Нефритовый жезл (СИ)

Доверься своей судьбе

— Где мы с тобой встретимся? — спросил Рон, слегка ошалелым взглядом оглядывая новую огромную гостиницу, построенную на Диагон-аллее, прямо возле "Дырявого котла". — Нет, это ж надо было такую махину отгрохать, — пробормотал он про себя и посмотрел на Гермиону. — Я пару часов побуду у Джорджа, а потом мы с тобой там пообедаем. Если нас пустят.

— Пустят, это здание уникальной архитектуры, стиля модерн, а зачарованные стекла привезены из самой Индии, — тоном учителя проговорила Гермиона, стараясь не смотреть на Рона. Его приставания в доме её родителей до сих вызывали неприятную дрожь по телу. Неужели она когда-то думала, что любит его? Главное, что так думал Гарри. Гарри. Вот о ком размышлять Гермионе хотелось меньше всего.

— Ведь ты больше не сердишься на меня, правда? — вопрос Рона прозвучал виновато, и было очевидно, для него важно знать, что он прощен.

Рон ожидал от неё того, что Гермиона отдать была не в силах. Свое сердце и тело она подарила Гарри в ту студеную ночь в палатке, когда весь мир словно перестал для них существовать, а он…

— Я и не сердилась на тебя, Рон, — как она могла сердиться на него, если все, что произошло, было отнюдь не его виной? Это была ее вина, это она окончательно запуталась в туго затянутом клубке взаимоисключающих эмоций.

Рон чмокнул её в щеку и ретировался в магазин Всевозможных Вредилок братьев Уизли. Гермиона по инерции заходила то в один, то в другой магазин, сначала в маггловской части Ландона, потом в магической, стараясь отвлечься от назойливых мыслей о Гарри. О его благородстве, о котором ходили легенды, и от которого её тошнило. Самым странным было то, что эти мысли не приходили ей в голову во время битвы за Хогвартс, куда там. Но после того, как Гарри не отреагировал на то, что Рон поцеловал её, словно так было и надо, она поняла, что он просто решил уйти в сторону, позабыв об времени, проведенном с ней.

Гермиона подошла к новой гостинице за двадцать минут до назначенного времени. В вестибюле стояли маггловские игровые автоматы, привлекая всеобщее внимание детей волшебников. В холле раздавался треск опускаемых рычагов «одноруких бандитов», жужжание вращающихся колес и изредка звонки, возвещавшие о долгожданном выигрыше, сопровождавшиеся звоном монет в стальном лотке.

Вид окружающей ее обстановки и доносившиеся до ее слуха звуки были слишком привычными, чтобы привлечь внимание Гермионы. Она не спеша прошла мимо ряда мерцающих огнями автоматов и поднялась по ступеням невысокой лестницы, чтобы посмотреть вниз на волшебников, озирающихся по сторонам и, наверное, не верящих, что наступило мирное время — обеспеченное Гарри Поттером. Гермиона прошла в ресторан. Жаждущая отобедать публика уже начинала собираться, но зал еще был полупустой, и она без труда выбрала свободную кабинку, в которой можно было спокойно посидеть, дожидаясь прихода Рона. Неожиданно ее внимание привлекла поднятая над одним из столиков рука.

— Иди к нам, Гермиона, — позвала ее Луна Лавгуд, сидевшая за одним из столиков неподалеку.

— Я бы с удовольствием, но вот-вот должен подойти Рон. Мы собирались вместе пообедать, — Гермиона все же встала со своего места и подошла к странноватой девочке, которую не очень любила в школе, но с которой сблизилась за время войны. — Вот не ожидала тебя здесь встретить. А, и Невилл здесь?

— Присядь пока с нами и выпей чаю со льдом, пока не появился твой кавалер, — настаивала Луна. — Мы отмечаем событие, — улыбнулась она скромно и мечтательно взглянула на Невилла, который вдруг как будто стал шире в плечах. — Невилл сделал мне предложение. Разве не мило с его стороны? Теперь наши мозгошмыги соединятся в мерцающем танце нейронов и головных извилин.

— Поздравляю, — искренне улыбнулась Гермиона и обняла Луну.

Совершенно очевидно, что Невилла устраивали странности Луны, Гермионе ли судить кого-то, когда она сама не могла определиться, в каком направлении дует ветер её жизни.

— Присядь же, Гермиона, — повторил Невилл, накрывая ладонь Луны. — Что ты будешь? Может быть, кофе вместо чая?

— Нет, я с удовольствием выпью охлажденного чая.

Пока Невилл подзывал официантку, Гермиона подошла ближе, чтобы усесться напротив будущей семейной пары. Но на той стороне стола уже сидел посетитель. Гарри серьезно смотрел на нее с полной чашкой дымящегося кофе в руке, поднесенной к губам. Удивительно, но Гермиона не заметила его в полумраке помещения, решив отчего-то, что Невилл с Луной были одни.

