Небо в Океане

Пролог

Всем тем, кому посчастливилось влюбиться.

Всем тем, кому повезло любить.

Прошлое…

- У тебя глаза, словно море, - вкрадчиво прошептал парень, касаясь ладонью моей щеки.

Где-то позади нас пенные волны с тихим шелестом касались каменного побережья, напевая уже привычную песню. Но сегодня из меня был такой себе слушатель. Потому что в моей душе бушевала своя собственная стихия. И песня у нее была иная: нежная, опасная и захватывающая. Как и мои чувства …к нему.

- А у тебя, как небо, - ответила я, пытаясь сдержать бурю эмоций внутри, что вот-вот грозилась обрушиться на нас обоих.

- Тогда я буду твоим небом, а ты – моим морем, - сообщил он, словно что-то очевидное и само собой разумеющееся.

- А что, если я не хочу становиться твоим морем?

Сопротивляться было трудно. Безумно трудно. Его близость сводила с ума и кружила голову. Это было в сотни раз лучше того вина, что мы пили на набережной, и в тысячу раз опаснее спуска с самой высокой горки в аквапарке.

- У тебя нет выбора, малышка. Твое море уже тонет в моем небе. Это необратимая реакция, - с привычной наглостью заявил светловолосый.

- Но море не может утонуть, - возразила я, хотя знала, что уже тону – бесконтрольно и бездумно, ныряя с головой в небесную лазурь его глаз.

Парень растянул губы в широкой улыбке и в одно мгновение отскочил от меня:

- Малышка, ну кто способен устоять перед этим? - он указал на себя руками. – Многие уже тонули, и ты утонешь! - бесстыдник развязно улыбнулся и подмигнул.

- Это ты сейчас утонешь! – прорычала, вытягивая руки перед собой, как те зомби из ужастиков. Все мои чувства были цинично сметены его сальной усмешкой. – Я тебя прямо здесь и утоплю! - махнула рукой в сторону моря. – И тогда посмотрим, у кого из нас не было шансов! – этот парень толкал меня на самые безрассудные поступки и заставлял переживать неведомые до этого эмоции.

- А ты попробуй! – заявил наглец и, задорно ухмыльнувшись, припустил по галечному пляжу, увиливая от волн, что хотели ухватить его за пятки.

- Захлебнешься! – я сбросила неудобные сандалии и побежала вслед за голубоглазым. Со стороны набережной доносился Тинкин смех и глубокий Пашкин голос, что пел очередную песню о потерянной любви:

Давным-давно, за сотни тысяч лет,

Когда истоки мира создавались,

От Неба отделили его часть,

Что Океаном называлась.

Спустились в воду звезды и луна,

Теперь они морскими звались.

Добавили еще бокал вина,

Черничного, чтоб небо отражалось.

Свет солнца жизнью воду одарил,

Чтоб матерью она живому стала.

А ветер волны подарил,

Чтоб песни небу сочиняла.

Давным-давно, за сотни тысяч лет,

Влюбленные сердца навек расстались.

Но ищут, невзирая на запрет,

Того, в ком часть судьбы осталась…

Глава 1.

Смог тяжелым туманом нависал над городом. Близ столицы, который день подряд горели леса и жителей по возможности просили оставаться дома. Однако нашему народу все было нипочем. Светофоры привычно мигали, а машины возмущенно сигналили. Некоторые из водителей, наплевав на отравленный воздух, отважно открывали окна и вступали в настоящие словесные схватки с соседствующими автомобилистами. Я же безразлично смотрела на этот привычный хаос и мысленно отсчитывала секунды.

«Десять минут до встречи. Интересно, он уйдет, если мы задержимся?»

- Чертовы пробки! - жених раздраженно ударил ладонями по рулю и откинулся на спинку сиденья. – И куда они все прутся?!

- Успокойся, Бодь, -  я нежно провела кончиками пальцев по мужскому запястью, - успеем.

