(не) Мой шанс на счастье

Глава 1

– Ириша, тебе уже хватит. Этим ничего не поправишь, – мягкая ладонь Ксении накрыла сжатую в кулачок руку подруги.

– Я знаю, – глухо проронила Ира и залпом выпила остаток коктейля. Поперхнулась, ощущая, как вместо ожидаемого приятного вкуса, на языке осела горечь.

Ксюша права – алкоголь здесь не поможет. И ничто не поможет. Ничто в этом мире не способно изгнать из ее жизни, ставшей серой и такой тяготящей, отчаяние, холод, пустоту и уверенность в том, что она полная неудачница.

– Может, тебе еще раз пройти обследование за границей? – на всякий случай уточнила Ксения.

– Меня уже там консультировали и обследовали врачи нескольких клиник. Денег выложила море, да толку? Эти врачи только плечиками пожимают, зато уверены, что шансов у меня – ноль. Всё тот же неутешительный вердикт, – с жесткими нотками в голосе ответила Ира, и тут же сникла.

– А…, – Ксюша замялась, некоторое время, решаясь оформить свою мысль в слова, – может тебе снова обратиться к… ним?

– К кому? – тупо переспросила Ирина, оторвав взгляд от фигурного бокала.

– К двуликим! У них ведь сама знаешь, на каком уровне медицина и наука.

– Знаю, – неопределенно промычала Ира, – да только там без определенной суммы на счету на меня даже смотреть никто не станет. Двуликие, как тебе известно, благотворительностью не занимаются.

Она, потерев ладонями свои плечи, зябко поежилась. Оборотни давно стали частью мира людей, и, несмотря на это, их опасались. Они превосходили людей по силе и выносливости, быстро встроились в окружающий их человеческий мир, но в свой никого не допускали. И пусть люди уже относились к ним как к чему-то обыденному, одна мысль об оборотнях загоняла Ирину в некий священный трепет, и все существо ее наполнялось почти первобытным ужасом. Хотя знакомые ей оборотни, пересчитать коих можно было по пальцам одной руки, являлись только коллегами по работе, и не проявляли открытую агрессию, их пренебрежение, замаскированное под вежливость и равнодушие, отбивало всяческое желание общаться. Поэтому Ира и сводила это общение к необходимому минимуму. Что до обследования в медицинских центрах, созданных оборотнями, об этом по объективным причинам и речи идти не могло. Люди считались существами низшего порядка, их терпели, а высокотехнологичные медицинские и иные полезные услуги двуликие оказывали исключительно за баснословные суммы денег.

Ксюша грустно вздохнула.

– Но все же…

– Их центры, – прервала ее Ира, – только для них самих и тех, кто, выслужившись перед ними, заработал себе состояние. А я пока накоплю на оплату их услуг, состарюсь. Сама понимаешь. Тут без вариантов, Ксюш, – и она обреченно сгорбилась.

– Не отчаивайся, подруга! Уныние еще никому не помогло, – Ксения потеребила длинную серьгу. – А…а этот мудак…то есть твой бывший муж, звонил тебе?

– Зачем же ему звонить мне? Матушка своему Евгеше уже новую жену отыскала, – Ира смахнула набежавшие слезы и внутренне сжалась от боли.

– Уж как-то вовремя она ее в вашу постель подсунула, – задумчиво произнесла Ксюша. – Наверняка, чтобы ускорить развод.

– Ага. Новая женушка, небось, не бракованная, не то, что я.

– Никакая ты не бракованная! – тут же ощетинилась Ксюша. – Не смей так о себе думать.

Ира покачала головой, прикрыла глаза и прижала пальцы к горящему лбу.

Этот год изрядно измотал ее. Как трудный разговор с Женей и не менее трудный в психологическом плане для нее развод. Безразличие мужа, его обидные жестокие слова и последующее расставание стало ударом. Постоянные укоры со стороны свекрови причиняли страдания. И первое время Ира чувствовала себя полностью виновной в том, что, по мнению свекрови, не стала идеальной женой и не сумела стать матерью. Впрочем, именно эта ее неполноценность сыграла не последнюю роль. За четыре с половиной года брака у нее так и не получилось забеременеть. Одна удачная попытка ЭКО закончилась выкидышем, остальные прошли впустую. И свекровь, невероятно долго мечтавшая о внуках, стала внушать единственному сыну, пора, мол, расставаться с женщиной, не способной родить ему ребенка, как бы ни были сильны их чувства. Иру же постоянно изводила упреками, при каждом удобном случае не забывая называть ее пустышкой. Женщиной, которой уже никогда не выполнить свое предназначение. Когда никто не видел, Ира давилась слезами обиды и задыхалась от несправедливости. И ведь главное – старалась: прошла не одно обследование, курсами глотала дорогущие препараты, но всё зря. Врачи, будучи не в силах определить причину, бессильно разводили руками, а некогда горячо любимый муж начал подсчитывать, во сколько ему обошлось лечение Иры и сетовать на бессмысленность всех предпринятых попыток.

