Не чужие

Пролог

Давид

Я открыл дверь и сразу же встретился с ее потухшим взглядом. Щеки уже розовее, выглядит лучше, чем я видел ее в последний раз, но глаза… словно мертвые. И посмотрела на меня с таким презрением и ненавистью, что я остановился посреди палаты, не решаясь подойти ближе.

Она лежала такая маленькая и беззащитная, что захотелось вдруг отгородить ее от всего мира.                                  

Бледная, осунувшаяся, а на ее ноге какая-то железная конструкция.                      

И это все моя вина.

Только моя.

– Привет, – начал первым. И волновался отчего-то, как пацан. – Как себя чувствуешь?

Лера отвернулась от меня. Я горько усмехнулся и сжал губы. А чего я ожидал, собственно? Что бросится мне на шею? После всего того, что я натворил?

— Я принёс документы на развод, — перешёл сразу к главному, хотя, наверное, не стоило. 

Я долго думал над этим и понял, что это будет лучшим решением в нашей ситуации. 

Лера резко вернула взгляд ко мне.                               

— Как же я тебя ненавижу, Леонов. Только бы ты знал… 

И столько эмоций в ее голосе, что стало не по себе.

Ее глаза наполнились влагой, а я подавил порыв подойти к ней и поцеловать. 

— Знаю, малыш. Знаю.                    

Я не стал садиться на стул. Знал, что задержусь здесь ненадолго. 

– Просто этот фарс не может длиться вечность. Ты обязательно встретишь хорошего парня. Такого, который оценит тебя по достоинству.

Никогда мне не было так сложно произносить слова. Чертов ком встал поперек горла, а в груди что-то сдавило. Да так сильно, что хотелось кричать.

Лера горько усмехнулась на мои слова.

– Уходи, – низким голосом произнесла она. По щекам уже вовсю скатывались слезы, как бы она ни пыталась их сдержать.

Я кивнул. Понимал, что лучше и в самом деле уйти. Слишком много воды утекло.

– Прости за все. Я и в самом деле жалею, что так произошло.

– Уходи. Оставь меня одну. Прошу, – с надрывом и горечью в голосе.

Я сделал глубокий вдох. И еще один. Почему-то в мыслях это все казалось гораздо проще, чем на деле.

– Поправляйся, – кивнул ей на прощание, но у двери все же задержался. – Послушай. Я не изменял тебе. Ни разу за то время, что мы были вместе.

Я посчитал нужным сказать ей это. Знал, что для нее это важно.

– Замолчи! Уходи! Я видеть тебя не желаю! Зачем вообще приперся сюда? Я ненавижу тебя! Ненавижу!                  

Она уже кричала, не сдерживая эмоций. Била кулачками по кровати. А мне так херово стало. Безумно. Потому что ее улыбка мне нравилась намного больше, чем слезы.

Приборы у ее кровати запищали, в палату ворвались медики, меня вытеснили за дверь. У Леры случилась истерика.

Врезал кулаком о стену. Еще раз и еще.

Почти побежал к лифтам.                

Квартира в который раз встретила меня пустотой. Даже кошаки спрятались, не требуя еды.

Открыл прикроватную тумбочку. Достал свое обручальное кольцо. Повертел в руках. Вернул обратно. Там ему и место.

Глава 1. Лера

8 месяцев назад

«Если через полчаса ты не появишься в университете, я отберу у тебя машину. Будешь на общественном транспорте ездить», – читаю гневное сообщение от отца и отключаю телефон. Пытаюсь поудобней устроиться в жестком кресле самолета и нервно поглядываю в иллюминатор.

Мы с подругами решили устроить себе каникулы. Несколько дней в Мадриде, вдали от наших предков. В последний момент купили билеты и налегке сорвались в аэропорт. Кто же знал, что кураторша именно сегодня решит пожаловаться отцу на мои многочисленные прогулы?

Я приподнимаюсь в кресле и поворачиваюсь назад, выглядывая Лиду. Свободных билетов почти не было, поэтому мы с подругами сидим в разных частях самолета. Здесь нет бизнес-класса со всеми привилегиями, обычный чартер, но я не привередливая. А вот мои подруги – да.

Лида разговаривает по телефону, и, судя по выражению ее лица, Нина Петровна звонила не только мне домой. Мы переглядываемся с Лидой, и она проводит ребром ладони по шее, корчит смешную рожицу, давая понять, что по возвращении домой ей не поздоровится.

Я усмехаюсь и возвращаюсь на место. Достаю из рюкзака лист бумаги и карандаш. Несколько секунд задумчиво смотрю на серый грифель, решая, что бы изобразить, а потом начинаю рисовать карикатуру злого отца. Поздно он решил заняться воспитанием дочери. Когда я нуждалась в нем больше всего, его никогда не было рядом.

Кто-то занимает место рядом со мной. В поле моего зрения сначала попадают грубые берцы, потом военная форма. Мы договорились с подругами, что попросим пассажиров, чьи места будут рядом с нашими, обменяться, чтобы устроиться втроем. Я поднимаю взгляд на мужчину, открываю рот, но все слова застревают в горле.

Я знаю его.

Щеки вспыхивают от смущения, руки начинают дрожать. Такая реакция абсолютно несвойственна мне. Он на девять лет старше, я это  точно помню. А еще его зовут Давид. И мы с ним из одного поселка.

Моя мама умерла при родах, отец был убит горем, он безумно любил ее и не смог совладать с потерей. Он переехал в город, оставив меня с бабушкой. Приезжал редко, я всегда готовилась к этому дню, надевала самое лучшее платье, убирала в своей комнате, ждала, когда папа спросит о моих оценках, чтобы вручить дневник отличницы и услышать, какая я у него умница.

Вот только ему это было вовсе не нужно.

Он лишь смотрел на меня хмуро, проходился по дому, ужинал, оставлял увесистый конверт с деньгами и вновь садился в свою машину, чтобы на месяц исчезнуть из наших жизней.

Но давайте не будем о грустном.

Вернемся к Давиду.

Я тогда была угловатым неприметным подростком, выскочила утром на улицу, чтобы покормить кошку, и застыла, завидев в нашем дворе парней с лопатами. Они разговаривали о чем-то с бабушкой, а потом весь день рыли траншею для  нового водопровода.

Я спряталась в доме и через занавеску наблюдала за тем парнем, который был повыше. В груди сердце так трепыхалось, что казалось: выскочит. Руки чесались ухватиться за краски и нарисовать четкий мужественный профиль незнакомца. А когда бабушка попросила отнести им графин с холодным компотом, я думала, умру на месте от смущения.

Кое-как выдавила из себя несколько слов в ответ на их благодарность и снова сбежала в дом. Помню, в тот день я много рисовала. Его. И пообещала себе, что когда-нибудь Давид станет моим мужем.

Потом, когда выросла, долго вспоминала тот случай, смеясь над глупой собой, а вот сейчас поверить не могу своим глазам. Какая, вообще, вероятность того, что я могу встретить в самолете свою первую юношескую любовь?

У него резкие черты лица, темно-русые волосы. Разворот плеч в два раза шире, чем я помню. Ему, должно быть, двадцать девять, раз мне уже двадцать.

– Что? – Он поворачивается в мою сторону, смотрит на меня с насмешкой.

– А? – отзываюсь я и чувствую, как щеки становятся пунцовыми.

– Ты глазеешь на меня, – его голос глубокий, пробирает до дрожи.

– Что? Нет, ничего я не глазею, – возмущаюсь, а сама злюсь на себя, что так легко спалилась.

Долгая пауза. А потом у самого моего уха раздается его горячее дыхание.

– Понравился?

Кажется, мое сердце остановилось, а трусики промокли насквозь. Ох, черт, от него так пахнет.

– Ни капельки, – даже не поворачиваю голову в его сторону. – Задумалась просто.

– Не обольщайся, ты не в моем вкусе, – резко осаждает меня и отстраняется. Застегивает на поясе ремень безопасности, подкладывает под голову подушечку и прикрывает веки.

Прекрасный подонок. Не иначе.

Глава 2. Лера

Военная форма ему безумно идет. Делает его мужественным. И слишком сексуальным. Как жаль, что я не разбираюсь в званиях и отличительных чертах обмундирования. Тогда могла бы понять, в каких структурах он служит. 

Я одергиваю себя каждый раз, когда взгляд норовит зацепиться за Давида. Досадно, что он меня не помнит. Но, впрочем, это и неудивительно. Я выросла и превратилась в девушку. Хочется верить, что в прекрасную. Да и зачем ему запоминать малолетку из деревни, которую всего-то один раз в жизни видел?

Я слышу гул турбин. Больше всего ненавижу момент взлета. Когда самолет стремительно набирает скорость, а потом отрывается от земли, паря в невесомости,  и никогда наверняка не знаешь, взлетит он или грохнется обратно, протаранив собой все вокруг.

Но в этот раз я совершенно забываю о своих страхах. Больше всего меня беспокоят зеленые пряди в моих волосах. Вот же засада. Решила выкраситься в этот цвет, чтобы отца позлить, а сейчас мечтаю о шапке, которую дома забыла. Чтобы весь этот ужас спрятать под нее. Вряд ли таким взрослым мужчинам, как Давид, нравится такое.

А может, это не Давид? Может, показалось?

Я медленно поворачиваю голову в его сторону. Взглядом сначала  шарю по его ботинкам. Несмело  изучаю его ноги, разглядываю пряжку ремня, любуюсь мощной шеей, губами, а потом вздрагиваю, потому что глаза мужчины оказываются открыты и он с насмешкой смотрит прямо на меня.

Я резко отворачиваюсь. Сердце с силой грохочет в груди. Кончики ушей горят. Коленки дрожат. Словно меня застали за чем-то неприличным.

Нет, это точно Давид.

– Ты мне вовсе не нравишься, – произношу я с вызовом, наконец-то взяв себя в руки. И  в самом деле, чего это я? С каких пор стала робеть под пристальным мужским вниманием? – Просто твое лицо мне кажется знакомым.

Я все же нахожу в себе смелость посмотреть на него в открытую. И сразу же натыкаюсь на снисходительную улыбку.

Не верит.

– Подкат не засчитан, – качает он головой. – Давай, у тебя есть ещё четыре часа, чтобы попробовать увлечь меня так, что я соглашусь уединиться с тобой в тесном туалете и дать то, чего ты так хочешь.

От такой наглости я на мгновенье теряю дар речи. Открываю и закрываю рот, чувствуя себя немой рыбой.

– Да ты дурак, – от переизбытка эмоций мой голос звучит достаточно громко, чтобы на нас обратили внимание пассажиры, чьи места расположены рядом. – Я, вообще-то, из Красноселки. И я почти уверена, что видела тебя там.

Выражение лица мужчины мгновенно меняется. Он щурится, внимательно рассматривает меня, словно силится вспомнить, где именно мы могли пересечься. Теперь в его взгляде нет высокомерия, лишь заинтересованность.

– У меня там бабушка жила, я часто там бывал, но тебя не помню, – заключает он.

– Конечно, ты меня не помнишь, – фыркаю я, – мне тогда двенадцать было. Ты с каким-то парнем к нам приходил. Я внучка Полины Николаевны. Каретниковой.

– Ты Лера, что ли? – с недоверием спрашивает он.

– Да, – выдавливаю из себя восторженное, потому что: о боже мой, он помнит мое имя! Этот невероятно крутой, сексуальный, взрослый и с виду опасный мужчина помнит, как меня зовут!

Но внешне  я, конечно же, невозмутима. Первое правило укрощения мужчин – не показывать им свою заинтересованность. 

– Неожиданно. – Его взгляд опускается вниз. На мою грудь. Которая, кстати, вообще не выдающаяся, благо под свитером лифчик с пуш-апом, поэтому теперь она тянет на что-то среднее между первым и вторым размером. Непроизвольно распрямляю плечи, выпячивая грудь вперед.  Задерживаю дыхание. 

– А ты куда летишь?

Я решаю: раз мы признали друг друга, оказались земляками, то теперь можем и поболтать.

– По работе лечу, – ровным тоном произносит Давид и достает из кармана беспроводные наушники.

Вот и поговорили.

Класс.

Остаток пути я провожу наедине со своими мыслями. Я зла на себя за зеленые пряди волос. Конечно, он не заинтересовался во мне. Я ведь выгляжу словно подросток, а не взрослая женщина, с которой можно завязать отношения.

Почему жизнь так несправедлива ко мне? Я, можно сказать, восемь лет этой встречи ждала, а тут такое. Внезапно стало жаль себя, захотелось расплакаться. Настроение ни к черту. Не хочется уже никакого Мадрида. 

— Ох, — напрягаюсь я, когда самолёт хорошо так встряхивает. А потом ещё раз. Я с силой цепляюсь в подлокотник, рвано хватаю ртом воздух. Мы падаем? 

— Успокойся, мы всего лишь вошли в зону турбулентности, — звучит спокойный голос Давида. Я что, произнесла это вслух? 

— Я не очень люблю летать, — признаюсь и тихо вскрикиваю, когда меня подкидывает в кресле. — Мы ведь не разобьёмся? — смотрю на него с надеждой. 

— По статистике, за последние двадцать пять лет не произошло ни одной авиакатастрофы из-за попадания в зону турбулентности. Так что глубоко дыши и перестань поддаваться панике, — мягким тоном произносит он. Как он вообще может оставаться таким спокойным в этой ситуации? 

Несколько раз мигнули лампы. 

Глава 3. Лера

Я притворяюсь спящей, все еще держусь за руку Давида. Он не спешит освобождать свою ладонь от моего захвата, я же пытаюсь успокоить частое дыхание, чтобы он не догадался, что я на самом деле не сплю.