Мы опаздывали на ужин с другом детства моего жениха, который ни с того ни с сего объявился в жизни Бодьки спустя семь лет однобокого общения. Честно сказать, эта встреча не внушала мне энтузиазма. Но Разумовский прямо-таки светился радостным ожиданием  и не переставал травить байки из их общего прошлого.

Наконец-то пробка постепенно начала рассасываться, и машины возобновили движение.

- Даже не вериться, что мы увидимся! – нетерпеливо воскликнул Богдан, трогаясь с места. – А то Алекс в конец зазвездился, куда ему до простых смертных, а?

 - Ну, он же сам тебе написал. Значит, ваша дружба что-то для него значит, - я пожала плечами, стараясь скрыть собственное волнение. Слишком переживала перед встречей с этим таинственным Алексом. Я уже знала все о детстве этого человека, но Бодька ни словом не обмолвился о его нынешней судьбе, только говорил, что тот какая-то известная личность, и загадочно улыбался. Это меня и нервировало – не  люблю пребывать в неведении. Вдруг он аферист какой-то, а мнительный Разумовский поведется на слезливую историю о непростой карьере всеми забытого художника или музыканта?

 Через пятнадцать минут мы припарковались возле итальянского ресторанчика, где  друг жениха пожелал встретиться.

- Готова? – спросил Богдан, придерживая передо мной дверь ресторана.

- Конечно. - В следующую секунду мы, взявшись за руки, спешно последовали к нужному столику.

 Алекс сидел к нам спиной. Поэтому я смогла оценить лишь широкие плечи, обтянутые темно-синей футболкой, и бордовую шапку на голове. Последний атрибут одежды, мягко говоря, удивлял. На улице стояло знойное лето и человек в шапке, пусть даже и легкой, казался чем-то из ряда вон.

Разумовский тем временем подкрался к другу со спины и, положив руку тому на плечо, громко крикнул прямо в ухо:

- Что сидим, кого ждем?!

Алекс повернулся и широко улыбнулся Бодьке. И пусть на нем были солнечные очки и эта дурацкая шапка, я все равно его узнала.

В ушах зашумело, а сумочка, что выпала из мгновенно ослабевших пальцев, громко ударилась об деревянный паркет.

Оба парня сразу же посмотрели в мою сторону. Бодька бросился поднимать злосчастный предмет всеобщего внимания, а Сашка на миг застыл и тут же снял очки, чтобы прожечь меня до боли знакомым взглядом голубых, как небо, глаз.

 «Я буду твоим небом, а ты – моим морем», - всплыли в памяти, давно сказанные им слова, а в голове, как картинки на слайд-шоу, замелькали воспоминания о нас.

- Рит, возьми, - жених сунул мне в руки сумочку и повернулся к другу: – Алекс, познакомься, это моя невеста - Маргарита!

«Что делать?!» - отчаянно стучало в висках, паника засасывала меня в свою воронку, не оставляя  шанса на спасение. «Господи, как рассказать Богдану? Как он к этому отнесется? Он же так ждал этой встречи!» - мысли все кружились, не прерывая свой безумный танец ни на секунду, кажется, я даже не дышала, отчаянно пытаясь выплыть из-под непроглядной толщи эмоций и найти один единственный проблеск света. Им, по обыкновению, стал Сашка:

- Александр, - представился он, и я с облегчением втянула воздух, выныривая из своей внутренней истерики. - Приятно познакомиться! – парень протянул мне руку для рукопожатия.

- Может, присядем? – я сделала вид, что не заметила жест Маркова и повернулась к улыбчивому жениху. – У меня что-то голова разболелась, после этих бесконечных пробок.

Знаю, я струсила. Но когда-то одно Сашино прикосновение могло пробудить во мне захватывающий водоворот чувств, и я боялась испытать это вновь. Только не тогда, когда мое сердце смогло почувствовать хоть что-то к кому-то кроме Маркова.

- Конечно, солнце! - Разумовский немедля усадил меня на стульчик. – Может, обезболивающее попросить или водички?

