Неистовый барон

Глава 18

Сюзанна повернулась к нему спиной. Когда пальцы Рогана прикасались к ней, белая плоть женщины слегка трепетала. Расстегнув оставшиеся пуговицы, Роган помог ей высвободить руки, и она смогла натянуть платье на грудь. Жаль!

– Знаете, Сюзанна, вы ведь дали мне пятьдесят лет.

– Нет, я никогда бы не согласилась на такой долгий срок! По правде говоря, я точно не помню, о чем мы договорились. О наследнике?

– Наследник – это только начало. Это займет лет десять.

– Разве такое может быть? Я забеременела Марианной почти сразу. – Теперь, когда платье прикрывало ее тело, женщина немного успокоилась и стала чувствовать себя увереннее.

– Ну, я ни в коем случае не допущу, чтобы моя жена беременела каждый год, Сюзанна. Я не хочу, чтобы моя жена заболела или быстро состарилась от чересчур большого количества детей. Часто случается, что в тридцать лет женщины выглядят как старухи. С вами такого не произойдет. Нет, вы забеременеете тогда, когда наступит подходящее время. Я не свинья и не собираюсь рисковать вашим здоровьем.

– Но вы говорили, что хотите иметь дюжину детей.

Роган улыбнулся и слегка коснулся пальцем кончика ее носа.

– Посмотрим.

– Значит, вы хотите просто держать меня рядом и не использовать?

– Какие странные вещи вы говорите! Да, я буду держать вас рядом, потому что я хочу, чтобы вы были рядом. Я надеюсь, что скоро вы тоже захотите, чтобы я был рядом. Использовать – это значит делить с вами постель? Конечно, вы это имели в виду? Мы с вами будем любить друг друга до тех пор, пока не выдохнемся и не станем, как дураки, обмениваться ухмылками. Есть способы избежать зачатия, Сюзанна, и я возьму их на вооружение. Насчет детей мы посмотрим. Мы вдвоем решим, чего хотим. Но вы не будете каждый год ходить беременной.

– Моя мать умерла в родах. Она родила девочку, которая тоже умерла.

– Вы не умрете, я этого не допущу. А теперь я вас оставлю, чтобы вы могли переодеться в ночную рубашку. Когда вы будете готовы, то придете ко мне.

– Не знаю, хочу ли я этого, Роган.

– Я уже говорил, что не собираюсь вас брать силой. Я буду рад, если вы мне наконец поверите.

Просто раз вы моя жена, то вы будете спать рядом со мной до тех пор, пока мы живы.

Сюзанна с минуту молчала, глядя на свои тапочки.

Затем, вскинув голову, закричала:

– Вы хотите застать меня врасплох! Когда я усну, вы сделаете со мной все что угодно и я не смогу вам помешать!

Роган почувствовал, как в нем закипает гнев. Он впервые злился на Сюзанну. Сейчас ему хотелось схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока она не станет молить о прощении. Но барон только пожал плечами, резко повернулся и направился в свою спальню. Не глядя на Сюзанну, он бросил через плечо:

– Я жду вас через десять минут – не больше.

Десять минут вскоре прошло, но никаких признаков появления Сюзанны не наблюдалось. По правде говоря, Роган думал, что она придет, и был удивлен.

Сюзанна – человек слова. Но ведь сейчас она ему слова не давала, верно? Верно. Тем не менее она обещала ему повиноваться. Правда, может быть, Сюзанна прослушала то, что говорил на церемонии мистер Байам.

Да, Роган считал, что ровно через десять минут она проскользнет в боковую дверь, потупившись и часто дыша, страшно испуганная и готовая вздрогнуть от малейшего шороха.

Но она не пришла.

Сюзанна его удивила. Это странно – уже давно ни одна женщина не удивляла Рогана. Вопрос состоит в том, что же теперь делать.

Собственно, выбора нет. Пройдя в боковую дверь, Роган обнаружил, что комната Сюзанны погружена в темноту.

– Сюзанна!

Нет ответа.

Роган подошел к кровати. Она оказалась пуста.

Барон был огорчен. Он ведь принял твердое решение даже в брачную ночь не спать с собственной женой. Он вел себя более чем сдержанно. Ну, он совсем немного ввел ее в курс дела, но она была этим не только удивлена, но и довольна. И тут он застонал – так стонет мужчина, охваченный желанием, мужчина, который вот-вот потеряет самообладание.

Пусть так – но разве она не знала, что он никогда не теряет головы. Какое значение вообще может иметь какой-то стон? Он уступил ей, он отпустил ее. Неужели Сюзанна ждала, что, когда она вернется, он набросится на нее? Очевидно, так. Может быть, он не сумел рассеять ее подозрения. Но это не имеет значения – она должна была понять, должна была ему поверить.

Проклятие! Ее напугал тот дурацкий стон.

Он дал ей десять минут на то, чтобы успокоиться.

А она имела наглость вообще исчезнуть.

Роган был в бешенстве.

Жена не должна так себя вести. Для новобрачной же это вообще просто неслыханно.

– Сюзанна! Где вы? Может, вы прячетесь за занавеской?

Молчание. Вот досада! Роган был уже готов ее придушить.

Он не собирается искать новобрачную по всему дому. У мужчины должна быть своя гордость, которую нужно холить и лелеять. В такой ситуации, как эта, очень полезно вспомнить про гордость – тем более что ничего другого не остается.

Вернувшись в свою спальню, барон с грохотом захлопнул за собой дверь. Так-то лучше. Роган надеялся, что там, где она прячется, будет достаточно холодно.

Ничего, померзнет. Сняв халат, новобрачный юркнул в постель.

Простыни были холодными, но гнев Рогана очень быстро их разогрел. Она идиотка. Утром он решит, как с ней поступить.

Барон повернулся на бок и принялся считать кошек.

Этому его научил Оззи Харкер, когда Роган был еще мальчишкой. Оззи полагал, что овец очень трудно сосчитать, – они все такие пушистые, все одного цвета и совершенно одинаково блеют: «Бе-э…» Можно ли представить себе овечьи бега? Конечно, нет. Глупые животные просто собьются в кучу и будут тупо на тебя смотреть.

А кошки совсем другое дело. Есть полосатые, есть пятнистые, есть разноцветные. Некоторые из этих милых маленьких негодяев чернее, чем мечты грешника, – естественно, речь не идет об отце Рогана. Не надо забывать и о великолепных длинношерстных белых кошках, которые не побегут, даже если регент станет перед ними раздеваться. Хотя, с другой стороны, кто осмелится ему это предложить? И потом…

Насчитав пять кошек – все они оказались полосатыми, – Роган заснул, но сны его были безрадостными.

