Будь это кино, Мэдисон, придя в себя после обморока, провела бы грациозно рукой по лбу, захлопала ресницами и открыла бы глаза на руках у темноволосого героя.
Но в реальности она очнулась на руках у мужчины, которого надеялась никогда больше не увидеть.
— Что… — произнесла она дрожащим голосом, — что случилось?
— Вы упали в обморок, habiba .
— Я никогда…
— И, тем не менее это произошло.
Его тон был резким, но Мэдисон могла поклясться, в его глазах было беспокойство. Это тронуло ее, но потом она поняла — любой мужчина забеспокоился бы, если бы перед ним упала в обморок женщина.
Она потеряла сознание, когда узнала, что ждет от него ребенка.
Мэдисон во второй раз испытала потрясение. Перед глазами у нее все поплыло, и она застонала. Тарик выругался, но его прикосновение было нежным, когда он прижал ее голову к своему плечу.
— Вдохните глубже. Теперь медленно выдохните. Вот так. И еще раз.
Вставай, сказала себе Мэдисон.
Черт побери, оттолкни его.
Но комната продолжала вращаться, и, несмотря ни на что, в руках этого мужчины она чувствовала себя в безопасности.
Его плечо было твердым, но почему-то лежать на нем было приятнее, чем на самой мягкой подушке. Она слышала, как бьется его сердце.
Даже его запах действовал на нее успокаивающе. Аромат мужской кожи, смешанный с ароматом одеколона.
— Habiba? — Он положил свою большую ладонь ей на щеку и заглянул в ее глаза. — Уже лучше. Ваше лицо немного порозовело.
Мэдисон кивнула.
— Как вы себя чувствуете?
— Мне уже лучше.
— Вы уверены?
— Да, спасибо. Я… я…
Спасибо? Я лишилась рассудка? Я поблагодарила его?
Он только что сказал ей самую возмутительную ложь.
То, что он утверждал, невозможно. Их компания никогда не совершала подобных ошибок. К тому же этот надменный, эгоистичный мужчина вряд ли предложил бы себя в качестве донора. Мэдисон входила в состав администрации и знала, что представляли собой обычные «вкладчики». Как правило, ими были студенты-медики, которые таким способом оплачивали свою учебу в университете, а также ученые и артисты, считавшие, что их ДНК должна продолжать жить в будущем. Кроме них было небольшое число обычных мужчин, которые из сострадания к женщинам, не способным зачать естественным путем, сдавали сперму безвозмездно.
Тарик аль-Саиф, или как его там, не был похож ни на бедного студента, ни на ученого или артиста, ни на великодушного альтруиста.
Он был богатым, самодовольным принцем из страны, которая застряла в средневековье.
Если он вообще принц.
В Нью-Йорке полно людей, кичащихся купленными титулами.
Таким образом, она не поверила ни единому его слову.
Тогда почему она до сих ор находится в его объятиях, когда на ней нет ничего, кроме тонкого халата?
Мэдисон резко выпрямилась.
— Спасибо за помощь, — сухо произнесла она, — но я уже в порядке.
— Что-то не похоже. Вы очень бледны.
— Я сказала…
Он убрал руки.
— Я слышал, что высказали. Пожалуйста, вставайте, если вы так этого хотите.
Мэдисон вскочила на ноги. Это было неосмотрительно, потому что перед глазами все снова закружилось, но она не собиралась признаваться ему в своей слабости.
Она сама о себе позаботится, как делала это с детства. Она немедленно выяснит, зачем он выдумал эту возмутительную ложь, а потом выставит его за дверь.
— Какой номер у вашего терапевта?
Мэдисон посмотрела на Тарика, держащего в руке мобильный телефон.
— Простите?
— Я хочу вызвать вам врача.
— В этом нет необходимости.
Тарик поднялся. В нем было больше шести футов, и он значительно возвышался над ней. Ей не понравилось это ощущение. Он словно демонстрировал ей свое могущество.
— Вы потеряли сознание, — отрывисто произнес он. — Вы беременны. Вам нужен доктор.