- Нет, Бодь. Садись, - потянула парня за руку, заставляя присесть рядом. – Здесь кондиционеры отлично работают, сейчас полегче станет.

«Друг детства» тоже занял свое место напротив нас и немедля подозвал официантку:

- Девушка, можно вас! Будьте добры, стакан воды и таблетку обезболивающего, - при этом парень смотрел исключительно на меня, пряча в уголках губ лукавую улыбку.

«Плохо играешь», - читалось в его мимике.

- Не надо таблетку! –  непроизвольно выкрикнула я и, скрипнув зубами, уже спокойно добавила: - Стакан воды и меню, пожалуйста.

Хотелось поскорее закончить, этот чертов ужин. Я чувствовала себя главной героиней бородатого анекдота, в котором по сюжету встречаются трое: ревнивец-муж, неверная жена и сообразительный или не очень любовник.

  - Ну как поживаешь, еще не надоели эти бесконечные гастроли? – спросил Бодька.

- Нормально. Не надоели, - не слишком информативно ответил Марков. Он, как и прежде, продолжал пялиться на меня, а я смотрела куда угодно, лишь бы не столкнуться с ним взглядом.

– Рит, ты же слышала о группе «Меридианы»? –  Бодька, никак не отреагировав на ответ Лекса, развернулся ко мне.

В голосе парня отчетливо слышался восторг и предвкушение. Видать, пришло время для «сюрприза», и мне совсем скоро раскроют личность этой самой «известной личности».

- Да, - едва слышно произнесла я, тщетно пытаясь спрятаться от голубых глаз за стаканом воды, что так вовремя принесла официантка.

Глава 2.

- Когда ты уже ко мне переедешь? – Бодя расстроено вздохнул.

- Сам знаешь, я не могу оставить Тину одну, - с нежной улыбкой ответила парню.

Мы сидели в машине Разумовского перед подъездом моего дома, и жених, как обычно, с трудом прощался со мной. Это было нашей традицией - еще с первого свидания Бодька предлагал к нему переехать.

Мандраж после встречи с бывшим, наконец, отступил, и ныне я могла более трезво взглянуть на положение дел. Эти дела мне очень не нравились. В особенности тот факт, что Разумовский всерьез надумал взять Маркова в наше путешествие…

- Бодь, я насчет твоего Лекса хотела погов…

- А что с ним? – перебил меня парень.

- Просто считаю, что не стоит брать его в поездку. Мы же с семьей будем там знакомиться, помолвку отмечать, а тут, по сути, чужой человек, - пожала плечами и закусила губу, надеясь, что жених в кои-то веки прислушается ко мне.

- Лекс не чужой! - возмутился Разумовский. – Он мне, считай, как брат, - опять запел парень старую песню.

От досады скрипнула зубами, не хотелось устраивать скандал на ровном месте. К тому же, слишком подозрительно все это будет выглядеть.

- Хорошо, - спокойно ответила и уже более настойчиво добавила: - Только это вряд ли будет выглядеть красиво, Разумовский. Слишком много гостей для одного дома моих родителей, не находишь? Ты итак Данила с девушкой пригласил.

- Это не проблема, солнышко, - беспечно махнул рукой Богдан. – Я со всем разберусь. Вот увидишь, это будет незабываемый отпуск!

«Да уж, еще какой незабываемый: я, мой жених и мой бывший. Прям сценарий для глупой комедии можно писать!» - язвительно подумала, но вслух ничего не сказала.

- Ладно, мне пора, Бодь! – чмокнула парня в губы и, пока он не успел возразить, поспешила в родной подъезд. Мне безотлагательно требовался мятный чай и свободные уши для жалоб.

- Пока, солнышко! Ко вторнику, чтобы были готовы! – донеслось мне в спину.

Как только я переступила порог родного дома, все мои мечты по поводу чая и свободных ушей растаяли пеной на морских волнах:

- Что это? – неверующе спросила, глядя на Тинку.

- У меня новый стиль! – гордо заявила «стильная».

