Назначьте ведьме адвоката

Главa 1

Как не настраивай современную технику, какие заклятия на неё ни накладывай, каких духов ни подселяй, а дружелюбнее она не становится. Видимо, в одной из прошлых своих жизней Кира Рейсон очень жестоко обошлась с холодильным шкафом или, может, фонографом. Иначе почему телефон неизменно требовал её внимания именно тогда, когда до него сложнее всего дотянуться?

Всё утро Кира послушно в кресле просидела, и ведь ни одна собака позвонить не додумалась. А вот стоило ей решить, что старые, уже успевшие покрыться настоящей архивной пылью журналы регистрации надо убрать; стоило вскарабкаться на шаткую, да ещё зачем-то колёсиками снабжённую стремянку; стоило вцепиться судорожно в угрожающе покачивающийся стеллаж, как тут телефон, притаившийся до срока, взвыл дурным голосом: «Дзынь-дзынь, дежурный, вам звонок!».

– Иду я, иду… – буркнула Рейсон, сама себе канатоходца напоминая.

Богатством выбор не радовал: либо слезать, прижимая тяжеленные, как кирпичи гросбухи к груди, либо бросать их на пол. В первом случае риск свалиться увеличивался раз в пять – лестница и так норовила лукавой ласочкой в сторону ускользнуть. Швырять журналы тоже не хотелось, всё-таки документы строгой отчётности.

Вариант проигнорировать вызов даже не рассматривался. Все обращения регистрировались, и начальница за пропущенный звонок шею мылила тщательно и с удовольствием. Могла ведь и премии лишить, стервозина.

– Дзынь-дзынь, дежурный, вам звонок! Повторяю уже в пятый раз, – сварливо напомнил телефон.

Кира кротко вздохнула, заранее втянула голову в плечи и разжала пальцы, позволяя журналам грохнуться. Шарахнуло знатно, будто валун на пол брякнулся. Щелястые доски страдальчески скрипнули, выдохнув облачко пыли. Зато теперь можно было слезать без риска сломанной шеи.

– Звонящий собирается отключиться, – ехидно заметил аппарат. – Где шляемся-то, дежурный?

Но Рейсон успела-таки первой. Красный зловредный глазок только мигнул, а она, слетев со стремянки ласточкой и едва ногу не подвернув, схватила трубку.

– Приёмная профсоюза лицензированных ведьм слушает, – пропыхтела в трубку, пытаясь втиснуться себя в колченогое кресло. Между столом и стеной свободного пространства оставалось всего ничего. И для того чтобы сесть, даже владелицам не слишком внушительных форм приходилось втягивать живот. – Дежурная Рейсон у аппарата. Этот звонок очень важен для нас. Чем я могу вам помочь?

– Так, девушка! – решительно загудели в трубку. – Я недавно приобрела зелье «Стройняшка». Вы понимаете, о чём я говорю?

– Не очень…

– Что же вы и газет не читаете? – презрительно фыркнула дама. В том, что звонит именно дама, а не женщина, барышня или даже госпожа, Кира нисколько не сомневалась. – Сейчас это самое модное средство для похудания.

– Кошельков? – не удержалась Рейсон.

– Чего вы там бормочите?

– Ничего-ничего, простите, – покаялась дежурная. – Так в чём ваша проблема?

– Вы меня вообще слушаете? Кажется, я внятно объясняюсь: приобрела зелье «Стройняшка». Между прочим, выпускает его ни какая-то там шарашкина контора, а «Магикфарм»! Вы понимаете, о чём я говорю?

Кира прикусила губу, чтобы не присвистнуть. На сброс объёмов у кошельков средство наверняка действовало безотказно.

– Понимаю. Вы приобрели зелье известной и уважаемой фирмы с хорошей репутацией. Так в чём проблема?

– В этом-то и проблема, – поддала гнева дама. – Оно не помогает! Я весь пузырёк выпила! И эффект какой-то странный. Но отнюдь не похудательный.

– За один раз выпили? – уточнила Рейсон, подперев щёку ладонью рассматривая собственную перекошенную физиономию в зеркале, криво висевшем на фанерной двери.

Какой может быть эффект от выпитого за один раз флакона зелья, которым, вообще-то, нужно проблемные места растирать, девушка примерно представляла. В принципе, многие считали, что сбросить пару килограмм такой подход помогает.

– А что, мне его по капле доить? – не поняла вопроса возмущённая покупательница.

– Вы абсолютно правы, – проворковала Кира. – Моё любопытство неуместно. Но дело в том, что вы позвонили в профсоюз ведьм, а…

– Вы искренне полагаете, что я не в курсе, куда звоню?!

