него не ядовита?

Оказалось — нет, не ядовита, те несколько капель, что слизнул с его руки малыш котенок, позволили Закату сделать полный анализ крови землянина. И установить, что кровь у них почти одинакова по основным характеристикам. Кстати, мангуры уже установили причину гибели первых унсов в те давние времена, когда отряд только осваивался в этом мире. Ею оказался местный вид активно развивающихся бактерий, против которых был иммунитет у всех разумных рас связки миров, но не было ни у одного животного. Так что мангурам еще сильно повезло, что их предки изначально, до вступления в союз, были разумны.

Пока Стан молча общался с мангуром, хумили не произнесли ни слова. И, кажется, вообще не пошевелились, ошеломленные никем не виденным доселе зрелищем, человеком, нежно обнимающимся с мангурам. Второй зверь сидел рядом и по тому, как он умильно взирал на эту парочку, происходящее ему нравилось.

— Уходим, — неожиданно поднялся на ноги человек, посмотрел на зверей и добавил, — если устанете, Тень обещает вас подвезти. К вечеру мы должны догнать моих бывших попутчиков. Это по пути, они тоже идут к побережью. А дальше пойдем вместе.

Зверь, с которым обнимался их новый друг, поднялся на ноги, шагнул к своей самке, которую Станар почему-то звал Тенью, лизнул ей ухо и одним скачком оказался на краю полянки. А в следующую секунду исчез за кустами. Только теперь хумили поверили окончательно, что человек не шутил насчет того, что путешествует вместе с мангурами. И это их не столько встревожило, сколько обнадежило, что в этот раз удастся добраться до дома без потерь и особых приключений. Покупатели дрифонов очень хорошо знали правила обмена своих денег на ценных животных и все же каждый раз готовили новые, тщательно замаскированные ловушки для их погонщиков.

До стоянки, где их поджидал Закат и бывшие спутники Станара, маленький отряд добрался на закате. За это время они сделали только один привал, на обед. Тень тоже пообедала, поймала кого-то в кустах и там же съела, на высокий берег речушки, где Стан с хумили жевали припасы маленького народа, вышла довольная и облизывающаяся. На том же привале Костя наконец подробнее рассмотрел своего нового питомца. Ушел в кусты, словно по делам, сел на пригорке и осторожно вынул из-за пазухи пригревшийся комочек.

Посадил на ладонь, осторожно погладил пальцем рыжевато-серую мягкую шерстку. Унс встряхнулся, поднял голову и уставился на нового хозяина любопытно-печальным взглядом круглых желтых кошачьих глаз на крошечном, смутно знакомом личике.

— Чебурашка, — выдохнул Стан, — не может быть!

Но присмотрелся ближе и понял, сходство есть только на первый взгляд, у унса ушки плотно прижаты к голове тоненькими острыми треугольничками. Да и крошечным тельцем он больше похож на хомячка. Только спинка горбится серым рюкзачком.

Словно в ответ на мысли парня унс фыркнул, сложил на животике лапки и встряхнулся. Горбик как-то вспух и вдруг распустился полупрозрачными крыльями. Очень похожими на стрекозиные. Первое мгновенье они были мягкими, словно капроновые девчачьи банты, потом прямо на глазах окрепли, отвердели. Унс замахал крылышками с необычайной скоростью, от которой их серый полупрозрачный шелк превратился в облачка тумана и легко взмыл над головой Стана.

— Эй, чудо, — испугался парень, представив, как сейчас откуда-то с высоты на его маленького питомца ринется кровожадный ястреб, — осторожно!

И почти в тот же момент понял, что видит окружающий мир не своим, усиленным открывшимися способностями, внутренним зрением, а новым, более ярким и острым. Он словно сам плыл над этой поляной на туманных крыльях, ощущая новым восприятием намерения каждого существа в радиусе ста метров. Самыми яркими предсказуемо оказались Тень и хумили, причем в ауре маленьких имрайцев теперь Стан смог рассмотреть новый, красноватый оттенок тревоги.

Нужно будет с ними поговорить начистоту, решил он, продолжая рассматривать местность с высоты. Хватит ему и одних сбежавших. От мысли, что с Ташем и Хо тоже придется разбираться в душе поднималась тяжелая неприязнь к агенту Зорденса. Ведь он предал в первую очередь не Стана, а именно коменданта.

Унс резко спикировал назад, на плечо землянина, а оттуда юркнул ему не за пазуху, а под бандану. Стан даже не подумал спорить, пусть устраивается, как хочет. Только поднял в пальцах приготовленный заранее кусочек вяленого мяса, которым снова кормили его имрайцы. Унс на секунду ловко выскользнул из-под банданы, сунул мясо за щеку и снова протиснулся под ткань. Костя засмеялся и ослабил узел, судя по повадкам, основой для создания этого чуда послужили именно хомяки.

Кстати, нужно будет дать ему имя… возвращаясь к спутникам, думал Стан, не замечая, что по лицу гуляет совершенно шальная счастливая улыбка.

— Чудной он какой-то, — донесся до слуха землянина озадаченный шепот Оррита, а голосок Витти серьезно ответил, — зато добрый.

— Сами вы чудные, — про себя хмыкнул Костя.

Хотя, на ваш взгляд, я и, правда, чудак. И питомец у меня чудный… отличное, кстати имя.

— Эй, малыш, ты будешь Чудиком, — шепотом объявил питомцу Стан.

И совершенно неважно… что он может почковаться, назвать друга женским или средним именем казалось пришельцу почему-то почти издевательством.

— Витти, — заговорил Стан на исходе дня, когда старший из хумили, еле передвигавший к тому времени ноги, наконец согласился влезть на спину Тени, — что происходит? Вы чем-то встревожены, я же вижу.

— Понимаешь… — несчастно пробурчал маленький имраец, — тебе мы доверяем, ты не злой человек, а вот твоих спутников совсем не знаем.

— Они тоже не злые, — огорченно вздохнул Стан, шагая рядом, — но решать, встречаться с ними или нет — только вам. Давайте сделаем так, вы остановитесь, не доходя до стоянки, и посмотрите на них сами… со стороны. И если захотите — присоединитесь к нам. Ну а если не пожелаете, утром пойдем двумя группами, я с вами, как обещал, а Закат проводит их.

Тень насмешливо скосила на человека золотистый глаз и он мгновенно поправился.

— Извини, Тень, я хотел сказать — надеюсь, Закат согласится их проводить.

Мангура довольно прикрыла глаза, как им все-таки повезло, что, наконец, попался абориген, готовый идти на контакт. Они уже почти разуверились, что когда-нибудь смогут выполнить основное задание, наладить дружеские отношения с местным населением.

— Спасибо, — обрадовался Витти, — тогда оставишь нас немного не доходя до места… не бойся, мы не убежим.

Тень насмешливо прижмурилась и послала картинку, на которой она сидела рядом с имрайцами, и Стан, тоже мысленно, погладил ее по спине. Но имрайцам ничего говорить не стал, несмотря на всю их осторожность и рассудительность, парень все никак не мог признать хумили взрослыми. И умом и сердцем понимал, что смешно считать ребенком женатого маленького мужичка, но никак не мог заставить себя думать о них, как о старших.

— Теперь я, как никогда, понимаю бедняжку Белоснежку, — пробурчал Костя, едва сдерживаясь, чтоб не вырвать из рук Оррита лесное яблочко, которое тот поднял с тропы и, даже не обтерев, сунул в рот, — тоже видимо, была под давлением стереотипов, когда выскребала грязь за семью совершенно взрослыми грязнулями.

Однако все эти заботы и рассуждения как-то разом отошли в сторону, едва Стан шагнул со старой, давно заброшенной тропы, на которую они выбрались только под вечер, на небольшую полянку.

Таш сделал попытку сбежать, это парень понял с первого взгляда. Как и то, что Закат эту попытку успешно предотвратил. Не особенно церемонясь с пойманным, об этом яснее ясного говорила окровавленная прореха на плече резидента.

Ну и о чем он думал, пытаясь побороть такого мощного зверя? — Поразился Костя, и вопросительно оглянулся на Заката.

И в этот миг на полянку вылетела Тень. Едва не сбив землянина с ног, метнулась к любимому, лизнула в нос.

Зверь с притворной строгостью фыркнул, тяжело поднял голову и, наконец, послал Стану картинку. В этот раз она была непривычно расплывчатой и бледной, парню ничего не удавалось понять до тех пор, пока в дело не влез проснувшийся Чудик.

После его вмешательства Стан смотрел образ как ролик, и даже слышал разговор бывших спутников. Закат догнал их перед обедом, они как раз нашли местечко для привала. Зверь терпеливо лежал за кустами все время, пока Таш и Хо обедали, ходили в кустики, собирали мешки. Разговаривали на удивление мало, дай кружку, отодвинь мешок…

А вот когда на полянку неторопливо вышел Закат, мужчина сразу заговорил, спокойно, тихо и очень быстро.

— Вставай и беги, не оглядывайся, я догоню позже. У реки свернешь вниз по течению, часа через два будет маленькое поместье, передашь от меня привет и жди. Вставай.

Наверное, они договорились о чем-то раньше, потому что Хо вскочила и бросилась в кусты. Но Закат не помчался за ней, он стоял и смотрел на агента, ожидая, чем тот собирается его победить.

И дождался, вскоре из кустов, противоположных тем, куда убежала девчонка, прилетел дротик. Сам по себе он никакого вреда зверю бы на сделал, тем более что попал в бедро. Однако Закат сразу почувствовал, как начинает неметь нога. Не медля ни секунды, зверь на время замедлил кровообращение вокруг ранки, потом, чуть хромая, прыгнул к мешку с одеялами. На лету схватил его зубами и резко метнулся в сторону Таша, успевшего выхватить из кармана пузырек со снадобьем.

Мешок свою роль выполнил, большинство снадобья попало на него. Остальное на густую шерсть на загривке, и первым делом, сбив врага на землю одним ударом передней лапы, мангур тщательно выкатался по траве. Все это время он следил одновременно за обоими нападавшими, и за корчившимся на земле Ташем, и за затаившейся в кустах Хо. Потом, чувствуя, что поставленная им блокада начинает слабеть, вылизал свою рану, стараясь собрать на язык как можно больше зелья. И уже чувствуя, что онемение начинает расползаться по телу, доплелся до Таша, не решающегося даже поднять голову, и размазал ядовитую слюну по его ранам.

Точно зная, большинство местных зелий действуют одинаково на них и на аборигенов. А значит, его слюна будет выполнять сразу две задачи, заживлять на спине врага царапины от когтей и погружать агента в такое же оцепенение, в какое постепенно проваливался сам Закат.

Хо выбралась из кустов очень нескоро, когда окончательно уверилась, что никуда Таш теперь не побежит. И за это время, включив ускоренную очистку организма, зверь почти успел восстановиться. Девчонку он встретил тихим презрительным рычанием, хотя и с усилием, но приподняв голову, чтоб показать, что может ее ждать в случае нападения.

Да только и Хо была совсем не глупа, и успела сообразить, раз появился зверь, значит, когда-то появится и Стан. Ну а в том, что этот ненормальный, не задумываясь, прибьет и её и Таша, если увидит, что со зверем случилась беда — девчонка даже не сомневалась.

Она даже, немного посидев и подумав, взяла котелок и сходила к ручью за водой. Кружку набрала для охранника, остальное поставила перед зверем. И села ждать суда.

— Хоть на что-то ума хватило, — сердито фыркнул Костя, уже знавший по полученному через Чудика четкому изображению ауры зверя, что тот почти в порядке, и поинтересовался, — Тень, сначала ты сходишь за мясом, или я — за водой?

Получил короткую картинку, кивнул, взял пустой котелок, Закат от воды отказывался не стал, и отправился к ручью.

А когда вернулся на полянку, обнаружил, что на ней уже понемногу разгорается костерок и троица хумили ловко вырезает из кабаньей туши лучшие куски.

— Мы подумали… — чуть виновато сообщил Витти, — тебе сейчас пригодится наша помощь… — да и нам горячего поесть не мешает…

— Я же сказал, — грубовато обронил Стан, — решать вам.

Но в глубине души знал, что одержал сейчас хотя и очень крошечную и невидимую, но победу. Черт побери, наверное, вот так люди и становятся Белоснежками.

Разговаривать с Хо землянин не стал. Ему очень непросто далось это решение, внутри все просто кипело от возмущения и обиды. Хотелось подскочить к Хо, наорать на нее или даже отвесить пощечину… но в первый момент сумел сдержаться.

А позже, пока ходил за водой, и по пути пытался сообразить, как выжать из беглецов всю правду, четко понял — придется ждать, пока очнется Таш. Иначе откровенного разговора не получится. Скорее всего — вообще никакого не получится, с Хо ему еще никогда не удавалось договориться. А сейчас, когда она, сжавшись, сидит под кустом, упорно разглядывая кустик травы возле ног, и пытаться не стоит.

Поэтому просто прилег неподалеку от мангуров, наблюдая за хумили, деятельно занявшимися приготовлением обеда. Чудик, выспавшийся за время пути, вылез из-под банданы, пробежал по шее, спустился к руке, потом снова влез наверх, на плечо, заинтересованно заглянул в лицо Кости.

— Чудик? — шепнул парень, — чего ты хочешь, малыш? Пошли мне картинку, я же тебя пока не понимаю!

Картинка пришла с другой стороны, от Тени, — Закат наконец разрешил себе заснуть.

Мангуры сидели кружком возле чертового ока, сквозной дыры в одинокой скале и ждали. Землянин ждал вместе с ними, понимая то, чего никогда раньше даже не знал, эта скала никогда не была творением природы. Просто те, кто ставил ее тут, позаботились, чтоб она так выглядела.

Нынешний день был оговоренным днем связи, и они надеялись, что хоть сегодня кто-то придет. Хотя продолжительность суток в мирах не совпадала, в подсознании мангуров продолжали работать биологические часы родного мира. И они никогда не сбивались и не лгали.

Он вывалился из чертового ока в самый последний момент, когда командир уже почти готов был отдать приказ возвращаться. Первые звери оказались рядом за пару секунд, бережно подхватили посланца страшными клыкастыми пастями, поделились энергией.

— Еле успел, — выдохнул связной, едва придя в себя, — напрямик к порталу не пройти, пришлось лететь через горы. Как вы тут, верты? Давайте быстренько обменяемся информацией, верхний слой закачан специально для вас. Жаль, конечно, что через путь нельзя пронести капсулы и кристаллы… мастера подстраховались на совесть.

Ближайший из мангуров прислонился лбом к голове связного, снял защиту с собственной памяти и отправил в мозг посланца картинку-пароль. В ответ тотчас хлынул поток информации, беспорядочно мелькающий, как смена кадров в сумасшедшем ролике. Верт не волновался, отлично знал, пройдет несколько часов — и информация усвоится мозгом, уляжется понятными образами и ассоциациями.

— Да… и еще, — уже стоя возле дыры, вспомнил связной, — биологи рекомендовали научить унсов говорить на местных языках. У них есть для этого все возможности. Вам тогда легче будет установить контакт с аборигенами. Удачи, ребята, мне пора.

Он произнес несколько хорошо знакомых Косте слов, пароль для межмирового портала, и исчез в дыре.

С тех пор связных больше не было.

— Тень… — осторожно спросил Стан верту, — а вам самим нельзя пройти назад? Ну, хотя бы несколько… разведчиков послать?

От взгляда Тени, ставшего на миг пронзительно-тоскливым, сердце сжалось, как от похоронного марша, а в следующий миг мангура положила голову на лапы и закрыла глаза.

Гордые, проследив за этим демонстративным жестом, с сочувствием вздохнул Стан, не хотят, чтобы их, таких сильных и умных, жалел слабый человечек. Да и на самом деле, что толку в его жалости? Если целый мир, и не какой-то, а их родной, мир в котором остались друзья, родные, да и весь смысл бытия, перестал подавать признаки жизни?

Посидев немного рядом с мангурами, Костя вздохнул и отправился искать дротик, пока помнил, куда отбросил его зверь. А когда нашел — брал со всеми предосторожностями, обернув испачканное засохшей кровью железо сначала листьями, потом куском ткани, которую таскал в кармине вместо носового платка. Спрятал в специальный карманчик на голенище сапога и отправился учить Чудика разговаривать. Биологи, передавая свой совет, совершенно забыли, что сами верты общаются только ментально и, хотя отлично понимают язык аборигенов, научить унсов разговаривать не имеют возможности.

Когда мясо сварилось и Оррит, с молчаливого согласия Стана, отнес Хо миску с горячим бульоном, в котором плавали большие куски кабанятины и какие-то травки, девчонка вдруг разрыдалась. Сидела, отодвинув миску, и плакала в голос, не пытаясь сдерживаться, как сдерживалась тогда, в хижине.

— Что с ней? — поинтересовался Витти, потихоньку подобравшийся к Стану, сидевшему возле дальних кустов.

Специально устроился подальше от подопечной, чтоб не сорваться и не наговорить ей грубостей.

— Её отец поручил мне отвезти девчонку на Хамшир, к другу, — не счел нужным скрывать парень, — а она, когда узнала, к кому мы едем, подговорила охранника, и сбежала вместе с ним. А когда Закат сегодня их догнал — они на него напали. Хо бросила дротик, смазанный каким-то зельем, вызывающим мгновенное оцепенение. Они не знали, что мангуры умеют не только думать, но и лечиться от таких зелий. Вот и получилось, что Закат слизал яд со своей раны и вымазал им царапины Таша. Видишь, охранник даже не шевелится.

— Знаю я это зелье, — понимающе закивал Витти, — на полдня хватает… стало быть он только к утру в себя придет. Это хорошо. А мы-то думали, умирает… я хоть и вижу хуже тебя, но рана на груди даже мне заметна.

— На груди у него старая рана, шрам давно посветлел… — пояснил Костя, впервые всерьез задумавшись над странной болячкой бывшего попутчика, — наверное, где-то внутри болит. Но он не признавался… и никогда не жаловался.

— Воин… сразу видно, — снова важно кивнул Витти, — они все терпеливые. Ты не против, если я осмотрю его рану… и положу мази?

— Витти, я не против, но есть один секрет… не мой. Погоди минуту, я спрошу у Тени, можно тебе его открыть, или нет.

Тень ответила сразу, хумили можно доверять. Они сами на этом континенте присутствуют на правах дичи и рады будут завести таких мощных союзников, как мангуры. Отряд уже пытался установить с ними контакт, но то ли видящий попался слабый, то ли слишком скептически отнесся к картинке-образу, но намеков вертов в упор не понял.

— Сказали, вам можно доверять, вы не предатели, — сообщил Стан маленькому собеседнику и тот прямо раздулся от гордости.

— Да, да, мы такие, для нас честное слово дороже всего.

— Но немного недогадливые, — не удержался, чтоб не добавить в мед дегтя, Костя, — верты уже пытались с вами подружиться, даже как-то раз провели через все ловушки, но вы их не поняли и больше не отзывались.

— Что… правда? — Витти расстроился чуть не до слез, — ну, Митти, он у меня схлопочет! А я ведь его лучшим учеником считал! Знаю я про этот случай… он всем рассказывал, как сумел прикормить мангура и тот настолько привязался, что шел следом почти до побережья!

— А про необычайные сны ничего не говорил? Мангуры разговаривают картинками, нужно только понять, чего они хотят.

— Говорил… — совсем сник Витти, — я еще посоветовал ему пить настойку горного лотоса. Значит правильно всё, недогадливые мы. Эх, а как бы хорошо с ними объединиться!

— Витти, а кто тебе мешает пойти и попробовать поговорить с Тенью? Только сначала все же осмотри Таша. И не забудь главный секрет, слюна мангуров очень целебна. А он рану не только ядом мазал, но и облизал… может не стоит стирать слюну с царапин?

После этого разговора хумили развили такую энергичную возню, словно и не топали весь день вместе с Костей по бездорожью. Сняли с Таша прорванную рубашку, обмыли охранника и очень ловко перетащили на постеленное ближе к костру одеяло. Тиммо сел рядом и начал аккуратно мазать уже подсохшие раны мазью, а Витти отправился беседовать с Тенью. Оррит подбросил в костер дров, немного побродил, осторожно поглядывая на Стана, затем, словно невзначай, подсел к притихшей Хо. Что-то ей тихонько рассказывал, сам смеясь над собственными шутками, потом взял за руку и увел умываться.

Стан даже не волновался, что Хо бросится бежать куда-то в ночь, уж этому отец и Гервальд ее научили. Но глаза все же закрыл, чтобы проследить, так, на всякий случай. И тут же к уху скользнул теплый комок и тоненьким голоском, с интонациями самого Кости, пискнул:

— Чудик! Следить!

— Следи, — согласился Стан, уже успевший понять, что унсу вовсе не обязательно взлетать, чтоб всех засечь. Он и с его головы отлично чувствует все живое вокруг.

— Чудик следи, — отрапортовал унс.

Картинка почти мгновенно стала много ярче не только той, что удавалось видеть ему, но и той, что обычно передавал Закат. Все-таки биологи постарались на славу.

Теперь Стан безо всякого напряжения видел не только бредущую к ручью Хо, но и картинку, передаваемую Тенью Витти.

А когда Хо с Орритом вернулись и хумили втиснул ей в руки миску со свеженалитым супом, Костя и вовсе расслабился и задремал.

Из сна парня вырвал рык Заката, и пищащий возле уха голосок Чудика:

— Атас, Костя, атас!

Вскочив с места, он не сразу сообразил, куда бежать, ринулся напрямик и чуть не угодил в кострище, успев вывернуть ногу в последний момент. Над чужим миром едва забрезжил рассвет, деревья и кусты еще казались черными на фоне бледно-лилового неба, по босым ногам полз холодок. Кто и когда его разул, Костя не помнил. Впервые за несколько дней, с тех пор, как покинул замок коменданта, парень почувствовал себя в полной безопасности и спал как убитый.

Закат стоял над сжавшейся в комок Хо и тихо скалил зубы. Едва Стан подскочил к нему, зверь переставил лапу и парень заметил на светлом одеяле что-то темное. Нагнулся, хотел взять в руки, но помешал Закат. Снова поставил лапу и послал картинку-образ.

Вот Хо, в темноте копающаяся в своих кошельках, осторожно вытаскивает что-то маленькое и темное, медленно-медленно, словно невзначай, подтягивает ближе и ближе к губам… начинает отвинчивать крышку…

Ее остановил рык Заката, которого не обманула замедленность движений девичьих рук. Зверь отлично видел и расшифровывал меняющиеся оттенки тепловой ауры. Горе… отчаяние, страх, решимость… и все это на фоне жгучей обиды. И когда понял, на что решилась девчонка, одним прыжком оказался рядом и выбил лапой из пальцев зловещий флакончик.

— Хо, ты что, действительно, такая дура? — Всерьез изумился Стан, сообразив, до чего додумалась девчонка, — Знаешь… я вообще против физических наказаний… ну ты помнишь. Но сейчас с удовольствием взял бы прут, и надавал тебе по тому месту, которое когда-то пожалел.

— Ты не посмеешь! — Хо мгновенно перестала всхлипывать и уставилась на него темными в предрассветном полумраке очами.

— Хочешь проверить? — угрожающе протянул Стан.

Конечно, бить девчонку он не собирается… но может, ей достаточно будет и угрозы?

— Не приближайся к ней! — слабым голосом приказал Таш.

— А что ты сделаешь, если приближусь? — Стан пренебрежительно усмехнулся, — вызовешь меня на бой?

— Подам жалобу… что ты пристаешь к моей невесте.

— Что-о?! — Костя ошеломленно застыл на полушаге, — к кому — твоей?

— К моей невесте, — твердо повторил Таш.

Хо тихо всхлипнула, подтверждая справедливость этого замечания.

— А её отец одобрит ваш брак? — нехорошо ухмыльнулся землянин, отлично понимая, что ведет себя сейчас не очень-то красиво, но остановиться не мог, — Ты всерьез думаешь, что Зорденс будет в восторге, когда узнает, что его дочь вышла замуж за человека, которого собираются прибить все бандиты этого континента? И не просто прибить, а прибить с особой жестокостью. Но вначале тебя свяжут, и на твоих глазах вдосталь поиздеваться над молодой женой… бандиты, как ты, наверное, хорошо знаешь, любят продлить мучения врагов! А ты им даже дать отпор не сможешь, силы-то неравные! Да и твоя старая рана выглядит очень нехорошо… определенно, все время болит. Сил, разумеется, отнимает немало, ты же все время стараешься казаться неуязвимым и готовым к подвигам?!

— Это не твое дело, — агент побледнел так, что это стало видно даже в полумраке, — и разговаривать на эту тему я с тобой не хочу. А Хо не тронь.

— Да кому нужна такая дура, трогать её! — озверел Костя, — ты лучше скажи спасибо, что Закат у нее яд из руки выбил! А то венчался бы ты с трупиком.

Таш молчал, стиснув зубы, только желваки некрасиво бугрились на скулах. Костя несколько секунд мерил бывшего командира злым взглядом, потом развернулся и ринулся к ручью. Ему нужно было прийти в себя и обдумать неожиданную новость.

Витти проводил взглядом иномирянина, расстроенно вздохнул и достал свой кошелек. Извлек маленький мешочек из хорошо выделанной кишки, щипчики. Специально возил с собою для сбора некоторых ядовитых растений и грибов. Каждый алхимик знает, яд в их профессии зачастую нужнее самого целебного зелья. Закат без возражений позволил маленькому человечку взять щипчиками пузырек, спрятать в мешочек. Убрав яд, Витти тщательно замыл просочившуюся сквозь приоткрытую пробку капельку кусочками полотна и бросил их в костер, а мокрое место на одеяле присыпал горячей золой.

Тиммо с Орритом тем временем ловко раздули костер, поставили на огонь остатки вчерашнего супа, добавив котел чуть проваренным мясом. Витти еще с вечера важно объяснил, что это лучший способ сохранить мясо при такой погоде пару дней, сварить до половины в очень соленом бульоне. Потом достаточно чуть покипятить, чтоб получить нормальный суп, но кабанятину можно есть и так.

Таш продолжал упорно молчать, мрачно наблюдая за непонятно откуда взявшимися малоросликами, и стараясь не смотреть в сторону съежившейся на сухом углу одеяла невесты. Все снова пошло не так, как он запланировал, и снова всему виной этот странный парень. Теперь хоть понятно, почему он сразу показался Ташу не от мира сего. Он действительно из другого мира, и никак не понять опытному агенту, с какой стати хозяин поступил так неосмотрительно. Зачем вообще отпустил такого ценного парня, если с его помощью можно было очень существенно укрепить свое положение при дворе Бангдираха? Серьезно пошатнувшееся в последнее время из-за интриг врагов Зорденса? Да и решение коменданта отдать дочь в младшие жены старому Пранфеллу вообще совершенно не в его стиле.

Хотя, если посмотреть с точки зрения обеспеченности и безопасности — вполне разумное решение. Пранфелл владеет большим замком, окруженным богатыми деревнями и его семья ни в чем не нуждается. Да и в случае войны Хо лучше оказаться на Хамшире, чем на Зании. Императрица предпочитает воевать на чужих территориях.

Но за двадцать лет службы Таш успел, как ему казалось, очень хорошо изучить Зорденса. И знал точно, тайные, не всегда понятные с первого взгляда, мотивы действий коменданта обычно были намного чище и благороднее, чем у большинства других господ. Потому и служил ему хваткий воин честно и преданно… до вчерашнего дня. И теперь никак не мог решить, ошибся или нет, впервые пойдя против воли хозяина.

Костя в это время успел дойти до ручья, умыться, окончательно проснуться и немного успокоиться. Ну… относительно успокоиться, в душе так и кипело, когда он вспоминал заявление Таша. Теперь землянин выгуливал, а заодно учил Чудика, не переставая про себя костерить агента.

Вот ведь подлый какой мужик, старый, весь поковырянный шрамами, с гадкой болячкой, постоянно грызущей его болью, а туда же, молоденькую девчонку решил отхватить. И ведь пока не знал, что это дочь хозяина, даже внимания не обращал, а тут сразу — невеста. Интересно, успел он или нет… Нет, наверное, не успел, слишком они торопились уйти подальше. Хотя… не такое уж это и долгое дело… если ради галочки.

И плевать бы Косте на их кроличьи дела… ясно, что уследить за пробивным агентом коменданта первоначально было нереальной затеей. Вот только Хо совершенно не выглядит счастливой и влюбленной… и это почему-то тянет душу больше, чем вопрос — куда идти дальше.

Но одно Стан решил твердо, больше он не будет руководствоваться ничьими советами и приказами. Отныне он сам выбирает себе путь и попутчиков… нужно так и сказать этой парочке, когда вернется к костру. А они пускай тоже выбирают… пойдут с ним — или куда хотят.

— Чудик, — позвал Костя резвящегося в вышине унса, — пора возвращаться. Но сначала… — вот мой палец, нужно выпить крови. А то заболеешь… бактерии в животике заведутся.

По уху прошуршало крылышками, лицо обдало ветерком, как от довольно неплохого вентилятора. Маленькая лапка вцепилась в воротник, вторая дернула бандану. Малыш явно намеревался скользнуть в выбранное убежище.

— Чудик — кровь! — Строго приказал Стан.

— Чудик — кровь! Нет! — возразил тонкий голосок, — бактерии в животике — нет.

— Как это нет? — не поверил парень, — откуда ты знаешь? Беда обычно подкрадывается незаметно. Лучше выпей крови, да пойдем… у меня есть идея. Раз уж я не довел эту дуру до того жениха, какого ей выбрал папочка, то хоть этого приведу в божеский вид, а то оставит ее вдовой в расцвете лет… да еще и с детишками.

— Кровь — нет! — заупрямился Чудик, и тут же заинтересовался, — что такое — дуру?

— Дура или дурак — это человек… или существо, который делает хуже сам себе непродуманными действиями, — желчно буркнул Костя и взмолился, — а давай, ты сам начнешь анализировать смысл всего, что слышишь и задавать вопросы только тогда, когда не найдешь разумный ответ? А сейчас пора возвращаться, мясом пахнет.

— Мясо хорошо, — обрадовался унс, — мясо бактерии нет.

— М-да, разговариваешь ты, как китаец, — вздохнул Стан, — значит, будем работать.

— Что такое работать? Что такое китаец? — немедленно всполошился Чудик, запомнивший за пару уроков несколько сотен слов, и основные команды.

— Объясняю, работать это значит учить тебя правильно разговаривать, но бывает и другая работа…

— Что такое другая? — немедленно пискнул Чудик, и Стан невольно засмеялся, сообразив, что в ближайшие дни скучно ему не будет.

На полянку он вернулся с совершено другим настроением, и сразу подсел к вертам.

— Закат… — осторожно подбирая слова, начал нелегкий разговор, — я понимаю… Таш тебя обидел… но он защищал свою… женщину, как оказывается.

Картинка мелькнула так быстро, что Костя ничего не успел понять, зато все осмыслил Чудик.

— Верт лечить дурак, — коротко перевел сообщение мангура в человеческие слова унс, и зверь в знак согласия прикрыл на миг глаза.

— Ладно, тогда я пойду, привяжу его… иначе начнет сопротивляться, — вздохнул Стан, но Закат и на этот счет имел свое мнение.

Снова быстро мелькнули картинки, предназначенные унсу.

— Сказать Витти, — важно сообщил Чудик, выскользнул из-под банданы, на миг завис вверх ногами над лицом землянина и испытующе заглянул в его глаза — понял, мелочь глазастая?

— Вообще-то, — поперхнулся Костя, — мелочь глазастая — это ты, но с этим потом разберемся. Закат, у меня еще вопрос, Чудик не хочет крови… что делать?

Обмен картинками проследовал на скорости сапсана, когда за окнами вагона только погоду можно угадать.

— В горячее мясо нет бактерии — гордо сообщил унс итог этих научных изысканий, — Чудик кровь — нет!

— Блин, как все просто, — расстроенно вздохнул парень, вспомнив кучку безжизненных серых тушек, — не зря мама говорит, всегда обдавай фрукты кипятком. Ладно, поговорим с Витти.

Маленький имраец и сам уже спешил к ним, получив картинку от Заката. Две расы старательно учились общаться.

— Это легко, — заверил видящий, узнав, зачем Стан собирался связывать агента, — у меня есть снадобье… обездвижит его на пару часов. Сам понимаешь, нам иногда приходится… убегать. А поскольку бегаем мы медленнее занийцев…

— Ясно, уравновешиваете шансы, — понимающе хмыкнул Стан, — иди, давай ему твое снадобье.

Витти радостно закивал и убежал к своему мешку, почему-то имрайца очень обрадовало решение Стана.

Таш выпил предложенное ему зелье с мрачной решимостью обреченного, не понять, что вокруг него что-то затевается — агент не мог. Но того, что произойдет дальше — не мог предположить даже в самых жутких снах.

Едва снадобье начало действовать, к Ташу решительно направилась вся команда, оба мангура, Стан и Витти с помощником. Решено было, что именно старший хумили, как опытный алхимик и травник будет главным хирургом, а мангуры только залечат рану. Унса на время операции Стан передал Тени, так зверям и Витти проще договориться между собой. Да и картинка, которую посылал Чудик, просто заворожила старого травника, он и не предполагал, что можно видеть все так четко и ярко.

— Что вы собираетесь с ним делать?!

Стан только криво усмехнулся, услышав встревоженный вскрик Хо, значит, все-таки волнуется за своего жениха.

— Ты не переживай, красавица, — подсел к девчонке словоохотливый Оррит, — ничего плохого они не сделают. Главный ваш, Станар, велел вылечить твоего жениха. А то плохо получается, ты такая молодая, здоровая, а жених совсем больной… что это за жизнь. Зато теперь можешь радоваться… скоро будет совсем здоровый… деток приживете себе на радость.

Хо стиснула зубы, отвернулась, и сколько потом не пытался хумили её разговорить — так ничего и не добился.

— Как он только терпел? — вскрыв старый, бугристый шрам, потрясенно выдохнул Витти, торопливо суша рану клочками порванной запасной рубахи Стана.

В осуждающие, полные горького презрения глаза Таша бригада "хирургов" старалась не смотреть. Впрочем, Стан выдержал недолго, едва из раны распространился тяжелый запах гниющего мяса — зажал нос и удрал на свое одеяло, сообщив издали, что от него толку все равно не будет.

Как это переносят мангуры — он старался не думать, как и о том, какую адскую боль чувствует оперируемый. Оцепенение, вызываемое снадобьем Витти, полностью ощущений не снимало, только притупляло.

— Не переживай ты так, — Оррит, потерпев неудачу с Хо, подсел к Стану, — лучше позавтракай.

— Ты думаешь, я могу сейчас есть? — Костю даже передернуло от одного слова — еда, — нет, может, попозже. А ты сам кушай, если хочешь, и Хо покорми… вообще позаботься о ней, ладно? Со мной она не разговаривает.

— Знаешь, — маленький человечек подвинулся ближе и зашептал еще тише, — с ней что-то не в порядке… я чувствую.

— Конечно, не в порядке… она думала, что едет просто переждать трудные времена в безопасном месте, а отец написал, что его друг дал клятву отвечать за нее и заботиться. Я-то думал, просто заботиться, а она решила, что это брачный договор. И забастовала… ну дальше вы знаете.

— Зря она так решила, — подумав, серьезно сообщил Оррит, — никто ведь не знает точной сути их договора. Тут важен статус друга, и сколько у него уже есть жен. У хамширцев совсем другие законы… чем на Зании. Если на Зании каждый, кто заработал достаточно денег, может завести до пяти жен, а король и больше, то на Хамшире только членам высшего круга разрешено заводить трех жен. Богатым и знатным господам по две, а всем прочим по одной. Зато наложниц можно иметь всем хамширцам, но не больше чем жен. Вот только… эту девушку отец вряд ли собирался отдавать в наложницы на Хамшир, если она и вправду дочь того самого Зорденса… я слышал, что у него два сына.

— Думаешь, зря она одета мальчиком? — вздохнул Стан, — только это очень большая тайна… и лучше бы тебе ее не знать.

— Но раз уже знаю, — справедливо заметил Оррит, — то могу немного поразмышлять, зачем он это сделал. Вывод напрашивается только один, чтоб не отдавать ее Бангдираху. Король забирает в наложницы дочерей всех самых знатных и влиятельных господ… чтоб держать их в руках.

— Я этого не знал. А сыновей нельзя забирать… в личную стражу… или там в пажи?

— Нет, с сыновьями так не поступают. Первый сын — наследник, второй — запасной, его можно потребовать ко двору, только если старший уже женат и имеет сына.

— Оррит, а зачем вы так подробно изучаете обычаи чужих стран? Вы же только перегонщики дрифонов.

— Думаешь, если мы просто пригнали товар и вернулись, нам не нужно знать, что происходит в стране, через которую мы идем несколько дней? — насмешливо фыркнул Оррит, — да и в деревнях и в дороге чего только не наслушаешься. Мы же иногда заходим… купить хлеба или проведать знакомых. Хоть и не берем полукровок к себе, но с некоторыми поддерживаем связь… с самыми надежными.

Операция длилась больше часа, и Стан сообразил о ее окончании только когда увидел, как вся компания лекарей дружно рванула в сторону ручья. Осторожно приблизился к распростертому на одеяле телу агента, стараясь не принюхиваться, рассмотрел бледное, заострившееся лицо и догадался, что Таш спит. Его голая грудь, стянутая повязкой, из-под которой торчали какие-то листья, слегка вздымалась, с губ срывались хрипловатые вздохи. Одеяло вокруг него уже было вычищено и засыпано золой, но все равно хранило неприятный запах.

— Нужно будет его сжечь, — сказал сам для себя Стан и, заметив изумленный взгляд Оррита, пояснил, — одеяло это.

Первым вернулся Чудик, ловко приземлился на плечо Кости, заглянул в глаза.

— Чудик смотреть! Болячка нет. Витти чистить.

— Молодцы, — похвалил Стан, — хорошо сделали. Хочешь мяса? Вареного, без бактерий?

— Чудик мясо! — с готовностью откликнулся унс.

М-да, похоже, не скоро удастся вытравить из него командные интонации, вздохнул землянин.

— Очень хороший у тебя помощник, — с нескрываемой завистью протянул Оррит, наблюдая, как Чудик аккуратно, словно маленький человечек, берет лапками ломтики мяса.

— Не просто помощник, он мне друг, — ласково гладя унса пальцем по головке, отозвался Стан, — самый верный и неподкупный. Кроме мангуров, конечно.

— Мы тоже верные и неподкупные… — всерьез обиделся подошедший незаметно Витти, — ты, конечно, пока не знаешь… но если мы называем кого-то другом, то это навсегда.

— Ну, извини, Витти, я вовсе не хотел вас обидеть, — растерялся Стан, он как-то не был готов к такому повороту разговора, — просто еще не знал… вернее, не был окончательно уверен, считаемся ли мы друзьями.

— У нас нет обычая… — немного смягчился видящий, — объявлять это вслух… и так все понимают… но для тебя я сделаю исключение. Человек Станар, народ хумили признает тебя своим другом.

— Спасибо… — у Кости даже в носу защипало от волнения, — народ хумили, я признаю вас своими друзьями.

В дорогу двинулись незадолго перед обедом, после того как Витти сообщил, что Таш может передвигаться без посторонней помощи. За это время верты еще два раза по очереди вылизывали его рану, и с каждым разом землисто бледное лицо агента принимало все более здоровый вид. Витти все утро поил пациента какими-то снадобьями, а за полчаса до отправления разрешил съесть миску крепкого бульона.

Мешки с вещами нес закат, подсказав Стану, как удобнее их разместить, чтоб не мешали его движению, а Тент по очереди подвозила имрайцев.

Если бы нашу компанию встретил кто-то из землян, ехидно хихикал Стан, оглядывая свой отряд, определенно решил бы, что это смешанная цирковая труппа — звери и лилипуты. А на самом деле был очень рад присутствию этой пестрой компании, еще не успело потускнеть и забыться вчерашнее чувство обиды, одиночества и безнадежности.

— Там на самом деле есть поместье? — Глядя на воду, спросил Костя в никуда, когда они добрались до речки.

— Наверное… — холодно процедил Таш, и, помолчав, скупо добавил, — возле рек всегда есть деревни.

Больше Стан с ним не разговаривал. Просто скомандовал свернуть вниз, как пояснили хумили, тут все реки впадают в пролив.

Они шли почти до темна, но деревни так и не встретили. Зато вышли к трем маленьким пустующим шалашам. Костя решил было, что шалаши рыбацкие, но хумили обошли их, и со знанием дела заявили, что тут ночевали косцы.

— Вон, видишь, пара стожков стоит, — деловито объяснял Оррит, помогая Стану разгружать Заката, — обычно крестьяне, подсушив сено, сразу вывозят его на плоскодонках, а то оно быстро найдет себе новых хозяев. Но эта весна была дождливая, сено уродилось, вот видать, и не уместили все зараз. Значит, деревня не близко, не выгодно лодки из-за двух стожков гонять. Решили после забрать, когда по отаву приедут.

Стана не волновали ни крестьяне, ни их заботы, ему нужно было знать конкретно, припрется сюда кто-нибудь ночью, чтоб выселить их из нагретых постелей — или нет. И если нет — можно ли надергать из стогов сена, оставшиеся в шалашах лежанки были разрыты мышами и птицами. Накрывать шалаши свежими ветками он счел лишним, погода стояла погожая, поэтому просто распределил временное жилье и уточнил обязанности. Хо он велел занять средний шалаш, себе и Ташу оставил крайние. Витти на всякий случай приказал поселиться вместе с Ташем, несмотря на то, что от агента за день не услышали ни слова жалобы, все понимали, что пришлось ему нелегко.

Потом Стан, вооружившись одеялом, пару раз сходил к стогу за сеном, и от точного попадания в выкопанную у куста узкую яму, вполне понятного назначения, его спасло только ночное зрение унса.

Пока он ходил за сеном, а Тиммо с Орритом разводили костер, Закат и Тень вернулись с добычей. На этот раз зверь принес в зубах огромную рыбину, с уже отъеденной головой. Тень шла неторопливо, по ее чисто вылизанной морде и округлившемуся брюшку было понятно, что верты поймали вовсе не одну рыбину. Хо, сходив умыться, безучастно села возле своего шалаша.

— Я сам могу сходить, — глядя мимо Кости, сухо отказался от предложенной охапки сена Таш.

Возмущенный его упертостью землянин начал было объяснять, куда агент может засунуть себе свою идиотскую гордыню, как из-под банданы вылез Чудик.

— Это дурак! — заявил уверенно, и не обращая никакого внимания на остолбеневшего Таша, заглянул в лицо Кости, — Чудик анализировать смысл.

— Спасибо, малыш, — Стану сразу расхотелось ругаться, и он, посвистывая, пошел прочь от шалаша, просто бросив сено рядом с агентом.

И тут вдруг вспомнил, что нигде не видно Витти. Ринулся было к хумили, и — опомнился. Что от тупит, у него теперь самый сильный биолокатор из всех возможных.

— Чудик, ищи Витти!

— Витти река.

Образ возник так быстро, что Костя не успел испугаться. И снова рассердился на себя, да что это он, устал что ли? Если бы Витти утонул, Чудик вряд ли его нашел так сразу. А ноги уже сами несли к мосткам, где на картинке виден был скорчившийся у воды светлый силуэт хумили.

— Витти что ты тут делаешь? — рассмотреть, с чем там возится маленький человечек, Стану в сгустившейся тьме никак не удавалось.

— Помнишь… — как-то виновато пролепетал старый лекарь, — ты обещал нам помочь?

— Конечно, — уверенно подтвердил парень, а в чем дело-то?

— Чтоб нас переправили на тот берег, нужно помочь… нашим друзьям, — Витти изъяснялся на редкость уклончиво, — я подал сигнал, сейчас они будут тут. Но если ты не захочешь… мы поймем.

— Витти, если это в моих силах, я всегда рад вам помочь, — твердо перебил его Стан, и твоим друзьям — тоже. Потому что верю, вы не станете дружить с плохими людьми.

— Они… не совсем люди… — снова замялся травник.

— Ну и что? Мангуры тоже не люди, а я, как ты знаешь, за каждого готов в огонь и в воду.

— В огонь не нужно… — мелодичный голос возник там, где никого и быть не могло.

Прямо над водой.

А потом возникло бледное свечение, и Стан с изумлением обнаружил стоящую на воде девушку.

— Неопознанный объект, — прямо в ухо отрапортовал Чудик.

— У тебя милый друг, — девушка смотрела на Стана загадочно мерцающими глазами, — пусть останется тут… мы тебя не обидим.

— Они не обидят, — почему-то вздохнул Витти, пойдешь?

— Куда? — еще не понял Костя.

— К ним в гости. Они сами все объяснят.

— Ну, хорошо, а как идти-то?

Что-то подхватило парня и мягко поставило рядом с девушкой. От неожиданности он взмахнул руками и схватился ей за талию. Тонкую и гибкую, такую живую и теплую, что все сомнения в материальности девушки смыло горячим румянцем.

— Извини…

— Ничего, держись крепче. Друга отправь…

— Чудик! Иди к Тени! Я потом приду!

— Чудик к Тени… — недовольно пробурчал унс и поднялся в воздух.

В тот же миг непонятное что-то, на чем стоял Стан, рвануло в темноту, оставляя позади укоризненный глаз костра.

Глава 3 Конс

Дома у Костика хватило сил только на то, чтоб дойти до своей комнаты. Понуро плетясь по лестнице, он начал подозревать, что планировка дома не так и плоха, как ему показалось вначале. Где-то спокойно спали или веселились хозяева, где-то отдыхала от дневных трудов прислуга всех мастей. А тут им не встретилось ни одной посторонней души, кроме охранника на входе и поджидавших их слуг.

На этот раз Конс не стал отказываться от помощи слуг, и они от радости, что господин перестал капризничать, выскоблили его просто до скрипа. А потом, завернутого в простыню, притащили в комнату и уже уложив на постель, напялили длинную рубаху. Последнее, что запомнил засыпающий Костик, были их умиленные рожи.

А еще — пустая кушетка Майки напротив и уверенность в том, что она пустует последнюю ночь. Больше никуда он эту дурочку не отпустит.

Почему самые плохие события случаются по ночам — Костик не знал, предполагал — оттого, что хорошие люди ночью спят. И когда его разбудил настойчивый голос Авроноса и Костик, бросив полусонный взгляд за окно, отметил, что там еще не рассвело, мгновенно пришло понимание — случилась беда.

— Майка? — вскакивая с постели, хрипло вскрикнул парнишка и по скорбному взгляду лекаря понял, — угадал.

— Где она?! — Костик рванулся бежать, запутался в подоле рубахи, едва не упал, спасла быстрота реакции.

— Женщины моют… сейчас принесут. Я хотел спросить… где её положим, тут или в моей башне?

— Что с ней? — чувствуя, как все внутри смерзается в огромный и колючий кусок льда, такой колющий, что тяжело дышать, выдавил Конс.

— Пьяные клиенты избили… у танцовщиц это бывает, — Авронос и не думал скрывать правду.

— У каких танцовщиц? — Костик остолбенел, — вроде речь шла о прислуге?

— Ну… как видишь, она решила сделать по-своему. Наверное, хотела сразу заработать кучу денег, — мягко объяснял лекарь, пока его подопечный торопливо шарил в шкафу в поисках штанов и рубашки, — Отправилась в самый дорогой ночной ресторан… там хозяин часто нанимает новых, молоденьких девчонок. Старые танцовщицы клиентам со временем надоедают. Хуже всего, что именно там сегодня отмечал свое возвращение Тьершиг Жинтрас. Как теперь понятно, он хорошо запомнил твою рабыню… и нанял танцевать в отдельном зале.

— И эта дура пошла? — охнул Костик, рывком натягивая на себя первую попавшуюся рубаху.

— Там нельзя не пойти. Но обычно клиенты ведут себя достойно. Если хотят чтобы танцовщица не просто танцевала, а выполняла еще какие-то услуги, договариваются через хозяина. Однако Тьершиг не обычный клиент… Его отец был одним из тридцати дворян, которые поддержали старого императора в самые черные дни переворота. После победы все они сказочно разбогатели, и теперь это самые видные люди империи. А Тьершиг после смерти отца уже успел проиграть все состояние.

— Закон крупных состояний, — нетерпеливо отмахнулся Конс, — знаю. Что с Майкой?

— Она начала сопротивляться… и ее сильно побили. Хорошо, что я послал людей… им удалось убедить хозяина вмешаться. Но я думаю… Тьершиг будет мстить. Тут он на своей территории, сам понимаешь, все его друзья из семей тридцати.

— А твой хозяин?

— Наш хозяин, — с нажимом поправил лекарь, — он тоже из элиты. И теперь ты просто обязан его убедить, что имеешь большую важность для императрицы, чем Жинтрас. Иначе Майку выдадут Тьершигу… а моих слуг накажут. Никто не захочет их слушать… тем более, верить. Ни ей, ни тебе, ни даже мне. Поверят ему и его дружкам.

— Блин… — расстроился Костик, — и я сам во всем виноват.

— Виноват я, — хмуро не согласился Авронос, — нужно было перехватить ее у выхода и запереть в чулане. Ведь чувствовал… что ты передумаешь… тсс! Несут!

Костик и сам уже увидел, что несут, и сразу понял, никакое "тсс" можно было не говорить, ну разве только, чтоб предупредить его не выматериться при слугах. Обернутое в простыню худенькое тело, с проступающими сквозь ткань алыми полосами, в руках слуг обвисало безжизненным кулем.

— Положите на кушетку и идите отдыхать, — сухо скомандовал лекарь и начал выгружать на стол снадобья и куски ткани из принесенного слугой походного сундучка, затем строго взглянул на Конса, — ты будешь помогать.

Тьершиг был сволочью. Подлой, безжалостной и злопамятной, это Костик осознал, едва рассмотрев, куда пришлось большинство ударов плетки. По голове, рукам, плечам, груди. Лицу тоже досталось, хотя по характеру ран было понятно, Майка изо всех сил старалась прикрыть руками лицо и голову.

Авронос методично мазал рваные бороздки, начиная с самых серьезных, пахучей мазью, и потихоньку рычал какие-то местные ругательства. Консу не скоро удалось выяснить, что плетка была не простая, для пущего эффекта в неё были вплетены стебельки степной лианы, усыпанные мелкими колючками, устремленными в одну сторону. Костик знал подобные растения, пока гладишь в одну сторону — они скользкие и гладкие, но не стоит проводить рукой против шерсти.

В тех случаях, когда рана была слишком глубока, Авронос ругался сильнее и ставил крошечные серебряные скобочки, обильно смачивая рану обезболивающим.

Операция близилась к завершению, когда в дверь коротко постучали и почти сразу, не дожидаясь разрешения, вошел незнакомый Костику мужчина.

Высокий и плотный, с мускулистыми руками воина и жесткими глазами киллера. Какими их Костик видел по боевикам.

— Мирного дня тебе, Авронос, — сказал киллер неожиданно миролюбиво, однако землянин продолжал исподтишка настороженно за ним следить, четко понимая, не тот это человек, чтоб топать на рассвете в чужую комнату просто сказать лекарю — мирного дня.

— Мирного дня, Даринт, — широко улыбнулся покровитель Костика, — я рад тебя видеть.

— Я тебя тоже, — хмуро хмыкнул Даринт, проходя к кушетке, и бесцеремонно рассматривая Майку, — А это у нас кто?

Костик внезапно разозлился, она все-таки девушка… и если лекарю глупо отказывать в праве пялиться на чужих обнаженных женщин, то всяким воинам можно бы и иметь хоть немного совести.

— Его рабыня, — сокрушенно вздохнул Авронос, мотнув головой в сторону Конса, — любимая. Ты же уже в курсе, что произошло?

— Да, — коротко отозвался киллер, и опустился в стоящее у стола кресло, — это Тьершиг её так?

Отвечать ему никто не стал, Костик предпочитал молчать, раз мужик в курсе всех дел, значит, знает и эту подробность. Авронос тоже, видимо, рассуждал подобным образом, раз снова отделался вздохом.

— Сколько ударов? — налив себе из кувшина напиток, внезапно спросил Даринт, и Костика снова передернуло от бестактности пришедшего.

— Не меньше двадцати, — охотно ответил Авронос, — думаю, двадцать два, или двадцать три.

— Напиши акт, я подпишу, — лениво буркнул Даринт, потягивая напиток, — и мои люди подпишут… те, что на карауле стояли.

— Хорошо, — кротко согласился лекарь и вдруг на мгновение застыл, разглядывая Конса нехорошо задумчивым взглядом, — а ты знаешь, Эконс, кто наш гость?

— Откуда? — пожал плечами землянин, — ты же не представил.

— Это Даринт, один из твоих будущих коллег, начальник стражи господина Югнелиуса.

— Ты надеешься, что господин наймет этого зеленца вторым лекарем?! — так же лениво фыркнул воин.

— Верю, — с загадочным смешком ответил Авронос, заканчивая мазать последний рубец, — и хочу, чтоб ты тоже поверил.

Начальник стражи только скептически поморщился.

— Чем ее укрыть? — сухо поинтересовался Костик, сообразив, что его учитель снова придумал какую-то интригу.

— Пока ничем, сейчас слуги принесут шатер, чтоб насекомые не мучили, — отмахнулся Авронос, — а мы пойдем завтракать и там поговорим.

Шатром оказалась палатка из редкой ткани, которую слуги, косясь исподтишка на истерзанную девчонку, споро установили над кушеткой.

— Я буду тут кушать, — Костику вовсе не хотелось оставлять Майку с незнакомыми людьми, но Авронос был непоколебим.

— Майке ты сейчас ничем больше не поможешь, она спит. Я дал сонное зелье… во сне люди лучше выздоравливают. Рядом с ней я посажу кого-нибудь из старших рабынь, они в этом понимают, возле дверей будет охрана. А нам, для того, чтоб опередить Тьершига, нужно сделать очень много, и главная работа будет твоя. Так что не спорь, обувайся и идем в столовую, нужно обговорить все детали.

Сначала Костик думал, что после произошедшего вообще не сможет ничего съесть. И, входя в столовую, хмурился с откровенным недовольством. Однако, рассмотрев с порога полностью сервированный и заставленный едой, несмотря на раннее время, стол, заколебался. Минутой позже запах только что вынутых из печи хлебцев и булочек, ряды нарядных тарелок, наполненных красиво разложенными закусками и горячими мясными и рыбными кушаньями, заставили его круто изменить первоначальное намерение ограничиться стаканом чая. А когда парень съел с десяток маленьких хрустящих булочек, собственноручно и щедро намазанных вкуснейшим мясным паштетом, поверх которого он добавлял кусок нежного, жирного сыра и ломтик местного малосольного овоща, то понял, что изначально был неправ.

Все-таки правильно кто-то сказал, что после хорошей еды люди добреют. Костик тоже подобрел. И если, топая в столовую, он всерьез строил планы убийства усатого печеночника, теперь, сыто отвалившись на спинку стула, благодушно раздумал пачкать об него свои руки. Не заслужил этот садист ни быстрой смерти, ни того, чтобы Костик пошел за него на виселицу.

Есть более действенное и более изощренное наказание — месть. И если хорошенько вдуматься, все необходимое для этого у Костика уже есть… нужно только постараться подогнать события так, чтоб они совпали, словно произвольно.

Конечно… мама всегда говорит, что мстительность — очень некрасивое чувство, и оборачивается зачастую во вред мстящему. Вот только мысль, что гад, избивший Майку, будет спокойно жить и продолжать издеваться над другими людьми, приводила парня в тихое бешенство.

— Эконс, ты меня слышишь? — вырвал землянина из сложных расчетов голос Авроноса.

— Извини, задумался, — кротко взглянул на учителя Костик, — а что ты сказал?

— Я спросил, ты уже поел? Тогда я прикажу подать коляску.

— А мы куда-то едем?

— Ты что, не слышал, о чем мы говорили?

— Нет. Мама говорила, за едой нужно отстраняться от посторонних мыслей, тогда и пища пойдет впрок. У нас даже поговорка такая есть, когда я ем, я глух и нем, — нес всякую ерунду Костик, лихорадочно раздумывая, как бы поделикатнее отказаться от поездки.

— Вообще-то, это правильно, — внезапно согласился Авронос, — но я не предполагал, что в такой напряженный момент ты будешь заботиться о пищеварении.

— Моменты приходят и уходят, а пищеварение остается, — глубокомысленно изрек Костик и вопросительно уставился на Авроноса — так куда мы хотели ехать?

— Даринт разрешил вам пожить несколько дней в его доме, это за городом, — терпеливо повторил лекарь, — у Тьершига не будет никакой возможности туда добраться.

— Я против, — сразу отказался парень, — прятаться в нашем положении — самое последнее дело. Лучше объясни мне, смогут ли друзья этого гада проникнуть сюда?

