(Не) брать!

24

— Куда она собралась? — проорал в трубку Глеб.

— Глеб Аркадьевич, мы не знаем, но она на вокзале с сумкой.

— Так, сука, узнайте! За что деньги получаете? — и отшвырнул телефон в сторону, вскочил с дивана и стал мерить шагами комнату.

Что Полина опять надумала? Что у этой бабы в голове? Все же было хорошо. Костя сказал, что она набрала его, чтобы узнать, все ли в порядке у Орлова. Глеб понимал, что так исчезнуть не самый лучший вариант, но сам не предполагал, что его командировка займет столько времени, а потому не предупредил о том, что не сможет выходить на связь. И не потому что не хочет, он хочет, еще и как! А потому что о ней заботился. За эти дни он провел несколько важных встреч, совершил два перелета, включая трансконтинентальный. Он понимал, что сейчас за каждым его движением наблюдают, каждый его звонок отслеживают и не мог допустить, чтобы кто-то узнал о ней. Она — его слабость. Это тот инструмент, с помощью которого на Орлова могут надавить. Он не хотел ее беспокоить и рассказывать о той опасности, которой она себя подвергает, находясь рядом с ним. Не хотел, но придется. Выдохнул, провел рукой по волосам.

Его командировка слишком затянулась, а отец ему переправлял все новые и новые дела. Хорошо хоть ее мужа-идиота устранил. Одна мысль о том, что она живет в одной квартире с мужиком, и уж тем более, спит в одной кровати, вызывала приступы ярости. Она его, и только его! К ломкам в теле от отсутствия этой женщины рядом он начал уже привыкать, но, сука, ни хрена от этого легче не становилось. Снимать напряжение с помощью баб не было желания.

После удачных переговоров с Кано, тот предложил отдохнуть: виски, кокаин, шлюхи. Ни одна из предложенных позиций Орлова не устраивала, но отказаться совсем он не мог. Сидя в резиденции Кано, они потягивали виски, наблюдая за тем, как перед ними танцуют танец живота пять нимф. Они, действительно, были красивы, но это не удивительно — все должно быть на высшем уровне и шлюхи тоже. Но когда одна из них отделилась, медленно, мягко ступая, словно кошка, подошла к Орлову и стала проводить пальцами по плечам, рукам, животу мужчины и устремилась к ширинке, он перехватил ее руку и откинул в сторону, чем немало удивил Кано. Стало как-то мерзко от чужих бабских прикосновений. Ему казалось, допусти он это — и все потрясающее время проведенное с его Полей будет перечеркнуто, а этого он не хотел. Ну вот, опять. Воспоминания о ней создали дискомфорт в штанах.

— Кано, спасибо, но я пойду. Ни хрена не выспался, а завтра вылет ранний, — сказал на чистом английском.

— Так может, тебе крошки помогут выспаться? — вновь предложил тот.

— Спасибо, но не нужно.

Наконец-то все подходит к завершению, скоро он вылетает домой. Снял трубку, набрал Полю, но звонок прервался. Повторил и снова. Да она просто его сбросила походу. Ухмыльнулся. Неприятно, но терпимо. Приедет и они поговорят.

И вот теперь, когда он в шаге от встречи с ней, ему сообщают новость о каком-то вокзале. Что за хрень? Вновь попытался набрать Полину, но та просто не ответила на звонок.

Подумал и позвонил Косте.

— Кость, какого хрена Полина творит? Ты в курсе, что она на вокзале?

— Глеб, я не могу заниматься только ей одной, я тут вообще-то еще…

— Фролов, бл*ть, по-моему, ты забыл на кого работаешь? Мне по х*й, что у тебя тут. У тебя двадцать минут выяснить, что происходит. Время пошло, — скинул звонок, но только для того, чтобы найти нужный контакт и нажать кнопку вызов.

— Сергей, вылет переносим. Через три часа мы должны взлететь, я выезжаю.

Достал сумку и принялся быстро скидывать вещи. Он понимал, что творит совершенно что-то невообразимое ради нее, нее одной. Но остановить себя не мог. В нем металось дикое животное, оно ревело, рычало, становилось на дыбы, если переставало ее чувствовать. И только она одним своим присутствием могла усмирить его и заставить мурчать, как котенка.

Вновь высветился входящий — "Фролов".

