Не отпускаю…

Глава 2

Полина

Никогда никому не завидовала. Зачем? Если в моей жизни складывалось все хорошо. А сейчас, сидя в уютной кухне вместе с Ритой и ее мужем, поняла, чего мне не хватает. Всегда считала, что супруги не должны работать вместе или вести общее семейное дело. Это ведет к скандалам в семье из-за того, что они каждый день, двадцать четыре часа в сутки вместе. Но Рита и Гена доказывали мне обратное. У них совместная сеть магазинов и они прекрасно чувствуют себя, ведя бизнес вдвоем. С ними хорошо и уютно. У них нет разделений обязанностей, они живут вместе на равных. Встают вместе, пьют кофе, едут на работу, ведут совместные дела, зная друг о друге все. Им есть о чем поговорить, спустя одиннадцать лет. И все проблемы они тоже решают вместе. Да, у них нет личного пространства, но оно им и не нужно, они словно одно целое. Рита все знает о Геннадии, так же как и он о ней. Нет, я не хочу лезть в бизнес своего мужа, поскольку ничего в нем не понимаю, но я хочу знать, что его дела и проблемы не очередная сказка для меня. Я хочу чувствовать твердую почву под ногами, а не тонуть в сомнениях. Я хочу так же сидеть вечером с Вадимом за столом и чувствовать себя уверенно и тепло в его компании. Все это было раньше, кажется тысячу лет назад.… А сейчас, я сижу на кухне, в маленькой семье подруги, пью вино и по-доброму ей завидую, с сожалением думая о том, что должна была провести этот вечер с мужем.

– Ладно, Геннадий Викторович, посидели в обществе прекрасных дам, и будет, – хитро заявляет Ритка. – Нам надо посекретничать о своем женском. У тебя как раз футбол уже начался, – подруга разливает нам еще вино и выпроваживает мужа, закрыв на кухне дверь.

– Ну, теперь рассказывай, что случилось? – подруга садится напротив меня, отпивает из своего бокала глоток вина, и ждет от меня ответов.

– Ничего, просто захотелось выпить, поболтать ни о чем, – я никогда не умела врать, и подруга это знает.

– Ну, да и поэтому ты надела это шикарное платье, накрасила губы красной помадой и пришла ко мне в чулках, – усмехается Ритка. – Мне конечно приятно, что ты посещаешь меня при полном параде, но твое «просто поболтать» звучит неубедительно.

– А мне почему-то кажется, что я выгляжу в этом всем вульгарно. Блин, дай мне что-нибудь свое, чувствую себя шлюхой в таком виде, – отвечаю, пытаясь одернуть платье.

– Нет, ты выглядишь сексуально, а не вульгарно. Вопрос в том, где ты была в таком виде?

– Нигде. Дома я была, наедине с вином, виноградом и часами. Ты замечала, что если присмотреться, то секундная стрелка на часах не плавно двигается, а дергается, – зачем-то говорю я, допивая вино до дна.

– О мать, все понятно, что ничего не понятно. Поссорилась с Вадимом?

– Нет, не успела – иронично усмехаюсь. – Невозможно поссориться с сообщениями, даже не услышав голос. Все просто Рита. До смешного просто. Сегодня выходной, мы должны были провести этот день вместе, без его вечной работы. Я надела это чертово платье, приготовила ужин, зажгла свечи и просидела в гостиной с вином несколько часов в ожидании мужа. Но он прислал вместо себя сообщение о том, что будет поздно. Боже, глупее я еще себя никогда не чувствовала. Не знаю, зачем я вообще все это затеяла, – выговариваюсь я, уже сама наливаю себе очередную порцию вина. – Я хочу просто напиться и не чувствовать себя глупой и разочарованной.

– Поль, нельзя злиться на мужа за то, что он работает. Никогда не понимала ревности жен к работе и требования меньше работать. В наше время, живет хорошо тот, кто постоянно пашет.