– Нет, уверена, что знаете. Просто мы не занимаемся такими вопросами. Вам нужно связаться с отделом контроля качества «Магикфарм». Или обратиться в общество защиты прав потребителей…

– Туда я уже звонила! Это какой-то кошмар! Везде хам на хаме и хамом погоняет. Мало того, что кругом некомпетентные, не понимающие своих обязанностей люди, так ещё и…

– Попробуйте обратиться в профсоюз ведьмаков или в инквизицию! – протараторила Рейсон. – И помните, ваш звонок очень важен для нас!

– Ты чего трубками швыряешься, дежурный? – проворчал телефон. – Эдак и трубок не напасёшься!

Глава 2

Девица Тейлору нравилась. Точнее, не нравилась даже, а задевала, что ли? Ну, понятно, глаза у неё, губы, грудь... Интересная такая грудь, энергичная. Но за свою жизнь инквизитор уже успел вдоволь насмотреться на глаза, губы и груди – всякие. Волосы у этой колечками, рыжие, конечно. У всех ведьм шевелюры рыжие, ну и что? У ведьмаков вон чёрные, а у некромантов седые. Стервозность – неотъемлемая часть корпоративного имиджа ведьм – его тоже давно не трогала. Да эта Рейсон и не была стервой, так, стервочка.

Но что-то в ней имелось эдакое, трудноопределимое и, пожалуй, забавное. Инквизитор её сознательно раздражал, пытаясь довести до точки кипения, и ведьмочка послушно, абсолютно предсказуемо раздражалась. Правда, пока не закипала. Зато фыркала, губу закусывала и эдак глаза закатывала, будто спрашивая у потолка, за что ей негаданное счастье досталось.

Счастье – это он, Тейлор.

– Почему вы и сегодня одеты не по форме? – поинтересовался проверяющий.

– Вы подрабатываете в полиции моды? – процедила адвокат.

Тон у неё был абсолютно определённый: «Боже, какой идиот!»

– Устав инквизиции запрещает сотрудникам подработки, совместительство и какие-либо другие источники дохода, помимо официальной заработной платы, – ледяным, тщательно вымороженным длительными тренировками тоном ответил Тейлор. – И вы прекрасно знаете, что требование к форме взяты не с потолка. В своё рабочее время ведьмы, ведьмаки, некроманты, целители и прочие лица, осуществляющие лицензированное магическое воздействие, действие либо вмешательство, должны иметь при себе знаки отличия. Дабы обыватель без труда мог отличить магика от простого гражданина и сумел принять меры для собственной безопасности.

Пока он, тщательно проговаривая каждое слово, нёс эту казённую ахинею, мордашка ведьмочки стала совсем уж несчастной. И губы скривились так, словно во рту у неё долька лимона очутилась.

– Я не встречаюсь с обывателями, – явно из последних сил сдерживаясь, чтобы опять не послать инквизитора куда-нибудь подальше, ответила Рейсон. – Я, как штатный адвокат профсоюза, работаю как раз с ведьмами. В данном случае им обезопашивать... безопаситься... В общем, моя скромная персона им ничем не угрожаю. А вот определённая степень доверия между мной и подзащитным необходима. Форма же этому доверию мешает.

– То есть, правила вы не соблюдаете сознательно?

– Я соблюдаю правила!

– Вы только что доходчиво и достаточно подробно объяснили, почему игнорируете распоряжения инквизиции.

– Я не!.. – ведьма всплеснула руками, будто хотела то ли за виски схватиться, то ли за щёки взяться, да и сама же себя одёрнула. – Проходите, это мой кабинет.

– Не думаю, что вы действительно хороший адвокат, – припечатал Тейлор, переступая порог. – Я вижу лишь полное отсутствие самообладания, неумение импровизировать и неспособность оперировать фактами.

Стоило отдать ведьме должное, она и тут не вспылила. Покраснела только. Смущение Рейсон не шло совершенно. Щёки у девушки заалели ярким и круглым румянцем, будто их свёклой натёрли и лоб пошёл подозрительными пятнами.

Кабинет же её был именно таким, каким инквизитор и представлял: крохотная комнатушка, смахивающая на собачью конуру, пропахшая пылью и старой бумагой. Стол, кресло, два стула, книжный шкаф, узенький стеллаж с папками, стеклянный графин в засохших неаппетитных потёках на подоконнике и умирающая фиалка – вот и вся обстановка.

– Может, вы всё-таки снимите свою мантию? – неуверенно предложила ведьма. – Боюсь, что клиентка воспримет её... неоднозначно.

– Почему вы не замужем? – словно бы и не услышав вопроса, осведомился Тейлор, к окну отойдя.

Очень уж его заинтересовала припорошённый пылью цветок. А ещё больше открывающийся вид: кусок кирпичного крыльца, чахлая липа рядышком и забор, в котором дыр было гораздо больше, чем штакетника. И нет, растерянное отражение ведьмы в грязном оконном стекле проверяющего не занимало вовсе.

– Я должна отвечать?