— Нет. Но они подадут жалобу, что мы укрываем оскорбившую его девушку.

— И сюда за нами придут стражники?

— Конечно, нет. Судьи будут ждать возвращения нашего господина.

— Так зачем же нам бежать? — изумился Костик, — мы пострадавшая сторона, и вести себя нужно так, чтоб общественное мнение стало на нашу сторону.

— Какое мнение?! — вытаращился Авронос, — опомнись! Тут нет никакого мнения! Народ будет делать то, что ему прикажут!

— Ты неправильно понял, или я неправильно сказал, — при каждом строе есть уважаемые и состоятельные горожане, чье мнение небезразлично властям, мы это учили. Важно только, чтоб они выбрали между мной и Тьершигом. Никогда не поверю, чтобы он уже не заработал плохой репутации… с его-то замашками.

— Заработал, — впервые в глазах Даринта мелькнуло подобие интереса, — но ведь у тебя вообще никакой нет!

— И видят боги, я никакой и не хотел, — сердито фыркнул Конс, — но он первый вынудил меня к действию. Авронос, ты что-то говорил, про то, что я должен сделать много работы?

— Ну да, я считал, что ты будешь жить в замке Даринта, а я начну подбирать и посылать тебе клиентов… и, пока вернется господин, у тебя уже будет трое или четверо излеченных.

— Мало, очень мало! Ты же сам говорил, за Тьершига семьи тридцати! Что против них пятеро излеченных, если считать Барсента?! Нужно действовать иначе. Ты едешь в дом Барсента и просишь госпожу Уликору мне помочь. Думаю, она не откажется.

— Ты вылечил Барсента?! — вот теперь Даринт смотрел на Конса с неподдельным интересом.

— Ну да, — пожал плечами Костик, — там был не особенно трудный случай. Так вот, пока ты с ней разговариваешь, нужно нанять какое-то помещение, и написать плакаты… текст я сам набросаю. Мне нужно всего одно выступление… пока Тьершиг проспится после ночной пьянки, у меня будет толпа поклонников.

— А если не получится? — засомневался Авронос, — Ты понимаешь, чем рискуешь?

— Более чем. Но если бы мне нечем было рисковать, я никогда бы не пошел на такой дешевый рекламный трюк. Ты можешь нанять мне несколько художников? Плакаты должны быть оформлены очень красочно. И еще расклейщиков, про остальных поговорим позднее.

Деньги способны на многое, это утверждение Костик слышал часто, но в действии увидел первый раз.

Меньше чем через час он, наряженный в очень непривычный для этих мест костюм, стоял на веранде, держа в руках кларнет. А вокруг у мольбертов, на которых были прикреплены внушительные деревянные щиты, сидело около десятка мазил. Так называли в Хедуле художников, специализирующихся на писании вывесок.

Первоначальный вариант, с привычной Костику бумагой, забраковал Даринт, заявив, что ее легко сорвет первый же ученик, у которого нет денег на большие листы. Тогда как щиты и выглядят солидно, и под дождем не размокнут. Да и повесить их можно повыше, чтобы было лучше видно, и никто не решится лезть снимать.

Даринт вообще оказался кладезем ценных практических советов, явно сказывались годы, когда он мотался по стране в качестве наемника.

Он и предложил использовать для первого выступления зал, где проводились городские собрания и благотворительные балы. И сейчас мотался где-то, организовывая все необходимое.

Авронос тоже мотался, но совсем по другим адресам, оставив Костика решать мелкие организационные вопросы.

— Господин Конс! — молоденькая рабыня смотрела на парня снизу вверх с откровенным восторгом, — там пришли женщины из дома вдов, что с ними делать?

— Найдите им одежду поприличнее, умойте и причешите, потом я с ними побеседую.

Девушка понятливо закивала и убежала, провожаемая страдальческим взглядом Костика. Что бы там ни думал о мнении народа Авронос и прочие господа, оно существовало, и уже дало о себе знать.

Едва выйдя из столовой, парень обнаружил первых поклонниц. Оказывается, история Майки уже была известна всей прислуге и женская часть ее с непонятным Костику пылом встала на его сторону. К Майке относились по-разному, некоторые просто жалели, другие еще и ругали, а вот им однозначно восхищались.

Вот только сам Конс слишком хорошо понимал, что все было бы по-другому, не поведи он себя так безмозгло. И с чего взъелся на нее, теперь и сам не мог сказать… знал только, что виноват именно он, и значит, именно он должен все исправить.

— У тебя, сынок, слишком большая совесть… — печально обронила как-то бабушка, — бог троим нес, да на тебя вылил. Ты-то как-нибудь с ней примиришься, а вот каково тем, кому не досталось?

— Их ждет горькая доля владельцев заводов, газет, пароходов… — желчно буркнул дед и снова уставился в газету.

Доски были прибиты в самых людных местах Хедула еще за час до обеда, и в это же время два десятка прилично одетых женщин начали расспрашивать у лавочников и корчмарей, не знают ли они, где будет принимать больных и страждущих известный целитель Дэконс Запольский. Дополнительную букву в новое имя Костика добавили по совету Даринта. По его же совету составили контракт на ученичество датированный вчерашним числом.

Служанки и рабыни, помогавшие переодеваться вдовам, и, словно невзначай, прислушавшиеся к инструкциям, которые Костик выдавал тайным рекламным агентам, тоже не бездействовали. На свой страх и риск отправлялись в гости к подружкам из богатых домов, и таинственно сообщали им, что сам Дэконс устраивает сегодня единственный бесплатный сеанс исцеления для сирых и обделенных.

— Один-единственный! Это делается под большим секретом, ты же сама понимаешь, что мне будет, если ты проговоришься?! — загадочно шептали белые, смуглые и серебристокожие девушки жадно внимавшим служанкам.

Ни секунды не сомневаясь, едва за ними закроется дверь, подруга опрометью кинется зарабатывать хозяйское благоволение.

Наверное, в нескольких случаях эта уловка все же сработала, иначе откуда бы взяться в зале очень нарядно одетым дамам?!

Костик рассмотрел нескольких, пока Авронос показывал ему подставных больных, доставленных лично.

— Вон та женщина, лицо в бородавках, ее ни с кем не спутаешь, вызывай первую. Потом вон тот мальчишка, что ловко притворяется косым. Еще две старушки, у них якобы страшные головные боли… им можешь дать по пилюле.

— Ладно, я пошел, — Костик опустил на глаза черную полумаску и повязал голову черной банданой.

Над костюмом он долго не мудрствовал, выяснив, что в этом мире не было ни Зорро, ни мистера Икса, составил себе нечто среднее из этих персонажей.

Черные штаны и сапожки нашел Авронос, черную же тунику с длинными пышными рукавами притащили рабыни. Костик по неровно обрезанному нижнему краю заподозрил конечно, что до этого она была траурным платьем какой-то матроны, но капризничать не стал. Время поджимало. Просто попросил порезать подол узкими ленточками наподобие бахромы и подпоясал получившееся одеяние широким черным же, кушаком. Бандана и полумаска, собственноручно вырезанная землянином из чьего-то кожаного пояска, дополнили образ.

— Удачи! — Авронос сделал замысловатый знак руками, и напомнил в который раз, — не бойся, если упадешь, воины Даринта вынесут.

— Типун тебе на язык, — неслышно буркнул Костик, и шагнул из-за занавеса.

Зал для собраний был бы точной копией цирка, если не плоский потолок, поддерживаемый деревянными колоннами, и стоявший посреди ничем не огороженного пространства, совершенно круглый невысокий помост.

А вот сиденья уходили вверх такими же ярусами, и на верхних скамьях было больше свободных мест, чем публики.

Несколько шагов до сцены Костик почти пробежал, не стоило давать публике рассмотреть себя заранее.

Взлетел на помост, прикрыл глаза и поднес к губам инструмент. Мелодия была проверенной, именно под нее едва не зарыдал прожженный трактирщик. Только теперь Костик добавил тянущих нот, надрыва, заставляя кларнет страдать и плакать.

А когда оборвал мелодию и открыл глаза, обнаружил, что почти все зрители прослезились.

Отлично… именно это ему и нужно.

— Жители славного города Хедул, — негромко заговорил Конс, старательно добавляя в голос печали, — хочу предупредить сразу, я не бог. И даже не волшебник. Поэтому новые пальцы у калек не вырастут, и зубы у стариков — тоже. Те, кто надеялся, что я сумею вернуть им давно утраченное, могут идти, заниматься своими делами.

Он затянул паузу, рассматривая зрителей сквозь прорези маски. Если встанет хоть один — это почти провал. Значит, не удалось заинтриговать настолько сильно, чтобы интерес к его выступлению перевесил их собственные повседневные заботы.

Не ушел ни один.

Отличное начало.

— А вот что я могу, вам скажет человек, которого вы хорошо знаете. Госпожа Уликора… если вам не трудно…

— Мне не трудно, — женщина уже торопилась к помосту, — я для вас готова полы мыть. Многие знают, что после нападения бандита мой муж не вставал больше оборота. И врачи в один голос предлагали мне шить траурный наряд. А вчера после визита господина Дэконса мой муж встал и своими ногами дошел до стола. И теперь я уверена, что он проживет еще много лет. Благодарю Вас, Дэконс, вы вернули мне жизнь…

Уликора вдруг рухнула на колени и прижала к губам руку Костика.

— Госпожа… ну зачем? Вставайте, я рад был вам помочь… — расстроенно лепетал Костик, передавая пациентку в руки подоспевшего Авроноса и его слуг.

— Не преуменьшай своих заслуг ученик, — с нарочитой укоризной произнес лекарь, — ты действительно вернул вчера к жизни сразу двоих. Я не говорю уже про чудесное исцеление одной из рабынь от зеленой лихорадки, произошедшее у меня на глазах. Именно поэтому я разрешил тебе одно выступление… пока ты не получишь звания магистра, пользовать пациентов тебе будет запрещено.

— Спасибо учитель, — печально перехватил ведущую роль Костик, — но я хочу предупредить присутствующих еще об одной тонкости… вылечатся только те, кто поверит мне всем сердцем. Именно в этом случае я смогу поделиться с вами своей исцеляющей энергией. И последнее… на всех желающих ее не хватит. Начнем? Первого клиента я выберу сам… посмотрим, у кого из вас открыто для меня сердце…

Костик внимательно осмотрел зрителей, словно выбирая, и только собрался открыть рот, чтобы вызвать подсадную утку, как с заднего ряда раздался женский крик:

— Выбери меня! — немолодая, грузная женщина торопливо спускалась вниз, — я верю, верю! Как услышала музыку, сразу поняла, если этот не поможет, значит, никто не поможет! Меня все знают, я Омха, булочница! Из-за этой проклятой штуки работать не могу… и клиенты уходят…

Костик смотрел на женщину и начинал понимать, что влип по-крупному. Ее лицо было изуродовано огромной шишкой, напоминающей куриное яйцо размером и формой. Она нависала из-под брови, почти прикрывая глаз, и действительно выглядела скверно. Однако гораздо хуже было то, что Костик прекрасно понимал, чем может оказаться эта гигантская папиллома.

И чем может закончиться его целительство.

— Вот, — Омха вытянулась перед Костиком, преданно заглянула в вырезы полумаски, — делай что хочешь, хочешь режь, хочешь так оторви… сама я боюсь.

— И все же тебе придется самой, — строго оборвал пациентку Костик, смиряясь с неизбежностью, — но не руками. Молчи! Сначала возьми в рот вот эту пилюлю, и начинай сосать. Я принес ее из другого мира и она поможет тебе справиться с болячкой. Сначала будет сладко, потом ты почувствуешь кислоту… Почувствовала? Замечательно! Значит, на тебя снадобье действует! Теперь слушай очень внимательно. Сейчас ты закроешь глаза и попробуешь отыскать своим разумом тоненькие корешки, которыми держится за твою плоть эта гадость. Как найдешь, начинай обрывать и выталкивать изнутри… всем своим существом выталкивай, я буду помогать. Только молчи и не отвлекайся, вот… чувствуешь первый корешок? Вытяни его из себя, вытолкни в эту шишку, она сразу станет слабее. Так, по-моему, это второй… смелее, все идет прекрасно. Конечно, она сопротивляется, но вместе мы постараемся с ней справиться. Где же еще корешок?

— Вот, последний… сейчас, сейчас…. - хрипло буркнула женщина и вдруг потрясенно охнула, — великие боги! Отпала!

Костик и сам испытал неописуемый шок, глядя на лежащую на ладони женщины папиллому. Правое веко пациентки выделялось яркой белизной незагорелой кожи, и по нему стекала крошечная капелька сукровицы, как память по исчезнувшей шишке.

— У меня тоже отпала… — девушка, сидевшая рядом с одной из богатых дам растерянно рассматривала собственную руку, — вот тут была… я только представила всё, как знахарь сказал… а она и отвалилась.

— И у меня… — поддакнул кто-то на верхней скамье, — возле уха была…

— А у меня прямо зачесались все… — женщина, которую привел Авронос, оказалась сметливее других подсадок, вскочила со скамьи и начала тереть лицо.

Прилепленные лекарем мушки так и посыпались, вызывая очередную волну восторга.

— А у меня голова совсем не болит… — как-то растерянно сказала подсадная старушка, — оборотов двадцать уже гудела, я и внимание обращать перестала… а тут не гудит…

— Это хорошо, — сообразив, что не стоит превращать собрание в базар, повелительно прикрикнул Конс, — значит, ваши тела настроились на излечение. Сейчас я вам сыграю еще мелодию… а вы все представите, как от вас уходят болезни, печали и неудачи. Стекают с ваших пальцев прямо в пол, уходят глубоко-глубоко, так, что больше никогда не вернуться.

На этот раз он играл дольше и старался представить, как под его светлую, успокаивающую мелодию стихает боль и стираются обиды этих совершенно незнакомых людей чужого мира.

А когда закончил играть, почти не удивился, обнаружив, что мир вокруг начинает мягко окутываться в туман.

Чьи-то руки подхватили и понесли, кто-то пытался осторожно влить в пересохшие губы зелье. Чьи-то голоса взволнованно говорили все разом… вроде, смеялись, или плакали?

И сквозь все эти звуки доносился безмерно озадаченный голос давешнего киллера. Или, он все же охранник?

— Никому бы не поверил, представляешь, зельевар, никому! Если бы сам не почувствовал, как этот проклятый шрам начал чесаться! Сунул руку за пазуху, а там… вот! На цепочке носить буду… и убью каждого, кто посмеет слово сказать!

— Конс, как ты себя чувствуешь? — встревоженный голос Авроноса, как ни странно, прозвучал в тишине.

А Костику еще помнились крики, всхлипывания, смех… интересно, сколько времени он провалялся? И жрать охота, просто сил нет.

— Поесть бы… — озвучил он свое желание и распахнул глаза.

— Сейчас, сейчас, — заторопился лекарь, — вот бульон, открывай рот.

— Авронос, я что, маленький? Сам ложку держать могу!

— Ну… если судить по росту, и еще по некоторым фактам… вполне взрослый мужчина. Но если по поступкам…

— Вот отсюда поподробнее, — отбирая слегка трясущимися руками миску и ложку, потребовал Костик.

— Ты зачем полностью открылся?! — расстроенно поинтересовался лекарь, — они же из тебя силу как стадо из ручья пили! Кто сколько хотел!

— А! — глубокомысленно хмыкнул Конс, чувствуя, как с каждым глотком горячего бульона начинает исчезать сосущая пустота внутри.

Отложил ложку и выпил бульон так, как пил вчера Барсент. Прямо через край.

— Ну а теперь объясни про силу еще подробнее, и подай, пожалуйста, вон ту тарелочку… не эту, вон ту с колбасками. И попроси, чтоб чайку горячего и сладкого сделали… жаль, что у вас кофе нет. А Майка как?

— Спит еще, но раны я смотрел, опухоль спадает, — еще недовольно буркнул лекарь и подал Консу очередную тарелку, — Ты хоть понимаешь, что тебе просто сказочно повезло?! Зачем ты взялся лечить булочницу? Ее шишку ни один уважающий себя целитель лечить не брался!

— Всё я понимаю… но послать её на место было нельзя. Ее же там половина зала отлично знала, если б я вместо нее взялся за твою тетку, в души людей закралось бы сомнение насчет моей честности. А это для такого дела самый паршивый оборот.

Костик снова принялся за еду, а лекарь, повздыхав, начал объяснять.

— Твои способности — это просто усиленные умения организма влиять на события и предметы, не используя физической силы. Эти уменья бывают разные, телепатия, телекинез, предвиденье, или внушение, как у тебя. Но для того, чтоб получить результат — ты должен затратить силу… это такая внутренняя энергия, невидимая и неощутимая… она есть у всех абсолютно, только у одаренных ее много больше.

— Авронос, про это я тоже имею представление… теоретическое, правда, но думаю, его хватит. Ты объясни другое, как мне понять, сколько можно тратить, чтоб не валяться после каждого пациента?

— Нужны тренировки. Только опытным путем ты можешь определить, сколько можешь потратить и когда должен остановиться. И я сегодня не шутил, когда говорил, что больше не позволю тебе собирать такие толпы. Среди людей бывают те, кто приловчился потихоньку брать энергию у других, они специально устраивают такие ситуации, чтоб заставить людей нервничать, волноваться, сердиться или обижаться.

— Тоже знаю, энергетические вампиры, — важно кивнул Костик и сунул в рот очередную колбаску.

— Так что же ты, раз всё знаешь, — возмутился лекарь, — открыл себя такой куче народа? Ведь они все сосали тебя… как пиявки! Ты знаешь, сколько в зале оказалось тех, кто почувствовал какие-то изменения в самочувствии?

— Человек десять-двадцать, если я не ошибаюсь, — прикинув, сообщил Костик.

— Почти в два раза больше! — обвиняюще уставился на ученика лекарь, и едва не задохнулся от изумления, обнаружив на его лице откровенное разочарование.

— Неплохо, конечно, но до Кашпировского — как до Киева. Значит, будем работать, — вздохнул Костик, и вдруг кровожадно ухмыльнулся, — но первая часть Марлезонского балета всё же за нами. Теперь можно начинать готовить и вторую!

— Конс! — насторожился лекарь, — мне слышатся в твоих словах очень нехорошие интонации! Уж не мстить ли ты задумал господину Тьершигу?

— Авронос! — в тон ему ответил парень, — ну неужели ты думаешь, что я смогу ему все простить?

— Дурак! — припечатал лекарь, — если ты не оставишь эти планы, я вызову Даринта и он под охраной отправит тебя в свой замок! Ты не представляешь, с кем собираешься связаться! Нет, дело не в самом Тьершиге, его господа из верхнего круга и сами еле терпят! Но никогда не дадут в обиду, потому что он — один из них! Вот так одного сдадут, другого, глядишь, и никого не останется!

— Ну, это я тоже знаю, — вздохнул Костик, — у нас один умный человек сказал, что плохих людей значительно меньше. Просто они лучше организованы. Но и оставить его безнаказанным тоже не могу!! Пойми, если он будет ходить по земле, у меня останется чувство, что я под колпаком. Такое… постоянное ощущение скрытой опасности. И самое главное… я же не собираюсь его отравить или проткнуть ножом у всех на виду. Мне и самому еще пожить хочется, да и тебя я подставлять не хочу.

— Спасибо хоть за это, — немного успокоился лекарь, — ты подумал, что скажешь, когда придут посыльные от судьи? По моим расчетам, у нас осталось не так много времени.

— Так что же ты молчишь! Вот с этого и нужно было начинать! Нам ещё столько приготовить необходимо, — как ошпаренный вскочил с постели Костик, — где мой карнавальный костюм?

— Похоже, у нас теперь вся жизнь превратится в карнавал, — беззлобно пробурчал Авронос и позвонил слугам.

Когда уже этот мальчишка научится пользоваться звонком, вместо того, чтоб самому лазить по шкафам?

К тому моменту, как возле легких ворот, ведущих к гостевому дому, остановилась выкрашенная в белое с золотом коляска представителей имперского суда, все главные действующие лица были готовы.

Однако раньше них в игру вступила неучтенная Костиком сила в лице его собственных, свежеприобретенных фанаток.

— Господин секретарь, как хорошо, что вы приехали! — одна из дам, гуляющих по аллее неподалеку от ворот, ринулась наперерез важному и хмурому господину в официальной накидке, — Не откажите в маленькой просьбе… в знак старой дружбы, передайте господину Дэконсу мой нижайший поклон и эту корзинку!

Господин судейский секретарь несчастно сморщился, но отказать даме не посмел. Слишком часто пользовался услугами ее мужа, владельца очень престижного ювелирного магазина.

— И мою, пожалуйста! — Хорошенькая девушка, судя по светлым волосам, занийка, умоляюще смотрела такими голубыми глазами, что сердце секретаря не выдержало.

Подхватив обе корзинки и заметив, как к нему устремляются остальные прогуливающиеся вдоль забора дамы и господа, секретарь сообразил, что происходит нечто неординарное.

И резко прибавил шагу, торопясь проскочить мимо безмолвных охранников. Непредвиденных обстоятельств и событий господин секретарь откровенно побаивался, и потому предпочитал обходить самой дальней дорогой. Ну а раз уж не получилось… стало быть, нужно держаться настороже и быть готовым к новым неожиданностям.

Его помощники ретиво неслись следом, отлично осведомленные о необычайной осмотрительности начальника, не раз спасавшей его репутацию в самых щекотливых и проигрышных ситуациях.

Плохие предчувствия секретаря не обманули, доказательства правоты собственной интуиции просто хлынули на него в ту самую минуту, как он переступил порог гостевого крыла дворца наместника.

Первые признаки подступающей беды секретарь явственно ощутил, когда в просторном холле их встретил мрачный, как грозовая туча, Даринт, начальник охраны Югнелиуса. Его знали в городе очень многие, а не боялись только единицы. Когда-то юный командир наемников в одночасье сделал карьеру, приведя свой отряд, один из сотен, мотающихся по стране в поисках заработка, под знамена тридцати. В первом же бою ему повезло вывезти из-под стрел мятежников тяжело раненого герцога Лонгердийского, отца Югнелиуса, и с того дня он командовал личной герцогской охраной.

— Что привело Вас в дом господина наместника? — ледяной голос Даринта был безукоризненно вежлив, но секретарь уже так долго занимал свой пост, что не мог обмануться такой показной вежливостью.

— Господин Тьершиг подал жалобу.

— На господина наместника?! — в голосе Даринта прибавилось холодности, хотя еще секунду назад секретарю казалось, что такое невозможно.

— На рабыню одного из гостей господина Авроноса, по имени Конс. Рабыню зовут Майка.

— Суд поставили в заблуждение, — в голосе Даринта звучало сочувствие, но секретарь мог бы поклясться, что в глазах воина горело презрение.

— Это значит, вы отказываетесь ее выдавать суду?

— Нет, мы ни от чего не отказываемся. Следуйте за мной.

Это было не по правилам, и они оба это знали. Своих слуг и рабов господа высшего круга выдавали суду крайне редко, и только если считали полностью виновными. Но в большинстве случаев откупались, а виновного наказывали сами. Однако к этой категории не всегда относились рабы и слуги людей, гостящих во дворце. Хотя и их зачастую хозяин брал под свою опеку, если, разумеется, сам не хотел преподать урок покорности.

И секретарь очень надеялся, что разбирательство, как обычно, отложится до приезда Югнелиуса. Потом наставник разберется во всем лично и либо откупится от Тьершига увесистым кошельком, либо отдаст ему на ночь строптивую девчонку, на чем особенно настаивал Жинтрас.

Но события развернулись вовсе не так, как виделось чиновнику, и теперь он уныло топал за Даринтом по коридору, постепенно начиная понимать, что влип во что-то особо скверное.

Его уверенность только окрепла, когда в одной из ниш широкого коридора секретарь рассмотрел группу рыдающих женщин, судя по одежде — служанок и рабынь. А встретив через несколько шагов несколько заплаканных девушек, несших в руках тазики, заполненные окровавленными полотнами, секретарь был уже окончательно уверен, так крупно он не влипал никогда в жизни. Похоже, происшествие с рабыней закончилось далеко не так, как описал судье еще зеленоватый после ночного кутежа Тьершиг.

— Вот сюда, — повинуясь кивку начальника стражи, один из его воинов широко распахнул дверь.

— Я считаю, следует попытаться напоить её смесью бессмертника и драконьей крови, — задумчиво произнес худощавый старик в мантии лекаря, с вышитыми на плече знаками имперской гильдии целителей, и возмущенно оглянулся на звук шагов, — в чем дело, господа?! У нас консилиум.

Фибирту от этих слов стало совсем нехорошо. Осторожный чиновник мгновенно произвел в уме нехитрые подсчеты и признал собственное поражение. Вот и встретился ему в жизни такой случай, где любое его решение будет ошибочным.

Рассказать господину судье все, что он видит и чувствует тут — значит заработать одно из тех едких и высокомерных замечаний, после которых Фибирт чувствует себя мелкой букашкой, ползущей по ноге слона.

А не сказать — значит начинать понемногу готовиться к переезду в кабинет нижнего этажа, на место одного из тех проныр, что так важно топают сейчас следом.

— Это судейский секретарь, господин Фибирт, — отрезая все пути к отступлению, официально объявил Даринт, — он прибыл предупредить о поданной господином Тьершигом жалобе. Тьершиг заявил, что его оскорбила рабыня одного из гостей лекаря Авроноса, некоего Конса.

— Вы что-нибудь уже постановили? — взволнованный юношеский голос был столь полон горестного нетерпения и надежды, что господин Фибирт просто не мог не оглянуться.

Возле двери стоял самый необычный из всех молодых мужчин, которых довелось видеть секретарю за жизнь.

Черный, странного покроя, костюм подчеркивал его высокий рост и худобу, серые, как стылая, осенняя вода, глаза смотрели сквозь прорези черной маски с болью и укором.

— Нет еще, очень тяжелый случай, господин Дэконс, — сочувственно вздохнул целитель и Фибирт только теперь вспомнил о нелепых корзинах, которые так и держал в руках.

— Дэконс? Вот это вам… дамы у ворот просили передать их корзины и благодарности.

— Спасибо… поставьте где-нибудь. Извините… но мне сейчас не до подарков… мою рабыню избил ночью какой-то изувер… взгляните сами, на девочке живого места не осталось!

Странный парень подтолкнул ошарашенного своими подозрениями секретаря и тому поневоле пришлось взглянуть на распростертое на кушетке смуглое тело худенькой девчонки. Даже видавшего виды секретаря проняло от одного только взгляда на перемежающиеся зловещей черно-фиолетовой опухолью, рваные, сочащиеся кровью полосы, изуродовавшие ее плечи и голову.

Помощников Фибирта тоже, словно из почтительности, подтолкнули к ложу пострадавшей и дали проникнуться жуткой картиной.

— Но Тьершиг говорил о каком-то Консе! — еще отчаянно пытался найти спасительную лазейку секретарь.

— Я вчера утром заключил договор на обучение иномирянина Конса ремеслу целителя и присвоил ему имя Дэконс, — откуда- то из-за спин лекарей вынырнул Авронос, личный лекарь Югнелиуса, и сунул под нос секретарю подписанный и заверенный печатями свиток.

Глава 4 Стан

Это утро было просто замечательным.

Проснувшись, Костя сладко потянулся, прислушался к своим ощущениям… офигенно. В теле непривычная легкость и истома, на душе птички поют.

Черт, как жаль, что раньше ему были недоступны такие развлечения. Нет, неправильное какое-то слово, не развлечения, а удовольствие, вновь и вновь сжигающее дотла сумасшедшее наслаждение.

И зачем ему еще куда-то плыть? — не в первый раз пришла в голову крамольная мысль.

Если можно остаться тут, в заваленной мягким мохом пещерке, рядом с потрясающе ласковыми и податливыми морянами?!

Это уже потом, заполночь выяснилось, что девушка вовсе не сказочная русалочка, а вполне материальная моряна, и она даже не одна. Но к тому времени Стан уже настолько освоился и с обстановкой и с приятными обязанностями, что даже не подумал обижаться на девушек за маленький обман. Ну, подумаешь, вышла за напитком одна, а вернулась другая… он же понимает, что ласки хочется всем.

— Тебе пора возвращаться, Витти подал сигнал, — моряна, печально произнесшая эти слова, держала в руках одежду Кости.

— Спасибо вам за всё! — Стан нежно привлек её к себе и поцеловал, — я бы с удовольствием вернулся… когда развяжусь с делами.

— Мы тоже тебя избрали… — как-то туманно сообщила моряна, — скажешь свое настоящее имя?

— Конечно, — парень вовсе не собирался ничего скрывать от своих первых любовниц, тем более, что из коротких фраз понял, с людьми они только живут рядом, старательно избегая деловых контактов, — я из другого мира, и там меня звали Константин Запольский. А тут зовут Станар…

— Тогда… — моряна быстро и как-то виновато переглянулась с подругами, — возьми вот это…

На ее перепончатой ладошке лежала маленькая продолговатая раковина, подвешенная на простенький шнурок.

— В каждом порту есть моряны, просто покажи, если понадобится помощь, или выйди на берег и подуй… ничего, что звука не будет, мы услышим. А перевезут вас рыбаки. Лодка подойдет прямо к вашему берегу…

— Спасибо… — Стан выбрался из грота и поочередно обнял всех троих, — вы замечательные…

Серо-зеленые щупальцы выметнулись из воды, обвили его цепкими путами, поставили на едва выступающий над поверхностью холмик, и берег рванул назад с невероятной скоростью.

— Прощай… долетело тройным эхом.

На мостках возле шалашей Костю поджидали обеспокоенные хумили. Все вместе.

И только увидев ожидающие взгляды, светившие ему навстречу с виноватых рожиц, парень устыдился собственных эгоистичных планов насчет морян. Ну, разве мог он, бросить на полдороге своих гномов? Ведь давно уже понял, что "Белоснежка" — имя нарицательное.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался Витти, когда морское чудище бережно высадило Стана на мостки и исчезло под водой, — как спалось?

— Всё в порядке, — успокаивающе ухмыльнулся Костя, оценив его деликатность, — за нами придут рыбацкие лодки. А где мой Чудик?

— Мангуры ушли на охоту, он с ними, — на личиках хумили цвела неприкрытая радость, — сказали, скоро вернутся.

— Хорошо, — успокоился Костя, — а как Таш?

— Просыпался, сходил умыться, поел, — обстоятельно доложил Витти, — теперь сидит и молчит.

— Ладно, пойду к нему, — сегодня Стан был необычайно добр и любил весь мир, — попробую поговорить.

Таш сидел возле разгорающегося костерка, над которым уже висел котелок, до половины налитый водой, и мрачно ломая руками ветки, подбрасывал в огонь. Судя по тому, как легко он расправлялся с довольно толстыми сучками, сила возвращалась к наемнику небывалыми темпами.

— Привет, — Костя сел в паре метров от агента, в случае чего успеет вывернуться, — как ты?

— Твоими стараниями… — мрачно процедил воин и смолк.

— Таш… — глянув в закипающий котелок, начал нелегкий разговор Костя, — давай поговорим? Я новичок в вашем мире… и могу не понимать каких-то ваших правил и законов… но я никогда не был подлецом. И зла тебе тоже не желал… даже думал одно время, что мы можем стать друзьями. Объясни, что произошло? Когда я поступил неправильно с вашей точки зрения… раз вы решили бросить меня на произвол судьбы?!

— Прости… — проскрежетал Таш, и кто-то другой, возможно обиделся на такую скупую благодарность за избавление от страшной болячки, но Стан вовремя догадался прикрыть глаза.

И теперь отчетливо видел и багровые всполохи стыда, и золотистое тепло искренней признательности и сиреневатую дымку вины. Уроки Чудика оказались очень кстати.

— Не за что Таш. Я понимаю, ты в тот момент посчитал, что я помешаю тебе поступить по-своему… но теперь-то ты можешь мне хоть что-то объяснить, чтоб я не мучился? У меня ведь тоже душа болит, когда я смотрю на Хо… ты наверняка не знаешь, я перед этой поездкой был её учителем по рукопашному бою.

— Ничего не объясняй ему, Таш! — Хо дикой кошкой выскочила из своего шалаша, бросилась к наемнику, вцепилась трясущимися руками в его плечо… — я приказываю! Как твоя невеста!

Таш на миг скривился так несчастно, словно вместо яблока укусил лимон, и сразу же взял себя в руки.

— Ты больше мне не невеста, Лива. — Сухо отрезал агент, — я раздумал предлагать тебе свой брачный браслет.

— Предатель! — Девчонка вскочила на ноги и занесла руку для пощечины.

И в тот же момент застыла, не в силах даже сдвинуться с места. Стан изумленно уставился на это странное явление, потом догадался прикрыть глаза. Все ясно, это хумили подобрались под своими паутинками. Ну, и зачем они это сделали? Ведь не из простого любопытства? — первым пришел в голову парня закономерный вопрос.

Определенно, волновались за исход переговоров, иного объяснения нет. Чудаки! Неужели всерьез считали, что у Таша хватит безрассудства причинить вред Косте? Или у них все же были тайные причины для такого беспокойства?!

— Витти, отпустите ее, она не будет бить раненого, — мягко сказал Стан, отводя взгляд с обиженного личика бывшей ученицы, — садись, Хо. И постарайся успокоиться.

Хумили незаметно спрятали куда-то свои накидки и заботливо усадили девчонку на одеяло. Но она уже перегорела и снова потеряла всякий интерес к происходящему. Оказавшись на одеяле, сцепила руки на поджатых коленках и замкнулась от всего окружающего.

Ну и пусть посидит, — искоса поглядывая за подопечной, решил Стан, — может, утихомирится. Он много раз читал и слышал, что для девушек самое большое оскорбление — если от них внезапно отказывается жених, и вовсе не собирался сейчас лезть к Хо в душу. Самое противное, когда все считают своим долгом пройтись сапогами по самому больному.

— Я тоже не подлец, Стан. — Таш упорно смотрел в огонь, не замечая, что вода в котелке уже бурлит ключом, — и я вовсе не собирался… воспользоваться ее положением невесты… или жены. Давно знал, что жить мне осталось считанные дни… треть периода, не больше. У меня достаточно денег, чтобы заплатить хорошим лекарям… и все говорили одно. Вот и хотел… сделать напоследок доброе дело, оставить девчонке свое имя и дом… семьей я так и не успел обзавестись. Сначала думал, что рано… а потом… оказалось, что поздно.

— Но ведь в записке же не сказано прямо, что этот друг обязательно женится на ней… — решил выяснить всё до конца Стан, — мне хумили объяснили законы…

— Дело вовсе не в законах… и не в том человеке. Возможно, он и не собирался жениться сам, а брал ее для сына… всё это не имеет значения. Просто я однажды уже поступил так… — признание агента прервало появление Чудика.

— Костя… — вспорхнул на плечо Стана унс, вытягивая шейку, заглянул ему в глаза и, вспомнив уроки, четко доложил, — Чудик прибыл. Все в порядке.

— Мелочь моя, — голос Стана дрогнул от умиления, — кушать хочешь?

— Чудик хочет, — согласился малыш и, обеспокоенно покрутив головой, сообщил, — Закат и Тень уходят. Им нужно возвращаться. Мясо принесли, лежит в кустах…

Отчетливая картинка-образ возникла в мозгу Стана, два мощных зверя замерли на миг за дальними кустами, потом дружно повернулись и помчались прочь. Оставив на память твердое понимание, Чудик не просто друг и страж, он еще и связной. И если очень нужно будет, найдет ближайших вертов.

Стан накрепко стиснул губы, стараясь скрыть от всех мгновенно стиснувшую душу боль.

И ведь знал заранее, что звери лишены той сентиментальности, что присуща людям, и, как истинные воины, не признают долгих прощаний…

Но как же больно понимать, что не будет даже последнего прикосновения к мягкому теплому звериному плечу, взгляда в умные золотистые глаза… ведь, возможно, им не суждено встретиться больше никогда.

— Где ты взял этого вампирчика? — неожиданный вопрос Таша поразил Костю в самое сердце.

— С чего ты взял, что он вампир?

— Видел точно таких же. Один травник продает… потихоньку. Большие деньги берет. Говорит, они пьют кровь, а взамен лечат от всяких болезней. Я сначала тоже хотел купить, но раздумал… не поверилось про излечение.

— Чудик, скажи Ташу, ты хочешь крови? — Стан знал только один способ, как убедить осторожного агента.

— Чудик — кровь! Нет! — возмущенно отозвался унс, — Чудик хочет мясо. Горячее.

— Сейчас будет тебе мясо. Витти, там мангуры принесли мясо, вон в тех кустах. Сварите?

— Конечно! — Хумили с энтузиазмом бросились в кусты, они вообще забегали вдвое быстрее, узнав, что проезд на Хамшир уже оплачен.

— А теперь расскажи поподробнее, где живет тот человек и много ли у него унсов, — разобравшись с хозяйственными вопросами, вернулся к заинтересовавшей его теме Стан, — пожалуйста, Таш, это очень важно для мангуров.

— Человека зовут Инбариз, он из знатного рода. По молодости сорил деньгами, сильно обеднел… наш Бангдирах очень не любит таких людей, прогнал от двора, приказал ему заняться каким-нибудь делом. Инбариз учился у травника, у лекаря… но клиенты к нему не пошли. Недобрый он, неприветливый, а больные люди внимание любят.

— Знаю, у меня мама целитель, — Стан на ходу переделал на местное название непонятное слово — врач, — и что?

— Он начал зарабатывать тем, что добывал очень редкие и дорогие растения, ходил в самые гиблые места… иногда нанимал в охранники людей, от которых я все это знаю. И как-то притащил вампирчика…

— Унса, Таш. Их зовут унсы, и они специально выведены для помощи мангурам. В другом мире выведены, такими же людьми, как мы.

— Пусть будет унс, раз ты говоришь. Наверное, Инбариз нашел пару, раз они стали размножаться. Вот он и говорил, их обязательно нужно кормить кровью. Человеческой.

— И где он живет?

— В собственном имении, в Бонторе. Это на юге, как раз на полпути между столицей и кольцом крепостей.

— Жаль, что ты не рассказал этого раньше. Мангурам наверняка интересна эта новость. Кстати… — Стану вдруг пришла в голову замечательная идея, — Витти, у нас не осталось вчерашнего вареного мяса?

— Немного.

— Давай сюда, Чудику хватит. Малыш, быстро ешь и догони вертов. Скажешь про Инбариза, ты понял, что он нашел способ разводить унсов.

— Чудик понял. — Унс взял в лапки мясо и впился в него острыми зубками.

— Только будь осторожен… бывают хищные птицы, соколы, орлы… они очень быстро летают.

— Чудик помнит. Все, готов.

И этот такой же, исподтишка вздохнул вслед упорхнувшему унсу Стан, даже до свиданья не сказал. А впрочем… кто бы его научил? Не мангуры же?!

— Ладно, — вздохнул парень через пару минут, возвращаясь к прерванному разговору, — так что ты там говорил про свой поступок? Мне все-таки хочется понять, почему вы ушли.

— Тебе его не жалко? — не ответив на вопрос, испытующе смотрел Таш, — я же видел, как ты к нему относишься.

— Очень жалко, — нехотя признался землянин, что уж тут душой кривить, — но у них очень мало унсов. А они не просто связные, но и стражи, и переводчики, и разведчики. Однако, если тот человек не получил унса в дар, а просто поймал — он даже не узнает о его особых способностях. Унсы закодированы на верность мангурам. Так ты мне расскажешь дальше, или нет?

— Да нечего особенно и рассказывать. Мой отец… был очень своенравный человек… и никогда не спрашивал нас с сестрой, чего мы хотим. Меня отправил в ученики кузнецу, а я тогда мечтал расписывать ткани. А сестренку отдал в младшие жены очень богатому, но старому человеку… она плакала, просила так не делать. Но он сказал, — потом спасибо скажешь, когда будешь целыми днями в саду на подушках валяться и персики кушать…

Таш надолго смолк, и Стан уже думал, что никогда не услышит продолжения. Если откровенно, он уже сильно пожалел, что вообще затеял этот разговор. Ну и зачем так нужно было знать причины, если Таш все равно передумал жениться на Хо? А раз она так не хочет к этому другу… они могли бы вместе придумать альтернативный вариант… вон хоть хумили расспросить, что за надежное у них укрытие?! Может, девчонке разрешат пожить там некоторое время, пока он не станет немного лучше разбираться в обстановке и не найдет выход?

Однако агент тяжело вздохнул, тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и жестко договорил:

— Она не стала кушать персики. Повесилась на окне, пока женщины, наряжавшие сестру к свадьбе, выбирали драгоценности. Я сам её снимал… а на другой день ушел из дома. И в кузню больше не ходил… хотя так и не научился расписывать ткани. Пошел в отряд к наемникам… потом нанялся в телохранители к одному банкиру, а уж после стал работать на господина Зорденса.

Стан потрясенно молчал, невольно вспомнив Хо и пузырек с ядом… вот глупые-то…

Ну и зачем сразу так… пожила бы немного и развелась… или тут нельзя потом развестись?!

А может, еще и муж оказался бы хорошим человеком? Хотя… о чем это он… это такой тип людей, вместо того, чтоб бороться с обстоятельствами, начинают бороться с собой. А он всегда знал, что как бы ни повернулась дальше жизнь, никогда не пойдет этим путем… даже мысли не допускал о таком методе решения проблем. И всегда одновременно жалел и осуждал глупых девчонок и парней, без видимых причин прыгающих с крыши, или режущих руки из-за плохой оценки.

— Таш… — спохватившись, что молчит слишком долго, открыто взглянул на агента Стан, — а почему ты решил, что я не пойму… если мне все честно объяснить?! Почему не попытался сначала поговорить, а потом уже уходить? Я бы тогда даже догонять вас не стал, пошел своей дорогой. Хотя теперь не жалею… что догнал, хотя бы из-за твоей болячки.

— Глупость сделал… — снова помрачнел Таш, — поверил ей. Но это я тебе не буду объяснять… извини. А за то, что вылечил — спасибо. Это трудно растолковать… но я уже смирился с мыслью, что скоро умру… и всё рассчитал… вот сначала и обозлился… что ты сломал все мои планы.

— Ладно… проехали. Так вы плывете с нами на Хамшир? Рыбаки должны отвезти на лодке.

— Конечно, плывем, — твердо ответил Таш, и тишком искоса глянул в сторону Хо.

Короткий возмущенный полурык, полустон, донесшийся оттуда, стал свидетельством, что девчонка не пропустила из их разговора ни одного слова.

Рыбаки задерживались, и Стан, нервничая, уже десятый раз выходил на мостки, вглядеться в дальний плес. Уже давно было сварено и съедено мясо, заготовлены впрок и упакованы остатки. Да и вообще все мешки были приготовлены к тому, чтоб быстро погрузиться в лодку. Вот только лодки и не было.

Он уже собирался снова вернуться на свое место возле погасшего костра, когда откуда-то снизу раздался взволнованный мелодичный голос:

— Станар!

Странный транспорт морян вынырнул прямо у ног, резко поднимая вверх свою хозяйку.

— Моряна?!

— Вам нужно быстро уходить, сюда идут! — но обращая внимания на потоки воды, струящиеся по ее обнаженному телу, выпалила моряна.

И только потом, почувствовав взгляды присутствующих, достала откуда-то лоскут полупрозрачной ткани, и обернула вокруг тела на манер банного полотенца.

— Кто идет, откуда, сколько, как узнали, что мы тут? — Требовательный голос Таша опередил Стана, пытавшегося сформировать эти же самые вопросы.

— Вооруженные люди. Приехали в деревню рано утром на бычках. Их шестеро, очень злые и жестокие. Увидели готовую к отплытию лодку, забрали хозяина и начали бить… он все и сказал. Мы недавно узнали… забеспокоились, что лодка не прошла мимо.

— Всего шестеро… — прикидывая свои возможности, протянул Стан.

— С ними две охотничьи собаки. И они очень хорошо вооружены. Я могу переправить вас на тот берег. Там, ниже по течению есть очень укромное местечко, под ветвями деревьев. Когда они уйдут, приведу лодку, — встревоженно затараторила девушка.

Стан, прикрыв глаза, осматривал окрестности. Пока никаких бандитов поблизости не было. Значит, у них еще есть время на подготовку. Парень оглянулся на примолкшего Таша и по взгляду воина понял, что тот сознательно передает ему право решать. Ну раз так…

— Моряна, нас трое воинов, — мягко возразил девушке Стан, — и морская артиллерия, думаю, твой конек умеет ловко бросать ил. Или что там на дне?

— И мы. — Выступил вперед Витти, — нас не забыл?

— Как я мог забыть неуловимых мстителей? — притворно возмутился землянин, — вы у нас самый важный козырь в рукаве. Готовь свои тайные снадобья, видящий.

— Стан, а… кто тогда третий воин? — непонимающе переспросил Таш, — разве не их ты имел в виду?

— Третий — это Хо, надеюсь, ты не забыл, что ее тренировали лучшие учителя? Дай ей один кинжал и какой-нибудь нож, она сражается лучше многих парней.

— Ты хочешь… чтоб девушка сражалась с бандитами наравне с нами? — агент был просто шокирован таким решением.

— Не наравне, Таш, в бою на мечах я ей точно уступаю, — вздохнув, честно признался Стан, — я лучше Хо только в рукопашке. Но мы попробуем их взять хитростью. Хо, ты где там?

— Переобуваюсь, — буркнула из шалаша девчонка и деловито добавила, — Таш, дай мне к кинжалу тот нож, что носишь на правой ноге, у него рукоять поуже.

Они были очень самоуверенны, эти шестеро крепких парней, вихрем вылетевшие на запаленных бычках на прибрежную полянку.

Так же уверенно въехали, как ворвались несколькими часами назад в тихую приморскую деревушку. Жившую не столько рыбой и перевозом, сколько земледельчеством м и скотоводством.

Вот только деревня встретила испуганными криками, разбегающимися во все стороны женщинами и детьми, захлопыванием калиток и дверей, щелканьем засовов. Дурачье. Как будто хоть когда-то толпу озверевших от ночной гонки бандитов остановил простенький засов, или какая-то дверь?!

Все равно всех нашли и поймали, и выгребли все монетки и взяли всех понравившихся баб. Старшой, отправляя в погоню за слишком хитрыми беглецами, так и сказал, не чикайтесь там с быдлом, пусть знают, как укрывать всяких наглецов!

Они и не чикались, оставляя за собой горькие женские слезы и сжатые в бессильном гневе кулаки мужчин. Уверенных, что жаловаться власти или просить помощи бесполезно. Уже несколько оборотов наместник приморских земель почти неприкрыто прикрывает банду сухопутных пиратов, не оставляющих без поборов ни одного жителя. Кроме самых богатых и знатных. А те как не замечают творящихся вокруг бесчинств, словно вступили с наместником в тайный сговор. Хотя, народная молва утверждала, что так оно и есть, только очень тихо она это делала, с опаской и оглядкой.

Странное поведение единственного находившегося на полянке парня ничуть не насторожило разгоряченных скачкой бандитов, да и необычным сначала не показалось. Ну, подумаешь, онемел и оцепенел от перепугу, бывает и не такое.

Бандиты грузно сползали с бычков, сказывалось число жбанов ядреной медовухи, выпитых в деревушке. И, разумеется, количество жареных гусей, окороков, сырых и жареных яиц и вяленой рыбы, каким эту брагу заедали.

Старшой, остановился посреди полянки, повелительно указал подельникам пальцем на шалаши, в которых виднелись накрытые одеялами бугорки, даже не задумавшись, с чего это путники спят, когда давно минуло время завтрака?!

Да и почему бы им не спать, если именно так поступил он сам, если выпал удобный случай?

Глава 5 Тина

Проснулся Костик, как всегда рано, прислушался к шуму ветра за окном и сообразил, что утренняя тренировка на сегодня отменяется. Какая уж стрельба в такую погоду? И чем же тогда заняться?

Ну, первым делом нужно сходить умыться, потом поесть, от стола доносятся замечательные запахи. Костик с ухмылкой вспомнил, как кто-то с вечера настырно дергал дверь, наверное, кухарки хотели убрать со стола.

Но он ведь не дурак, оставить дверь отпертой? И неважно, что на ней нет засова, крепкого пояса как раз хватило связать ручки. Вот и пришлось рьяным кухработникам убраться ни с чем. Зато Костику теперь не придется пробираться за едой через весь дом.

Тина отбросила покрывало и решительно встала с дивана, раз решила вставать, нечего валяться. Обувшись, прошла к бра и зажгла еще несколько свечей, затем направилась к двери. Сердито сопя, распутала затянувшиеся узлы, ну и зачем было так сильно дергать? Убедились, что вас не хотят впускать и идите себе потихоньку, не нужно так настырничать!

Водрузив пояс на место, одернула рубаху, прихватила свечку, распахнула дверь…

И замерла в недоумении, это что за нафик? Почему в коридоре так светло? Ради какого праздника в коридоре горят свечи?

Выскользнув из комнаты, бдительно огляделась и заинтересованно присвистнула, обнаружив возле двери в спальню двух стражников, мирно дрыхнувших в удобных креслах. Это что, порядок у них такой, караулить новобрачных или ради нее особые меры предосторожности изобрели? Боялись, что она сбежит, или — что убьет Тароса?

— Тина? — окликнул хрипловатый со сна голос, когда новобрачная осторожно, на цыпочках, уже добралась до умывальни.

— Минуточку! — пообещала девушка и улизнула в приоткрытую дверь, успеют еще поговорить.

В умывальне Тина торопиться не стала, спокойно умылась и почистила зубы, в который раз полюбовавшись их здоровой белизной, хоть какая-то радость от нового тела. Потом так же неторопливо расчесала волосы, завязала шнурком привычный хвост, и, когда тянуть больше стало невозможным, со вздохом направилась к двери.

— Как ты прошла мимо нас? — хмурый, как туча, Васт ждал возле двери.

— Слушай, — прикинулся лопухом Костик, — а пойдем, перекусим, и спокойно поговорим? Что тут человеку спать мешать?

— Я не сплю, — мрачно отозвался из своего кресла Зайл, — и мне тоже интересно.

— Так идем и ты с нами, — обрадовалась Тина, — там на всех хватит.

И уверенно зашагала в столовую. Прошла к столу, села на свое место, подтянула тарелку с тортом, вчера он просто не влез. И только тут заметила, что анлезийцы озираются как-то очень уж подозрительно. Едва ли под диван не заглядывают.

— Эй, Васт, — понаблюдав за ними с минуту, не выдержала Тина, — вы что-то потеряли?!

— Не чего-то, а кого-то, — Васт уже стоял у окна и рассматривал закрученные винты ставен, — а ты ночью… ничего подозрительного не слышала?

— Не-а, — запив остывшим чаем торт, честно сказала Тина, — я крепко спала. А ты мне скажи, кто у вас потерялся, может, я помогу?

Кое-какие подозрения насчет предмета их поиска в ее голове уже забрезжили, но она предпочла остаться непонятливой. Если им кто-то нужен, пусть сначала объяснят досконально, зачем.

— Тина… — Васт, наконец, убедился, что зря тратит силы и время, и уселся напротив, — я еще раз хочу попросить у тебя прощения.

— Ты лучше мне объясни, кого искал и зачем, — от мысли, что сейчас начнется новый виток разборок, девушке стало тоскливо.

— Тароса, — тяжело вздохнув, мрачно признался Васт.

— Ну и чего сразу молчал? — Тина укоризненно посмотрела на командира и облизнула ложечку, — спит он. В спальне.

Полуэльфы зависли.

Как-то нехорошо зависли, по лицам видно, что мозги у них сейчас напряженно гудят, как старенький процессор, перегруженный запуском непомерно большой программы. И Костик даже догадывается, какую задачку они пытаются решить, но вот помогать им не намерен. Интересно же узнать, до чего додумаются блондины, как говорит мама, каждый всё понимает в свете собственной испорченности. Вот он и выяснит сегодня степень их безнравственности.

Васт заподозрил подвох первым, оглянулся на диван, рассмотрел скомканное покрывало и подушки, и снова повернулся к Тине.

— А ты где спала?

Молодец, мысленно похвалил командира Костик, не пошел по более легкому и очевидному пути, засомневался. Значит, не потерян для общения. Хотя и общаться им осталось всего дня два-три. Как только стихнет непогода, хариф отправит ее в замок адмирала.

— А ты разве не понял? — усмехнулась Тина в ответ, — тут, на диванчике.

— Но почему? — Васт спрашивал спокойно и мягко, но девушка ясно расслышала в его голосе досаду, — извини… конечно, но я снова не понимаю твоих поступков. Нет, не спорь… дай досказать.

Да и не думал Костик спорить, просто хотел сказать, что очень рад желанию лучника понять свои поступки. И жалеет лишь, что оно появилось у Васта слишком поздно. Но раз приказали молчать — промолчит. В конце концов, это намного умнее, сначала выслушать других. Во всяком случае, так его учили.

— Мы вели себя отвратительно в отношении тебя… — Тина тяжело вздохнула, началось! А Васт продолжил, словно не заметил красноречивого вздоха, — слишком давно тут живем… почти отвыкли от законов родины. Тут все иначе… проще. А у нас слово женщины — закон. Если она сказала — нет — значит, нет. Но зато и анлезийки не играют чувствами, если мужчина понравился — сразу дарят какую-нибудь безделушку. Цветок, яблоко, веточку… неважно. Это разрешение начинать ухаживание.

— А если она мужчине не нравится? Или он уже любит другую?

— От первого свидания не принято отказываться, на нем совместно и решают, будут встречаться дальше или останутся друзьями.

— Отличные законы, — прикинув на себя такой образ жизни, похвалил Костик, — я бы хотела там пожить.

— Тебе там будет трудно, — отводя глаза, искренне признался Васт, — наши женщины очень… изящны и милы.

— Так это же замечательно! — обрадовалась Тина, — пусть и дальше будут самыми распрекрасными, кто против? Я — только за! Или к вам нельзя посторонним?

— Иномирянам можно, — командир недоверчиво разглядывал девушку, словно желая убедиться, что его не разыгрывают.

— А квартеронам? Ну, таким, как Тарос?

— И ему можно… но он сам никогда не поедет.

— Потому что его не выберут? — догадалась Тина, — да, это плохо. Ну ладно, я просто так спросила, из любопытства. Ты что кушать будешь?

— Я не договорил, — строго пресек Васт ее попытку сменить тему, — так вот, насчет произошедшего. Это мы виноваты, что забыли законы родины и не научили им Тароса. И неважно, что эти законы ему тут были не нужны. Вина все равно на нас. И поэтому мы решили тебя охранять. Я и Зайл. Но если мы не подходим по каким-то причинам — ты можешь выбрать из нашего отряда любого. Кого захочешь.

— Прости, не поняла… от кого вы собираетесь меня охранять-то? От Тароса, что ли? Ты считаешь, я с ним не справлюсь?

— И от Тароса тоже. Точнее — от его неучтивого поведения. Но и кроме него, в пути, да и в замке адмирала, тебе могут встретиться ситуации, когда пара луков и кинжалов окажутся не лишними.

— То есть, вы собираетесь ехать со мной? — еще не веря своему везению, осторожно переспросил Костик, — а хариф отпустит?

— Мы заключали договор на неопределенный срок, и имеем право уйти в любую минуту, — снисходительно пояснил Васт, — а ты… не против?

— Конечно — нет! В смысле — не против. Я очень рада… если вам, конечно, не трудно.

— И ты согласна взять в охранники именно нас?

— Согласна, — сообразив, что настаивает командир неспроста, твердо кивнул Костик, — а вы что, собираетесь клятвы давать?

— Нет, мы хотим попросить… пару капель твоей крови. У нас есть родовые амулеты, если капнуть чьей-то крови, мы будем чувствовать присутствие этого человека на расстоянии в несколько сот шагов.

— А Сая говорила, что вы и так… чувствуете животных и людей?

— Только очень близко… и смутно. Эта способность перешла нам от предков и постепенно слабеет. Так ты не против дать несколько капель крови?

— Не против, — вздохнула удрученно девушка, хоть и понимала, что с пустой просьбой Васт бы не полез, но боль не выносила категорически.

И вдруг вспомнила Тароса, а вдруг и ему для активации какого-нибудь амулета или браслета кровь нужна? Тогда уж лучше разом, она же не почетный донор России!

— А у Тароса такого амулета нет? Может и ему тоже… капнуть?

Блондины снова опешили, но в этот раз пришли в себя намного быстрее.

— У него есть, от матери остался. Но ему не нужно, у вас же браслеты!

— Как интересно, — теперь задумался Костик, — а вот про это он мне не говорил. Что будет меня чувствовать через браслет.

— Наверное, забыл, — хмуро солгал Васт, посмотрел на ехидную ухмылку Тины и обреченно признал, — или не захотел. Побоялся… что ты снова начнешь бушевать.

