Не совсем леди

Глава 5

Ворвавшись в библиотеку, Дариус остановился на пороге как вкопанный: леди Шарлотта, покрытая пылью и паутиной, стояла на приставной библиотечной лесенке и держала в руках книгу; ее белокурые волосы выбились из-под чепца, а бретелька фартука спустилась сплеча. При этом плотно облегающие ногу ботинки подчеркивали изящную форму ее щиколотки, а когда Шарлотта потянулась вверх, чтобы поставить книгу на место, Дариус успел увидеть ее чулок.

Шарлотта удивленно взглянула на него.

– Что-то случилось, мистер Карсингтон? – вежливо спросила она. – Неужели загорелась пивоварня? Или, возможно, вы в конце концов вспомнили, куда спрятались орды крыс, которыми вы нас пытались запугать? Бедная Дейзи изнывает от скуки.

Дариус перевел взгляд с лодыжек леди Шарлотты на собаку, которая лежала на полу возле лесенки и что-то сосредоточенно грызла. Услышав свое имя, Дейзи подняла голову и с надеждой посмотрела на хозяйку.

Дариус уставился на то, что лежало у нее в лапах.

– То, что ваша собачка только что кушала, раньше было книгой?

– Это Нагорная проповедь, – невозмутимо сообщила Шарлотта.

Дариус с облегчением вздохнул, а затем, с трудом пробираясь через груду ящиков, прошел в глубь комнаты.

– Значит, это не моя книга. – Он стряхнул пыль с рукава. – В моей книжной коллекции таких нет.

– Даже не знаю, почему меня это ничуть не удивляет, – хмыкнула Шарлотта.

– Что, простите?

– Разумеется, эта книга не ваша, – сказала Шарлотта нарочито громко, словно он был глухим. – Я не позволила бы Дейзи сгрызть книгу, которая принадлежит вам, – это было бы крайне невежливо с моей стороны. Книга – моя, однако, по-моему, Дейзи извлечет из нее гораздо больше пользы, чем я.

В голове у Дариуса что-то щелкнуло, но женские прелести, находящиеся прямо перед его носом, слишком затрудняли мыслительный процесс.

– Означает ли это, что я могу быть спокоен и вы не позволите собачке писать на мои фолианты?

Шарлотта закашлялась.

– Никогда и ни за что, – с трудом проговорила она. Карсингтон перевел взгляд на ее лицо и заметил маленькие капельки пота у нее на лбу. Не то чтобы он никогда раньше не видел потных женщин благородного происхождения, но обычно в таком состоянии они находились в то время, когда занимались с ним любовью.

От этих мыслей Дариуса мгновенно бросило в жар.

«Не теряй времени даром», – шепнул ему ангел-искуситель. В его воображении уже рисовались картины разгоряченной в пылу страсти Шарлотты с растрепанными волосами, занимающейся с ним любовью на смятых простынях.

– Что вы там делаете на этих ступеньках? – раздраженно спросил он. – В доме полным-полно слуг. Разве не лучше сидеть в кресле, попивая лимонад и раздавая приказания?

– Я и руковожу, – спокойно ответила Шарлотта. – Лондонские слуги просто прошлись по комнате с тряпкой и назвали это уборкой; поэтому я заставила деревенских слуг сделать все как следует, а тем временем взялась разбирать ваши книги. Это совсем другое. Не все слуги умеют читать, и хотя некоторые читают, но очень плохо. Вот почему мне показалось проще сделать все самой. – Она вытерла лоб ладонью, после чего на лбу осталась грязная полоса.

– Но это тяжелая работа, – сочувственно заметил Дариус. – У вас все лицо красное, и вы вспотели.

– Джентльменам не подобает упоминать подобные вещи. – Шарлотта поджала губы.

– Кто вам это сказал? Как раз такие вещи мужчины замечают прежде всего.

– Я сказала «джентльмены», а не «мужчины».

– Какая разница! По-вашему, мне следует притвориться, будто я ничего не заметил? Но это всего лишь одно из нелепых правил поведения в обществе…

– А правила вы привыкли игнорировать, – с иронией прервала его Шарлотта.