- У тебя волосы разноцветные! – воскликнула я, хватаясь за голову, в которой уже мелькали кадры того, как дядя Миша меня убивает.

- Круто, да? – так же гордо заявила эта блондинка в прошлом, а я мученически простонала.

- У тебя же был такой красивый блонд, что ты наделала? Это из-за Сеньки? Из-за того, что вы расстались?

- Плевать я хотела на этого бабника! – поспешно открестилась от своего бывшего сестренка. - Просто в интернете увидела картинку, вот и захотелось чего-то новенького, - пожала плечами «новенькая».

- Новенького?! А ты не пробовала гардероб сменить или там маникюр сделать? – с сарказмом произнесла я. – Меня твой отец повесит! – сорвалась на крик, потому как родитель моей двоюродной сестры Валентины, с которой мне «посчастливилось» делить одну жилплощадь, очень, просто весьма ревностно относился к внешности своей дочери. И дело тут было вовсе не в природной девичьей красоте или неприятии неестественных способов достижения оной. Все упиралось в родословную и деньги. Горькая правда жизни Валентины состояла в том, что ей посчастливилось родиться до жуткого похожей на свою прапрабабку, что выходила из знатного графского рода Афанасьевых. Михаил Петрович, с юности увлекающийся своей генеологией., еще в Тинкином детстве подметил такую «схожесть» и с тех пор лелеет надежду выдать дочь замуж за какого-то наследного дворянина, ну или хотя бы богатого и перспективного бизнесмена. Он даже фото графини и Тины всегда с собой носит, чтобы при встрече с выгодными партиями представить «товар лицом», как говориться. И теперь этот «товар» имел далеко не «товарный вид» … 

- Не повесят! – спокойно возразила дворянка. – Максимум час попричитают, что ты не доглядела за их кровиночкой, - Тина задумчиво поджала губы и кивнула, подтверждая верность своего высказывания. – Все равно уже поздно что-то менять, - тут она лучезарно улыбнулась и добавила: - Но мне ведь и правда идет? – сестра покружилась передо мной.

- Тебе что угодно пойдет! – нехотя согласилась, любуясь искусными цветовыми переходами: у корней волосы были светло-розовыми, потом переходили в нежно-фиолетовый, далее в бледно-голубой и на самых кончиках в приглушенный салатовый. Вся эта красота извивалась локонами и расстилалась радужным водопадом до середины спины.

- Мне еще масочку в салоне подарили! – похвасталась Тина.

- Ага, только жаль, что она тебе не пригодится, - грустно отметила я, втайне надеясь, что дядя Миша просто не заметит перевоплощение своей дочурки.

- Почему это? – удивилась радужная.

- Так твой папа, как только все это увидит, сразу же налысо тебя побреет, -  горестно вздохнула я - волосы было жалко.

Тина на минуту призадумалась, а потом выдала:

- А при отце буду косынку повязывать или шапку носить!

- Ага, ушанку! – загубила на корню это «гениальное решение».

- Да что ты, так переживаешь! - по-графски отмахнулась Валентина. - Мне мама звонила, сказала, что к нашему приезду их дома еще не будет, там что-то не так пошло с открытием нового ресторана. Так что я пока у твоих поживу! – осчастливила меня разноцветная.

- Бедные мои родители! – прошептала, уходя в сторону кухни.

Моей маме во время той поездки к морю действительно стало лучше. Она начала улыбаться и больше не плакала по ночам, но, когда мы вернулись в родной город, депрессия вновь постучала в дверь. Мама опять страдала, а вместе с ней страдала и я. Было невыносимо больно видеть, как твой родной человек заживо себя хоронит. День за днем она просто угасала на глазах, полностью теряя интерес к жизни и саму жизнь…

 Моя родная, живая, радостная женщина превратилась в какую-то безвольную марионетку, что всего лишь выполняла четко заданные инструкции. Да, она по-прежнему работала, готовила, заботилась обо мне, но не улыбалась, а только тосковала и плакала. Казалось, этот город и наша родная квартира убивали её изнутри, выворачивали душу наизнанку, заставляя вспоминать то, чего больше не будет, то, что умерло навсегда…вспоминать папу. Так мы и существовали: слепо уверяли друг друга, что все хорошо и жизнь идет своим чередом, как прежде. Но ничего хорошего в этой жалкой пародии не было…

Глава 3.