— Я не знала, что ты тоже здесь, — ее слова прозвучали почти как упрек, и Гермиона неловко устроилась на краешке стула рядом с ним.

— Ты не передумала насчет чая? — неловко спросил Гарри.

— Конечно же, нет, — ответила за нее Луна, рассмеявшись. — Что за глупости! Вы же лучшие друзья! Присаживайся, Гермиона, не смущайся и не обращай на него внимания.

Скрепя сердце Гермиона сидела на стуле бок о бок с Гарри. Все мышцы ее тела напряглись, нервы натянулись, как струна, а чувства предельно обострились, как всегда в последнее время от его близости. Она чувствовала, что поза ее выглядит неестественно, но ничего не могла с собою поделать, чтобы вернуть себе обычную непринужденность движений.

— Как твои родители, Невилл? Я слышала о каких-то улучшениях, — слова, вылетающие из ее рта, казались какими-то напыщенными и давались Гермионе с трудом, но Невилл с Луной, похоже, ничего необычного не замечали и с удовольствием поведали о своих родственниках.

— Да, представляешь, после смерти Беллатрисы они начали кое-что вспоминать, не знаю, как это объяснить, кроме того, что это…

— Волшебство, — почти пропела Луна, и все рассмеялись.

— А ты, Гермиона? Ты определилась с отделом министерства, или выберешь счастливое замужество и детей, как миссис Уизли.

Гермиону замутило от этой картины. Она никогда не хотела больше одного ребенка, может быть, двоих, да и то только после того, как сделает карьеру.

— Отдел тайн предлагает мне пройти стажировку, — ответила она, краем глаза заметив, как внимательно прислушивается Гарри. О его личных планах она хотела знать меньше всего. Боялась услышать скорое объявление о свадьбе с Джинни или того хуже, что та уже беременна.

— Невилл Лонгботтом! Как же быстро летит время! А ведь когда-то вся семья считала тебя сквибом, а ты вон… Героем стал! — раздался вдруг грубоватый мужской голос, громко приветствовавший Невилла, который неловко пожал своему дяде руку. — А это Гарри Поттер и его Гермиона Грейнджер? Очень рад, очень. А эта прелестница чья? — спросил он, не отрывая сального взгляда от Луны и присаживаясь рядом с Гермионой.

— Моя невеста Луна Лавгуд.

Невилл пододвинулся к Луне, которая отчего-то замерла, не зная, что сказать, наверное, впервые в жизни.

— Мисс… — не представившийся дядя обернулся к подошедшей официантке: — Принесите мне кофе, — пожилой волшебник, похоже, не видел ничего неудобного в том, чтобы присоединиться к их компании. Когда он уселся рядом с Гермионой, той не оставалось ничего другого, как подвинуться ближе к Гарри, освобождая место для гостя. — Как там твой отец? Я слышал, у него теперь все в порядке.

— Да. Сейчас ему полегче, — ответил Невилл.

Пульс Гермионы стал бешено учащаться. Она ощущала бедро Гарри у своей ноги, ее плечо почти вжалось в его руку, пока он не положил ее на спинку стула Гермионы. Однако вместо большего пространства, которое, казалось, должна была обеспечить ей его поза, Гермиона попала чуть ли не к нему в объятия, тесно прижатая к его боку. От Гарри исходил запах мятного чая, тот самый, который всегда так волновал Гермиону.

Родственник Невилла беседовал с Невиллом и Луной, отчего Гермиона почувствовала себя полностью предоставленной слишком близкому обществу Гарри.

— Почему ты не на учебе? — вопрос ее прозвучал тихо, с нотками раздражения в голосе. Она слегка повернулась в его сторону, но ее взгляд не поднимался выше его чисто выбритого подбородка.

— Расписание поменяли, и я жду, когда меня вызовут на практику. Возможно, появится возможность поймать парочку сбежавших Пожирателей, — ответил он столь же негромким голосом, чтобы не мешать разговору остальных участников застолья. Кровожадность его слов не смутила Гермиону, а возбудила, что сделало её еще злее.

Гарри невозмутимо отхлебнул из своей чашки, никак не проявляя нервозности по поводу ее чрезмерной близости.

— А почему именно здесь? — Гермиона и сама почувствовала в тоне своего вопроса некоторую надменность, словно вопрос был задан с желанием указать другу на его место. Но это была не более чем защитная реакция на смущавшее ее положение. — Почему не…

— Приедет волшебник из-за границы, покажет нам несколько интересных приемов, Здесь гостиница, — Гарри вдруг отвел взгляд, — в которой он остановится.

Он опустил на стол свою чашку, и Гермиона, не задумываясь, сделала то же самое. Стакан с плававшими в чае кубиками льда запотел, и на нем проявились следы ее пальцев. Холодный напиток так и не смог унять бурные толчки взволнованной крови, которые продолжали неистовствовать в висках.

