(Не)твой Сладкий Папочка

Глава 32

Перед глазами все плывет, но я прошу Леонида твердо:

— Поставь меня, пожалуйста, — и он медленно опускает меня на ноги.

— Олег? — мама обретает дар речи первой. — Добро пожаловать… То есть… с возвращением. Вы давно прилетели? А мы тут… ох, даже не представляете…

Пробормотав эти бессвязные предложения, мама беспомощно замолкает.

Поворачиваюсь к Олегу, чувствуя, как щеки начинают гореть от смущения, от страха, от злости что все вышло так по-глупому! Я хотела встретить его в аэропорту, сотни раз за эти дни представляла, как бросаюсь ему на шею. А что по итогу вышло? Ну почему я такая невезучая!

Олег выглядит потрясающе. На нем очень стильная дорогая кожаная куртка темно-коричневого цвета, ботинки-казаки ручной работы, тоном чуть светлее. У меня ощущение, что я на его фоне выгляжу совершенной идиоткой. Он такой красивый… Еще красивее чем когда либо, у меня горло перехватывает от любви и одновременно отчаяния. Меня трясет от страха, что он сейчас развернется и уйдет. Но Архипов не уходит, тоже разглядывает меня. Внимательно… Отстраненно. Его спокойная самоуверенность действует мне на нервы. Но он хотя бы все еще здесь… И букет не бросает… Но ему явно не нравится ситуация. Оно и понятно, кому такое понравится?

— Привет, — не узнаю собственный голос, какой-то ломаный, сиплый. Меня колотит от чувства вины, хотя я ни в чем не виновата… Изменять Архипову уж точно не собиралась. Но чувствую себя почему-то именно так. Словно он меня в постели с мужчиной застал. — Когда ты прилетел?

— Только что, — следует спокойный ответ. — Это тебе, — протягивает мне букет. Равнодушно, так, словно он устал его держать и отдает только поэтому. Принимаю букет, очень красивый, дизайнерский, яркий, из разных цветов… прячу в нем лицо, меня начинают душить слезы.

— Да что же мы стоим в подъезде! — снова берет ситуацию в руки мама. — Еще раз, с приездом, Олег. Проходите. У нас тут такое…

В маминых руках выписка из больницы, лист дрожит, выдавая нервозность. Она неловко, не с первого раза попадает ключами в замок. И вот, наконец, все мы заходим в квартиру. Меня начинает злить Леонид. Я понимаю, что он не виноват, он возможно не сообразит, кого мы встретили на пороге… Хотя не так уж трудно догадаться. Мне дико хочется, чтобы Леня ушел. Но он и не думает это делать, ведет себя как ни в чем не бывало, ухаживает за мамой, помогает ей с сумками…

Бросаю быстрый взгляд на Олега — он пристально смотрит на документ в маминой руке…. Вот уж точно, не так я хотела сообщить любимому о ребенке! Вырываю документы, сбрасываю кроссовки и почти бегом скрываюсь в своей комнате. Мне надо переодеться. Я чувствую себя глупо. Нет, первым делом надо подзарядить чертов телефон и увидеть есть ли сообщения от Олега!

Следом в мою комнату забегает мама:

— Ох, что делать то? — в ее голосе неподдельная тревога.

— Олег ушел? — спрашиваю испуганно.

— Нет, оба не собираются уходить! — отвечает нервно. — Я их на кухне обоих посадила, обеда ждут. Конечно, хорошо бы Леониду уйти в такой ситуации, то есть намекнуть бы парню… но он столько помогал нам, ох, у меня не хватило совести самой сказать. А сам он что-то не торопится вникнуть в ситуацию…, — добавляет почти шепотом.

— Ясно, — вздыхаю. Меня охватывает еще большее отчаяние от мысли, что может предположить Олег. Снова вспоминаю сцену возле лифта. Я в пижаме, на руках бывшего парня… Архипов может подумать, что я у него ночевала!

