Не страшись любви

Глава 1

Пять лет спустя

Харриет медленно открыла глаза. Несколько минут она ощущала счастье, тепло и покой. Затем вспомнила: Фрэнки мертва.

Она отрешенно слушала пение черного дрозда в саду. Потом взглянула на часы. Шесть тридцать утра. Пора вставать.

Когда она села, все ее хрупкое тело сотряс приступ кашля. Ей ничего не оставалось делать, лишь ждать, пока он пройдет, и радоваться, что грипп практически кончился. Этот страшный грипп, от которого умерла ее тетя.

Дом пробуждался, из кухни, находящейся под ее окном, доносились самые разные звуки. Она подошла к маленькому умывальному столику и посмотрела в зеркало на свое бледное лицо.

Ванни позвонила доктору, и тот сделал Харриет укол, после которого она отключилась на двадцать четыре часа. С одной стороны, она была даже рада этому. Когда она проснулась, Фрэнки уже похоронили. И все-таки Харриет сердилась и сказала Ванни несколько резких слов. Это было на прошлой неделе. Они помирились почти тут же.

Харриет зачесала назад свои длинные платиновые волосы и закрепила их на макушке серебряной заколкой. Затем надела длинную тонкую юбку цвета карамели и кремовую шелковую блузку. Ансамбль завершили удобные коричневые туфли на низком каблуке. Она посмотрела в зеркало и с облегчением увидела, что оттуда на нее вновь смотрит менеджер отеля «Уин-драш-Шеллоуз», а не больная женщина, которой она была всего лишь несколько дней назад. Потеря Фрэнки была для нее ударом, но он не был внезапным.

Харриет расправила плечи. Что ж, худшее позади. Пора возвращаться к работе. Она теперь несет полную ответственность за управление отелем, слишком долго это лежало на плечах Ванни.

Когда они с Фрэнки только открыли этот сельский пансион, назвав его отелем «Уиндраш-Шеллоуз», Харриет сознательно выбрала для себя именно эту комнату, потому что она находилась прямо над кухней. Ей не хотелось, чтобы кого-то из ее первых постояльцев беспокоили звуки, которые доносились из кухни.

Харриет, пройдя по коридору до соседней комнаты, осторожно постучала в дверь, которая открылась почти сразу. Стоявшая на пороге жизнерадостная привлекательная девушка усмехнулась:

— Ты уже поднялась. Уверена, что не слишком рано?

Харриет улыбнулась в ответ:

— Нет. Иначе я бы все еще была в кровати.

Ее не удивило, что молодая американка уже встала и оделась. Она выглядела шикарно в белом летнем платье, с распущенными темными волосами. Больше похожа на модель, чем на туристического гида гостиницы.

— Но вот тебе не нужно вставать так рано, — сказала Харриет, наблюдая, как Ванни, подойдя к туалетному столику, побрызгала на запястья духами. — У тебя ведь группа только в девять?

Ванни спустилась вместе с Харриет по лестнице.

— Да. Но мистер Амерхаймер хотел попасть в самую раннюю группу рыбаков, и я должна убедиться, что он получил все необходимое.

Харриет улыбнулась. Ванни всегда проявляет заботу о постояльцах, и она не сомневалась в том, что услуги, оказываемые Ванни, — одна из главных составляющих успеха «Уиндраш-Шеллоуз».

Когда Харриет впервые появилась в доме Фрэнки, у нее было чувство, что она пришла домой. Расположенный в долине на границе Оксфордшира и Глостершира, в крошечной, невероятно живописной деревушке, дом Фрэнки привел ее в изумление. Это был не дом, а жемчужина.

Трехэтажное здание было увито плющом, сквозь окна было видно, что в нем множество комнат, которые, как поняла позже Харриет, не использовались. Все в них было покрыто слоем пыли.

Идея открыть здесь маленький отель-пансион с завтраками в то первое лето принадлежала Харриет. Не сумев найти работу, она чувствовала себя виноватой и отчаянно стремилась принести какие-то деньги в бюджет Фрэнки. Вначале та противилась этой идее, но не потому, что была снобом и не хотела, чтобы в доме находились чужие люди, а потому, что была уверена, что старомодный, нуждающийся в ремонте дом не привлечет постояльцев. Но они появились.

