Не дружи со мной

Глава третья

В воскресенье я снова опаздывала. Слишком долго собиралась. Но на сей раз у меня была очень уважительная причина – я должна предстать перед Германом Буравиным, нашим донжуаном, во всей своей красе. А если Пашка приревнует? К Степе он, конечно, не ревновал. Но мы практически тогда и не пересекались, тусуясь в разных компаниях. А тут как увидит меня, такую красотку, потом заметит заинтересованный взгляд Буравчика да скажет, как в старом мультфильме: «Ну уж нет! Такая корова нужна самому…»

На кухне было отличное освещение, поэтому я притащила туда зеркало и большую косметичку. Откуда взялись все эти банки-склянки, я, если честно, даже не помнила. Есть у меня привычка такая дурная – скупать в магазине все подряд, особенно если товары по акции. Каждый раз, когда приходит sms-оповещение, что в парфюмерном скидки, я тут же несусь сломя голову на распродажу, хотя я почти никогда не крашусь.

На кухню в забавной пижаме с супергероями зашел заспанный Гошка. Смирновы вернулись домой поздно вечером в субботу. Жаловались, что на даче отключили электричество. Долгое время сосед наблюдал, как я старательно крашу глаза тушью, а потом спросил:

– Зачем ты открываешь рот? Муха залетит.

Я промолчала, но рот захлопнула. Сердито посмотрела на Гошку. Мальчишка продолжил:

– Стоило на сутки на дачу умотать, продукты пропали. Кто выпил мой квас?

– Кто тебя не боится, – не слишком довольно ответила я, – нечего яблоки чужие пожирать, как садовая гусеница.

Потом я прикинула, что с Гошей все-таки лучше дружить, ведь я обещала Пашке сделать из соседа посыльного. Но у мальчишки, видимо, было хорошее настроение, потому что он пропустил колкости мимо ушей и сел за стол напротив меня.

– Как тебе макияж? – спросила я, прикрыв оба глаза и зачем-то подняв брови.

– Для чего тебе краситься в воскресенье с самого утра?

– Сегодня я должна выглядеть на все сто, – ответила я, потянувшись за карандашом для губ.

Нанеся макияж, принялась рассматривать себя в зеркале. Признаться, немного расстроилась. Получилось не так, как я представляла.

– Макияж меня старит, – пробормотала я себе под нос.

– Ты ведь хотела выглядеть на все сто, – подал ехидный голос Гошка, – лет на шестьдесят пять точно получилось.

– Иди уроки на завтра делай! – сурово проговорила я, намекая, что не стоит влезать в дела взрослых.

– Конец мая. У нас уже каникулы начались.

– Тогда мультики посмотри, – хмыкнула я.

– А ты не хмурься так, еще больше морщин будет. Урюк!

Я запустила в Гошу упаковку с ватными дисками и совсем пригорюнилась. Вела бы перепалку с двенадцатилеткой Ульяна? Разумеется, нет. Это только я такими глупостями занимаюсь.

Когда подходила к парку, где мы договорились встретиться с ребятами, сердце уже привычно сделало кульбит. Теплый ветерок раздувал белую юбку, которую я придерживала руками. Пашка и Буравин уставились на меня, дожидаясь, когда к ним доковыляю. Старалась вышагивать как можно беспечнее. Легко, держа осанку. Слава богу, не запнулась. Подошла к парням и лучезарно улыбнулась:

– Приветик! Прошу прощения, немного задержалась.

– Я уже предупредил Германа, что ты вечно опаздываешь, – проговорил Пашка. Ну это можно было и не сообщать. Паша хотел помочь завоевать Буравчика, а не отпугнуть его от меня.

Я уставилась на Буравина. Впервые видела этого парня так близко. Обычно, когда приходила на пляж поглазеть на соревнования по серфингу, на Германа не пялилась. Мне он никогда не был интересен. Симпатичный, конечно. Еще и лето не началось, а он с выгоревшими на солнце светлыми волосами. Синие джинсы, клетчатая рубашка… В принципе понятно, почему девчонки на него вешаются. Смазливый, подтянутый. Может, плюнуть на Долгих и с Германом закрутить роман? Шучу. Как только Буравчик открыл рот, я поняла, что мы точно не подружимся.