— Нужно показать Олегу документы из больницы, — мама словно читает мои мысли. — Объяснить, что тебя оттуда привезли…

— В документах написано, что я беременна, мам. Я не хочу сообщить Олегу это вот так… Как оправдание, наспех. Я хотела, чтобы это был красивый, незабываемый момент, — меня снова душат слезы.

— Детка, не переживай так. Ну что поделать, красивых моментов вашей жизни будет ещё много! Если ты его любишь и не хочешь потерять, надо сказать сейчас все как есть, чтобы он не додумал чего.

— Мам, он уехал и почти не писал, а я ничего плохого не сделала, и ни с кем ему не изменила. Я не буду оправдываться и пихать ему фотографию с УЗИ! Не буду удерживать ребенком!

Теперь чувствую сильную злость, ведь я и правда не сделала ничего криминального! Если Олег любит меня, то выслушает, но наедине, спокойно. А не наспех и при Лёне.

— Ну и упрямая же ты, и глупая, — ворчит мама. — Потому что юная, и не понимаешь, как можно разрушить всё простым недопониманием. Сейчас точно не время для гордости, Яна.

— Мам, пошли на кухню, там же еду ждут. Я помогу тебе накрыть на стол.

— Ты же переодеться хотела…

— И так сойдет, — мне вдруг становится абсолютно все равно на то как выгляжу, да и вообще на все. — И еще раз, прошу, можешь говорить о чем угодно, только не о моей беременности, — предупреждаю родительницу. — Прошу тебя. Мне сначала нужно понять, в какой ситуации с Олегом нахожусь.

А для этого мне нужно подзарядить телефон и узнать, писал ли он что-то пока я была без связи. Хотя-бы сообщил о приезде, или решил таким образом меня проверить? Включаю зарядку и на нетвердых ногах выхожу вслед за мамой из своей комнаты. Зайдя на кухню, первое что испытываю — желание зажмуриться: оба мужчины сидят друг напротив друга. Всей душой надеюсь, что Олег не допрашивал Леонида, а то от моей тайны и ошметка не останется…

— Сейчас, мои дорогие, о, супчик уже разогрелся, я его на таймер поставила, — начинает хлопотать мама. — Я к твоему приезду столько всего наготовила, детка, хотела тебя вкусняшками порадовать. — Олег, вам налить супа?

Архипов молча кивает, мама расставляет тарелки, рассаживаемся кое-как за небольшим столом. Леонид осыпает мамину готовку комплиментами, я не поднимаю головы от тарелки. В голове почему-то крутится сцена из маминого любимого фильма «Москва слезам не верит». Когда герой Баталова узнает, что его обманывали. Ну, там был пустяк — героиня скрывала что она директор большого предприятия и по статусу выше героя, и получает больше. Тяжелая сцена, после которой герой пропадает, а героиня плачет безутешно. Меня ждет то же самое? Каждую секунду жду, что Олег встанет и уйдет. И я больше никогда его не увижу.

— Спасибо вам огромное, — говорит Леонид. — Никогда такого супа вкусного не ел.

— Хочешь добавки? — заботливо отвечает мама.

Вскидываю подбородок и посылаю родительнице взгляд полный ярости. На ее лице растерянность, она мне отвечает гримасой и одними губами: прости, я не нарочно, вырвалось.

Олег к своей тарелке даже не притронулся. Понятно, что пока здесь Леонид, Олег будет напряжен и ситуация будет только ухудшаться. Но как сказать человеку, который возил твою мать к тебе в больницу, заботился и делал все от него зависящее, чтобы помочь, чтобы он теперь ушел из твоего дома? Тем более вот так, при всех… А позвать на минуточку в коридор — тоже так себе выход… Поэтому остается лишь сидеть, стискивая руки.

Олег вдруг резко поднимается из-за стола.

— Мне пора. Проводишь? — смотрит на меня.

У меня ноги как из свинца. Нет сил подняться. Но я киваю.

