Не)идеальная пара

Глава 7

Перед тем как найти нужный дом, мы знатно попетляли по поселку. Оказывается, делился он на две части условно – Нагорную и Овражную. Дом Василия находился в овраге, откуда и пошло название, и пешком туда можно было спуститься минут за десять, а вот на машине мы добирались в два раза дольше, объездным путем. Но все же добрались. А когда я выбралась из машины и огляделась, то поняла, что красивее места еще не видела.

Все было старое и ветхое – сам дом, покосившейся и с прорехами повсюду забор, заброшенный сад… Но сразу за домом убегала тропинка к озеру, и имелся даже собственный пирс с привязанной к нему лодкой (дырявой, как выяснилось позже).

– Да это же рай на земле! – восторженно выдохнула я, стоя на берегу озера и вдыхая напитанный влагой вечерний воздух.

– Точно! – синхронно выдохнул Потапыч. – Но даже в раю без денег не проживешь, – развеял он тут же романтику. – И без работы. Поселок потому и загибается, что никакого хозяйства тут нет. Была бы хоть завалящая фабрика, по производству… да того же сельхоз инвентаря, все ж какая-никакая, а работа и рабочие места. А так… – махнул он рукой. – Догадываюсь, чем тут занимаются мужики, что не уехали в город.

– И чем? – с интересом посмотрела я на него.

– Квасят, чем же еще. Да самогон, поди, гонят, кто особо сноровист.

Какая-то печальная картина вырисовывалась, и думать так мне совершенно не хотелось. Но глядя на заброшенный дом Василия с заколоченными досками окнами, почему-то в слова Потапыча верилось.

– Только и в городе ему делать нечего, – снова вздохнула я.

– Ну а мы на что, красавица! – обхватил меня Потапыч за плечи и прижал к себе. – Таким мы и помогаем, как твой Василий, ведь правда?

– А то! – не менее бодро заявила я, чувствуя вдруг, как начинаю подмерзать.

Лето летом, а вечернюю прохладу никто не отменял. А у озера это особенно становилось заметно. Вот и от Потапыча не укрылось, что я подмерзла.

– Ну что, пошли искать добрую душу, что пустит нас на ночлег? – повел он меня по тропинке обратно к дому.

Возможно, таким заброшенным дом казался в рассеянном свете фар буханки. Кто знает, наступит новый день, и вдруг он заиграет новыми красками. Не зря же говорят «утро вечера мудренее».

Не мудрствуя лукаво, мы с Потапычем постучались в первый же дом, соседствующий с домом Василия. Открыла нам бабушка в цветастом платке на голове и таком же фартуке.

– Вы к кому, ребятки? – поинтересовалась она, разглядывая нас подслеповатыми глазами.

Свет фар от буханки и сюда доставал. Да и из дома просачивался, давая возможность бабульке рассмотреть нас и понять, что угрозы мы не представляем.

– Ночлег нам нужен, мать, – проговорил Потапыч, пока я соображала, как бы все это лучше преподнести. – Из города мы, а обратно ехать поздно уже. Не подскажешь, где здесь можно заночевать?

– Так где же?.. Нигде, – заметно растерялась старушка. – Хотелей у нас нет, – смешно так проговорила. – И постоялых дворов тоже. А вы к кому сюда приехали-то? – немного подозрительно уточнила.

– Ну вот если пустишь нас в дом, все честно и расскажем, – улыбнулся ей Потапыч.

Улыбка его и решила дело в нашу пользу – перед улыбкой Потапыча никто не в силах был устоять, даже Кира Юрьевна. А Ирина, наш бухгалтер, в такие моменты говорила, что на каком-то острове в огромном океане распустился диковинный цветок. И мне это сравнение очень нравилось. И еще мне вспоминались строки из какого-то стихотворения: «Ведь так тепло от искренней улыбки, подаренной прохожим невзначай».

– Ну заходите, чего порог топтать… Как-нибудь устрою вас, – впустила нас добрая бабулька сначала в сени, а потом и в просторную комнату. – Располагайтесь, а я сейчас на стол соберу, чем богаты… – засуетилась старушка.