Мэдисон скрестила руки на груди.
— Я упала в обморок, потому что вы мне сказали возмутительную ложь.
— Нет, это абсолютная правда.
— Так вы утверждаете.
Его лицо помрачнело.
— Вы обвиняете меня во лжи?
— Да, — решительно заявила Мэдисон. — Вот только я никак не могу понять, зачем вам понадобилось лгать обо мне и моем ребенке.
— Повторяю, это чистая правда. Я пришел сюда для того, чтобы мы с вами вместе решили, что нам делать дальше в этой ситуации.
Ситуация. Ее беременность. И его утверждение, что ребенок от него…
— Вы ужинали?
Мэдисон натянуто улыбнулась.
— Вы непоследовательны. Сначала говорите про докторов, потом про ужин.
— Это простой вопрос. Вы ели сегодня вечером?
— Как раз собиралась, но вы ворвались сюда и лишили меня этого удовольствия. Впрочем, это не ваше дело, ела я или нет.
— Возможно, именно потому вы и упали в обморок. — Сделав шаг назад, он медленно окинул ее взглядом. — Вы часто пропускаете приемы пищи? Вы поэтому такая худая?
Какая наглость!
— Послушайте, мистер…
— Я уже говорил вам, что ко мне следует обращаться «ваше высочество». — Его губы дернулись. — Но, учитывая обстоятельства, можете называть меня Тарик.
— Я не худая. Я не голодна. И у нас нет никаких обстоятельств, ваше высочество.
Тарик нахмурился. Она вложила столько ненависти в последние два слова, что они прозвучали как оскорбление. В другой ситуации он не стал бы на нее обижаться. Титулы были пережитком прошлого. Он не любил их, и к нему обращались «ваше высочество» только в Дубааке, где было так принято.
Но насмешка этой женщины задела его.
Американцы любят титулы, особенно женщины. Как часто они, кокетливо хлопая ресницами, называли его «ваше высочество».
Он еще сильнее нахмурился.
Мэдисон Уитни, оказалась совсем не такой, какой он ожидал ее увидеть.
Он привык, что красивые, сексуальные женщины не обладают волевым характером. Не смотрят принцу в глаза, не смеются над его титулом и не называют его лжецом.
Наверное, с ней не так-то просто будет иметь дело, как он надеялся.
Почему из многих миллионов женщин в этой стране именно она от него забеременела? Это было похоже на насмешку судьбы.
— Я дам вам две минуты, чтобы все объяснить, — отрывисто произнесла Мэдисон. — После этого вы уйдете.
Ее подбородок был дерзко вскинут, на лице не было ни следа макияжа, а мокрые волосы падали на плечи непокорными волнами.
И все же она была великолепна. Не только красива, но горда и храбра. Он это нутром чувствовал. Она определенно попортит ему немало крови.
— Минута уже прошла.
— Я говорил вам, почему я здесь, habiba , но вы отказались принять мое объяснение.
— Тот бред сумасшедшего? — Она фыркнула. — Попытайтесь еще раз, мистер принц!
Тарик стиснул зубы. Какая дерзость!
Его так и подмывало схватить ее за плечи и как следует встряхнуть. Или заткнуть ей рот поцелуем — как в тот вечер в саду, когда она стонала от страсти. Подхватить ее на руки и отнести в спальню, чтобы закончить начатое в беседке…
Выругавшись себе под нос, Тарик повернулся на каблуках и пошел на кухню.
— Эй! Что вы делаете, черт побери?
— Хочу приготовить вам тост и чай. Затем мы поговорим.
— Я не желаю с вами разговаривать и уж тем более не потерплю, чтобы вы хозяйничали у меня на кухне.
С таким же успехом можно было говорить со стеной. Проследовав за ним, Мэдисон стала сверлить его яростным взглядом, пока он открывал дверцы шкафчиков.
— Где у вас чай? — обернувшись, спросил Тарик. — Травяной. Беременным женщинам не стоит злоупотреблять кофеином.