— Васт, ты опять хитришь, — тяжело вздохнула девушка, — вновь пытаешься его прикрыть. И это ставит под сомнение наш договор… насчет поездки. С Таросом я как-нибудь справлюсь, но если придется воевать с вами тремя — других врагов уже не нужно. Если не собираешься вести себя честно, лучше сразу…

— Извини, — торопливо перебил командир, — ты снова права. Признаю свою вину. Обещаю все рассказать про браслеты, только позже, сначала ритуал.

— Васт, ты меня за лоха держишь?! — развеселился Костик, — пока все не узнаю — никаких ритуалов! Еще и у моряны хорошенько расспрошу, только потом буду решать.

— Тина, ты зря сомневаешься, мы не хотим тебе зла, — Зайл смотрел почти умоляюще, — поверь, лучше будет, если Тарос не будет знать… заранее. Он имеет право запретить, и тогда уже мы не сможем ничего поделать. Решай сейчас, он проснулся.

— Черт, как меня достали ваши секреты, — ворчливо буркнула Тина, бдительно прислушалась к своим ощущениям и не почувствовала ни малейшей тревоги, — давай нож.

Тонкий и легкий, словно игрушечный, кинжальчик в ту же секунду оказался перед ней на столе. Не раздумывая больше, девушка закатала рукав, взяла оружие и легонько кольнула левую руку пониже локтя. Лезвие оказалось настолько острым, что боль появилась позднее, чем струйка крови.

— Сама капни, с ножа, — Васт уже держал перед ней на ладони изящную витую безделушку, что-то вроде брошки, — спасибо за доверие. Обещаю никогда не обратить его против тебя.

— Теперь мне, — вещица Зайла тоже была изящная и старинная на вид, но совершенно не походила на амулет Васта, — спасибо за доверие. Обещаю никогда не обратить его против тебя.

— Я что-то должна сказать? — озадаченно пробормотала девушка.

— Нет, ты все сказала своим действием. Давай, перевяжу руку.

— Я сама… — хотела сказать Тина, но в этот момент раздался тихий скрип двери.

Все невольно смолкли, как нашкодившие школьники. В столовой повисла тишина.

И почти сразу эту заговорщицкую тишину разрушил звенящий от ярости голос Тароса:

— Что тут происходит?!

— Эксперимент, — Тина точно знала, какое слово заставляет Тароса зависнуть мгновенно.

А пока квартерон молчал и пытался сообразить, чем грозит ему лично очередная выходка теперь уже жены, та торопливо приложила к ранке ладошку. И когда опомнившийся Тарос стремительно метнулся к Тине и рывком отнял ее ладонь от левого локтя, то обнаружил под пальчиками совершенно целую кожу.

— Чем вы занимались? — Тарос еще долго бы подозрительно вертел руку Тины, но девушке это надоело и она резко вырвалась из лап супруга.

— Я же говорю, ставили эксперимент. Васт уверял, что ты хорошо понял, как нужно обращаться с девушками и будешь теперь вести себя спокойно и благоразумно. А я ему не поверила и предложила проверить. И как видишь — оказалась права! Васт, ты должен мне одно желание.

— Согласен, — не мигнув, подтвердил Васт, — ты выиграла. Какое твое желание?

— Э, не так быстро! Вот как появится, так и скажу! — демонстративно не замечая сжимавшего кулаки квартерона, Тина уселась на свое место и потянулась к недоеденному торту.

— А я не согласен, что ты выиграла! Раз я твой муж, значит, я должен тебя защищать… — Тарос смотрел на Васта чуть ли не с ненавистью.

— От кого, Тарос? От нас?!

Вообще-то этот вопрос хотела задать Тина, но командир её опередил.

— Когда это мы успели стать тебе врагами? — с горечью ронял слова лучник, — В тот момент, когда вспомнили законы родины? Так это наша вина, что забыли святое право женщины выбирать… и не научили ему тебя.

— Мы на Сузерде… — Тарос еще спорил, но в его голосе прозвучало явное раскаяние, — ты прекрасно знаешь, что тут всё решают мужчины… потому что женщины слабее и им нужна защита.

— Еще вчера утром я думал, что ты прав… и даже хотел тебе помочь… мне казалось, что тогда вы оба будете счастливы. А сегодня я рад… что эта попытка не удалась. И мне стыдно за свое прежнее поведение. Поэтому я должен сказать тебе сам… мы приняли решение взять Тину под защиту. Мы двое, я и Зайл, принесли ей клятву крови.

— Значит, правильно я почувствовал… — Тарос внезапно резко побледнел и как-то сник, — все-таки кровь. Ну а мне теперь что прикажете делать? Со скалы вниз прыгнуть?

— Ты так ничего и не понял, — огорченно вздохнул Васт, — Тина не просто отличается от местных девушек, — она совершенно другая! Ну, хочешь, я сам спрошу?

Тарос только расстроенно отмахнулся.

— А! Делай теперь, что хочешь!

— Не поняла, — осторожно пробормотала девушка, подозрительно разглядывая будущих спутников, — вы это о чем?

— Вот видишь? — убежденно фыркнул лучник, и уставился Тине в лицо своими зелеными глазами, — Тина, можешь сказать честно, кто из нас троих красивее?

— А! — мгновенно проникся пониманием Костик, — так вот, что вас беспокоит! Ну, на мой взгляд, Тарос немного симпатичнее вас обоих, у него не такая приторно-блондинистая мордашка, и фигура более… мужественная. Но лично я вообще сужу о людях не по внешности, а по душевным качествам. И вот тут уже он вам уступает, у Тара вообще замашки мачо из стриптиз-бара.

— Что? — квартерон вылупился на Тину таким одичавшим взглядом, словно она только что призналась ему в преступлении века.

А анлезийцы снова зависли, и по их оскорбленным лицам Тина ясно видела, что Васт даже приблизительно не ожидал такой оценки собственной замечательной внешности, задавая столь прямой вопрос. Ну, что делать, пусть привыкают. Не врать же ей ради их спокойствия?

— Ты что… и правда так считаешь? — Тарос смотрел на жену с недоверчивым изумлением, — что я… красивее Васта?

— Вот видишь, — разозлилась, наконец, Тина, — ты снова думаешь только о собственных интересах! А я тебе, между прочим, минуту назад четко сказала, что в мужчинах для меня главное не красота, а душевные качества!

— Теперь я понимаю, почему ты выбрала харифа, — глубокомысленно сообщил Васт, и махом допил остатки напитка из ближайшего бокала, — фу… ну и гадость… и кто это пил? Всё, понял, извини.

— Зря я сказала, что вы лучше его, — желчно отозвалась девушка, — вы точно такие же, раз всех судите в меру своей испорченности.

— Они всех разыграли, — уверенно ответил Тарос в ответ на оскорбленный взгляд Васта, и тут же получил по шее.

— А вот болтать я тебе не разрешала!

— Извини, — теперь квартерон был на удивление покладист, — но они все равно скоро будут в курсе всех твоих действий… лучше сразу предупредить, чтоб не было недоразумений.

— Объясни, — немедленно потребовала Тина, — и насчет связи браслетов тоже.

— Да что там объяснять, — заторопился Васт, — мы же тебе сказали, что будем чувствовать тебя даже на расстоянии.

— Сказали, но не уточнили, — Костика не так-то просто было сбить с толку, — что именно будете чувствовать. Эмоции, передвижения, ощущения… что именно?

— Почти все, — кротко объяснил Тарос, — но не так как ты сама, а слабо… вроде эха. И браслеты тоже так действуют, особенно те, что выбрала ты. Я поэтому и не стал брать другой, связь парных сильнее. Потому и прибежал… когда шел по коридору, вдруг почувствовал боль… кольнуло вот сюда.

Квартерон точно указал на своей руке место, где порезала себя Тина.

— А я тебя тоже буду чувствовать? — заинтересовало ее странное свойство браслетов, — и вообще, откуда в них это? Ну в браслетах?

— Такое качество не во всех, только в старинных, еще мастерами изготовленных, таких немного осталось, — охотно начал объяснять Васт, радуясь, что Тина не стала устраивать ожидаемой ими истерики, — поэтому большинство людей покупают обычные, они дешевле. Впрочем, те, что выбрала ты, тоже не намного дороже простых, хотя связь в них сильнее всех. Просто берут такие очень редко. И ты наверняка тоже будешь чувствовать Тароса… но насколько сильно — пока сказать нельзя. Браслеты как-то определяют истинные чувства.

— Может, провести эксперимент? — задумчиво уставился на квартерона Костик, пропуская мимо ушей намек командира на влюбленность воспитанника. Подумаешь, Америку открыл, вот только кому она нужна, эта его любовь, — я выйду, а вы его кольнете… слегка.

— Я против, — почему-то рьяно запротестовал не Тарос, а Васт, — браслеты все равно не реагируют на шутки, только на неподдельные эмоции.

— Жаль, — разочарованно буркнул Костик, но предлагать пока больше ничего не стал.

Он и так получил значительно больше информации, чем хотел, и теперь собирался ее хорошенько обмозговать со всех сторон, чтоб понять все выгоды и неудобства своей последней сделки. Само собой, в то, что хитрые полуэльфы сказали всю правду, он даже не собирался верить. Наверняка скрыли что-то выгодное больше для себя, чем для него. И ему нужно попытаться самому догадаться, насколько его надули. А уж возможностей, чтобы задать нужный вопросик, у него теперь предостаточно.

От участия в перетаскивании шмуток из шкафов харифа Костик демонстративно отстранился. Просто забрал подаренный моряной инструмент и потопал в свою комнату. Обнаружив там Жано, вольготно развалившегося посреди кровати, немного его потискал, животные всегда были его слабостью, и решил, раз выдалось свободное время, немного потренироваться. Натянул подходящую рубашку, перетянул талию поясом, постелил в углу половичок, и приступил к медитации.

Для начала, как предписывал учитель, сел, скрестив ноги, расслабился и закрыл глаза. Достаточно посидеть так с полчаса, представляя себя совершенно бесплотным и бесстрастным предметом, через который свободно проходят все энергии мира, очищая от негативных эмоций и забот, чтобы мысли начали обретать необычайную четкость и ясность.

На скрип двери Костик не обратил никакого внимания, уйдя в своем отрешении от мира настолько глубоко, чтоб уже не отвлекаться на внешние раздражители. Просто отметил краем сознания, что кто-то пришел, и, поскольку интуиция тревоги не подала, задвинул знание о пришедшем подальше.

Потом притопал еще гость и снова Костик не счел его достойным особого внимания. Сознание отстраненно следило за тихими шагами снующих по комнате людей, стуком крышки сундука и скрипом дверцы шкафа.

И вдруг ситуация переменилась, в комнату вошел некто, чье появление сразу вызвало у Тины слабое беспокойство. Еще не тревогу, и даже не опасение, так, легкую настороженность. По-прежнему, не открывая глаз, девушка сконцентрировала на этом человеке часть внимания и неожиданно для себя обнаружила, что в курсе его передвижений. Вот сейчас он возле сундука, теперь шагнул к шкафу…

— Я сама повешу, — тихий шепоток Саи немного прояснил смысл происходящего.

Настороживший Тину субъект почти неслышно сделал несколько шагов, вряд ли замеченных бы девушкой, если не её новая способность, и остановился рядом с постелью. Теперь Тина насторожилась сильнее, она уже начала догадываться, кого это может отслеживать, и вторжение в личное пространство ей не понравилось.

Она сконцентрировала внимание на беспокоившем ее объекте, стараясь вызвать в себе то ощущение тепла, которое вызывала, начиная лечить пациентов. И очень медленно и неохотно, но он проявился, словно выплыл из густого тумана. Похоже это было на светлый силуэт человеческого тела, с ясно различимым широким ободком на запястье.

Ну, вот все и объяснилось, и не нужно делать никаких экспериментов, язвительно хихикнула про себя Тина. Раз браслет работает, следовательно, он реагирует на любые проявления чувств, а не только на любовь. А уж в том, что она не любит Тароса, девушка была уверена.

В старших классах, как все сверстники, Костик пережил пару влюбленностей, и до сих пор без легкого стыда не может вспоминать свои неуклюжие комплименты и помятые в ранце букетики. Но самое главное, прекрасно помнит те свои ощущения… и не находит в своем отношении к Таросу и близко ничего подобного.

Призрачный силуэт с браслетом неслышно опустился на край постели, и Тина уже собралась было рявкнуть что-нибудь в стиле школьного обежешника. Например — подъем! Но неожиданно даже для себя, обнаружила рядом с силуэтом Тароса светящуюся точку.

На этот раз сконцентрировать внимание удалось значительно быстрее, и, хотя вторая фигура так и осталась очень нечеткой, светлое пятнышко в районе груди подсказало, кто это может быть. Один из ее новых телохранителей, скорее всего, Васт. И это легко проверить… достаточно открыть глаза.

А может, пока не стоит открывать? Ведь у него будет несколько дней, чтоб потренироваться… и лучше выбрать такой момент, когда они не будут сидеть рядышком, как зрители, пришедшие на бесплатный концерт. Их можно бы шугнуть… но пожалуй, не стоит. Все равно она решила возобновить ежедневные тренировки и, стало быть, когда-то охранникам придется это увидеть. Так почему не сейчас?

Пусть привыкают.

Костик медленно поднял руки к лицу, стирая отрешенность и самосозерцание, размял кисти, шевельнул плечами, и чувствуя, что достиг как раз того равновесия между физическим и моральным ощущением мира, которое подходило для дальнейших занятий больше всего, одним плавным движением поднялся на ноги. И только тогда открыл глаза. Чтобы тут же сосредоточиться на комплексе внешне простых, но очень важных упражнений. Стойки, приседания, выпады, развороты на одной ноге, на двух…

Еще не совсем привычное тело сегодня слушалось его гораздо лучше, чем в первый день. Разумеется, сказались и ежедневные легкие пробежки до владений лучников, и плаванье в море наперегонки с маленькими морянами и хоть короткие, но обязательные утренние разминки и отжимания.

Лучники следили во все глаза, и Костик прекрасно знал, что именно они сейчас видят. Сам не раз наблюдал за тренировками девчонок. Но они всегда вели себя так, словно даже не замечают посторонних взглядов… и значит, он будет вести себя точно так же. В конце концов, концерт же бесплатный? Вот и пусть сваливают те, кому не нравится.

Темп движений постепенно нарастал, и настал миг, когда Костик понял, что ему не хватает маленькой заключительной схватки… чтоб выйти из тренировочного ритма.

— Тарос… попробуй на меня напасть, — переместившись на свободное место, приказала Тина.

Квартерон, страдальчески сморщившись, встал с кровати и шагнул вперед.

Как вареная курица, с досадой фыркнул Костик, ну вот когда, наконец, этот ловелас начнет воспринимать его не только как обладателя весьма неплохой фигурки? Хотя и немного тощей.

Ждать, пока Тарос соизволит сделать выпад, он не стал, легко скользнул навстречу, чтоб в последний момент метнуться в сторону, не забыв поставить подножку и подтолкнуть в спину. Квартерон не грохнулся только чудом, успев ухватиться за столбик кровати.

— Еще разок, — резко скомандовала Тина, — и проснись, наконец!

Тарос, разозленный подлым нападением, шагнул вперед намного решительнее, и у Тины тут же привычно включилось предвидение. Сделав вид, что повелась на его отвлекающий маневр, девушка повернулась в сторону предполагаемого выпада, и тут же перекатом ушла в противоположном направлении. И сразу же провела захват. В результате Тарос оказался лежащим под ней на половичке, с заломленной за спиной рукой. И с явно ушибленным плечом.

— Падать ты не умеешь, — спрыгивая с незадачливого противника, съязвила Тина, — иди, сядь на скамеечку, я подлечу плечо.

— Так пройдет, — мрачно буркнул квартерон, но девушку его обида не впечатлила.

— Тарос, — нагло пользуясь возможностями девичьего голоска, кротко сказал Костик, и печально хлопнул ресницами, — если ты не хочешь помогать мне в тренировках, так честно и скажи… я попрошу кого-нибудь другого. А если все же будешь помогать сам, то принимай и лечение… без синяков в этом деле не обойтись.

— Лечи… — мгновенно передумав обижаться, шагнул к скамеечке и сел на нее верхом квартерон, — а твоя тренировка уже закончилась?

— Да… — привычно собрав тепло в ладонь, Тина легко сняла с его плеча все повреждения и боль, — вот и все.

— Что случилось? — На пороге возникла моряна.

— Я тренировалась, — отчитался Костик, отлично понимая, чем она встревожена, — и немного ушибла Тароса… не переживай, совсем немного силы истратила. К приезду пациентки буду в норме.

Повелительница обвела всех внимательным взглядом и ушла, не сказав больше ни слова.

— Сая, дай мне чистые вещи… только никаких юбок, думаю, сегодня меня снова будут таскать как мешок, — вздохнула Тина и, получив заранее приготовленный предусмотрительной моряной сверток, отправилась в мыльню.

— Сколько времени я спала?

Едва заслышав слабый голосок подопечной, Сая соскочила с кресла и, подхватив со стола бокал с напитком, поспешила к Тине.

— Уже вечереет, скоро ужин. Вот, выпей пока, я сейчас скажу, чтоб горячий бульон несли. Уже два раза приносили… а ты все спишь.

— Тяжелый случай попался, — по вкусу определив, что пьет сок местной малины с медом и драконьей кровью, хмуро буркнула девушка, — а холодный бульон унесли?

— Нет, — оглянулась на чашку моряна, и неуверенно предложила, — может, подождешь чуток?

— Давай такой, потом еще горячий выпью… всё ссохлось в животе.

Бульон оказался еще тепловатым, и Тина жадно выпила его до капли, а потом еще выскоблила ложкой со дна все мясные крошки.

— Теперь попроси горячего, — девушка устроилась поудобнее, — да возвращайся… нам нужно поговорить.

Но едва Сая, держа в руках пустые миски, распахнула двери в коридор, в комнату стремительно ворвался Пруганд.

В несколько шагов достиг кровати, пристально вгляделся в глаза Тины и вдруг опустился рядом с постелью на колени.

— Спасибо… — благоговейно приподняв расслабленно лежащую руку девушки, хариф поцеловал ей кончики пальцев, — благословенны твои золотые руки.

— Так, босс! — едва придя в себя от неожиданности, возмутился Костик, — Нечего тут пыль с пола штанами собирать! Быстренько поднимайтесь, пока любопытные зрители не набежали. Мы же сказали, что вылечим… вот и вылечили, теперь живите и радуйтесь. А пока успокаиваетесь, можете в кресле посидеть… откуда оно, кстати, тут вообще взялось?

— Я принес, — хмурый Тарос застыл возле порога, не делая попытки войти внутрь.

— Это ты молодец, хозяйственный, — похвалил Костик, — иди, помоги начальству перебазировать свою… хм, фигуру, в более подобающее ей место.

— Тина… — поднимаясь с колен, укоризненно пробормотал хариф, — не нужно шутить. Ты не представляешь… что для меня сделала.

— Отлично представляю, — не согласился Костик, — непонятно мне другое… почему её не лечили сразу?

— Это долгая история, — сразу замкнулся босс, — но я теперь навсегда твой должник. И если нужна будет помощь… только дай знать. В любое время сделаю все, что прикажешь.

Хариф развернулся и решительно вышел из комнаты, отстранив с дороги так и не сдвинувшегося с места Тароса.

— Или заходи, или закрой дверь с той стороны, — спокойно предложила мужу Тина, рассматривая его угрюмую физиономию.

Вот какая муха его укусила? Вроде только начали налаживаться нормальные дружеские отношения, как он снова что-то себе вообразил.

— Сая сказала, Тина проснулась? — раздался в коридоре взволнованный голос Васта, и Тарос помрачнел еще больше.

— Проснулась, — буркнул сердито и все-таки шагнул в комнату.

Однако дверь за собой прикрыть не успел, крепкая рука Васта придержала ее, пропуская следом за квартероном обоих телохранителей.

— Как ты себя чувствуешь? — Анлезиец участливо вглядывался в лицо девушки, и Тина отлично знала, что именно он там видит.

Темные круги вокруг глаз, побледневшие щеки, потрескавшиеся губы… чисто утопленница. Костик сам испугался, когда первый раз увидел свое отражение. В пещере повелительницы, где он обычно отлеживался первые несколько часов, имелось очень хорошее зеркало, не чета тем чуть мутноватым серебряным и бронзовым овалам, что висели в комнатах офицеров.

Потому и хмыкнул в ответ на вопрос командира чуть иронично, что лучше всех.

— Это хорошо, — шлепаясь в кресло, жизнерадостно засиял широченной улыбкой анлезиец, — а то, куда ни пойдешь, везде госпиталем пахнет.

— Кто еще лежит? — мгновенно заинтересовалась Тина.

В глазах Васта мелькнула тень удовлетворения, и девушка догадалась, что лучник и рассчитывал на ее любопытство, явно собираясь сказать нечто, о чем сама она могла и не спросить.

— Ну, во-первых, Сетилия, потом ты, еще моряна, и даже наша кухарка, — беззаботно сверкнул зубами Васт.

— Начни объяснения с последней, — ухмыльнулся Костик, — и больше никогда не прибегай к дешевым фокусам, когда хочешь меня о чем-то предупредить.

— Ты догадлива, — наигранная веселость сразу исчезла с лица анлезийца, — и это меня радует.

— Меня тоже, — ехидно хмыкнула Тина, — и за это мне положен бонус.

— Это что?

— Обязательная награда. Такая, какую нельзя не выдать.

— И что ты хочешь?

— Один рассказ, но только подробный и честный, — Костик внезапно сообразил, кто именно должен лучше всех знать подробности.

— Хорошо, — подумав, как-то посмурнел Васт, — мне кажется, ты имеешь право это знать.

— А откуда ты знаешь, про что она хочет спросить? — Тарос подтащил скамеечку и устроился так, чтоб одновременно видеть лица Тины и наставника.

— Не знаю, но думаю — догадался, — вздохнул Васт, и вопросительно глянул на Тину, — так говорить про кухарку или ты тоже догадаешься?

— Могу попробовать, — пожал плечами Костик, — а ты поправь, если я ошибусь. Значит так, кухарка у нас женщина крепенькая, и свалить ее могла только заразная болезнь, несчастный случай, или плохая новость. А поскольку эпидемии вблизи не наблюдается, про несчастный случай мне бы натрещала Сая, значит — последнее. Ну, а поскольку в крепости самая главная на данный момент новость — выздоровление госпожи Сетилии, стало быть, она кухарке очень не понравилась. Или… вот я нуб, хариф её срочно уволил?!

— Правильно, — хмуро подтвердил Васт, — учись, Тарос, делать правильные выводы.

— Ну, а при чём тут я? — мгновенно вскипел квартерон, — вроде я и так никогда тупым не был?!

— Действительно, а он-то причем? — Несправедливость Костик не выносил в любом виде, — вернемся лучше к нашим баранам… вернее, кухаркам… лично я ее вообще никогда не видела, еду мне Сая носит, у меня время по минутам расписано, мне по крепости без дела шляться некогда. Да я вообще думала, что тут солдаты по очереди готовят.

— А… — командир открыл рот и закрыл, рассматривая Тину так, словно до сих пор не видел, — все правильно… так про что тебе рассказать?

— Почему он не лечил ее сразу?

— Фу, а я-то думал! — с явным облегчением выдохнул Тарос, — это все знают…

— Никто не знает, — виновато покосился на него Васт, — вернее… все думают, что знают… но знают они неправду. А вот как ты поняла, что я знаю?

— Очень просто. Мне Сая рассказала… про Яргелли… извини, что напоминаю. И про вас… вот я и подумала… только ты и мог знать…

— Странная логика, — нахмурился Тарос, — но мне теперь тоже интересно… что там не так.

— Все, — хмуро вздохнул Васт, — всё было наоборот.

— А вот и я! — в распахнувшуюся дверь вплывала Сая с огромным подносом, — Тарос, подвинь столик к кровати, вот так, хорошо. Что тебе положить, Тиночка?

— Мне Тарос сам положит, — отказался Костик, — а ты иди, покарауль, чтоб никто не подобрался втихую… у нас важный разговор… я тебе потом все объясню.

— Ладно, — моряна даже не подумала обижаться, видела, что дела у подопечной и вправду все более секретные.

Улыбнулась понимающе и выскользнула за дверь.

— Здорово ты ее выучила, — изумленно хмыкнул квартерон, загружая тарелку Тины мясом и пирожками — она так безропотно даже харифа не слушает.

— Я с ней просто дружу, — строго глянул на него Костик, ну как еще объяснять этому ловеласу, что между людьми могут быть не только служебные или любовные отношения, а и просто дружба? Хотя… — вот как ты дружишь с Вастом. Нельзя же сказать, что ты его выдрессировал, если он о тебе заботится?!

— Это другое… — заспорил было Тарос и стушевался под насмешливым взглядом друга.

— Давай, хватит пока, — Тина отобрала у него еду, и, прежде чем сунуть в рот первый кусочек, кивнула Васту, — я слушаю.

— Когда Яргелли не стало… мы почему-то сдружились, — взяв с подноса фрукт, лучник внимательно уставился на румяный бочок, но Костик очень сомневался, что Васт видит именно яблоко, — хотя до этого еле терпели друг друга. Мы частенько запирались в его комнатах… для сведущих не секрет, что у морян всегда можно достать бутылку вина. Я знал… от друзей, какие слухи ползут о нас в поселке, Зайл часто меня ругал… но мне было все равно. А потом он вдруг объявил, что собирается жениться.

— На деньгах, — проглотив кусочек, фыркнул Костик, это он вчера хорошо понял.

— Да… но Сетилия его любила. По нему тогда сохло несколько девиц из очень состоятельных и знатных семей. Пруг в молодости был…

— Бабником, как Тарос, — поддакнула Тина и сунула в рот следующий кусок мяса.

Тарос только возмущенно сверкнул на жену глазами, но девушка улыбалась так безмятежно, что спорить он не решился.

— Можно сказать и так… — печально усмехнулся Васт, — и это все испортило. Первые годы они жили очень согласно… но потом он взялся за старое.

— Угу, — кивнул Костик, ничуть не осуждая харифа.

Он специально изучал этот вопрос… когда был парнем, и точно знал, большинство мужчин считают что это заложено в них природой… страсть в воспроизводству. И был абсолютно с ними солидарен. Но считал при этом, что заводить любовниц нужно очень осмотрительно… по принципу хорька.

— Какие у них были браслеты?

— Старинные… — с уважением глянул на нее лучник, девчонка усваивает информацию просто на лету, — не мог же хариф принести невесте дешевку? А вот возможности их он не учел…

— Спалился как лох, — понятливо констатировал Костик и кивнул Таросу, — сока налей! И сами ешьте, что сидите, как неродные? Тогда дальше я могу попробовать угадать, она на скалу полезла?

— Не угадала, — непонятно чему обрадовался Тарос, — она сбежала с любовником.

— Нет, — качнул головой Васт, — не угадали оба… вернее, Тина немного не угадала. Сетилия с горя решила уехать к родным, в столицу. Никто не знал… что она ждет ребенка. Пругу жена не успела сказать. Она наняла проводника, чтоб отвез ее, дорога в те времена кишела подозрительными личностями. Жадный проводник уразумел, что может сорвать двойной куш, довез ее до середины дороги, запер в доме лесника, они там остановились переночевать, и помчался сообщать Пругу. Однако Сетилия никогда не была дурочкой, утром все сообразила. И сбежала. Проводника Пруг чуть не прибил… за глупость. Нужно было караулить самому, а весточку послать с мальчишкой. Вот тогда харифу пришлось объявить, что она сбежала с любовником… чтоб родичи Сетилии не начали против него дело. У него бы не было возможности искать… жену, если за него взялись дознаватели. Ее искали почти два оборота…

— Но почему… — начал Тарос и смолк, остановленный строгим взглядом Тины.

— Где она была?

— Свалилась по дороге в заброшенную каменоломню… и ей очень повезло, что она оказалась не первой. Там уже сидело двое местных жителей, они попали туда на полсезона раньше. Ходили по ягоды… и… Первой провалилась жена, а муж полез спасать и тоже сорвался. Вот они и нашли Сетилию и выходили… Почти с того света вернули. Спина и ноги у нее были переломаны, ребенка потеряла… не могла не шевелиться, ни говорить. Вот и решила, когда наконец пришла в себя, что раз она отныне калека… то к мужу не вернется.

— Темные силы… — не выдержал Тарос, — почему ты мне этого не рассказал?

— Ты тогда был совсем зеленый… как сейчас Тина, но далеко не такой рассудительный, — усмехнулся Васт, — и свое отношение к людям выражал очень открыто… а Сетилию просто прожигал презрительными взглядами. Как было тебе сказать… если ты сразу переменил бы к ней отношение? И выдал всех нас… ведь это была моя идея, насчет любовника. Мы все время знали, что она жива… браслет держался крепко. А Пруг еще и чувствовал, что она недалеко… вот и мотался с отрядом по дороге, вылавливая всех подозрительных.

С тех пор наш тракт самый безопасный… хариф вешал всех, пойманных с поличным, на площадях ближних сел и городков. А когда вычистил дорогу, начал постепенно прочесывать леса и горы… местность у нас довольно живописная. Однажды Пруг почувствовал… что Сетилия стала ближе. И больше не уходил с того места… с каждым днем все сужая круги. А когда обнаружили дыру… в неё чуть не провалился один из воинов, хариф понял, что нашел. Приказал привезти веревочные лестницы… и первым спустился в каменоломню.

Он сам вез её на хутаме, держа на руках всю дорогу… и я старался на них не смотреть. Слишком страшно было видеть полуседую изможденную старуху вместо цветущей красавицы.

Васт смолк, налил себе сока и выпил, потом долго рассматривал дно бокала, прежде чем заговорил снова.

— Мы надеялись, что забота и лекари ее поднимут… и действительно, через некоторое время Сетилия стала похожа на себя прежнюю. Но вылечить до конца не сумел ни один лекарь. Хотя Пруг денег не жалел… на это ушла добрая половина состояния, вставать она так и не смогла. А потом они заметили, что у нее начинают сохнуть ноги. Вот тогда он и пошел к моряне… но она смогла только приостановить этот процесс… сказала, чтоб выправить переломанные и уродливо сросшиеся позвонки и кости ее сил не хватает.

— Дальше я знаю, — решительно оборвал Костик, пожалев расстроенного воспоминаньями Васта, — сама видела…

— Мы тоже видели… я думал, ты умираешь у меня на руках… — тихо признался квартерон.

— И не мечтай, — отрезала Тина, — такой вариант развития событий мне категорически не подходит. У меня совсем другие планы. Положи лучше на тарелочку икры и масла… и вон те булочки… я сейчас могу быка сожрать.

— Мне это тем более не подходит, — складывая на тарелку все заказанное, насмешливо фыркнул Тарос, — у меня тоже другие планы.

Костик собирался ответить что-нибудь язвительное про птичку обломинго, но не успел.

— Тина! — дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, — у меня хорошая новость!

— Не может быть… — вдруг испугался Костик, — ты уверена?

— На весь морянский жемчуг. Мы его нашли… на Зании.

— Вы его везете сюда? Когда он приедет? — дыханье неожиданно перехватил острый спазм, и девушка схватилась руками за горло, вливая в ладони тепло.

— Не скоро, — моряна проскользнула между остолбеневшими блондинами и присела на край кровати, — он сначала отправится на Хамшир… искать третьего.

— Но почему вы не привезли его сюда?! — голос прорвался вместе с внезапными слезами, — какого черта, моряна! МЫ могли бы искать его вместе, неужели непонятно, что вдвоем мы намного сильнее!

И только тут она сообразила, что так и не спросила, а как он там, ее клон, здоров, цел, сыт?

— Он и сам найдет, — моряна мягко стирала со щек названной дочери слезинки, — он сильный и… у него хорошие друзья. Очень хорошие… кроме того, он принял наше подданство.

Глава 6 Конс

Слово "иномирянин" произнесенное Авроносом таким спокойным и ровным голосом, словно это самое обыденное событие на Хамшире, брать в ученики пришельцев с дальних миров, прозвучало для секретаря спасительным звоном. Именно в этот миг Фибирт с превеликим облегчением понял, что спасен и он сам, и его карьера, и изуродованная жестоким Тьершигом рабыня, о которой так горячо печется этот самый иномирянин. Успевший чем-то сильно полюбиться сразу нескольким знатным дамам.

— Суду все ясно, — важно произнес Фибирт, — проведите нас в кабинет, необходимо составить документы и собрать подписи свидетелей и лекарей.

Через полчаса секретарь так же величественно протопал в свою коляску, унося с собой пухлый сверток с документами.

Авронос, проводив его до двери кабинета, вернулся к коллегам, и, пройдя к внушительному секретеру, достал из ящика несколько тугих кошельков.

— Подождите, Авронос, — старичок лекарь прекрасно понял, что означает этот жест, — положите ваши деньги назад. Гильдия лекарей постановила не брать с вас гонорары за эту работу. Но у нас будет небольшая просьба… когда у вашего ученика будет немного свободного времени, провести для коллег один показательный сеанс исцеления. Выбор пациента мы предоставим вам… Из наших кандидатур, разумеется.

— У меня есть встречная просьба, — оживился Костик, до этого момента терпеливо ожидавший в удобном кресле окончания поставленного для судейского чиновника спектакля, — пригласите на этот сеанс господина Фибирта… или его начальника и еще несколько независимых чиновников или уважаемых господ… ради чистоты эксперимента. И пациентов можете привести не одного, а нескольких… троих или четверых… выбор согласуете с моим учителем. И еще… мне бы хотелось провести это мероприятие как можно скорее… лучше всего — завтра утром. Учитель настаивает, чтоб я поселился за городом, и я полностью доверяю его мнению.

В этот момент парень прекрасно осознавал, что идет на большой риск, каждый из лекарей постарается притащить самого важного и неизлечимого из своих клиентов. Но так же ясно знал и другое, если ему удастся излечить хотя бы половину, это будет успех, а вот если единственный пациент окажется так же непредсказуем, ка Омха, то это будет оглушительный провал.

Авронос, разумеется, постарался как можно доходчивее выказать и недовольство самоуправством ученика и собственные сомнения в равноценности обмена нескольких кошельков на значительно более ценное исцеление, в котором не сомневался. Но постепенно сдался на вежливые заверения коллег, что никто не станет настаивать, если лекарь наместника в последний момент откажется от этого мероприятия, и что все понимают его озабоченность состоянием здоровья ученика. Он предпочел не заметить проскользнувшие в сочувственных речах нотки зависти, хотя иномиряне попадают в этот мир не так и редко, обычно это жители ближних миров. И способности к целительству, особенно такому необычному, среди них большая редкость. А те, кто приходят из дальних миров, обычно несут с собой символы оружия и богатства, реже принадлежности к миру искусства, кисточки или резцы художников, перья поэтов или философов. Атрибуты непризнанных в родных мирах гениев.

— Я к Майке, — Костик резко поднялся с кресла, едва за последним лекарем закрылась дверь.

— Нечего тебе там делать, она будет спать до завтрашнего утра, — отрезал сразу потерявший всю ослепительную улыбчивость Авронос, — лучше объясни, зачем ты сам себе затягиваешь на шее петлю? Лучше всего было отложить этот показательный сеанс до приезда господина Югнелиуса.

— Ты прав, — серьезно кивнул Конс, — но Тьершиг очень разозлится… когда узнает что проиграл. А это скорее всего, будет уже сегодня вечером. Но так поздно он ничего не сможет предпринять против нас… законным путем. Значит, ему остается только навестить несколько преданных друзей или подельников. А подельники у него вполне могут быть… причем в очень неблаговидных делах, за добрые, как все знают, хорошо не платят. Я тут сидел и думал, с какой бы стати ему болтаться по маленьким городам… и не из портала ли он возвращается таким кружным путем? Ведь ясно, что именно неудобства путешествия приводили его в такое бешенство.

— Но это еще ничего не значит, я тоже не люблю поездок на хутаме, — не согласился Авронос, — нельзя же сделать на основании моего путешествия вывод, что я преступник?

— Я заметил, что ты любишь удобства, — усмехнулся Костик, — и вывод, почему ты мотаешься через портал, напрашивается только один, твой господин доверяет тебе то, что не может доверить никому другому.

Авронос ошеломленно вытаращился на парня, видимо он искренне считал, что это вовсе не так очевидно.

— Каким путем ты пришел… к такому заключению?

— Все просто, Ватсон, — не удержался, чтоб не хихикнуть, Костик, — ты мне сам сказал, что у тебя нет семьи, значит, женщина отпадает. Ты имеешь возможность поселить любовницу поближе, чтоб не терпеть из-за свидания такие неудобства. Деньги тоже отпадают, если бы ты ездил ради выгодного дела, нам не пришлось бы лететь на хотомаре за деньги Хадзони. Ну и курицу ты мог бы купить себе сам. А вот то, что ты ринулся в путь, пока господина тут нет, наводит на очень интересные выводы… но я пока промолчу.

— Да… мне казалось, что поездка за редкими компонентами для алхимических опытов достаточно веское объяснение. А то что я не покупал кур… — деньги нельзя проносить с собой, их можно только заранее положить в банк. А банкир посылает своим доверенным людям в разных городах подтверждение.

— Вот и еще доказательство того, что ты ездил не за редкими минералами. Если бы ты собирался туда, то позаботился заранее положить деньги. Но я ни на чем не настаиваю, мне не нужны твои секреты… а особенно секреты наместника, нафик, нафик! Просто излагаю свой взгляд на ситуацию. Мне кажется, Тьершиг не успокоится… и постарается вечером собрать группу поддержки, а потом, скорее всего, поведет ее в ресторан. Ну а утром, как водится, будет отсыпаться. А мы за это время положим в рукав еще козырей.

— А ты снова свалишься, — сердито фыркнул Авронос, однако больше ничего не добавил, да и что тут можно было добавить?

Костик отлично видел по озабоченному лицу учителя, что тот и сам опасается следующего хода усатого печеночника. И так же, как Конс, не допускает даже мысли, что негодяй сдастся просто так.

Майка, действительно, до вечера так и не проснулась. Засыпая, Костик видел в свете приглушенного светильника смутно темнеющий сквозь марлю лежащий на белоснежных полотнах силуэт бездвижной фигурки. И сидящую рядом в удобном шезлонге очередную сиделку-рабыню.

На предложение Авроноса, ночевать в другой комнате, пока девчонка не поправится, он ответил категоричным отказом. Он уже оставил её один раз без присмотра… хватило выше крыши.

И утром, едва проснувшись, первым делом скользнул взглядом по палатке, потом по что-то мерно размешивающей в чашечке рабыне и решительно поднялся с постели. Но сразу подходить к Майке не стал, сначала сходил, умылся и заодно переоделся, уже успев привыкнуть, что в этом доме можно брать любую свежую одежду из той, что стопками разложена по полочкам в мыльне. Просто бросив ношеные вещи в корзину.

Неспешно топая по коридору в свою комнату, Костик пытался придумать слова, которые он скажет Майке… и понимал, что все они никуда не годятся. Куда-то сразу подевалось то, чуть пьянящее веселым азартом чувство уверенности в себе, с которым он произносил свои почти импровизированные обращения к пациентам. Впервые в жизни общаясь с толпой так, словно всегда умел выступать с трибуны. Сейчас Костик снова был так же скован, смущен и неуверен, как пару лет назад, когда пытался объяснить насмешливой Вике, какая она красивая.

Тем более, сказать сейчас Майке нечто подобное было бы худшим из издевательств. И неважно, что она пока не видит собственного лица и тела, не может быть, чтоб девчонка не знала, как выглядят люди с такими побоями.

Костик тяжело вздохнул, обнаружив, что топчется под дверью собственной комнаты, и, сделав над собой героическое усилие, толкнул дверь.

Майка не спала, он сразу это понял по раздвинутым в стороны полам шатра, и по позе рабыни, склонившейся к девчонке. Осторожно подошел ближе, рассмотрел, как женщина бережно вливает в спекшиеся Майкины губы питье и не стал мешать. Не смог бы он сам сделать это так же спокойно и аккуратно.

Подтащил скамейку и сел чуть сбоку, не замечая, что страдальчески кривит губы каждый раз, когда ложечка чуть задевает ранку на губе таджерки.

— Чем ты ее поила? — спросил почему-то шепотом, когда рабыня залила Майке в рот последние капли снадобья.

— Господин Авронос вечером снадобье принес, сказал, напоить, как проснется. А мед утром принесли, пасечник сильно извинялся, что не успел вечером привезти из села нужный, — неторопливо объясняла сиделка, а Костик чувствовал, как у него в груди все окаменело, не давая свободно вздохнуть, — так и сказал, лекарь требовал меду именно с первоцветов, добавить в питье для избитой рабыни, он на рассвете самую силу имеет…

Шнурок звонка остался висеть в руке Костика, и он все тряс его, торопливо роясь в шкафу в поисках заветного кошеля.

— Авроноса, немедленно, — найдя кошель, рявкнул парень на появившихся в дверях слуг, и повернулся к побледневшей от нехороших подозрений рабыне, — где банка из-под меда?

— Вот стоит…

— Не прикасайся! — Костик решительно отодвинул рабыню прочь и присел на краешек кушетки, — Май! Майка?! Ты меня слышишь?

— Ага… — сорвался с искусанных губ хрипловатый шепот, и густые ресницы мученически дрогнули, пытаясь приподняться.

— Ты мне должна помочь… иначе я все потеряю… поняла? Если ты не выздоровеешь, меня повесят… как обманщика… сегодня же. Помоги мне Майка, я тебя очень прошу! Мне тут больше никто не сможет помочь, ну, пожалуйста!

— Да…

— Молодец, спасибо… я знал, что ты самая преданная… самая надежная… — проклятая витаминка наконец скользнула в пальцы, — Вот, смотри, Майка, такая же пилюля… я кладу тебе в рот… соси. Как станет кисло, ты представишь, как исчезают все болячки и выходит все вредное, что есть внутри тебя, хорошо представь это, Майка! В тебя попала какая-то гадость, все должно выйти прочь…

— Что случилось? — тихо спрашивал где-то за плечом встревоженный голос Авроноса, ему отвечало всхлипывание рабыни, и землянин все повышал голос, чтобы перебить, оттеснить эти голоса, не дать им посеять зерна сомнения в собственных словах.

— Я помогу, вспомни, как я помогал тебе в первый раз, и ты тоже помоги мне, Майка, напрягись! Собери все свое упорство, ты же сильная, Маечка! Давай, чувствуешь, как от пилюли пошла кислота? Вспоминай, как она прогоняла зеленую лихорадку, все остальные болезни она лечит так же легко! Вот, я чувствую, как все вредное, злобное постепенно вытесняется из твоего тела, сходит с твоей кожи, так же легко, как нарисованное глиной… давай, Майка, еще немного… еще… ты становишься совершенно здоровой… у тебя ничего больше не болит и нет ни одного рубца или шрама…

Постепенно в душе возникло светлое, приподнятое чувство, впервые испытанное Консом вчера, во время сеанса исцеления. Похожее на невероятный коктейль из самых разнообразных чувств. В нем была и легкость полета во сне, и трепет замершего от восторга сердца перед бушующим далеко внизу, под скалою, штормовым морем, и тихая печаль прозрачного осеннего вечера.

Костик отлично понимал, что безрассудно растрачивает сейчас энергию, необходимую для показательного выступления, но ничуть об этом не жалел. Если с Майкой что-то случится, ему не будет дела ни до одного из жителей этого мира…

Это он с незыблемой ясностью понял пять минут назад.

— Хватит, — крепко тряхнул парня за плечо Авронос, — она уже исцеляется, возвращайся! Конс!

— Я тут, — Костик встряхнул закружившейся головой, и тяжело перевалился в кресло сиделки, — скажи… ты просил принести с утра мед?

— Нет… — Авронос смотрел виновато, как побитая за кражу курицы собака, — я никогда не оставляю пациентам недоделанных снадобий, это святое правило. Я уже послал сообщение Даринту, он разберется… как такое могло произойти.

— Мы недооценили… этого гада, он не стал спать… — тяжело вздохнул Костик, — попроси принести еды, я пока отнесу Майку в купальню, нужно отмыть её… от твоих художеств.

Про то, что это он сам предложил вчера капнуть в целительные мази сока разных ягод, парень предпочел не поминать. Вдруг Майке, слушавшей их разговор, не понравится, что ее размалевали, словно папуаса?

— Без тебя найдется, кому её нести… — лекарь, осторожно рассматривающий покрытую синими и алыми полосами, но абсолютно здоровую кожу девушки, вдруг изумленно охнул.

— Что там? — Костик подскочил с невесть откуда взявшейся прытью, — Авронос!

— Клеймо рабыни исчезло…

— Черт! — Костик встревоженно уставился на учителя, — и что нам теперь делать?

— Пока молчать, — бдительно оглянулся на дверь Авронос, хорошо, что он отправил слуг с разными поручениями, — Накрой её покрывалом. Быстро. Я помогу её помыть.

— Сам справлюсь, — неуступчиво насупился Конс, раз девчонка теперь не больная, нечего лекарю ее лапать.

— Я могу сама… — про то, что Майка может теперь говорить, они как-то забыли, — а клеймо можно нарисовать… я помню, какое оно было.

— Сначала посоветуемся с Даринтом, — не согласился лекарь, — Ну, завернул? Давай хоть нести помогу.

— Я помогу, — появившийся в комнате начальник охраны решительно отобрал у Костика кокон, из которого выглядывало разноцветное Майкино личико, — а ей не больно?

— Нет, — сказала Майка, и тут же встревоженно стрельнула черными глазами в бывшего хозяина, правильно ли она делает, отвечая совершенно незнакомому мужчине?!

Встретила его непривычно счастливый взгляд, растерялась, смутилась и поспешно отвернулась в другую сторону.

— Пойду, принесу уксус, — заторопился Авронос и первым выскочил из комнаты.

Купать Майку Костику не пришлось, Даринт вызвал одну из рабынь, про которую сказал иномирянину кратко — камень. И Конс почему-то поверил этому мужику с глазами киллера, смотревшему на него как на сошедшего с неба ангела. Даже неудобно как-то становилось, Костик ведь точно знал, что меньше всех вчера думал про этого воина. Считал, что такие крутые мужики должны быть самыми недоступными для разных внушений.

— Посади ее туда, там мягче, — Конс указал Даринту на собственную постель и, поймав задумчивый взгляд воина, возмущенно засопел.

Вовсе не имел он в виду ничего такого… во всяком случае не теперь, когда вокруг столько проблем а у него совсем нет сил, это парень хорошо ощутил, плетясь за Даринтом по коридору.

В доказательство своего благородства Костик лично переставил поближе к кровати кресло сиделки и поспешил в него плюхнуться, пока никто не заметил, как дрожат руки. Мелко и противно, словно у алкаша.

Даринт тем временем легко перенес ближе к ним столик, плотно заставленный едой.

— Майке положи… чего тебе хочется, Май?

По интонации хозяина, девчонка неожиданно поняла, что сократил он ее имя вовсе не от недовольства, и снова смутилась. Как-то неправильно он себя ведет… она так виновата и проблемы у него именно из-за нее, слышала их разговор. И даже кое-что поняла, но вот поверить, что такое можно простить… пока не могла.

— Все равно…

— Это нам все равно, — неожиданно не согласился Конс и ее ресницы испуганно вздрогнули, что она сказала такого?

— Нам все равно, потому что тут еды на целый взвод. А вот что тебе хочется, я не знаю. Вот смотри, начнем с мяса… холодное, горячее, в соусе, паштет — какое класть? — Конс смотрел очень настойчиво и под этим взглядом Майка терялась и краснела.

— Не мучай ее, я сам знаю, что положить, — Даринт поставил перед девчонкой полную тарелку еды, — все таджерцы любят птицу и баранину, у них это национальная еда.

— Замечательно, — непонятно чему обрадовался Конс, — я тоже это люблю.

— Нужно было ей сначала бульона дать, — недовольно фыркнул появившийся в дверях Авронос, глянул на ощетинившегося Костика и примирительно добавил, — я о ее желудке беспокоюсь, два дня голодом.

— Она будет запивать бульоном, — практичный Даринт мгновенно нашел выход.

И сам же мгновенно подвинул девчонке чашку с бульоном.

— Давай и мы поедим, — лекарь переставил к столику скамейку, устроился, придвинул к себе блюдо с едой и только после этого хмуро договорил — а потом будем думать, что делать.

— Ты о клейме? — Даринт на миг поднял взгляд от тарелки, — а что тут решать… я уже послал за браслетами. Пока нет хозяина…

— А ты уверен? — Авронос оглянулся на торопливо глотающего мясо ученика, — и потом… что делать с негодяем? И как ему вообще удалось?

— Никто не ожидал такой наглости… там допоздна гуляли благодарные дамы, и все пытались передать корзинки… я думаю, это его и натолкнуло на идею. Пасечника этого охрана раньше не видела, но одежда и лоток были настоящие… да и мед тоже, пока ждали рабыню, он угостил парней… все чувствуют себя отлично. И рабыне объяснял все так уверенно… профессионал.

— Вроде Югнелиус под корень извел их гильдию, — недовольно буркнул Авронос, — откуда снова полезли?

— А для нубов подробного объяснения не будет? — запив мясо горячим отваром трав, ехидно поинтересовался Конс, вместе с едой постепенно возвращалась бодрость и способность шутить.

— В Хедуле есть гильдия убийц, — с досадой буркнул Даринт, — тайная, разумеется. Но все богатые люди… когда им нужно, ее легко находят. А вот мы каждый раз вылавливаем только самую мелкую рыбешку.

— Ничего, в этот раз будем ловить крупную, — зловеще пообещал Костик, и поднял на учителя решительный взгляд, — Авронос, во сколько у нас сеанс?

— Ты не сможешь, я пошлю слуг… перенесем сеанс на завтра.

— Смогу, только еще поем и немного посижу… а потом накапаешь мне твоего зелья и всё получится. Я, кажется нащупал… струну. А потом сразу уедем, Даринт, твое приглашение в силе? Мне нужно пару дней, чтоб приготовиться. Зорро выходит на тропу войны.

— Это ты правильно решил, уехать в мой дом, — воин размышлял очень недолго, — там все и обсудим.

В имение Даринта Костика везли на хотомаре, и он был очень благодарен начальнику стражи за такое решение. Почему-то парню казалось, что его шея стала очень тонкой и голова оторвется, если его будет трясти на ухабах.

Правда, воином хотомар был выбран совершенно из других соображений, и Авронос и Даринт считали, что так шпионам Тьершига труднее отследить, куда они направляются. Они даже приказали хотомарщику сначала направить дрифона совсем в другую сторону, а за городом поменяли курс.

Костик судил о происходящем по коротким приказам и переговорам, не решаясь пока открыть глаз. Да и не хотелось, если честно говоря. Сидящая рядом Майка беспрерывно поглаживала отросший ежик его волос, и это было так замечательно… так правильно, словно встала на место затерявшаяся часть пазла, и в картинке сразу все стало понятно.

Потом Даринт легко тащил парня на руках, и по скользившим по векам солнечным лучикам и аромату цветов, тот догадывался, что они прибыли. Но глаза так и не открыл, рано.

Исцеление прошло довольно просто, Авронос взял троих, самых беспроигрышных пациентов. Сам сказал вступительную речь, экономя силы ученика, сам рассадил их прямо перед Костиком, чтоб он мог смотреть каждому в лицо.

Лекари, которым за полчаса до этого предъявили акты о попытке отравления рабыни и остатки мёда, а потом показали лежащую в постели совершенно здоровую Майку, пребывали совершенно не в том состоянии, чтоб настаивать на более сложных случаях.

— Конс, а какие у вас на родине правила… насчет женитьбы? — вопрос показался Костику таким диким, что он изумленно приподнял ресницы.

Чтоб невольно зажмурить их снова. Хотя тут, в оплетенной вьющимися растениями беседке, царила приятная тень, за ее пределами цвел и плавился пронизанный солнцем полдень.

— Ты это к чему?

— Ну… просто интересно, — Авронос на миг запнулся, — например, нужно ли согласие родителей, с какого возраста можно жениться, какое жених должен иметь состояние…

— Состояние? — Костик недоуменно поглядел на мнущегося учителя и хихикнул, — удовлетворительного достаточно. А у вас?

— У нас тоже довольно просты, требуется серьезное намерение взрослого мужчины и согласие родителей девушки, или письменное разрешение попечителей, если у нее нет родителей. Но это для знатных девушек, а для простых достаточно простого договора с ближайшими родственниками. Потом мужчина предлагает девушке выбрать браслет… тут есть тонкости… невеста своим выбором говорит, каким хочет видеть мужа… потом жених, если согласен, берет парный… или… другой, по желанию. Когда браслеты выбраны, старший в доме читает назидание и надевает им браслеты. Вот и все.

— А если девушка не согласна? — Костик начал понимать, что Авронос затеял этот разговор неспроста и занервничал.

Майка столько раз давала ему понять… что он ненавистен ей после их первого раза… что парень даже не надеялся на ее добровольное согласие.

— Тебе такое не грозит. Майка твоя рабыня, и не может отказаться… наоборот, это большая честь для нее.

— Извини… Авронос, но сейчас ты не прав. Мне не нужно, чтоб она не могла отказаться… как все нормальные люди, я мечтаю жениться на девушке, которая меня любит.

— Поговори с ней, — вдруг предложил молчавший до сих пор Даринт, — мне кажется, ты её не понял. Знаешь, я в молодости несколько лет прожил на Таджере, и неплохо знаю их обычаи. Для девушек главный запрет — никогда не показывать своего интереса к мужчине… у них это равноценно падению. Тех, что осмелятся ласково взглянуть на парня, родичи считают пропащими… и могут даже продать в рабство. Все равно из них не получится преданных жен.

— Сволочи… — представив себе эту дикость, ругнулся Конс, и оглянулся на дом, там рабыни подбирали Майке новую одежду, — но как я её спрошу?

— Просто поговори… — Авронос уже сообразил, что предложение Даринта самое верное, — мы пойдем, прогуляемся… если будем нужны, дерни вот этот шнур… только не отрывай совсем.

Майку он сначала не узнал. Увидел идущую в направлении беседки девушку, привычно отметил стройную фигурку и роскошные черные локоны, перекинутые через плечо на грудь и достающие чуть не до колен, и отвернулся. Как выяснилось, вблизи его интересовала только одна девушка. Даже Элис, поджидавшая вчера вечером возле купальни с явным намерением утешить, больше не вызывала такого жгучего интереса, как раньше. Девушка почему-то даже не обиделась, когда он виновато пробормотал, что слишком устал. Грустно улыбнулась и ушла.

Костик уныло вздохнул, и прикрыл глаза. Легкие шаги прозвучали совсем рядом, ноздри защекотал легкий аромат духов.

— Можно мне сесть?

— Майка?! — Костик подскочил и разинул от неожиданности рот.

Черт, как она изменилась… стала просто неузнаваемой. И невероятно хорошенькой. Светлое длинное платье выгодно обрисовало ловкую фигурку, черные волосы пушатся и блестят драгоценнейшим из украшений.

— Мне не нужно было распускать волосы? — девушка глядела как-то виновато.

— Почему? Очень красиво… — только тут Конс заметил, что таджерка еще стоит, и рассердился на себя за невнимательность, — садись, вот сюда.

И правда как-то забито она себя ведет, хотела сесть на ничем не прикрытую скамеечку, на которую несколько минут назад Авронос ставил ноги, расстроился Костик, а он раньше даже не замечал.

Вот как с ней после такого открытия разговаривать? Если он даже не знает, с чего начать, чтоб не обидеть ненароком? И так уже накомандовался… до сих пор все расхлебывают.

— Конс… — девчонка подняла печальные глаза и отчаянно вздохнула, как перед прыжком в воду, — прости меня, пожалуйста… я нечаянно.

— Что нечаянно? — Сначала не понял Костик, и вдруг догадался, — ты ни в чем не виновата. Это я… влез, спутал все твои планы. Если бы я не начал драться со жрецом, ты еще там осталась бы свободной… я потом понял, зачем ты так поступила. Ты меня прости… я еще командовал… как будто ты и вправду рабыня. Мне очень стыдно… я вел себя как последняя свинья.

Он говорил, не глядя в ее сторону, уставясь невидящим взглядом в переплетение темных ветвей и чувствовал как распухает в душе беспросветное ощущение потери. Вот сейчас она повернется и уйдет… не нужен ей такой бессердечный и самоуверенный эгоист.

