Небо в Океане

Пролог

Всем тем, кому посчастливилось влюбиться.

Всем тем, кому повезло любить.

Прошлое…

- У тебя глаза, словно море, - вкрадчиво прошептал парень, касаясь ладонью моей щеки.

Где-то позади нас пенные волны с тихим шелестом касались каменного побережья, напевая уже привычную песню. Но сегодня из меня был такой себе слушатель. Потому что в моей душе бушевала своя собственная стихия. И песня у нее была иная: нежная, опасная и захватывающая. Как и мои чувства …к нему.

- А у тебя, как небо, - ответила я, пытаясь сдержать бурю эмоций внутри, что вот-вот грозилась обрушиться на нас обоих.

- Тогда я буду твоим небом, а ты – моим морем, - сообщил он, словно что-то очевидное и само собой разумеющееся.

- А что, если я не хочу становиться твоим морем?

Сопротивляться было трудно. Безумно трудно. Его близость сводила с ума и кружила голову. Это было в сотни раз лучше того вина, что мы пили на набережной, и в тысячу раз опаснее спуска с самой высокой горки в аквапарке.

- У тебя нет выбора, малышка. Твое море уже тонет в моем небе. Это необратимая реакция, - с привычной наглостью заявил светловолосый.

- Но море не может утонуть, - возразила я, хотя знала, что уже тону – бесконтрольно и бездумно, ныряя с головой в небесную лазурь его глаз.

Парень растянул губы в широкой улыбке и в одно мгновение отскочил от меня:

- Малышка, ну кто способен устоять перед этим? - он указал на себя руками. – Многие уже тонули, и ты утонешь! - бесстыдник развязно улыбнулся и подмигнул.

- Это ты сейчас утонешь! – прорычала, вытягивая руки перед собой, как те зомби из ужастиков. Все мои чувства были цинично сметены его сальной усмешкой. – Я тебя прямо здесь и утоплю! - махнула рукой в сторону моря. – И тогда посмотрим, у кого из нас не было шансов! – этот парень толкал меня на самые безрассудные поступки и заставлял переживать неведомые до этого эмоции.

- А ты попробуй! – заявил наглец и, задорно ухмыльнувшись, припустил по галечному пляжу, увиливая от волн, что хотели ухватить его за пятки.

- Захлебнешься! – я сбросила неудобные сандалии и побежала вслед за голубоглазым. Со стороны набережной доносился Тинкин смех и глубокий Пашкин голос, что пел очередную песню о потерянной любви:

Давным-давно, за сотни тысяч лет,

Когда истоки мира создавались,

От Неба отделили его часть,

Что Океаном называлась.

Спустились в воду звезды и луна,

Теперь они морскими звались.

Добавили еще бокал вина,

Черничного, чтоб небо отражалось.

Свет солнца жизнью воду одарил,

Чтоб матерью она живому стала.

А ветер волны подарил,

Чтоб песни небу сочиняла.

Давным-давно, за сотни тысяч лет,

Влюбленные сердца навек расстались.

Но ищут, невзирая на запрет,

Того, в ком часть судьбы осталась…

Глава 1.

Смог тяжелым туманом нависал над городом. Близ столицы, который день подряд горели леса и жителей по возможности просили оставаться дома. Однако нашему народу все было нипочем. Светофоры привычно мигали, а машины возмущенно сигналили. Некоторые из водителей, наплевав на отравленный воздух, отважно открывали окна и вступали в настоящие словесные схватки с соседствующими автомобилистами. Я же безразлично смотрела на этот привычный хаос и мысленно отсчитывала секунды.

«Десять минут до встречи. Интересно, он уйдет, если мы задержимся?»

- Чертовы пробки! - жених раздраженно ударил ладонями по рулю и откинулся на спинку сиденья. – И куда они все прутся?!

- Успокойся, Бодь, -  я нежно провела кончиками пальцев по мужскому запястью, - успеем.

Мы опаздывали на ужин с другом детства моего жениха, который ни с того ни с сего объявился в жизни Бодьки спустя семь лет однобокого общения. Честно сказать, эта встреча не внушала мне энтузиазма. Но Разумовский прямо-таки светился радостным ожиданием  и не переставал травить байки из их общего прошлого.

Наконец-то пробка постепенно начала рассасываться, и машины возобновили движение.

- Даже не вериться, что мы увидимся! – нетерпеливо воскликнул Богдан, трогаясь с места. – А то Алекс в конец зазвездился, куда ему до простых смертных, а?

 - Ну, он же сам тебе написал. Значит, ваша дружба что-то для него значит, - я пожала плечами, стараясь скрыть собственное волнение. Слишком переживала перед встречей с этим таинственным Алексом. Я уже знала все о детстве этого человека, но Бодька ни словом не обмолвился о его нынешней судьбе, только говорил, что тот какая-то известная личность, и загадочно улыбался. Это меня и нервировало – не  люблю пребывать в неведении. Вдруг он аферист какой-то, а мнительный Разумовский поведется на слезливую историю о непростой карьере всеми забытого художника или музыканта?

 Через пятнадцать минут мы припарковались возле итальянского ресторанчика, где  друг жениха пожелал встретиться.

- Готова? – спросил Богдан, придерживая передо мной дверь ресторана.

- Конечно. - В следующую секунду мы, взявшись за руки, спешно последовали к нужному столику.

 Алекс сидел к нам спиной. Поэтому я смогла оценить лишь широкие плечи, обтянутые темно-синей футболкой, и бордовую шапку на голове. Последний атрибут одежды, мягко говоря, удивлял. На улице стояло знойное лето и человек в шапке, пусть даже и легкой, казался чем-то из ряда вон.

Разумовский тем временем подкрался к другу со спины и, положив руку тому на плечо, громко крикнул прямо в ухо:

- Что сидим, кого ждем?!

