(Не)сводная, или Маша для Медведя

Пролог

Маша

Вот и пригодилось платье, подаренное мне моим сводным братом. Ирина затащила меня на корпоратив. Стерва. Теперь я понимаю, с какой целью. Наглядно решила мне показать, что ОН принадлежит ей. Что только она имеет права посягать на его внимание. Липнет к нему весь вечер, с того самого момента, как я зашла в большой зал, где проходило мероприятие.

Зря она думала, что мне нечего надеть. Платье, которое купил Глеб, сидит не просто идеально, оно подчеркивает все мои формы и прелести. Тонкая ткань красиво струится по телу, а глубокое декольте в паре с полностью открытой спиной и разрезом до бедра говорят сами за себя. Потрясающее брендовое платье не просто откровенное – оно выглядит сногсшибательно, и первой, кто спотыкается, увидев меня в этом наряде, оказывается как раз Ирка.

Глеб замечает меня и хмурится, блуждающим взглядом оценивая предстоящее бедствие. Свободные мужчины тут же подтягиваются испытать судьбу и познакомиться со «свежей незатасканной девицей» – именно эти слова я слышала от брата, не желающего меня брать с собой на тусовку. Часики тикают, мой сводный смотрит на меня то угрожающе, то таким взглядом, словно никого, кроме нас двоих, больше не существует в целом мире.

Ирка бесит до помутнения рассудка, вешается ему на шею и трется всем телом, танцует с Глебом, без конца пытаясь его поцеловать. Личный спектакль для меня, будто мне ее дома не хватало, где она ходила в коротких шортах и трясла своим целлюлитом на худых костомахах. И что он в ней нашел?! Сиськи ненатуральные и морда вся перекроенная, на манер своих подружек по несчастью, ну явно к одному хирургу ходят, неужели других нет?! Или у них мода такая, под названием «найди отличие»?

Очередной засос в губы вышибает из груди воздух, и я отвожу взгляд от сладкой парочки, выпивая залпом бокал шампанского. Очередной бокал.

– Целый час за вами наблюдаю и могу с уверенностью сказать, что никого прекрасней на этом скучном празднике нет.

Слышу сомнительный комплимент – и желание немедленно отшить выдавшего его придурка поднимается с волной дурманящего опьянения.

Поднимаю свой затуманенный взгляд и вижу Глеба, у которого от злости перекосило лицо. Быстрым движением руки он опрокидывает в себя огненный напиток янтарного цвета, продолжая прожигать спину моему собеседнику.

Вот, значит, как?! Оказывается, в эту игру можно играть парами! Ну что, мой Медведь, поиграем? Я стану плохой Машуткой, а ты, как строгий старший братец, будешь бегать за мной, пытаясь приструнить.

– Маша любит сладости и леденцы на палочке, мультфильмы, игрушки, детские побрякушки. Любит проказничать и хулиганить… Привет, я Маша, – пропеваю веселым голосом, протягивая незнакомцу свою ладонь.

Высокий холеный блондин довольно приближается и, невзначай опустив мне руку на спину, игриво шепчет в ухо:

– Маша любит леденцы? А я уже люблю Машу, – вторая его рука скользит в разрез платья на бедре.

Смотрю на братца, а у него лицо делается мрачнее тучи. Глеб стоит, сжимая челюсти, и прожигает меня взглядом, словно предупреждая: «Кончай, Машка, не то я за себя не ручаюсь!» И если раньше эти же слова слетали с его губ с шуточной интонацией, то сейчас я понимаю, что ему стало совсем не до шуток.

Он вливает в себя очередной стакан горючего. Ирка с недоумением смотрит на него, силясь понять, что происходит, почему Глебушка сорвался с катушек и опустошает бар. Проследив за его взглядом, недовольно хмурится, осознав, наконец, причину, и что-то шепчет на ухо, повисая на шее.

– Маше надо выпить, – отстраняюсь я от лапающего меня наглеца, разворачиваясь, чтобы братец мог оценить разрез на платье.

Блондин быстро понимает намек и привлекает внимание бармена за стойкой. Делаю шаг назад, упираясь ягодицами в высокий барный стул. Усаживаюсь на него, закидывая ногу на ногу так, чтобы со стороны это смотрелось как можно более эффектно. Лови, Медведь, это все для тебя!

Люблю его и ненавижу! Мое искушение и наказание! За что?! Почему именно он, мой сводный брат? Почему не этот смазливый блондин, от которого пахнет женскими духами? Как можно было по уши влюбиться в сводного? Может, все дело в том, что мы выросли порознь и абсолютно ничего не знали друг о друге?

– Машутка, никогда тебя раньше не видел на наших тусовках, новенькая? – протягивает блондин мне бокал с золотистым напитком.

– Почти… – многозначительно отвечаю я, откидываясь на спинку стула.