Сюзанна стояла на коленях, подняв в воздух свою нижнюю часть, и играла с новым котенком. Оззи Харкер сидел на полу напротив нее и говорил:

– Вам бы подобрать кличку для этой крошки, миледи. Уж назвали бы ее как-нибудь.

Котенок, о котором шла речь, не проявлял большого желания бегать. Он (или она) лежал на сложенных ковшиком ладонях Сюзанны и крепко спал. Медленно, осторожно, стараясь не потревожить котенка, Сюзанна встала, обернулась – и чуть не уронила зверька.

– Роган, – растерянно сказала она. – Это вы?

– Как видите. Доброе утро, Сюзанна, Оззи. Это наш новый будущий чемпион?

– Ага, милорд. Хорош, правда? Давай, маленький дьяволенок, просыпайся, покажи его милости, из чего ты сделан. – Громадный корявый палец почесал котенка под подбородком. Малыш открыл глаза и потянулся на разъезжающихся лапах.

Сюзанна засмеялась и поднесла пушистый комочек к своему лицу.

– Какой ты милый! – Поцеловав котенка, она потерлась щекой о мягкую черную шерстку.

Рогану оставалось только позавидовать.

– Как его зовут, Сюзанна?

– Я еще не решила. У вас есть предложения, Роган? Оззи сказал мне, что мальчиком вы проводили много времени с кошками. Он считает, что если бы вы не были наследником и вам не пришлось бы идти по стопам родителей, то из вас получился бы хороший специалист по кошачьим бегам.

– Ну, я действительно устраивал состязания между кошками. Что же касается этого малыша… – Роган провел пальцем по белому животику котенка. А спинка у него черная с небольшой примесью серого. – Может быть, Джиллифлауэр <По-английски это означает левкой.>.

– Как романтично! – сказала Сюзанна, пристально глядя на Рогана. Почему он не назвал его каким-нибудь мужским именем типа Брут, Сатана или, может быть, даже Цезарь? – Но почему именно Джиллифлауэр ?

– Вы знаете, что «джилли» по-староанглийски означает «июль»?

– Нет, не знаю.

– Да, это так. Я думаю, левкой потому так и называется, что цветет в июле. У него большие и очень ароматные цветки, особенно ароматные по ночам. Мне больше всего нравятся пурпурно-розовые левкои.

Скоро наступит июль, а этот малыш приятно пахнет.

– Откуда человек с вашей репутацией может знать о левкоях?

– Я, можно сказать, человек эпохи Возрождения, и у меня весьма разносторонняя натура. Нет, вы только посмотрите на его физиономию! Я не думаю, что он будет уж очень хорошим бегуном, Оззи, но он проворный, легкий и высокий. Да, давайте назовем его Джиллифлауэр.

– Или сокращенно Джилли, сэр, – предложил Тоби, входя в кабинет.

– Да, это хорошо звучит.

– Неплохо, милорд, – кивнув, сказал Оззи. – Ну, миледи, теперь мне надо в парк, – добавил он, вставая. – Том с утра занимается с розами – с этими, модными. – Попрощавшись с Роганом, он вышел из кабинета.

– Спасибо, Оззи! – вслед ему крикнула Сюзанна. – Завтра утром встретимся, чтобы давать уроки Джилли.

Она по-прежнему смотрела на котенка, свернувшегося клубочком у нее на коленях.

– Какой он милый, не правда ли?

– Да, милый, – согласился Роган.

– Какие уроки ты собираешься ему давать? – спросил Тоби. – Все, чего он хочет, – это играть, есть и спать.

– Не так уж мало, учитывая, что он совсем крошка," – сказал Роган. – Можно сказать первоначальная подготовка. Так-то вот, Тоби. Ну а теперь – вы собираетесь завтракать?

Роган забрал у Сюзанны спящего котенка, слегка пощекотал его пальцем под подбородком и положил к себе на плечо. На мгновение Сюзанне показалось, что малыш сейчас упадет, но ничего не случилось. Нет, Роган хорошо знал, что делает.

Вслед за ним Сюзанна прошла в столовую. Тоби покинул их, чтобы отправиться в деревню, на уроки к мистеру Байаму.

Они остались одни. На плече у Рогана по-прежнему сидел котенок.

Однако, когда сняли серебряную крышку с тарелки с беконом, нос у китенка начал подергиваться.

– Нет, на столе ты есть не будешь, – сказал Роган и усадил малыша на коврик рядом со своим креслом. Раскрошив на тарелке небольшую порцию бекона, он поставил ее перед котенком, а рядом поместил маленькое блюдечко с молоком. – Совсем маленький кусочек, – рассеянно сказал Роган. – Он, правда, чересчур жесткий для такого малыша, но, я думаю, ничего страшного не случится.

– Мы сегодня едем в Оксфорд?

Роган выпрямился на стуле. Котенок начал лакать молоко.

– Почему вы спрашиваете?

– Вы вчера сказали, что мы едем.

– Не могу себе представить, что вам сейчас захочется ехать, Сюзанна. В гостиницах вам придется ночевать в одной комнате со мной. Там негде будет спрятаться.

– Ах, вот как.

– Да, так. Разумеется, я сначала дождусь, когда вы заснете, а потом наброшусь на вас как зверь.

– Это возможно, но я все-таки готова рискнуть. – Сюзанна подняла голову и внимательно посмотрела на Рогана. – Я хочу покончить с этим делом, Роган. Я хочу выяснить, что это за карта и почему те люди так отчаянно пытаются ее добыть. – Немного помолчав, она вздохнула. – Но самое важное – я хочу узнать, что в действительности представлял собой Джордж.

Она говорит серьезно, а он дразнит ее.

Роган вздохнул. Ему по-прежнему хотелось раздеть Сюзанну, но время для этого еще не пришло.

– Я не уверен, что вы будете в безопасности, если поедете со мной, – наконец сказал он. – Наш мистер Ламберт – пусть Господь покровительствует ему в дальних плаваниях! – был не очень приятным человеком. Не думаю, что другие соучастники – а я по опыту знаю, что в грешных делах всегда бывают и другие, – превосходят его по уровню цивилизованности. Они могут быть опасны.

Упершись локтями в стол, Сюзанна наклонилась вперед.

– Я уже думала об этом. Я понимаю ваше беспокойство, но помните, что Джордж был моим мужем…

– Говорите потише, миледи.

– Вы правы. Я прошу прощения.

– Очень важно, чтобы вы вычеркнули все это из памяти. Должен предупредить, что все, о чем говорят хозяин с хозяйкой, обычно становится известно и слугам. Нам нужно быть очень осторожными. Фитц отсюда слышит все, что происходит в конюшне и на восточном пастбище.

– Я понимаю. Я буду очень осторожна. Тем не менее я все обдумала насчет поездки в Оксфорд.