Все мое тело пронзают всполохи молний. Волоски встают дыбом. Я не могу поверить, что это происходит. Если это не судьба, то что тогда? Мы обязаны быть вместе. Нужно как-то узнать его номер, чтобы не потерять связь. Нужно как-то заинтересовать его. Но как?

Через какое-то время я наглею еще больше, кладу голову ему на плечо. Почти не дышу. Он не отталкивает меня, не пытается отстраниться. Только напрягается всем телом и замирает.

Его ладонь горячая, словно раскаленная лава. Моя же – холодная, словно я только что была на морозе. Контраст сумасшедший. А еще его рука в два раза больше моей.

Так хочется, чтобы этот полет никогда не заканчивался, но вот звучит голос пилота, вокруг начинают суетиться люди, включается свет, и самолет идет на посадку.

Мне приходится «проснуться» тоже. Я смущенно опускаю веки, изображая неловкость, разжимаю пальцы. Сразу же становится неуютно.

Все происходит слишком быстро.

Я не успеваю найти нужные слова. Давид встает со своего места и достает ручную кладь. На меня не смотрит. Я же, словно зачарованная, слежу за ним. Пожираю взглядом его идеальное тело. Футболка цвета хаки задралась, и мне удается разглядеть дорожку светлых волос, уходящую под пояс штанов.

Сглатываю скопившуюся во рту слюну. Открываю рот, чтобы что-то сказать, но Давид меня опережает.

– Пока, Лера, – бросает на меня озорной взгляд и начинает идти вдоль прохода.

Нет-нет-нет, а как же номер телефона?

Я вскакиваю со своего места, но из-за полненькой женщины, которая перегородила проход, не могу достать свой рюкзак с верхней полки и броситься следом за Давидом.

Я нервничаю, ничего вокруг не замечаю. Неотрывно слежу за удаляющимися от меня парнями в военной форме. В висках стучит пульс. Забываю даже куртку на сиденье, приходится вернуться. Все это крадет мои драгоценные минуты и разделяет нас с Давидом еще больше.

К выходу из самолета я почти бегу. Злюсь на медлительность пассажиров и не обращаю никакого внимания на подруг. "Рукав" кажется мне километровым. Дойдя до паспортного контроля,  выискиваю взглядом Давида и стону от разочарования. Он уже за стеклянными стойками. Движется к выходу из терминала

Свою очередь приходится ждать минут пять.  Я упустила свой шанс. Хорошее настроение окончательно покидает меня. Не удивлюсь, если придется еще лет десять ждать, чтобы вновь встретить Давида. Он, небось, уже отцом троих детей станет к тому времени.

– Лер, ну ты куда убежала-то? – Рядом со мной останавливаются подруги, а мужчина, чья очередь сейчас идти к пограничникам, как назло, не может найти свой паспорт, задерживая всех.                   

– Мне в уборную нужно, терпеть сил нет, – вру я, а сама нервно постукиваю носком ботинка по полу. – Мужчина, давайте поменяемся с вами. Пока вы свой паспорт найдете, ночь закончится, – раздраженно произношу я и протискиваюсь без очереди, ступая за красную линию.

Протягиваю паспорт мужчине в форме. У него отрешенное выражение лица. Ни одной эмоции. На вид словно робот. А еще он слишком медлительный. Времени почти нет. Если поспешить, могу догнать Давида на выдаче багажа.  Это мой последний шанс.

Ненавижу себя за нерешительность. Нужно было не притворяться спящей, а попробовать завести разговор. Узнать о нем побольше. Сблизиться.

Пограничник считывает данные с моего паспорта, сверяет информацию с той, что высвечивается в его мониторе. Внимательно изучает мое черно-белое фото, потом переводит взгляд на мое лицо, сопоставляя. Наконец-то начинает листать страницы, находя пустую. Ставит штамп.

Ура.

– Thank you! – Забрасываю паспорт в рюкзак и, совершенно забыв о подругах, несусь к эскалатору, следуя за указателями на полу. Мужчин в форме замечаю далеко впереди.  Это хорошо,  на шаттл они еще не сели,  а значит, я точно смогу их догнать.

Глава 4. Лера

Табло на стене показывает обратный отсчет. Меньше двух минут остается до прибытия шаттла, который ведет от терминала Т1 к багажной карусели. Аэропорт очень большой, особенно в сравнении с нашим, поэтому внутри него курсирует небольшой электропоезд.

Я останавливаюсь в нескольких метрах от парней в форме. Подпираю спиной столб. Подходить не решаюсь. Не хочу выглядеть влюблённой идиоткой. Наблюдаю тайком за Давидом. Меня все в нем привлекает. И как он смеется, слегка запрокидывая вверх голову, и как двигается, и как хмурится. На какое-то мгновенье я вообще забываю о существовании других людей вокруг нас.

Внезапно наши взгляды пересекаются, и я резко отворачиваюсь от него. Краснею. Он случайно увидел меня, а вот я пялилась. 

Осталось пятьдесят секунд.

Я вся дрожу от нетерпения. Мы могли бы войти в один вагон. Я бы заняла место рядом с ним, и ему пришлось бы заговорить со мной. 

– Лер, ты чего нас снова бросила? – Лида и Женя недовольно смотрят на меня. – И уборная, кстати, в другой стороне, — показывает она  назад.

– Отец звонил, – кривлюсь я. Подруги понимающе переглядываются.

— Боюсь, девочки, что до конца учебного года это наш последний отдых, — грустно вздыхает Лида. 

— Поэтому мы должны оторваться по полной! — подхватывает Женя и смешно поигрывает бровями. 

— И в этот раз, Лера, ты не отвертишься. Будешь делать то, что скажем мы. 

Делать то, что скажут они, означает всю ночь провести в ночном клубе, влить в себя много алкоголя, подцепить какого-нибудь красавчика на танцполе. Завершать вечер с ним не обязательно. Тут уж как пойдёт. 

– О, вы видели этот ходячий секс? – плотоядно улыбается Лида, кивком указывая в сторону парней.

– Ага, вам повезло, – дуется Женя. – Рядом со мной сидел лысеющий мужчина и весь полет храпел на ухо, а вас всю дорогу развлекали эти греческие боги.

— Мой был крайне молчаливым, так что ничего весёлого, — пожимаю плечами, а сама не могу удержаться и вновь бросаю взгляд на Давида. 

– Мы с Егором обменялись номерочками, так что по возвращении домой обязательно куда-нибудь сходим. И уж тогда я точно не упущу возможность проверить, так ли горячи парни в форме, как все говорят. – Лида стреляет глазами в брюнета, чье место в самолете оказалось рядом с ней, и тот, поймав ее взгляд, могу поклясться, покраснел.

Я завидую Лиде. У нее всегда все так просто получается. Захотела – сделала. Я же могу только глупостей сотворить. Хотя, честно признаться, парнями я раньше особо не интересовалась. Давид единственный, на кого я так реагирую. Робею и слова сказать не могу. 

– Они в противовоздушной обороне служат. Прилетели сюда на сборы и обмен опытом.

– Ох, ничего себе, а они серьезные ребята, – присвистывает Женька и косится в их сторону.

– Что еще ты успела разузнать? – не могу удержаться от вопроса. Хочется как можно больше узнать о работе Давида.

– Вот тот, что постарше, – понижая голос, произносит подруга.

– Блондин? – уточняет Женя.

– Нет, рыжеватый который, ему под сорок. Черт, да не пяльтесь вы так на них, они же поймут, что их обсуждаем, – шипит она. – В общем, рыженький у них за главного. Будут здесь пять дней. Так что обратно полететь вместе не получится, разве что решим продлить свои каникулы.

– Я только за, – отзываюсь, не думая. Перспектива вновь оказаться с Давидом в одном самолете, да еще и на соседних местах, слишком соблазнительна. 

– Не, Лер, я пас, меня папка по телефону так отчитал, что мне бы лучше уже покупать обратный билет. О, вот и поезд.

Люди обступают нас со всех сторон и разделяют  с Давидом по разные стороны. Так получается, что мы оказываемся в разных вагонах. Это огорчает. Несправедливо. 

Что ж, похоже, и в самом деле не судьба. Стоит сосредоточиться на том, как буду оправдываться перед отцом, а не на глупых несбыточных мечтах о взрослом мужчине, который мной как женщиной вряд ли заинтересуется. 

Глава 5. Лера

– Это выглядит намного лучше, чем обнаженные толстые девы в соседнем зале.

Я вздрагиваю от мужского голоса за спиной. Словно парализованная, замираю перед картиной Рембрандта, не веря своим ушам. Наверное, это мне мерещится. Но нет, громкое дыхание мужчины и жар, исходящий от его тела, настоящие. 

– В те времена они считались эталоном красоты, – наконец-то нахожу в себе силы произнести хоть звук. – Ты не похож на того, кто интересуется искусством, так что здесь делаешь? – Оборачиваюсь лицом к мужчине, стараясь скрыть радость и интерес во взгляде. А ещё удивление.

Сегодня он в гражданской одежде. Джинсовая куртка с теплой подкладкой, под ней белая футболка. Вместо военных берцев обычные кроссовки. Наша встреча абсолютно неожиданная. И конечно же, я все так же с зелеными прядями в волосах и одета совсем неподобающе для вероятного продолжения вечера. 

Но погодите, какая вообще была вероятность того, что в этом огромном незнакомом  городе я и Давид окажемся в одном и том же месте? Если бы я знала наверняка, обязательно приоделась бы к этому случаю.  

– Твоя подруга тоже не похожа на ценителя живописи, – усмехается он, — тем не менее она здесь.

– Какая из? – Сердце неприятно кольнуло от ревности. Неужели ему нравится Женя или Лида?

– Блондинка с дутыми губами, – равнодушно произносит он и задирает голову вверх, разглядывая полотно, висящее на стене.

– Лида? – уточняю я, хотя и так ясно, что она. У Жени пламенно-рыжие волосы.

Давид неопределенно пожимает плечами. Молчит. А я не говорю ему о том, что девочки идти сюда напрочь отказывались, мне пришлось их целый день уговаривать. Потому что как можно побывать в Мадриде и не посетить музей «Прадо», где собрано столько работ известных художников?

– Рембрандт был мастером игры света и теней. Гением, – произношу я, чтобы заполнить неловкую тишину между нами. Или же потому, что об этом я могу говорить часами напролет.

– Не могу не согласиться с тобой, потому что это первая нормальная мазня, которую я здесь вижу. Пять минут назад мои глаза чуть не начали кровоточить от красоты трех голых девиц и обилия младенцев, сосущих грудь. Еще было нечто непонятного, едкого розово-синего цвета. Похоже на работу сумасшедшего: люди, кони и инопланетные сооружения.

– Это Босх, – прыскаю со смеху. – Триптих «Сад земных наслаждений». На самом деле оригинальное название никому не известно, так его назвали исследователи. Работе пятьсот лет. Невероятно просто. На левой створке изображены последние три дня… Ой, прости, тебе вряд ли интересно такое, – смущаюсь я, понимая, что слегка увлеклась. Теперь Давид решит, что я не только неформал, но еще и зануда.

– Нет, продолжай. – Он переводит на меня цепкий взгляд. Смотрит с любопытством и удивлением. Разглядывает меня. Сразу же становится неуютно. Хочется сбежать в уборную, расчесать волосы, нанести косметику, проверить, хорошо ли на мне сидят новые джинсы.

Нет, я совершенно не хочу поразить его тем, что разбираюсь в искусстве, просто меня не так часто слушают. А я ведь знаю столько интересных историй и фактов о жизни художников и о судьбе их картин, что меня просто разрывает от желания поделиться этим ещё с кем-нибудь.

Мы идем вдоль зала, а я все говорю и говорю, не замолкая. К счастью, Давид не выглядит скучающим. Наоборот, задает вопросы и сыплет шутками. Если закрыть глаза на то, что встретились мы случайно, то это могло быть самым лучшим свиданием в моей жизни.

Иногда мы случайно касаемся друг друга то плечом, то рукой. Целых два раза Давид клал ладонь на мою поясницу, пропуская меня вперёд. Жаль, что на мне одежда, хотелось бы ощутить его кожу на своей. 

– А все же, как ты здесь оказался? – спрашиваю, когда мы поднимаемся по ступенькам вверх, чтобы попасть в другой зал.

– За другом приглядываю и пытаюсь вставить ему на место мозги.

Я вопросительно перевожу на него взгляд.

– Ему твоя подруга Лида понравилась, — поясняет он ровным тоном. — У нас до завтра свободное время, он сразу же к ней рванул.

– Тебе не нравится Лида?

За подругу почему-то обидно становится. Она ведь хорошая девушка. Ладно, она любит вертеть парнями, дурить им голову, но как друг она отличный человек.

– Дело не в этом. — Он поджимает губы и хмурится.

– А в чем тогда? – допытываюсь я, а сама думаю о том, хорошо ли выглядит моя задница. И смотрит ли на неё Давид. Он ведь позади меня по лестнице идёт.   Интересно, я бы смогла возбудить его? Завести так, что он пригласил бы меня к себе в номер. 

Черт, это плохая мысль. Очень-очень плохая. Но так хочется. 

– В том, что такую, как твоя Лида, он не потянет. Он на госслужбе, Лера, а подруга твоя явно привыкла не к тюльпанам с клумбы и  ресторанам быстрого питания.

– Ты преувеличиваешь, Давид, — резко перебиваю его. — С такими, как Лида, как раз намного проще. У нее все есть, и твоему другу не придется спускать свою зарплату на съемную квартиру для девушки или такси. Она все это может сама себе позволить.