– Это – Полина, это – Герман, – официально представил нас друг другу Паша.

– Привет, крошка, – нагло усмехнулся блондин.

– У-у-у, брат, зря ты с этого начал, – засмеялся Пашка, с интересом поглядывая на меня.

– Какая я тебе крошка? – тут же насупилась я.

– Хлебная, – невозмутимо подсказал Паша, пока Буравчик продолжал жадно рассматривать мои голые ноги. Мне захотелось прикрыть их чем-нибудь, поэтому я выставила перед собой спортивную сумку, в который лежала форма. – Ковалева, а ты куда так вырядилась? Мы на бокс идем записываться, а не на конкурс «Мисс Университет».

Хотелось бы мне ответить, что я всегда так выгляжу – с иголочки. Ан нет! Кому как не Пашке знать, что обычно на встречу я прибегаю растрепанная и взмыленная, словно загнанный конь на скачках.

Мне надоело, что Герман так откровенно пялится, поэтому я резко потянулась к блондину и нажала ему указательным пальцем на нос. От неожиданности Буравин отпрянул. Пашка захохотал.

– Бип! – сказала я. – Чего застыл?

– Покорен твоей красотой и длинными ногами, куколка, – усмехнувшись, ответил Герман. Сколько ж у него в запасе раздражающих меня обращений?

– Пуколка, – ответила я, – идем на тренировку записываться, чего встали?

Я первой двинулась по аллее парка. Миновала несколько свежевыкрашенных белых скамеек.

– Серьезно, это все ради Буравчика? – догнав меня, горячо шепнул на ухо Пашка. От неожиданности я вздрогнула.

– А ради кого еще? – кокетливо повела я плечом. – Как думаешь, ему понравилось?

Мы с Пашей обернулись и посмотрели на Германа, который немного отстал. Над нами закуковала кукушка. Буравин, остановившись возле старой липы, задрал голову и уставился на листву. Вид у него при этом был очень сосредоточенный. Ку-ку!

– Думаю, он просто в восторге, – хмыкнул Пашка. – Говорил же, ты его типаж. Я тебя сам в юбке редко вижу… Хорошо выглядишь.

О-о-о, от нежности я была готова растаять, как сладкий леденец во рту.

– Только намазалась так зря, – вернул меня с небес на землю Пашка, – Разрисовалась, как тетя Мотя. Не для спортзала.

Я надулась и обиженно произнесла:

– А Герману моему понравилось.

– Уже твоему? – с удивлением вскинул брови Пашка.

– Кто-то назвал мое имя? – тут же поспешил к нам Буравчик. – Обо мне говоришь, крохотуля?

«Крохотулю» я пропустила бы мимо ушей, если б Буравин не положил свою клешню на мое плечо.

– Не будем торопить события, Герман, – поморщилась я, скидывая руку парня.

– А чего медлить, малыш? – Буравчик притянул меня к себе и уткнулся носом в волосы. – Запах от тебя просто кайф!

Мамочки, во что я вляпалась?! Зачем Пашка мне подсунул этого непроходимого дурачину? Лучше бы за помощь в завоевании сердца Ульяны пообещал шоколадный торт. Куда более желанный презент. Я с жалобным видом глянула на Долгих, но тот, будто специально задрав голову, уставился на деревья. Мол, не буду вас смущать, воркуйте, голубки.

Буравин от меня не отклеивался, и я, словно невзначай, с силой наступила ему шпилькой на ногу. Герман охнул.

– Прости, зайчонок, – сказала я. И как можно ядовитее добавила: – Честное слово, нечаянно. При виде тебя ноги подкашиваются.

– Это да, – самодовольно отозвался Буравчик, – такое допускаю.

Я закатила глаза. С утра Гошка настроение испортил, сухофруктом обозвав, теперь этот озабоченный лезет. Еще скоро с обожаемой Шацкой встречусь. За что на мою голову столько мучений? Я напомнила себе, что терплю это безобразие во имя своей большой и светлой любви. Все-таки вышла на тропу войны. Как же теперь обратно возвращаться? Вон и боевой раскрас нанесла. Лицо от тонального крема, да еще и на жаре, с непривычки чесалось.

Дойдя до здания спорткомплекса, Пашка первым взбежал на крыльцо. Обернулся к нам и спросил:

– Ну что, вы готовы, дети?