– Не больше, чем вы. Разве настоящим леди позволено делать что-то своими нежными ручками? А вы тем не менее сами разбираете книги.

– Я только хотела, чтобы работа была выполнена как следует. – Держа в руках том «Илиады» Гомера, Шарлотта спустилась с лесенки на пол. Дариусу было любопытно, знает ли она, что это за книга, и он решил проверить свои подозрения, поскольку сомневался, что Шарлотту обучали греческому языку. За исключением редких случаев – таких, как с его снохой Дафни, – классические языки не были включены в программу обучения для барышень, а по своему опыту он знал, что чем выше стояла дама на социальной лестнице, тем меньше значили для нее ум и эрудиция.

Получить ответ на его вопрос было проще простого.

– Интересно, куда лучше всего будет поставить греческую эротическую поэзию? – спросил он.

Шарлотта опустила глаза на книгу; ее лицо и шея мгновенно покраснели. По ее реакции он догадался, что по-гречески она читает не лучше, чем он разбирается в египетских письменах.

На Шарлотте было платье с высоким вырезом и с большим количеством рюшек и оборок; несколько верхних пуговиц расстегнулись, выставляя на обозрение ее шею и верхнюю часть груди.

– Под буквой «и», – ответила Шарлотта.

– «И»… – задумчиво повторил мистер Карсингтон; в этот момент он мог думать только о ее нежной шейке и груди, ощущать слабый мускусный запах, который казался ему чертовски приятным. В мире животных нечто подобное – запах разгоряченной самки – заставляло самцов совершать подкопы под заборами и перепрыгивать через высокие стены. – Возможно, вы захотите вытереть… э-э… Боюсь оскорбить ваш слух, назвав это… это самое… – Дариус вынул носовой платок.

– Благодарю вас. – Шарлотта взяла из его руки платок и вытерла пот со лба, а Дариус тем временем перевел взгляд на полки у нее за спиной. Определенно там что-то было не так. Впрочем, сейчас Дариус находился в чересчур расслабленном состоянии и не мог сразу определить, в чем дело.

Ему пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы сосредоточиться.

– «И»… – повторил он. – Что-то я не пойму: слово «греческий» начинается с буквы «г», «поэзия» – с «п», «эротика» – с «э».

– «И» означает «иностранная литература».

– Ах вот как, иностранная литература! Шарлотта кивнула.

Дариус недоуменно огляделся по сторонам, затем подошел к одной из полок и стал разглядывать корешки стоящих на ней книг.

– Вы расставили все в алфавитном порядке, – заметил он.

– Да. – Шарлотта явно гордилась собой.

– По названиям книг.

– Да, кроме произведений иностранных авторов. Я хотела расставить все остальные по фамилиям, но решила, что вам легче будет запомнить книги именно по их названиям.

Дариус продолжал внимательно разглядывать книги на полках.

– Я вижу, здесь очень много книг под буквой «о», – задумчиво заметил он. – «Основы законодательства», «Основы политики», «Основы сельского хозяйства», «Основы растениеводства», «Основы химии».

– Да я и сама удивилась, как много их тут оказалось, – беспечно согласилась Шарлотта. – Но под литерой «н» также оказалось немало книг: «Научные основы земледелия», «Научные основы скотоводства», «Научный анализ», «Наука и мораль», «Научный подход к лечению переломов у животных», «Научный метод в изучении природы». – Она показала рукой на другой стеллаж: – Вон там находится изрядное количество томов на букву «п» на самые разнообразные темы: это всевозможные практические пособия.

– Значит, под буквой «и» помешается иностранная литература?

– Да. – Шарлотта улыбнулась ему лучезарной улыбкой. – Но прошу вас, не благодарите меня: уверяю, это доставило мне истинное удовольствие. – Она вернула Дариусу носовой платок, положила томик Гомера на соседний стеллаж и с чувством хорошо исполненного долга направилась к двери.

Дариус молча смотрел, как она грациозно шествовала, покачивая бедрами.

Когда шаги Шарлотты стихли, он огляделся по сторонам. Кругом лежали открытые ящики; некоторые из них уже опустели, в других еще находились книги. Несколько пустых ящиков лежали вверх дном, а на них сверху громоздились большущие стопки, в любую минуту готовые упасть. Полки, где помешались разделы под буквами «о», «н» и «п», ломились под тяжестью громадного количества книг, зато другие полки оставались полупустыми.