– Меня зовут Юрий, и я в поиске… – его рука вновь ложится мне на спину.

– И я в поиске: смысла жизни! – веду плечом, пытаясь стряхнуть его руку и выискивая моего Медведя, которого потеряла в толпе.

Грозный, наполненный отчетливой угрозой голос Глеба раздается так неожиданно, что на секунду трезвею.

– Лапы убрал от нее, придурок! – свирепым взглядом зыркает он на блондина.

Мой новый знакомый застывает, но, увидев перед собой моего рассвирепевшего брата, отступает и произносит с вызовом в голосе:

– Глеб Медведев! Какие люди, давно не виделись! Насколько я помню, у тебя уже есть дама сердца, вы так мило зажимались…

– Руки убрал от моей сестры! Немедленно…

– Глеб! – пытаюсь я вставить слово, да только брат с силой отпихивает напыщенного блондина и, взяв меня за руку, тащит к выходу.

– Стой! Чего несешься, словно угорелый?

– Тебе что было сказано? Дома сидеть! А ты?! – сильнее стискивает он мою ладонь, таща за собой на выход.

– Там скучно! Перестань, куда ты меня тянешь?

– Домой! – рыкает в ответ, действительно напоминая разъяренного медведя.

Кажется, я слегка перестаралась, заигравшись.

– А как же Ира? – упоминаю о его спутнице.

– Не маленькая, дорогу домой найдет!

– А я, значит, маленькая! Я, между прочим, совершеннолетняя, и могу делать то, что хочу!

– Не пока я отвечаю за тебя и не у меня в доме!

– Но это и мой дом! Или, может, ты хочешь, чтобы я уехала? – несет меня не в ту степь.

– Хочу… – выругавшись сквозь зубы, он резко тормозит, оглядываясь в поисках такси, – не важно, чего я хочу!

И вот так всегда с ним. Хочет там чего-то себе, а я, значит, не хочу! Похоже, я перебрала с выпивкой, потому что в голову лезут самые безумные желания. Запретные и до боли сладкие. Хочу! Его хочу…

До дому мы доезжаем молча, каждый думает о своем.

Я пытаюсь потушить пожар внутри, вызванный одним его взглядом, легким прикосновением руки к моей спине, когда он усаживал меня на заднее сиденье такси, терпким и таким желанным запахом, который въелся в мозг с нашей первой встречи. Но все тщетно. Стоит только вернуться в пустой дом, где в это время, кроме нас, нет ни души, меня накрывает новой волной пагубной страсти.

Стараясь избежать ошибки, прямиком отправляюсь на задний двор к бассейну. Немного прохладного воздуха не помешает, чтобы охладить воспаленное воображение. Засмотревшись на ровную гладь воды, я останавливаюсь в шаге от бортика бассейна и пытаюсь выровнять дыхание.

Плевать на Глеба, ненавижу! От переполняющих меня эмоций пытаюсь топнуть ногой, да только каблук застревает в пластмассовом фильтре у края бассейна, и я, потеряв равновесие, падаю в воду.

Кто дернул остановиться там, где самое глубокое место, ведь плавать я не умею? Барахтаюсь и пытаюсь вспомнить короткие уроки, которые мне давал мамин знакомый. Спокойствие, только спокойствие! Еще это платье, которое мешает и сковывает движения! Закрываю глаза, стараясь расслабиться и начать грести. Как же тяжело! Мне срочно нужен глоток воздуха… Еще мгновение – и я не выдержу.

Сильные руки хватают меня в охапку и тянут в конец бассейна, где вода доходит только до пупка. Хорошая встряска и злобный голос Глеба вырывают из дурмана:

– Ты что творишь! – в очередной раз он трясет меня за плечи.

Открываю глаза – и тону в его потемневшем взгляде. Такой желанный, в мокром костюме, с темных волос вода капает прямиком на его чувственные губы. Потеряв рассудок и не в силах больше себя сдерживать, я впиваюсь в них поцелуем. Прижимаясь всем телом к его мощной груди, проникаю языком в рот, пробуя на вкус самого желанного мужчину, ловя его каждый вздох вперемешку с собственными стонами. Наша одежда трещит по швам от лихорадочного раздевания. Я мечусь в его объятьях, боюсь, что он остановится, а еще больше боюсь, что сама его остановлю. Резкие быстрые движения – и мы оба полностью обнажены. «Не останавливайся!» – вопит мой разум. Хотя, какой разум? Его нет и в помине. Безумие, но такое желанное и долгожданное. Первый толчок в моем теле и сладостный вскрик заставляют забыть обо всем, превращая этот вечер в самый невероятный в жизни.

Глеб

Меня будит головная боль. В ушах что-то противно звенит, и кажется, будто на виски обрушились разом десятки крошечных молоточков.