– Позволить-то она может, — на лице Давила появляется снисходительная улыбка, — но похвастаться перед подружками отдыхом на Мальдивах, на который свозил ее парень, хочется. Или новыми брюликами, тачкой. К тому же она тратит не свои деньги, а заработанные ее родителями. 

Глава 6. Лера

Мы выбираем уютное кафе с панорамными окнами. Здесь подают отличные блюда национальной кухни, а еще очень вкусное вино.

Я сажусь рядом с Давидом. Наши бедра соприкасаются, и я чувствую, как внутри меня зарождается возбуждение. Хочется быть ближе к нему, а еще лучше – прикоснуться к его коже.

Напротив нас расположились Лида и Егор. Он смущен несмотря на то, что на пять лет старше нас и служит в ПВО. Почему-то мне казалось, что все военные обязательно должны быть брутальными серьезными мужчинами. Но этот скорее на комнатный цветок смахивает, чем на того, кто знает, как запускать ракеты в воздушного противника.

– Я сегодня не пью, после вчерашнего еще не отошла, – тяжело вздыхает Женя, которая наверняка чувствует себя здесь лишней.

– Я, наверное, возьму стейк семги на гриле, – быстро пробегаюсь взглядом по меню. – И бокал вина. – Решаю, что глоток алкоголя для смелости не помешает.

Я ненавижу себя за то, что с Давидом растеряла всю свою смелость. Обычно я бойкая девушка, которая любит шутить, а ещё огрызаться, но сейчас я полное отражение Егора. Интересно, со стороны я выгляжу так же, как и он? Заметно ли, что Давид мне нравится?

К нам подходит официант и принимает заказ. Благодаря Лиде за столом вместо гробового молчания не смолкают разговоры. Давид же сидит и взирает на всех с хмурым видом. «Ему здесь скучно и неинтересно», — понимаю я. Он бы с удовольствием сейчас оказался в другом месте. Мне становится обидно от этого факта. Потому что это означает, что я ему абсолютно безразлична. Ни капельки не нравлюсь. На душе так горько становится, а горло сжимает спазм. Я чувствую, как к глазам подступают слёзы. Черт, не хватало ещё расплакаться за столом. 

—  Я отойду на минуту. — Поднимаюсь со своего места и иду в сторону уборной. Открываю кран с холодной водой и смотрю на своё отражение в зеркале. Черт, как только вернусь домой, сразу же пойду в салон и приведу в порядок волосы. И у косметолога уже полгода не была. На маникюр надо бы записаться. Чтобы при следующей встрече Давид обязательно посмотрел на меня как на женщину. А следующая встреча у нас, я уверена, обязательно случится. И очень скоро. 

Лида уже успела расспросить, где служит Егор. А с Давидом они товарищи. Возможно, по возвращении домой подруга пойдёт на свидание, а там и друг подтянется. Как бы его номер телефона достать? Я привожу себя в порядок и возвращаюсь обратно. Наши с Давидом взгляды встречаются на мгновенье, и по спине проходит приятная дрожь. Я бы не прочь продолжения этого вечера, но слишком боюсь быть отвергнутой, чтобы предложить ему это. 

Когда нам приносят счёт, Егор, как джентльмен, сразу же тянется за ним. Я точно знаю, что там должно быть порядка шестисот евро. И я прекрасно понимаю, что для него это слишком много за один ужин. — Так, — я тянусь через стол и вырываю из его рук чек, — у нас с девчонками есть негласное правило насчёт оплаты, так что сегодня вы, дорогие мужчины, отдыхаете, — хитро улыбаюсь я. — Итак, девочки, кто сегодня будет нашей счастливицей? 

Мужчины смотрят на нас с недоумением. 

— Не парься, Егор, — отмахивается на его возражения Лида. — Я сейчас очень надеюсь, что  «счастливчиком» станет Лерка. Потому что за три месяца ее ни разу не выбирали. 

Мы достаём из кошельков банковские карты и передаём их Жене. Потом подзываем официанта и пытаемся объяснить, что от него требуется. Он усмехается, с озорным блеском в глазах смотрит на пластиковые карты. Мы с девочками задерживаем дыхание, потому что ведём подсчёт весь год, кому сколько раз выпадет платить за наши посиделки. Официант вытягивает карту, на которой написано мое имя. 

— Вот черт! — закатываю глаза, девочки же смеются. 

Официант уходит за терминалом для оплаты,  я же допиваю своё вино, не обращая никакого внимания на все ещё протестующего Егора. 

— Я не могу позволить, чтобы за меня платила девушка, — с нажимом говорит он Лиде. 

Мои губы растягиваются в легкой улыбке, когда я смотрю на эту парочку. Мне кажется, Лидке он тоже понравился. По-настоящему. 

Я поворачиваю голову в сторону и вздрагиваю оттого, что натыкаюсь взглядом на пронзительные глаза Давида. Он смотрит прямо на меня. Пытливо. Изучающе. Пристально. Я с трудом глотаю напиток. Выгибаю бровь. 

— Что? — задаю вопрос.

— Просто пытаюсь вспомнить тебя. 

— Я выглядела далеко не так, как сейчас, так что можешь даже не пытаться. 

— Ну да, зелёные волосы я бы точно не забыл, — усмехается он, вгоняя меня в краску. Мои кулаки с силой сжимаются под столом. Как же не вовремя я решила отцу устроить бойкот! Бесит. 

К нашему столику возвращается официант, я протягиваю ему свою карту, но мою кисть внезапно обхватывают длинные мужские пальцы. 

— Я заплачу, — раздаётся голос прямо над ухом. 

— Нет, сегодня моя очередь, — возражаю я. 

— Мне насрать, Лера, за ужин плачу я. Спрячь свою карту, — грубо произносит он, осаждая меня. От его тона настроение снижается ещё на полградуса ниже. 

—  Хорошо, — подчиняюсь ему и опускаю руку. — Я на улице, если что, отцу позвонить надо, — нарочито бодрым голосом говорю девочкам и спешу сбежать от Давида и от этого позора. 

Глава 7. Лера

Такой отстойной недели у меня давно не было. Хотя нет, вру, вся моя жизнь – отстой. Иногда мне кажется, если я умру, всем станет легче. Отцу так точно. Не придется смотреть на живое напоминание трагедии всей его жизни. Ведь я та, кто убил его любимую женщину. Отец сам признался. Когда приехал к нам с бабушкой пьяный в хлам в мой десятый день рождения. Который совпадает с годовщиной смерти матери. Символично, не правда ли?

Я тогда случайно услышала их разговор. И с тех пор перестала ждать чуда, вместо этого почувствовала себя лишней. Убийцей. Ошибкой. Маме нельзя было беременеть, врачи предупреждали, но она никого не послушала. Теперь есть я, а ее нет. Несправедливо.

– Не против, если я закурю? – я вздрагиваю от глубокого голоса Давида. Он стоит прямо за моей спиной. Я не оглядываюсь, лишь сильнее сжимаю в руке сумочку.

– Нет. – Чиркает зажигалка, мужчина выдыхает сизый дым прямо на меня. Я прикрываю глаза, втягивая его в легкие. – Сигаретки не найдется? – все же оборачиваюсь, задерживая взгляд на его приоткрытых губах.

То, как он касается фильтра, как делает затяжку, как в этот момент смотрит на меня, прищурившись, вызывает в голове слишком порочные мысли. Во рту скапливается слюна, и я с трудом сглатываю ее. Сердце все еще тарабанит, словно сумасшедшее. То, что он вышел сразу же за мной, что-то должно означать.

– Тебе восемнадцать-то есть? – спрашивает надменно, окидывая меня с ног до головы изучающим взглядом. Только в этот раз на дне его зрачков клубится тьма, а не безразличие. Разгадать Давида безумно сложно.

Я никогда не имела дела со взрослыми мужчинами, а для меня он был именно взрослым, поэтому, как вести себя, не представляю.

– Мне, вообще-то, уже двадцать, – хмыкаю я и тянусь к сигарете, зажатой между его губами. Он недовольно смотрит на меня, когда я делаю глубокую затяжку. А у меня дрожь по всему телу от мысли о том, что его язык прикасался к этому самому фильтру.

Так и стоим, молча передавая друг другу сигарету, и затягиваемся, пока ждем друзей. Я молюсь, чтобы они не спешили. Хочу разделить это удовольствие с Давидом еще немного.

– Тебе стоит бросить курить, мужчины не любят спать с пепельницей, – как-то резко произносит он, и моя рука застывает в воздухе, не донеся до рта сигарету.

– Когда у меня появится мужчина, которому это не понравится, я сразу же брошу. – Я вновь чувствую раздражение, делаю последнюю затяжку и выбрасываю в мусорное ведро окурок.

Из двери вываливаются счастливые ребята. На мгновенье я даже завидую Лиде. Егору она определенно нравится, а вот Давид, похоже, недосягаем.

– Мы решили еще немного прогуляться, так что вы идите, девочки, я вернусь поздно, – подмигивает Лида, беря Егора за руку. Тот сразу же заливается краской. Ну почему с Давидом не может быть так просто?  

– Я в торговый центр, хочу шмоток прикупить. Ты со мной, Лер? – спрашивает Женя.

– Нет, я устала, в отель пойду. – Качаю головой и выдавливаю из себя вымученную улыбку. – Рада была познакомиться, Егор.

Я отступаю на шаг, разворачиваюсь и иду вдоль тротуара. На Давида не смотрю. Отчего-то хочется, чтобы  воспоминания о нем вообще стерлись из памяти. Только страданий от неразделенной любви мне не хватало.

– Я провожу. – Позади меня слышатся шаги, и мужчина равняется со мной.

– Здесь два квартала всего, не стоит, – произношу холодно и безразлично, хотя на самом деле испытываю удивление и детский восторг.

– И все же я провожу, — с нажимом произносит он.

Мы шагаем молча. Иногда я чувствую на себе его прожигающий взгляд. Я вся напряжена. Почему пошел за мной? Может, не все так плохо и я ему понравилась? Все же я красивая девушка. Немного странная, да, здесь не поспоришь, но красивая. Если привести в порядок волосы, конечно.

Я так нервничаю, что хочется потянуться за еще одной сигаретой. Но я сдерживаю в себе это желание. Давиду не понравится, я уже поняла это. 

На самом деле курить я начала совсем недавно и как-то не ожидала, что к этой заразе настолько привыкаешь. Казалось, день-два – и с легкостью брошу, а сейчас чуть что – и сразу к пачке тянусь.

– Ты где-нибудь учишься? – спрашивает Давид, наверняка не из-за интереса, а чтобы развеять тягучее молчание.

– В юрке, на факультете прокуратуры и следствия. Вместе с Женей и Лидой.

– М-м-м, ничего себе. Ты у нас вроде как умная? Туда просто так не попасть.

Я фыркаю в ответ, теперь моя очередь улыбаться снисходительно.

– Нет, Давид, я вроде как со связями, и оценки мне в любом случае ставят хорошие. Правда, после нескольких жалоб отцу по телефону. – Я резко останавливаюсь перед входом в гостиницу. – Спасибо, что проводил.

– Доброй ночи, — смотрит он на меня не моргая, и ни капли тепла в его по-звериному хищных глазах.

Несколько мгновений я ласкаю взглядом лицо Давида, чтобы запомнить каждую черточку и нарисовать в деталях, потом нехотя поворачиваюсь к нему спиной и иду к двери. Шаг, два, три, останавливаюсь. Мужчина все еще не двигается с места. Смотрит на меня. Я чувствую его взгляд, прожигающий лопатки.

Оборачиваюсь.

Глава 8. Давид

Неделю спустя

Заслуженный мною отпуск проходил отлично. Правда, я понял одну вещь: я давно отвык от обычной жизни. Забыл, как это – просыпаться не по команде, не по будильнику в пять утра, а в своей постели, когда солнце уже высоко в небе. Спокойно заварить чашку кофе, посидеть да столом, пялясь в окно. Не спеша принять душ и целый день маяться от чрезмерного количества свободного времени.    

Я отвык от гражданской одежды, от кроссовок вместо тяжелых берцев и отдыха с родными вместо изнурительных тренировок. Жизнь  обычного человека уже давно не для меня. Это я уяснил именно сейчас. 

Я иду вдоль пляжа. Погода в этом году сыграла злую шутку со всеми нами. Должно было потеплеть, но вместо этого ударили сильные морозы. Хотя могу поспорить, что дня через три будет плюсовая температура. Эти колебания  сводят суставы моей матери с ума. 

В последний раз море покрывалось таким толстым слоем льда лет семь назад. Сейчас же все вокруг похоже на заледеневшее королевство. Я думал, что смогу уединиться здесь со своими мыслями, но, кажется, к морю съехались все кому не лень. Щелкают камерами, позируют. Слегка подбешивает эта толпа. 

Я останавливаюсь рядом с пирсом, смотрю вдаль и недовольно хмурюсь. Снова какие-то полоумные решили испытать судьбу и отошли слишком далеко от берега по надежному на первый взгляд льду. С такого расстояния не разглядеть, к какому полу принадлежат три черные точки. Но в любом случае они идиоты.

Я отворачиваюсь и уже собираюсь вернуться к машине, но что-то заставляет меня взглянуть на нарушителей еще раз. Какое-то шестое чувство нашептывает изнутри, не даёт пройти мимо и забыть о них. Внутри меня медленно разгорается тревога. И именно в этот момент одна из точек отходит от остальных, а потом резко исчезает. Прямо на моих глазах. Я моргаю несколько раз, решая, что мне привиделось, а потом, ни о чем не думая, срываюсь с места и несусь в их сторону. Потому что без слов  понимаю, что произошло.