– Да уж, хороша расстановочка! – с обреченным видом пробормотал Дариус. Дариус перевел растерянный взгляд на Дейзи, которая все еще оставалась в библиотеке. При звуке его голоса она перестала жевать книгу и подняла голову.

Дейзи нельзя было назвать симпатичной, если уместно вообще сказать такое о собаке. Бульдогов разводят и ценят не за их внешний вид, а за их жестокость и беспощадность. Глядя на ее приплюснутую морду, любой мог предположить, что когда-то, возможно, на охоте на медведей, огромный зверь сел на одного из предков Дейзи. Ее кривые клыки пугали, из ее пасти сочилась слюна. С другой стороны, коричневая с белым шерстка была гладкой и ухоженной, а нрав Дейзи – миролюбив и дружелюбен. Она казалась слишком мелкой даже для молодой самки.

Впрочем, разве ему надо думать об этом?

– «И» означает «иностранная литература», – повторил Дариус и перевел взгляд на носовой платок, который все еще держал в руке. – Черт побери! – печально сказал он и, поднеся платок клипу, вдохнул легкий аромат.

Глядя прямо перед собой, Шарлотта так торопилась, идя по коридору, что чуть не столкнулась с Лиззи.

Резко остановившись, она заставила себя успокоиться и попыталась привести в порядок свои чувства.

Лиззи удивленно поглядела на нее; от ее пристального взгляда не укрылись ни пыльные туфли Шарлотты, ни ее грязный чепец.

– Боюсь даже спрашивать, что с тобой приключилось на сей раз.

– Просто я расставляла книги мистера Карсингтона, – сказала Шарлотта.

– Сама? Она кивнула.

– Слуги были заняты более важными делами.

На самом деле Шарлотту одолело любопытство, и она не смогла устоять перед искушением: ей ужасно хотелось увидеть вещи, принадлежащие Карсингтону. Книги человека могут очень многое рассказать о нем. Правда, это правило действовало только в отношении тех людей, которые в самом деле читали книги, а не просто хранили их в личных библиотеках, чтобы поражать воображение гостей. Вряд ли Карсингтон относился к этой категории людей – выскочек, изо всех сил пытающихся пролезть наверх по социальной лестнице; его не заботило впечатление, которое он производил на окружающих. Вот почему Шарлотта надеялась, что книги прольют свет на его личность. Обычно ей без особого труда удавалось раскусить мужчину и понять, что он собой представляет, а затем направить его интерес в нужном ей направлении, и при этом не позволить уличить себя в хитрой уловке. Однако, судя по всему, Карсингтон был крепким орешком.

Шарлотта предполагала, что трудности с новым соседом возникли из-за того, что своим неожиданным появлением он застал ее врасплох и потом она все делала не так. Будучи неготовой к встрече, она вела себя необдуманно, и до сих пор ей не удалось выработать верный стиль общения с ним.

– Карсингтон – ученый, – сообщила она, – вот я и подумала, что для него важнее всего доступ к книгам.

– Я видела ящики в библиотеке, – сказала Лиззи. – У мистера Карсингтона очень много книг. Неудивительно, что ты вся взъерошенная и разгоряченная.

Шарлотта была сильной деревенской девушкой, и ее мачеха это прекрасно понимала. Каждый день Шарлотта проходила несколько километров, и едва ли ее так сильно перенапрягла расстановка книг по полкам в библиотеке в течение нескольких часов. Вынимать книги из ящиков, раскладывать их по полкам не такой уж большой труд, и это не могло подействовать на Шарлотту так, как повлияло на нее неожиданное появление на пороге библиотеки Карсингтона – без шляпы и с растрепанными золотистыми волосами. При одном взгляде на него Шарлотта вспотела, словно целый день носила камни под палящим солнцем.

– Господи! – пробормотала она. – Мне и правда нужно принять ванну!

И почему она не мальчишка? Тогда можно было бы скинуть с себя одежду и окунуться голышом в озеро, которое располагалось всего в двух шагах отсюда.

