Нежный огонь

4

Машина Джонатана — роскошная темно-синяя «ауди» — стояла у подъезда. Джонатан бросился к ней и галантно распахнул перед Кэтрин дверцу.

— Прошу вас, леди! — любезно промолвил он.

Кэтрин смерила его саркастическим взглядом, на который он ответил ослепительной улыбкой. Пренебрежительно пожав плечами, Кэтрин уселась на переднее сиденье и, едва Джонатан оказался рядом, сухо проговорила:

— Давай отъедем от дома и где-нибудь остановимся.

— Хорошо. Сейчас отъедем. Только я не понимаю, зачем останавливаться. Мы могли бы…

— Останови машину за углом дома! — сердито повторила Кэтрин.

Джонатан отъехал на некоторое расстояние от дома Кэтрин, затем свернул в переулок и остановился.

— Ну, Кэтти? — с легким напряжением в голосе спросил он. — Что ты хотела мне сказать?

Повернувшись к Джонатану, Кэтрин окинула его строгим, предостерегающим взглядом.

— Во-первых, — холодно проговорила она, — я прошу тебя не называть меня «Кэтти». Так ко мне обращаются только близкие люди, в число которых ты, Джонатан Торп, пока что не входишь. А во-вторых, не кажется ли тебе, что навязывать женщине свое общество, пользуясь расположением ее ребенка, не слишком порядочно?

Джонатан посмотрел на нее долгим, пристальным и несколько огорченным взглядом.

— Почему ты так агрессивно относишься ко мне? — спросил он. — Мне кажется, я не сделал тебе ничего плохого и ничем не заслужил такой враждебности.

Кэтрин слегка растерялась. По сути упрек был справедлив. Но Кэтрин не хотелось признавать правоты Джонатана и давать ему козыри для его хитроумной игры.

— Вчера вечером, — сказала она, не глядя на него, — ты повел себя недопустимым образом.

— Ты имеешь в виду поцелуй?

— Да.

— Но ведь тебе понравилось! И ты ответила на мой поцелуй, притом весьма охотно и пылко!

— Это получилось случайно, — сказала Кэтрин, сердито сверкнув на него глазами. — Просто вчера у меня был очень трудный день. А на самом деле мне не нужны ни твои поцелуи, ни ты сам. Мне вообще не нужен мужчина, я уже говорила тебе об этом вчера. Но, как видно, ты меня плохо понял.

Джонатан озадаченно покусывал губу.

— Да, Кэтрин, такое действительно трудно понять. То, что такая молодая и красивая женщина не хочет встречаться с мужчиной. Или я ошибаюсь? Может, ты в кого-то тайно влюблена?

— Нет. — Кэтрин отрицательно покачала головой. — Я ни в кого не влюблена, Джонатан. И не собираюсь влюбляться. Потому что… потому что я уже однажды была влюблена. И у меня нет ни малейшего желания повторить этот печальный опыт.

— Ты говоришь об отце Тони?

Кэтрин бросила на него хмурый взгляд. Ей совсем не хотелось раскрывать перед ним свое сердце. Но, похоже, придется, потому что иначе от него не отделаешься.

— Да, — сказала она. — О нем, об отце Тони и моем бывшем муже. Но, пожалуйста, не проси, чтобы я рассказала тебе о нем. Это неподходящая тема для второго дня знакомства. И вообще, я не хочу даже думать об этом человеке, не то что говорить.

— Понимаю, — сказал Джонатан. — Но в таком случае давай поговорим о чем-нибудь более веселом. Только не здесь, а в каком-нибудь уютном местечке. — Он посмотрел на Кэтрин с нежной мольбой во взгляде, от которой у нее вдруг учащенно забилось сердце. — Я знаю одну замечательную пиццерию с видом на океан. Поедем туда!

— Я только что позавтракала и не хочу есть.

— Ничего страшного. Ты такая худенькая, что лишняя порция не испортит твою фигуру.

Из груди Кэтрин вырвался глубокий вздох.

