Неделимые

Глава 10

Замуж надо выходить по расчету. Только не думайте, что расчет — это вопрос денег.

Когда по расчету, без слепой любви, с открытыми глазами, в браке открываются достоинства друг друга…

И зачастую это приводит к любви настоящей, куда более долговечной, чем брак по страсти.

Екатерина Вильмонт

Красный нос напомнил Деда Мороза. Рита усмехнулась, припудривая щеки. Мандраж пропал, и теперь она снова чувствовала себя человеком. Поправив прическу и платье, девушка решительно шагнула в сторону зала.

Как только она вошла, то сразу попала под внимание Романова. Мужчина улыбнулся, шагнув к Рите. С первого взгляда и слова этот человек показался плохим. Она съежилась.

— Поздравляю, — восторженно произнес он.

— Спасибо, — девушка улыбнулась, сложив руки на груди. Хотелось спрятаться. От этого человека веяло холодом, от таких, как он, не стоит ждать ничего хорошего.

— Егору повезло с женой. Вы очень эффектная девушка, — подмигнул, — жаль, что я не знал о Вас раньше. Возможно, сейчас все было по-другому, — Рита сглотнула, чуть ступив назад. Сказанные слова были с подтекстом, но что значил этот подтекст, она пока не понимала.

Тело, словно парализованное, не желало реагировать на сказанное, да и вообще, на мужчину в целом. В голове поселился дикий страх. Глаза стали чуть шире, дыхание сбивалось, отчего чаще приходилось делать вдох.

«И кто же он такой?» — крутилось в голове. Что ему может быть от нее нужно, Марго не знала, но это явно был не жест любезности. Вряд ли этот мужчина хотел поздравить, и в его словах была хоть капля искренности. Скорее, это какой-то ход. И почему она вышла так не вовремя? Кто ее просил…

— Вот ты где, — раздалось позади, через секунду Марго почувствовала на талии чужие руки. Это был Егор, — а я тебя везде ищу, — придвинул Риту ближе к себе.

Лаврова не сопротивлялась. С появлением Егора атмосфера изменилась. Стало легче дышать. Мужчины смотрели друг на друга волчьим взглядом, прикрываясь звериным оскалом.

— Я там задержалась, — бессмысленно взглянула на дверь.

— Ну я так и понял. О чем беседуете?

— О жизни. Говорю, с женой тебе повезло, красавица, умница! Ох, знал бы я раньше, сам бы женился.

Егор, посмотрел на Риту, немного морщась, ее ногти с силой впивались в его бок.

— Думаю, моя жена предпочитает все же кого-то помоложе, — парировал, отлепляя от себя Ритку.

— Что значит возраст?! — вздохнул Романов, — просто цифра.

— Там тебя мама моя искала, — шепнул, коснувшись плеча девушки.

Рита, подняла взгляд, внимательно смотря на Егора. Его черты лица сейчас были мягкими. И не скажешь, что именно этот человек две минуты назад орал на нее, как оглашенный. Кивнув, она пошла к столу. Тело все еще холодило.

— Возможно, и цифра, — шугнул чуть ближе, — Влад Николаевич, не сочти за грубость, но, если ты еще раз приблизишься к ней ближе, чем на три метра, наш разговор будет проходить иначе, — сдержанно улыбнулся.

— Понимаю, Егорыч, понимаю…

— Егор Сергеевич, — сощурился, зло глядя на собеседника.

— Как скажете, Егор Сергеевич. Только не забывай, кто тебе помог им стать.

— Точно не ты! — мужчина еще раз одарил гостя ядовитым взглядом, и пошагал прочь.

— Конечно- конечно…Не я тебя породил, но именно я тебя и убью, — пробормотал Романов, после чего натянул довольную улыбку, присоединяясь к толпе что-то бурно обсуждающих мужчин.

Рита ерзала, словно на стул подложили кнопки. Мысли, наконец, пришли в порядок. Вся это ситуация с матерью и Романовым выбила почву из-под ног. Егор больше с ней не разговаривал, вынуждая сидеть молча. Это молчание давалось нелегко, в голове плясали бесящие мысли.

Марков сидел рядом, бурно что-то обсуждая с Русланом. Он целый вечер с кем-то говорил, не было ни минуты, чтобы кто-то не подошел и не вовлек его в разговор. В зале бродил гул, гости вновь расселись за столы и погрузились во множественные разговоры в обнимку с бокалами.

Рита отпила вина, немного проливая его на белую салфетку. Скомкав, девушка положила ее у тарелки. Боковое зрение уловило шевеление, Руслан ушел, оставляя ее с Марковым один на один. По крайне мере, она чувствовала себя так, словно они здесь одни. Конечно, все давно пресытились, и на них никто уже не смотрел, все давно потеряли интерес, залив в себя тонны спиртного.

— Кто он?

Егор повернул голову в ее сторону.

— Романов, кто он такой? — продолжила, прикусывая язык.

— Старый друг, — с полной серьезностью в глазах ответил Егор. Лаврова укоризненно посмотрела на мужа, зная, что он врет, — Чего? — Егор уже смотрел куда-то в зал, но ждал ответа.

— Ты врешь… Друзья так не разговаривают.

— У тебя разве много друзей, чтобы знать, как они разговаривают? Я что-то не заметил, никого, кроме твоей подружки, которая целый вечер составляет Коршуну компанию в распитии коньяка.

Рита склонила голову, роняя печальную улыбку.

— Я…,- посмотрела на Егора, — я не требую к себе особого отношения, но ты можешь хотя бы не грубить, — слова повисли в воздухе

Между ними вновь наступила тишина. Она была оглушительной. Рита с шумом выдохнула, потянулась за бокалом, именно в этот момент Егор заговорил вновь.

— Романов мой старый знакомый, сейчас уже конкурент.

— Он не очень хороший человек, да?

— Не очень — слишком мягко, чтобы быть правдой.

Рита закаменела, чувствуя подступающую тошноту. Мозг сразу выдал его слова. От этого ей стало еще больше не по себе.

— Когда можно будет уехать?

Марков молчал. Прошло почти пять минут, прежде чем он очнулся от транса.

— Сейчас, — встал со стула, — мы уезжаем сейчас.

Рита подскочила за ним, оглядываясь по сторонам. Егор продолжал смотреть куда-то в толпу. Но она не могла понять, что происходит. Почувствовав захват, девушка послушно пошагала следом.

У выхода их догнал мужчина. Он спотыкался, его дыхание сбилось, нарушая речь.

— Егор, — окликнул незнакомец, расстегивая пальто, — я хотел поздравить…

— Я тебя не звал, — Марков с силой сжал Риткину руку. Девушка сморщилась, пытаясь вырвать ее, но это оказалось бесполезным.

— Егор, я понимаю, что виноват, но…

— Охрана, — скомандовал, смотря мужчине прямо в глаза. Он не видел в них ничего, или не хотел видеть. Он считал, что там была пустота, — выведите господина Раевского из зала, — голос был стальным. Рита слышала много интонаций в свой адрес, но это… Это было нечто. Лютая ненависть, покрытая корой презрения.

За спиной мужчины выросла охрана. Они любезно проводили его к выходу. Все это время Егор смотрел им вслед, смакуя каждую секунду унижения этого мужчины. Прищуренный взгляд, слегка дерзкая улыбка, от которой за километры веяло холодом. Рита стояла неподвижно. Она не чувствовала боли. Ее поглотил страх, жуткий, необъятный страх.

Как только двери закрылись, наступило облегчение, и оно не принадлежало ей. Рита почувствовала, как расслабился Егор. Она заворожено наблюдала, как меняется выражение его лица, ненависть сменяется каким-то отчаянием, но он быстро берет себя в руки.

— Если ты хоть слово скажешь моей матери о том, что сейчас произошло…,- его голос груб, к нему вновь возвращается этот металлический оттенок.

— Я ничего не скажу, — Марго ежится. Она до сих пор не понимает, что произошло, но то, что этот человек действует на Маркова, словно красная тряпка на быка, нет никаких сомнений.

Из-за дверей выплывает изрядно пьяный Руслан. Завидев его, Марков ухмыляется.

— Нет, пожалуй, дом отменяется, — сообщает Рите. Сейчас ему нужен алкоголь, сейчас он ему жизненно необходим.

— Там все только вас и ждут, — заикается Руслан, — танец же! — Рита хохочет, не в силах сдержать смех. Пьяный Коршун, это то еще зрелище. Егор закатывает глаза, уволакивая ее за собой.

В зале сменяется музыка, она чувствует эту близость, чувствует Егора. Его стальную хватку, аромат духов и эту раздражающую нотку насмешки.

Музыка становится громче, они начинают двигаться, и Марго сразу задается вопросом, о том, где он научился так хорошо танцевать, в то время как она, кажется, уже успела отдавить ему ноги.

— Еще несколько минут, и я буду носить ласты, — он говорит это серьезно, но в глазах пляшут черти.

— Тебе пойдет, — девушка мило улыбается, отстраняясь от мужчины на вытянутую руку, а после с силой возвращается обратно, полностью прижимаясь к нему.

Марков перехватывает ее руку, стараясь не переборщить с силой захвата. Он кожей чувствует ее волнение. Вообще, то, что Ритка — это открытая книга, понятно с первого взгляда. По ней сразу можно определить, в каком она состоянии духа, когда ей страшно, весело или же грустно. По ней можно прочесть все. Сколько они знакомы, неделю? Но с первой их встречи у нее все на лице написано.

— Ты нравишься моей матери, — вдруг неожиданно говорит он. Рита молчит, ожидая дальнейших размышлений, — она слишком ЗА тебя, — краешки губ ползут вверх, и Егор запрокидывает голову кверху.

— Она очень хорошая, — отвечает Рита, ухватывая Ирину глазами.

— Именно, — музыка нарастает. Егор с силой прижимает Лаврову к себе. Его губы застывают прямо над ее ухом, — если ты хоть раз попробуешь манипулировать мной с помощью моей матери, заставляя ее нервничать, — музыка останавливается, как и рука Егора на щеке Марго, — не думай, что я спущу тебе это с рук. Моя мать, единственный человек, мнение которого что-то для меня значит, и я очень не люблю, когда она волнуется. Запомни, в этой ситуации, виновницей всегда будешь ты, — Рита сглотнула, положив свою руку поверх руки Егора. Зал взорвался аплодисментами.

Мужчина молниеносно перевел взгляд на ее жест, удивляясь.

— Твоя мама, единственный человек, который относится ко мне по-человечески, поэтому, чтобы ты себе там не придумал, я скорее позволю тебе себя придушить, нежели захочу ей навредить. Ясно? — бросила с вызовом.

Егор отнял свою руку вместе с Риткиной. Медленно проводя по ее талии.

— Я тебя услышал.

Люди хлопают в ладоши. Каждый в зале понимает, что молодожены не сидят с гостями вечность. Все и всегда уезжают. Брачная ночь. После каждой свадьбы. Впереди влюбленных ждет первая брачная ночь. И эта свадьба, как и тысячи других, не может быть исключением. Гости уже пьяны, подарки подарены, речи сказаны, все соблюдено, как и должно быть.

Рита мило улыбается, прощаясь с Ириной Александровной. Она влюблена в эту женщину, в ее доброту, милосердие. И как у такой прекрасной женщины мог вырасти такой сын. Думает она в промежутках между речами, поглядывая на Егора, который усаживает Коршуна в машину.

— До свидания, милая, — женщина целует Риту в щеку, сжимая в объятиях.

— Досвидос, — урчит Савелий, накидывая на мать шубу.

Рита расплывается в улыбке. Ей по душе этот парень, столько энергии и позитива она не видела еще ни в одном человеке.

Пока они с Ириной любезничают, Коршун ржет, подобно лошади.

— Ты же обещал не пить, — бурчит Егор.

— Я и не пил, — Руслан моргает. Его выражение лица становится более чем глупым, — а вот Луизка, ууу, — задирает голову к небу, — о, Медведица. Большая или маленькая? — рассуждает икая.

— Астроном хренов.

— Я не астроном, я…,- поднимает указательный палец, ступая назад и натыкаясь на Риту, — пардон, — пропускает девушку в машину, — шеф, трогай, — орет Коршун, хлопая ладонью по крыше.

— Какой трогай, — негодует Егор, — в машину сядь, до дома тебя довезем.

Лимузин трогается с места, едва Рита успевает захлопнуть дверь.

Все дорогу Руслан болтает ерунду. Рита чувствует, как гудят ноги. У дома она снимает фату, укладывая ее на сидение.

Машина тормозит у самого входа в подъезд Руслана. Лаврова хватается за ручку, как на весь салон раздается храп. Марго вздрагивает от неожиданности, и озадаченно смотрит на Егора.

— Я лишу его всех премий, которые только существуют, — шепчет он, вытаскивая Руса из машины.

— Егор Сергеевич, Вам помочь?

— Давай, Слава, выкинь его где-нибудь, — водитель улыбается.

Спустя двадцать минут, машина вновь трогается с места. За это время Егор успевает выпить пару бокалов коньяка.

У дома он выходит из машины, обходит вокруг, подавая Рите руку. Девушка теряется, но на жест отвечает. Слегка улыбается.

— Завтра к обеду приезжай, — приказывает водителю уже у входа в дом.

Рита шагает следом. Ей неловко, Егор до сих пор не отпустил ее руку. Он открывает тяжелые подъездные двери, пропуская ее вперед, едва касается спины. Марго крепче сжимает фату. Это не страх, просто все слишком непривычно, ново. В голове до сих пор не улеглась мысль о том, что теперь она замужем. Хоть и не по-настоящему, но замужем. В лифте она пристально смотрит на кольцо, Егор улавливает ее взгляд, наблюдает, но она кажется этого не замечает, лишь обреченно вздыхая.

В квартире Марков снимает пальто, проходя вглубь гостиной. Рита озирается по сторонам, по спине пробегает волна мурашек. Девушка вешает шубу в шкаф. Сейчас ее движения плавные. Она тщательно расправляет вещь на вешалке, приглаживает торчащий мех, медленно задвигает дверцу шкафа. В зеркале обреченно проводит пальцами по лицу.

Бледная кожа краснее от этих касаний. Пухлые губы едва приоткрыты, еще немного и из них вырвется крик отчаяния и безысходности. Вытаскивает из волос шпильки, рыжая копна падает на спину. Кожа головы покрывается легкими покалываниями. Шагает внутрь.

Уже на последней ступеньке лестницы, она чувствует захват. Легкий захват. Оборачивается.

Егор стоит позади. На нем уже нет галстука, а ворот рубашки распахнут в разные стороны, он бегает по Рите взглядом, не зная с чего начать. Убирает руки в карманы.

Марго не шевелится. Наступает молчание. Визуальный контакт.

— Я останусь сегодня здесь? — спрашивает он, получается с хрипотцой. Рита кивает, хватаясь за перила, — хорошо, — кивает, — тогда, спокойной ночи.

— Спокойной, — девушка медленно разворачивается и переступает последнюю ступеньку.

В комнате, стоит ей закрыть дверь, как она плотно прижимается к ней спиной, сползая на пол. Платье подминается, и становится похоже на балетную пачку. Рита прикрывает глаза. Сердце бьётся с бешеной скоростью, заставляя тяжело дышать.

Егор же, спускается вниз, расстёгивая на ходу рубашку. В кухне достает бутылку водки, странно, что нет ничего, кроме нее. Откупоривает, наливает в кружку. Не в стопку или бокал, а именно в кружку. Роется в холодильнике, выставляя на стол пару тарелок.

На душе слишком погано. Не думал, что так среагирует на все происходящее. Где-то внутри у него все же прорывается совесть. Но весь этот прилив разочарования больше связан с Раевским, даже в голове ему противно обозвать его отцом. Даже в голове. Да и после Риткиных слов, там в этой маленькой комнате что-то щелкнуло, стало противно от себя, от своих поступков. Слишком много безразличия, слишком много цинизма, слишком много бездушия. Залпом осушает кружку, морщится, утирая рот рукой. Нужно напиться, непременно, нужно напиться… А завтра все будет, как и прежде.