Нечто чудесное

Глава 4

Взгромоздившись на старого Тандера, злобного, норовистого мерина, принадлежавшего еще дедушке и появившегося на свет за несколько лет до ее рождения, Алекс припустила рысью по изрытой глубокими колеями дороге к просторному коттеджу О’Тулов. Она не преминула взять с собой ружье и сейчас внимательно осматривала окрестности в надежде добыть что-нибудь из мелкой дичи. Правда, на это было мало шансов, поскольку длинное копье то и дело громко звякало о панцирь и ударялось о меч.

Несмотря на неприятный разговор с матерью, прекрасный весенний день и неотвязное чувство взволнованного ожидания, которое Александра пыталась описать Саре, немного улучшили настроение девушки.

В долине и рощах распускались яркие цветы, наполняя воздух чудесным благоуханием. На окраине деревни была небольшая гостиница, и Александра, знавшая каждого обитателя в пределах восьми миль, подняла шлем и весело махнула хозяину, мистеру Тилсону.

– Добрый день, мистер Тилсон.

– Здравствуйте, мисс Алекс, – отозвался тот.

Мэри Эллен О’Тул вместе с шестью братьями уже были увлечены игрой в древних рыцарей.

– Скорее, Александра, – позвал четырнадцатилетний Том, восседавший на старой лошади отца. – Пора начинать турнир.

– Нет, сперва дуэль, – заспорил его брат-погодок, размахивая старой саблей. – На этот раз я выйду победителем, Алекс! День и ночь упражнялся!

Александра, смеясь, неуклюже спешилась и прежде всего обняла Мэри Эллен, а уж потом подружки с увлечением погрузились в своеобразный спектакль, разыгрываемый каждый раз в день рождения одного из отпрысков О’Тулов. День и вечер пролетели незаметно, в веселых играх, дружеских поединках и заразительном хохоте большого семейства, членом которого Александра, единственный ребенок у родителей, подчас так мечтала стать.

К тому времени когда пришла пора отправляться домой, девушка была счастлива до изнеможения и едва дышала после невероятно плотного обеда, съеденного по настоянию добрейшей миссис О’Тул.

Убаюканная мерным цокотом копыт старого Тандера, Александра тихо покачивалась в такт движениям лошади. Отяжелевшие веки сами собой опускались от усталости. Кроме того, девушка не сумела как следует приторочить доспехи к седлу и была вынуждена надеть их, отчего становилось еще жарче и клонило ко сну.

Она миновала гостиницу и свернула на широкую тропу, ведущую через рощу и снова выходившую на большую дорогу в миле отсюда, но при этом заметила, что во дворе привязаны несколько лошадей и по-прежнему зажжены фонари. Через открытое окно доносились мужские голоса, поющие непристойную песенку. Нависшие ветви дубов, покачивающиеся на весеннем ветерке, отбрасывали причудливые тени, заслоняя луну.

Александра понимала, что уже поздно, но не понукала лошадь. Во-первых, Тандеру больше двадцати лет, и, во-вторых, девушка к тому же хотела убедиться, что сквайр и миссис Хелмсли успели удалиться ко времени ее возвращения.

Забрало со стуком опустилось, и Александра раздраженно вздохнула, мечтая поскорее избавиться от тяжелого шлема. Решив, что после столь нудного дня у Тандера вряд ли хватит энергии попытаться сбежать, она остановила лошадь, отпустила поводья и, переложив щит в левую руку, уже хотела было снять шлем и подвесить его на сгиб правой, когда легкий шорох где-то в четверти мили отсюда, близ дороги, привлек ее внимание.

Девушка свела брови, гадая, уж не дикий ли это кабан или другие, менее опасные, но все же съедобные представители животного мира, и вынула из чехла ружье настолько тихо, насколько позволяли неудобные доспехи.

Неожиданно тишина ночи была разорвана оглушительным выстрелом, за которым последовал еще один. Прежде чем Александра успела опомниться, старый мерин понес спотыкающимся галопом прямо в том направлении, откуда раздавались выстрелы. Девушка что было сил сжала коленями бока коня.

Бандит невольно повернул голову при звуках резкого клацанья металла, доносившихся из леса, и Джордан Таунсенд отвел взгляд от смертоносного отверстия на конце пистолета, направленного ему прямо в грудь вторым разбойником. Зрелище, представшее его глазам, заставило Джордана усомниться в собственном рассудке. На помощь пленнику спешил благородный рыцарь в шлеме с опущенным забралом, щитом в одной руке и ружьем в другой.