Может быть, у вас есть друзья в Оксфорде, семья, у которой мы могли бы на неделю остановиться? Тогда мы с Марианной были бы под их защитой. Это же безопаснее, чем всем вместе останавливаться в гостинице.

– Выходит, вы потратили ночь не только на то, чтобы мне досадить, Сюзанна? Черт побери, да не отшатывайтесь вы в таком испуге. Хорошо, я подумаю.

Что касается места, куда бы мы могли поехать, то я уже об этом позаботился. У меня есть давний друг, чей загородный дом находится неподалеку от Оксфорда.

Его зовут Филипп Мерсеро, виконт Деранкур. Мы вместе учились в школе. Скорее всего он сейчас в Лондоне. На прошлой неделе я послал ему письмо, где сообщил о нашем предполагаемом визите в Оксфорд.

Правда, я не имею представления, получил ли он это письмо. Поместье называется Динвитти-Мэнор – в честь женщины, которая в семнадцатом веке вышла замуж за представителя их семьи.

– Наверное, она была наследницей большого состояния.

– Без сомнения. Однако назвать дом в ее честь – это уже о чем-то говорит, правда? В общем, если хотите, мы можем поехать в Оксфорд завтра.

– О!

Роган засмеялся. Котенок взбирался по юбке Сюзанны, вонзая коготки в ее ногу.

Сюзанна тоже засмеялась, схватила котенка и слегка встряхнула, покрывая малыша поцелуями.

Она не того целует, подумал Роган.

Глава 19

– Роган!

Это была Марианна, находившаяся в очень хорошем расположении духа. Увидев Рогана, она немедленно спрыгнула с рук Лотти и побежала к нему, выставив вперед свои худенькие ручки. Подхватив девочку, Роган тут же усадил ее себе на колено.

– – Ты хочешь кушать, миленькая? Тебе надо больше есть. Ты совсем не заботишься о пропитании.

Вот этого малыша зовут Джилли. Ты должна обращаться с ним очень осторожно. Он ведь совсем маленький, не такой большой, как ты.

Через пять минут Марианна уже с криками и смехом вовсю гонялась за котенком, который тоже был как будто доволен.

– Нужно будет сообщить Оззи, что котенок сегодня получил первый урок, – сказал Роган. – Это называется борьбой за выживание. Вы только посмотрите на них. Какой он проворный! Пожалуй, я все же начинаю надеяться, что мы вырастим чемпиона.

Сюзанна смотрела на него во все глаза. Неужели этот человек – ее новый муж – ловелас и разврат ник? Вот ведь он смеется и вполне доволен, наблюдая за тем, как маленькая девочка играет с котенком. А как насчет левкоев?

– Вы знаете, что левкои можно использовать как приправу? – не глядя на Рогана, спросила она. – В джемах и в соусах?

– Конечно, можно. Это превосходная приправа, поскольку у них вкус гвоздики. – Он замолчал, увидев выражение ее лица. – Скажите, о чем вы думаете, Сюзанна.

– Я думаю о том, что вы головоломка, милорд. Я думаю о том, что многие ее части не совмещаются друг с другом. Возможно, мир видит не то, что есть на самом деле.

Он засмеялся.

– Означает ли это, что теперь вы не будете предварять любое замечание фразой «человек с вашей репутацией»?

– Репутацией? – нахмурившись, медленно повторила Сюзанна. – До того как вы столь рьяно выступили на мою защиту, те три старые перечницы считали меня шлюхой. И это могло стать моей репутацией.

Но ведь на самом деле я не шлюха. Все это весьма любопытно, вы не думаете?

Роган смотрел на нее и отчаянно ее желал. Не в силах говорить, он только кивнул головой.

Его жена не была девственницей, но, как ни странно, это оказалось еще хуже. До сих пор Рогану не приходилось сталкиваться с подобными проблемами.

Нужно все тщательно продумать и спланировать.

Он отправил еще одно письмо Филиппу Мерсеро, на этот раз в Динвитти-Мэнор, снова уверяя своего друга, что получит огромное удовольствие, если они встретятся. Затем Роган предался размышлениям, что, однако, ему быстро наскучило. Тогда он забрал Марианну у Лотти и отправился вместе с девочкой в поездку на Гулливере. Марианна визжала от восторга, а Гулливер время от времени отвечал ей коротким ржанием.

Роган уже собирался поворачивать обратно, когда в своем ландо появилась леди Донтри. На голове ее красовалась высокая шляпа с четырьмя страусовыми перьями.

Улыбнувшись, Роган поздоровался с ней.

Леди Донтри кивнула в ответ.

– Неужели это маленькая девочка, барон? – спросила она.

– Да, это моя маленькая девочка, Марианна.

Миленькая, поздоровайся с леди Донтри.

– Привет! Можно мне взять перышко?

К изумлению Рогана, леди Донтри вытащила из своей шляпы одно из перьев и подала девочке. Марианна просияла.

– Спасибо, мэм, – сказал Роган. – Вы очень добры. Она прелесть, правда?

– Да, она очень мила и очень похожа на вас, Роган. Вы зря так долго не привозили ее в Маунтвейл-Хаус вместе с ее матерью. Однако теперь они здесь, и, я полагаю, вы достойно выполняете свои обязанности. Это самое главное. А как чувствует себя милая Шарлотта? Наверное, она в полной растерянности?

В это время Марианна пыталась пристроить перо на макушку Гулливеру. Фыркая, он то поднимал, то опускал голову, стараясь выбить перо из рук Марианны и ухватить его мягкими губами.

– Хватит, глупышка! – сказал Роган. – Гулливер сейчас свалит нас в канаву. – Не отдавая себе отчета в том, что делает, он поцеловал девочку в затылок.

Леди Донтри вздохнула.

– Ваш отец тоже целовал вас, когда вы были маленьким, барон. Так как там бедная Шарлотта?

– Моя мать обожает и Сюзанну, и Марианну, мэм. Мой ранний брак ее не смущает.

– Роган! – Марианна взмахнула пером перед его лицом.

– Я вижу, ей уже стало скучно. Пора ехать, пока она не натворила что-нибудь ужасное. Рад был с вами увидеться, мэм.

– Она не называет вас папой. Но это и неудивительно, учитывая, что вы не очень часто ее видели.

Полагаю, вы это скоро исправите. Скажите милой Шарлотте, что вскоре я ее навещу. – И она ткнула тростью своего возницу.

Что ж, неплохо, думал Роган, обнимая Марианну, которая подпрыгивала вверх-вниз на его ноге. Гулливер не переставал фыркать.

Приблизившись к дому, они услышали, как Джейми распевает во все горло:

Одна леди из города Халл,

Чей был вес потрясающе мал,

Выпить соку решила,

Но, в соломинку живо

Проскользнувши, упала в бокал.

