Назови меня по имени, или Укротить миллионера

Глава 1. Виктория

С какого момента все пошло под откос?

Я смотрела на свою побитую машину и с трудом удерживала в онемевших пальцах пакет с огромным шоколадным тортом и пачкой бумажных салфеток. Еще час назад эта серая красавица была цела. Еще утром у меня была работа. А еще вчера днем меня можно было назвать самой счастливой девушкой на всем белом свете.

Теперь же…

Все разбито вдребезги!

Я смахнула очередную слезу и быстрым шагом направилась к дому, чтобы в своей квартире встретить очередную неприятность.

Ранее…

— Викусь, открывай! — вместе с противной трелью звучал голос моей двоюродной сестры.

Я зашаркала тапочками по полу, подбежала и с улыбкой распахнула дверь. Правда, тут же пришлось отпрыгнуть, чтобы не оказаться подмятой под рухнувшее прямо передо мной тело.

— Это что?

— Не что, а кто! — важно заявила Юля и, переступив через лежавшего вниз головой мужчину, зашла в квартиру.

Сестренка поставила на тумбочку небольшой бумажный пакетик и начала неторопливо снимать пальто. Причем с таким видом, будто для нее тело на моем пороге — это нормально! Она словно забыла о нетрезвом спутнике, глянула в зеркало на свое отражение, вытерла пальцем размазанную в уголке губ помаду и зашагала в кухню.

— Может, с ним что-нибудь сделать? — спросила я, направившись за ней.

— Не спеши, он еще успеет тебе надоесть. Боже, ты бы знала, сколько я тащила его на своем горбу! — закатила Юля глаза и поставила чайник.

Я выглянула в коридор. Тело не шевелилось. Не помер хоть?

— Помоги тогда втащить внутрь, чтобы дверь закрыть.

Сестра положила конфету в рот. Она вымученно на меня посмотрела, всем своим видом давая понять, насколько не хочет этого делать. Но тем не менее выбросила обертку в мусорку и зашагала за мной.

— Знала бы ты, какой он тяжелый, — пробурчала она по пути к телу. — Может, просто ноги затолкаем? О, смотри, — сказала, подняв одну.  — Дверь как раз закроется.

— Юль, это кто вообще?

— Да мой босс, — отмахнулась сестренка и тут же добавила, заметив удивление на моем лице: — Не сейчас. Я все подробно расскажу. А сперва… — она прокряхтела, подняв мужчину за ноги, — давай затащим этого мамонта в квартиру.

Спустя много коротких шажков, вздохов и передышек мы кое-как добрались до зала. Не знаю, что там насчет мамонтов, но с гориллами он мог потягаться уж точно. И если нести его сложное дело, то закинуть на диван — почти невыполнимая задача, особенно для двух щупленьких девушек.

— Раз, два… — начали мы вместе.

— Чайник! — охнула Юля и бросила ноги мужчины, тут же убежав на кухню.

Тело рухнуло на пол, а я за ним. Не успев ничего сообразить и даже вскрикнуть, врезалась носом в живот мужчины. Обреченно прикрыла глаза. Что-то история с боссом мне перестала нравиться. Я приподнялась на руках, присмотрелась к его лицу.

— Только не влюбись, — недовольно произнесла вернувшаяся сестренка. — У него таких, как ты, пруд пруди.

— Юль, не говори глупостей, — фыркнула я.

Выпрямилась, отряхнула руки и вскоре поднялась на ноги. Взгляд снова потянулся к молодому и очень красивому мужчине. Он будто сошел со страниц глянцевых журналов. Густые черные брови, тонкий нос, пухлые губы, к которым захотелось прикоснуться. Меня даже не смутила его короткая ухоженная бородка, притом что я жутко недолюбливала щетину. В такого и вправду очень просто влюбиться!

— Ну, что встала? — Юля уперла руки в бока.

Я опомнилась и подхватила незнакомца подмышки. Стало как-то неловко за свой интерес, отчего усмехнулась и наказала себе не воспринимать его как привлекательного мужчину. Пусть будет просто боссом моей сестры.

Кое-как закинув тело на диван, мы пошли на кухню пить чай. Юля как раз принесла с собой заварных пирожных.

Я быстро залила кипяток в заварник, поставила его на стол. Все же не терпелось узнать, зачем сестренка притащила ко мне своего пьяного начальника.

— Рассказывай, — дала я добро и приготовилась слушать.

— Так, с чего бы начать? — задумалась Юля, насыпая сахар в кружку. — Ладно, давай по порядку. Его зовут Роман. Ему двадцать пять. Он сын миллионера, то есть не из бедных. Живет на Рублевке, выучился на…

— А можно конкретнее? Без этих подробностей?

Сестра зашуршала оберткой шоколадной конфеты.

— Ладно, будет тебе конкретнее. Знакомься, это Рома, и Рома теперь будет жить с нами. То есть с тобой.

Я с трудом сдержалась, чтобы не выплюнуть чай обратно. Вот это заявление!

— Ты ничего не путаешь?

— Вик, мне нужна твоя помощь. О-о-очень нужна. Сегодня утром было собрание акционеров, и меня чуть не уволили из-за этого… из-за Романа Георгиевича, — с натянутой улыбкой поправила себя сестренка. — По сути, он мой босс, но на работу не ходит, на встречах с поставщиками не появляется, а проектами, которые ведет его отдел, вообще не интересуется. И мне постоянно приходится его выгораживать перед Георгием Павловичем.

Глава 2. Роман

Я проснулся от громкого хлопка. Не совсем понял, что происходит, но тихое бормотание вынудило меня открыть глаза, которые я тут же прикрыл из-за яркого света.

— Дурдом! — произнес кто-то женским голосом и удалился, шаркая по полу тапками. И делал это настолько шумно, что меня передернуло.

Неужели ко мне снова заявилась Лиза?

Запах выпечки, совсем нетипичный для моего дома, дал понять, что нет. Тогда где я, собственно? Попытался встать, но тяжелая голова упала обратно на подушку. Вздохнул, собрался с силами и кое-как поднялся. Из-за смены положения вмиг застучало в висках. Странно. Вроде выпил всего ничего.

За окном все еще была ночь. Прошла только пара часов? Я похлопал по карманам в поисках телефона, но не нашел его. А более пристальное изучение комнаты навело на мысль об ограблении. Какая-то дыра, ей-богу! Нет, все было прилично, чисто, аккуратно, и кое-что, например, шкаф на всю стену, претендовало на звание винтажа, но я был более чем уверен, что стоило это копейки. Да и телевизор, на котором можно на глаз рассчитать пиксели, указывал на скромное финансовое положение хозяина квартиры. Впрочем, я мало что сейчас мог оценить. Мне бы освежиться чем-нибудь…

— О, водичка! — прохрипел я, заметив стоящую у дверей девушку. В ее руках был стакан, наверняка предназначенный мне. Вот только она не спешила меня угощать — застыла, уставившись на мое лицо. Нет, я, конечно, хорош собой и достоин только восхищения, но нельзя ли побыстрее? Тут человек умирает.

