Не родные

Глава 1.

Вита

— Как я выгляжу? Ничего вроде, да?

— Замечательно, мам. Будешь самой красивой на дне рождении Кирилла.

Мама крутится у зеркала и кокетливо поправляет мелкие локоны, но услышав имя сына Владимира Степановича пренебрежительно кривится.

— Ты же знаешь, я не хотела туда ехать. Вова уговорил.

— Знаю.

— Просто ты близко не знакома с Кириллом. Сколько вы с ним встречались? Два раза?

— Да, два.

— А мне довелось общаться с ним пять раз! – возмущается мама. – Кирилл — грубый дурно воспитанный солдафон. Он считает, что я вышла замуж за его отца ради денег.

— Это он так сказал?

— Нет, сестра Вовы по секрету поведала. Поделилась, что Кирилл ненавидит меня. Впрочем, это взаимно.

Мы ни разу не общались с ним. Но его ледяной взгляд и неприятная ухмылка мне никогда не нравились. Неудивительно, что в свои тридцать пять Кирилл все ещё не женат.

— Не думай об этом. Вряд ли тебя заставят произносить тосты на торжестве.

— Не могу не думать. Он постоянно язвит при встрече и смотрит на меня будто на белую ворону. Ох, я бы пожелала ему много чего… нехорошего, но не хочу расстраивать мужа.

Мама усмехается, достает из сумочки помаду и подводит губы. Она у меня очень красивая. Тонкая, изящная. Правильные черты лица, длинные густые волосы.

Мы переехали в столицу всего полгода назад благодаря второму замужеству мамы. Ее история похожа на сказку о Золушке.

Мы жили в небольшой северной деревушке. Богом забытое место. Ни достойной работы, ни учебных заведений. Школа и та находилась в пяти километрах и мне приходилось добираться пешком, если вдруг ломался автобус.

Владимир Степанович очутился в нашей деревне проездом, по работе. Ехал мимо, его водителю стало плохо. Он пересел за руль и доставил мужчину до ближайшей амбулатории, где мать работала медсестрой. Именно она оказала первую медицинскую помощь и вызвала подмогу из города. Все время находилась рядом и помогала сбить давление.

Мужчину доставили в больницу, где диагностировали инсульт. Спустя несколько дней Владимир Степанович приехал к маме на рабочее место и отблагодарил. Они поговорили, понравились друг другу и договорились о встрече. На следующий день ужинали в лучшем ресторане, а через три дня Владимир Степанович сделал маме предложение руки и сердца. Она согласилась. Сказала, что это была любовь с первого взгляда. Оказывается, такое бывает не только в сериалах и книжках.

Прошло полгода с тех пор, как она стала женой Владимира Степановича. Раньше у мамы не было денег, чтобы красиво одеваться и покупать дорогую косметику и парфюмерию. Теперь посещение салонов красоты стало для неё еженедельным ритуалом.

И от мысли, что Кирилл станет обижать дорогого мне человека, хочется расцарапать ему лицо. Я ощущаю, как вновь закипаю от злости. Мерзкий, неприятный тип.

— Ты не скучай, Вита, — произносит мама, повернувшись ко мне лицом. – Я думаю, что долго мы там не задержимся.

— Мне некогда скучать, — улыбаюсь я. – Много заниматься нужно, если я хочу наконец поступить в вуз. И так два года потратила впустую.

— Ничего не впустую! Ты обязательно поступишь! Вова обещал посодействовать. У него какие-то знакомые в твоем вузе есть.

— Это лишнее, — смущенно произношу я. – Он и так репетиторов для меня нанял и пообещал оплатить обучение…

— Да, Вит. Но конкурс там знаешь какой огромный?

— Знаю. Я гуглила.

Услышав щелчок входной двери, мама осекается. Поправляет прическу, выходит в прихожую встречать мужа.

Владимир — мужчина с добрым сердцем. У нас с ним сразу же сложились дружеские отношения. Я долго не могла поверить в то, что посторонний человек может относиться ко мне с таким теплом и неравнодушием, все искала подвох и не находила его… Он такой и есть. Честный, порядочный. Бесконечно любит маму и делает её счастливой. После смерти моего отца я даже подумать не могла, что однажды увижу её такой улыбчивой и сияющей.

— Вита! – зовёт меня мама. – Мы уже уходим!

Я бреду по бесконечным коридорам дома. Он у нас просто огромный. Два этажа, пять спален, ванная комната на каждом этаже. Когда я впервые попала сюда, то запросто могла заблудиться. Чувствовала себя неловко во всем этом великолепии. Мы с мамой привыкли жить куда скромнее. В посёлке остался старый ветхий домик с покосившейся изгородью. Надеюсь, что туда я больше никогда не вернусь.

— Ужин в холодильнике, — произносит мама, целуя меня в щёку. — Много не занимайся, ты у меня и так умная.

— Мам, не беспокойся обо мне, — смеюсь, закатывая глаза. — Хорошо вам отдохнуть.

— Спасибо, Вита, — кивает Владимир Степанович. – Если передумаешь – позвони. Я вызову для тебя такси.

— Точно не передумаю. Повеселитесь там вместо меня.

Мама, что-то весело щебеча своему мужу на ухо, открывает дверь и выходит на крыльцо. Перед тем как уйти, подмигивает мне.

Знаю, что ей будет сегодня сложно. Была бы воля мамы, она бы вовсе не поехала на празднование.

Глава 2.

***

— Ты как? Сегодня получше? – спрашивает Аня, орудуя на кухне.

Мне нравится за ней наблюдать и слушать её тоже нравится. Это отвлекает.

Аня достает из холодильника яйца, вбивает их в глубокую тарелку, взбивает вилкой и, посолив, выливает на горячую сковороду. Тут же подходит к холодильнику, достает сыр, нарезает тонкими ломтиками и кладёт их на омлет…

Странное состояние. Я нахожусь в собственном теле, могу выполнять базовые действия, типа сходить в туалет или принять душ, но происходящее вокруг воспринимаю как-то отрешенно. Ничего не чувствую, никак не реагирую. Наверное, именно так срабатывает защитная функция организма от психических воздействий.

— Вита, ау, я к тебе обращаюсь, — требовательно произносит соседка, обернувшись в мою сторону.

— Я лучше. Да, сегодня определенно лучше.

— Ну и отлично. А то я переживала, что ты с собой… ну… что-нибудь сделаешь. Понимаешь, о чем я?

— Не волнуйся на этот счёт. И да, спасибо тебе, Ань. За всё.

— Совершенно не за что. Любая на моем месте поступила бы точно так же…

Аня осекается и бросается к сковороде, на которой немного пригорел омлет. Подруга так забавно суетится и возмущается, чем вызывает у меня лёгкую улыбку на губах. Любого рода перемены заставляют нас приспосабливаться к новым обстоятельствам. Другого выхода нет. Вернее, есть, но он мне точно не подходит. Мама была бы счастлива, там, на небесах, если бы я продолжила радоваться жизни. И я сделаю всё возможное, чтобы её не расстраивать.

Я плохо помню события минувших дней, словно в тумане. Вокруг было много людей, мне задавали вопросы и куда-то везли. Единственное, я просила, чтобы Аня от меня никуда не уходила. С ней создавалась иллюзия безопасности. К счастью, соседка не отходила от меня ни на шаг, и я безумно ей благодарна за это.

После смерти мамы, несколькими часами спустя, в реанимации скончался Владимир Степанович. Их хоронили вместе. Мужа и жену. Было много желающих попрощаться с покойным бизнесменом, а с моей мамой – никого. Кроме меня. Я звонила родственникам, но они отказались. Сослались на то, что лететь в столицу слишком далеко и дорого. Лишь скинули мне на карту несколько тысяч и выразили соболезнования.

Аня ставит передо мной тарелку с омлетом и садится напротив. В желудке пусто, есть совершенно не хочется. Я буквально заставляю себя проглотить несколько кусочков.

— Вкусно, — хвалю подругу.

— Рада, что у тебя появился аппетит, — кивает Аня. — Кстати, я думаю, что тебе пора возобновить занятия с репетитором. На носу поступление. Хочешь я позвоню?

— Не стоит. Я не смогу оставаться в столице. Пора собирать вещи и возвращаться в посёлок.

— Эй, ты чего… — разочарованно произносит подруга. — Так просто сдаешься? А как же мечты о поступлении? Неужели все старания были зря?

Я жму плечами и вдруг слышу, как во двор заезжает машина. В темноте сверкают фары, шум двигателя утихает. Аня бросается к окну и отодвигает штору.

— Это Кирилл Самсонов. Наверное, к тебе.

Фамилия и имя этого мужчины заставляют меня выйти из оцепенения. Я ощущаю, как в венах закипает кровь. Сколько раз за эти дни я проклинала его? Сколько раз корила себя за то, что не отговорила маму поехать на чёртов праздник?

— Идёт! — докладывает обстановку Аня. — Серьезный такой… и безумно красивый!

Кирилл заходит в дом спустя несколько минут. Широкая челюсть, короткостриженые волосы и цепкий взгляд. Медленно смотрит сначала на Аню, а затем на меня. Он потерял отца, а я мать. Общее горе и всё такое… Но мы не родные друг другу. Никто. Проникнуться не получается и посочувствовать тоже, хотя именно Кирилл организовал траурную процессию и я, наверное, должна быть ему благодарна. Хотя бы потому что у меня не было для этого денег и сил, но почему-то кроме неприязни и презрения я ничего испытывать не могу. В памяти все ещё свежи нелицеприятные слова мамы на счёт Самсонова.

— Здравствуйте, — лепечет Аня, снимая фартук и кокетливо поправляя причёску. – Кирилл, заварить вам кофе?

