Не тот муж

Глава 9

– Приехали, – пробасил немногословный помощник Дима. – Аделаида Георгиевна, я помогу вам выйти?

Глядя на этого Диму, мне показалось, что все помощники были сделаны из одного теста. Они были крупными, с какими-то дефектами на лице и жутко не общительными при этом. У Димы не было шрама, но у него не работали мимические мышцы – его лицо не выражало ровным счетом ничего.

– Не надо, Дима, я сама, – выдохнула женщина, но свесив ножку за пределы автомобиля. – Просто я утомилась сегодня, столько всего навалилось и эта новость…

С того момента, как были произнесены слова об этом Сергее Юрьевиче, Аделаида Георгиевна больше не произнесла ни слова.

– Я ответила на часть твоих вопросов, Артемила? – спросила она, оглянувшись напоследок. – Дай мне отдохнуть, милая.

Дима помог бабушке выбраться, а меня оставил одну в стремительно холодеющий иномарке. Машина была другой, но цвет ее салона тоже оказался шоколадным, напомнив мне об утреннем знакомце, отозвавшись в душе теплым воспоминанием. Это был не он! Не на него напал папа. Но легче почему не стало.

– Не надо было идти туда, – прошептала я себе под нос. – Тогда бы ничего не случилось.

Несколько минут я сидела в авто и вспоминала события этого дня. Руки то сжимались в кулаки, то ослабевали. Я думала о своих слабостях и обидах. Надо было не поддаваться желанию увидеть Костю после случившегося на пустыре. Но поступок Лизки взял и поставил точку в моем решении.

– Артемида?

Я вздрогнула от молодого и неожиданно звонкого женского голоса. Голос Аделаиды был тих и ослабевал с каждой новой минутой, превращаясь в невнятное старушечье бормотание. Так что надо понимать почему я испугалась появлению молодой женщины, которая живо взобралась в салон автомобиля.

– Оставил тебя и ничего не сказал? – спросила она, усевшись на место Аделаиды и захлопнула дверь, закутавшись в шаль и поежившись при этом.

– Вы моя бабушка? – спросила я, одномоментно придя к выводу, что это семейство изредка, но все-таки отхлебывает от фляжки с эликсиром вечной молодости.

Незнакомка нахмурилась, но тут же опомнилась и даже потерла место на переносице.

– Так плохо выгляжу? – спросила она озабоченно. – Это я не отошла от перелета.

Она выглядела молодо и свежо. Бежевый костюм из брюк, свитера и проглядывающей из-под него рубашки усиливал это впечатление.

– Холодно тут, – сказала блондинка со стянутыми в пучок светлыми волосами. – Ты не замерзла?

Она спохватилась, а я почему-то усмехнулась этому.

– Нет. Так кто вы?

– Я выходит, что твоя тетка. Я жена брата твоей мамы. Меня зовут Марина, кстати. А ты Артемида?

Я кивнула на повторившийся вопрос.

– Я пришла за тобой. Так и поняла, что Дима оставил тебя в машине. Давай я провожу тебя в дом?

Я вздохнула и кивнула еще раз. Выбирать провожатых я не могла и не хотела. Да и не имела я против Марины ничего. Но вдруг стало так тоскливо, что захотелось домой, на старенькую кухню с перекрашенными шкафчиками, и чтобы папа сидел напротив, ел и хвалил мою стряпню. Чтобы все было привычно, понятно и спокойно, а не так.

– Дима очень привязан к Аделаиде. Она помогла ему когда-то. Вытащила из тюрьмы… Как вытащила?

Марина вдруг задумалась и даже свела брови на переносице, словно это на самом деле имела большое значение.

– Не дала американцам арестовать его, – наконец определилась она и добавила шепотом. – Он остался и теперь ходит за ней хвостом.

Я шла за женщиной, разглядывая большой и ярко освещенный дом. Но буквально на глазах окна в нем гасли, уступая освещение уличным фонарям.

– Не обращай внимания на окна, – продолжала болтать моя тетка, видимо заметив мой взгляд. – Аделаида Георгиевна не любит, когда ночью светло, как днем.

Я поднялась по ступенькам и прошла в дом следом за Мариной, буквально тут же почувствовав себя чужой.

– Она заснуть не может.

Обстановка и запахи широкой прихожей сделали меня не маленькой, а как будто бы замарашкой-Золушкой в залах дворца. Или тем самым щенком-найденышем, о котором размышляла, попав в клинику доктора Павлова.