— Держите, Роман Павлович.

— Георгиевич, — поправил ее и, прищурив глаз из-за проклятого освещения, попытался разглядеть служанку получше.

— Что?

Мало того, что мутная, двоится и сливается с дверью, так еще и глухая.

— Не Павлович, — начал говорить ей по слогам. — Ходоров Роман Георгиевич.

Звон разбитого стекла застал меня врасплох. Я громко застонал. Да что ж такое! Надо сказать Галине, чтобы уволила неумеху, а то скоро без посуды останемся. А… Точно. Я же не дома.

— Не могла бы ты… — попытался встать, получилось, — потише.

Из-за внезапного головокружения свалился обратно на диван. Тот жалобно скрипнул и чудом не развалился.

— Пойду за тряпкой, ­— выпалила девушка и выбежала из комнаты, снова противно прошаркав тапками.

Неужели нельзя купить комнатную обувь помягче? Или так сложно ходить босиком?

Пока она где-то шлялась, я сделал вторую попытку подняться, на этот раз удержавшись на ногах. Надо было с первого захода скинуть пиджак. Он тяготил. Я вообще не понимал, как некоторые ходят в нем сутками, семь раз в неделю, снимая разве что во время отпуска.

Настенные часы совковского дизайна показывали девять.

— Не понял.

— Что ты не понял? — спросила девушка елейный голосом. Таким нежным и томным, как говорят мои курочки перед тем, как ублажить по полной программе. Неужели я по пьяни снял дешевку?

— Твои часы ходят правильно?

— Да.

Она склонилась и начала собирать осколки в пакет. Я же заметил смартфон на тумбочке, подошел и посмотрел на число. Твою ж…

— Рома, положи телефон на место. Неприлично копаться в личных вещах другого человека.

— Я же сказал, Роман Георгиевич. Или мы уже переспали?

Девчонка выронила кусок стекла и зашипела.

— Черт! — приложила палец к губам, зажмурилась.

А я, уже вполне придя в себя, украдкой изучил внешность, которая была совершенно не в моем вкусе. Девушка выглядела слишком простой: свободная синяя рубашка, спортивные штаны и какое-то безобразие на голове, напомнившее мне про японский музей Унко, где в полной мере раскрывается табуированная тема приличного общества. В довесок у нее были оттопыренные ушки и какие-то невозможно большие глаза. Да, кому-то она показалась бы милой, но точно не богиней. А спал я исключительно с последними.

Девчонка тем временем вынесла осколки, вернулась и протерла тряпкой ковер.

— Завтра вынесу на улицу просушить. Ты чего столбом стоишь? — ее тыканье вызвало недоумение. — Сходи в ванную, приведи себя в порядок. Я соображу тебе чего-нибудь поесть. Голодный?

— Назови свое имя.

— Ром, ты пока на третий этаж полз, головой ступеньки считал?

— Что я делал?

— Не делал, а сделал! — она прошла мимо меня и уже громче продолжила возмущаться из коридора: — Ты собственную сестру, что ли, забыл? И сколько на этот раз выпил? Только не говори, что опять не помнишь.

— Стоп! — прошептал я. — Какую сестру?

В кухне загремели плошки и кастрюли. Потом послышалась ругань и огорченный вздох. Через пару мгновений в комнату снова заглянуло нечто, назвавшееся моей сестрой. Так-так… Это игры такие, что ли?

— Есть макароны и тушеная курятина. Будешь?

Слово «курятина» сразу вызвало неприятные ассоциации.

— А чего-нибудь получше не найдется?

— На «получше» надо заработать. А пока что ты палец о палец не ударил, — девчонка задумалась, прищурившись так, словно в ее мыслях вертится какая-нибудь пакость. — Ладно, сварю горох.

Глава 3. Виктория

Я замерла над плитой с ложкой в руке.

Все-таки назваться его сестрой — худшая из идей. Вот только она пришла спонтанно, показалась в тот момент просто идеальной. Да и не думала я, что этот миллионер поверит в мою ложь, все ждала, когда он вылетит из квартиры, обозвав меня сумасшедшей. Но нет, Ходоров еще стоял здесь и чуть ли не раздевал меня глазами.

Именно раздевал, ведь уже не в первый раз дал понять, что моя одежда ему пришлась не по вкусу. Конечно! Такой привык одеваться с иголочки и всех своих пассий наряжать по высшему разряду. Но разве тряпье — это самое важное в жизни?

Я повернулась к боссу моей сестры и осмотрела его с ног до головы. Молодой щеголь, не иначе! Сложно давалось скрыть свое истинное отношение к нему, однако другого пути не было. А как мне по-другому отомстить за смерть отца? Никто толком не знал, что Ходоров-младший во всем виноват, мама же уговаривала забыть обо всем, не таить внутри себя обиду и попросту отпустить. Но разве я могла?

Именно из-за этого мужчины, стоявшего возле моего окна, папа попал в тюрьму. Из-за него заболел там, а потом, когда оставалось совсем немного до условного освобождения, скончался. Из-за Романа Ходорова моего самого любимого человека на всем белом свете теперь нет в живых. Он — причина нашего плачевного положения! Он виновен в бедах, свалившихся на нашу семью четыре года назад. И самое ужасное, что уже ничего не исправить.

Мама права, лучше отпустить и не таить злобу. Я попыталась так сделать: принять, смириться и жить дальше, прекрасно осознавая, что до мальчика, родившегося с золотой ложкой во рту, не добраться простому смертному. Вот только сейчас он находился на моей кухне и с насмешкой кривил губы.

Да, на людях не ставят эксперименты. Но разве это человек?

— Ром, зачем ты так? — сказала, не скрывая вмиг подступивших к глазам слез. — Я же просила не вспоминать про отца.

Спесь с него слетела. Во взгляде будто появилось узнавание. Мне даже не захотелось узнать, что он себе надумал, поэтому добавила:

— Так ты поэтому приехал? Хотел попасть на годовщину его смерти?

Я не смогла выдержать непонимающего взгляда зеленых глаз, отвернулась. Кинула ложку на столешницу и оперлась на нее руками. Сложно… Даже сейчас, спустя такой промежуток времени, мне было тяжело вспоминать об отце.

— Ты опоздал на месяц, — сказала, шмыгнув носом.

Мне на плечо легла широкая ладонь. Первым порывом стало сбросить ее, зашипеть на этого негодяя разъяренной кошкой. Пусть бы узнал, каково это — потерять кого-то по «случайному» стечению обстоятельств только потому, что деньги решают все. Пара новеньких красных купюр может изменить показания очевидцев, обелить репутацию богача и очернить имя человека, который всего лишь ехал сзади и, едва заметил сбитую пожилую женщину, поспешил ей на помощь.

Ох, не следовало называться сестрой.