Наверное, Карсингтон, когда был мальчишкой, так и делал, и скорее всего он до сих пор купается нагишом.

Шарлотта представила его купающимся в озере – широкие плечи, узкие бедра, длинные, мускулистые ноги…

Она попыталась об этом не думать, но было слишком поздно. На нее нахлынула волна болезненной тоски и одиночества, и одновременно с ними пришло томление. Шарлотта вспомнила лицо Карсингтона, который неожиданно поверил, что она проделала трюк с книгами не нарочно. Ее шутка, похоже, удалась на славу. Шарлотта тогда еле-еле удержалась от смеха. Ей хотелось показать ему язык; а еще хотелось, чтобы он снял ее с лесенки и она угодила бы прямо в его объятия.

Ее переполняло целое половодье чувств… До боли знакомые, щемящие ощущения. А она-то думала, что давным-давно похоронила эти чувства. Ей бы лучше как можно быстрее убежать отсюда – убежать из этого дома, но разве это возможно?

– Я буду готова к отъезду через минуту. – Лиззи улыбнулась.

– Что ж, буду ждать тебя возле экипажа. – Шарлотта повернулась и отправилась к выходу.

– А где Дейзи? – внезапно поинтересовалась Лиззи. Только тут Шарлотта сообразила, что собака не пошла за ней следом.

– Наверное, все еще в библиотеке…

– Одна? – удивилась Лиззи. – Рядом с ценными книгами?

– Нет, не одна. С мистером Карсингтоном. – Шарлотта невольно замедлила шаг, но тут же снова заторопилась дальше.

Двадцать минут спустя

Проезжая мимо бичвудского озера, Шарлотта заметила, как что-то мелькнуло среди деревьев.

На озере в парке Литби имелись мостки, с которых ее маленькие кузены, приезжая в гости, прыгали нагишом в воду, что девочкам было категорически запрещено.

Шарлотта представила, что обнаженный мистер Карсингтон с разбегу бросается в воду, как это делали ее двоюродные братья, и вдруг услышала у самого уха голос Лиззи:

– Давай-ка лучше я стану управлять экипажем, ты не смотришь, куда едешь…

Два часа спустя

Оставшись один, Дариус предался гневу, а когда выпустил пар, дал Гудбоди задание восстановить порядок в библиотеке. При таком количестве слуг его камердинеру не составит большого труда быстро расставить книги так, как они должны стоять. Обычно среди слуг порядок соблюдался неукоснительно: у каждой горничной имелся свой круг обязанностей и свой участок дома, за уборку которого она отвечала. Распределение и соблюдение расписанного до мелочей графика уборок закрепили за Гудбоди, который знал толк в этих вещах и любил ими заниматься.

Дариус интересовался бы этими вещами больше, будь хоть кто-то из служанок посмазливее, но так как его глазу не на ком было остановиться, он возложил на своего камердинера обязанности по руководству армией слуг, а сам направился к конюшням, где его уже ждал конюх – Джоэл Роджерс. Вдвоем им предстояло решить, что делать с полом – менять его или ремонтировать старый. Кроме того, нужно было думать, как поступить с устаревшей канализацией.

Когда Дариус подходил к конюшне, навстречу ему выбежал взволнованный конюх:

– Полагаю, вы уже слышали, сэр? Я оседлал для вас кобылу – вы ведь все равно велели бы это сделать…

– Слышал о чем? – Дариус насторожился.

– О несчастном случае, разумеется. Там на дороге, которая ведет от вашего дома.

Дариус похолодел.

– Что ты несешь? – поспешно спросил он.

– Чистая правда, сэр, леди Шарлотта и леди Литби – такая незадача! Их экипаж угодил в рытвину на дороге, колесо сломалось и…

Дариус мысленно представил, как бездыханное искалеченное тело Шарлотты несут к дому, и тут же засыпал конюха вопросами, но тот больше ничего не мог ему сообщить. Сам он услыхал эту неприятную новость от кузнеца, который случайно проходил мимо и увидел на дороге сломанный экипаж.

Не в силах дольше медлить, Дариус вскочил на лошадь и вскоре уже был на месте.