Что он знает о беременных женщинах? Была ли у него жена? Или, может, целый гарем?
— Полагаю, вы специалист по беременным женщинам? — язвительно произнесла она.
— То есть вы хотели спросить, женат ли я?
Ее щеки вспыхнули.
— А какое мне может быть до этого дело?
— Для справки: я не женат. Детей у меня нет. Зато у меня полно кузин и знакомых женщин. Так что я знаю такие вещи. Итак, где у вас чай?
Нахальный самовлюбленный мерзавец! Какой смысл с ним спорить? Так ей никогда от него не избавиться. Разумнее будет на некоторое время принять его правила.
— На нижней полке над раковиной, — холодно ответила она. — А тосты я люблю слегка намазанные маслом.
К ее удивлению, он рассмеялся.
— Да, мэм.
Ничего не сказав, Мэдисон села на стул за стойкой и стала наблюдать за тем, как Тарик достает из холодильника хлеб и кладет в кружку пакетик с чаем. Он даже не удосужился спросить, какой чай она предпочитает, с цветами апельсинового дерева или зеленым яблоком. Впрочем, что тут удивительного? Этот мужчина с самого начала вел себя так, будто знал ответы на все вопросы.
Господи, как же она его презирала! Одна мысль о том, что из всех доноров «Фьюче борн» именно он стал отцом ее ребенка, приводила ее в ярость.
Не отцом, источником семени. Это разные вещи.
Но зачем ему понадобилось сдавать сперму? В деньгах он явно не нуждается, да и альтруистом его вряд ли можно назвать.
Зачем ему было говорить ей, что ребенок от него?
— Зачем? — выпалила она, не в силах больше ждать ни секунды. — Зачем вы сюда пришли? Зачем сочинили эту нелепую историю? Какие у вас могут быть причины?
Он поставил перед ней тарелку, на которой лежал тост с маслом и клубничным джемом.
— Ешьте.
Наткнувшись на его ледяной взгляд, Мэдисон подумала, что ей лучше подчиниться. К тому же она действительно умирала от голода.
Взяв кусочек тоста, она намазала на него джем. Его высочество поставил перед ней кружку с дымящимся чаем.
— У вас нет меда, — произнес он обвиняющим тоном, — только белый сахар, а он вреден для вас и ребенка.
Мэдисон захлопала ресницами.
— Как мило, — обманчиво мягко сказала она. — Принц, повар и медицинский эксперт в одном лице. Как мне повезло, что вы заглянули.
Наверное, он так о себе и думает. Этот тип, похоже, считает себя подарком для любой женщины, а свою ДНК — подарком для всего человечества. Он стоял напротив нее, слегка расставив ноги и сложив руки на груди. Каждый его жест, каждое движение были исполнены ощущением собственного превосходства.
Его утверждение, что он сдавал сперму, — полнейшая чушь. Но сделай он это, многие клиентки «Фьюче борн» остановили бы свой выбор на нем в надежде, что ребенок унаследует его внешность.
Женщины, должно быть, так и падают к его ногам. Даже она не устояла, но вовремя остановилась. Какой же идиоткой она была, когда позволила ему целовать ее, прикасаться к ней так нежно, что все остальное перестало иметь значение!
Единственный «вклад», который счел бы достойным мужчина вроде него, мог быть сделан только в постели, когда женщина под ним умоляла бы овладеть ею.
— О чем думаете, habiba ?
Мэдисон посмотрела на Тарика. Его голос был низким и хриплым, серые глаза, сверкающие как серебро, словно читали ее мысли.
Воздух между ними начал сгущаться. Она хотела отвернуться, но не смогла.
— У вас джем на губе.
— Где? — еле слышно вымолвила она.
— Вот тут.
Тарик наклонился к ней, и она услышала его дыхание. Затем почувствовала прикосновение его языка к своим губам. Ее глаза закрылись, из горла вырвался приглушенный стон.
Затем она резко отпрянула одновременно с Тариком. Он отвернулся, что прежде она успела скользнуть взглядом вниз по его телу и увидеть внушительный бугорок под молнией его потертых джинсов.