Я подавила всколыхнувшийся гнев и прижалась к груди Романа. Вдыхала запах смеси его дорогого парфюма с алкоголем и сдерживалась от едких замечаний, от проявления ненависти, от неверных движений. По легенде мы ведь брат и сестра. И мне нужно его перевоспитать. Моя задача — потешить свое эго, поставить над человеком эксперимент, попытавшись выдрессировать его подобно собаке, вдоволь поизвращаться и получить за это деньги. Почему бы и нет?

Хоть какая-то компенсация за мою потерю.

— Сколько же ты пьешь, что настолько даты перепутал? — отстранилась я от мужчины и заглянула ему в лицо. Еле сдержалась, чтобы не поморщиться, и отступила в сторону. — Ладно, не мне тебя учить жизни. Пусть твои родители этим занимаются.

— Полу-учается, общая у нас мать? — прищурился Роман.

— Не пори горячку, — демонстративно закатила я глаза. — Твои родители расстались. Затем твоя мама сошлась с моим папой. И все, таким образом у меня появился брат. Не припоминаешь, нет?

Главное – выдумывать все приближенно к реальности, чтобы затем не запутаться в своих же словах. Я еще не знала, во что выльется моя ложь, однако уже догадывалась, насколько будет сложно. Люди ведь не собаки. К ним нужен другой подход. Вот только я не психолог и стою далеко от всех этих мозгоправских штучек, поэтому буду действовать как умею. Нужно только определиться с методом дрессировки.

— А ты все так же гадишь по углам, — съязвила, заметив грязную лужицу, в которой валялся совок с осколками и помидорами.

Оторвавшись от разглядывания гороха, Рома в непонимании посмотрел сперва на меня, а после на остатки своей уборки. Неужели нельзя догадаться, где стоит мусорка? Элементарно ведь. Почти в каждой квартире ее можно найти под умывальником. Взял, заглянул, нашел, высыпал.

Мысленно усмехнувшись, пришла к выводу, что придется начинать обучение зверюшки с самых азов. Вот только как бы все грамотно сделать?

— Я не знал, куда выкинуть, — отмахнулся Роман и, брезгливо покосившись на горох, вновь подошел к окну. — Ну так что, сеструха, чего ты добиваешься?

— Справедливости, — пожала я плечами и достала из холодильника все необходимое для обещанных бутербродов. — А ты давай не стой, доделай начатое. Нагадил — так убери.

— Может, сама?

— Сома у меня нет, да и готовить я его не умею. Но если очень хочешь, то можем что-нибудь придумать, — говорила, нарезая батон. — Помнишь, папа как-то обещал на рыбалку ночную нас свозить? Хочешь, можем вдвоем съездить? Я смотрела ролики, как этих сомов ловят — завораживает. Правда, я не осмелилась бы. Но тебе точно понравится. Ну?

Глава 4. Роман

Я был голоден как зверь. Во всех смыслах этого слова. И хоть доза ее волшебного пойла ослабила головную боль, в одиннадцатом часу ночи меня посетили три самые жуткие напасти: сушняк, голодняк и... Я посмотрел вниз. Хм... Если первые две были вполне логичными, то чего от меня хотел третий товарищ? Ладно, с чего лучше начать удовлетворение?

Моего телефона по-прежнему нигде не было, как и бумажника, а вызвать такси и свалить отсюда уже хотелось. Очень! Впрочем, решать этот вопрос ночью не рентабельно — лучше отдохнуть в объятиях девушки, которая уже не только переигрывала со своими легендами, но и злила.

Поразмыслив, я решил сходить сначала в кухню. Но как только поднялся с дивана, услышал открывающуюся дверь. Сеструха — теперь это обращение казалось мне забавным — вышла из спальни и скрылась в ванной комнате. Я подождал, пока она вернется к себе, и поторопился к заветной цели. Первым делом нужно было побороть сушняк.

Тихо открыв дверь холодильника, пробежался глазами по содержимому. Банок не было — только контейнеры с продуктами и… минералка!

— Бинго!

Выудив бутылочку, я сделал пару глотков и почувствовал, как ко мне возвращается жизнь. Здесь же на полке обнаружились лекарства, только аспирина среди них не оказалось. Ну и ладно. Теперь стояла вторая задача — еда.

Я не стал включать свет, вместо этого оставил дверь холодильника открытой. Подошел к плите и, едва приподняв ближайшую крышку, застыл. В нос ударил убойный запах гороха. Аппетит временно притупился, и я окончательно осознал: это блюдо точно не мое!

Резать же колбасу и хлеб огромным ножом сеструхи я побоялся. Да и вообще, все предметы в кухне казались либо подозрительно хлипкими, либо ужасающе острыми.

Заметив в одном контейнере огурцы, входящие в мой еженедельный рацион, я схватил один. Осторожно промыл его под краном, немного поморщившись из-за запаха хлорки, и откусил. Абсолютно безвкусная фигня!

Не найдя, куда выбросить эту гадость, оставил покусанный овощ на столе.

Черт! Жрать-то хочется. А может, пойти облапать девчонку и тем самым задобрить? Не дикое же я животное, чтобы кусать колбасу целиком! Удовлетворю сеструху, и она сделает мне приятное в ответ — накормит.

— Так, — произнес, закрыв холодильник.

Выдохнул и тихим шагом достиг ее двери. Та поддалась мне сразу и совсем без скрипа. Осталось лишь найти ее кровать. Полоска света, льющаяся из зала, мне в этом очень помогла. Тонкая простыня, выгодно лежащая на бедрах сеструхи, подкинула образ, от которого забурлила фантазия. Там определенно было что потрогать!

Все еще на цыпочках я подошел к кровати, бесшумно избавился от рубашки, ремня и носков, а затем пробрался под одеяло. Тепленькая… И наверняка только делает вид, что спит.

Я положил ладонь на бедро, но реакции не последовало. Наверняка ведь специально тянет время, чтобы набить себе цену. Курочки постоянно так делают, возрождая в мужчине первобытного хищника.

Однако стоило руке двинуться вверх, как сеструха дернулась, заерзала и прилипла ко мне спиной. Восхитительная мягкость ее тела и тонкий цветочный аромат только упрочнили мои фантазии. Но в тот момент, когда я мечтал услышать как минимум стон, девушка вскрикнула, откинула мою ладонь и отползла.

— Ты! — она впилась в меня злым немигающим взглядом, в котором отражался приглушенный свет.

— Я, — гордо произнес в ответ, правда, с опаской, потому как было в ней что-то, заставляющее остерегаться.

— Что ты тут делаешь?

— Хочу наконец-то услышу твое имя.

Я вложил в эту фразу все свое обаяние, даже бровями поиграл, хотя в темноте она вряд ли увидела. Ну, давай, курочка, сдавайся. Твои игры уже надоели не только мне, но и тебе самой.

— Ты окончательно умом тронулся?! — ее крик вернул головную боль и раздражение.

— Слушай, перестань играть в недотрогу. Ты меня сюда для чего притащила? Для секса?

— Рома, ты идиот?

— Не вынуждай меня материться…

— Я тебя сейчас еще и пну, засранец! — она завозилась, а потом уперлась в мой бок холодными ступнями.