Марианна разразилась смехом.

Роган поцеловал ее в нос.

– Иди поищи маму. Джейми, с тобой все в порядке? – В этот момент барон понял, что забыл поговорить с ним насчет своих брачных отношений.

Но прежде чем хозяин успел сказать хоть слово, Джейми заговорил сам:

– Я все понимаю, милорд. Об этом я ни гу-гу. Так что, стало быть, не сомневайтесь.

– Спасибо. И прости меня, что я раньше не поговорил с тобой насчет этого дела.

– Я же говорю – не беспокойтесь. Иди к Джейми, Марианна!

– Давно хотел тебя спросить – как получается, что ты поешь лимерики на прекрасном английском языке, а потом тут же переходишь на какой-то корявый?

– Талант, милорд. Совершенный талант.

Чем ближе к ночи, тем Сюзанна становилась все молчаливее. Когда часы пробили десять, она вообще потеряла дар речи и уставилась в пол.

– Что с вами? – спросила Шарлотта, положив руку ей на лоб.

– О нет, ничего, – ответила Сюзанна, жалобно посмотрев на свекровь. – Я просто устала.

– Да, – зевнув, сказал Роган. – Я тоже устал.

– Тогда вам пора, – улыбнулась Шарлотта. – Ох уж эти новобрачные! – Она вздохнула. – А знаешь, я скучаю по твоему отцу, мой дорогой. Представьте себе, Сюзанна, его мастерство в любви постоянно совершенствовалось. Да, он был для многих желанен.

Даже для своей жены. – Она снова вздохнула, затем улыбнулась – горькой и вместе с тем счастливой улыбкой. – Мы всегда радовались, когда ночевали с ним в соседних комнатах. Тогда мы просто открывали дверь и раскрывали друг другу объятия. Да, мне его очень не хватает.

Вам повезло, Сюзанна, так как отец Рогана позаботился о хорошей подготовке сына в искусстве любви.

Когда я говорю о подготовке, мой дорогой, я так и вижу перед глазами Мари-Клэр, когда я навещала ее в Лондоне. Конечно, она шлет тебе привет.

– Кто такая Мари-Клэр? – спросила Сюзанна.

– Это очаровательная женщина, которая обучала Рогана премудростям любви. Сколько тебе было, дорогой, – четырнадцать? Твой отец считал, что это слишком поздно. Но я посоветовалась с Мари-Клэр, и мы обе согласились, что это в самый раз.

Сюзанна не могла поверить своим ушам, слушая, как свекровь тепло отзывается о женщине, которая была любовницей ее мужа и обучала искусству любви ее сына.

– Меня ничему не учили, – гордо задрав подбородок, сказала Сюзанна. Пусть они видят, что она нисколько не смущена.

– Женщины не нуждаются в такой подготовке, – сказала Шарлотта, похлопав ее по колену. – То есть нуждаются, но они гораздо быстрее обучаются тому, как доставлять удовольствие. Кстати, джентльмены в этой сфере ведут себя совершенно предсказуемо, не правда ли, мой дорогой?

– Да, конечно, мама, – тоном серьезным, как у судьи, сказал Роган. – С леди надо обращаться очень осторожно, очень нежно. – Мари-Клэр всегда говорила мне об этом. Все дело в чувстве ответственности.

Шарлотта посмотрела на него с гордостью.

– Как ты прав, мой дорогой! Наверное, вам пора наслаждаться друг другом. Если Роган таков же, как его отец, Сюзанна, то вам неслыханно повезло.

Сюзанна посмотрела на нее так, как будто вот-вот закричит.

Не говоря ни слова, Роган поднял жену на руки, смеясь, пожелал матери спокойной ночи и понес свою ношу вверх по лестнице.

– Я много размышляла, Роган.

– Да?

– Я хочу сказать, что вы можете сегодня же позаботиться о наследнике.

– Это здравая мысль. – Он обнял ее крепче.

– Я не должна больше убегать. Я вела себя глупо.

Я просто струсила, за что прошу прощения. Я знаю, что это важно, и мы должны этим заняться.

– Мое сердце начинает трепетать.

– Не надо проявлять такой сарказм. Это некрасиво.

– Возможно, но дайте же мне немного отыграться, Сюзанна. Иначе у меня может возникнуть искушение отодрать вас за уши. Где вы ночевали?

– С Марианной, в детской.

– – О! И что же на это сказала Лотти?

– Я ушла очень рано, до того как она появилась.

– Значит, вы все же приняли меры предосторожности. Это уже маленький шаг вперед.

– Вероятно, ваша мать ни разу в жизни не была разочарована.

– Видимо, мы говорим об этих отвратительных мужских домогательствах? Ну конечно. Если бы мужчина разочаровал мою мать, то она сказала бы ему об этом и просветила бы его относительно всяческих тонкостей искусства любви.

Сюзанна уткнулась носом в его лицо.

– А я ничего не знаю и никого не смогу научить.

– После сегодняшней ночи вы сможете просветить даже папу римского, если в том возникнет необходимость.

– Я могу идти сама, – сказала Сюзанна, пытаясь высвободиться.

– Я согласен, но мне приятно вас нести. Где наш будущий чемпион Джилли?

– Он с Тоби. После того как он пережил свой первый урок с Марианной, Джилли большую часть дня проспал на солнышке.

– Когда я был маленьким, со мной одновременно спали с полдюжины кошек. Теперь такого нет, поскольку я слишком много времени провожу в Лондоне.

Оззи говорит, что это несправедливо по отношению к кошкам, которые рассчитывают найти меня в постели и никого там не находят. Он говорит, что из-за этого они лишаются аппетита.

Сюзанна засмеялась. Какой у нее приятный, мелодичный смех! Это хорошо. Наконец-то она расслабилась.

– Может быть, принести несколько кошек, чтобы они с нами спали?

Она смеется так, как будто ручеек звенит по камушкам.

– Иногда у них бывают блохи – особенно летом.

К тому же супружеской паре можно заняться и кое-чем другим.

– Вы имеете в виду – искать блох друг у друга ^ – Сюзанна снова засмеялась, но тут же смолкла, когда Роган открыл дверь своей спальни. Захлопнув за собой дверь, Роган медленно опустил Сюзанну на пол, дав ей возможность по пути почувствовать каждый дюйм своего тела.

– А теперь, моя дорогая, будем считать вас котенком. Сегодня вы получите первый урок.

– Проверка на выживание?

Роган засмеялся и крепко ее обнял.

– Скорее речь идет о выживании учителя, мадам, а не о вашем.

Глава 20

Сюзанна облизнула пересохшие губы.