— Конс… — растерянно и горько возразила Майка, — ты всё говоришь неправильно… это я виновата. Мать всегда говорила… что я самая сильная… что у меня всё получится. Я три оборота готовилась, обучалась танцевать, запоминала тайны ассар… и когда жрецы отправили меня на хамшир, думала, что уже победила судьбу. Мне оставалось так мало… не выдержать последнее испытание в храме и…

А я увидела, как принесли тебя… и поняла… что такая же слабая… как все те, кто не может опустить вовремя глаза. Ты был… такой худой… и бледный… я сначала хотела просто накормить… а потом… когда дотронулась до тебя… придумала новый план… мне казалось, что он лучше старого…

— Он был в тысячу раз лучше, Маечка, — нетерпеливо притянув девчонку к себе еще дрожащими от слабости руками, Костик бережно стирал с ее щек слезинки, — в сто тысяч раз… правда. Не плачь, малышка моя… теперь все будет хорошо.

Он все-таки не выдержал, и поцеловал её, хотя разумом твердо понимал, что этого делать никак нельзя… и потом, пытаясь восстановить дыхание, счастливо усмехнулся, как хорошо, что люди не всегда слушают голос разума.

— Авронос привез браслеты… — повернув Майкино лицо так, что видеть её глаза, нежно прошептал Костик, — ты возьмешь мой браслет?

— Да… — она вдруг снова расплакалась и уткнулась лицом ему в плечо, — а… ты… точно этого хочешь?

— Не сомневайся… лучше потяни вон тот шнурок… — Конс был не уверен, что не вырвет его с потрохами ко всем чертям, если дернет сам.

Обычно парни несут невест в загс, веселился Костик, сидя на руках огромного мужика-раба, а у него все неправильно, его самого туда несут. Авронос, шедший сзади, только хмурился, силясь скрыть за серьезным видом невольную улыбку. Какой же он все-таки еще зеленый, этот иномирец с необычным даром, выбрал из всех девушек континента самую нищую и безродную и радуется так, словно ведет выбирать браслеты принцессу Ансельну.

— Вот, — поставил перед Костиком большую резную шкатулку из темного дерева Даринт, — все браслеты, что были у местного ювелира. В этой шкатулке женские, достаешь по одному, начиная с того, который нравится тебе самому, и кладешь на стол перед невестой. Она имеет право рассматривать его, сколько хочет, но если не возьмет в руки а поднимет взгляд на тебя, значит нужно доставать другой.

Нехорошее подозрение, что Майка возьмет то, что он первым достанет из шкатулки, вдруг проснулось в душе Конса и очень ему не понравилось. Ясно ведь, что совпасть их вкусы никак не могут. Да он и не знает, что они значат, эти браслеты… и знать не собирается. Костику вообще всё равно… но раз для неё это имеет значение… он все сделает по-своему.

Майка вошла в комнату в сопровождении Авроноса и Бажелны, жены Даринта, симпатичной блондинки с веселыми синими глазами. Таджерку успели принарядить за эти несколько минут, пока всё готовилось к ритуалу, и немного запугать, судя по растерянному взгляду, который она бросила на Костика с порога.

Ничего, это последний раз, мгновенно ощетинился парень, когда он позволяет кому-то давать ей наставления. У него совсем иные правила и жить по чужим он не собирается. Понял уже, что они ему ничуть не нравятся.

— Майка с Таджера, согласна ли ты принять браслет от Дэконса Запольского? — суровым официальным голосом спросил Даринт и Конс снова расстроился.

Вот зачем он спрашивает девчонку так строго? Ведь отчетливо видно, что она и так трясется как зайчонок? К которому подъезжает на лодке Мазай.

— Попробуй только сказать — нет! — с наигранной угрозой тихо буркнул Костик.

Майка испуганно подняла на хозяина глаза, и утонула в теплом сочувствии встревоженного взгляда. И сразу стали пустыми и беспочвенными все тревоги и сомнения, что накатили, когда она рассматривала себя в зеркале. И невольно сравнивала со стоящей рядом хозяйкой, такой белой, пышной и золотоволосой… что Майке стало не по себе. Сразу вспомнилась рабыня, выходившая из дверей его комнаты… красивая и ухоженная. Ему вот такую жену нужно, а не смуглую, как копченый цыпленок таджерку. Да и характер у таких беловолосых девушек много спокойнее и покладистее, чем у упрямых таджерок… Может, пока не поздно, следует отказаться? Майка сомневалась до того самого момента, как он прямо сказал, что отказывать нельзя. Усвоила уже за время пути… он ничуть не менее упрям, чем коренной таджерец.

— Согласна, — почти неслышно прошептала таджерка и получила в награду горячий одобрительный взгляд.

— Приступай, — кивнул Даринт, и вдруг поперхнулся, что он делает?

Авронос тоже следил настороженным взглядом, как его ученик наклонил к себе шкатулку и начал в ней копаться, словно забыл все наставления.

— Маечка, — поднял глаза на притихшую в недоумении невесту Конс, — я хочу, чтоб ты выбрала тот браслет, который тебе приятно будет носить всю жизнь… именно тебе, поняла? Забудь про все правила и сомнения, бери тот, к которому потянется душа.

Он жестом фокусника отставил в сторону шкатулку и все увидели выложенные аккуратным рядком браслеты, целых семь штук.

Майка смотрела на них изумленно и понимала, так не поступил бы никто в ее мире… полностью доверить выбор самой невесте, не попытавшись подсказать ни намеком, ни жестом.

Перевела взгляд на лицо жениха и чуть не засмеялась, так нелепо и неправильно он выглядел со сложенными на груди руками и демонстративно зажмуренными глазами. И так приятно согрело душу его безграничное доверие. Майка еще раз оглядела браслеты и уверенно взяла в руки тот, за который изначально зацепилась взглядом. Именно он сразу показался ей самым надежным и красивым.

— Я выбрала. Вот этот.

— Даринт, — не открывая глаз, скомандовал землянин, — достань, пожалуйста, парный браслет и убери остальные.

— Что ты творишь, — с досадой выдохнул лекарь, а его взгляд невольно выдал веселое восхищение дерзким обращением ученика с древними законами.

И твердую убежденность, что не стоит никому рассказывать подробностей этой свадьбы… все девушки мгновенно захотят таких же поблажек.

— Вот он, — Даринт, в отличие от Авроноса, ни капли не возмутился и не растерялся, он искренне считал, что такие необыкновенные личности, как этот иномирянин, имеют право на небольшие причуды.

Легкий стук первой разбудил чуткую Майку, но сама открывать дверь она не пошла, знала уже, как это не нравится Консу.

— Ты мне жена, а не рабыня, вот и не бросайся на каждую амбразуру, — сердито сказал он только один раз, и тут же спохватился, осыпал жену поцелуями, но Майка успела рассмотреть в глазах мужа сизые льдинки.

И больше не пыталась изображать из себя ту сноровистую и вездесущую женщину, которая считалась на Таджере идеальной женой. Ее муж не таджерец и ему нужно совсем иное. Майка даже не пыталась определить, в какие моменты в глазах супруга светилась большая нежность и признательность, после жарких ночных ласк, или когда она подолгу сидела рядом с обессиленным после очередного сеанса Консом, ласково поглаживая коротко стриженную голову и расслабленные плечи.

Авронос не дал молодоженам ни одного дня на личную жизнь, заявив, что и так пошел ученику навстречу, а враги только и ждут момента, нанести очередной удар. Но никто из них и не собирался с ним спорить, оба хорошо знали, что лекарь прав.

Время, проводимое в ожидании восстановления энергии, Костик приноровился использовать с пользой для себя и молодой семьи, задавая Майке безобидные наводящие вопросы про ее родственников, обычаи и правила их жизни.

И как-то незаметно оказалось, что эти долгие часы неторопливых разговоров и невинной нежности сблизили их много больше, чем самые страстные и откровенные ласки.

Как мог бы Костик сам догадаться, что не его, а себя ненавидела и презирала Майка, тогда, в яме?! Презирала за допущенную слабость, за внезапно вспыхнувшую нежность, которую немедленно постаралась намертво задавить в своем сердце.

Слабость каждой женщины в ее привязанности к мужчине, говорили мудрые старухи, именно она невидимыми цепями тащит злосчастную в беспросветный омут обязанностей и долгов. Не оставляя ни единого шанса на собственное мнение, решение или поступки, и оставляя вместо них эфемерное подобие счастья. Которое тот, ради кого всё принесено в жертву, может растоптать в любой момент.

Мать Майки отец выгнал из дома, когда она родила пятую дочь. А ему нужны были только сыновья, сильные работники, помощники в ведении большого хозяйства. Таких ему рожала вторая жена, крепкая и здоровая квартеронка, имевшая в предках тан-габирца. Мать Майки перебралась в дом родителей, приведя с собой старую корову, в которую превратилась выданная в приданое телочка, и пятерых дочерей. Старики, разумеется, не обрадовались, но не выгнали… и постепенно жизнь начала налаживаться. Выучила знания ассар и уехала в ближайший город самая старшая сестра, потом удачно нашелся жених для второй.

А затем градом посыпались беды. Отец, обнаружив в храме любви собственную дочь, вихрем примчался в старенький домик и в ярости перебил там половину горшков и чашек. А потом заявил, если его не перестанут позорить, он сам продаст своих дочерей в рабыни, хоть какая польза. С тех пор старшая сестра живет в далеком маленьком городке на западном побережье и присылает намного меньше денег. Младших детей мать прячет у дальних родственников, а их поле без рабочих рук зарастает сорной травой, и вот уже три года неурожай съедает все вложенные в землю средства.

Костик слушал Майку и крепче прижимал к себе. Узнавать про чужие несчастья было так же тяжело, как слушать скупые рассказы бабушки. И если бабушке он не мог ничем помочь, то эту проблему собирался решить немедленно.

Осторожно разузнав название поселка и имя матери жены, сообщил все это Авроносу, а тот сразу послал весточку Даринту, вернувшемуся во дворец еще в день свадьбы.

— Конс… Ко-онс!

— У? — спросонья буркнул он и, не открывая глаз, крепче притиснул к себе жену, — что, малышка?

— В дверь стучат.

— Не-а, — сонно отказался Костик, подтягивая повыше одеяло, ему все время хотелось укутать Майку, несмотря на её уверения, что тут тепло.

В этот момент стук повторился, и теперь он был громче и решительнее.

— Слышишь?

— Угу… — огорченный Конс нежно чмокнул жену и нехотя выбрался из-под покрывала.

По пути оглянулся на приоткрытое окно и возмутился, что за нафик, рассвет еще только забрезжил, а им уже стучат. И только потом сообразил, что учитель не стал бы будить по пустякам, вчера вечером Конс снова выложился подчистую. Зато, наконец, определил то состояние, когда должен направить всю энергию на себя, а не на других.

— Что случилось? — распахнув дверь, спросил уже вполне бодрым голосом, втайне надеясь, что это только какой-нибудь важный пациент.

Неизвестно откуда народ прознал, где именно живет знаменитый Дэконс, но возле высокой ограды, больше напоминавшей замковую стену, третий день собирается толпа страждущих.

— Наместник возвращается, и он в плохом настроении, — в лоб сообщил Авронос, — нам нужно выезжать немедленно, если хотим оказаться во дворце раньше него. Югнелиус терпеть не может ожиданий.

Костик не стал задавать глупый вопрос, откуда учителю известно про настроение господина. Давно понял, что у Даринта везде есть свои люди. Не догадывался только, что они доносят не только на неблагонадежных горожан, но и на самого наместника.

— Мы будем готовы через несколько минут, — сказал кратко и закрыл дверь.

Ничуть не волнуясь, что учитель его не поймет, Авронос еще во время путешествия выяснил, что именно иномирянин подразумевает под словом — минута.

В этом неспешном мире простые люди время особо не считали, условно деля сутки на три периода — ночь, утро, продолжавшееся с рассвета до полудня и день, кончавшийся закатом. Так же каждый период очень условно делили на три части, раннее утро, середина утра и время второго завтрака. Только у очень богатых были местные аналоги часов, делящие время в сутках на двадцать отрезков.

— Что мне надеть? — Майка уже поднялась и торопливо расчесывала волосы.

— Может, мужскую одежду? — осторожно предложил Костик, — в ней ехать удобнее, а дома переоденешься. Выбирай сама, ты же у меня умница.

— Если ты разрешаешь, я надену мужскую, — решила Майка и побежала к шкафу, — а твои черные вещи берем?

— Обязательно, сейчас пришлю служанок, пусть помогут, — Конс вдруг остановился, вернулся к ней и, притянув к себе, заглянул в глаза, — Майка, ты не волнуйся, все будет хорошо.

— Я и не волнуюсь, — она подтянулась и погладила Костика по волосам, задев прохладным брачным браслетом щеку.

Конс немедленно прижал ее ручку плечом, нежно потерся об нее и покосился на свое запястье. Как хорошо, что ему хватило мозгов доверить ей выбор! Иначе он ни за какие коврижки не догадался, что агаты на Таджере самые почитаемые и ценные камни. И этот, серебряный браслет, очень живо изображающий кольца свернувшейся вокруг запястья змеи, с филигранно подобранной чешуей из сотен мелких агатов, изумрудными глазками и рубиновым язычком, предложил бы предпоследним. Перед массивным золотым браслетом, украшенным выложенными из драгоценных камней разноцветными цветочками.

В путь они отправились на хотомаре, специально присланном Даринтом из Хедула. Удобно устроились в куче подушек, и принялись за завтрак, предусмотрительно захваченный лекарем. Все равно в хотомаре делать больше нечего, заснуть не удастся, полет длится всего часа три, а смотреть в окна нельзя. Хотя в полу хотомара наместника было несколько маленьких застекленных смотровых люков, прикрытых сверху крышками, любоваться густым утренним туманом, лежа не животе, никому не захотелось.

Потому-то никто из них и не заметил скачущего по направлению к ближайшей гостинице всадника, нетерпеливо подгонявшего и без того быстроногого панга.

Несчастье случилось в тот момент, когда путники преодолели уже большую часть пути и подлетали к облепившим город деревушкам, поставлявшим горожанам свежее молоко и овощи. Что-то едва ощутимо дернуло хотомар, тревожно вскрикнул пилот.

— Я сам, — Авронос дернул шнурок звонка и кинулся к смотровому окошку.

Но увидел лишь спину погонщика дрифонов, плотно вжавшуюся в стекло. Ожидать ответа лекарь не стал, отпер окно и просунул наружу руку.

— Он жив… — рука Авроноса была в крови.

— Я ранен… — хрипло пробормотал пилот, — в правую лопатку… мимо прошел чей-то незнакомый хотомар… сейчас они разворачиваются…

— А наш дрифон?

— Не знаю… он сидел на крыше… ветер попутный… думаю стреляли в него… — пилот говорил все тише.

— Неужели нельзя втащить его сюда? — Конс рассматривал устройство передней стенки, — вот это что за крючья?

— Откуда я знаю, — Авронос был растерян, как никогда, — я лекарь, а не хотомарщик… знаю только, что можно снять заднюю стенку, чтоб погрузить большие вещи.

— Отойди, теперь я посмотрю, — отодвинув учителя назад, Конс внимательно рассматривал крючья, потом уныло потрогал пальцами прутья.

Впечатление такое, что стенка все же снимается, но вот как к ней прикреплено сиденье пилота — непонятно. Вполне возможно, что она откинется вниз и раненый упадет. Идея прорезать в стенке дыру тоже не подходит. Судя по твердости и сухости прутиков, из которых она сплетена, пилить придется до посинения, и есть шанс задеть пилота. Еще есть узкая боковая дверца, через которую в хотомар входят пассажиры, но она откидывается вниз, превращаясь в приставную ступеньку, а сверху нависают пузырники. И непонятно, как можно пробраться сквозь них. Вдобавок ко всему, виднеется еще широкий люк в крышке, но на нем, очевидно, сидит дрифон, а может, даже стоит наружный засов, во всяком случае, открыть его изнутри не удалось даже их сосместными усилиями.

— Если открыть дверцу, — кротко сообщила Майка, — я могу пробраться на крышу.

— Через мой труп, — мгновенно отрезал Конс, — ты представляешь, какая тут высота?

— Это ты пока не знаешь, что ассары танцуют еще и на канатах, — осадил его воспрянувший учитель, — если она училась, то не боится никакой высоты.

— Не боюсь, — твердо уставилась на мужа Майка, но он не сдался.

— Если не найдем веревки, то забудьте про это предложение. Без страховки никуда ее не отпущу.

— Веревки есть, — обрадовался Авронос, — Хотомарщики никогда не летают без запасных.

— Все равно это афера, отпускать девушку на крышу, — протестовал Костик, — а если есть веревки я и сам могу попробовать.

— Если ты сорвешься, кто тебя втащит назад? — откровенно засомневался лекарь, — вряд ли мы с ней справимся.

Конс бы еще поспорил, но отчетливо понимал, что время работает не на них. Он ничего не знал о местных способах захвата хотомаров, но если бы задумал такое сам, то постарался приземлить врага в нужном месте. И если это так, то пилот ошибался… целились именно в него, отлично зная, что пассажиры надежно заперты в своей корзинке.

А дрифон без приказа даже не подумает впрягаться в лямку. Или как он там тащит эту связку шаров?

И тут Конс вдруг понял, что додумался до главного вопроса, а как бандиты собирались заставить их хотомар направится туда, куда нужно им? И как они собирались его приземлить? И как вообще приземляют хотомары?

— Они же раскрываются от тепла, пузырники, — начал обстоятельно пояснять Авронос, но Конс поторопил.

— Кратко, времени мало.

— Погонщики точно знают, сколько времени лететь, и брызгают с таким расчетом, чтоб пузырники начинали сдуваться как раз ко времени прилета… знание передают только наследникам.

— Это неважно, скажи, что будет, если проткнуть пузырник? Стрелой, дротиком… чем угодно?

— Газ начнет выходить… если только один пузырник… не страшно… а если несколько… — Авронос побледнел, ясно сообразив, куда клонит ученик.

— Все ясно, — Конс заторопился, — Маечка, иди сюда… ты вылезешь, но никуда не пробирайся, ни к пилоту, ни к дрифону. Возьми кинжал… просто протыкай пузырников… нам нужно сесть как можно быстрее. Они где-то приготовили встречу… оттуда мы не уйдем.

Выдавая девушке эти указания, Костик плотно оборачивал ее талию одним из своих кушаков и завязывал надежный узел. Потом привязал к кушаку веревку и на миг крепко прижал жену к себе, отпускать ее не хотелось категорически, но другого выхода не было.

Первая проблема возникла, едва они попытались откинуть дверцу. Оказалось, это практически невозможно, мешали висевшие на ней пузырники. Костик даже не подозревал раньше, что они могут раздуваться так сильно. Однако после того, как пассажиры навалились на дверь втроем, небольшая щель все же появилась, и Костик сразу ткнул кинжалом в видневшийся сквозь нее сероватый бок пузыря. Авронос, сообразивший, что нужно делать, одновременно с ним, яростно пронзал пузырники с другой стороны дверцы. Они сдувались с легким шипением, по кабинке пополз неприятный, тухловатый запах.

Через некоторое время дверца начала постепенно подаваться, и, едва встала наклонно, открывшись ровно настолько, что мог пролезть кто-то очень худенький, Майка немедленно скользнула наружу. Теперь они резали и кололи все пузырники, какие могли достать, втроем. Костик, надежно привязав второй конец веревки, сначала поддерживал девушку, но чуть позже она мягко отстранила его руку и полезла выше.

А еще через минуту Костик заметил, что корзина очень медленно начинает клониться на один бок.

— Авронос, посмотри, где мы летим и далеко ли земля, — скомандовал Конс, попасть в речку или болото — значило запереть себя в новой ловушке.

— Это место я плохо знаю, западная окраина города вообще не тот район, где селятся солидные люди… да и местность тут неудобная, сплошные овраги, карьеры, ручьи… — ложась на живот и приникая к люку, просвещал ученика лекарь.

— Неудобная для солидных, значит, как раз самая подходящая для несолидных… Май, проберись на ту сторону и режь пузыри там, иначе корзина перевернется. Нам, может и ничего, а пилот улетит. Без руля и крыльев.

Конс шутил специально, не хотелось заострять внимание девушки на раненом, возможно — доживающем свои последние минуты. Помочь ему они пока не в силах, а вот если Майка от расстройства забудет об осторожности…

— Пролетели над маленькой деревушкой, довольно низко, видны крыши, людей не видно, туман… — отчитывался Авронос, — теперь летим над деревьями, стоят редко, думаю, поле или луг…

— Проследи за страховкой, — привязав вторую веревку себе за пояс, скомандовал Конс, и шагнул на дверцу.

Хотомар чуть заметно наклонился в его сторону.

— Вижу чужой хотомар, — тревожно вскрикнула Майка, — он какой-то не такой… летит за нами, но выше…

— Спрячься за пузырями, — мгновенно рявкнул Костик. На самом деле он не был уверен, могут ли бандиты на таком расстоянии разглядеть девчонку, но не думать о подобной возможности не мог, — далеко они?

— Они меня не видят, еще далеко… летят с дрифоном… немного левее… кажется, пытаются повернуть… — Майка комментировала действия врагов на удивление спокойно и рассудительно.

— Сейчас… — выяснив, что пузырники крепятся к многочисленным веревочным петлям, рядами торчащими из крыши, Костик взялся за ближайшую, подергал, проверяя на прочность, и решительно полез наверх.

На крыше было далеко не так удобно, как казалось снизу, ползти можно было только по проделанной Майкой дорожке, которую Консу пришлось расширять под себя. Вскоре он понял, откуда жена знает про погоню, оказывается, она уже порезала целый угол пузырников и в просвет между оставшимися как раз отлично виден летящий за ними хотомар. Он на самом деле разительно отличался от всех ранее виденных Костиком. И сильно напоминал землянину конструкцией обычный для родного мира воздушный шар. Пассажирская корзина была открытой, тесной и, болталась на веревках отдельно от связки пузырников. Имелась еще одна деталь, не замеченная Майкой, на переднем борту корзины был прикручен довольно внушительный прибор, выдавший себя блеском металлических частей. Костик, просидевший не одну сотню часов в различных онлайн-играх, не мог не сообразить, что видит нечто вроде гигантского арбалета.

Вот теперь ему было понятно, как бандиты умудрились достать пилота. И еще понятнее было, что следующим выстрелом они вполне могут достать любого из них. Все эти соображения мелькнули в мозгу за считанные секунды, но все это время руки парня не оставались без дела. Резали, кололи, кромсали.

И варварское уничтожение хозяйского имущества принесло, наконец, видимый результат, вражеский хотомар вдруг резко взмыл вверх. Однако Костик прекрасно понимал, что на самом деле все наоборот. Это все быстрее падают они сами. Значит, нужно позаботиться о том, чтоб не разбиться и не растеряться…

— Майка, иди ко мне! — еще успел крикнуть Конс, как мощный удар бросил его в кучу пузырников.

А на него беспрекословно послушавшуюся Майку. Ткнуло в руку что-то острое, вызвав резкую боль, и тут же в душе вспыхнул виноватый испуг и жгучее раскаяние. Откуда? Еще подумал Конс, но тут же забыл, их тряхнуло еще раз, но теперь слабее. Вокруг клубился легкий туман, скулил чей-то тонкий голосок и пахло яблоками.

— Пахнет яблоками, — невпопад сказал Костик, — ты как?

— Я тебя порезала… — Майка горько всхлипнула.

— Ничего, заживет, мне не больно, — соврал он и попытался выбраться из переплетения веревок.

— Мы висим на дереве, — сообщил снизу встревоженный голос Авроноса, — но слезать никому нельзя… а то хотомар снова полетит.

— Сейчас мы его лишим такой возможности, — Конс попытался перерезать бечеву, которая тянулась от стебля пузырника к петле, и с огорчением понял, что проще проткнуть еще несколько десятков пузырей.

Бечевка отличалось редкой прочностью.

— Подожди, я перевяжу, — Майка уже достала из кармана тонкий платок, и ловко заматывала руку мужа прямо поверх рубашки.

— Сейчас я к вам заберусь, — сообщил лекарь, но Конс решительно запретил, велел собрать все самое ценное, особенно еду и его кларнет, и ждать их там.

Несколько минут супруги яростно расправлялись с пузырниками, стараясь расчистить дорогу к пилоту. Но это было не так легко, как оказалось, к крыше над ним прицеплены самые свежие и крепкие пузырники.

Когда на пути парня внезапно появилось странное, неуклюжее на вид существо, злобно оскалившее остренькие клыки, в первый момент он невольно испугался. Не за себя, за Майку. Отпрянул назад и крепко прижал девчонку к себе, загораживая собственным телом.

— Ты чего? — она не противилась, но очень удивилась, заглянула ему под руку и понятливо фыркнула, — это дрифон. Они не кусаются…

Посмотрела на злобно оскаленные зубы и неуверенно добавила, — так говорят.

— Его нужно отпустить, — Костик принял решение мгновенно, шагнул к дрифону. Пытаясь рассмотреть, как именно он привязан. Оказалось, на ноги дрифона налеты узкие и легкие, но прочные кандалы, соединенные тоненькой цепочкой. Еще одна цепочка вела вниз, к месту пилота, и освободить дрифона пока не удалось. Нужен был ключ, а был он только у раненого.

На оклики пилот не отзывался, и Костику поневоле пришлось спустить вниз Майку, бдительно присматривая за страховкой.

— Он живой, но без сознания, — четко доложила таджерка и с тревогой следивший за ней Конс облегченно вздохнул.

Больше всего он боялся, что она начнет визжать или свалится в обморок, как сделала бы большая половина девчонок из их класса. Вторая половина просто никогда бы не согласилась спуститься на веревке к чужому умирающему мужику.

— Что мне теперь делать? — Костик даже умилился, так спокойно и деловито прозвучал этот вопрос.

— Одну секунду… Авронос, отпусти наши веревки, я закреплюсь на крыше…

Через минуту он уже стоял рядом с Майкой, пропустив ее веревку через одну из петель таким образом, чтоб было легче подстраховать спуск. Вторую веревку он накрепко привязал рядом, сбросив вниз свободный конец.

— А теперь я спущу тебя на землю… не бойся, без тебя мы никуда не улетим, ты привязана, — Костик отлично осознавал риск, но иного пути не видел, — и ты сначала крепко привяжешь вот эту веревку к дереву, потом я спущу пилота.

— Постой, — остановил его насмешливый голос лекаря, — ты что, собираешься опускать ее руками? А зачем у нас столько пузырников пропадает? Я видел у хотомарщиков ножны с ножницами… ими легко резать бечеву. Только сначала привязывай пузырников, чтоб не улетели.

— Не мог раньше сказать? — обшарив неподвижное тело, Конс нашел ножницы, а рядом с сиденьем какую-то бутыль, и все повесил себе на пояс, решив, что разберется позже.

Как Конс ни торопился, провозились они почти полчаса. Последнему помогали спустится Авроносу, но лекарь не терял времени даром, привязав веревкой к поясу несколько пузырников, проткнул все остальные, до которых смог дотянуться. В итоге хотомар опустился еще ниже и Конс предусмотрительно затянул на привязывающей его веревке пару узлов.

Едва оказавшись на земле, Авронос ринулся к раненому, и принялся его перевязывать и поить его какими-то зельями. А Костик, почувствовав только теперь, как дрожат от пережитого напряжения руки, рухнул рядом с Майкой среди рассыпанных по земле яблок. Он не сомневался, что бандиты обязательно вернутся и начнут охоту за сбежавшими жертвами. Надеялся только, что время пока работает на них.

Что-то тихо звякнуло, и им чуть ли не на головы неуклюже свалился дрифон.

— Извини, про тебя я совсем забыл, — виновато взглянул на животное землянин, — Авронос, там ключа нет? Нужно дрифона отпустить, может, он сумеет спастись.

Глава 7 Стан

— Черт… — невольно вырвалось у Стана, когда он рассмотрел лицо командира влетевшего на полянку отряда.

Чудик вернулся всего минуту назад и сразу послал мрачно сидевшему на своей кучке травы парню картинку — образ. А потом вылез на плечо и начал комментировать действия воинов. Это действительно были воины, все одинаково одеты и вооружены, все подтянуты и плечисты.

И действовали они очень уверенно, и грамотно, едва обнаружив, что все бандиты не представляют никакой опасности, отступили, оставив только троих, командира и следопытов. Пока командир медленно обходил палатку по периметру, рассматривая кусты и шалаши, следопыты бродили между спящими бандитами, изучали их раны и ссадины, задумчиво замирали над вытоптанными клочками травы. Но их выводов Стан так и не увидел, сначала подобравшиеся ближе мангуры опознали запах, а затем Чудик по их приказу с ближайшего к полянке деревца запомнил лицо командира. И сразу получил новый приказ, немедленно сообщить новости Стану.

— Чудик сразу прилетел, — гордо сообщил унс, и заинтересованный странным молчанием хозяина, встревоженно заглянул ему в лицо, — всё понял?

— Понял, не переживай, только не знаю, как теперь поступить, — Стан поднял взгляд на внимательно следившего за ним Таша, — странные дела там творятся… воинами наместника командует твой хозяин. Как думаешь… хорошо это, или плохо? И как нам узнать поточнее? Неплохо бы с ним поговорить, но не при солдатах.

— Я могу попробовать его позвать, — вместо агента отозвалась скромно сидевшая у входа в расщелину моряна, — или привезти сюда. Вас скоро заберут, лодка уже плывет.

— Вези сюда, только так, чтоб его воины не всполошились, — Таш мгновенно стал тем же уверенным и решительным командиром, каким был во время путешествия, — сумеешь?

— Попробую, — по гладкому лицу моряны скользнула определенно насмешливая улыбка, и по ней Стан вдруг отчетливо догадался, что это не одна из тех юных прелестниц, что охотятся здесь на своих жертв.

Эта старше и опытнее, и раз она сказала, что привезет Зорденса, значит привезет. Мысли Стана невольно метнулись к Хо, интересно, а как она воспримет появление отца? Посмотрев вслед выскользнувшей из расщелины водной деве, парень обреченно вздохнул и поплелся в дальний угол. Хо дремала, но едва он коснулся ее плеча, встрепенулась и приподняла голову.

— Что?

— Теми людьми, которые гнались за бандитами, — он специально сказал именно так, хотя пока совсем не был уверен, кого именно догоняли воины, — командует твой отец.

Хо как-то вся сжалась, насторожилась… и Стан ее невольно пожалел. Рассказ Таша против воли оставил очень яркое и тяжелое впечатление, хотя он точно знал, в родном мире подобных случаев не меньше… и в настоящее время и, тем более, в прошлом.

— Он про нас не узнает?

— Мы послали за ним моряну, — честно признался Костя, — нужно же знать… зачем он за нами гонится. И почему с ним гвардейцы наместника?

— Стан… не отдавай меня ему… — в непривычно тихом голоске девчонки внезапно прорвалось отчаяние, — я не хочу…

— Ты уж определись… куда хочешь, — чуть грубовато буркнул Стан, пытаясь скрыть внезапное сочувствие, — домой или на Хамшир.

— На Хамшир… — обреченно прошептала она, и натянула на голову одеяло.

— Блин, — сердито ругнулся парень, — ты, что, думаешь, я и вправду такой урод… отдать тебя как вещь… сначала все разузнали бы, а потом решали. А пока приготовься… к встрече с отцом… и запомни… я не буду ему ничего рассказывать… про твой побег.

— Спасибо… — очень серьезно произнес рядом голос Таша, вот умеет же подобраться незаметно!

— Не за что… — Стан оглянулся на встревоженных хумили, — Витти, а вы, если не хотите встречаться с господином Зорденсом, можете спрятаться… я думаю, тут достаточно укромных местечек.

— Мы спрячемся, — с явным облегчением выдохнул Витти, — нам нельзя выдавать знакомство с морянами…

— Понял? — выразительно взглянул на агента землянин.

— Конечно, не волнуйтесь. От меня он не услышит ни слова.

Зорденс стоял на мостках и угрюмо смотрел на воду. Они почти успели… но никогда ещё он так не ненавидел это слово — почти. Почти любовь — звучит унизительно, почти человек — презрительно. А почти спасенный — так же горько, как и почти мертвый. Он успел за эти дни очень многое… и сначала искренне считал, что богиня удачи, наконец развернулась к нему своим переменчивым ликом.

Как выяснилось, глубоко ошибался, лик оказался не просто переменчив, а откровенно лжив. Успехи в одних делах принесли потери и несчастья в других… много более важных для него. Один преданный человек продался… второй валяется со страшной раной… третий вообще исчез. И вместе с ним оборвались все следы… Но горше всего осознавать, что страшный, окровавленный след, ведущий к реке, бы последним в жизни той, что он берег крепче самых дорогих из всех своих ценностей.

Что ценности… почитал дороже своей и Гера жизней, больше чести и преданности королю и родине.

Зорденс горько вздохнул и вдруг застыл, с ужасом вглядываясь в воду, из глубины которой тихо всплывало женское лицо. Сердце успело ухнуть куда-то в пропасть и медленно вернуться к жизни, пока он понял, что это миловидное личико имеет все отличительные признаки морян. И рассмотрел зеленоватый пальчик, предупреждающе прижатый к губам.

Волна облегчения и надежды захлестнула душу коменданта, о том, что моряне никогда не дадут утонуть или погибнуть в воде женщинам и детям любых рас, ходили многочисленные байки и легенды. Зорденс незаметно кивнул, и шевельнул бровями, старательно изображая заинтересованное и вопросительное выражение лица.

Моряна одобрительно улыбнулась, показала пальчиком вниз по течению и исчезла.

— Ваше превосходительство, будем становиться на привал тут или едем назад, в деревню? — почтительно осведомился адъютант, не доходя до командира нескольких шагов.

— Становимся тут, — не раздумывая, ответил комендант, отказываться от свидания с моряной ради жареных гусей, которых им обещали в деревне?!

Ни за что. Даже если то, что она хочет поведать, навсегда похоронит в сердце надежду.

Зорденс собирался на встречу с моряной со всей возможной предусмотрительностью, отлично понимая, что она не зря подала ему знак с такими предосторожностями. Прошелся по лагерю, устроенному гвардейцами в нескольких десятках локтей выше по течению от места, где до сих пор бродили озадаченные следопыты, не желающие признаваться в собственном бессилии, отдал несколько распоряжений. Потом строго сообщил следующему по пятам адъютанту, что собирается все обдумать наедине и ходить за ним не нужно, и, изо всех сил стараясь шагать неторопливо, направился в указанном направлении.

Адъютант только страдальчески сморщился, он имел от господина Гервальда совершенно иные указания… и не только от него. Но пойти против приказа не решился… сразу. Немного побродил между занятыми приготовлением обеда воинами, мешаясь под ногами и собирая едкие оклики и намеки, придумал, наконец, вопрос, который можно было, не боясь выговора, задать командиру немедленно, и рванул следом за ним.

Пронесся мимо следопытов через путанное месиво следов, получив вслед сразу два возмущенных сообщения о том, что именно находится вместо головы на плечах некоторых сумасшедших юнцов, но и не подумав отвечать, помчался дальше. Бдительно оглядывая редкие кусты, пробежал по ровно отросшей травке несколько сотен локтей и только тогда вспомнил, что впопыхах не сообщил никому в лагере, куда именно направляется, когда услышал из густой куртины дикой сирени знакомое, басовитое рычанье.

Зорденс не успел даже особо испугаться, когда ему навстречу выметнулся из-за куста клубок зеленоватых змей и мгновенно утянул в воду. Лишь чуть позже, когда перевел дух и сообразил, что лежит на чем-то упругом и явно живом, плотно прижатый к этому живому и лукаво посматривающей моряне, возмущенно фыркнул:

— А предупредить… нельзя было?

— Зачем терять время? — ответила она вопросом, — ты же не из пугливых?!

— Откуда ты знаешь? — комендант присмотрелся к быстро мелькающим мимо кустам и, сообразив, что они плывут по воде с невероятной скоростью, заинтересовался, — а это что такое?

— Тебя многие знают, — загадочно хмыкнула зеленоволосая, явно не желая отвечать на второй вопрос, — повелительница морян тебе недавно письмо присылала, почему не ответил?

— Нечего было отвечать, — комендант умел быстро складывать совершенно разрозненные сведения, чтоб догадаться о главном, — парнишку я к тому времени потерял. Вот теперь и ищу.

— Мы уже нашли, — спокойно сообщила моряна, но что-то в ее голосе очень не понравилось коменданту. Какая-то гордость или превосходство… именно так ведут себя игроки, когда у них на руках одни тузы.

Он хотел задать ещё вопрос… не успел. Зеленые змеи резко оторвали его от теплого бока моряны, взметнули вверх, и так же молниеносно опустили на берег. Прямо перед теми, кого он уже почти не надеялся увидеть живыми.

Таш и Стан, стоя рядом, рассматривали Зорденса со вполне понятной ему настороженностью.

— Таш… — комендант не захотел сдерживать вздох облегчения, шагнул к преданному воину, крепко стиснул руками плечи, — живы.

— Да, — тот неловко тиснул руку хозяина, — живы.

— Стан, — Зорденс повернулся к парню, — я очень рад…

Заглянул в глаза, ободряюще хлопнул по плечу, — Очень досталось?

Парень молча отрицательно помотал коротковолосой головой и только после этого комендант решился спросить у них главное, то, что острой занозой сидело в сердце, — а… Хо?

— С ней все в порядке, — отвечал почему-то не агент, а мальчишка, — но она… немного нехорошо себя чувствует.

— Убила сегодня кинжалом одного из бандитов… теперь не может есть, — торопливо добавил Таш, заметивший вихрь чувств в глазах, которые никогда раньше не выдавали себя так явно.

— Где она? — ждать дальше было свыше его сил.

— Там, — указал вглубь полутемной расселины иномирянин, и уверенно пошел следом за ринувшимся вперед комендантом.

— Дочка… — Зорденс упал перед тощей подстилкой на колени, крепко обхватил руками поднявшуюся навстречу Хо и стиснул так, что девчонка пискнула.

— Прости… — комендант ослабил объятья, но отпустил ее далеко не сразу, не хотел, чтоб кто-то увидел его лицо.

Особенно она.

Дети редко понимают, как сильно любят их родители, сколько готовы отдать ради их счастья… да и сам он был точно таким же, когда вырвался из объятий отца, чтоб умчаться навстречу яркому, полному разнообразных приключений и удовольствий миру. Слишком поздно понял… что мир вовсе не ждал его, чтоб поделиться радостями, в нем уже было тесно от тех, кто стремился выдрать эти радости из горла окружающих. А вот о тех, кто готов был отдать ему всю любовь и все тепло сердец вспомнил только, когда сам оказался в положении вечного заложника собственного отцовского чувства, но ничего уж нельзя было вернуть назад.

И теперь он больше всего не хотел вносить смятение в ее свободолюбивое сердечко… вешать на нее такой же груз вины, какой несет сам.

— Что-то произошло? — Стан ясно видел яркие, рваные сполохи, терзающие ауру коменданта, и догадывался по полученной от унса информации, сколько человеку нужно испытать боли, чтоб пылать таким костром.

— Да… на Гервальда и парнишку, который изображал Хо после вашего отъезда, напали недалеко от одной из крепостей… знали заранее их маршрут. Гервальд был легко ранен… он уже на ногах. А мальчик погиб… мгновенно.

Комендант смолк, и только дергающийся на скуле желвак выдавал глубину его переживаний. А Стан видел еще и разливающийся по ауре босса ало-фиолетовый свет, признак вины, боли и отчаяния.

Минуты две все хмуро молчали, а что было говорить? Выражать соболезнования? Поздно, да и не совсем правильно, ясно же, что по незнакомому парнишке сильнее всех где-то убивается неизвестная женщина. А чтоб расспрашивать подробности нападения, нужно быть совершенно бесчувственным чурбаком, ясно ведь, что в случившемся Зорденс винит себя. Именно он не доглядел, не просчитал, не предусмотрел.

— А как же я? — сначала до Кости даже не дошел смысл вопроса Хо, а она-то тут при чем?

Будет жить как жила, наверняка же все поняли, что парнишка не был сыном Зорденса?

Но присмотревшись к виновато опустившему голову коменданту, Стан начал сомневаться в своих предположениях. А вопрос Таша и вовсе вверг его в ступор.

— Нападение расследовали королевские дознаватели?

— Да, — угрюмо буркнул комендант, и, тяжело вздохнув, пояснил — я ничего не успел предпринять. Когда приехал — они уже составили все документы и отправили королю. Все сопровождавшие Гера воины подтвердили, что это мой младший сын… а сам он в тот момент лежал без сознания… получил удар по голове. И судейский лекарь, писавший акт, заключил, что пол, рост, возраст и фамильные особенности почившего… соответствуют данным официального свидетельства личности. А как бы они не соответствовали, если с него и писались?

— Как это… с него?

— К тому времени, как Хо пришла пора получать свидетельство личности, мне подобрали в приюте на Сузерде мальчишку, похожего на нее. Нужно же было иногда показывать сына на приемах и состязаниях. Один из кузенов моей покойной жены… очень бедный, но надежный человек, согласился помочь и признал парнишку своим бастардом. После этого все сложилось просто. Якобы из сострадания я разрешил кузену жить вместе с семьей в дальних комнатах фамильного замка. Слуг там всего трое, все преданные. А когда я забирал парнишку с собой, там оставалась Хо. Никто никогда ничего не заподозрил и на их сходство, совершенно незаметное, когда он ходил в собственной одежде, даже не обращали внимания. Кузен с женой очень привязались к мальчишке… и меньше всего я хотел, чтоб с ним что-то случилось.

— И куда он должен был деться потом? — не понял Стан, — ведь когда-то все должно было раскрыться?

— Да зачем ему было куда-то деваться? — пожал плечами Зорденс, — законный наследник Гервальд, и у него недавно родился второй сын. А мальчишке мы собирались купить небольшое доходное дело, оружейную мастерскую, например. Где-нибудь на Сузерде.

— А теперь Хо должна ехать в ваш замок и изображать своего двойника? — сообразил Стан, — и сколько вы там собираетесь ее держать?

— Не слишком долго, — комендант искоса виновато посмотрел на дочь, — потом я что-нибудь придумаю.

Стан тоже глянул на Хо, посылавшую ему мрачные взгляды и задумался. С одной стороны — все вроде складывается для нее неплохо. Будет теперь свободной девушкой, не нужно ни сдаваться в гарем к королю, ни выходить замуж за нелюбимого. Но с другой — ни родного отца, ни брата она уже никогда не сможет открыто назвать родными… ни обнять, ни попросить помощи… похоже, босс слишком перемудрил, пытаясь защитить дочь от гарема. Может, проще было в младенчестве отдать ее родичам и объявить умершей? А теперь усыновить? Или… как это, удочерить? Хотя теперь поздно об этом думать… поезд ушел.

— Так вы доставите её в замок? Я пришлю надежную охрану, — комендант никак не мог понять хмурых переглядываний этой троицы, и снова начинал беспокоиться, но спрашивать, что у них произошло, не было времени.

Его и так уже наверняка спохватились, этот неугомонный адъютант, приставленный королем, и проинструктированный Гервальдом, явно считает себя самым хитрым и пройдошливым, даже не догадываясь, что комендант за свою жизнь повидал сотни более ушлых. И все его хитрости разгадывает с первого взгляда, только никогда этого не выдает, незачем лишать парнишку приятных иллюзий.

— Мне нужно на Хамшир, — наконец сухо отказался иномирянин, — у меня появились там собственные дела. Я могу взять с собой Хо… со мной она будет в безопасности.

— Я еду с ним, — коротко сообщила девчонка.

— Но… — комендант мгновенно подобрался, — Юнхиола… не забывай, по нашим законам ты еще несовершеннолетняя… и не имеешь права путешествовать без согласия отца.

— А где ее отец? — Стану очень не понравились эти слова коменданта, — у меня в кармане официальное свидетельство, что Лива сирота и ей уже полгода как исполнилось шестнадцать. Вы что, собираетесь задержать девушку, вознамерившуюся посвятить себя Астандису?

— Стан… — лицо Зорденса потемнело от гнева, — я очень благодарен тебе за все, что ты сделал для моей дочери… я так понимаю, что именно благодаря твоим способностям мангуры не разодрали вас в клочья? Но решать судьбу своей дочери не позволю никому.

— Даже ей самой? — Костя смотрел на бывшего босса насмешливо, но в глубине души не мог не жалеть.

Аура коменданта пылала и плавилась, от сиреневатых бликов гнева до салатных стыда… а еще жарко алела боль, адская смесь. Не стоило ему ввязываться в их отношения… ох не стоило. Не желает комендант зла дочери, наоборот… пытается защитить от всех тревог мира. И неважно, что думает сама Хо, наверняка в фамильном замке ей будет спокойнее и безопаснее, чем в чужой стране, среди незнакомых людей. Вот только как сказать об этом девчонке, если он уже пообещал ей защиту?

Комендант собрался сказать что-то очень резкое, но поймал незаметный условный знак агента и смолчал, хотя ему пришлось приложить для этого титанические усилия.

— Стан… — рука Таша легла на плечо парня, — выслушай меня, пожалуйста. И ты… Юнхиола. На Хамшире вы чужие и без меня не сможете далеко уйти… а я не могу ослушаться своего господина. Клятву давал. Конечно, ты, Стан, теперь тоже имеешь право распоряжаться моей жизнью… по праву спасителя. Но я прошу в этот раз прислушаться к голосу разума. Иди по своим делам… один ты не пропадешь. А Юнхиола только свяжет тебе руки… и как разумная девушка, не может этого не понимать. Мы пойдем в замок… если ты попросишь своих друзей нас охранять… все будет хорошо. А в замке мы будем ждать… пока ты вернешься. Мое честное слово.

— Я тоже уже пообещал Хо, что никому не позволю обращаться с ней, как с вещью… — мрачно выдохнул Костя, понимая что Таш предложил просто идеальный выход, — и хотя твой план очень хорош… не могу решать сам. Пусть решит Хо… я могу только дать слово, что обязательно вернусь. Постараюсь вернуться.

— А может, все же сразу пойдешь в замок? Я вам не успел сказать… после всех этих странных несчастных случаев и нападений король назначил дознание… бывший наместник вчера заключен под стражу. Я сейчас исполняю его обязанности… но думаю, вскоре король подпишет указ о моем назначении. Больше у него нет подходящей кандидатуры, наша область самая опасная и неблагонадежная, — голос коменданта был участлив и доверителен, — но теперь я имею гораздо больше возможностей, чем раньше… помочь тебе. В моем распоряжении имеется несколько агентов… даже на Хамшире, разумеется, это секретная информация.

Он, конечно, неспроста расхвастался, — сообразил Стан, и не поскупится на награду… небось, сразу уловил в словах Таша тайный намек на собственную выгоду. Но и Костя теперь не тот беспомощный мальчишка, который меньше месяца назад шлепнулся в болото. И запереть его в замке или заставить что-то делать против воли, тоже никто больше не сможет. Значит, бояться нечего… можно спокойно ждать, пока ловкие агенты Зорденса ищут на Хамшире Костю номер два. Или уже номер три, если считать вторым того несчастного, что превратился с девчонку?

Вот только сердце почему-то категорически против такого плана… да и моряна советовала идти на Хамшир… а ей хочется верить больше, чем этому запутавшемуся в собственной хитрости коменданту.

— Босс… я вам очень признателен за ту поддержку и помощь, что вы оказали мне в первые дни… моей жизни в этом мире. И я совершенно не хочу с вами ссориться… — Костик старался говорить как можно более миролюбиво и твердо, — тем более, после того, как вы подарили мне право распоряжаться котятами. Но мне очень нужно сейчас на Хамшир… а девчонка пусть решает сама. Только, Юнхиола… сразу предупреждаю… со мной действительно может случиться там все, что угодно, к сожалению, друзья не могут отправиться со мной. Подумай хорошенько.

Хо внимательно и настороженно разглядывала хмурые лица мужчин, на ее личике отражалась идущая в душе борьба, а вокруг бушевала видимая только Стану разноцветная буря.

Давно нужно было попросить Чудика в таких случаях убавлять яркость, ярился на самого себя парень, иначе он ослепнет от этой феерии.

— Я пойду в замок… — наконец обреченно выдавила девчонка, отвернулась и горько заплакала.

Сердце Стана не выдержало, он торопливо выскочил из пещерки и позвал моряну.

— Перевезешь четверых сразу на ту сторону?

— Тхипп перевезет, учись им управлять, — тихо мурлыкнула зеленоволосая, — зови их.

Через несколько минут они уже стояли на противоположном берегу, и комендант терпеливо ожидал, что последует дальше. А заодно ругал себя в душе самыми распоследними словами. Нужно же было умудриться настолько недооценить этого парня! Вот почему бы ему не выждать еще несколько дней?! Нет, обрадовался, что иномирянин со своими котятами так хорошо вписывается в давно и тщательно подготавливаемую им операцию по спасению Хо, и не стал возлагать особых надежд на его невнятные способности.

Пара мангуров, выскочивших из-за кустов и помчавшихся к ним стремительными скачками, на секунду заставила сердце коменданта замереть, чтоб немедленно удариться в бешенный ритм.

— Хо, беги, — выхватывая клинок, выкрикнул он, и прыгнул навстречу зверям, — в воду!

— Отец… — голос девушки был полон раскаяния, — они не тронут.

— С ума сошла? — комендант скосил глаза на спутников и обнаружил, что они спокойно стоят на месте, пряча виновато-смущенные взгляды.

Мангуры, не снижая скорости, промчались к иномирянину, и резко замерли, взволнованно охлестывая себя гибкими хвостами. Иномирянин крепко обхватил руками сразу обе огромные клыкастые головы, склонился к ним, шепча что-то явно очень ласковое.

— Простите господин… я думал… вы из разговора поняли… кто его друзья… — расстроенно забормотал Таш, но комендант уже разгадал, что это была проверка.

И устроили её эти двое вовсе не ради проверки его на храбрость, а чтобы доказать Хо… что-то такое, отчего она стала чуть больше доверять собственному отцу. А потому он не должен на них обижаться… наоборот…

— Ваше превосходительство, — Стан смотрел на коменданта серьезно и хмуро, — в вашей области сидят в клетках больше десятка мангуров… Закат предлагает сделку. Вы их выкупаете или обмениваете… как хотите, и выпускаете на свободу. А верты за это обещают охранять Хо и Гервальда круглосуточно. И еще показать все бандитские тайники.

— И кто это… Закат?

Крупный самец мангур, бывший совсем недавно собственностью коменданта, подошел к нему и сел напротив, уставившись в глаза немигающим взглядом золотистых мудрых глаз.

— Он — Закат. А его подруга — Тень. Они дадут вам унса, и тогда вы сможете их понимать. Они вас прекрасно понимают.

— Что такое унс?

— Чудик… вылезай, — как ни хотелось Стану скрыть своего стража в тайне, просьба зверей была важнее собственных капризов.

— Чудик вылез, — скользнул на плечо иномирянина унс, — что нужно, мелочь глазастая?

— Унсы могут читать мысли мангуров… и переводить их в человеческую речь, — пояснил Костя изумленному наместнику, — но нужно с ними заниматься… теорию они знают, а практики не было… Закат говорит, что у Хо может получится… научить унса разговаривать.

Пояснять Зорденсу, что это мангуры так решили его просьбу занять девчонку чем-нибудь полезным, Стан не собирался, сам со временем сообразит, далеко не дурак.

— Я согласен, — наместник сразу смекнул, сколько человеческих жизней сохранит и как одним махом разберется с бандой при помощи таких мощных союзников, — на все условия.

— Вот и замечательно, — обрадовался Стан, — Закат говорит, что выведет Таша и Хо к ближайшей деревеньке, там они сядут на хутам, верты будут провожать. А как быть дальше — придумайте сами, меня уже ждут. Пока Таш, до свиданья, Юнхиола. Удачи…

Проворные щупальца тхиппа захватили парня без предупреждения, и последнее слово Стан выкрикивал уже с его зеленой спины.

Испытывая одновременно печаль и невольное облегчение, Костя справедливо предполагал, что искать двойника гораздо проще в одиночку.

На берегу их уже поджидали хумили со всей своей нехитрой поклажей, лодка стояла на якоре немного ниже по течению. Показывать всем подряд свои укромные местечки вовсе не входило в намерения морян.

Спят, наверное, люди, устало вздохнул Стан, и не слышат никакого звонка. Да и ветер после полуночи просто озверел, налетает жесткими порывами, рвет с головы бандану, наносит внезапные удары то в бок, то в спину. Они еле добрались от хлипкого причала до этого места. Рыбаки, решившие переждать непогоду на этом берегу пролива, звали их в деревенский трактир, но как-то неуверенно, словно загодя знали, что хумили категорически откажутся.

И вместо того, чтобы быстренько пройти двести метров до призывно зовущего огоньком у входа приземистого строения, и окунуться в запашистое тепло его комнат, поведут Стана полузаросшими тропками вверх, на холм. Угадываемый парнем в темноте только благодаря смутным изображениям, передаваемым Чудиком. Сам унс видел ночью как кошка, а может и лучше, но вот передавать получаемую ночным зрением картинку у него получалось не очень четко. Похоже, все-таки придется поэкспериментировать с яркостью… позже, если их, наконец, пустят под сень каменных стен, надежных даже на ощупь. Хотя с каждой минутой Стан сомневался в этом все сильнее.

Где уж хозяевам при такой непогоде расслышать какой-то звонок!

— Проходи… только пригнись, тут низко, — слегка виновато предупредил Витти, и Костя обнаружил, что дверь уже открыта. Только ее верхний край находится на уровне его груди. Живо припомнил, как устраивалась спать на маленьких кроватках бедная Белоснежка, и заранее затосковал, похоже, ему предстоит сегодня такая же мука.

В прихожей было почти темно, свет шел откуда-то снизу, и Стан сделал в ту сторону несколько шагов, предусмотрительно положив на лоб руку, разбить голову о низкий потолок или балку как-то не хотелось. Выяснилось, что слабый свет идет из двери, расположенной в конце ведущей вниз лестницы, и хумили уже деловито топают по этой самой лестнице. Значит, были тут не раз, и не зря тащили его именно сюда, окончательно уверовал в свои предположения Костя и со вздохом шагнул следом.

Довольно просторное помещение со сводчатым потолком открылось за вторым поворотом лестницы, и было тут тепло, светло и очень уютно. Судя по всему, эта комната была одновременно кухней и столовой, и на широкой плите, под которой горел жаркий огонь, стояло несколько вместительных кастрюлек и жаровен. Их содержимое живо волновало воображение парня, почти полусуточное болтание на волнах под довольно прохладным ветром, как выяснилось, очень способствует развитию аппетита.

Спасибо еще морянам, вернее, как подозревал Стан, его решению принять их подданство. Когда на середине путешествия из волн вдруг вынырнуло два тхиппа и зеленые щупальца аккуратно перенесли со своей спины на одну из скамеек моряну, рыбаки почему-то не испугались и не встревожились, а облегченно вздохнули. И ринулись опускать парус, который последние полчаса раздувался с такой угрожающей яростью, что тонкая мачта гнулась и жалобно скрипела. Костя не смог рассмотреть, как тхиппы устроились под дном лодки, но понеслась она после этой модернизации намного быстрее. А главное, больше не зависела от изменчивых порывов ветра, и прибыла к назначенному месту значительно раньше обещанного рыбаками срока.

К глубокому разочарованию Стана, хумили, не замедляя шага, пробежали мимо шкворчащих и булькающих посудин, и ему невольно пришлось топать следом. Как-то невежливо остановиться и предложить сначала со всей доскональностью изучить это помещение.

Но уже очень скоро, войдя в жарко натопленное помещение, где центральное место занимал маленький, обложенный камнем бассейн, заполненный чуть парящей водой, Костя забыл про вожделенные жаровни. На целых сорок минут, не меньше, пока как следует не протер жесткой мочалкой все тело и не окатился чистой водой. Штаны, выданные ему хозяином-полукровкой, оказались чуть ниже колен, а рубаха не прикрывала даже пупок, но парня это совершенно не волновало, главное — его вели обратно к проникающим даже сюда запахам мяса и рыбы.

— Мы уйдем прямо сейчас, — виновато сказал Витти еще минут через сорок, отодвигая от себя блюдо с остатками жаркого, — днем нам опасно летать над городом. А ты отдыхай, можешь оставаться на столько, сколько необходимо. Батин принесет тебе новую одежду и разузнает все новости. Денег ему платить не нужно, за тебя везде, где на харчевнях есть вот такой знак, будет платить наш народ.

Хумили протянул Стану маленькое серебряное колечко-печатку с монограммой из стилизованных ящерок, переплетенных в виде буквы H.

— Оно не налезет мне на палец, — рассмотрев кольцо, отказался Стан, но маленький травник был непреклонен.

— Повесь на шею, на цепочку, рядом с кошелем, и не спорь. Наши люди не просто накормят… а помогут и укроют… мало ли что может произойти. Хамшир велик и правила тут жестче, чем на Зании.