— Оставь нас, — командует он.

— Эм… Ладно… Вит, ты если что звони, — обращается ко мне подруга. – Я всегда на связи.

Она уходит, оставляя нас с Кириллом Самсоновым один на один. Мы молча разглядываем друг друга. Он выглядит пугающе! Высокого роста и крепкого телосложения. Нахмуренные брови, жёсткий взгляд, плотно поджатые губы. Владимир Степанович рассказывал, что его сын военный. Вроде бы. Я не слушала, мне было всё равно. Впрочем, сейчас тоже абсолютно всё равно. Пусть хоть сам президент!

— Как ты? – неожиданно спрашивает Кирилл.

Я ждала другого. Наверное, того, что он сразу же начнёт выгонять меня из дому. С первой секунды. Пинками. Сказка о Золушке закончилась так и не успев начаться. В столице было прекрасно. Всё. Начиная от самой столицы и заканчивая домом, в котором мы жили с мамой и её мужем.

— Я нормально, — отвечаю, опустив взгляд.

Это ведь стандартные вопросы, да? Ничего такого. Ничего на чём стоило бы акцентировать внимание. Кирилл отнюдь не джентльмен и не благородный рыцарь. Возможно, он ощущает вину за то, что произошло.

Глава 3.

***

Аня приглашает меня к себе в гости на обед.

У неё большая и дружная семья. Мать домохозяйка, отец — известный в городе юрист. Ещё у Ани имеется младший брат и сестра на три года старше. Правда, она живёт отдельно.

— Моем руки, девочки! — командует Жанна Леонидовна. — Я приготовила такую вкусную запеканку, м-м. Пальчики оближешь!

Она задорно подмигивает мне и слегка подталкивает в сторону ванной комнаты. Среди людей я ощущаю себя живой, будто внутри меня не до конца атрофировались эмоции и чувства. По телу расходится приятное тепло, когда мать Ани заботливо подводит меня к умывальнику, вручает полотенце и включает тёплую воду…

Сев за стол, беру в руки столовые приборы. Жанна Леонидовна достаёт из холодильника бутылку вина и, заметив в моих глазах тревогу, сообщает, что нальёт всего лишь по чуть-чуть. Для вкуса. Спорить с ней нет никакого желания, поэтому я соглашаюсь. В конце концов, меня и правда никто не заставляет много пить. Можно всего лишь пригубить.

— Прости, что лезу тебе в душу, — произносит Аня за столом. — Что ты решила? Вернёшься в посёлок или согласишься на предложение Самсонова?

Я бросаю взгляд на Жанну Леонидовну. Она внимательно на меня смотрит и молчит. Наверное, в курсе разговора с Кириллом, поэтому можно смело рассказывать при ней.

— Вернусь в посёлок. Я не смогу жить под одной крышей с человеком, который ненавидел мою мать.

После ухода Самсонова меня ещё долго трясло от злости и ненависти к нему. Он разговаривал со мной как с тупой малолеткой! Поднявшись к себе в комнату, я заталкивала вещи в чемодан на колёсиках и плакала. А ещё всё время прокручивала в голове тот фатальный день. Что было бы, если бы Самсонов пригласил отца к себе на праздник часом позже? Что было бы, если бы мама отказалась ехать к нему? Что было бы, если бы, если бы… Можно сколько угодно гадать, но есть ли от этого толк? Возможно, водитель мощного внедорожника не выскочил бы на встречку и не столкнулся бы с машиной, где на пассажирском сиденье сидела моя мама.

— Оу, Кирилл тоже переедет в дом своего отца? — спрашивает заинтересованно Аня.

— Сказал, что будет наведываться. У него частые командировки.

— Ну да, поговаривают, он где-то в спецслужбах работает, — шёпотом произносит Жанна Леонидовна и, заметив мой удивлённый взгляд, поясняет: — Это мне Семён рассказал. По секрету. Люблю мужчин в форме!

Она встаёт из-за стола и подходит к духовке. Достаёт оттуда ароматно пахнущие пироги с маком и вишней.

Интересно, почему при богатом отце Кирилл решил выбрать такую профессию? Впрочем, ко мне это не имеет никакого отношения. Выбрал и выбрал. Это хотя бы объясняет его грубый командный тон и отсутствие такта.

— Зря ты так категорично, Вит, — произносит задумчиво Аня. — Кирилл пообещал своему отцу оплатить твоё обучение в вузе, держит слово, хотя мог бы и не делать этого. Будет глупо отказываться от подобного предложения. Сама ты не потянешь…

— Девочка моя, послушай взрослую опытную женщину, — убеждает Жанна Леонидовна, ласково касаясь моего плеча. — Пока дают — бери, бьют — беги. Ты молодая, умная, пропадёшь ведь в своём посёлке. А в столице такие перспективы откроются… Ого-го!

От мысли, что придётся вернуться на родину и работать там санитаркой, бросает в дрожь. Я мечтала о поступлении в медицинский университет и тщательно к этому готовилась. Мама тоже безумно этого хотела. В своё время она окончила лишь медучилище и дальше учиться не пошла — забеременела мной, а потом не до этого было.

В конце концов, что мне стоит согласиться на помощь Кирилла и изредка терпеть его присутствие? Это ведь не сложно… Наверное.

Остаток дня мы с Аней проводим на заднем дворе её дома, плавая в бассейне и валяясь на шезлонгах. Мне так легко и спокойно и совершенно не хочется возвращаться в пустующий дом, где ещё недавно было шумно и людно. Подумываю даже пригласить подругу на ночёвку, но затем одёргиваю себя. Не маленькая, справлюсь. Заварю себе мятный чай, завернусь в тёплое одеяло и обязательно усну.

Когда на улице темнеет, я прощаюсь с подругой и её семьей. Жанна Леонидовна вручает мне лотки с едой и приглашает заглянуть завтра.

Вернувшись в дом через чёрный ход, закрываюсь на все замки и поднимаюсь на второй этаж. Внизу оставляю свет включённым. На всякий случай, чтобы отпугнуть бандитов или воров. В доме установлена сигнализация, но даже она не спасает от страха и одиночества.

Приняв душ и обмотав тело мягким белоснежным полотенцем, я забираюсь на кровать и включаю телевизор. Листая каналы, натыкаюсь на сцену, где мать обнимает дочь перед свадьбой и даёт ей жизненные напутствия. В этот момент меня прорывает. Моя мама никогда не увидит, как я выхожу замуж. Никогда не скажет мне доброго слова. Я приглушаю звук, утыкаюсь лицом в подушку и не то что плачу — вою от бессилия. Как жаль, что я ничего не могу изменить. Совсем ничего!

Поднявшись с кровати, уверенной походкой иду в сторону маминой спальни. Открываю шкаф, доверху набитый одеждой, нахожу там белую футболку и, сняв с себя полотенце, надеваю её. Пахнет кондиционером для белья и мамиными духами. Сладковатыми, цветочными. Футболка короткая, едва прикрывает ягодицы, но так как в доме я одна, не волнуюсь по этому поводу.

Выхожу из спальни мамы и направляюсь к себе. После выпитого чая сильно хочется спать. Вот бы закрыть глаза и тут же уснуть. Фантастика, конечно, но всё же…

Глава 4.

***

— У меня мозг кипит от обилия информации! — жалуется сокурсница, едва мы выходим из аудитории.

— Сложно, но интересно, — заключаю я.

— Мне очень понравилась анатомия. А ещё наш сокурсник Назар Болотов. Он был великолепен.

Я смеюсь и шутливо толкаю Машку в плечо. Он мне тоже понравился. Назар. Красивый парень и очень умный. У него вся семья — квалифицированные врачи. Мать, отец, бабушка и дедушка. Последний — известный профессор, преподаёт в нашем вузе.

— Пойдём в столовку посидим? — предлагает Маша. — Проголодалась я что-то…

Мы с сокурсницей познакомились ещё летом, когда подавали документы для поступления. Оказалось, обе хотим изучать педиатрию. Обменялись номерами телефонов, много болтали и переписывались.

Маша неоднократно оставалась ночевать в доме Владимира Степановича, когда прилетала. В общагу на тот момент её не поселили, а снимать гостиницу слишком дорого. Мне не трудно было постелить ей в гостевой комнате. Всё равно целыми днями я находилась в доме одна. Просто родители Машки, чтобы оплатить обучение в вузе, продали машину, поэтому с деньгами в их семье было туго.

В столовой заняты все столики, кроме одного. Я покупаю чай и пирожное, Машка берёт себе порцию супа и вареников.

— Видишь того парня за крайним столом? — заговорщицки произносит сокурсница, откусывая чесночную пампушку.

— Светленького?

— Угу. Он вчера ко мне клинья подбивал. Типа я в его вкусе, и он любит полненьких. Лучше плыть по волнам, чем биться о скалы.

— М-м, романтик. А ты что?

— А я ничего. Отшила. Мне не нужен какой-то нищеброд из общаги. Я хочу остаться в столице, поэтому буду отвечать взаимностью исключительно парням с московской пропиской.

— При знакомстве паспорт просить будешь? — улыбаюсь я.

— Возможно. Зачем тратить драгоценное время?

Я заинтересованно рассматриваю присутствующих. Как новенькая, студентка-первокурсница, я веду себя немного отстранённо и настороженно. Надеюсь, что немного освоюсь и вольюсь в весёлую студенческую жизнь. Машка такие истории забавные рассказывает, что происходят в общежитии. Понимаешь, что там целое мини-государство со своими законами. Интересно же!

— Вон, смотри кто идёт! — кивает Машка с набитым ртом.

