Неформальная любовь

Глава 13. Репетитор.

Сергей

Судьба усиленно делала все, чтобы мы с Лией проводили как можно больше времени вместе. Она и правда хотела спать, я ее прекрасно понимал, и почти готов был пойти на уступки, но так хотелось еще побыть с ней рядом сейчас.

Добрались до комнаты, и я открыл дверь. В комнате было пусто. С недавних пор я живу один.

– А где все? – тут же спросила Амалия.

– Терминатор и ребята сейчас в техникуме учатся. Там своя общага есть. Они переехали два дня назад. А новых ребят у нас не появилось. Так что я пока тут один живу. Видишь, как скучно мне. Вот теперь ты будешь у меня бывать.

– И чем будем заниматься?

– Уроками. Ну это пока, а потом посмотрим. Как пойдет, – неопределенно проговорил я, а Лия сразу почему-то ощетинилась и посмотрела на меня как на врага народа.

– Холодов, хватить. Куда посмотрим, и что куда пойдет? Ты на что намекаешь? – ох, а вот теперь я кажется понял, о чем она. Но я действительно ничего такого не имел ввиду. А вот она, видимо, думала именно об этом. Румянец на щеках. Взгляд задерживался то на моих губах, то глазах, а то и вовсе отводила взгляд смущаясь.

– Лийка, это ты о чем думаешь? Я о выборе предметов. Уж не знаю, куда твои фантазии тебя завели.

– Я тоже об уроках. О них самых, – тут же утвердительно проговорила Амалия. Явно сейчас пыталась выйти из положения. Так и быть, сделаю вид, что поверил, а то мы так еще долго до примеров не доберемся.

– Уроках чего, любви и законного брака? – усмехнулся я и тут же получил подушкой по голове. Лия. Какая же она все-таки. Неожиданно в комнате появились Дакота и Пикассо. Девчонки часто здесь бывали и вот теперь опять решили заглянуть. А Мальвина как-то погрустнела и даже притихла.

– Серый. О привет, Мальвина. Занимаетесь, да? Мы на минуточку. Меня Макс в кино пригласил, – отозвалась Дакота. – Какое платье лучше надеть, синее или зеленое?

– Красное надень, чтобы сразу стало видно, что ты в активном поиске, – огрызнулась Лия. Амалия, так вот в чем все дело. Не могу я так ошибаться. Эта девчонка меня ревнует. И ревнует к Пикассо, судя по ее выражению лица. Ко мне она определенно неравнодушна, а значит… Значит и мне пора немного поменять тактику.

– А я тогда голубое платье надену. Миша сказал, мне голубой цвет очень идет, – отозвалась Пикассо. Я кивнул, и девчонки тут же убежали. Они так и приходили. И зачем им мое мнение? Сами что-то обсудят, получат мой одобрительный кивок, съедят все конфеты и исчезнут, как и не было их. Конфеты и сейчас стояли на видном месте. Подкармливаю девчонок.

– Давай так, быстро решишь две страницы вот этих неравенств, и можешь быть свободна.

– Хорошо, – Амалия взяла стул, села за стол и начала выполнять задание, но где-то с середины страницы задания стали сложнее, и она стала пытаться разобраться, но у нее все равно не получалось. В помощи нуждалась, но не просила. Мы гордые до невозможности. Подсел рядом и так ненавязчиво положил руку на плечо. Она сразу встрепенулась, и когда повернулась ко мне лицом, мы замерли. Оба смотрели друг другу в глаза, и мне до безумия захотелось ее поцеловать.

– Иди сюда… – сказал ей я, и тут же сделал то, что хотел сделать уже давно. В первые секунды Лия растерялась. Не стал делать поцелуй настойчивым. Хотел попробовать поэкспериментировать, но не стал. Сейчас напугаю и вовсе не найду ее больше. Она уперлась руками мне в грудь и явно собиралась дать отпор, но я решил использовать эти, такие дорогие, секунды для нежности. Чтобы потом вспоминать вкус этих губ. Мой первый поцелуй. Как и ее. Лия, видимо, ад, что я пережил, нужен был лишь для того, чтобы судьба свела нас.

Наконец, она нашла в себе силы оттолкнуть меня. Я мог сделать так, чтобы поцелуй длился дольше, но не стал, и снова меня огрели подушкой по голове. Не больно, скорее смешно.