– Кажется, с этим мы уже определились. Да, вы обязаны отвечать на любые мои вопросы, – кивнул инквизитор не оборачиваясь. – Итак, госпожа Рейсон, почему вы не замужем? Не любите мужчин?

– Не люблю стрекозлов, – посопев возмущённым ежом, ответила адвокатша.

– Поясните, – потребовал Тейлор.

– К сожалению, господин проверяющий, в моём окружении крайне мало мужчин, – с отчаянно-ядовитой любезностью пояснила ведьма. – Всё больше маги, то есть ведьмаки, некроманты и инквизиторы. Точнее, сейчас я и с ними-то не общаюсь. Знаете, в ведьминском профсоюзе наблюдается а-агромная недостача мужского пола. Вот в университете его хватало, это да. Пола, в смысле, не мужчин. Сиречь стрекозлов.

Она так и сказала – сиречь.

– Я всё равно вас не понимаю, – признался проверяющий, очень стараясь не улыбаться.

– А я могу и объяснить, – охотно пообещала Рейсон. – Маги – это вам не ведьмы, это престижно, модно и очень денежно. И вот престижность умы в первую очередь и занимает. Я пока училась, навтырялась разбираться в галстуках, туфлях и каретах? Куда там фифе столичной, девочки они наивные перед магиками, ни черта в моде не понимающая! А вот ещё животрепещущий вопрос: куда пойти! Ведь простую кафешку своим присутствием не осчастливишь, по репутации она может врезать, кафешка-то. И меню, опять же. Ну, не подают в этих самых кафешках крабовый суп-пюре и суфле из лангустов. Сколько не говори про здоровый образ жизни, а не подают и не подают, что ты будешь делать! А о своём здоровье магики знаете как пекутся?

Глава 3

Начальница ломалась, вздыхала, даже прикрикнуть разок попыталась, но согласилась-таки явиться на работу ни свет ни заря. От удивления, наверное. Всё же не каждый день тебя подчинённые будят затемно, да ещё и требуют быть немедля. А что делать? К началу рабочего дня непременно проверяльщик заявится, при нём не поговоришь.

Только зря Кира на раннее время рассчитывала. Когда он к родной конторе подошла, инквизитор Рейсон уже поджидал, сидя на крылечке и элегически нюхая ромашку. Адвокат от всей своей большой души пожелала инспектору... Ну, не смерти, конечно. Но вот расстройство нежного столичного желудка её бы порадовало. К сожалению, с пищеварением у господина Тейлора, видимо, был полный порядок.

– Рад, что членам местного профсоюза не чуждо служебное рвение, – вместо приветствия выдал инспектор. – Вы как раз вовремя. Мне необходимо встретиться с главой вашей организации. Проводите?

– А сам бы не нашёл, – буркнула Кира тихонько.

Не понятно, услышал он её или нет, но встал, да и пошёл в контору, дверь перед ведьмой придержать не удосужившись. Правда, далеко не утопал, в коридоре задержался.

– Это что? – спросил, кивнув на стены с таким видом, будто там неприличные картинки развешаны были.

– Работы воспитанниц местного пансиона, – неохотно ответила Рейсон. – Вехи становления профсоюза ведьм.

– Надо понимать, что именно этот момент вы считаете… э-э… началом становлением? – хмыкнул инквизитор, указывая на картину, писанную маслом.

Полотно, сработанное в несколько примитивной, но небесталанной манере, изображало черноволосую красавицу в короне не по размеру, хлещущую корчащихся перед ней людей ветвистыми молниями, бьющими из чрезмерно тонких и длинных пальцев.

– Надо понимать, перед нами Её Величество Гирда, провозглашающая себя Гласом Божьим, а ведьм Избранными? – ответа от адвоката так и не дождавшись, предположил Тейлор. – Идиотский поступок, согласитесь. И мне кажется, для полноты композиции на заднем плане не хватает трупа её законного супруга. Вроде бы короля госпожа отравила?

– Наслала смертный сглаз, – ещё неохотнее поправила инспектора Кира.

– Тоже эффективно, – одобрил проверяльщик. – А тут у нас что? Полагаю сцена сжигания той же Гирды и её приспешниц. М-да, у воспитанниц местного пансионата весьма живое воображение.

– Вы считаете, в массовом аутодафе есть что-то смешное? – глядя на Тейлора исподлобья, поинтересовалась адвокат.

– Нет, конечно, – беспечно отозвался инспектор. – Скорее я бы назвал этот момент поучительным. Надо думать, когда ставишь себя над законом. И не стоит удивляться, если тебя потом с лихим присвистом и народными гуляньями на костёр волокут.

– Я не собираюсь оправдывать действия Гирды, но и вы не можете отрицать, что истребление ведьм едва не отбросило страну в Тёмные века! – вскинулась Кира. – Что-то ни колдуны, ни ведьмаки не спешили останавливать ту же чуму.