Александра едва сумела подавить вопль, когда очутилась на залитой лунным светом поляне, прямо посреди сцены, словно служившей воплощением худших из ночных кошмаров. Раненый кучер лежал на дороге подле экипажа, а два разбойника с красными платками, скрывавшими лица, целились в высокого незнакомца. Второй бандит обернулся к Александре и мгновенно наставил на нее пистолет.

Времени на размышления не осталось – приходилось действовать. Стиснув ружье и бессознательно рассчитывая на прикрытие шлема и панциря от пули, Александра наклонилась вправо, намереваясь сбить конем бандита, но в этот миг прогремел выстрел.

Охваченный ужасом, Тандер споткнулся и, прянув, сбросил Александру. Та, беспомощно взмахнув руками, приземлилась грудой ржавого металла прямо на голову второго негодяя. При столкновении шлем чуть не свалился, ружье отлетело к обочине, а сама девушка едва не потеряла сознание.

К несчастью, бандит опомнился раньше, чем голова у Александры перестала кружиться.

– Какого черта! – прорычал он, мощным толчком сбрасывая с себя обмякшее тело и награждая его свирепым пинком, прежде чем ринуться на помощь сообщнику, который в эту минуту катался по земле в смертельной схватке с высоким незнакомцем за право обладания пистолетом.

Сквозь пелену боли, застилавшую глаза, Александра в панике увидела, как уже оба бандита набросились на жертву. Девушка с усилием, рожденным смертельным ужасом, то и дело замирая, громко звякая забралом, поползла к упавшему ружью. В тот миг, когда пальцы коснулись ствола, она заметила, что мужчина сумел все-таки вырвать оружие у тощего разбойника и выстрелить в него, а потом, низко пригнувшись, развернуться и прицелиться во второго грабителя.

Завороженная хищной грацией молниеносных движений незнакомца, Александра замерла, наблюдая, как он хладнокровно нажимает на спусковой крючок. Все еще распростертая на земле, девушка судорожно зажмурилась в ожидании неизбежного грохота. Однако в тишине раздалось лишь громкое щелканье – оружие оказалось незаряженным.

– Бедный глупый ублюдок! – пренебрежительно сплюнул бандит и со злобным смехом вытащил из-за пазухи еще один пистолет. – Думаешь, я так и позволил бы тебе завладеть этим пистолетом, не знай я точно, что там нет пули? Ну ничего, ты сдохнешь медленно, корчась, как червяк, за то, что убил моего брата! Человек, раненный в живот, мучится долго, уж будь уверен!

Вне себя от испуга, Александра перекатилась на бок, прицелилась и, как только бандит поднял пистолет, выстрелила. Сильная отдача отбросила ее на спину, горло на мгновение сдавило так, что воздух не проникал в легкие. Когда она наконец пришла в себя и открыла глаза, грабитель уже лежал на земле. Неяркий лунный свет падал на разнесенную выстрелом голову.

Боже! Она не просто ранила, она прикончила человека! Убила!

Тоскливый стон вырвался из груди девушки, и тут мир стал вращаться, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Словно сквозь сон, она видела, как высокий незнакомец, отбросив пинком труп бандита, направляется к ней широкими шагами. Почему у него такой зловещий вид?

Но тут звезды завертелись в бесконечном хороводе, унося ее с собой в бездонную черную пропасть…

И Александра впервые в жизни потеряла сознание.

Джордан опустился на корточки около поверженного рыцаря, торопясь сорвать с него шлем и проверить, не ранен ли обладатель старинных доспехов.

– Быстрее, Гримм, – окликнул он кучера, который немного оправился от нанесенного бандитом удара и теперь, шатаясь, поднимался на ноги. – Помоги же снять эти чертовы доспехи!

– Он ранен, ваша светлость? – осведомился Гримм, поспешив к хозяину и вставая на колени.

– Очевидно, да, – резко бросил Джордан, морщась при виде глубокого пореза на левой щеке рыцаря.

– Но его не подстрелили?

– Кажется, нет. Держи его голову… осторожно, дьявол тебя забери… пока я стяну это чудовищное облачение!

Отшвырнув шлем, Джордан стащил панцирь.

– Боже, что за странная прихоть, – пробормотал он встревоженно, осматривая бесчувственное тело в поисках крови или раны. – Слишком темно, чтобы понять, задела ли его пуля. Поворачивай карету, и отвезем юнца в гостиницу, которую мы проезжали по пути сюда. Владелец обязательно должен знать, кто его родители и где найти доктора.

Нагнувшись, герцог играючи подхватил под мышки нежданного спасителя, потрясенный тем, каким легким оказался парнишка без своего тяжелого снаряжения.

– Да это всего-навсего мальчик, не старше тринадцати-четырнадцати лет, – покачал головой Джордан, сгорая от угрызений совести. По его вине пострадал отважный юноша, который не задумываясь бросился ему на помощь. Нахмурясь, Джордан понес ребенка к экипажу.