Алекс повернулся и широко улыбнулся Бодьке. И пусть на нем были солнечные очки и эта дурацкая шапка, я все равно его узнала.

В ушах зашумело, а сумочка, что выпала из мгновенно ослабевших пальцев, громко ударилась об деревянный паркет.

Оба парня сразу же посмотрели в мою сторону. Бодька бросился поднимать злосчастный предмет всеобщего внимания, а Сашка на миг застыл и тут же снял очки, чтобы прожечь меня до боли знакомым взглядом голубых, как небо, глаз.

 «Я буду твоим небом, а ты – моим морем», - всплыли в памяти, давно сказанные им слова, а в голове, как картинки на слайд-шоу, замелькали воспоминания о нас.

- Рит, возьми, - жених сунул мне в руки сумочку и повернулся к другу: – Алекс, познакомься, это моя невеста - Маргарита!

«Что делать?!» - отчаянно стучало в висках, паника засасывала меня в свою воронку, не оставляя  шанса на спасение. «Господи, как рассказать Богдану? Как он к этому отнесется? Он же так ждал этой встречи!» - мысли все кружились, не прерывая свой безумный танец ни на секунду, кажется, я даже не дышала, отчаянно пытаясь выплыть из-под непроглядной толщи эмоций и найти один единственный проблеск света. Им, по обыкновению, стал Сашка:

- Александр, - представился он, и я с облегчением втянула воздух, выныривая из своей внутренней истерики. - Приятно познакомиться! – парень протянул мне руку для рукопожатия.

- Может, присядем? – я сделала вид, что не заметила жест Маркова и повернулась к улыбчивому жениху. – У меня что-то голова разболелась, после этих бесконечных пробок.

Знаю, я струсила. Но когда-то одно Сашино прикосновение могло пробудить во мне захватывающий водоворот чувств, и я боялась испытать это вновь. Только не тогда, когда мое сердце смогло почувствовать хоть что-то к кому-то кроме Маркова.

- Конечно, солнце! - Разумовский немедля усадил меня на стульчик. – Может, обезболивающее попросить или водички?

- Нет, Бодь. Садись, - потянула парня за руку, заставляя присесть рядом. – Здесь кондиционеры отлично работают, сейчас полегче станет.

«Друг детства» тоже занял свое место напротив нас и немедля подозвал официантку:

- Девушка, можно вас! Будьте добры, стакан воды и таблетку обезболивающего, - при этом парень смотрел исключительно на меня, пряча в уголках губ лукавую улыбку.

«Плохо играешь», - читалось в его мимике.

- Не надо таблетку! –  непроизвольно выкрикнула я и, скрипнув зубами, уже спокойно добавила: - Стакан воды и меню, пожалуйста.

Хотелось поскорее закончить, этот чертов ужин. Я чувствовала себя главной героиней бородатого анекдота, в котором по сюжету встречаются трое: ревнивец-муж, неверная жена и сообразительный или не очень любовник.

  - Ну как поживаешь, еще не надоели эти бесконечные гастроли? – спросил Бодька.

- Нормально. Не надоели, - не слишком информативно ответил Марков. Он, как и прежде, продолжал пялиться на меня, а я смотрела куда угодно, лишь бы не столкнуться с ним взглядом.

– Рит, ты же слышала о группе «Меридианы»? –  Бодька, никак не отреагировав на ответ Лекса, развернулся ко мне.

В голосе парня отчетливо слышался восторг и предвкушение. Видать, пришло время для «сюрприза», и мне совсем скоро раскроют личность этой самой «известной личности».

- Да, - едва слышно произнесла я, тщетно пытаясь спрятаться от голубых глаз за стаканом воды, что так вовремя принесла официантка.

Глава 2.

- Когда ты уже ко мне переедешь? – Бодя расстроено вздохнул.

- Сам знаешь, я не могу оставить Тину одну, - с нежной улыбкой ответила парню.

Мы сидели в машине Разумовского перед подъездом моего дома, и жених, как обычно, с трудом прощался со мной. Это было нашей традицией - еще с первого свидания Бодька предлагал к нему переехать.

Мандраж после встречи с бывшим, наконец, отступил, и ныне я могла более трезво взглянуть на положение дел. Эти дела мне очень не нравились. В особенности тот факт, что Разумовский всерьез надумал взять Маркова в наше путешествие…

- Бодь, я насчет твоего Лекса хотела погов…

- А что с ним? – перебил меня парень.

- Просто считаю, что не стоит брать его в поездку. Мы же с семьей будем там знакомиться, помолвку отмечать, а тут, по сути, чужой человек, - пожала плечами и закусила губу, надеясь, что жених в кои-то веки прислушается ко мне.

- Лекс не чужой! - возмутился Разумовский. – Он мне, считай, как брат, - опять запел парень старую песню.

От досады скрипнула зубами, не хотелось устраивать скандал на ровном месте. К тому же, слишком подозрительно все это будет выглядеть.

- Хорошо, - спокойно ответила и уже более настойчиво добавила: - Только это вряд ли будет выглядеть красиво, Разумовский. Слишком много гостей для одного дома моих родителей, не находишь? Ты итак Данила с девушкой пригласил.

- Это не проблема, солнышко, - беспечно махнул рукой Богдан. – Я со всем разберусь. Вот увидишь, это будет незабываемый отпуск!

«Да уж, еще какой незабываемый: я, мой жених и мой бывший. Прям сценарий для глупой комедии можно писать!» - язвительно подумала, но вслух ничего не сказала.

- Ладно, мне пора, Бодь! – чмокнула парня в губы и, пока он не успел возразить, поспешила в родной подъезд. Мне безотлагательно требовался мятный чай и свободные уши для жалоб.