Какой-то дурак только что провалился под лед.

– Не подходите ближе! – ору оставшимся двоим, которые бросились на помощь другу. Но с такого расстояния ни они меня не слышат, ни я их.

Я бегу быстро: хорошо, что снег от души припорошил все вокруг и ноги не скользят по льду. Когда приближаюсь, замечаю, что это девушки. Они бьются в истерике, орут. Разговаривать с ними нет времени. Как и рассматривать. Я лишь предупреждаю, чтобы отошли на безопасное расстояние, если не хотят искупаться на пару с подружкой. 

И тело, и голова переключились в режим чрезвычайной ситуации. Счет на секунды. Хрупкими руками пострадавшая дура вцепилась в край льдины. Вода определенно ледяная. Девушка держится с трудом. Волнами ее откинуло в другую сторону, вместе с отколовшейся льдиной. Она находится в воде спиной ко мне. 

Я на ходу сбрасываю куртку и расстегиваю пряжку. Достаю из петель ремень. Вот тебе и отпуск. Вот тебе и спокойный морозный день. Идеальный для прогулки. Просто зашибись. 

– Слушай сюда, тебе нужно отцепиться от льдины и подплыть ко мне. Слышишь меня? – жестко спрашиваю у нее. Меня обдаёт потоком ледяного  ветра, но я настолько сосредоточен на ситуации, что не чувствую холода. 

Она в шоковом состоянии, не реагирует. Поэтому мне приходится ещё раз окликнуть ее, без твёрдых словечек не обходится. Сейчас ласковые уговоры не подействуют. К тому же я не настроен на милую беседу. Я зол. Безумно. Глупая дура. Отошли метров на сто – сто пятьдесят от берега. Куда шли, спрашивается? Чем вообще думали?  Это не мелкая речушка. Это море, черт тебя подери.  

– Я не могу, – едва слышно произносит девушка и поворачивает голову в мою сторону.

Меня словно бетонной плитой к земле привалило. В ее голубых, как небо, глазах безудержный страх. Обреченность. Смирение. Она понимает, в какой ситуации оказалась. И что вероятность того, что на помощь к ней кто-то бросился бы, равна тому, что море смогло бы вот так замёрзнуть в начале весны. С ее волос стекает вода. Кожа синяя. Но даже такой, словно ободранный, побитый, мокрый  котёнок,   не узнать ее просто невозможно.

– Лера? Какого хрена ты здесь делаешь? — пораженно спрашиваю я. Из груди словно весь воздух вышибло. Потому что это та самая девчонка из самолета, что так открыто сверлила меня своим взглядом. Ее интерес ко мне даже слепой бы заметил. В третий раз натыкаюсь на неё. Насмешка судьбы, не иначе. 

На ее глазах выступают слезы, и я решаю, что не время для нравоучений. Неизвестно, сколько она сможет вот так продержаться, наверняка уже обморожение получила.

– Так, слушай меня и делай то, что говорю, ясно тебе? Нужно как можно быстрее достать тебя из воды.

– Здесь волны, если отпущу, то меня унесет, — говорит уже громче.

– Хорошо, давай так: я подползу к краю максимально близко, брошу тебе ремень, ты вцепишься в него одной рукой, тогда отпустишь вторую. Я тебя вытащу, поняла меня?

Другого варианта просто нет. Погибнуть ей здесь не позволю. 

– Да, – я скорее читаю по губам, чем слышу ее, она вся дрожит от холода, говорить почти не может. Из последних сил цепляется пальцами за льдину, которую волнами то подбрасывает вверх, то опускает вниз.

– Все будет хорошо, Лер, – подбадриваю ее, а сам осторожно подползаю к краю. Лед толстый, но это с первого взгляда. Потому что стоит волне ударить по нему, как может отколоться  еще один кусок, и тогда нас уже будет двое. Унесённых ветром. Как романтично, однако. 

Глава 9. Давид

– Боже, Лера, я так испугалась. Снимай куртку, я тебе свою шубу дам. Тебе надо согреться.

Я все еще стою на коленях, пытаясь отдышаться. Кажется, я только что отморозил себе яйца. Надеюсь, Лера того стоит. 

В девушке, что бросилась к нам, я узнаю Лиду. Она быстро снимает с себя шубку, накидывает на плечи подруге, сама же ёжится под пронизывающим ветром. Я откашливаюсь и поднимаюсь на ноги. 

– Идем, – хриплю я, подталкивая в спину девчонку, – первым делом нужно снять все мокрое, моя машина недалеко.

Леру бьет крупная дрожь. Меня тоже. Она с трудом перебирает ногами, подруги семенят рядом. Охают и ахают. В глазах неподдельный страх. Меня же все раздражает. Нужно было сидеть дома. Но тогда бы Лера наверняка утонула. Черт, ещё за неё не хватало волноваться. Вообще, все это похоже на насмешку судьбы. Раз за разом сталкиваемся с ней везде. 

– Я отвезу ее в больницу, не волнуйтесь, поезжайте домой, с ней все будет хорошо. 

– Не надо в больницу, – отрицательно машет головой Лера.

Я молчу, просто веду ее к тому месту, где оставил свой автомобиль.

– Снимай с себя все прямо здесь, — останавливаюсь рядом с машиной и командую я, все нужно делать быстро и оперативно, иначе обморожения не миновать, — я включу обогреватель и достану из багажника плед.

Она стоит, смотрит на меня и не двигается.

– Ты слышала? Избавься от промокшей одежды.

– Не могу, пальцы не слушают, – с трудом выдавливает из себя, и я замечаю, как на ее глазах появляется влага. И это не морская вода. Слезы.

– Черт, – бубню себе под нос, пока  вставляю ключ в зажигание, включаю подогрев сидений и печку на максимум. – Сейчас помогу.

У меня и самого пальцы почти не сгибаются, а пуговицы на кофте Леры слишком маленькие, поэтому я просто одним рывком дергаю ткань от горловины книзу, оголяя упругую маленькую грудь в черном кружевном лифчике.

– Кажется, становится горячее, – усмехаюсь я и сглатываю собравшуюся во рту слюну.

На бледных щеках девушки появляется румянец. Я беру себя в руки и, стараясь не смотреть ей в глаза, стягиваю остатки одежды, потом расстегиваю пуговицу на джинсах. Замираю. 

– Сядь. – Открываю перед ней переднюю дверцу своего автомобиля, и девушка послушно забирается в салон. Обнимает себя за плечи. Дрожит так, что зуб на зуб не попадает. – Сейчас согреешься, малышка. Давай ботинки еще и штаны стяну. Приподними бедра.

Лера быстро остается в одном нижнем белье, плоский живот и пупок с пирсингом находятся прямо перед моими глазами. А фигурка у неё ничего так. 

– Сейчас дам полотенце и плед. Закрой дверцу, не выпускай тепло.

Я иду к багажнику, в спортивной сумке нахожу свою одежду для тренировок и полотенце. Быстро снимаю с себя мокрую одежду, вместо нее надеваю футболку и шорты, обуваю кроссовки.

– Молодой человек, вот возьмите, поможет отогреться немного. – Позади меня появляется женщина с термосом в руках. – Я видела, как вы девушку из воды вытащили. Как же хорошо, что все живы остались.

– Спасибо большое, это то, что сейчас нужно, – улыбаюсь ей, а сам нахожу среди хлама, что вожу с собой, початую бутылку конька, оставшуюся с рыбалки, на которой мы с братом были на прошлой неделе.

– Сейчас разведу, и точно не заболеем, – усмехаюсь я, когда подливаю в чай алкоголь.

– Только за рулем будьте осторожны.

– Конечно. Еще раз спасибо вам.

Я обхожу машину и сажусь на пассажирское сиденье. Лера обхватила коленки руками, дрожит, волосы мокрые. Смотрит в одну точку. 

– Вот, вытрись, – протягиваю ей полотенце.

Она смотрит на меня со странным выражением лица, потом переводит взгляд на полотенце.

– Прости, но оно не первой свежести. Уж какое было.

Лера просто кивает, забирает у меня полотенце и быстро обтирает себя. После я укутываю ее в плед. Делаю несколько глотков из термоса и передаю ей.

– Пей, надо отогреться.

Сам же вместе с ней дрожу от холода, словно ненормальный. Ехать в таком состоянии пока не смогу. Надо хотя бы часик, чтобы отойти.

Наблюдаю за тем, как Лера подносит к губам термос, делает глоток, а потом начинает кашлять.

– Там коньяк. Пей. Чем больше, тем лучше. Алкоголь согреет твое тело изнутри, — поясняю я.

– Спасибо, – едва слышно произносит она.

Я откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза. С трудом сдерживаю себя, чтобы не наорать на девушку. А если бы меня рядом не было? Не выбралась бы сама, и не помог бы никто. Но решаю, что вбивать в ее мозг такую информацию должен не я, а ее родители.

– Куда тебя отвезти? – спрашиваю, не поворачивая головы.

– Палубная восемь.

– Хорошо. Сейчас немного отогреюсь и поедем.

– Спасибо, – произносит она, и я понимаю, что благодарит она меня вовсе не за бесплатный трансфер «пляж-дом».

Глава 10. Давид

Несмотря на протесты Леры, я везу ее домой. Она злится, но мне все равно. Ей сейчас нужно принять ванну, выпить горячего чаю, лечь в кровать и дождаться, пока родители вызовут врача. Ни о каких подругах речи идти не может.

Пока веду автомобиль, все поглядываю в сторону девушки. Она отвернулась от меня. Смотрит в окно, полностью игнорируя мое присутствие.

«Эй, детка, я, вообще-то, жизнь тебе спас! — хочется выкрикнуть мне. — А ты ведёшь себя так, словно это я тебя а воду столкнул». 

Все же не зря я с малолетками не связываюсь, предпочитая женщин постарше. Никакого детского поведения и капризов. Они точно знают, чего хотят от жизни  и что нужно мужчине.

– Это твой дом? – спрашиваю я и хмурюсь, потому что по адресу, который она мне назвала, находится скорее дворец, чем жилье среднестатистической семьи.

– Ага, – вздыхает она и недовольно смотрит перед собой.

– Нехило так. Твой папа не наркобарон, случайно? – шучу я, рассматривая трехэтажный особняк, что виднеется через кованую высокую ограду.

– Он скорее разворовывает госбюджет, чем торгует наркотиками, – безразлично произносит она. – Посигналь несколько раз: Богдан, похоже, уснул.

Я жму на клаксон, и через несколько минут перед воротами появляется охрана. Лера открывает окно и высовывает голову на улицу.

– Это я, открой, пожалуйста.

Глаза Богдана расширяются при виде мокрых волос Леры и полуголого вида. Он недобрым взглядом сканирует машину – видать, запоминает номера на всякий случай. Хотя камеры наблюдения и так все зафиксировали.

Ворота разъезжаются  в разные стороны, и я въезжаю во двор. Машину оставляю у фонтана, так как дальше проезда нет.

Оглядываюсь по сторонам. А ничего так люди живут. А по Лере и не скажешь, что мажорка. 

– Зевернись хорошо в плед, я отнесу тебя в дом, — глушу мотор я.

– Может, пойдешь попросишь у домработницы мою одежду? –  с надеждой спрашивает она,  поджав от досады губы и кутаясь в плед почти с головой. 

Я качаю головой, давая понять, что не собираюсь расхаживать по чужому дому в поисках ее трусиков и домашних тапочек.

Я выхожу  из салона и обхожу  машину, открываю дверцу пассажирского сиденья, встречаясь с голубыми глазами девушки. По цвету намного насыщенней, чем мои. Красивые. 

Она потерянно смотрит на меня. Чувствует себя неуютно. Пальцами крепко ухватывается за края пледа, чтобы тот не сполз, оголяя ее полностью.

– Повезло, что ты такая худышка. – Беру ее на руки и резко выдыхаю, когда Лера одной рукой обхватывает меня за шею и прижимается так близко, что ее дыхание щекочет мою кожу. – Идем, девочка-беда.

На ее щеках алеет румянец. Я усмехаюсь, не отвожу от неё взгляда, чем смущаю ее  ещё больше. 

На улице минусовая температура и ветер. Я в одной футболке и спортивках. Лера вообще полуголая. Я быстрым шагом пересекаю расстояние до входной двери. Боюсь, что девчонка может окончательно  замерзнуть и заболеть.

Дверь открывается прямо перед моим носом, и я от удивления чуть не спотыкаюсь вместе с Лерой на руках. Потому что прямо передо мной, в домашнем халате и тапочках, сейчас стоит заместитель министра обороны, мать его. Обознаться почти невозможно. 

— Лера? Что произошло? Почему ты в таком виде? — взволнованно спрашивает он, а сам недобрым взглядом смотрит на меня. Челюсти напряжённо сжаты, максимально сосредоточен. В любой момент готов броситься на меня, чтобы защитить дочь. 

Надеюсь, Смоленский выслушает версию случившегося до того, как распорядится разжаловать меня до рядового.

Глава 11. Лера

Я не знаю, что сейчас испытываю. Панический страх перед произошедшим. Вину, за то, что из-за меня Давиду пришлось нырять в ледяную воду и спасать мою задницу. Или же трепет и ликование, потому что человек, к которому я, кажется, испытываю любовь, сейчас рядом со мной. Бережно держит меня на руках. Прижимает к своей груди. Разрешает обнять себя за шею.

Он настолько близко ко мне, что я чувствую на своем лице его горячее дыхание. Утыкаюсь носом в его шею и дышу им, запоминая аромат его тела. 