– А я не уверена, что усну. Только не после джетлага. Она позвонила Андрею. А он попросил приехать меня. У него служба и он не может сорваться вот так просто. Хорошо, что для нас всегда держат места на рейсах, иначе тебе сидеть в машине пока…

Марина вдруг осеклась и остановилась, посмотрев на меня. Она медлила минуту, прежде чем ее плечи расслабились.

– Ты извини меня за то, что я так много болтаю.

Я дернула плечом. Мне не хотелось ничего кроме одного – вернуться на день назад и изменить всё. Жаль только, что это было участью героинь фэнтезийных романов.

– Я просто совсем не умею вести себя с детьми. У нас с Андрюшей нет детей, а я…

– Мне семнадцать, – перебила я, ощущая, что меня сваливается нечто вроде отупения. – Я не ребенок и даже не подросток.

Я не храбрилась и не вредничала. Просто до меня вдруг дошло, что так оно и есть. Еще год и мне будет восемнадцать. Я получу паспорт. Но только это будет книжка с гербами и фотографией, а по факту не изменится ничего. Ну смогу я голосовать и что? Я скорее всего и не пойду делать это, потому что по словам папы с нами или без нас все уже решено. Тогда почему бы не обозначить эту грань уже сейчас?

– Просто ты выглядишь такой испуганной – сказала женщина, заправив прядь за ухо. – Ты не беспокойся о вещах – с ними ничего не случится, и Дима принесет их позже.

Она вдруг всплеснула руками, подошла и обняла меня, окутав приятными ароматом неизвестного мне парфюма. Поступок был неожиданным. Я не успела отстраниться, только покачнулась, как Марина вновь заговорила и объяснила все.

– Читала, что это самый действенный способ успокоить кого-то и поддержать, – говорила женщина над моей головой. – И совсем неважно кто это сделает совершенно незнакомый человек или жутко близкий и родной.

Автор статьи был прав – мне действительно полегчало немного. Во всяком случае прошло это ощущение нереальности происходящего и невероятной тяжести на душе.

– Правда?

Я кивнула, прижатая лбом к мягкому джемперу. Чувство тревоги в ее объятиях не много ослабло.

– Ты может быть есть хочешь? Люся пирожков напекла с пшеном и брусникой.

Я не знала кто такая Люся. Но есть не хотелось от слова «вообще».

– Нет, – выдала я тихо, отлепившись от нее. – Покажите мне мою комнату, пожалуйста.

Запнувшись, я посмотрела на нее с вопросом.

– Да. Я тебя вела в твою комнату. Она чудесная. Очень уютная. Но потом подумала… Ты точно не хочешь есть?

– Нет.

Я хотела полежать, желательно зарывшись под одеяло и сделала это буквально через несколько минут, когда осталась одна. Марина что-то сказала про вещи и про то, что принесет их мне, а через минуту я уже не воспринимала ничего. Может быть, прошло больше времени, а может и меньше, но едва оглядев погруженную в полумрак комнату, я рухнула на кровать, вздохнула запах чистого белья и забылась крепким сном.

– Ида, я принесла тебе чаю, – послышалось мне откуда-то издалека знакомым звонким голосом, который повторил уже тише уносясь в даль. – Ида?..

Проснулась от того, что даже во сне мне думала о том, что произошло и о том, как же там папа, я вдруг решила, что все это кошмар и только.

Но это был не он.

Я лежала в кровати в совершенно незнакомой комнате. Очень уютной и светлой с красивой хрустальной люстрой под потолком. Никогда не видела таких – дизайнер приглушил искрящееся великолепие деревянными бусами бежевого и белого цвета.

– Кто-то очень любит бежевый, – проговорила я, смяв такого же цвета одеяло, но с темно-серыми линиями рисунка по нему.

В ногах валялась куча подушек знакомой белой, бежевой, серой и неожиданно розовой расцветки. Словно кто-то в последний момент подумал и решил сделать комнату хоть немного девчачьей.

В следующую секунду очень громко закричал петух и не прояснил-не разогнал ничего. Я была в доме у незнакомой, но родной бабушки, а папа ночевал в тюрьме.

Мне опять стало страшно.

Он был не на работе в ночь. Ему нельзя было позвонить и спросить почему он задерживается и как у него дела. Теперь вообще никак.

– Она так долго спит, – раздалось громким шепотом из-за двери, но совершенно знакомым голосом Марины.

Кажется, что жена брата моей мамы не умела говорить тихо.

– Я беспокоюсь.

– Марина, перестань нагнетать. Это нормально. Девочка столько всего пережила за вчерашний день. Аделаида вон не встает…

– Но Аделаида не девушка, – продолжала гнуть свое Марина. – Я читала, что молодой организм лабильнее и быстрее приспосабливается к самым неожиданным условиям.