Он был не одинок в своем желании.
Между ее бедер горел огонь, соски под халатом начало покалывать.
Заметил ли он это? Мэдисон хотелось сложить руки на груди, что только привлекло бы лишнее внимание к произошедшему.
Как один поцелуй мог так на нее подействовать?
Взяв салфетку, Мэдисон промокнула губы и стала ждать, когда восстановится ритм ее сердцебиения. Когда она снова подняла глаза, Тарик стоял у раковины и мыл посуду, словно делал это каждый день своей, несомненно, бесполезной жизни.
— Ладно, — отрывисто произнесла она. — Вы совершили великодушный поступок. Приготовили мне чай с тостом и помыли посуду. Спасибо вам. Теперь мне намного лучше, так что можете уходить.
Тарик выключил воду. Вытерев руки о кухонное полотенце, он повернулся и посмотрел на нее. Его взгляд был таким холодным и враждебным, словно несколько минут назад между ними ничего не произошло.
— То есть вы имеете в виду, что теперь мы можем поговорить.
— Отлично. — Мэдисон положила руки на стойку. — Говорите, только для начала придумайте более правдоподобное объяснение цели вашего визита.
— Я уже все вам сказал.
Мэдисон вздохнула. Внезапно она почувствовала сильную усталость. У нее был долгий день. Начался он с визита к доктору, который сообщил ей радостную новость, а теперь к ней заявился Тарик аль-Саиф, утверждающий, что она забеременела от него.
— Да, а теперь позвольте мне объяснить вам, почему это невозможно, даже если вы действительно являетесь донором «Фьюче борн». Я выбрала для себя определенного донора, и это были не вы, ваше высочество.
Тарик невесело улыбнулся.
— Я и не собирался им быть.
— Я выбрала человека, соответствовавшего моим требованиям.
Ее требованиям, подумал Тарик. Как интересно.
— Я выбрала доброго, обходительного мужчину с легким характером и высоким уровнем интеллекта.
Еще одна опасная улыбка.
— А вместо него вдруг появился я. Варвар из страны, о которой вы никогда не слышали. Жестокий, бесчувственный и с уровнем интеллекта как у регбиста. Вы ведь именно так считаете, не правда ли?
К чему лгать? Мэдисон пожала плечами.
— Это сказали вы, не я. Кроме того, я вообще не представляю вас в качестве до… — Она нахмурилась, когда Тарик достал из заднего кармана джинсов конверт и швырнул его на стойку. — Что это?
— Откройте.
Мэдисон перевела взгляд с конверта на стоящего перед ней мужчину. Его холодный взгляд ничего не выражал, и это значило больше, чем все, что он сказал до сих пор.
— Я не укушу вас, habiba . Это письмо от моего нотариуса. Думаю, вам следует его прочитать, прежде чем вы продолжите меня оскорблять.
Она не хотела не то что читать это письмо, даже прикасаться к нему. Почему-то ей на ум пришел миф о ящике Пандоры.
— Прочитайте его, — произнес Тарик тоном, не терпящим возражений, и ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Она достала из конверта листок бумаги и развернула его. Когда она прочитала шапку письма, у нее по спине пробежала дрожь.
«Стрикленд, Форбс, Дидженнаро и Лустиг, нотариальная контора».
Она знала эти имена. Они были знакомы всем, кто занимался бизнесом в Нью-Йорке. Перечисленные господа были мастерами своего дела, и о них отзывались с благоговейным трепетом. Репутация их компании не была запятнана скандалами, ее услугами пользовались в основном те, в чьих жилах текла голубая кровь.
Они бы не стали иметь дело с лжепринцем и его придуманными жалобами.
У Мэдисон сдавило горло, и она тупо уставилась на письмо.
— Мне вам его прочитать?
Она подняла голову. Тарик наблюдал за ней, как кобра за несчастной мышью.
— Нет. — Она прокашлялась. — Думаю, я сама в состоянии это сделать. — До Мэдисон не сразу дошел смысл первых строк, и она перечитала их заново.