Против такого утверждения спорить было глупо, и Стан согласился, повесил колечко на цепочку. Кошель он сунул в свой тощий мешок, намереваясь позже привязать к поясу, в надежде на сторожевые способности Чудика.

Прощались хумили торопливо, и как-то виновато, они уже с головой были погружены в новые планы и заботы. Стан был в курсе, что до того, как малыши сядут на судно, чтоб пересечь океан, разделяющий их родной материк и Хамшир, им предстоит путешествие через довольно густонаселенные области империи. Был еще один путь, через портал, но пройти там с набитыми монетами кошелями хумили не могли. А местные банкиры, пользуясь особенностью переброса, драли за перевод денег на Имрай почти треть суммы. Для маленьких перегонщиков, рискующих ради этих денег жизнью, цена была слишком высокой.

Проводив друзей, хозяин вернулся за засыпающим на месте Станом и повел его наверх. К великому счастью парня, на маленькой кроватке спать ему не пришлось. Вообще ни на какой не пришлось, в спальной комнате пол покрывали шкуры и пушистые ковры, по которым было разбросано множество тюфячков, валиков и одеял. Стан без зазрения совести сбросал их в угол и устроил себе царское ложе. А потом залез сразу под три коротковатых одеяла и заснул сном пахаря, вспахавшего по ошибке вместе со своим полем и соседское.

В путь Стан отправился только на следующее утро. За это время парень успел отлично выспаться, отъесться и подобрать себе новую одежду из кучи вещей, принесенных Батином. Выяснилось, что на разных материках мода у простых людей очень похожа. Здесь, на востоке Хамшира, мужчины носили штаны чуть пошире чем на Зании, стягивая на щиколотках шнурками. Да еще рубахи были подлиннее и богаче расшиты, вот и вся разница. Те же из жителей, кто был немного побогаче, надевали поверх рубах жилетки со шнуровкой по бокам и наматывали на талию длинные кушаки.

Жилетка Стану очень понравилась обилием разнообразных карманов, как наружных, накладных, так и внутренних, довольно укромных. Немного поразмыслив, парень решил, что не стоит ему изображать особого бедняка, к таким всегда цепляются всякие отморозки. И потому взял и кушак, и жилетку, и удобные мягкие полусапожки, и похожую на стетсон кожаную шляпу, какие, как объяснил полукровка, носят в основном жители северного округа, занимающиеся разведением коров и хутамов. Это Стана вполне устраивало, как и документ, который где-то оперативно раздобыл Батин, свидетельствующий, что он — Станар Заполи.

Батин объяснил, что без документа никак не обойтись, в связи с напряженной обстановкой наместник этих земель, какой-то Югнелиус, приказал тщательно проверять всех, прибывших на Хамшир с других континентов.

— А откуда именно я прибыл? — внимательно изучая жесткий и серый свиток на просвет, поинтересовался Стан, попадаться на мелочах как-то не хотелось.

— Зря смотришь, — правильно понял его сомнения Батин, — староста деревни мне родственник… и должник, вот он и выписал документ. Так что всё чисто, никто не придерется. А приехал ты из маленькой деревушки Сенная, я сам такую знаю. Но, что главное, на севере такая не одна, есть и Большая Сенная, и малая, и средняя, и новая… поймать тебя на слове будет трудно. Если что — напирай, что жил с родителями на хуторе, те и вовсе безымянные. А сюда приехал по делу, привез мне долг… твой отец в прошлом году брал на покупку зерна. Я ростовщик… так что никто не удивится, в прошлом году многие северяне тут зерно скупали, у них неурожай был.

Стан и сам уже догадался, что Батин далеко не бедный человек. Когда парень под вечер проснулся от голода, по дому хозяйственно сновало несколько женщин. Одна из них, невысокая, миловидная Джая оказалась женой хозяина, остальные были служанками. Они оперативно соорудили гостю ужин, и пока Стан с удовольствием поглощал щедрое угощение, одновременно наблюдая за их хлопотами, в его голове созрело довольно смелое, но не сказать, чтоб особо оригинальное решение.

Намек Зорденса на шпионов, имеющихся на Хамшире, приобретал отсюда, с другого берега, совсем другое значение. И Стану очень не хотелось оказаться под колпаком, нафик, нафик. А значит — нужно было измениться до неузнаваемости. Батин намек понял с полуслова и немедленно отдал приказ жене, принявшейся за дело с большим воодушевлением.

Костя уже давно заметил, что все особы женского пола просто обожают переодевать и причесывать парней. И вообще всячески уродовать их внешность на свой вкус. Аборигенки не оказались исключением, долго чем-то мазали его многострадальную голову, добиваясь какой-то, понятной только им гармонии.

— Костя ты убавил яркость, — констатировал Чудик, оставленный Станом в спальне, когда увидел вернувшегося хозяина, — прежняя была лучше.

— Определенно, — согласился парень, изучая свое отражение в медном овале, — но пока придется обходиться такой. Знаешь святое правило разведчика? Кто не замаскировался, тот выбыл. Вот и тебе придется маскироваться, здесь никому нельзя показываться.

— Тебе можно?

— Мне можно, когда нас никто не видит. А у тебя все в порядке, не заболел? Может, полетать хочешь? Потом придется все время сидеть в клетке на хутаме… там даже нос высунуть нельзя.

— Чудик не заболел… — задумчиво пробормотал унс, — Чудик будет делиться.

— С кем делиться? — не сразу понял Костя, но потом до него дошло, — ну-ка, покажи пузик… блин… как же это…

Парень растерянно присвистнул, рассматривая мохнатенькую бородавочку, появившуюся на животике унса, размножение поголовья питомцев как-то не входило в его планы.

— Подходящие условия и отсутствие бактериального заражения, — четко отрапортовал Чудик и вдруг как-то заволновался, — нам же нужны дополнительные разведчики?

— Будем считать, что нужны, — успокоил малыша Стан, а действительно, с чего он так расстроился?

Не прокормит что ли, еще одного унса? Зато помощь от них действительно ощутимая.

Первые двое суток они ехали безо всяких приключений, в тихой и миролюбивой компании торговцев и местных жителей, возвращавшихся из гостей или из деловых поездок. Был, правда, один матрос, ехавший навестить родню, но он основательно нагружался на привалах выпивкой и потом валялся до следующей остановки бесчувственным мешком.

В стоящее на перекрестье дорог и судоходной речушки большое село, гордо именующее себя городом Среднекаменском, они прибыли на рассвете. Для большинства пассажиров это был конец пути, остальные разъезжались отсюда по окрестным деревням, лишь Стану и моряку нужно было дальше. Однако землянин совершенно не горел желанием и дальше нюхать запах перегара, потому и отправился на постоялый двор, рекомендованный Батином.

Вывеска гласила, что это "Золотое копыто" а среди нарисованных вокруг копыт, подков и прочей ерунды скромно прилепились три ящерки, отдаленно похожие на тех, что красовались на колечке Витти.

Решительно распахнув дверь, Стан ступил в небольшой холл, под взгляд здоровенного охранника-вышибалы. Парню уже довелось видеть таких во время путешествия, и он успел выяснить, что это полукровки с Тан-Габира, имеющие в родне орков.

— Мест нет, — рыкнул полуорк, и скривил устрашающую мину.

— А если подумать? — Палец Стана, словно невзначай, вытянул из-за пазухи цепочку и крутнул вокруг пальца колечко.

— Спрячь, — быстро предупредил смесок и показал глазами на одну из дверей, — спросишь Ратта.

— Спасибо, — Стан бесстрашно шагнул, куда было указанно, и усмехнулся собственной смелости.

Легко верить махинам с такими устрашающими рожами, если четко видишь, что их аура безупречно светла, а Чудик не подает ни малейшего признака беспокойства.

— Мне нужен Ратт, — вежливо сообщил он, обнаружив что попал на кухню.

— Иди за мной, — низенький толстячок в яркой, цветастой бандане поманил к ведущей вглубь здания дверце.

— Что ты хотел? — проводник заговорил, только когда привел Стана в такую же, устланную шкурами комнатку, как у Батина, и Стан снова продемонстрировал свое кольцо.

— Кто-нибудь привет передавал? — вскользь поинтересовался Ратт, и наученный Батином парень так же небрежно ответил, что да, Витти передавал.

После этих слов Ратт мгновенно превратился в самое радушное и гостеприимное существо на свете.

Сообщил, что Стан может располагаться в этой комнате, а служанка покажет ему мыльню и принесет еду.

— Я сама покажу ему мыльню, — на пороге стояла одна из серебристокожих прелестниц, — и еду сама подам, не волнуйся, Ратт. Ты принимаешь в своем доме одного из нас.

— Так я надеюсь на тебя, Лоя, — обрадовался толстяк, — сама знаешь, у нас сегодня полно гостей.

— Не волнуйся, иди, работай, — моряна решительно выставила полукровку из комнаты и подождала, пока стихнут его шаги, а потом, долго не рассусоливая, объявила коротко, — мы его нашли.

И достала из складок вполне человеческой юбки свиток серой, дешевой бумаги.

Это точно был он, Костя сразу понял.

Да и кем еще мог быть худой парень в костюме Зорро, смотревший сквозь прорези маски его собственными серыми глазами?

— Дэконс Запольский — талантливый лекарь — иномирянин проведет только один сеанс излечения… — Стан предпочитал думать, что невольную влагу на глаза вызвал нервный смешок, — Кашпировский чёртов!

— Где вы это взяли? И когда? — полюбовавшись еще немного на изображение, парень вспомнил про моряну.

— Это перерисовал для нас со щита, повешенного в Хедуле несколько дней назад, уличный художник. Он же размножил рисунок. А мы отправили копии всюду, где ты мог появиться… старшая предупредила, что идешь на Хамшир.

Понятно, молча кивнул Стан, и ему вдруг стало смешно. Он два часа сидел, не шевелясь, и терпел щиплющие кожу снадобья, теряя яркость, как сказал Чудик, чтоб только не оказаться под колпаком у Зорденса. Лох провинциальный. Да он уже в тот момент был под надежным колпаком морян, его путь просчитали и всех предупредили. А придя сюда он только захлопнул дверку ловушки… но это не имеет никакого значения. Она все равно бы захлопнулась, рано или поздно.

— Еще какие-то новости о нем есть?

— Да… — моряна смотрела как-то виновато, — у него большие неприятности… один господин из верхнего круга, тут говорят — из тридцати, избил его рабыню… народ болтает, в отместку за оскорбление, но мы хорошо знаем этого Тьершига… он очень жесток. И зол на весь мир. Пока Дэконс находится под покровительством Авроноса, главного лекаря наместника Югнелиуса… хотя Тьершигу этот алхимик не помеха. Более свежих новостей пока нет… от Хедула до нас они доходят за два дня.

— Как туда можно добраться… самым быстрым способом?

— Нанять хотомар. Но ты сначала искупайся и поешь… я все разузнаю.

— Умоюсь быстренько и готов, покажи, где это, а поесть могу и в хотомаре, — Стан не желал терять ни минуты, — иди, нанимай хотомар, деньги у меня есть.

До того мгновения, как парень увидел грубо намалеванный плакат, где тщательно было выписано только лицо, в его душе не было никаких особых чувств к собственным клонам, разве что любопытство. Хотя, если совсем честно, он вообще до последней минуты думал, что это какая-то ошибка, не может такого быть. Как это, одним махом поделить человека на три части? И как их теперь называть? Близнецы? Двойники? Копии? Клоны? Вон моряна не сомневается, называет братом… а ведь у них одни воспоминания и одни сокровенные тайны, разве у братьев, даже самых близких, такое может быть?

— Хотомар так сразу не наймешь, хотомарщики тоже хитрые, если поймут, что ты спешишь, начнут торговаться. Я сейчас пошлю одного человека, ему не откажут… иди купайся спокойно, — рассудительная моряна стояла твердо, как скала, и Стану пришлось сдаться.

Но искупался он все равно по-быстрому, всей душой надеясь, а вдруг повезет и другу Лои удастся договориться немедленно?

Потом так же торопливо что-то жевал, не различая вкуса, и ловя на себе сочувствующие взгляды вернувшейся моряны.

— Не смотри так, не могу я быть спокойным, как удав, когда моему… брату… может, в этот момент помощь нужна? Если с ним что-то случится… ты не понимаешь. У меня ближе него никого тут нет, — сорвался Стан и вдруг понял, а и действительно, нет.

Никого, кому можно доверять так же безоговорочно, кому не нужно от него никаких выгод, с кем можно поговорить и посоветоваться, не боясь, что тебя поймут неправильно…

— Если, когда ты его найдешь… он будет драться с врагом… — нерешительно начала моряна, испытующе глядя на Стана, но озвучить дальше свою мысль не успела.

— Убью. Всех врагов буду убивать, пока смогу, — рыкнул парень в ответ, и сам удивился вспыхнувшей ярости, но ненадолго.

Все правильно, ведь, по сути, враги будут бить его самого. И не ограничиваются тут простым мордобитием, сразу искалечить или прибить норовят. Так с чего он должен быть к ним добрым?!

— Тогда я не отпущу тебя одного, — сделала неожиданный вывод моряна, и в ответ на изумленный взгляд парня, снисходительно пояснила, — с тобой пойдет мой раб. Я передам тебе на него права.

— Дурацкая шутка! Да я терпеть не могу рабовладельцев, и чтобы сам?!

— Скажу по секрету… — метнула настороженный взгляд на дверь моряна, — я тоже не люблю, когда людей делают рабами. Но он не обычный раб, он сам попросился… ему так нужно было. Поэтому не волнуйся за него.

— А ты как же? — теперь он тревожился за нее, вспомнив, что на этом континенте морян самих зачастую продают в рабство.

— За меня не беспокойся, Ратт не оставит без охраны. Да и рабство мне не страшно, я уже два раза выкупала себя.

— Вот как?! — изумился Стан и понял, что пока еще очень мало знает об этой стороне жизни аборигенов.

Нужно бы кого-нибудь расспросить… только не сейчас. Не может он в такой момент думать ни о чем, кроме своего клона.

— Да, — строго кивнула Лоя, и встала с подушек, — я пойду, соберу всё в дорогу, жди, за тобой придут.

— Жду, — проводил ее унылым взглядом Стан и позвал унса, — Чудик, иди, поешь. Но если кто-то подойдет к двери — прячься.

— Чудик понял, не дурак, — унс выскользнул из-под жилетки и перепорхнул на край блюда, — ой, мясцо! Щаз пообщаемся вплотную!

Костя едва не подавился, вот откуда только эта мелочь берет такие словечки? Хотя… незнакомыми их назвать точно нельзя.

Дверь распахнулась только через час, когда от еды на тарелках остались только кости и огрызки, а обожравшийся унс мирно дрых во внутреннем кармане.

Стан сам приказал ему отдыхать, в этом доме под двойной охраной можно было особо не осторожничать.

— Вот он, — Лоя указала на землянина давешнему вышибале, — теперь твой хозяин. Я уже подала заявление судейским чиновникам, чтоб не брали с меня налог. Идите, счастливого вам пути.

— Как мне вас звать, господин? — невозмутимо уставился на Костю полуорк.

— Стан, и без господина. А тебя?

— Без господина нельзя, — так же бесстрастно сообщил тот, и Стан едва не хлопнул себя по лбу от досады, вот он балбес!

Ну почему так часто забывает сначала посмотреть на ауру? А уже потом общаться?

Легкое задумчивое похлопывание по карману и изображение недовольного Чудика, мелькнувшее в голове, дали понять, что унс вовсе не проспал появление гостей. Костя не секунду прикрыл глаза, проверяя ауру полуорка.

— Извини, Лоя, я его не возьму.

— Почему? — зеленые глаза из чуть раскосых на миг стали круглыми и выпуклыми, как у рыбки.

— Он на тебя обиделся… сильно. Думаю, за то, что отдала.

— Я не… — вяло запротестовал гигант, заглянул в насмешливые серые глаза и сдался, — как ты понял?

— Не понял, а точно вижу. Мне такого спутника не нужно.

— Покажи Уло знак… он не верит, что ты наш брат, — моряна думала всего несколько секунд, — и не хочет попадать к людям, они относятся к тан-габирцам… свысока.

— Хорошо, — Стан раздраженно задрал рукав, не надеясь, что это демонстрация что-либо изменит, — смотрите.

— Извини… — огромный вышибала с нежным именем Уло глядел на нового хозяина виновато, — первый раз вижу… камень у мужчин. Идем, хотомар ждет.

— Спасибо, Лоя, — обнаружив, что моряна не собирается идти следом, обернулся от двери Костя, — он вернется, сразу… как только мы найдем брата. Я обещаю.

Через полчаса с одной из посадочных башен Среднекаменска поднялся хотомар, и в его кабине было только двое пассажиров, огромный Тан-габирец и худощавый парнишка в костюме фермера из северного округа. Третьего, маленького необычного зверька, не заметил даже придирчивый взгляд плохо выспавшегося и потому угрюмого хотомарщика. Погонщику объяснили, что мальчишка очень спешит проститься с умирающим богатым дядей, который обещал оставить ему приличную часть наследства. Пилот ни на миг не усомнился в правдивости такого объяснения, как сказал по пути Уло, у богатых людей принято, если нет собственных сыновей, оставлять почти половину имущества племянникам, для поддержания своего рода.

Постепенно разговорившись в дороге с Уло, землянин не раз сказал моряне мысленное спасибо. В плане информации полукровка оказался просто находкой. Он знал почти все правила и законы Хамширской империи, ее историю, особенности развития и экономики, династии правителей и знатных граждан. Знал, разумеется, не лично, а по слухам и сплетням, и того человека, с которым враждовал Дэконс.

— Дрянь человечишка, все говорят, — басовитый голос Уло звучит приглушенно, не стоит говорить таких вещей вслух, даже если летишь над полями и холмами, — с людьми обращается как с грязью, наследство проиграл и промотал. Ему после отца осталось очень крупное имение, тогда у него были самые дорогие рабыни и пять личных хотомаров. Еще было несколько участков на срединном море, но он и их проиграл. Хотя там доход постоянный и очень солидный. В имперскую казну забирают ровно половину прибыли с пузырников, вторая полностью остается тому, кто добывает драгоценных тварей.

— Как тварей? — не понял Стан, — это же растение?

— Не совсем. А ты на срединном море еще не был? Ясно. Там крабы, черепахи, рыба и прочая живность так и кишат. И пузырники тоже. Но в обычное время их не достать, они на дне питаются, а поскольку ног нет, то переезжают с места на место на огромных черепахах, иногда на крабах. Ножка у них прирастает к панцирю очень крепко. Пока маленькие, прячутся от хищных рыб под панцирем, а как вырастут, начинают вырабатывать газ. Мне один алхимик объяснял, что на дне моря много горячих ключей, потому оно такое теплое и живность так жирует. Но иногда вдруг просыпается сразу несколько горячих родников… пузырники раньше всех их чувствуют. Мгновенно раздуваются и вырастают в несколько раз… и взлетают вверх, вместе с черепахой или крабом.

Добытчики рассказывали, случалось, у людей даже сердце не выдерживало. Они сидят и ждут на причалах по два-три десятка дней и — ничего. И вдруг все море на глазах вздымается огромным пузырем, все летит вверх, черепахи, крабы, рыбы, ил… а потом несколько фонтанов кипятка… и снова тихо. Вот в этот момент самая работа. Хватают черепах, пока пузырники не сдулись, и обрубают самых больших, созревших… от недозрелых толку мало. А черепах выпускают, оставляют только тех крабов, на ком было мало пузырей. Но много рыбы гибнет, потом море несколько дней пахнет супом… и все это оседает на дно, вот и бросаются мальки и уцелевшие рыбы кормиться.

— Интересно, — вежливо кивнул землянин и свернул разговор на более волнующую его тему, — а что это Тьершиг мог не поделить с моим братом?

Обдумав спокойно вопрос, кем являются ему клоны, Стан решил, что справедливо будет называть их именно так. Ведь если они вернутся к маме… то все будут ей поровну сыновьями?

А Тину мама будет звать дочкой… хотя вряд ли его половинка рада… стать девчонкой. Вот он как примерил на себя такую участь… аж мурашки по спине побежали… крупные такие. Даже Чудик мордочку высунул, с той стороны, где его Уло не видит, и внимательно рассмотрел лицо хозяина, а потом послал картинку, не которой Витти наливает в чашечку какое-то зелье.

Перебьешься, я не слабонервная блондинка… ухмыльнулся Стан, пить снадобья по каждому поводу… хотя травник оставил пару флаконов и даже рецепты написал. Обойдусь и своими силами. А вот сестру нужно выручать немедленно… но сначала разобраться с проблемами этого Зорро.

Однако на последний вопрос ответа у спутника не нашлось, так и сказал, этот Тьершиг сам ищет, к кому бы придраться. За собственные промахи ненавидит всех, кто попадается на глаза.

В Хедул они прилетели через три дня, глубокой ночью. И сразу направились в гостиницу "золотой рог". Уло вел Стана напрямик через парки и дворы, срезая углы с уверенностью старожила. Вскоре они уже стояли возле черного входа и полуорк решительно дергал шнурок колокольчика.

— Кто там? — недовольно спросил мужской голос.

— От Лои.

— Входите, — отстранив хозяина, на пороге замер женский силуэт, а гортанный голос выдал во владелице моряну полукровку.

— Никаких новостей о том, где сейчас Дэконс, нет? — Стан не торопился входить.

— Есть. Он с учителем в Синей долине, в замке Даринта, начальника охраны наместника. Утром вас туда проводят, — тихо отчиталась моряна, — входите, поешьте…

— Мы с хотомара, только и делали три дня, что ели и спали… — не сдался Стан, — лучше найдите нам пангов и проводника, по холодку доедем.

Моряна понятливо кивнула и больше не спорила. Вскоре три панга вынесли Стана и его спутников на окраину города и легко помчались по мягкой пыли проселочной дороги. Единственное неудобство, которое сопутствовало выгоде перевозок на хутамах. Бегемоты не выносили каменных дорог, а подковать их было невозможно.

К замку, встающему на фоне розоватого рассветного неба темной громадиной, они подъезжали, не сбавляя скорости. Стан, наслушавшийся во время короткого привала рассказов о творимых братом чудесах, уже придумывал, какими словами встретит этого менестреля, когда над башней вспухла атомным грибом огромная связка пузырников, медленно развернулась, и, увлекаемая черной точкой дрифона, поплыла в сторону города.

— Чудик, — знакомое предчувствие кольнуло виски землянина болью, — лети, проверь, кто на том хотомаре?

Спутники притормозили пангов и деликатно рассматривали окрестные кусты, делая вид, что это вполне банальное явление, достать из-за пазухи птичку и послать туда, куда тебе требуется.

— Там ты, яркость нормальная, — доложил Чудик, обрушившись прямо на плечо, — но не отзываешься… вот.

Картинка была довольно красочной, и Стан рассматривал ее с нетерпеливым любопытством. Действительно он сам, только еще более худой и бледный, сидел рядом с очень похожей на японочку девушкой в мужской одежде, и сосредоточенно поглощал довольно аппетитные на вид колбаски и пироги. Не забывая время от времени совать лучший кусочек девчонке. Напротив них расположился слегка седеющий мужчина, хмуро отрезал ломтики фрукта и задумчиво бросал в рот.

Вот почему они так рано сорвались в дорогу, что могло случиться в такой тихой и мирной на вид долине?! И чем так недоволен учитель, никем иным этот человек быть не может, — задумался Стан, просмотрев минутную память унса два раза. Явно произошло что-то неприятное, но откуда они могли узнать в такую рань плохие новости?

Во всяком случае, в замке теперь делать нечего, зря они так гнали несчастных животных.

— Возвращаемся, это они улетели, — едва успел выговорить Стан, как заметил мчавшегося прочь от замка всадника на панге.

Незнакомец резко свернул с дороги и поскакал прямо чрез поле в сторону гостиницы, стоящей на окраине небольшой деревушки. Не успел еще землянин прикинуть, есть в этой поспешности какая-то связь с Дэконсом, или нет, как всадник снова показался на дороге и не один. Теперь у него было двое спутников и все трое нещадно погоняли ездовых животных.

— Нам нужно за ними, — Уло успел первым высказать то, что уже решил для себя Стан, и парню оставалось только согласно кивнуть головой.

Панги вихрем сорвались с места и погоня началась.

Глава 8 Конс

Вопрос, куда идти, решился очень скоро. Ближайшая деревушка, состоявшая из нескольких домиков, и потому больше достойная называться хутором, осталась примерно в километре от них, как тут говорили — в лиге. Но там вряд ли нашелся бы смельчак, готовый встать на защиту беглецов. В народе гильдию убийц боялись больше наводнения.

Город лежал на холмах раза в три дальше, и хотя его крыши и башенки уже поблескивали в утреннем солнце, Консу было ясно, что дойти туда им не дадут. Бандитский хотомар, сделавший для того, чтоб развернуться, большой круг, мелькнул в стороне, направляясь как раз к городу.

— Оставьте меня, — тихо шептал пришедший в себя пилот, — где-нибудь под кустом… и бегите.

— Такой глупости мы не сделаем, — Конс связывал в пучок все принесенные ими пузырники, — бандиты не станут оставлять свидетелей, они во всех мирах наглы, но трусливы. Так что готовься управлять личным средством передвижения.

В сброшенных лекарем вещах нашлось покрывало, и Костик очень просто сделал из него подобие гамака, проткнув несколько дырочек и продернув веревку. Подсунув этот гамак под раненого, связал веревки вместе и привязал к ним связку пузырников, а потом осторожно отвязал удерживающую их веревку.

Пузырники подняли раненого почти на три метра, и Конс расстроенно констатировал, что это была не лучшая идея. Даже с учетом того, что освобожденный от цепи дрифон не стал никуда улетать, а остался возле хозяина. Нахохлившись, сидел рядом и с хрустом грыз сбитые хотомаром яблоки.

У парня мелькнула было мысль привязать к гамаку дрифона и отправить раненого в деревушку, но слишком велик был риск, что он дотуда не доберется. Поодиночке пузырники остывали очень быстро, становясь меньше буквально на глазах, и дрифон мог не дотащить раненого до места. Кроме того, тот мог снова потерять сознание да и бандитам обнаружить и догнать заметное издали средство передвижения не представляло особого труда.

— Отступаем, прячемся и ждем подмоги, — бодро сообщил принятое решение Костик, и Авронос только молча кивнул.

Он вообще как-то вдруг замкнулся и стал необычайно мрачен. Спрашивать о причине его плохого настроения Костик не стал, и так понятно, лекарь переживает за принятое им решение отправляться немедленно и без охраны. Покидая замок, Даринт несколько раз повторил, что пришлет отряд стражников, когда они надумают вернуться.

Чтоб сберечь силы и немного спрятать за деревьями связку шаров, мешок с самым необходимым привязали к гамаку и тронулись в путь. Дрифон большей частью топал ножками, роща, в которую их занесло, оказалась чьим-то садом. Деревья, хоть и росли одно от другого на приличном расстоянии, но его было недостаточно для того, чтоб дрифон мог развернуть тут во всю ширину свои огромные крылья.

— Там, по-моему, овраг, — Майка тоже была очень серьезной и задумчивой, не понимать, что это нападение — следствие ее необдуманного поступка, девушка не могла.

— Где? — встрепенулся Костик, — и правда! Умница, это самое — то. Искать нас в овраге они будут в последнюю очередь.

— Почему? — Мрачно поинтересовался Авронос, но покорно свернул следом за Костиком, шагающим впереди с веревкой от летающего гамака в руках.

— Потому что ни один нормальный человек сюда не полезет. И бандиты тоже не полезли бы. Нам нужно сейчас поступать так, как поступил бы последний дурак. То есть так, как, по их мнению, мы поступать не должны ни к коем разе.

— Ты думаешь, Тьершиг считает нас умными? — горько ухмыльнулся травник.

— Уверен, что он считает самым умным себя, — насмешливо фыркнул Конс, — но наше счастье, что он сам не участвует в этой охоте. Вряд ли бандиты посвятили его в подробности своих действий.

— Надеюсь.

Больше Авронос вопросов не задавал. Просто шел самым последним и изредка что-то то ли сыпал, то ли брызгал на тропу.

Спуск в овраг был довольно пологий и удобный, среди травы вилась неизвестно когда и кем проделанная тропка. Скорее всего, тут селяне пасли коров или коз, а может и собирали ягоды. По мере продвижения вперед овраг становился все глубже и шире, а кусты на склонах все выше и гуще. И все чаще среди них попадались деревья. Сначала они росли поодиночке, потом пошли рощицы из нескольких деревьев и кустов, и, наконец, заросли превратились в настоящий лес. В этом месте отряду пришлось расстаться с пузырниками.

Выпускать их в небо Костик не решился, отрезал по одному и утаскивал в гущу зарослей. Привязать старался как можно ниже, хотя, отойдя на несколько шагов и обернувшись, обнаружил, что серо-зеленые оболочки почти незаметны на фоне зелени. Даже он сам, знавший, где оставил пузырника, с трудом рассмотрел его среди густой листвы. После этого открытия дело пошло быстрее, и все равно они потеряли несколько минут. Да и путешествие сразу превратилось из печальной, но довольно необременительной прогулки в тяжелый труд. Майка несла теперь их незамысловатое имущество, а лекарь с Консом — пилота. Дрифон топал последним, не выпуская из детских ручек захваченные с места падения яблоки.

Там, под яблоней, Конс, наконец, рассмотрел строение дрифона и был немало изумлен тем, что существо имеет шесть конечностей. Раньше он был твердо убежден авторами биологии, что такое строение невозможно, потому как нерационально. Хотя… бродят же по этому миру восьминогие хутамы? Правда, хлипкие ручки росли у дрифона откуда-то из пояса, в отличие от крыльев, начинавшихся очень мощными плечами.

— Оставьте меня тут… они не найдут… — через несколько сот шагов предпринял последнюю попытку пилот.

— Поздно, — не согласился Костик, разглядывая густо переплетенные между собой ветви деревьев и кучи бурелома под ними, — мы все тут спрячемся. Похоже, дальше не пройти.

Дальше прохода действительно не было, попросту потому, что никто и никогда туда не ходил. Пеньки от срубленных деревьев и завалы сухих веток кончились, не доходя до этой чащи, заросли малины и ежевики — много раньше. Густо росшие тощие елки с колючими ветвями перемежались бузиной, хмелем и редкими кленами. А может, это были и не клены, а что-то другое, Костик особо не разбирался.

Главное, что нижние ветви без солнца давно засохли, и возле самых стволов можно было найти несколько укромных уголков. Парень присмотрелся повнимательнее, нашел в переплетении бурелома звериный лаз, скорее всего в этих зарослях прятались от непогоды лисы или волки. А может и вообще неизвестные ему звери. Согнувшись в три погибели и загораживая одной рукой от веток лицо, Костик решительно нырнул в него, стараясь двигаться в направлении ближайшего клена. Подходящее для логова место нашлось почти довольно быстро, но пришлось немного потрудиться, выбрасывая в кусты острые сучья и колючие ветви.

— Май, лезь сюда, потом я вернусь за Инизом. Поможешь его втащить.

Таджерка скользнула меж ветвей ловко, как кошка, оглядела крошечный сумрачный закуток под низко нависшими ветвями и вдруг прильнула к Консу всем телом.

— Прости… если бы не я… — она отчаянно и жадно ловила взгляд мужа, неистово сжимая его талию тонкими руками и не замечая струящихся по исцарапанным щечкам слез.

— Майка! — Консу так хотелось обнять ее покрепче, успокоить ласковыми поцелуями, рассказать, какая она глупая, раз винит во всем себя, и еще, как он ее любит… но парень почему-то знал, что так поступить сейчас нельзя.

Слишком это будет похоже на прощание… а прощаться с ней он вовсе не намерен. Черта с два. Он ее только нашел… и только разобрался в собственных чувствах и желаниях… И вовсе не собирается отдавать ее этим грязным бандитам, он вообще не собирается им никого отдавать. И неважно, что у него не так много сил… ничто не важно. Важно, что он так решил и не сдастся, никогда и ни за что.

— Майка! Слушай меня! Да не реви, я этого не люблю! — Костик готов был сам себе дать по шее за такой суровый тон, но жена почему-то успокоилась, — если они придут сюда, полезешь дальше. Им нужна прежде всего ты. И ты будешь лезть, пока хватит сил. Потом чуток отдохнешь и полезешь снова. А вернешься только в том случае, если я крикну, что… что хочу жареную курицу. Если я буду кричать что-то другое, например, что я тебя люблю и бандиты ушли — не вздумай вылезать! Поняла? Если ослушаешься, отправлю назад, на Таджер. Только жареная курица, Майка! Это разрешение вернуться и ничто другое! А сейчас немного пролезь за мной, нужно спрятать тут пилота.

Пилота тащили втроем, прикрыв ему лицо, чтоб не оцарапать, а когда втащили и отдышались, обнаружили, что он снова потерял сознание. Авронос опять захлопотал над ним с пузырьками, Майка принялась за устройство быта, дрифон скромно пробрался в дальний уголок и тихо захрустел яблоком.

Конс вздохнул и полез назад, в надежде, что ему удастся хоть немного замаскировать лаз в их убежище.

СТАН

Тройка аборигенов, лихо скачущая впереди, долгое время не замечала погони. И тому способствовала вовсе не особая осторожность преследователей, нет. Как раз ее-то и не было. Просто, хотя дорога шла через засеянные какими-то злаками поля, рассмотреть людей, едущих в том же направлении, было не так просто, между скачущими оставалось приличное расстояние. А придорожные кусты и стога сена, частые повороты, холмы и ложбинки отбирали последние шансы держать их в поле зрения. Стан и сам давно потерял бы преследуемых, если не видел их глазами парящего в вышине унса.

Заметили их, когда бандиты, а всякие сомнения в этом у Стана исчезли, едва он увидел на картинке Чудика знакомые синеватые пятна аур, резко свернули на боковую дорожку к видневшемуся на холме добротному дому. Судя по поблескивающим в первых лучах солнца металлическим крышах и флюгерам башен — принадлежавшего довольно состоятельному семейству.

— Едем прямо! — Стан отчетливо видел глазами Чудика, как один из бандитов придержал панга и притаился у придорожного куста.

Землянину ничего не стоило вывести проныру из строя, но он хотел понять замыслы этих негодяев. Ясно ведь, что они не ради удовольствия носятся спозаранку по проселочным дорогам.

Они проскакали мимо в том же темпе, даже не оглянувшись на дорогу, и остановились только тогда, когда Чудик показал догоняющего сообщников бандита.

— Подождем тут, — отъезжая в сторону густых зарослей дикой сирени, скомандовал Стан, — небольшой привал. Уло, ты случайно не знаешь, кто живет в том доме?

— Нет, — вздохнул тан-габирец, — но знаю, что в этой стороне не самые лучшие земли. Тут в основном поместья и дома людей второго круга. Таких как Даринт, в чей замок мы хотели попасть. Хедул стоит на берегу небольшой речки, и самые дорогие дома и поместья на север от него, на склонах большого холма. А мы находимся на западе, и если вдоль имперского тракта с северной стороны еще можно встретить имения таких людей как Даринт, то чуть в сторону пойдут маленькие поместья людей со средним достатком, а южнее только деревушки и хутора.

— Почему-то мне показалось, что его дом стоит на востоке, — задумчиво пробормотал Стан, поддерживающий разговор только затем, чтоб не выдавать своего незримого контакта с унсом.

— Это потому, что дорога от тракта подходила к холму с запада, с востока у него большой пруд, Даринт поставил запруду на ручье, — внезапно влез с объяснениями провожатый, — а вы господин Дэконс? Извините, в темноте не признал.

— А что, похож? — Стану показалось очень смешным внезапное почтение в голосе проводника.

— Да… только волосы и брови у вас на картинке потемнее… и бандана черная.

— Это я маскируюсь… — с заговорщицким видом шепнул Стан, — чтоб народ не бросался.

— Я так и подумал, — закивал проводник, — а кого мы ловим?

— На меня охотятся бандиты… слышал? — землянин решил проверить, насколько народ в курсе происходящего.

— Как не слышать! Говорят, Тьершиг все ногти сгрыз. А эти при чем?

— А эти из гильдии наемных убийц, — внезапно ответил вместо землянина полуорк, — я вспомнил, где видел того, что скакал от замка. Они его артистом зовут.

— Интересные у тебя связи, — изумленно приподнял Стан рыжеватую после издевательств Джаи бровь, — но расскажешь дальше позже, смотрите!

Уже второй раз за утро они видели, как взлетает хотомар. Он был еще ближе и показался еще огромнее. Ощерившийся во все стороны зеленоватыми бусинками шаров, как рассерженный ежик иголками, с болтающейся на веревках открытой корзиной этот летательный аппарат как-то мало походил на привычный Стану уютный хотомар.

— Чудик, рассмотри ближе, кто в кабинке, да будь осторожен, это злые люди!

Картинка пришла очень быстро и не понравилась Стану совершенно. Кроме уже знакомой троицы в корзине стоял обвешанный дротиками и кинжалами абориген, а к углу был привинчен стационарный многозарядный арбалет. Костя прикинул, что будет, если из такого пальнуть по другому хотомару и у него похолодело в груди. Вот сволочи! Нужно было их опередить любой ценой.

— Вперед, мы должны их догнать! — скомандовал Стан, вскакивая на панга, но его спутники смущенно переминались с ноги на ногу.

— Извините, господин Дэконс, — наконец промямлил проводник, — но это невозможно.

— Да почему?

— Овраги. Ехать можно по имперскому тракту, а он проходит с севера от Хедула. А они летят в сторону западной окраины. Напрямик нам не проехать, тут сплошные овраги и меловые карьеры.

— Я проведу, — решив, что с помощью Чудика найдет дорогу мимо всех оврагов, — пообещал Стан, но теперь качал головой Уло.

— Панги скоро встанут. Нужно искать свежих, а еще лучше хотомар.

— Черт. И где его искать?

— В любом поместье, кроме этого. Два хотомара держат только очень богатые люди. Но вам лучше принять свой собственный вид.

— Как это сделать? — Едко фыркнул Стан, возмущенно уставившись на Уло, он что, думает, что новый хозяин — волшебник?!

— А вы не умеете? — проводник был разочарован.

— Менять цвет волос по первому желанию? Разумеется, нет. Придется ехать так.

— Я могу попробовать, — Уло внимательно рассматривал внешность парня, — тебе очень нравится эта шляпа?

— Мне все равно.

— Держи, — полуорк бесцеремонно снял с головы Стана стетсон и вручил ему свою бандану.

Не черную, но довольно темную. Потом минуты три шарил в траве, нашел какой-то засохший стебелек и достал нечто вроде огнива, которым аборигены пользовались с потрясающей ловкостью.

Огонек разгорелся за считанные секунды, и вскоре великан уже аккуратно возил обугленной веточкой по бровям и ресницам начинавшего звереть от нетерпения хозяина.

— Все, едем.

Хотомара в ближайшем поместье, куда они добрались минут через двадцать, не было. И у соседей слева, по словам эконома — тоже. А у тех, что на дальнем холме, был, но они еще вчера сами улетели на нем в город. А вот панги оставались, это Стан точно определил по ауре замявшегося эконома.

— Мы оставим взамен своих, и доплатим за беспокойство, — уговаривал Уло, но старик уперся.

Начал мямлить что хозяин рассердится, что панги у них еще молодые, и еще какую-то ерунду, но явно врал, и причем особенно этого не скрывал. И даже то, что пангов просит сам Дэконс Запольский, его не убедило. Скорее всего — наоборот, придало решимости не ввязываться в разборки иномирянина с Тьершигом.

— А мне кажется, ты просто боишься тех соседей, у которых такой странный хотомар, — потеряв терпение, рявкнул землянин, — так вот, их бояться нечего. Я сначала догоню их хотомар, а потом вернусь сюда и не оставлю камня на камне от этого притона.

— Сначала не оставь, потом приходи за пангами, — внезапно согласился эконом, — а то вы пришли и ушли, а нам с ними рядом жить.

— Вот пока вы от страха трясетесь, всякие бандиты вами и крутят, — Костя отлично знал, что старик прав, в его мире тоже мало осталось людей, которые решатся посреди белого дня вступиться за избиваемого гопниками мальчишку, но сейчас речь шла о его брате, — у меня предложение, мы тебя связываем и сами берем пангов. Скажешь, что сопротивлялся из последних сил.

— А слуги? — старик смотрел испытующе.

— За слуг не волнуйся, их запрем.

— Нас повесят, — тихо сообщил Уло, выводя из стойл трех пангов, — мы действуем, как бандиты.

— Сначала нужно поймать настоящих бандитов, потом решим эту проблему, — отмахнулся Стан, — поехали.

Как вскоре выяснилось, Костя правильно сделал, потратив во время полета с побережья несколько часов на объяснение Чудику принципа действия пространственных карт. Таких, какие есть во всякой приличной игре. Само собой, очень помогла генетически модифицированная особенность мозга унса решать подобные задачки. И теперь Стан получал от разведчика не картинку, а четкую схему местности. С отчетливо прочерченными тропками и выделенными желтым цветом опасными местами.

Как он и предполагал, короткие дороги к городу все-таки были. Не собирались селяне каждый раз выезжать на тракт, когда им нужно было привезти сено или отправить на рынок продукцию.

В одних местах эти дорожки были шире и накатанней, в других превращались в едва заметные тропки, и все теперь висели перед мысленным взглядом землянина разноцветной паутиной, стоило ему прикрыть глаза. Из последнего полета унс вернулся совершенно измученный и, не сказав ни одного слова, сразу вцепился дрожащими лапками в кусок мяса.

Корзинку с провизией и рыбой для пангов, как и бутыли с квасом всучила грабителям, которые привязали посреди холла к мягкому креслу старичка эконома, и предупредили, что запрут парадную дверь, чтоб слуги не побежали жаловаться, пожилая кухарка.

И с демонстративно-обиженным видом уселась на скамью, следя за тем, как преступники отвязывают от связки нужный ключ. Распахнутых настежь окон и дверей на террасу ни грабители, ни прислуга не замечали в упор.

Почти полтора часа преследователи неслись по полузаросшим тропам и перебирались через ручьи и овраги, пользуясь составленной унсом картой и собственным опытом. Прибавлявшимся с каждой оставленной за спиной лигой. Очень быстро начинаешь понимать, что лучше объехать заманчиво ровную и зеленую лужайку вокруг, если один раз панги завязнут в подобной почти по колено. Хорошо еще, что крылья пангов, в обычном состоянии плотно прижатые к телу, оказались совсем не бесполезными придатками и в несколько энергичных взмахов вынесли животных вместе со всадниками на безопасное место.

— Чудик отдохнул, — вылез на плечо Стана унс, — надо лететь?

— Надо, малыш, проверь, далеко еще хотомары?

Новость, принесенная унсом через четверть часа, оказалась так удручающа, что Стан вынужден был остановить свой маленький отряд на совещание. А заодно напоить пангов и дать им по рыбине. Да и у самих уже давно пересохло во рту.

— Бандиты выстрелили по хотомару наместника и ранили погонщика, — наспех проглотив несколько кусочков вареной курицы и запив квасом, сообщил Стан спутникам и они уважительно покосились на унса.

За время погони маленький разведчик значительно подорожал в их глазах.

— Значит, как только хотомар опустится, пассажиры будут в полной власти бандитов, — хмуро проронил Уло, — далеко они?

— Не очень, но у нас на пути два оврага, придется объезжать до того места, где склоны хоть чуть положе. Брату удалось выбраться на крышу и заставить хотомар спустится, поэтому враги сильно просчитались, — Костя объяснял и видел две фигурки, яростно расправляющиеся на крыше резко снижающегося хотомара с теми пузырниками, что были привязаны в нижних рядах.

А еще видел то, чего они не заметили, но хорошо рассмотрел Чудик.

Болтающийся на веревке якорь с острыми шипами, похожий издали на рыболовный крючок, которым бандиты намеревались зацепить свою добычу. И яростную злобу на лицах убийц, когда жертвы ускользнули буквально из-под носа.

— Значит, времени нам должно хватить, — упруго поднялся на ноги полуорк, — жаль, что оружия у тебя маловато.

Говоря про оружие, он имел в виду небольшой кинжал, взятый Станом еще в доме коменданта. У него самого не висело на поясе даже обычного ножа.

— Как только догоним бандитов, оружие будет, — загадочно обронил Костя, не желая раньше времени распространяться насчет своих способностей, — но я хотел спросить проводника… Гино, дальше мы доберемся и сами, может… тебе лучше вернуться?

— Если бы я хотел вернуться, то повернул еще от замка, — молчаливый мужчина усмехнулся насмешливо, но не зло, — я давно вышел из возраста, когда люди не понимают, во что ввязываются. И оружие у меня есть… не будем терять времени.

В очередную разведку Стан выпустил Чудика, когда им оставалось скакать до места падения хотомара не больше четверти часа. И принесенные унсом новости разом сломали почти сложившийся план битвы.

Клон с друзьями пошел почему-то не в сторону деревни, а в глубокий огромный овраг, протянувшийся чуть на десяток километров на юго-запад. И это было не самое плохое решение, в кустах можно было устроить отличную засаду для врагов. Хуже было то, что у бандитов появилось подкрепление. Трое крепких аборигенов скакали на бычках со стороны города и уже почти достигли брошенного хотомара. А бандитский летательный аппарат, совершивший плавный разворот, должен был достичь этого места, по расчетам Стана, одновременно с его отрядом.

— Что будем делать? — на минуту приостановив пангов, поинтересовался землянин, описав спутникам обстановку.

— Нельзя дать бандитам объединиться, — сразу объявил Уло, — пусть твоя птица найдет место, где мы можем спуститься в тот овраг, чтоб оказаться между ними. На месте решим, что лучше, оставить пангов в кустах или ехать на них дальше.

Место для спуска нашлось в том месте, где склон заполонили заросли смородины. Недавняя глинистая осыпь не успела даже как следует зарасти травой, но вполне уплотнилась до такой степени, что ноги пангов не вязли в грунте. Чтоб немного притормозить и не сорваться, животные распустили крылья, но все равно спуск занял не больше трех минут.

— Где они? — тихо спросил Гино, едва они оказались на еле заметной тропе.

— Всадники впереди, примерно полкилометра… пол-лиги, — поправился Стан, — а хотомар еще движется… думаю они видели своих подельников.

— А нас?

— Мы подъехали с другой стороны, тут овраг чуть сворачивает, и им нас не видно из-за поворота и кустов.

— Значит, догоняем передних и нападаем со спины, — Уло пихнул панга пяткой и ринулся вперед.

Однако догнать бандитов они сумели вовсе не так быстро, как предполагали. Упитанные, мощные бычки несли своих всадников ничуть не медленнее, чем панги и замедлили бег только тогда, когда путь им начали преграждать брошенные лесорубами кучи веток и пеньки деревьев.

Сначала преследователи заметили мелькавшую за кустами кожаную шляпу ближайшего бандита, усыпанную заклепками и похожую на шлем средневекового пехотинца. А потом замелькал и пятнистый зад его бычка, и его грязно-белый хвост, яростно отбивающий насекомых.

— Начали! — шепнул сам себе Стан и выпустил проинструктированного унса.

Минуту спустя в равномерный топот бычков и похрустывание сминаемых кустов ворвался дикий, совершенно поросячий визг. Сменившийся воплем боли, паническим мычанием пятнистого бычка и суматошным треском ветвей по которым обезумевшее животное волокло своего вылетевшего из седла, но запутавшегося в поводе всадника.

Стан даже не ожидал такой удачи от простого действия, засовывания в ухо бандита пойманного унсом в ближайших кустах жучка.

— Чудик, ты как? — встревоженно спросил землянин вернувшегося встрепанного унса, наблюдая, как напарники бандита пытаются поймать бешено скачущего бычка.

Под постепенно стихающие стоны подельника.

— У врага шапка плотно застегнута, Чудик принял решение пустить жука в ухо животного, — отрапортовал унс, и тут же встревожился, — Оно не погибнет?

— Нет, молодец, — Стан вслед за Уло бесшумно слез с панга и, передав поводья проводнику, скользнул за кустами ближе к бандитам.

Несчастный бычок, наконец оборвал поводья и умчался куда-то вверх по склону. Его седок, вернее, тело седока, застряло среди кустов, не подавая больше признаков жизни. Двое других бандитов, наспех прицепив к кусту бычков, несколько секунд подозрительно озиралась вокруг. Однако убедившись, что вокруг стоит мирная тишина, бросились к сообщнику.

— Давай, — беззвучно скомандовал Стан и первым ринулся на врагов.

И неимоверно удивился, обнаружив, что Уло уже стоит рядом с бандитами, приподняв их за шиворот огромными лапами. В следующий миг раздался глухой стук, и оказалось, что делать больше ничего не нужно. Все трое убийц валялись на траве, а полуорк ловко и умело освобождал их от оружия и всего прочего ценного имущества.

— Здорово это у тебя получилось, — с искренним восхищением протянул Стан, и раб внезапно расплылся в смущенной улыбке.

— Все Тан-габирцы прирожденные охотники и воины… поэтому здесь нам настрого запрещено сражаться за себя или своих друзей. Только по приказу хозяина. И без оружия.

— Понятно, — весело хмыкнул Стан, — тогда будем считать, что первая часть Марлезонского балета завершена. Пойду, поищу брата, а вы тут приберите немного… к приходу гостей.

КОНС

От дикого визга, раздавшегося неподалеку, метрах в сорока от их убежища, все оцепенели. Костик вообще едва не подавился, они только собрались немного подкрепиться, пока есть возможность. Неизвестно, как сложатся события дальше, но сытый желудок не помешает при любом, особенно самом нежелательном повороте. Если придется попытаться хитростью протянуть время до появления подмоги. В том, что Даринт, узнав об их пропаже, поднимет на ноги весь гарнизон Хедула, с командиром которого дружил, Костик не сомневался.

В первое мгновение у парня мелькнула мысль, что это на какое-то животное напал волк или какой иной хищник, но уже в следующие секунды он начал сомневаться, что жертва не человек. Слишком уж жутким был постепенно слабеющий вопль. А треск и шум, доносящийся оттуда, свидетельствовал о яростной схватке… или погоне.

— Может… нужно помочь? — неуверенно пробормотал Конс, ловя взгляд Авроноса, и получил в ответ возмущенное шипение.

— С ума сошел? Чем ты поможешь?

— Не знаю, — огорченно вздохнул Костик и крепче обнял прижавшуюся к нему Майку.

Все-таки зря он отложил на время тренировки, поняв, что совместить их с сеансами исцелений никак не получается. Слишком плохо пока удавалось контролировать расход энергии, каждый раз казалось, что лучше немного подстраховаться, чем недолечить пациента. Да и пациентов последние дни Авронос брал таких, что Костик не мог не жалеть их всей душой. В основном детей и молодых женщин с заиканием, частичным параличом конечностей и прочими производными внезапного испуга или стресса.

Если удастся благополучно вылезти из этой передряги, он будет заниматься по часу каждое утро, дал себе слово парень, вслушиваясь в происходящее в кустах. Однако там уже снова было тихо, похоже, жертве так и не удалось убежать.

— Ешь! — шепотом приказал Авронос, указывая взглядом на отложенный учеником кусок пирожка, — силы понадобятся.

— Не хочу, — кусок, и правда, не лез в горло, стоило Костику представить, что именно происходит неподалеку.

— Конс, это неправильно! — прошипел лекарь, сверля ученика возмущенным взглядом, — твои силы зависят от еды! А тебе, возможно, придется на бандитов воздействовать… я тут подумал…

— Костик! — мягкий басок, раздавшийся совсем рядом, заставил лекаря смолкнуть на полуслове.

— Константин Александрович Запольский, тысяча девятьсот девяносто четвертого года рождения, седьмого июня… вообщем, ты понял, что я не бандит? Вылезай, знакомиться будем.

— Ты кто? — от волнения сердце Костика колотилось как-то суматошно.

— Твой лучший друг, — ехидно хихикнули за кустами, — ну вылезай уже, времени мало. Хотомар с арбалетом минут через пять-десять привалит, нужно встретить.

— А кто там кричал? — как-то изумленно разглядывая Костика, вдруг вступил в разговор Авронос.

— А это трое бандитов на бычках… ехали сюда… но немного не доехали. Авронос, вы тоже можете вылезать, а девушка и раненый пусть пока там останутся, в безопасности, — нахально распорядился говоривший.

— Уже иду, — лекарь первым нырнул в лаз, заставив Костика сильно засомневаться в его здравомыслии.

— Конс? — Майка тоже почему-то выглядела задумчиво-озадаченной, — что такое тысяча девятьсот…?

— Потом объясню, пока приготовься убегать, — Костик нежно провел пальцем по ее щеке, не удержался, поцеловал, и с тяжелым вздохом полез вслед за учителем в кусты.

Не оставлять же его наедине с этим чересчур осведомленным незнакомцем?

— Не может быть… — в бормотании лекаря Костик расслышал сквозь изумление так хорошо знакомые исследовательские нотки, — неужели, копия?!

— Не копия, а часть, — назидательно поправил незнакомец, и оглянулся на Конса, — подозреваю, твой лекарь намерен поставить на мне несколько варварских экспериментов…

Он смолк и шагнул навстречу замершему Костику.

— Блин! — больше ничего не пришло на ум ученику Авроноса при виде странно знакомого и вместе с тем какого-то неправильного лица.

— Ага, — подтвердил тот и сглотнул, — я тоже сначала не очень-то поверил. Пока не увидел картинку… Зорро чертов.

— Костя… — с неба стремительно спикировала на плечо того, кого Костик пока не знал даже, как называть, рыжеватая птичка, размером с горлинку.

Только голова у нее была совершенно не птичья. Странное существо осмотрело Костика, и уставилось на его тезку круглыми совиными глазами.

— Ты поделился?!

— Уже давно, — двойник бережно погладил мягкий пух на голове летуна пальцем, — почти месяц назад. Когда встал в таз с водой и сдури зажег сразу три сигнальных огня перед тремя проходами. А ведь была в документе схема, где нарисовано, как закрывать запасные пути.

— Не может быть! — встревоженно ахнул лекарь, — но ведь… в таком случае… должен быть и третий!

— А кто вам сказал, что его нет? — ухмыльнулся двойник, насмешливо поглядывая на героически молчащего Конса, — он попал на Сузерд. Вернее — она, перенос не нашел в моей личности достаточно мужских качеств для создания троих парней. Кость, ты уже отмирай, а?!

— Подождите, — взволнованно схватил его за руки лекарь, — Костя… но ведь вы вполне нормальные… я имею в виду тело…

— Я Стан, — вежливо сообщил клон, — и тут мы нормальные только потому, что там были… не совсем обычным парнем. Я тоже никому не признался… и вам советую держать язык за зубами. Кость, ты уже всё понял?

— Не дурак, — наконец отозвался Конс, — а насчет девчонки… ты пошутил?

Походить ближе к двойнику как-то не очень хотелось… и ещё смущала размазавшаяся под глазом того тушь… как у… девушки. И еще какой-то внутренний протест и безотчетный стыд… за все свои тайные детские шалости.

— Нет, — внезапно перешел на русский клон, — но давай, все обсудим позже, без лишних свидетелей? Я понимаю твое состояние, мне моряны почти неделю назад сказали, и то до сих пор в шоке.

— Господин Дэконс, хотомар!

Глава 9 Конс и Стан

— Блин… — ошарашенно оглянувшись на брата, Костя понял, думают они об одном и том же.

Значит, та бумажка никуда не пропала. Не размокла в тазу, не сгорела в пламени свечей. И мама ее все-таки нашла и сообразила, что дело нечисто. А теперь, проведя эксперимент, убедилась, что Костик ушел именно этим путем… Теперь можно даже не сомневаться, долго ждать ее не придется…

Черт, черт! — стукнул кулаком по ладони Стан, нужно было спрятать свиток, а вдруг она попадет в болота Зании? Интересно, сколько у них есть времени? И есть ли оно вообще?!

— Когда ты попал сюда?

— Уже больше двух недель, точно не знаю… — Васька немного осмелел, — мне на месте денег дали, сколько попросил… я в столицу хотел… да вот…

Стан удрученно присвистнул, ну так и есть, ждать возвращения Васьки больше двух недель мать точно не станет.

— Пусть он немного посидит, мне нужно вам кое-что сказать, — кивнув Уло, чтоб стерег, лекарь потянул клонов в сторону.

Майка, абсолютно точно знавшая, что допрос пленных бандитов сугубо мужское дело и мешать им в этом нельзя, скромненько мялась поодаль, не решаясь подойти к мужу и очень похожему на него парню. Но заметив, что лекарь повел их в сторону, ринулась следом.

— Конс, ты говорил про еду…

— Это Майка, моя жена, — слегка смущенно пробормотал Костик, но в его голосе чуть заметным холодком прозвучало предупреждение.

