Не нужно обещаний

9

По мере приближения церемонии награждения новых музыкальных звезд опасения Пат возрастали. Одно дело — быть на мероприятии в качестве зрителя, не привлекая к себе внимания. И совсем другое — появиться вместе со знаменитым музыкантом, когда все глаза будут устремлены на них.

— Мне нечего надеть, — заявила она Рональду, прибегнув к древнейшей уловке всех женщин.

Его пронзительные глаза внимательно смотрели на нее.

— Это единственное препятствие, мешающее тебе насладиться этим вечером?

— А что же еще?

Конечно, и сам Рон непреодолимое препятствие. Он уже сказал, что церемония может затянуться до поздней ночи, и им придется ночевать в гостинице, где будет проходить награждение. У Патрисии не было ни малейшей надежды, что жених закажет отдельные комнаты, и она старалась внушить себе, что ее это совершенно не волнует.

Рональд нацарапал что-то на своей визитной карточке и протянул ее невесте.

— Фрошель — один из моих знакомых. Он сможет тебе помочь.

Глаза девушки расширились. Его приятелем был известный нью-йоркский модельер, который в настоящее время находился в Сиднее по приглашению известной благотворительной организации. Он привез с собою небольшую и очень дорогую коллекцию женской одежды.

— Его цены мне не по карману.

Рональд достал из бумажника чековую книжку, вырвал из нее уже заполненный листок и положил его на туалетный столик.

— Считай это скромным вложением денег с моей стороны.

Патрисия закипела от негодования.

— Таким же, как в Сквонегалу? На что ты рассчитываешь? Купить меня, как и мой дом?

На секунду маэстро раздраженно стиснул зубы.

— Мы же договорились по поводу дома.

— Да, верно.

Меньше чем через две недели Рон письменно откажется от своей доли собственности в ее пользу, и их договор закончится. Неожиданно подобная перспектива не вызвала у Пат энтузиазма.

Пат взяла чек.

— Раз тебе нравится бросать деньги на ветер, зачем спорить? По крайней мере, тебе не придется краснеть за меня на вечере.

Глаза Рона сверкнули гневом, он сжал руки в кулаки… и снова разжал их.

— Будут на тебе шикарные наряды или нет, меня это не волнует. Но уверен, что краснеть не придется.

— У меня просто возникли сомнения, смогу ли я удовлетворить твой утонченный вкус, — попыталась сгладить ситуацию Пат.

— Лучше тебе забыть о своих сомнениях, — посоветовал он.

Пат почувствовала обиду.

— Иначе изобьешь меня?

— А ты не боишься подавать мне подобные идеи?

— У тебя своих более чем достаточно, так что не боюсь.

— Мои идеи и моя изобретательность, кажется, не очень тебя волновали несколько ночей назад, — напомнил он ей.

Что-то в его взгляде заставило Пат затаить дыхание. Она мысленно возвращалась к той ночи чаще, чем хотелось, и испытывала досаду, чувствуя себя пассивным и безвольным участником всего происходившего тогда.

Конечно, Рон обо всем догадывается, это видно по его лицу, с негодованием подумала Пат.

— Твоя изобретательность волновала бы куда больше, если бы с ее помощью ты не пытался удалить меня из Сквонегалы и тайком прибрать ее к рукам.

Мрачное выражение лица Рона не предвещало ничего хорошего.

— Мое отношение к событиям той ночи, очевидно, полностью отличается от твоего. Но повторись все сначала, и ты бы вела себя иначе.

Нет, он не прав, и все же у нее не хватило решимости возразить. Просто не могла заставить себя лгать даже ему.

— Ты умрешь от удивления, — увильнула Пат от дальнейшего разговора, — но я отправляюсь покупать одежду.

Стремительно выйдя из комнаты, она услышала вслед нескрываемый смех. Ладно, это ему дорого обойдется.

Модельер Эмиль Фрошель обосновался в люксе роскошного отеля в центре Филадельфии. Имя Рональда, словно заклинание, открывало любые двери. Патрисия договорилась осмотреть коллекцию одежды в то же утро.

Два часа спустя она едва могла поверить, что потратила несколько тысяч долларов на одно черное платье — но зато какое! Оно было восхитительно, начиная от собранного в складки верха, делающего ее талию миниатюрной, до нижней кромки шелковой юбки, плещущейся вокруг ее ног.

