(не) Золушка 2

29.

Синдром Адель Гюго, или синдром Адели (фр. syndrome d’Adèle) — длительная любовная одержимость, психическое расстройство, которое заключается в безответной любовной зависимости, схожей по тяжести с наркотической. Синдромом Адели называют всепоглощающую и длительную любовную одержимость, болезненную страсть, которая остаётся без ответа

*********************************

В палате было тихо. Так тихо, что даже страшно. Сердце мое сжалось от боли, и жуткого нервного напряжения. Я смотрела в глаза, казалось бы, умершему человеку и буквально осознавала лишь сейчас, как же умело обманула всех моя любимая мачеха, заставив поверить в смерть своего любимого, чокнутого сынка, который все это время был жив и здоров. Так значит, новые убийства — это не шалость подражателя и не новый маньяк, это его рук дело. Это он хладнокровно продолжает лишать жизни невинных девчонок, монстр

Макс смотрел на меня, а я на него. Мы смотрели друг на друга, вспоминая нашу с ним последнюю встречу. Странно, но я не могла вспомнить, что случилось после того, как машина перевернулась. Что-то произошло, между нами, в момент аварии, что-то было, что-то, о чем мы оба не помним, вот ведь задача. Я не могу вспомнить была ли, между нами, близость или ее не было?! От этого становится страшно одновременно с тем смешно. Как вообще "такое" можно было забыть?! Но факт оставался фактом, что-то я забыла...

Навсегда. И что-то для меня исчезло из памяти словно туманная дымка по утру... Глядя на Макса, я молчала...и он молчал, а потом я быстро потянулась рукой к кнопке вызова мед персонала, но к сожалению нажать на неё не успела. Перехватив мою ладонь, Макс крепко сжал её в своих руках и улыбаясь, погрозил мне пальцем

- Айяяй Неа, не получится, малая, я не позволю тебе сбежать от меня снова

- Макс, ты живой??!

Я старалась не уйти в глубокий обморок и понять, что происходит

- Да я никогда в принципе и не умирал, девочка моя. Нет, я был в коме, но я выжил. И я вернулся... детка...

Его руки обхватили мое лицо и он склонившись скользнул языком по моей щеке

- За тобой... вернулся

Внутри все похолодело от того ужаса, что творится со мной сейчас. Его касания, его близость, были противны мне, я содрогнулась от холода что был сейчас внутри меня. Казалось, что это он своим касанием отравляет меня морозным колким льдом... изморозью прочного дыхания опаляя моё лицо

- Не смей трогать меня, не после того, что со мной сотворила твоя мать ненормальная. Мне кажется, это у вас семейное. Если ты от кого и мог унаследовать подобную "ненормальность", то лишь от неё

Я упёрлась руками ему в грудь, по щекам побежали слёзы...тяжёлым камнем на сердце легли страшные воспоминания

- Что она сделала?! Ну! Скажи, маленькая, что?!!

Судя по всему, ему было до этого дело. Да он злился даже.

"Хочешь знать правду, подонок?! Хорошо, тем более может это отвлечёт тебя, и я смогу попытаться дотянуться до кнопки..."

- Посадила меня в тюрьму!!! Заплатила деньги, за то, чтобы меня изнасиловали!!! Убила моего отца!!! А теперь пытается убить меня. Вот конфеты отравленные прислала, хотела, чтобы я ребёнка потеряла...

Макс громко выругался, со всей дури ударил кулаком об стену и вернулся ко мне. Заметив, что я опять потянулась рукой к кнопке. Схватил за руку и потянул на себя. Я ударила его по лицу и закричала:

- Помогиииитееее!!!!! Помогиииитееее!!!!! Убиваааюююют!!!!

Макс зажал мне рот ладонью и прошипел довольно злобно

- Ч-ш-ш-ш-ш, закрой рот, сестрёнка! Не заставляй меня делать тебе больно, я этого не хочу! Чей это ребёнок?!

Я лишь пожала плечами

- Не знаю может это ребёнок Громова, а может и Грека. А может...и...

А что, если, решив, что это его ребёнок, Макс не причинит ему вреда? Может, он и мне вреда тогда не причинит?

- Мой?!

Он прошипел

- Я не помню было ли, между нами, что-то

- Проблема в том, что я тоже этого не помню...

Ответила ему я, на этот раз сказав правду. Но, понимая, что абсолютно не понимаю, что лучше

-Макс, ты болен. Тебе надо лечиться. У Воронова есть друг, он хороший врач, он найдет тебе первоклассного психиатра и тот поможет тебе.

- Клянусь, что не буду на тебя заявлять, никто не узнает о тебе, ты только вернись домой, а я поговорю с ним и он приедет к тебе, с другом и...

Макс улыбнулся. Его рука погладила меня по волосам, опустилась на лицо, скользнула по щеке и остановилась на шее, он подался вперёд, и сжал меня за горло...я стала задыхаться...а его рука все сжималась, и сжималась. Его холодные, словно мраморная плита губы впились в мои с жестокостью и грубостью смяли их, от такого напора губы мои сами распахнулись и его язык нагло и бесцеремонно проник мне в рот. Рука, оставаясь на шее, не сжимала больше, но он и не спешил убирать её.

Словно держал меня так не позволяя отстраниться или сбежать. Словно давая понять что я нахожусь в его полной и абсолютной власти...и лишь он решает как поступить со мной... Губы его между тем подавляли, поглощали и устанавливали свою власть надо мной, а этот поцелуй казался печатью смерти, что пометила меня своим пьянящим ароматом... Я смотрела в глаза дьяволу и ощущала исходящую от него опасность. По щекам побежали слезы, а этот поцелуй смерти казалось не собирался заканчиваться...

Изловчившись, я укусила его за губу, он отстранился, усмехнулся и прошептал

- Считаешь меня таким же наивным идиотом, как и ты сама, девочка? Я прекрасно понимаю, что меня ждёт если обо мне, узнают. Детка, отныне я твой самый страшный кошмар и одновременно с тем, единственный кому позволено касаться тебя. Ты должна запомнить и осознать, ты — моя. Моя и ничья более, любой кто к тебе подойдёт... покойник! Ты меня поняла?!

- Я не понял. А что здесь происходит?! Ты кто, урод и что делаешь с моей женой, гнида?!!

Услышала я голос Воронова и...