— Джонатан! Ей-богу, у меня такое чувство, что мы говорим на разных языках. Я уже несколько раз сказала тебе, что не хочу с тобой встречаться.

— Почему? Я так сильно не нравлюсь тебе?

— Причина не в этом, Джонатан.

— Да, ты уже говорила, что не хочешь иметь дела с мужчинами. И все-таки я прошу тебя дать мне шанс. Ты… понимаешь, Кэтрин, ты действительно очень понравилась мне. И я не хочу тебя упускать.

Кэтрин рассмеялась, покачивая головой.

— Джонатан Торп, похоже, ты относишься к тем людям, которых ничем не проймешь.

— Да, — спокойно подтвердил он. — Наверное, я действительно из таких людей. Но ты не должна меня бояться. — Он повернулся к ней и убедительно посмотрел в глаза. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Ни тебе, ни Тони.

— А вот в последнем я совсем не уверена, — взволнованно проговорила Кэтрин. — Тони! Я должна думать о нем, о его благе. И я боюсь, что он привяжется к тебе. И что? Что тогда?

— Тогда он получит в моем лице нового друга, — невозмутимо ответил Джонатан. — И, рискну утверждать, очень хорошего и надежного друга. Независимо от того, как сложатся наши с тобой отношения.

Опустив глаза, Кэтрин тяжко вздохнула. Да, очевидно, у Джонатана Торпа на все имеется готовый ответ. И он совершенно не понимает значения слова «нет». Но, может, все не так и страшно? В конце концов, она же не делает ничего предосудительного. Всего лишь поход в пиццерию. И потом, Кэтрин вдруг вспомнила, что уже давно не устраивала себе дня отдыха. Потому что походы с Тони в парк, во время которых у нее каждый раз взвинчивались нервы по той или иной причине, нельзя назвать полноценным отдыхом.

— Хорошо, — сдалась она. — Я согласна, Джонатан. Едем в твою «замечательную пиццерию».

Он улыбнулся.

— Отлично.

Пиццерия представляла собой открытое кафе под навесом. Вид на Атлантический океан был впечатляющим, музыка оказалась негромкой и очень приятной. Решив, что ей нужно расслабиться, Кэтрин попросила Джонатана взять ей кроме пиццы бокал пива и вскоре действительно повеселела. Несколько раз она замечала, как тот или другой посетитель заведения с интересом посматривает на Джонатана. Похоже, его узнавали. Это обстоятельство немного смущало Кэтрин. Тем более что присматривались и к ней.

— Я чувствую себя неуютно, — пожаловалась она. — Как-то неловко, когда на тебя так смотрят. Но ты-то, наверное, привык, что тебя узнают.

Джонатан усмехнулся.

— Честно говоря, мне это тоже не слишком нравится. Но у меня слишком заметная работа. Тут ничего не поделаешь, остается лишь смириться и не обращать внимания. Что, собственно, я и делаю.

Кэтрин посмотрела на него с легким прищуром.

— Ты хочешь сказать, что тебе совершенно не льстит, когда тебя узнают на улице?

— Нет. — Джонатан взглянул на нее с легким удивлением. — А впрочем, знаешь, я как-то об этом не задумывался.

Да, подумала Кэтрин, для этого ты слишком самодостаточен.

— Ты говорил, что любишь свою работу, Джонатан.

— Да. Очень люблю. Откровенно говоря, я как-то не представляю себя на другом месте.

— Но ведь это очень рискованная работа!

— Рискованная? Я бы так не сказал. Конечно, определенный риск есть, но если делать все правильно, то он не так уж и велик. И потом, по-настоящему рисковать жизнью мне выпадает вовсе не так часто, гораздо реже, чем кажется на первый взгляд. Например, когда приходится вытаскивать людей из-под завалов после аварий на предприятиях. Но ведь такое случается далеко не каждый день. А в том, чтобы снимать людей с застрявшего колеса обозрения или, скажем, кошку с дерева ничего особо опасного нет. Так, рабочие будни, и только.

