Не грусти

Глава 1

Ну-ну, еще немного… Семнадцать, восемнадцать, хух, де-е-вятнадцать… Нет, на часы смотреть не буду. Я тут торчу уже, наверное, последние десять лет. Двадцать два, двадцать три. Д-двадцать четыре! Потолок у них, гляди-ка, белый какой. Хоть бы трещинка какая была, зараза. Я бы за нее взглядиком зацепилась и пыхтела себе. А так – ни сучка ни задоринки. Что такое, интересно, эта задоринка? Надо в словаре посмотреть. Или у тети Аси спросить. Она наверняка знает. И, кстати, безо всяких задоринок держит себя в ежовых рукавицах – давно уже за шестьдесят стукнуло, а талия – как в юности, осиная. Двадцать, блин, семь! Еще триста ведер, Буратино, и золотой ключик у нас в кармане. Тридцать, все, не могу больше!!!

– Тина, не ленись, продолжай, – Лена, инструктор по фитнесу с непроницаемым, как у агента ФБР, лицом, склоняется надо мной и приподнимает мои дрожащие ноги на чертовом тренажере.

– Ах, – это все, что я в состоянии ответить.

Но потом, собравшись с силами, все-таки продолжаю:

– Я тебя ненавижу, Лена. Ты инквизитор.

– А у меня прабабка санитаркой на фронте была. Так она потом родным рассказывала, что раненых нельзя было жалеть, а то раскиснут, и потом операцию не перенесут под анестезией из стакана спирта, – доверительно делится истоками благородной жестокости инструкторша. И, взмахнув собранными в высокий хвост волосами, уносит свое идеальное тело к следующей жертве.

На часах – восемнадцать ноль девять. Господи, я тут только девять минут, а уже хочется сбежать. С четвертого-то занятия! Похоже, мой третий за последние два года подход к моделированию фигуры, как и прежде, грозит провалом. Я здесь уже, можно сказать, старожил, и мне, наверное, положена скидка от клуба. Как самому верному члену.

Собрав остатки жалкой воли, плетусь к следующему тренажеру и начинаю истязать себя при помощи очередного инструмента пыток. Интересно, что заставляет людей выбирать профессию инструктора по фитнесу? Неземная любовь к спорту? Стремление сделать всех стройными и гибкими? Каждый день – одно и то же, никакого разнообразия, всплесков эмоций, напряжения мысли, в конце концов. То ли дело – моя любимая работа! Сплошное первое, второе и третье. Я тружусь на почетной должности завотделом писем в популярном еженедельнике «Мой город». Если вы хотя бы представите, о чем в нашу редакцию пишут граждане (особенно когда коммунальные службы отключают воду или не торопятся убирать снежные завалы), то вы мне сразу поверите. Особенно насчет всплесков эмоций.

Может, прикинуться, что у меня голова болит? Наверное, Лена угадывает эти трусливые мысли и снова материализуется возле меня, как воплощенная воля:

– Чего стоим, тренажер зря занимаем? А ну, хватит хандрить, ноги в руки – и двигайся давай. Кстати, недавно америкосы вычислили: если начать заниматься спортом, а потом бросить, то вес набираешь очень быстро, и с каждым разом его все труднее сбрасывать, – злорадно сообщает она мне очередную новость из мира ученых, которые транжирят деньги американских налогоплательщиков на исследование разной ерунды, вроде этой. Лучше бы накупили на эти средства пончиков для голодающих детей Африки. Они и без всякого фитнеса растолстеть не могут при всем желании.

– Ну, Лен, если бы это было правдой, то я уже бы набрала килограммов двадцать, – возмущаюсь я. Потому что набрала всего три. О чем, кстати, Лене знать совсем необязательно.

– А сколько сбросила за две недели? – прищурившись, интересуется она. Да, с интеллектом я погорячилась: в его недостатке моему инструктору не откажешь.

– Ты же понимаешь… В тридцать шесть уже не так легко похудеть, как в двадцать пять! – я стараюсь придать твердости своему голосу, со всей присущей мне искренностью глядя в глаза инструктора.

За новый период истязаний я не сбросила, честно говоря, ни грамма. Есть шальное подозрение, что виноваты в этом не годы, а шоколадные батончики, которыми я закусываю ежевечерний просмотр «Игры престолов». Чтобы как-то уравновесить положительными эмоциями разгулявшуюся фантазию этого маньяка Джорджа Мартина. Как только герой тебе полюбился, ты привыкаешь к нему, как к родному, и вдруг- бац! Герой уже помирает мученической смертью. А поскольку сериал от сезона к сезону становится все депрессивнее, то и эндорфинов (в виде сладостей, естественно) мне требуется все больше, чтобы одолеть очередную серию. Логично? Конечно, логично. Не придерешься. Но Лене и об этой моей железной логической цепочке знать совершенно не нужно. Господи, у меня накопилось столько секретов от инструктора по фитнесу, как у разгульной жены от мужа-домостроевца!

– Ладно, знаю я твои годы… Наверное, диета к чертям полетела. Ну все, работай, а то так и проходишь всю жизнь в 42-ом размере, – скептически заявляет она.

А потом, чтобы добить меня окончательно, язвительно добавляет:

– Если, конечно, не переползешь в 44-ый.