Я вскрикнул и поежился.

— Что ты…

— Пошел вон отсюда!

Девчонка действительно меня пнула, причем с такой силой, что не было возможности среагировать. Пальцы ухватились за край подушки, и мы вместе с сеструхой глухо упали на пол. Но только она навалилась сверху в располагающей для ночных забав позе, а мои руки скользнули ей на талию, как сеструха подпрыгнула и начала отряхиваться.

— Фу! Блин, Рома, фу! Ты себе мозги, что ли, пропил? — я заметил, как ее передернуло, будто от омерзения. — Пробует он мой размер. Я ему диван выделила, свежую постель, а он? Что лежишь?

Я посмотрел на разъяренное, немного скрытое волосами лицо девушки и окончательно запутался. Здесь не было никакой игры. Тогда кто из нас тронулся умом? Судя по ее безумному взгляду, не я.

— Погоди…

— Рома! — твердо произнесла она мое имя. — Вышел. Вон. Из. Моей. Спальни!

Я поднялся, схватил рубашку с ремнем и вернулся обратно в зал. Теперь происходящее казалось чересчур странным. Я с точностью мог сказать — мы не знакомы, однако она вела себя так, словно знала меня очень хорошо.

Глава 5. Виктория

От этой дурацкой затеи я ожидала многого. Думала, Роман сразу же обругает меня нелицеприятными словами и покинет мою квартиру до того, как наступит утро. Но он остался, и более того — начал приставать. Ну как так можно? Ему других девушек мало, нужно наброситься и на названную сестру?

Я долго стояла в кухне и смотрела на изрезанную скатерть. Виноватого даже искать не пришлось. Он наверняка сейчас похрапывал на моем диване в гостиной. Я тяжело вздохнула, собралась с духом и настроилась на позитивную волну, намереваясь стойко терпеть его выходки и завершить начатое. Следовало лишь открыть холодильник, позавтракать – и день точно прошел бы на ура. Вера в лучшее – вот что нас двигает вперед, к намеченной цели! Но одно дело верить, а другое — видеть перед собой пустоту.

Прожорливая псина!

Оказывается, Рома — крайне наглое существо. Это кем нужно быть, чтобы съесть полпалки колбасы и приличный кусок сыра? Нет, я знала, что миллионеры хорошо питаются, но не настолько!

— Хорошо, хоть минералку оставил, — пробурчала себе под нос и обнаружила, что ее всего пара капель на дне.

Не сдержала нервный смешок и собралась выкинуть бутылку в мусорное ведро, как моему самообладанию пришел конец. Ну точно скотина!

Я влетела в зал и без задней мысли сдернула с этого ублюдка одеяло. Правда, завизжала от неожиданности, ведь не думала, что обнаружу его полностью голым.

— Рома, ты не только свинья и идиот, но и волосатая обезьяна!

Мне хотелось рвать и метать. Я готова была задушить ублюдка, вот только не могла повернуть голову, так как не желала видеть это существо во всей своей красе. Правда, миллионер посчитал иначе.

Он дернул меня за руку и в мгновение ока повалил на диван, нависнув сверху. От неожиданности я потеряла дар речи. Не думала, что подобное может со мной произойти. Какая ирония: Ходоров-младший пристает к дочери человека, который по его вине умер в тюрьме.

— Так-так, что тут у нас? — промурлыкала псина и склонилась для поцелуя.

Я поджала губы, выгнулась, уперлась ладонями в мужскую грудь. Стало мерзко. Меня передернуло от его близости, от смеси запаха моего мыла и чего-то, напоминающего острую приправу, от чужих губ на моих губах, от пляшущих дьяволят в карих глазах и от небритости мужчины. Я растерялась. Должна была оттолкнуть его, но оторопела от наглости миллионера.

— Расслабься. Чего ты такая зажатая? — Ходоров-младший еще и насмехался!

Он скользнул рукой вниз и, широко улыбнувшись, коснулся губами моей шеи.

— Идеально, — прошептал он.

— Рома-а, ты ничего не путаешь? — процедила я сквозь зубы и оттолкнула наглого ублюдка.

Почувствовав свободу, кубарем покатилась на пол. На пару минут впилась немигающим взглядом в ковер, а после подскочила и посмотрела на негодяя.

— Рома, я все-таки твоя сестра! — попыталась я воззвать к его благоразумию, ведь по легенде мы все-таки родственники.

Мужчина выгнул бровь, скользнул взглядом вниз, на задранную майку, которую пришлось одернуть.

— Да ладно тебе, — его губы растянулись в предвкушении, а сам он поднялся и шагнул ко мне. — Я не сделаю ничего плохого. Будет приятно.

— Тебе не кажется, что не все в мире вертится вокруг тебя? Ты просто омерзителен! — выплюнула я эти слова ему прямо в лицо и отвернулась.

Как он мне противен! А также неприятно осознавать, что, будь он настырнее, меня бы никто не спас от мерзких поползновений. К тому же это ведь моя квартира! Я собралась его перевоспитать, сама согласилась на сомнительную авантюру. А что в итоге? Гадство!

— Эй, ты там плачешь, что ли?

Я снова отпихнула Рому, отчего он сел обратно на диван. Хотелось побыстрее убежать из гостиной. Чтобы он не видел моей слабости и не подумал, что плачу из-за него. Ходоров-младший не достоин моих слез! Смахнула их и собралась все-таки поставить обнаглевшего гада на место. Вот только голос выдал бы мое состояние. Поэтому подхватила валяющийся на полу тапочек, а пока надевала его, старалась даже краем глаза не смотреть на прикрывшегося одеялом миллионера.

— Эй, сеструха, не стоит так нагибаться в доме, где живут мужчины, — казалось, он собрался все обратить в шутку.

Я резко выпрямилась. Едва не охнула от возмущения. Не сдержалась, все-таки шагнула к нему и залепила звонкую пощечину.

— Ты здесь не живешь и жить не будешь, — прошипела, не скрывая свою злость, и удалилась из зала в кухню.

Едва добралась до стула, как рухнула на него, не в силах больше стоять на ногах. Ладонь пылала. А меня трясло после произошедшего: от дикой ненависти, от желания сию же секунду выставить ублюдка за дверь, от банальной обиды.

— Надо было не соглашаться, — безмолвно прошептала и, тряхнув головой, поднялась, чтобы поставить чайник.

Единственное радовало, что все еще можно повернуть вспять. Сейчас он или сбежит отсюда, или же придет и нагло встанет в дверях. А я открою ему горькую правду. Пусть знает, что собственный отец приказал своей подчиненной перевоспитать его, а та не стала марать руки и сбросила обузу на двоюродную сестру. Видимо, больше из Юлиных знакомых никто не согласился. И правильно, кому вообще нужен такой шалопай?

Глава 6. Роман

— Я верну! — сказал сеструхе, испытывая небывалый стыд. Да чтобы Ходоровы брали подачки!..

— Не надо, Рома. И будь счастлив!