Единственным, что смущало ее, был вырез, идущий треугольником от плеч до талии; его прикрывали черные кружева, расшитые настоящими бриллиантами.

— Вам не кажется, что это слишком откровенно и бросается в глаза? — с беспокойством спросила Патрисия у автора модели.

— Никаких откровений, это — лишь намек, — строго ответил он. — Поверьте мне. На церемонии вам позавидует не одна женщина. Не только потому, что на вас настоящее платье из моей коллекции, но и потому, что знаменитый Рассел не сможет отвести от вас глаз.

Подобная перспектива чуть не заставила совсем отказаться от этого платья. С таким же успехом можно играть с огнем. Но потом девушка стала злиться на себя. Какое ей дело до мнения Рональда? Она прекрасно чувствует себя в этом платье, и ей нужна уверенность в себе в блестящей толпе участников банкета.

Все сомнения вернулись вновь, когда Рональд постучал в дверь и сообщил, что пора отправляться. Она только что закончила возиться с прической: волосы были собраны в пучок на затылке, но для большего эффекта Пат оставила свободными несколько завитых прядей, которые игриво обрамляли ее лицо. Требовались еще и серьги, но собственная дешевая бижутерия казалась оскорблением для настоящих бриллиантов на платье. Она решила обойтись без украшений.

На лице почти не было косметики, единственное исключение составляла ярко-красная губная помада, контрастным штрихом подчеркивающая черный цвет платья. Сейчас, когда Рональд оценивающе смотрел на невесту, она ощущала вкус этой помады, нервно покусывая губы.

— Надеюсь, ты удовлетворен вложением денег, — осмелилась произнести Пат, пока продолжалась эта сцена.

Его палец слегка коснулся кружевной вставки платья, расшитой бриллиантами. Фасон лифа не позволял надеть бюстгальтер, и грудь была заметна под кружевами. Бюст тяжело вздымался, по мере того как учащалось дыхание молодой леди.

— Я более чем удовлетворен, — сказал Рон. — Возможно, я даже совсем откажусь от посещения церемонии.

— Мы… мы не можем, — испуганно воскликнула Пат. — Ты сам сказал, что твоя компания — главный спонсор.

— Что и дает мне право выбирать, посещать церемонию или нет, — заметил он.

Слова Рона вызвали у девушки невольную оторопь. Теперь она призналась себе, что намеренно выбрала это платье, чтобы бросить ему вызов. Неужели он попался на ее уловку?

— У меня есть идея. Подожди, — сказал жених и исчез за дверью.

В недоумении Пат застыла на месте, хотя ей хотелось убежать как можно дальше. Что он задумал? Рон вернулся, прежде чем она успела перебрать в уме все возможные варианты.

Он протянул ей бархатную коробочку.

— Надень это.

Открыв дрожащими пальцами коробочку, Патрисия увидела пару оправленных в золото бриллиантовых серег в форме слезинок. Ее сердце упало.

— Я не могу, это уж слишком.

— Даже от любящего жениха?

Она бы очень дорожила этим подарком, приняв его от того, кто действительно мог бы считаться суженым. Но его слова звучали насмешкой.

— Нет. Я не возьму.

— Эти серьги подходят к платью. На тебе должно быть и то, и другое, либо ничего вообще. Тебе решать.

— Тебе послужило бы хорошим уроком, если бы я отправилась на банкет в нижнем белье, — недовольно бросила Пат.

Пронизывающий ее взгляд говорил, что Рон хорошо представляет, как мало надето под платьем.

— Это — интересная мысль. Попытайся, только уйдешь не дальше этой двери.

Пат было неприятно признаться себе, что этот разговор подействовал на нее возбуждающе. Пальцы не слушались ее, и, пытаясь вытащить серьги из коробочки, она уронила одну.

Рон поднял ее и вынул вторую.

— Разреши мне.

Девушка обмякла, когда мочек ушей коснулись его пальцы, чтобы закрепить бриллиантовые капли. Закончив с сережками, он погладил ее по щеке, и Пат испытала непреодолимое желание дотронуться губами до его ладони. Все было так неожиданно для нее, что на глаза навернулись слезы.

Рон не мог не заметить их.

— Ты разочарована, что мы все-таки пойдем? — лукаво сощурившись, осведомился он.

Вопрос жениха вернул ее к действительности.