Перевожу взгляд в сторону входа и ощущаю, как потеют ладони. Это Назар со своими друзьями. Я давно его заприметила, потому что он необыкновенный. Красивый, харизматичный, весёлый. Бывает же так, что случается любовь с первого взгляда? Когда сердце учащает удары, а пульс зашкаливает. Когда в лёгких становится мало воздуха и каждый вдох даётся с огромным трудом. Это оно? То самое чувство влюблённости? Наверное, да…

Назар переводит свой взгляд на меня и, махнув рукой, направляется к нашему столику. Ох, не может этого быть!

— К вам можно присоединиться, девочки? — спрашивает он, обворожительно улыбаясь.

— Да, конечно, — отвечаю Назару, с трудом успокоившись после нахлынувшего волнения.

Парни садятся на свободные стулья и покупают кофе.

Мы весело общаемся и проводим время. С ними легко и нет никакой скованности. Я часто посматриваю в сторону Назара, а он — в мою, из-за чего на щеках каждый раз выступает румянец. Должен же быть какой-то подвох? Что-то отталкивающее? Назар не сморкается за столом и не отрыгивает. Не ковыряет в носу и не ругается матом. Чем больше времени я провожу в его обществе, тем больше понимаю, что он такой какой есть. Он идеальный, чёрт возьми…

Мы выходим на улицу и разбредаемся кто куда. Маша идёт к общежитию, а я на автобусную остановку. Транспорт до коттеджного посёлка ходит раз в час, и я как раз успеваю на трёхчасовую маршрутку.

— Вита! Ви! Подожди! — окликает меня Назар.

Обернувшись, замечаю, что он один. Улыбается, а затем затягивается сигаретой.

— Мне кажется, что Ви тебе больше подходит, чем Вита. Можно я буду так тебя называть?

— Можно, конечно, — отвечаю ему.

— Замётано. Ви, а ты разве не в общаге живёшь? — спрашивает он.

— Нет, я в коттеджном посёлке. Тридцать пять километров от МКАДа.

— «Бристоль», что ли?

— Нет, «Лесные поляны».

— Правда? — присвистывает Назар. — Вау! Так я тоже неподалёку живу! Ты не торопишься? Мы могли бы…

Не успевает Назар договорить фразу, как в моей сумочке начинает громко играть телефон. Я прошу прощения, достаю мобильный.

На экране светится номер Кирилла Самсонова, и моё приподнятое настроение мигом портится. Почему он звонит именно сейчас? Ну почему?

Впрочем, мне грех жаловаться. Кирилл, как и обещал, оплатил первый семестр моего обучения и ежемесячно присылает деньги на карту. Так много, что я не успеваю тратить даже десятую часть.

Наше общение ограничивается короткими сообщениями или звонками. Как я поняла, Кирилл в длительной командировке, поэтому не приезжает в дом своего отца и не контролирует меня. И это прекрасно. Если так пойдёт и дальше, то годы обучения пролетят почти незаметно.

Глава 5.

***

Говорят, что время лечит, но проходят дни, недели и месяцы, а рана, которая образовалась после смерти мамы, даже не думает затягиваться. Когда я нахожусь на занятиях, она не беспокоит, но едва мне стоит оказаться в пустом доме, где мама больше не готовит обеды и ужины, не копается в саду и не смотрит сериалы, рана начинает сильно кровоточить. 

В такие моменты создаётся ощущение, будто я задыхаюсь. На стены лезть хочется. Ночами долго не могу уснуть. Смотрю в потолок, прислушиваюсь к тихому завыванию ветра за окном и понимаю, что осталась в этом мире абсолютно одна. Без родной души.

Проснувшись утром, принимаю душ и готовлю завтрак на скорую руку. Выбрав наряд для занятий, задерживаюсь у зеркала. Чересчур бледные губы и тон лица. Меня нельзя назвать красоткой. Более того, моя внешность мне никогда не нравилась. Это мама была эталоном, и я всегда мечтала быть на неё похожей. Даже когда у нас не было денег, она ухаживала за собой, как могла. И обязательно красилась, когда выходила на улицу.

Я вспоминаю Назара и его улыбку. И то, как он смотрел на меня. В последние дни у нас наметилась традиция — пересекаться в столовой и обедать там. Возможно, если я немного подкрашусь, он обратит на меня внимание и позовёт куда-нибудь после занятий? Я бы хотела этого… Наверное.

У меня никогда не было серьёзных отношений. В свои двадцать я целовалась лишь один раз — на школьной дискотеке с одноклассником. Это было странно и мерзко. Мне совсем не понравилось. Но тот парень даже близко не был похож на Назара. Уверена, у него получилось бы куда лучше.

Рука моментально тянется к косметичке. Я крашу губы, ресницы, припудриваю лицо и наношу на скулы румяна. Результатом остаюсь довольна.

— Полночи не спала, — жалуется Маша, едва мы встречаемся в холле центрального корпуса. — А всё потому, что у кого-то из старшекурсников была днюха. На гитаре играли, орали песни и матерились. Дурдом!

— Жуть. Вы пробовали жаловаться вахтёру?

— Пф-ф, Вит, у них там всё схвачено. Старшекурсники имеют больше привилегий, чем первокурсники.

— Ничего себе! Дедовщина какая-то…

— И не говори… Завидую, что ты в своём доме живёшь и можешь спать спокойно.

Я никак не комментирую эту фразу. Возможно, тоже завидую Машке. У неё есть любящие родители, которые волнуются, как живёт их дочь в столице. Каждые выходные они передают целые баулы домашней еды. Здорово же!

Мы заходим в аудиторию, и я машинально ищу глазами Назара. Он уже здесь. Общается с парнями и громко, заразительно смеётся. Заметив меня, подмигивает и широко улыбается, отчего моё бедное сердце едва не выпрыгивает из груди. Я не планировала влюбляться. Хотела полностью сосредоточиться на учёбе. Но ведь любовь учёбе не помеха, правда?

Лекции проходят быстро и увлекательно. Я жадно глотаю каждое слово и записываю в тетрадь. Думаю о том, что мама наверняка смотрит на меня с небес и радуется. Я студентка престижного медвуза. Сбылась её самая сокровенная мечта.

После занятий мы вновь идём в столовую прежним составом. Я, Машка, Назар, Давид и Олег. Чуть позже к нам присоединяется Настя. Она очень активная девчонка и не даёт никому и слова вставить. Много болтает, шутит и веселит нас.

— Как так получилось, что мы учимся вот уже вторую неделю и ни разу не собрались где-нибудь потусить?

— И правда! Может, в общаге соберёмся? — спрашивает Олег.

— Там сильно не разгонишься, — заключает Назар. — Можно в клубе зависнуть…

— Не у всех есть деньги на ночной клуб!

— А где тогда? — фыркает он. — На скамейке в парке накрыть поляну?

— Можно у Виты, — выпаливает Маша. — У неё дом пустует.

Все присутствующие тут же переводят взгляд в мою сторону. Я нервно сглатываю, закусываю губу. Кто её просил трепаться? Ну вот кто? Это ведь не мой дом, и Маша прекрасно об этом знает!

— Одна живёшь, Ви? — спрашивает заинтересованно Назар. — Серьёзно, что ли?

— Одна. Мать и отчим погибли в автомобильной аварии.

— Сочувствую, — хмурится сокурсник. — Но мы тихо посидим. Не станем сильно шуметь.

— Я даже не знаю… Этот дом не принадлежит мне.

Сокурсники молча слушают наш разговор и не влезают. Я ощущаю давление. Оно такое густое и плотное, что сложно сопротивляться. И к тому же… разве я не этого хотела? Чтобы Назар пригласил меня куда-нибудь после занятий. Это именно тот самый момент. Он хочет провести со мной время.

Никто не узнает. Кирилл в командировке и вернётся только на следующей неделе. Мне нечего переживать. Не-че-го... 

— Ты мне доверяешь, Ви? — спрашивает Назар, заглядывая в глаза. — Обещаю, мы будем вести себя тихо. Лично проконтролирую.

— И правда, — подаёт голос Олег. — Дом не разнесём, тоже клянусь.

— Можем сесть на заднем дворе, — поддакивает Маша, которую в данный момент почему-то хочется пнуть. — Там огромная просторная терраса!

Присутствующие начинают громко восхищаться. На улице который день стоит тёплая погода, и да, на террасе вполне поместится наша небольшая компания. Сомнения атакуют мою голову. Одна половина очень хочет согласиться, а другая — взывает к совести. Но Назар так убедительно говорит, что я потихоньку сдаюсь. Мы просто посидим, поговорим и немного выпьем.

Глава 6.

***

Мы садимся на террасе. Общее количество присутствующих — двенадцать человек. Двенадцать! Не шесть.

Стол забит алкоголем и пластиковыми стаканчиками. Закуски совсем мало. Я ощущаю, что это неправильно. Всё, что сейчас происходит, этот смех и шутки в доме. Ведь всего несколько месяцев назад не стало моей мамы и отчима. Нужно было проявить характер, стать хотя бы чуточку строже, и тогда всё обернулось бы по-другому…

— Ну что? За знакомство? — усмехается Назар, наполнив стаканчик алкоголем.

— Давай! — поддакивает ему толпа.

— Надеюсь, что ближайшие годы пройдут продуктивно и дружно. Нам ещё ого-го сколько учиться вместе.

Присутствующие снова поддакивают ему, и особенно девчонки, которых я точно вижу первый раз в жизни. Они сидят по обе стороны от Назара и в открытую с ним флиртуют, предлагая себя. Ещё бы! Он красивый и обаятельный парень. Зря я рассчитывала, что мне с ним что-нибудь светит.