Умело накрученный матерью, он превратился в обозленного человека. И видимо не так уж сильно он любил, раз близость у них случалась все реже и реже. Это ранило Иру еще больше, заставляя чувствовать себя ущербной, непривлекательной. Нелюбимой. Когда она заикнулась об усыновлении, ей сказали, что об этом и речи быть не может, равно как и о суррогатном материнстве. Свекровь, прикрываясь своими строгими взглядами на жизнь и на некоторые вещи, многие современные технологии отвергала в принципе. Тогда Ира отважилась на последний шаг – записалась в клинику, курируемую оборотнями. Узнала стоимость услуг и едва не упала в обморок. Одна бы она не потянула оплату. Зато Женя, узнав о ее поступке, орал на нее так, что дрожали стены не только их квартиры, но и соседние. И отменил консультацию у двуликих, не забывая впоследствии каждый день пилить ее, говоря, будто она хотела разорить его. И тогда поставил жирную точку в вопросе ее лечения, припечатав ее порцией очередных жестоких упреков. Ира вообще скисла, потеряла сон и похудела, осунулась. Свекровь же всё зудела об одном и том же – результаты всех обследований Евгеши говорили о том, что тот здоров, а вот она засохшая ветка, не способная дать плодов. Да, у нее что-то было не в порядке, раз ее чрево не желало или не могло впустить в себя новую жизнь…

Горькие воспоминания по-прежнему давили своей тяжестью, и ей было до сих пор больно и обидно. Ведь в самый трудный момент ее жизни Женя не пришел на помощь, не захотел поддержать ее, не сумел остаться тем человеком, в которого она когда-то была слепо влюблена. И при первой возможности предал ее, затащив в их постель какую-то девку с накачанными губами. Как ни в чем, ни бывало, выставил жену из спальни, и не прошло и недели, как подал на развод.

Ира всхлипнула и до крови прокусила губу, утыкаясь в плечо верной подруги.

– Я уеду, – заскулила она. – Здесь мне все напоминает о нем. О том, как мы были счастливы. И о том, в кого он превратился в последнее время. О том, как всё разрушилось…О той…

– Ну тихо-тихо. Не стоит этот Евгеша и его шалава твоих слез. Я давно тебе говорила, что он – козел! – Ксения погладила голову подруги. – Не кори себя. Я уверена, всё образуется.

Ирина потянулась было еще к коктейлю, но передумала и сунула в рот дольку лимона. Сморщилась, оперлась локтями о стойку и свесила голову. Из уголков ее глаз потекли слезы, собираясь на кончике носа и, падая, разбивались о столешницу.

Ксения сунула ей в руки бумажный носовой платок и подозрительно замолчала. Как-то продолжительно и тяжко вздыхала, словно раздумывала над чем-то неразрешимым или ужасным. А затем прижалась прямо к уху подруги и отчаянно зашептала…

Сначала Ира подумала, что у нее слуховые галлюцинации, однако по мере того, как Ксюша настойчиво повторяла слова, глаза Ирины обратились в два огромных блюдца, а брови грозили остаться высоко на лбу от шока. Слова подруги выжигались в мозгу раскаленным металлом, впитывались каждой клеточкой тела подобно сладкой отраве, вызывая дикий страх и одновременно внутреннюю дрожь, пробуждая странные горячие видения, заставляя взбудораженных мурашек маршировать по коже. Заметавшиеся мысли отказывались трансформироваться в предложения, а разум точно помутился. Ксения продолжала горячо и быстро говорить:

– Ириша, я знаю, ты подумаешь, что я с ума сошла, но… Тебе нужно найти оборотня. Как-то соблазнить его и…

– Кого-кого найти?! – Ира подавилась воздухом. – Оборотня?!