— Нет, конечно. Чем скорее все закончится, тем лучше.

Рон взял мягкую кожаную сумочку — еще одну вещицу, дополнявшую туалет, — и подал невесте.

— Вполне согласен, но совсем по другим причинам.

Она могла о них только догадываться, но сейчас предпочла ни о чем не расспрашивать.

У входа в гостиницу полицейские сдерживали натиск толпы поклонников, пытавшихся получше рассмотреть знаменитостей из мира музыки, вылезавших из шикарных лимузинов и важно поднимавшихся по ступенькам, застеленным красным ковром.

Хорошо, что Элис находится внутри, за кулисами, куда ее уже должна была проводить Оливия, подумала Пат, и не видит творящегося здесь безумия, готовясь к сольному выступлению. Патрисии нестерпимо захотелось улизнуть отсюда в тишину своего дома, но Рон дал ясно понять, что ее поддержка нужна Элис. Вот только не сказал, а нужна ли она ему самому. Тем не менее у нее не оставалось другого выбора, кроме как пройти и через это испытание.

Дверца лимузина открылась, и Патрисии помогли выйти. Маэстро следовал за ней. Их прибытие сопровождалось огневой завесой вспышек фотоаппаратов. Девушка почувствовала, как рука Рона подхватила ее под локоть, и с благодарностью оперлась на нее.

— Все идет прекрасно, — прошептал он ей на ухо.

Его внимание придало уверенности, и Пат даже улыбнулась в направленную на них телекамеру.

— Это Рональд Рассел и его невеста, — доносились со всех сторон голоса, пока они поднимались по ковровой дорожке.

Девушка почувствовала прилив гордости, когда по просьбе фотографа посмотрела на красивое лицо своего спутника. Вспышка! Волевой профиль Рона запечатлелся в ее сознании. Почему она раньше не обращала внимания на ямочку у него на подбородке, когда он улыбался? Или изящный взлет его черных бровей над большими, излучающими теплый свет глазами, от которых невозможно отвести взгляд?

Закончится церемония — и уже в предрассветные часы они вдвоем удалятся в роскошный номер на верхнем этаже гостиницы. От этой мысли Пат почувствовала, как волна невольного возбуждения прокатилась по ее телу.

Ее так захватило это чувство, что она едва заметила, как они вошли в банкетный зал.

Каждый хотел поговорить с маэстро, но он прижимал невесту к себе, словно ограждая от непрошеного вмешательства. Из присутствующих мало кто был знаком Патрисии: несколько знакомых из рекламных агентств, Эмиль Фрошель, который одобрительно кивнул, увидев ее в платье из своей коллекции, и Хелен Монтрей с ничего не выражавшим лицом.

— Просто удивительно, как хорошо научились теперь подражать нарядам знаменитых модельеров, — пробормотала соперница, когда их пути пересеклись.

— Я тоже рада тебя видеть, Хелен, — с ироничной улыбкой произнесла Пат.

Она была уверена, что Хелен видела, как Фрошель приветствовал ее, и не было нужды в разговоре о наряде.

— Как ты?

Хелен сделала глоток из бокала с шампанским.

— У меня-то все о'кей! Я здесь вместе с Патриком Фитцджеральдом из «Филадельфия Рекордс». Он ждет не дождется, когда я стану его личным секретарем. — Она усмехнулась. — А еще больше ждет, когда я стану…

Патрисия почувствовала облегчение, когда Рон оторвал ее от Хелен, чтобы представить музыкальным знаменитостям.

Церемония вручения наград транслировалась по телевидению, и презентация прерывалась для показа рекламы и выступлений молодых дарований.

Элис должна была выступать одной из последних, и к этому времени шум, сверкание огней и табачный дым начали сказываться на настроении Патрисии. Но тем не менее она преисполнилась горделивого чувства радости, когда юная кларнетистка в лучах прожекторов появилась на сцене. В белом платье до пят девочка имела ангельский вид.

В наступившей перед выступлением тишине Элис стала выискивать бегающим по рядам взглядом тетушку, как бы прося ее поддержки. Незаметно для окружающих Пат приподняла руку, сделав маленькой дебютантке ободряющий знак. Увидев его, Эл кивнула и припала к мундштуку кларнета. Бравурная мелодия Моцарта наполнила зал.