– Легко тебе говорить, когда знаешь где, и с кем работает твой муж, и напрямую в этом участвуешь. А я не знаю где он, с кем и насколько реальна эта его работа! – я уже изрядно пьяна и поэтому выдаю все довольно эмоционально.

– А вот это уже другое дело. Есть подозрения? – как-то хитро спрашивает Ритка, как будто знает больше меня, или мне это все кажется.

– Нет подозрений. Просто раньше, еще полгода назад было все по-другому. Вадим всегда был трудоголиком, но никогда не жертвовал семьей ради работы. Не слушай меня, я пьяна. Возможно, я действительно себя накручиваю, потому что мне нечем больше заняться.

– Кстати да, ты поговорила с Вадиком на счет работы? У нас еще открыта вакансия бухгалтера.

– Нет, не поговорила. Сегодня хотела. Но его как видишь, нет, – демонстративно указываю рукой в окно, показывая темные окна в нашем доме.

– Ты еще позавчера должна была все с ним решить и выходить ко мне на работу. Чего ты боишься, недовольства Вадима или возмущений свекрови? – и мне становится смешно. Я действительно больше боюсь реакции свекрови. Недавно Варвара Николаевна, словно чувствуя мое рабочее настроение, рассказывала про какую-то знакомую, сноха которой вышла на работу и начала, как выразилась моя свекровь, «крутить хвостом» и «наставлять рога мужу». Иногда мне кажется, что мать Вадика пытается склонить меня к своему сценарию жизни. Идеальная мать, образцовая жена домохозяйка и если я что-то делаю не так, то сразу натыкаюсь на какое-то молчаливое осуждение.

– Ты права, недовольств и высказываний свекрови я боюсь больше. Но дело не в этом. Сегодня ну или когда там появится Вадик, я решу этот вопрос. Может мне действительно нужно выйти в люди и заняться работой для того, чтобы наши отношения стали лучше.

– А вот тут полностью тебя поддерживаю. Сейчас он думает, что ты от него уже никуда не денешься. Ну, ты понимаешь, о чем я. Пофлиртуешь с сотрудниками, пусть твой Вадик вырвет себе волосы на одном месте. Мужская ревность очень оживляет отношения, – с улыбкой предлагает мне подруга, поднимая свой бокал, чокаясь со мной.

– Нет, такие игры не для меня! – категорично заявляю, опрокидывая еще один бокал, понимаю, что мне уже достаточно, иначе будет плохо.

– Однако для него такие игры видимо, приемлемы, – недовольно выдает Ритка, щелкая языком.

– Ты сейчас о чем? – ничего не понимаю я, но где-то в пьяной голове уже начинает крутиться куча гадких догадок.

– Да ни о чем, просто к слову сказала, – подруга встает и начинает суетиться, убирая со стола грязную посуду, которую тут же принимается мыть, словно не хочет больше со мной общаться. Если бы я была трезвая, то наверно бы поняла ее намек и ушла бы домой, глуша в себе нехорошие мысли, додумывая все сама. Но сейчас во мне играет вино, и я хочу услышать конкретные ответы. Рита не из глупых женщин и не будет нести чушь просто так.

– Рита?! Ты что-то знаешь?!

– Да ничего я не знаю и не в моих правилах собирать сплетни, – так и не поворачиваясь ко мне, отвечает подруга.

– Какие сплетни? Рита! – меня несет, я хочу все знать. Ведь сплетни не вырастают на пустом месте.

– Черт, почему я не умею держать язык за зубами, когда выпью, – ругает себя Ритка, с грохотом бросая тарелку в раковину. Она поворачивается ко мне, облокачивается на мойку, будто решаясь на что-то. – Поля, я действительно ничего не знаю, и ничего не видела.

– И? Продолжай! – тороплю ее, наливая себе еще вина, понимая, что мне необходимо еще выпить, чтобы услышать то, о чем не решается поведать подруга.