Коляска завалилась набок на обочине дороги, ее колесо действительно было сломано, но разум подсказывал ему, что это еще не самое большое несчастье. Если бы произошла трагедия, страшная новость мгновенно распространилась бы по окрестностям и слуги барабанили бы ему в двери, чтобы сообщить о случившемся.

Однако сейчас Дариус был не в состоянии внимать голосу разума.

Переведя лошадь в галоп, он сломя голову помчался в Литби-Холл.

Подъехав к особняку Литби, Дариус обнаружил, что там все шло как обычно: работающие в усадьбе слуги не толпились возле дома, ожидая вестей, как было бы, если бы стряслось что-то страшное.

Мысленно представляя Шарлотту такой, какой он видел ее в последний раз, Дариус посмотрел в сторону окон второго этажа; воображение рисовало ему приятную картину: выходящую из ванны даму, обнаженную, как Венера Боттичелли. Длинные белокурые волосы струились по ее плечам, предзакатное солнце покрывало золотом нежную кожу.

«С ума, что ли, я сошел?» – спросил он себя. Теперь нужно думать о том, чтобы с ней не случилось ничего плохого, а не о том, как она купается в ванне. И молить Бога, чтобы она осталась целой и невредимой.

Подойдя к конюшне, Дариус услышал ругань и крики, и это не предвещало ничего хорошего. Один из конюхов стоял в дверях, принимая участие в оживленном споре; заметив Карсингтона, он повернулся и поспешил к нему.

Дариус спешился, передал ему лошадь и собирался уже справиться о последних новостях, как вдруг услышал знакомый женский голос.

– Нет, – громко заявила леди Шарлотта в ответ на недовольное ворчание слуг. – Ее нужно мыть теплой водой. Дайте вон ту тряпку, Дженкинс, а вы помолчите, мне надо подумать!

У Дариуса мгновенно отлегло от сердца, и он стал с интересом наблюдать за происходящим.

Двое мужчин в конюшне были поглощены спором: они стояли, выпятив вперед груди и исподлобья глядя друг на друга, старший, с рыжими волосами и красным лицом, наверняка был кучером, другой, поменьше ростом, жилистый и худощавый, – главным конюхом.

– Если вы сделаете так, как он говорит, ваша светлость, кобыле станет только хуже, – утверждал кучер. – Из-за раны силы ее покидают, и она теряет тепло. Чтобы поднять ее дух, вам нужно применить для лечения специальную черную мазь.

– Мазь на такую царапину? – с иронией в голосе произнес конюх. – Вот тогда у нее точно будет жар. Ей нужно поскорее поставить припарки, если только вы не хотите ее убить.

– Я работаю здесь с юных лет и ни разу не убил ни одной лошади…

– Просто они все умирали своей смертью, так?

– Но, ваша светлость…

– Ваша светлость знает, что припарки – это действенное средство…

Лицо кучера покраснело от гнева; всем своим видом он демонстрировал агрессию, но конюх не отступил.

– Почему бы тогда ей вдобавок ко всему еще и не пустить кровь? – язвительно спросил кучер. – Тогда она лишится последних сил, которые у нее остались. Вот что выходит, когда некоторые не знают свое дело. Я смотрю за лошадьми с юных лет, с тех пор, когда вы еще были маленькой девочкой, ваша светлость. Эта кобыла приписана к каретному сараю, и я за нее отвечаю.

– Если бы ее светлости нравилось то, как ты ухаживаешь за лошадью, разве она привела бы ее сейчас ко мне?

– Все, хватит! – прикрикнула Шарлотта. – Да что это с вами такое: Белинда повредила ногу, а вы только сильнее пугаете ее.

Дариус тихо кашлянул, и спорящие мгновенно повернули к нему головы. Шарлотта была явно ошеломлена: она даже не заметила, что вода капает с мокрой тряпки на ее платье.

Пройдя в конюшню, Дариус ощутил знакомые запахи лошадей и сена. Стойла выглядели просторными и аккуратными. Хотя его конюшня была гораздо меньше по размеру, чтобы довести ее до такого же порядка и чистоты, ему придется приложить немало усилий.

К счастью, непохоже было, что Шарлотта пострадала, и к тому же, судя по всему, она не потеряла присутствия духа.