- Пока, солнышко! Ко вторнику, чтобы были готовы! – донеслось мне в спину.

Как только я переступила порог родного дома, все мои мечты по поводу чая и свободных ушей растаяли пеной на морских волнах:

- Что это? – неверующе спросила, глядя на Тинку.

- У меня новый стиль! – гордо заявила «стильная».

- У тебя волосы разноцветные! – воскликнула я, хватаясь за голову, в которой уже мелькали кадры того, как дядя Миша меня убивает.

- Круто, да? – так же гордо заявила эта блондинка в прошлом, а я мученически простонала.

- У тебя же был такой красивый блонд, что ты наделала? Это из-за Сеньки? Из-за того, что вы расстались?

- Плевать я хотела на этого бабника! – поспешно открестилась от своего бывшего сестренка. - Просто в интернете увидела картинку, вот и захотелось чего-то новенького, - пожала плечами «новенькая».

- Новенького?! А ты не пробовала гардероб сменить или там маникюр сделать? – с сарказмом произнесла я. – Меня твой отец повесит! – сорвалась на крик, потому как родитель моей двоюродной сестры Валентины, с которой мне «посчастливилось» делить одну жилплощадь, очень, просто весьма ревностно относился к внешности своей дочери. И дело тут было вовсе не в природной девичьей красоте или неприятии неестественных способов достижения оной. Все упиралось в родословную и деньги. Горькая правда жизни Валентины состояла в том, что ей посчастливилось родиться до жуткого похожей на свою прапрабабку, что выходила из знатного графского рода Афанасьевых. Михаил Петрович, с юности увлекающийся своей генеологией., еще в Тинкином детстве подметил такую «схожесть» и с тех пор лелеет надежду выдать дочь замуж за какого-то наследного дворянина, ну или хотя бы богатого и перспективного бизнесмена. Он даже фото графини и Тины всегда с собой носит, чтобы при встрече с выгодными партиями представить «товар лицом», как говориться. И теперь этот «товар» имел далеко не «товарный вид» … 

- Не повесят! – спокойно возразила дворянка. – Максимум час попричитают, что ты не доглядела за их кровиночкой, - Тина задумчиво поджала губы и кивнула, подтверждая верность своего высказывания. – Все равно уже поздно что-то менять, - тут она лучезарно улыбнулась и добавила: - Но мне ведь и правда идет? – сестра покружилась передо мной.

- Тебе что угодно пойдет! – нехотя согласилась, любуясь искусными цветовыми переходами: у корней волосы были светло-розовыми, потом переходили в нежно-фиолетовый, далее в бледно-голубой и на самых кончиках в приглушенный салатовый. Вся эта красота извивалась локонами и расстилалась радужным водопадом до середины спины.

- Мне еще масочку в салоне подарили! – похвасталась Тина.

- Ага, только жаль, что она тебе не пригодится, - грустно отметила я, втайне надеясь, что дядя Миша просто не заметит перевоплощение своей дочурки.

- Почему это? – удивилась радужная.

- Так твой папа, как только все это увидит, сразу же налысо тебя побреет, -  горестно вздохнула я - волосы было жалко.

Тина на минуту призадумалась, а потом выдала:

- А при отце буду косынку повязывать или шапку носить!

- Ага, ушанку! – загубила на корню это «гениальное решение».

- Да что ты, так переживаешь! - по-графски отмахнулась Валентина. - Мне мама звонила, сказала, что к нашему приезду их дома еще не будет, там что-то не так пошло с открытием нового ресторана. Так что я пока у твоих поживу! – осчастливила меня разноцветная.

- Бедные мои родители! – прошептала, уходя в сторону кухни.

Моей маме во время той поездки к морю действительно стало лучше. Она начала улыбаться и больше не плакала по ночам, но, когда мы вернулись в родной город, депрессия вновь постучала в дверь. Мама опять страдала, а вместе с ней страдала и я. Было невыносимо больно видеть, как твой родной человек заживо себя хоронит. День за днем она просто угасала на глазах, полностью теряя интерес к жизни и саму жизнь…

 Моя родная, живая, радостная женщина превратилась в какую-то безвольную марионетку, что всего лишь выполняла четко заданные инструкции. Да, она по-прежнему работала, готовила, заботилась обо мне, но не улыбалась, а только тосковала и плакала. Казалось, этот город и наша родная квартира убивали её изнутри, выворачивали душу наизнанку, заставляя вспоминать то, чего больше не будет, то, что умерло навсегда…вспоминать папу. Так мы и существовали: слепо уверяли друг друга, что все хорошо и жизнь идет своим чередом, как прежде. Но ничего хорошего в этой жалкой пародии не было…

Глава 3.

Большой город еще спал, позабыв о суматохе и нескончаемой беготне, что ждала его впереди, а сумерки несмело отступали перед первыми лучами солнца, заручаясь поддержкой вязкого утреннего тумана. Черный Range Rover, словно пугающий чужеродный зверь, неспешно рассекал  тягучий предрассветный воздух, который, казалось, страшился его и тут же таял, стоило ему коснуться железного панциря машины. Все вокруг буквально дышало спокойствием и безмятежностью, но в салоне внедорожника витала совсем иная атмосфера…

- Ммм.. – промычал парень и потянулся, позабыв о руле.