Нет, я, конечно, не планировал сюда возвращаться, а те же деньги собирался перевести на счет или передать через курьера, но ее пожелание меня убило — как будто не она меня выпроводила за порог. Ладно. Я засунул сложенные купюры в карман и бодро спустился по лестнице.

Подъезд и двор на удивление были чистыми. Образ вонючего, полного бомжей и алкашей района разрушился. Все выглядело прилично: газон, кусты, детская площадка. Разве что дома старые. Им требовался как минимум косметический ремонт.

Я поплелся в сторону большой дороги, оставляя за спиной четыре девятиэтажные коробки и умопомрачительный запах выпечки, хотя пекарня так и манила. Мой организм не привык столько голодать. Один бутерброд за два дня — слишком мало для того, чей рацион составлял профессионал.

Уже за пределами двора нашел табличку с адресом. Теперь оставалось позвонить в такси и наконец-то попрощаться...

Я застонал. Как можно быть таким тугодумом? Телефона нет! Да и ключей от квартиры нигде не нашлось. А может, это она? Стащила их, блестяще сыграла свою роль, чтобы притупить мою бдительность, а потом со своей шайкой припрется грабить? Нет, я не был параноиком. Просто подозрительно все это. Очень подозрительно.

Немного пострадав от вселенской несправедливости, я встал возле дороги и начал голосовать. Все такси пролетали мимо. Водители даже не догадывались, какая вип-персона подпирает бетонный столб. Хотя вполне могли игнорировать частого клиента, который любил устраивать скачки с курочками на заднем сиденье. Нет, Ходоров-младший не страдал эксгибиционизмом, просто часто пил и кутил… Кажется, сеструха кое в чем была права. Я та еще свинья.

Наконец притормозила старенькая тойота. Пожилой мужчина приветливо улыбнулся, словно сразу понял, кто перед ним стоит. Вот так бы сразу…

Однако мое мнение о нем поменялось уже спустя несколько секунд. Услышав адрес, тот с подозрением осмотрел мою одежду, выдав в итоге самый неожиданный вопрос:

— У тебя деньги-то есть?

Да чтоб у тебя колесо спустило! И этот туда же!

— Есть! Поехали!

Не дожидаясь приглашения, я сел и захлопнул за собой дверь. Таксист недовольно покачал головой, затем сообщил, сколько будет стоит проезд. Украдкой отсчитав купюры, которые дала сеструха, с облегчением выдохнул: хватит, и даже останется. Правда, вся ситуация казалась мне дичайшей. Нет, я раньше держал мелочь в руках, но ужаснуло само осознание того, что денег у меня больше нет. И случись очередная нелепица, я бедняк, с каких сторон ни посмотри.

К счастью, девчонка оказалось не такой уж и стервой, хотя до конца несла какую-то несусветную чушь.

— Да чтоб тебя! — неожиданно воскликнул таксист и ударил ладонями о руль. — Только этого не хватало!

— Что-то случилось? — уточнил с опаской.

— Колесо спустило!

Я медленно выдохнул. Какого лешего?! Неужели высшие силы, в которые в наше время мало кто верил, решил отыграться именно на мне? Тогда, может, сразу скажете, сидящие наверху, это весь тортик или только первый ярус? Страшно подумать, какова на вкус вишенка...

— Выходим, товарищ! Дальше ты либо пешком, либо жди десять минут.

— Подожду.

Смена колеса заняла гораздо больше времени. Мне пришлось ему даже помочь, а потом обнаружить, что измазался. Безусловно, таксист по доброте душевной предложил тряпку, но, завидев, в каком та состоянии, я вежливо отказался — только размажу уже имеющуюся грязь.

Когда меня доставили в родной двор, в котором даже дышалось легче, внезапная улыбка уже не сходила с моего лица. Оказывается, жить в элитном районе и иметь квартиру в сто сорок пять квадратов в пентхаусе — это не просто замечательно, это космос. Не передать, насколько я был рад войти в холл, пройтись по идеально отполированному полу, подойти к ресепшену и увидеть… На меня не смотрели с благоговением, не улыбались на все тридцать два зуба и не спрашивали, как дела. Дежурный, которого я раньше не видел, брезгливо оглядел мой помятый костюм и кисло уточнил:

— Вы что-то хотели?

— Да, я Ходоров. Ключи от пентхауса.

Он хрюкнул от смеха и сжал губы, чтобы ненароком не расхохотаться в голос.

— Может, вам еще джакузи с лепестками роз организовать?

Я набрал воздуха в легкие, намереваясь спокойно вести беседу.

— Меня зовут Ходоров Роман Георгиевич. Я живу в пятьдесят восьмой квартире, пентхаус.

— А я Пшеничный Вася, и я прекрасно знаю список всех жителей этого дома. Никаких Ходоровых там нет! Будьте добры, покиньте территорию, пока охрана не выволокла вас отсюда.

— Вызовите администратора, — процедил я сквозь зубы, теряя самообладание. Неужели отец приложил ко всему этому руку? Он давно грозился меня проучить, если не возьмусь за голову и не продолжу его дело.

— В этом нет нужды.

— Я сказал, вызовите администратора!

Этот… Этот… Он нажал кнопку вызова охраны! Моральный урод! Заметив приближение двух крепких мужчин, я решил не устраивать скандал и сам покинул дом. Смешки за спиной проигнорировал. Хотя, оказавшись на улице, не выдержал и стукнул кулаком по стене. Потом долго шипел и матерился, зато выпустил пар.

Глава 7. Виктория

При виде Романа у меня едва не отвисла челюсть. Утром он выглядел еще более-менее, а сейчас напоминал чучело, пригодное лишь для отпугивания ворон. Из-за его появления ноги будто одеревенели. Не слушались. И лишь благодаря овчаркам, рвущимся на лужайку, я продолжила движение и прошла мимо него.

— Сеструха, да ладно тебе, не злись, — нагнал меня миллионер.

— Сидеть! — скомандовала я псам и повернулась к Ходорову-младшему.

Юлина хватка иногда поражала. Она всегда доводила начатое до конца и не сдавалась, даже если цель казалась невыполнимой. И сейчас, глядя на помятого Романа, у которого была рассечена нижняя губа, а в уголке рта еще виднелась кровь, я повторно пожалела, что вчера под влиянием эмоций дала свое согласие. На что еще готова пойти моя сестра?

— Ты это… — он замялся, поморщился. Посмотрел на детскую площадку, словно собираясь с мыслями. — Извини за утро.

— Хорошо, — ответила и потянула питомцев за поводки, снова выдвигаясь на прогулку.

— Хорошо? Вот так просто?

— А чего ты хотел? Я не закатываю истерик на людях. Пришел, извинился — молодец, держи конфетку! Я рада, что ты осознал свою вину. Теперь с чистой совестью можешь ступать по своим делам.

Осознал? Как же! Я мрачно покосилась на шагающего рядом мужчину и мысленно пожелала ему всех кар небесных. Такие люди не меняются. Папенькин сынок и вины-то своей не почувствовал, явно выдавил из себя заветное слово лишь для того, чтобы приняла его обратно.