Он говорил без малейшей рисовки, и Кэтрин вдруг поймала себя на том, что начинает чувствовать к Джонатану уважение. А также неподдельный интерес. Ей вдруг захотелось узнать о Джонатане больше. Не в силах совладать с охватившим ее любопытством, Кэтрин спросила:

— Джонатан, а как относятся к твоей работе близкие люди? Например, родители.

Она тут же пожалела о своем вопросе, потому что лицо Джонатана внезапно погрустнело. Нет, даже не погрустнело, а помрачнело, стало жестким. Кэтрин немного испугалась.

— Извини, — пробормотала она. — Я не думала, что эта тема для тебя так болезненна.

Он глубоко вздохнул, затем его лицо разгладилось и стало таким же, как прежде.

— Ну что ты, тебе совсем не за что извиняться, — сказал он, посмотрев на нее с ласковой, немного виноватой улыбкой. — Это вполне естественный вопрос, особенно для женщины, у которой подрастает сын. И тема эта вовсе не болезненна для меня. Дело в другом. — Он помолчал и, подозвав бармена, попросил принести ему пачку сигарет.

— О, Джонатан! — с беспокойством воскликнула Кэтрин. — Боюсь, что я невольно затронула очень важную и неприятную для тебя тему.

Он кивнул.

— Да. Но, прошу тебя, не нужно переживать по этому поводу. Я хочу… хочу кое-что тебе рассказать. Если, конечно, у тебя хватит терпения меня выслушать.

— Я готова.

— У меня нет родителей, Кэтрин, — сказал Джонатан немного резко. — Но они вовсе не погибли где-нибудь под завалом, как ты, наверное, сейчас подумала. Они умерли своей смертью. И мама, и… этот человек, которого мне трудно называть своим отцом.

Взяв у бармена сигареты, Джонатан закурил. Потом откинулся на стуле и продолжил рассказ.

— Мои родители были очень странной парой. Я до сих пор не могу до конца понять, почему они поженились. Мама была совершенно не похожа ни на одну из любовниц отца. А также на тех женщин, которые появлялись у него после ее смерти. Ему всегда нравились грубоватые, раскованные женщины броской наружности. А мама была худенькой, изящной… и очень молчаливой. Их интересы ни в чем не пересекались, они вообще не понимали друг друга и, по-моему, не стремились понять. Каждый жил своей жизнью, стараясь не мешать другому. А вернее — не замечать. Отец был занят работой и поисками новых любовниц, а мама… мама жила в каком-то вымышленном мире. Все время грустная, погруженная в себя. Она не работала, проводила дни, занимаясь домашними делами и читая книги. А по вечерам рассказывала мне истории. Истории, где главной героиней была она сама, а героем… кто угодно, только не мой отец. Иногда мне становилось страшно, когда я ее слушал. Я боялся, что однажды она не вернется из этого вымышленного мира, останется там навсегда.

Он сделал паузу, закуривая вторую сигарету.

— А отец… он тоже любил рассказывать мне истории, когда приходил домой подшофе. Про свои любовные похождения. И при этом не забывал отпустить в адрес матери пару-тройку оскорбительных замечаний. Сколько раз после его пьяных откровений я просил маму бросить его и куда-нибудь уехать! Но она говорила, что это невозможно, потому что мы не проживем без его денег. Она была очень слабой женщиной. Из тех, кто не способен что-то изменить в своей жизни. Дело кончилось тем, что однажды она приняла слишком большую дозу снотворного и… не проснулась.

— О, Джонатан! — с сочувствием воскликнула Кэтрин. — Как это ужасно!

Он успокаивающе улыбнулся.