— Классно тут у тебя, — произносит Машка, попивая пиво из жестяной банки. — Я бы душу дьяволу продала за то, чтобы жить в таком месте.

— Ну ты загнула.

— А что? Думаешь, круто жить в хрущёвке с видом на завод? Мои родители последнее отдали, чтобы я поступила в столицу.

— Я тебе рассказывала, Маш. Пока мама не вышла замуж за Владимира Степановича, мы обитали на краю мира.

— Ага, помню, — отмахивается подруга.

Порой кажется, что она меня не слышит. Хотя… у каждого свои недостатки. Нет, Машка хорошая и мне нравится с ней общаться, но как упрётся — её не переубедишь.

— А твой… опекун? Он совсем в гости не приезжает?

— В последний раз я видела его перед поступлением. Он исправно отправляет деньги и оплачивает учёбу. И это главное.

— Женат?

— Что? — переспрашиваю, хотя прекрасно всё расслышала.

— Опекун твой женат?

— Нет. К чему ты это спрашиваешь?

— Да так. Просто. Холостой состоявшийся мужчина… А красивый?

— О нет. У него пугающая внешность и такой взгляд… хочется убежать за тридевять земель.

Я допиваю вино из стаканчика. С алкоголем у меня не очень хорошие отношения… Никогда не забуду, как на школьном выпускном выпила больше привычной дозы. Потом два дня лежала дома и сходила с ума от тошноты и жуткой головной боли.

Обстановка становится менее напряжённой, я расслабляюсь, откинувшись на спинку плетёного кресла. Вроде бы всё не так плохо, как казалось, да? Просто сидим, общаемся, выпиваем. Возможно, пригласив ребят в гости, я заработаю в их глаза дополнительные баллы. Да и Назар посмотрит на меня другим взглядом.

Два незнакомых мне парня отходят к беседке и, о чём-то общаясь, достают из рюкзака колонку. Если до этого момента музыка играла тихо, почти фоном, то сейчас начинает валить на полную мощность. Я встревоженно смотрю на ребят.

— Ты чего, Ви? — обращается ко мне Назар. — Тише сделать, да?

— Если можно. Уже двенадцатый час.

— Сейчас.

Он свистит парням, стоящим чуть поодаль. Те оборачиваются и, перекрикивая музыку, пытаются узнать, чего хочет товарищ. Взгляд высокого и длинноволосого при этом скользит по моим ногам. Я моментально поправляю и без того короткое платье.

— Музон, говорю, тише сделай! — кричит Назар, но парни его в упор не слышат.

Тогда он встаёт с места, берёт меня за руку и ведёт туда, где стоят парни. Девчонки, которые сидели по обе стороны от Назара, смотрят на меня с неприкрытой злобой. Я ощущаю этот негатив, который плотными волнами исходит от них, но делаю вид, что мне всё равно.

Назар сам выбрал меня, я даже опомниться не успела. Но эти переживания сменяются другими. Я думаю о том, что у него тёплая и мягкая ладонь, и надёжная, что ли. Хочется довериться. Хочется, чтобы не отпускал как можно дольше…

— Я повторю для особо глухих: музыку потише сделайте. Задолбали! — произносит Назар, поравнявшись с парнями.

— Бро, мы не на полную силу врубили, — возмущается парень с длинными, до плеч, волосами.

Он бросает короткий взгляд на меня, ехидно прищуривается. Для них я воплощение зла, наказание. Мешаю тусоваться и шуметь. Но на другой вариант мы не договаривались.

— Музыку. Сбавь. Немедленно.

Раздражённо ткнув пальцем в горящую кнопку, длинноволосый выключает колонку.

— Ты с хозяйкой дома-то нас познакомь, — ухмыляется он, неприятно осматривая меня захмелевшим взглядом.

— Это Вита. Можно просто Ви, — поясняет Назар.

— Меня Тохой зовут.

— Приятно познакомиться, — вру я, хотя ни капли не приятно.

Парень тянет свою ладонь и, переборов брезгливость, мне приходится обменяться с ним рукопожатиями. После того как Тоха убирает руку, единственное, чего хочется, это принять душ. Я не знаю, что с ним не так. Он точно так же отдыхает, как и остальные, но внутреннее чутьё шепчет мне, что от этого Тохи нужно держаться подальше.

Глава 7.

Кирилл

Едва самолёт приземляется в столице, я выключаю режим полёта и набираю номер Лены.

— Привет, Кир! Ты вернулся?

— Да, получилось раньше, чем планировал. Через полтора часа буду.

— Есть пожелания, что на ужин: рыба или мясо?

— Всё. Жрать хочется адски.

— Поняла тебя. Ещё особые пожелания? Например, красное или леопардовое бельё?

— Голая. Я хочу, чтобы ты была голая. Бельё не надевай, не то опять будешь возмущаться, что я его испортил.

Лена смеётся, сообщает, что соскучилась и с нетерпением ждёт.

Я кладу трубку и завожу двигатель. Лена — моя постоянная любовница вот уже полгода. Спокойная, покладистая и зрелая. В постели страстная и ненасытная. Мы встречаемся минимум два раза в неделю, и меня в ней всё более чем устраивает.

Встряв в затяжную пробку, открываю окно, позволяя душному пыльному воздуху ворваться в салон авто. Два месяца я отсутствовал в столице, а кажется, будто вечность. Дороги загруженные, плетёшься словно черепаха. Бесит. Барабаню пальцами по рулю, посматривая на светофор. В городе, откуда я прилетел, с этим было куда проще. Можно гнать на максимум по пустой дороге, вокруг бескрайние поля и горы. И ни хрена больше. Порой я думаю о том, что было бы неплохо сменить место жительства и выбрать что-то более спокойное, но в столице слишком глубоко проросли корни.

Лена встречает меня на пороге квартиры в полупрозрачном кружевном халате. Открыто улыбается и не лезет обниматься, прекрасно зная, что я терпеть не могу этого.

— Сначала поужинаешь, или перейдём к десерту? — спрашивает, играя бровями.

— Сначала душ. Воняю как собака.

Она кивает, вручает чистые полотенца и выходит.

Подставляя лицо под струи воды, я мысленно формирую список дел на ближайшую неделю. Завтра автомастерская, послезавтра нужно к Леонтьеву смотаться и не забыть заехать к матери на ужин. Она давно просила. Всё складывается чётко, словно пазл, не хватает какой-то одной незначительной детали. Возможно, потрахавшись и наевшись от души, я вспомню, о чём забыл. Сейчас во мне преобладают лишь инстинкты. Кровь отлила к паху, член стоит будто каменный, а голова ни хрена не варит.

Обмотав бёдра полотенцем, я выхожу из ванной в спальню и плюхаюсь в кресло. Лена зажигает аромасвечи, фоном включает музыку. Она недавно развелась с мужем, поэтому, к счастью, не настаивает на том, чтобы жить вместе, жениться или обзаводиться детьми. И это я ценю в ней.

Изящно двигаясь мне навстречу, Лена избавляется от халата и бросает его себе под ноги. Смуглая после солярия кожа покрыта мурашками, взгляд томный и полон желания. У Лены красивое тело — спасибо частым диетам и спортзалу: округлые бёдра, плоский, впалый живот и большая грудь с призывно торчащими сосками. Силикон, но на ощупь почти не отличишь от настоящей.

Опустившись на колени, она подцепляет пальцами полотенце у меня на бёдрах. Тёплое прерывистое дыхание касается члена.

Я блаженно прикрываю глаза и откидываю голову на спинку кресла. То, что надо после двух месяцев воздержания: качественный минет и опытная женщина, которая знает, что мне нужно.

Телефонный звонок где-то в прихожей прерывает мои размышления. Лена прекращает ласки и вскидывает на меня недовольный взгляд.

— Принесёшь телефон? — тороплю её.

— Кир, ну что, прямо сейчас? Нельзя после секса?

— Это могут по работе звонить.

— Но ты только что прилетел...

— Принеси. Пожалуйста. Телефон, — цежу по словам.

Лена встаёт с колен и, не прикрывая наготу, идёт в прихожую. Вернувшись через несколько секунд, вручает мне мобильный. На экране светится незнакомый номер — это вряд ли по работе, но я тут же снимаю трубку, жестом указывая любовнице, чтобы продолжала.

— Здравствуй, Кирилл! — звучит в динамике женский голос. — С трудом нашла твой номер. Это Евгения Семеновна, соседка твоего отца. Царствие ему небесное…

— Понял, ближе к делу.

— Кирилл, не пойму, ты сдал дом в аренду? Такой шум оттуда доносится! Музыка, крики. А на часах, на секундочку, половина первого ночи!

Блядь... Точно же. По приезде я хотел проведать Виту. Отец уверял, что она чистый и непорочный ангел, и просил за ней тщательно присматривать, не то испортит девочку столица и она пропадёт здесь со своим характером. А она вон как разгулялась, провинциалочка. Всех соседей на уши поставила.

— Сейчас улажу этот момент, — заверяю соседку. — Одну минуту.

— Буду благодарна! — радуется она. — Честно говоря, я думала полицию вызывать, но решила первым делом тебя набрать и урегулировать этот вопрос мирным путём.

Я отключаю телефон, набираю номер Виты. Идут длинные гудки, но она так и не снимает трубку.

— Кир, что-то случилось? — спрашивает Лена, полностью прекратив ласки.

Я набираю номер Виты ещё и ещё, но в конце концов понимаю, что это бесполезно. Соседка вновь звонит, истеричным голосом сообщает, что шум не прекратился. Да твою ж мать!

Глава 8.