Прибытие герцога Хоторна в гостиницу с бесчувственной Александрой в объятиях вызвало град непристойных реплик и бесстыдных предположений среди собравшихся в общей зале гуляк, которые, несмотря на поздний час, все еще не разошлись, хотя и были вдрызг пьяны. Но Джордан с искренним равнодушием истинного аристократа к пересудам простых смертных, не обращая внимания на громкие голоса, направился к служанке:

– Проводите меня в лучшую комнату и немедленно пошлите за хозяином.

Служанка перевела взгляд с курчавой головки Александры на высокого, безупречно одетого джентльмена и поспешила выполнить приказ.

Джордан осторожно положил мальчика на постель и распахнул ворот сорочки. Бедняга застонал; веки чуть затрепетали, и герцог уставился в огромные глаза необычного цвета расплавленных аквамаринов, обрамленные невероятно длинными мохнатыми ресницами, глаза, еще затянутые пеленой длительного обморока и глядевшие на него с неподдельным недоумением. Ободряюще улыбаясь, Джордан мягко приветствовал:

– Добро пожаловать в этот мир, Галахад[1].

– Где… – прохрипела Александра, облизывая пересохшие губы. Она откашлялась и попробовала снова, но из горла вырвался лишь едва слышный шепот: – Где я?

– В гостинице, недалеко от того места, где произошло ограбление.

Ужасные воспоминания вновь нахлынули на девушку, и Александра ощутила, как горючие слезы жгут глаза.

– Этот человек мертв… погиб от моей руки, – задохнулась она.

– Но этим вы спасли двоих – меня и моего кучера.

На измученную душу Александры, все еще не сумевшей опомниться, эти слова пролились бальзамом. Не в состоянии сосредоточиться, она словно со стороны смотрела, как мужчина проводит ладонями по ее ногам сверху вниз. Ничьи руки, кроме материнских, до сих пор не касались девушки, да и то много лет назад. Александра нашла новые ощущения довольно приятными, хотя и странно тревожащими, но, когда сильные пальцы стали осторожно ощупывать ее ребра, она, охнув, схватилась за широкие запястья и негодующе прохрипела:

– Сэр! Что вы делаете?

Джордан искоса глянул на тонкие руки, вцепившиеся в него с силой, по-видимому рожденной страхом.

– Пытаюсь определить, нет ли переломов, юноша. Я послал за доктором и хозяином. Хотя… поскольку ты пришел в себя, можешь сам сказать, кто твои родители и где найти ближайшего врача.

Негодующая Александра, боявшаяся даже подумать о том, какие деньги может потребовать доктор за визит, немедленно вскочила:

– Да вы имеете представление о том, сколько берут теперешние костоправы?!

Джордан изумленно уставился на бледного мальчика с поразительно прекрасными глазами и почувствовал, как в душе шевельнулось сочувствие, смешанное с глубоким восхищением, – странное сочетание эмоций, доселе совершенно ему неведомое.

– Но все произошло из-за меня, и я, естественно, готов оплатить все расходы.

Тут он улыбнулся, и остатки тумана мгновенно выветрились из головы Александры. Перед ней был настоящий великан, красавец, подобного которому она, конечно, никогда не встречала. Серебристо-серые, сверкающие сталью глаза, очень широкие плечи, глубокий, бархатный баритон. На загорелом лице блестели белые зубы, и хотя в каждом движении проскальзывала неукротимая мужская сила, прикосновения были осторожными и нежными, а лучики морщинок в уголках глаз свидетельствовали о чувстве юмора. В сравнении с этим гигантом Алекс казалась себе маленькой и хрупкой… и почему-то ощущение надежности и безопасности окутывало ее пушистым, теплым покрывалом. За последние три года такое с ней было впервые.

Разжав руки, она осторожно дотронулась пальцем до царапины у него на подбородке.

– Вам, кажется, тоже досталось, – пробормотала девушка, застенчиво улыбаясь.

У Джордана перехватило дыхание от этой неожиданно ослепительной улыбки. Непонятный, возбуждающий озноб прошел по телу при одном прикосновении пальцев мальчика. Мальчика!

Джордан поскорее отодвинулся и кивнул, мрачно гадая, уж не превратила ли его тоска повседневной обыденной жизни, лишенной пряного привкуса опасности, в некоего извращенного распутника.

– Вы еще не сказали, как вас зовут, – с намеренной прохладцей напомнил он, снова принимаясь ощупывать ее ребра, вглядываясь в нежное личико и боясь увидеть на нем гримасу боли.

Александра уже открыла было рот, чтобы назвать себя, но вместо этого возмущенно взвизгнула: ладонь незнакомца скользнула по упругим холмикам.

Джордан, словно обжегшись, отскочил:

– Да вы девушка!

– Ничего не могу поделать, – парировала она, уязвленная резким, обвиняющим тоном.

Абсурдность внезапно возникшей перепалки дошла до обоих одновременно – мрачный вид Джордана уступил место широкой улыбке, а девушка звонко расхохоталась. Именно в этот момент и нашла их миссис Тилсон – хохочущими, на постели, и в довершение всего рука мужчины нависла над распахнутой едва ли не до талии рубашкой мисс Александры.

– Александра Лоренс! – взорвалась она, врываясь в комнату, словно боевой корабль, и гневно сверкая глазами, из которых, казалось, так и сыпались искры. – Что все это значит?!

Девушка, к счастью, не подозревая о всем неприличии прискорбной сцены, представшей взгляду миссис Тилсон, недоуменно бормотала что-то, но Джордан все понял и стиснул зубы от омерзения. Неужели эта злобная ведьма посчитает порочным ни в чем не повинное дитя?! Его лицо снова превратилось в жесткую маску, а в сдержанно-властном голосе прорезались ледяные нотки:

– Мисс Лоренс пострадала при нападении бандитов на дороге, недалеко от вашей гостиницы. Немедленно пошлите за доктором.

– Нет, не нужно, миссис Тилсон, – пробормотала Александра и, преодолевая головокружение, с трудом села. – Я уже совершенно оправилась и хочу поскорее очутиться дома.

– В таком случае, – резко заявил Джордан растерянной женщине, – я сам отвезу ее, а вы направьте врача к повороту дороги, милях в пяти отсюда. Там он отыщет двух негодяев, которым уже ничем нельзя помочь. Зато он может распорядиться о похоронах.

Сунув руку в карман, Джордан извлек маленькую визитную карточку с выгравированным именем и гербом.

– Я возвращусь сюда, чтобы ответить на все его вопросы, после того как верну мисс Лоренс в лоно семьи.

Миссис Тилсон бросила что-то уничтожающее относительно бандитов и некоторых развратных особ, выхватила карточку из руки герцога и, окинув последний раз злобным взглядом расстегнутую рубашку Алекс, выплыла из комнаты.

– Вы, кажется, удивились, обнаружив, что я девушка? – нерешительно пролепетала Александра.

– Говоря откровенно, это вообще ночь сюрпризов, – признался Джордан, выбрасывая из головы миссис Тилсон. – Надеюсь, я не покажусь слишком назойливым, если спрошу, что вы делали на дороге в этих доспехах?

Александра медленно свесила ноги с кровати и попыталась встать, но комната покачнулась перед глазами.

– Я могу идти, – запротестовала она, когда незнакомец снова поднял ее на руки.

– Но я предпочитаю нести вас, – твердо ответил Джордан.

Александра невольно улыбнулась, видя, с каким безмятежно-безразличным видом прошествовал он через общую залу, не обращая внимания на крестьян, глазеющих на растрепанную, грязную девушку, одетую в мужские брюки и сорочку, да к тому же лежавшую на руках у незнакомого джентльмена. Однако когда Джордан усадил Александру на мягкие сиденья роскошной кареты, ее веселое настроение исчезло. Вскоре они вновь окажутся на месте ужасной сцены убийства!

– Я лишила жизни человека, – сдавленно прошептала она, когда экипаж приблизился к роковому повороту, – и никогда себе этого не прощу.

– А я никогда не простил бы, поступи вы иначе, – шутливо возразил Джордан. При свете зажженных фонарей кареты он увидел, как огромные зеленовато-голубые, полные слез глаза умоляюще смотрят на него, словно прося защиты и утешения. Джордан мгновенно отозвался на призыв и не задумываясь приподнял девушку и посадил себе на колени, как обиженного, испуганного ребенка.

– Вы совершили мужественный поступок, – пробормотал он, зарывшись лицом в мягкие темные локоны.

Александра прерывисто вздохнула и покачала головой, бессознательно потершись щекой о его грудь.

– Я вовсе не такая храбрая, просто очень испугалась, чтобы бежать, как всякий разумный человек.

Джордана, державшего в объятиях доверчивое дитя, неожиданно потрясла мысль о том, что когда-нибудь он вот так же будет прижимать к себе собственного ребенка. Было что-то бесконечно трогательное в этой девочке, прижавшейся к нему так безыскусно. Но, вспомнив, что милые маленькие девочки неизменно превращаются в капризных молодых дам, он постарался побыстрее отделаться от неуместных мыслей.

– Так почему на вас были эти ржавые доспехи? – снова поинтересовался он.

Александра рассказала о турнирах, ставших уже ритуалом в семье О’Тул, и Джордан не сдержал смеха при описании особенно забавных проделок.

– Разве нигде больше не бывает подобных состязаний? Только у нас в Моршеме? Я всегда считала, что люди повсюду одинаковы, хотя точно не знала, конечно! Я ни разу никуда не уезжала из Моршема…

Джордан на мгновение потерял дар речи. В его кругу любой был волен отправиться куда угодно. Неужели это умное, одаренное дитя не видело ни одного города, кроме этой забытой Богом крохотной деревушки?

Лицо девушки чуть светилось в полумраке, и Джордан заметил, что она наблюдает за ним скорее с дружелюбным интересом, чем с обычным почтительным ужасом, к которому он так привык. Неожиданно герцог позавидовал ничем не стесненным крестьянским ребятишкам, забавлявшимся турнирами. Как, должно быть, отличается их детство от детства маленьких аристократов, выросших среди гувернанток и наставников, в строгих рамках и правилах этикета! Им постоянно напоминали о необходимости вести себя как подобает высшим созданиям, которым выпало счастье родиться в богатых и знатных семьях. Но возможно, дети, появившиеся на свет в таких отдаленных местах, от природы гораздо лучше – бесхитростные, искренние и мужественные, совсем как Александра. Что, если эти маленькие крестьяне по-своему счастливы?

Крестьяне?

До Джордана только сейчас дошло, что в правильной литературной речи этой девочки, ее безупречном произношении нет ничего от грубой крестьянки.

– Почему кучер обращается к вам «ваша светлость»? – поинтересовалась она, улыбаясь и лучась ямочками на щечках.

Джордан с трудом отвел глаза от соблазнительного зрелища.

– Именно так обычно обращаются к герцогам.

– Герцогам? – эхом откликнулась потрясенная Александра. Так, значит, этот красивый незнакомец, очевидно, вращается в другом, недосягаемом мире и вскоре исчезнет из ее жизни навсегда? – Вы в самом деле герцог?

– Увы, – кивнул Джордан, заметив ее помрачневшее личико. – Вы разочарованы?

– Немного, – окончательно добила его девушка. – А как вас называют в жизни? Кроме «ваша светлость», конечно.

– У меня по крайней мере дюжина имен, – ответил он, удивленный и несколько смущенный ее прямыми вопросами. – Большинство людей зовут меня Хоторном или Хоком. Близкие друзья называют Джордан.

– Прозвище Хок[2] вам идет, – заметила Александра, но с присущей ей сообразительностью уже пришла к выводам: – Как считаете, эти двое напали на вас потому, что вы герцог? Я хочу сказать, они ужасно рисковали, останавливая вас так близко от гостиницы.

– Жадность иногда бывает самой сильной движущей силой риска, – покачал головой Джордан.

Александра согласно кивнула и тихо процитировала:

– «На свете не существует пожара более сильного, чем страсть, акулы более свирепой, чем ненависть, и урагана более опустошительного, чем жадность».

– Что вы сказали? – ошеломленно пробормотал Джордан.

– Это не я. Будда, – пояснила девушка.

– Я знаком с этим изречением, – откликнулся Джордан, с усилием взяв себя в руки. – Просто удивлен, что вы его знаете.

Заметив слабый свет, лившийся на дорогу из окон дома, стоявшего впереди, он предположил, что они наконец добрались до места.

– Александра, – поспешно и строго предупредил ее герцог, – вы никогда не должны испытывать чувство вины из-за того, что случилось сегодня. Поверьте, вы вели себя как настоящая героиня.

Она взглянула на Джордана с мягкой улыбкой, но, когда колеса экипажа загремели по изрытой выбоинами подъездной аллее большого обветшалого дома, внезапно воскликнула:

– О нет!

Сердце девушки упало при виде блестящего экипажа сквайра, запряженного породистой кобылкой. Она надеялась, что почтенное семейство уже распрощалось с матерью.

Кучер распахнул дверцу. Герцог соскочил на землю, но, когда Александра попыталась последовать за ним, Джордан подхватил ее на руки.

– Я могу идти, – запротестовала она, но, перехватив ленивую усмешку, затаила дыхание.

– Поверьте, любому мужчине моего роста и сложения было бы чрезвычайно стыдно сознавать, что его жизнь спасла такая малышка, пусть даже и в доспехах. Позвольте мне ради моего раненого самолюбия проявить возможно больше галантности.

– Хорошо, – покорно вздохнула Александра. – Кто я такая, чтобы окончательно раздавить самолюбие благородного герцога?