— Д-да. Конечно.

Не знаю как выхожу из-за стола и следую за Олегом в коридор.

«Я его потеряла, потеряла», — колотится в голове.

Дура убогая, все через одно место у меня. Что сделать? На колени встать? Умолять? Но мне не за что унижаться. Я не сделала…

— Нам надо поговорить, — прерывает поток мыслей Архипов.

— Да, конечно.

— Прямо сейчас.

— Хорошо…

Олег открывает сам входную дверь, и я выхожу за ним, точно под гипнозом. Подойдя к лифту, Архипов морщится как от зубной боли — явно вспомнил картину нашей встречи. Подумав об этом, чувствую, как щеки начинают гореть.

Заходим в лифт. Не знаю куда мы направляемся, где состоится разговор. Но знаю, что в любом случае готова следовать за этим мужчиной, хоть на край света. Я безумно его люблю…

Опускаю голову вниз, чтобы скрыть подступившие слезы. Не могу понять, что меня беспокоит, какой-то дискомфорт… И только потом понимаю. Олег-то переобулся. Накинул куртку, пока были в коридоре. А я так и выперлась, в чем была. В пижаме и домашних тапочках…

— Ой! — восклицаю испуганно.

— Что? — хмурится Архипов.

— Я…в пижаме.

— Ты только сейчас это поняла? — голос звучит еще более грубо. Мне становится не по себе. От Архипова явно не ускользнула ни одна деталь произошедшего. Но его уж точно злит не моя безумная пижама. Двери лифта открываются на первом этаже, Олег берет меня за руку.

На улице моросит дождь, но совсем мелкий, пока идем к машине. В молчании. Сажусь на переднее сиденье, пристегиваюсь. Мы будем разговаривать здесь? Или поедем куда-то? Так переживаю, что не могу даже спросить…

Олег заводит мотор и выезжает с парковки.

— Прости меня, пожалуйста, — произношу тихо.

Но он ничего не отвечает, сосредоточен на дороге. Понимаю, что тут разговаривать не время и не место. Мне плохо. Очень плохо. Даже надежда, появившаяся в момент, когда он взял меня за руку, стремительно тает, становится призрачной. Откидываю голову на сидение, закрываю глаза, веки словно свинцом налиты. Голова слегка плывет.

Всю дорогу пребываю в полудреме. Распахиваю глаза только когда автомобиль останавливается. Выглядываю в окно — мы во дворе дома Олега. Там, где все начиналось. По позвоночнику пробегает дрожь. Зачем он привез меня сюда, если это конец? Или не конец? Что мне сказать ему? Просить прощения? Тогда как я уже попросила… хоть и сама не поняла за что… а он — даже не ответил.

В полном молчании покидаем автомобиль, идем к подъезду. Снова лифт, нужный этаж, знакомая дверь. Все как в тумане. И только когда Олег закрывает квартиру, словно отсекая от нас остальной мир, то нарушает молчание.

— За что мне тебя простить, девочка? — берет меня двумя пальцами за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.

По моему лицу текут слезы. Сначала пара капель в уголках глаз, но их становится все больше.

— За эту ужасную встречу…, - невольно всхлипываю, как ребенок.

— И все?

Вглядывается в мое лицо пристально, внимательно, пытливо.

— Если ты хочешь спросить, изменяла ли я тебе…

— Ты мне дашь по лицу, — заканчивает за меня Олег, усмехаясь. Этот голос… глубокий, звучный, мужественный… Он словно обволакивает меня теплым одеялом, отсекая весь остальной мир. Я умру без этого голоса, без этой силы… Просто не выживу…

— Нет… Я не собираюсь бить тебя по лицу. Я… и не думала ни о каких изменах. Клянусь. Хотя выглядит все…

— И все же тебе есть о чем мне рассказать, — в голосе Олега нет злости или раздражения. Лишь усталость. Что мне сказать ему? Я пережила за эти дни его отсутствия много всего. Сразу и не расскажешь.