– Я помогу, – подскочила я с дивана, хоть и больше всего хотелось максимально расслабиться в тепле избы, а еще лучше, вздремнуть.

– На-ка вот, огурчики с помидорками поруби, – поставила передо мной бабулька целый таз со свежими овощами. – Все свое, с огорода. У вас в городе, поди, такого нет…

– Такого точно нет! – отозвалась я и занялась делом, пока хозяйка разжаривала в казане отварной картофель. – А вы одна тут живете? – поняла я, что в доме, кроме старушки, никого больше и нет.

– Одна, внученька, одна, – вздохнула она. – Деда похоронила уже десять годков назад. А сын на севере живет, с семьей? Ну а я свой век тут доживаю, хоть и зовет он меня к себе. А куда я с родных мест-то?.. Нет уж! Родилась я тут и прожила всю жизнь, рядом с дедом, вон, и похоронят, – улыбнулась она.

Так грустно стало от ее слов, не передать. Подобного одиночества никто не заслуживает. Вот и с сыном, наверное, редко видится – уточнять я не стала, прочитала между строк. Да и путь с севера сюда не близкий.

Пока собирали на стол, познакомились с бабулькой поближе. Представилась она бабой Катей – так и просила ее называть, «без всяких там отчеств», – как выразилась сама. И за стол села вместе с нами, по-простому. Ну а я могла гордиться салатом, которого нарезала огромную миску, и который Потапыч уплетал с таким аппетитом, что аж за ушами хлюпало.

– Баб Кать, а вы соседей своих хорошо знали? – поинтересовалась я, кивая в сторону дома Василия. Пора было приступать к делу, ради которого мы сюда и прибыли.

– Гавриловых-то? А то! Дружили мы с ними шибко, пока старики не померли один за другим.

– А давно это случилось?

У Василия я не догадалась спросить, как давно умерли его родители. Знала только, что какое-то время он жил в деревне один, а потом вот перебрался в город.

– Годков пять уже, почитай, – призадумалась баба Катя. – А может шесть. Точнее не скажу.

– А как они жили? – задала я наводящий вопрос.

– Да как обычно, как все мы тут живем, – обвела баба Катя взглядом комнату. – По-простому. Хозяйство держим, огород вспахиваем… У кого-то больше, а у кого и совсем крохотные. Но без хозяйства тут нельзя никак – земля-матушка кормит нас.

– А у Гавриловых тоже было хозяйство?

Потапыч в расспросах не участвовал, отдав инициативу в мои руки. Вместо этого он ел за двоих и попивал свое пивко. И столько удовольствия было на его лице, что я едва сдерживала смех, когда смотрела на него.

– Сначала было, – кивнула баба Катя. – Корова Фроська была, порося, гуси… А потом Клавдия заболела, слегла, а Федор попивать начал, – покосилась она на Потапыча, и тот аж подавился пивом-то. Я же, все же, не сдержалась и прыснула, хоть и тема беседы не отдавала юмором. Но уж больно натурально повел себя Потапыч. – Вот и начало разваливаться хозяйство-то, Федька все продал, только Фроська и оставалась с ними до последнего. А потом и она померла, на день раньше Клавдии, упокой господь ее душу! – перекрестилась баба Клава. – После смерти Клавушки-то, Федька запил по-черному. Бедный Васька – намучился с ним. Ну и помер он на следующий год-то, ненамного пережил супружницу-то. А Васька помыкался тут с полгода, да подался в город за лучшей жизнью.

Вот и вся история – очень жизненная и пронзительно грустная, даже несмотря на то, что так живут многие.

– Ну, гости дорогие, пора устроить вас на ночлег. Да и мне пора на боковую…

Пока баба Катя стелила нам с Потапычем, я убрала со стола и перемыла посуду. И все это время размышляла, что, походу, у Василия-то и выхода не было – не от хорошей жизни сбежал в город, а чтобы выжить. Только вот, тяга к родной земле не исчезла с годами, а стала только сильнее. А это значит, что доброе дело мы делаем для него и нужное.