– Не то чтобы не спешили, а, скорее, не сумели, – возразил проверяльщик. – У нас, смотрю, исторически-философский диспут наметился? Ну что ж, извольте. Нет, я не призываю всех ведьм палить. Ваша братия, простите, сестринство, способно и пользу приносить. Но вот к власти допускать не стоит. Что и продемонстрировала Безумная Сара, если память не изменяет, приходящаяся пресловутой Гирде внучкой. А, вот и она. И почему королев-ведьм всегда изображают эдакими красотками? Судя по прижизненным портретам, они были ещё теми уродинами.

– Борьба за власть требует крови, – проворчала Кира, от очередной картины отворачиваясь.

– Требует, говорите? Ну, специалисту, наверное, виднее, – пожал плечами инквизитор. – Правда, поговаривают, будто она государство едва в крови не утопила. Но видимо, к этому вынудила та самая борьба. А вот тут рисунок явно очень юной воспитанницы. Чтобы это могло быть?

– Вступление младшего сына Сары в ряды инквизиции, – изучая пол, пояснила Рейсон.

– Точно! – возликовал проверяльщик. – Старая добрая Sanctum Officium Inquisitionis. Знаете, как переводится?

– Так же, как и сейчас: святой отдел расследований.

– Верно, но смысл совершенно разный. Я бы в те времена не отказался поработать. Никакой бюрократии и профсоюзов, сплошные приключения: плачущие статуи да мироточивые фрески. Разбирайся себе потихоньку, где чудо настоящее, а где местный колдун намудрил, чтобы с прихожан немного шерсти настричь.

– Наверное, сынку Сары такая работа скучной показалась, – съязвила Рейсон. – Иначе с чего бы ему родную маменьку и братцев убивать, а самому на трон садиться?

– Видимо, у него были свои резоны. Вы же не станете отрицать, что устроенная им Реконструкция принесла плоды.

– Это точно, – процедила Кира, – плоды есть, да ещё какие! Теперь без вашего разрешения никто чихнуть не смеет. На магдействия имеют право только те, кто госуниверситет закончил. А ты попробуй ещё поступить туда, да сумей обучение оплатить. Потом экзамен сдай и каждые три года пересдавай, подтверждай квалификацию, лицензию получи. А раз в квартал местное отделение инквизиции тебе разрешение выдаст: сколько раз имеешь право на вмешательство девятого уровня, сколько пятого, а сколько третьего!

– Положим, вам допуск и к седьмому уровню никто не даст, – холодно заметил Тейлор, глядя на адвоката, как на таракана с южных островов: противная же тварь, но интересная, необычная такая. – Это всё или у вас ещё претензии к системе имеются?

Глава 4

Настоящее, истинное озарение приходит в полшестого утра – вот самая свежая, а, главное, умная мысль. Хотя нет, есть идея гораздо свежее и глубже: все мужики идиоты. Ну вот разве сложно сообразить, что если ты ломишься к девушке до рассвета, то дверь тебе откроет вовсе не свежая нимфа, а заспанное лохматое нечто? И, кажется, самому тупому ёжику понятно, что деву твоё появление смутит. А если уж ты вчера изволил быть не только героем-спасителем, но и истинным джентльменом, проводившим до дома барышню, даже попытки не сделав посягнуть на её честь и достоинство, хотя она, может, и не отказалась бы от посягательств. Совсем чуть-чуть, невинных таких, вроде страстного поцелуя, немедленного падания на колени и предложения руки и сердца. Впрочем, просто поцелуй тоже неплох...

В общем, сложно вот в такой ситуации понять, что ранний визит, да ещё и без предупреждения нанесённый, неуместен?

Нет, все мужчины кретины!

– Скажите, что я сплю! – жалобно попросила Кира, захлопывая дверь перед самым инквизиторским носом.

– По-моему, уже нет, – глуховато донеслось из подъезда.

– Я не вас спрашиваю! – огрызнулась ведьма, зачем-то голос повысив.

Хотя проверяльщик уже продемонстрировал наличие отличного слуха.

– А кого? – помолчав, поинтересовались из-за двери.

– Хороший вопрос, – фыркнула Ли, встав столбиком. – А на меня даже и не смотри! Сама связалась, сама и развязывайся со своим рыжим. Я тебе сразу сказала: не подходит он нам. Но ты же хороших советов никогда не слушаешь! Говоришь ей, говоришь, она ж по ночам шляется со всякими-разными, как кошка последняя. Нет бы с кем порядочным, а то...

– Госпожа Рейсон, может, вы меня всё-таки впустите?

– Зачем?

– Например, для того чтобы я мог рассказать, зачем пришёл, лично вам. А не вам и всем вашим соседям.

– Логично, – буркнула Кира. – Я сейчас открою, только вы не сразу входите, ладно?

– Мне до десяти посчитать?