Отрицать бесполезно. Киваю.

— Мне есть что рассказать. И о чем спросить. Если разрешишь…

Угольки надежды, которую втайне от себя хранила в сердце, снова вспыхивают красноватым пламенем.

— Пойдем, — Архипов берет меня за руку. Мне почему-то сразу приходит в голову, что отведет меня в кабинет, сядет в свое высокое кресло и будет смотреть свысока. Но мы оказываемся в спальне. Олег садится в изножье постели. Оглядывает меня жадно, внимательно.

— Ты похудела… — произносит вдруг с искренним беспокойством. — Иди ко мне, малышка.

— Сначала… нам надо поговорить. Скажи, что веришь мне! — произношу требовательно.

Не обращая внимания на мое сопротивление, Олег притягивает меня к себе. Я все еще полна решимости продолжить разговор, но меня окутывает ощущение тепла, как же приятно чувствовать исходящую от него силу, и… заботу.

— Не сопротивляйся мне. Дай мне посмотреть на тебя.

— Ты нашел Дашу? Как она? Все хорошо? Я очень переживала… Я попала в больницу, у меня разрядился телефон. Не знаю, писал ли ты мне в эти два дня. Все так запуталось. И я конечно сама виновата…

— Погоди. Не торопись, маленькая, — выдыхает мне в шею Олег, гладит меня по голове, начинает распутывать пучок. Волосы рассыпаются по плечам, принося облегчение. Ненавижу, когда они долго стянуты. — Черт, я так соскучился. Адски. Не представляешь, как мне трудно сейчас разговаривать. Я хочу коснуться тебя. Почувствовать тебя. Ты мне нужна, малышка. Безумно нужна…

Все вопросы вылетают из головы. Не могу возражать, не могу сопротивляться. Полностью сосредоточена, поглощена, одержима этим мужчиной, он — целый мир для меня. Вселенная. Ощущаю каждое его движение, как его рука опускается мне на плечо. Олег притягивает меня к себе еще ближе. Его взгляд скользит по моему лицу, словно оставляя горящие следы. Прежде чем осознаю, куда все идет, губы Олега находят мои и впиваются в них жестко, неумолимо. В ответ все мое тело содрогается мучительно сладко, и я отвечаю на поцелуй.

Руки Олега обнимают мои плечи, сжимают сильно, затем проходятся вдоль позвоночника, поцелуи становятся еще более глубокими и страстными. Он стаскивает мой дурацкий свитшот, сдирает бюстгальтер, ловко расстегивая буквально за секунду. Я в ответ начинаю расстегивать его рубашку. Мои груди с мучительно ноющими сосками, расплющиваются о твердую мужскую грудь, но я лишь подаюсь еще ближе, обхватываю талию Архипова ногами. Олег в ответ сжимает своими большими ладонями мою голову, его пальцы зарываются в мои волосы…

Какое же блаженство быть в объятиях этого мужчины! Ни с чем не сравнимое, запредельное. Кажется, я сейчас растаю окончательно в его руках. Мне плевать на разговоры, вопросы и ответы…

Рука Олега скользит мне на грудь, гладит соски, чуть сжимая их, дразня, возбуждая до предела…

— Я люблю… люблю тебя, — вырывается у меня всхлип.

— Моя сладкая девочка. Я истосковался по тебе, — рычит Олег хрипло. — Схожу с ума. Не могу больше ждать!

Я и сама не могу, мне необходимо чувствовать его еще полнее, ближе, обнаженного полностью. Руки тянутся к пряжке ремня, но так дрожат, что ничего не получается. Резко отстраняюсь, чтобы встать, так раздеваться удобнее, и чуть не падаю. Олег подхватывает меня в последний момент. Боже, вот только не хватало что-нибудь сломать себе во время любовной прелюдии!