Несложно догадаться, что именно подтолкнуло его вернуться, купить пирожные с отвратительным маслянистым кремом и даже извиниться. Ситуация вынудила!

От него отвернулись все — другого объяснения я не нашла.

— Это твоя работа — выгуливать собак? — решил он завести отвлеченную тему для разговора.

Меня передернуло от всколыхнувшегося негодования. Зачем? Почему я должна с ним о чем-то беседовать? Пусть бы богатенький сынок и дальше был недоступен для простого смертного, чтобы не тянуло залепить ему очередную пощечину. А ведь ладонь уже зудела от желания. Просто потому, что он еще способен дышать этим воздухом, радоваться жизни и даже не задумываться о содеянном. Сколько людей, помимо моего отца, уже пострадали по причине его эгоизма?

— Нет, подработка, — скупо объяснила я, не вдаваясь в подробности. Ни к чему миллионеру знать, что я делаю стрижки собачкам тех девиц, которых он привык обхаживать.

— Зачем обременять себя второй работой? — поинтересовался Роман, наклонившись к Дилли и погладив овчарку по голове.

Вилли тут же зарычал. Он предостерегал, что не стоит прикасаться к его брату, иначе по чистой случайности можно остаться без руки. Ходоров-младший убрал ладонь и отступил. Вот! Его даже собратья не принимают! Так что говорить о людях?!

— Знаешь, Рома, — начала я, вновь потянув псов на себя, — тому, кто никогда не работал, а лишь шатался по барам за счет родителей, меня не понять. Зачем ты пришел?

Миллионер прошелся пятерней по волосам. Я видела его сомнения, однако не собиралась на этот раз быть мягкой. Мне не нужна очередная нервотрепка. Пусть держится от меня на расстоянии не меньше километра и забудет о существовании «сеструхи». Кстати, почему бы не назвать «сестренкой»? Видимо, человек, привыкший лишь брать, не способен на нежности в принципе! Впрочем, неудивительно.

— Слушай, помоги разобраться в происходящем, — вдруг выдал мужчина. — Вокруг творится что-то странное, а ты единственная, которая способна мне все объяснить.

Я пораженно выгнула брови. Хотела открыть ему глаза и заявить, что все донельзя просто. Эй, человек, от тебя отвернулись родные! Разве нужно еще в чем-то разбираться? Но вместо этого процедила:

— Поезд ушел.

— Никуда он не ушел!  — шагнул ко мне Рома и впился пронзительным взглядом. — Это ненадолго. Ты просто расскажешь…

— Мне нужно отвести питомцев хозяину, — решила поставить в нашем разговоре точку, однако миллионер схватил меня за локоть и дернул на себя.

Вилли зарычал, бросился на мужчину, почуяв опасность. Острые зубы сомкнулись на ноге Романа, однако я вовремя оттянула пса, не позволив причинить тому вред. Не хватало еще, чтобы этого красавца усыпили, назвав неуправляемым и опасным для окружающих. Я не сомневалась: Ходоров-младший не простит подобной выходки животного.

— Тише, тише, — отступил миллионер, подняв руки. — Я хороший. Все, больше не трону вашу красавицу.

Овчарка продолжала рычать. Я опустилась на корточки и долго гладила малыша, заставляла смотреть на меня, проговаривая успокаивающие слова. Однако вскоре поднялась. Повторила свою последнюю фразу и поспешила покинуть двор. Меня не покидало странное гнетущее чувство, а ноги, все еще одеревенелые, которых застали врасплох судорогой, ступали по земле, словно по раскаленным углям. Я хотела быстрее скрыться за углом дома. Чтобы перевести дыхание, расслабиться, просто закатить глаза и спросить у высших сил, почему это горе луковое свалилось именно на мою голову. От него ведь сплошные проблемы!

— Ну как, мои мальчики хорошо себя вели? — поинтересовалась рыжеволосая женщина, впуская Вилли и Дилли в квартиру.

— Да, они у вас просто замечательные.

Глава 8. Роман

Я искренне негодовал из-за происходящего. Мало того, что желудок начал пожирать соседние с ним органы, так еще и сеструхе вздумалось ночевать не дома. Нет, у меня давно вошло в привычку покидать квартиру с наступлением сумерек, ведь в это время начиналось все самое интересное. Но не сегодня! Сейчас я отдал бы многое за обычный плотный ужин и спокойный сон.

Нагнав торопливо шагающую девчонку, мысленно напомнил себе: в данный момент мне отдавать-то нечего! И по странному стечению обстоятельств необходимо расположить к себе эту, можно сказать, незнакомку. Ведь она — единственное звено между моей прошлой жизнью и творившимся сейчас безумием. Что мы родня — не поверю. Потеря памяти? Сто раз «нет»! Я слишком отчетливо помнил каждое прожитое мгновение, чтобы начать сомневаться. И ожидая ее перед подъездом, лишь больше в этом убедился. Рубашка… Если я бедный разгильдяй, как утверждала эта обиженная особа, то откуда на моей одежде бирка дорогой марки? Да я даже мог назвать, когда и где купил ее!

— Куда идем? — поинтересовался, собираясь хоть как-то вывести ее на разговор.

Сеструха зыркнула на меня, поджала губы. Вместо ответа ускорилась, едва не пустившись в бег. Неужели настолько обиделась? Но я ведь извинился! Раньше, конечно же, к словам прикреплял солидную сумму хрустящих купюр, и тогда курочки мгновенно забывали о своих претензиях. Вот только теперь задобрить нечем. Поискать цветов, что ли?

Огляделся, но ничего подходящего не нашел. Зато зацепился взглядом за автомобильную стоянку со стройным рядом ларьков, светящихся надписью «круглосуточно». Появившуюся догадку, что именно там работала сеструха, отмел сразу. Но тут же вернулся к ней. Неспроста ведь девчонка сказала про мелочь и небо со звездами. Правда, до последнего не понимал, почему нельзя найти нормальный способ заработка, где не нужно целую ночь сидеть в закрытой коробке?

И да! Она на самом деле постучала в металлическую дверь, чтобы за каких-то пару минут заменить ужасно разукрашенную фифу. Я же остался в стороне. Наблюдал за очередью, постоянно пополняющейся то подростками, то женщинами в домашней одежде, то откровенно пьяными мужиками.

Смотрел и выискивал причины, для чего молодой, относительно привлекательной девушке устраиваться на такую отвратительную работу. А потом еще выгуливать собак.

— Рома, иди сюда, — выглянула она из ларька, приоткрыв местами ржавую скрипучую дверь. — Держи.

Я посмотрел на маленький пластмассовый стаканчик, из которого шел густой пар. От запаха крепкого кофе желудок заурчал сильнее. Однако пить эту черную жижу с медленно оседающими крупинками желания не появилось. Да это же помои!

— Чтобы хоть как-то перебить вкус твоих пирожных, — указал сеструха взглядом на пакетик с угощениями, принесенными ей в качестве извинения. — Бери, Рома, ко мне пришли.