- За дорогой следи, ненормальный, - упрекнул товарища Лекс, хватаясь за руль. Неудачливый водитель его уже достал. Марков всё-таки решил использовать тот шанс, что предоставила ему судьба и принять предложение Разумовского. Но, как оказалось, уехать было не так-то просто. Каким бы свободным человеком он себя не считал и сколько бы денег не зарабатывал, но контракт есть контракт, и покинуть город на долгий срок без дозволения руководства он просто не мог. Целый час Маркову пришлось отстаивать право на свободу передвижений, пока менеджер не заставил его поклясться, что тот прилетит к нему по первому зову. Потом еще час Лекс отстаивал такое же право, только теперь его подзащитным выступал басист группы, которого тот решил взять с собой за компанию, о чем теперь очень жалел…

- И почему я на это согласился? – спросил рыжий, принимая управление машиной на себя. – Отдохнем, Кир. Вспомним былые времена, Кир. Хватит уже зависать в своих игрушках, Кир, - передразнил парень Маркова. – А то что придется переться ни свет ни заря в какие-то Богом забытые дали так это ничё! Небольшое упущение, о котором меня совершенно случайно забыли предупредить, - парень широко зевнул и посмотрел на время. – Пять утра! – продолжал возмущаться он.

- Ржавый, перестань ныть как баба! – осадил его Лекс. – Иначе выйдешь! – пригрозил он.

«И зачем я решил его взять?» - спрашивал сам себя парень, предвкушая дальнейшее нытье рыжего. Чего только стоило ему заставить этого нытика проснуться. Марков, наверное, минут пятнадцать названивал ему в домофон, пока тот не соизволил открыть. И что в итоге? Когда парень поднялся на этаж и зашел в открытую дверь, то, как выяснилось, этот задрот вовсе не спал, а проходил свою очередную бродилку в онлайн-игре!

Никто из фанатов рок-группы «Меридианы» не догадывался, что их любимый бас-гитарист глубоко зависимый человек. И зависимость эта, по мнению Маркова, гораздо хуже многих остальных нелицеприятных пристрастий, которыми страдали рок-звезды. Для Лекса до сих пор оставалось загадкой, как Кир вообще научился играть на гитаре.

- Сам баба! – огрызнулся парень. – Ехать через полстраны ради какой-то телки?! Почему нельзя было полететь на самолете?! – вновь взялся за старое Кирилл. – И вообще, это моя машина!

- Еще слово, и твой ноут вместе с твоей драгоценной PlayStation полетят за окно!

Истерическими замашками рыжего Марков уже был сыт по горло. После «эпохальной» победы в стрелялке, Кир, как самый настоящий задрот, начал паковать все свои гаджеты, диски и какую-то особую подушку для запястья. Которую, к слову, искал целых десять минут! И только потом вспомнил, что ему, помимо игрушек, может еще что-то пригодится.

Но настоящий ад начался, когда бас-гитарист узнал, что в путешествие они отправятся на его любимой «крошке», - так ласково он называл свой внедорожник. Пришлось потратить еще десять минут, чтобы урезонить рыжего и наконец-то поехать на так называемое место сбора.

В машине повисла тишина, и Лекс облегченно вздохнул, наслаждаясь минутой спокойствия, потому что Кир никогда не умел долго молчать, особенно когда его переполняло негодование:

- Я сейчас просто счастлив, что мы с тобой не друзья! – переключился на другую тему своих разглагольствований рыжий. – Одного с огнестрелом в больнице бросил, у второго невесту собираешься увести! – возмутился он, заезжая на мост, что вел в один из спальных районов города.

- Я тоже счастлив, - передразнил его Лекс, в который раз каясь, что рассказал Киру о своих планах. – С Пашкой все нормально. Думаю, он как-нибудь переживет то, что не будет видеть твою кислую рожу ежедневно.  Тем более, с ним Кэти.

- Еще один ненормальный! – пропыхтел Кирилл. – Ну, надеюсь, теперь-то у них все получиться, а то достали со своей френд-зоной. У нас вся группа от этой «зоны» страдает!

Лекс лишь неопределенно пожал плечами и криво улыбнулся; он, как никто другой, почувствовал на себе последствия Пашкиной с Кэти «дружбы». Ведь именно Сватова стала причиной знакомства Маркова и Краснова…

***

Предательница все-таки добилась своего, и Александру пришлось покинуть родной мегаполис и перебраться на родину отца. Новое пристанище находилось в двухстах километрах езды от каменного гиганта и напоминало больше деревеньку, где кто-то решил построить несколько панельных многоэтажек.

Сашку в чужом и одновременно родном доме приняли с небывалой теплотой и заботой. Дедушка с бабушкой очень старались не выдать своего беспокойства по поводу случившегося и прятали чувства за накладными улыбками и пустыми разговорами. Марков же просто молчал и тоже, как и они, притворялся.

Вот только боль стариков, по сравнению с его болью, выглядела, как трещина в стене против глубокой и полной тьмы расщелины, что уходила на сотни километров вглубь, в самое сердце, туда, где сейчас кипящая когда-то лава превращалась в бездушный камень.

Камень. Вот кем он стал. Холодным, безразличным и прекрасным камнем, которому еще только предстояло пройти огранку и засиять не хуже звезды, что так манит своим таинственным светом.

Глава 4.

Я, Тина и Илона, словно три девицы из знаменитой сказки, сидели на заднем сидении автомобиля. Богдан оказался прав: в просторном салоне внедорожника с непрестанно работающим кондиционером действительно было комфортно. И все бы ничего, если бы доброй и наивной мне не выпала роль (с подачи Валентины) буфера между ненавидящей всех и вся Рудневой и ничего не понимающей Илоной.

Хотя, если так разобраться, то это я должна сидеть у окошка и ненавидеть бывшую своего жениха, и этот факт взращивал во мне раздражение. К тому же, Илона решила ловить момент и задалась целью сделать побольше селфи в «крутой» тачке, еще больше раззадоривая мои нервы.

