Не ускользай от меня

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Не совсем так? Интересно, что она имела в виду? Дату изнасилования? Или свидание с поцелуями, которое вырвалось из-под контроля? Или она проклинала себя, что довела парня и он не остановился, когда она сказала «нет»?

— Если он сделал что-то такое, чего ты не хотела, это не твоя вина, — сказал Гэбриел.

— Я знаю, что это не моя вина, — она подняла голову.

— Ладно, — осторожно бросил он. — Так ты не хочешь рассказать мне, что случилось?

Райэннон колебалась. Словно загипнотизированная, она глядела на него широко открытыми, немигающими глазами. И в этот момент внизу раздались тяжелые шаги. У основания лестницы появился Мик и уставился на них.

— Что-то случилось? — пробормотал он. — Вечер, мистер Хадсон. Я не знал, что вы здесь.

Гэбриел беззвучно выругался.

— Мы работали, — сердито бросил он, зная, что момент упущен.

Мик мигнул в ответ на тон Гэбриела. А Райэннон явно приветствовала его появление.

— Мы работали, — радостно сказала она. — А сейчас уже кончили. Что вы думаете об этом? — Улыбка не сходила с ее лица. Она чуть ли не бегом спустилась вниз и встала рядом с Миком, стараясь не смотреть на Гэбриела.

Гэбриел внимательно наблюдал за ней. От острой боли сжалось что-то в груди. Она бежала от него, надеясь получить защиту у другого мужчины. Защиту от него?

— Я не очень разбираюсь в абстрактном искусстве, — признался Мик, явно чувствуя облегчение. — Но цвета здесь приятные.

— Я рада, что вам нравится, — улыбнулась ему Райэннон. — Конечно, у вас не может быть полного впечатления, пока работа не закончена. Я планирую сначала завершить верхнюю часть. Тогда леса можно будет убрать. А я приступлю к нижней половине.

— Мик, на ночь мы все оставим здесь, — сказал Гэбриел. — Вещи будут в безопасности до прихода Райэннон.

Догадавшись, что сегодня вечером он больше ничего от нее не добьется, Гэбриел позволил Мику проводить ее из здания. Болезненная горечь легла на сердце. Она с очевидным облегчением приняла его предложение.

Райэннон почти не сомкнула глаз. Разум снова и снова проигрывал старые воспоминания. Она с успехом похоронила их, а они снова вылезли и охотились за ней. Она знала все теории о том, как противостоять темноте. Надо выставить страхи на свет дня и разума. Она все это делала. И не намерена повторять процесс излечения.

Сегодня вечером она подошла к прошлому слишком близко. И сейчас оказалась отброшенной назад. Ожили все кошмары. Тело от страха покрылось холодным потом. Разум отчаянно искал способа убежать и скрыться.

Райэннон решила не позволять демонам диктовать ей поступки. Она заставила себя вернуться к мозаике. Одна надежда — Гэбриел проявит чуткость и останется в стороне.

Вместо этого он ждал ее на лестнице.

— По-моему, — сказал он, когда она медленно подошла поздороваться, — мы можем продолжить оттуда, где остановились вчера.

Райэннон не ответила, словно захлебнувшись в противоречивых чувствах. Она привыкла к его компании. И она же ненавидела его по самым разным причинам. И не последняя среди них — то, как он действует на нее. Еще только подходя к лестничной площадке, она уже почувствовала его присутствие — как будто иголками закололо кожу и жидкий жар расплавил кости.

Она смотрела не на него. Она решительно уставилась на банки с краской и инструменты, разложенные в полной готовности. Это не принесло успокоения. Она чувствовала его взгляд. Свет в глазах. Он пытается проникнуть к ней в душу — такое у нее ощущение. И она знала, что он говорит не о мозаике.

Даже высмеивая собственную застенчивость, она убедила себя: ее прошлое — не его дело. Она не давала ему права лезть в него. Райэннон откашлялась, что-то в горле мешало ей.

— Я не нуждаюсь в тебе, — почти просипела она.

— Ты уверена? Вчера у нас довольно хорошо получалось. Так я подумал. Почему бы не попробовать и дальше?

— Вчера было трудно. Сегодня я могу справиться сама.

Она вздернула подбородок и целенаправленно пошла вперед. Она даже рискнула взглянуть ему в лицо. И увидела гранитное лицо. Только блеск в глазах выдавал что-то вроде тревоги.

— Хорошо, — произнес он. — Как скажешь. — И стал подниматься по лестнице в свой кабинет. Но позже он вернулся и принес ей кофе. Себе тоже.

Райэннон вспомнила о своей привычке отдыхать, прислонившись спиной к боковым перилам лестницы. Под ее жестким отмеривающим взглядом Гэбриел занял такую же позицию по другую сторону лестницы. Распрямив длинные ноги, он изучал дно своей чашки.

— Вчера вечером ты начала мне что-то рассказывать, — проговорил он.

— Это была ошибка. — Отвернувшись, она сделала глоток кофе. — Кстати, я с этим покончила годы назад.

— Ты уверена?

— Да, — Она взглянула на него. На лице у него застыло Выражение скептицизма, почти сарказма. Она снова уставилась в чашку.

— Ты обращалась к психологу?

Райэннон опустила чашку и сжала губы.

— К психотерапевту, — нехотя призналась она. — Почти год.

— Может быть, следовало бы продолжить?

— Думаешь, я чокнутая? — Она ядовито хохотнула.

Если бы он знал!

— Конечно, нет. По-моему, ты замкнулась на плохих воспоминаниях. А это вредно для здоровья.

Она допила остатки кофе и поднялась. Теперь Райэннон глядела на него сверху вниз и чувствовала себя более уверенно. Отчуждение, которое почти прошло, снова волной обдало ее.

— Спасибо за заботу. Ты не первый человек, который посылает меня к такого рода психоаналитикам. Правильно. Я сексуально подавленная и эмоционально дефункциональная. И я прекрасно с этим живу. Спасибо. — Во всяком случае, так было, пока не появился он. — Если я фригидная, меня это не беспокоит. — Громкий треск будто привел ее в чувство. Она поняла, что сломала в руке пластмассовую чашку, и рассеянно уставилась на нее.

— Фригидная? — Гэбриел отставил свою чашку и встал, лишив ее преимущества. — Не верю.

— Поверь. Мне сказали об этом специалисты. Вернее, один специалист. — Она замолчала. И так слишком много сказала.

— Кто? — Гэбриел выглядел мрачным и озадаченным.

— Неважно. — Райэннон бросила смятую чашку на влажную простыню. Потом уберет. Она направилась к краскам и кистям.

Со скоростью тигра Гэбриел сделал шаг, схватил ее за руку и поставил лицом к себе.

— Твой психотерапевт? — догадался он. И, точно поняв, с какой силой он держит ее руку, тотчас отпустил. Она оказалась спиной к лесам и так близко к нему, что могла видеть свое отражение в его глазах. Из такой позиции нелегко убежать. — Он хороший человек? — Гэбриел заранее сомневался в этом.

— У него очень высокая квалификация и хорошая репутация, его уважают. — Она вдруг вспомнила, что он не знал сомнений.

— Ты обращалась к другому врачу? — нахмурился Гэбриел.

— Обо мне было много разных мнений, — зло засмеялась она. — Твое самое последнее.

— Это не какое-то грубое намерение принудить тебя к сексу, — сквозь зубы произнес он. — Я хотел помочь.

Он стоял близко. Она могла бы прижаться к его груди, если бы хотела… И она так хотела! Но взяла себя в руки.

— Я не нуждаюсь в помощи. Ни в твоей. Ни в чьей-то еще.

— Ладно, — после короткой паузы сказал он. Взгляд немигающий. — Как хочешь.

Он не поверил ей. Раздосадованная, она отвернулась от него.

— Твой перерыв длился едва ли пять минут, — заметил Гэбриел. В голосе его звучало необычное раздражение.

— Я хочу скорее кончить панно.

— Я тоже, — почти неслышно выдохнул Гэбриел и допил остатки кофе.

Он мрачно наблюдал за ней. У нее появилась уверенность, будто он намеренно пытается расстроить ее своим молчаливым, внимательным присутствием. Она работала медленнее, чем обычно. Боялась ошибиться. Ей никак не удавалось стряхнуть гнет его тревожащего взгляда. Нельзя позволить, чтобы он догадался об этом.

Пробыв с ней, казалось, целую вечность, он ушел. Больше она его не видела. Из здания ее проводил Мик.

В следующий раз Гэбриел остановился, чтобы посмотреть, как движется работа. Все та же небрежная услужливая манера. Он ничего не говорил и ничего не делал, чего не мог бы сделать Мик.

Темы ее прошлого Гэбриел больше не касался. Наверное, забыл ее почти признание. Она задвинула этот эпизод на задворки сознания и постепенно ослабила бдительность. Иногда она почти не замечала присутствия Гэбриела. Только покалывающее тепло во всем теле говорило ей, что он рядом.

К полудню воскресенья она закончила промазывать известковым раствором верхнюю половину. Гэбриел наблюдал за ней. Она прижала последний кубик мозаики и выпрямилась.

— Я не могу идти дальше, пока не затвердеет раствор.

Гэбриел подал ей руку. Она спрыгнула с подмостков, даже не подумав, что позволила ему помочь.

— Мне надо заняться лечебной гимнастикой, — с печальной гримасой пожаловалась она, приложив другую руку к спине.

— А если пойти погулять по берегу? — предложил он. — Можно что-нибудь выпить. Надо отпраздновать окончание этапа.

— Так одетой? — Поняв, что он все еще держит ее руку, она высвободила ее и показала на свою рубашку, вымазанную в краске.

— Это неважно, — возразил он. — Но, если хочешь, я могу одолжить тебе чистую рубашку.

Она вспомнила, что случилось последний раз в его кабинете, когда они были там вдвоем. Живот стянула судорога. Он не проявлял ни малейшего признака, что разделяет ее неловкость. Вроде бы даже старался не осложнять ее положения и не заглядывать в ее частную жизнь. Но Райэннон знала, что он вернется к этой теме. Стоит ей только признаться, что она испытывает чувство страха или боится толпы.

— У тебя здесь есть запасная одежда?

— Ну конечно. Иногда это удобнее, чем ехать домой переодеваться.

Она тоже иногда переодевалась, уходя с работы. Для этой цели она держала в шкафу джинсы, пару футболок и танкетки.

— Хорошо. — Ее взгляд твердо уставился ему в лицо.

Гэбриел вовремя остановился. Ему хотелось схватить Райэннон и поцеловать в губы, здесь и сейчас. Вместо этого он действовал очень осторожно. Привел ее в свой кабинет и достал из шкафа белую вечернюю рубашку в пакете из прачечной.

— Там ванная, — он показал на дверь.

Когда она появилась в его рубашке с рукавами, закатанными до локтей, и полами, завязанными на талии, и своей одеждой в руке, он позволил себе только беглый понимающий взгляд.

— На тебе смотрится лучше, — все же не удержался он от комментария. И чтобы обуздать себя и не касаться ее, чтобы не сорвать с нее рубашку, он резко повернулся к двери. — Пойдем. — На улице она была в безопасности. Присутствие чужих людей сдерживало его основной инстинкт. Ему слишком тяжело далось ее доверие, чтобы испортить все в одну минуту.

Они миновали покрытый граффити забор соседнего дома. Там уже разобрали дом, увезли строительный мусор и начали копать фундамент для нового здания. Потом прошли Куин-стрит и Виадук-бэсин. Среди бесчисленных баров и ресторанов Гэбриел нашел один, где столики стояли на свежем воздухе. Там они могли наблюдать, как вода бьется о причал, и любоваться стоявшими на якоре яхтами.

Гэбриел заказал бутылку искрящегося вина.

— Будешь что-нибудь есть? — спросил он Райэннон.

— Если мы собираемся выпить бутылку…

Он усмехнулся и вручил ей меню.

— Как ты смотришь на блюдо мидий пополам?

Они устроились поудобнее и по-дружески выбирали ракушки на одном огромном блюде. Разговор получался отрывочный и ни о чем.

— Извини, — Райэннон зевнула.

— Я такой скучный?

— Ты знаешь, что ты не скучный, — засмеялась она и покачала головой. — Ты самый нескучный мужчина, какого я знаю.

Он почувствовал, как остановилось сердце.

— И сколько мужчин ты знаешь? — беззаботно спросил он.

Она опустила глаза.

— Немного.

Интересно, что она имеет в виду. Он догадывался, что никого. Но ведь есть Пери…

Райэннон наблюдала, как пришвартовывается паром, выбрасывая сходни для выхода пассажиров.

— Когда я была маленькая, родители обычно по уикендам на весь день брали меня на Северный берег.

— Мы можем поехать туда, — предложил он.

— Правда? — Она радостно посмотрела на него, улыбка искривила губы.

— А почему бы нам не поехать? — Сдерживая искреннее удивление ее реакцией, он пожал плечами.

Они сели на следующий паром и вышли в море. Легкий ветер играл волосами Райэннон и разрумянил ее щеки. Город отступил. Корабль миновал поток легких, меняющих направление пенящихся волн. Многоцветные паруса покачивались на них. Мотор оставлял на воде пенные тропинки.

— Хочешь спуститься вниз? — спросил Гэбриел.

Райэннон покачала головой. Прядь волос упала на глаза. Она отвела ее в сторону. Интересно, она знает, как ткань рубашки прилипает к ее грудям? Он отвел глаза. И тотчас что-то заметил в воде и автоматически положил руку ей на плечо.

— Посмотри туда, — показал он.

Сверкающий дельфин изгибался и выпрыгивал из воды. К нему присоединился другой. Райэннон затаила дыхание. Он смотрел на нее и видел восторг на ее лице. Другие пассажиры тоже удивленно восклицали, разглядывая дельфинов.

Дельфины поиграли еще немного, потом исчезли. Возбуждение на борту прошло.

Райэннон вздрогнула и обхватила себя руками.

— Тебе холодно? — спросил Гэбриел. — Мы можем спуститься вниз.

— Нет, здесь интереснее. — Но она снова вздрогнула. Не думая, он изменил позу, подвинулся к ней и обнял обеими руками за талию.

Он почувствовал, как она будто окаменела, и сжал зубы, готовый в любой момент отступить. К его удивлению, она расслабилась. Ее плечо продолжало лежать на его груди, ее аромат накрыл его с головой…

Не шевелись!

Он закрыл глаза. Но картины, нарисованные воображением, не помогали. Он открыл глаза и застыл так, пока от ветра они не начали слезиться. Он надеялся, что боль усмирит восставшее тело. Снизу взлетали брызги, и холодные капли попадали на лицо. Райэннон смеялась и вертела головой.

Нужно было что-то гораздо большее, чтобы убить жар, сжигавший его. Но нельзя упускать шанс. И он только чуть-чуть отодвинулся от нее. Корабль наконец достиг берега. Гэбриел разрывался между облегчением и нежеланием двигаться, когда она пошла вперед высаживаться с парома.

Райэннон не могла вспомнить, когда последний раз она поступала так спонтанно. Может быть, всему причиной пара бокалов искрящегося вина.

Но еще был и мужчина, который разделял с ней это маленькое приключение. Когда рядом Гэбриел, не нужно держаться настороже и бояться чужого внимания. Можно не смущаться, замечая восторженные взгляды или наглые усмешки. Не испытывать неловкость, когда мурашки, бегающие по спине, предупреждают о хамстве. Они шли по тропинке вдоль берега. Как миновать мужчину, развалившегося на парковой скамейке? Его длинные ноги почти полностью перегораживали узкую тропинку.

Гэбриел невозмутимо вышагивал, руки в карманах, и в самой низкой точке тропинки спрыгнул на песок пляжа. Потом обернулся, подал ей руку и подождал, пока она сделала то же самое.

Райэннон сняла босоножки и позволила волнам омывать ноги — как в детстве. Гэбриел стоял рядом с легкой улыбкой.

Она наклонилась и вытащила из песка ракушку. Алую, гофрированную, совершенную. Потом заспешила к нему показать находку.

Она чувствовала себя легко, свободно и — счастливо.

Невдалеке дети бегали друг за другом, кричали, спорили. Где-то лаяла собака. Прошла пара, держась за руки. Мужчина нес включенный транзистор.

Райэннон забылась, потерялась в улыбке, с которой шел за ней Гэбриел.

— Ты в порядке? — спросил он. Между бровями появилась тонкая линия.

Я влюблена, потрясенно думала она. Так себя чувствуют влюбленные.

— Да, — ответила она не в силах оторвать от него взгляд. — Да, я в порядке.

Она смутно вспомнила похожее состояние, когда была подростком лет двенадцати. Нет, совсем не такое. Не такое определенное. Не такое глубокое и устойчивое. И… не такое разрушительное.

— Райэннон? — Он провел пальцами по ее щеке. — Что случилось?

— Я немножко подвернула лодыжку. — Она с трудом сглотнула и улыбнулась ему.

Моментально углубилась складка между бровей. Он опустился на одно колено.

— Покажи мне. Эту? — Сильные пальцы обхватили ее правую лодыжку. Когда он вопросительно смотрел на нее, с ней случилось что-то вроде маленького шока. Что-то такое, чему она не могла придумать названия.

— Гэбриел! — Она пыталась засмеяться. — Сейчас все в порядке. Правда.

— Ты уверена? — Она кивнула. Он выпрямился и жестом собственника снова взял ее руку. — Ты скажешь мне, если ушиблась?

— Ничего не случилось. В самом деле.

— Обещай, что не солжешь. — Он выглядел мрачным и напряженным.

— Обещаю. — К эйфории примешивалось смятение, а потом возникла и паника.

В один миг в ее мире все изменилось. Она не знала, как теперь себя вести.

— Я в полном порядке, — проговорила она, нарушив свое обещание. Что он скажет, если она признается? Мол, я только что открыла, что люблю тебя? Она снова пошла вперед, вынуждая его следовать за ней.

Они добрались до зеленого газона напротив торгового центра. Гэбриел улыбнулся, когда она, пытаясь смахнуть песок с подошв, села на ступеньку лестницы, ведущей с берега в торговую зону.

— Воспользуйся этим, — он протянул ей чистый носовой платок.

— Он слишком чистый!

— Его можно постирать. Возьми.

— Хорошо… Спасибо. — Она сделала, что могла, потом подняла босоножку и надела ее.

Вторую держал Гэбриел. Он встал в паре шагов от нее на колени, обхватил ее лодыжку и надел босоножку. Когда он встал и предложил ей руку, у нее слегка кружилась голова.

Они обследовали несколько открытых магазинчиков, потом затерялись в муравейнике толпы и вышли к лавке букинистических книг. После визита туда каждый нес маленькую связку книг.

— А что, если нам поесть здесь, прежде чем мы вернемся в город? — спросил Гэбриел.

Солнце уже садилось. Они заказали обед, развернули свертки с книгами и изучали выбор друг друга. К тому времени, когда они поели и сели на паром, возвращавшийся в город, уже стемнело.

Девушка в туфлях на высоких каблуках, вроде тех, что Пери убедил купить Райэннон, за что-то зацепилась у края парома. Она упала на колени, и Гэбриел шагнул, чтобы помочь ей. Она отбросила гриву вьющихся рыжих волос с лица и вытаращила глаза, когда узнала своего спасителя.

— Спасибо, — выдохнула она, опираясь на его руку.

— Все в порядке. — Он помог ей обрести равновесие, отпустил руку и вернулся к Райэннон, которая не сдержала сочувственного короткого смешка: у девушки от разочарования опустились уголки губ. — Смешно? — спросил Гэбриел.

— Конечно, нет. Она не ушиблась?

— Нет. Хотя эти туфли могут быть убийственными. Во многих случаях. — Он стрельнул в нее глазами и улыбнулся. — Как поживают твои?

— Я больше их не надевала. Это идея Пери.

— Пери?

— Он сказал, что я не могу идти в чем-то таком, что ношу на работе. И он повел меня в магазин.

— Повел?

— Он выбрал все, что было на мне в тот вечер.

— Пери? — Гэбриел вытаращил на нее глаза. — Он гей?

— Мужчине не обязательно быть геем, чтобы интересоваться одеждой. Но в данном случае да. Это тебя шокирует?

— Нет! Нет! Мне следовало догадаться.

Вдали уже виднелись приближавшиеся огни зданий и дорог, идущих к гавани. Райэннон зевнула. Гэбриел подтянул ее поближе и пришел в восторг, когда она положила голову ему на грудь. Веки ее опустились.

Она так доверяла ему, что уснула у него на руках! Огромный, гигантский шаг к успеху! Только бы не допустить никакой промашки. Надо обращаться с ней осторожно, чтобы закрепить достигнутое.

Когда паром швартовался, Райэннон проснулась. Но казалось, так в полусне и вышла на улицу, где Гэбриел остановил такси. При виде такси сонливость в глазах вроде бы стала рассеиваться.

— Разве мы не вернемся в офис?

— Я отвезу тебя домой. Ты сейчас не можешь вести машину.

— Моя машина… — запротестовала она, когда он сажал ее на заднее сиденье, садился рядом и давал водителю адрес.

— Я попрошу Мика приглядеть за ней. — Он достал мобильник и начал нажимать кнопки, посылая краткое послание. Потом спрятал телефон в карман.

— Я выпила больше вина, чем привыкла, — призналась Райэннон, подавляя зевок. За обедом они прикончили бутылку.

— И долгие часы работала над этой проклятой мозаикой.

— Это твоя мозаика, — засмеялась она. — Я думала, она тебе нравится.

— Ты истощена.

— Я устала, — поправила она. — И это не твоя вина.

Он и не считал, что это его вина. Но она открыла причину его раздражения.

— Мне следовало отправить тебя домой отдыхать, — проворчал он. — Вместо того чтобы тащить в сумасшедшее путешествие на весь день.

— Мне не нужен отдых. И у меня был удивительный день.

На долю секунды она коснулась его рукой. Эффект электрического разряда. Не в привычке Райэннон случайно дотрагиваться до него. Но она не понимала, что делала. Ему пришлось несколько раз набрать побольше воздуха, прежде чем он мог доверять себе.

— Я рад, — наконец ухитрился он произнести.

Не очень захватывающая речь. К счастью, никаких речей она вроде бы и не ожидала. Только подарила ему сонную улыбку и продолжала смотреть в окно машины. При свете уличных фонарей перед ним мелькали то ее профиль, то изгиб улыбающегося рта.

Когда они приехали, он попросил водителя подождать и проводил Райэннон до двери.

— Если ты дашь мне ключ, я поставлю твою машину на парковку здания.

Она достала из кармана джинсов связку ключей, сняла один с кольца и положила в его протянутую руку.

— Если хочешь зайти… — глядя мимо него на такси, пробормотала она.

Гэбриел затаил дыхание. Что она имела в виду? Что бы это ни было, он не может доверять себе. Когда они войдут, он не совладает с собой и воспользуется ее приглашением. И это будет неправильно. Одна причина: он не может быть уверен, что это не результат болтовни за бутылкой вина. И вторая: она смертельно устала, ей надо спать.

— Я воспользуюсь твоим приглашением в другой раз, — пообещал он.

Удивляясь самому себе, Гэбриел нагнулся и поцеловал ее в щеку. Затем быстро ушел, чтобы не уступить искушению и не передумать.

— Ты, должно быть, влюблена, — заметил Пери.

— Что? — ошеломленная Райэннон подняла голову. Книга, которую она сняла с полки, так и осталась забытой в руке.

— Последние пять минут ты стояла там и смотрела в никуда. И ты не слышала ни единого слова из того, что я тебе говорил.

— Прости, Пери. Я задумалась, — покраснев, объяснила она.

— Это твой ангел Гэбриел? Я имею в виду не мозаику. Кстати, как там идут дела?

— На следующей неделе я завершу верхнюю часть.

Это значит, она пройдет пол пути. Даже больше. Потому что на самом деле нижняя часть легче. Райэннон испытывала смешанные чувства… Ей хотелось скорей закончить и понять, принесло ли ее видение темы плоды. И в то же время это будет сигналом к перемене ее отношений с Гэбриелом.

Неделями сексуальный голод, идущий от него, смущал и волновал ее. В конце концов, как ей показалось, Гэбриелу удалось задавить его. Иногда она задумывалась, бросит ли он ее, решив не тратить напрасно времени на женщину, которая не может ему дать, чего он хочет.

Ей следовало держать свой разум в покое. Не стоит возбуждать странную ноющую боль в груди.

Когда Райэннон начала заполнять пространство между мозаиками краской, Гэбриел предложил свою помощь для работы в верхнем углу. Под ее критическим наблюдением он принялся выполнять указания. Потом она дала ему губку, чтобы он стер лишнюю грунтовку до того, как она высохнет.

Поработав еще немного, она стянула перчатки, вытерла лоб и посгибала онемевшую правую руку.

— Пока хватит, — сказал Гэбриел. — Ты сильней, чем кажешься. Это тяжелая работа. Для тебя особенно. А я проголодался. Ты что-нибудь ела до того, как пришла сюда?

— Я ела салат.

— Салат! — Возмущение переполняло его. — Тебе надо что-то посущественнее. Почему бы нам не пойти куда-нибудь и не поесть по-настоящему?

— Ты шутишь? — Райэннон показала на свою рубашку и джинсы, замазанные краской. От нее не спаслись даже парусиновые туфли на резиновой подошве. В этот раз и чистая рубашка бы не помогла.

— Тогда возьмем на вынос, — решил Гэбриел. — Что ты хочешь? Китайская кухня? Индийская? Рыба? Сосиски? Устрицы?

— Китайская.

Пока она складывала и убирала материалы, он отправился за едой и вскоре вернулся с большим пакетом, откуда доносился восхитительный запах. И с газетой под мышкой.

— Мы можем взять это с собой в мой кабинет, — предложил он. — Удобнее, чем сидеть на ступеньках.

В кабинете он бросил газету на кофейный столик и туда же поставил бумажный пакет. Когда она появилась из ванной, аккуратная и умытая, он открыл шкаф и достал тарелки, вилки, бокалы. Потом, словно фокусник, вытащил откуда-то бутылку вина.

Получился праздник. Вино добавляло хорошее настроение.

Когда они поели, Райэннон села в угол дивана с наполненным до середины бокалом. Гэбриел на том же диване, но в нескольких десятках сантиметров от нее наполнял свой бокал. Хотел пополнить и ее, но она покачала головой.

— Если хочешь, чтобы твоя мозаика была сделана хорошо, не угощай меня вином.

— Ты же не будешь сегодня вечером работать?

— Я бы хотела закончить верхнюю часть. И тогда ты сможешь избавиться от лесов. — Она посмотрела на часы.

— Хорошо. Никакого вина. А как ты смотришь на яблоки?

— Яблоки? — удивленно повторила Райэннон. На столе не было яблок.

— Библейский сюжет, — пояснил Гэбриел. — Неважно. — Он откинулся на спинку дивана в другом углу. Одна рука на спинке, глаза устремлены на нее.

Райэннон допила вино и нагнулась, чтобы поставить бокал на стол. Ей попалась на глаза газета, сложенная пополам. Там виднелась часть фотографии. Красивый, холеный мужчина средних лет уходил спиной к камере. Лицо вполоборота и протянутая рука, отодвигавшая с дороги фотографа.

Райэннон наклонилась чуть ближе. Сердце ухнуло куда-то вниз. Этого не могло быть…

Это было. Она знала это лицо. Хотя прошли годы с тех пор, как она видела этого мужчину.

Не отдавая себе отчета, на автопилоте, она протянула руку и вцепилась в газету. Бумага распрямилась. Над фотографией стал виден заголовок.

«Обвиняется психотерапевт».

Взгляд упал на первый абзац.

«Психотерапевт Джералд Додд обвиняется двумя бывшими пациентками в сексуально неправомерном поведении во время их лечения. Появившись в суде в пятницу, он отказался разговаривать с нашим репортером…»

Слова танцевали перед глазами. Руки тряслись. Газета подпрыгивала. Она уронила ее на колени.

Джералд Додд. Имя эхом звучало в голове. Она снова посмотрела на фотографию, пытаясь проверить себя.

— Райэннон? — настойчиво обращался к ней Гэбриел. — Что случилось?

Она взглянула на него затуманенными глазами, но вряд ли увидела. Мысленно она сидела в душном, плохо освещенном кабинете. Настойчивая муха билась о венецианскую ширму, тщетно пытаясь вырваться на свободу. А Джералд Додд, положив руку ей на колено, смотрел в глаза сострадательными карими глазами. «Вы знаете, состояние фригидности лечится. Я могу помочь вам».

— Райэннон? — Глаза, смотревшие на нее, приблизились и остановились, они были серебристо-серые. — Тебе плохо?

Наверное, она выглядела больной. Голова где-то плавала. Ей было холодно. На лбу выступил пот.

— Я его знаю, — прошептала она.

Гэбриел перевел взгляд на газету, лежавшую у нее на коленях.

— Кто-то умер? — Глаза у него потемнели. Потом он нахмурился, прочитав заголовок, и дернул головой. — Ты знаешь этого мужчину?

Не способная говорить, все еще уклоняясь от прямого ответа, она кивнула.

Гэбриел опустил голову и вникал в текст. Потом раскрыл газету, чтобы дочитать до конца историю врача.

— Это твой психотерапевт? — спросил он. Лицо превратилось в маску боли. — Тот, который сказал, что ты фригидна?