– Мне сказали, что вы попали в аварию, – осторожно сказал Дариус. – Потом я увидел ваш экипаж на обочине дороги, и… Я волновался за вас.

– Колесо застряло в рытвине, и экипаж опрокинулся, – спокойно объяснила Шарлотта. – В общем, ничего страшного не произошло: просто Белинда испугалась, взбрыкнула и ушибла ногу об оглоблю.

– Надеюсь, вы и леди Литби не пострадали?

– О, с нами все в порядке. К нам на помощь подоспел полковник Морелл – и очень кстати.

При упоминании имени полковника Дариуса передернуло, но тут же он напомнил себе, что человек не животное, а существо, наделенное разумом. Неразумно смотреть на Морелла как на врага или соперника.

Тем не менее он с горечью осознавал, что где-то в темном, затаенном уголке его сознания примитивная собственническая часть его существа не находит себе места от смутного беспокойства.

– Морелл освободил Белинду от упряжи и отодвинул коляску с дороги, – продолжала Шарлотта. – Жаль только, что Белинда поранилась…

– И еще позвольте мне заметить, сэр, – вмешался кучер, – что кобыла находится в моем ведении. Просто ее светлость сейчас вне себя после пережитого волнения…

– Неужели? Ты хочешь сказать, что моя хозяйка после аварии потеряла разум и ничего не понимает? – воскликнул конюх, выставив вперед квадратный подбородок и надвигаясь на кучера. – Да она в сто раз лучше соображает, чем ты!

– Прекратите, Дженкинс, я не потерплю никаких перебранок, – твердо заявила Шарлотта, и конюх тут же остановился, но не успокоился.

– Черная мазь в таком случае, как этот… – буркнул он и с надеждой посмотрел на Дариуса: – Могу я спросить у вас, сэр…

– Я порекомендовал бы сначала применить припарки, – со знанием дела проговорил Дариус. – Мелкие отруби следует размешать в кипятке вместе с массой из льняного семени.

Дженкинс с видом триумфатора взглянул на кучера, лицо которого из красного стало пунцовым.

– Ваша светлость, не хочу проявлять неуважение к джентльмену, но мы всегда применяли черную мазь, – обиженно сказал он.

– Мы сделаем так, как посоветовал этот джентльмен, и поставим припарки. – Шарлотта снова перевела взгляд на кобылу. – Возможно, вы не знаете, Фьюкс, но перед вами сам знаменитый мистер Карсингтон, который написал научный трактат, посвященный разведению свиней. Всем нам известно, какого высокого мнения лорд Литби об этой брошюре, а значит, все, что ни скажет мистер Карсингтон по поводу скота, необходимо воспринимать как откровения из Святого Писания.

Фьюкс промямлил что-то нечленораздельное и, бросив на Дженкинса испепеляющий взгляд, гордо прошествовал к выходу.

– Может быть, после того как этот вопрос благополучно решился, джентльмен поможет мне объяснить простую истину: ее светлости будет куда лучше, если за больной кобылой буду ухаживать я, а не этот горе-знахарь? – Дженкинс расправил плечи.

Шарлотта бросила конюху сырую тряпку.

– На будущее я прошу вас вести свои споры вне пределов конюшни, там, где другие не смогут вас услышать. Своими пререканиями вы пугаете лошадей и подаете дурной пример остальным служащим.

Дженкинс извинился, поклонился, после чего Шарлотта гордой походкой вышла из конюшни. Дариус последовал за ней.

– Насколько я понял, сегодня кучер причинил вам много беспокойства…

Шарлотта свернула на посыпанную гравием дорожку.

– Ума не приложу, какая муха укусила Фьюкса, – пожаловалась она.

– Судя по его красному лицу и неуравновешенному поведению, этого господина одолел недуг пьянства, – заметил Дариус.

– Да? Но он никогда раньше не пил, – удивилась Шарлотта. – По крайней мере не так много, чтобы было особенно заметно. Он никогда не был таким воинственным, как сегодня. Впрочем, возможно, все дело в том, что раньше я не имела с ним дела напрямую. Сейчас отца нет дома, а я всего лишь молодая леди, которая куда лучше разбирается в нарядах и безделушках…

– Все равно кучер не должен оказывать давления на других слуг, – заявил Карсингтон.