– Лучше до десяти тысяч!

Платье придётся вчерашнее схватить, до шкафа она не добежит – не успеет. Бельё... Кажется, в ванной постиранное сушится. О, Господи! Вот так заявляются всякие рыжие без предупреждения, а у тебя на верёвочке панталоны с чулками висят! Где расчёска?! Куда она постоянно девается, не заговорённая же!

– Входите! – крикнула ведьма, захлопывая дверь ванной, как крепостные ворота.

Жаль, что строители не догадались усилить хлипкую филёнку стальными решётками.

Выходить Кире не хотелось совершенно. Абсолютно детская мыслишка, что если отсидеться, инквизитор соскучится и уйдёт, назойливо в голове крутилась. А за ней следом прицепилась другая: если задержаться, то ведь он обязательно решит, что у Рейсон живот прихватило!

Ну вот никак не получается казаться чаровницей, феей и, вообще, дивным видением. Обязательно откуда-нибудь проза жизни выползет!

Ведьма мрачно глянула на своё отражение и решительно открыла дверной замок, едва его не выдрав. В квартире пахло свежим кофе, на развороченную постель стыдливо накинули покрывальце, а предательница Ли на кухне обсуждала с врагом прогнозы на урожай зерновых.

– Кофе? – светским тоном, будто на собственной кухне хозяйничал, осведомился Тейлор. – Завтрак я вам, к сожалению, предложить не могу. Так как не обнаружил ничего хотя бы отдалённо смахивающего на еду. Вот только... эм, смесь для уважаемой Ли.

– Ли они и достанутся, – фыркнула крыса, ненавязчиво загораживая внушительной попой только что наполненную мисочку, и кокетливо кося глазками-бусинками в сторону инквизитора. – А вы своё пойло хлебайте.

– И к чему этот визит? – хмуро поинтересовалась Рейсон, прислоняясь плечом к косяку и складывая руки на груди.

В общем, демонстрируя своё недовольство и независимость.

– То есть, кофе вы не хотите? – уточнил проверяльщик. – Зря! Даже из такого паршивого зерна у меня получается вполне приличный напиток. Что же касается моего прихода. Дело в том, что я обдумал ваши слова...

– Да неужели? – изумилась Кира.

– На самом деле я обычно так и поступаю, – пожал плечами инквизитор, никого не смущаясь, доставая себе чашку из бабушкиного «парадного» сервиза. – То есть, обдумываю сказанное. Очень рекомендую данный метод. Помогает в профессиональной деятельности. Так вот...

– А покороче нельзя? – сквозь зубы спросила ведьма.

– По утрам вы всегда такая злая? – невозмутимо поинтересовался инспектор, глядя на Киру поверх края кофейной чашки.

– Только когда меня будят ни свет ни заря, – заверила его ведьма.

– Буду знать.

– Вам эти знания вряд ли пригодятся.

– Знания никогда не бывают лишними.

– Знания, какая я там по утрам, точно лишние!

Глава 5

Встречи с проверяльщиком Кира не планировала. Ведь слушающееся сегодня дело к проверке профсоюза никаким боком не касалось. То есть, не то чтобы совсем, но всё же другое! И суд тут был не городской, а вовсе даже районный. И сам инспектор свою бурную деятельность, по всей видимости, свернул. По крайней мере, из Нового Айрена он пропал, никому последнего «прости» не сказав. В общем, нет, встречаться с ним Рейсон не планировала.

Правда, встреча неожиданностью не стала. То есть, опять не так – стала, да ещё какой! Разворачиваешься ты, чтобы от питьевого фонтанчика отойти, и утыкаешься носом прямо в инквизиторскую мантию. Тут бы не завизжать от испуга и заикаться не начать. Но самому его появлению ведьма не удивилась, уверена была – этот рыжий просто так её не оставит.

– Добрый день, госпожа Рейсон, – эдак промурлыкал инспектор.

И даже в сторону не дёрнулся, загораживал дорогу, как осадная башня, да ещё рукой в стену упёрся – ну точь-в-точь роковой соблазнитель из синема-ленты. Кире даже разудало-романтическое похрипывание фонографа примерещилось.

– И вам... не хворать, – пожелала адвокат, поправив очки.

Не от смущения. Просто не нравилось ведьме, когда над ней вот так нависали. Сложно сохранять горделивую осанку и независимый вид, если стоишь, как под стрелой портового крана, да ещё почти к стенке прижатая.

– Не знал, что вы близоруки, – помолчав, выдал инквизитор ценное наблюдение.

– Надо понимать, что всё остальное про меня известно?

– Надо понимать, – спокойно кивнул... кивнула эта откровенная сволочь. – Значит, от защиты интересов госпожи Бумберг вы отказались? Как-то это не по-товарищески. Где же пресловутая цеховая солидарность?