Вторым камнем преткновения на пути к моему комфорту был Марков, что с завидным постоянством прожигал меня взглядом через зеркало заднего вида. Меня так подмывало показать ему какой-нибудь неприличный жест, но здравый смысл подсказывал, что такое действие с моей стороны будет воспринято бывшим, скорее, как комплимент и знак внимания, нежели оскорбление. Поэтому, я с показным энтузиазмом пялилась в окошко мимо Валькиной головы и старалась не замечать этих выстрелов глазами.

Наш от чего-то веселый водитель (или от кого-то) щелкнул клавишами на приборной панели, и в машине раздался знакомый голос:

Тысячи строк во мне, тысячи голосов…

Я одержим, я болен. Имя тому - любовь.

Сотни стихов моих. Сотни моих молитв,

Жалкое божество - твой непорочный лик.

- Что за убожество вы слушаете? – не смогла не отреагировать Тина .

- Но-но-но! Это творчество великих людей, разукрашка! – скромно выразился о себе Кирилл, который наверняка включил диск «Меридианов», лишь бы побесить Вальку.

- У этих великих людей явно убогие слушатели, - ехидно заметила сестра и с сарказмом добавила: - Готова поспорить, что эту музыку кроме её же создателей, никто и не слушает!

Со стороны Маркова раздался веселый хмык, видимо, он оценил «тонкий» Валькин подкол, но его другу явно не понравился выверт разноцветной:  

– Не нравится - закрой уши! – гневно заявил Кир.

- Так и сделаю! – Тина показательно достала из своего рюкзачка смартфон и наушники, а песня все играла и играла...

Алою полосой сердце мое пронзи,

Я на коленях, я твой! Ну же! Давай! Бери!

Жалкое божество: «Слишком простой финал»,

Ангела чистый лик портит улыбка-оскал.

Белое станет тьмой, нимбы падут с небес,

Я воскрешен тобой, мой восхитительный бес.

Имя её – любовь, крылья её – мрак,

Щелкнет курок у виска: «Что поверил, дурак?»

Мерное движение автомобиля успокаивало, а пролетающие за окном пейзажи заставляли отвлечься от пронизывающих взглядов со стороны штурмана.

Мы ехали в полной тишине, которую разбавляли песни «Меридианов». Тинка демонстративно сидела в наушниках, Илона что-то методично набирала в телефоне, а я просто наслаждалась Пашкиным голосом и смотрела в голубое небо. Иногда в нем пролетали одинокие пушистые облака, в основном небесное полотно оставалось чистым, напоминая необъятный лазурный океан…

«…в котором ты когда-то утонула…» - почему-то от этой мысли на глазах появились жалкие слёзы, и я крепко зажмурилась, стараясь прогнать непрошенные чувства.  

Трек сменился. В салоне раздалась знакомая «Мы титаны», а мне вспомнился тот вечер, когда довелось впервые услышать эту песню, еще до того, как она прогремела на всю страну и стала крутиться на всех радиостанциях…

4 года назад…

- Ритка, ты почему так долго копаешься? – недовольно прохныкала сестра. – Мы опаздываем!

Я демонстративно провела тушью по ресницам еще раз, как можно дольше растягивая этот процесс. Тинка снова меня тащила куда-то на ночь глядя, только теперь причиной моего участия была не столько скука, сколько её отец – дядя Миша.

Валентине неожиданно поступило приглашение на день рождения  от одного паренька со школы: «Ооочень богатого», - как она выразилась - и пропустить сие событие девушка просто не могла. Но все планы белобрысой неожиданно разрушил отец, строго заявив, что он ни за что её не отпустит одну в чужой дом полный озабоченной черни, у которой на уме только одно. Тинка, выслушав гневную тираду по поводу ранних половых связей, нисколько не смутилась, а нашла компромиссный вариант - меня.

- Ритка, ты уже выглядишь не хуже тех моделек зачморенных! – сделала «комплимент» сестра и снова взмолилась к несгибаемой мне: -Ну пойдем, пожалуйста! Я такси уже вызвала!

Не торопясь, открыла блеск и сделала заключительный штрих в макияже, оценивающе оглядев себя в зеркало. Сегодня я постаралась как никогда. Узнав, что сестрица использует меня в качестве сторожевой собачки, которая в случае чего обязательно защитит её от «озабоченной черни», во мне взыграла вредность, что вылилось предоставить в мое пользование полный арсенал косметики, плойку и то самое белое платьице.

«Отлично!» - подумала я, оглядывая в зеркале миленькую девчушку с синими глазами, которые от косметики казались огромными, а крупные локоны коротких темных волос и легкая улыбка на припухлых от «увеличительного» блеска губах, делала мой образ каким-то воздушным и сказочным.

«Я даже на выпускной так красиво не выглядела», - нехотя признала страшную правду, вспоминая то гнездо, что сотворили у меня на голове наши местные «профессионалы».

- Ритуля, - взмолилась в десятый раз сестрица.

- Ладно, - положила тюбик с блеском на тумбочку, - веди меня в свое чистилище, Данте.

Глава 5.

Тина блаженно улыбнулась в своем сладком полусне, посильнее прижавшись к чему-то теплому и крепкому.

- Ммм…-девушка потерлась щекой об подушку, пытаясь устроиться поудобнее. 

В ответ та самая подушка погладила её по спине, заставив Рудневу резко распахнуть глаза.

- Ты…- хриплым ото сна голосом протянула Тина, по-прежнему обнимая довольного Кирилла за талию.

- Я, - весело ответил ей Кир и еще шире улыбнулся. Руки девушки на его торсе обжигали, пробуждая самые жаркие желания внутри, а её фруктовый запах пьянил. Но гневный взгляд, в котором пылало сухое пламя, опьянял еще больше. Упоительное чувство возмездия глушило собой все остальные пылкие эмоции.