– Да, капитан! – весело гаркнул над ухом Буравчик, толкнув меня в бок. Я чуть со шпилек не кувыркнулась. – Девушки, которые боксируют, очень заводят.

Это он мне сказал, а затем, подмигнув, нахально добавил:

– Покажешь, на что способна, детка?

– Если ты выступишь в качестве боксерской груши, то конечно, – угрюмо отозвалась я.

– У тебя острый язычок.

– А у тебя тупая голова, – негромко проговорила я. Так тихо, чтобы это услышал только Буравчик.

Герман нахмурился и возмущенно засопел:

– Этим ты меня еще больше заводишь. Я никогда не отступаю. Первое правило Буравчика! Что ты молчишь, крош?

– Боже, – пролепетала я. – Ну-ка, Копатыч, кто первый?

С этими словами я понеслась вверх по лестнице вслед за Пашкой. Схватила друга за локоть и, притянув к себе, прошипела:

– Ты зачем этого Буравчика с собой притащил?

– Как это зачем? – искренне удивился Пашка. – У нас же был договор – я обещал вас познакомить. Странный у тебя, конечно, вкус на парней. Слушай, а Степан таким же был?

Я запыхтела. А Паша насмешливо продолжил:

– Но от вас с Буравиным прямо искры летят.

– Ты слышал, что Герман сказал про девчонок, которым нравится бокс? Сейчас втюрится в твою Улю, будешь знать, – поморщилась я. Искры… Если этот индюк еще раз меня назовет крошем, перья полетят.

– Какой там! – рассмеялся Пашка. – Буравин уже в тебя втюрился.

Я резко обернулась и посмотрела на Германа. Тот, перехватив мой сердитый взгляд, поиграл бровями. Господи! За что? Затем Буравчик догнал нас и громко поинтересовался у Пашки:

– Братан, а где здесь сортир, не знаешь?

Получив ответ, Герман схватил меня за руку:

– Дождешься меня, детка?

– Смойся! – посоветовала я.

Буравчик заржал и скрылся за поворотом. Пашка странно покосился на меня:

– Это у тебя в порядке флирта?

– Я на него зла, – ответила я.

– Из-за того, что он назвал тебя деткой?

– Да хоть дедкой! – сердилась я. – Рано начал руки распускать. Я такого не люблю, ты ведь знаешь.

– О’кей, я с ним поговорю, – пообещал Паша. – Сам, если честно, удивлен, что он так быстро в наступление пошел.

Буравчик появился возле нас спустя несколько минут.

– Сделал дело – гуляй смело, – подмигнув мне, проговорил Герман. – Второе правило Буравчика! Запоминай, пупс.

– Не припомню, чтобы в правиле речь шла об уборной, – нашлась я. – А ты, Паша, как считаешь?

– Ага, там что-то о направлении поступательного движения… – начал Долгих, а затем резко замолчал. На лице его появилась дурацкая блаженная улыбка.

– Павлентий? – позвала я, дернув друга за рукав рубашки.

Проследила за взглядом Паши: в конце коридора появилась Ульяна.

Эти строчки всегда приходят первыми на ум, когда я вижу Шацкую.

Уля стояла недалеко у стойки администратора и, заливисто смеясь, о чем-то болтала с огромным качком. Я с жалобным видом посмотрела на Пашку, который продолжал любоваться Ульяной.

– Шею не сверни, – тихо посоветовала я.

– Женская раздевалка рядом с мужским сортиром, – подал голос Буравчик. Потом наклонился ко мне и шепотом спросил: – Тебя проводить, пупсик?

Герман остался равнодушным к Ульяне, и то радует. Не все штабелями перед Шацкой падают, зато продолжил липнуть ко мне, а это проблема.

– Спасибо за такую ценную информацию. Сама найду! – ответила я сквозь зубы. Паша на время выпал из реальности. Я, тяжело вздохнув, поправила на плече ремень от спортивной сумки и двинулась в сторону раздевалок.

Переодевшись, критично осмотрела себя в зеркале. После лицезрения в коридоре лучезарной фигуристой Ульяны даже выходить в зал не хотелось. Натянуть бы короткий спортивный топ до самых пяток. Что за селедка в лосинах? Хочу грудь побольше. И попу! Попа моя где?