– В общем, Миронова недавно заявила нам с Генкой, что была со своим любовником в ресторане и видела там Вадима с какой-то молодой блондинкой. Вот и все, что я знаю. Не более. Но это же Миронова, она всегда разносит сплетни. А учитывая вашу неприязнь друг к другу, так вообще не нужно воспринимать ее слова всерьез. Возможно Вадик и ужинал с кем-то, но это все деловые встречи, – Миронова – это двоюродная сестра Гены, и мы правда с ней не нашли общий язык. Но зачем ей врать о моем муже, я не понимаю. Хотя я вообще сейчас ничего не понимаю. Хлопаю глазами, смотря на подругу, готова провалиться сквозь землю от стыда. Да, мне стыдно от того, что все вокруг что-то знают о Вадиме, обсуждая это за моей спиной. Это все гадко и мерзко, особенно когда рисуешь в своей голове свою идеальную семью без всей этой грязи.

– Как долго они ужинали? Когда это было?!

– Полина, ну ты что серьезно? Черт! Я же не хотела вообще тебе этого рассказывать. Это же Миронова. Она всегда такая. Она завидует, от того, что у нас семьи, а она живет с двумя кошками в тридцать пять лет и меняет женатых мужиков, которые никогда не бросят свои семьи и не женятся на ней. Вот и все, не накручивай себя. Возможно, ничего не было или было, но совсем по-другому. Ты же сама говорила, что в браке главное доверие, – может я и пьяна, но я вообще прекращаю понимать Ритку. Сначала она намеренно кидает мне недвусмысленные намеки, а потом оправдывает моего мужа.

– Говорила. Я раньше много чего говорила, – отвечаю я, поднимаюсь со стула, чувствуя, как кружится голова. – Спасибо, я, наверное, пойду домой. Поздно уже.

– Поль, ну куда ты? Давай чаю попьем, – виноватым голосом предлагает мне подруга.

– Нет, не хочу. Правда. Я уже столько выпила.… В общем, хочу принять душ и просто лечь спать, – медленно иду в сторону прихожей, немного спотыкаюсь об собаку, которая трется у меня в ногах.

– Давай я тебя провожу, – предлагает Рита, хватая меня под руку.

– Ты так говоришь, будто я живу на другом конце города. Со мной все хорошо. Наверное, не потеряюсь, – усмехаюсь я, чувствуя, как меня начинает немного подташнивать.

– Тогда включи свет в гостиной как придешь. И поговори уже с Вадимом о работе. Завтра жду от тебя ответа, – Ритка заботливо накидывает свою кофту мне на плечи и открывает дверь.

– Хорошо. Пока, – медленно спускаюсь с крыльца, вдыхаю свежий воздух, чувствую, как катастрофически не хватает кислорода. Я еще не знаю, что именно с этого дня моя чаша подозрений и сомнений начнет стремительно наполняться, пока все это не польется через край. В данный момент где-то в груди давит какая-то тяжесть, и мне впервые хочется устроить Вадиму скандал, вылить все на него, высказаться, чтобы выплеснуть все и не копить все внутри.

– Поль, только не накручивай себя! – кричит мне вслед подруга, а я просто киваю ей головой, прекрасно понимая, что она не видит моего жеста. Прохожу в собственный двор, вновь чувствую, как промокают тапочки. Захожу в дом, скидываю кофту и спешу в гостиную, чтобы включить свет, иначе Ритка примчится проверять все ли со мной в порядке. Долго не могу попасть рукой по выключателю, поскольку в тепле меня вновь начинает шатать и мутить.

– Черт, зачем я так напилась? – спрашиваю я у самой себя, наконец, щелкая выключателем, щуря глаза от яркого света.

– Хороший вопрос. Может, ответишь на него мне, – вздрагиваю от неожиданности, замечая Вадима на диване с бокалом коньяка в руках.

– О Боже! Ты меня напугал, – говорю я, пытаясь отдышаться. Давно ты дома? – сажусь напротив него в кресло, замечая, что его, еще с утра идеальная рубашка помята, да и вид усталый.