-Ты…- вновь произнесла Руднева, но на сей раз в её голосе острым лезвием скользила угроза. Она терпеть не могла этого молокососа, который за словом в карман не лез, чтобы в очередной раз над ней не подшутить. Тина даже непроизвольно дергалась, когда где-то слышала такое редкое в обиходе слово, как «валенки», и сразу же поминала далеко не литературными словами одного рыжего нищеброда.

Кирилл, нисколько не вняв угрозе в голосе Валентины, ласково погладил её по волосам и елейно-сладким голосом спросил:   

- Что, отрыжечка моя?

Пламя в Валькиных глазах вспыхнуло, превращаясь в огнедышащего дракона - беспощадного и кровожадного. И она, наконец отлепившись от рыжего, со всей силы двинула тому локтем в бок.

- Ай! – вскрикнула жертва Тинкиного негодования, вызвав торжествующую улыбку на её лице. – Да я тебя…- парень потянул ладони с длинными узловатыми пальцами к Рудневой, намереваясь отомстить.

- Шшш…- раздалось со стороны водительского кресла. - Риту разбудите! – осадил воинственную парочку Лекс.

Тина оглянулась по сторонам, вспоминая, где она и что вообще происходит. Каким-то волшебным образом, её тело теперь занимало Риткино место. Аккурат ту самую буферную зону, что должна была изображать Лебедева. Сама же девушка крепко спала возле окошка, на месте Илоны. А стерва царственно восседала рядом с водителем, и беспрестанно тыкала пальцем с облезшим маникюром в экран телефона.

   «Еще одна нищебродина»,- презрительно подумала Руднева и с праведным гневом уставилась на этого смертника, что посмел сесть рядом с ней.

Парень, заметив испытующий взгляд, вопросительно заломил бровь. В глазах его горело предвкушение игры, но не искусственной, в которых Кирилл так часто забывался, а настоящей. Живой. Той, от которой на кончиках пальцев вспыхивали электрические искры, и сердце стучало с удвоенной силой.

Валька в ответ тоже заломила бровь, продолжая не мигая смотреть в теплые карие глаза, страстно желая победить в этом противостоянии. И показать рыжему прохиндею, кто здесь главный.

Они так и замерли, и время, казалось, замерло вместе с ними. Остался только стук двух сердец, что учащенно отбывали ритм, то ли от такой откровенной близости, то ли от предвкушения проигрыша своего соперника. Они сами не понимали, что это могло значить.

Глаза уже начинали слезиться, а ресницы, густо накрашенные черной тушью, казались неподъемными. К тому же, Тине неожиданно вспомнилась одна статья, которую не так давно девушке довелось читать. В ней говорилось о научном исследовании, что проводилось учеными США, и суть там сводилась к одному: если долго смотреть человеку в глаза, то есть большая вероятность влюбиться в хозяина этих самых очей.

«Только этого не хватало!» - раздраженно подумала Валентина и, облегченно прикрыв веки, откинулась на спинку сидения автомобиля.

Кирилл победно улыбнулся, однако радость от выигрыша не так кружила голову, как сама игра. Спустя секунду улыбка на его лице угасла. Он так и продолжал сидеть вполоборота, все еще глядя на пораженного соперника. Валька с прикрытыми глазами вновь показалась ему по-детски хрупкой и беззащитной. И парню невольно вспомнилось, как она доверчиво льнула к нему во сне… 

***

Кир устал и беспрестанно зевал за рулем внедорожника. От долгой неспешной езды начинало клонить в сон. Да и бессонная ночь, проведенная в очередном онлайн-забеге, не прошла бесследно.

- Давай я поведу, - предложил Лекс, которому надоело наблюдать за страданиями рыжего.

Кирилл тут же согласился и съехал на обочину, глуша мотор.

Парни вылезли из машины, намереваясь поменяться местами, но к их удивлению из салона одновременно с ними показалась черноволосая девушка, навязанная Разумовским.

- Можно я впереди поеду, меня укачивает, - девица картинно надула губы.

- Сильно укачивает? – участливо поинтересовался Кир. Парня очень беспокоила судьба его «крошки», которая могла пострадать от тщедушного организма черноволосой.

Девушка признательно улыбнулась, принимая участливый тон рыжего на свой счет и кокетливо протянула:

- Нет. Спасибо за беспокойство.

- Точно? – нисколько некупившись на соблазнительные нотки в голосе девицы, серьезно спросил рыжий.

- Да, не стоит так переживать.

- Ну так что? – Лекс нетерпеливо напомнил о себе. Стоять под палящим солнцем посреди бескрайней степи и выяснять состояние здоровья незнакомки его нисколько не привлекало.

- Ладно, - нехотя согласился Кир, и тут же спросил у девицы: - А у тебя пакетик есть?

- Какой еще пакетик? – не поняла Илона.

Сашка, предвидя продолжительность диалога и здраво рассудив, что его участие здесь не требуется, занял место водителя, оставляя брюнетку и Кира под беспощадным зноем.

- Обычный, пустой, - как ребенку объяснял Кирилл, поражаясь недогадливости девушки. По его мнению, люди, которых укачивает, просто обязаны таскать с собой повсюду кипу пакетиков. Во избежание, так сказать.

Глава 6.

Дома нас встретил искренними улыбками и теплыми объятьями.

- Мам, задушишь, - протянула я, с удовольствием вдыхая знакомый аромат топленого молока и чего-то родного, присущего только маме.

- Девочка моя, я так скучала, - меня наконец-таки отпустили и тут же звонко поцеловали в лоб. – Красавица!

- Полностью согласен, Мария Сергеевна, - раздалось за нашими спинами, и я тут же напряглась. – Здравствуйте! Рад вас видеть!

- Ох, Сашенька! Как возмужал! – теперь стальных объятий моей мамы, у которой любвеобильность на фоне беременности просто зашкаливала, удостоился Марков.