– Можно мне принести сюда Марианну?

– О нет, я не позволю Марианне гоняться за вами по спальне Здесь никто ни за кем не будет гоняться Только я буду учить вас смеяться и стонать – когда вас будет захлестывать волна наслаждения.

Сюзанна посмотрела на него так, как будто у Рогана вдруг выросли три головы.

– Давайте освободим вас от одежды. – На этот раз Роган не стал целовать ее шею, уши, плечи – нет, просто он за какую-то минуту снял с нее платье, позволив затем Сюзанне надеть ночную рубашку. «Прошлой ночью я сделал большую ошибку, отпустив жену», – сказал себе Роган К тому же он ее испугал своей изощренной техникой и неловкой попыткой разогреть.

– Не двигайтесь. – Через тридцать секунд Роган был уже совершенно голым.

Сюзанна ахнула и отступила назад Роган почувствовал прилив раздражения. Без всякого тщеславия он мог похвастаться великолепным телосложением, без нагромождения мышц, которое могло бы ее испугать.

Нельзя его назвать и чересчур волосатым – вроде одного из его друзей, у которого волосы курчавились даже на спине.

– Смелее, Сюзанна, вы наверняка уже видели голого мужчину.

– Нет, не видела. – Она упорно смотрела на его живот. – Джордж всегда гасил свечи. Я его только чувствовала.

– Вы шутите, – медленно сказал Роган. Сейчас у него был настолько устрашающий вид, что Сюзанна через силу засмеялась. Роган смотрел на ее ночную рубашку так, как охотник смотрит на фазана.

– Нет, при зажженных свечах он никогда не раздевался. Я не знала, не представляла себе…

– Это не важно. Уверяю вас, вам не следует об этом беспокоиться, Сюзанна.

Надо действовать быстро. В одно мгновение Роган стащил с нее ночную рубашку и крепко прижал жену к себе.

– Все, – сказал он. – Забудьте обо всем, что было раньше. Теперь вы моя половина. Теперь нас только двое – вы и я.

Он чувствовал ее, а она – его, и это было неплохо, не считая того, что в области живота Сюзанна теперь испытывала некоторое неудобство. Джордж причинял ей боль. И он скорее всего не был так отменно сложен.

Хотя, по правде говоря, Сюзанна этого точно не знала.

– Я не уверена, хорошо ли это, – тонким голосом сказала Сюзанна, когда Роган уткнулся носом ей в шею.

– Не говорите глупостей, – подняв голову, ответил он. – Это просто замечательно. – Роган взял ее на руки, отнес к кровати и бросил на середину. Сюзанна упала на спину, разведя в сторону руки и ноги.

– Мне это нравится. Не двигайтесь. – Роган лег рядом с ней. Не дотрагиваясь до Сюзанны, он просто внимательно рассматривал ее всю – с головы до ног. Затем повернулся, чтобы поднести поближе свечи.

Она попыталась отстраниться, но Роган поймал ее за руку и удержал на месте.

– Нет, Сюзанна, нет. – Пусть она не беспокоится, он не станет превращаться в дикаря.

Роган долго смотрел ей в лицо – только в лицо, и ни на что больше, затем поцеловал долгим поцелуем, который длился до тех пор, пока Сюзанна не раскрыла рот.

– Хорошо! – сказал Роган и обхватил рукой ее грудь. От тяжести ее груди и теплоты ее тела рука Рогана затряслась, а зубы застучали.

Что же касается новобрачной, то она была готова тотчас же спрыгнуть с постели.

Роган лежал неподвижно, осторожно сжимая рукой грудь Сюзанны.

– Я ведь не делаю вам больно. Вам нравится, Сюзанна? Вас касается моя рука – и только моя. В ближайшие пятьдесят лет я буду делать это каждую ночь. Так что привыкайте. Вот правильно, вдохните поглубже, притворитесь, что вы терпите. Это хорошее начало. Этого достаточно, чтобы приободрить человека с моей репутацией.

– Я стесняюсь. Вы обещали, что я не буду стесняться.

– Я вас обманул. – Он начал целовать ее снова.

На этот раз Сюзанна сама открыла рот, без его напоминаний. Роган про себя улыбнулся. – Но только чуть-чуть. Через три минуты вы уже совсем не будете стесняться. Даже, может быть, через минуту. Вы хотите знать почему, Сюзанна?

– Ну да.

– Вы проведете своей нежной ручкой, которая сейчас сжимает мою руку, мне по груди, а затем по животу. Когда вы достигнете живота, вы прижмете к нему свою ладонь, потрогаете меня, а затем опуститесь ниже. Вы будете дразнить меня, Сюзанна.

Сюзанна не понимала, что с ней происходит. Обхватив рукой ее грудь, Роган все говорил и говорил какую-то чепуху о том, как она будет его дразнить.

Сюзанне хотелось тихо встать с этого ложа порока, пойти в свою комнату и надеть ночную рубашку, в которой она выглядела двенадцатилетней девочкой.

В этот момент Роган большим пальцем слегка коснулся ее груди.

Сюзанна вздрогнула.

– Хорошо, а?

– Нет, это отвратительно.

– Я буду учить нашу Марианну всегда говорить правду. Как вам не стыдно, Сюзанна! Еще миг, и вы начнете стонать.

Его ладонь была уже у нее на животе. Очевидно, мужские пальцы совсем не предназначены для того, чтобы лежать на животе у женщины, но пока они там просто лежали и ничего не делали. Нет, теперь они медленно-медленно поползли вниз. Сюзанна понимала, что это глубоко порочно. А ведь он хотел заставить ее сделать именно так. Нет, этого не может быть. Ни одна нормальная женщина не станет делать ничего столь унизительного. С другой стороны, сейчас, кажется, его не одолевает похоть. Он не пыхтит и не старается подмять ее под себя. Он не стонет. Надо попытаться его урезонить.

– Роган, может быть, вы…

В этот момент его пальцы коснулись ее сокровенной плоти, плоти, которой еще не касалась мужская рука.

Джордж никогда не дотрагивался до нее в этом месте.

Надо что-то сказать. Надо закричать. Нужно хотя бы запротестовать.

Пальцы Рогана мягко надавили на ее плоть, и Сюзанна застонала.

– Да, – сказал Роган, и принялся целовать ее снова, целовать долгими поцелуями, от которых у нее голова шла кругом. В жизни у Сюзанны только один раз голова пошла кругом – когда она вообразила, будто влюблена в Джорджа, и сказала: да, она выйдет за него замуж. Какая же она была глупая! А потом он набросился на нее в темноте. После того, что он с ней тогда сделал, Сюзанна засомневалась, что она любит Джорджа.