— Очень приятно, а я Стан, — насмешливо покосившись на него, представился двойник, — вроде где-то еда была?

— Сейчас, вот тут положу, — почувствовавшая какое-то напряжение Майка старалась быть очень предупредительной и вежливой, родственники мужа всегда почитались в таджерских семьях почти наравне с супругом.

— Майка, — дождавшись, пока девушка расстелет на пеньке полотно и расставит на нем миски, попросил Авронос, — сходи к Уло, скажи, пусть пленника пока свяжет и достанет нашего погонщика. С его силой это детские игрушки.

— А почему нашу невестку все зовут Майка? — задумчиво спросил в никуда Стан, посадив на край миски с мясом унса, — маме это не понравится.

— Ты думаешь… — Конс оглянулся в ту сторону, куда ушла жена, — что мама…

— А ты сомневался? Раз она уже с тобой, мама никому не позволит ее тронуть.

— Вообще-то я знаю… — Костик виновато выдохнул, — понимаешь, времени совсем не было об этом подумать, из-за проклятого Тьершига каждый день вечером валяюсь трупешником.

— Вот сейчас и реши. Майка — это же от Майя? Красивое имя, только для этого мира коротковато. Нужно прибавить две-три буквы, чтоб она стала уважаемой дамой.

— Майя… Майяна? — Попробовал на звучание Костик, вреде ничего, симпатично, — мне кажется, хорошо.

— Мне тоже нравится, — кивнул Стан, вытащил из миски колбаску, и прежде чем откусить, поднял взгляд на Авроноса, — так что ты хотел нам сказать?

— Сейчас все объясню… — лекарь смотрел на двойника своего ученика с невольным уважением, — я уже говорил, что в нашем мире запрещено делать такое сложное оружие, каким можно убить сразу несколько человек? Особенно ни в чем неповинных… как вы считаете, мало было желающих обойти этот запрет?

— Думаю, хватало, — испытующе уставился на лекаря Стан, — и, судя по вашей загадочной ухмылке, никому это не удалось. А откуда же тогда взялся тот арбалет? Ведь эти отморозки собирались послать в нас весь пучок болтов, а там было не менее двух десятков. И попасть могли в любого… и в вас, и в девушку… извини, в Майяну.

— Подонки… — Костик побледнел, — а как ты узнал?

— Связь с Чудиком, потом все объясню, — отмахнулся Стан, — так что насчет арбалета, доктор?

— Я совершенно уверен, что тот арбалет, про который вы говорите, изготовил ваш соотечественник, этот самый Васькахалява, — важно сообщил свое заключение Авронос.

— Его можно звать просто Васька, — поправил Стан, сообразив, что длинное имя вводит Авроноса в заблуждение, — и он вполне мог что-то такое сделать. Раньше, пока не спился, был хорошим слесарем. Ну и что из этого?

— Жители нашего мира никогда бы не решились сами такое сделать, — в глазах лекаря читалось сомнение, стоит ли говорить это клонам, — всем известно, те, кто нарушили запрет, не прожили и нескольких часов. И это не просто легенды, есть свидетельства очевидцев. А вот иномиряне просто исчезали… и поэтому я решил вас предупредить. Нужно как можно скорее его допросить, все, что знает про банду и про Тьершига. Я сам буду вести записи, чтоб было по форме…

— Пусть Уло поможет тебе его допрашивать… — подумав пару минут, вынес решение Стан, — у него вид… внушительный. А мы всё подпишем, не беспокойся.

— Хорошо, — лекарь сообразил, что клоны хотят обсудить свои проблемы наедине, — тогда я побежал.

— Только… Авронос, — окликнул учителя Конс, — первым делом предупреди его, если случится… ну, он вернется в свой мир, пусть скажет матери, чтоб шла в ту же дверь, что и он.

— Хорошо, — испытующе рассмотрев серьезное лицо ученика, кивнул тот, и исчез за кустами.

Все-таки странные эти иномиряне! Случись с ним такая ситуация, он бы настрого заказал своей матери соваться в проход, у нее там есть дом и уважаемая работа, зачем рисковать? Авроносу страстно хотелось задать второму иномирянину целую кучу вопросов, но ради дела их пришлось отложить на потом.

— Костик, я хотел тебя спросить, — проводив лекаря взглядом, внимательно уставился в лицо своей копии Стан, — ты уже принял подданство Империи?

— Вроде нет, — опешил от такого странного вопроса тот, — а почему ты спрашиваешь?

— Сейчас выясним у твоего учителя, и если ты официально ничего не принимал, то пока не принимай. Сначала примешь подданство морян.

— А почему именно морян?

— Потому что я их подданный, и Тина тоже под их защитой. Я не хочу… чтоб здешняя правительница имела возможность столкнуть тебя с нами. Сам знаешь, какие у власти грязные приемы… шантаж, подставы… блин, кому я рассказываю?

— Вот именно, — хихикнул Конс, — а Майка? Вернее, — он обернулся к жене, — теперь тебя зовут Майяна. И никому, кроме меня, нельзя звать тебя Майка. Ну и вот его…

— А кто присвоил мне имя? — забеспокоилась таджерка, — ты не имеешь права… только те, у кого есть власть.

— Королева морян присвоила, так всем и говори, кто спросит, — мгновенно нашел выход Стан, — кстати, невестку тоже неплохо бы в их подданство…

— С ней проблема… она официально наказана рабством, — мрачно выдавил сквозь зубы Конс, — и пока считается моей рабыней. Хорошо хоть… тут не запрещено жениться на рабах. Но есть еще нюанс… люди Тьершига, тот самый артист, пытались ее отравить, и когда я лечил, клеймо исчезло.

— Этого артиста я буду допрашивать сам, — зло выдохнул Стан, — это он сегодня утром дежурил возле вашего замка и помчался поднимать бандитов. Мы не успели минут на пятнадцать… видели, как вы взлетели. Унс мне потом передал картинку, как вы завтракаете… я еще подумал, почему так мрачен твой учитель?!

— Возвращается его господин, наместник Югнелиус, потому мы и торопились. Как нам сообщили, он в очень плохом настроении…

— А с чего вы взяли, что оно плохое из-за вас? У него что, других забот мало?! — пожал плечами Стан, и смолк, рассмотрев странное выражение на лице клона, — что такое?

— Я спросонья об этом не подумал… но теперь мне тоже интересно… если Даринт хотел, чтоб мы так спешно приехали, почему не прислал за нами коляску с пангами и охрану? Хотомар ведь не самолет. Хотя он и двигается напрямик, но утром тут обычно ветра нет. Я точно помню, когда мы переправлялись в Синюю долину, Даринт несколько раз сказал, что на коляске мы прибыли бы раза в три быстрее.

— А этот Даринт… ему можно верить?

— Ему — да. Я его вылечил… У него осколок копья где-то между ребрами застрял, и вытащить не могли, туда-сюда гулял… он теперь его на цепочке носит. А какие у тебя способности?

— Общение с животными, телекинез и что-то вроде интуиции… не знаю, как точнее. Доберемся до морян, объяснят.

— А зачем нам к морянам? — не понял Конс.

— Затем, что у них на Сузерде резиденция. А нам все равно на Сузерд срочно нужно. Сегодня же выедем, только бандита допросим.

— Стан… но у меня тут еще дела… этот Тьершиг… я поклялся ему отомстить.

— Тебе… по-плохому сказать… или по-хорошему сам всё сообразишь? Если бы это ты оказался в бабьем теле… совсем один… и знал, что у тебя есть два брата… два клона… было бы не обидно… ждать, пока они разбираются со всякой швалью? Можно подумать, твой враг куда-то денется… — Стан махнул рукой, вскочил, и ринулся в кусты, чтоб не возникло желание врезать по обиженной физиономии двойника.

Конс ошеломленно смотрел ему вслед, не зная, как отреагировать на эту неожиданную вспышку, и неожиданно услышал тихий шепот Майки, бурчавшей словно про себя:

— Совсем одинаковые… мой тоже так бегает…

— Когда это я бегал? — возмущенно прошипел Конс, и так чувствовавший себя предателем, и громче позвал, — Костя! Вернись… ну не психуй! Прости, туплю… вчера вечером вхлам уработался, и разбудили ни свет, ни заря… я и в тебя-то еще не верю, а в него… или в нее и ваще пока не могу… Ко-ость?!

— Сейчас приду… минутку, — отозвался тот, а выбравшись на крошечную полянку, хмуро протянул руку, — извини… я тоже на нервах. Всю ночь ехал, а потом еще пангов ломанул, старичка к креслу привязал, добром он давать не хотел. Боятся они этих бандитов… я Тину заберу, и сюда вернусь… ради этого старичка.

— Вместе заберем, — решительно поправил Конс, — черт с ним, с Тьершигом, пусть еще погуляет напоследок. А как мне морянское подданство сделать?

— Любая моряна подскажет… но я не к этому веду. Если мы попадем сейчас в дом к наместнику… как думаешь, отпустит он нас на Сузерд?

Конс задумался только на минуту, потом поднял на клона посерьезневшее лицо и отрицательно помотал головой.

— Значит, нужно уходить прямо отсюда… я сам договорюсь, ты только поддакивай… — Стан смолк и прислушался, — Чудик говорит, сюда идет твой учитель… тсс!

Авронос был встрепан и бледен, и невозможно было разобрать, чего больше в его глазах, пережитого недавно потрясения или исследовательского восторга.

— Никогда не верил… думал, сказки! Морские демоны, и ведь никаких доказательств! — бормотал он, жалуясь сам себе и всему окружающему миру одновременно.

— Что? — шагнул к нему так и не успевший снова сесть Стан, — Васька?

— Нет больше Васьки… — чуть патетично возвестил лекарь, — на моих глазах… стал темнеть, как в дыму, и вдруг — исчез. А у меня — вот!

Авронос стянул с головы шапочку, и его волосы вмиг поднялись дыбом, как пух у одуванчика.

— Ты хоть про мать ему сказать успел? — вскочил с земли Конс.

Глава 10 Конс и Стан

Панги, на которых уехали пятеро беглецов, в это время уже покинули овраг и мчались в сторону города, тщательно избегая встречи с местными жителями. С помощью Чудика это было вовсе не трудно.

Немного не доезжая до города, всадники разделились. На первых двух пангах в Хедул въехали трое. Важный полуорк, в шелковой вышитой рубахе, и с набитыми походными мешками, притороченными к седлу и скромно державшийся в его тени высокий парень. За спиной парня болтал босыми смуглыми ногами мальчишка в низко надвинутой кожаной шляпе.

Третий панг пробрался в город по узкому проулку и правил им невозмутимо спокойный заниец, сзади которого покорно сидела рабыня, до глаз замотанная в желтое покрывало.

Ехать в харчевню "Золотой рог" никто из беглецов, само собой, не собирался. Стан велел Гино отправляться к ближайшему торговцу колясками и попытаться купить дешевую кибитку. Объяснив, что Уло найдет их сам.

Хотя в действительности никто никого искать и не собирался, Чудик ехал с Консом, и следил за тем, чтоб клоны не удалялись друг от друга слишком далеко. Не успели Гино с хозяином договориться о цене и ударить по рукам, как Конс и Уло уже знали об этой сделке.

Пока конюх запрягал панга в тележку, Стан, замотанный в покрывало, взятое в брошенных вещах Майки, пил под навесом квас, скромно притулившись на краешке скамейки. Рассчитавшись с хозяином, Гино тоже неторопливо выпил кружку кваса и повелительно кивнул рабыне. Она немедленно поднялась с места и покорно потопала следом. Никто из покупателей, бродивших между телегами и колясками, даже не обернулся им вслед, слишком обыденно было происходящее.

Хорошо, что в дороге внимательно рассмотрел, как ведут себя эти забитые существа, хвалил себя Стан, влезая внутрь повозки, устроенной так же, как кибитки хутамов, никаких скамеек. Только вместо подушек на полу кучка сена, прикрытая вытертым покрывалом. Оказывается, такую роскошь, как подушки, хозяева повозок должны были приобретать сами.

Но беглецам было не до удобств, неподалеку, в тихом переулке, их ждали Уло с Консом и Майкой.

Быстрая рокировка и Гино уже сидит на панге, ведя в поводу свободное животное, а полуорк — на месте кучера. Конс с Майкой торопливо нырнули в пахнущее сеном нутро повозки, и принялись переодеваться в купленные рабом дешевые желтые покрывала рабынь. Теперь, если кому-то из стражников придет в голову проверить повозку, у него не возникнет на малейших сомнений. Ни один из нормальных мужчин никогда по доброй воле не натянет на себя покрывало рабыни.

— Я буду тебя ждать у мельничной запруды, — сообщил полуорку Гино, — если на голове не будет платка — уезжай немедленно.

— Удачи, — кивнул Уло и легонько шевельнул повод, привязанный к ошейнику, — не волнуйся, я быстро.

Повозка резво покатила на другой конец города. Вскоре Конс, немного знакомый с расположением Хедула, заметил, что их возница тщательно избегает те улицы, на которых живут богатые и знатные горожане, предпочитая делать крюк по узким и ухабистым переулкам.

— А он хорошо знает город, — само вырвалось у парня, когда казавшийся издали тупиковым переулок открылся на небольшую площадь со стоящим посреди храмом.

— Жил тут, — коротко отозвался Уло, сразу за храмом направляя панга в неприметную из-за густой зелени улочку, и помолчав, добавил, — почти пять оборотов. Приехали.

На высоких, наглухо закрытых воротах, была небрежно нарисована кровать, знак того, что тут сдают комнаты под ночлег.

Полуорк спрыгнул с тележки, по-хозяйски распахнул створки, завел тележку внутрь и так же спокойно запер ворота.

— И кто это тут у меня командует? — недовольный хрипловатый голос раздался откуда-то сверху, и выглянувшие из телеги клоны рассмотрели стоящего на высоком крылечке дородного мужчину, — не знаете, что нужно сначала разрешения спросить?

— Нам не нужно, — спокойно пробасил Уло, и хозяин вдруг побелел так, как белеют только те, кто обнаружил перед собой что-нибудь ужасное.

Например — привидение.

— Не может быть… — хозяин инстинктивно оглянулся, ища путь к отступлению, но огромный полуорк в три прыжка оказался рядом с ним.

— Все может, — Уло крепко сцапал мужика одной рукой за пояс, другой за руку, и, оглянувшись, добродушно пригласил, — входите девочки, это мой дом.

"Девочки" спорить не стали, ловко выпрыгнули из повозки, вытащили на руках самую маленькую, одинаково потянулись, разминая плечи. Потом одна из них, наклонилась к собственному плечу, и что-то шепнула. Затем задумчиво оглядела заросший густыми кустами двор и решительно пошагала к дому.

— Идем, он тут один был.

Поднявшись на крыльцо, Стан заглянул в довольно просторную прихожую, откуда во все стороны расходились высокие двери, ухмыльнулся и решительно сбросил покрывало. Понятно и без слов, что этот дом Уло строил сам.

Конс тоже сбросил свое и поспешил стянуть с Майки, ненавидел он этот семафорно-яркий цвет.

— Всё, теперь он нам не помешает, — Уло вышел из двери, за которой начиналась лестница вниз, — приятно было видеть его удивление, Ришерт и не подозревал, что в подвале есть потайные комнатки. Устраивайтесь, как нравится, колодец за домом, я помогу отогнать пангов и вернусь. Стан, прикажи мне на время поступить в распоряжение Гино, иначе…

— Уло, до тех пор, пока не вернетесь из поездки, ты должен считать Гино своим хозяином, — немедленно приказал землянин, — и поосторожнее там, хорошо?!

— Постараемся, — серьезно кивнул тан-габирец и торопливо вышел.

Время работало не на них.

Через минуту раздался легкий звон, и только теперь клоны поняли, откуда этот Ришерт так быстро узнал об их появлении. Невидимая в густых ветвях бечева была протянута к дому, и заставляла звенеть связку маленьких колокольчиков, стоило кому-то отворить створку ворот.

— Ну что, сначала проверим свои новые владения и поищем кухню? — предложил Стан, открывая ближайшую дверь.

За ней оказалась лестница наверх.

— А откуда у тебя такой раб? — Конс открыл вторую, — вот где кухня.

— Мне его моряны на время дали, пока тебя не найду, — пояснил его клон и шагнул следом, — эй, а он тут что-то жарит! Нужно помешать, пока не сгорело!

— Можно, я? — Майка еще немного стеснялась парня, так похожего на её Конса, хотя уже уразумела, что он вовсе не из тех, кто может хоть чем-то обидеть женщину.

— Велком, — махнул рукой Стан, — Кость, что задумался?

— Не выходит из головы эта история, с Васькой. Ты прикинь, это что же получается, вся территория Хамшира под колпаком? Постоянное видеонаблюдение? Кто и зачем это сделал? И как можно так мгновенно перенести человека из любой точки?

— Садись, — взяв какую-то тряпку, Стан протер сначала стол, потом скамейки, — а он порядочный свин, этот старый знакомец Уло. Хоть бы пол иногда подметал! Знаешь, я тоже про Ваську думаю. Сказал бы, что это магия, но тут вроде нет магов? А с другой стороны — много разных необычных явлений и людей с паранормальными способностями… и что это, как не вид магии? Мы же и сами теперь в какой-то мере волшебники, или не так? Мне рассказывали про каких-то мастеров, которые раньше решали все проблемы, делали порталы между мирами, амулеты, прочие интересные вещицы… работающие безо всяких батареек.

— Я сам такие видел, — кивнул Конс, вспомнив посох жреца, — вот и клеймо рабское ставят похожим способом. Краска обычная, а въедается в кожу так, что ни вывести, ни выжечь…

— Воды мало, — робко перебила его Майка, убедившаяся за последние дни, что ее рабство для мужа больной вопрос, — я хотела посуду помыть, рыба уже готова, а чистых тарелок нет.

— Я за водой, — сразу встал с места Стан, — Кость, а ты принеси наши вещи, там, в корзинке остатки еды. Потом сходим вместе в погреб, посмотрим припасы.

Через полчаса они с удобством устроились в расположенной рядом с кухней столовой. Судя по толстому слою пыли, через которую была протоптана дорожка к громоздкому буфету, хозяин обедал тут крайне редко. Комнату обнаружила Майка, которой Конс, рассмотрев лоханку, полную грязных тарелок с насохшими остатками еды, посоветовал поискать новую посуду.

Таджерка нашла в буфете лишь несколько пыльных тарелок и бокалов, видимо, Ришерт жил по принципу — не мыть посуду до последней чашки. И критический момент, к счастью для них, тут пока не наступил.

Пока Майка споласкивала и протирала посуду, Стан вытряс на крыльце покрывало с дивана, а Конс протер от пыли стол и притащил из кухни сковороду с рыбой. Ели молча, как-то вдруг навалилась сонливость и усталость, может, оттого, что в этом добротном, но запущенном доме клоны чувствовали себя на удивление хорошо и спокойно.

— Наверно, надо поспать, — в который раз зевнул Стан, — Чудик, будешь охранять дом, пока мы спим. Я лягу прямо тут, а вы поищите другую комнату, хоп?

— Спи, — Конс взглянул на выпорхнувшего в приоткрытое окно Чудика и огорченно вздохнул, — жаль, что его почка появится не скоро… я бы не отказался от такого Чудика.

— Но-но! Имя придумывай сам, плагиата я не прощу… — пробормотал Стан и в следующий момент уже спал.

— Идем… — тихо шепнул Конс, подталкивая жену к двери, — он всю ночь не спал…

От двери оглянулся на рыжеватую голову, рассмотрел расслабленно приоткрывшийся рот клона, это что, он тоже во сне такой смешной? И заторопился прочь, старательно гоня с губ умиленную ухмылку.

Поспать вдосталь Стану не удалось. Не прошло и часа, как над ухом раздался серьезный голосок унса.

— Костя, к нам приближаются чужие…

Это известие заставило парня резко вскочить с коротковатого дивана и ринуться в прихожую. Сгоряча он добежал до двери, и, только схватившись за ручку, вспомнил, что намеревался всегда сначала смотреть картинку. А если есть возможность — и ауры.

Попросил Чудика показать гостей и разочарованно фыркнул, возле ворот стояли две моряны.

— Запомни, вот такие женщины с зелеными волосами называются моряны и они нам не чужие. Они друзья… как хумили, — выдал унсу указание, которое нужно было сделать еще несколько дней назад, и, зевая чуть не в пол-лица, поплелся встречать гостий.

Звякнули колокольчики, и через несколько секунд Стана догнал звук торопливых шагов.

— Костя, там пришли…

— Уже иду встречать, это моряны.

Шагнул на крыльцо, привычно прикрыл глаза… как интересно, ауры у морян немного разные. У той, что вошла первой, аура сияет ровно и благожелательно, а вот в желтоватом свете второй видны проблески настороженности и недоверия, с каждым днем землянин все лучше разбирался в сложной палитре человеческих чувств. Некстати всплыл интересный вопрос, а не умеют ли и сами моряне различать цвета аур, ведь видят же они как-то его камень?

— Здравствуй, брат… какая неожиданность.

— Неужели? А я думал, вас уже предупредили.

— Предупредили… но я не знала, что друг Уло — именно ты. Он оставил мне записку, попросив срочно прийти. Пригласишь в дом?

— Извини, я спал… не совсем еще проснулся. Конечно, проходите.

Рассмотрев гостий поближе, Стан, наконец, сообразил, отчего первая была спокойна, как удав. Мало того, что она оказалась чистокровной моряной, так и по возрасту была неизмеримо старше своей спутницы.

— Вот сюда… только тут везде очень пыльно. Я очень рад, что вы пришли, у меня как раз куча вопросов, — открыв перед гостьями двери столовой, Стан заметил, что грязная посуда и объедки со стола исчезли как по волшебству.

А шустрая, однако, у них невестка, быстро обернулась! И на Костика смотрит так нежно… приятно, что его клона так любят… только… ему ведь вроде раньше нравились немного другие девушки?!

— Тогда я тоже очень рада, что поторопилась. А вода есть? — оглядев захламленное помещение, вскользь поинтересовалась старшая.

— В кухне, полведра, — озадаченно сообщил парень, это она что, пол мыть, что ли собралась?

— Эна, сходи, принеси, — кивнула моряна полукровке.

— Я принесу, — подорвался Конс, следовавший за двойником по пятам, ему до сих пор удавалось видеть легендарных морян только издали.

Ту, что жила в доме наместника, господин взял с собой в Мановран, а на сеанс излечений не пришла ни одна.

— Это твой брат? — моряна кротко подняла глаза на Стана.

— Вот именно, — чуть насмешливо подтвердил парень, пусть не думает, что он не в курсе их шпионской деятельности, — и он хочет принять наше подданство. Его жена — тоже.

— А он еще не принял хамширское?

— Нет, — Костик поставил перед ней ведро и кружку, — но я заключил контракт с Авроносом на ученичество.

— Это мы знаем, — ободряюще улыбнулась Консу старшая, и Стан самодовольно ухмыльнулся, вот и еще один секрет морских дев раскрыт.

Он и сам заметил волнение и тревогу в ауре клона, и только собрался его успокоить, как моряна опередила. Значит, они все умеют распознавать настроение людей… теперь понятно, почему их принято считать кроткими и безотказными. Агрессивных клиентов они просто избегают. Или все же влияют на них каким-то способом? Нужно бы уточнить.

— Мы очень рады, что ты принял такое решение, сейчас проведем ритуал, но сначала… — моряна смотрела на клонов просительно — выйдите, пожалуйста, на минутку, тут и правда невыносимо пыльно. Наша кожа такого не выносит.

— Пойдем, — потянул двойника Стан, — девушки хотят помыть полы.

— Шутишь? — недоверчиво хмыкнул тот, оказавшись в коридоре, и сразу забыл про пыль, в настоящий момент его волновало совершенно иное, — Кость, а ритуал… это что?

— Вроде прививки, — насмешливо фыркнул тот, — вот смотри!

И поднял рукав рубахи.

— Ну… ни фига ж себе! Я же не переношу пирсинги!

— Ты забыл добавить — и татушки, — поощрительно кивнул Стан, — и забыл, что я тоже это все не принимаю. Но этот камень — как маячок. Каждая моряна, попавшая в зону видимости, сразу знает — ты свой. У них у всех такие. Ну не смотри так свирепо. Он же в незаметном месте, никто не увидит. Меня даже не предупредили, спеленали и вкололи. Правда, боль как от укуса и сразу прошла.

— Ладно, уговорил… — Конс и сам понимал, что капризничает сверх меры, но не мог удержаться.

Давным-давно, с самого детства, с тех пор, как мама была самым сильным и могущественным существом на свете, способным одним прикосновением руки снимать обиду и боль, он не чувствовал себя так восхитительно защищенным как сейчас, рядом с этим, так похожим на него парнем.

— Входите, — открыла дверь младшая гостья, и Стан, шутливо подтолкнув вперед клона с Майкой, шагнул следом за ними в столовую.

Глотнул свежего, словно после весенней грозы воздуха, ошеломленно рассмотрел чистую, без единой пылинки мебель, уставился на пол… что, черт возьми тут произошло? Руками моряны пол не мыли, это он догадался сразу и мог бы доказать любому. Невозможно так помыть комнату, чтоб исчезла малейшая пыль, но остался более крупный мусор. Высохшие огрызки яблок, косточки, чешуя крупной рыбы… все то, что первым делом цепляет веник или швабра… мыть дома полы было именно его обязанностью.

— Потом все объясню, если время останется! — Моряна подняла руку в предупреждающем жесте, — сначала ритуал. Дэконс Запольский, ты добровольно вступаешь в подданные повелительницы морян?

— Да, — Конс чуть побледнел, но руку протянул решительно.

Младшая моряна скользнула ему за спину, крепко обняла, прижав к телу правую руку. В тот же момент старшая так же крепко ухватила протянутую ей левую, подняла вверх и проткнула кожу острым ногтем.

Костик зашипел, дернулся… и обнаружил, что его уже никто не держит, а моряна, сморщившись, потирает запястье.

— Это была твоя идея, предложить невесте вампирские свадебные браслеты? — пробормотала она недовольно.

— Что? — по тому, как дружно открыли рты все трое, русалки поняли, что ни про каких вампиров они и близко не слыхали.

— Ох, нет, не сейчас! — Взмолилась старшая, — вот Уло приедет, его и спросите. У меня еще куча дел. Как зовут твою жену?

— Майяна, — опередил брата Стан, — это я дал такое имя. От имени повелительницы.

— Хорошо, — моряна внимательнее вгляделась в лицо нахально уставившегося на нее землянина, — подтверждаю это имя. Держи её руку, тебя браслет не укусит, — это она уже приказала ошеломленному Консу, рассмотревшему на запястье русалки две крохотные дырочки, — только крепче! Майяна, ты добровольно вступаешь в подданные нашей правительницы?

— Да, — таджерка казалась озадаченной и изумленной едва ли не больше чем клоны, как же так?

Неужели правы старые легенды и черные камни действительно имеют такую власть? Острую секундную боль девушка словно и не заметила, зато синеватым камнем полюбовалась с заметным восхищением. А потом вдруг склонилась к руке старшей моряны и почтительно вывела пальцем на серебристой коже круг.

— Обещаю никогда не предать свою повелительницу.

— Отменяю все твои наказания, полученные на Хамшире!

Стану показалось, что в голосе русалки скользнуло веселое злорадство, но обращено оно было вовсе не на Майку, а на кого-то постороннего, кого тут и близко не было.

— А теперь быстро рассказывайте все, что сегодня произошло, только коротко и самое важное, подробности потом… — моряна торопилась так явно, что парни не стали растягивать свои объяснения.

— Все понятно, — выслушав их и задав несколько уточняющих вопросов, подвела итог моряна, — теперь главное. Уло сообщил, вы хотите отправиться на Сузерд?

Двойники синхронно кивнули.

— Вот записка для него, Уло знает, где это место. Как только появится, садитесь на пангов и отправляйтесь туда.

— Но моряна! Мы обещали Даринту, что встретимся с ним… и все объясним! — Консу очень не хотелось спорить с женщиной, так явно пытающейся им помочь, но и обмануть преданного воина тоже не мог.

— Я сама с ним встречусь, — моряна раздумывала всего секунду, — за Даринтом непрерывно следят. И встреча со мной будет всего лишь любовным свиданием. А если он встретится с вами — все может закончиться очень плохо. Тьершиг заплатил очень большие деньги за то, чтоб убить и Дэконса и его жену. Только мы не могли раньше вмешаться… пока он не был нашим братом. Теперь все будет по-другому. Всё, нам пора, мы и так опаздываем. Удачи!

— Секунду, — загородил ей дорогу Стан, — мы против!

— Против чего? — Как они все-таки похожи на рыбок, когда удивляются, эти моряны.

— Против того, чтоб вы мстили Тьершигу вместо нас! Я никогда не упущу возможности лично набить ему морду, хотя и никогда еще его не видел!

— А, это… — моряна ловко обошла парня и стремительно ринулась к двери, — хорошо! Постараемся придумать, как всё устроить.

Через несколько секунд прозвенели колокольчики, и парни оторопело уставились друг на друга, только теперь начиная постигать, с какой могучей силой вступили в сделку.

— Я раньше даже не догадывался… — расслабленно разлегшийся в подушках Конс повторял это уже третий или четвертый раз, — и никто не сказал… неужели даже Даринт не знает? А господин наместник? Про Авроноса я уже молчу!

— Может, что-то и знают, может, подозревают, — задумчиво пробормотал Стан и оглянулся на окно, пора бы уже Уло вернуться, — но помалкивают. Ведь доказать ничего невозможно.

— Доказать, конечно трудно… но зачем они в рабыни-то идут? И в шлюхи? Это же так… унизительно!

— Про шлюх я кое-что понял, — саркастически усмехнулся Стан, — на собственной шкуре, так сказать. Они не продаются, Кость. Они выбирают отцов своим детям. А как только получат желаемое, уплывают на Сузерд.

— Как-то неправильно ты говоришь, как это уплывают? И рабыни? А те, которые живут тут по многу лет? Вот эта, которая и Даринта и всех знает?

— Эта была чистокровная моряна, и она старше нас с тобой лет на сто, самое малое. Все остальные в этом городе — полукровки. И они похожи между собой как китайцы. Для нас, людей, похожи. Вот никто и не замечает, что одна исчезает, а на ее месте появляется другая. Я вот… тоже… думал, что кувыркаюсь с одной моряной… — неохотно признался Стан, выглядеть лохом в глазах клона не хотелось категорически, — а утром оказалось, что их было трое.

— Здорово! — Оживился Конс, до сих пор старательно избегавший всяких разговоров на эту тему, — ну и как с ними… ну в смысле… они как люди?

— Вполне люди, — Стан улыбнулся своим воспоминаниям, — а вот на кого будут похожи дети — это вопрос.

— Какие дети? — не понял брат, — откуда?

— Ты не знаешь, откуда дети? Чем вы с женой тогда ночами занимаетесь? — хихикнул Стан и увернулся от подушки, — Кость, да шучу я! А ты невнимательно слушал, я же сказал — выбирают отцов детям! Мои рыбки все трое меня выбрали… сейчас уже, наверное, на Сузерде, перед штормом уплыли. У морян есть способность… сразу узнают, будет ребенок или нет.

— Ну нифига… и тут меня обошел… — шутливо запечалился Костик, — у меня скоро комплекс будет… неполноценности.

— Неа, не будет, — категорично объявил двойник, — у меня же не стало, когда принесли портрет местного Зорро? Которого в этом мире почему-то зовут Дэконс Запольский?! Кстати, мне все некогда было спросить, почему Зорро-то? Хотя… ты еще поскромничал. Мог бы нарядиться в Супермэна или в человека-паука… очень впечатляюще.

— Всё, сейчас я тебя буду убивать… — Конс вскочил с дивана и бросился на клона, но тот легко ушел от атаки и, оказавшись сбоку, нанес брату легкий, но обидный удар по шее.

Тот стремительно развернулся и немедленно повторил атаку, действуя со всей осмотрительностью. И почти достал двойника, но тот снова оказался чуть быстрее. В следующие несколько минут они метались по комнате как расшалившиеся кошки, сбивая стулья и разбрасывая подушки, чтоб отвлечь внимание на обманные атаки. Пока, наконец, Стану не удалось зажать брата в узком промежутке между шкафом и окном.

— Сдаешься?

Ответить Конс не успел. Полное ведро холодной воды обрушилось на них сбоку, заставив обернуться с одинаково возмущенными лицами.

— Что за нафик? — рявкнули клоны тоже в унисон.

— Так нельзя… вы же братья! — Губы Майки кривились от горечи.

Стан на миг прикрыл глаза, чтоб удержаться от сердитых высказываний, и обмер. Аура девчонки цвела тревогой и страхом, и страха было много больше, чем каких-то иных чувств. Чего она так испугалась-то? Неужели решила… что он… вот дурочка.

— Как ты до такого додумалась? — Отирая с лица воду, негодующе шипел Конс жене, — ну, плеснула бы из кружки… нет, сразу ведро!

— Не ругай ее… — Стан незаметно наступил брату на ногу, — она и так испугалась… Майка, мы просто шутили… я никогда не причиню ему вред. А драться мы теперь будем каждый день, первая тренировка показала, что мой братец не в лучшей форме.

Конс лишь мельком глянул на дрожащие губы жены и вмиг забыл про насквозь промокшую одежду и лужу, в которой стоял. Ринулся к ней, стиснул в объятии, зашептал на ушко что-то горячее и бессвязное. Майка в ответ тихо всхлипывала и бормотала донельзя виноватым и счастливым голоском.

Стан вздохнул и отвернулся, нужно найти сухую одежду и полотенце… не сидеть же в мокром? А девчонка все-таки очень неплохая, хоть и совсем не в его вкусе. И где, интересно, хозяин хранит свой гардероб?

Уло вернулся в тот момент, когда они втроем заканчивали работы по ликвидации небольшого наводнения. Осмотрел с порога комнату, и устало вздохнул.

— Зря вы тут убирали, пожить не придется. По городу рыщут императорские гвардейцы и воины Даринта. Нужно быстрее уходить.

— Тебе записка, старшая сестра приходила, — сразу вспомнил Стан, — вот.

— Это хорошо, что она сама взялась помогать, — торопливо пробежав глазами послание, просветлел полуорк, — сейчас и поедем. Надевайте ваши покрывала, да полейтесь благовониями, все-таки дом свиданий!

— Что? — Клоны одновременно протянули руки к записке, и в результате читали ее, плотно притиснувшись друг к другу.

Однако ничего такого не обнаружили. На листке вообще было только название улицы и чье-то имя.

— Уло, объясни поподробнее, что за дом свиданий?

— А вы таких не знаете? — огромный орк бегал по дому легко, как белка, а в коридоре росла кучка вещей, — потом все объясню, вот благовония, Майяна знает, как ими пользоваться.

И унесся вверх по лестнице. Клоны несчастно переглянулись и подставили важной от сознания собственной значимости Майке коротко стриженные головы, на которые она капнула что-то, пахнущее миндалем и медом.

— Будем как конфетки, — едко сообщил Стан.

— Как прянички, — мрачно поддакнул Конс, — с ядовитой начиночкой! — И сердито приказал жене — На себя не лей!

Майка обиженно надула губки, но ни одного слова не сказала. Даже не спросила, почему ей нельзя капнуть благовоний, заработав таким послушанием еще один балл в рейтинге Стана. Решившего, что начинает понимать, за какие качества его клон выбрал именно эту девчонку.

— Этот Ришерт еще больший дурак, чем я думал, — весело сообщил Уло, спускаясь по лестнице, — он нашел мой тайник и пользовался им, чтоб хранить ценности. Вот!

Полуорк потряс внушительным мешком, в котором что-то глухо забренчало.

— Ты взял его деньги?

— Конечно. И думаю, еще не сполна получил все долги… — метис как-то жестко усмехнулся, — вы готовы? Тогда — вперед.

Захватил в каждую руку по несколько мешков и первым вышел из дома. Стан следовал за ним, стараясь не думать о Ришерте, запертом где-то в подвале. В конце концов, не его это дело. Да и здоровяк явно чувствовал свою вину, иначе не затрясся бы так при виде тан-габирца.

Однако когда повозка уже выезжала из ворот, Уло сам заговорил о бывшем хозяине.

— Дом я продал. Все равно жить тут не буду. А новым хозяевам сообщил… про запертого в подвале воришку. У него ведь нет купчей на дом. Вот пусть сам теперь и выкручивается.

Стан машинально обернулся и увидел, что изображение кровати перечеркнуто и под ним написано два слова — дом продан.

Дом свиданий оказался внушительным двухэтажным каменным строением. И швейцар был таким же внушительным, очень похожим на Уло тан-габирцем. Отличался полуорк только седыми висками да нарядом. Одет он был в длинную, до колен, вышитую рубаху винного цвета. Из-под нее выглядывали добротные штаны чуть более темного оттенка и мягкие кожаные туфли шестидесятого размера.

— Проходите, — швейцар распахнул дверь так торопливо, словно перед ним был не меньше как наместник, — вам наверх.

Узкая лестница, круто взбегающая на второй этаж, начиналась прямо в крошечной прихожей, справа от входа. Слева была точно такая же, только вела она вниз. А между ними располагалась полуоткрытая двустворчатая дверь и из нее доносились громкие голоса, смех и музыка.

Уло торопливо подтолкнул своих подопечных к лестнице, и они не стали медлить, что-что, а степень риска затеянного моряной мероприятия теперь сполна оценили все трое.

Второй этаж встретил их небольшим холлом, в котором стоял маленький диванчик, и открывались уходящие в обе стороны сумрачные коридоры.

— Наконец! — едва прибывшие оказались в холле, им навстречу с диванчика поднялась стройная зеленоволосая фигурка, — идите за мной.

И почти побежала в один из коридоров. Беглецы не отставали, отлично понимая, отчего она так спешит. По обе стороны коридора виднелись плотно прикрытые темные двери и доносившиеся из-за них звуки ни у кого не оставляли ни малейшего сомнения в востребованности заведения. И случайно попасться такой живописной компанией на глаза жадных до новинок завсегдатаев значило, по меньшей мере, получить небольшую свалку.

— Сюда! — Моряна распахнула последнюю дверь и отступила назад, чтоб загородить собой входящих от любопытных глаз.

Уло мгновенно оказался рядом с ней, перекрыв своей надежной фигурой половину коридора. Клоны и Майка пулей влетели в комнату и перевели дух только тогда, когда моряна с полуорком оказались вместе с ними в комнате а дверь заперта на крепкий засов.

— И что дальше? — Глядя, как моряна расставляет на столике фиалы и пузырьки, подозрительно поинтересовался Стан.

Вся эта процедура живо напоминала ему испытанное совсем недавно действо.

— Вам нужно стать занийцами, — категорично объявила моряна, — тайком из города выбраться невозможно. Даринт и Ханссор, командир Хедульского гарнизона, ищут бандитов и перекрыли все выходы. Даринт просто в ярости, один из его людей продался и отправил Авроносу с почтовым ястребом ложное послание.

— Я подозревал что-то подобное, — хмуро ухмыльнулся Стан, — но терять яркость еще больше — не кажется мне хорошей идеей. Слишком щипучее это снадобье.

— Это местные щиплют, а у нас с Сузерда, — моряна была непоколебима.

— А как Майка? — Конса волновал совершенно другой вопрос, — из неё же занийку не сделаешь?

— Из нее сделаем морянку-полукровку, — весело хихикнула моряна, — да не смотрите вы так свирепо. Это только до сузерда.

Однако Стан смотрел мрачно вовсе не поэтому. Парень вдруг ощутил, что постепенно утратил ту свободу, которую чувствовал, уходя с Зании. Он больше ничего не решал сам, и даже решив сбежать и выбрав направление — бежал именно туда, куда и вела его чья-то невидимая воля. И что противнее всего, сейчас ничего нельзя было не то, что сделать, а даже сказать, все выглядело бы капризом маленького мальчика, внезапно решившего, что он уже умеет сам зашнуровывать ботинки.

— Костя? — Унс, получивший приказ следить за настроением окружающих и не показываться, встревоженно выглянул из ворота рубахи, — опасность?

— Да, но ты пока можешь немного погулять и подкрепиться, — Стан заметил на комоде тарелки с едой, — потом будет не до этого.

Примерно через час двое хорошо одетых молодых занийцев, в сопровождении двух веселых зеленоволосых морянок и огромного тан-габирца с седыми висками и в тёмно-красном приметном костюме, важно сошли по лестнице в прихожую. Дежуривший у дверей швейцар, едва завидев собственного двойника, с ловкостью мышки скользнул на лестницу, ведущую в полуподвал, где находилась кухня и проход в винные подвалы.

Едва веселая компания вышла на крыльцо, как к нему подкатила изящная карета, из разряда тех, на которых разъезжали по городу представители второго круга, солидные торговцы, знатные путешественники и молодые кутилы.

— Куда желают отправиться господа? — подобострастно заулыбался кучер.

— На пристань. Мы едем кататься на лодке, — хрипловато буркнул один из гуляк, и компания весело загрузилось в карету.

Швейцар сел рядом с кучером, всему городу было известно, что заведение никуда не отпускает своих морян без охраны. А еще через полчаса прогулочная лодка с двумя флиртующими парочками и важным охранником отчалила от речной пристани. Но почему-то никого не встревожило, что она не вернулась ни к закату, ни к тому времени, как солнце окончательно утонуло в вечерних сумерках.

Глава 11 Тина

— Могла бы пожить еще денька два, — тоскливо вздыхала Сая, последний раз проверяя, не забыли ли сложить в сундучки и походные мешки что-то важное, — пока ветер переменится… на хотомаре удобнее лететь.

— Сая, не рви душу, а? — не выдержал Костик, и сам чувствовавший, что как-то сжился с постоянной заботой и опекой моряны, — ну ведь знаешь, что так нужно.

Хотя если совсем честно… он привык не только к ней. Но и к провинциально-размеренному образу жизни защитников крепости, к ежедневным прогулкам по морю, даже к ночной перекличке часовых на башнях. И вовсе не рвется в столицу, хотя уверен, что именно в Дилл, являющийся одновременно и главным портом Сузерда, прибудут его двойники. Или ему нужно говорить — тройники? Но это неважно… самое главное — побыстрее встретить своих братьев.

— Все готово, — хмуро объявил Тарос, входя в комнату

Тина прекрасно понимала, отчего он так угрюм в последние дни. Квартерон очень надеялся, что став мужем Тины, будет видеть девушку чаще и получит дополнительные шансы проявить свою заботу. Но за несколько дней, прошедших после свадьбы они виделись всего несколько раз. Пользуясь непогодой, моряна осталась погостить в крепости, но зря радовались молодые офицеры, полагающие, что для них наступит время сплошных развлечений. Все свободное время королева посвящала занятиям с ученицей.

Тарос, мобилизованный правительницей в помощники вместе со всеми анлезийцами, получившими по причине шторма незапланированный отпуск, наконец увидел, в чем заключались эти тренировки.

В столовой поставили столы широким кругом и в центре посадили на пол Тину с завязанными глазами. А по углам встали по двое лучники, и их задача была проста — шагнуть по знаку моряны к девушке и вылить на нее какую-нибудь гадость. На то, чтоб угадать, откуда надвигается опасность и что в кружке — у Тины оставалось не больше двух секунд.

Просто сказать, что Таросу не понравилась эта тренировка, значило не объяснить и сотой части того негодования, что испытал за время первого испытания молодожен. Мало того, что некоторые из воинов, раззадорившись неудачами, торопились проскочить расстояние до круга одним прыжком, так некоторые еще и не ждали, пока девушка успеет выговорить слово до конца.

Таких Тарос готов был прибить немедленно и всего за час приобрел столько врагов, сколько не имел за всю жизнь. И соответственно, такое же количество вычеркнул из списка друзей.

Уже через полчаса старенькая бандана и рубашка Тины промокли насквозь, облепив худенькую спину и вызывая у квартерона целый букет чувств. От жалости и нежности к жене до жгучей ненависти к недавним друзьям. Он провождал каждого, шагнувшего в сторону Тины, прожигающе злобным взглядом, и мечтал вылить на самых рьяных не меньше чем по ведру хутамьего навоза. Это продолжалось до тех пор, пока его жена не подняла вверх руку и не произнесла чудовищную вещь:

— Стоп. Тароса придется отсюда выставить. Браслет работает слишком… интенсивно. Я не могу сосредоточиться на своих ощущениях, чувствую только то, что видит Тар. Извини, Тарос, но ты только мешаешь.

Он вышел, хлопнув дверью, оскорбленный до глубины души. Разве это плохо, что браслет работает так хорошо? Значит он, Тарос, тоже сумеет в любой момент почувствовать грозящую ей опасность!

Позже Тина попыталась объяснить квартерону, что в любой момент его может просто не оказаться рядом. Или он будет занят… например, нападающих будет несколько. И хотя в тот раз квартерон согласился и даже попросил извинения, но улыбка исчезла с его лица. И с теми, кого недавно считал друзьями, Тарос разговаривал теперь сквозь зубы.

— Ты не прав, — укоризненно заявил Васт, — они вовсе не злые. Просто срабатывает инстинкт охотника и азарт игры. Я уже сделал выговор самым несдержанным.

— Спасибо, — сухо бросил квартерон и больше не пожелал разговаривать на эту тему.

Но во время тренировок сидел неподалеку от столовой и когда чувствовал, что уколы браслета становятся непрерывными, вставал, ногой открывал дверь и, не слушая ничьих возражений, уносил еле живую Тину в купальню, где ее уже поджидала верная Сая. И полная горячей воды лохань.

— Вы позавтракать не забудьте! — всполошилась Сая, глядя, как анлезийцы берутся за багаж, — и вон тот сундучок, смотрите, не переворачивайте!

— А где моряна? — в душе Тины проснулось нехорошее подозрение, несмотря на раннее утро, королева должна бы уже прийти, она всегда встает до рассвета.

— Так она ушла… еще вечером. Сказала — дел много накопилось… — Сая смотрела так виновато, словно сама не попрощалась с Тиной.

— И ничего мне не передала?

— Оставила, как же… вот, письмо.

— Давай, — Костик начинал понимать, что Сая получила вполне определенный приказ, если он не спросит — письма не отдавать.

— Васт… — пробежав глазами несколько строчек, больше напоминавших местный счет из продуктовой лавки, Тина мрачно окликнула искоса наблюдавшего за ней лучника, — я хочу вам кое-что сказать.

— И мне? — с еле заметной ехидцей поинтересовался приостановившийся в дверях Тарос, — или я могу идти?

— И тебе. И Зайлу, — терпеливо уточнил Костик.

После того, как Тароса отстранили от тренировок на предвидение, пришлось отказаться от него и как от партнера в утренних разминках, заменив на Васта. И это, вроде безобидное, действие посеяло в сердце квартерона семена ревности.

— Сая… пожалуйста… дверь закрой… это не для всех.

— Что произошло? — Васт насторожился первым, безошибочно поняв по лицу Тины, что речь пойдет о чем-то очень важном.

По крайней мере — для нее.

— Не знаю… насколько это для вас важно… — неуверенно начала Тина, пытаясь найти наиболее деликатные слова и костеря в душе изворотливую, как угорь, моряну за этот маневр.

Вот потому-то она и смылась потихоньку вечером, чтоб не объясняться самой с анлезийцами.

Услышав первые слова Тины, анлезиец невольно усмехнулся совпадению хода мыслей, и тут же за это поплатился.

Девушка, внимательно всматривавшаяся в лица телохранителей, мгновенно разозлилась, заметив веселую ухмылку Васта. Ну всё, красавчики, сами виноваты… раз вам так весело… пеняйте на себя. Сейчас вы повеселитесь на полную катушку.

— Вот, читай, — Тина резко сунула письмо моряны в руки командира, и сердито засопела.

А нечего веселиться невовремя, она-то хотела их как-то подготовить… к неожиданной новости. Королева, пытаясь отговорить Тину от этой затеи, в качестве примера рассказала, как сильно сначала расстроился ее брат, узнав, что станет отцом серебристокожих малышей. Правда, потом разрешил их оставить, и даже сообщил, что будет участвовать в воспитании… и Костик невероятно гордился собой за это заявление.

— Я не понимаю… — пробежав глазами записку, недоуменно уставился на Тину командир, — что это значит?

— Я, кажется, догадываюсь, — мрачно фыркнул Тарос, — но учти, Тина, я был тогда неженатым мужчиной… и жениться в ближайшие лет десять точно не собирался. Сейчас же я не хожу… никуда.

— Да?! — нехорошо прищурился Васт, — а мы все, в таком случае, при чем? Да и ошибка тут… я пока провалами в памяти не страдаю.

— Тина… объясни? — спокойный Зайл задумчиво крутил в руке бумажку, — почему она пишет, что лучше не открывать нам правды до ухода? Что изменится от того, будем мы точно знать, сколько раз… гостили у морян, или нет?

— Наверное, она права, — печально вздохнула Тина, — и мы очень разные. Мой брат сразу понял… в чем дело, а повеселился с морянками только одну ночь.

— Твой брат ходил к морянам?! И ты так спокойно об этом говоришь? — поразился Тарос. Посмотрел на недоуменно пожавшего плечами Костика и решительно шлепнулся на стул, — в таком случае я никуда не пойду, пока не узнаю точно, что такого важного для нас в этом письме.

— Да… это сильно меняет дело… — помрачнел Васт, — я сначала подумал, что она хочет тебя предостеречь, с какими развратными охранниками ты отправляешься в путь. Но что-то не сходилось… вот и промолчал.

— Ну при чем тут разврат? — теперь уже возмутился Костик, — Они же не продажные какие-нибудь! И цель у них благородная… уберечь свой род от вымирания. Уникальный, между прочим, вид! Они столько знают и умеют… и способностями владеют очень редкими!

Тина вдруг заметила, что спутники смотрят на нее как на редкий экспонат и поняла, что невольно проговорилась. И тут же пошла на попятный.

— Но я вам ничего этого не говорила… и вы ничего не слышали.

— Хорошо, — покладисто согласился Васт и уставился на Костика прокурорским взглядом, — так что это за список?

— Это ваши дети… — вздохнув поглубже, как перед прыжком в воду, выпалила Тина.

И вроде негромко сказала, но сразу после этих слов в комнате воцарилась такая тишина, что сказанное прозвучало грозовым раскатом.

— Но… — спустя минуту отмер Тарос, — зачем… им столько детей?

— Сколько? — Костик догадывался, о чем тот думает, но на всякий случай предпочел, чтоб квартерон сам уточнил смысл своего вопроса.

— Ну к ним ведь ходит столько народа… — с внезапным смущением пробормотал Тарос, и его уши заалели.

— А, вот ты о чем… — Костик усмехнулся с легким пренебрежением, наблюдать за растерянностью наивных блондинов оказалось неожиданно приятно, — так я же сказала, они не продажные женщины. И… — тут он невольно замялся, не зная как вежливее пояснить зрелым мужикам, что их водили за нос, — ну, в общем, те, кто не подходят морянам для продолжения рода — получают с напитком особое снадобье… и утром уверены, что всю ночь их любили.

— А мы, значит, подходили, — с горьким сарказмом выплюнул Васт.

— Да, вы подходили, — Костик вдруг почувствовал солидарность с морским народом, — в вас кровь ваальтов, и дети получат прекрасную наследственность. Мой… брат тоже подошел… теперь у него будет трое малышей.

— Откуда трое-то? — Тарос ошарашенно поднял глаза на жену, — ты только что говорила — один раз?!

Тине стало смешно, ну вот зачем он торопится задавать наивные вопросы? Подумал бы немного, глядишь — сам все сообразил. И одновременно в глубине души проснулось не то что бы сочувствие, нет. Просто мужская солидарность. Очень неприятно, когда тебя вот так резко ставят перед фактом. При всей его симпатии к морянам и соболезновании их трагедии, способ действия они выбрали далеко не лучший. Хотя трудно сказать навскидку, что можно было придумать в тот момент, сто лет назад, когда горстка испуганных женщин и детей, еще живо помнящих страшную боль от ожогов и ран, оказалась в прохладных водах чужого и неприветливого мира.

Мира, в котором их никто не знал, не ждал, и не собирался жалеть.

— Ты же только что сказал, что уже большой мальчик, — мягко фыркнул Костик, — вот и догадайся, как можно за одну ночь обрести троих детей. Могу дать подсказку, моряны очень широко пользуются тем, что люди их плохо отличают друг от друга.

— Ты иногда очень сильно меня удивляешь, Тина, — задумчиво произнес Васт, свернул список в трубочку и передал Зайлу, — отнеси в казарму и поясни им, в чем дело. Да пусть сразу не бегут в бухту… а сначала немного подумают… и про совместимость крови объясни.

— Хорошо… — Зайл замер на пороге, — а мы едем… или остаемся?

— Как это — остаетесь? — теперь зависла Тина, — из-за чего?

— Не волнуйся, мы едем, — серьезно взглянул на нее Васт, — я прекрасно понимаю, что ты не могла раньше раскрыть нам этой тайны… и поэтому не собираюсь разрывать договор. Идем.

— Э-э, нет! — Теперь Костик вцепился в подлокотники, словно его собирались тащить силой, — вот кота в мешке мне не нужно. Как понимать твои слова о разрыве договора? Это что, значит, вы можете разорвать его в любой удобный для вас момент? Ну и нафик я тогда буду таскать вас с собой?

— Ты неправильно все поняла, — теперь Васт смотрел на Костика с превосходством, — мы все давали клятву соблюдать родовые законы. И если их нарушим, обязаны немедленно вернуться на Анлезию и доложить старшему рода… чтоб он назначил наказание.

— А если не вернетесь немедленно? — Костику показалось, что он начал кое-что понимать.

— Это уже неважно, — Васт шагнул к двери, — так ты идешь? И учти, от твоего решения сейчас не зависит ничего, я все равно поеду в Дилл.

— Я тоже, — тихо сообщил так никуда и не ушедший Зайл и его слова прозвучали торжественно, как клятва.

— Стой! У нас приказ никого не выпускать! — голос караульного звучал очень уверенно и храбро.

Да и как стражу не быть уверенным в собственной безопасности, если сидит он в будке, сложенной из огромных тесаных валунов, и смотрит на путников из защищенного кованой решеткой окошечка? Причем решетка сделана так искусно, что ни стрела, ни наконечник копья не пройдут, без всяких предварительных замеров видно.

Зато вполне пройдет одно из снадобий, какими щедро поделились на прощанье моряны, сообразил Костик и потянулся к привязанному позади него сундучку.

— Кто тебе дал такой приказ? — голос Васта так нежен, словно он любезничает с местной прелестницей.

— Господин хариф! Сказал, без его разрешения даже мышку нельзя пропустить.

— А про кошку, он ничего не говорил? — Костик покосился на Жано, вальяжно развалившегося на спине соседнего панга, а ведь это идея!

— Не говорил… — засомневался страж и вновь уперся на своем, — но все равно никого не пропущу.

— Поехали, тут недалеко, — Васт решительно развернул свое животное в сторону выложенной булыжниками площади, через которую они проехали пять минут назад, — быстрее будет выяснить, что еще задумал Пруганд.

— А о том, что я просто хочу сказать вам в дорогу несколько слов, вы не подумали? — Хариф поджидал их на крыльце собственного дома, — и позавтракать вместе?

— Не хитрите, босс, — Рассерженно фыркнул Костик, — вы вчера на прощальном ужине всё нам сказали. Нечего размусоливать. Меньше слов — крепче нервы.

— Это я хотела сказать спасибо, — Сетилия сидела в кресле на колесиках, которое бережно держали за спинку огромные лапы тан-габирца.

С первого взгляда можно было решить, что никакого улучшения в здоровье у Сетилии не произошло, но Костик знал, что это временно. Все у нее замечательно, просто мышцы отвыкли работать, и теперь женщине приходится учиться ходить заново.

— Тогда мы позавтракаем. — Поступив в телохранители к Тине, Васт и не подумал отказаться от командирских замашек.

А Костик и не протестовал. Просто представил, насколько неестественно и неприглядно будет смотреться со стороны, если тощая девчонка в мужских штанах начнет покрикивать на троих красавцев-блондинов.

Не говоря о том, что все встречные мужчины и женщины сразу воспылают к нахалке неприязнью, так еще и заинтересуются таким противоестественным поведением. А где вопросы — там и ответы… нафик, нафик! Ему и так хорошо. Сидит себе, наслаждается видами, и грызет вкуснючие орешки, похожие на фисташки. Сая лично нажарила в дорогу целый мешочек.

Вот и сейчас спорить не стал, слез с панга и пошагал на крыльцо.

— Доброе утро, Сетилия!

— Доброе утро, Констанатина! Идем, я покажу тебе, где можно умыться, — госпожа кивнула рабу, и тот ловко развернул тележку.