Вита

Тоха моментально отлетает к противоположной стене. Хватается за низ живота, скулит и оседает на пол. Я даже опомниться не успеваю! А над ним возвышается… Кирилл. Огромный, высокий и мужественный. От него за версту веет опасностью и силой. Как он здесь оказался? Говорил, что только на следующей неделе нагрянет.

Последние минуты, проведённые один на один с Антоном, казались мне вечностью. Он не желал отпускать. Угрожал, морально давил и трогал. Было очень мерзко, я понимала, что меня никто не спасёт и не услышит. Физически он был сильнее и выше почти на голову. Я пыталась договориться полюбовно и предлагала ему денег, но он стоял на своём.

— Кто ты, мать твою, такой? — взвизгивает Тоха, по-прежнему скрючившись на полу.

Кирилл хватает его за волосы, наматывает их на кулак и прикладывает Тоху головой о стену. Даже не думает отвечать на вопрос.

Слышится приглушённый тупой звук и очередной скулёж. Я вскрикиваю и закрываю рот ладонью. Мне не жалко Тоху, нет. Страшно, боже. Так, что зубы стучат и голова идёт кругом.

— Съебался отсюда, пока я полицию не вызвал, — произносит холодным тоном Кирилл, наконец отпуская парня. — Считаю до трёх…

Тоха, скривив лицо, резко вскакивает на ноги и пулей вылетает из комнаты ещё до того, как начнётся отсчёт…

Я выдыхаю и опираюсь спиной о холодную стену. Закончилось… Боже, клянусь, я даже не думала, что этот кошмар когда-нибудь прекратится. Казалось, что изнасилование неизбежно и я только зря тяну время.

Кирилл медленно проходит по комнате, ступая по мягкому ковру тяжёлыми ботинками. Угрюмый и сердитый. Я почти не знаю его, но нахмуренные брови, затянутый чернотой взгляд и сжатые челюсти свидетельствуют о том, что он определённо не в духе.

У меня перехватывает дыхание, когда он подходит вплотную и, нависая надо мной, сжимает пальцами скулы. Смотрит в глаза внимательно и долго.

Я нервно сглатываю, пытаюсь увернуться, но хватка такая сильная, что мне просто не под силу.

— Ты что, обдолбанная? — спрашивает строго Кирилл.

— Что ты несёшь? Я выпила немного… вина и пива.

— Блядь, да у тебя зрачки по пять копеек! — злобно отвечает он. — Какого хрена ты творишь, Вита?

Его громкий голос заставляет вибрировать барабанные перепонки. На глаза наворачиваются слёзы, образ Самсонова расплывается и становится нечётким. Мне хочется рассказать ему, как всё было на самом деле. Я не хотела, клянусь! Не думала, что зайдёт настолько далеко... Но Кирилл неожиданно хватает меня под локоть и тащит в ванную комнату, которая примыкает к спальне.

Ноги заплетаются, но я не падаю, потому что это просто нереально. Мужские пальцы крепко впиваются в кожу и давят. Наверняка после этого останутся синяки.

— Мне больно! — кричу Кириллу.

Он на мои крики никак не реагирует. Вообще. Словно я пустое место и не имею права голоса.

Самсонов открывает душевую кабинку, включает воду и силой заталкивает меня внутрь.

Я визжу так громко, будто меня режут! Вода холодая, просто ледяная.

— Что ты делаешь, придурок?! — спрашиваю, выбежав из душевой и забившись в угол.

— Пытаюсь тебя отрезвить, — чеканит Кирилл.

Он скользит взглядом по моему телу и кривит губы, будто увидел что-то неприятное для себя.

Я только сейчас вспоминаю, что на мне лишь трусики и бюстгальтер, который болтается в районе пупка. Прикрывшись руками, ощущаю, как тело колотит от холода. Хочется всего лишь укутаться в тёплое одеяло и крепко уснуть, а не испытывать на себе все эти его варварские методы для протрезвления.

— Раздевайся, — командует он.

— Ещё чего!

— Я сказал: раздевайся, Вита, иначе это сделаю я.

— Разденешь меня? — переспрашиваю полным удивления голосом. — Но я… не могу при тебе. Выйди!

— Что я там не видел? — хмыкает Кирилл, продолжая неотрывно на меня пялиться.

— Ты мужчина, а я женщина…

— Не волнуйся, ты совсем не в моём вкусе, — перебивает Самсонов. — Да и девушки под наркотой меня никогда не возбуждали.

От шока перехватывает дыхание. Знаю, что неидеальна, но почему-то «комплимент» Кирилла задевает сильно-сильно и царапает изнутри. Он тоже не привлекает меня как мужчина, но и в мыслях не было озвучивать это вслух.

— Ненавижу тебя, — шиплю ему в ответ.

Стаскиваю с себя бюстгальтер, а затем трусики. Кладу их на стиральную машину и прикрываю лобок одной рукой, а грудь — другой. Если бы не нахальный взгляд Самсонова, мне было бы куда легче…

— Я тебя ненавижу, — повторяю ещё раз. — Как ты только можешь быть таким? Как только хватает наглости обижать женщин? Меня и мою мать… Что мы тебе такого сделали? Ты вообще понимаешь, что, если бы не твой день рождения, мама и Владимир Степанович были бы живы…

Самсонов прерывает поток моих беспорядочных мыслей и, взяв под локоть, вновь затаскивает в душевую кабину, включив холодную воду на максимум.

Глава 9.

***

Кажется, у меня поднимается температура. Становится жарко, тело покрывается потом. Мерещится, что на краешек кровати садится мама и кладёт ладонь на мой лоб. Качает головой, причитает и смотрит таким грустным взглядом, что сжимается сердце. Я хочу оправдаться за своё поведение и тянусь к ней, но в этот момент её образ рассеивается. Просыпаюсь и понимаю, что это был сон. Всего лишь сон. Мамы больше нет со мной.

Тяжело вздохнув, смотрю в окно. На улице сегодня пасмурная погода, сгустились тучи, отчего голова начинает болеть с утроенной силой. Я утыкаюсь лицом в подушку и тихо всхлипываю. Не хотела просыпаться, ей-богу, не хотела!

По фрагментам вспоминаю вчерашний вечер и самую позорную ночь в своей жизни. Ужас… Это не могла быть я. Просто не могла! И Кирилл… Почему именно он спас меня от изнасилования и стал свидетелем моей ошибки? Почему не кто-то другой? Назар, например? Или Машка…

Одежда, в которой я уснула, насквозь мокрая. Волосы прилипли к лицу, а во рту сухо, словно в пустыне. Приходится встать с постели и отправиться в душ.

Я включаю тёплую воду, намыливаю тело вкусно пахнущим гелем, который сейчас почему-то вызывает отвращение и тошноту.

Стараюсь не впускать в голову мысли о вчерашнем, но здесь… всё напоминает о нём. И о Кирилле. Как он жестоко заставлял меня протрезветь и как смотрел полным пренебрежения взглядом, когда я обнажалась перед ним. Почему он оказался в доме, я так и не поняла, но сам факт его появления был шоком. Понятия не имею, смогу ли теперь без стыда смотреть Самсонову в глаза? Должна ли поблагодарить его за спасение? Или лучше сделать вид, что ничего и не было?

Переодевшись в короткие шорты и футболку, я спускаюсь на первый этаж и иду на кухню. Есть хочется невероятно, несмотря на тошноту. В желудке после ночной экзекуции совсем пусто.

Достав из холодильника яйца и овощи, готовлю омлет. Набрав номер Машки, прижимаю телефон к уху и ставлю на плиту сковороду.

— Доброе утро, — приветствую подругу. — Не разбудила?

— Поспишь тут, — возмущается Машка. — С восьми утра в общаге какой-то дурдом творится.

— Как вы… вчера домой добрались?

— Ой, лучше не спрашивай! Ребята были в бешенстве! Твой опекун всех разогнал, ещё и убираться заставил! Ты почему не сказала, что он может нагрянуть?

— Я не знала, Маш… А Назар? Он сильно злился?

— Сильно! Потом повздорил с Тохой, когда тот, как побитый щенок, выскочил из твоей спальни. Ему здорово перепало, да?

— Наверное. Я плохо помню вчерашний вечер, всё как будто в тумане было… Кирилл подумал, что я принимала наркотики, представляешь?

— Бред какой-то! Ты выпивала, да, но наркотиками вроде бы никто из наших не баловался.

Я хочу думать, что Кирилл ошибся. Я бы ни за что… Никогда.

— А из-за чего Назар повздорил с Тохой? — спрашиваю Машу.

Где-то в глубине души мелькает надежда, что из-за меня. Вдруг Назар каким-то образом узнал, что Тоха меня домогался?

В этот момент по крыше начинает молотить сильный дождь. Я подхожу к окну и, отодвинув штору, смотрю на испортившуюся осеннюю погоду. Не люблю это время года. Никогда не любила. Осень вызывает какую-то щемящую тоску и депрессию. Тем более сейчас, когда из-за смерти мамы у меня и без того нулевое настроение.

Неожиданно в поле зрения попадает крепкая мужская фигура. Я несколько раз подряд моргаю в надежде, что показалось, но образ Кирилла Самсонова, идущего по вымощенной гранитной брусчаткой дорожке, не пропадает, а наоборот, становится всё отчётливее. Хочется стыдливо отвести взгляд, потому что он… по пояс обнажён — футболка небрежно висит на плече, но я почему-то не делаю этого. Стою и продолжаю смотреть, прижимая телефон к уху и почти не вникая в то, что рассказывает мне Маша.

Кирилл хорошо сложен, этого нельзя не отметить: широкие плечи, сильные руки, увитые крупными выступающими венами, и перекатывающиеся под кожей мышцы. На животе чётко очерченные кубики пресса. Наверняка он много и усердно занимается спортом.