Гермиона слышала фразы, которыми оживленно перебрасывались сидящие за столом, но суть разговора не проникала в ее сознание. Господи, о чем же они все говорят и говорят? Она попыталась было сосредоточиться, но все напрасно. Она не могла отвлечь своего внимания от вздымавшейся у ее руки груди Гарри. Жар его тела не давал ей переключиться на что-то вне их непроизвольных объятий. Гермиона искренне пыталась сохранить в себе максимум хладнокровия и делала для этого все возможное.

Дыхание ее было поверхностным, она боялась пошевелиться, чтобы не будоражить своих ощущений. Сквозь густые ресницы она украдкой посмотрела на лицо Гарри, ставшее таким мужественным и суровым, словно высеченным из камня. Неудивительно, что у него появилось столько поклонниц. Взгляд его неподвижных зеленых глаз остановился на ложбинке между ее грудями, чему не могла препятствовать линия декольте на блузке, поскольку глаза Гарри находились несколько выше ее головы. Должно быть, он почувствовал дрожь, пробежавшую по телу Гермионы, поскольку теперь перевел свой взгляд на ее губы. Ощущение было такое, что он владеет ею безраздельно, настолько силен был его магнетизм, которому Гермиона была не в силах что-либо противопоставить, воспоминания об их единственной ночи были еще слишком свежи.

— Гермиона, Гарри, а вот и Рон, — веселый голос Луны донесся до ее сознание через шум общего разговора. — Рон!

Гермиона обернулась и увидела его, в нерешительности разыскивавшего глазами нужный столик.

— Рон, мы здесь!

— Невилл, Луна, привет! — Рон уже двигался в их направлении. — Я искал… Гермиону, — пауза была вызвана тем, что он увидел Гермиону и Гарри рядом с нею.

— Возьми стул и садись во главе стола, — предложил ему Невилл.

— Спасибо, но думаю, что у вас здесь и так народу больше, чем может поместиться. Мы с Гермионой найдем, где устроиться, — лицо Рона выражало решимость человека, вовремя пришедшего на помощь другому. Только вот проблема состояла в том, что Гермиона не очень-то стремилась быть спасенной. Когда дело касалось Гарри, то ей с выбором определиться не составляло труда.

— Увы, Рон, — рассмеялась в ответ Луна, — Тайная Комната закрыта. Василиск съел все свободные места. Кроме того, мы и здесь прекрасно разместимся. Так что укради где-нибудь стул и присоединяйся.

— Но я… — Рон мучительно подбирал повод для того, чтобы отказаться. Отношения с Гарри у него после победы не складывались, тот отказался давать другу протекцию, и Рон завалил теоретические экзамены, не попав в Аврорат. Гарри вообще старался ни с кем не общаться, кроме своей невесты — Джинни, потому что друзей у него стало как-то резко много, а главное, всем от него было что-то нужно.

В этот момент их официантка обслуживала соседний столик, и Невилл, повернувшись, обратился к ней:

— К нам подключается еще один участник. Найдите, пожалуйста, стул для него и сразу же примите у нас заказ.

Наконец Рона усадили, так и не дождавшись его собственного согласия. Гермиона чувствовала себя неловко от того, что не поприветствовала друга и не поддержала, в особенности тогда, когда он вконец помрачнел и замкнулся, отвечая на вопросы по большей мере кивками головы и односложными фразами, дуясь, словно маленький ребенок, поскольку он практически не спускал взгляда с сидевшей справа от него парочки,

Гермиона старалась игнорировать присутствие Гарри, хотя сидела с ним буквально рука об руку.

Вновь подошла официантка, чтобы взмахом палочки наполнить их чашки и убрать опустевшие тарелки из-под горячего. Гарри накрыл свою чашку рукой, отказываясь от дополнительной порции.

— Мне больше не надо, — произнес он вслух. Его глаза скользнули по Гермионе и остановились на волшебнике, сидевшем с краю. — Вы не выпустите меня? Мне надо проверить у стойки, не было ли для меня писем.

Пожилой волшебник поднялся со своего места, и Гермиона вслед за ним выскользнула из-за стола, освобождая проход для Гарри. Она настолько успела привыкнуть к теплу и надежности его тела рядом с собой, что, вернувшись на место, почувствовала себя неуютно и одиноко в своем углу.

— Похоже, что Гарри уже не вернется. Герои — они такие. Ловить надо сразу, а то убегут сражаться с новым драконом, — подмигнула Луна Гермионе, отчего Рон резко покраснел и насупился еще сильнее.

— Скорее всего, нет, — согласился с невестой Невилл — Я видел, как он переговорил с подошедшим аврором и ушел.

— Так что же он все-таки здесь делал? — спросил Рон с плохо скрываемой враждебностью в голосе.

Гермиона рассказала ему о заморском волшебнике.

— Гарри, видимо, получил наконец сообщение о прибытии в Англию гостя, — объяснила она.

— Очень может быть, — голос Рона оставался напряженным и неприятно скрипучим. Он глянул на часы. — Нам пора уходить, мы планировали еще успеть на сеанс в маггловское кино.