Чего бы этот вечер ни стоил Патрисии, она ни о чем не жалела, наблюдая за эффектом, который оказывало на слушателей исполнение талантливой музыкантши. Маэстро был прав. Девочка заслужила выступление перед столь авторитетной аудиторией и подтвердила, что ее ждет блестящее будущее.

Под оглушительные аплодисменты, раскрасневшаяся, Элис опустила инструмент. Подобно профессиональным исполнителям, она взялась за край платья и грациозно поклонилась, после чего исчезла за кулисами.

Патрисия попыталась подняться, но почувствовала, как рука Рона остановила ее.

— Подожди.

Подумать только, как подействовала на нее эта музыка!

— Мне нужно к Эл, — умоляюще, проговорила она. — Я должна пойти за кулисы и поздравить ее.

— У тебя будет время потом, за обедом, — процедил Рон сквозь зубы. — Жаль, если ты пропустишь остальную программу.

Какое ей дело до всего остального, в расстроенных чувствах думала Пат. Переживания за племянницу вызвали даже головную боль. Все обязательства перед Роном она выполнила. Тогда почему он настаивает на ее присутствии до самого конца?

Причина его настойчивости вскоре стала ясна.

Рассела дважды просили подняться на сцену. Первый раз он вручал награды, затем сам получал премию за вклад в развитие музыкальной культуры.

Ему нужно, чтобы она увидела его триумф? Конечно, он еще раз хотел напомнить ей о том, каков его авторитет. И ведь добился своего. Наблюдая, как красавец мужчина приближается к сцене, Патрисия испытывала острое желание быть с ним, владеть им. Она почувствовала, как к ее головной боли прибавилась душевная; ей становилось все труднее дышать, и, конечно, виной тому была отнюдь не духота в зале. Не отдавая себе отчета, девушка поддалась вдохновенному порыву присутствующих, которые стоя приветствовали своего любимца, и начала, как и они, с жаром аплодировать ему. Что же с ней творится?

Луч прожектора упал на Рональда, высвечивая его мужественное лицо, и сердце Пат затрепетало от неудержимого чувства любви. В золотистом свете рампы маэстро выглядел великолепно: прекрасно скроенный смокинг подчеркивал ширину плеч, белоснежная сорочка оттеняла здоровый румянец на холеном лице. Когда кумир меломанов подошел к микрофону, в зале наступила тишина, и влюбленная затаила дыхание.

Его речь отличалась простотой, но была полна достоинства: он поблагодарил коллег и поклонников за оказанную ему честь, еще раз поздравил награжденных и коротко коснулся творческих планов и проектов возглавляемой им компании. Затем ведущий наклонился к нему и что-то прошептал. Рональд отрицательно покачал головой. Последовали дальнейшие уговоры, и наконец на сцене появилась красивая молодая женщина с кларнетом в вытянутых руках.

В знак признания за усилия ведущего и согласие музыканта сыграть, аплодисменты публики превратились в овацию. Рональд благодарно поклонился и взял в руки кларнет.

Последовала небольшая пауза, пока виртуоз готовил инструмент, затем он сделал шаг к микрофону. Его глаза остановились на невесте, их взгляды встретились.

— Я хотел бы посвятить эту композицию прекрасной леди, которая согласилась стать моей женой. Итак, для всех вас, но в первую очередь для Пат — несколько пьес из «Прелюдий любви».

Зал затих, и Рональд начал играть. Звуки запоминающейся мелодии накатывались один на другой, подобно волнам океана. Пат казалось, что наступила ночь и темнота окрасила мелодию, сделав ее протяжной и задумчивой; волны продолжали плескаться вдали.

В этой музыке отражались ее переживания, и девушка испытывала смешанное чувство боли и наслаждения. Ее глаза наполнились слезами. Почему из всех музыкальных произведений он выбрал именно «Прелюдии»? Эта грустная и одновременно сладостная мелодия проникала в самое сердце.

Наверное, он исполнял пьесы в знак памяти о несостоявшейся любви. Эта музыка в очередной раз напомнила Пат о разделявшей их пропасти.

Под громовые аплодисменты Рональд вернулся на место. Глаза Пат наполнились слезами, когда он поднес ее руку к губам.

— Никогда не слышала ничего более прекрасного, — искренне призналась Пат.