Пальцы Рогана начали двигаться в каком-то безбожном ритме, о котором настоящие леди наверняка даже не подозревают. Сюзанне хотелось приподнять бедра вверх, хотелось закричать и в то же время пуститься в пляс. Неожиданно для самой себя она застонала.

– Это отвратительно! – устыдившись своего поведения, крикнула она, но тут же застонала снова и выгнулась вверх.

Роган смотрел ей в лицо, на котором было написано величайшее изумление. Через мгновение тело Сюзанны забилось в судорогах. Вцепившись в волосы Рогана и пригибая его книзу, чтобы можно было целоваться, она изгибалась дугой, а Роган продолжал сначала осторожно, а затем все сильнее давить ее плоть пальцами, помогая жене ощутить тот экстаз, которого достоин любой нормальный человек, экстаз, который они с Сюзанной будут теперь испытывать каждую ночь. Почувствовав, что спазмы ослабевают, он уменьшил давление и принялся лишь слегка поглаживать свою новобрачную, дожидаясь, пока ее глаза не примут нормальное выражение. Тогда Роган перевернул Сюзанну на спину и одним резким движением вошел в нее.

Она вскрикнула и подалась вверх, вобрав его в себя как можно глубже. Нежная плоть Сюзанны плотно облегала его тело, заставляя сходить с ума от вожделения, но Роган понимал, что не причиняет ей боли.

Он хотел, чтобы это длилось бесконечно, он знал, как продлить это хоть немного, но почему-то не мог ничего сделать. Какая разница! Она двигалась, крепко прижимала его к себе, впившись губами в его шею, и Роган чувствовал, как его захлестывают волны наслаждения.

В этот момент ему показалось, что он умирает.

Роган задыхался, сердце его билось как сумасшедшее.

Приподнявшись, он оперся на локти.

– Ну, теперь вы не стесняетесь, нет? – немного переведя дух, спросил Роган.

Сюзанна глядела на своего мужа, ощущая его глубоко в себе, чувствуя, как накатывают волны наслаждения. Если бы она сейчас стояла, то не смогла бы удержаться на ногах. Он был мужчиной, чуждым ей существом, и в то же время был внутри нее.

– Это отвратительно.

– Гм!

Какой ужас! Сюзанна не могла поверить в то, что сделала. От стыда ей хотелось плакать.

– Я вела себя, как животное.

– А вы хотели бы, как птичка?

Сюзанна растерянно посмотрела на него, и Роган ощутил себя чудовищем. Он опустился ниже и поцеловал ее в губы.

– Очень красивое, очень чуткое животное. Я никогда еще такого не испытывал, Сюзанна.

Конечно, этого не может быть. Он ведь распутник, сатир, до мозга костей развратник. У него было больше женщин, чем слуг в Маунтвейл-Хаусе. Она всего лишь еще одна в длинном ряду. В конце концов, она даже не прикоснулась к его животу. И не опустила руку ниже, чтобы его, как он говорил, подразнить. Роган целовал ее губы, ее нос.

– Знаете, не надо меня обманывать. Я все-таки ваша жена.

Сюзанна могла поклясться, что на мгновение в его глазах мелькнул гнев, а тело его содрогнулось. Да, его тело. Он все еще в ней. Теперь он снова стал двигаться, медленно и осторожно. А потом остановился.

– Не могу. Не хочу вести себя как эгоистичное животное. Это длилось слишком долго, – с явным разочарованием в голосе сказал Роган. – Не хочу больше вас мучить. Впрочем, я могу разбудить вас утром. Вам это понравится, Сюзанна.

Он приподнялся и вышел из нее. Затем закрыл глаза и сжал кулаки. Сюзанна почувствовала, как он снова вошел в нее, но тут же глубоко вздохнул и вышел.

Роган выругался, затем, стоя на коленях, слегка прикоснулся к ней.

– – Вы прекрасны, Сюзанна.

Она ощутила биение его плоти. Это было унизительно. Она хотела, чтобы он по-прежнему прикасался к ней, хотела…

Роган убрал руку.

– Может быть, в следующий раз вы будете меня ласкать. Мужчине это нравится не меньше, чем женщине. – Он прилег рядом с ней, затем снова выругался и встал. Через минуту Роган вернулся, держа в руках тазик с водой и салфетку. – Не двигайтесь.

Он принялся смывать с нее свое семя. Сюзанна была так шокирована, что и без предупреждения вряд ли стала бы двигаться. Она закрыла глаза. Прохладная вода доставляла восхитительные ощущения.

– Может быть, теперь вам не будет так неприятно, – сказал Роган и ввел в тело Сюзанны обмотанный мокрой салфеткой палец.

Она почувствовала, что куда-то уплывает, отделяется от той женщины на кровати, женщины, которая лежит здесь как проститутка. Конечно, она и есть проститутка, потому что наслаждается теми ощущениями, которые доставляет ей его палец. Сюзанне хотелось, чтобы палец проник поглубже, ей хотелось прижаться к нему, ей хотелось… Но тут все внезапно оборвалось.

Подняв Сюзанну, Роган уложил ее под одеяло, затем погасил свечи и лег рядом. Когда он прижал ее к себе, Сюзанна начала плакать.

Роган ничего не говорил и только гладил ее по неимоверно всклокоченным волосам. Воспоминание о том, какой неистовой она только что была, заставило Рогана улыбнуться. Жаль, что она ему не поверила. Он не солгал. Он действительно не испытывал такого ни с одной женщиной.

Правда, он еще не был женат. Возможно, именно слова мистера Байама вызвали такую загадочную, даже несколько пугающую реакцию. Он испытал слишком сильное удовольствие и утратил над собой контроль. Это очень плохо. Роган думал о том, что испытала Сюзанна. Видя перед собой этот растерянный взгляд, он надеялся, что она испытала то же самое.

Женщина не должна бояться своего мужа. Она должна его хотеть, использовать его, наслаждаться им.

Она неплохо его использовала. Наконец рыдания Сюзанны перешли в икоту. Роган по-прежнему молчал – а что он мог сказать? Через несколько минут Сюзанна провалилась в сон.

На следующее утро Роган ее не разбудил – по той простой причине, что он сам не просыпался до тех пор, пока не услышал тихий стук в дверь спальни. Сюзанна спала, прижавшись к нему всем телом.

Стук повторился.

И почему он не проснулся раньше?

Роган вздохнул, осторожно отстранился от Сюзанны, тщательно укрыл ее, затем надел халат.

– О Господи! – сказал он, открыв дверь. – Это вы, Тинкер. Надо сказать, вы вовремя.

– Да, милорд, и мистер Палвер тоже со мной приехал. У него больное горло, милорд, и я не мог его оставить. Когда он болел, я был у него за няньку. Но теперь мы здесь, милорд, чтобы заботиться о вас.