«Ваше многоуважаемое Высочество, Тарик аль-Саиф, кронпринц Дубаака и наследник престола, мы приветствуем вас».
Ладно. Значит, он назвался своим настоящим именем.
На титулы ей было наплевать.
«…ссылаясь на наш предыдущий разговор…»
Следующий абзац состоял из сплошных канцеляризмов, и напряжение Мэдисон усилилось. Обилие канцелярских оборотов не предвещало ничего хорошего.
«К сожалению, я вынужден сообщить вам, что наши опасения подтвердились».
У Мэдисон упало сердце, и она глубоко вдохнула, прежде чем продолжить читать.
«"Фьюче Борн" признает, что семя вашего высочества, принца Тарика аль-Саифа, которое должно было храниться в морозильной камере и использоваться только от вашего имени или по распоряжению вашего доверенного лица, было по ошибке передано доктору Дженнифер Томас для Мэдисон Джейн Уитни, проживающей…»
Листок упал на стойку. Потрясенная, Мэдисон уставилась на Тарика, который наблюдал за ней, как ученый за подопытным кроликом. Она непроизвольно положила ладони на свой еще плоский живот.
— Я сказал вам правду, habiba. Я не имею привычки лгать.
Самодовольный лицемер! Его беспокоит только то, что я ему не поверила. А как же я? Это меня обманули. Я хотела ребенка, а он был всего лишь донором.
Мэдисон показалось, что она пропустила что-то важное. Внимательно перечитав абзац, в котором говорилось, что его сперма могла быть использована только им, она удивленно посмотрела на Тарика.
— Но… но здесь говорится, вы не собирались делать… э-э… анонимное пожертвование.
Он неприятно улыбнулся.
— Я делаю пожертвования многим благотворительным организациям, но не банкам спермы.
— Тогда зачем…
Его лицо посуровело.
— Это мое дело.
— Ваше дело? — Из ее горла вырвался истерический смешок. — Ваше дело, принц Тарик, внутри меня! Думаю, это дает мне право считать его и своим делом.
Может, она права?
Нахмурившись, Тарик подошел к плите, чтобы приготовить себе чай, которого он совсем не хотел. Просто ему нужно было время, чтобы все обдумать.
Он признавал — для Мэдисон случившееся стало проблемой, но не такой серьезной, как для него. Ей не нужно было заботиться о будущем целой страны, но все же она выбрала в качестве отца для своего ребенка одного мужчину, а получила его, Тарика.
Он знал множество женщин, которые с радостью поменялись бы с ней местами, но, скажи он об этом Мэдисон, она бы рассмеялась ему в лицо.
Она была бесстрашной.
Бесстрашной, красивой и интересной. Тогда почему же она обратилась в банк спермы? Определенно, она могла бы выбрать себе любого мужчину, стоило ей только захотеть. Почему она не замужем? По крайней мере почему она не завела себе любовника, чтобы зачать от него ребенка?
— У меня тоже есть к вам несколько вопросов, — сказал он, поворачиваясь к ней.
— Например?
— Почему вы не замужем? Почему предпочли зачать ребенка от неизвестного мужчины?
Ее щеки залила краска, но она не дрогнула.
— Я могла бы дать вам тот же ответ, что вы дали мне, но какой в этом смысл? Я не замужем и обратилась в банк спермы, потому что разочаровалась в мужчинах. — Она вскинула подбородок. — Теперь вам все ясно?
Нет, не все, черт побери. Женщина, сгорающая от страсти в его руках, создана для секса, а не для искусственного оплодотворения. Но он не стал ей об этом говорить, поскольку ему было выгодно сотрудничать с ней, а не враждовать.
— Теперь ваша очередь, принц. Зачем вы обратились в нашу компанию?
Тарик стиснул зубы. Наверное, она имеет право знать.
— Ради своего народа.
Мэдисон часто заморгала.
— Я вас не понимаю.
— Я сын султана Дубаака. У моего отца было два сына, мой брат Шариф и я. — Тарик помедлил. Ему до сих пор было больно об этом говорить. — Несколько месяцев назад Шариф разбился на вертолете. Он не успел жениться и не оставил потомства, и это означает, что трон переходит по наследству ко мне.
— И?
— И сколько я ни пытался, так и не смог найти себе подходящую жену. Это дело не терпело отлагательств. Мой отец здоров, но кто может гарантировать, что с ним и со мной в ближайшем будущем ничего не случится. — Зачем я ей все это рассказываю? Ее вопрос был простым, таким же должен был быть и мой ответ . Тарик выпрямился. — Заморозить образец моей спермы показалось мне разумным решением. — Его губы сжались в тонкую линию. — Но «Фьюче борн» допустила ошибку, и я пришел сюда, чтобы ее исправить.
Мэдисон с интересом посмотрела на него.
— И каким же образом вы собираетесь это сделать? Если вы думаете, что я соглашусь прервать беременность…
— Я бы никогда вас об этом не попросил.
— Это хорошо, ведь… — Мэдисон сделала паузу, увидев, что он достает из кармана еще один конверт. — Еще одно письмо? — осторожно спросила она.
Тарик улыбнулся.
— Решение нашей проблемы. — Вынув из конверта листок бумаги, он положил его на стойку. — Разумеется, я оплачу ваши расходы на медицинское обслуживание.
— Что? Нет. Мне этого не нужно. Я не хочу! Этот ребенок…
— И расходы на содержание. Во время беременности вы не будете работать. Это решено.
Мэдисон уставилась на него.
— Похоже, вы ничего не поняли, принц! Вы не имеете никакого отношения к…
— Когда мой наследник родится, вы продолжите о нем заботиться. — Он огляделся по сторонам. — У вас неплохая квартира, но я бы предпочел, чтобы вы перебрались в более просторные апартаменты…
— Вы спятили?
— …с комнатой для няни, но мне бы хотелось, чтобы о ребенке по большей части заботились вы сами.
Мэдисон рассмеялась, и Тарик почувствовал, как внутри у него все закипает от гнева.
— Вы находите это смешным? — обманчиво мягко произнес он.
— Смешным? Как насчет «отвратительным»? Вы действительно так глупы или только кажетесь? — Соскочив со стула, Мэдисон подошла к Тарику и, гордо вскинув подбородок, посмотрела ему в глаза. — Слушайте меня внимательно, потому что я не стану повторять дважды. Этот ребенок мой, и только мой. Вы не имеете к нему никакого отношения, поэтому не имеете никакого права указывать мне, где мне жить и что делать после его рождения. Уяснили, ваше высочество?
— Мисс Уитни…
— Убирайтесь! Убирайтесь из моего дома и моей жизни. Вы ужасный человек, и я не желаю вас больше видеть.
— Я кронпринц Дубаака, — холодно ответил Тарик, — а вы носите моего ребенка.
— Это мой ребенок, черт побери!
— Десять миллионов долларов.
Мэдисон тупо уставилась на него.
— Очень хорошо, — мрачно добавил он. — Двадцать миллионов.
— За что?
— Эту сумму я заплачу вам в тот день, когда ему исполнится год, и его можно будет у вас забрать. Разумеется, я позволю вам его навещать….
Тарик видел, как она замахнулась, но не успел увернуться, и ее кулак угодил ему прямо в глаз. К своему удивлению, он едва устоял на ногах.
— Ты… ты бесчувственный, самовлюбленный негодяй!
Она снова на него набросилась, но на этот раз ему, несмотря на жуткую боль, удалось схватить ее за запястья. Черт побери, откуда только у этой женщины силы взялись для такого удара?
Мэдисон отчаянно пыталась вырваться. Наполовину ослепленный, Тарик повел себя как боксер на ринге — обхватил ее руками, чтобы обездвижить и предотвратить дальнейшие удары.
— Это мой ребенок, жалкий кретин! Не твой наследник. Не товар, который можно купить! А если ты попытаешься его у меня отобрать, я засажу тебя за решетку.