— Теперь все это в прошлом. А тогда… тогда, в четырнадцать лет, я встал перед очень нелегким выбором. Остаться в доме ненавистного, чуждого мне человека или бежать… Но бежать было не так-то легко. Живи я сто лет назад, я бы мог попроситься юнгой на какой-нибудь корабль. Теперь эти времена прошли. Да и времена хиппи тоже. Бежать было некуда, по крайней мере, в тот момент. И тогда я убежал в себя. Но не так, как мама. Я стал готовиться с самостоятельной жизни. Записался в клуб, где из подростков делали, так сказать, настоящих мужчин. И при первой же возможности ушел из дому, пошел служить по контракту в армию.

— Отец тебя отпустил?

— Отпустил? Черта с два! Он хотел, чтобы я занялся бизнесом, как и он. Но, наверное, излишне объяснять, что именно к такому роду занятий я и питал непреодолимое отвращение. Идти по его стопам? Упаси боже! Напротив, я хотел стать его полной противоположностью. И стал. — Джонатан замолчал, переводя дыхание. — Такая вот история, Кэтрин. Извини, если я тебя утомил.

— Ну что ты! — пылко возразила она. — И вовсе ты меня не утомил. Напротив, мне было очень интересно узнать, как ты стал таким сильным, смелым, мужественным… — Кэтрин замолчала, залившись краской по самые уши.

— Ну что ж, я рад, что ты считаешь меня таким. — Джонатан довольно усмехнулся. — Только не надо расстраиваться из-за того, что ты мне это сказала.

— Я и не расстраиваюсь, просто… — Кэтрин набралась смелости и прямо посмотрела ему в глаза. — Послушай, Джонатан, я вовсе не считаю тебя человеком, не слишком достойным или не заслуживающим доверия. Уже одно то, что ты занимаешься такой ответственной, нужной людям работой, говорит о том, что на тебя можно положиться. Да, именно так я и думаю, — повторила она, не отводя взгляда.

Джонатан почувствовал, как у него гулко забилось сердце. Благодаря его профессии, его не так легко было разволновать или вывести из равновесия. И к похвалам в свой адрес он относился довольно спокойно, так же, впрочем, как и к критике. Но бесхитростное признание Кэтрин проняло его до глубины души. Тем более что на сей раз это было не выражение благодарности, а как бы констатация факта. Она сказала то, что думает, без каких-то расчетов и скрытых мыслей. Джонатану вдруг так страстно захотелось обнять ее, что он потянулся через стол и порывисто взял ее за руку. Но, увы, Кэтрин сразу отняла ее.

— Понятно, — протянул он с невеселой усмешкой. — Ты хочешь сказать, что, несмотря на то, что я такой хороший, ты все равно не можешь со мной встречаться.

— Прости, Джонатан, но именно это я и хотела сказать, — смущенно пробормотала Кэтрин.

— Почему?

Рассмеявшись, она покачала головой.

— Джонатан, но я ведь уже все тебе объяснила. В самом деле, сколько можно повторять?

Он перегнулся через стол и снова взял ее за руку. И снова Кэтрин попыталась вырвать ее, но на этот раз Джонатан не отпустил.

— Послушай, — сказал он, наклонившись к ее лицу и настойчиво глядя ей в глаза, — я, конечно, не учился в колледже или в университете, но я не тупой и прекрасно тебя понял. Однажды ты влюбилась в человека, который, надо полагать, оказался негодяем. В отличие от моей матери ты нашла в себе силы расстаться с ним и с тех пор дала себе зарок больше не иметь дел с мужчинами. Ты решила посвятить свою жизнь исключительно ребенку. Похвальное намерение. И столь же безрассудное. Во-первых, потому что нельзя всю жизнь идти против природы, отказывать себе в личном счастье. А во-вторых, — он сделал многозначительную паузу, — во-вторых, дорогая моя глупая Кэтти, поступая таким образом, ты рискуешь искалечить жизнь своему ребенку.

— Это неправда! — возмущенно возразила Кэтрин. — Сколько детей растут без отцов, и с ним все бывает в порядке. Они вырастают нормальными, достойными людьми. И ты, Джонатан, наглядный тому пример, потому что ты тоже, можно сказать, рос без отца.