Сама деревня была настолько живописна, что вызывала изумленный восторг проезжавших через нее туристов. Домики под плетеными крышами, ручей, прокладывающий путь к речке Уиндраш, старый английский паб, мягкая земля фермы Кот-суолд. Кто из американцев не поддастся искушению пожить в настоящем доме английской леди? Сама Фрэнки была объектом не менее притягательным, чем дом.

Вначале она нервничала, но постепенно стала получать удовольствие от того, что в доме появляются новые лица.

А Харриет была не против вставать вместе с жаворонками и готовить огромные сковороды сосисок, бекона и яиц. К концу лета они открыли для гостей еще пять спален. Но наступила осень, а затем зима. Постояльцев больше не было. Заработанные деньги кончились. И вот тогда, декабрьским вечером, как раз перед Рождеством, Харриет пришла к Фрэнки с новым предложением.

Идея предоставлять туристам ночлег и завтрак, настаивала Харриет, имела большой успех. В пансионе было все, что нужно состоятельному путешественнику: история, элегантность, великолепный вид из окна, домашняя атмосфера. Обслуживание удовлетворяло самые взыскательные требования. Почему бы не превратить Пауэлл-Мэнор в настоящий отель — «Отель в сельской Англии»? Именно так Харриет обосновала свою идею в банке двумя месяцами позднее.

Убедить и тетку, и менеджера банка было не так-то просто. Но она сумела. Подсчитала, во что обойдется переоборудование всех комнат в доме. Осмотрела каждую из них, и ее надежды разгорелись с новой силой. В доме возрастом в несколько сотен лет имелись вещи, за обладание которыми любой дизайнер отдал бы все. Дубовая облицовка, потускневшие от времени, но подлинные картины. Выцветшие обои создавали атмосферу старины, потому что они не только казались, но и были старинными. Ковры, которые доставили сюда с Востока на торговых кораблях в начале восемнадцатого века, были слегка потерты, но не изношены. Пауэлл-Мэнор, рассказывала Харриет вначале настроенному скептически, но затем проявляющему все больший интерес менеджеру банка, идеально подходит для любителей подлинной старины.

— Ну вот сами подумайте, — сказала Харриет, — чего, в самом деле, хочет большинство богатых туристов, приезжающих в Англию? Увидеть Букингемский дворец, сады сельской Англии, попробовать рыбу с жареным картофелем и ощутить «духовность» Старого Света. Хорошо, — доверительно продолжала Харриет, — теперь оглянитесь вокруг. А если мы превратим сад в то, чем он был в викторианскую эпоху? Настоящий огород с хорошо сохранившимися высокими кирпичными стенами. Яблоневые, сливовые и вишневые деревья. Курятники несложно восстановить, и тогда постояльцы будут получать не только выращенные без всякой химии, что сейчас очень модно, овощи, но и свежие яйца.

Речка Уиндраш, составляющая часть границы поместья, тоже может сослужить свою службу. Она идеальна для занятий старомодными видами спорта. Давным-давно кто-то из предков Фрэнки выкупил права на ловлю в ней рыбы, так что это не представит никаких трудностей.

— Подумайте только, — наседала она на теперь уже внимательно слушающего ее менеджера, — как они будут восторженно писать домой, что остановились в великолепном старом доме, где в ванную комнату нужно идти по коридору и брать с собой полотенце и губку. Богатых это должно развлечь. Но богатые, — добавляла Харриет, — не дураки. Они быстро разберутся, что подлинное, а что нет. А «Уиндраш-Шеллоуз» не только выглядит настоящим. Он действительно такой. А потом, подумайте, — продолжала она, — какой кусок вишневого пирога получат от этого безработные в ближайших деревнях.

Деньги требовались в первую очередь для того, чтобы расплачиваться с рабочими — садовниками, лесником с горничными и поваром, которых им придется нанять.