Я на цыпочках подкралась к двери и осторожно выглянула в коридор. Тут же нос к носу столкнулась с Буравиным.

– Давай выходи, красапета, – проговорил Герман, – хоть полюбуюсь на тебя.

После его слов еще больше захотелось стать моей Изабеллой и спрятать голову в панцирь.

– А ты чего в этой стороне забыл? Мужские раздевалки не здесь, – сердито поинтересовалась я, понизив голос. – Или опять в туалет ходил?

– Обижаешь! Я тебя встречаю.

– А я думала, правило Буравчика снова в действии. И я тебе не поезд Саратов – Адлер, чтобы встречать меня, – продолжила ворчать я.

– Что ты все скрипишь, как старая телега? – удивился Герман. – Расслабься, карапуз!

– Какой я тебе карапуз? – возмутилась я.

Наверное, мы с Германом устроили бы тренировку по боксу, не дойдя до зала, но к нам вовремя подоспел Пашка:

– Полин, ты готова?

– Угу! – вышла я наконец в коридор. Буравчик, окинув меня взглядом, показал два больших пальца. Я закатила глаза, а Пашка снова рассмеялся.

В зал я зашла последней, прячась за широкую спину Долгих. Уля уже стояла рядом с главным тренером недалеко от небольшого ринга. И сияла при этом, словно начищенный таз на солнце. Заметив нас, она дружелюбно кивнула. Конечно, Пашке и Герману, а не мне. «Алевтину» она даже взглядом не удостоила.

– Надеюсь, первое занятие бесплатно, – негромко проговорила я. Еще не хватало за свой позор деньги платить.

До начала разминки Шацкая подошла к нам.

– Привет! – лучезарно улыбнулась она. – Не ожидала вас здесь встретить.

– Привет! – заулыбался в ответ Пашка. – Не говори! То в клубе, то здесь… Как судьба нас сводит.

Я едва удержалась от того, чтобы громко цокнуть языком. Ага, конечно, судьба, а не «разведка мне донесла, какие секции посещает Уля…».

Раздался свисток, и я от неожиданности подпрыгнула на месте. Шацкая кокетливо помахала пальчиками и пожелала парням удачи. Напоследок и по мне мазнула равнодушным взглядом. Какая честь!

Стало тяжко уже на разминке. Бег по залу, растяжка, прыжки со скакалкой…

– Карапуз, у тебя с дыхалкой проблемы, – насмешливо произнес Буравчик, обгоняя меня на очередном круге.

Ненавижу бегать! У меня даже не было возможности ответить Буравину, что проблемы у него… с го… с головой… бо… большие проблемы… Фух. Пот проступил на лбу. А тренер то и дело подгонял меня громкими свистками.

– Думала, мы помутузим грушу и разойдемся, – запыхавшись, пожаловалась я Пашке, когда разминка закончилась.

– Грушу? – рассеянно переспросил друг, делая глоток воды из пластиковой бутылки.

– Ага, – язвительно отозвалась я. – Фрукт такой есть.

Долгих не сводил взгляд с Ульяны, которая демонстрировала одному из новичков какой-то элемент. Я тоже посмотрела на Шацкую. На ее загорелой красивой коже блестели капельки пота. Густые темно-каштановые волосы стянуты в высокий хвост. Короткий спортивный топ бирюзового цвета так шел к глазам. И это соблазнительное декольте… По заинтересованному взгляду Пашки я поняла, что друг в восторге от увиденной картинки. Интересно, как сейчас выгляжу я? Взглянула в отражение шкафа, в котором стояли какие-то грамоты да кубки, и ужаснулась. Запыхавшийся синьор Помидор со взлохмаченными волосами. И макияж, разумеется, потек, тушь размазалась… Еще в спарринг не встала, а уже двумя фонарями обзавелась.

– Ты нравишься мне любой, – подошел к нам Буравчик.

– Спасибо, – кисло улыбнулась я. Пикапер 80 lvl. Своими словами Герман подтвердил, что со стороны я выгляжу не ахти как.

Тренер начал показывать нам стойки. Как это запомнить? Движение рук, ног, корпуса…

– Правой! Левой! Раз! Два! Резче! Девушка, резче!

