Не отпускай меня, мой лорд

2

Я встала из-за стола и решительным шагом направилась в коридор замка. Надо поговорить с отцом. Я хочу увидеть его, как-то успокоить, поддержать. Я знаю, что он хочет, чтобы я удачно вышла замуж, и чтобы моя жизнь была благоденственной, но он мечтал, что я буду любить всем сердцем избранника в своем браке, так как он, мой отец, любил мою мать.

Это было возможно, только если бы я вышла замуж за лорда Рэйзетта Айселотта, который неизвестно вообще любил ли кого-нибудь когда-нибудь кроме своей покойной жены. И даже - любил ли он ее?

Прохлада коридоров объяла меня с головы до ног, я слега поежилась, провела взглядом по высоким окнам, за которыми сгущались тучи - ночью будет гроза.

Я всё же должна поговорить с отцом. Я не могу принять его выбор - я не смогу выйти замуж за другого мужчину, любя моего лорда. Я могу либо принять клеймо позора, либо убежать в неизвестность - только вот куда? Я могла бы поступить в университет и учиться там - тогда бы я больше официально не участвовала во Встречах и свиданиях, в силу принадлежности к Университету магии. Только это могло бы всё изменить.

Коллегия и Университет - это официальная причина для того, чтобы жить иначе, нежели светское общество. В этом случае я могла бы даже остаться старой девой без всякого позора, или выйти замуж, когда захочу уже по своему выбору. Я бы уже была не просто отпрыском Великого лорда, имеющего долг перед королем продолжать великие роды.

Но свободу магистра от этой обязательной родово-семейно-брачной гадости! Однако, увы и ах! Наборы в университет были прекращены три года назад, поэтому - здесь пролет. Когда возобновят - неизвестно. Там была какая-то тайна. Орден Касс контролировал поток абитуриентов. И они считали - рано.

А мне уже семнадцать - единственный год возможный для поступления в Магический университет. Это было бы мечтой - я могла бы быть рядом с моим лордом, и была бы спасена от позора и тошнотворного брака, но...

***

К вечеру восточная библиотека всегда становилась темнее, неуютнее. Но когда я зашла туда, то с радостью поняла, что всякое впечатление о мрачности в зале было исчерпано -папа любил множество света, волны многочисленных свечей, камины. Огнём и светом он мог создать уют там, где это только можно было представить. Так оно было и сейчас.

Корешки пыльных книг, дубовые полки, холодный камень и вытертые шкуры.

Огромные окна с видом на край шумных водопадов и хвойный северный лес. И тепло и свет свечей и величественного камина.

Однако, прежде всего, свет и тепло давал сам отец. Он был одним из лучших мужчин в моей жизни, как и брат, и я любила его. Причинить ему боль было равно для меня преступлению. Именно поэтому сейчас я как никогда ощущала себя в настоящей западне.

Он ничего не знал о моей любви к лорду Рэйзетту, но о ней, надо сказать, знал мой брат.

- Мой дорогая, подойди ко мне, - отворачиваясь от окна, сказал отец. У него были длинные, уже седые волосы, красивое лицо с синими глазами и короткой острой бородкой. Его узкое лицо было уставшим, морщины залегли в уголках глаз. И эти морщины, и глубина в глазах - во всем этом чувствовалась печать по давней утрате. Эта утрата для всех нас стала трагедией изменившей мир - мама умерла семь лет назад, а мне до сих пор казалось, что этого не могло произойти, и всё это неправда.

Я опустила взгляд - но что ныне? Мы живем дальше. Пытаемся жить. Я снова посмотрела на отца.

Одежды его из плотной синей ткани, отороченной на вороте белым мехом, были оформлены так же, как и мой дорожный плащ, в который я уже оделась, собираясь покинуть замок. Брат уже ждал меня в экипаже, а извозчик наверняка ругался из-за моей неторопливости.

- Отец, - прошептала я, подходя ближе к папе и обнимая его. Мне в один момент стало так тепло и хорошо, что захотелось улыбнуться..

- Ты покидаешь дом, и мне больно. Хотя вас с братом не будет всего несколько дней. Моя девочка. Я хочу, чтобы бы ты была счастлива.

Он обхватил мое лицо руками, и посмотрел мне в глаза. Я смотрела на него в ответ, в его глубокие и печальные синие, такие же, как и у меня, глаза, и ненавидела себя за то, что не могу сделать отца счастливым, за то, что не могу сказать ему правду.

- Ты примешь любой мой выбор? - только и смогла спросить я.

- Безусловно, - твердо ответил он, и эта твердость в его словах придала мне сил.

Мы распрощались. Я покинула замок, вышла на широкую лестницу через парадный вход и ещё некоторое время смотрела на то место, что считала своим маленьким островком счастья. Я любила свой дом, но сейчас я должна была найти в себе силы идти дальше. Иначе то устроение жизни, что было выдумано кем-то для всех нас, сломает моего отца и перемелет в муку, не оставив от него живого места, и это всё будет из-за моего нежелания играть по установленным правилам.