Я испуганно оглянулась, выискивая вездесущую Илону, однако быстро успокоилась, зацепившись взглядом за черноволосую шевелюру девушки, что стояла возле багажника и что-то рассказывала Киру, который в этот момент доставал чемоданы.

Наверное, мне впервые за несколько часов довелось порадоваться тому, что Богдан задерживался из-за аварии и их машина прибудет в город только завтра. Мама, конечно же, была предупреждена, о Сашке и о том, что мой жених не должен знать о наших прежних отношениях, но её неодобрительное: «Рита, это конечно твоя жизнь и тебе решать, как быть…но ложь не выход» - заставило меня понервничать.

- Привет, теть Маш! – в холле появилось кислое лицо Рудневой, которая все еще тяжело переживала «отношения», что завязались между Кириллом и Илоной.

- Господи! Тина! Что у тебя с головой? – мама шокировано всплеснула руками.

- В детстве ударилась. Сильно, - прошептал глумливо Кир, что так же присоединился к нашей компании, заодно прихватив с собой Илону. – Здравствуйте, я Кирилл! У вас отличный дом! – обратился рыжий к моей маме.

- Здравствуйте! А вы мне кого-то напоминаете, молодой человек, - мама, прищурившись, начала сканировать Кира взглядом.

- Мам, может, мы в дом пройдем? – перетянула внимание на себя, в тайне радуясь, что Кир за последние четыре года тоже «возмужал» и родительница не смогла его опознать. Еще не хватало перед Илоной спалиться!

- Действительно, Машенька, хватит держать детей на пороге. Они, наверное, устали с дороги, да и время уже позднее, - пришел мне на выручку Виталий Романович, который отлучался, чтобы «отдать распоряжения прислуге».

Да-да, прислуге. С тех самых пор, как моя мама забеременела, дядя Витя помешался на её комфорте и безопасности и ни на чем не скупился для достижения оного. В этих целях был нанят штат прислуги из трех человек (мама мне потом неделю жаловалась на расточительность своего мужа).  Но и дядю Витю можно понять: с двухэтажным особняком, в котором они собственно и проживали, беременной женщине в одиночку было не управиться. Хотя, три человека - это явно перебор…

В доме пахло моим любимым можжевеловым деревом. А мягкий нижний свет превращал пастельные оттенки стен в шелковистые масляные холсты. Сам дом нисколько не изменился с моего последнего пребывания здесь: все та же гармония приглушенных цветов, от нежно-персикового, до пряно-молочного, все те же великолепные морские пейзажи на стенах, которые рисовал местный художник, все тот же золотистый паркет на полу, украшенный мягкими пушистыми коврами, и по-прежнему изысканная, но отнюдь не вычурная, мебель.

В этом доме было не просто уютно, в нем хотелось жить, радоваться, любить…быть счастливым.

Несмотря на позднее время (на часах была почти полночь), мама все-таки заставила нас перекусить. Поэтому вся наша веселая компания заседала за большим овальным столом, в «трапезной», неспешно попивая чай и закусывая его различными вкусностями, коими была заставлена вся скатерть. За столом стояла тишина, которую привело с собой за руку утомление, и лишь звонкий мамин голос и Тинкино шипение время от времени нарушали её.

 - Сашенька, - уже в десятый раз обратилась моя родительница к Маркову (я считала), – так значит, вы с Кириллом коллеги?

- Братья по разуму, - с издевкой прошипела рядом сидящая Валентина, за что меня больно ударили по ноге.

- Извини, промахнулся, - покаялся рыжий, что сидел напротив нас с Рудневой.

- Ты уже третий раз промахиваешься! – недовольно прошептала я, потирая ушибленное место.

- Еще раз рыпнешься, и ты труп! – вступилась за меня сестрица, по вине которой я получала тумаки.

- А ты еще раз что-то скажешь…

- Можно и так сказать, - прервал наши перешептывания Марков. – Мы оба работаем в одной команде.

Сашка с Кириллом отчего-то не спешили рассказывать, что они музыканты из известной группы и несли какую-то завуалированную околесицу насчет их вида деятельности. Мне было абсолютно плевать на это, а вот Руднева прямо-таки потешалась над ними и комментировала каждое слово. Шепотом естественно.

- Ага, за одну команду, под одним флагом… – продолжала глумиться сестренка. – Знаем мы, какие у них в шоу-бизнесе флаги – разноцветные!

- На себя-то глянь, -  ехидно заметил Кир, - ты прямо-таки живое воплощение этого флага, - рыжий неожиданно дернулся, Тина была все-таки половчее его и била прямо в цель, не допуская осечек.

- Машенька, может, все-таки будем закругляться? – подал голос дядя Витя, что сидел в непосредственной близости от нас, ему, наверное, надоело слушать наши словесные перепалки. – Уже половина первого.

Мама в ответ засуетилась, причитая, что совсем утомила «бедных детей», и начала отправлять нас в срочном порядке спать, второпях объясняя, где кто разместится. Я все её инструкции прозевала, в буквальном смысле этого слова, и опомнилась только, когда родительница попросила меня показать комнату «Сашеньке».

- Чего? – сонно отозвалась я, не совсем понимая смысл просьбы.

Глава 7.

Глава 7.

- Ммм… Рита, - прошептал парень, неспешно опуская свою руку все ниже и ниже.

- Бодь, прекрати! – легонько шлепнула его по запястью. – Люди вокруг!

Жених мученически простонал, перекатываясь на спину.

- Ну почему твоя мама решила поселить нас в разных комнатах?! – в очередной раз возмутился он.

Я промолчала, не желая объяснять в который раз мотивы собственной матери. Мне самой, если честно, не совсем понятно это её: «Богдан, надеюсь, вы отнесетесь с пониманием к моей просьбе по поводу проживания вас и Риточки в разных комнатах. Не подумайте, что я ханжа, но бабушка еще с детства вдолбила мне правило: «Без кольца - постель не делят.»