— Я не собирался исполнять эту музыку перед слушателями, — грустно усмехнувшись, произнес Рон. — Ты ведь знаешь, почему я играл «Прелюдии»…

Ей хотелось бы услышать одну-единственную причину, но с таким же успехом можно пожелать и луну с неба.

— Пьесы звучали, как музыка человека, который слишком долго не был на родине, — мягкий негромкий голос не скрывал взволнованности девушки.

Рон не отводил от нее внимательного взгляда.

— Слишком долго.

Когда ослепительный свет прожекторов погас, телекамеры выкатили из зала и публика потянулась к банкетным столам, к Патрисии подошли сестра и племянница. Элис испытывала смущение от поздравлений, сыпавшихся на нее со всех сторон. Девочке приходилось привыкать к известности, славе.

Вскоре Оливия с дочкой отправились домой, и Пат очень хотелось уехать с ними — донимала головная боль. Она мечтала ускользнуть куда-нибудь хотя бы на несколько минут. Эта возможность представилась, когда Рональда подозвали к соседнему столику. Извинившись, Пат удалилась в туалетную комнату. Она смачивала виски холодной водой, когда услышала знакомый голос:

— Черт меня побери, это опять мисс Стронг — любительница аварий. Надеюсь, сегодня ты не ведешь машину домой.

Это было жестоким напоминанием о том, как они с Хелен покидали подобное мероприятие пять лет назад.

— Нет, садиться за руль сегодня не надо. Мы с Роном остаемся здесь на ночь.

Патрисия с наслаждением отметила, как изменилось выражение лица соперницы. По ее мутному взгляду было заметно, что шампанское на вечере подавалось в неограниченных количествах.

— Думаешь, ты победила?

— Это не соревнование, Хелен.

— Правда? А как же пословица: трофеи достаются победителю, или эти бриллиантовые безделушки — не трофеи?

Бессознательно Пат подняла руку и коснулась серег, которые надел ей жених.

— Рон хотел, чтобы я их носила.

— Думаю, он упомянул, что купил их для тебя?

— А разве это важно?

— Они предназначались мне в качестве подарка ко дню рождения. Спроси его сама, если не веришь.

Патрисия выпрямилась, стараясь не выдать, как она потрясена.

— Вряд ли это имеет значение, поскольку ношу их я, правда?

Пройдя мимо потерявшей дар речи особы, Пат с достоинством вышла за дверь.

Она пыталась уговорить себя, что действительно не имеет значения, для кого Рональд купил эти серьги, поскольку одолжил их только на сегодня. Помолвка была фиктивной, и ей в голову не приходило оставить себе столь ценный подарок. И все же замечание Хелен мучило ее, усиливая и без того нестерпимую боль в висках.

— Ты очень бледная. Хочешь, уйдем? — спросил ее Рон, когда она вернулась к столику.

— Но ты же почетный гость. Я не могу просить тебя уйти только потому, что у меня болит голова.

Галантный мужчина поднялся, протянул даме руку.

— Решено. Мы идем наверх.

Прошла целая вечность, прежде чем им удалось пройти через огромный банкетный зал к выходу: многие из встречавшихся считали своим долгом высказать признательность маэстро, поздравить его с награждением, и ему приходилось отвечать. Когда они наконец оказались в тиши гостиничного номера, девушка почти потеряла сознание от боли.

Включив свет, Рон проводил ее в роскошную спальню, откуда открывался вид на ночной город, украшенный мириадами огней, словно россыпью драгоценных камней. Пат полезла в свой чемодан в поисках ночной рубашки. Вдруг сильные руки коснулись застежки ее платья на спине.

— Ты едва стоишь на ногах. Позволь мне.

Сквозь боль, пронизывающую и голову, и, казалось, все тело, она почувствовала прикосновение Рона. Его руки были такими нежными, что хотелось упасть на них, пока он расстегивал молнию и помогал стянуть платье вниз, чтобы ей осталось просто перешагнуть через него.

— Осторожнее, дорогая, — поддержал он обнаженную до пояса невесту и помог надеть через голову шелковую ночную рубашку.

Затем он с осторожностью уложил Пат на огромную кровать. На короткое время Рон оставил ее, вернувшись со стаканом пенящейся жидкости.

— Болеутоляющее, — объяснил он, поднося снадобье к губам.

Уложив ее лицом вниз, Рон, словно эскулап, стал осторожно массировать плечи и шею, от этих движений напряжение и боль в мышцах медленно исчезали.