На улице мороз, я вся продрогла, несколько часов назад вообще чуть не погибла,  но все ,о чем могу думать в эту минуту, – как сильно хочу прижаться своими губами к его. Почувствовать его вкус, вызвать ответные ласки. 

Интересно, он разозлится, если я так сделаю, или же ответит на мой поцелуй?

Но воплотить свои желания в жизнь не успеваю. На пороге появляется мой отец. И такой тревоги за себя в его взгляде я в жизни не видела.

Я вдруг понимаю, что готова хоть каждый день тонуть, лишь бы еще раз почувствовать его заботу и любовь. Увидеть прямое доказательство того, что он небезразличен ко мне. Что я не лишний элемент в его семье. Что и мне есть место  в его сердце, наравне с двумя детьми от второго брака.

– Пап, я провалилась под лед, а Давид меня спас, – сиплым голосом произношу я.

– Что? Как это произошло?

Отец отходит в сторону, пропуская нас в дом, и я разочарованно вздыхаю, так как Давид сразу же отпускает меня и мои ступни касаются теплого кафеля.  Почему все так быстро закончилось?

– Я хотела сделать фотографию, чтобы потом нарисовать по ней картину, и… в общем, я поступила глупо, папа, я знаю. – Опускаю вниз взгляд, чувствуя себя провинившейся девочкой.

Я жду обычной вспышки гнева, жду нотаций, обвинений, криков о том, что я глупая, недальновидная, нерадивая дочь, как это бывает обычно. Но их не следует.

– Лера, ну что же ты у меня такая бедовая? – Отец делает шаг ко мне и заключает в объятия.

Это так неожиданно, что из моей груди выбивает воздух в одно мгновение. Обычно у нас с отцом отношения «привет-как-дела-пока», и такое проявление чувств в мою сторону для него совсем не свойственно.

– Я правда не думала, что так случится, папа. Но, к счастью, там был Давид и помог мне выбраться из воды, – всхлипываю я, наконец-то позволяя себе выплеснуть эмоции наружу в полной мере.

Я была так напугана там. Думала, что умру. Понимала, что обречена. И если бы не Давид, который неизвестно как оказался поблизости, сейчас моему отцу сообщали бы о моей смерти. Страшно даже подумать об этом. 

Отец наконец-то вспоминает, что мы не одни. Отстраняется от меня и изучающим взглядом проходится по моему спасителю.

– Меня зовут Вячеслав Владимирович, благодарю, что пришли на помощь моей дочери. – Он протягивает руку Давиду, и тот не колеблясь пожимает ее.

– Рад знакомству. И я, наверное, уже пойду. Утопающую доставил, на этом моя миссия завершена.

Я хочу возразить, придумать причину, по которой он смог бы остаться, не хочу отпускать его так быстро, но ничего не приходит в голову.

– Слава, что-то случилось? – слышится голос Юлии, второй жены отца.

Она быстро спускается по ступенькам и подходит к нам. Окидывает меня удивленным взглядом. Выгляжу я, скорее всего, неважно. Полуголая, завернутая в плед, с мокрой головой, кровоточащими губами и слезами на глазах. 

– Господи, что случилось, Лера? — Она явно подумала о насилии надо мной. Мой внешний вид говорит сам за себя. 

– Ничего, – бурчу я, переступая с ноги на ногу. – В воду упала. А Давид мне помог.

– Так чего же вы здесь стоите? Я сейчас распоряжусь, чтобы Антонина подогрела куриный бульон и заварила чай с малиной, нужно отогреться, – начинает суетиться Юлия, бросая в мою сторону встревоженный взгляд. –  И вы, молодой человек, проходите.

– Нет-нет, я не могу остаться, поеду домой.

– Ничего не хочу слышать. Вам не мешало бы принять теплый душ и сменить одежду. Вы спасли нашу Леру, и мы не можем вас отпустить просто так. Пообедаем, расскажете подробно, что произошло, отогреетесь и поедете домой.

Да, Юля у папы очень напористая женщина. Отказать ей почти невозможно, потому что она умеет убеждать. Поэтому Давиду ничего не остается, кроме как согласиться, и я настолько взволнована его нахождением в нашем доме, что теряюсь, не сразу понимая, что мне делать в первую очередь. Если пойду принимать ванну, то пропущу разговор с ним.

– Лера, а ты чего застыла? Марш в свою комнату, оденься и, ради бога, хоть полчасика посиди в теплой воде, а потом ляг в постель. Нужно сделать все, чтобы твое переохлаждение не превратилось в пневмонию. Антонина принесет тебе чай.

— Со мной все в порядке, Юля, я сейчас только оденусь и спущусь, пообедаю вместе с вами. Но от чая не откажусь, — торопливо произношу я и почти бегу к лестнице, чтобы как можно быстрее вернуться обратно. К Давиду. 

Глава 12. Лера

Я перепрыгиваю через ступеньку, забывая обо всем на свете. Первым делом залетаю в душ, потому что морская соленая вода высохла и неприятно стянула кожу. Несколько минут, и я уже обтираю тело мягким полотенцем, подсушиваю феном волосы, проклиная их густоту, а потом открываю створки шкафа и застываю.

Футболка и спортивные штаны определенно не пойдут. Я заламываю руки, проходясь взглядом по вешалкам и полкам. Мне срочно нужен стилист. Сию минуту.

Но времени на раздумья нет. Я достаю из недр шкафа пакеты из дорогого бутика. Юля купила мне эти вещи, но я так ни разу их так и не надела. Даже бирки не сняла. И, кажется, ни разу не примеряла. Потому что эта одежда совсем не в моем стиле. Она подойдёт кукле из журнала мод, но никак не мне, девочке, которая почти всю жизнь прожила в деревне и до школы в соседнем посёлке каждое утро добиралась на автобусе. 

Я провожу пальцами по мягкой кофточке белого цвета. Достаю из фирменного пакета обтягивающие джинсы. В этой одежде мне непривычно. Слишком утонченно, что ли. Такое в стиле Юли, но точно не в моем. Я подхожу к зеркалу. Ничего так. Я похожа на воздушное облачко. Стройная, фигуристая. Только грудь маловата.

Выдвигаю ящик в комоде и нахожу бюстгальтер с пуш-апом.

Вот теперь намного лучше.

Обуваю домашние тапочки, делаю несколько глубоких вдохов и выхожу из своей комнаты. По лестнице спускаюсь тихо, прислушиваясь к голосам, доносящимся из столовой.

Руки дрожат, я нервничаю, но желание хоть немного полюбоваться Давидом, поболтать с ним превышает мою стеснительность.

Я толкаю дверь и оказываюсь в столовой. Все резко замолкают, сканируя меня взглядами. Я замечаю, как папа с Юлей удивленно переглядываются. Не нужно уметь мысли читать, чтобы узнать, о чем они думают. Я ведь нормально оделась. Вернее, подобающе семье Смоленских! Хотя частью семьи я себя ни разу не чувствовала.

– Антонина заварила для тебя чай с малиной, присаживайся, Лер. Я вызвала нашего семейного доктора на всякий случай, он приедет часа через два и осмотрит тебя, — говорит моя мачеха.

Должна отдать ей должное, она всегда относилась ко мне тепло. Даже когда у меня порой случались истерики или ссоры с отцом, она держала нейтралитет и ни разу не упрекнула в чём-то. Отругать за непристойный вид — да, могла, но указывать мне на моё место — никогда. 

– Не нужно было, я хорошо себя чувствую, только по рукам до сих пор словно мурашки бегают. — Сжимаю и разжимаю онемевшие пальцы, которые все еще плохо слушаются.

Я тайком бросаю взгляд на Давида. Он явно не рад находиться здесь, и разговоры его не увлекают. Среди всей этой помпезности он в своей помятой майке смотрится нелепо. Так же, как я обычно. 

— Давид подробно рассказал нам о произошедшем, — начинает отец, сверля меня взглядом, но вспышки гнева я за ним не замечаю. 

Я бы сквозь землю от стыда провалилась, если бы он стал отчитывать меня прямо перед Давидом. 

— Надеюсь, тебе не нужно объяснять, насколько глупо ты поступила? — ворчит он. 

— Нет, папа, я и так все понимаю и не отрицаю своей вины. Хорошо, что Давид оказался рядом, даже подумать страшно, что могло бы... 

Я замолкаю, с трудом сглатываю подступивший к горлу ком. Так глупо умереть действительно страшно. Но кто знал, что такое может произойти? 

— Рад, что Лера не пострадала, но мне уже пора. —  Давид сжимает губы в плотную линию, всем своим видом показывая, что оставаться в нашей компании он не желает. 

— Может, все же останешься? Примешь душ, у отца наверняка найдётся одежда, которую он еще не успел надеть , ты ведь совсем раздет , — спохватываюсь я, умоляюще смотря на мужчину. 

Так хочется, чтобы он ещё немного задержался. 

— Спасибо, но мне действительно надо уже ехать, — качает он головой и поднимается со своего места. 

— Я провожу гостя, — произносит отец. 

— Всего хорошего, Лера, и не попадай больше в неприятности. Рад был знакомству, Юлия, — легко улыбается Давид и уходит. 

Я смотрю ему в спину, пока они с отцом не исчезают из вида. Тяжело вздыхаю и возвращаюсь к своему чаю. 

— Юль, помнишь, ты говорила, что у тебя есть контакты хорошего колориста? — Поднимаю взгляд на жену отца, она же удивленно вскидывает брови. — Дашь мне? Я решила привести волосы в порядок, что-то они совсем ужасно смотрятся. 

На самом деле я вдруг отчетливо понимаю, что раз судьба сталкивает нас с Давидом лбами раз за разом, то следующая наша встреча не за горами. Поэтому мне нужно преобразиться, стать более женственной, оставив свои бунтарские подростковые замашки. 

— Кто ты и что сделала с нашей Лерой? — изображая испуг, спрашивает Юля. А потом обращается к вернувшемуся отцу: — Представляешь, Лера решила избавиться от этих жутких зелёных прядей в волосах и попросила отвести  ее к моему колористу. 

— Влюбилась, что ли? — с усмешкой спрашивает отец, присаживаясь на своё место за столом. 

— Что? Нет, конечно, — резко возражаю я, а сама чувствую, как вспыхивают мои щёки. 

Отец и Юля, кажется, не верят. Выжидающе смотрят на меня, но подробностей им не видать. 

Глава 13. Лера

– Лер, подвезешь меня? – догоняет меня Лида на университетской парковке. – У меня машина в сервисе, а услугами водителя отца пользоваться не хочу, сразу ведь тому все доложит.

– Конечно, садись.

Я  отключаю блокировку, открываю дверцу и усаживаюсь на водительское место. Снимаю куртку и бросаю ее на заднее сиденье. Мимолетный взгляд в зеркало заднего вида, и я на несколько мгновений зависаю на своем отражении.

Вчера колорист Юли сотворил настоящее чудо. Я в восторге. Теперь я платиновая блондинка, и мне безумно идет.

– Куй железо, пока горячо, – так папина жена выразилась, когда следующим же утром после моей просьбы повезла меня в салон красоты. Наверное, побоялась, что я передумаю.

Остаток дня мы провели в дорогих бутиках, и я не противилась Юле, которая решила обновить весь мой гардероб. Потому что решила во что бы то ни стало понравиться Давиду. К сожалению, первое впечатление о себе я испортила бесповоротно.  

Именно поэтому я сегодня выгляжу как настоящая «мажорка». Хотя такой себя ни капли не чувствую. Воздушная милая блондинка, одета женственно и со вкусом. Не моим, конечно. Но парни из университета оценили. 

– Куда тебе? — спрашиваю у подруги, выезжая с парковки. 

– На Косвенную, – не отрываясь от телефона, произносит Лида. Она увлечено переписывается с кем-то. 

– Ого, как тебя занесло, подруга. Что ты забыла в том районе? Это же на другом конце города, – удивляюсь я. 

– Там Егор служит. Мы сегодня договорились встретиться, у него будет свободен всего часик, и до центра он доехать не успеет, – тяжело вздыхает Лида, с грустью смотря в окно.

– Не думала, что у вас так серьезно.

– А кто сказал, что у нас серьезно? 

– Ну, ты едешь на другой конец города ради короткой встречи с парнем. Совершенно не похоже на тебя.

– Ой, кто бы говорил, подруга, – смеется она, искоса поглядывая на меня. А в глазах пляшут искры веселья. – На себя-то в зеркало сегодня смотрела? И не говори, что тебя отец с мачехой заставили сходить в салон и привести себя в порядок.

– Раскусила, – поигрываю бровями я. – Но в моем  случае уже ничего не поможет, кажется. — Я с досадой поджимаю губы и щелкаю поворотником, пытаясь влиться в поток машин.

– Неправда. Если бы ты не нравилась Давиду, он бы оставил тебя на берегу на попечение подругам или вызвал скорую, но уж никак не стал бы сам о тебе заботиться, — Лида становится серьезной, приводит весомые аргументы, но я в них не верю.

– С чего ты взяла, что это Давид? Может, я влюбилась в Юру из баскетбольной команды?

– Ты загораешься как лампочка, когда он появляется рядом. Не заметить это просто невозможно, — категорически заявляет подруга, заставляя меня залиться краской стыда, потому что мои чувства к Давиду оказываются настолько очевидны для окружающих. 

– Вот только он абсолютно не заинтересован во мне, Лида. Даже номерами телефонов не обменялись.