– Довольно давно, для того чтобы начать переживать. Где ты была? И почему не взяла с собой телефон?! – повышая голос, спрашивает он. Я довольно хорошо его знаю и понимаю, что его ничего не выражающее лицо и пристальный нечитаемый взгляд, означает, что он очень зол. Вот и повод для скандала. Только вот желание выяснять отношения именно сейчас стремительно пропадает, я начинаю внимательно его рассматривать, подмечая каждую мелочь. Не знаю, что хочу в нем найти. Наверное, доказательство того, что он мне изменяет. Но кроме усталого вида и рубашки, которая могла помяться за целый день, ничего не замечаю.

– Я была у Риты, а телефон забыла. И у меня аналогичный вопрос. Где был ты?! И почему твой телефон постоянно был недоступен?!

– Полина! – Вадим подается ко мне, проговаривая мое имя сквозь зубы, меняя свой взгляд на темный, холодный и пугающий. – Скажи мне, я похож на дурака?! – а я вдруг теряюсь, хотя внутри задыхаюсь от злости и обиды. – Где ты, мать твою, была в таком виде?! – он резко встает с дивана, с грохотом ставя бокал на стол, склоняется надо мной, опираясь рукой на спинку кресла.

– Тебе не нравится мое платье? – дерзко спрашиваю я, смотря в его пугающие глаза.

– Нет, оно развратное! Сейчас ты похожа на дешевую шлюху. И мне бл*дь очень интересно, где ты шлялась в таком виде?! – со звериной злостью кричит мне в лицо.

Он никогда не кричал на меня с такой злостью в голосе и яростью в глазах. Хочу выкрикнуть ему в ответ, чтобы оглянулся по сторонам, заметил почти сгоревшие чертовы свечи, бокалы, фрукты и понял, что я готовила это все для него. И это платье тоже для него. Но я только открываю и закрываю рот от захлестнувшей меня обиды. Да, иногда мы ссорились, но он никогда не позволял себе обзывать и оскорблять меня.

– Полина, не зли меня! Отвечай! – можно было бы конечно открыть ему глаза, и начать оправдываться, но я не хочу больше с ним разговаривать. Упираюсь руками в его грудь и со всей силы отталкиваю от себя. Вадим не ожидает моего сопротивления, немного отшатывается, а я поднимаюсь с кресла и пытаюсь сбежать от него наверх, чувствую, как в горле образуется ком, который я не могу сглотнуть. Но не успеваю сделать и пары шагов, как Вадим хватает меня и швыряет на диван. Это только в фильмах девушки драматично падают в красивой позе, а в жизни я неуклюже заваливаюсь на диван и также неповоротливо пытаюсь подняться.

– Что ты творишь?! – кричу ему, убирая упавшие на лицо волосы, чувствую подступающую тошноту и удушливые слезы обиды. Вадим идет на меня, а я по инерции вжимаюсь в диван, не зная, что от него ожидать. Он вновь склоняется ко мне и просто несколько минут смотрит в глаза, пугая меня очень темным взглядом. Его тяжелое дыхание обжигает мое лицо, а напряженные стиснутые челюсти говорят, что он пытается сдержаться. Только за что мне это все? Я ни в чем перед ним не виновата.

– Если ты сейчас же. Не объяснишь… Мне.… Где ты была.… А главное, какого хрена на тебе нет трусов?! – он намеренно выделяет и проговаривает каждое слово сквозь зубы. – То я за себя не ручаюсь! – Уже кричит мне в лицо, замахивается, вынуждая меня зажмуриться и бьет кулаком в спинку дивана рядом со мной. Мне становится страшно, впервые страшно. Я никогда его не боялась. А сейчас я глотаю подступающие слезы и пытаюсь глубоко вдохнуть, чтобы обрести голос.

– Полина, не испытывай меня! – Вадим сглатывает и глубоко вдыхает через нос. В данный момент мне действительно кажется, что если я не начну объяснять, он способен меня ударить.