Но стоило потянуться к этому убожеству, как она отодвинула стаканчик и посмотрела на меня с укором.

— Ты так ошпаришься. Держи за верхний плотный краешек, — сказала и дернула мою руку на себя.

Сама показала, как нужно делать, осталась довольна результатом и снова вернулась к своей работе.

Странно. Обижалась ведь!

Я брезгливо отвел от стаканчика взгляд и огляделся. Все вокруг было чуждо. Темно, если не считать места под фонарями и яркие фары автомобилей и фур. Ветер свистел, холод уже проникал под тонкую рубашку. Один за другим появлялись люди, стекающиеся со всех сторон и даже приезжающие сюда на такси. Я вновь отошел в сторонку и долго не решался отхлебнуть это противное нечто. Глотнул. Поморщился. С трудом сдержался, чтобы не вылить эту гадость на траву. Единственное, что меня останавливало, — тепло, исходящее от стаканчика.

— Рома, — снова выглянула сеструха и засеменила ко мне, в тень. — Горячий кофе — это хорошо, но так ты вообще простынешь.

Накинула на меня вязаный платок, передернула плечами и, даже не подняв голову, снова собралась уйти.

— Так ты обижаешься или нет? — схватил ее за руку.

— А это важно? — наконец посмотрела она на меня. — Ты всегда принимаешь и никогда не даешь взамен. Просто грейся. И нет, мне твое «спасибо» не нужно.

— Ты не права, — шагнул я к сеструхе, но появился пьяный мужлан, еле переставляющий ноги, и забарабанил в прикрытое окошко ларька.

— Отпусти, мне нужно отоварить человека.

«Разве это существо можно назвать человеком?» — подумал про себя, разжав пальцы.

Он сперва просил записать его на вексель. А едва понял, что здесь ему отказали, выпрямился и долго смотрел на светящиеся холодильники с пивом. Проверил карман. Похлопал глазами. Затем ринулся к заветному алкоголю и начал откровенно ломать дверь.

— Что вы делаете? — выбежала девчонка из ларька. — Уходите, или вызову полицию.

Пьянчуга обернулся. В затуманенных глазах не было и намека на вменяемость. Порой мы с Робертом тоже выглядели свиньями, когда напивались ночи напролет, но хотя бы приличными и не такими вонючими. А этот, видимо, уже дошел до конечной стадии. Для него алкоголь — смысл жизни.

— Чо ты сказала? — он скривил рот и встал в позу быдла — скрюченное нечто со свирепым взглядом.

— Я вызову полицию, если вы сейчас же не уберетесь отсюда! — воинственно произнесла сеструха.

Глава 9. Виктория

— Как тебе пирожные? — сказала вместо того, чтобы назвать свое имя.

Мне не хотелось его говорить. Пусть и дальше остаюсь сеструхой. Так хотя бы буду помнить, кто рядом со мной стоит и почему нужно держать ухо востро. Безусловно, Роман ни на йоту не поверил в мою ложь про наши кровные узы, однако и раскрывать перед ним карты я не собиралась. Посмотрим, не раскачается ли лодка, если каждый будет грести в свою сторону, и куда в конечном итоге мы приплывем.

— Вкусно, — уныло отозвался миллионер и протянул мне тарелку со вторым. — Будешь?

— Нет, спасибо. Ты кушай, кушай. А то из-за кое-кого, — не буду указывать пальцем, — нормальной еды в ближайшее время не предвидится, — глянула на него злым взглядом, припомнив выброшенные колбасу и сыр.

Роман не отреагировал на шпильку. Довольно быстро умял второе пирожное и выпил чай. Думала, попросит еще или отдаст пустой стаканчик, но вместо этого вышел на улицу и выбросил его в мусорное ведро. Я вновь удивилась. Уже накапливала поучающие слова, что надо беречь природу и всегда прибирать за собой, а не заставлять это делать других. Оказывается, зря.

— Чего так смотришь? У меня лицо грязное? — начал вытирать Ходоров-младший губы.

Я опомнилась, усмехнулась. Вновь потянулась за конфетой и вложила ее в руку миллионера. Хотя бы лакомством буду поощрять его хорошие поступки. Вдруг все же смогу выдрессировать зверя?

— А тебе идет улыбка.

— Что? — подняла я голову на Ходорова-младшего, но тут же отвлеклась на пришедшего покупателя.

— Говорю, почаще улыбайся. Лицо преображается, — повторил Роман, едва мужчина ушел. — Вот только это ужасный хвост и бесформенная одежда все портят. Сеструха, — присел миллионер на корточки, поравнявшись со мной. — Давай уговор.

— Горячо обожаемый братик, — начала я строго, подозревая, в какое русло потечет разговор. — Ни на какие сделки я с тобой не пойду. Ты приехал… — мои слова потонули в поцелуе.

Но не успела я опомниться, как он закончился. Роман отстранился, провел большим пальцем по моей губе, а я сидела и во все глаза смотрела на наглого самодовольного ублюдка, думающего, что на нем клином сошелся свет.

— Зажатая, — цокнул языком мужчина и поднялся. Отряхнул колени, поправил рубашку, накинул на плечи мой вязаный платок.

— Эй, ты ничего не путаешь?!

— А разве я не прав? — как-то снисходительно посмотрел на меня Роман.

— Пошел вон отсюда, пьянчуга несчастный! — я окончательно разозлилась и вытолкала этого гада на улицу.

— Да ну тебе, сеструха, это всего лишь… — начал оправдываться он, однако его слова заглушил хлопок металлической двери.

Дайте мне больше места, ударила бы. Снова залепила бы пощечину, чтобы неповадно было. Нашелся здесь, ублюдок ненормальный!

— Неужели ты так обиделась на «зажатую»? — заглянул в окошко ларька Роман.

Я ринулась к нему. Закрыла на защелку. Обреченно села и прислонилась спиной к полке с напитками, даже теперь не чувствуя себя защищенной. Казалось, этот проходимец пролезет в любую щель, вновь начнет осуждать мой внешний вид и давать никому не интересную оценку.

«Но тогда почему завелась?» — мысленно задала вопрос, на который не нашла ответ. Его поступок обескуражил. Хотя нет, поцелуй напомнил тот случай в гостиной, где я почувствовала полную беспомощность и невозможность хоть как-то воспротивиться. Но ведь одно дело, когда тебя придавили и не дают даже шелохнуться, а совсем другое — невинное прикосновение к губам.

Спустя полчаса тишины раздался тройной стук. Я не хотела открывать. Вот только подумала, что товар могли привезти пораньше, поэтому все-таки отперла дверь и отпрянула, увидев перед собой маленький букетик цветов.

— По клумбам шастал? — посмотрела на довольного собой миллионера. — Рома, люди растили их, вкладывали душу, а ты пришел и вырвал. Тебе не стыдно?

— Признайся, ты всегда такая колючая? — разозлился Ходоров-младший и с размаху бросил эти цветы в мусорное ведро. — Нравится издеваться?