– Не расстраивайся, подруга. Что-нибудь придумаем. В конце концов, мой Егор дружит с твоим Давидом. Так что вашу встречу подстроить будет не сложно. Может, вечеринку какую-нибудь организую или просто компанией соберемся. Нужно подумать.

– Давид не похож на парня, который посещает вечеринки.

Как и я, между прочим. 

– А мы сделаем так, что он не сможет отказать, – подмигивает мне Лида, а потом подсказывает дорогу к КПП. – Спасибо, что подвезла. Не грусти. Пока-пока.

В стороне от проходной у забора ее уже ждет Егор, и при ее приближении на его лице появляется счастливая улыбка. Они хорошо смотрятся вместе. Я рада за подругу, вот только у меня есть ощущение, что ее родители не одобрят их отношений, отчего становится грустно. Интересно, мой отец был бы против Давида?

Какое-то время я сижу в машине и всматриваюсь в лицо каждого мужчины, что выходит или заходит на территорию военной части. Надеюсь, что мне повезёт и я увижу объект своих воздыханий, но сегодня явно не мой день. Зато теперь я знаю, где он служит. И когда смотрю на серое здание за высоким забором с колючей проволокой, на душе становится тепло. Ведь где-то там Давид. Совсем рядом. Всего в нескольких десятках метров от меня. И в этот момент я понимаю, что теперь мой покой окончательно потерян. Я превращаюсь в гребаного сталкера и не успокоюсь, пока не увижу ЕГО.

Именно поэтому на следующий день после пар я вместо дороги домой сворачиваю на первом повороте и снова мчу на Косвенную улицу. Нахожу парковочное место напротив входа на территорию, откуда открывается наилучший вид, и жду. Жду до тех пор, пока не начинает смеркаться и разглядеть знакомое лицо среди остальных не представляется возможным. 

С этого дня у меня появляется ежедневный ритуал. Утром я еду на пары, причём присутствую на всех, делаю домашние задания, учу конспекты, чтобы, не дай господь, отец не посадил меня под домашний арест или не лишил автомобиля, ведь тогда шансы увидеться с Давидом уменьшаются в разы. 

— Я звонил твоему куратору, Лера, — как-то во время ужина произнёс отец, и я напряглась всем телом. —  Должен признаться, я удивлён. Ни одного пропуска, и оценки стали намного выше. Кто ты и что сделала с моей дочерью? — довольно усмехается он. 

Глава 14. Лера

Мне не удается удержать равновесие, и я падаю на асфальт, обдирая до крови ладошки.

– Ай, – всхлипываю я, в этот же момент со стороны водительского места плавно опускается окно, и на меня смотрит разъяренный водитель.

– Тебя на дорогу смотреть вообще учили, курица слепая? Или жить надоело? Если надоело, то иди убейся в другом месте, убогая, я из-за какой-то дуры садиться за решетку не собираюсь!

У меня глаза от шока расширяются после такого обращения, и все, что я могу, — открывать рот и глотать воздух, словно рыба, выброшенная на берег. 

– Эй, мужик, лучше заткнись, пока не поздно, – доносится угрожающе из-за моей спины, и я второй раз за день переживаю шок, потому что голос определенно принадлежит Давиду.

– Это что, твоя девка, вояка? – окидывает его презрительным взглядом. – Хочешь мне что-то сказать? Так давай я выйду и разберемся!

Позади его автомобиля уже образовалась пробка. Незнакомец выходит из машины, я резко оборачиваюсь к Давиду. Сердце пропускает удар при виде мужчины в форме. Он выглядит невозмутимо. Стоит, расставив ноги по ширине плеч, в глазах пляшут смешинки.

– Ты, прежде чем такие речи задвигать, посмотри на номера ее тачки и пораскинь немного мозгами, чтобы понять, чью дочку чуть не прокатил на бампере своего корыта, превысив допустимую скорость на этом участке дороги. – Давид кивает на мой внедорожник, припаркованный всего в нескольких метрах от нас.

А я не верю, что это все еще работает. На моей машине стоят прокурорские номера. Я в этом вообще не разбираюсь, это Илюха из нашей группы заценил подарочек папы и заявил, что мне повезло, можно ездить как хочу и меня никто не остановит. Его энтузиазм я, конечно, не разделяла, но зато поняла, почему, когда случайно пересекла две сплошные прямо перед глазами гаишников, за мной никто не стал гнаться, требуя остановиться.

Незнакомец переводит взгляд с моего внедорожника на меня, потом обратно. Хмыкает. В глазах скрытая угроза, но говорить что-либо больше не решается. Молча садится в свой седан и дает по газам.

– Почему каждый раз, когда мы встречаемся, ты попадаешь в какое-то дерьмо? – недовольно интересуется Давид, осматривая меня с ног до головы. – Уйди с проезжей части, второй раз из-под машины тебя вытаскивать я не собираюсь.

Вот так всего несколькими предложениями этот мужчина уничтожает меня полностью. Я всхлипываю, подношу ладони к лицу, морщусь от того, насколько сильно жжет. Делаю несколько шагов к тротуару, сама же вглядываюсь в противоположную сторону улицы, куда сбежал от меня котенок.

– Спасибо, что спас. Снова, – тихо произношу я, стоя спиной к мужчине. Чувствую, как его взгляд выжигает дыру в лопатках. Давид недоволен, впрочем, разве он когда-то испытывал что-то другое по отношению ко мне?

– Это вошло уже в привычку. Еще несколько раз, и можно считать себя твоим личным телохранителем, – его слова хлесткие, без намека на тепло или шутку.

Какая же я все-таки дура. Правду говорят: когда мы влюбляемся, теряем голову напрочь и не видим, что происходит вокруг. Единственное чувство, которое я вызываю у Давида, – раздражение. Без преувеличений. 

– Сильно болит? – уже более мягко спрашивает он, и я поднимаю на него свой удивленный взгляд.

Не могу ничего с собой поделать, на несколько секунд зависаю на его выцветшей голубой радужке. У него такие необычные глаза, что можно влюбиться только из-за них. Несколько раз я даже пыталась изобразить их на холсте, но получилось далеко от оригинала. 

– Нет, не сильно, – наконец-то вспоминаю, что мужчина ждет от меня ответа.

– А плачешь тогда чего? – усмехается он, а потом делает немыслимое. Протягивает к моему лицу руку и стирает со щек слезы. Резкими жесткими движениями, конечно, которые далеки от ласки, но он это делает!

– Так это… котенок убежал, – жалобно произношу я, а сама даже не двигаюсь. Хочу, чтобы этот момент длился вечность. От его прикосновений меня током прошибает и коленки подгибаются. И кожа у него такая горячая, что и не скажешь, что на улице прохладно. 

Господи, какой же он мужественный, сильный и невероятно сексуальный. Особенно в военной форме.

– Какого котенка? — с недоумением спрашивает он. 

– Здесь котенок был, я поэтому притормозила. Хотела забрать его. Совсем кроха еще, кто-то выбросил на улицу, скорее всего. А он меня испугался и рванул через дорогу. – Кивком указываю в сторону забора военной части. – Я за ним побежала и не увидела машину. А теперь где его найти? Он ведь замерзнет и умрет, бедняжка. – К глазам вновь подступают слезы.

Я скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь от Давида. Стыдно смотреть ему в глаза, когда выгляжу настолько жалко.

– Пойдем. – Внезапно он осторожно хватает меня за кисть руки и тянет за собой.

– Куда? – растерянно спрашиваю я.

– Котенка твоего искать. – И он так тяжело вздыхает, словно ему больше нечего делать, кроме как за котятами бегать, а я его заставила.

– Правда? – оживляюсь я, не веря в происходящее.

– Да, только сначала раны твои обработаем.

Он ведет меня прямо к КПП. Несколько раз стучит костяшками пальцев в окошко.

Глава 15. Лера

Давид расслабленно ведет автомобиль, я же пытаюсь выжать все из этой встречи. Мой рот не закрывается, кажется, я несу всякую чушь, но ничего не могу поделать с собой. Втянуть в разговор Давида оказывается не так просто. Он предпочитает молчать, но, когда речь заходит о любимых фильмах, оказывается, что нам нравятся одни и те же, и мужчина с удовольствием делится со мной своими впечатлениями.

У него красивая улыбка, и я зависаю на его губах каждый раз, когда он смеется. В такие моменты он кажется моложе, чем есть на самом деле. И далеко не таким грозным, как хочется казаться. Рядом с ним мне уютно, даже котик уснул у меня на коленях и начал тихонько мурлыкать. Уверена, это все действие Давида. 

Я замечаю, что мы уже почти доехали до моего дома, и не знаю, как попросить у Давида номер телефона, чтобы он не отказал. Поэтому придумываю самую банальную уловку в мире: пока он сосредоточенно сворачивает с главной на второстепенную дорогу, я осторожно достаю из кармана куртки свой мобильный и кладу его в кармашек на дверце.

Давид останавливается у ворот, несколько раз моргает фарами охране. Мой внедорожник они узнают, поэтому без вопросов открывают ворота. Я начинаю суетиться, делаю вид, что пытаюсь найти свой телефон.

– Ты не мог бы меня набрать? Я, кажется, потеряла свой телефон. Надеюсь, что в машине,  а не когда проехалась ладонями об асфальт.

А сама дыхание затаила и пошевелиться боюсь: вдруг разгадает мой обман? 

Давид глушит мотор. На улице уже темно, но фонари прекрасно освещают наш двор, и всего в нескольких метрах от машины я замечаю отца. Он разговаривает с начальником охраны, указывает куда-то на столб – скорее всего, собираются устанавливать еще одну камеру наблюдения.

– Говори свой номер, – вздыхает мужчина рядом со мной, а мне хочется захлопать в ладоши от радости.

Неужели у меня и в самом деле будет номер Давида? Какой же сегодня, однако, чудесный день.

– Давай я введу, – протягиваю к нему руку и вздрагиваю, когда его пальцы случайно касаются моей ладони.

Дыхание сбивается, мне хочется остановить время и насладиться его тёплым прикосновением.  Воздух вокруг нас сгущается и электризуется. Или же это мне просто кажется? Но я точно уверена, что отчетливо слышу гулкий стук своего сердца, а ещё могу поклясться, что Давид на какое-то время задержал свой взгляд на моих губах. И я не смогла удержаться, облизала их кончиком языка, вызывая у нас обоих чувство неловкости, так как поймала Давида на  том, что он пялится на меня. 

Я отвожу взгляд первой, вспоминая о гаджете в своих руках. У него новенький телефон последней модели. Дрожащими пальцами под пристальным взглядом Давида я набираю свой номер, из динамика доносится длинный гудок одновременно с мелодией моего мобильного.

– О, вот он где, – нервно улыбаюсь я, доставая «пропажу». 

Котенок на моих коленях встрепенулся, жалобно мяукнул. Проснулся от посторонних звуков. 

В салоне вновь повисла  тишина. Давид задумчиво смотрит перед собой, сложив руки на руле, я на него. Повисла  неловкая пауза.

– Спасибо тебе большое за помощь, – выдыхаю я, жалея, что дорога до дома оказалась такой короткой. – Может, тебе такси вызвать? Как ты доберешься до дома?

– Не волнуйся, Лера, у меня брат недалеко от вашего дома живет, возьму у него тачку на денек. – Давид переводит на меня взгляд, и я зависаю на его глазах. В который раз.

– А, ну тогда хорошо.

Давид тянется к ручке двери, но прежде, чем покинуть салон, вновь поворачивается ко мне, скользит по мне любопытным взглядом, хмыкает и произносит:

– С зеленым тебе, конечно, было неплохо, но так гораздо лучше. Правда, не успела ты отмыть зеленку с головы, как придется раскрасить ладони. Мне начинает казаться, что ты притягиваешь неприятности только в тот момент, когда я нахожусь где-то поблизости. Иначе не дожила бы до своих лет. Сколько тебе, кстати? – как бы между прочим спрашивает он, а я ликую, потому что он заметил мою новую прическу. А мужчины, как мы знаем, в этом не сильны.

– Двадцать, – с вызовом смотря ему в глаза, произношу я. 

Клянусь, если сейчас посмеется и скажет, что я маленькая, запущу в него котом, пусть поцарапает его красивое лицо,  мне ни капельки не будет жалко его.

Скорее всего, в моих глазах отразилась вся моя кровожадность, потому что Давид промолчал, усмехнулся каким-то своим мыслям и покачал головой. А потом все же покинул салон, и я поспешила за ним.

Стоило дверцам машины хлопнуть, как отец обратил на нас внимание. Его брови удивленно взлетели вверх при виде Давида в военной форме.

– Добрый вечер, Вячеслав Владимирович, и всего хорошего, – взмахивает рукой Давид и быстрым шагом идет к воротам, ни разу не обернувшись.

А я так и застываю на месте, с сожалением смотря ему в спину. Он спрятал руки в карманах, его шаг размашистый, он явно спешит, не желая ни на минуту задерживаться. Поджимаю от досады губы и поглаживаю котёнка, который заволновался в моих руках. 

— Привет, папа, — неловко переминаюсь с ноги на ногу, переведя взгляд на отца. На самом деле я не хотела, чтобы он видел, с кем я приехала. 

— Что с руками? — замечает мои перебинтованные ладони он и встревоженно смотрит на меня. 

Глава 16. Лера

Минуты кажутся целой вечностью. Я гипнотизирую взглядом телефон, с замиранием сердца ожидая ответа Давида. Котенок подрагивает рядом со мной от страха, я пытаюсь успокоить его, шепчу ласковые словечки, а сама уже вся извелась от ожидания.