– Тут есть кому обо мне позаботиться, Тинкер.

Хотя, возможно, мои галстуки были оскорблены вашим отсутствием.

– Мистер Фитц сказал мне, что вы женаты, милорд. Женаты! И не просто женаты, а были женаты уже несколько лет, еще до того как умер ваш отец. И у вас есть ребенок, маленькая девочка! Вы отец. Вы держали это в секрете и не сказали даже мне. Даже не намекнули. Это все очень необычно, милорд. Если бы у мистера Палвера не болело горло, он бы обязательно сказал вам, какие мучения он испытал, узнав, что вы ему не доверяете. Я не могу в это поверить, милорд, просто не могу. Человек с вашими аппетитами…

– Постарайтесь найти более приличное выражение, Тинкер. Да, я женат. Если вы посмотрите вон туда, то на постели увидите мою жену. Да, я держал это в тайне от всех, включая мою мать. Может быть, это вас немного утешит? А теперь скажите, чего вы хотите.

Позади Тинкера появился Палвер.

– Мы не собирались лезть не в свое дело, милорд, – хриплым голосом сказал он и закашлялся, – но поймите, мы потрясены. Мы едва не лишились дара речи.

– Должен сказать, единственное, чего вы лишились, – это сообразительности. У вас, Палвер, голос как у самого дьявола. Идите к миссис Бит – она знает все лекарства от всех болезней. А потом ложитесь в постель и полежите хотя бы до полудня. Скажите все же, чего вы оба хотите?

На лице Тинкера неожиданно появилось выражение крайнего удивления.

– Кажется, меня укусили!

Повернувшись, он увидел, что на него с улыбкой смотрит маленькая девочка. Стремительно проскользнув мимо Тинкера, она ухватилась за ногу Рогана.

Он немедленно нагнулся и взял ее на руки.

– Доброе утро, миленькая. Как ты спала? Ты, наверное, до крови укусила мистера Тинкера?

– Он стоял у меня на дороге, – сказала Марианна, с рук Рогана взирая на двух ошеломленных джентльменов.

– Тинкер, Палвер, это моя дочь, Марианна.

– Она очень похожа на вас, милорд.

– Да, похожа, – без колебаний согласился Роган.

– Возможно, она унаследует великолепный характер своей бабушки, – сказал Тинкер. – О Боже! – насупив брови, быстро добавил он. – Ее милость теперь бабушка. Мыслимое ли дело! Должно быть, она совершенно убита горем.

– Не беспокойтесь, моя мать вполне довольна Марианной и моей женой. Вы также познакомитесь с Тоби, младшим братом моей жены. Очень приятный молодой человек. Он сейчас берет уроки у мистера Байама, а затем будет учиться в Итоне. Теперь все же скажите, чего вы хотите.

Отстранившись от Рогана, Марианна сказала:

«Мама!» – и отстранилась еще больше.

Какое несчастье! Только что Роган представлял себе, как он будит Сюзанну и ее сонные глаза становятся неистовыми от страсти, когда он глубоко входит в нее. Теперь эти мечты бесследно растаяли.

– ^ Иди! – сказал он и поставил Марианну на ноги. Подбежав к кровати, девочка принялась карабкаться на нее, стягивая покрывала на пол.

Роган услышал, как Сюзанна сначала застонала, затем засмеялась.

– Добрая утро, родная. Как приятно тебя видеть!

Иди, обними маму.

Услышав чмоканье, Роган улыбнулся и посмотрел на Тинкера и Палвера. Они смотрели на него так, как будто у их хозяина выросли клыки и он вот-вот зарычит.

Улыбка Рогана исчезла:

– Ну, так в чем же дело? У миссис Бит не хватило для вас места на чердаке?

– Видите ли, милорд, – сказал Палвер, – дело в том, что в ваш лондонский дом приходила мисс Лили.

Она очень о вас беспокоилась. Мы тоже не знали, что случилось, до тех пор пока не пришло письмо, вызывающее нас сюда. Мы ничего не могли объяснить мисс Лили. Она расстроена, милорд. Нельзя сказать, что она обезумела от горя, но определенно расстроена.

– Вот черт! – сказал Роган. Он уже забыл о существовании Лили, а это нехорошо.

– Мы думали, что вы захотите немедленно об этом узнать, – важно сказал Тинкер. – Ваш отец, милорд, никогда не забывал сообщать всем леди о своем местонахождении, – понизив голос, добавил он.

Роган вытаращил глаза.

– Спасибо, что поставили меня в известность.

Палвер, раз вы здесь, я сейчас дам вам работу. Нет, подождите – пока полежите в постели, а потом займетесь теми кипами счетов. Если мне захочется заняться самоистязанием, то я к вам присоединюсь. Хотя это вряд ли случится.

И он захлопнул дверь прямо перед их носом.

Глава 21

Роган повернулся и увидел сидящую на постели Сюзанну. Абсолютно голая, она прикрывалась одеялом, которое натянула до самого горла. Марианна сидела у нее на коленях, распевая песенку, подозрительно похожую на лимерики Джейми.

Роган подошел к кровати и нырнул под одеяло.

– Ну, глупышка, спой теперь и мне.

– Нужно поговорить с Джейми, – со вздохом сказала Сюзанна.

– То-то мне показалось, что мелодия знакомая. – Роган наклонился, поцеловал жену в щеку и принялся распутывать ее волосы. Сюзанне оставалось только изумленно на него смотреть.

– Что, снова чувствуете себя животным? – Он погладил ее по голове, затем снова принялся распутывать узелки.

– Здесь Марианна.

– Зачем ты играешь с мамиными волосами, Роган?

Не раздумывая, он сказал ей правду:

– У нее самые красивые в мире волосы, мягкие, как мех норки. Мне нравится их трогать. Мама беспокойно провела ночь, и теперь я распутываю узелки.

Сюзанна фыркнула.

– А что такое норка?

– Это такой пушной зверек. Я подарю тебе на день рождения муфту из норки.

Марианна смотрела на него, склонив голову набок – совсем так, как это делал Джордж. Подняв руку, девочка дотронулась до материнских волос.

– Мягкие, – сказала она и снова засунула пальцы в рот. Устроившись на груди матери, девочка задремала. Чмоканье постепенно затихло.

– Знаете, я все беспокоился насчет того, чтобы вычеркнуть из памяти Джорджа – так, как будто его и не было, – очень тихо сказал Роган. – Я даже готов стать отцом его дочери. Скажем ли мы ей когда-нибудь правду? Я не знаю. Но это меня тревожит, Сюзанна.

Она лежала голая в его постели, а рядом спала ее дочь. Все это было очень странно, но не настолько, как прошлой ночью. В голосе Рогана чувствовалась боль.