Во внутреннем дворе замка впервые мне показалось, что не было никакой суеты. Был какой-то порядок, чинность. Шел легкий снег, и экипаж ждал. Из окна вдруг высунулось красивое и бледное лицо моего темноволосого брата, и он, приподняв бровь, посмотрел на меня с некоторым вопросом.

- Задерживаемся, сестрица.

Я ничего не ответила. Брат снова исчез в экипаже, один из слуг открыл для меня дверь и помог забраться внутрь - темное, но уютное убранство повозки вызывало у меня лишь спокойствие. Я посмотрела на брата, что сидел напротив меня.

- Ну, наконец-то.

- Я прощалась с отцом, - ответила я.

Некоторое время мы помолчали. Заметив проходящего мимо кучера, разогревающего руки, Ирион высунулся в окно.

- Трогай, - приказал брат. - Мы готовы.

Кучер кивнул, глаза его заблестели от волнения на раскрасневшемся лице, и он поспешил на козлы.

Я с тоской склонила голову, облокотив ее на руку, и теперь смотрела в окно, на то, как внутренний двор замка и сама громада моего дома в Озерном крае севера остается позади.

Мне было грустно и тоскливо. К счастью, я не отличалась тревожным характером. Скорее, даже некоторой горячностью - таким был характер моей покойной матушки, такой же рыжеволосой, как и я. Её зеленые глаза достались моему брату, но иссиня-черные прямые, словно палки волосы - это для Ириона наследство отца. Ныне батюшка был весь седой, и это не было удивительным. Он многое пережил. Его глубокий, синий цвет глаз - это мое наследство.

- Что-то ты совсем раскисла, - сказал Ирион, глядя на меня с некоторым любопытством. Я перевела скучающий взгляд на брата. Его красота подчеркивалась той же северной холодностью и утонченностью, что и моя. Мы обладали разными чертами, но были, безусловно, похожи. Брата, как и меня, полностью одели с иголочки - зеленый плащ, отороченный соболиным мехом на воротнике, золотые нити, темная кожа. Моя синева с серебряными нитями и песцовым мехом, словно бы дополняла его образ, а его - мой.

- Ты же знаешь, - ответила я. - Мы прибудем в столицу через сутки, и моя спокойная жизнь на этом будет закончена.

- Мне тут весточку прислали о том, что там уже очередь на тебя, чуть ли не больше, чем на меня, - посмеялся брат.

- Мои птицы из рощ уже всё донесли мне, - ответила я.

Ирион закатил глаза.

- Иногда твои магические способности пугают даже меня. - Он развел руками. - Когда ты успела подчинить птиц из рощ?

- Я не подчиняла,- ответила я. - Мы помогаем друг другу.

- Я это и имел в виду.

- Это разное, - ответила я. - В магии - уж точно.

- Ну же! Сестра! Я не об этом.

Я легко пожала плечами.

- Занималась этим последние полгода.

Ирион с улыбкой покачал головой.

- Ты большая молодец. Если бы эти гады из университета уже три года подряд не набирали абитуриентов только из тех, кого они сами захотят, ты могла бы попробовать поступить туда и...

- И тогда бы я была спасена. Но увы. И всё же - гады из Ордена, прежде всего.

Я опустила лицо и с тоской покачала головой. Мне было так больно, что я едва сдерживала слезы. Как близко был выход из всей ситуации, куда я попала - и как невозможен он при этом был. Ирион сочувствовал мне, я знала, что он очень сочувствовал, и знала, что при этом никак не мог помочь, и сожалел. Но никто не мог помочь.

- Может, всё-таки, найдется из них.. .всех... кто-то достойный?

- Ирион, - в моем голосе послышался лёд. - Зачем ты так со мной? Ты же всё знаешь, куда лучше, чем кто-либо ещё.

Брат поджал губы.

- Прости, - буркнул он. - Но всё же не понимаю, как вообще с такой силой можно было втрескаться в мужика, который старше тебя на двадцать лет, имеющего в наличии взрослого сына и обет безбрачия, который только после свадьбы его единственного наследника сойдет на «нет»? С ума сойти можно.

- Не смей, - процедила я.

Ирион недоуменно закатил глаза, затем подхватил маленький колоколец, открыл окно и позвонил в него - через минуту к нам подъехал краснолицый всадник из сопровождающей процессии.

- Чай с мятой, имбирем и мелиссой, - крикнул брат.

- Может, угощения? - крикнул в ответ всадник, держась против ветра.

- Нет, позже.

Окно закрылось, и я понуро проводила взглядом всадника. Интересно, каких мыслей он о нас, избалованных спесивцах из мира лордишек? Мне почему-то вдруг захотелось оказаться на его месте, на месте этого всадника. Быть по ту сторону, быть свободной, и быть одновременно в неволе у желания выжить и устроиться получше.