– С ней всё в порядке, – гордо задрала подбородок адвокат, едва не заехав проверяльщику по носу – тот даже отшатнулся.

Собственно, на это и был расчёт. Правда, отшатнуться-то он отшатнулся, но и на шаг не отступил, руки не убрал.

– Да? А как стыкуются интересы одной конкретной ведьмы и... Как же это? А! Дело «Профсоюз ведьм Нового Айрена против окружного отделения инквизиции» По-моему, тут про Бумбергов ничего не сказано, вот я и недоумеваю. Не просветите меня?

– Читайте материалы дела, – посоветовала Рейсон холодно. По крайней мере, ей очень хотелось, чтобы прозвучало это именно так. – Если, конечно, у вас есть такие полномочия.

– Я вам уже говорил: у меня масса самых разных полномочий, – ухмыльнулся инспектор. – Но позвольте, сам догадаюсь.

– Не позволю! И пропустите меня, наконец. А то ещё бог весть что подумают...

– Никто ничего не подумает, потому что все уже в зал зашли, – невозмутимо возразил инквизитор. – Так что ваше компрометирующее поведение для широкой общественности останется тайной.

– Моё поведение?!

– Ну не моё же, – пожал плечами Тейлор. – Итак, о догадке. Вы, наконец, сообразили, что требования вашей этой... любительницы танцев на столах абсурдны. Но повод уж больно хорош. И если получится вывернуть в суде, что право конфиденциальности[1] распространяется на всю профессиональную деятельность ведьм, то вы избавитесь не только от общественного порицания, но ещё и от надзора инквизиции. Не полностью, но простор для дальнейшей борьбы за... Назовём это свободой, потому что вседозволенность звучит как-то не очень. Так вот, простор для дальнейшей борьбы за свободу открывается широкий.

– Вы мне сейчас обвинительную речь цитируете? – прошипела Кира.

– Кстати, было умно перенести иск из городского суда в районный. По крайней мере, теперь обвинения в предвзятости не прицепишь. Этот же судья у вас не преподавал.

– Послушайте, это уже совсем не ваше дело и я...

– И жюри присяжных подобрали грамотно, молодец. Работяга, старая гувернантка, бывший офицер – моралисты, как один. А манипулировать ими легко. Главное, сообразить, под каким соусом блюдо подать. Вот только зря вы не обратились к более опытному адвокату. Боюсь, у вас просто навыков не хватит, – холоднокровно заключил инквизитор.

Чем и взбесил Рейсон окончательно.

– Знаете что? – адвокат с такой силой ткнула инспектора в грудь, что он покачнулся.

– Знаю, – совершенно неожиданно – для Киры-то уж точно! – рыжий улыбнулся. – Мне идти к чёрту?

– Вот именно! – прошипела ведьма. – Пропустите меня!

Инспектор послушно в сторону отошёл и вроде даже поклонился. Хотя, может, просто кивнул?

– Защитник от инквизиции немногим старше вас. И он из семьи потомственных юристов, учился в столице, – добавил уже в спину Рейсон эдак негромко.

– А это мне зачем? – притормозила-таки ведьма, обернулась через плечо.

– Знаний у него хватает, но он чересчур самоуверен, – не слишком разборчиво пробулькал проверяльщик. В сторону девушки он даже не смотрел – из фонтанчика пил, видимо, жажда его одолела. – Собьёте мальчишку с панталыку и считайте, что оппонента у вас нет.

Глава 6

Осень в столице выдалась на удивление мерзкой. Как только календарь подтвердил: да, лету конец пришёл, тут же зарядили дожди. Хотя эту туманную морось, водяную взвесь и приличным-то дождём назвать стыдно. Капли оседали на оконных стёклах пылью. Медленно, словно бы и нехотя, как ртуть, стекались в мокрые дорожки, ползли вниз, собираясь ручейками в щели у карниза.

Что там снаружи творится и не разглядеть: серо, ватно, пасмурно. Сквозь марево чернели размытые акварельные столбы зданий, внизу тянулась мутная лента фонарей вдоль дороги. За горбом моста в каменной щели набережной неподвижно лежала река.

Тоска.

Тейлор отпустил штору, отгораживаясь от уличной хмари. Хлебнул, обжигаясь, кофе из кружки. Кофейные чашки у инспектора были солидные, толстостенные, большие почти бульонные. И кофе ему Джинс варил не в аристократической изящной джезве, а в небольшой кастрюльке.

Госпожу Тейлор и эти кружки, и эта кастрюлька доводили до нервного срывы. Худо-бедно, но инквизитору, в конце концов, удалось приучить себя к фарфоровым сервизам и к порциям на один глоток. «Вам с сахаром или со сливками?» – «Чёрный, если позволите. Я считаю, что нужно чувствовать настоящий вкус напитка»...