Сюзанна откашлялась.

– Джордж не заслуживает того, чтобы вычеркивать его из памяти. С другой стороны, он не заслуживает и того, чтобы Марианна была его дочерью.

– Он был очень молод.

– Как и я. Я была даже моложе. Разве это его оправдывает?

– Конечно, нет, но леди, кажется, лучше разбираются в жизни, чем мужчины. Он был еще мальчишкой.

– Когда он замышлял эту интригу с мистером Ламбертом, то вел себя не как мальчишка. С тех пор как он нанял того человека, который сделал вид, что нас венчает, он перестал быть мальчишкой.

– Да, вы, конечно, правы. Тем не менее, Сюзанна, я все же молюсь, что мы найдем в Оксфорде что-нибудь такое, что сможет как-то оправдать эгоистичность Джорджа, его безрассудство.

– Оправдать его беззаконные поступки?

– Да.

– Роган, мы узнаем правду, какая бы она ни была.

Я надеюсь, что Джордж не преступник, но то, что я сейчас знаю о нем, не слишком обнадеживает. Можем мы уехать прямо сегодня?

– Я обещаю, что это будет завтра утром. Получается задержка, да? Но сегодня нужно очень много сделать. Вы видели в дверях тех двоих? Толстый коротышка Тинкер – мой камердинер, оставшийся еще от отца. Худой, который выглядит так, как будто вот-вот сыграет в ящик, – это Палвер, мой секретарь. Я должен их здесь устроить и посадить Палвера за работу.

Если он не работает, то ничего не ест, а я не хочу отвечать за то, что он умрет голодной смертью.

– Они пришли к вам только затем, чтобы рассказать о вашей любовнице?

– Значит, вы все слышали?

– Она так беспокоилась, что пришла в ваш лондонский дом? Неужели такое может быть? Любовница посещает дом своего покровителя?

– Нет, но, видите ли, Лили плохо пишет. Собственно, у нее с этим большие проблемы. Я немного ее научил, но когда она расстроена, то забывает, как написать свое собственное имя.

– Вы учили вашу любовницу писать?

– А почему бы и нет?

– Значит, развлечений в постели вам недостаточно?

– Все зависит от меры. Даже у человека с моей репутацией иногда может быть на уме и кое-что еще кроме постели. Вам понравится Лили. – Он замолчал, посмотрел на висящий на дальней стене портрет умершего Каррингтона и добавил:

– Я знаю ее очень давно. Это уже не двадцатилетняя девочка, а зрелая женщина.

– Разве это не странно?

Роган поднял бровь. На его щеках и на подбородке появилась щетина. На груди тоже виднелась светлая поросль. Сюзанна уже гладила грудь Рогана, ощущая между пальцами волосы, и это ей очень нравилось.

– Ну да. Наверное, она поставляет новых женщин в ваш гарем?

– А что вы знаете насчет гаремов, леди Маунтвейл?

Сюзанна сразу поникла.

– Немного. Только то, что я, кажется, попала в один из них.

Роган поднял руку и вновь провел по волосам Сюзанны.

– Скоро я увижу другую сторону вашей натуры.

Она гладкая как шелк, и все узелки давно развязаны.

Она вздохнула и положила голову ему на плечо. С готовностью подвинувшись, Марианна улеглась на них обоих.

Дверь открылась, и в ней появилась голова Тоби.

– Тоби, прежде чем войти, разыщите Фитца и скажите ему, чтобы он подал завтрак сюда. Можете к нам присоединиться. Как видите, Марианна уже сделала это. – Подождав, когда Тоби выйдет в коридор, Роган тут же сказал:

– А что, если я скажу вам, что у меня нет гарема?

– У человека с вашей репутацией? Да у вас наверняка десятки женщин. Неудивительно, что прошлой ночью вы заставили меня потерять голову. Разве вы не известны своей доблестью в этом отношении?

– По правде говоря, – голос Рогана звучал задумчиво, – прошлая ночь меня удивила. Когда я ласкал вас, вы прямо-таки взорвались. У вас неплохо получилось, Сюзанна.

– Я не собиралась этого делать. Я не имела представления, что мужчина может вытворять такое с женщиной.

– О да, и такие, и гораздо большие. Такова страсть – иногда ты совсем теряешь над собой контроль. Прошлой ночью со мной так и случилось Я надеялся все повторить сегодня утром, но что теперь поделаешь?

Марианна зачмокала громче.

– Он доставил вам удовольствие прошлой ночью, моя дорогая?

Сюзанна знала, что ей не следует смущаться, но когда свекровь спрашивает тебя про такое…

– Да, мэм.

– Мой милый мальчик! – сказала Шарлотта. – Он никогда меня не разочаровывал. – У свекрови был мечтательный вид, отчего ее красота казалась прямо-таки не правдоподобной. – Я не забуду тот момент, когда его отец обнаружил, что Роган читает книгу о проектировании сада. Проектировании сада, Сюзанна! Ну, мой милый мальчик быстро увидел свою ошибку. Он быстро понял, что человек с репутацией его отца скорее даст себя четвертовать, чем станет читать книгу на такую тему. Это был всего лишь небольшой проступок. Прошел один день и настал другой.

Нет, мой прекрасный мальчик никогда меня не разочаровывал. Он всегда безупречно себя вел, не считая того, что он женился на вас таким молодым. Но это простительно, когда молодой человек мучится от вожделения, а молодая леди не годится в любовницы. А вы, естественно, не годитесь в любовницы. – Шарлотта вздохнула. – Да, мой милый мальчик!

Наконец она замолчала. Сюзанна была очень рада, что Рогана нет в комнате. Что бы он сказал, услышав излияния своей матери?

Сюзанна откашлялась.

– Мы завтра уезжаем в Оксфорд. Я хотела попросить, чтобы вы позаботились о Марианне.

– Конечно, я буду только рада. Однако, Сюзанна, вам надо одеться как следует. Вы только посмотрите на себя! Роган сказал мне, что вы остановитесь у Филиппа Мерсеро – если он, конечно, в Динвитти-Мэноре. Правда, вы можете его там не застать, но все его слуги знают Рогана, так что вы все равно сможете там остановиться. О, Филипп – это еще один юноша, как мне говорили, с безупречными способностями в великом искусстве любви. Конечно, не такими безупречными, как у Рогана, но тем не менее вполне приличными.

Сюзанна была объектом этих безупречных способностей – не больше. Может быть, Роган по-своему велик, как Эдмунд Кин, играющий Макбета? Наверное, да. Жаль, она не поняла, что должна была ему аплодировать. После прошедшей ночи Сюзанна никак не могла прийти в себя. Она действительно потеряла голову.

– Сюзанна!

– Да, мэм? