Не верь мне!

© Волков Р., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Глава 1

– А я хочу быть актрисой! – Олеся топнула ножкой и зачастила: – Хочу-хочу-хочу! Не хочу танцевать ваши польки-бабочки, хочу в театре играть!

Ее мама тяжело вздохнула. Они вместе стояли в фойе Дворца детского творчества, изучая расписание кружков. Маме хотелось отправить дочку-первоклассницу на танцы – осуществить свою собственную, так и не сбывшуюся мечту. Кроме того, они с ее отцом были уверены, что танцы могли развить осанку, пластику и необходимую для любой девочки женственность. Но Олеся, увидев в списке театральную студию, проявила неожиданное упорство.

– Ладно, – вздохнула мама, сдаваясь под напором. – Пойдем записываться.

Драмкружок, или, по-модному, детская театральная студия, гнездился в бывшем доме пионеров в самом центре города. Трехэтажный особнячок девятнадцатого века прятался в заросшем липами дворике в самом центре рядом с памятником основателю города. Во Дворце творчества располагался добрый десяток разных кружков по интересам, разделив между собой почти все кабинеты и закоулки. Несколько помещений на первом этаже арендовали какие-то коммерсанты. А за актовый зал, сохранивший еще советский интерьер, воевали сразу три силы: театральная студия, танцкласс и не потерявшие моду даже в двухтысячные восточные единоборства.

В актовом зале всегда было темно. Окна с пыльными коричневыми шторами, выходившие в тенистый дворик, давали мало света даже днем, и вечный полумрак придавал помещению загадочную атмосферу настоящего театра. Ряды стульев, невысокая сцена, тяжелые портьеры и прячущееся за ними неизменное пианино – все было как в настоящем театре, только уменьшенное в несколько раз.

Олеся, в первый раз попав в это мрачновато-торжественное помещение, в восторге ахнула. Девочка живо представила себе, как она в прекрасном розовом (или красном, но лучше – розовом) платье стоит на сцене, а на нее восторженно смотрит целый зал, битком набитый зрителями.

– Мам, я тут останусь! – громко объявила девочка и уселась на кресло в переднем ряду, словно кто-то пытался ее увести.

Елена Петровна, руководитель театральной студии, заслышав звонкий голосок от дверей, рассмеялась и подошла к новенькой и ее маме.

– Что ж, давай-ка посмотрим, кто тут решил у нас остаться, – улыбнулась женщина.

После короткого пробного испытания (спеть песенку, рассказать стишок и изобразить любимое животное), которое Олеся выполняла с невероятным энтузиазмом, Елена Петровна удовлетворенно кивнула:

– Берем. Приходите в субботу.

Через месяц репетиции в театральной студии уже шли полным ходом. Дважды в неделю дети из младших классов окрестных школ приходили к Елене Петровне, прирожденному педагогу и режиссеру культурно-массовых мероприятий по образованию. Весь сентябрь небольшой театральный коллективчик учился взаимодействовать друг с другом. Руководитель студии прекрасно понимала, что театр начинается не с вешалки, а с коллектива, и старалась подружить детей между собой, научить их взаимопомощи и умению работать (точнее, играть) вместе. В студии были и отзанимавшиеся пару лет подростки, уже игравшие на сцене, и новички-первоклассники.

Олеся, красивая и упрямая, сразу стала заводилой в коллективе. Она часто перетягивала все внимание на себя, и ее иногда приходилось занимать какими-то более сложными вещами, чтобы уравновесить взрывной темперамент.

С октября студия начала готовиться к большому новогоднему спектаклю. Елена Петровна решила в этот раз провести эксперимент: удастся ли малышам справиться с такой сложной сказкой, как «Снежная королева»? Педагог устроила настоящие пробы на роли, и, к ее удивлению, эта новенькая Олеся оказалась самой подходящей Гердой. Каем же стал мальчик на год старше, спокойный, сосредоточенный, молчаливый Тема, полная противоположность Олеси. Именно этот контраст и понравился Елене Петровне.

Олеся до этого момента никогда не обращала внимания на этого тихого мальчика. «Какой скучный Кай мне достался!» – обиженно жаловалась она дома маме, рассказывая, что из ее партнера и слова лишний раз не вытянешь. Тема тоже не был рад, что ему придется играть вместе с этой выскочкой, как он сразу назвал Олесю. Девочка раздражала его своей шумностью и любовью быть в центре внимания, и то, что в спектакле им придется много сотрудничать, мальчик воспринимал как наказание.

На одном из занятий Олеся принялась объяснять Теме, как он должен говорить свою реплику в одной из сцен. Девочка успела нахвататься умных слов и советов и теперь горела желанием их кому-то передать.

– Ты все недоигрываешь! И неправильно говоришь! – капризно заявила Олеся. – Тут ты должен злиться, а у тебя не получается, ты только обижаешься. Нам же не поверят! И я не верю!

– Как хочу, так и показываю, – буркнул в ответ Тема. – Еще ты мне будешь рассказывать, как надо. Не верит она! Мне вон Елена Петровна расскажет, если что-то не так.

– Она пока расскажет! А я тебе сразу говорю: не так надо, вот смотри! – Олеся вырвала из рук Темы листок с его текстом и начала с выражением читать.

– Отдай! – Тема попытался выхватить свой листок обратно, но у него ничего не получалось. – Отдай, кому говорю!

– Не от-дам, – показала язык Олеся. – Вот пока не скажешь, как надо, не отдам!

Олеся отбежала в сторону, Тема погнался за ней.

– А ну скажи правильно! – дразнилась Олеся. – «Фу, какая ты некрасивая! И какие гадкие розы!» Ну что, сложно повторить?

– Не хочу! – злился Тема.

Пробежав еще кружок по залу за дразнящейся Олесей, Тема в конце концов выкрикнул:

– Ты и в самом деле некрасивая! И глупая! И в театре ничего не понимаешь!

Елена Петровна, наблюдавшая со стороны всю эту историю, вышла из-за занавеса.

– А вот теперь, Тема, запомни, как у тебя это получилось. Будет замечательно, если ты точно так же сыграешь и на сцене.

Тема, не понимая, угрюмо переводил взгляд с Елены Петровны на Олесю.

– Ну, ладно, – нехотя согласился он.

Тема глубоко задумался над этой историей. Он понимал, что должен играть так, чтобы зрителю уж точно было все ясно. Но изображать специально какую-то приторную и ненастоящую радость или грусть мальчику было неприятно. Он долго размышлял, как же именно надо выражать свои эмоции на сцене, чтобы не превратиться в плаксу.

Время шло, и занятие за занятием Тема как-то привыкал к этой взбалмошной Олесе. Они спорили до хрипоты, бегали друг за другом по всему дому пионеров, а потом вместе прятались под лестницей от разозлившейся на бездельников Елены Петровны. Тема ловил себя на мысли, что в школе ему как-то скучно без Олеси, вечно создававшей вокруг него какой-то ураган. Олесе тоже недоставало товарища по спорам и проказам, и она с нетерпением ждала каждого нового занятия.

Подготовка к спектаклю продвигалась, и Елена Петровна радовалась, глядя на то, как удачно развивается ее эксперимент. Энтузиазм и открытость детей, их искренние эмоции и настоящие взаимоотношения, переносимые на сцену, на самом деле создавали сказку. Впрочем, кроме удачной работы поводов для радости было немного. По Дворцу творчества ходили неясные слухи о том, что после нового года их всех могут выселить из особнячка. Здание в центре, поговаривали, приглянулось какой-то крупной компании.

После глубокого экономического кризиса в городе, теперь пришедшем в себя, бурно расцвел бизнес. Открывались какие-то новые магазины и магазинчики, скупались и перекупались свободные площади под бесчисленные офисы. Особнячок, занятый какими-то полуживыми и почти бесплатными кружками, был особо лакомым кусочком.

Но новогоднему спектаклю эти слухи не должны были никак помешать, и Елена Петровна, стараясь не обращать на них внимания, продолжала доводить игру маленьких актеров до совершенства.

Олеся и Тема к концу декабря окончательно сдружились. Тема вдохновенно играл ненависть к своей сестре и раскаяние, а Олеся самоотверженно отправлялась спасать своего брата из рук злобной Снежной королевы, чью роль пришлось играть Елене Петровне. После очередной репетиции ребята еще долго бегали по полутемным этажам Дома детского творчества, играя то в рыцарей, то в спасение принцессы, а то и переигрывая какие-то сценки из своего же спектакля.

Премьера спектакля была назначена на конец декабря. В школе начались каникулы, новогоднее настроение царило во всем городе. Слухи о перепродаже особнячка затихли, и Елена Петровна, успокоившись, занималась только своей работой. Дети играли чудесно, и женщина была довольна собой и учениками. Они общими усилиями придумали декорации и костюмы и даже подобрали музыку для сопровождения. Спектакль, билеты на который продавались за очень символическую плату (лишь бы хватило на ремонт помещений), обещал произвести впечатление не только на родителей маленьких актеров, но и даже на случайно забредших, посторонних взрослых. А если бы среди них нашелся какой-нибудь спонсор, готовый помочь благому начинанию деньгами!..

Но радужным надеждам не суждено было сбыться. За два дня до спектакля в Доме творчества объявились непонятные личности. Личности заглядывали во все помещения, оценивающе посматривали на потолки, выглядывали из окон. Еще через полчаса к ним добавились дяденьки в модных пиджаках и объявили: у всех кружков три дня на сборы, здание выкуплено, ремонт начинается с января. Никакого Дома творчества тут больше не будет, будущее – за офисами.

Елена Петровна, с трудом сдерживая злость и обиду, обзвонила родителей с невеселой новостью. Но самым тяжелым было объяснить детям, что этот спектакль будет первым и последним. Промучившись целую ночь, преподавательница решила, что до спектакля не будет ничего рассказывать юным актерам, чтобы не испортить им премьеру и не отбить навсегда любовь к театру.

…Спектакль оказался выше всех ожиданий. Зал аплодировал маленьким актерам, дети, не сдержавшись, прыгали от радости на сцене, сыграв долгий и сложный спектакль практически без ошибок. Елена Петровна смотрела на детей и понимала, что ей предстоит самый сложный разговор в жизни.

Как и было обещано, с января Дом детского творчества закрылся. Олеся устроила дома целую серию скандалов, но все безуспешно: театральная студия исчезла и быть актрисой ей негде было больше.