Она кивнула, все еще пребывая в оцепенении.

Его губы сложились в беззвучное проклятие.

— С тобой он тоже это делал? — хрипло спросил он.

— Я не прочла… до конца, — пробормотала она. Страница в его руках прыгала у нее перед глазами.

— Сексуальное оскорбление, — точно выплюнул Гэбриел. Он ненавидел свой голос, свое выражение. Отбросил газету. — Подонок пользовался своим преимуществом врача и предлагал пациенткам то, что он называл сексуальной терапией. Он говорит, они были довольны.

— Он наговорит, — возмутилась Райэннон. — Он месяцами выслушивал их, вытягивал самые интимные секреты, проявлял сочувствие. В некотором смысле становился им ближе, чем родная мать. Они попадали в зависимость от него. Он обещал их вылечить, помочь вернуться к нормальному состоянию разума, жить счастливо. Для этого надо довериться ему. Вот так он… действовал.

Но не с ней… Хотя и она была уязвимой, у нее, во всяком случае, хватало здравого смысла отвергать особые аргументы Джералда Додда.

— Ты сообщила о нем? — Лицо Гэбриела потемнело.

— Никто бы мне не поверил, — покачала головой Райэннон. — Он мне это сказал. Он высокоуважаемый профессионал. А я… была скорбная разумом молодая женщина.

Гэбриэл словно потерял свою обычную сдержанность. Он выглядел таким разгневанным, что у нее задрожали руки. Он приблизился к ней. Глаза смягчились.

Почти не думая, она потянулась к нему. Тепло его пальцев согрело ее и вливалось в ее тело до тех пор, пока неожиданный лед в сердце полностью не растаял.

— Он говорил… он говорил, мол, пациентки часто создают иллюзии о своих врачах, воображают события, никогда не происходившие. Я знаю, что у меня нет иллюзий на его счет. Но я понимаю, что для него не проблема убедить любую травмированную женщину.

— Подонок! — прорычал Гэбриел. Он провел руками по ее предплечьям и нежно обнял плечи.

Райэннон дрожала, чувствуя себя лисой, убегавшей от охотничьих собак и по ошибке попавшей в чужую нору.

Она не могла посмотреть вверх. И упершись взглядом в его подбородок, заметила, как перекатываются желваки на скулах. Он передвинул руки с плеч на спину, привлек ее к себе и держал очень легко. Она отдыхала, прижавшись к нему. Его щека чуть касалась ее виска.

— Этот мужчина преступник, — сказал он. — Хищник самого худшего сорта. Он выбирал беззащитные жертвы. Надеюсь, его надолго отправят в тюрьму.

— Спасибо, — прошептала Райэннон.

— За что? — Он чуть откинулся назад и посмотрел на нее.

— За то, что ты поверил мне. За то, что так сердился за меня. За то, что успокаивал меня. Хотя и не яблоками. — Она попыталась улыбнуться, подняв голову и посмотрев ему в глаза.

— Так ты знаешь эту цитату? — Он не улыбался, но злой блеск из глаз ушел.

Это выражение словно сквозь фильтр прошло через отдаленные участки разума. Где-то она слышала его, очень давно, вероятно на свадьбе подруги.

— … Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, — прочитала она.

— Из «Песни песней», — кивнул Гэбриел. И хотя она вспомнила следующие строчки, он процитировал их: — … ибо я изнемогаю от любви. — Райэннон? — произнес он, наблюдая, как вспорхнули ее веки и зарумянились щеки. Он увидел, каких усилий ей стоило поднять голову и встретиться с ним взглядом.

— Да? — выдохнула она.

Губы искушающие и полные, немного неуверенные были в нескольких сантиметрах от его. Она не двигалась, не отворачивала голову и не отскакивала в сторону. Ее тело, мягкое и податливое, рядом с его. Хотя в глазах таится намек на нервозность.

— Райэннон? — еле слышно повторил он, чувствуя, как бьется ее сердце, ударами отдаваясь в его груди. Как искушающе близки холмы ее грудей.

— Да, — снова повторила она в ответ на вопрос в его глазах.

Он опустил веки и произнес молчаливую молитву благодарности. Затем сузил разрыв между их ртами и почувствовал дрожавшее, нежное, неуверенное приглашение ее губ. Он раскрыл их своим поцелуем.