Ой, это он мне. Помимо Шацкой я здесь единственная девушка. У Ульяны все так ладненько получается, а я словно ветряная мельница. Как можно одновременно и «Лебединое озеро» разучивать, и так профессионально кулаками махать? Что я тут забыла? Вот позорище. Про себя только и молила, чтобы эта первая тренировка скорее закончилась.

А потом случилось страшное. Голос тренера прогремел на весь зал:

– Встаем в пары!

– Ой! – пискнула я. – Бить будут?

– На первом занятии? – подал голос Буравчик. – Очень сомневаюсь. Но если начнут бить, кричи громче, я тебя спасу, золотуля.

Когда меня поставили в пару с Ульяной, Пашка сказал:

– Это отличный шанс! Шепни там ей про меня пару ласковых.

Я тут же уперла руки в бока и возмущенно заговорила:

– Это как ты себе представляешь? Перед тем как меня отправят в нокаут, пробормотать: «Кстати, Пашка Долгих – крутой и веселый чувак! Сгоняй с ним на свидание!»

Почему-то мое воображение нарисовало самую ужасную картину. Я в углу ринга, с расквашенным носом, а рядом Буравчик суетится и белым полотенчиком обмахивает.

– Поля, ты такая болтушка, – рассмеялся Паша. А затем легонько подтолкнул меня в спину: – Давай-давай, Ульяна ждет. И я на тебя надеюсь.

Я, не оглядываясь на друга, поплелась к рингу. Встала напротив Шацкой. Ладони вспотели…

– Не бойся, бить не буду, – ехидно улыбнулась Уля. Не знаю, возможно, улыбка была самой обычной и даже приветливой, но я воспринимала Шацкую только в отрицательном ключе. И вообще на любую фразу Ульяны реагировала как колючий злобный еж.

– Я и не боюсь, – с вызовом ответила я, хотя мои ноги стали ватными.

– Только не толкайся, как тогда у расписания, – предупредила Шацкая.

– Я еще и царапаться могу, – ответила я, принимая боевую стойку. Стиснула зубы. Наверное, со стороны я выглядела потешно, а не угрожающе. Еще и тушь с глаз сползла. Прямо кунг-фу-панда против Тай Лунга. Стиль медведя. Капу дадут? А шлем? Я по телевизору видела…

– Расслабься ты! – рассмеялась Ульяна. – Я просто покажу тебе пару элементов.

Размахивая кулаками практически перед моим носом, Шацкая спросила:

– Паша – твой парень?

Хотелось бы дать утвердительный ответ.

– Нет, – покачала я головой, жмурясь от ее резких взмахов. – Он мой друг.

– Значит, Буравин – твой бойфренд? – усмехнулась Уля.

– Ты знаешь Германа?

– Кто Буравчика не знает? – Шацкая пренебрежительно пожала плечами. А затем с сожалением взглянула на меня: мол, еще одна дуреха клюнула на смазливого парня.

– Буравчик – хороший, – нахмурилась я. И сама подивилась, как эта фраза вылетела из моих уст. Я Германа сразу невзлюбила, но мне хотелось все говорить в пику Ульяне.

– Все они хорошие, – нахмурилась Ульяна, – до поры до времени…

Глаза Ули от злости из голубых превратились в темно-синие. А сама она стала такой сердитой, что, если бы перед ней была боксерская груша, а не я, она ее здорово отдубасила бы. Ой, кажется, Пашка попал. Не так-то просто будет отогреть сердце нашей Снежной королевы.

На всякий случай я отскочила на пару шагов назад.

– Куда ты снова отходишь? – сердито проговорила Уля.

– Мало ли что от тебя можно ожидать, – честно ответила я.

– Сказала же: стой на месте! – приказала Шацкая, еще резче выкидывая вперед кулаки.

– Ага, сейчас! – Продолжила я пятиться назад. Еще ненароком меня зашибет… – Только штаны подтяну.

– Полина! – угрожающе прошипела Ульяна. – Это может быть опасно!

В следующую секунду я почувствовала сильный удар в затылок. Будто потолок обрушился на мою голову. В зале вдруг на мгновение почернело, а затем из глаз посыпались яркие звезды. Странно, но в тот момент единственное, о чем я подумала: «Стерва! Все-таки она помнит мое имя…»