Большой город еще спал, позабыв о суматохе и нескончаемой беготне, что ждала его впереди, а сумерки несмело отступали перед первыми лучами солнца, заручаясь поддержкой вязкого утреннего тумана. Черный Range Rover, словно пугающий чужеродный зверь, неспешно рассекал  тягучий предрассветный воздух, который, казалось, страшился его и тут же таял, стоило ему коснуться железного панциря машины. Все вокруг буквально дышало спокойствием и безмятежностью, но в салоне внедорожника витала совсем иная атмосфера…

- Ммм.. – промычал парень и потянулся, позабыв о руле.

- За дорогой следи, ненормальный, - упрекнул товарища Лекс, хватаясь за руль. Неудачливый водитель его уже достал. Марков всё-таки решил использовать тот шанс, что предоставила ему судьба и принять предложение Разумовского. Но, как оказалось, уехать было не так-то просто. Каким бы свободным человеком он себя не считал и сколько бы денег не зарабатывал, но контракт есть контракт, и покинуть город на долгий срок без дозволения руководства он просто не мог. Целый час Маркову пришлось отстаивать право на свободу передвижений, пока менеджер не заставил его поклясться, что тот прилетит к нему по первому зову. Потом еще час Лекс отстаивал такое же право, только теперь его подзащитным выступал басист группы, которого тот решил взять с собой за компанию, о чем теперь очень жалел…

- И почему я на это согласился? – спросил рыжий, принимая управление машиной на себя. – Отдохнем, Кир. Вспомним былые времена, Кир. Хватит уже зависать в своих игрушках, Кир, - передразнил парень Маркова. – А то что придется переться ни свет ни заря в какие-то Богом забытые дали так это ничё! Небольшое упущение, о котором меня совершенно случайно забыли предупредить, - парень широко зевнул и посмотрел на время. – Пять утра! – продолжал возмущаться он.

- Ржавый, перестань ныть как баба! – осадил его Лекс. – Иначе выйдешь! – пригрозил он.

«И зачем я решил его взять?» - спрашивал сам себя парень, предвкушая дальнейшее нытье рыжего. Чего только стоило ему заставить этого нытика проснуться. Марков, наверное, минут пятнадцать названивал ему в домофон, пока тот не соизволил открыть. И что в итоге? Когда парень поднялся на этаж и зашел в открытую дверь, то, как выяснилось, этот задрот вовсе не спал, а проходил свою очередную бродилку в онлайн-игре!

Никто из фанатов рок-группы «Меридианы» не догадывался, что их любимый бас-гитарист глубоко зависимый человек. И зависимость эта, по мнению Маркова, гораздо хуже многих остальных нелицеприятных пристрастий, которыми страдали рок-звезды. Для Лекса до сих пор оставалось загадкой, как Кир вообще научился играть на гитаре.

- Сам баба! – огрызнулся парень. – Ехать через полстраны ради какой-то телки?! Почему нельзя было полететь на самолете?! – вновь взялся за старое Кирилл. – И вообще, это моя машина!

- Еще слово, и твой ноут вместе с твоей драгоценной PlayStation полетят за окно!

Истерическими замашками рыжего Марков уже был сыт по горло. После «эпохальной» победы в стрелялке, Кир, как самый настоящий задрот, начал паковать все свои гаджеты, диски и какую-то особую подушку для запястья. Которую, к слову, искал целых десять минут! И только потом вспомнил, что ему, помимо игрушек, может еще что-то пригодится.

Но настоящий ад начался, когда бас-гитарист узнал, что в путешествие они отправятся на его любимой «крошке», - так ласково он называл свой внедорожник. Пришлось потратить еще десять минут, чтобы урезонить рыжего и наконец-то поехать на так называемое место сбора.