Но Джордан уже почти не слышал ее, разглядывая неухоженные газоны, окружающие дом, сломанные, полуоторванные ставни, висящие на одной петле, и прочие признаки жилища, крайне нуждающегося в ремонте. Такого он не ожидал – его глазам предстало старое, заброшенное, разваливающееся здание, обитатели которого, очевидно, не имели средств содержать его в порядке. Высвободив правую руку, он постучал в дверь, отмечая облупившуюся краску.

Видя, что никто не отвечает, Алекс робко пояснила:

– Боюсь, вам придется постучать громче. Видите ли, Пенроуз почти глух, но непомерная гордыня не позволяет ему в этом признаться.

– Пенроуз? – удивился Джордан. – Кто это?

– Наш дворецкий. После смерти папы пришлось уволить всех слуг, но Пенроуз и Филберт слишком старые и дряхлые, поэтому они остались здесь и согласились работать за еду и крышу над головой. Пенроуз, кроме того, готовит и помогает с уборкой.

– Как странно, – вырвалось у Джордана.

В глазах, устремленных на него, светилось веселое любопытство.

– Что вы находите странным?

– Глухого дворецкого.

– В таком случае вы, конечно, посчитаете Филберта еще большей странностью.

– Сомневаюсь, – сухо ответствовал Джордан. – Кто это Филберт?

– Наш лакей.

– Осмелюсь спросить: в чем заключаются его хвори и немощи?

– Он близорук, – без обиняков объявила девушка, – настолько, что на прошлой неделе принял стену за дверь и уперся в нее лбом.

К своему ужасу, Джордан почувствовал, что сейчас расхохочется, и, пытаясь пощадить гордость Алекс, как можно серьезнее пробормотал:

– Глухой дворецкий и слепой лакей… Как… гм… необычно.

– Да, очень, не так ли? – согласилась она восторженно. – Но знаете ли, я не люблю ничего традиционного. – И с задорной улыбкой процитировала: – «Традиционность – убежище косного разума».

Джордан что было сил замолотил кулаками в дверь, слыша, как эхо разносится по всему дому. Но его недоуменный взгляд был прикован к очаровательному личику.

– Кто это сказал? – наконец спросил он.

– Я, – нимало не смутясь, призналась Александра. – Сама придумала!

– Ну и нахальная же вы девчонка! – вздохнул он с усмешкой и внезапно нагнулся, запечатлев у нее на лбу отеческий поцелуй.

Но в этот момент дверь широко распахнулась и на пороге возник седовласый Пенроуз, с негодованием обозревая позднего гостя.

– Совершенно ни к чему барабанить в дверь, словно вы пытаетесь пробудить мертвых, сэр, – пробурчал он. – Здесь глухих нет!

Онемев от столь неожиданного выговора, исходящего к тому же из уст простого дворецкого в выцветшей, потертой ливрее, Джордан уже открыл рот, чтобы отчитать зарвавшегося слугу, но тут старик увидел, что незнакомец держит Александру, на щеке которой расплылся огромный синяк.

– Что вы сделали с мисс Александрой? – разъяренно зашипел дворецкий и протянул трясущиеся руки с очевидным намерением спасти девушку.

– Проводите меня к миссис Лоренс, – коротко приказал Джордан, игнорируя жест Пенроуза. – Я сказал, – повторил он громче, поскольку тот, очевидно, не понял, – немедленно проводите нас к миссис Лоренс.

– Я и в первый раз расслышал, – процедил слуга, поворачиваясь спиной к Джордану. – Нужно же так орать, – пробормотал он себе под нос, удаляясь.

Немая сцена в гостиной превзошла худшие ожидания Александры. Мать с испуганным воплем вскочила, толстый сквайр и его еще более дородная жена подались вперед и с жадным любопытством уставились на девушку, чья рубашка была по-прежнему распахнута так, что почти открывала грудь.

– Что случилось? – выкрикнула миссис Лоренс. – Александра… твое лицо… Господи, да что же это?!

– Ваша дочь спасла мне жизнь, миссис Лоренс, но, к сожалению, при этом пострадала сама. Заверяю, все это выглядит гораздо серьезнее, чем на первый взгляд.

– Пожалуйста, отпустите меня, – настойчиво прошептала Александра, видя, что мать вот-вот упадет в обморок. Джордан поспешно поставил ее на ноги, и девушка запоздало вспомнила о том, что нужно представить собравшимся нового гостя. – Мама, – начала она спокойным, бодрым голосом, – это герцог Хоторн. – Мать громко охнула, но Александра продолжала все таким же вежливым деловым тоном: – Я случайно оказалась в том месте, где на его экипаж напали грабители… и застрелила одного… Ваша милость, это моя мать, миссис Лоренс.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Фелисия, словно громом пораженная, не могла собраться с мыслями, сквайр с супругой глазели на девушку с открытыми ртами.

Пытаясь сгладить возникшую неловкость, Алекс с лучезарной улыбкой повернулась к дядюшке Монти, который, спотыкаясь, ввалился в комнату; неровная походка и блеск глазок были, несомненно, результатом слишком близкого знакомства с очередной бутылкой запрещенной мадеры.

– Дядюшка Монти, – с отчаянием произнесла она, – я привела гостя. Это герцог Хоторн.

Рыцарь тяжело оперся на палку с набалдашником из слоновой кости и дважды моргнул, пытаясь удержать взгляд на лице вновь прибывшего.

– Господи Боже! – воскликнул он потрясенно. – Да это вправду Хоторн, клянусь Юпитером! – И тут же, вспомнив о хороших манерах, отвесил неуклюжий поклон и заискивающе произнес: – Сэр Монтегю Марш к вашим услугам, ваша светлость!

Александра, смущенная лишь продолжительным тягостным молчанием, но отнюдь не убогим домом, древними слугами и весьма своеобразным поведением родственников, весело улыбнулась Джордану, показав кивком на Филберта, как раз появившегося в комнате с чайным подносом. Не принимая во внимание того факта, что она, возможно, совершает крайне грубое нарушение этикета, представляя аристократа лакею, девушка объявила:

– А это Филберт, который делит с Пенроузом все обязанности по дому. Филберт, это герцог Хоторн.

Слуга осторожно поставил поднос на столик и, обернувшись, близоруко прищурился.

– Как поживаете? – вежливо осведомился он у дядюшки Монти, и Александра заметила, что губы герцога дрогнули.

– Пожалуйста, останьтесь, выпейте с нами чаю, – попросила она, глядя в подозрительно поблескивающие серые глаза.

Герцог улыбнулся, но без тени сожаления покачал головой.

– Не могу, малышка. Мне предстоит долгая поездка, а до того как я снова отправлюсь в путь, придется вернуться в гостиницу и встретиться с властями. Они обязательно потребуют хоть как-то объяснить сегодняшнее происшествие.

Коротко кивнув собравшимся, Джордан посмотрел в поднятое к нему умоляющее личико.

– Не хотите проводить меня? – предложил он.

Александра просияла и повела Джордана к входной двери, не слушая возбужденного гула голосов в гостиной, где жена сквайра пронзительно верещала:

– Что это значит – «вернуться в гостиницу»? Но, миссис Лоренс, не хочет же он сказать, что Александра была там с…

Герцог остановился в передней и посмотрел на Алекс с такой теплотой, что ее опалило внезапным жаром. А когда он осторожно дотронулся до синяка, сердце девушки отчаянно заколотилось.

– Куда… куда вы направляетесь? – спросила она, пытаясь хоть немного оттянуть неизбежное прощание.

– В Роузмид.

– Что это?

– Маленькое загородное поместье моей бабки. Она предпочитает жить там, поскольку считает свой дом самым уютным в мире.

– Вот как, – пробормотала Александра, не в силах ни говорить, ни дышать свободно – пальцы Джордана нежно скользили по щеке, и он смотрел на нее взглядом, в котором, как ни странно, светилось нечто вроде почтения.

– Я никогда не забуду тебя, крошка, – тихо, чуть гортанно пообещал он и, наклонившись, прижался к ее лбу теплыми губами. – Не позволяй никому изменить себя. Оставайся такой, как сейчас, и никого не слушай.

После его ухода Алекс несколько мгновений стояла совершенно неподвижно, приходя в себя от поцелуя, казалось, горевшего на лбу, словно клеймо.

Ей и в голову не пришло, что она попала под обаяние этого человека, который привычно, не задумываясь, пользовался голосом и улыбкой, чтобы чаровать и притягивать женщин. Девочка впервые в жизни столкнулась с тем, кого называют опытным соблазнителем. Наивность и простота не верят в обман.

Однако миссис Лоренс с первого взгляда определяла грязных распутников и настоящих сердцеедов – что ни говори, она сама пала жертвой одного из них, будучи чуть постарше Александры. Как и герцог Хоторн, мистер Лоренс был ослепительно красив, обладал безупречными манерами, элегантно одевался, но при этом великолепии природа обделила его даже зачатками совести.

Именно поэтому она утром ворвалась к спящей дочери и дрожащим от гнева голосом приказала:

– Александра, немедленно просыпайся!

Девушка, не открывая глаз, умудрилась сесть и откинуть с лица кудрявые волосы.

– Что-то случилось?