— Да, — согласился он. — Но я имел в виду другое. А именно то, что, посвятив свою жизнь сыну, ты наложишь на него ответственность за свою несчастную судьбу. Ты подрежешь ему крылья, лишишь возможности выбрать тот жизненный путь, который он сочтет наилучшим для себя. Ты обременишь его чувством вины. Потому что он будет считать, что это из-за него ты осталась одна, из-за него не встречалась с мужчинами, не вышла замуж. Да о чем там говорить! Вспомни, с какой охотой он опустил тебя со мной! Есть дети, которые из эгоизма не отпускаю матерей от себя. Но Тони не такой. Он хочет, чтобы ты была счастлива, жила полноценной жизнью и… не мешала жить ему.

Какое-то время Кэтрин молчала, обдумывая его слова. Потом грустно покачала головой и сказала:

— Это нечестно, Джонатан. Ты пытаешься убедить меня встречаться с тобой, используя моего ребенка. Так нельзя, это запрещенный прием.

— Нет, — возразил он. — Я не пытаюсь пользоваться запрещенными приемами и давить на твои материнские чувства, я всего лишь хочу быть с тобой предельно честным и откровенным. Потому что, по-моему, только так и можно построить прочные, долговременные отношения. А я хочу попробовать построить с тобой именно такие отношения, Кэтрин.

Она посмотрела на него долгим, озадаченным взглядом, а потом с усмешкой спросила:

— Джонатан Торп, говорил ли тебе кто-нибудь, что ты — непревзойденный упрямец и вдобавок настоящий деспот?

— Конечно, — ответил он серьезно, без малейшей рисовки. — Говорили, и очень много раз.

Его откровенность так поразила Кэтрин, что она рассмеялась.

— Нет, это просто уму непостижимо, — пробормотала она, покачивая головой. — И после такого признания ты рассчитываешь, что я все-таки соглашусь с тобой встречаться?

— Почему бы и нет, — невозмутимо отозвался Джонатан. — Ведь я же тебе нравлюсь, даже несмотря на эти качества, которые ты почему-то считаешь недостатками.

— А ты не считаешь, да?

Джонатан на мгновение замялся.

— Честно говоря, я об этом не задумывался. Но теперь, видно, придется покопаться в себе и кое-что пересмотреть.

— Почему? — невольно вырвалось у Кэтрин. — Ну в самом деле, Джонатан, зачем тебе все эти сложности, а? Я ни за что не поверю, что ты обделен женским вниманием.

— То есть ты находишь меня очень привлекательным, да?

— Да, черт возьми! — с досадой воскликнула Кэтрин. — А— это означает, что и другие женщины тоже должны находить тебя таким.

— Может быть, — согласился он. — Но какое мне до них дело? Ведь понравилась-то мне ты!

И ты мне тоже понравился, с волнением подумала Кэтрин. Но вслух конечно же ничего такого не сказала.

— Итак, — решительно сказал Джонатан, — ты согласна со мной встречаться? Ну говори же наконец «да», сколько можно надо мной издеваться!

Кэтрин рассмеялась.

— Хорошо, я скажу тебе «да». Но только потому, что иначе от тебя просто не отвяжешься.

— А, так ты надеешься, что я быстро разочаруюсь в тебе и отстану, да? — поддел ее Джонатан. — Ну что ж, на этом пока и остановимся. Все равно убеждать тебя в чем-то бесполезно, а жизнь рано или поздно расставит все по своим местам.

— Да, наверное, так, — протянула Кэтрин, почувствовав, что последнее замечание Джонатана неожиданно подействовало на нее успокаивающе.

Действительно, жизнь всегда все расставляет по своим местам. И, если уж кому-то суждено испытать несчастья и разочарования, то, как ни бейся, а судьбы не избежишь.

— Кэтрин! — ласково позвал Джонатан. — Как насчет того, чтобы скрепить наш договор поцелуем? Тем более что сейчас на нас никто не смотрит.