В машине повисла тишина, и Лекс облегченно вздохнул, наслаждаясь минутой спокойствия, потому что Кир никогда не умел долго молчать, особенно когда его переполняло негодование:

- Я сейчас просто счастлив, что мы с тобой не друзья! – переключился на другую тему своих разглагольствований рыжий. – Одного с огнестрелом в больнице бросил, у второго невесту собираешься увести! – возмутился он, заезжая на мост, что вел в один из спальных районов города.

- Я тоже счастлив, - передразнил его Лекс, в который раз каясь, что рассказал Киру о своих планах. – С Пашкой все нормально. Думаю, он как-нибудь переживет то, что не будет видеть твою кислую рожу ежедневно.  Тем более, с ним Кэти.

- Еще один ненормальный! – пропыхтел Кирилл. – Ну, надеюсь, теперь-то у них все получиться, а то достали со своей френд-зоной. У нас вся группа от этой «зоны» страдает!

Лекс лишь неопределенно пожал плечами и криво улыбнулся; он, как никто другой, почувствовал на себе последствия Пашкиной с Кэти «дружбы». Ведь именно Сватова стала причиной знакомства Маркова и Краснова…

***

Предательница все-таки добилась своего, и Александру пришлось покинуть родной мегаполис и перебраться на родину отца. Новое пристанище находилось в двухстах километрах езды от каменного гиганта и напоминало больше деревеньку, где кто-то решил построить несколько панельных многоэтажек.

Сашку в чужом и одновременно родном доме приняли с небывалой теплотой и заботой. Дедушка с бабушкой очень старались не выдать своего беспокойства по поводу случившегося и прятали чувства за накладными улыбками и пустыми разговорами. Марков же просто молчал и тоже, как и они, притворялся.

Вот только боль стариков, по сравнению с его болью, выглядела, как трещина в стене против глубокой и полной тьмы расщелины, что уходила на сотни километров вглубь, в самое сердце, туда, где сейчас кипящая когда-то лава превращалась в бездушный камень.

Камень. Вот кем он стал. Холодным, безразличным и прекрасным камнем, которому еще только предстояло пройти огранку и засиять не хуже звезды, что так манит своим таинственным светом.

Глава 4.

Я, Тина и Илона, словно три девицы из знаменитой сказки, сидели на заднем сидении автомобиля. Богдан оказался прав: в просторном салоне внедорожника с непрестанно работающим кондиционером действительно было комфортно. И все бы ничего, если бы доброй и наивной мне не выпала роль (с подачи Валентины) буфера между ненавидящей всех и вся Рудневой и ничего не понимающей Илоной.

Хотя, если так разобраться, то это я должна сидеть у окошка и ненавидеть бывшую своего жениха, и этот факт взращивал во мне раздражение. К тому же, Илона решила ловить момент и задалась целью сделать побольше селфи в «крутой» тачке, еще больше раззадоривая мои нервы.

Вторым камнем преткновения на пути к моему комфорту был Марков, что с завидным постоянством прожигал меня взглядом через зеркало заднего вида. Меня так подмывало показать ему какой-нибудь неприличный жест, но здравый смысл подсказывал, что такое действие с моей стороны будет воспринято бывшим, скорее, как комплимент и знак внимания, нежели оскорбление. Поэтому, я с показным энтузиазмом пялилась в окошко мимо Валькиной головы и старалась не замечать этих выстрелов глазами.

Наш от чего-то веселый водитель (или от кого-то) щелкнул клавишами на приборной панели, и в машине раздался знакомый голос:

Тысячи строк во мне, тысячи голосов…

Я одержим, я болен. Имя тому - любовь.

Сотни стихов моих. Сотни моих молитв,

Жалкое божество - твой непорочный лик.

- Что за убожество вы слушаете? – не смогла не отреагировать Тина .

- Но-но-но! Это творчество великих людей, разукрашка! – скромно выразился о себе Кирилл, который наверняка включил диск «Меридианов», лишь бы побесить Вальку.