– Сейчас объясню, – угрожающе произнесла Фелисия, и Александру потрясла злобная ярость, исходящая от матери. – Сегодня у меня побывало целых четверо визитеров, начиная с жены владельца гостиницы, уведомившей меня, что ты делила спальню с этим низким, подлым совратителем невинных девочек! Следующие двое – первые сплетники в деревне, сгоравшие от желания поскорее услышать новости. Ну а четвертый – сквайр, который объявил мне, что из-за твоего скандального поведения прошлой ночью, непристойного вида и полного отсутствия скромности и здравого смысла он считает тебя совершенно неподходящей женой не только для своего сына, но и для любого уважающего себя мужчины.

Перехватив взгляд дочери, в котором сквозило неприкрытое облегчение, миссис Лоренс окончательно вышла из себя и, схватив Александру за плечи, стала трясти.

– Да имеешь ли ты представление о том, что наделала?! – взвизгнула она. – Имеешь?! Тогда скажу – ты навеки себя опозорила! Слухи расходятся молниеносно, и теперь все считают тебя потаскухой! Люди видели, как тебя полураздетую вносили в гостиницу и ты оставалась в спальне наедине с мужчиной! Полчаса спустя тебя внес в гостиную тот же мужчина. Знаешь, что думают все?

– Что я устала и нуждалась в отдыхе? – рассудительно предположила Александра, более встревоженная бледностью матери, чем ее словами.

– Дура! Ты еще большая дура, чем я предполагала! Ни один порядочный человек не захочет жениться на тебе!

– Мама, – невозмутимо начала Александра, пытаясь поменяться с ней ролями, как это часто приходилось делать за последние три года, – пожалуйста, успокойся.

– Не смейте разговаривать со мной таким снисходительным тоном, мисс! – в бешенстве перебила Фелисия. – Этот человек касался тебя?!

Встревоженная Александра, никогда не видевшая мать в такой истерике, тем не менее пожала плечами:

– Ты же знаешь, что да. Сама видела, как он нес меня, и…

– Не так! – завопила миссис Лоренс, положительно сотрясаясь от ярости. – Он ласкал тебя? Целовал? Немедленно отвечай!

В эту минуту Александра окончательно решилась изменить принципам, в которых ее воспитывал дед, но, прежде чем она попыталась солгать, мамаша уже заметила предательские красные пятна, загоревшиеся на щеках.

– Так это правда! – почти взвыла она. – Ответ написан на твоем лице! – Миссис Лоренс отпрянула и, вскочив, заметалась по комнате.

Александра слышала о женщинах, настолько поглощенных собственными страданиями и страстями, что они начинали рвать на себе волосы, и сейчас ей показалось, что мать вот-вот вцепится в свои седеющие пряди.

Быстро выбравшись из постели, она протянула руки, чтобы остановить мать.

– Мама, пожалуйста, не стоит так расстраиваться! Пожалуйста! Ни герцог, ни я не сделали ничего дурного!

Фелисия гневно заскрипела зубами:

– Ты можешь сама не понимать, что натворила, но этот… этот подлый, продажный развратник прекрасно все понимал. Прекрасно! И имел наглость ворваться сюда как ни в чем не бывало, зная, насколько ты наивна и глупа. Боже, как я его ненавижу!

И миссис Лоренс неожиданно свирепо стиснула Александру.

– Я не та слепая дурочка, какой была столько лет! Позволила твоему отцу использовать нас для своего развлечения, а потом выбросить, как ненужную ветошь, и я не допущу, чтобы Хоторну все сошло с рук! Я заставлю его поступить как подобает джентльмену!

– Мама, прошу тебя, успокойся! – взорвалась Александра, высвобождаясь из удушающих объятий матери. – Повторяю, он ничего плохого не сделал, даю слово. Просто провел ладонями по ногам, боясь, что я сломала кость, а на прощание поцеловал в лоб. Что тут ужасного?

– Он уничтожил твою репутацию, посмев отвезти тебя в гостиницу, и не оставил ни единого шанса найти тебе порядочного мужа! Никто теперь не посмотрит на опозоренную девушку! С этого дня ты не сможешь показаться в деревне с гордо поднятой головой! И твой герцог за это заплатит, и заплатит сполна! Вернувшись прошлой ночью в гостиницу, он рассказал доктору, как его найти. Мы поедем за ним и потребуем справедливости.

– Нет! – вскрикнула Александра, но мать была глуха ко всему, кроме внутреннего голоса, долгих три года взывавшего к мести.

– Он, несомненно, ожидает нашего визита, – с горечью продолжала миссис Лоренс, игнорируя мольбы дочери. – Особенно сейчас, когда мы узнали всю правду о том, что было вчера.