— Это я над тобой издеваюсь? Рома, не ты ли завалился в мою квартиру пьяным, нагадил на моей кухне, едва не изнасиловал этим утром, а вечером вернулся как ни в чем ни бывало и сунул под нос отвратительные пирожные? Мол, скажи спасибо, что и такие принес.

— Сеструха, я же извинился, — двинулся на меня мужчина, однако я уперлась ладонью ему в грудь и не пустила в ларек.

— Молодец, — усмехнулась я, достала конфету и бросила ему в лицо.

Отвернулась и вдруг осознала, что не должна была всего этого говорить. Моя задача — выдрессировать, а не обижаться. Нужно показать, как делать не стоит, приучить к ответственности и привить желание самому зарабатывать деньги.

— Извини, — сказал миллионер тише и потянул меня за руку к себе.

Обнял, начал поглаживать волосы.

— Рома, что ты делаешь? — спросила, уткнувшись носом в пуговицу на рубашке.

— Успокаиваю.

— Кого? Себя или меня? Если меня, то это не помогает.

Я ощутила ладонь на своей спине. Почувствовала приятное тепло, вновь различила аромат острой приправы, будто Ходоров-младший специально посыпал себя ею.

Глава 10. Роман

Я застонал. Трель будильника звенела второй раз, но мне уже хотелось прибить того, кто его поставил. А ведь так хорошо спалось! Пенная вечеринка у бассейна, девушки в купальниках, алкоголь и басы, от которых сносило крышу. Казалось, я успел познать рай, пока в мой сон не ворвались надоедливые звуки и не выдернули в мрачную жестокую реальность. Все та же квартира, небольшая комната с затхлым запахом, которую нужно проветривать через каждые пару часов, и голод. Зверский нестерпимый голод.

Как только мои ноги коснулись пола, а я в господствующем здесь полумраке впился взглядом в цветочный узор на ковре, снова зазвонил будильник. Он доносился из коридора. Поднявшись, я отправился на его поиски. Видимо, сеструха специально оставила телефон не в собственной комнате, чтобы наверняка отреагировать.

Проведя пальцем по экрану, наконец-то избавил свои уши от визгливого кошмара и зашел в ванную. С минуту смотрел на свое лицо, думая обо всем, что со мной произошло, и о том, насколько круто повернулась жизнь, стоило опрокинуть пару лишних стаканчиков. Жаль, в обратную сторону такой финт не провернуть. Даже если напьюсь, в привычную роскошь меня это не вернет. Следовало пойти другим путем, разработать хитроумный план и обвести вокруг пальца всех, кто посмел обдурить Ходорова-младшего.

Главное, не потерять ключ к разгадке. Ту самую, которая сопела в соседней комнате.

Задумавшись, я покинул ванную и проверил, точно ли сеструха здесь. Оказалось, что да. Девчонка мирно спала, разметав по подушке каштановые волосы. Мерное дыхание, трепет ресниц, легкий румянец и ни капли злобы. До меня все никак не могло дойти, почему она относилась ко мне с таким раздражением. Конечно, девочка — кремень. Но зачем затевать нелепую игру, если вскоре раскроешь карты сама? А в том, что она проколется, я был уверен. По крайней мере, постараюсь для этого сделать все возможное.

Сеструха внезапно засопела и перевернулась на другой бок. Теперь мне открылся вид на хрупкие плечи и спину. Взгляд скользнул по молочной коже, изучил несколько родимых пятнышек, вспыхнул, дойдя до тонкой длинной шеи, и… я чуть не хохотнул. Ну почему природа так жестока? Эти топорщащиеся ушки смотрелись мило, но в то же время очень смешно.

Коридор снова заполнился противной трелью. Да сколько можно?

Я поспешил выключить будильник и зашел в кухню, где внезапно на столе обнаружил хлеб. Она же сказала, что денег больше нет.

Нахмурившись, подошел к холодильнику и, едва открыв его, чуть не уронил челюсть. Откуда?!

Не сеструха ли прошлой ночью тыкала пальцем в мою расточительность? Впрочем, это не так уж и важно. Я заметил нарезанный сыр в упаковке и тут же достал его. Как только разорвал и попробовал, реальность перестала казаться мрачной. В ней тоже есть своя прелесть. Кажется, вкуснее я никогда и ничего не пробовал. Не знаю, виной тому был голод или отсутствие привычной еды, но пара ломтиков будто вернули меня к жизни.

Интересно, а что еще тут есть? Проверив не только холодильник, но и шкафы, я обнаружил не распакованный кофе. Открутил крышку и разорвал пленку, а потом чуть не пропал от аромата. Конечно, его не сравнишь со свежемолотым, сваренным в турке — именно таким меня частенько баловала Тамара, но этот тоже неплох.

Я поставил банку в сторону и решил поставить чайник. Набрал воды из-под крана, испытывая при этом смешанные чувства. Пожалуй, единственное, чему успел научиться за все годы — это заваривать чай и кофе. С последним вообще все было легко — за меня эту нелегкую задачу выполняла кофемашина.

Убедившись, что все сделал правильно и газовая плита точно не взорвется, я обернулся к столу, но неудачно зацепил банку. Упав, она прокатилась по краю стола, рассыпая содержимое на пол. Под босыми ногами хрустнули кофейные крошки. Я скривился от неприятных ощущений и поймал банку. Вовремя.

— Черт!

Сеструха вынесет мне мозг подчистую. Только успокоилась, пожалела «бедного», постель расстелила, еду в дом принесла – и вот тебе подарок! Не то чтобы стоило ее бояться, просто за сутки презрительного ворчания, сидевшего у меня уже не только в печенках, я испытал столько противоречивых эмоций, что теперь даже не знал, чего хочется больше: убить ее или соблазнить.

Совок и метла нашлись под раковиной. Затолкать бы эти предметы кому-нибудь в одно место… Вздохнув, я принялся за уборку. Кое-как собрал крошки, выбросил их в ведро и остался стоять, ожидая, когда же закипит чайник.

Он засвистел вместе с еще одним будильником. Выключив оба, я заварил себе чашку кофе и, долго не думая, подготовил вторую. Если сеструха насилует себя пятью дозами пищащих звуков, значит, пора ее будить.

Взяв в руки посуду с дымящимся напитком, направился к ней в спальню. Курочки редко получали от меня такое поощрение, и видит Бог, ради сеструхи я постарался. Аккуратно открыл дверь и при свете из коридора подошел к постели.

На этот раз девчонка оказалась в другой позе, и мне посчастливилось изучить не только спину, но и то, что пониже. Это выглядело весьма привлекательно. Любой бы на моем месте захотел потрогать! Но я не «любой». Мне нужно было добиться большего, чем разовый секс, – информации!

— Сеструха, зачем ставить столько будильников? — спросил ее и приблизил чашку, чтобы колючка уловила дивный аромат моих трудов. А заодно не постучала по голове за устроенный бардак.

— Так надо… — промычала она, забавно причмокнув губами. — Не мешай. Мне на работу скоро вставать.