— Ты меня слышишь, Ви? — спрашивает Машка.

— Я перезвоню, ладно?

Сбросив вызов, бросаюсь к подгорающему омлету. Руки дрожат, когда я выключаю плиту. Слава богу, не сгорел. Не хватало опозориться перед Кириллом в таком простом и примитивном деле, как готовка.

Хлопает входная дверь, я выпрямляю спину и, кажется, вовсе перестаю дышать. Слышу приближающиеся тяжёлые шаги… Кирилл совсем близко. И встреча с ним так сильно страшит, что к горлу вновь подкатывает неконтролируемая тошнота. Нет-нет, только не сейчас, пожалуйста… Делаю глубокий вдох-выдох. Отпускает, но надолго ли?

— Вижу, ты уже проснулась, — произносит с сарказмом Самсонов.

Я оборачиваюсь и выдавливаю подобие улыбки. Наверное, получается не очень, но я пытаюсь. В конце концов, я живу в его доме на птичьих правах и вчера поступила не совсем хорошо… За это Кирилл с лёгкостью может вышвырнуть меня на улицу.

— Проснулась. Доброе утро.

— Такое уж доброе? — усмехается он и вытирает вспотевший лоб футболкой.

Похоже, Кирилл занимался пробежкой, потому что на нём спортивные штаны и удобные кроссовки известной марки. Я быстро скольжу глазами по натренированному, блестящему от влаги телу и заставляю себя поднять взгляд. Он же военный. Наверное, каждый из них может похвастаться подобным мышечным каркасом.

Глава 10.

***

— На плите стоит свежеприготовленный суп с лапшой, а в холодильнике выпечка, — произносит Жанна Леонидовна.

Она торопится на йогу, но всё равно волнуется, чтобы её двадцатилетняя дочь пообедала и не осталась голодной. И это очень мило.

— Хорошо, мам! — Аня закатывает глаза.

— И компот…

— Ты беги, беги. Не то на тренировку опоздаешь!

— Короче, берите всё, что видите! Вернусь очень поздно, не грустите.

— Не будем, — хмыкает Аня.

Как только дверь за Жанной Леонидовной закрывается, подруга садится рядом со мной на мягкий диван и выведывает всё, что произошло, начиная с вечеринки и заканчивая сегодняшним утром. Слушает, затаив дыхание. Возмущается, когда я рассказываю ей про Антона, и расплывается в улыбке, едва узнаёт о том, что Кирилл теперь будет жить в доме отца.

— Ну и прекрасно, Вит!

— Что прекрасного-то? — недовольно хмурюсь я. — Вообще-то я ждала твоей поддержки.

— Во-первых, извини меня за прямоту, но ты и правда немного не приспособлена к жизни в столице, — качает головой Аня. — Во-вторых, тебе больше не будет ни скучно, ни страшно одной в большом пустующем доме.

— А в-третьих?

— В-третьих, я безумно рада, что Кирилл будет жить по соседству.

— А-ань! — Возмущённо цокаю языком. — Кто о чём, а вшивый о бане!

— Ой, да ладно тебе, Вит. Правда не знаешь, как себя вести с Кириллом? — удивляется подруга и великодушно взмахивает рукой. — Записывай, пока я добрая... Тебе всего лишь нужно дать ему понять, что исправилась. Слушайся его, не спорь. Готовь еду, вовремя приходи после занятий. Будь паинькой, короче.

— Это будет непросто… — бормочу себе под нос, представляя, как сильно мне придётся сдерживаться, чтобы не выдать настоящих эмоций по отношению к Самсонову.

— Но ты же понимаешь, что если будешь делать всё наоборот, то станет только хуже? Как бы тебе понятнее объяснить… Иметь доброжелателей выгоднее, чем противников. Просьбой можно добиться большего, нежели приказом. А ещё дружелюбие лучше злобы.

— Всё-всё, я поняла, к чему ты клонишь. Этот вариант точно сработает?

— Уверена! — хмыкает Аня. — Думаешь, тридцатипятилетнему мужику прикольно быть тебе нянькой? Просто Кирилл нежадный, совестливый, честный. И это покоряет. Отец умер, вот он и жалеет тебя, хотя мог бы не тратить на какую-то постороннюю девку кучу бабла.

От мысли, что Самсонов меня жалеет, становится смешно. Кажется, что он просто не способен на это. Вчера, например, в Кирилле не было жалости. В глазах был арктический холод, а в поступках — ни капли сердечности или сострадания.

— И сколько на это потребуется времени? — спрашиваю Аню. — Я имею в виду, на то чтобы вернуть доверие Самсонова?

— Хм, а это уже от тебя зависит. Может пройти неделя, а может — месяц. Не думаю, что больше. Есть ещё один вариант, попроще, побыстрее и поприятнее, но ты его сразу откинешь.

— Какой? — недоумеваю я.

— Соблазнить своего опекуна, — невозмутимо отвечает Аня.

— Чего?! — Таращусь на подругу во все глаза. — Совсем неподходящий вариант…

— Я же говорю, тебе не понравится. Но было бы надёжно. Мужики совсем другими становятся, когда начинают спать с девушкой. И привилегий становится больше.

Никогда не хранила девственность как святыню — просто так получилось, что мне на пути не встретился тот человек, с которым я хотела бы это сделать. Должна произойти вспышка, химия, щелчок… Как с Назаром, например. Едва я увидела его среди абитуриентов, как сразу же почувствовала симпатию.

Стараюсь скорее свернуть неприятный для меня разговор с Аней. Она в красках рассказывает, что сделала бы на моём месте. Я и Кирилл… любовники? Бред какой-то... Он на пятнадцать лет старше, и к тому же я совершенно его не привлекаю. Именно так Самсонов сказал вчера в душе, глядя на меня обнажённую.

Мы с Аней обедаем, смотрим кино на огромной, на всю стену, плазме и съедаем до последней крошки песочное печенье, которое испекла Жанна Леонидовна. Всё это время я держу телефон рядом, как и просил Кирилл. Внимательно рассматриваю гаджет и верчу его в разные стороны. Мать Ани говорила, что Самсонов работает в спецслужбах. Вдруг он установил мне жучок-прослушку? Чёрт, это был бы полнейший провал, если бы он услышал, о чём мы с подругой разговаривали.

Аньке, например, было безумно интересно, какого размера у него член. Пошлячка. А я сказала, что видела только торс, и отметила, что у Самсонова красивое тело. Щёки краснеют, когда я представляю, что Кирилл мог всё это слышать. Надеюсь, это только мои фантазии и настолько далеко в своём контроле он пока не зашёл.

За окнами темнеет. Отец Ани, а затем и Жанна Леонидовна, возвращаются домой. Они настаивают, чтобы я осталась ещё, но я понимаю, что пора уходить. И так весь день провела вне дома. Не могу же я поселиться у подруги навечно?

Открыв потайную калитку, которая находится между нашими участками, прохожу на территорию. На улице пахнет свежестью и дождём. Я ненадолго застываю на веранде, вдыхая прохладный чистый воздух. Этот коттеджный посёлок словно кусочек оазиса среди каменных джунглей столицы. Всего полчаса езды, и ты в столице. Правда, там всё не так, по-другому. Шумно, людно, громко. Хотя в этом тоже есть свой особый шарм.

Глава 11.

***

Утром в воскресенье я с трудом встаю с постели. Такое ощущение, будто по мне проехались танком. Не спасает даже освежающий душ — состояние сонное и вялое. Неужели до сих пор не могу отойти после вечеринки?

Спустившись на первый этаж, завариваю себе чай. Настораживаюсь от малейшего шороха.

Теперь здесь живу не только я, но и Кирилл. Приходится каждый раз напоминать себе об этом.

У меня нет настроения его видеть. Ни вчера, ни сейчас, ни завтра.

Кое-как приготовив Самсонову ужин, я поспешила отправиться к себе в спальню. Оставшуюся часть вечера сидела над учебниками и старательно зазубривала материал. В голове в этот момент постоянно всплывала брошенная Кириллом в душе фраза: «Будущий медик, блядь». Такое ощущение, что будущие медики не обычные люди, а какие-то сверхъестественные, и не имеют права на ошибки. Мне вдруг захотелось назло Кириллу стать лучшей в своём деле.

Щёлкает чайник, я тянусь к чашке и едва не роняю её, когда слышу голос Самсонова. Кирилл желает доброго утра и уверенной походкой проходит по кухне. Выглядит выспавшимся и полным сил. В спортивной одежде и кроссовках. И как ему не лень каждый день выходить на пробежку?

— Почему такая кислая? — спрашивает Кирилл, сложив руки на груди и наблюдая за каждым моим движением.

Из-за этого я становлюсь неуклюжей. Чайная ложка со звоном падает на пол, сахар рассыпается по мраморной столешнице… Зачем он спрашивает? Разве ему это интересно? Пусть уже наконец уйдёт, а когда вернётся, я приготовлю ему завтрак по совету Ани. Буду улыбаться и во всём уступать... Обычно я покладистая, справлюсь. Попытаюсь.

— Встала не с той ноги, — отвечаю, повернувшись к нему лицом. — Всё нормально, я скоро отойду.

— Тебе надо взбодриться.

— Я заварила крепкий чай, — говорю с каплей раздражения в голосе. — Должно помочь.

— Пойдёшь со мной на пробежку, Вита.

Я удивлённо моргаю и отступаю на шаг назад, упираясь ягодицами в кухонную тумбу. В голове яркими и отчётливыми вспышками появляются эпизоды из прошлого. Школа, уроки физкультуры и насмешки одноклассников…

— Спорт — это не моё, — возражаю, мотая головой.