— Прости… всхлипываю как ребенок. Я ужасно неуклюжая…

— Ты прекрасна, малыш, — возражает Олег хриплым голосом, и моя кровь кажется сейчас закипит от желания. — Все в порядке. Не спеши…

Смотрю в потемневшие от страсти глаза.

— Я так… тосковала по тебе. Не могу не спешить… Ты мне так нужен…

Олег помогает мне снять штаны, затем сбрасывает свои, оставаясь лишь в расстегнутой рубашке и трусах. Провожу руками по его груди, чувствуя под ладонями шелковистые волоски, покрывающие его кожу. И неровное биение его сердца. Трепетно поглаживаю пальцами обнаженную кожу, чувствуя таящуюся под ней мощь, пока Олег не останавливает меня сдавленным стоном. Встречаемся взглядами. Мой — вопросительный. Его — полон безграничного желания.

— Я схожу по тебе с ума, — вырывается у меня признание. — Ты…ты такой красивый.

— Это ты красивая, — Архипов сбрасывает рубашку.

— Правда?

Смотрит пристально, сведя брови.

— Конечно правда, — целует меня в ключицу. — Безумно красивая, желанная, моя девочка.

Его слова звучат искренне, почти исступленно. Рука Архипова снова касается моей груди, длинные смуглые пальцы потрясающе сексуально контрастируют с белизной моей кожи. Выгибаюсь от изысканного наслаждения. Точно разрядом бьет, когда Олег сжимает сосок между пальцами, перекатывает, а затем наклоняется и втягивает в рот. Вскрикиваю, выгибаюсь, прижимаюсь ближе. Схожу с ума от одного вида его темноволосой головы, склоненной к моей груди. Дрожу, словно в лихорадке. У меня вырывается хриплая мольба, зарываюсь пальцами в его волосы, потому что нет сил терпеть наслаждение, что доставляют его посасывания, укусы, которыми покрывает мои груди. Наконец он останавливается, оторвавшись от покрасневшей груди, снова тянется к моим губам, одновременно подхватывая меня под ягодицы. Грубовато-собственнически разводит мне ноги, широко, аж больно. Снова целует меня, его губы горячие и жадные, словно никак не может насытиться. Спустя несколько минут, полностью обнаженная, лежу перед ним. Олег сбрасывает трусы и опускается рядом на кровать. Встретив его полный всепоглощающей страсти взгляд, касаюсь указательным пальцем бьющейся жилки на шее, медленно провожу ниже, по груди Олега, все ниже и ниже, пока не сжимаю в руке тяжелый, готовый полностью, для меня, восхитительно твердый символ его желания.

Но Олег отводит мою руку.

— Погоди, маленькая. Не хочу кончить как подросток, — его короткий смешок выдает напряжение.

Всхлипываю, когда его рука оказывается у меня между ног, пальцы начинают гладить ноющий от напряжения клитор, скользят по влаге. Каждое касание заставляет трепетать изголодавшуюся плоть. Внутри разливается непреодолимое сладостное и мучительное томление. Веки тяжелеют, меня поглощает огненный омут страсти. Снова и снова выдыхаю имя любимого, выгибаюсь ему навстречу, притягиваю его к себе. Теряюсь в нахлынувшем бурном потоке наслаждения, зная одно — рядом единственный и самый дорогой человек.

— Малышка… Я с ума по тебе схожу… Такая тугая, — обдает мою щеку жаром дыхания, проникает в меня, растягивая двумя пальцами. Я уже дрожу от нетерпения. Подаюсь вперед, обнимая, обвивая ногами. Архипов входит в меня коротким сильным толчком и тут же все тело затапливает блаженство. Содрогаюсь, горячая волна прошивает тело насквозь, когда начинает двигаться плавными, широкими движениями… Обхватываю ногами бедра Олега, сжав их, двигаюсь в такт музыке, которая звучит сейчас только для них двоих.