И, прежде чем она успела возразить, он перегнулся через стол и заключил ее плечи в кольцо своих сильных рук. А затем прильнул к ее губам в долгом, неторопливом и удивительно нежном поцелуе, от которого все тело Кэтрин пронзила сладкая дрожь, а сердце забилось частыми, глубокими толчками. Ощущение трепетного счастья нахлынуло на нее, словно теплая морская волна. Кэтрин сама не заметила, как обняла Джонатана за плечи, и, отбросив сдержанность, начала отвечать на его поцелуй, который с каждой секундой становился все более опьяняющим и страстным. Забыв обо всем на свете, они ласкали друг друга под убаюкивающий шум волн, ощущая неистовое биение собственных сердец. Не хотелось говорить, не хотелось о чем-то думать. Только чувствовать друг друга, упиваясь близостью дорогого существа…

Когда Джонатан, наконец, разжал объятия, Кэтрин не сразу пришла в себя. Чтобы успокоиться, она повернулась к океану и около минуты смотрела на бьющиеся о мол волны. Она до сих пор дрожала. Страстность и чувственная сила Джонатана потрясли ее. Но еще больше ее потрясли собственные ощущения. Простой поцелуй… Кэтрин даже не подозревала, что он может оказаться таким прекрасным и волнующим. С этим мужчиной она испытала такие чувства, которых не испытывала еще никогда.

Кэтрин Филиппс, ты просто немного пьяна, иронично сказала она себе. Но в глубине души Кэтрин понимала, что пиво здесь совершенно ни при чем. Просто Джонатан очень ей нравился… Но ведь и Рон тоже когда-то нравился ей! Однако сейчас Кэтрин не могла припомнить те ощущения, которые вызывали в ней поцелуи бывшего мужа. Да и вообще, если ей и было когда-то хорошо с Роном, к настоящему времени все это стерлось из памяти. Остались лишь воспоминания о причиненных обидах, предательстве.

— Кэтрин, — ласково позвал Джонатан, — эй, в каких заоблачных далях ты витаешь? Вернись на землю, дорогая, я уже заскучал здесь без тебя!

Рассмеявшись, чтобы скрыть свое замешательство, она покачала головой и сказала:

— Джонатан Торп, ты просто неподражаем. Ей-богу, мне еще никогда не приходилось встречать таких напористых мужчин. Нет, в самом деле! Ты еще не успел получить мое согласие встречаться с тобой, а уже лезешь целоваться! Интересно, как ты поведешь себя во время нашей следующей встречи? Потащишь меня в постель?

Он посмотрел на нее с легким прищуром.

— А такая перспектива конечно же приводит тебя в ужас?

— Джонатан!

— Успокойся, котенок! Я не собираюсь слишком форсировать события. Хотя, признаюсь откровенно, я к этому склонен.

— Надо полагать, твой жизненный девиз: пришел, увидел, победил? — не без ехидства поддела его Кэтрин. — Так, Джонатан? Я угадала?

— Ну вообще-то да — с улыбкой признался он. — Но я обещаю, что постараюсь забыть о нем в твоем присутствии.

— Не слишком-то я в это верю!

— И правильно делаешь. — Джонатан рассмеялся, а затем посмотрел на Кэтрин очень серьезным взглядом и сказал: — Послушай, Кэтрин… Ты, конечно, мне не поверишь, но я и сам не знаю, почему веду себя с тобой так напористо. На самом деле я не имею привычки навязываться женщинам. Но, может, все объясняется очень просто?

— И как же? — машинально спросила она.

— Ты очень сильно понравилась мне. Так, как еще никто и никогда.

— Перестань, Джонатан! — Кэтрин посмотрела на него с упреком. — Зачем ты рассказываешь мне эти сказки? Я уже не наивная девчонка и немного разбираюсь в жизни.