И менеджер, который поверил в то, что кредит окупится, сдался. Он дал добро, и за время, прошедшее с марта по май того же года, Паэулл-Мэнор полностью преобразился.

Фрэнки охватывали то сомнения, то восторг при виде того, как ожил ее дом. Пруд вычистили и запустили в него золотых рыбок. Сад, похожий на джунгли, полностью преобразился: перед домом цвели клумбы, вокруг поставили изгородь, построили новую оранжерею, посыпанная гравием дорожка вела к голубым елям и лесу. Харриет даже наняла плотника, который построил два маленьких мостика через ручей, чтобы гости могли постоять там и полюбоваться водным потоком. В комнатах, которые годами не видели света, повесили новые люстры. Библиотеку разделили на две части. Одна стала офисом, где Харриет работала, вторая осталась в прежнем качестве.

Продуманная и хорошо поданная реклама обеспечила им постояльцев определенного сорта. Более девяноста процентов их гостей были туристы из-за океана, остальные десять процентов — англичане, уже отчаявшиеся найти настоящий английский отель.

Теперь, пять лет спустя, отель летом всегда был полон, весной и осенью — заполнен наполовину.

Одной из первых задач Харриет было найти повара, хорошо знающего английскую кухню. И теперь каждый день в четыре часа в зале с зеркальными стенами, уставленном комнатными растениями в кадках, подавали чай, а к нему теплые ячменные лепешки, сделанные по местному рецепту.

Достоинства отеля быстро оценили не только местные жители, но и члены совета колледжа Оксфорда и бизнесмены из Глостера.

И когда четыре года назад в дверь постучалась Ванни Лейн, спрашивая, не нужны ли им услуги хорошего гида и организатора, Харриет приняла еще одно поистине золотое решение, тут же взяв ее на работу. И ни разу об этом не пожалела.

Молодая американка имела бешеный успех как у туристов, так и у персонала. Она мигом заставляла любого соскучившегося по дому американского гостя почувствовать, что ему уделяют то внимание, к которому он привык, и ее организаторские способности были не хуже, чем у Харриет. Уже через месяц и Фрэнки, и Харриет не могли понять, как они раньше обходились без нее.

Ванни отыскала транспортную фирму, специализировавшуюся на старых автобусах, которые появились в пятидесятых годах, и при виде их новые гости ахали от восторга и хватались за фотоаппараты.

Те из них, кто отдавал предпочтение «турам Ванни», мог выбрать такие великолепные развлечения, как поездка в двухместной коляске с открытым верхом вокруг настоящей фермы или речной круиз по Темзе с завтраком из копченого лосося. По субботам можно было посмотреть на игру в крокет на зеленой деревенской лужайке или просто побродить по окрестностям.

Ванни, как вскоре поняла Харриет, знала, чего хотят ее соотечественники. За те четыре года, которые она проработала у Харриет, она напридумывала массу развлечений — от поездки в Уорик и Шекспировский центр в Стратфорде-на-Эйвоне до посещения заповедника.

Спустившись по лестнице, женщины направились на кухню, и Ванни бросила на подругу быстрый взгляд. Она была рада, что та выглядит лучше.

Как и все, кто знал Фрэнки Пауэлл, Ванни любила ее, и смерть этой женщины десять дней назад была для нее ударом. Но все постепенно приходило в норму.

Когда они вошли в кухню, от запаха свежеиспеченного хлеба у Ванни заурчало в животе, и довольно громко. Мейзи Брайс, кухарка, подняла на них глаза и улыбнулась.

— Привет. Уже встали? — весело спросила она, взглянув в лицо Харриет. — Ты все еще бледна, дорогая. Хочешь чашечку чаю?

Улыбнувшись, Харриет села за стол.

— Когда я отказывалась от чашки чаю? — лукаво спросила она.

В прошлом году Харриет одна управлялась с пансионом, стараясь снять с плеч Фрэнки даже самый маленький груз. И сейчас она будто наяву слышала ее голос, уговаривающий племянницу продолжать работу и превратить «Уиндраш-Шеллоуз» в нечто еще более великолепное.