— Да? — не прекращая своего занятия, ответил парень.

— Глеб, — немного растеряно, — она в обед была у отца твоего дома. Приехала на машине вместе с директором своим. Парни говорят, через пол-часа бежала к воротам и уехала на такси. Пробили транзакции по карте. Билет на поезд купила тут же как покинула дом Аркадия Ивановича, направляется, судя по всему, к маме своей.

От услышанного кровь заледенела в венах. Отец! Вмешался-таки, сука!

— Узнай, что они делали в доме отца.

— Уже.

— Ну и?

— Хм, тебе это не понравится.

— Бл*ть, Фролов! Что с тобой сегодня?

— Аркадий Иванович нанял агентство для организации праздника. И это, Глеб, твоя помолвка.

— Что? — замер посреди комнаты. — Повтори.

— Организация помолвки с Зариной, дочкой…

— Я знаю чья она дочь, — прервал тихим, рычащим голосом и отключился.

Тут же набрал отца, но в последний момент сбросил звонок. Надо лично. Это объясняло поведение Поли. Что же папаша наговорил ей? Не дай Бог он ее запугал! — Глеб непроизвольно сжал кулаки. Застегнул сумку и быстрым шагом пошел на выход.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Утром, как только приземлился, тут же погнал к отцу.

— Где отец? — вместо приветствия спросил дворецкого.

— Добрый день, Глеб Аркадьевич! Аркадий Иванович сейчас занят, вам необходимо…

Но Орлов уже не слушал, взбежал по ступенькам на второй этаж и без стука вломился в кабинет отца.

Тот удивленно поднял глаза, но завидев вошедшего, недовольство на его лице сменилось неподдельной радостью.

— А вот и сынок! — поднялся навстречу.

— Глеб, рад видеть, — приветствовал гость, не кто иной, как Сафар Джагоев.

— Отец, нам необходимо поговорить.

— Ух, какой сердитый. Сафар, ты нас простишь?

— Конечно, конечно. Пойду отдохну, а то перелеты эти все даются уже не так легко. Не то, что раньше, — поднялся и медленно двинулся на выход.

Когда дверь за ним закрылась, отец повернулся к Глебу. От добродушного выражения лица не осталось и следа.

— Ты что творишь, сопляк? Тебе что тут, общага? Врываешься, с уважаемыми людьми не здороваешься!

— Да нет, отец, не общага. Зверинец, скорее. Скажи-ка мне, родитель, когда я стал твоей собачкой? Когда это я дал тебе право устраивать мне случки и подбирать сучек?

— Глеб! — грозно рыкнул.

— Имя хоть мое мне оставил, спасибо!

Аркадий Иванович замолчал.

— Ты знаешь, что она была здесь, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал отец.

— Что ты ей сказал?

— Правду.

— Краткость — сестра таланта, но не в этом случае. Отец, повторю свой вопрос…

— Не стоит. У меня прекрасный слух. Объяснил, какой наш мир. И мы с ней сошлись во мнении, что вам с ней лучше разойтись.

— Бл*ть! — выругался Глеб. — Отец, ты себя слышишь? Вы с ней сошлись во мнении? Ты там каким боком? Это наши с ней отношения! Наши! Так какого х*я ты лезешь?

— Сын, очнись! Может, хватит в куклы играть? Зарина тебе подходит как никто лучше! Сам пораскинь мозгами. Полина — прекрасная девушка. Не спорю! Если ты ее любишь — оставишь в покое. Ты же знаешь, что с ней могут сделать, узнав, что она с тобой! Ты знаешь, что сделали с твоей матерью, — уже тише добавил отец, отвернулся, засунул руки в карманы брюк, подошел к окну и задумчиво уставился на мрачный утренний пейзаж. — Глеб, я ее очень любил, очень! И эта потеря изменила меня, эта боль до сих пор во мне. Я научился с ней жить, а ты был маленьким, не помнишь и слава Богу! Но я не хочу, чтобы ты прошел через все это. Ты же не хочешь однажды найти свою Полину с простреленной головой? Или ее дочку мертвую? — повернулся и посмотрел на парня в упор.

— Нет, не хочу. Но я смогу ее защитить. Но только, если она будет со мной. Пап, ты говоришь, что любил мать, значит, ты знаешь, что это такое. Если бы вернуть время вспять, ты бы отпустил ее? Ты бы не женился на ней?