Инспектор любил горячий – чтобы язык драл – кофе из огромных кружек с четырьмя ложками сахара и сливок побольше, до светло-коричневого цвета. От утренней серой хмари и тоски лишь такой напиток и спасал, с юности проверено.

Каждый день – снег не снег, дождь не дождь, жара не жара – Мамаша Бэнкс приносила кофе. Жидкость, сладкая до приторности, очень светлая, щедро сдобренная всё теми же сливками, плескалась в огромном бидоне с толстой, плотно притёртой пробковой крышкой. Связка медных кружек позвякивала у мамаши на поясе – на старой пеньковой верёвке, продетой в дужки погнутых ручек. За собой толстуха волочила низенькую тележку на кривоватых деревянных колёсиках. А в ней, горкой, бутерброды в промасленных бумажках: огромные куски пшеничного хлеба и жареная картошка с сочащейся жиром рыбой.

Бутерброды доставались Тейлору нечасто, всё-таки стоили целый фартинг. А вот на кружку мамашиного кофе он всегда старался наскрести, хоть иногда это и было трудновато. Но лучше уж обойтись без обеда, чем без горячей кружки.

В полдень появлялась Мамаша и жизнь на пристани останавливалась. И даже всесильный начальник порта с этим ничего поделать не мог, да и не пытался. Кофе в двенадцать часов дня – это святое. Без его сладости, от которой нещадно ломит зубы, до вечера не дожить. Спина треснет под неподъёмными мешками и ящиками, колени подломятся, нога соскользнёт-таки с мокрых, трясущихся, будто в припадке сходен.

По крайней мере, именно так и казалось: не выпьешь кофе – треснет, подломятся, соскользнёт. А тут: лежишь на мягких тюках с шерстью. В стороне, дымя дешёвыми самокрученными папиросами, негромко толкуют о чём-то своём мужики. Кружка ещё почти полная, а напоследок, на дне обязательно останутся не растворившиеся крупинки сахара, которые нужно вытряхнуть в сложенную ковшиком ладошку и слизнуть языком. А перетруженные мышцы уже не так мучительно ноют. И Мамаша, может, подойдёт напоследок, неловко неумело по волосам погладит, вздохнёт о чём-то своём...

Тейлор криво усмехнулся собственному отражению. Оказывается, он перед зеркалом стоял и, наверное, уже довольно давно – кофе успело порядком остыть. Задумался, понимаешь, в воспоминания ударился. Ну что ж, все мы человеки и ничто человеческое нам не чуждо.

Инквизитор одним глотком допил тепловатую, как парное молоко, жидкость. Было совсем невкусно, но не выливать же!

– Господин, – скорбно сообщил Джинс, появившийся на пороге бесшумно, словно призрак. – Вы велели подготовить вам рубашку с плоёной грудью. Но тут...

– Её погрызли мыши? – предположил инспектор. – Или моль?

– Господин Тейлор, – оскорбился в лучших чувствах старый слуга. – Вы вот шутить изволите, а у меня никогда!.. Я не позволю себе!..

– Да знаю,  знаю, – оставив чашку под зеркалом, инквизитор подошёл, приобнял камердинера за плечи, подтолкнул в сторону гардеробной, – мимо тебя ни один таракан не проскочит. Так что там с рубашкой приключилось?

– Да вот, извольте взглянуть, служанка воротничок сожгла, пятно осталось! – со слезой в голосе и почему-то полушёпотом сообщил Джинс, сунув белый ком едва не под нос хозяину.

Тейлор ком послушно изучил и отодвинул его в сторону.

– Других рубашек у меня нет? – поинтересовался скептически.

– Да как же нет? – возмутился камердинер. – Все в полном порядке. Только вот с манишкой у прачки, да с отложным воротничком у неё же. А остальные, извольте убедиться...

– Сколько?

– Что... сколько? – осторожно переспросил Джинс.

– Остальных рубашек у меня сколько? Ну, если не считать тех, с отложной манишкой и воротничком?

– Так ведь... все тридцать... – старик нахмурился, – я хотел сказать, все тридцать две...

– Клянусь тебе, – торжественно заверил Тейлор, – гибель сожжённых служанкой манжет я переживу! Дай что-нибудь нацепить и поеду уже. Наверняка в управлении с фонарями ищут, – часы в столовой, как по заказу, деликатно, но настойчиво, пробили девять раз. – О! – поднял палец инквизитор. – Слышишь? Так что давай одеваться и вперёд – на службу отечеству и родной инквизиции!

Глава 7

Глава регионального отделения вид имел кислый. То есть господин Шадар на самом деле выглядел так, будто только что лимон сжевал. Да не просто съел, а прежде чем проглотить, долго во рту держал. Старший инквизитор Нового Айрена сидел за столом, по-бабьи пригорюнившись, подперев брылястую щеку кулаком, и гипнотизировал стакан с коньяком: может, в воду хотел превратить благородный напиток. А, может, как классики завещали, искал в толстопузом бокале истину. Так или иначе, но на Тейлора он только глянул мельком, да промычал что-то маловразумительное.