– Ты чего делаешь, Профессор? Мы примеры решаем или как?

– Конечно, решаем. Я смотрю, совсем спать хочешь. Решил немного взбодриться и тебя взбодрить. Ты что же, не целовалась ни разу?

И мой вопрос заставил ее замолчать. Она явно хотела знать, а целовался ли я? И про себя говорить не хотела. Но по ее поведению стало понятно, что она еще совсем ребенок, хоть и дикий.

– Ладно, на первый раз прощаю, но в следующий раз…

– Помню-помню. Откусишь язык.

Лия выглядела смущенной, растерянной, милой и очень привлекательной. Поцелуй мне понравился, и я намеревался его повторить, даже осознавая, что могу лишиться языка за подобную дерзость. Или по голове получить чем-нибудь тяжелым.

Мальвина старалась избегать моего взгляда и начала просто пытаться решить пример, в котором окончательно запуталась. Да что это я. Изначально ведь собирался помочь, сделал попытку снова сесть рядом, но девушка резко встала.

– Сядь вот с той стороны стола, Профессор. Я тебе не доверяю. Ты вообще-то обещал с уроками помогать, а не…

– Хорошо-хорошо, я сяду с другой стороны стола. Все, что хочешь.

Последняя фраза снова вызвала на щеках девушки румянец. О чем она думает, эта девчонка? И я дурак. Пропаду я с ней.

Девушка обреченно вздохнула и продолжила дальше запутываться в своих расчетах.

– Амалия. Ты забыла дробь перевернуть, поэтому у тебя ничего не сокращается. В учебнике две точки. Означает деление. А у тебя умножить. – Мальвина посмотрела в учебник, потом в черновик и зачеркнула этот пример полностью. Нервы сдают у моей подопечной. М-да. Это было заметно невооруженным глазом.

– Сейчас перерешаю, – отозвалась девушка и принялась аккуратным почерком очень внимательно вести расчеты. Я видел, что теперь все идет верно, и она закончила с заданием, которое я ей выдал. Она действительно не была глупой. Просто ей не хватает поддержки. Я хочу стать тем человеком, в котором она будет искать эту поддержку. Или я не Холодов Сергей. Не ненавидишь ты меня, и я не разглядел. Ну, ничего, я выведу тебя на чистую воду, девочка-гот. Теперь уж точно ты не сможешь меня больше избегать.

Судьба вспомнила и про тебя, и про меня. Извини, что так долго. Понадобилось время, чтобы преодолеть собственные проблемы. Не готов я был тогда помогать, и мог только навредить тебе, Лийка. Да и о тебе я не знаю ничего. Как ты попала в детский дом, никто не знает. Кто работал тогда, уже здесь не работает, а ты никому не рассказываешь об этом. Она лишь тогда вскользь бросила мне в лицо: «Тут у каждого своя трагедия. Твоя лишь для статистики интересна». Она права.

Дакота чуть не умерла от голода. Пикассо, вообще, выбросили в младенческом возрасте. А моих родителей убили, да и меня, вроде как, тоже. На самом деле, тот Сергей, каким я был тогда, действительно умер. Избалованный вниманием родителей, любимый сын, у которого было все.

Я жил в достатке, но злым не был и всегда относился к другим с пониманием. Да, я повзрослел в тот момент, когда потерял всё, включая себя.

– Все, Профессор, я могу идти? Спать очень хочется, – проговорила Амалия, а я улыбнулся ей.

– Конечно, иди. Завтра, вот так же после занятий, час будешь заниматься теми предметами, которые я для тебя выберу.

– Договорились, – Амалия встала, я тоже. – Ну, я пойду.

– Амалия, – вдруг спросил я

– Что?

– Как и когда ты попала в детский дом? – я заметил, как после моих слов в ее глазах отразилось что-то очень личное. Она едва не заплакала, а ответила сухо. – Я не помню. – Солгала. Точно помнит. Но мне не расскажет. Пока не расскажет, но я умею ждать. На самом деле, я и впрямь считал, что она меня ненавидит, а такого сюрприза не ожидал.

Амалия взяла свой рюкзак и вышла за дверь, притворив ее за собой осторожно, почти бесшумно. Что же случилось с тобой, Амалия? Что? Долгое время, зацикленный на своих переживаниях, не задумывался о том, что у других они тоже могут быть. И кто сказал, что твоя судьба самая тяжелая?