— Ты умная женщина, — предпринял он последнюю попытку убедить ее. — Успокойся и подумай хорошенько. Ты молода и здорова, у тебя еще будут дети.
— Кажется, тебе пора купить себе новые мозги. Я хочу этого ребенка, как ты не можешь понять! Я люблю своего ребенка. Слышишь, люблю!
Тарик нахмурился.
Почему-то он не принял во внимание эту возможность. Ему нужен был этот ребенок, чтобы выполнить свой долг перед страной, а она просто хотела стать матерью.
Он не включил в уравнение фактор любви. Его красивая, пахнущая дорогими духами мать появлялась в их с Шарифом жизни лишь время от времени. Казалось, она была ими довольна, но вот любила ли она их?..
— Любите? — спросил он.
— Люблю! — неистово выпалила она. Тарик помрачнел.
Будь это его страна, он бы просто заставил ее исполнить его волю. Но Мэдисон Уитни была американкой. Что ему делать? Подавать на нее в суд, чтобы потом его имя мелькало на страницах таблоидов? Ввязаться в изнурительную судебную тяжбу? Чтобы запятнать свою репутацию и унизить свой народ? Чем бы ни закончилось это дело, его наследник до конца своих дней будет предметом насмешек.
Женщина все еще сопротивлялась. Он чувствовал прикосновение ее груди к своей, вдыхал пьянящий аромат ее волос. Он был так возбужден, что, казалось, его джинсы вот-вот лопнут в области паха.
И Мэдисон об этом знала. Внезапно она затихла. Ее глаза, обращенные к нему, были полны гнева и страха.
Но помимо этого он увидел в них кое-что еще.
Желание.
Застонав, Тарик прижал ее ладонь к низу своего живота, чтобы она почувствовала, что творится с ним по ее вине. Когда она испуганно вскрикнула, он накрыл ее губы своими и принялся жадно ее целовать. Она зашипела, подобно дикой кошке, и укусила его за нижнюю губу. Почувствовав вкус крови во рту, Тарик пришел в ярость и усилил натиск. Неожиданно ее язык скользнул в глубь его рта, а пальцы зарылись в волосы у него на затылке. Мэдисон отвечала на его поцелуй, прижимаясь к нему всем телом.
Тогда он запустил руки ей под халат и сжал грудь. От его прикосновения чувствительный сосок затвердел, и она громко вскрикнула от наслаждения.
— Да, — хрипло произнес он. — Да…
Его ладонь уже скользила по ее животу. Когда она коснулась мягких завитков волос, женщина застонала и втянула ртом кончик его языка.
Вцепившись в отвороты ее халата, Тарик начал спускать его с ее плеч, но Мэдисон внезапно отстранилась и толкнула его в грудь.
— Нет, — произнесла она дрожащим голосом, — нет, нет, нет!
Тарик не слушал ее. Не мог слушать. Ему хотелось этого. Очень хотелось… Но она снова его оттолкнула. Она и раньше уже играла с ним в эту игру.
— Убирайся! — прошипела женщина. — Слышишь меня? Убирайся!
Посмотрев на нее, Тарик подумал, как легко было бы сейчас закончить начатое. Он мог бы отнести ее в постель и показать ей, что случается, когда женщина постоянно дразнит мужчину.
Но ставки были слишком высоки.
На игральной доске появилась новая фигура: ребенок, которого они создали из-за ошибки медицинского персонала. Мэдисон не собиралась отдавать ему этого ребенка, а он не мог допустить, чтобы его наследник остался с ней.
Отвернувшись, Тарик провел рукой по волосам и заставил себя успокоиться. Когда он снова обратился к ней, его лицо напоминало маску.
— Не бойтесь, я не отберу у вас ребенка, — произнес он с акцентом, который неожиданно вернулся после долгих лет.
— Нет, — неистово бросила Мэдисон, — не отберете!
— Я поступлю по-другому, — сказал Тарик с уверенностью человека, который только что разгадал одну из тайн вселенной, — возьму вас себе в жены.