Тетка похоже читала всю ночь, восполняя пробелы в знаниях о не детях и не взрослых одновременно. Я скривила губы, сев на кровати, открыла рот, чтобы сказать, что проснулась или даже просто позвать беспокоящуюся тетку. Она несмотря на некую суетливость располагала меня к себе все больше и больше.

– Марина, ничего страшного не происходит, – как будто бы повторил некий мужчина. – Поверь мне.

У кого-то было очень много и мало терпения одновременно. Это чувствовалось по интонациям.

– Хорошо.

– Марина? – позвала я, распустив волосы и вновь собрав их в высокий хвост. – Я вас слышу и уже проснулась.

Я решила не делать вид, что ничего не слышала. В книгах пишут, что подслушивать чужие разговоры мерзко, но, признавшись, становится легче на душе.

– Вот видишь, – сказал мужчина за дверью, а потом открыл дверь и пропустил женщину перед собой. – Можно мне присоединиться к вам, Артемида?

Я кивнула, вновь ощутив себя пораженной в самое сердце. Я попала в другую Вселенную. Наверное, это была параллельная реальность. В ней спрашивали мое мнение и считались с ним. Тут у меня было личное пространство и были те, кто соблюдал его.

– Да, конечно, – ответила я и поправила рукав задравшийся рукав футболки.

Марина проскользнула в комнату и остановилась возле кровати с виноватым видом, а следом за ней прошел мужчина очень похожий на Чехова, но только без пенсне и современном прикиде. Зачесанные назад русые волосы, вытянутое лицо, высокий лоб, внимательный взгляд темных глаз, прямой нос и аккуратно подстриженные бородка и усы. Вылитый Чехов!

– Как вы себя чувствуете, Артемида? – он повертелся на месте, нашел взглядом пуф и придвинул его к кровати, зацепив кончиком туфли. – Вы позволите?

После моего кивка он присел рядом и скрестил руки на коленках.

– Хорошо, – не уверено произнесла я, решая, а стоит ли упоминать душевное состояние. – А вы?..

В этот раз я решила не гадать и не строить предположений.

– Я Леонид Львович. Лечащий врач Аделаиды Георгиевны и всей семьи Спасских.

А еще потомок Чехова. Но об этом он предпочёл не говорить или же тщательно косил под этого персонажа.

– Взгляд ясный, пульс в норме, речь связная.

Он наградил меня сдержанной улыбкой, а потом бросил взгляд в сторону Марины. В нем читался укор и улыбка.

– Если тебя будет беспокоить что-то, Артемида, то я настоятельно прошу тебя обращаться ко мне и ни в коем случае не стесняться ничего. Договорились?

Я кивнула, а потом опомнившись сказала:

– Хорошо.

С этими кивками головы и покачиваниями подбородком недолго превратиться в китайского болвана.

– А теперь я с вашего позволения откланяюсь.

Я и Марина проводили его взглядами, а потом уставились друг на друга.

– Прости! – сказала женщина, помедлила немного и бросилась ко мне в ноги. – Я просто беспокоилась.

Не вымаливать прощение, разумеется, а просто устраиваясь среди подушек.

– Ты спала, как убитая и не реагировала ни на что, даже на крики нашего Карла.

– Кого?

– Петуха, которого завела Люся, – объяснила женщина, протянув и потрогав кончик убранных в хвост волос. – Планировала, что на суп, а он остался.

Марина умела выдавать очень много нужной и не нужной информации одновременно. С одной стороны мне, наверное, ник чему было знать все эти подробности, а с другой, мне придется остаться здесь на какое-то время и надо бы узнать быт этой семьи.

– Аделина обычно требует, чтобы его зарубили, ощипали и сварили, но только не сегодня. Случившееся выбило ее из колеи.

Это тоже произошло из-за меня. Она пообщалась со мной и узнала, что ее и всех, кто был так дорог ей, не было в моей жизни никогда. Некогда любимая внучка отреклась от всего, что было связано с ней.

– Марин, что там с папой? – перебила я поток сознания. – Адвокат звонил Аделине?

Марина вздохнула и даже выпрямилась. Хотя, осанка у нее и так была идеальной.

– Леонид попросил связаться с ним этим утром и пока оставить Аделаиду в покое. Я позвонила Андрею, и он сказал, что переведет звонки на себя.

Я покусала нижнюю губку, размышляя.

– Марина, я хотела бы поговорить с адвокатом и узнать обо всем.

– Но, – замялась эта красивая женщина.

– Он мой папа и я хочу знать, что происходит сейчас и не ждать, что скажет ваш Андрей.