— Спасибо, — Костик нехотя поплелся следом, изображать воспитанную девицу ему хотелось меньше всего.

— Вот вода, вот полотенце, — по знаку госпожи раб исчез, оставив их в комнате одних, — можно задать тебе один вопрос?

Женщина была очень спокойна внешне, но что-то в преувеличенной доброжелательности её голоса выдавало невероятное внутреннее напряжение, держащееся на грани срыва только чудом. Так спокойна бывает только темная туча, за секунду до того, как разразиться градинами с кулак.

Выходит, до сих пор не все шоколадно в семье босса?! Так вот зачем он использовал свое положение, и заманил на завтрак Тину и полукровок. Они потребовались харифу для установления мира в его собственной семье. И как он себе вообразил эту помощь? И чего ждет от иномирянки? Оправданий? Объяснений с его женой? Конечно, Сетилия, как законная жена, вправе потребовать с Тины пояснений. Но поверит ли им женщина, которая торопливостью и вспыльчивостью испортила собственную жизнь много лет назад? Конечно… ему трудно судить, что чувствует любящая жена, получив доказательства измены мужа, но может, все же стоило хотя бы с ним поговорить? И почему бы им не сесть и не разобраться во всем сейчас? Ведь ясно, что доброхоты уже донесли Сетилии об его мнимом романе с иномирянкой!

— Конечно, — Костик сел и потер руками виски, — хоть пять. Знаете, если бы вы не затеяли этот разговор, я сама искала бы повода его завести.

— Ты о чем? — хозяйка стремительно бледнела, но держала спину прямо, как на королевском приеме.

— О негодяях, — Тина встала, прошлась по уютной комнатке, посмотрела в окно, — я не знаю их имен, но уверена, что они где-то поблизости. Те, кто всех судит по себе, кто не верит ни в честность, ни в совесть. И кто очень любит сунуть палец в чужую рану и смотреть, как его жертва корчится от боли. Я говорю про того, кто не постеснялся принести в ваш дом грязные сплетни, хотя отлично знал, что доставит вам новую боль.

Землянин остановился неподалеку от застывшей изваянием Сетилии, с состраданием посмотрел на ее сухие глаза, потемневшие от боли и тяжело вздохнул. В душе росло ощущение, что он идет по минному полю… и все вокруг надеются на чудо, хотя точно знают, что минер он никакой.

— Сетилия… я ведь в курсе, что все в крепости считали меня любовницей вашего мужа, даже Тарос попался на нехитрый трюк коменданта. Но думала… что вы знаете собственного мужа лучше других, и поймете, всё это он делал ради одной цели. Никто не должен был догадаться, что я иномирянка. Хариф хотел чтобы у меня появилась возможность задержаться в крепости подольше и разобраться в своих способностях. Он ведь так надеялся на чудо… столько лет верил… Не знаю… зачем я все это вам говорю, мне не в чем перед вами оправдываться. Наверное, просто хочется, чтоб вы оба были счастливы… вы же заплатили за это такую страшную цену.

Она все-таки не выдержала и заплакала, эта стойкая леди, а Костику уже казалось, что скорее заплачет он сам. От сострадания и от бессилия.

— Я тебе верю… прости, — глухо бормотала хозяйка, — это я ему поставила условие… пока не посмотрю тебе в глаза, не прощу. Ты так удивляешься… а я ведь не разговаривала с ним все эти годы. Да и нет, сказанные в присутствии других — не в счет.

— Знаете… я в шоке. Но в чем-то вас понимаю… и… хотите, я вам спою?

— После завтрака, — хозяйка торопливо вытерла с лица слезы и дернула шнурок звонка.

Мги появился так стремительно, словно ждал за дверью и первым делом бросил осторожный и встревоженный взгляд на Тину. А уже потом посмотрел на хозяйку.

— Вези меня в столовую, — приказала Сетилия ровным голосом, — пора подавать завтрак.

Костик проводил ее взглядом и выглянул в коридор, показалось, или нет, что брачный браслет немного потеплел? После нескольких экспериментов парень убедился, что может по температуре металла точно определить расстояние до Тароса.

Завтракали они в полном молчании, и не потому, что обижались на Пруганда или не хотели с ним разговаривать. Просто трудно сказать что-то, и не попасть впросак, когда хозяева стреляют друг в друга счастливыми взглядами и старательно пытаются состроить в сторону гостей вежливые, заинтересованные лица.

Тина уже жалела, что напросилась на песню и попросила Тароса, гулявшего, как она и предполагала, по соседнему коридорчику, принести подаренное королевой дейнэ.

Но Сетилия сама вспомнила про обещание, когда гости заторопились выбраться из-за стола.

— Эта песня для Сетилии… я слышала ее один раз, туристы пели… — соврал Костик, подкручивая колки, не рассказывать же, что сам когда-то подобрал мелодию на найденный в инете стих?

— Спасибо… — губы хозяйки дрожали… — я поняла.

— Будьте счастливы, — кивнул Костик и первым решительно вышел из комнаты.

Этим людям нужно очень многое сказать друг — другу… не стоит тратить их время. Да и ему самому пора спешить.

Сопровождающий их Мги подал караульному пропуск и тот немедленно отпер ворота, улыбаясь так добродушно, словно это не он был столь неприступен меньше часа назад.

— Держи, — тихо пробормотал тан-габирец, протягивая Тине какой-то предмет, завернутый в несколько слоев ткани, — откроешь потом. Когда солнце устанет гулять по небу.

— Не лукавь, Мги, — у Тины не оставалось душевных сил на притворство, — я давно поняла, что ты и читать и писать умеешь и соображаешь ничуть не хуже, чем босс. Но почему-то старательно изображаешь из себя гималайского медведя. Все, прощай… надеюсь, мы когда-нибудь встретимся.

— Прощай… мальчик, — бросив быстрый взгляд на уехавших вперед блондинов, тихо и насмешливо фыркнул Мги, — не очень обижай Тароса… он же ни о чём не догадывается!

И резко хлопнул панга по крутому бедру. Животное стремительно рвануло с места, в несколько прыжков догнало медленно плетущихся сородичей и вырвалось вперед. И Костик был этому только рад, не стоило спутникам видеть сейчас его лицо.

Выехав за город, анлезийцы как-то незаметно перестроили порядок движения маленького отряда по неширокой дороге таким образом, что Тина оказалась посредине. Впереди ехал Васт, за ним Зайл, потом Тина и Жано и замыкал группу Тарос.

Ехать на панге по извилистой дороге, где за каждым поворотом открывался новый, экзотически живописный вид, было одним удовольствием. Костик умел ездить на лошадях, и в детстве, когда приезжал к деду в станицу, обязательно на них катался. Но с некоторых пор предпочитал смотреть на катающихся друзей со стороны, и жалел не столько лошадей, сколько бабушку, страшно переживающую каждую насмешку соседей.

А теперь откровенно наслаждался поездкой, пангом, и окружающей природой. Посмотреть тут было на что. Местные крутые холмы, беспрестанно перемежающиеся скалами, ущельями, оврагами, речками и густым диким лесом близко не походили на почти незаметную плавность возвышенностей и неоглядность степных просторов его родных мест.

Постепенно, по мере обозрения этого сумасшедшего изобилия всевозможных геологических явлений, Костику стало предельно понятно, почему хариф так долго искал здесь свою жену. Как и то, почему так долго ловил тут бандитов. Даже странно, что ему вообще удалось их поймать… всех. Теперь парню стал вполне ясен маневр Васта и он весело хихикнул, представив себе разочарование местных робин-гудов при встрече с ними.

— Чему ты улыбаешься? — Пользуясь тем, что на повороте тропа стала шире, Тарос подъехал почти вплотную.

— Думаю о том, как повезет бандитам, если они нападут на нас, — легкомысленно буркнул Костик, и кинул в рот очередной орешек.

— Они тоже умеют стрелять, — квартерон нахмурился и бросил по сторонам беглый настороженный взгляд, — так что смеешься ты зря.

— Сомневаюсь, что они стреляют так, как вы, — еще спорил Костик, а умом уже понимал, что Тарос в чем-то прав.

У бандитов неизмеримая фора по сравнению с ними. Они имели сколько угодно времени, чтоб пристрелять каждую травинку на дороге, и не будут ждать, пока отряд приблизится настолько, чтоб суметь дать отпор. Да и пути собственного отхода могли подготовить, как и ловушки… но зато у бандитов есть один, и очень существенный недостаток, невозможно сидеть даже в самом надежном укрытии весь день. Если не вспомнить, что никто и не садится в засаду, если не знает наверняка, что его ждет жирная добыча. А они такой вроде не являются, и только идиот может не понимать, что за воинов крепости хариф устроит не меньшие репрессии, чем за свою жену.

Значит все-таки можно особенно не паниковать, вынес заключение Костик и успокоенно бросил в рот очередной орешек.

Тарос, исподтишка внимательно изучавший его лицо, тайком разочарованно вздохнул, и этот несчастный вздох не укрылся от внимания Тины.

Это он, что, специально пытался немного припугнуть жену, чтоб она держалась к нему поближе? Сообразила девушка и снова хихикнула, однако, Тарос очень постоянен в своём упорстве. Квартерон верно связал этот смешок с собственной персоной и немедленно придержал панга, сразу отстав на насколько метров.

Заметившему и этот маневр Костику некстати пришли на память слова Мги про Тароса, снова заставив засопеть от досады. Как это рабу удалось его раскусить? И не подать при этом даже намека на свою осведомленность? Заодно Тина припомнила и странный сверток. Получив его и не обнаружив на ощупь ничего подозрительного, девушка торопливо сунула подарок в одну из своих сумок и благополучно забыла. А вот сейчас в ней внезапно проснулось дремавшее под впечатлением утренних событий любопытство, и теперь Тине просто нестерпимо хотелось открыть пакет. Однако она отлично понимала, разворачивание таинственного подарка немедленно привлечет особое внимание поглядывающих на нее телохранителей.

Вот если бы можно было прикрыть пакет от их назойливых взглядов чем-нибудь вроде полотенца и посмотреть хоть одним глазком…

Всерьез слова тан-габирца насчет того времени, когда солнце устанет, Тина не восприняла. Решив, что Мги на самом деле не ждал от нее подобной терпеливости, скорее, хотел намекнуть на важность подарка. Сделав такой вывод, девушка буквально заерзала в предвкушении сюрприза, и постепенно в ее голове начал складываться каверзный план. А когда предельно четко обрисовались все его детали, Тина решительно приступила к осуществлению. Сначала, бросая в сторону лучников откровенно подозрительные взгляды, сняла повязанный на манер банданы платок, и, встряхнув, расстелила перед собой на спине панга.

Потом, оглядев спутников с еще более многозначительной суровостью, стянула через голову рубаху. Оглянулась в последний раз и поняла, расчет был верен. Теперь все трое спутников старательно изучали дальние горы, облака и все, что угодно, лишь бы не смотреть в ее сторону.

А ведь на ней еще топик остался, и не какой-нибудь крохотный трикотажный треугольник со шнуровкой на спине, при виде каких Костик сам еще недавно исходил слюной. Сшитая из добротного полотна очень скромная кофточка-безрукавка с часто посаженными перламутровыми пуговками вполне подошла бы, по понятию парня, для посещения самого серьезного мероприятия.

Так что его совесть совершенно чиста… тем более к полудню разошлись последние облака, и стало довольно жарко. Вернее, душно, все эти скалы и холмы существенно загораживали путь свежему океанскому ветерку.

Покрутившись еще немного, словно устраиваясь поудобнее, Костик изловчился достать из дорожной сумы пакет. Подсунул под лежавшую на коленях рубаху, и начал осторожно разворачивать ткань, уже ощущая пальцами что-то плоское и твердое.

— Тина… — оклик Васта стал такой же неожиданностью, как появление учительницы в самый ответственный момент игры на мобильнике, — если ты устала и хочешь отдохнуть… просто скажи мне.

Костик даже рот приоткрыл от возмущения таким странным предположением, да он не помнит уже, когда последний раз так приятно проводил время! Но вспомнил про пакет и передумал бунтовать.

— Говорю, — буркнул он, и ожидающе уставился в спину анлезийца, продолжавшего так же неуклонно продвигаться вперед, как и раньше.

Подождал минуту, потом еще пяток и, наконец, не выдержав, язвительно поинтересовался, — Ну, и что изменилось?

— Ты о чем? — с самым невинным выражением лица обернулся блондин.

— А ты не знаешь, о чем? — ехидно приподняла бровь Тина, — перестань прикидываться шлангом, Васт. Ты спросил — устала ли я, я ответила — да. И что изменилось, от того, что ты знаешь про мою усталость?

— Я изменил свои планы насчет привала, — безмятежно пояснил лучник, — раньше я думал устроить его в деревушке охотников, а теперь остановимся возле малого водопада, там прохладнее и можно напоить пангов.

— Как все-таки с вами тяжело, — обиделась Тина, — вы совершенно не умеете разговаривать с людьми! Вот не мог ты все это сказать раньше, пока я не разозлилась?!

— Мог, — пожал плечами Васт, — но хотел показать тебе, как непросто догадываться о чужих намерениях. Ты же тоже ничего не сказала, пока я не поинтересовался? Но был и еще один повод, я проверял, действует ли связь амулета крови.

— Мог бы меня спросить, — сердито фыркнула девушка, — я бы сразу сказала, что действует. Но слабее, чем брачный браслет. Тароса я могу отследить за полсотни метров.

— Это сколько? — живо заинтересовался Васт.

— Примерно пятьдесят его нормальных шагов, или восемьдесят моих, — Костик недавно обнаружил, что шаги у него стали значительно короче с тех пор, как он научился носить юбку, — и ты, кстати, забыл сказать, сколько еще ехать до вашего водопада?!

— Около лиги, поднимемся вон на тот бугор, за ним уже будет видно, — за время этих переговоров Васт уступил место в авангарде Зайлу и ехал теперь рядом с Тиной, старательно избегая смотреть на ее оголенные руки, — а как именно ты меня чувствуешь?

— Если подключу свои способности, вижу силуэт и вот в этом месте светящуюся точку, — без задней мысли показала на себе Тина и сразу поняла, что сделала тактическую ошибку.

За спиной яростно фыркнул Тарос, а кончики выставленных из-под банданы ушей лучника предательски заалели. Ну нет, с этими озабоченными просто невозможно разговаривать нормально! А как же они будут три дня вместе лететь в хотомаре? Хотя лететь придется как раз ночами, это ему уже объяснили, днем дрифоны долго не протянут.

— Тина… — Васт довольно долго колебался, прежде, чем задать следующий вопрос, — А ты можешь рассказать немного о своем мире? Хоть о том месте, где жила?

— Ладно, — немного подумав, согласилась девушка, в конце концов, она же может не затрагивать те темы, которые хариф в их беседах объявил чуждыми этому миру, — спрашивай.

— Ну… — Васт украдкой оглянулся на Тароса, — где был твой дом? В селе, в городе?

На первые вопросы Костик отвечал почти не задумываясь, уже не раз рассказывал и моряне и харифу, потом начал понимать, что блондин постепенно сужает круг, в центре которого остается он сам. Вот как, значит, Таросу не хватило тех объяснений, которые он получил от жены и они хотят подробностей? Ну ладно парни, будут вам подробности. Сей момент.

— А еще я любила ходить на пляж, — мечтательно прищурилась Тина, — я же говорила, что наш город стоит у самого моря? Правда летом приезжают тысячи отдыхающих, просто невозможно пройти к воде, так и кажется, что наступишь кому-нибудь на руку или на ногу.

— Но почему… они сидят в такой тесноте? — в голове Тароса явно нарисовалась какая-то неправильная картинка.

— Кто сказал, что сидят? Лежат. На одеялах, на ковриках, на лежаках, просто на песке. Загорают. Все хотят вернуться домой и похвастаться южным загаром.

— Тина… — Васт молчал так долго, что девушка уже рассмотрела тот самый водопад, к которому они ехали, — но ведь загорать можно не только на пляже?

— Но принято на пляже, — не согласился Костик, — да и удобнее. Позагорал — сходил, искупнулся, поплавал и снова на лежак. Сохнуть. Многие с собой еду берут, игры, детей… в море лодки плавают, доски, катамараны, ну много чего еще… очень весело.

— А… — не выдержал и влез в расспросы Тарос, — как же они раздеваются… когда в море идут? Там же все вместе… и дети и… мужчины?

— Вопрос поняла, — кротко кивнула Тина, вот вы и попались, красавчики, — у нас, когда собираются на пляж, надевают купальники. И мужчины и женщины. А там снимают верхнюю одежду и ходят в купальниках, так принято. Не понимаешь? Ну, дай листик бумаги и грифель, я нарисую.

Бумагу Тарос выдал сразу, но возникла проблема, на что её положить, чтоб жесткий грифель не прорвал. Пока Зайл не догадался достать из того сундучка, о котором так пеклась Сая, продолговатое серебряное зеркало размером с тарелку. Насколько Костик помнил, вообще-то это был сундучок со снадобьями, и когда Сая умудрилась засунуть туда зеркало, в упор не знал. Но возмущаться не стал, хотя и хотелось.

Что грифель пишет совсем не так, как фломастер или карандаш, Костик понял, глядя на кривоватую женскую фигурку, те, которыми он в задумчивости изрисовывал черновики, были как-то больше похожи на оригинал. Но лучники зависли и от этого, весьма схематичного изображения. Костик поторопился пририсовать крошечный купальник и закрасить его для достоверности пожирнее. Посмотрел на озадаченно — несчастные лица спутников, и решил их добить. Высокая и плечистая мужская фигура в плавках получилась много внушительнее и правдоподобнее, все же борцов Костик любил рисовать больше. Для достоверности он прилепил на оставшемся месте малыша в панамке и полосатый мячик, а у ног своих персонажей половичок и бутылку, на которой написал — кола.

— Можно? — робко протянул руку Тарос, и Костик довольно хихикнул, об лицо квартерона можно было обжечься.

— Дарю, — широким жестом протянул он рисунок мужу, — всем желающим позже могу еще нарисовать.

— Спасибо… — неожиданно проникновенно произнес квартерон… — что не стала отдариваться рисунками. Я ведь тогда даже не думал…

Он отчаянно махнул рукой и пнул панга так резко, что обиженное животное вмиг умчалось далеко вперед.

— Что это он? — изумленно уставилась на Васта Тина, — с ума сошел? Да он рисует в сто раз лучше… мне бы и в голову не пришло… с ним равняться.

— Ты и, правда, совершенно другая, я не перестаю удивляться… — удрученно сообщил Васт, и добавил, отводя глаза, — знаешь… чем больше я тебя узнаю, тем сильнее понимаю, как глупо вел себя в первые дни.

— Не переживай, я это знаю, — великодушно кивнул Костик, и не удержался от шпильки, — как знаю и то, что ты еще не раз это припомнишь. А теперь все же поясни, почему Тар считает, что мои рисунки ценились бы больше, чем его?

— Но иногда ты удивительно несообразительна, — не остался в долгу блондин, — могла бы и сама понять, рисунки Тароса все уже видели не по одному разу, и хотя они нарисованы мастерски, в них нет того, что есть в твоем. Окна в чужой, таинственный мир…

А потом пихнул своего панга и помчался вслед за воспитанником.

Прибыв на полянку, куда долетал от водопада приятный прохладный ветерок, Костик обнаружил только привязанных под деревом пангов и разгорающуюся на камне походную жаровенку.

Здесь, в краю густых субтропических лесов, не представлялось никакой возможности найти для костра сухие сучья и путникам приходилось возить с собой древесный уголь. На жаровенке стоял небольшой котелок, и в нем что-то уже грелось, но Васта и Тароса нигде не было видно. Тина ехидно фыркнула, прикрыла глаза, и прикоснулась второй рукой к браслету, усиливая связь. И почти сразу обнаружила спутников в густом кустарнике. Как им всегда говорил водитель междугороднего автобуса, останавливая его по просьбе пассажиров, девочки направо, мальчики налево. И все женщины всегда интересовались, а право, это где?

— Мальчики налево, — махнув подъехавшему Зайлу рукой в сторону кустов, Тина направилась к водопаду, надеясь найти укромное местечко.

Сверток Мги, завернутый для надежности в рубаху и бандану, жег душу нетерпением. Идти оказалось не так-то просто, среди густых и необычайно сочных сорняков попадались камни всех размеров. Приходилось ломать и отгибать высокие стебли, и Тина вся перемазалась в пыльце и зелени, пока добралась до берега. Впрочем, особой радости ей берег не принес. Заросли травы склонялись здесь в воду густой волной, совершено скрывая линию, где суша сменялась водой. И от этого маленькое озерцо оказалось прямо у ног так внезапно, что девушка едва не свалилась в воду.

Что в этом месте рассмотреть пакет спокойно не получится, Тина поняла сразу. Анлезийцы умеют передвигаться по такой траве совершенно бесшумно, и ей придется все время напряженно следить за их местонахождением.

Зато на другой стороне, всего-то метрах в десяти от нее, торчало из воды несколько огромных плоских камней, обточенных водой в незапамятные времена и прогретых солнцем. Почему-то они показались девушке самым подходящим местом для уединения, и она, не задумываясь, сбросила с себя всю одежду и обувь. Связав из платка узел и пристроив его на голову, Тина храбро шагнула с берега и успокоенно выдохнула, вода была много теплее, чем в море. Одно удовольствие, а не водичка. До камней Тина добрела без всяких проблем, в этом месте, где образованное водопадом озерцо переходило в небольшую речушку, вода доставала ей чуть выше пояса. Положив на самый большой и надежный камень свои вещи, девушка несколько минут с удовольствием плавала в озерке, исследовала крошечный грот под водопадом и распугала стайку довольно крупных рыбок.

Накупавшись, Тина спокойно вылезла на камень и с минуту просто стояла, отжимая волосы и ожидая, пока стечет вода. А потом вспомнила про спутников и заторопилась. Хотя блондины и понимают, что не стоит бегать по кустам, куда ушла девушка, однако слишком долгое ее отсутствие может заставить их плюнуть на всякие правила приличия.

Торопливо схватила шорты… поморщилась на странное пятнышко, ну где уже умудрилась испачкаться?! И обмерла от страшной догадки, вот оно, самое главное испытание, которого она так боялась. И даже с моряной, краснея и немея от стыда, консультировалась. А после получила от Саи, которой королева велела разобраться в этом вопросе, подробный инструктаж, пару зелий и кучу тряпиц, ничем не напоминающих примелькавшиеся на экране телика изделия с крылышками.

Но здесь у Тины ничего этого не было с собой и в помине. Зато внезапно появилось ощущение тепла в браслете, и девушка заторопилась. Наспех натянула на себя всю одежду, и, стоя спиной к тому берегу, с которого приплыла, размотала последний слой полотна со странного подарка. Конверт, на котором было крупно написано — от Мги, сунула в карман, это подождет, прежде она рассмотрит то, что лежит в небольшой плоской серебряной шкатулке.

Ничего особенного, несколько благодарственных слов, торопливо начертанных на маленьком листке из дамского блокнота для записок, и довольно скромный медальон, с зеленым камнем, вставленным в продолговатую сплошную оправу. На оборотной стороне оправы посвящение, но не Тине, а жене харифа, и задумываться над его происхождением девушка пока не стала.

Камень грел все сильнее и времени на посторонние размышления не оставалось. Тина повесила медальон на шею, сунула футляр в другой карман и принялась мастерить из куска полотна подобие того, что так часто видела по телевизору. И лишь кое-как успела к тому моменту, как из кустов высунулась встревоженная физиономия Тароса и недовольно высказала:

— Тина, ну вот почему ты меня не предупредила?

— О чем еще я должна была предупреждать? — грубо отозвался Костик, еще не отошедший от шока и неожиданности навалившейся проблемы.

— Что собираешься в одиночку гулять по всем встречным кустам и речкам, — видимо, Тарос сильно перенервничал, потому что отвечал не менее раздраженно, — я уже все кусты оббегал!

— А тебя никто не просил за мной бегать, сама ушла, сама бы и вернулась. Надоел уже, козел! — зло огрызнулся Костик, пытаясь решить нерешимую задачку.

Как вернуться на тот берег?

Раздеваться до белья и лезть в воду на глазах у Тароса? Полчаса назад он так бы и поступил, но теперь это было исключено. Сразу возникала куча сопровождающих такое действие проблем, как потом в таком виде возвращаться на полянку? Как уберечь от промокания лежащие в карманах записки? И самая ужасная, как после купания скрыть от проницательных блондинов то ненавистное состояние, в котором сейчас находился этот проклятый женский организм?!

— Ты очень упряма, — гневно сверкнув глазами, сквозь зубы процедил Тарос, — просто невыносимо! И не хочешь понять простой вещи, я забочусь о твоей же безопасности!

— Уйди нафик, видеть тебя не хочу, — отвернулась обиженная его словами Тина, видевшая в сложившейся ситуации только один выход, разозлить квартерона до такой степени, чтоб бегал где-нибудь минут двадцать, спуская пар, а она тем временем переберется назад и приведет себя в порядок.

— Я-то уйду… — закипая, зловеще прошипел Тарос, — а тебе сюда Васта прислать?

— Да пошли вы все… — с ненавистью отозвалась девушка, и села на сухой край камня, — все вместе и куда подальше.

Зреющая в душе обида вспухла разом, как закипающее молоко в кастрюле, рванула через край, заполняя и заменяя собой все остальные чувства и аргументы. Костик даже сам не понял, в какой момент всхлипнул от жалости к себе самому и от досады на такую вопиющую несправедливость. Вот почему этим блондинам можно жить в собственных телах, ходить к морянам и вообще радоваться жизни?! А он, мало того, что путается в проклятых юбках и терпит мерзкие выходки женского тела, должен еще и выслушивать бредовые обвинения в своей неосторожности и упрямстве?!

Обида крепла как чай, в который неосторожно насыпали тройную дозу заварки, становилась такой же черной и невыносимо горькой. Затмевая собой и синеву неба, и ясность солнечных лучей и веселый неустанный плеск водопада. Закрывая удушающе беспросветной пеленой весь мир, сжигая все краски и сжимая вселенную до единственной точки, в которой остро рвалась и кипела разрывающая грудь страшная боль.

— Тина! — три вскрика слились в один, но девушка не хотела ни слышать эти голоса, ни видеть их хозяев.

Положив голову на колени, крепко обхватила ее руками и рыдала так горько, словно у нее умер кто-то очень близкий.

Рядом слышались торопливые всплески воды, чьи-то руки прижали ее к себе и куда-то несли — она не знала, кто это был, и не испытывала никакого желания выяснять. Даже глаза открыть, чтобы посмотреть, не захотела, ей чужие прикосновения доставляли только жгучую неприязнь. И едва ее опустили на расстеленное одеяло, вскочила и побежала… но ее снова поймали и прижали к себе сильные руки. И тогда Тина сорвалась окончательно и нажала удерживавшему её на те самые болевые точки, на которые нажимать можно только в самых крайних обстоятельствах.

А потом метнулась к своему пангу, взлетела на широкую спину и понеслась прочь, не видя перед собой ни света, ни дороги.

Глава 12 Тина

Несколько минут Костик мчался, не оглядываясь, и даже не вспоминая про спутников. Тем более не интересовал его вопрос, едут ли они за ним, или остались возле водопада.

Парнишка просто отдался во власть бушевавшей в душе обиды и осознания черной несправедливости, почему-то выбравшей своей жертвой не кого-то более закаленного и умудренного жизнью, а именно его, Костика. Тем не менее, минут через двадцать, когда сумел понемногу взять себя в руки и чуть успокоился, все же исподтишка глянул назад и обнаружил, что за ним, на расстоянии пятнадцати метров, не приближаясь и не отставая, едет только Зайл. Присутствие неотступно следующего по пятам лучника почему-то больше не вызвало чувства протеста, наоборот, подействовало как-то успокаивающе. Все-таки слова Тароса насчет опасности не были совершенно беспочвенны. Тем более не стоило пренебрегать элементарной предосторожностью.

Постепенно Костику удалось более-менее разобраться в причинах своего странного срыва. С каждой минутой парню становилось все понятнее, его выдержка рухнула под напором объединившихся в один клубок двух совпавших факторов. Накопившихся за последние дни отрицательных эмоций и гормонального выброса. Вот только легче от этого соображения как-то не становилось. Понятно было одно, в ближайшие дни лучше держаться подальше от всех раздражающих негативных факторов и не позволять себе заниматься самокопанием. Если бы он находился дома, лучше вариантом было залечь на диване и весь день смотреть веселые мультики, или старые советские кинокомедии, которые так обожает его дед. А тут, посреди дороги, на панге… когда даже простого тетриса нет, похоже, единственный способ отвлечься от тягостных мыслей — самому придумать какое-нибудь безобидное развлечение. Но для начала Костик мстительно намеревался дать блондинам прочувствовать всю глубину их вины. Некрасиво это, ни с того, ни с сего набрасываться на больную девушку, как на дикого кота, стащившего самую большую рыбину.

Кстати, а где его Жано? И не столько сам кот волновал сейчас Тину, сколько мешки с ее вещами, большинство из которых было нагружено именно на того панга, где ехал мохнатый друг. Обдумывая свои проблемы с технической стороны, Костик не мог не сообразить, что в некоторых случаях юбка не такой уж никчемный элемент женского костюма.

Однако сколько он ни подглядывал из-под локтя, ни Жано, ни Тароса с Вастом на дорожке видно не было, и пришлось оставить свои намерения на будущее. А еще через час из-за поворота дорожки открылось небольшое озерцо и стоящие вдоль берега бревенчатые домики, поднятые на высокие опоры. Издали деревенька казалось толпой избушек на курьих ножках, выбравшихся из леса на водопой, и выглядела вполне миролюбиво.

Вот только Костик хорошо знал, что внешний вид бывает очень обманчив. К тому же успел остыть и никакого желания нарываться на неприятности не имел. Поэтому решительно придержал панга и с независимым видом уставился вдаль, ожидая, пока подъедет Зайл.

Тот приблизился почти вплотную, остановил животное, не доезжая всего полшага, и принялся так же молча рассматривать деревню. Панги, почуявшие запах рыбы, нетерпеливо топтались на месте, а их седоки сидели молча, пока, минут через пять, лучник не сообразил, что разговаривать Тина не намерена.

— Будем заезжать в деревню? — решив прервать молчание, спросил блондин бесстрастно, и Костик так же отстраненно пожал плечами.

— Можно пока заказать еду… тут в харчевне очень вкусное мясо… — осторожно предложил Зайл, и Тина кивнула величественно, как королева.

А потом дождалась, пока он первым пустит своего панга и с безразличным выражением лица двинулась следом.

В харчевне, такой же маленькой избушке, как и все остальные, их встретила плотная, хмурая женщина. Молча выслушала заказ, кивнула в сторону единственного стола, и полезла по лесенке вниз, во двор. Костик хотел было, по привычке, спросить у Зайла, куда это она, но вовремя вспомнил, что не разговаривает с телохранителями, и молча устроился возле выходящего на улицу оконца.

Хотя, если честно сказать — смотреть там было не на что. На улице никого не было, ни детей, ни стариков, даже кур и собак Костик не заметил. Сначала решил было, что это время такое, сиеста, когда деревенский народ пережидает жару, валяясь на где-нибудь на травке, но очень быстро засомневался в собственных выводах. Ведь тогда и хозяйка должна бы отдыхать, а она сидела в избушке с самым деловым видом.

Костик нахмурил лоб, что-то не сходилось, и вдруг сердце кольнула привычная тревога. И сразу возник ответ, не зря он столько тренировался.

— Огонь! — Парень метнулся к выходу и понял, что опоздал, толстенная, крепко сбитая из плах дверь даже не шелохнулась от его удара.

Дымом пахло пока еле ощутимо, но ОБЖ Костику не зря преподавали. Огонь всегда разгорается медленно, вот потушить его потом трудно. Парень бросился к маленькому окошку, подергал толстую, в руку, перекладину. Если ее выбить, то возможно, он сможет вылезти. Только нужно немного подрезать плаху сверху и снизу, чтоб не сломалась посредине, тогда они прокопаются очень долго. Костик тут же выложил этот план лучнику, и, стараясь не замечать ползущих из щелей пола сизых струек дыма, двинулся по избе, в поисках новых идей.

— Проклятье… — растерянно бормотал Зайл, начиная торопливо подрубать перекладину кинжалом, — с ума они сошли, что ли? Всегда спокойно тут было… я не первый раз еду… к ночи должны были добраться до Гатирской крепости. Там служит трое наших… мы иногда встречались.

— Где Васт и Тарос? — оборвал его объяснения Костик, не время сейчас удивляться и делиться воспоминаньями.

— Они поехали другой дорогой… — Зайл побледнел, — ты свернула на ту, что длиннее, а они едут по короткой.

— Почему ты не встревожился, не встретив их тут? — Сразу сделал вывод землянин, — колись! Значит, их тут и не должно было быть, — так?!

— Ты на Тароса обиделась… — замялся Зайл, — они решили, что лучше до вечера тебе на глаза не попадаться, пока не успокоишься.

— И когда только успели… изобрести такой хитроумный план! — Ехидно фыркнул Котик и сразу забыл про соратников.

Что толку рассуждать о том, чего изменить не можешь?! А вот понять, почему охотники решили их сжечь заживо, было бы неплохо… Если ради денег или пангов, может, удастся договориться. Вряд ли она ушла далеко, эта тетка.

— Что-то не сходится… — похоже, Зайл никак не мог поверить, что на них, воинов харифа, напали какие-то крестьяне, — их же Пруганд потом всех кучей утопит в этом озере!

— А откуда он узнает? — Костик нашел в дальнем углу люк на чердак, очень хитро замаскированный рядками сушеной рыбы, и теперь сдирал рыбу, стараясь добраться до защелки.

Резкая боль кольнула бок, именно в том месте, где носил в потайном кармашке свой амулет Зайл, и Тина невольно обернулась. Лучник уже не рубил планку, а прятался за стеной, зажимая левой рукой правое запястье, и сквозь его пальцы сочилась кровь.

— Черт! Чем они тебя? — ринулась к спутнику девушка.

— Стрела… кабанья.

Самая крепкая стрела с длинным и зазубренным наконечником, называемая тут кабаньей, валялась рядом, выдернутая недрогнувшей рукой воина вместе с мясом.

— Давай подлечу…

— Не нужно, береги силы… — отстранился Зайл, и, видя, что девчонка упорно двигается к нему с куском полотна, прихваченного с полки, нехотя признался, — у нас немного лучше регенерация, чем у людей…

— Конспираторы, — буркнула обиженно Тина, и вздрогнула, в избушке вдруг почему-то стало почти темно.

Бросилась к окну и уперлась руками в теплое и мохнатое. Сначала чуть не взвизгнула, но почти сразу догадалась, кто-то заткнул окна снаружи тюками шерсти.

— Сволочи… — выдохнул Костик, и понял, если они сейчас не выберутся на чердак, шансов на спасение не останется, — иди сюда, помоги мне открыть люк…

Зайл доверчиво шагнул к девушке, и она мгновенно вцепилась в его больное запястье. Анлезиец сдавленно застонал от внезапной острой боли, но Тина не обращала на это никакого внимания. Торопливо, но уверенно вливала энергию, сращивала сухожилия и сосуды.

— Не обижайся… если у тебя не будет сил, нам не выбраться.

Лучник спорить не стал, да и без толку, если дело уже сделано. Пробрался в угол, врезал по люку концом скамьи и довольно хмыкнул, услышав резкий хруст.

— Ты хорошо видишь в темноте? — Глядя на слабо освещенный прямоугольник люка, отстраненно поинтересовалась Тина, — где-то около стола мой мешок… там дейнэ и лук.

Зайл молча скользнул по избушке, собрал принесенные с собой мешки с самым ценным и встал рядом.

— Подсади, — скорее приказал, чем попросил Костик и тут же почувствовал, как его легко оторвали от пола и подняли к потолку сильные руки.

— Вот жулики, — весело восхитился парень, влезая на чердак, если б не этот случай, он бы еще долго не узнал про необычайную регенерацию блондинов, про то, что они так хорошо видят в темноте, и вообще сильнее обычных людей.

А может и вообще никогда не догадался, как не догадываются все те, кто служит рядом с анлезийцами не по одному году.

Высокий чердак был забит связками вяленой рыбы и растяжками с сохнущими шкурками, а в углах лежали стопками уже высохшие меха, пересыпанные душистыми травами и приготовленные к ярмарке. И как им только не жалко своего добра, мелькнула злая мысль, и тут же вернулась, зацепила, засела занозой.

— Зайл, — проверяя свою мысль, поинтересовался он у телохранителя, — а тебе не кажется странным, что эти грабители подожгли дом вместе со всем своим добром? И вместе с самыми ценными нашими вещами, она же видела, что мы несем с собой мешки?!

— Кажется, — сразу согласился блондин, — но может… им так хорошо заплатили?

— Ты думаешь? — едко фыркнул Костик, — значит, ты плохо знаешь крестьян. Сжечь такую кучу добра, если у них было сколько угодно времени, чтоб все утащить подальше?! А может…

Тина вернулась к люку, который Зайл успел закрыть поломанной крышкой и завалить шкурами, и начала все раскидывать в стороны.

— Что ты делаешь, так огонь дольше не доберется… — Зайл не договорил, девушка решительно шлепнулась на живот и свесила голову в дыру, — Тина!

— Знаешь… если эту гадость придумали Тарос с Вастом, чтоб меня припугнуть, — задумчиво сообщил Костик, возвращая на место и крышку и шкуры, — то вам придется везти дальше не меня, а новость о том, что я сгорела.

— Как ты могла подумать? — охнул Зайл, — да они наоборот… едва не поубивали друг друга… мы ведь все почувствовали твою боль… вон от той стрелы и то было меньше…

— Посмотрим, — пока не сдавался Костик, хотя ему очень хотелось поверить, что спутники тут не при чем, — значит, селяне сами такие хитрые. В том дыму ясно чувствуется запах мака, нас просто усыпляют. Но мы не будем ждать, пока дым доберется досюда… у тебя есть кресало?

— Что ты задумала?

— Раз ты говоришь, что Васт с племянником не хотят показаться мне на глаза, значит, они где-то недалеко… так?

— Должны были ждать на верхней дороге, там есть такая горочка… хорошо видно деревню и тропу на Гатир.

— Тогда зажигай, — Тина уже собрала порядочную кучку сухого мусора и отнесла на стопку шкур, положенных рядом с маленьким слуховым окошком, через которое она едва смогла бы просунуть голову и плечи.

Все остальное точно бы застряло. Но поскольку, помня о стрелках с кабаньими стрелами, девушка никуда не собиралась совать голову, величина окошка её ничуть не волновала.

— Мы не сделаем хуже? — Зайл еще сомневался, но искры на мусор уже выбил.

— Хуже быть уже не может. Эти идиоты… твои друзья, точно уверены, что я капризничаю, и потому будут там упорно сидеть до темна… пока мы с тобой не уснем… хорошо, если не навсегда. А мне такой вариант событий как-то не нравится. Значит, нам нужно, чтоб они заволновались, и приехали… как думаешь, сколько должно быть дыма, чтоб в голове этих козлов родились сомнения?

Тина каким-то черепком разгребла разгоревшийся мусор по пересохшей шкурке и поморщилась от едкого дымка, ну и вонь.

— Ты зря считаешь их дураками, — обиделся Зайл, помогая собирать мусор и умело добавлять в костерок, — Васт, между прочим, лучше всех учился… там, на Анлезии.

— Вот и ты не понял! Васт все время говорит, Тина, ты не такая! Но как только что-то случается, начинает обращаться со мной именно так, как обращался бы с самой обычной местной девицей! Скажешь, нет?!

— Ты права, — вздохнул Зайл, — но сейчас тут будет нечем дышать.

— Да фигушки, — Тина уже тащила несколько связок сухих заячьих шкурок, — выброси все это на крышу. Молодец. А теперь постарайся попасть туда же этим костром.

Она завернула края горящей шкуры и кивнула на нее Зайлу, пусть доказывает свои особые качества. И анлезиец не подвел. Сначала опустил пониже на глаза бандану, потом, несмотря на исходящий от дымившей шкуры жар, стянул края шнурком, перехватил поудобнее, просунул в оконце и забросил на крышу.

— А теперь иди сюда, — Тина привычно прикрыла глаза и пробежала пальцами по лицу и рукам телохранителя, снимая ожоги и убирая боль.

— Спасибо… твои руки — это чудо.

— Не за что. Вот если, увидев такой дым, твой мудрый Васт решит, что это мы жарим шашлык — то помочь нам не сможет никакое чудо.

— Особенно если прогорит кровля и все это свалится сюда, — Блондин бдительно прислушивался, пытаясь расслышать над головой первое потрескивание.

— Да, тогда уж совсем плохо будет. Но мы часто в детстве жгли костры… я точно знаю, если самые толстые ветки положить вниз они долго не разгорятся. А тут все сделано из толстых плах, и крыша тоже, даже непонятно, зачем такая крепость.

— Как раз это я могу объяснить, — фыркнул Зайл, — это от лени. В этих местах проще всего строить из молодых побегов саива, из всех деревьев, что здесь растут, они легче всего поддаются обработке, но только свежесрубленные. Вот и отесывают прямо на месте…

Лучник насторожился и смолк, Тина тоже напряженно пыталась поймать звуки голосов или какие-нибудь стуки. Не могли же аборигены не заметить её костер, и естественно не разволноваться. А — как следствие — не попытаться спасти свой дом и имущество. Значит, попробуют как-то затушить… и вот тут у них проблемы. Доплеснуть водой до крыши стоящего на высоких сваях дома невозможно, да и багром не так-то просто достать.

Судя по шарканью где-то в стороне, куда шел скат крыши, все-таки где-то нашли лестницу. И это было для попавших в западню путников подписанием приговора, но помешать тем, кто, уже не таясь, топал по крыше, не было никакой возможности.

Или все-таки была?

Тина метнулась к тому месту, где шаги стихли и, закрыв глаза, приложила к дереву ладони. Слабый отзвук чужого тела нашелся не сразу, порождая страх и панику. Неужели не получится один из тех фокусов, каким тайно учила ее моряна? Тогда казалось, что учила просто так, ради демонстрации своих возможностей. А вот теперь вдруг пришло четкое понимание, королева намного лучше знала реалии этого мира, чем показывала окружающим, и просто не хотела до времени расстраивать ученицу. Давала ей, как сказали бы в родном мире, время на адаптацию.

Как ни странно, отчаяние принесло положительный результат, возникла довольно крепкая связь с аурой неизвестного, гуляющего у них над головой. Просто он стоял немного не на том месте, где Тина приложила руки, и она немедленно исправила свою ошибку. И сразу же на миг скрутила потоком энергии несколько нервов в начале позвоночника, точно зная, что ее пациента на этот раз ждет не излечение, а приступ острой боли, парализующей все мышцы.

О том, что фокус удался, возвестил истошный вой, грохот и визг, закончившийся где-то далеко внизу. Несколько минут было тихо, и только потрескивание шкур на крыше, да все усиливающаяся вонь возвещали о том, что новых вылазок аборигены пока больше не предпринимают.

А потом неподалеку послышалось грозное кошачье шипение, звуки борьбы, взволнованные и злые голоса блондинов и Тина поняла, её план удался. И только в этот момент почувствовала неприятную боль в животе и пояснице и вспомнила про свои проблемы. Отошла в сторонку и в ожидании, пока их найдут, обессиленно опустилась на стопку шкур.

— Тебе плохо? — Зайл присел рядом на корточки, — может, выпьешь снадобье?

— Оно в сундучке, на панге, — объяснила Тина, не вдаваясь в подробные объяснения, — а мне и правда нехорошо… но скорее морально. Думаю, Гиппократ меня сейчас проклял бы.

— Кто такой Гоппократ? — не понял Зайл, но ответить Тина не успела.

Раздался громкий треск, и в той стене, где было оконце, возникло широкое отверстие. Оказалось, что окно было прорезано в дверце, закрывающейся так плотно, что не оставалось никаких щелей. Зайл инстинктивно обернулся, не удержался на ногах и почти свалился на Тину, девушка едва успела в последний момент удержать его за плечи.

— Тина?! — встревоженный голос показавшегося в проеме Тароса буквально через мгновение превратился в презрительное шипение, — приятно видеть, что ты не скучаешь.

Зайл вскинулся было, что-то объяснить, но его губы тут же накрыла пахнущая дымом ладошка.

— Если начнешь оправдываться, ты мне враг, — раздался прямо возле уха блондина девичий шепот, и он скрепя сердце захлопнул рот.

— Не буду.

Потом легко, одним движением поднялся на ноги и протянул Тине руку, — идем.

По лестнице Зайл снес ее сам, крепко держа на руках, но едва оказавшись на земле, девушка вывернулась и ринулась к пангам, сгрудившимся возле кормушки с рыбой. Первым делом разыскала в мешках самую темную и пышную из простых юбок и немедленно натянула, потом достала пузырьки с зельями и тщательно отмерила три капли. Развела, проглотила, и тяжко вздохнула, ждать, когда оно подействует, нужно было не менее получаса.

Решив, что за это время она как раз успеет выяснить подробности спасательной операции, Тина круто повернулась к спутникам. Разумеется, она заметила, как торопливо отвели потрясенно-недоверчивые взгляды спасатели, но особого значения им не придала. Как и оскорбленно поджатым губам Зайла, державшегося поодаль от друзей.

В этот миг девушку больше всего интересовало состояние здоровья того человека, которого она уронила с крыши, и объяснения женщины, пытавшейся их усыпить.

Из кустов выскочил взъерошенный Жано, бросился к Тине и принялся усиленно тереться об ее подол, едва не сбивая новую хозяйку с ног. Вся его хитрющая морда выражала нежную любовь и неподдельное раскаяние, и Костик не выдержал. Уселся на примкнувшую к сараюшке широкую и довольно высокую скамью, ласково потрепал по голове немедленно оказавшегося рядом кота. Ну что с ним поделаешь, если он такой гулеван? А потом обернулся к спасителям и прокурорским тоном поинтересовался:

— Ну, и где пленные? Надеюсь, не всех покрошили?

Вообще-то он очень надеялся, что жертв нету, но отлично понимал, несколько минут назад спутникам было вовсе не до сентиментов.

— Можно… мы дом потушим? — осмелев, выполз откуда-то из бурьяна довольно молодой абориген с окровавленным лицом и уставился на Васта тоскливым взглядом.

— Тушите, — великодушно разрешил Костик, и, заметив, что парень все так же косит взглядом в сторону лучников, недовольно рявкнул, — Я вам разрешаю.

Васт промолчал, высокомерно задрав нос, Тарос недовольно отвернулся, а Зайл, оглянувшись на друзей, вдруг подошел к скамье и сел на свободное место рядом с девушкой.

— Ну, что сомневаетесь? Тушите, раз принцесса разрешила!

Из-за дома побежали аборигены, потащили лестницы. Одни сбрасывали с крыши тлеющие шкуры, другие подтаскивали бадейки с водой. Постепенно становилось ясно, что большой беды удалось избежать, доски кровли только слегка обуглились.

Кто-то горько рыдал в соседней сараюшке, и Костик сразу сообразил, кто. Та тетка, что так и не принесла им обед.

— Скажи ей, пусть идет сюда, — устало буркнул он Зайлу, припомнив, что хотел держаться в дороге за спинами мужчин.

Но не его же вина, что это не очень получается?!

Команду лучника женщина выполнила хоть и неохотно, но беспрекословно. Приползла на коленках, не решаясь подняться во весь рост, бухнулась головой в ноги.

— Допрашивай, — кивнув Зайлу, девушка откинулась на стенку сарая и приготовилась слушать.

— Можно, я? — Васт подошел неслышно, и теперь стоял, глядя мимо Тины.

— Спрашивай ты, — оглянувшись на утвердительно кивнувшую девушку, сухо согласился Зайл.

Женщина говорила невнятно, то и дело сбиваясь на рыданья, но Васт сумел довольно быстро вытащить из нее самое главное.

Еще два дня назад в деревеньку приехал очень важный на вид господин. Не один, с ним было четверо очень хорошо вооруженных воинов. Гость рассказал старосте, что его дочь сбежала с красавчиком-анлезийцем, и вскоре они проедут через эту деревню. Все это, конечно, никого не удивило, многие девушки не прочь бежать хоть на край света, если их позовет синеглазый блондин, но гость был очень настойчив. И пригрозил, если ему не помогут вернуть девчонку, то у него хватит денег, чтоб нанять людей, которым ничего не стоит спалить эту деревушку дотла. Конечно, староста отпирался, как мог, но когда двое воинов схватили его собственную дочку и потащили в сарай, сдался.

Аборигенам даже план придумывать не пришлось, все уже было продумано гостем. Даже трубу гости с собой привезли, всего-то и нужно было проделать в нижнем настиле дыру, чтоб дым шел в узенький промежуток между ним и полом. А поскольку щелей в полу было более чем достаточно, беспокоиться о том, что жертвам удастся все их чем-нибудь заткнуть, не приходилось. Исполнительницей коварного плана назначили хозяйку харчевни, а она и отказаться не могла, слишком зависела от старосты и охотников, поставлявших ей мясо и рыбу. Ее собственный муж утонул несколько лет назад.

— Анлезийца, пангов, все их вещи оставишь себе, — увещевал вдову староста, — нам вытащишь только ослушницу. А за работу еще и денег получишь, сможешь открыть лавку где-нибудь в городке, что тебе сидеть в глуши.

— Где вы должны были встретиться с этим "отцом"? — больше всего интересовало Васта, но вдова этого не знала.

Об этом, как и о многом другом, договаривался староста, а он еще спозаранку отправился вместе со всей семьей на заготовку ягод.

Костик ехидно фыркнул, услышав это наивное заявление, судя по всему, староста вовсе не дурак и находится сейчас уже очень далеко. Если, конечно, заказчик не просчитал такой вариант заранее.

— Можно попробовать его поймать, — оказалось, что мрачный Васт был того же мнения, что и Костик, — но вряд ли он что-то знает о заказчиках. Во всех случаях, даже если мы поймаем старосту, купца уже не найти. Хитрый гад, я не ожидал, что на нас начнут охотиться так рано.

Как интересно, приподнял бровь Костик, оказывается, в том, что за ними будут охотиться, анлезиец даже не сомневался? А почему в таком случае ему ничего не сказали? Верные своей привычке умные мужчины решили не лишать покоя глупую девчонку?! Тихо дорогая, тихо, заметив, что начинает закипать, принялся уговаривать себя Костик, сейчас подействует снадобье, и тебе станет глубоко фиолетово на их интриги. А чуть позже ты отомстишь, преподнеся этим козлам небольшой сюрприз… и вот его-то они точно не ожидают.

Обедать в деревне путники не стали, набрали еды в первом попавшемся зажиточном доме, в отместку за подлость селян не заплатив ни монетки.

Тина шепнула Зайлу, упорно державшемуся рядом с ней, что хочет фруктов, и лучник немедленно обшарил все кладовые. В результате в руках девушки оказалась корзинка с отборнейшими яблоками, грушами и местными персиками, непривычного вишневого цвета, и она немедленно притупила к их уничтожению.

Васт и Тарос снова ехали впереди, и даже не оглядывались на Тину, но она теперь догадывалась, что полукровки не только видят в темноте лучше людей, и потому упорно не заговаривала с едущим бок о бок Зайлом. Да он и сам не рвался с ней поговорить, мрачно хмуря четко прорисованные золотистые брови.

А когда вздохнул особенно тяжко и Тина, не выдержав, уставилась на него сочувствующим взглядом, не выдержал и, подозрительно покосившись на друзей, тихо буркнул:

— Никогда не думал, что Тарос назовет меня предателем.

Костик понимающе хихикнул, хотя особым несчастьем это не считал. Снадобье, наконец, принесло обещанный эффект, и ему было как-то невероятно спокойно, отступили даже мысли о клонах и засадах. И вообще больше ничего не болело, и не беспокоило.

— Ты что выпила? — еще через некоторое время поинтересовался Зайл, понаблюдав, как его соседка весело пуляет в непуганых птиц огрызками яблок.

— Вот, хочешь тебе накапаю?

— Не нужно, — понюхав зелье, как-то несчастно отказался Зайл, — а сколько капель капала?

— Три, как Сая сказала.

— В следующий раз капни одну, — приказал Зайл, и тут же поправился, — как друг прошу. Три для тебя многовато… еще петь начнешь.

— Свинья ты, зайка, — беззлобно обиделся Костик, — ты хоть понял, что сказал? Что я плохо пою!

— Извини, я хотел сказать, что нас могут поджидать за каждым кустом… и потому не нужно шуметь и кидать огрызки. Ты пугаешь птиц… и они выдают нас… не видишь, Васт едет с луком в руках? Ну да, извини еще раз, ты же не можешь видеть.

— Оказывается, Васт действительно умный, — Костик снова легкомысленно хихикнул, — бывает иногда.

— Да… — снова помрачнел Зайл, — не ожидал я…

Километра через три от деревни Васт внезапно свернул в сторону и все потянулись за ним. Место, выбранное командиром для привала на этот раз, было словно специально задумано для того, чтоб скрываться от преследователей. Узкая расщелина в скале, по которой едва могли протиснуться два панга рядом, привела в промоину, по дну которой струился быстрый ручеек. Отвесные скалы, обступавшие это место, были лишены обычных лиан и лишайников, лишь в дальнем углу зеленело несколько густых кустов.

Жано немедленно их обследовал и вернулся с птичкой в зубах.

— Тина, что ты будешь, мясо или рыбу? — вежливо поинтересовался Васт, усердно глядя мимо девушки, которую снимал с панга Зайл.

— Скажи ему, — обворожительно улыбнулась лучнику Тина, стараясь сдержать просыпающееся раздражение, — что я не буду ни мясо ни рыбу… уже наелась фруктов. Постели вот тут одеялко, я немного полежу.

Нет, не будет она слушать Зайла, хоть он и желает добра, правильно Сая сказала, три раза в день по три капли.

— Тина… — Васт подошел минут через пятнадцать, неся в руках миску с жареным мясом, — поешь хоть немного…

Костик от одного только взгляда на миску и почувствовал невероятное отвращение. Умом понимал, что мясо свежее, просто не стали бы анлезийцы жарить другое. А из глубин желудка поднимался тяжелый ком тошноты.

— Быстро унеси, — торопливо выдавила Тина и закрыла глаза.

Как странно, теперь неясный силуэт командира с яркой звездочкой амулета на груди, больше не казался туманным и однотонным. В нем появились какие-то оттенки, цветные сполохи от сиреневого до багрового и даже что-то золотисто-зеленоватое.

— Но… — лучник и не думал уходить.

— Да что ж вы все такие непроходимо упертые, — простонал Костик и ринулся к дальним кустам. Однако, пока бежал, тошнота исчезла, и порадовавшись этому обстоятельству, парень решил не возвращаться, пока спутники не пообедают. Ставить эксперименты на себе, любимом, ему никогда не нравилось.

Костик выбрал самый ровный валун, лежавший в тени густого куста, отряхнул с него веточкой мусор и устроился с возможным удобством. Конечно, одеяла не хватает… сквозь прикрытые веки рассматривая расположившихся в тени скалы путников, вздохнул Костик, но возвращаться ради какой-то тряпки он не станет. Светлый силуэт с знакомой звездочкой направился в его сторону и Костик даже застонал про себя.

Только не это! Не успел он успокоиться, как их снова тянет на разборки.

— Тина…

— О, господи! — подражая бабушке, всплеснула руками Тина, — и за что мне эта кара?

— Ты же понимаешь, нам еще несколько дней ехать вместе… а потом вместе жить, — Васт явно решил разобраться со всем разом, и отступать не желал, — а мы… даже не знаем, как с тобой разговаривать. В последние дни… там, в крепости, мне показалось, что все наладилось, что я тебя понимаю… а теперь всё еще хуже, чем в самом начале.

— Это во мне проснулась загадочная женская душа, — мрачно пошутил Костик, — все мужчины нашего мира мечтают её понять. Но вот удалось это немногим.

— Но хоть что-то объяснить ты можешь? — командир сел прямо там, где стоял, давая понять, что не сойдет с места, пока не получит ответ.

— Ах, вот как? — рассердился Костик, мало того что они тут шлангами прикидываются, всех за дураков держат, так еще и самоуправство проявлять будут? Ну, значит, будем разговаривать по-другому. — Тогда скажи, почему вы все время лжете? Вы все.

— Когда это мы лгали? — Васт возмущенно выпрямился, — приведи пример.

— Сейчас, — Тина решительно поднялась и направилась к своему одеялу, сидеть на камне оказалось не лучшей идеей.

Последовавший за девушкой Васт снова занял место в двух шагах от нее.