Кирилл щурится и кривит губы в неприятной усмешке. Я понимаю, что это был не вопрос и не предложение. Он поставил меня перед фактом. Из-за этого я ненавижу его ещё больше.

— Жду тебя на улице, — произносит Самсонов, развернувшись к выходу.

С жалостью взглянув на чай, который к моменту моего возвращения наверняка остынет, обречённо плетусь на второй этаж. Я не люблю спорт, поэтому у меня в гардеробе почти нет подходящей одежды. Нахожу короткие удобные шорты и белую футболку. Достаю старые кроссовки и заплетаю волосы в высокий хвост. Успокаиваю себя тем, что давно выросла и не являюсь той, что была раньше. Никто не будет смеяться. Кирилл… он же не кучка недоразвитых одноклассников?

Как и обещал, Самсонов ждёт меня внизу. Внимательно окидывает взглядом мою одежду и хмурится. Я уже знаю, что он чем-то недоволен. Кажется, ещё несколько дней, прожитых под одной крышей, и я научусь читать его без слов.

— Мы будем бегать в лесу, Вита, а у тебя не совсем подходящая одежда.

— Другой нет.

— Надо купить.

— Надо, — фыркаю я. — Но кое-кто заблокировал мою карту.

Поэтому, чёрт возьми, я понятия не имею, как буду покупать такие необходимые вещи, как, например, прокладки! Все мои наличные давно закончились. В такой ситуации хочется опустить руки и сдаться, укатив на родину, но… впереди слишком осязаемый и реальный шанс получить профессию своей мечты. И этот несносный мужчина прекрасно знает, что может мной манипулировать. Как ему хочется и когда ему хочется.

— Вита, я не говорил, что ты останешься совсем без денег. Я оплачу все твои базовые потребности, просто остальные расходы тщательно проконтролирую, чтобы не было даже мыслей о разных глупостях.

Мы начинаем пробежку. Кирилл сворачивает влево, на узкую тропинку, ведущую к лесу. Однажды я гуляла здесь и едва не заблудилась! Надеюсь, он знает дорогу.

— Что ты имеешь в виду под глупостями?

Я следую за Самсоновым и прибавляю темп. Смотрю на широкую рельефную спину и руки, обтянутые чёрной футболкой. Если не видеть лицо, то можно предположить, что он симпатичный, даже красивый или обаятельный. Но стоит только взглянуть Кириллу в глаза и почувствовать неприятную энергетику, как все эти предположения рушатся.

— Алкоголь и наркотики.

— Я же сказала, что не употребляла их намеренно!

Кирилл поворачивает голову и усмехается. Не верит! Он, чёрт возьми, мне не верит! За кого он меня принимает? За алкоголичку и наркоманку? От злости хочется пнуть его в спину.

Остановившись, упираюсь руками в колени. Смотрю, как высокая фигура Кирилла удаляется вглубь леса. Может, свернуть домой, пока не поздно? Самсонов поднимается по невысокому склону ровным темпом. Он ни грамма не устал, я же, в свою очередь, ужасно вспотела. Вспомнив мудрые слова Ани, делаю глубокий вдох и, резко сорвавшись с места, догоняю Кирилла.

Глава 12.

***

Наверное, я никогда так сильно не радовалась понедельникам, как сейчас.

Признаться честно, выходные были утомительными — слишком много всего произошло. Я старалась как можно реже высовываться из своей комнаты, выходила только для того, чтобы приготовить еду или подышать свежим воздухом на веранде.

Нога ни разу не тревожила. Я тщательно рассматривала следы ушиба и при воспоминании о том, что Самсонов касался меня своими руками, почему-то ощущала, как волоски на коже вставали дыбом.

Перевернув блинчик, подрумяниваю его с обратной стороны. Я нажарила целую гору, уже зная, что мой новый сожитель ест достаточно много. Например, суп, приготовленный на обед, Кирилл уничтожил за один присест. А я, дура наивная, предполагала, что сварила минимум на два дня. Порой складывается ощущение, что я теперь личная кухарка Самсонова. Впрочем, это всё же ничтожная плата за то, что получила от него взамен. Приходится часто напоминать себе об этом.

Услышав шаги в коридоре, выпрямляю спину. Выливаю густую жижу на сковороду и заметно нервничаю.

— Что у нас на завтрак? — резко спрашивает Кирилл, появляясь на пороге.

Он в военной форме. Тёмная щетина, украшавшая его лицо все выходные, бесследно исчезла, сделав Кирилла чуточку моложе, чем он есть: буквально на год или два.

— И тебе доброе утро. На завтрак блинчики с джемом.

— Пойдёт, — кивает он, чем доводит меня до бешенства.

Пойдёт? Он серьёзно?

Я выключаю плиту и, отвернувшись от Кирилла, прикрываю веки, считая до десяти. Он солдафон. Порой невыносимый, да. Часто забывает здороваться, желать доброго дня и вставлять слово «пожалуйста»… Я просто не привыкла к такому обращению, поэтому мне сложно с ним ладить. 

— Это всё мне? — удивлённо спрашивает Кирилл, потирая руки, когда я ставлю перед ним огромную порцию блинчиков.

— Тебе. Я не хочу завтракать.

— Хорошо, тогда собирайся. Через пятнадцать минут выезжаем.

— К-куда? — настаёт мой черёд удивляться.

— На занятия, — словно несмышлёнышу объясняет Кирилл, приступая к еде.

— Ой, да ты не волнуйся, я на автобусе доберусь! Тем более не успею собраться…

Кирилл поднимает тяжёлый взгляд, под которым я начинаю чувствовать себя ничтожной мелкой букашкой. Если попытаться сопротивляться, то однажды можно быть безжалостно раздавленной.

— Не теряй время, Вита, — отвечает он холодно. — У тебя осталось тридцать минут.

В комнате я злюсь и швыряю вещи из угла в угол. Не хочу ехать с Кириллом! Не хочу, чтобы нас кто-то видел! Особенно Назар… Я попытаюсь попросить Самсонова остановить автомобиль на соседней улице, но сомневаюсь, что он кого-нибудь, кроме себя, послушает. Он же у нас самый умный! Просто мистер всезнайка! 

Поборов негативные эмоции, я всё же выхожу на улицу и сажусь на переднее сиденье автомобиля. Кирилл заводит двигатель, открывает ворота и выезжает за территорию. Мы не разговариваем до тех пор, пока впереди не начинает маячить крыша моего универа.

—  Всё! Мне вот здесь останови, — нервно прошу Самсонова. — Кирилл… пожалуйста… Ну нет, только не к центральному корпусу... Чёрт!

Пофигу… Ему совершенно пофигу!

Кирилл глушит двигатель прямо напротив входа в университет, а здесь, между прочим, уйма народа. Не прощаясь, я нацепляю на плечо увесистую сумку с учебниками, открываю дверь и спрыгиваю со ступеней на землю. Оглянувшись по сторонам, с облегчением понимаю, что никого из наших не видно. Пока не видно. Они могут появиться в любой момент. 

К моему ужасу, Самсонов тоже покидает салон! Обходит автомобиль, встаёт напротив меня. В своей чёртовой военной форме...

— Когда заканчиваются занятия?

— Это допрос? — спрашиваю я. 

— Можешь считать, что допрос. Так когда?

— В два.

Я замечаю толпу ребят, направляющихся к корпусу, и мысленно ругаюсь, когда вижу среди них Назара. С ним Олег, Давид и две девушки, которые были на вечеринке. Да уж... День явно не задался с самого утра.

Ребята тоже замечают меня — пристально смотрят и о чём-то перешёптываются. Хочется сквозь землю провалиться! Назар машет мне рукой и подмигивает. У него это получается так непринуждённо и привлекательно, что я на миг забываю о том, где нахожусь, и улыбаюсь словно блаженная. 

— Это он? — доносится будто сквозь вакуум противный и строгий голос Кирилла.

— Кто «он»? — недружелюбно отвечаю я, продолжая глазеть на ребят.

Назара отвлекают и что-то оживлённо ему объясняют. Он больше не смотрит на меня. 

— Тот, кто тебе нравится.  Этот парень тоже был на вечеринке, да?

— Послушай, Кирилл, это не твоё дело, кто мне нравится, а кто нет.

— Значит, он, — заключает Самсонов. 

Я хмыкаю и разворачиваюсь, чтобы уйти. Щёки в этот момент горят, потому что Кирилл попал в точку и увидел моё уязвимое место. 

Глава 13.

***

— Ты сегодня раньше обычного, — произносит Маша, когда мы встречаемся в холле.

Она целует меня в обе щёки и берёт под руку. До занятий ещё целых двадцать минут.

— Меня Кирилл подвёз, — поясняю подруге. — Ему вроде как по пути.

— Ой, и ты ему поверила? Кажется, твой опекун к тебе неравнодушен.

От возмущения я напряжённо соплю.

— Он исполняет волю отца, Маша. Не ищи в его действиях никакого подтекста. Кирилл серьёзно взялся меня контролировать. Теперь я без вечеринок и тусовок, а моя карта заблокирована.

Мы заходим в аудиторию и занимаем свои места. Нахожу взглядом Назара, но он меня почему-то игнорирует, хотя точно видел, что я вошла.

До начала занятий выслушиваю от Машки забавные истории из жизни в студенческом общежитии. В выходные там обычно происходит всё самое интересное. В такие моменты я сильно жалею, что при поступлении отказалась от места в общаге. Это ведь куда лучше, чем жить с Кириллом в постоянном напряжении и стрессе.