Наверное, я сотворила глупость. Нужно срочно удалить сообщение и сделать вид, что ничего не было. Это было неверным решением с моей стороны. Он, небось, обсмеет меня, когда заметит, что я ему написала. Или вдруг у него девушка есть, а тут я со своим котёнком? 

Но поздно. 

Сообщение, оказывается,  уже прочитано. Две галочки тому подтверждение. Прочитано и оставлено без ответа, что не может не расстраивать. 

Во рту появляется привкус горечи. Обидно. Неужели я ему совершенно не интересна? Мне ведь на мгновение показалось, что и в его глазах вспыхнул огонек симпатии. Не зря ведь сегодня позаботился обо мне: вместо того чтобы провести до машины, убедиться, что я села за руль, а самому уехать домой, он плелся со мной в другой конец города. 

На часах уже полночь, я все не могу уснуть. Комочек шерсти откормлен, приласкан, устроен на подушке рядом. Мурлычет тихонько, наслаждаясь теплом дома. 

Я тяжело вздыхаю, а в следующий момент подпрыгиваю в кровати, потому что на тумбочке раздается вибрация телефона, сигналящая о входящем сообщении.

Давид Котик: «Придумала имя?»

Не верю своим глазам. Это Давид. Написал. Господи боже. Несколько раз щипаю себя за кисть, чтобы убедиться, что не сплю. 

Я: «Выбираю между Каспер и Арчи».

Давид Котик: «Я думал, ты выберешь что-то вроде Антуанетта-Лючия Женевская».

Я усмехаюсь, пальцы парят над клавиатурой, быстро печатая слова. 

Я: «Это мальчик, какая Антуанетта?»

Давид Котик: «Ты уверена в этом?»

Я: «Я выросла у бабушки в деревне, у нее было четыре кота. Конечно, я уверена».

Давид Котик: «Ну-ну, только потом не удивляйся, если твой Арчибальд принесет в подоле».

Я: «Ну нет. Но подружку я ему найду».

Несколько минут тишины, а следом приходит фото полосатого взрослого кота. И очень-очень упитанного.

Давид Котик: «Могу друга предложить».

Я: «Господи, чем ты его кормишь? У него же ожирение, это ненормально».

И сразу же жалею о написанном. Еще подумает, что я из тех людей, которые любят поучать других.

Давид Котик: «Он ленивый. Но ничего страшного, я собираюсь устроить ему марафон по похудению. Любимые сосиски уже уничтожены».

Давид Котик: "Ты обработала раны?"

Смотрю на свои ладони, на которых красуется все тот же пластырь, который так заботливо отыскал Давид, и нагло вру.

Я: "Конечно".

Давид Котик: "Покажи".

Я начинаю паниковать. Мешкаю всего мгновенье, достаю из шкафчика аптечку, наматываю бинт поверх пластыря. А потом поступаю так, как никогда раньше не сделала бы. Отыскиваю в недрах гардеробной шелковую пижамку с кружевом, которую Юля подарила мне на какой-то праздник и которую я ни разу не надевала, стягиваю с себя спортивные штаны, безразмерную футболку и надеваю  короткие шортики и маечку.

Шелковая ткань приятно холодит кожу. Я подхожу к зеркалу во весь рост, поправляю волосы, тяну вперед  вперед правую ногу, чтобы казаться стройнее, выставляю  перед собой перебинтованную ладонь и делаю фото. Щелк – и, пока не успела передумать, отправляю Давиду.

Сообщение прочитано.

Ответа нет добрых пять минут.

Я начинаю нервничать, зарываюсь под одеяло, словно нашкодивший котёнок, и дрожу. 

Неужели глупо поступила?

Давид Котик: "Милые трусики".

Я: "Э-э-э, что? У тебя рентген вместо зрения?"

Давид Котик: "Нет :)"

Я: "Откуда тогда знаешь, что они миленькие? Или это способ перейти к более интимным темам, чем порез на моей руке? Если так, то я вообще без трусиков сейчас".

Давид Котик: "Кресло".

Я не сразу понимаю, о чем он. А когда до меня доходит, от стыда горят даже кончики ушей. В объектив попало мое кресло, на которое я бросила белье от Виктории Сикрет. И Давид его заметил. Вот черт.

Нужно сделать вид, что меня это нисколько не смутило.

Я: "Могу примерить парочку, если хочешь рассмотреть поближе".

Решаюсь на смелый шаг. Флирт с мужчинами – это не то, в чем я сильна. Но если не начать первой, мы с Давидом еще несколько лет будем топтаться на месте, прежде чем перейдем к первому поцелую.

Глава 17. Лера

Утром я просыпаюсь разбитой. Тянусь к телефону, чтобы понять, сколько пар проспала, но упираюсь взглядом в темный экран.

Ах да, я ведь его вчера отключила, сбежав от проблем, и напрочь забыла о будильнике, который должен был разбудить меня в семь утра. 

На часах почти десять, первую пару я проспала, ко второй не успею. А еще у меня пять непрочитанных сообщений.

Два от Лиды.

«У нас контрольная. Где тебя носит?»

«Смоленская, старая карга поставила тебе незачет автоматом за пропуски и отправила на пересдачу».

– А-а-а-а, – стону я, ведь готовилась две недели к этому предмету. Впервые решилась серьезно взяться за ум и все проспала.

Дальше сообщение от Руслана – парня, с которым мы познакомились на выставке современного искусства. Он фотограф. На два года старше меня, объездил полмира, а еще очень симпатичный. И у нас что-то вроде флирта. Несколько раз мы даже сходили на свидание, но не дошло даже до поцелуя. А потом он уехал на три месяца во Флориду, и наше общение сводилось к нескольким голосовым раз в месяц. 

«Привет) Я уже в городе. Может, встретимся и пообедаем?»

В другой раз я бы обязательно обрадовалась, сразу же ответила согласием, ведь Руслан в самом деле видный парень и понравился мне. Но два непрочитанных сообщения от Давида не дают этому парню ни единого шанса.

Давид Котик 01:32: «Если ты хотела узнать, есть ли у меня девушка, то могла спросить прямо, а не юлить».

Давид Котик 01:54: «Уснула или умерла от счастья, что я не обременён отношениями? Но ты учти, что я давно женат на работе и провожу в командировках большую часть своего времени. Поэтому заводить отношения для меня не вариант».

Это он так намекает, что знает о моей к нему симпатии? Или что не против встретиться, заранее предупреждая, что видеться мы будем нечасто?

Радостная волна приподняла настроение до высшего уровня, а мелкая волнующая дрожь растеклась по всему телу. Я прижимаю телефон к груди. Интересно, он ждет моего ответа? 

Нехотя я поднимаюсь с постели, быстро принимаю душ, одеваюсь и забрасываю в рюкзак конспекты и методички. К третьей паре должна успеть. Если завалю предстоящую сессию, отец не даст денег на летнюю художественную школу в Америке. Все время, пока собираюсь, думаю о том, что ответить Давиду. Я не мастер любовных переписок, всегда прямолинейна и не пытаюсь казаться той, кем не являюсь. Но с Давидом все летит к чертям. Я даже на шопинг с Юлей согласилась.  

— Привет, пап, я проспала, мне срочно нужно в универ. Если позвонит кураторша и пожалуется, что у меня недопуск к сессии, клянусь, я не виновата! — выпаливаю на ходу, спускаясь вниз по ступенькам.  Отец останавливается посреди гостиной, одет в строгий костюм и темное пальто, в руке портфель. Скорее всего, собрался на деловую встречу. 

— Я честно-честно все учила и посещала занятия, но ночью сел телефон и не сработал будильник, а старая карга очень злопамятна. 

— Лера, не мельтеши, — отмахивается от меня отец, переписываясь с кем-то по телефону. — О твоих достижениях в учебе мне докладывают каждую неделю, поэтому я сам обо всем узнаю.  

Мне становится обидно. Снова у отца нет на меня времени. Хотя, может, это и к лучшему. Он не лезет в мои дела, не знает, с кем я и где. Его интересует лишь учеба, о которой он говорит со мной исключительно в случаях моих провалов и неявки на занятия. 

— Пока, пап. — Машу рукой, не смотря на него, и выхожу на улицу. 

Пересекаю двор и вхожу в гараж. Пока прогреваю мотор своей малышки, достаю из кармана телефон и перечитываю нашу с Давидом переписку.   «Если это завуалированное приглашение на свидание...  — удаляю слово «свидание» и заменяю его на «чашечку кофе», — …то можешь сказать прямо, желательно до конца этой недели, пока сорока на хвосте не принесла новость о моей плохой успеваемости и отец не объявил мне об очередном домашнем аресте».  

Несколько минут я жду от него ответа, но потом понимаю, что он, скорее всего, занят, а я и так опаздываю на пары. Поэтому выгоняю машину из двора и направляюсь в университет. 

Оставшиеся три пары провожу как на иголках, постоянно проверяю телефон и мечтаю поскорее оказаться в своей мастерской. После небольшого перерыва в творчестве хочется взять в руки кисти и начать творить. А вдохновения у меня теперь много. В отличие от свободного времени.   Лида не затыкаясь трещит о Егоре. Мне немного завидно. Но я слушаю каждое ее слово в надежде, что где-то в ее рассказах появится Давид.  

— На выходных Егор с ребятами собираются за городом. Шашлыки, банька. Егор сказал, можно взять с собой подруг. Женя, Лера, вы как? — смотрит на нас горящими глазами Лида. 

— Я пас. Это точно не мой вид отдыха. И не твой, кстати, тоже. У тебя же правильное питание, а ещё ты не переносишь комаров, — выгибает бровь Женя. — И вообще, сколько ты с этим Егором будешь? Он ведь не нашего круга человек.  

— Я буду есть салат. А комаров там сейчас нет. Холодно ведь. — Подруга бросает на Женю злобный взгляд. Остальные ее слова не комментирует.  Мне же начинает казаться, что я что-то пропустила: с каких это пор Женя тычет Лиду носом в то, с кем та водится? 

Обычно было наоборот. 

Глава 18. Лера

Отец не берет трубку. Даже после третьего звонка. Я не злюсь на него, потому что прекрасно понимаю, что он может быть на важных переговорах. Но меня пугает мужчина, в которого я врезалась. Он оценил ущерб, нанесённый ему, а теперь направляется к моей машине. И выражение его лица не обещает ничего хорошего.

У меня все еще дрожат руки, я с опаской наблюдаю за незнакомцем.

Я: «А что делать в случае, если отец не отвечает? Знаешь, мужик, в которого я въехала, выглядит словно бандит из девяностых», – пишу Давиду.

В этот же момент мужчина громко стучит в окно с моей стороны.

– Эй, ты чего там спряталась, блондиночка? Папа права купил, а ездить не научил? Как расплачиваться будешь, а? – у него неприятный пугающий голос, с таким иметь дело не хочется.

Я приспускаю окно ровно настолько, чтобы были видны лишь мои глаза.

– Сейчас мой… отец приедет, и все решим. Давайте, может, отъедем на обочину, чтобы не загораживать проезд? – робко предлагаю ему.

В моей руке вибрирует телефон. Сердце замирает от радости, я решаю, что это отец, но, к моему удивлению, это Давид.

– Никуда мы отъезжать не будем, пока не решим вопрос. Вылезай давай! – грубо приказывает мне мужик.

– Минутку. – Изображаю самую очаровательную улыбку, а у самой скулы сводит от напряжения. Закрываю стекло, отгораживаясь от неприятного мужчины, и принимаю вызов. – Алло?

– Привет, сильно тачку помяла? – спрашивает запыхавшийся Давид. Стоит мне услышать его голос, как сразу же забываю обо всех проблемах.

– Ну, – приподнимаюсь немного на сиденье и подаюсь вперед, чтобы лучше видеть разбитый зад чужой машины,  – нормально так.

Шум на заднем плане у Давида становится тише. Чужие голоса  вокруг замолкают.

– Виноват он или ты? — ровным голосом  спрашивает он. 

– Я.

– Тогда пойди договорись оплатить ущерб, чтобы обойтись без полиции и страховщиков. Иначе потратишь полдня на это.

Я мешкаю, прежде чем признаться Давиду в том, что предпочитаю вообще не высовывать нос наружу.

– Водитель второй машины сейчас стоит рядом, и он меня пугает. Я закрылась в салоне и близка к тому, чтобы удрать с места происшествия.

– Не будь трусихой или дай ему трубку, я сам поговорю с ним.

– Я только за. Не хочу вообще иметь с ним дело. Сейчас, подожди.

Я опускаю немного окно, встречаюсь с нетерпеливым злым взглядом.

– Возьмите. Поговорите с моим… парнем, –  протягиваю телефон в его сторону.

Тот кривится, но забирает из моих рук трубку. Отходит на несколько шагов от меня. Сначала они общаются спокойно, я уже радуюсь, что все решится быстро и без моего участия, но внезапно что-то начинает идти не так. Мужчина начинает злиться, активно жестикулировать, кажется, даже угрожать.

Я вновь открываю окно, чтобы услышать доносящиеся до меня отрывки фраз. Из-за нас образовалась настоящая пробка, машины сигналят и объезжают нас. Из-за шума удается расслышать лишь «твоя баба» и «мне похуй[n3] ».

Незнакомец поворачивается в мою сторону и размашистым шагом возвращается ко мне.

– На, – протягивает  мне  обратно телефон с кривой усмешкой на лице. 

Я подношу его к уху.

– Да? – в этот раз не удается скрыть дрожь в голосе.

– Сбрось мне в сообщении, где ты, я подъеду. И не выходи из машины, – раздраженно произносит Давид.  – Мне начинает казаться, что твоему отцу стоит приплачивать мне за то, что я каждый раз вытаскиваю твою задницу из очередного дерьма.

