Нежеланный подарок для миллиардера

Поддаюсь такому манящему искушению.

Запускаю пальцы в волосы Виктора, а затем скольжу ими вниз осторожно касаясь шеи.

Мне так захотелось почувствовать, какой он на самом деле.

И Гурьев откликается, на мою довольно невинную ласку. Потому что начинает целовать каждый пальчик моих рук.

Я как будто сплю. А это самый прекрасный и одновременно невозможный сон. Потому что я даже слышу, как мое сердце стучит в груди, а дыхание становится прерывистым.

Виктор не спрашивая, приподнимает меня на руки и направляется в сторону нашей спальни для молодоженов.

— Аня… — тяжело дышит и смотрит так, что по телу проходит томительная волна ожидания.

Я безумно стесняюсь. Потому что мое особенное положение делает меня уязвимой настолько, что темнее даже в глазах.

Как вообще случаются отношения между мужчиной и женщиной, когда уже существует кто-то третий? И это ни кто-нибудь из взрослых, а ребенок. Чужой ребенок.

— Я… — начинаю говорить, потому что мне надо знать… — я немного боюсь, у меня … понимаешь, — облизываю пересохшие губы, и невольно даю зеленый свет на то безумию, что плещется в глазах Виктора.

Мужчина с ноги открывает дверь. Заносит меня в спальню и опускает на кровать.

Мои руки тонут в мягкости белоснежного покрывала.

Виктор смотрит с такой жаждой, что у меня перехватывает дыхание и я совершенно забываю, где я и кто я…

— Аня, ты такая красивая сегодня, и моя… по-настоящему, — он словно спрашивает согласна ли я с этим.

Я киваю и улыбаюсь, а затем сама … сама притягиваю Виктора, и наши губы соприкасаются…

— М-м-м, вкусная малышка, — проговаривает Гурьев, а затем добавляет: — Хочу тебя.

И мы срываемся в бездну. По согласию.

Моя кружевная накидка, платье и чулки находят свой временный приют, где-то в районе кресла у стены. А пиджак, рубашка и брюки, пикируют у окна.

Внутренний голос кричит о том, что я пожалею о происходящем, но я прогоняю от себя все рациональные мысли. Потому что сегодня хочется чувствовать все то, что обещает жаркий взгляд Гурьева.

***

Из номера мы выходим спустя три часа, хотя не очень хочется покидать такое уютное убежище от всего окружающего мира. Но у нас еще фотосессия. И мы должны на ней быть. Вениамин и Яська нас ожидают в холле. И когда подруга смотрит на меня то ее глаза превращаются в два больших круглых блюдца.

Видимо, как я не старалась скрыть следы случившегося — у меня это плохо получилось.

— Мальчики, — широко улыбается Яська, — Мы вернемся через десять минут.

И даже не спрашивая моего согласия подруга тянет меня в дамскую комнату.

— Нютка, ты сбрендила? — накидывается с обвинениями Яська.

— Нет, — пожимаю плечами, потому что отпираться смысла уже нет. У подруги хорошо наметан глаз, и она сходу определяет, кто с кем спит и временной интервал случившегося.

— Не понимаю, почему?

— А я не понимаю, когда ты стала такой праведницей. Особенно после того, из-за чего я оказалась в таком положении, — указываю на живот.

— Дура, — вскидывается Яська. — Нельзя спать с тем, у кого с тобой договор. Эти отношения сразу обречены.

— Ясь, не преувеличивай. Сегодня мы вместе с Виктором, а завтра… — чувствую, как горлу подступает ком, — Я подумаю обо всем позже.

— Куда уж еще позже? Ты не поняла, что втрескалась в него по самые ушки.

— Неправда.

— Правда, Нют. А он нет… ты просто для него интересная игрушка, беременная. У мужика экстрим, а ты взаправду.

— Петрова замолчи, — осаживаю подругу, когда понимаю, что не справляюсь с ее напором. — Лучше помоги с прической и макияжем. На фотографиях я должна выглядеть достойно.

— Как знаешь, Нют.

Мы возвращаемся в холл. Виктор, что-то обсуждает с Вениамином, а затем оборачивается к нам. Я ловлю его теплый взгляд, а затем, что-то происходит. Такая стремительная трансформация. Что я даже теряюсь. Глаза Виктора колючие и совсем чужие, и как будто оценивающие.

Смотрю в том направлении куда смотрит мой уже состоявшийся муж, причем во всех смыслах и мне становится не по себе. Потому что к Виктору направляется такая бомбическая красотка, что даже у меня перехватывает дух.