В обед мы с Машей по привычке заходим в столовую. Я с нетерпением жду появления Назара. Хочется поговорить с ним о том, что произошло. Объясниться со своей стороны и попросить от него объяснений насчёт Антона. Назар выглядит приличным парнем. Откуда у него такие друзья, как тот недоумок?

Он появляется в столовой, когда мы занимаем столик у окна. Не глядя в нашу сторону, вместе с Давидом и Олегом проходит мимо и идёт по направлению к… тем девушкам, которые были у меня дома.

— Ты смотри… Добилась-таки своего белобрысая стерва! — ворчит Машка.

— Ты о ком сейчас?

— Ребята раньше с нами обедали, а теперь к Катьке и Соне ушли. Соня давно глаз на Назара положила. Она по соседству со мной живёт, на третьем курсе учится. Противная… жуть! На выходных только её и слышно было.

Делаю вид, будто мне безразлично, потому что Назар вправе садиться за стол к кому угодно. Но в голове всё равно прокручиваю его поведение. Вдруг он и правда на меня обиделся? Вдруг не станет теперь общаться? Счастье было таким близким… я могла разговаривать с ним, слушать его и близко рассматривать. Неужели теперь всё это стало недоступно?

Кусок булочки не лезет в горло. Я допиваю чай и встаю с места, Машка начинает собираться следом. В сторону столика, где сидят ребята, стараюсь не смотреть. Чтобы что?.. Чтобы не расстраиваться, наверное. Вдруг Соне Назар улыбается точно так же, как и мне?

— Ви! Ви, подожди! — окрикивает знакомый голос.

Я оборачиваюсь и начинаю глупо улыбаться. Назар, закинув рюкзак на плечо, спешит в мою сторону. Красивый, как и всегда, и стильно одет. Позади него плетутся остальные ребята.

— Не видел тебя в столовой.

— Мы с самого начала здесь сидели, — отвечаю ему.

— Оу. Кажется, мне нужно проверить зрение. Как дела, Ви? Сильно тебе от отца попало?

— Это не отец, — смущённо отвечаю я. — Сын моего отчима.

 Недоумеваю, как можно было принять Кирилла за моего отца? Он, конечно, взрослый мужчина, но выглядит явно не старше своего возраста. Как раз на тридцать пять. 

— Неважно, — отмахивается Назар. — Сильно ругался?

— Сильно, — отвечаю сдавленным голосом.

— Мне жаль, Ви. Правда жаль. Я не думал, что так получится.

— Я тоже не думала…

Остановившись в коридоре, оглядываюсь по сторонам. Назар тоже останавливается и внимательно смотрит на меня ясными голубыми глазами. Невероятный парень… Когда наши взгляды встречаются, кажется, что мир вокруг замирает.

— Я могу задать тебе вопрос? — спрашиваю негромко. — Насчёт твоего друга Антона?

Назар сцепляет челюсти.

— Не называй его больше моим другом, — произносит после короткой паузы. — Он идиот, и теперь мы не общаемся.

— Правда?

— Конечно, Ви. Я когда узнал, что он пытался сделать с тобой в комнате, пришёл в бешенство. Ещё раз прости. Я ручался за своих друзей, но вечер полностью вышел из-под контроля.

Киваю в ответ на его извинения и захожу в аудиторию, ощущая, как трепещет сердце в груди. Я безумно рада, что Назар так толково всё объяснил. Теперь в моей голове всё сходится. Антон не тот, за кого себя выдавал. Так бывает. Назар ни за что бы не стал с ним дружить, если бы знал, на что он способен.

Лекции заканчиваются в два. Я выхожу из аудитории, беру Машку под руку и веду на выход. Счастливая и улыбчивая. По дороге понимаю, что надо забежать в уборную, иначе боюсь, что до коттеджного посёлка я просто не доеду.

— Подержи, пожалуйста, — прошу Машу, вручая ей свою тяжёлую сумку.

Захожу внутрь, закрываюсь на щеколду и тут же получаю болезненный толчок в грудь. Передо мной стоит Соня, а её клонированная подружка недобро ухмыляется чуть поодаль — у окна.

— Что вам от меня нужно? — напряжённо спрашиваю я.

— Ты совсем имбецилка или притворяешься? — кривится Соня.

— Я правда не понимаю…

Глава 14.

***

На следующий день, когда я нахожу в урне гору коробочек из доставки еды, решаю исправиться. После университета захожу в супермаркет, наполняю корзину продуктами. В планах не только основное блюдо, но и десерт. Нужно подружиться с Кириллом и дать ему понять, что я исправилась. Вчера я снова всё испортила своим поведением! Во-первых, не перезвонила Самсонову после занятий, а во-вторых, не приготовила еду. Ну кто так поступает?

Первым делом, очутившись дома, набираю его номер. Кирилл сразу же снимает трубку, разговаривает сухо и коротко. Я сообщаю, что буду ждать его вечером вместе с лазаньей и яблочным пирогом. Не услышав в голосе Самсонова ни капли восторга, разочарованно прощаюсь и кладу трубку. Возможно, он просто занят. Вернётся домой, учует крышесносные ароматы и скажет, что я умница и больше не нуждаюсь в его контроле. Это я размечталась, конечно же… Но чем чёрт не шутит?

За окнами начинает темнеть. Стрелки часов показывают восемь, а затем и девять вечера. Долго он ещё? От скуки занимаюсь уборкой: мою полы и протираю пыль. Чуть позже звоню Ане и болтаю с ней обо всём на свете. Моя соседка учится на юридическом, в своё время именно её отец настоял на том, что у дочери должна быть точно такая же профессия, как и у него. Аня не спорила, хотя всегда мечтала о театральном. Она вообще не конфликтная девчонка и умеет уступать, часто из-за ожидаемой выгоды.

— Тебя больше не угрожали? — спрашивает Аня.

— Нет. Сегодня всё было спокойно. Возможно, потому что с Назаром мы почти не общались. Он даже в столовую не приходил.

— Ты бы поаккуратнее, Вит… Кто знает, что в голове у этой ненормальной Сони?

Я слышу шум двигателя во дворе и резко встаю с дивана. Подбежав к окну, вижу, как Кирилл выходит из машины, прижимая телефон к уху.

На улице дует резкий порывистый ветер, срывая с деревьев листья и ломая ветки. Ого, погодка…

— Мне пора, Ань, — спешно прощаюсь с подругой. — Самсонов приехал.

— Давай-давай, удачи тебе. И помни: улыбаемся и машем.

Кирилл заходит в дом, по-прежнему разговаривая по мобильному. Я улыбаюсь во весь рот, встречая его на пороге. Но он лишь кивает в знак приветствия и быстрым шагом поднимается на второй этаж.

Я тем временем иду накрывать на стол, в этот раз как никогда довольная результатом готовки. Кажется, нравится и Кириллу, потому что он приходит на кухню и начинает уплетать ужин за обе щеки.

— Ты сегодня поздно, — обращаюсь к нему, чтобы нарушить напряжённое молчание. — Много работы?

— Да.

— Часто задерживают?

Кирилл отрывается от лазаньи и, вскинув на меня полный скептицизма взгляд, продолжает молчать. Что? Что не так? Переигрываю? Плевать. Я решаю не сдаваться.

— А кто управляет компанией отца, пока ты… работаешь?

— Один проверенный человек, — так же сухо отвечает Самсонов.

— М-м.

Я делаю глоток воды и нервно барабаню пальцами по столу. О чём с ним вообще разговаривать? Есть ли у нас общие темы? Очевидно, что Кириллу вовсе не интересна наша беседа. Он отвечает так, словно ждёт, чтобы я отвалила.

— Кирилл, знаешь, меня давно интересовал один вопрос…

— Какой?

— Почему, имея обеспеченного отца, ты выбрал себе такую… специфическую профессию?

Кирилл откладывает приборы и вытирает губы салфеткой. Его глаза сужаются, он смотрит прямо в мои. Наверное, я немного привыкла к нему. Настолько, насколько можно привыкнуть к человеку, живя с ним под одной крышей пять дней. По крайней мере, сейчас его внешность не кажется мне такой пугающей, как раньше. Обычный мужчина. С резкими и немного грубоватыми чертами лица. Но если присмотреться, то его нос, например, не такой и кривой, а губы вовсе не тонкие…  

— Я учился на финансиста до третьего курса. Плохо учился. Потом меня отчислили за неуспеваемость.

— Ого… — Я едва не хлопаю в ладоши, слушая откровения Кирилла.

— Отец решил проучить меня и не стал восстанавливать в вузе — отправил в армию. Он был уверен, что армия вправит мои шальные мозги. В целом так и вышло. Я надолго забыл о пьянках и тусовках и понял, что моё предназначение — это вовсе не финансы. Подписал контракт, затем поступил в Московский пограничный институт, и пошло-поехало.

— Выходит, ты не всегда был таким правильным?

— Я был настоящим распиздяем, Вита.

— Вау!

Я почему-то начинаю улыбаться. Это многое объясняет. Выходит, Кирилл просто помнит себя в студенчестве и хочет оградить меня от того, с чем столкнулся лично? Мне бы очень сильно хотелось увидеть его в тот период... Правда, пока Кирилл тусовался и прожигал жизнь, я посещала детский сад и максимум, на что была способна — отобрать куклу у Алинки Красилиной.

Неожиданно в доме гаснет свет, погружая нас в кромешную темноту. Я ощущаю, как по коже пробегает неприятный холодок… В нашем посёлке часто отключали электричество, когда за окнами бушевала непогода. Такие неполадки длились не то что часами, а днями. Мама зажигала свечи и утешала меня, как могла. Но ведь это элитный московский посёлок, чёрт возьми.