Давид заведен не на шутку. Похоже, этот бритоголовый здорово разозлил его.

– Не нужно приезжать, – огрызаюсь я, потому что от его слов мне становится обидно. – Я подожду, пока отец выйдет на связь. Не хочу тебя утруждать. Ты прав, спасение моей задницы в твои обязанности не входит.

Давид тяжело вздыхает. Несколько секунд молчит. Потом произносит уже немного другим голосом:

– Лера, просто назови адрес.  Я приеду и все решу.

– Хорошо, – беру себя в руки, подавляя вспышку гнева. Давид прав, к тому же я не хочу сама ничего решать с этим человеком.

Через полчаса рядом с нами включает аварийку такси, из машины выходит Давид в военной форме. Сразу же направляется к бритоголовому. Они о чём-то толкуют, Давид осматривает вмятину, разбитую фару. К счастью, обходится без драки и оскорблений. Потом Давид достаёт что-то из внутреннего кармана бушлата и протягивает собеседнику. Я напрягаю своё зрение. Кажется, это визитка. Мужчины хмуро кивают друг другу и расходятся. Я снимаю блокировку с двери, когда Давид подходит к моей машине. 

— Пересаживайся, — сдержанно кивает мне, и я выхожу из салона. Сажусь на пассажирское сиденье. Давид — за руль. 

Он снимает с себя тёплую куртку, бросает ее назад. Обводит меня цепким взглядом, но ничего не говорит, лишь качает головой. Молча заводит мотор, включает поворотник и вливается в поток машин. 

— Спасибо за помощь. — Мне неловко перед ним за то, что постоянно попадаю в неприятные ситуации и втягиваю его. — Как вы все решили? Я должна тебе какие-то деньги? — суечусь я и тянусь за рюкзаком. 

Глава 19. Лера

Наш охранник открывает ворота и хмуро рассматривает побитый бампер моего внедорожника. Давид останавливается во дворе, глушит мотор. Похоже, это уже стало традицией – приводить меня после «приключений» домой и возвращаться к себе.

– Прости, что снова пришлось из-за меня переться непонятно куда, – произношу виновато и поднимаю на Давида взгляд. От одного его вида сердце начинает биться учащенно, а мысли путаются.

– Ничего страшного. Звони, если что, – отмахивается он от меня.

– Может, сходим вместе куда-нибудь? – с надеждой спрашиваю я, неожиданно даже для себя самой. – Я ведь должна тебя как-то отблагодарить за помощь. Я знаю одно хорошее ме…

– Лера, – резко перебивает он меня, — напомни, сколько там тебе сколько? – ставит меня в тупик своим вопросом.

– Двадцать, а что? – смотрю на него с недоумением.

– Я старше тебя на девять лет. Если ты надеешься на что-то или влюбилась в меня, то выброси это из своей прекрасной головки, хорошо? – каждое его слово, словно острая игла, входит в мое сердце, причиняя боль.

– Я не… – пытаюсь оправдаться, но теряюсь. Мое лицо заливает краска стыда. Чувствую себя дурой. Он все-таки понял, что я питаю к нему чувства.

– Лера, если у тебя будут проблемы, всегда обращайся ко мне, я постараюсь помочь, но не нужно выдумывать себе в моем лице принца на белом коне. Мы с тобой из разных миров, понимаешь?

Его голос звучит мягко, словно он разговаривает с несмышлёным ребёнком, но от этого менее обидно не становится. Злость и раздражение исчезают из его взгляда, теперь он выглядит уставшим и отрешенным.

– Ты, наверное, что-то не так понял, – нахожу в себе силы собраться с духом и не показать, насколько сильно меня задели его слова. – Это было всего лишь дружеское общение. Как и приглашение на ужин. Ты вообще даже не в моем вкусе, – поражаюсь тому, насколько высокомерно звучит мой голос и как легко мне удается врать. Сама же мечтаю, чтобы он поскорее свалил из машины и я смогла дать волю слезам.

– Хорошо[n1] , раз так. Тогда всего хорошего[n2] , Лера, и не попадай в неприятности хотя бы недели две, – криво усмехается он и открывает дверцу машины. Напоследок одаривает меня взглядом, полным сожаления, словно он хочет остаться рядом, но по какой-то причине вынужден уйти.

Наконец-то мне не нужно сдерживаться. По щекам текут горячие слезы. Так обидно. До ужаса. Мне ведь показалось, что между нами проскочила какая-то искра. Проскочила же!

Я вздрагиваю, когда кто-то стучит в окно моей машины. Быстрыми движениями стираю с глаз непрошеную влагу, поворачиваюсь и замечаю отца. Он не дожидается, когда я опущу стекло, поэтому обходит машину, оценивает причиненный мной ущерб, а потом садится на водительское место рядом со мной.

– Привет, – устало выдыхает он, хлопая дверцей. – Ты что, плакала? – замирает, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– Это из-за аварии. Испугалась, – пытаюсь убедить его. К счастью, врать почти не нужно.

– Ясно, а я уж подумал, что из-за парня, который только что вышел из нашего двора. Выглядел он так, словно вы повздорили. – Отец пытливо смотрит на меня.

– Да нет, может, просто недоволен, что из-за меня снова пришлось оставить все свои дела.

– Ну, если мужчина вызвался помочь, значит,  женщина ему небезразлична. Поэтому злиться он из-за этого точно не будет. Не угрозами же ты его заставила приехать к тебе?

– Нет, папа, мы просто… знакомые. Как женщина я ему точно не интересна, – с грустью произношу я и чувствую, как губы начинают подрагивать. С трудом сдерживаю в себе всхлип.

– А он тебе, похоже, нравится, да? – не оставляет в покое эту тему отец.

– Мы что это, о мальчиках с тобой собрались разговаривать? Не верю в это, пап. Ну нет, не буду с тобой такое обсуждать, – смеюсь я, ладонью размазывая по щекам влагу.

– Должен же я знать хоть что-то об избраннике дочери, – шутливо качает головой отец и подмигивает мне.

– Думаю, я не в его вкусе, пап. Мы просто общаемся, вот и все. Скорее всего, это была наша последняя встреча. Так что не о чем говорить. За машину, кстати, прости. Я не знаю, как так получилось, – виновато потупив взор, произношу я и тяну за ручку двери. – Антонина уже, наверное, ужин приготовила. Пошли, нас заждались там.

– Ты очень очаровательная молодая девушка, Лера, – отец внезапно становится серьезным, смотрит на меня с теплом во взгляде. Для меня это в новинку. Ведь обычно ему дела до меня нет. – Вот увидишь, он передумает. Я, кстати, о нем справки навел. Хорошая семья, брат влиятельный, я даже дела с ним как-то вел, на службе только положительные отзывы. Достойный молодой человек. Даже удивлен твоим выбором. Я ожидал, что ты притащишь в дом какого-то рокера или, что еще хуже, байкера.

– Пап, ну зачем? – закатываю глаза. – Он, когда узнает, что ты уже собрал на него толстую папочку, точно убежит от меня, не оглядываясь.

– Нужно же было проверить, с кем водится моя дочь. Леонов хороший парень, доверить такому тебя не страшно. А то, что квартира у него в сталинке и не богат, – не беда. Я ведь тоже когда-то как он был. Днем и ночью на службе за копейки пропадал. Так что поможем, если что...

– Ну, папа! – улыбаюсь я, не веря тому, что он тут уже распланировал нашу жизнь. А сама цепляюсь за каждое слово, произнесенным им. Теперь я знаю, какая фамилия у Давида, что у него есть брат и живет он где-то в спальном районе.  – Я ему не нравлюсь, так что давай закроем этот вопрос. Ты меня смущаешь такими разговорами. А еще пугаешь. До этого тебя никогда не интересовало, с кем я вожусь.

Глава 20. Лера

Чтобы хоть как-то справиться с хандрой и не думать о Давиде, после занятий я сразу же еду в свою студию. Она завалена холстами. Здесь много незавершенных работ, набросков, неудачных попыток. Пол в пятнах краски, из мебели лишь высокий шкаф, где я храню свои принадлежности для рисования, и диван.

После того как моя картина в очередной раз не попала даже в финал одного из многочисленных конкурсов, в которых я принимаю участие год за годом, я настолько пала духом, что начала серьезно подумывать над тем, чтобы прекратить заниматься живописью. Картины – вся моя жизнь, но, когда они никому не нужны, создается ощущение, что ты для всех невидимка.

Я постоянно совершенствую свои техники, посещаю мастер-классы по живописи, выставки известных художников. Жду, когда и меня заметит чей-то наметанный глаз и признает во мне будущего гения. Но отец, похоже, прав. Художник – это как певичка. Таких одаренных, как мы, множество, но признание получают единицы.

В этот раз я изображаю на холсте свое разбитое сердце. Над картиной работаю три дня, отрываясь лишь на учебу. Даже спать остаюсь в студии. Окончательно выпадаю из реальности, выражая всю свою боль, печаль и разочарование мазками кисти. И когда мне звонит Лида, чтобы поинтересоваться, готова ли я завтра поехать вместе с ней на шашлыки, я не сразу понимаю, о чем речь. 

— Лера, только не говори, что и ты меня бросаешь, — ноет она в трубку. — Что я там буду делать одна? Ты же знаешь, я люблю тусовки, а не посиделки с бутылкой дешевой водки у костра. 

— Так зачем ты согласилась туда поехать? — резко спрашиваю я. 

— Словно ты не знаешь?! — восклицает подруга. 

— А с Женей что? Вы поссорились? 

— Ой, Женя у нас просто святоша. Увидела меня в клубе с Глебом и решила наставить на путь истинный.  

— Стоп, стоп, стоп, какой ещё Глеб? — с недоумением спрашиваю я. — А как же Егор? Вы расстались? 

— Да забей, Лер. Завтра в три заедем за тобой, и ничего не хочу слышать в оправдание. 

— Ладно, — я опускаюсь на диван и кладу на подоконник кисть, — мне и самой не помешает развеяться. Может, познакомлюсь с кем-то из друзей твоего Егора? Есть там такие же сексуальные красавцы? 

— Для тебя найдём, — смеётся подруга. — Тебя вообще давно уже никто не объезжал. Как с Тохой рассталась, так и... 

— Замолчи, или я никуда не поеду завтра, — останавливаю ее, заранее зная, что последует дальше. — Я не ты и не могу вот так без обязательств сразу в отель. 

— Зачем в отель? У тебя же есть студия. 

— Она неприкосновенная. Все, пока, иначе точно никуда не поеду. 

***

Я не уверена, что нужно брать с собой, но на всякий случай бросаю в рюкзак полотенце, косметичку и сменную одежду. Мне уже поскорее хочется покинуть дом, пообщаться с кем-то, чтобы мыслями не возвращаться к Давиду. Вчера ночью, кстати, я так на него разозлилась, что удалила всю нашу переписку, а следом и номер телефона. Потом пожалела и до утра проревела. Надо же было так влюбиться! 

Черный седан ждёт меня около ворот. Я сажусь назад, приветствую всех. С нами едут Лида, Егор, его сестра Лина и парень, которого все зовут Чёрный. 

По дороге мы смеёмся, шутим, парни рассказывают о своей службе. До места назначения прибываем через час. Это небольшая база отдыха на берегу реки. Несколько деревянных домиков, беседка, качели. Кажется, здесь ещё не все закончили, потому что в стороне от основной территории виднеются палеты с тротуарной плиткой и брёвна.   Во дворе припаркованы ещё две машины. Мы приехали последними. Я покидаю салон и оглядываюсь по сторонам. Ёжусь от прохлады и жалею, что не взяла шарф. Под навесом стоит мангал, рядом с которым суетятся парни. Но я не иду к ним, меня сейчас интересует только одно.   

Я направляюсь к реке, и на моем лице растягивается грустная улыбка. Потому что я знаю это место. Лучше, чем кто-либо другой. Где-то по ту сторону реки стоит бабушкин дом. Дом, в котором я выросла.   У меня внезапно появляется желание бросить все и рвануть туда. Я точно знаю, что метрах в ста по течению есть пешеходный мостик, соединяющий берега.  Через полчаса я могу оказаться дома. 

Я делаю шаг в сторону и вскрикиваю от испуга, когда на меня бросается огромный пёс. Я не сразу понимаю, что он просто хочет, чтобы с ним поиграли, поэтому паникую и боюсь, что он укусит.  

— Джек, фу! — раздаётся знакомый голос позади меня, и я застываю. Хотя команда была для собаки. — Ко мне, хороший мальчик. 

Господи, как здесь оказался Давид? Не хочу, чтобы он меня видел, решит же, что ради него приехала. Унизительно. 

Я вся напряжена из-за его присутствия, сердце начинает биться учащенно. Он, кажется, не узнал меня со спины. У меня на голове капюшон, так что он даже волос моих не может видеть. 

— Простите, что Джек напугал вас, на самом деле он и мухи не обидит, просто любит внимание, — его голос звучит приветливо и добродушно. Со мной он так ни разу не разговаривал. 

Я делаю несколько глубоких вдохов и поворачиваюсь к нему лицом. 

— Привет, — сдержанно улыбаюсь я и наблюдаю за тем, как резко меняется выражение лица Давида. — Я не знала, что ты тоже будешь здесь. Наверное, я лучше попрошу кого-то из ребят отвезти меня домой. — И быстрой походкой направляюсь к компании, выглядывая Лиду. 

Визуал

Немного эстетики) вдохновлялась от и до на написание книги вот этим красавчиком) кому не нравится пропускайте страничку)