- У этих великих людей явно убогие слушатели, - ехидно заметила сестра и с сарказмом добавила: - Готова поспорить, что эту музыку кроме её же создателей, никто и не слушает!

Со стороны Маркова раздался веселый хмык, видимо, он оценил «тонкий» Валькин подкол, но его другу явно не понравился выверт разноцветной:  

– Не нравится - закрой уши! – гневно заявил Кир.

- Так и сделаю! – Тина показательно достала из своего рюкзачка смартфон и наушники, а песня все играла и играла...

Алою полосой сердце мое пронзи,

Я на коленях, я твой! Ну же! Давай! Бери!

Жалкое божество: «Слишком простой финал»,

Ангела чистый лик портит улыбка-оскал.

Белое станет тьмой, нимбы падут с небес,

Я воскрешен тобой, мой восхитительный бес.

Имя её – любовь, крылья её – мрак,

Щелкнет курок у виска: «Что поверил, дурак?»

Мерное движение автомобиля успокаивало, а пролетающие за окном пейзажи заставляли отвлечься от пронизывающих взглядов со стороны штурмана.

Мы ехали в полной тишине, которую разбавляли песни «Меридианов». Тинка демонстративно сидела в наушниках, Илона что-то методично набирала в телефоне, а я просто наслаждалась Пашкиным голосом и смотрела в голубое небо. Иногда в нем пролетали одинокие пушистые облака, в основном небесное полотно оставалось чистым, напоминая необъятный лазурный океан…

«…в котором ты когда-то утонула…» - почему-то от этой мысли на глазах появились жалкие слёзы, и я крепко зажмурилась, стараясь прогнать непрошенные чувства.  

Трек сменился. В салоне раздалась знакомая «Мы титаны», а мне вспомнился тот вечер, когда довелось впервые услышать эту песню, еще до того, как она прогремела на всю страну и стала крутиться на всех радиостанциях…

4 года назад…

- Ритка, ты почему так долго копаешься? – недовольно прохныкала сестра. – Мы опаздываем!

Я демонстративно провела тушью по ресницам еще раз, как можно дольше растягивая этот процесс. Тинка снова меня тащила куда-то на ночь глядя, только теперь причиной моего участия была не столько скука, сколько её отец – дядя Миша.

Валентине неожиданно поступило приглашение на день рождения  от одного паренька со школы: «Ооочень богатого», - как она выразилась - и пропустить сие событие девушка просто не могла. Но все планы белобрысой неожиданно разрушил отец, строго заявив, что он ни за что её не отпустит одну в чужой дом полный озабоченной черни, у которой на уме только одно. Тинка, выслушав гневную тираду по поводу ранних половых связей, нисколько не смутилась, а нашла компромиссный вариант - меня.

- Ритка, ты уже выглядишь не хуже тех моделек зачморенных! – сделала «комплимент» сестра и снова взмолилась к несгибаемой мне: -Ну пойдем, пожалуйста! Я такси уже вызвала!

Не торопясь, открыла блеск и сделала заключительный штрих в макияже, оценивающе оглядев себя в зеркало. Сегодня я постаралась как никогда. Узнав, что сестрица использует меня в качестве сторожевой собачки, которая в случае чего обязательно защитит её от «озабоченной черни», во мне взыграла вредность, что вылилось предоставить в мое пользование полный арсенал косметики, плойку и то самое белое платьице.

«Отлично!» - подумала я, оглядывая в зеркале миленькую девчушку с синими глазами, которые от косметики казались огромными, а крупные локоны коротких темных волос и легкая улыбка на припухлых от «увеличительного» блеска губах, делала мой образ каким-то воздушным и сказочным.

«Я даже на выпускной так красиво не выглядела», - нехотя признала страшную правду, вспоминая то гнездо, что сотворили у меня на голове наши местные «профессионалы».

- Ритуля, - взмолилась в десятый раз сестрица.

- Ладно, - положила тюбик с блеском на тумбочку, - веди меня в свое чистилище, Данте.