Нежданная любовь

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Значит, ты действительно это сделала? Оставила заявление об уходе и ушла?

– Да, – тихо подтвердила Сара, слегка вздрогнув, словно эти слова ее ранили.

Подруга Сары изобразила сочувственную гримаску. Она была старше на десять лет, а познакомились они четыре года назад, когда Сара купила дом по соседству. На самом деле ей хотелось громко выразить свое одобрение поступку Сары, так как Иэн Сондерс, шеф Сары, неотразимый красавец блондин шести с лишним футов ростом, был холоден и бездушен, насколько это вообще возможно для мужчины. Это было ее абсолютно взвешенное мнение, но раньше Сара, сколько ей об этом ни говорили, не желала слышать ни единого плохого слова в адрес человека, у которого она работала и которого любила.

– Что ж, ты мое мнение знаешь, – сказала Маргарет. – Несмотря ни на что, я считаю, это самое правильное – уйти.

У Сары болезненно дрогнули губы. Ей было двадцать девять лет. Высокая, стройная, спокойная и уравновешенная, она обладала острым умом и деловой хваткой. Ее внешний облик как бы отражал ее внутреннюю суть. Нежный овал лица с изящными и правильными чертами удачно сочетался с неожиданно полными губами чувственного рта, что наводило на мысль о страстной натуре, скрываемой под внешней сдержанностью.

– Это вовсе не спокойное и обдуманное решение, сделанное по собственной воле, – с болью в голосе сказала Сара.

Маргарет отвернулась, не зная, сердиться ей или сочувствовать.

И как только Иэн Сондерс мог так поступить с Сарой после всего, что она для него сделала? Работая не покладая рук, она помогла превратить фирму Иэна в процветающее предприятие и все эти годы любила его и надеялась... Хотя Сара откровенно признавалась, что любовь ее не взаимна, Маргарет втайне подозревала, что Иэн, несомненно, догадывался о чувствах Сары, и если он не собирался их разделить, то мог бы из сострадания давным-давно предложить ей найти другую работу. Он же, напротив, продолжал поддерживать с Сарой отношения, в которых содержалось достаточно обманчивой прелести и намеков, чтобы бедняжка Сара продолжала надеяться на чудо и ждать, что в один прекрасный день он посмотрит на нее не как на верную личную помощницу, а захочет как женщину.

Вместо этого неделю назад он преспокойно вошел в контору и объявил о своей помолвке и скорой женитьбе.

Сара была в состоянии полной прострации, но когда Маргарет посоветовала ей подать заявление об уходе и начать новую, собственную жизнь, та самоотверженно отказалась, заметив, что, если она уйдет, это повредит фирме, которую Иэн с таким трудом создал.

Теперь же Сара с несчастным видом признала, что Маргарет была права.

– Я должна была собраться с духом и отдать Иэну заявление, как только он сообщил, что они с Анной собираются пожениться. Но я, словно слепая дурочка, и понятия не имела, насколько я не вписываюсь... Однако Анна...

Сара не могла договорить. Ей было несвойственно так откровенничать, но случившееся вчера слишком потрясло ее.

Она пришла на работу как обычно. Иэн отсутствовал: он находился у одного из своих клиентов. Когда Анна зашла в контору, Сара сразу насторожилась, хотя и понятия не имела о цели ее визита. Однако Анна не заставила себя долго ждать и разразилась настоящей тирадой, из которой Сара в конце концов поняла, что для ее же пользы ей следует уйти от Иэна и начать совершенно новую жизнь, где он уже не будет присутствовать.

– Что именно она тебе сказала? – мягко подталкивала к продолжению разговора Маргарет, чувствуя, что Саре необходимо выговориться.

Они сидели в уютной и опрятной кухне Сары. Маргарет заглянула к ней, так как ей показалось подозрительным, что Сара приехала домой в середине дня и, едва остановив машину перед домом, стремительно скрылась за дверью. Маргарет прибежала к подруге, чтобы выяснить, все ли в порядке, а если нет, то предложить помощь.

Сара пожала плечами и, опустив голову, медленно отхлебнула глоточек кофе из кружки. У нее были прямые белокурые волосы, шелковистые и мягкие, она умело их осветляла и носила элегантную прическу до плеч. Эта прическа удачно дополняла ее облик деловой и компетентной женщины.

Маргарет, наблюдавшая подругу также и в домашней обстановке, когда она завязывала волосы в пучок и убирала макияж, удивлялась, насколько юной и незащищенной выглядела Сара. Муж Маргарет, Бен, ухмыляясь, выразился однажды более определенно: «Очень даже сексуальная». Маргарет, помнится, тогда сердито посмотрела на него, хотя и признала его правоту. Сара умеет выглядеть деловой женщиной, но одеться так, чтобы взволновать мужчину, – тут у нее проблема.

Маргарет вздохнула. Она понимала Сару, но предлагать той намеренно подчеркивать свою незащищенность и не стараться быть излишне деловой не могла. Она знала, как мечтает Сара о детях и собственной семье. Когда Сара рассказывала о старшей сестре, ее двух детях и ожидаемом третьем, лицо у нее становилось мягче, а глаза из голубых делались фиалковыми.

Сара уставилась в кружку с кофе, и по телу у нее пробежала судорога. Маргарет спросила, что еще сказала Анна. Сара с трудом заставляла себя вспоминать, что в точности говорила Анна Томас, войдя в контору Иэна. Эти красные надутые губки, масса высветленных почти до белизны, небрежно завитых кудрей, слишком короткая и облегающая юбка. И тем не менее Иэн находил ее привлекательной. И даже более чем привлекательной. Сара судорожно сглотнула, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, сосредоточиться и ответить наконец на вопрос Маргарет.

– Ну, в общем, она сказала, что они оба, она и Иэн, знают о моих чувствах к нему и их очень повеселил тот факт, что я, очевидно, думаю, что мне удается их скрывать. Она заявила, что нет более жалкого зрелища, чем влюбленная в своего шефа секретарша, особенно когда нет абсолютно никаких шансов на взаимность.

Сара замолкла, так как Маргарет гневно вскрикнула и покачала головой.

– Что ж, это правда, хотя я и тешила себя мыслью, что мы с Иэном все-таки больше партнеры, чем просто «шеф» и «секретарь».

– «Партнеры»! – взорвалась Маргарет, не в силах больше сдерживаться. – Да ты фактически заправляла всеми делами вместо него. Без тебя...

Тут Сара, печально улыбнувшись, прервала подругу:

– Хотелось бы, чтобы это было так, но, честно говоря, фирма процветала из-за умения Иэна показать товар лицом, его делового чутья. Моя работа была второстепенной. Во всяком случае, как заявила мне Анна, не в моих интересах оставаться у Иэна теперь, когда они собираются пожениться. Она вполне сможет заменить меня в конторе, и они с Иэном решили, что было бы лучше для всех, если бы я подыскала другую работу. Если я захочу, то могу остаться до конца месяца. – Сара криво усмехнулась, презирая себя, а Маргарет поморщилась от боли за нее. – Что мне оставалось делать? Естественно, я сказала, что уйду немедленно. Это было вчера. Сегодня я зашла, только чтобы освободить письменный стол и убрать кое-что...

Она закусила губу, боясь расплакаться. Этот разговор с Анной был такой необычный, неожиданный, такой болезненный... А ей казалось, что она уже, все что можно, перестрадала раньше. Конечно, она знала, что Иэн видится с Анной, так же как знала и о всех его предыдущих подругах, с которыми он встречался в продолжение тех десяти лет, что она работала у него. Она почувствовала полную опустошенность, когда он сказал ей, что женится на Анне, но постаралась скрыть свои чувства – ведь за все годы совместной работы она уверовала в то, что он ни разу не догадался о тех надеждах, которые она лелеяла в душе, и о любви к нему.

Сара совершенно искренне полагала, что только Маргарет знает о ее чувствах к Иэну. И то лишь потому, что однажды, спустя год после ее переезда в соседний с Маргарет дом, та зашла неожиданно к Саре и застала ее в слезах: Иэн отменил их рождественский ужин вдвоем как знак благодарности за ее упорную работу в течение года – вместо этого он пошел на вечеринку с очередной дамой сердца.

Ни родители, ни сестра ничего не знали о ее любви к Иэну, или по крайней мере Сара полагала, что не знают. Теперь же она с ужасом подумала, а что, если они догадывались об этом и молчали, жалея ее.

Сара с горечью признала: она заслужила то презрение, которое Анна вылила на нее. В конечном счете она оказалась типичным нелепым созданием, скучной, непривлекательной женщиной, отчаянно влюбленной в своего обаятельного красавца шефа. Но теперь, наконец, она разорвала эти цепи, подав заявление об уходе.

– Если хочешь знать, то это даже к лучшему, – откровенно заявила Маргарет и прямолинейно добавила: – Хорошо, хорошо, я знаю, что ты не терпишь, когда критикуют Иэна, но хоть один раз я выскажу все, что думаю. Он использовал тебя, твой талант, твое умение, а теперь...

– А теперь влюбился в Анну, и в его жизни больше нет места для меня, – спокойно прервала ее Сара. – И, подумать только, все это время я была абсолютно уверена, что мне удается скрывать свои чувства! Когда я начала работать с ним, мне было всего девятнадцать и голова у меня была забита романтическими мечтами. – Сара говорила больше себе, чем Маргарет. – Я приехала в Лондон из Шропшира[1], чтобы пополнить свои знания и получить престижную работу. Родители хотя и беспокоились за меня, но не препятствовали моему отъезду. Сначала мне было очень тоскливо, я скучала по дому. Жила я вместе с тремя другими девушками, работая неполный день, и училась на вечернем отделении колледжа, занимаясь компьютером и иностранными языками. Там я и встретила Иэна – он тоже проходил курс компьютерного обучения. Ему было двадцать пять, и он как раз открывал собственное дело. Иэн сказал мне, что он коммерсант и что ему очень нужен управляющий. В конце концов он предложил эту работу мне, и я с радостью ухватилась за нее. Он всегда был щедр в оплате, а когда умерла бабушка и оставила мне деньги, я купила этот дом. И больше не скучала по родным местам, завела друзей, устроила свою жизнь здесь. Я никому об этом не говорила, но для себя знала точно, что моя любовь к Иэну, так же как и стремление не ударить в грязь лицом в своей работе, удерживала меня около него. Я была просто дурочкой, надеялась на...

Это он позволял тебе надеяться! – в сердцах подумала Маргарет, но промолчала, так как чувствовала, что Сара уже достаточно настрадалась и без ее слов.

– Что ты собираешься делать теперь? – мягко поинтересовалась она.

– Поеду домой. – Сара криво улыбнулась, видя выражение лица Маргарет. – Глупо, да? Я, взрослая двадцатидевятилетняя женщина, прожившая в Лондоне десять лет, до сих пор, непонятно почему, все еще считаю Шропшир своим домом. Я кое-что скопила. Сдам этот дом, если будет необходимо... Считаю, что могу позволить себе несколько месяцев отдохнуть, забыться.

Сара растерянно покачала головой, понимая, что одна из причин, почему она собирается уехать из Лондона, – это боязнь. Она боялась, что, когда пройдет шок и утихнет гнев, она даст слабинку, найдет оправдание и снова встретится с Иэном – это могут быть какие-то неразрешенные дела в конторе, что-то известное только ей. Она не хотела настолько упасть в собственных глазах, дойти до такого унижения. Все и так было ужасно, чтобы сознательно позволить себе хвататься за него, выглядеть жалкой и нежеланной, стать объектом насмешек.

Она закрыла глаза – слезы заслонили стоящую перед ее взором картину: Иэн и Анна вместе, они потешаются над ней, Иэн – с откинутой назад красивой светлой шевелюрой, смеющимися голубыми глазами, с лицом, полным черствого презрения. Сара вздрогнула, удивляясь тому, как легко она смогла представить его именно таким. До сих пор, если бы кто-нибудь только предположил, что Иэн может быть бессердечным, жестоким, сознательно злым, она немедленно опровергла бы подобную критику. Хотя... за эти годы были случаи, моменты, когда даже ее преданность давала трещину от некоторых его решений, замечаний, заявлений, которые она, сама мягкая по натуре, считала не слишком добрыми и великодушными. Она сознавала, что он эгоист, но заставляла себя верить, что это эгоизм избалованного маленького мальчика, который никогда не поступит умышленно жестоко по отношению к другим. Была ли она не права? Неужели все это время она запрещала себе увидеть правду? Сара снова вздрогнула, и Маргарет участливо посмотрела на нее.

Она всегда подозревала, что, несмотря на внешнюю самоуверенность и сдержанность, ее подруга на самом деле ранима и хрупка, ей свойственна мягкая женственность. И оттого, что Иэн Сондерс этого не видел, Маргарет презирала его еще больше.

– Да, поезжай домой, – твердо сказала она. – Хотя я и буду очень скучать по тебе, особенно когда мне будет нужен кто-нибудь, чтобы присматривать за моими двумя безобразниками.

Сара, слегка улыбнувшись, возразила:

– Ты же их обожаешь.

– Да-а... но я стараюсь им этого не показывать. Иногда очень трудно быть единственной женщиной среди троих мужчин. – Маргарет помолчала, а потом продолжила: – Я знаю, что, возможно, сейчас и не стоит об этом говорить, но я собиралась давно кое-что сказать тебе. Я старше тебя, Сара, и больше повидала в жизни. Я знаю, что ты чувствуешь к Иэну Сондерсу – или по крайней мере считаешь, что ты это чувствуешь. Но скажи честно, неужели ты никогда не задумывалась о том, сможешь ли ты полюбить или заинтересоваться другим мужчиной?

– Не задумывалась... – начала было Сара, но Маргарет не дала ей договорить:

– Влюбиться легко, но любить кого-либо – намного труднее, а продолжать любить, несмотря на всевозможные повседневные неурядицы, еще труднее, но в этом смысл жизни. Я ведь знаю, как ты хочешь иметь детей, ты сама мне говорила, и я наблюдала, как ты возишься с моими. Знаешь, что тебе следует сделать? Выкинуть Иэна Сондерса из головы и найти хорошего человека, выйти за него замуж и завести собственных детей.

Сара покраснела и, словно бы защищаясь, сказала:

– Я не могу отключить таким образом свои чувства и выйти замуж за человека, которого не люблю, как бы я ни мечтала завести семью.

Конечно, Маргарет права. Сара хотела иметь детей. Иногда это желание было таким острым и таким сильным, что у нее все болело внутри и она просыпалась по ночам от этой боли. Но то, что предлагала Маргарет, просто невозможно.

– Я не была влюблена в Бена, когда выходила за него, – тихо произнесла Маргарет.

Эти слова поразили Сару. Она не встречала никого, кроме своих родителей, кто были бы так преданы друг другу, так явно довольны и счастливы вместе, как ее соседи! Она всегда считала, что они были очень влюблены, когда поженились.

– Да и он не был влюблен в меня. Мы оба разочаровались в наших прежних связях и какое-то время общение было чисто дружеским. Однажды вечером мы разговорились и обнаружили, сколь много у нас общих интересов, включая желание обзавестись семьей. Наши предыдущие партнеры, в которых мы были так влюблены, не разделяли этого желания. Мы поговорили про это, потом стали встречаться, чтобы проверить себя, а потом, когда поняли, что нам хорошо вдвоем, поженились. Не потому, повторяю, что влюбились друг в друга, а потому, что оба искренне считали, что наша совместная жизнь сложится. После я ни на одну минуту не пожалела об этом, и, думаю, Бен тоже. И знаешь, – сияющая улыбка осветила лицо Маргарет, – я не понимаю, как это произошло, но так или иначе – свершилось чудо: теперь мы очень любим друг друга!

– Я завидую тебе, Маргарет, но не думаю...

– Послушай, мы с тобой во многом похожи. Прекрати тратить свою жизнь на мужчину, который никогда не станет твоим. Он только ранит тебя, если ты не откажешься от него. Нечего лить горькие слезы. Реши для себя, чего ты хочешь. Дома, у родителей, подумай хорошенько, что для тебя действительно важно. Все может быть, может, ты решишь, что я была не права и что муж, дом, семья не стоят того, чтобы оставить мечты о любви. Но с другой стороны, возможно, к своему удивлению, ты по-иному взглянешь на себя и на свои желания.

Когда Сара, свернув с шоссе, поехала по знакомой дороге к дому, она еще продолжала прокручивать в уме все, что сказала ей Маргарет. Дом... дети... Да, этого она хотела всегда. Несмотря на решение переехать в Лондон и сделать карьеру деловой женщины, в душе она осталась девушкой из маленького городка. Ей нравилась лондонская жизнь, но сердце подсказывало, что это всего лишь связующий эпизод между детством и тем периодом жизни, когда она будет выступать в роли жены и матери. Каждый раз, наблюдая своих родителей или навещая сестру, она думала о себе и сознавала, что ее жизнь им не нравится. Но не в ее силах было порвать с Иэном. Она отказывалась посмотреть правде в лицо: никогда не настанет тот день, когда он, заключив ее в свои объятия, страстно захочет овладеть ею. Ей двадцать девять лет, она отнюдь не старуха, но, с другой стороны, и не настолько юна, чтобы тешить себя глупыми мечтами. Она вспоминала о мужчинах, пытавшихся ухаживать за ней в течение этих лет, – приятные, добрые, но слишком обыкновенные в сравнении с Иэном, с ее любовью к нему, обожанием и рабским поклонением. Тех мужчин, которым она отказывала, она не замечала и быстро забывала об их существовании. А они, если следовать советам Маргарет, могли бы осчастливить ее, она уже давно могла бы иметь детей. Дети подарили бы ей столько радости – и заставили бы забыть Иэна? Нет, это невозможно. А может, она просто не хотела позволить себе забыть его, так как сознавала, что посвятила ему слишком большую часть своей жизни, слишком от многого отказалась, чтобы сохранить привязанность к нему? Гордость и упрямство не позволяли ей признать свою ошибку, вот она и вела себя столь глупо, слепо. Но теперь, когда жизнь их развела, теперь, когда она...

Сара заерзала на сиденье. От долгой езды болела спина. Хорошо, что почти наступило лето, вечерами уже достаточно светло, чтобы добраться домой до наступления темноты.

С теплотой и любовью она подумала о родителях. Отец ее был на пенсии. Они с мамой жили все в том же доме, где выросли Сара и сестра. Дом стоял в двух милях от деревни, на отшибе. Дорожка соединяла его с замком, построенным в стиле эпохи короля Якова I[2]. Замок пустовал несколько лет, так как старик владелец умер, не оставив прямых наследников, и долгое время никто не изъявлял желания приобрести эту собственность, находившуюся вдали от проселочной дороги. Но когда она была дома на прошлое Рождество – Иэн отправился кататься на лыжах в Колорадо, Саре нечего было делать в Лондоне, и она на праздники приехала домой, – мама с воодушевлением сообщила ей, что замок наконец-то продан. Купил его эксперт Комитета по лесоводству. Он решил открыть здесь собственное дело, заняться выращиванием и продажей не только редких пород деревьев, но и местных широколистных, на которые поднялся спрос как внутри страны, так и за рубежом, в связи с повсеместно возросшим вниманием к охране окружающей среды.

Родители Сары редко встречали своего нового соседа, но у нее сложилось впечатление, что маме он очень понравился. «Живет совсем один в этом продуваемом насквозь доме», – сказала она, добавив, что пригласила его к себе на Рождество, но он не смог принять приглашение, так как уже договорился провести праздники с друзьями где-то в северо-восточных краях. «Он не женат, у него нет семьи. Родители умерли, а братья живут в Австралии». Весьма характерно для мамы: выведать столько информации у незнакомого человека за такой короткий срок, с нежностью подумала Сара. Мама вовсе не была любопытной, просто она постоянно беспокоилась и заботилась о тех, кто ее окружал.

Как бы она отнеслась к Иэну, если бы Сара когда-нибудь привезла его домой? Хоть в этом и неприятно сознаться, но она была уверена, что родителям он не понравился бы. И сам Иэн отнесся бы к ним пренебрежительно, как к людям, не представляющим для него интереса. Сара закусила губу, размышляя об этом.

Но ведь Иэн не такой на самом деле. Он веселый, остроумный, а вовсе не... пустой, тщеславный и самодовольный. А может, она ошибается? Возможно, любя его, она смотрела на него сквозь розовые очки и видела только те качества, которые хотела видеть, не замечая других, менее приятных, но существующих на самом деле? Если он таков, каким она хотела и заставляла себя его видеть, то как же его привлекла женщина типа Анны, внешне банально-броская, а внутренне...

Сара снова закусила губу. Она не имеет права критиковать Анну только потому, что та... Несомненно, Иэн увидел в ней и другую сторону, не замеченную Сарой, другую женщину... женщину, кроме того, любящую его. Ревность никого не украшает, а она едва ли беспристрастный критик, строго напомнила себе Сара. И какое имеет значение, что она думает об Анне? Иэн любит ее, он сам сказал об этом.

Она вся внутренне сжалась, вспомнив тот ужасный день. Это произошло в понедельник утром. Иэн еще не появился с уикенда, который он проводил с «друзьями». С Анной, как она поняла потом. Он приехал возбужденный и сияющий. Наконец это случилось, радостно сказал Иэн Саре: он встретил женщину, с которой хотел бы провести всю жизнь, женщину, не похожую ни на кого. Она помнила, как выслушала его, замерев, с болью в сердце, ничем не выдав той муки, которую испытывала, и только потом отвернулась, чтобы справиться с потрясением. А когда она впервые увидела Анну, то назвала себя дурочкой, ибо и вообразить не могла, что Иэн мог полюбить такую. Они с Анной были совершенно разные. Сара – высокая, стройная, худощавая. Анна – ниже ростом и пухленькая. Сара – застенчивая, почти замкнутая, спокойная и сдержанная. Анна – самонадеянная, хвастливая и самовлюбленная. Если Сара предпочитала спокойную, неброскую одежду в классическом стиле, то Анна носила всевозможные дорогие и модные наряды, рассчитанные на эффект. Наблюдая, как Иэн смотрит на Анну, с каким обожанием и восхищением, как подолгу не отводит от нее глаз, Сара признала собственную глупость: как она могла питать хоть малейшую надежду, что когда-нибудь настанет день – и Иэн обратит на нее внимание? Она просто была не его типом женщины. О, она могла нравиться ему, он мог хвалить ее работу, даже льстить ей, что он и делал много лет, а она была настолько глупа, что выстроила из лести башню надежды. Любая разумная женщина вскоре поняла бы, что у этой башни нет фундамента. Даже если бы Анна и не появилась на пути Иэна, у нее, Сары, не было никаких шансов стать когда-нибудь желанной ему. Посмотри правде в глаза, горько усмехнулась Сара. Ты просто не вызываешь желания у мужчин.

Она вспоминала, как часто сестра подшучивала над ее отстраненностью, твердила, что ей следует быть более раскованной и веселой... «Ты всегда выглядишь такой строгой и добродетельной, – говорила Джекки, – такой опрятной и безупречной, что ни один мужчина не осмелится взъерошить твою прическу или смазать помаду на губах поцелуем». Саре хотелось бы возразить сестре, но она не находила слов и обижалась. Не ее вина, что она не кудрявая смазливая девчонка.

Сара внутренне вся сжалась, вспомнив насмешливые слова Анны: «Честное слово, это совершенно невероятно! Вы – просто образчик разочарованной, безумно и безнадежно влюбленной старой девы. Не удивлюсь, что вы и девственница к тому же. Иэн считает, что это просто смешно, когда у женщины в вашем возрасте нет любовника, но, как он говорит, какому полноценному мужчине вы нужны?» Анна произнесла все это как бы между прочим, с жесткой улыбочкой, а в бледно-голубых глазах светилась злоба. При этом она пристально следила за бледным, застывшим лицом Сары.

Вспоминая все сказанное, Сара так крепко сжала руками руль, что у нее побелели костяшки пальцев. До сего момента она заставляла себя не думать об этом, не представлять себе Анну и Иэна – Иэна, которого так сильно и долго любила, – насмехающихся над ней.

По телу Сары пробежала болезненная дрожь, сквозь пелену мучительного страдания прорезался тихий голос, холодно спрашивающий ее, почему и когда она поставила Иэна на такой высокий пьедестал, почему ей и в голову не приходила мысль о его жестокости и бессердечности по отношению к кому-либо. Не говоря уже о ней, которую он знал так давно и которой, по его же утверждению, восхищался.

Можно понять, что он не любит ее. Почему он должен ее любить? Любовь нельзя насильно вызвать, также она не может мгновенно исчезнуть – это-то Сара хорошо знала. Но Иэн, которым она так восторгалась и которого так любила, Иэн, которого, как ей казалось, она очень хорошо знала, ни за что и никогда не стал бы делать из нее посмешище, зло и ядовито насмехаться над ней в компании своей невесты. Ее Иэн был внимателен, добр и сострадателен даже к незнакомым людям. Он не мог испытывать мелкие страстишки. Тот Иэн, которого она знала, догадываясь о ее любви, никогда не смог бы вести себя так, как описывала ей Анна. Однако, когда Анна бросила ей в лицо все те колкости, вместо того чтобы тут же дать ей отпор, сказать, что подобные вещи недостойны Иэна, абсолютно невозможны для такого человека, Сара просто промолчала, с болью в душе признавая свою глупость и самообман.

Но и сейчас она не испытывала к Иэну ни ненависти, ни презрения. Эти горькие, разъедающие душу чувства она адресовала себе. Именно поэтому она должна была уехать из Лондона, чтобы, оставшись, не совершить какую-нибудь непростительную глупость. Ведь так легко найти оправдание и встретиться с Иэном. Нет, она не могла себе этого позволить.

Слава Богу, что у нее есть родители и она может приехать к ним. Они ничего не знали о ее чувствах к Иэну. Мама всегда расспрашивала ее о жизни в Лондоне, интересовалась, не встретила ли она там кого-нибудь «особенного». Сара знала о маминых переживаниях, что дочь до сих пор не замужем и что у нее нет детей, как у сестры, но не потому, что маме хотелось еще внуков, – просто она шала, как сильно Сара любила детей.

Сара взглянула на часы – скоро она будет нома. До Врексола – деревни, где она родилась и где выросла, – осталось всего несколько миль. Она любила эту живописную холмистую местность, граничащую с Уэльсом. Город Ладлоу с его исторической частью был уже недалеко.

До ухода на пенсию отец Сары занимался юридической практикой в Ладлоу. Работая в его конторе во время школьных каникул, Сара решила в будущем стать секретарем-референтом. У нее были честолюбивые планы: выучив иностранные языки, работать за границей, возможно в Брюсселе. А потом она встретила Иэна, и все сразу изменилось. Теперь слишком поздно размышлять о том, как сложилась бы ее жизнь, если бы их пути не пересеклись.

Сара ехала вдоль деревни. Уже темнело, и огни из окон коттеджей освещали дорогу.

Ожидание встречи с родными согревало сердце, на мгновение растопив болезненный холод. Неважно, что она давно уже взрослая, но чувство радости возвращения всякий раз охватывало ее при приближении к дому. Даже работа у Иэна не могла полностью заменить ей родителей, сестру и друзей – правда, большинство ее школьных приятелей теперь разъехались, так как в этой части Англии трудно найти хорошо оплачиваемую работу. По этой причине уехала и ее сестра – она с мужем теперь живет в графстве Дорсет.

Сворачивая на узкую улочку, что вела к родительскому дому, Сара почувствовала, как у нее защипало в глазах. Господи, это уж никуда не годится – расплакаться при встрече с родителями. Мама непременно догадается, что у нее не все в порядке. Она едет домой зализывать раны и предпочитает делать это в одиночестве.

Сара свернула в открытые ворота и подъехала к дому. Она удивилась, не увидев света, но решила, что родители, вероятно, на кухне – мама готовит ужин, а отец читает вечернюю газету, сидя за кухонным столом. Улыбнувшись, она остановила машину, вышла и торопливо обогнула угол дома. Однако на кухне света тоже не было, и в доме не наблюдалось никаких признаков жизни. А что хуже всего – так это то, что дверь гаража была открыта и машина родителей отсутствовала. Неужели они отправились за покупками? Не похоже. Сара нахмурилась и закусила нижнюю губу. Она продолжала недоумевать, где же это они, но тут услыхала звук подъезжающей машины. Сара быстро повернулась на звук, однако, к своему разочарованию, вместо родительского автомобиля с закрытым кузовом обнаружила на подъездной дорожке видавший виды «лендровер». Автомобиль остановился.

Мужчина, который вышел из него, был ей незнаком. Высокого роста и крепко сложенный, с темными густыми волосами, явно нуждавшимися в стрижке. Увидев Сару, он нахмурился. Одет незнакомец был в выцветшие, поношенные джинсы, разорванные на одном колене, в такую же старую клетчатую рубашку, его высокие сапоги были забрызганы грязью, так же как и его руки. Сара невольно обратила на это внимание, когда он подошел к ней со словами:

– Если вы ищете Браунингов, то вам не повезло: они уехали в Дорсет – у их дочери, кажется, начались преждевременные роды вчера вечером, и зять попросил их приехать помочь. – Он неожиданно замолчал и спросил, еще больше нахмурившись: – Вам дурно?

Дурно? Ей? Сара смерила его холодным, уничижающим взглядом. Ни разу в жизни никто и представить не мог, что ока принадлежит к типу женщин, падающих в обморок. При других обстоятельствах это нелепое предположение развеселило бы ее. Обычно мужчин обескураживали деловитость и независимость Сары. А он посчитал ее слабой и ранимой, способной на такую глупость времен викторианской эпохи, как обморок, оттого только, что родителей не оказалось дома. Сара подумала про себя, что, кем бы ни был этот человек, в женщинах он точно не разбирается.

– Нет, в обморок я падать не собираюсь, – ответила она, – просто не ожидала, что родителей нет.

– Ваших родителей?! – Мужчина взглянул на нее уже с явным любопытством. – Так вы – Сара! – наконец произнес он в замешательстве.

Сара не могла представить, что же такое о ней наговорили, если он смотрит на нее, словно не верит своим глазам.

– Да, это я, – холодно подтвердила она и тут же мысленно напомнила себе, что она дома, а не в Лондоне и нет нужды быть начеку и выглядеть слишком сдержанной. К тому же родители, очевидно, хорошо его знают. – А вы, должно быть...

– Стюарт Делани, – представился он и протянул руку, но тут же отдернул, когда они оба одновременно взглянули на грязь, покрывавшую ее. – Я прикапывал молодые деревца и возвращался домой помыться, но увидел вашу машину. Я знал, что ваших родных нет, и подумал, что лучше мне остановиться и узнать, в чем дело. А они знают, что вы должны были приехать?

Сара отрицательно покачала головой.

– Нет, я... – Она замолкла, так как ей не хотелось объяснять, что ее решение вернуться домой было чисто импульсивным.

Значит, это новый сосед – человек, купивший старый замок. Он оказался моложе, чем она ожидала, – лет тридцати с небольшим, на вид суровый, но по сути весьма дружелюбный, если побеспокоился заехать к соседям и осведомиться, кто это нагрянул с визитом.

– Ладно, я тогда поеду. Если у вас нет ключа от дома, то ваши родители оставили мне запасной...

– У меня есть свой ключ, – заверила его Сара и снова подумала, как обманчиво бывает первое впечатление о человеке. Глядя на их нового соседа, едва ли можно было ожидать, что он побеспокоится о ней или о ком-либо еще, оказавшемся в подобном положении. Он выглядел слишком жестким и замкнутым, совершенно непохожим... на Иэна, который на первый взгляд был такой человечный и доступный. Однако при аналогичных обстоятельствах побеспокоился бы Иэн о незнакомом ему человеке?

Сара отвернулась, так как была на грани нервного срыва. Приехать издалека и не застать родителей! Только сейчас она поняла, как сильно полагалась на свой родной дом, на успокоительный бальзам, коим была родительская любовь, их неназойливая забота, само их присутствие. Было уже поздно возвращаться в Лондон, даже если она и захотела бы это сделать, но такого желания у нее не возникло. Оставалась перспектива провести ночь в пустом доме наедине с мрачными мыслями о случившемся. Она направилась к двери и вдруг непроизвольно сощурилась, так как гравий начал раскатываться у нее под ногами, словно она ступала по воде. Закружилась голова, и откуда-то издалека возбужденный мужской голос звал Сару по имени. Очень глухо, будто из морской раковины, приложенной к уху. Она хотела ответить и повернулась на звук, но у нее потемнело в глазах. Ей пришло в голову, что неразумно было ничего не поесть перед отъездом из Лондона, однако она была слишком взволнованна и торопилась домой. К тому же за последние несколько дней у нее совершенно пропал аппетит.

Она попыталась сказать человеку, приближающемуся к ней из темноты, что с ней все в порядке, но слова не шли, и она почувствовала, как кружится в диком черном водовороте, из которого невозможно выбраться.

В ужасе Сара поняла, что, несмотря на ее заверения, она падает в обморок.