За окном давно день: солнце уже высоко. Морщась, смотрю на часы, понимая, что опоздал везде, куда только можно. Как это вообще вышло, почему не услышал будильника? Неужели так сильно перебрал накануне, что полностью отрубился от реальности?

В комнате кавардак, стул перевернут, вещи разбросаны. Я с кем-то дрался что ли? Осматриваю руки, ощупываю лицо на предмет повреждений. Вроде бы все цело. Да и кроме саднящей тяжести в висках больше не чувствую никакой боли.

Сажусь на постели, потягиваясь и пытаясь размять затекшие плечи. Где мой телефон? Надо позвонить в офис и предупредить, что скоро приеду. И выяснить заодно, как там дела.

Тянусь к тумбочке за аппаратом, выныривая из-под укрывавшего меня одеяла, и тут же застываю, оторопело рассматривая собственное тело. Какого лешего я спал полностью голым? И с кем?

Забыв телефон, поворачиваясь обратно, впиваясь взглядом в опустевшую постель. И в памяти одна за другой начинают оживать картинки прошедшей ночи.

Остатки хмельного дурмана развеиваются, когда до меня доходит, что именно случилось.

Сгребаю руками и без того смятую простынь и рычу, когда ощущаю на ткани слабый запах ЕЕ парфюма. Как же меня угораздило-то, а? Ведь и выпил не так много, да и никогда после алкоголя не терял голову настолько, чтобы перестать соображать. Хотя с сестрицей своей я и без выпивки разума лишился.

Придурок! Медведев, что ты натворил?! Клялся же, что будешь вести себя правильно!

Срывающийся с губ звук теперь напоминает уже не рычание. Наверно, именно так чувствует себя загнанный в силки дикий зверь. Скулит, как щенок, метаясь по клетке и не находя выхода.

Мало ли баб на свете? Так нет же, меня именно на ней заклинило! С самой первой встречи. Как глянула на меня своими огромными глазами – словно под кожу пробралась. Пробудила во мне все самые низменные, затаенные инстинкты.

Ведь не мальчишка уже давно, у которого гормоны шкалят, взрослый мужик. До кризиса среднего возраста вроде бы далеко еще. И в руках себя держать умею. Умел… До нее.

Девчонка стала моим наваждением. Превратилась в навязчивую идею. Я не только избавиться от мыслей о ней не мог, даже с Иркой в постели представлял, что рядом со мной она… Маша. Моя сводная сестра…

Но как же вышло, что вчера я совсем с катушек слетел? Да и не звал же ее на эту дурацкую вечеринку! Не должна была она там появиться. Как и зачем пришла – не помню. И говорили ли с ней о чем-то. Ничего не помню. Только податливое тело в своих руках. Облако волос, окутавших плечи, когда она оказалась сверху, оседлав мои бедра. Грудь идеальной формы, подрагивающую при каждом новом толчке. Завораживающее зрелище, пьянящее сильнее любого напитка.

Хуже всего было то, что я не насытился ни хрена. Как гребаный наркоман, получил заветную дозу, да только не полегчало – еще хуже стало. Теперь я ещё больше её хочу. До физической боли. Мечтаю повторить все то, что допустил в пьяном угаре. Но так, чтоб с ясной головой теперь. Чтобы смаковать каждое мгновенье с ней. Испробовать, вылизать каждый кусочек вожделенного тела. Чтобы стонала подо мной, умоляя об освобождении. Чтобы имя мое выкрикивала, содрогаясь в сладком экстазе. Чтобы запахом моим пропиталась, а на нежной коже заалели следы от моих ненасытных губ.

Но я и на то, что уже случилось, не имел права. Вообще не должен был прикасаться к ней. Не говоря уже о том, чтобы мечтать о большем.

И самый главный вопрос: где она сейчас? Зная эту девчонку, даже страшно представить, что могла учудить. Ведь не хуже меня должна понимать, что произошла катастрофа.

Стоит мне встать, как головная боль усиливается, но это уже не имеет значения. Сейчас важно другое: я должен ее найти! Кидаюсь к шкафу, натягивая первые попавшиеся штаны и вылетаю в коридор, почти сразу же натыкаясь на домработницу.

Светлана ахает, взирая на меня расширившимися от ужаса глазами. Еще бы: раньше я ни разу не скакал перед ней в полуголом виде. Ничего, переживет!

– Глеб Александрович… с ва-а-ами все хоро-о-о-шо?

– Маша где? – рявкаю, пропуская мимо ушей ее вопрос. Мое состояние сейчас – дело десятое.

– Так уе-е-хала она… утром еще… – заикается в ответ и осторожно уточняет: – А по-о-чему – не сказала. Что-то слу-у-чило-ось?

Уехала… Выходит, и тут я опоздал. Закрываю глаза, прижимаясь лбом к прохладной стене. Боль в висках нарастает, обостряясь до тошноты. Еще как случилось… Мы случились…