– Я…, -начинаю говорить, утирая унизительные слезы, сбегающие по щекам. – Я ждала тебя, планировала устроить нам романтический вечер, – всхлипываю, закрываю глаза не в силах больше смотреть на его пугающее лицо. – Оглянись по сторонам! – начинаю кричать сквозь слезы. – Видишь свечи, фрукты, бокалы? На кухне ужин! – продолжаю я, с каждым словом чувствуя подступающую истерику. – Я приготовила твое любимое мясо! Вчера я купила это чертово платье специально для этого вечера и думала, что ты…. В общем, я надела чулки и не надела белье тоже специально для тебя! – я все-таки срываюсь в истерику. От испуга, обиды и злости меня начинает неконтролируемо трясти. – Я прождала тебя несколько часов! А после того как ты не явился и прислал мне сообщение о том, что будешь поздно, мне захотелось напиться, и я пошла к Ритке. Вот и все! Но знаешь, что? – уже кричу ему в лицо! – В данный момент мне обидно не потому что ты не пришел. Мне обидно от того, что ты посмел предположить то, что я сделала это для кого-то другого и назвал меня шлюхой! Вновь отталкиваю его от себя со всей силы, зажимаю рот рукой, чтобы не начать рыдать в голос и быстро убегаю наверх. Забегаю в нашу спальню и прямиком бегу в ванную, меня тошнит и мутит. Пытаюсь дышать глубоко, чувствуя, как от рыданий не хватает кислорода. Упираюсь руками на раковину, склоняюсь над ней, чувствую, как меня сотрясает от рыданий, которые я не могу больше сдерживать. А в висках пульсируют какой-то тупой болью от каждого его слова. До сегодняшнего вечера я не знала Вадима таким. Однажды, когда мы только поженились, в ресторане ко мне пристал какой-то пьяный мужик. В тот момент в глазах Вадима горела такая же ярость. Но тогда я прекрасно его понимала, он защищал меня как свою жену. А сейчас вся эта ярость обрушилась на меня просто так. Открываю холодную воду, начинаю умываться, пытаюсь прийти в себя и прекратить уже неконтролируемую мной истерику.

А потом меня накрывает яростью на Вадима и злостью на себя за этот дурацкий никому ненужный романтический вечер. Глупо это все и наивно. Хватаюсь за чертово платье, дергаю за подол, с треском срываю с себя кусок кружевной тряпки. Сминаю его и швыряю в мусорное ведро. Хочется сжечь это платье вместе с чулками, которые я с остервенением с себя стаскиваю, разрывая капрон. А самое обидное сейчас то, что он не идет за мной и даже не пытается оправдаться и извиниться. Обидно, но неудивительно. Вадим всегда просит прощения своеобразным образом, не словами.… Да и не хочу я, чтобы сейчас он ко мне приближался.

Встаю под теплые струи воды в желании смыть с себя сегодняшний день, а с ним и горькое разочарование. Делаю воду горячее, потому что по телу проходит озноб и меня не прекращает бесконтрольно трясти. Истерика вроде прошла, слезы смыты водой, но где-то в груди все равно больно щемит. Чувствую себя униженной, на душе мерзко и почему-то не покидает ощущение, что я совсем не знаю своего мужа, увидев его сегодня совсем с другой, пугающей меня стороны.

Выхожу из душа, подсушиваю мокрые волосы полотенцем, натягиваю на себя белый пушистый халат, чтобы избавиться от нервного озноба в теле. Ложусь в кровать в надежде, что закрою глаза и тут же отключусь, уйду на несколько часов от навязчивых мыслей, крутящихся у меня в голове. Но сон не шел, я снова и снова прокручивала в своей голове разговор с Вадимом и его злость. Придумала тысячу ответов и слов, которые могла сказать, я даже несколько раз порывалась встать с кровати, спуститься к нему и высказать все, что накопилось во мне. Спросить в конце концов кто эта блондинка, с которой он ужинал. Но все это сплетни и домыслы, и я сдерживалась, не желая поступать так же как он, продолжая ему доверять. Действуя правилу о том, что должна относиться так, как хочу, чтобы он относился ко мне.

Я не помню сколько я так пролежала и в какой момент отключилась. Проснулась я с тяжелой головой и чувством глубокого похмелья. Вадим спокойно спал рядом со мной на своей половине кровати. Повернулась к нему и долго рассматривала его спокойное, можно сказать умиротворенное лицо. Он все такой же, как и семь лет назад. До безумия притягательный и любимый. Вадиму тридцать восемь, но годы его не портят, кажется он вообще не стареет, а становится более мужественнее и привлекательнее. Его тело всегда подтянуто, он никогда не качался как это сейчас модно. Ему достаточно нескольких тренировок в неделю по боксу, которым он занимается для поддержания физической формы. Господи, что со мной не так? Вчера он унизил меня, а я смотрю на него и думаю насколько он красив.

Злюсь на себя, отворачиваюсь от Вадима, резко встаю с кровати и тут же об этом жалею. Тяжелую голову простреливает вспышка боли, чувствую себя уставшей, измотанной, словно и не спала вовсе. Иду в ванную, скидываю халат и встаю под прохладный душ, чтобы хоть немного взбодриться и прийти в себя. Опираюсь руками на стенку душевой кабины, ощущая, как еле теплая вода обволакивает тело. Стараюсь ни о чем не думать, иначе голова разорвется от тупой боли.

Слышу, как дверь распахивается, и Вадик входит в ванную. Не реагирую, делаю вид, что его нет. А он, как ни в чем не бывало, скидывает с себя боксеры и заходит ко мне в душ. Он обнимает меня сзади за талию, прижимая к своему телу. А я напрягаюсь, не зная, как реагировать. Кричать и дергаться не хочется. Никогда не была истеричкой и не собираюсь ею становиться. Но вестись на его тело и ласки не собираюсь. Хотя тело, как всегда реагирует, даже в таком состоянии я чувствую его. Хочется плюнуть на все и прильнуть к нему. Откинуть голову на его плечо и просто наслаждаться его наглыми руками, которые блуждают по моему животу. Он ведет одной рукой вверх накрывая грудь, а другой вниз, подбираясь к лобку. Вот так всегда выглядит его «прости», он извиняется ласками, нежностью или страстным сексом на всю ночь, после которого уже глупо обижаться и что-то предъявлять. Но не сегодня! Как бы мне не хотелось отдаться ему, но я должна показать Вадиму, что на этот раз все серьезно и этого недостаточно.

– Не трогай меня, – спокойно, безэмоционально говорю я, вырываюсь из его объятий и быстро выхожу из душевой кабины. Мы семь лет вместе, я родила ему сына, а он не может выдавить из себя одного чертового «прости» или хотя бы «я был не прав»! Хватаю полотенце и выхожу в спальню. Быстро вытираюсь, подсушиваю волосы феном, собираю их в высокий хвост. Надеваю белье, простое домашнее платье с запахом и быстро спускаюсь на кухню. Включаю кофеварку, заправляю ее свежим кофе, распахиваю окно, впуская в комнату прохладный осенний воздух. Глубоко вдыхаю, замечаю свой телефон на подоконнике, когда точно помню, что оставляла его в гостиной. Интересно, что же он там искал?! Беру телефон, набираю номер свекрови, потому что хочу слышать голос своего сына.

– Доброе утро, Варвара Николаевна, как вы там? Где Кирюша? – спрашиваю, смотря как осенний ветер гоняет ярко желтые листья по нашему двору, а мой сад увядает. И кажется, что я тоже увядаю вместе с любимыми цветами, которые так бережно выращивала.

– Да все у нас хорошо, мы позавтракали, Кирюша смотрит мультики, пока я собираю нам сумку.

– Куда вы собираетесь? – спрашиваю я, слыша, как Вадик проходит на кухню, точнее чувствую, как комнату заполняет запах геля для душа и его собственного тела, который всегда сводил меня с ума.

– Нас пригласили на дачу, – хитро отвечает свекровь. – Моя соседка празднует там свой юбилей. Будут только ее дочери с внуками и мы. Кирюше понравится, у Любы трое внучек и один внук. Да и свежий воздух никто не отменял.

– А когда вы вернетесь? Я хотела бы забрать Кирюшу вечером, – не успеваю услышать, что отвечает мне свекровь, поскольку Вадик отнимает у меня телефон.

– Мама, доброе утро. Побудь с Кириллом до завтра. Жена Зимина сегодня открывает свой ресторан, и он нас приглашает на прием, – спокойно поясняет Вадим, словно мы уже давно решили, что идем туда вместе. А я впервые об этом слышу. – Да мам, я знаю, – усмехается Вадик. – Я бы не пошел, но это скорее деловая встреча, прикрытая открытием ресторана. Там будут нужные мне люди. Вернемся мы, скорее всего поздно, так что Кирилла заберем завтра, – я наливаю себе кофе и задыхаюсь от злости. Как у него все просто. Он все решил за меня. Впрочем, так было всегда, но именно сейчас, после вчерашней ссоры, я впервые не хочу делать так, как он решил. Вадим еще о чем-то беседует с матерью, смеется, когда та что-то рассказывает про Кирилла и прощается с ней.

– Что у нас на завтрак? – спрашивает он, наливая себе кофе.

– Вчерашний ужин, – так же спокойно, стараясь быть безразличной и холодной, отвечаю я. Вадим сводит брови, сжимает губы, но никак не комментирует мои слова. Вот и прекрасно. Беру свою чашку с кофе и иду убирать остатки вчерашнего несостоявшегося романтического ужина. Беру большой мусорный пакет и без сожаления выбрасываю ароматические свечи, фрукты, полупустую бутылку вина. Выхожу на улицу и с огромным удовольствием закидываю пакет в мусорный бак, пытаясь запомнить этот момент, чтобы больше не устраивать ничего подобного. Иду назад в дом, собираю пустые бокалы, стакан из которого Вадим вчера пил коньяк, и несу все на кухню, вновь делая вид, что не замечаю Вадима, который сделал себе простых бутербродов и с удовольствием их ест, в очередной раз, что-то строча в своем чертовом телефоне. Начинаю мыть посуду, слышу, как в ворота дома раздается звонок. Не реагирую, продолжая делать свои дела.

– Может посмотришь кто там? – не отрываясь от переписки спрашивает Вадик.

– Я занята в отличие от тебя. – Отвечаю я, глубоко вдыхая, чтобы не сорваться в крик. Он специально так себя ведет, делая вид что ни в чем не виновен?!

– Просто иди и посмотри кто там! – настойчиво говорит он. – У меня важный звонок, – он подносит телефон к уху и отворачивается к окну. С грохотом кидаю в раковину тарелку, показывая свое негодование, вытираю руки полотенцем и выхожу во двор. Подхожу к воротам, открываю их и удивленно приподнимаю брови, замечая курьера с огромным букетом свежих нежно-розовых лилий.

– Полина Покровская? – спрашивает меня парень, смотря в свой рабочий планшет.

– Да, – отвечаю я, начиная соображать в чем дело. Свежие цветы, без упаковки перевязанные лентой. Мои любимые лилии. Только один человек может заказать для меня такие цветы.

– Это вам! – с натянутой дежурной улыбкой говорит парень и вручает мне букет.

– Спасибо, – забираю у парня цветы, расписываюсь в бумажке, которую он протягивает и закрываю ворота. Вот и еще одно его извинение. Осматриваю красивый букет, в надежде найти хотя бы маленькую открытку с единственным словом «прости». Если он не может произнести это страшное для него слово вслух, я бы приняла его извинения письменно. Но нет. Ничего нет. Он слишком гордый, чтобы просить прощения даже у меня. Растерянно иду в дом, прохожу с букетом на кухню, замечаю, как Вадик загадочно улыбается, ожидая от меня ответной улыбки. Всегда любила его теплую, слегка загадочную улыбку. Я таяла от нее, и всегда глупо улыбалась в ответ. Но сейчас я закусываю губы, чтобы не улыбнуться ему. Невозмутимо прохожу мимо мужа, погружаю цветы в вазу, ставлю их на подоконник и продолжаю мыть посуду. Наверно надо было демонстративно выбросить лилии в ведро, но рука не поднимается губить такую красоту.

