Нежданная любовь

Глава 6

В это солнечное морозное рождественское утро Питер Хантер выглядел слабее, чем всегда. Когда они приехали, он сидел в оранжерее, наслаждаясь обычной для него в это время чашкой кофе. Солнце грело сквозь большие стекла, и казалось, что на улице теплее, чем было на самом деле.

Питер поднялся поприветствовать их.

Ему было семьдесят восемь. Некогда черные волосы теперь поседели. Худощавый, все еще интересный мужчина, он производил впечатление человека, много повидавшего на своем веку. Кассандре всегда нравился ее свекр. Хотя временами она испытывала перед ним какой-то страх, но относилась к нему с почтением, как к своему деду.

Джонас же, видимо, не испытывал к отцу подобных чувств. Он не стал дожидаться, пока ему предложат сесть, и без приглашения уселся рядом с отцом.

— Садись, Кассандра, — небрежно предложил Джонас. Она все еще неловко переминалась с ноги на ногу. — О Бетони не беспокойся. Она в гостиной играет с кукольным домиком, что ты ей подарила… — И сухо добавил:

— То есть который Дед Мороз принес ей на Рождество.

Бетони была просто вне себя от радости, от подарков, найденных утром под елкой. Кассандра же удивилась, когда там обнаружилось кое-что и для нее. Под елкой оказалась по крайней мере дюжина красиво оформленных подарков. Их не было, когда она, разложив все игрушки для Бетони, наконец отправилась спать. Ее дочь же ничуть не удивилась. Было абсолютно нормальным, что Дед Мороз и на сей раз оставил что-то и для Кассандры: ведь так было каждый год.

Едва увидев коробки, Кассандра сразу догадалась, от кого они. Каким образом они очутились под елкой — это уже другой вопрос. Но она без труда выяснила и его, поговорив с Джин. Джонас оставил подарки для Кассандры ей и попросил положить их под елку, когда все лягут спать.

Догадаться, почему он это сделал, было нетрудно. Бетони постоянно рассказывала Джонасу, что на каждое Рождество ее мама получала «много-премного подарков». Однако Кассандра не обманывалась на этот счет: на самом деле Джонас преподнес эти дары вовсе не для того, чтобы сделать ей приятное.

Он доставил ей столько тяжких переживаний своим предложением. Но теперь оно уже не казалось Кассандре таким ужасающим. Если Джонас так добр к Бетони и делал это для ее пользы, значит, есть надежда, что он не такой уж плохой.

Придя прошлой ночью к такому заключению, она спустилась вниз, где ее ждал Джонас, и скрепя сердце приняла его предложение, взяв кольцо. Правда, надев на палец это украшение с изумрудом и бриллиантами, она старалась по возможности держать руку так, чтобы его никто не заметил.

Джонас это прекрасно видел и недовольно нахмурился, когда Кассандра, опустившись на стул рядом с Питером, протянула ему подарок правой рукой, стараясь, чтобы он не заметил кольца на левой.

— С Рождеством, Питер! — Она наклонилась к свекру и поцеловала его в щеку, протянув красиво упакованную бутылку его любимого солодового виски. Он наслаждался им каждый вечер после обеда.

— Спасибо вам за подарки для Бетони и для меня! — Она улыбнулась, словно прося прощение за отсутствие дочери. Бетони, едва поздоровавшись с дедом, убежала обратно в дом, где Джонас оставил ее подарок.

Как только Бетони увидела кукольный домик, сделанный в старинном стиле и обставленный такой же мебелью, все остальные подарки попросту перестали ее интересовать. И сегодня совершенно невозможно было выйти из дома, не прихватив с собой эту новую драгоценность.

Весьма кстати, что сейчас Бетони не было поблизости. Глаза у Джонаса лихорадочно блестели, и Кассандра уже не ждала ничего хорошего от их визита.

— Да, отец, — медленно проговорил он, — спасибо и за то, что ты подарил мне.

Питер, прищурившись, посмотрел на своего младшего сына, который, по-видимому, и для него оставался загадкой.

— Я тебе ничего не дарил! — раздраженно сказал он.

— Именно, — ответил ему Джонас. — Ты не стремишься доказать, что под Рождество тебя обуяли отцовские чувства. Это было бы явным лицемерием.

Кассандра чувствовала себя неловко, присутствуя при подобном разговоре. Они напряженно смотрели друг на друга, и она поняла, что им сейчас до нее нет никакого дела.

Джонас заехал за ними сегодня утром, чтобы они все вместе навестили его отца, прежде чем отправиться на обед к ее матери. Сама Кассандра собиралась к свекру только в конце рождественских праздников. Она сожалела, что согласилась приехать сюда сегодня: было неприятно смотреть на их натянутые отношения. Ясно, что эти двое терпеть не могут друг друга. И все же Джонас был молодец, что решил к нему заехать: иначе старик провел бы рождественские праздники в полном одиночестве. Судя по всему, за последние девять месяцев они вряд ли провели вместе хотя бы несколько минут.

Перед тем как обернуться к Кассандре, Питер недовольно посмотрел на сына.

— Я надеюсь, это просто совпадение, что вы приехали сюда вместе… — нахмурился он.

— Да? — насмешливо отозвался Джонас. — К сожалению, мне придется тебя огорчить, — сказал он без тени сожаления, — это не так.

Казалось, что Питер его не слышит. Он смотрел на Кассандру голубыми, как у Чарльза, глазами и был явно встревожен ее бледностью.

— Кассандра? — наконец устало произнес он.

Дай ей Бог силы сказать ему все!

— Питер, я…

— Мы с Кассандрой собираемся пожениться, отец, — с вызовом в голосе перебил ее Джонас. Он словно не замечал ее замешательства. И почему, собственно, он должен был его замечать? Ему совершенно наплевать, что о нем подумают другие.

Питер выглядел глубоко потрясенным. Его лицо посерело и выглядело еще более худым, чем обычно. Когда он повернулся к сыну, его глаза потемнели и казались такими же черными, как у Джонаса.

— Зачем? — грубо спросил он.

Джонас рассмеялся. Он сидел, развалясь, и с виду был совершенно расслаблен. Но Кассандра заметила, что его пальцы сильно сжимают подлокотники плетеного стула.

— Затем, естественно, что мы так хотим. — ответил он медленно, растягивая слова, встретив жесткий взгляд отца.

Несколько безумно напряженных для Кассандры минут Питер молча смотрел на сына. Наконец он повернулся к ней, и она увидела боль в его глазах.

— Ты хочешь выйти за Джонаса? — устало спросил он.

Она быстро взглянула на Джонаса. Его холодный взгляд говорил: перед тем как ответить, хорошенько подумай. Он явно не желал, чтобы его отец знал о подлинных причинах их свадьбы.

Она тоже не хотела рассказывать Питеру правду. Временами поведение Чарльза крайне раздражало старика. Если он узнает о поступке сына, это может его просто убить.

— Конечно, — заверила она Питера. Ей пришлось собрать всю свою волю и выдержать его проницательный, полный недоверия взгляд. У нее возникло ощущение, что она застигнута штормом в открытом море. Волны негодования бушевали вокруг нее. Насколько раньше ее трогала дружба между Питером и Чарльзом, настолько ей сейчас тяжело было смотреть на противостояние Питера и Джонаса.

— Тогда я повторяю, Джонас… — Питер посмотрел на сына ледяным взглядом. — Почему ты хочешь жениться на Кассандре?

Джонас усмехнулся.

— Ты спросил для того, чтобы я мог сделать Кассандре комплимент? Она прекрасная женщина…

— Она вдова твоего брата! — резко перебил его Питер.

От негодования, с которым были произнесены эти слова, у Кассандры перехватило дыхание. Когда она наконец отважилась посмотреть на Джонаса, он был страшно бледен.

Он не замечал Кассандру, словно ее вовсе не было в комнате. С холодной яростью он смотрел на отца.

— Я знаю об этом. И также знаю, что она собирается стать моей женой.

Сейчас он всем своим видом олицетворял вызов.

— Не делай этого, Джонас! — грубо предостерег его Питер, и глаза старого человека наполнились болью. — Не надо ворошить прошлое.

Джонас зло рассмеялся.

— И ты можешь говорить мне такое?! Всю жизнь меня заставляют платить за мнимые грехи моей матери. И ты осмеливаешься говорить, чтобы я не ворошил прошлое. Нам пора, Кассандра! — холодно и неумолимо сказал он, поднимаясь.

Казалось, мужчины совершенно забыли о ее присутствии, и ей хотелось, чтобы о ней не вспоминали как можно дольше. Из разговора ей кое-что становилось ясно, но, увы, не слишком многое.

Что же случилось в прошлом?

Она знала: Питер развелся с матерью Джонаса, когда тот был совсем маленьким. После развода младший сын остался жить с отцом и старшим братом. Но почему это произошло и в чем причина сильной обиды Джонаса на Питера, которая не исчезла даже за эти долгие годы? Она чувствовала, что если ей у дастся все это выяснить, то она сможет понять, почему Джонас стал таким холодным и жестоким.

— Кассандра! — раздраженно повторил он, становясь позади нее.

Она резко поднялась и, словно извиняясь, улыбнулась Питеру. Тот по;; отел к ней пожать на прощание руку и заметил кольцо.

— Я еще заеду к вам до Нового Года, — поспешно пообещала она.

— К Новому Году мы собираемся пожениться, — строго сказал Джонас.

— Так скоро?! — Боль вспыхнула в глазах Питера с новой силой. — Со смерти Чарльза еще не прошло и года.

Эта фраза вывела Джонаса из себя.

— Мы с Кассандрой не можем ждать дольше, чем до Нового Года, — отрезал он и властно обнял Кассандру одной рукой, тем самым как бы кладя конец ее разговору с Питером.

— Так? — настойчиво спросил он у нее.

Кассандра чувствовала, он взволнован и раздражен, но злится не на нее. Сейчас ему самому необходима поддержка.

Кассандра не знала, что произошло между матерью Джонаса и Питером, но это оставило тяжелую отметину в сердце их сына. Боль не улеглась даже тогда, когда он повзрослел.

Она не могла себе представить, что двенадцать лет назад заставило Джонаса уйти из дома, но теперь знала: он был очень одинок, никого не подпускал к себе близко, боясь, что потом близкий человек нанесет ему удар.

Поскольку Кассандра все это поняла, Джонас не представлял для нее такой опасности, как прежде. Но все равно, она не могла позволить себе смягчиться по отношению к нему, просто не могла!

Она резко отстранилась.

— Вы приедете к нам на свадьбу, Питер? — спросила она с мольбой в глазах.

— Там будет мать, — неожиданно объявил Джонас.

Кассандра резко повернулась. Непонятно почему, но она была уверена, что мать Джонаса умерла. Нелепое предположение: почему она должна была умереть, если Питер, который старше ее на десять лет, был жив и чувствовал себя вполне сносно.

Возможно, она так решила только потому, что Джонас казался очень одиноким человеком, у которого никого нет и которому никто не нужен.

Но у него была мать. Женщина, с которой Питер развелся еще в те времена, когда развод не был столь обычным делом, как сегодня, и оставившая после развода своего ребенка с отцом. Женщина, бывшая мачехой Чарльзу, с которой Кассандра никогда не встречалась и о которой он ей никогда не рассказывал.

Питер обернулся к Джонасу и вопросительно посмотрел на него.

— Могу я считать, что вы меня пригласили?

— Конечно, — проговорил Джонас, — я не хотел бы, чтобы ты пропустил мою свадьбу.

— В чем мы были к тебе несправедливы, Джонас, — печально спросил он, — в чем?

— Не «мы», — раздраженно ответил Джонас. — Только ты! Ну и Чарльз, конечно, Золотой ребенок, — презрительно добавил он.

Сначала показалось, что Питеp его даже не услышал, но, помолчав, он не удержался:

— Ты в самом деле — сын своей матери.

— Я такой, каким меня сделал ты. — усмехнулся Джонас. — Я сделан по твоему подобию, просто ты этого не замечаешь.

Его отец покачал головой.

— Может быть, но ты похож и на Клару…

— Оставь меня в покое! — грубо оборвал его Джонас. — Вы с Чарльзом — просто невинные младенцы, и вы никогда…

— Не надо об этом при Кассандре, Джонас! Питер поднялся. Он был так же высок, как его сын, но годы брали свое. Джонас был сильнее и имел более ясную голову.

— Почему при ней нельзя говорить правду? Она твоя родственница.

Кассандра никогда не видела его таким возбужденным.

— И очень скоро они с Бетони станут и моими родственниками, — сказал Джонас с торжеством в голосе.

— И ребенок тоже… Я как-то забыл об этом, — устало покачал головою Питер. Казалось, разговор утомил его настолько, что он едва держится на ногах. — Джонас, ты не можешь вовлекать такое невинное дитя, как Бетони, в эту вендетту против нас с Чарльзом.

— Я тоже был невинным ребенком, — раздраженно ответил ему сын. — Но тогда никто из вас об этом даже не подумал.

— Но Бетони…

— Восхитительный ребенок. — холодно согласился с ним Джонас, — я ее уже успел полюбить, и никогда не сделаю ничего такого, что могло бы ей повредить. Никогда!

Питер пристально взглянул в его упрямое лицо, на плотно сжатые губы, и в холодные черные глаза, где был вызов и что-то еще… Что-то еще — более опасное.

— Заботься о них обоих, Джонас, — наконец твердо сказал ему Питер. — Если с ними что-нибудь случится, тебе за это придется отвечать передо мной.

Джонас улыбнулся.

— Отец, я уже не ребенок и буду поступать так, как считаю нужным!

Кассандра знала, что Джонас был искренен, сказав, что любит Бетони и никогда не сделает ничего такого, что могло бы ей повредить. Но как насчет матери Бетони? Кассандра задумалась.

По мнению Джонаса, Чарльз, как и отец, так же виноват в его бедах. Что же случилось двенадцать лет назад, когда Джонас ушел из дома? Теперь она хотела побольше узнать о его прошлом. Может быть, если бы она знала… Конечно, Джонас не стал бы меньше ее презирать, но, возможно, она смогла бы понять его. Однако тут была ловушка: если она поймет Джонаса, то перестанет его ненавидеть, а, перестав ненавидеть, вполне может полюбить.

— Нет! Она просто не могла полюбить такого человека!

— Держись подальше от моего отца, Кассандра, — холодно предостерег Джонас, когда они ехали на машине к ее матери. Бетони на заднем сиденье нежно болтала с куклой, которую Джонас подарил ей на Рождество: кукла была великолепна, казалось, вот-вот она заговорит. Сидевшая рядом с Джонасом Кассандра недовольно посмотрела на него.

— Он одинокий старый человек, Джонас. Мы с Бетони — все, что у него есть…

— У него еще есть я. — резко оборвал он и сильнее сжал руль. Он не отрывал пристального взгляда от дороги, ибо гнал вовсю. — Но ты видела, как он высоко меня ценит.

Да, она видела их взаимную обиду. То ли Джонас не понимал, почему Питер развелся с его матерью, то ли Чарльз как-то повлиял на их отношения?

Услышанное ею сегодня пока не изменило решение не рассказывать Джонасу о растрате Чарльза. Но ей необходимо во всем этом разобраться, хотя бы для того, чтобы успокоиться самой.

— Твои отношения с отцом меня не касаются, — сказала она Джонасу. — Он дедушка Бетони и я…

— ..Буду навещать его, когда мне заблагорассудится! — закончил за нее Джонас. — Разве ты еще не поняла, я не люблю, когда меня не слушаются!?

Надменный тон, которым он это произнес, просто взбесил Кассандру.

— Дурак, разве ты еще не понял, что я не люблю, когда мне приказывают'? — яростно парировала она.

— Правда? — насмешливо произнес он. — По-моему, я тебе за это очень неплохо плачу.

— «За это» означает «за принуждение»?

Она понизила голос, ведь могла услышать сидящая сзади Бетони. Если бы не дочь, она бы сейчас кричала!

— Называй это как хочешь, — безразлично ответил Джонас.

Она вдруг поняла, как опасно, что в какой-то момент этот человек ей понравился. Нет, ему нельзя было ни сочувствовать, ни пытаться его понять.

Боже мой! Сейчас он был высокомерным, бессердечным, бесчувственным…

Просто свиньей! И больше она ничего не хотела о нем знать!

— Я не собираюсь тебе докладывать, к кому я хожу в гости, а к кому нет, Джонас! — твердо сказала она. — Питер — дедушка Бетони…

— Да. — вспыхнул он. — но я хочу, чтобы до свадьбы ты держалась подальше от моего отца! Неужели я прошу так много?

При сложившихся обстоятельствах — да! Она обещала Питеру приехать, и она к нему приедет.

— Кстати о женитьбе… — Она указала взглядом ни Бетони. — Если мы собираемся сегодня сказать об этом матери и Джои, я думаю, что Бетони неплохо было бы узнать это заранее.

Лицо Джонаса потемнело.

— Но я думал, что ты уже… Черт возьми! — Он резко затормозил. Свернув к обочине и заглушив двигатель, посмотрел на Кассандру. — Я думал, что ты ей уже все рассказала, и меня тревожило, почему она совершенно не взволнована, ничего не сказала мне.

Он посмотрел назад. Бетони по-прежнему была занята куклой.

Она ничего не сказала дочери о предстоящей свадьбе, поскольку боялась реакции Бетони. И не потому, что та будет против. Наоборот. Просто она сама только в прошлую ночь, когда Бетони увидела кольцо, поняла до конца, что пути назад нет.

Она пристально посмотрела на Джонаса.

— Почему ты считаешь, что сказать ей должна именно я? Ты не заметил, но я вовсе не взволнована нашей предстоящей свадьбой, — насмешливо сказала она.

Джонас поморщился.

— Нет, я заметил. Но это вовсе не помешало принять и носить мои подарки. — Он указал взглядом на серебряную брошь, приколотую у нее на воротнике. Это была прекрасная вещь, она отлично подходила к ее черному свитеру с длинным воротником.

Кассандре брошь понравилась сразу же, как, собственно, и все остальные подарки, которые она нашла под елкой: великолепная пудра в красивой пудренице, швейцарский шоколад, замечательный пурпурный шарф, томик Диккенса, который восхитил и удивил ее — она и не подозревала, что Джонас успел изучить ее книжные полки и понять, что это один из ее самых любимых авторов. Под елкой оказались также симпатичные носовые платки с ручной вышивкой, великолепная фарфоровая статуэтка — дама в костюме эпохи королевы Виктории, компакт-диск Доминго — одного из немногих любимых ею оперных певцов, и многое другое, на покупку чего Джонас, видимо, потратил немало времени.

Подарки были подобраны так тщательно, что если бы их преподнес кто-нибудь другой, Кассандра восхитилась бы заботой подбиравшего их человека. Но это был Джонас. Оказывается, ему хорошо известны ее симпатии и антипатии. Это пугало, делало ее еще более уязвимой и беззащитной. Казалось, ему известно о ней все.

Она даже не нашла в себе мужества поблагодарить его за подарки. Ее не покидало странное чувство, что они каким-то образом усиливали их близость.

Перед его дарами меркли безликие золотые запонки, которые она передала Бетони, чтобы та подарила их Джонасу. Он убедил девочку, что восхищен ими, и они оба смеялись, когда Бетони помогала ему надевать их.

Увидев странные отношения Джонаса с его отцом, Кассандра гадала, сколько еще подарков получил Джонас на Рождество. Скорее всего — ни одного.

Он был очень одинок здесь. Если у него и были друзья, то, очевидно, в Америке. Кассандру так и подмывало спросить, есть ли среди них женщины…

Девять месяцев назад он прибыл без нее, но это еще ничего не означало. Причиной его внезапного отъезда в Америку на прошлой неделе вполне могла быть женщина. Да, она сказала, что ее совершенно не интересует, с кем он будет спать, как до свадьбы так и после. И просто удивительно, как разожглось ее любопытство, едва она подумала о возможно существовавшей любовнице Джонаса…

Ее щеки вспыхнули. Он пристально смотрел на ее руку, непроизвольно коснувшуюся броши.

— А разве это все принес не Дед Мороз? — насмешливо сказала она.

— Точно. — кивнул он и повернулся назад. — Бетони! — Его требовательный голос моментально отвлек девочку от игры, и она с любопытством посмотрела на него. — Как ты отнесешься к тому, что мы с твоей мамой поженимся и я приду к вам жить насовсем?

У Кассандры даже перехватило дыхание, настолько в лоб он задал вопрос. Все-таки стоило сообщать эту новость как-нибудь помягче. Но по восторженному взгляду и сияющему лицу Бетони она поняла, что напрасно бы теряла время, стараясь подготовить ее.

— Правда? — Глаза девочки засветились. — Ты правда придешь к нам жить навсегда и насовсем?

Джонас улыбнулся: настолько забавно она сейчас выглядела.

— Навсегда и насовсем! — кивнул он. Бетони прыгнула к ним и обняла их обоих.

— Это так здорово! — Она плюхнулась обратно на сиденье и захлопала в ладоши. — Дед Мороз мне все-таки сделал самый главный подарок!

— Какой еще подарок? — хмуро спросила Кассандра, заранее зная, что ответ ей не понравится.

— Чтобы дядя Джонас пришел жить к нам! — откровенно призналась ее не по годам развитая дочь.

Кассандра была ошеломлена. Она даже не допускала мысли… Она отвернулась, зная, что расплачется, если взглянет в его ликующее лицо.

— И когда же ты попросила об этом Деда Мороза? — сухо спросила она у Бетони.

Кассандра сама помогала Бетони писать письмо деду Морозу и, конечно, там не было ни слова о Джонасе. Она не могла забыть такое.

Ее дочь по-прежнему улыбалась до ушей, ничуть не подозревая, что она вовсе не в восторге от «навсегда и насовсем».

— В школе мы писали письма Деду Морозу, и я вспомнила, что в первом письме забыла попросить его об этом. Ну, тогда я и написала. Мне помогла учительница!

Кассандра не могла поверить, неужели миссис Грейсон могла так поступить.

— Дед Мороз еще за это ответит! — пробурчала она.

— Не расстраивайся. — засмеялся Джонас. — Ведь Бетони могла попросить чего-нибудь на самом деле невозможного!

Боже! Еще неделю назад для Кассандры не могло быть и речи о свадьбе с Джонасом!