Ванни, просматривающая утренние газеты, спросила:

— Это сегодня ты должна поехать в Пауэлл-Хаус?

И Харриет почувствовала, как поколебалась ее уверенность в себе при мысли, что ей надо присутствовать при оглашении завещания.

Нотариус Фрэнки был в отъезде, когда она умерла, и потому до сегодняшнего дня не мог огласить завещание. Оно должно было быть прочитано в Пауэлл-Хаусе, в двадцати милях отсюда. Харриет никогда не была там. Ей к тому же совсем не улыбалось встретиться со своей бабушкой. Хотя леди Грейс Паэулл не знает, что Харриет ее внучка…

— Да, сегодня, — ответила она, и что-то в ее голосе заставило Ванни поднять голову и внимательно посмотреть на нее.

— Волнуешься? — мягко спросила она, отодвигая газеты в сторону. — Хочешь, я поеду с тобой?

Ванни всегда опекала Харриет. Это была ее первая приличная работа с тех пор, как она приехала в Англию. И теперь отель стал для нее домом. А Харриет — сестрой. Она кое-что знала о запутанной истории Пауэллов и понимала, что вечер будет для Харриет трудным.

Но Харриет улыбнулась, и то, как она расправила плечи и подняла подбородок, несколько успокоило Ванни.

— Нет-нет, не беспокойся, — сказала Харриет. — Я в порядке.

Однако, сказав это, она несколько поторопилась…

В то время когда Ванни проверяла, есть ли у мистера Амерхейма все, чтобы с удовольствием провести время на реке, на другом берегу Атлантического океана Бретт Карвер проснулся среди ночи оттого, что зазвонил телефон. Он поднял трубку, сел, не одеваясь, на большой вращающийся стул и пододвинул к себе блокнот и ручку. Когда бы ни звонил Винсент Уайт, Бретт всегда делал для себя пометки.

— Да? Ну говори же, Винс, — прорычал Бретт в телефонную трубку, подавив зевок. — Что случилось? — Бретт внешне мало изменился с тех пор, как Ванни Макаллен исчезла из дома. Ни одного седого волоса. Все тот же вес. Только те, кто хорошо его знал, заметили, что взгляд его стал более мрачным.

— Решил, что вы захотите узнать… Ларнер обратился в суд — требует, чтобы Ванни Макаллен признали умершей.

Бретт заскрипел зубами.

— Ну, это у него не выйдет. Прошло еще недостаточно времени.

Адвокаты Бретта уже пояснили ему, сколько времени должно пройти, чтобы такое стало возможным.

— Да, но он все равно пытается этого добиться. Вы же знаете Джеймса Ларнера.

Бретт действительно его знал.

— Что-нибудь еще? — резко спросил он. — Как дела с той свидетельницей во Франции?

— Мне очень жаль, Бретт, — ответил Винсент Уайт. — Я знаю, как ты на это надеялся. Но у одного из моих ребят есть новости. Из Лондона.

Винсента Уайта, хозяина одного из лучших частных детективных агентств на восточном побережье Америки, Бретт и Чак Макаллен наняли пять лет назад, чтобы найти Ванни Макаллен.

И он все еще продолжал поиски.

— О'кей, — кратко ответил Бретт. — Действуй дальше. Дай мне знать, если нападешь на что-то.

— Обязательно, — ответил Винсент и повесил трубку. Несколько секунд он смотрел на нее, покачивая головой. Эта малышка сделала все для того, чтобы ее не нашли. Он упаковал чемодан и направился в аэропорт. Следующая остановка — Лондон, аэропорт Хитроу.

Бретт Карвер тоже повесил трубку. Перед ним лежали газеты с сообщениями о том, что он собирается сделать на западном побережье. Он работал над проектом в поте лица в обстановке полной секретности, зная, что если ему это удастся, то он будет обеспечен на всю жизнь.

Но сейчас у него не было сил даже задуматься над этим. Он опять лег в постель и долго лежал, уставившись в потолок.

— Ванни, — пробормотал он, — где же ты, черт побери? Почему ты покинула меня?