До обеда мы не разговаривали. Точнее Вадик предпринял еще несколько попыток вернуть мое расположение, но я стойко делала вид, что не замечаю его. Все это давалось с трудом. Сложно устоять, когда тебя обнимают и шепчут на ухо какая ты красивая и вкусная. Сложно не улыбаться, когда Вадик пытается меня смешить очередной веселой историей. Но я каким-то чудом впервые сдержалась, постоянно прокручивая в голове слова мамы о том, что стоит мужу спустить все с рук один раз и так будет всегда. Может плюнуть на все, собрать Кирюшу и улететь в гости к родителям. Не как всегда вместе с Вадиком на пару дней, а одной на несколько недель. Я так давно не была в родном городке. Я где-то читала, что в таких случаях супругам помогает разлука, очень полезно пожить отдельно и соскучиться друг по другу.

По сложившейся годами привычке я приготовила обед и на автомате накрыла нам стол на двоих. Обедали мы под какой-то фильм по телевизору, который я специально включила, чтобы у Вадика не возникло желания начать со мной разговор. В какой-то момент Вадим демонстративно выключил телевизор и шумно положил вилку в свою пустую тарелку, привлекая мое внимание.

– Сколько осталось денег на твоей карте? – вдруг спрашивает он, хотя никогда не контролировал мои расходы.

– Сейчас открою онлайн банк и скажу тебе точную сумму, – иронично заявляю я, оглядываясь в поисках телефона.

– Я это к тому, хватит ли тебе на новое платье, салон ну и что там вам женщинам надо, чтобы прекрасно выглядеть на приеме? – спокойно отвечает он, что-то листая в телефоне, и пока я возмущенно подбираю слова, на мою карту поступают деньги.

– Мне не нужно ни платье, ни салон, поскольку я не пойду на этот прием! – эмоционально громко заявляю я. Встаю с места, начинаю торопливо убирать со стола. Вадим откидывается на спинку стула, складывает руки на груди и пристально за мной наблюдает темным взглядом. Когда я забираю со стола хлебницу, он вдруг резко поднимается со стула, вырывает у меня корзинку с хлебом и ставит ее на стол. Муж хватает меня за плечи, разворачивает лицом к себе, вновь пугая своими холодными глазами.

– Не хочешь платье и салон, не надо, – четко проговаривает он мне в лицо. – Мне все равно. Но ровно в восемь вечера ты должна будешь готова пойти со мной! Не соберешься, я насильно потащу тебя туда со мной как есть, в этом платье и с этой прической!

– Зачем тебе там я? – переборов свой страх и глотая очередную обиду, спрашиваю я, стараясь выдержать его холодный взгляд. – До этого ты прекрасно справлялся и без меня! – дергаюсь, пытаюсь вырваться, но Вадик с силой сжимает мои плечи, причиняя боль.

– Ты моя жена! И должна быть там со мной! И прекрати язвить. Тебе не идет. Я тебя не узнаю. Это Рита плохо на тебя влияет! Где та милая и нежная Полина, которой ты была еще вчера?!

– Причем здесь Рита?! Это я тебя не узнаю! Отпусти меня! – требуя я, не понимая, что он несет.

– Будь готова ровно в восемь! – после недолгого молчания заявляет он, отпускает меня и уходит в свой кабинет, громко хлопнув дверью, – принося мне очередное разочарование и горькие слезы, которые я пытаюсь сдержать, больно кусая свои губы. Его методы все уладить сексом, цветами и шутками впервые не сработали, и он тут же начал искать виновных.