Инспектор решил счесть мычание за приглашение располагаться, как дома. Поэтому церемониться не стал, пододвинул к хозяйскому столу кресло, вынул из открытого сейфа чистый стакан – ну а где ещё хранить бокалы и заветные бутылки, если не в сейфе? Сдул пыль, плеснул щедрой рукой себе порцию и уселся основательно.

Помолчали.

– Ну, что делать станем, господин начальник комиссии? – влив в себя коньяк, между прочим, очень даже недурной, словно воду, подал голос Шадар.

А голос у местного инквизитора знатный был: низкий, густой, солидный. Эдаким басом литанию[1] петь.

– Зовите меня Тейлором, – великодушно разрешил инспектор.

– Это имя или фамилия? – поинтересовался хозяин, плеснув в бокалы ещё по приличному глотку.

Проверяющий не ответил.

– Тейлор так Тейлор, – покладисто согласился Шадар. – Только что делать по-прежнему непонятно.

– Непонятно, – кивнул инспектор. – Но не рассчитывайте, что все проблемы на меня спихнуть удастся. Вы в козлиной связке первым пойдёте.

– В какой связке? – не понял начальник – даже стакан до рта не донёс, так удивился.

– Козлов отпущения, – бесстрастно пояснил Тейлор, отсалютовав бокалом.

– А-а, – солидно кивнул Шадар выдохнув. Выпил, изящно отставив толстый мизинец, закусил долькой лимона, посыпанной молотыми в пудру кофейными зёрнами и сахаром. – Ну раз так, то давайте, что ли, вместе думать?

– Давайте, – не стал спорить инспектор. – У вас есть какие-нибудь соображения?

– А как же без них? – удивился инквизитор. – Жопа нам.

– Кратко, ёмко и абсолютно по делу, – усмехнувшись, оценил Тейлор. – Теперь бы ещё сообразить, как из неё вылезти. Вы понимаете, уважаемый господин Шадар, что их, – проверяющий указал пальцем на потолок, – устроит только один результат: железная, просто-таки чугунная гарантия, что подобного больше не повторится.

– Кто ж такую гарантию даст? – хмыкнул хозяин, поболтав прозрачной бутылкой, почему-то на слух определяя, сколько в ней живительной влаги осталось. – Если только на всех ведьм намордники нацепить, да на привязь посадить. Нет, я не против, даже за милую душу. Только вот как?

– Намордник и цепь не спасут ни от сглаза, ни от порчи, ни от проклятья, – покачал головой Тейлор, подставляя свой бокал. – Здесь другая гарантия нужна. Необходимо доказать, что всё случившееся – это случайность. Причём такая случайность, которая повториться не может в принципе. Вроде дождя из лягушек. Все знают, что такие бывают, но никто их не видел.

– Н-да? – скептически хмыкнул Шадар. – А если такая случайность снова... случится?

– Тогда придётся доказывать, будто это совсем другая... случайность, которая тоже больше никогда не... случится. Но я очень надеюсь, доказывать станем не мы. Или ведьмы Нового Айрена решили открыть сезон охоты?

– Да вроде пока с ума не сошли, – по-бульдожьи фыркнул местный начальник. – То есть вы что мне предлагаете? Подлог? Подтасовку фактов? Замазывание и очковтирательство?

– А вы что предлагаете? Рапорт? Самостоятельная сдача трибуналу? Полное признание вины? – в тон поинтересовался проверяющий.

– Нет, этого, понятное дело, не предлагаю. Но вот я сейчас соглашусь, а вы докладную: так, мол, и так – господин Шадар не только не справляется с вверенным его попечительству контингентом, но ещё и пытается начальству лапшу на уши вешать, – инквизитор хитро прищурил слоновьи глазки.

– А вы на это другой рапорт? Так, мол, и так: господин начальник комиссии всячески мешал расследованию, да ещё и кляузу на меня настрочил? – Тейлор глянул на хозяина поверх края бокала, крутя его за ножку. – В целях... В каких целях, господин Шадар?

– Да откуда ж я знаю? – пожал могучими плечами инквизитор. – Вот, например, по лету слухи ходили, будто вы с ведьмовской адвокатшей шашни крутите. Так, может, и не слухи это вовсе, а правда? Подкупили вас ведьмы-то, теперь выгораживаете преступницу.

– Ну и я примерно о том же, – кивнул Тейлор. – Не станем докладные сочинять?

– Не станем, – согласился хозяин.

Придя к полному взаимопониманию, стороны скрепили договорённость рукопожатием через стол и очередным глоточком коньяка.

– Хороший напиток, – оценил инспектор, откинувшись на спинку кресла. – Не премиум-класс, конечно, но хороший.