— Только не сейчас! — шумно запротестовала Луна. — У нас с Гермионой так и не выдалось возможности поболтать, и она поможет мне выбрать свадебное платье. Правда, Гермиона?

— Мы бы с радостью, но мы вроде как планировали… — Рон постарался сделать так, чтобы его отказ прозвучал вежливо, но убедительно.

— Но кино никуда не убежит, а замуж я выхожу единожды. Гермиона? — Луна повернулась к ней: — Соглашайся.

У Гермионы и не было ни малейшего желания отказываться от предложения Луны.

Перспектива провести довольно продолжительное время в обществе Рона, тем более учитывая его нынешнее состояние, нисколько ее не привлекала. Кроме того, ей тоже хотелось побыть пару часов со Луной, которая стала ей очень близка.

— Решено, идем выбирать платье! Думаю, мы неплохо развлечемся вместе, — она повернула голову к Рону и, не обращая внимания на его обиженный и насупленный вид, сказала: — Мы обязательно пойдем на "Терминатора", ты же вроде как его хотел посмотреть, а не романтическую чушь.

Был момент, когда Гермиона действительно опасалась, что Рон станет безрассудно настаивать, чтобы она пошла с ним. Наконец после продолжительной и неловкой паузы он коротко кивнул и, поднявшись из-за стола, направился к выходу.

Гермиона стояла перед большим зеркалом и пыталась волшебством убрать непослушные волосы в прическу. Луна старательно наносила на губы помаду. Как будто ей это было нужно. Она увидела в зеркале отражение Гермионы и глубокомысленно заметила:

— Твои мозгошмыги давно определились с их будущим хозяином, а ты чего мечешься?

Палочка на мгновение застыла в руке Гермионы, но она тут же с прежним усердием продолжила заниматься своими волосами.

— О чем это ты?

— Да ладно тебе, Гермиона. Гарри нужно объяснить, что Золушка ему не подходит, ему нужна ты. Все всегда думали, что вы сойдетесь. А уж слухи о вашем порно-походе.

— Порно… — поперхнулась Гермиона. — Что? Мы мир спасали.

— Одно другому не мешает, — пожала плечами Луна и задумалась. — Странно, что Рона к вашим приключениям почти не приписывают, словно он просто в сторонке стоял, пока вы кувыркались.

— Мы не кувыркались, — возмутилась Гермиона, уперев руки в бока.

— Значит все не правы, и ваши мозгошмыги не стонали в унисон?

Дрожь прошла по телу Гермионы, когда в голове прозвучал стон Гарри: «Господи, Герм, как прекрасно быть в тебе».

— Я так и думала, — кивнула Луна и, взяв Гермиону за руку, повела ту по магазинам. — Может быть, и тебе платье выберем.

Когда они уже двигались к выходу, Гермиона увидела Гарри, стоявшего за спиной одного из игроков в «Блэк джек» внизу лестничного пролета. Сердце ее сладко сжалось в груди. Он так и не покинул гостиницу.

Словно почувствовав ее приближение, Гарри резко обернулся и будто пригвоздил ее к месту быстрым взглядом своих зеленых глаз. Гермионе показалось, что пол начал проваливаться под ее ногами, но это была не более чем слабость в коленях. Гарри сделал шаг навстречу приближавшимся девушкам.

— Гарри! — удивленно воскликнула Луна, толкнув подругу в бок. — А мы подумали, что ты уже ушел.

— Разве волшебник еще не прибыл? — спросила Гермиона, изо всех сил изображая равнодушие.

— Нет пока. Где Рон? — он вглядывался в лицо Гермионы в поисках каких-то своих ответов.

— Он ушел. Я помогаю Луне выбрать свадебное платье, — мысли о свадьбе вызвали ненужный Гермионе негатив, и она решила спросить Гарри о Джинни и о том, когда они назначат дату. — А где же твоя…

— Да. Мы решили немного прогуляться по магазинам, — перебила вдруг Луна. — Для нас это будет в новинку, поскольку единственным нашим развлечением в последние годы было спасение себя от Пожирателей смерти, — рвано посмеялась она своим словам.

— Раз уж ты намерена здесь задержаться, то вполне можешь помочь мне. Волшебник — француз, ты же хорошо знаешь этот язык? — спросил Гарри, проигнорировав шутку Луны и только по-доброму ей улыбнувшись, — странный блеск в его глазах вызвал в Гермионе желание немедленно отказаться от предложения.

— Очень невежливо заставлять Гермиону работать, — слова Луны никак не сочетались с ее улыбкой; Луна, похоже, готова была прямо сейчас толкнуть Гермиону в объятия Гарри.

— А кроме того, — добавила Гермиона, — вы сами еще не знаете, когда он приедет.

— Судя по сообщению, полученному от дежурного, делегация прибудет часа через два. Помимо прочего, она привезут старинные манускрипты.

Несмотря на чистейший восторг от возможности ознакомиться с древними знаниями, смутные опасения по-прежнему не покидали Гермиону. Она-то была не против, а вот насчет его истинного желания ее видеть сильно сомневалась. За этим что-то явно скрывалось. Не станет же он врать ей?

— Хорошо, — согласилась она с напускным равнодушием.

— Возможно, еще увидимся, — попрощалась с Гарри Луна.

Гермиона двинулась было следом за подругой, но Гарри вдруг резко схватил ее за руку. Она остановилась и почувствовала в своей ладони что-то металлическое и довольно увесистое. Когда он тут же отпустил ее, Гермиона увидела в его глазах настойчивый и дерзкий призыв к повиновению. Пальцы ее инстинктивно сжались. Она вспыхнула, определив на ощупь, что же, собственно, попало к ней в руки: это был ключ с номерком гостиницы. Гермиона чуть было не запустила неожиданный подарок Гарри в лицо, но в этот момент всепонимающая Луна обернулась.

— Ты идешь, Гермиона?

Гермиона еще мгновение смотрела Гарри прямо в глаза, еле сдерживаясь, чтобы не выплеснуть нахлынувшую злость.

— Да, иду, — она наконец повернулась, предварительно опустив ключ в сумочку так, чтобы Луна не заметила ее жеста. — Уже иду, Луна.

Гермионе казалось, что бисерная сумочка вдруг потяжелела на несколько килограммов. И с каждой минутой — за эти пару часов — тяжесть эта становилась все ощутимее.

Как и обещала ей Луна, их прогулка по магазинам ограничилась исключительно посещением отделов свадебных нарядов, самых разных: от шелковых мантий всех оттенков до классических свадебных маггловских платьев, среди которых Гермиона вдруг увидела нечто воздушное и эфемерное. После долгих уговоров Гермиона все же решилась примерить его.

Выйдя из примерочной, в которой консультанты с помощью волшебных палочек подогнали размер под фигуру Гермионы, она остановилась перед зеркалом. В комнате прозвучал дружный вздох восторга и зависти.

Гермиона резко обернулась, и как будто заметила блеск очков, но поняв, что выдает желаемое за действительное, разозлилась еще сильнее и почти сорвала себя ненавистное одеяние.

С этим настроением она и шла в номер, ключ от которого дал ей Гарри.

Поднявшись по лестнице на третий этаж, Гермиона, не останавливаясь, прошла мимо дамской комнаты и вышла в коридор с вереницей гостиничных апартаментов. К счастью, в нем не было ни души, и никто не мог видеть, как она всматривалась в таблички на дверях.

Когда Гермиона отыскала наконец нужный номер, то коротко постучала и стала ждать. В ответ не раздалось ни звука. Помедлив несколько секунд, она решительно вставила ключ в замок и повернула. Открыв дверь, она сразу же увидела Гарри, стоявшего у окна и смотревшего вниз на улицу через клубы табачного дыма, тянущегося от маггловской сигареты, которыми он недавно увлекся. Гермиона с раздражением подумала, что даже это не уменьшает её любви к Гарри, любви, в которой она медленно сгорала.

Услышав звук защелкнувшегося замка, Гарри посмотрел на нее краем глаза, так и не оторвавшись от окна.

— Не знаю почему, но мне казалось, что ты не появишься.

— Неужели? — с вызовом бросила Гермиона. — Что же, тебе казалось, я буду делать?

— Умерь свой пыл, если не хочешь, чтобы кто-то пожаловался администрации на слишком шумных соседей, — он подошел к пепельнице и спокойно раздавил в ней докуренную сигарету.

— А что, по-твоему, администрация думает сейчас? — съязвила Гермиона. — Думаешь, они не задаются вопросом, с какой это стати Гарри Поттер снял номер в гостинице? Ты вообще слышал, что уже говорят о нас и нашем по… Походе.

— Они знают, с какой стати, — улыбнулся Гарри, но глаза его остались серьезными. — Собственно говоря, это номер для французского гостя. Я еще два снял. Такое вот задание Аврората.

— И разве ты имеешь право пользоваться им?

— Какая разница? Я временно им пользуюсь, пока Джонсон не передаст мне сообщение о том, что волшебники с их манускриптами прибыли. Так гораздо удобнее, чем слоняться внизу.

Так и не поверив до конца его словам и продолжая яростно сверкать полными злости глазами, Гермиона с подозрительностью в голосе вновь спросила:

— Сколько осталось до их приезда?

— Пара часов.

— Последний раз было ровно столько же.

— Верно, — согласился Гарри, лениво осматривая ее взглядом, лишенным какого бы то ни было выражения, хотя его поза оставалась заметно напряженной. — Что-то задержало их.

— И ты хочешь, чтобы я торчала здесь эту пару часов? — спросила она.

— Внизу еще хуже.

— Ты, я смотрю, просто изнываешь здесь от безделья, — Гермиона была просто вне себя от его наглости. — Я что же, должна развлекать тебя в номере, так же, как делала это в палатке? Может, мне еще станцевать для тебя? Что желаете, чтобы я изобразила? Гейшу, рабыню? Может быть, медленно снять с себя одежду и прыгнуть в койку, как какая-нибудь шлюшка? Забери свой ключ! — Она швырнула в него ключом. — Ты найдешь, как им воспользоваться еще разок, а я ухожу.

Ключ отскочил от груди Гарри и со звоном упал на пол.

— Мы не развлекались, мы любили друг друга, — тихо сказал он.

— И что же? Любили, а потом ты сплавил меня Рону, а сам прыгнул в постель к Джинни. Знаешь что, если тебе наплевать, с кем я сплю, то я прямо сейчас пойду к Рону, он очень хотел попасть со мной в темный зал кинотеатра, или лучше к Малфою. Да, точно! Он еще в школе не сводил с меня глаз, Пойду и трахну его, благо ты уже вскрыл мою коробочку.

Она успела сделать лишь шаг, когда Гарри всей пятерней схватил ее сзади за рубашку.

— Черта с два! — он рванул ее на себя, одновременно развернув другой рукой лицом к себе.

От неожиданности Гермиона громко вскрикнула, что не произвело на Гарри, который был во власти давно копившихся эмоций, ни малейшего впечатления.

Она инстинктивно уперлась в него рукой, пытаясь вырваться, но тут же оказалась в его стальных объятиях.

Гарри стал пристально и напряженно вглядываться в ее потемневшие от непонимания и обиды глаза. Дыхание Гермионы перехватило от страха, но это было не единственное, что она ощущала. Она не могла произнести ни слова возмущения, не могла издать даже слабого крика от боли в теле от его жесткой хватки.

— Ты не с кем не будешь спать, кроме меня! — выдохнул Гарри ей прямо в лицо.

Его рот вдруг плотно прижался к ее губам, расплющивая их о ее собственные зубы. Она чувствовала, как внутри ее бился крик, которому никак не удавалось вырваться из гортани. Все сильнее сжимавшийся обруч его рук вдавил ее грудь в мышцы его торса так, что пуговицы блузки, казалось, впились в ее тело подобно наконечникам стрел. У Гермионы потемнело в глазах, а уши наполнились оглушительным шумом прибоя.

Давление его беспощадных губ немного ослабло. Гермиона, забыв о боли, откликнулась на яростный поцелуй; ненависть, переполнявшая ее, излилась в слезах, прорвавших шлюзы сдерживаемых чувств и желаний. Его пальцы принялись бережно массировать ее саднивший затылок, перебирая завитки непослушных волос. Руки Гермионы обвились вокруг шеи Гарри, и она приподнялась на цыпочки, чтобы полнее насладиться вкусом его губ. Крепкие руки бережно приподняли ее за талию, окончательно оторвав от пола ослабевшее тело. Отступив назад, Гарри приблизился к кровати и бережно уложил свою добычу прямо на покрывало.

Грозивший извержением всей накопившейся ненависти вулкан наконец взорвался, вынося на поверхность только неудержимую жажду любви. Его прикосновения, его поцелуи, жар его тела, придавившего Гермиону всей своей тяжестью, как обычно, породили в ней примитивный, почти животный зов плоти. Неумолимое пламя становилось все жарче, по мере того, как его руки блуждали по ее коже, а прерывистое дыхание обжигало шею в том месте, где трепетала, как птичка в ладонях, пульсирующая жилка. Гарри настойчиво увлекал ее к пику блаженства, заставляя острее ощущать мучительное желание его всепроникающего порыва и вынуждая ее тело изгибаться, приникая к нему, в конвульсиях неизъяснимого наслаждения. Ее порывистые движения подняли подол юбки аж до талии. Бедра Гермионы непроизвольно раздвинулись и сладко подрагивали в такт его рукам, ласкающим сквозь ткань её промежность.

— Ты хочешь, чтобы я остановился, Гермиона? — его голос осип и вибрировал у самого ее уха. — Ты хочешь?

Тихий протестующий стон вырвался из ее горла.

Зачем он спрашивал, вынуждая ее умолять о близости? Почему не брал ее без слов и не позволял им достичь наконец удовлетворения, в котором оба они нуждались?

Гарри приподнялся над распростертой под ним девушкой.

— Так ты хочешь этого? — снова задал он свой вопрос дрожащим голосом.

Гермионы не смогла выдержать его горящего взгляда и закрыла глаза.

— Нет, — чуть слышно прошептала она, но не дождалась от него в ответ страстного поцелуя, на который втайне надеялась. Вместо этого Гарри рывком освободил ее от своей тяжести и встал рядом с кроватью.

— Разденься, пожалуйста, — не обращая внимания на ее протестующе недоуменное восклицание, он принялся неторопливо и хладнокровно расстегивать пуговицы на своей рубашке. — Я слишком долго тебя хотел, и у меня нет желания объяснять на выходе из гостиницы беспорядок в твоей одежде. А при моем нынешнем состоянии я… — Гарри не закончил фразы и повернулся к Гермионе спиной.

Дрожащими руками она стянула через голову блузку и расстегнула пояс юбки. Поднявшись с кровати, она переступила через скользнувшую с бедер легкую ткань, вздрагивая всем телом от стыда и желания, контролировать которые была не в силах. Снимая с ног босоножки и колготки, она поочередно балансировала то на одной ступне, то на другой, встревоженно прислушиваясь к шуршанию одежды у себя за спиной. Когда последняя деталь беззвучно упала на ворох остальной одежды, в комнате воцарилась полная и абсолютно нестерпимая тишина. Гермиона обернулась и откинула назад волосы, полностью открывая лицо.

Его взгляд медленно поднимался по длинным ногам Гермионы, по ее упругим бедрам, небольшой груди и наконец остановился на пылающем от стыда лице. Впервые Гермиона почувствовала себя совершенно обнаженной перед столь же нагим Гарри. Глаза ее были полуприкрыты. Одно неосторожное слово с его стороны, и она бы, кажется, сквозь землю провалилась, но не поддалась бы унижению безропотного предложения отдать себя на его милость.

Лицо его выражало в этот момент всю гамму противоборствующих чувств и эмоций. Гарри медленно поднял руку, и пальцы его нежно приподняли подбородок.

— Как я раньше не замечал, как ты невыносимо прекрасна?

И Гермиона поняла. В этот момент она наконец все поняла. Влечение к ней пересиливало в нем чувство долга к друзьям и девушке, к которой он когда-то обещал вернуться. И он точно так же, как и она, не мог контролировать свое желание. Он, как и она, безнадежно тонул в водовороте страсти, который увлекал их обоих в смертельно опасную бездну. С безнадежностью влюбленных, стоящих над зияющей пропастью, они шагнули в нее, взявшись за руки и доверившись своей судьбе.

Поцелуй его был нарочито сдержанным, словно он все еще боролся с собой. Впрочем, эффект такой простой ласки оказался прямо противоположным, поскольку только подлил масла на терпеливо тлевшие угли их взаимного влечения. Медленный, но жгучий огонь сплавлял их во взрывоопасное соединение, готовое смести все, что препятствовало полному слиянию. Поцелуй лишь распалил чувства, взорвавшиеся неконтролируемым желанием преодолеть то немногое, что разделяло эти два жаждущих друг друга тела

Гарри прошелся языком по ложбинке между двух белых холмиков, отклоняя Гермиону все ниже, пока она полностью не легла на кровать.

Его тело примяло постель рядом с Гермионой, рукой же он осторожно взял ее грудь и приподнял так, чтобы приникнуть губами к розовому венчику. Под воздействием его языка небольшая выпуклость стала медленно расправляться, пока сосок не стал походить на спелую аппетитную вишню. По коже Гермионы побежали сладкие мурашки, когда он проделал то же и со второй ее грудью. Удовлетворенный результатами своих усилий, Гарри продолжил искусно манипулировать языком, пройдя по ложбинке между ее грудями и достигнув углубления на мягком беззащитном животе. Гермиона вновь почувствовала, как волны наслаждения уносили ее тело, неудержимые и мучительно желанные. Когда же он не удовольствовался и этим, а стал спускаться еще ниже, она не удержала глухого стона, вся покрывшись мелкими капельками любовной росы.

— Нет Гарри, это не гигиеничн… — Гермиона так и не смогла закончить фразы, захлебнувшись собственным воплем, словно грешница, сжигаемая в пламени ада, пока Гарри выводил замысловатую вязь на сосредоточии её женственности.

Спустя несколько минут спустя он наблюдал за последними импульсами оргазма, пробегающими по телу Гермионы, нависая над ней.

— Я люблю тебя Гермиона, — сказал он и одним мощным толчком пронзил сердцевину ее естества.

Протяжный общий стон нарушил мирную тишину комнаты, еще недавно наполненной криками Гермионы.

Гарри начал двигаться рывками, вколачиваясь в Гермиону, руками упираясь по обе стороны её лица. Её руки непроизвольно бродили по его спине, лаская и заставляя тело трепетать. Его губы нашли острый сосок и вобрали его, заставляя Гермиону повизгивать в такт его размеренным толчкам. Ноги Гермионы обхватили бока Гарри и, напрягая все мышцы тела, она резко перевернулась, оказавшись сверху.

Восхищенный взгляд Гарри помог ей отбросить в сторону все лишнее смущение, и она задвигалась на нем, совершая плавные круговые движения бедрами, то приподнимаясь, то насаживаясь на стержень Гарри еще глубже.

Гарри сжимал зубы от напряжения, его руки блуждали по влажному телу Гермионы, то поглаживая руки, то сжимая плоть груди.

В какой-то момент он не выдержал, его руки легли на талию Гермионы, приподнимая её над собой. Он резко вставил член до упора и задвигал бедрами, вбиваясь в нёё жестко, быстро и так невыносимо прекрасно. Гермиона, чьи руки лежали на груди Гарри, резко вцепилась в нее ногтями и закричала от всевозрастающего экстаза, растекающегося по венам, пока не произошел взрыв, который смел под собой все сомнения в правильности происходящего.

— Я люблю тебя, — прохрипела она без сил, но Гарри не собирался останавливаться. Он и сам хотел познать то наслаждение, о котором вспоминал столь часто.

Все происшедшее трудно было определить каким-то иным словом, кроме как безумие.

Он приподнялся и практически бросил расслабленную Гермиону навзничь, пристраиваясь рядом. Сидя на коленях, он руками подтянул её бедра к себе и вновь начал быстро двигаться, задавая просто бешеный темп. Крик Гермионы слился с решающим стоном Гарри, который изливаясь, упал на неё, тяжело дыша.

Потом Гермиона блаженно ежилась в его руках, чувствуя себя качающейся на волнах первобытного восторга, на которые вынес ее безжалостный и яростный прибой бездумной животной страсти. Дыхание Гарри постепенно успокаивалось, но Гермиона по-прежнему слышала в его груди глухие удары неутомимого мужского сердца. Ее забавляло и радовало то, что он испытывал при близости с ней тот же бешеный прилив пьянящих эмоций, что переживала она сама.

— Гарри? — позвала она и услышала невнятное мычание. — Ты тяжелый.

— Ой прости. Конечно, — сказал он, откидываясь в сторону и закрывая глаза.

— Гарри? — снова мычание.

— А когда прибудут французы с манускриптами? — спросила она скромно.

Гарри глухо рассмеялся и повернулся на бок, рассматривая Гермиону сквозь покосившиеся очки. Рука Гермионы медленно и чувственно скользнула по растрепавшимся черным волосам и поправила очки.

— Ты неподражаема, — продолжал улыбаться Гарри. — Мне стоит только порадоваться, что во во время занятий любовью ты не цитируешь Историю Хогвартса.

— Как ты можешь? — шутливо оскорбилась Гермиона, прикладывая руку к груди. — Как можно смешивать священное и грешное.

Они рассмеялись, и Гермиона спросила:

— Так во сколько они прибудут?

— Они уже здесь, — просто сказал Гарри, посмотрел на грудь и потянувшись к ней.

— В смысле? — шлепнула она друга-любовника по руке. — Ты мне солгал? — не поверила она.

— И солгал бы еще, если бы это помогло повторить то, что здесь произошло, — сказал он, лаская кожу уже её живота.

— Пойдем скорее, — раздраженно вздохнула Гермиона, откидывая его руки. Она резко вскочила и начала искать свое белье. Через секунду опомнившись, она схватилась за палочку и уже через пять минут была одета.

Гарри все это время лежал на кровати и не сводил серьезного взгляда с Гермионы.

— Гарри, — возмущенно кинула она ему рубашку, — одевайся!

— Я не подкладывал тебя под Рона, — вдруг заговорил он, усаживаясь на кровати. — Сама мысль об этом вызывала во мне жгучее желание покалечить его. Я правда думал, что ты его любишь, а наша с тобой ночь — лишь следствие стресса.

Гермиона замерла с брюками Гарри в руках, внимательно его слушая.

— Это так, — кивнула она. — Но та ночь дала нам возможность понять, кто мы на самом деле друг другу.

Гарри вскочил и, полностью обнаженный, стиснул Гермиону в объятиях.

— Я идиот. Я думал, что поступаю правильно. Ведь мне прочили смерть, да и ты целовала Рона.

— Это он целовал меня, — хрипло проговорила Гермиона и выдохнула, когда Гарри отпустил её. — Слушай, а мы может потом все обсудить, а сейчас пойти к французам?

— К манускриптам, ты хотела сказать, — улыбнулся Гарри.

— Да какая разница, одевайся!

Гарри весело улыбнулся и быстро натянул на себя одежду.

— В каком они номере?

— В соседнем, — сказал Гарри, застегивая мантию.

— Что? — вскричала Гермиона и резко перешла на шепот. — Они все слышали?

Гарри посмотрел на нее, как на идиотку.

— Да, кричала ты знатно, — ухмыльнулся он, за что и был награжден толчком в бок. — Да все нормально, заглушающие заклинания на месте.

Гермиона улыбнулась и повернулась к выходу, поднимая с пола свою бисерную сумочку, от чего её узкая юбка задралась. Она сделала несколько шагов вперед и уже занесла руку, чтобы открыть дверь, как Гарри вдруг шепнул ей на ухо:

— Мне понравилось то белое платье. Ты в нем очень красивая.

Гермиона резко развернулась и ахнула, когда он впечатал её в дверь, сразу приподнимая над полом и задирая юбку.

— Думаю, август самый лучший месяц для венчания.

— Согласна, — промычала она, распахивая мантию Гарри и вытаскивая его рубашку из брюк.

Адаптация сцены из романа Джанет Дэйли "Разбойник"