Под гипнотической властью сильных и нежных рук было так хорошо, что казалось, будто снится сон. Ведь не мог же кумир меломанов покинуть великолепное торжество, где, без сомнения, был главным действующим лицом, лишь ради того, чтобы помочь ей? Патрисия стыдилась и подумать о его истинных мотивах и была уверена, что к любви они не имеют никакого отношения. И пора бы избавиться от своих девичьих грез. Но, хотелось ей этого или нет, слова Хелен по-прежнему мучили, оставаясь горьким напоминанием о том, что происходило между этой особой и ее шефом на самом деле.

— Ну как твоя голова? — спросил Рон.

Его проворные пальцы продолжали движения по шее и плечам, доставляя неземное блаженство.

— Лучше, — сонно пробормотала она.

Было трудно поверить, но нестерпимая боль почти исчезла. Приятное тепло разливалась по телу, успокоение принесло не только что выпитое лекарство, а нежные прикосновения чародея.

Эти руки, теплые и нежные, способны растопить камень. Скольких же женщин они ласкали, коль их прикосновениям невозможно противостоять? Когда Рон прекратил свои пассажи, для нее это было равносильно измене.

Перевернувшись на спину, Пат огляделась, чтобы понять, куда исчез целитель, не желая признаться, что ей его не хватает.

Рон вернулся с двумя бокалами в руках.

— Бренди, — с улыбкой сказал он. — Думаю, это поможет тебе уснуть.

Девушка села и, поправив ночную рубашку, взяла бокал.

— Спасибо.

Ей показалось, что она выпила горящую жидкость, когда первый глоток бренди попал в горло. Или стало не по себе от его глаз, следящих за ней поверх бокала? Неважно, так или иначе, огонь обжигал нервные окончания, и пламя разгоралось где-то рядом с сердцем. Их договор почти закончился.

Вероятно, это их последняя ночь вместе. Языки пламени готовы были спалить ее дотла.

Рон взял бокал из ее ослабевших пальцев, и от его прикосновения бушующий внутри огонь разгорелся еще сильнее — едва хватало сил дышать. Послышался хрустальный звон, когда он опустил бокалы. Без слов Рон привлек невесту к себе. С удивлением Пат вдруг призналась себе, что любит этого мужчину. По-прежнему любит, никогда не переставала. Она это ясно поняла в его объятиях. А ведь совсем недавно радовалась своей будущей свободе. Теперь же мысль о том, что придется жить без дорогого для нее человека, наполняла сердце отчаянием. Рон предлагал ей замужество, и в какой-то момент она была уже готова принять предложение, лишь бы сохранить его рядом с собой.

Но без любви это ни к чему. Перед глазами до сих пор стоял пример родителей, когда одна ошибка смогла, в конце концов, разрушить семейные отношения. Зная свои чувства к Рону, она не могла рисковать.

Пат напомнила себе, что их время еще не истекло. Сладостное чувство от объятий любимого было еще сильнее при одной мысли, что это в последний раз. Она открыла глаза, чтобы насладиться его великолепным лицом, которое находилось так близко, что дыхание Рона, словно легкий ветерок, играло на ее щеке. Помимо воли Пат приоткрыла рот, требуя поцелуя. Сердце почти остановилось, когда он удовлетворил ее невысказанное желание.

Ей не удалось сдержать слез огромного счастья и наслаждения от поцелуя и его объятий.

Рон дотронулся пальцем до слезинок, смахнув их.

— Все еще болит голова? Так сказала бы мне.

Нет, боль здесь ни при чем. Превозмогая душевные терзания, которые с каждой минутой становились все непереносимее, Пат подняла глаза и задала мучивший ее вопрос:

— Скажи, когда у Хелен был день рождения?

Рон недовольно нахмурился.

— Через два дня после того, как она уволилась. А что?

Итак, серьги вполне могли предназначаться мисс Монтрей в качестве подарка.

— Да так, просто я кое-что слышала на банкете, — как можно мягче сказала она. — Это неважно.

Горячий поцелуй предшествовал его ответу.

— Тогда поверь, сейчас Хелен занимает меня меньше всего.

Ах, если бы она могла быть в этом уверена! Пат сменила тему.

— Мне очень понравилось твое выступление сегодня, но особенно тронула музыка.