– Просто я была недостаточно жесткой, – Шарлотта пожала плечами, – я совсем не знала, что делать. С одной стороны, мне необходимо прислушаться к мнению Фьюкса, потому что он очень долго работает здесь, но с другой – он…

– Не прав. – Дариус кивнул. – К тому же он пьян в стельку. Мой отец ни за что не стал бы терпеть подобное поведение: у него Фьюкс не успел бы и глазом моргнуть, как его выгнали бы взашей.

– Вы правы. Я должна поблагодарить вас за то, что вы вмешались.

– Ну что вы! Мне приятно было оказать вам поддержку. Ваши конюхи не воспринимают вас всерьез, а мой отец не воспринимает всерьез меня, точнее, мою работу. По его мнению, это не что иное, как бумагомарание. – Дариус вздохнул, вспоминая, с какой непростительной легкостью отнесся его отец к годам кропотливых исследований и сложных экспериментов, усилий, которые его сын потратил на то, чтобы облечь плоды своего труда в простую форму, понятную любому фермеру, а не только образованному человеку.

Хотя Дариус давно уже привык к тому, что отец его недооценивает, когда он снова об этом вспомнил, в его душе вспыхнуло негодование.

Впрочем, подумал он, зачем так волноваться? Совсем не дело давать волю чувствам и позволять им возобладать над разумом.

Последовало неловкое молчание, затем Шарлотта сказала:

– Возможно, отец не признает ваши заслуги, потому что ожидает от вас чего-то большего…

Карсингтон горько усмехнулся:

– Ничего он от меня не ожидает – просто старик уверен, что я ни на что не годен.

– Нет-нет, вы заблуждаетесь. Ваш батюшка ожидает от вас очень многого, – с жаром проговорила Шарлотта.

Дариус повернул голову и посмотрел на ее точеный профиль.

– А вы, оказывается, сентиментальны, – насмешливо заметил он.

– Я не член вашей семьи и сужу со стороны, а со стороны виднее. К тому же хорошо знакома с лордом Харгейтом…

Дариус словно услышал щелчок в сознании, он наконец понял, в чем дело. Это был ответ на вопрос, но он решил отложить его на время для того, чтобы при случае рассмотреть все более подробно.

– И что же такое вы увидели со стороны, интересно знать?

– Лорд Харгейт предъявляет к сыновьям более высокие требования, чем все остальные аристократы к своим детям, – убежденно сказала Шарлотта. – Если он недоволен вашими достижениями, то это происходит, потому что он верит: вы способны на большее. Согласна, он очень требователен; некоторые даже находят его деспотичным. Но если вы огорчили или разочаровали его, он так прямо и говорит вам об этом.

– Да, верно. Вот только речи весьма пространны и изобилуют подробностями. Если он услышит о состоянии моей дороги и об аварии, в которую вы попали, мне не поздоровится! – Дариус рассмеялся. – Собственно говоря, почему «если»? Слух об этом неприятном инциденте обязательно дойдет до его ушей. К тому же нельзя сбрасывать со счетов мою бабушку, которая знает все обо всем на свете: уж она-то всенепременно доложит ему о случившемся.

Шарлотта кивнула:

– Скорее всего так и будет, но вы не должны обращать внимание на то, что они скажут. В том, что произошла авария, виноваты не вы, а я. Я не в первый раз ехала по дороге, изрытой ухабами, и это сельская местность, в конце концов. Несчастье случилось, потому что я отвлеклась. – Шарлотта слегка покраснела, и на этот раз Дариус не удивился.

Вскоре она вновь сделалась бледна, ее губы сжались в тонкую линию.

– Вы расстроились из-за лошади, – догадался он.

– Да, очень! – В глазах Шарлотты стояли слезы. – Просто поверить не могу, что я была так глупа, беспечна и подвела ее, бедняжку. Наши животные доверяют нам, и мы несем за них ответственность. Белинда полагалась на меня, думала, что я ее не подведу, а я обманула ее доверие. Впрочем, могло получиться еще хуже, если бы этот ужасный Фьюкс причинил ей еще больший вред.