— Моя сладкая малышка, — Архипов прижимается мокрым лбом к моему лбу, снова толкается тяжелым ударом, растягивая, наполняя, отдавая себя, даря ни с чем не сравнимое удовольствие.

Хочу ему ответить, хочу выкрикнуть как сильно люблю, но слова тонут в стонах, всхлипах. Удар за ударом, Олег подводит нас к краю пропасти, и мы срываемся вниз одновременно, захлебываясь, стискивая друг друга в объятиях.

Влажные, потные, с трудом восстанавливаем дыхание. Утыкаюсь лицом в грудь Олега, с наслаждением вдыхая его запах. Лежим долго, сомкнув объятья, словно боясь выпустить друг друга. Жар постепенно уступает место приятной расслабленности.

Приподнимаюсь на локте, улыбнувшись и мягко касаюсь губ Олега своими.

— Теперь нам надо поговорить….

— Серьезно? А я думал повторить то, что сейчас было, — произносит Архипов насмешливо.

— Слушай, я прежде всего хочу объяснить по поводу Леонида, — начинаю торопливо, пока есть смелость. Пока Олег вынужден слушать, пока он расслаблен, спокоен. Но его глаза опасно суживаются. Смотрит пристально, сканирует меня. Нервно стиснув край простыни, чуть прикрываюсь, потому что по позвоночнику пробегает озноб. Теряю мысль, не знаю как начать, никак не приходят те самые слова.

— Чем ты озабочена, детка? — мягко спрашивает Архипов, проводя рукой по моим волосам.

— Тем как все выглядит… хотя все совершенно не так…

— Главное, как есть на самом деле.

— Я очень ждала тебя. Тосковала. Встретилась с подругой, а она…

— Что она?

— Сделала мне гадость. И я не придумала ничего лучше, как поехать на вечеринку.

Меня душат слезы, потому что понимаю — все это звучит ужасно, а я выгляжу полной идиоткой.

— Продолжай.

— На вечеринке был Леонид, мы какое-то время встречались… до тебя. Весной.

— Я знаю.

— Откуда?

— Наводил справки, — пожимает плечами Олег.

— Ясно… Ну вот, случайная встреча, Леня предложил отвезти меня домой, по дороге мне стало плохо. Понимаю, звучит странно. Но он меня отвез в больницу, маме сообщил. Помог очень. А сегодня… меня выписали, и он привез нас домой.

— В больницу? — в глазах Архипова мелькает тревога. — Почему? Что значит стало плохо, Яна? С этого и надо было начинать. Леонид меня не волнует, разве что раздражает немного, надеюсь он правильно поймет наше исчезновение и не будет больше раздражать настойчивостью. А вот то что ты больна, меня очень даже беспокоит. Что произошло?

— Я не больна, — краснею и опускаю голову.

— Нет, так не пойдет. Надо нормальное обследование…

— Я беременна. Четыре недели…

У меня внутри все обрывается от повисшей глубокой паузы. Будто лечу в пропасть. Не могу посмотреть на Олега. Столько эмоций в этот момент, ощущение что сейчас захлебнусь в их водовороте. А потом Архипов крепко прижимает меня к себе, находит мои губы, его поцелуй полон невероятной нежности. Затем он чуть отстраняется, берет меня за подбородок и заглядывает в лицо. Всмотревшись в его глаза, наконец могу сделать полноценный вдох. Он не сердится. Его глаза искрятся… Насмешкой? Радостью? Пока не могу понять…

— Умеешь ты сообщить, Василькова, новость. Так и сердечный приступ заработать недолго, — и добавляет, видя, как мои глаза начинают блестеть от слез. — От счастья. Я очень счастлив, Ян. Ты меня… черт, забыл… Это было так давно. Забыл эти эмоции… Не могу поверить. Отвернись, Ян, — зарывается лицом мне в шею, опаляя горячим дыханием. Ощущаю влагу. Он плачет? Все тело прошивает судорога. Такой трогательный момент. Не подготовленный, но такой выстраданный. Пронзительный.