Аркадий Иванович задумчиво посмотрел на сына, молчание затянулось, потом он медленно покачал головой.

— Не знаю, сынок. Я бы многое отдал, чтобы она была жива. Но, наверное да, даже ради ее жизни я не готов был бы отпустить ее, отдать другому.

— Так почему этого требуешь от меня?

— Да пойми ты, я должен тебя защитить! Должен!

— Пап, от всего ты меня уберечь не сможешь! Я благодарен тебе, честно, но, пожалуйста, не надо больше. Ладно?

Аркадий Иванович выдохнул, сдаваясь, сел в кресло.

— Ладно, если я соглашаюсь, какие твои дальнейшие действия?

Беседу прервала трель телефона. Глеб посмотрел на входящий — «номер скрыт». Нахмурился, принял вызов.

— Глеб? — раздался хриплый голос с акцентом.

— Да. Кто это?

— Нехорошо, дорогой, друзей забывать, — издал смешок говорящий. — Мурад, Беджиков Мурад.

Нехорошее предчувствие окатило Орлова.

— Чем обязан? — напряженно.

— Правильно вопросы задаешь, дорогой. Молодец!

— Или говори, или я отключаюсь.

— Слышишь входящее сообщение? Посмотри. А я через пару минут перезвоню и отвечу на твой вопрос, чем ты мне обязан, — и повесил трубку.

Глеб увидел входящее сообщение, загрузил и замер, вглядываясь в изображение.

— Говори, сука! — удар кулаком в лицо, от чего девушка падает вместе со стулом на деревянный пол.

Мужские руки поднимают стул, сажают как мешок тело, камера наводит крупный план.

— Глеб, спаси! Они убьют меня, — окровавленными губами еле слышно произнесла Полина.

Орлов стоял и смотрел уже на потухший дисплей, не в силах поверить в увиденное. Отец забрал из его рук аппарат, включил еще раз и Глеб снова услышал:

— Глеб, спаси! Они убьют меня.

Оцепенение резко оставило его, он двинулся на выход.

— Глеб, — окликнул отец, — не дрыгайся, надо послушать, чего хотят. Мурад?

— Он, сука! Тварь! Бл*дь! Эта тварь…. Я найду его! Ответит, клянусь, ответит!

— Не горячись! Надо вначале вытащить твою Полину живой оттуда.

Глеб замолчал, замер, сжимая и разжимая кулаки. Потом кивнул, пытаясь восстановить самообладание. А перед глазами лицо его девочки в крови. Раздался звонок.

— Как тебе любительский фильм?

— Я по комедиям больше, — стараясь быть спокойным, ответил.

— Да? Ну извини, что не угодил. А хочешь ее по кругу пустим и вместе посмеемся?

— Тварь, — прорычал Глеб.

— Тише, тише. Не надо так. Я ж ведь могу и обидеться. А теперь серьезно. Никто твою бабу не тронет. Пока не тронет. Если мы достигнем взаимопонимания, увидишь ее уже через пару дней. Если нет, буду тебе присылать ее по частям, с подробным видео как отсекают эту самую часть.

— Говори, что надо.

— Не торопись. Позже позвоню. Перевари пока, — и отключился.

Глеб смотрел, борясь с жутким желанием, бросить аппарат в стену.

— Петрович, ко мне срочно!

Услышал сквозь вату голос отца.

Глеб тут же вновь набрал номер.

— Да?

— Ну и, где Поля? — спросил еле сдерживая гнев.

— Сейчас узнаю.

— Сука, Фролов, если она не вернется живой, лично буду тебя линчевать. Понял?

— Глеб. Я не…

Но парень тут же отключился и переслал видео Косте. Через несколько минут получил звонок обратно.

— Глеб, мы ее найдем!

— Конечно, сука, найдете! Что ты там говорил? Дел у тебя до х*я, чтобы за очередной шлюшкой следить? — намеренно причиняя себе боль, проскрежетал Глеб.

— Глеб! Я не думал…

— Вот, сука, твое ключевое слово: «не думал». Ты помнишь наше правило? Не еб*т, думал не думал, знаешь не знаешь. Это не оправдание!

— Слушай, да понял я все!

— Ни х*я ты понял, Фролов! Дуй к моему отцу, быстро! Бл*ть, хоть на вертолете! Живо!

Через несколько часов офис Орлова-старшего был похож на опер-штаб. Собрались все ключевые фигуры, кто хоть как-то мог помочь делу.

Я вышла из гигантских ворот дома Аркадия Ивановича, все еще не в себе, и все еще сохраняя вибрацию в теле от пережитых эмоций. Ежась от холода и пронизывающего ветра, я всматривалась в глубину дороги, ожидая вот-вот появления такси. А в голове «обманул, помолвка». Но я не снимала с себя ответственности. Сколько таких дурочек как я? Сколько? Да каждая вторая из нас. Которой пели елейные речи, заманивали в свои сети. И я такая же. Но выбор все равно оставался за мной. Да, блин, я живой человек! Я имею право на ошибки. Слишком долго я жила, пытаясь избежать этих самых ошибок, создавая себе свой вымышленный ванильный мир, который теперь казался пустым как мыльный пузырь. Боже, сколько лет в пустую! Наверное, я могла изменить многое в моей семейной жизни, но не теперь. Теперь я просто не хотела этого, и я точно знала, что разведусь. А пока я хотела быть ближе к своей малышке. А потому, достала телефон, открыла браузер и забила расписание поездов. Сегодня вечером отходил поезд, на который я быстро, без раздумий взяла билет. И вот, спустя пару часов, гонимая какими-то дьявольскими силами, я неслась на вокзал.

Своему директору я позвонила уже сидя в плацкарте, извинилась за то, что сбежала с объекта, сообщила, что вынуждена по семейным делам уехать и уверила, что пойму, если уволит. Та высказала сожаление о нашем таком коротком сотрудничестве. И да, я потеряла работу.

Меня это не остановило. Меня, наверное, мог остановить только бульдозер, и то навряд ли.

— Полина? Вы что тут?

Я подняла глаза. Это что? Шутка юмора такая? Его мне еще не хватало. На меня с удивлением смотрел Валера, тот самый надоедливый знакомый.

— Я? А вы?

— Я еду в командировку.

— Понятно.

— Это точно судьба!

— Совпадение.

— Слишком много совпадений, не находите?

Помолчал.

— Я в вагон-ресторан иду. Может, присоединитесь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Желудок свело судорогой. Я вновь целый день без еды. С собой ничего не успела купить, но идти ужинать с Валерой почему-то совсем не хотелось. «Да что с тобой такое, Поля? Нормальный человек! Просто посидеть, просто поужинать, поговорить. Всяко лучше, чем сидеть и по Орлову слезы лить», — настроив себя, вслух сказала:

— Почему бы и нет. Сумочку только возьму.

И мы двинулись, ловко лавируя между людьми, сумками и уклоняясь от выставленных с верхних полок ног в проход.

Спустя четыре вагона, наконец-то добрались до цели, уселись за столик, а официант тут же принес меню.

— Я угощаю, — констатировал Валера.

— Это неудобно.

— Удобно, удобно. К тому же у меня день рождения сегодня! Вот и отметим.

— День рождения? Ох! Поздравляю! — чуть улыбнулась.

Уже через час пребывания в вагоне-ресторане, я очень пожалела, что согласилась на этот ужин. Валера что-то без устали болтал, иногда отвлекаясь на входящие сообщения, что-то быстро отвечал и вновь возвращался к монологу. Хотелось уже вернуться на свое место и забыться сном. Не добавлял оптимизма его взгляд, который я периодически ловила на себе: липкий, неприятный и даже, кажется, где-то злобный. Наверное, я накручиваю себя.

— Полина, а давайте по бокалу вина?

— Нет-нет. Я не пью. Спасибо!

— Даже за мой день рождения? — немного обиженно.

— Но только чуть-чуть, — сдалась я.

После нескольких глотков я почувствовала сильное головокружение.

— Валера, мне не очень хорошо.

— Это, наверное, потому что чуть пригубили.

— Я хочу обратно, в свой вагон, — чуть заплетающимся языком.

— Хорошо, я счет попрошу. А пока несут, давайте последний тост. За то, чтобы все в этой жизни было справедливо.

Это последнее, что я услышала прежде, чем провалиться в темноту.