– С вашей кобылой не случилось ничего страшного, – утешил Шарлотту Дариус, – и вы не должны думать о том, что могло бы случиться, но не случилось, потому что это бессмысленно.

– Конечно, бессмысленно. – Шарлотта вытерла глаза и попыталась улыбнуться. – Не обращайте на меня внимания. Я чувствую себя сейчас как последняя идиотка, и мне это противно. – Она огляделась по сторонам. – Господи, да куда же это я иду, дом ведь совсем в другой стороне!

– Я и сам засомневался, но боялся спросить. В глубине души я надеялся, что вы ведете меня «налево».

– Налево? – удивилась Шарлотта.

– Ну да, так сказать, сбиваете с пути истинного на путь греха.

Шарлотта вопросительно смотрела на него, словно пытаясь понять, шутит он или нет.

– Любой мужчина втайне всегда на это надеется, – усмехнулся Карсингтон.

Щеки Шарлотты покрылись румянцем, и от этого она стала еще привлекательнее.

– Я так и знала, – с досадой сказала она.

– Что вы знали?

– Какая разница? Не обращайте внимания. – Она повернулась так резко, что, зацепившись каблуком за подол, порвала платье, да еще при этом чуть не упала.

Дариус бросился к ней, но наступил на юбку и еще сильнее порвал ее. Шарлотта вскрикнула, но Дариус, потеряв равновесие, все же сумел схватить ее. Они упали вместе, причем Шарлотта приземлилась прямо на него.

Именно в этот день после долгих уговоров Гудбоди Дариус в первый раз в жизни надел шляпу, которая, хотя и съехала набок, все же смягчила удар при падении и, возможно, спасла Дариуса если не от сотрясения мозга, то уж наверняка от шишки и синяка.

Шарлотта сразу же попыталась подняться, и в тот же момент Дариус услышал треск рвущейся материи.

– Вставайте же! – резко скомандовала она. – Вы лежите на моем платье.

– Нуда, платье подо мной, но вы-то на мне, – раздраженно отозвался Дариус.

– Приподнимите ногу, идиот! – Потеряв терпение, Шарлотта изо всей силы дернула за юбку как раз в тот момент, когда Карсингтон слегка сдвинулся с места, освобождая платье. В итоге она потеряла равновесие и опрокинулась головой вниз, смешно взмахнув ногами: подол ее платья соскользнул, и под ним обнаружились не только грязные ботинки, но и стройные ножки в тонких чулочках.

Хотя Шарлотта напоминала сейчас перевернутую вверх тормашками черепаху, у Дариуса не было времени на то, чтобы посмеяться или вдоволь полюбоваться открывшимися щиколотками, потому что ему пришлось защищаться от Шарлотты, которая попыталась его ударить. К счастью, он опередил ее, схватив за руку.

– Пустите! – Шарлотта ни на миг не прекращала сопротивление. – Не смейте меня трогать!

Дариус зажал ей рот рукой.

– А вы не орите! – прошипел он, понимая, что его в любой момент могут застукать с девицей в компрометирующем положении.

Однако Шарлотта не слушала его: она извивалась как змея, пинала его и махала руками во все стороны.

В конце концов Дариусу все это стало страшно надоедать, он, отпустив ее руку, попытался оттолкнуть Шарлотту.

Резко дернувшись, она попыталась встать на четвереньки, но вместо этого оказалась верхом на Дариусе, что ввергло ее в еще большую панику. Шарлотта засуетилась и, неловко пытаясь с него сползти, нечаянно угодила коленкой ему в пах.

Карсингтон взвыл, согнулся, и тут сквозь боль услышал:

– Извините, прошу вас! Извинить? Да он готов был убить ее!

С трудом выпутавшись из юбок, Дариус вскочил и, решив не дожидаться, пока Шарлотта поднимется сама, резко поставил ее на ноги, а потом схватил за плечи и стал трясти.

– Да угомонитесь вы наконец, черт возьми?! – в сердцах выкрикнул он.

Шарлотта сразу затихла, и только после этого Дариус убрал руки с ее плеч, однако лишь для того, чтобы закрыть ей рот поцелуем.

Затем, немного подумав, он снова поцеловал ее – уже по-настоящему.