— Охотно верю. Но дело в том, что ты еще совсем мало знаешь меня и плохо представляешь, что за образ жизни я веду. А мой нынешний образ жизни, — он усмехнулся, — не слишком способствует тому, чтобы я начал играть роль Казановы. Знаешь, иной раз так вымотаешься за день, что ни о каких женщинах и ни о каком флирте и речи идти не может. Одно желание — добраться до дома, наспех поесть и завалиться в постель. Даже в выходные не хочется выходить из дому. Хочется только валяться в постели, отсыпаться, или просто лежать, читая книгу или смотря в телевизор. Вот и все.

— Что ж, это мне очень даже понятно, — сказала Кэтрин. — Я ведь и сама так сильно выматываюсь за рабочую неделю, что в выходные не могу заставить себя выйти из дому. И все-таки… Но ведь встречался же ты с кем-то до меня?

— Да, встречался. Однако все это было не слишком серьезно. Так, кратковременные романы. А последний год я совсем один.

— Трудно поверить.

— Мне тоже трудно поверить, что такая симпатичная женщина ни с кем не встречается, — парировал Джонатан. — Но ведь ты утверждаешь, что это так. Почему же, в таком случае, ты не веришь мне? Ты говоришь, что находишь меня слишком привлекательным для того, чтобы я не имел постоянной подружки. Но ведь и я то же самое думаю о тебе.

Кэтрин рассмеялась.

— Тебя не переговоришь, Джонатан! Похоже, у тебя на все имеется готовый ответ.

— Просто я встретил девушку своей мечты и не хочу ее потерять, — сказал он, с чувством глядя Кэтрин в глаза. — Ладно, — неожиданно сменил Джонатан тему, — давай лучше решим, что будем делать в следующий уик-энд. И вот о чем я подумал… Как ты смотришь на то, чтобы мы отправились на пикник? Втроем: ты, я и Тони.

Его предложение явилось для Кэтрин полной неожиданностью, и на мгновение она растерялась.

— На пикник? — переспросила она. — То есть… что еще за пикник?

— Обычный пикник. — Джонатан посмотрел на нее с недоумением. — А вы что, никогда не ездите на пикники?

— Честно говоря, нет, — смущенно промолвила Кэтрин. — Знаешь, у нас как-то нет для этого времени. И потом, с организацией пикника всегда много возни…

— Хлопоты я беру на себя. От вас с Тони требуется только присутствие на этом самом пикнике. Ну что? Ты согласна?

Кэтрин вздохнула.

— Хорошо. Итак, когда и где?

— Где — я еще не решил. А насчет когда… В следующую субботу, где-нибудь часов в одиннадцать утра. Я заеду за вами на машине.

— Идет. — Кэтрин посмотрела на часы. — Ну что ж, Джонатан, в таком случае, расходимся по домам?

— Еще рано, мы могли бы…

— Нет-нет, мне пора! Пожалуйста, отвези меня домой!

— Хорошо, — неохотно согласился он.

До дома Кэтрин они ехали в молчании. Остановив машину перед нужным подъездом, Джонатан повернулся к Кэтрин и, пристально глядя ей в глаза, спросил:

— Мы не увидимся целую неделю. Надеюсь, я могу звонить тебе по вечерам?

— Хорошо, — сказала она. — Звони, если хочешь. Хотя я не понимаю зачем.

Вместо ответа он обнял ее, чуть запрокинул ее голову и приник жаркими губами к ее губам. И снова на Кэтрин нахлынули те же прекрасные ощущения, что и час назад. Ее сердце гулко застучало, кровь стремительно побежала по венам. Как и в прошлый раз, она машинально прильнула к Джонатану, обхватив руками его сильные плечи, и пылко, самозабвенно ответила на поцелуй.

— Вот зачем, — донеслись до нее сквозь туман слова Джонатана. — И не задавай больше глупых вопросов.

Когда Кэтрин окончательно пришла в чувство, то обнаружила себя одиноко стоящей у подъезда.

— Боже мой, — прошептала она, недоуменно озираясь. — Неужели он так сильно нравится мне, что я теряю голову от его поцелуев? Уму непостижимо!