Лена свое дело знает – что правда, то правда. Этот контрольный выстрел помог мне собраться с силами и таки дотянуть тренировку до конца. Все это изнурительное время перед моим мысленным взором представали шоколадные батончики любимых марок. Я вспоминала восхитительный вкус конфет и десертов. И мысленно со всем этим изобилием прощалась.

Прощай, нежное пралине из шоколада с тертым миндалем; прощайте, молочная помадка, и ты – воздушный эклер с заварным кремом. При мысли о том, что придется расстаться со шварцвальдским тортом и паннакоттой, на глаза навернулись слезы, и я завертела педалями велотренажера с удвоенной энергией. Потом дала отставку даже диетическому йогуртному тортику, и с церемонией погребения любви к сладкому на сегодня было покончено. Здравствуй, кефир!

Уставшая, но гордая от осознания своих заслуг, выползла на улицу и плюхнулась в машину. А есть ли кефир в холодильнике? Мой сын Левушка в летнем лагере, на него продуктами я не запасалась, а Максим, мой муж, кисломолочных напитков не любит. Ему пиво предпочтительнее.

Поставив машину на стоянку, купила кефир в магазинчике возле дома. Решение наконец-то вернуться к 38-му размеру крепло с каждой минутой, и в квартиру я вошла в самом бойком расположении духа. В прихожей было слышно слабое бубнение комментатора: Максик смотрел футбол.

Я заглянула в гостиную: в одной руке муж яростно сжимал банку пива, во второй была зажата какая-то вонючая гадость «к пиву» – то ли вобла, то ли кальмарина. Он этой рукой-кальмариной размахивал и стонущим голосом матерился, взывая к незадачливому игроку:

– Ну что ж ты,…! Да…! Как можно мимо ворот…! Когда такой,…, момент!..!..!..!

Кстати, в такие,…, моменты за Макса становилось стыдно. Меня всегда поражала глубина горя болельщиков из-за каких-то игровых эпизодов. Да и вообще, любой фанатизм – признак ограниченности, а футбольный фанатизм – так тем более. Словосочетание же «игра миллионов» меня вообще коробит. Эти миллионы в футбол, что ли, играют? Нет, лежа на диване смотрят. Это – зрелище миллионов. Причем каждый раз одно и то же. Игра миллионов в смысле бизнеса – тогда да, конечно…

Стоя в дверном проеме, я помахала мужу:

– Привет!

Он едва оторвался от телевизора, чтобы буркнуть:

– Ага, да, привет, не мешай, футбол смотрю.

И в этот момент забили гол. Кто кому, я, конечно, не поняла, но Макс пришел в ярость:

– Да что ж это такое, а?! Ну что ты меня постоянно отвлекаешь?! Говорю же, футбол смотрю! Вот, из-за тебя гол пропустил!!!

Он схватил с журнального столика сигареты, зажигалку и умчался на балкон. Закуривать расстройство психики.

Я развернулась и отправилась переодеваться. Уже стоя в душе под струями теплой воды, думала о том, что пора что-то решать с Максом. Пора расставаться. Эту мысль я думала уже года три, но никак не могла додумать до конца.

Ранний период наших отношений, период красивенных ухаживаний, дикой страсти и неуемных признаний холеричного Максика со временем сменился сумрачной эпохой тоже холеричных выступлений мужа по любому поводу. Я пыталась это оправдывать его перманентными проблемами в бизнесе, но в конце концов поняла, что он просто псих, и чтобы сохранить свои нервы в целости и сохранности, я должна поскорее с ним расстаться. Но как это сделать – не представляла. У нас была общая роскошная квартира, и Максик даже слышать не желал о ее продаже. При этом уверял, что любит меня безумно, но я злая и его все время мучаю. Мучаю я Макса приблизительно как в анекдоте: «У меня не жена, а пила: все время пилит и пилит. Вот, казалось бы, праздник, 1 мая, все нарядные и веселые, а она уже с утра задолбала – разбери елку да разбери елку!»

Конечно, можно было идти к адвокату, делить имущество и так далее, но как только я начинала думать о разводе, мысли путались. Максик, в принципе, неплохой человек, надежный и все такое. К моему личному сыну Левке относится хорошо – со школы забирает, а в хорошем настроении может даже с математикой помочь. Ну, псих… Если его не трогать, то сидит себе и сидит, не беспокоит. Потом я додумывала свою печальную думу до коварного вопроса: «А ты его любишь?» И тут система давала сбой. Потому что Макса я давно уже не любила, а вот свою квартиру обожала, причем страстно. А на новое жилье, отдельное от Максима, денег попросту не было.

Выпив свой кефир, я завалилась с книжкой на диван, стараясь не думать о приятном. Приятное в данный момент олицетворяла нераспечатанная коробка «птичьего молока», покоившаяся в моей прикроватной тумбочке со вчерашнего дня. И тут я вспомнила, что есть еще одна приятность, даже две. Первая – что послезавтра Левка возвращается из лагеря. А вторая – что завтра суббота, и я встречаюсь с Дашкой, моей любимой подругой.

Эти два положительных момента ближайшего будущего позволили забыть на время о проблеме под названием «Максим», и читать увлекательный детектив до того сладостного момента, когда пойму, кто убийца. Или пока не усну.