— Так вот, — с удобством устроившись на своем одеялке, Тина с притворной усталостью закрыла глаза и полюбовалась разросшимися в призрачном силуэте багровыми сполохами, нужно будет запомнить, что так он злится, — чтоб не разбираться со всеми по отдельности, Зайчик, иди сюда… и пригласи моего фиктивного мужа.

Тарос зашипел что-то ядовитое, но Костику было не до того, он рассматривал немыслимое переплетение цветных волн в ауре Тароса.

Можно догадаться, что квартерон сейчас мечтает ее убить… или… хм, ну уж вот этого ему точно не обломится. Костик раньше, там, дома, тоже всегда злился на девчонок, не проявлявших никакого понимания к чувствам парней. Но только теперь начал догадываться, что обижался зря. Он лично в женском теле уже месяц, и за это время не почувствовал ничего подобного тому, сжигающему вожделению, которое испытывал в своем теле. Да что там говорить, даже малейшего интереса не было… если честно сказать, он ждал чего-то подобного с ужасом, заранее придумывая, как будет бороться с подлым организмом. А вот теперь и вообще чувствовал к пропахшим костром, мясом и потом спутникам едва ли не отвращение.

— Что ты хотела сказать? — Тарос остановился, не доходя несколько шагов, и так и пыхал оскорблением и обидой.

Аура тоже клокотала, Костик проверил.

— Зайчик, не можешь сделать мне одолжение? — протянула Тина задумчиво, — врежь вон тому, что с браслетом на руке, по морде… хорошенько. Я сейчас не в форме.

— С удовольствием, — немедленно шагнул к Таросу Зайл, но прыгнувший, как тигр, Васт перехватил друга на полпути.

— Что ты творишь, Тина! — возмущенно обернулся он к девушке, — я понимаю, Тарос тебя обидел, но зачем разжигать драку между людьми?

— Не между людьми, Васт, не лукавь. Вы людьми никогда не были, я и раньше подозревала, а теперь убедилась окончательно. Потому и сказала, что вы все время лжете. И бегаете вы быстрее и в темноте видите не хуже кошек… Или даже лучше? И слух у вас много тоньше… вот только зачем вы притворяетесь, непонятно. Кстати… просто ради интереса, а сколько тебе лет? Ты ведь далеко не ровесник Таросу, хотя именно так и выглядишь.

Произнося эту короткую речь, Костик с интересом разглядывал лицо Васта и с удовольствием отмечал, что после каждого слова его черты становились все более жесткими и безэмоциональным.

А вот в ауре по-прежнему бились и свивались разноцветные струи.

— Ты все правильно подметила… если, конечно, никто не рассказал, — строго, как учительница на первоклашку взглянул анлезиец на Костика, — но мы не лжем… все очень просто. Уходя с Анлезии, мы даем клятву… никому не рассказывать и ни при каких обстоятельствах не показывать своих возможностей. Люди завистливы… и ради того, чтоб иметь такого телохранителя, пойдут на многое. Нам хватает и того… что все девушки вешаются на шею.

— Понятно… — Костик начинал понимать, что ничего не понимает, — но раз вы круче вареных яиц, нафик вам вообще слезать с собственного материка? Вы ведь там небось уже все устроили по высшему разряду, как в семизвездочном отеле… каждая травинка вымерена до миллиметра и каждая букашка сидит на своем листике?

— Ты как-то неправильно о нас думаешь, — Васт ошеломленно оглянулся на Зайла, — мы ходим сюда, чтоб наблюдать жизнь людей, изучать их законы и наблюдать за этапами развития.

— Ну, вы еще противнее, чем я думал, — возмутился Костик, — американские наблюдатели, блин. Небось, самая главная цель — это чтоб у человечков не возникло желания поселиться на вашем берегу?

— Все не так… я потом объясню… мы ушли от главной темы разговора, — безнадежно махнул рукой командир, — так почему ты пыталась поссорить Зайла с Таросом?

— Вот ты тоже все неправильно понимаешь, — Костик тяжко вздохнул и вдруг придумал, как понятнее объяснить Васту, что он вовсе не стерва какая-нибудь, чтоб испытывать удовольствие от дерущихся за нее мужиков, — но мои слова до тебя не доходят, поэтому предлагаю допросить Зайла. Зайчик, ты не будешь обижаться?

— Постараюсь, — Зайл сел неподалеку, по-турецки подогнув ноги, и положил на колени руки, — можете спрашивать.

— Сначала я, — Тина понимала, что Тарос может взорваться в любую минуту, но не могла выбрать, что лучше, дать ему спустить пар или убедить фактами, и решилась пустить дело на самотек, — Скажи Зайчик, тебе самому хотелось дать Тару по морде?

— Очень, — не задумался даже на миг лучник.

— Вот видишь! — обличительно подняв палец, уставилась на Васта девушка, — а ты меня обвинял в подстрекательстве. А я просто решила объединить два в одно, мой желание и Зайла.

Тарос скрипнул зубами.

— Продолжим допрос, Зайл, ты говорил мне что-нибудь про свои способности, или я сама догадалась? Вернее начала догадываться, когда они пробили тебе руку кабаньей стрелой?

— Нет, я ничего тебе не говорил. Просто попросил не тратить на меня силу, и когда ты стала спорить, намекнул, что у нас регенерация чуть лучше человеческой.

— Вы не говорили про кабаньи стрелы… — нахмурился Васт.

— А вы и не спросили, — отбрила Тина, — поехали дальше. Ну, про то, что Зайл видит в темноте, я сообразила, когда аборигены заткнули тюками окна а он нашел в темноте скамейку и безошибочно попал ею по люку на чердак.

— Ясно… — протянул Васт, — а зачем вы лезли на чердак?

— Зайчик, ты разве не рассказал друзьям, что нас пытались, как наркотов, усыпить маковым дымком? — изумленно взглянула на друга Тина.

— Конечно, нет, — оскорбленно фыркнул анлезиец, — это же ты первая унюхала в дыму запах мака, и догадалась, что нам оттуда не выйти. Не пристало воину приписывать себе чужие заслуги.

— И что вы делали, когда выбрались на чердак? — Васт смерил Тароса нехорошо задумчивым взглядом и повернулся к Тине.

— Она придумала разжечь костер, — оказывается, рассказывать про чужие заслуги анлезийцам вовсе не возбранялось, — я сначала спорил, думал, не получится… дверцу мы не заметили, изнутри даже щелки не видно. Потом я выбрасывал на крышу шкурки, а Тина разжигала всякий мусор, еще на одной шкуре. Всё получилось… но тут охотники притащили лестницу и один влез на крышу, чтоб тушить… а потом… я не понял, что она с ним сделала.

— Если лекарь знает, как лучше вылечить, — с раскаянием вздохнул Костик, — то и как причинить вред, тоже не может не понимать. Я скрутила ему пару шейных нервов… первый раз делала такое сквозь толстые доски.

— Извини… — Васт встал, шагнул к Таросу и начал поднимать в замахе руку, но его остановил резкий окрик Тины.

— Стой! Васт! Не нужно.

— Хорошо… — командир с усилием взял себя в руки, — тебе виднее. А теперь… может, поешь хоть немного… раз на руках Зайла не видно раны… значит ты потратила силу не только на того охотника?

— Васт, — с укором смотрел на командира Костик, — а вот сейчас мне очень хочется тебя стукнуть.

— Да за что?

— Зайчик, объясни… за что ты хотел врезать Таросу?

— За оскорбительные намеки, — Зайл уже сообразил, что без его помощи друзьям не восстановить мир в их маленьком отряде, — но Васт вроде тебя сейчас не оскорбил?

— А если человек сказал чистую правду… а его считают лгуном и притворщиком, — это не оскорбление? — В душе Костика начала расти обида, и он побыстрее стиснул зубы и зажмурился.

— Самое обидное оскорбление, — твердо сообщил Зайл, — я уже на своей шкуре испытал. Васт… раз она сказала, что не хочет есть… все-таки мы там дыма порядочно наглотались… а у нее организм не такой…

— Я понял, извини… извините оба, — Васту явно нелегко дались эти слова, — мне не следовало так безоговорочно верить Таросу… но Тина вела себя несколько непривычно… извините.

— Ладно, — невольно пожалел запутавшегося командира Костик, — проехали. Зайчик, принеси немного водички… спасибо.

— Тина… не больше одной капли…

— Будешь учить, уволю из друзей. Только три… вот так. Ну а теперь у меня сюрприз… — Костик бдительно оглядел пустынные скалы и полез за пазуху.

Блондины, как по команде, отвернулись.

— Можете поворачиваться, — тонкие пальцы ловко достали из потайного кармана крохотный запечатанный квадратик, — Васт, это тебе.

Насторожившийся анлезиец не задал ни одного вопроса, и никакого удивления или недоверия не выказал. Просто молча распечатал приказ харифа и так же молча прочел. Лицо его сразу стало как-то жестче и старше, на высоком лбу появилась тонкая морщинка. Против всех ожиданий Костика командир повел себя очень хладнокровно. Не стал ни спорить, ни обижаться, что ему, практически свободному человеку, приказывают резко сменить маршрут. И вместо надежной Гатирской крепости отправляться в маленький прибрежный городок Луонс.

— Понятно. Ты в курсе? — Васт испытующе смотрел на иномирянку.

— Да, — кротко кивнул землянин.

Сообщать лучнику, что при нем этот приказ и писался и запечатывался, Костик вовсе не собирался, он всегда терпеть не мог оправдываться или объясняться. Как не собирался и рассказывать, что там присутствовала и моряна, хариф никак не хотел отступать от первоначального плана, пока королева не привела свои доводы.

— В таком случае выступаем немедленно, — командир встал с песка и оглянулся на Тину, — тебе помочь?

— Сама как-нибудь… — пробормотал Костик, поднимаясь с одеяла, — вот вещи не забудьте.

Следующие часа три стали для землянина испытанием на прочность. Васт вел отряд по дороге всего с километр, потом резко свернул и погнал панга по дну ручья. Сначала Тине даже понравилось, не так душно, но потом, когда со склонившихся к воде ветвей начали слетаться местные комарики, размером с осу, понял, почему на всех окнах крепости висела тонкая сетка.

Едва отряд вылетел на более-менее свободное место и комары остались позади, Тарос придержал своего панга и, поравнявшись с девушкой, протянул ей нечто из жесткой сетки, связанное наподобие огромного мешка.

— Давай помогу…

Спорить Костик не стал, комаров он никогда не любил, тем более что после некоторых укусов на коже вздувались болючие и чешущиеся, долго не проходящие шишки. Так дома были нормальные комары, а не летающие монстры, как тут.

Выяснилось, что в сетку нужно было залезть целиком, как в мешок, и потом крепко стянуть в узел, находящийся примерно на животе протянутую бечевку. Сам Костик с непривычки такую процедуру вряд ли осилил с первого раза, а у Тароса получилось очень ловко. И ладони он на этот раз где не нужно слишком долго не задерживал… ну если чуть-чуть.

— Тина… прости…

— Не сегодня. И вообще, сначала попроси прощения у Васта.

— А у меня за что? — Оказалось, командир ожидал неподалеку.

— Я не доносчик, — коротко отрезал Костик, — ну, едем?

Признаваться, что езда с каждым километром превращается для него во всё большее мучение, он не желал. Как не желал ни жалости, ни сочувствия спутников. Просто на очередном привале, вернувшись из кустиков, выпил очередные три капли и молча полез в сетку.

В маленький хуторок медогонов, состоящий всего из трех домиков, они въехали в тот час, когда порядочные люди, поужинав, садятся на скамеечках или крылечках возле своих домиков и умиротворенно прощаются с прошедшим днем.

— Негде мне вас поместить, — худощавая жилистая старуха в повязанной по-пиратски бандане смотрела на незваных гостей неприветливо.

— Мы хорошо заплатим, — Васт уже слез с панга и стоял возле калитки.

— Да причем тут плата? — возмутилась женщина, — все взрослые в лес с утра ушли, раньше завтрего не вернутся, а на меня ребятню и зеленых девчонок оставили. Как я потом их матерям в глаза смотреть буду, если эти дурехи топиться от любви начнут?

— Но мы… — Васт смотрел на старуху возмущенно, — даже пальцем! Обещаю!

— Вот то-то оно и есть, — не сдавалась старуха, — вы ими просто брезгуете, а они от обиды думают, что жить не достойны.

— Бабушка, а можно только я у вас переночую? — Поняв, что Васт сейчас развернется и поведет отряд в ближайший лесок, ночевать у костра, взмолилась Тина, — а они вон в том дальнем стожку?! Я обещаю, они его не сожгут… и не перемнут весь.

— А ты кто такая? — непримиримо уставилась на Тину хозяйка.

— Знахарка я, целительница. А вон тот, что поплечистее — мой муж. Вот браслет.

— А другие двое?

— Его дядья, по матери.

— Надо же, как, — удивилась старуха, — а я и не слыхала, что такое бывает.

Несколько минут она изучающе разглядывала парней, хмурилась и сердито сопела, потом, наконец, решила:

— Ладно, идите вон в ту избу, я сейчас приду… ребятню угомоню. А ты лечить-то все можешь?

— Да, — делая знак Васту, чтоб не задерживались и не мозолили старухе глаза, твердо кивнула Тина, — а что, кто-то болен?

Анлезийцы недостатком смекалки не страдали, и желанием ночевать на земле тоже не горели, потому резво развернули пангов и помчались к дальнему дому.

— Ну, не так чтобы… — старуха изучала сидящую перед ней девчонку с большим сомнением, — Сама-то не больно на здоровую похожа.

— А я сегодня и не здоровая… — за время пребывания в женском теле Костик успел понять, что женщины значительно смелее делятся между собой рассказами о недугах, чем мужчины.

— Что… женские? — мгновенно угадала старуха, — какой день?

— Первый…

— Ох ты, долюшка наша… тебе бы полежать сегодня… ну идем со мной, у меня водица теплая нагрета, малышню на ночь умывала.

Следующие полчаса Тина блаженствовала. Хозяйка занималась ее проблемами так рьяно, словно гостья была ей родной внучкой. Вскоре чистая, в свежей одежде и с распущенными для просушки волосами девушка мирно сидела за столом под навесом, завешенным со всех сторон той же сеткой. В одной руке она держала огромный свежайший медовый пряник, в другой глиняную кружку с холодным молоком, и впервые за весь день ощущала себя настолько комфортно, что даже не сразу сообразила, чьи это глаза разглядывают её сквозь сетку с тоскливой укоризной.

— Мы там ждем… — больше Таросу ничего не удалось сказать.

— А что, сами не можете себе постели приготовить и еду разогреть? — яростно напустилась на квартерона приютившая их старуха, — девочка и так еле на ногах стоит. Додумались, тоже, в таком состоянии ее на зверя сажать! Небось, не особо спешные у вас дела, обождали бы день-другой. Здесь она спать будет, Феда уже постель стелет. А вам я сама все покажу…

Хозяйка зацепила Тароса за рукав и уволокла в темноту, оставив Тину давиться хохотом. Такого изумленного возмущения на лице мужа ей еще видеть не приходилось.

Утром Костик по привычке проснулся рано, немножко понежился в необыкновенно мягкой постели, потом решительно слез с нее и начал одеваться. Его одежду вчера старуха решила выстирать, вот и щеголял он в чужой женской блузе и юбке. Не испытывая, впрочем, никакого неудобства, одежда селян была на порядок проще и комфортнее той, что носили горожанки.

Неторопливо потягиваясь, выбрался во двор, узрел болтающееся на веревке собственное барахло, и вдруг похолодел. Черт! Ведь в карманах штанов были письма! И еще кое-какие важные вещички! Вот он лох!

— Риха! — Взволнованно позвала девушка, и из сараюшки немедленно отозвался спокойный голос хозяйки.

— Я тут, корову дою. А ты что так рано встала?

— Так ехать нам нужно… — Костик пробрался в сарайчик и встал в дверях, — ты не вынимала из карманов записки? Я вчера про них забыла.

— Вынимала, сейчас отдам, а со света уйди, и так плохо вижу.

— Хорошо, — облегченно вздохнула Тина и побрела в баню умываться, хозяйка еще с вечера выдала ей все указания, где что лежит.

— Вот все твои вещички, — цедившая под навесом молоко в глиняные крынки Риха кивнула на узелок, — свежее молочко будешь? Вот пряники, хлеб, мед, садись, позавтракай.

— Спасибо, а мои вещи высохли?

— Почти. Я тебе их сверну, как соберетесь выезжать. А тебе лучше ехать в этом… это моей дочки вещи, теперь она растолстела… уже не влезает. Только посмотри… что с малышом Туном, может, сможешь помочь, я заплачу.

— Не нужно про деньги, где малыш? — Костик решительно встал со скамьи.

Для этих людей ему хотелось сделать все, на что хватит сил, не то, что обитателям деревушки, которую они покинули вчера. Еще повезло охотникам, что пробиваясь к дымящей харчевне, Васт с Таросом не знали про западню, в которую попали Зайл с Тиной. Иначе были бы не только разбитые головы и поломанные руки, но и трупы. Но вот жалеть тех побитых селян Тине почему-то даже не пришло в голову, и они так и остались в неведении, что напали на знахарку.

— Мальчишки у меня в том доме спят, — кивнула старуха на третий дом, — но ты сначала позавтракай, я пока корову выгоню, да воду греть поставлю, скоро мои помощницы подымутся.

Тина опустилась назад на скамью, но взялась не за пряник, а за узелок со своими ценностями. Все было на месте, даже те мелочи, про существование которых девушка совершенно забыла. Такие, как моточек ниток и воткнутая в лоскуток иголка, привет от хозяйственной Саи, да несколько непонятно как попавших в карман орешков.

Первым делом она вскрыла письмо Мги, поразившего ее при прощании своей прозорливостью. Однако прочтя первые строчки, едко фыркнула, ларчик открывался с совершенно другой стороны. Тан-габирец оказался не прозорливым, а просвещенным, потому что был таким же тайным сторонником морян, как и она сама. Когда-то русалки спасли его, сброшенного волной с тонущего пиратского судна, и полуорк не собирался этого забывать. И хотя официально принадлежал Пруганду, только и ждал того времени, как станет свободным человеком, чтобы принять морянское подданство. Письмо Тине он написал заранее, чтоб извиниться за выходки своей госпожи, случайно слышал, как она ставила условие мужу. Или не случайно… усмехнулся Костик, какая разница.

Бросив конверт с письмом Мги в огонь, девушка взялась за записку самой Сетилии. Что-то в ней еще вчера насторожило своей неправильностью, словно писал письмо немножко пьяный или сумасшедший. Сначала Тина склонялась ко второму. Но читая раз за разом, начала понимать, что не все просто. Почему, в записке, написанной словно наспех, так выровнены строчки? И хотя буквы начертаны очень небрежно, все же послание не выглядит несуразным.

А что самое неестественное, в письме нет ни имен, ни обычного вежливого обращения. Вот как он сам написал, если торопился и хотел извиниться? Само собой, начал бы с имени. "Тина, прости…" и тому подобное. А она почему-то начала очень необычно, и, тем не менее, первую букву написала очень ровно, словно заранее… Костик интуитивно чувствовал, что разгадка вертится где-то рядом, как иногда крутится на языке хорошо знакомое, но забытое имя или слово.

Недовольно откинув свесившуюся на лицо прядь волос, парень снова уставился в листок.

"Как просить тебя о прощении?

А ведь меня предупреждали, что я ошибаюсь.

Мне стыдно… но ревность просто жгла.

Если можешь, прости, я желаю тебе счастья.

Надеюсь, извинившись, я смогу спокойно жить"

Присмотрелся внимательнее — черт! А ведь действительно, первая буква каждой строки выписана более ровно и твердо, остальной текст просто приляпан к ним, как яблоки к ежику. Значит, нужно попробовать прочесть первые буквы отдельно. Получилось — камен. Хорошо уже, хоть не абракадабра какая-нибудь.

Ну, и что так может называться? Город? Вещь? И где это искать?

Стоп. Он трижды олух. Что еще было в шкатулке? Тина невольно схватилась за шею, уфф. Вот она, цепочка, и кулон на ней, никуда не делся, оказывается, девушка вместе с ним и купалась.

Вот до чего дожился, опечалился Костик, снимая с себя украшение, уже спокойно ходит с висюлькой на шее, и маленькими серьгами в ушах, моряна велела носить, сказала, камни в них не простые.

Так, что же тут с камнем? Обычный изумруд, хотя и крупный, но довольно блеклого оттенка, по форме напоминает половинку некрупной сливы, разрезанной вдоль. При первой же попытке покрутить, стало ясно, что это тщетно. Камень, крепко зажатый зубчиками незатейливой формы, плотно сидел на плоской платформочке оправы.

Вообще, с первого взгляда создавалось впечатление, что это украшение ювелир делал в самом паршивом настроении. Или в период затяжной бедности, когда остался только кусок серебра, тусклый камень, да тупое зубило.

Вот только в нищих ювелиров Костик никогда не верил. К тому же был уверен, что из последнего камня златых дел мастер постарался бы сделать нечто особенное, чтоб поправить свои дела. И значит оставался единственный возможный вариант ответа, этот кулон специально делали таким невзрачно унылым, чтоб ни у одной уважающей себя прелестницы не возникло желания нацепить его на свою шейку. А ни у одного опытного вора не появилось бы охоты рисковать ради него свободой.

Костик присмотрелся внимательнее и понял, что сначала пошел по неверному пути. Нужно было сразу начинать с зубчиков. При ближайшем изучении оказалось, что некоторые из них немного тусклее остальных. И значить это могло только одно, те, что сильнее блестят, кто-то трогал. Значит и ему нужно нажимать… а в каком порядке — покажет эксперимент. В конце концов, он же тосковал по тетрису? А чем эта загадка хуже?!

Однако до тетриса кулон сложностью не дотянул. Комбинация оказалось простейшей, нужно было просто нажимать на более светлые зубцы, двигаясь по часовой стрелке. После второго круга очередной зубец подался под пальцем и медальон беззвучно раскрылся.

Первое, что обнаружилось внутри — новая записочка. Костик осторожно, почти не дыша, вытянул крохотный кусочек тончайшей бумаги и развернул. Крохотными, каллиграфическими буковками на бумажке было четко выведено, — "Податель сего документа имеет право на срочную аудиенцию ее величества". Внизу стояла подпись: "Дензилия Эстель"

Костик уже кое-что слышал о королеве и дворцовых порядках, поэтому ценность дара оценил мгновенно. И от осознания своей небрежности сразу облился холодным потом. Вот лох, он ведь уже пару раз купался с медальоном на шее, совершенно не заботясь, чтоб в него не попала вода. И вполне мог потерять этот могущественный документ, даже не найдя. Осторожно, почти не дыша, он свернул бумажку и взглянул внутрь медальона, проверить, нет ли еще чего.

Было.

Портрет по эмали.

Очень тонко и бережно выписанный образ юной девочки, с рыжевато-каштановыми волосами и невозможно синими глазами. Именно такой, по каким он всегда готов был сходить с ума.

Девочка-мечта выглядела на портрете до такой степени хрупкой и беззащитной, что у Костика вмиг перехватило горло от невольной нежности к ней и острой обиды за себя. Ну, вот зачем ему знать, что где-то здесь живет его мечта, если больше не осталось ни малейшей надежды взять её однажды за руку?! Да он даже подумать о таком теперь не имеет права!

А следом за обидой и болью волной нахлынул гнев. Ну, вот не стерва ли эта Сетилия?!

Ведь никогда Костик не поверит, что Мги, желающий хозяйке добра, не поделился с нею тайной иномирянина. А та тут же нашла коварный способ, как подстраховаться и понадежнее отвадить от мужа назойливую знахарку.

А иначе, зачем было дарить Костику портрет девушки?!

— Тина?! — Опасливо окликнул из-за забора голос Тароса, и Костик порадовался, что сидит за занавесью из сетки.

Когда свечи не горят, снаружи трудно рассмотреть, чем занимается сидящий за столом.

— Что? — как можно спокойнее спросил он, быстро упаковывая записку в медальон и защелкивая крышку.

— У тебя все в порядке?

— Да, — только теперь Костик сообразил, что Тар почувствовал через браслет его злость, — можешь зайти сюда.

— А хозяйка не прогонит?

Ты, главное, бойся, чтоб я не прогнал, хотел съязвить землянин, но сдержался. Если смотреть на Тара со стороны, из своего мужского прошлого, то ему можно даже посочувствовать, женился парень и никакой ему от этого радости. Но из своего нынешнего положения Костик отлично видел, что Тарос постоянно пытается занять в их тандеме доминантное положение, искренне считая, что имеет на это право самца. И именно это так раздражало иномирянина, нежелание квартерона видеть в жене равнозначную личность, и отсутствие готовности к равноправному сотрудничеству.

— Не прогоню, — Риха уже управилась с делами и появилась откуда-то с корзинкой и огромным тюком под мышкой, — садись, выпей молочка. Потом заберешь вот это. В корзинке ей ягоды в дорогу, кисленькие, чтоб пить не хотелось. А вот это вещи чистые и подушка, на ней сидеть поудобнее. Болит, поди, спинка?

— Сейчас капли выпью, — вздохнул Костик и потянулся за пузырьком.

— А сама ты не можешь… снять себе боль? — как-то затравленно пискнул Тарос и украдкой оглянулся на старуху.

Но Риха все равно услышала.

— Боль она и зельем снимет, а мешать организму нельзя. Небось, сам потом запросишь деток здоровеньких?!

— Он допросится, — с угрозой пробурчал Костик, и, вспомнив про пациента, повернулся к хозяйке, — так мы идем к малышу?

— Идем, деточка… — грустно вздохнула старуха, — да только боюсь, зря растревожим мы его… он такой сообразительный…

— Идем, там видно будет, — Тина решительно поднялась из-за стола.

— Я с вами, — так же решительно поднялся Тарос.

— Отнеси вещи и приходи, — Костик вовсе не собирался уступать отвоеванных вчера позиций, — вон тот дом… посидишь рядом на скамеечке.

— Строго ты с ним, — одобрительно хмыкнула старушка, глядя, с какой скоростью умчался с корзинкой и подушкой Тарос, — и правильно. Им, таким бабникам, нельзя воли давать, сразу под чужие юбки полезут.

— Да? — Удивился Костик, — а как ты поняла, что он бабник?

— Так ведь, сколько живу, как не научиться! Мы-то не все время тут сидим, как сезон дождей начнется, в город переберемся, на рынке стоять буду. А там, каких только не насмотришься! Пока жена мед пробует, супружник ее всех девок в округе взглядом перещупает. И глаза-то у него так и играют, как у кота, что мышку поймал.

— Ой! — всполошилась Тина, — а у меня ведь кот с собой… совсем вчера про него забыла.

— Немудрено, вся зеленая была, не волнуйся, накормила я твоего зверя… — Риха остановилась на пороге дома, — ну что, идем?

— Конечно, — Костик решительно шагнул следом.

Малыши еще спали, только один, худенький и бледный, сидел у незастекленного оконца и тоскливо смотрел во двор.

— Что с ним… ну, на что жалуется?

— Не жалуется он… — вдруг всхлипнула Риха, — молчит. Зверь прошлой весной напал… оно, зверье-то, весной бешеное, свадьбы у них… вот и потоптал малого, недалеко отсюда. Вроде кости срослись, а не ходит. И говорить не может… а смышлен… прямо беда.

— Нужно положить его… можно прямо тут, на лавке… нет, подушек не нужно, маленькое что-нибудь под голову, — командовала Тина, растирая руки, — как тебя зовут? Тун? А я Тина. Я целительница и могу тебя вылечить. Но и ты должен мне помочь… хочешь выздороветь?

Малыш серьезно и даже с какой-то укоризной кивнул.

— Тогда лежи спокойно и ничего не бойся… — почувствовав, как к ладоням хлынуло знакомое тепло, Костик положил их на худенькое тельце и закрыл глаза.

Черт побери, как же он терпит? И не стонет, не плачет? Просто сидит и молчит?! Воспаленный, пережатый неправильно сросшейся костью нерв горит перед внутренним зрением, как раскаленный гвоздь.

— Помоги мне перевернуть его на животик… вот так, и держи за ножки, чтоб не дернул, — бормотала Тина, пытаясь сообразить, как проделать то, что раньше делала только вдвоем с моряной?

Одна убирала боль, вторая ломала неправильно сросшиеся кости. А вот как все это сделать самой…

Тина на несколько секунд смолкла и вдруг поймала не по-детски серьезный взгляд малыша и сообразила, он все понимает. И очень боится. Но не боли, к ней ребенок притерпелся. Боится, что она уйдет и оставит его на этой скамейке у окна наедине с проклятой болью.

— Ладно, — решилась девушка, — поехали.

Осторожно просунуть воображаемое щупальце, коснуться нерва, представляя, что он замерз, превратился в холодную нитку, и увидеть расширенные от изумления глаза Туна… на это ушло всего несколько секунд.

Подмигнуть мальчишке, мол, держись, просунуть второе щупальце и осторожно вывести из трещины застывшую нитку нерва… именно так это виделось Тине, а как там происходило на самом деле, она не знала, знала только, что сейчас заморозка с нерва слетит и он вспомнит все, что с ним проделали.

— А-ааа, — вскрикнул ребенок, подтверждая правильность предположения.

Риха охнула, стиснула его ножки крепче, из ее глаз хлынули слезы.

— Поздно плакать, — теперь Тина уже не торопилась.

Спокойно снимала с нерва воспаление, щедро вливая свою силу, подправляла сустав, чтоб работал нормально, добавляла энергии ослабшим мышцам.

— Все, — повернула мальчишку к себе лицом и строго заявила, — если сейчас не скажешь — спасибо, верну назад твою болячку, понял?

Ребенок испуганно вытаращил глазенки, теперь, когда прожигающая его боль исчезла бесследно, он верил этой странной чужачке много больше, чем всем своим родичам, вместе взятым.

— С..с..спаси-бо… — хрипловато и тихо выдавил Тун и вытаращил глаза еще больше, только теперь в них плескалось недоверие, изумление, радость… все поочередно и вместе, — спасибо!

— Вот так-то! — довольно хмыкнула Тина и заметила как стены начинают привычно расплываться в туманной дымке.

Торопливо выхватила флакончик с драконьей кровью и глотнула прямо неразбавленной.

— Что, опять? — Тарос возник на пороге как неотвратимость.

— Цыц, — еле слышно прошептала Тина, — неси меня на подушку.

— Ох боги, — всполошилась хозяйка, — да куда же ей! Может, задержитесь на денек? Его родители к обеду вернутся, уж они будут рады… ничего не пожалеют.

— Некогда, — Уже сидя на руках Тароса, отказалась Тина, — мирной жизни вам.

Пригляделась к деланно хмурой физиономии квартерона, несущего её к привязанному у калиточки пангу и присвистнула:

— Васт, что ли?

— Что? — притворился непонимающим Тарос.

— Синяк тебе поставил?! Только не рассказывай, что в темноте об лавку споткнулся, не поверю.

— И правильно сделаешь, — Васт стоял возле панга и держал в руках корзинку с ягодами, — не упадешь, если одна поедешь?

— Обижаешь, командир, — хмыкнул Костик и бдительно заглянул в корзинку — это давай сюда, тут на всех не хватит.

Уже отъехав, оглянулся, малыш Тун махал из окна рукой и открывал рот. Слышно ничего не было, но Тина и так знала, ребенок говорит — спасибо.

Глава 13 Стан и Конс

— Никогда бы не поверил, что можно так легко одурачить местную стражу, — процедил сквозь зубы один из высоких светловолосых мужчин, стоящих у борта готовящегося к отходу судна.

Внизу, на пристани, кишащей одетыми в длинные туники воинами, шла проверка пассажиров, собравшихся покинуть благословенный Хамшир. Стражники проверяли всех и все с особой дотошностью, уделяя особое внимание молодым парочкам и рабыням. Несколько таких девушек уже сидело в сторонке, под присмотром целой толпы воинов.

— Подожди, пока они пройдут, потом будешь радоваться, — почти неслышно предупредил его спутник.

Любой, едва взглянув на этих пассажиров, сказал бы, что они родственники, а может, даже братья. Мужчины были неуловимо похожи, как впрочем, сходны между собой для местного населения все занийцы, тан-габирцы, или моряны.

Тот, что казался постарше, носил строго заплетенную короткую косичку, заканчивающуюся драгоценной заколкой и пышные, тщательно расчесанные усы. Его глаза скрывались в тени замысловатой модной шляпы, а подбородок и запястья прятались в пышных кружевах рубашки такого насыщенного голубого цвета, что невозможно было смотреть на что-то, кроме нее. Богато расшитые по бокам золотом свободные штаны были чуть темнее, а завершали костюм мягкие высокие сапоги и серебряный пояс, состоящий из отдельных фрагментов, соединенных цепочными звеньями. На поясе, как водится, висели внушительные кошели и дорогие кинжалы, и без сомнения все оружие подверглось перед входом на трап тщательному досмотру.

Второй мужчина казался моложе из-за рассыпавшихся по лбу непослушных золотистых кудряшек, почти занавешивающих глаза. Шляпы он не носил, да и трудно было представить такую шляпу, какая подошла бы к буйной гриве его волос. Его гибкий торс облегала расшитая по подолу сложным орнаментом длинная туника такого же фасона, как и на воинах, только ярко-зеленого цвета. Штанов к ней не полагалась, но если бы кто-то вздумал заглянуть под подол, то обнаружил натянутые на стройные ноги короткие шорты. Впрочем, никого бы это особо не удивило, занийцы были известны странным вкусом в отношении одежды.

Завершали костюм кожаные сандалии с зашнурованными на икрах ремешками и светлый кожаный походный пояс, в каких бывалые путешественники умудряются хранить целую кучу нужных в дороге мелочей. От кресала до пузырька с ядом. И в кармашках пояса кудрявого красавца имелось и то и другое, так что будь стражники построже, вполне могли бы найти повод прикопаться.

Впрочем, после того, как похожие на занийцев путешественники предъявили командиру стражников подписанные комендантом городского гарнизона пропуска, их особенно и не досматривали.

— Вот они… — заволновался путешественник в шляпе, заметив остановившуюся неподалеку от сходней коляску.

— Спокойно, Ватсон, я вижу, всё под контролем — процедил сквозь зубы кудрявый, попутно очаровательно улыбаясь приближающейся к ним молодой и довольно симпатичной даме.

За дамой плелся смуглый парнишка слуга, тащивший на спине огромный плетеный дорожный сундук, а в руках — завешенную черной тканью клетку.

Дама польщено кивнула в ответ на изысканный поклон и важно проследовала мимо.

— Похоже, я не буду скучать во время этого путешествия, — проводив ее странно задумчивым взглядом, с усмешкой сообщил путешественник.

— Неужели она тебе так понравилась? — с недоумением оглянулся обладатель шляпы и снова уставился на сходни.

— А мне сейчас все женщины нравятся, — ехидно фыркнул его спутник, — я молод и красив… и к тому же свободен. Почему бы не воспользоваться этим обстоятельством? К тому же у этой дамы есть одно очень большое преимущество перед другими, которого ты просто не заметил.

— Их что, будут обыскивать? — занервничал не слушавший его Конс, — что там происходит?

— Возьми себя в руки. Стражники проверяют наличие клейма, сам знаешь, моряны самые дорогие рабыни. Ну вот… все в порядке, да не смотри на них так настойчиво.

— Можно подумать, я один туда смотрю, — хмуро буркнул клон, — разуй глаза.

Стан смахнул с глаз нахальные кудряшки и со скучающим видом оглядел судно.

Взгляды всех мужчин, стоящих вдоль бортов и перил верхней палубы и в самом деле были прикованы к уверенно поднимающимся по трапу морянам, плотно закутанным в синие шелковые плащи с капюшонами. Следом за ними легко нес объемные тюки с багажом огромный тан-габирец, одетый только в свободные белые штаны. И каждый желающий мог свободно рассмотреть не только впечатляющие мускулы смуглого торса, но и горящее на предплечье четкое клеймо раба.

Момент, когда трехмачтовое судно "Быстрая чайка" вышло из порта Сандита, клоны благополучно прозевали. Впрочем, это событие их особенно не волновало. Все, что они хотели, парни уже увидели, поэтому минут через десять после того, как моряны скрылись за дверью одной из лучших кают верхней палубы, господа путешественники утратили всяческий интерес к посадке и тоже отправились в свою каюту.

Она была на класс ниже, чем каюта девушек, но это совершенно не расстраивало клонов. Здесь тоже можно было разместиться довольно удобно.

— Помнишь, — обходя по периметру небольшое помещение и ощупывая все подряд, от плоских медных ручек на двери до медной окантовки округлого иллюминатора, закрытого толстым мутноватым стеклом, мечтательно спросил Стан, — как я собирал деньги на кругосветное путешествие?

— Только хотел у тебя это спросить, — кивнул Конс, валявшийся на плетеном диване, — а потом я потратил все на комп… и еще даже на монитор не хватило. Слушай… а нам можно с ними как бы познакомиться?

— Как стемнеет, пошлю унса, он все разведает, понимающе хмыкнул его двойник, — лично меня сейчас волнует другое.

— Вернее, другая?

— Вернее, — не смущаясь, подтвердил Стан, пару минут любовался озадаченным лицом брата и наконец, не выдержав, заржал, — да успокойся, Кость! Пошутил я! Она меня интересует совсем не в том смысле. Но боюсь, изображать придется именно страстного поклонника. Иначе мне не добраться до главной цели. Ты знаешь, что было в той клетке, в руке у слуги? Унс.

— Откуда он у нее? — уставился на клона Костик.

— Про это я услышал еще на Зании… — пока Стан рассказывал брату историю предприимчивого травника, Чудик сидел на краю блюда с фруктами, стоящего посреди столика и скептически рассматривал огромные, яркие груши.

— Чудику не нравится тот унс, — вдруг сказал он невпопад, однако Стан знал от Заката, что мышление у малыша работает совсем по другому принципу, чем у людей и вертов.

Унсы не рассматривают предметы и явления с точки личного эстетического или практического предпочтения, а сначала оценивают их на возможность опасности для хозяина, а потом выдают свое заключение. И если желаешь понять, как они сделали тот или иной вывод, нужно задавать наводящие вопросы.

— Что в нем плохо?

— Не включена система сбора информации и защиты, велик уровень содержания в организме бактерий, нарушены основные функции жизнедеятельности. Если не запустить схемы регенерации и не ввести дозу иммунного гемоглобина, полное отключение всех процессов может произойти через двенадцать-четырнадцать часов по земному исчислению.

— С ума сойти, как он выражается, — ошеломленно охнул Конс, — это ты, что ли, научил?

— Это его создатели постарались, он только переводит полученные знания на местный язык. Но малыша нужно спасать… и чем быстрее, тем лучше. Похоже, первое свидание у меня состоится значительно раньше, чем я планировал вначале, — копаясь в сундуке, просвещал клона Стан, — черт, куда они упаковали нормальные штаны?

— Да иди так, ты в этой юбочке неотразим, — хихикнул Костик.

— Я в чем угодно неотразим, — гордо согласился его двойник, — но в штанах мне удобнее. Кстати, ты не заметил, с какой стороны ее каюта?

— А спросить нельзя?

— У кого? Впрочем… я нуб. Чудик, просканируй помещения и выведи мне план этого корабля, с отмеченным местом, где находится унс, мы, ну… — он взглянул в умоляющие глаза клона, — и моряна с Майкой.

— Майка сменила цвет, — серьезно заметил Чудик, — Это сезонная линька или брачная окраска?

Конс едва не подавился грушей.

— Это защитная мимикрия на время плаванья через океан, — попытался пошутить Стан, но унс понял его слова всерьез.

— Информация принята, приступаю к сканированию.

— Пойти, погулять, что ли? — глядя, как брат торопливо переодевается, тоскливо вздохнул Конс и тут же получил в ответ решительное — нет!

— Сиди тут и жди. Вдруг мне понадобится помощь? Ищи потом тебя по кораблю, — Стан понаблюдал за братом и сжалился, — потом пойдем, погуляем возле их каюты, а пока отдохни. И не говори, что не устал.

— А ты? — фыркнул Конс и его клон согласно кивнул.

Они все устали, шутка ли, четыре дня мчаться без остановок на ночлег и отдых. На скорую руку перекусывая на очередном постоялом дворе, пока перегружают багаж на свежих животных. Спали прямо на пангах, по очереди, для этого на спину одного из животных было пристегнуто нечто вроде детской люльки, плетенной из вездесущего тростника.

Удобнее всех в этом приспособлении спалось Майке, она помещалась почти во весь рост. У клонов из люльки свисали ноги, и очередной панг раздраженно хлестал по ним хвостом. Но все их неудобства ни в какое сравнение не шли с тем, что испытывал Уло, загружаясь в спальное место. Потому-то сообщение о том, что последнюю часть пути они проделают в хотомаре, все встретили облегченным вздохом.

Моряны тоже менялись, иногда даже чаще, чем панги. Иногда с ними ехала какая-нибудь зеленоволосая полукровка, иногда старшая сестра. Несколько раз, на самых безопасных участках пути они передвигались без присмотра морян, но всегда в месте следующей остановки их ждала осведомленная обо всем русалка.

— Знаешь, — на одном из привалов, когда они ненадолго остались наедине, задумчиво сообщил брату Конс, — мне кажется, я начинаю понимать, почему простые сицилийцы не протестовали против мафии. Стыдно признаваться, но мне приятно чувствовать себя цыпленком… когда рядом ходит надежная клушка.

— Мы для них цыплята, которые скоро превратятся в куриц, несущих золотые яйца, — опыт общения с комендантом научил Стана смотреть на вещи намного прагматичнее, — но ты все-таки прав. Наверное, каждому нравится, когда о нем заботятся.

Каюта интересовавшей парня дамы располагалась по другому борту, и чтоб добраться туда, нужно было пройти несколько лестниц и миновать прогулочную площадку. Превращенную предприимчивым капитаном в нечто вроде столовой на свежем воздухе. В такую жару большинство пассажиров предпочитало обедать и ужинать под легким ветерком, а не в душном, лишенном окон обеденном зале, расположенном в центральной части второй палубы.

И вот тут Стану повезло. Едва шагнув из-за угла на площадку, парень обнаружил искомый объект. Госпожа сидела за стоявшим возле самых перил столиком и расслабленно пила что-то из серебряного бокала.

Дома, в родном мире, Стан просто подошел бы и спросил какую-нибудь чепуху, например, не знает ли она, когда тут завтракают. А вот сейчас на минуту завис в нерешительности, а вдруг тут такое поведение непозволительно? И едва он подойдет, девушка начнет звать капитана и кричать, что её оскорбили?

— Господин! — кто-то нерешительно дернул Стана за рукав.

Повернув голову, парень обнаружил рядом мальчишку-слугу, и, начиная понимать, что зря волновался, вопросительно поднял бровь.

— Госпожа Фанзела соизволила пригласить вас за свой столик.

— Спасибо, — машинально поблагодарил Стан, поймал недоуменный взгляд слуги, и поправился, — разумеется, я принимаю приглашение. А как тут можно позвать э-э… разносчика?

— На каждом столике есть колокольчик, — удивляясь про себя необразованности занийца, вежливо подсказал парнишка.

— Понятно, — странный господин просто отодвинул ожидавшего монетку слугу и направился к столику дамы, не заметив быстрых взглядов, которыми обменялись между собой госпожа и лакей.

— Приятного аппетита. Я — Станар. Как вы устроились? — первая фраза придумалась сама, пока Стан лавировал между столиками.

— Ох, лучше не спрашивайте! — девушка несчастно вздохнула, и ее губки задрожали, — а вы?

— Спасибо, ничего… — озадаченный такой неожиданной встречей, Стан догадался посмотреть на ауру госпожи Фанзелы и теперь пребывал в натуральном шоке.

Ни одного из тех чувств, что были прямо-таки написаны на лице его соседки, и в помине не было в ее ауре.

Если Стан правильно понял, она вообще не переживала и не расстраивалась. И он бы посчитал грустное хлопанье глазками хорошей попыткой очаровать себя, если бы в ауре девушки не гуляли холодные голубоватые всполохи. И это значило, что она ведет какую-то более сложную игру, чем простое обольщение.

И вот тут Костик завис. Конечно, он много читал про женское коварство, и фильмы смотрел и даже дом-два пару раз включил, правда, плевался после. Никогда он не наблюдал ни у знакомых парней, ни у одноклассников таких бабьих истерик, как там. Да и все знакомые девчонки были как-то понятнее, и хотя отклоняли его приглашения, но очень вежливо, даже виновато. Но сейчас Стан впервые столкнулся с такой ситуацией, какой раньше даже не мог себе представить. И теперь в упор не знал, как ему следует поступить с сидящей напротив дамой.

— …хоть и не знатного рода, но привыкла к более удобным комнатам… у моего отца было солидное состояние. Представляете, каково мне теперь ютится в крошечной каюте, вместе со слугой и попугаем?

— Ну, отправьте слугу вниз, думаю, ему найдется место среди матросов.

— Как вы можете такое говорить? — девушка нервно заломила руки, и поднесла их к губам в таком отчаянном жесте, что со стороны казалось — еще секунда — и она зарыдает, однако Стан не поверил.

В душе притворщицы он не видел никаких признаков возмущения или негодования, наоборот, аура стала еще спокойнее. Это могло означать, что девушка в нем разочаровалась… или наоборот, посчитала, что теперь лох мертво сидит на крючке. И готов выдать бедняжке деньги, необходимые на покупку более шикарной каюты. Чтобы потом вместе с ней проверить, достойна ли стоящая там мебель новой постоялицы.

Да Стан и сам был не против притвориться сраженным прелестями собеседницы, хотя вблизи отлично разглядел покрывающий их слой белил и румян. Но ради унса мог и покривить душой, лишь бы попасть в ту самую каюту, которая даме так не нравилась.

Настораживало парня только одно, правильно ли он понял её намерения? Не скрывается ли за ними нечто еще более изощренное, чем обычное вымогательство?

Но ведь не сделав шаг, никогда не узнаешь, верен ли он? И смешнее всего будет, если он заподозрит акулу там, где плавает мелкая пиранья.

— Я бы с удовольствием помог очаровательной девушке, если бы она подсказала мне способ… — осторожно промямлил Стан, решив в последний раз проверить свои подозрения.

Аура Фанзелы полыхнула мимолетным огнем торжества и снова стала ровно-безразличной. Только синеватые сполохи стали как будто ярче.

— Я не знаю, что там можно сделать… хотите, посмотрите сами?!

А дамочка времени не теряет, топая вслед за кокетливо покачивающей бедрами Фанзелой едко ухмылялся парень, они знакомы всего десять минут, и уже идут в её каюту.

Не такую уж и плохую, судя по расположению, их с Консом жилье было лишь немногим лучше.

— Вот, взгляните, — вежливо пропустив Стана вперед, произнесла спутница, но едва он перешагнул порог, дверь за спиной захлопнулась, послышался шорох ключа.

Землянин стремительно развернулся — и никого не увидел, в каюте он был один.

В первый момент парень остолбенел, что за нафик? А потом представил все возможные варианты развития событий и даже застонал. Вот это он лох. Так попасться после того, как целый месяц считал себя круче вареных яиц!

Но уже в следующую секунду закрыл глаза и сосредоточившись, отправил сигнал Чудику, которого из предосторожности оставил с клоном.

— Чудик тебя слышит! — Унс понемногу учился на близких расстояниях посылать текстовые сообщения.

— Я в ловушке! Скажи Консу, пусть бежит к моряне, а потом в каюту к этой сволочи. Она меня заперла.

— Чудик сказал. Мы уже бежим.

Успокоенный Стан сорвался с места и помчался по каюте, заглядывая под столы и кровати в поисках клетки. Она нашлась в багажном шкафу, так и стояла накрытая тряпкой рядом с нераспакованным сундуком.

Сбросить тряпку оказалось легко, а вот дверца оказалась запертой на замочек. И никакого ключа в зоне видимости естественно не наблюдалось.

Лохудра проклятая, тебя бы саму запереть за подлые выходки… — матерился Стан, вытаскивая из шкафа и ставя на стол клетку с не выказывавшим никаких признаков жизни унсом.

Одно движение кинжала — и замок, звеня, укатился под кровать. Распахнув дверцу, Стан сунул в клетку руку, торопясь вытащить унса на свободу и едва не взвыл от острой боли. Пленник, секунду назад валявшийся совершенно безжизненно, всеми своими острейшими клыками впился в его палец.

Инстинктивно дернув к себе руку, парень выхватил из клетки и унса, успевшего намертво вцепиться в нее всеми лапками, и не отпускавшего изо рта палец. Сгоряча парень схватился было за животное другой рукой, оторвать — и тут же выпустил. Первая боль уже исчезла, а тельце у унса было таким легким и вялым по сравнению с Чудиком, что злость на него в душе Стана мгновенно растаяла, сменившись жалостью. И горячим возмущением бессердечием его хозяйки, не считавшей нужным кормить животное.

Ладно, пусть поест… в конце концов, несколько кубиков крови — не такая большая цена за жизнь такого милого существа, — с состраданием глядя на жмурящееся от блаженства существо, вздохнул парень.

В двери зашуршал ключ, и Стан, мгновенно насторожившись, прикрыл глаза.

За дверью виднелось два силуэта, со вполне узнаваемой аурой, хозяйка каюты и её слуга.

И то, что они пока никого не привели, вселяло надежду, что удастся обойтись без скандала и вмешательства капитана. Стану очень не хотелось платить этой змее деньги, но на данный момент это был самый приемлемый вариант.

— Ах! — Вошедшая дама сделала такое лицо, словно до этой секунды никогда не видела спокойно сидевшего в кресле мужчину, — кто вы такой? Что вы делаете в моей каюте?

Артистка, хмыкнул про себя Стан, посмотрел на сладко сосущего его палец унса, и едко ухмыльнулся, а почему бы нет? Что он теряет? Но хоть время выиграет.

— Я пришел на зов… темных сил… — не глядя на аферистку, загробным голосом провещал землянин, спешно припоминая все виденные ужастики, — я добровольно отдал свою кровь и она свяжет нас, живущих днем и бодрствующих ночью… кровь неназываемых даст мне силу и мощь… кровь… кровь…

Расхохотаться при виде вытянувшихся лиц мошенников хотелось просто нестерпимо, но Стан кое-как сдержался. Прикрыл глаза, полюбовался аурой дамочки, начинающей прорастать зелеными сполохами, и сладко потянулся, с показным удовольствием разминая плечи.

— Хоррошо… теперь я могу многое, почти все… но как хочется есть!

Стан резко повернул голову к шантажистке и уставился на нее очень заинтересованным взглядом, словно видел перед собой по меньшей мере кусок только снятого с шампура мяса.

— М-мм! — облизнулся и сделал вид, что собирается привстать с кресла.

Дамочка взвизгнула, кинулась прочь и наткнулась на собственного слугу, застывшего возле двери с потрясенным выражением лица. Что-то, наверное, перемкнуло в ее мозгу, потому что мошенница неожиданно с удивительной ловкостью и силой схватила парнишку за руку и швырнула на Стана. Паренек не удержался на ногах от сильного толчка и свалился землянину прямо на колени. Стан чуть сдвинул сжавшегося и замершего, как загнанная мышка, мальчишку в угол кресла, чтоб не мешался и не придавил случайно унса.

— Вот его… его… возьми! — она истерично дергала ручки и суетливо шарила по кошелям, напрасно ища ключ, которого там никогда не было.

— А он у нас! — Стан хорошо видел, как вошедший последним слуга торопливо запер за собой дверь и спрятал ключ в карман.

И теперь спокойно выудил из кармана парнишки вожделенный дамой предмет и дразняще покрутил перед ней.

— Отдай!

— Сейчас. Бегу и падаю, — состроив самую жуткую и мрачную физиономию, какую сумел, хмыкнул Стан, — я голоден и зол… ты хотела обмануть меня, женщина! И теперь должна ответить за свои поступки!

Для убедительности парень оскалился и клацнул белоснежными зубами.

— Нет! Не-ет! — Хозяйка бросилась мимо него к иллюминатору, но он в последний миг невозмутимо вытянул длинную ногу.

— Я на все согласна… все отдам… только не это… — рухнувшая на пол Фанзела торопливо отползала на коленях в дальний угол, явно намереваясь нырнуть под кровать.

— Ну, и что тут происходит? — Властный вопрос моряны ошеломил всех присутствующих, ведь дверь была заперта, а ключ находился у Стана.

— Мало кто знает, что расчетливые капитаны на своих кораблях всегда ставят одинаковые замки, — любезно сообщила моряна землянину, проходя к креслу и устраиваясь в нем, — потому что пассажиры все время их теряют и путают. Фанзела, ты вроде обещала мне, что покончишь с этим ремеслом?

— О-ооо! — простонала та, оглядываясь, — а ты еще откуда?

— А вот это не твое дело, — моряна вовсе не собиралась упускать в разговоре с хозяйкой ведущей роли, — тебе достаточно знать один важный факт, ты выбрала себе в жертвы подданного нашей повелительницы.

— Вре-ешь… — вот теперь страха в ауре шантажистки было много больше, чем всех остальных эмоций.

Больше даже, чем в тот миг, когда она считала, что Стан будет пить ее кровь.

— Ты должна лучше других знать, что моряны никогда не врут женщинам, — укоризненно сообщила преступнице моряна и обернулась к Стану — ты можешь отпустить Атику, брат, она никуда не сбежит.

— Кто тут Атику? — сразу не понял землянин, потом внимательнее присмотрелся к сжавшемуся в испуге парнишке, который так и сидел рядом с ним, и, движимый интуицией, дернул его за густые черные космы.

Слуга только сильнее вжал голову в плечи, почувствовав, что голове стало заметно прохладнее.

Рассыпались по плечам светлые волосы, мелькнула на шее полоска белой кожи, открывая тайну необычайной смуглоты светловолосого парнишки.

Черт, уже не совсем мальчишки! Вернее, совершенно девчонки.

Стан решительной рукой выдворил пособницу мошенницы со своего кресла, но она никуда не побежала, так и сидела рядом с его ногами, вызывая непонятное чувство протеста и неловкости.

— Что ты со мной сделаешь? — Фанзела была так расстроена, что не заметила, что причудливая прическа совсем растрепалась, а краска на лице размазалась.

— На Сузерде скажу, а пока веди себя тихо, как мышка. И не вздумай хитрить, я с тебя глаз не спущу. Атику забираю прямо сейчас, ты учишь ее только плохому. Идем, — повелительно кивнула моряна служанке.

— Но я ее столько кормила… и она моя дочь!

Стан почувствовал невыразимое отвращение, услышав, каким возмущенно-капризным тоном сказаны эти слова.

— Она не твоя дочь, и ей пора это узнать, — в голосе моряны зазвенела сталь, — если она сама еще не догадалась по твоему отношению. Собирайся, девочка, парик пока надень… это ненадолго.

— У нее ничего нет… — заторопилась Фанзела и вдруг увидела в руках Стана притихшего унса, — а попугая моего куда?

Малыш к этому времени уже наелся и старательно заживил ранку своего кормильца, виновато поглядывая на него впавшими глазками.

— Попугая я забираю, — озверев, рыкнул Стан, — в качестве компенсации за моральный ущерб! Или ты предпочитаешь отдать кровью?

— Не-ет… — она отодвинулась дальше в угол и вдруг жалобно всхлипнула… — обобрали…

— Ну, это ты сильно преувеличиваешь, — презрительно буркнула моряна и показала Стану глазами на дверь.

Намекать дважды парню не пришлось, и уже через минуту он ворвался в дверь собственной каюты.

— Чудик! Смотри, что я принес!

— Кость… — бесцельно мотавшийся по каюте клон подскочил к нему, вцепился в плечи, и вдруг шмыгнул носом, — когда-нибудь я тебя прибью за такие вылазки.

— Ну что ты, брат… — Стан свободной рукой на миг крепко притиснул к себе двойника, заглянул в знакомые глаза и озорно фыркнул, — но вы же не дадите мне пропасть?

Получил шутливый толчок в плечо, но сдачи не дал, тут же забыв про него.

Чудик, немедленно прилетевший на зов, уже сидел на его ладони, торопливо и бдительно ощупывая и разглядывая собрата.

— Уровень бактериального заражения понижается, органы работают нормально, в гемоглобине недостатка нет… Костя, ты дал ему кровь?

— Я… — объяснять, что унс взял сам, Стан пока не собирался.

— Это верное решение, — серьезно сообщил Чудик и нырнул под рубашку хозяина, — сажай его сюда, ему нужно тепло.

— А как же я…

Стан хотел было запротестовать, он им что, инкубатор?! И вообще поинтересоваться, а как ему теперь есть и спать? Но вовремя сообразил, раз Чудик считает, что это оптимальное решение, придется терпеть столько, сколько нужно. И ничего от его протестов не изменится.

Да он и сам не захочет менять.