Я, услышав это, чуть не разбила тарелку во второй раз, так как по поводу «постели» мамочка решила заявить за завтраком, совершенно не стесняясь посторонних ушей за столом. Богдан же не подкачал и, в отличии от меня, сумел выйти из ситуации достойно, заверив маму в правильности её решения.

Правда, мне потом пришлось выслушивать на протяжении целого дня: «Рита, почему мы должны спать в разных комнатах?». Но главное, что в глазах мамы и дяди Вити он был воспитанным и серьезным молодым человеком. Мне очень хотелось, чтобы они смогли увидеть в Богдане ту же крепость, что отыскала в нем я.

- Разум, ты чего разлегся!? Лови! – в нашу сторону полетел волейбольный мяч.

«Достал, достал, достал!» - орало в моих мыслях, а я сквозь солнечные очки сверлила возмущенным взглядом нарушителя своего спокойствия. Хотя Марков был не просто нарушителем, он был нашествием! Моей персональной небесной карой!

По приезду Богдана, Сашка ни с того ни с сего воспылал неожиданной любовью к моему жениху. И все бы ничего, но любовь его проявлялась только в те моменты, когда Богдан оказывался рядом со мной. Я даже жениха начала бояться! Потому как знала: если появился он, то появиться и Марков, присутствие которого (несмотря на все мои усилия и попытки «забить и игнорировать») заставляло мой пульс учащенно биться. От гнева, конечно же.

- Yes! – Разумовский словил мяч. – Что, как в добрые времена, дружище? – весело спросил он у подошедшего Маркова, на которого я теперь старалась не смотреть.

- Ты меня еще стариком назови, - фыркнул Сашка и шутливо ударил Богдана в плечо. - Маргарита, пойдешь с нами играть? – Я вздрогнула. Опять он это делает!

Как оказалось, любовь к Богдану была лишь цветочками в странном поведении Маркова. Все ягодки достались исключительно мне. Это его нежное с придыханием «Маргарита» (и я на все двести процентов была уверенна, что в мыслях Лекс перед моим именем с удовольствием прибавлял местоимение «моя») заставляли меня вздрагивать, а «случайные» касания и вовсе доводили до панических атак. Я даже салатницу за завтраком разбила, когда Сашка с трепетным: «Маргарита, подай, пожалуйста, мне…» - коснулся моей руки, желая перехватить блюдо.

- Нет, не буду! – недовольно буркнула в ответ Маркову и в тысячный раз повторила: - И называй меня, пожалуйста, Рита. Просто Ри-та!

- Хорошо, Маргарита, - парень лукаво улыбнулся и, пока я думала, что ответить на такую дерзость, убежал следом за Разумовским.

- Ангел… - прошептала я, разглядывая изображение девушки с одним крылом, что занимало почти всю спину парня. Прямо над рисунком на широких мужских плечах было выведено: «Ангел, что стал мне солнцем…»

4 года назад…

Пеплом стелиться мягкий снег – исчезает образ твой,

Я кричу у безмолвных губ неуслышанное «постой»…

Тина, фальшиво напевая Пашкину песню, делала мне маникюр.

Погода сегодня была хмурой, поэтому большую часть дня мы провели дома, маясь от безделья. Помимо маникюра, нам уже удалось посмотреть два фильма, поиграть в какую-то стрелялку на приставке Рудневой и сделать замысловатые прически, следуя четким инструкциям видео из интернета. В общем, мне было нудно и скучно и я, кажется, начинала тосковать по одному белобрысому наглецу.

- Ох, какой же он классный! – мечтательно протянула сестра, аккуратно подпиливая мой ноготь.

Сашкино обещание по поводу свидания все же сбылось и, буквально вчера, мы вместе с Тиной (её я взяла в качестве моральной поддержки и прикрытия перед мамой) ходили гулять на старую набережную, где и успели познакомиться со всеми участниками группы со странным названием «Меридианы». Моя любвеобильная, как выяснилось, сестрица тут же заприметила новую большую любовь (читаем как жертву), увидев улыбчивого черноволосого солиста, и с легкостью позабыла о своем драгоценном Вадике, о котором, к слову, мне постоянно приходилось выслушивать.

Но мои мучения не прекратились, и теперь мне приходилось выслушивать её воздыхания в честь сероглазого музыканта.

- Саша говорил, что у него вроде девушка есть, - как бы невзначай заметила я, надеясь осадить пыл любвеобильной Валентины.

- Не стенка – подвинется! – заявила Тина и кровожадно пощелкала маникюрными ножницами перед моим носом.

Мне оставалось только тяжко вздохнуть, надеясь, что черноволосый певец сможет выдержать бурный напор моей сестренки.

Тишину комнаты разогнала известная мелодия Вивальди «Четыре поры года», и Тина опрометью бросилась к телефону, что лежал на письменном столе.

Моему телефону, между прочим!

- Ооо, как у вас все серьезно, - с неискренним восхищением пропела сестрица, протягивая мне смартфон, - еще не встречаетесь, а уже «любимый».

- Вот же… - прошипела я, разглядывая изображение белобрысого наглеца, над которым высвечивалась красноречивая надпись «Любимый», - и когда он успел?

- Может, когда вы на пляже зажимались? – спросила сестра, раздражая меня еще больше.

- Не зажимались мы! Сколько тебе можно повторять?!

- Ладно-ладно! - примирительно протянула Тина. – Трубочку-то возьми, нехорошо любимого заставлять ждать.

В ответ одарила сестрицу многообещающим взглядом, но всё же последовала её совету и нажала на кнопку вызова: