Не испытывай мое терпение

Глава 29

Валид

Яся непонимающе хлопает глазами, пытается прикрыться. Наша перепалка с братом вывела Колибри из разнеженного состояния. Взгляд еще плывет, но разум явно остывает.

— Что случилось? — испуганно задает вопрос.

Треснуть бы Самиру! Вырвали девочку из нирваны и бросили на грешную землю. Не дали в полной мере насладиться!

— Сейчас выясню, — целую ее в висок. В губы просто не решаюсь. Сорвусь. Но если нас еще раз прервут, точно совершу убийство, поэтому лучше не начинать.

— Надеюсь, ничего страшного… — себе под нос.

Ясмина обхватывает себя руками, будто замерзла.

— Колибри, посмотри на меня, — поднимает взгляд. — Ты чего так разволновалась? Штатная ситуация, — на самом деле не совсем штатная, но Ясе об этом знать необязательно. Чех редко когда повышает голос. — Скорее всего, это по работе, — хочу успокоить, глажу по голове, целую лицо: что бы там ни случилось — подождут.

— Опять в командировку? — расстроенно звучит нежный голос. Яся не пытается скрыть свои чувства.

— Вряд ли. Возможно, кто-то из моих друзей вляпался в неприятности. Ты отдохни, может, уснешь?..

Поднимаюсь с сожалением с постели. Оставляю свою девочку, чтобы решать очередные гребаные проблемы!

Не позволяю себе задержать на ней взгляд. Хватаю одежду из шкафа и срываюсь в душ.

Холодная вода не спасает. Матерясь сквозь зубы, душу одноглазого змея, чтобы спустить пар.

Постно. Никакого удовольствия. Все равно что умирающему от голода дать пожевать лист одуванчика. Не умрешь, но не наешься.

Яси в спальне нет. Наверняка скрылась в душе напротив.

Спускаюсь в кабинет брата. Закрыто. Рядом еще один кабинет, он намного больше, тут дохрена аппаратуры, компьютеров. При желании можно ракеты и спутники в космос запускать. Вхожу не стучась.

— Может, сто капель? — Петр стоит у мини-бара с бутылкой коньяка в руке. Предлагает брату. Случилось действительно что-то из ряда вон выходящее, раз Петр Самиру бухло предлагает. Знает ведь, что тот практически не пьет.

Брат не зол, скорее расстроен.

— Где Лея? — это единственное, что приходит в голову, но если с Леей что-то случилось, почему Самир здесь?

— Во дворе, — отвечает брат.

— Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? Какого хрена вы выдернули меня из объятий жены и молчите? — взрываюсь.

— Тебя Карина хочет видеть, со мной разговаривать отказалась, — бросил брат.

Карина знает, что Самир не желает с ней знаться. Они абсолютно чужие друг другу люди.

— Что у нее случилось? — просто так наша единокровная сестра не появилась бы в доме брата, должна быть веская причина.

— Я все это время выяснял ее личность. Не узнал! Девочка сильно изменилась, — раздраженно произнес Самир. Когда-то я ему показывал совместные наши с Кариной фотографии. — Ничего кроме имени она мне не сообщила. Не захотела со мной общаться, потребовала позвать тебя. Сейчас с ней Лея.

Карина впервые пересекла порог нашего дома. Она впервые увидела Самира. Я знаком с мачехой и сестрой. Было время, когда жил в семье отца. С Кариной не общался, меня тогда улица привлекала, а она была совсем мелкой. Я видел, как растет Карина, но прошло уже несколько лет с нашей последней встречи. После смерти отца мачеха звонила пару раз, просила помочь деньгами. Последние три-четыре года я перечислял определенную сумму на карту, чтобы ей не приходилось просить, но к ним не заезжал. Брат об этом знал, никак не комментировал. Для него новой семьи отца не существовало. Самир так и не смог простить предательство отца. Не смог простить не только за себя, но и за мать. Новая семья родителя знала, что Самир вычеркнул отца из жизни, брат не приехал даже на похороны.

Так получилось, что мне пришлось жить в семье отца, чтобы не попасть в детский дом. Его вторая жена была неплохой женщиной, пыталась найти общий язык с трудным подростком. Не очень получилось, но и врагом я ее не считал. Помогал, потому что считал своим долгом. Мачеха готовила мне, стирала, гладила, а в Карине течет наша кровь…

Вряд ли сестра решила нас навестить. Действительно что то случилось.

Выхожу во двор. Прихреневаю…

Рядом с Леей стоит высокая красивая девушка. В черных кожаных шортах, демонстрирующих стройные загорелые ноги, черной футболке и солнцезащитных очках. Она явно не подросток. Дети быстро растут, что-то я явно упустил.

Увидев меня, двинулась навстречу. Останавливаемся.

— Привет, — совсем не по-родственному, ведь близкие люди обнимаются при встрече. Лея наблюдает со стороны.

— Привет, Карина.

— Мне нужна помощь, — она плачет. — Я не знаю, к кому обратиться, пойти…

Пока Карина рассказывает о трагическом происшествии, унесшем жизнь ее мамы, я подсчитываю в уме, сколько ей лет. Я не помню год ее рождения. Сестре может быть шестнадцать-семнадцать лет. Вряд ли кто-нибудь из родни возьмет Карину к себе, судя по тому, что она со вчерашнего вечера пыталась найти поддержку и помощь у знакомых и родных, а в конце только обратилась к нам. Карина была без сил и еле держалась на ногах, последние силы потратила на препирательство с Самиром. Наверное, боялась, что и мы откажем.

— Я звонила маминому брату в Тюмень, прилететь он на похороны не сможет. А я не знаю, как все организовать, — рыдая у меня на груди, выговаривалась она. За очками Карина прятал опухшие от слез глаза. — Родственники отца посочувствовали, обещали приехать на панихиду, но ведь нужно столько всего сделать, купить…

Выругался про себя. С родственниками отца мы не общались. Не с кем там было общаться и знаться. После того, как Самир добился успеха на службе, получил влияние и деньги, они несколько раз пытались наладить контакты, но натыкались на глухую стену.

— За это не переживай, все сделаем, — пообещал я.

— Валид, я хочу, чтобы водителя, убившего мою маму, наказали! — рыдая навзрыд, попросила Карина.

Я обнимал сестру, пытался успокоить, но действовал неуклюже. К нам подошли Лея и Ясмина. Стали гладить Карину по спине. Она не возражала. Видно было, что, уставшая и измотанная, она нуждалась в поддержке.

— Ей нужно отдохнуть, а вы займитесь похоронами, — девушки оттеснили меня, обняли Карину и повели в дом.

— Я туда не пойду, — придя немного в себя, заартачилась Карина у лестницы.

К холодному, жесткому выражению лица Самира нужно привыкнуть, он даже с родными такой, но Карина ведь этого не знает. Дома ей говорили, что Чехоев-старший не желает с ними знаться, ненавидит отца. Так и было, но ребенка он не обидит. Пусть и не считает Карину сестрой.

— Пойдем, — строго произнес и взял ее за локоть. — Это и мой дом.

Было немного правды в моих словах. Когда Самир решил строиться, он сразу сказал, что это будет наш общий дом. И в нем станут жить наши семьи. Тогда он не думал заводить свою семью. Может, и не женился бы, не встреть Лею.

В строительство я не вкладывался, но регулировал весь процесс. Приходилось и рабочим помогать. Для меня это был родной дом, но я понимал, что должен иметь свой угол, который оставлю детям и Колибри. Случись со мной что-нибудь, ей не придется жить в доме моего брата.

— Я туда не пойду, — продолжала артачиться Карина.

Нужно поговорить с Самиром, предстоит много дел, а Карина нашла время спорить. Появляется шальная мысль ее усыпить — позвонить Амиру, чтобы помог, но это только мысль.

Наш спор прерывает появление брата. Лея уже сбегала к нему, сообщила последние новости. Лея одним взглядом могла настроить брата на нужную волну.

— Поднимайся. Я сочувствую твоему горю, прими мои соболезнования, — Самир спустился и пожал Карине руку.

Хоть так. Главное, он понимает, что Карина не виновата в грехах нашего отца. Вроде примирились.

Лея утирает слезы наверху. Яся шмыгает носом у меня за спиной. Колибри осталась без матери. Лея несколько лет считала, что ее мама погибла и похоронена. Все чувства и переживания Карины им были знакомы, отзывались личной болью, поэтому вот такая реакция.

— Ты не одна, — сказал Самир фразу, которая растопила лед. Карина в голос разрыдалась, пришлось ее поддерживать, чтобы не осела на пол.

Непросто наблюдать, как наши женщины плачут.

Карина уснула. Наши жены сидели на разных сайтах, выбирали одежду для себя и Карины. Появиться на похоронах мамы в шортах или джинсах непозволительно, а другой темной одежды у нее не было. Лея с Ясей заказали венки, сняли ресторан, где будут проходить поминки…

В наш дом пришло горе. Горе, которое показало, что мы одна большая дружная семья, где женщины могут стать поддержкой и опорой.

Два следующих дня были очень напряженными. Карина позволила нам решать все проблемы, а сама все время провела у гроба. Сестра будто сражалась, пока была одна, а потом сдалась.

Она больше не ложилась спать. Практически не ела, что нас не могло не беспокоить. Сидела все время возле мамы, понимая, что видит ее последние часы.

На похоронах было немного людей: дальние родственники отца, соседи, одноклассники и друзья сестры. Конечно, мои друзья, которые помогали с организацией похорон. Наши жены не отходил от Карины. Даже дремали рядом с ней в креслах у гроба. Мы не запрещали, не настаивали на отдыхе. Так было нужно.

Тяжелые дни. Хочется стереть боль и страдания с их лиц. Тяжело понимать, что бессилен.

— Карина несовершеннолетняя, Самир, — заговорил я, когда последние гости покинули ресторан. — После смерти матери у ее никого не осталось, — начал я заходить издалека.

— Она будет жить с нами…