Осыпав лицо поцелуями, он еще крепче сжал ее в объятиях. Голова у Пат пошла кругом, не позволив сообразить, когда ему удалось раздеть ее донага. До слуха донеслись слова:

— «Прелюдия» не идет ни в какое сравнение с тем, что я исполню сейчас. Это будет новая, еще ни разу не сыгранная мною для тебя пьеса.

И Рон исполнил ее со всем вдохновением…

Когда по его ровному дыханию Пат поняла, что любимый заснул, она еще долго лежала с открытыми глазами и с упоением смотрела на спящего, отмечая мельчайшие детали: необычайно длинные ресницы, ямочку на подбородке, приподнятые уголки чувственного рта…

На его нижней губе, прикушенной ею в порыве страсти, темнела небольшая отметина. Она появилась во время последнего аккорда его новой «пьесы».

К тому времени, когда утром Рон побрился, на его губе почти ничего не было заметно, а в ее сердце все еще звучала божественная ночная мелодия. Они позавтракали и готовились покинуть гостиницу. Рон был нежным и предупредительным, и Пат испытывала искушение видеть в этом нечто большее, чем просто вежливость воспитанного человека.

— Ты должен сегодня работать? — спросила она Рона по дороге в Сквонегалу.

Им оставалось быть вместе совсем недолго, и девушка ревностно следила за каждой пролетавшей минутой. Боже мой, почему она допустила, чтобы все так быстро закончилось?

— Боюсь, что да, — не скрывая сожаления, ответил он. — У меня сегодня важная встреча, но я смогу закончить дела к обеду. Мы поедем в Голд Пойнт и пообедаем там в ресторане «Перл».

Предложи он сидеть и наблюдать, как растет трава, она бы и тогда с радостью согласилась, только бы иметь возможность быть рядом с ним. Но, вероятно, он выбрал этот популярный рыбный ресторан лишь для того, чтобы их видели вместе.

— Отлично, — согласилась Пат, стараясь выбросить из головы мотивы, движущие им. — Это будет чем-то вроде прощального обеда.

— Почему? — оторопело спросил Рон.

— Через неделю все это останется позади, — Она старалась говорить спокойно, чтобы не выдать, чего ей стоит подобный тон. — Ты уже подумал, как объявишь о нашем разрыве?

— Неужели тебе так не терпится все закончить?

Голос мужчины дрогнул, и ей стало жаль не только себя, но и его.

— Я совсем этого не хочу. Мне казалось, что это нужно тебе, — сказала она. — Ведь мы же так и договорились.

— Да, кажется…

О, скажи мне, что ты больше этого не хочешь, мысленно молила Пат. Скажи, что установленный срок — ошибка, и мы можем все изменить. Но весь остаток пути Рон молчал.

С болью в сердце хозяйка поздоровалась с бригадиром строителей, который уже стал неотъемлемой частью ее дома.

— Почти все закончено, милочка, — весело сказал он, не подозревая, что своими словами разрывает ее сердце.

В прихожей на столике, куда обычно складывали почту, лежало письмо, и Пат с безразличием взяла его. На нем красовалась эмблема известной юридической фирмы.

— Проблемы? — спросил Рон, услышав ее глубокий вздох.

Глаза девушки горели от возбуждения, когда она посмотрела на него.

— Боюсь, что да. Это письмо от мужа Оливии, Филиппа, через его адвоката. Наверное, сестра сообщила ему о нашей помолвке, и теперь они считают, что я больше не нуждаюсь в этом доме на условиях завещания. Могут ли меня принудить в судебном порядке продать дом, чтобы отдать Оливии ее долю, как того требуют эти люди?

Рон взял письмо из дрожащих пальцев наследницы, быстро пробежал его и с невозмутимым лицом вернул.

— Твой отец оставил такое невразумительное завещание, что его всегда можно оспорить. Опытному юристу это не составит труда.

— Но еще не время. У меня пока не хватит денег, чтобы выкупить долю Оливии. Не судиться же с собственной сестрой. Мне надо увидеться с ней и заставить ее объяснить Филиппу, что он не прав, что на самом деле мы не помолвлены. — Патрисия схватила за руку виновника всех бед, связанных с домом. — Ты должен сказать сестре правду.

Рон отрицательно покачал головой.

— Этого делать не нужно. Правда состоит в том, что я действительно хочу жениться на тебе.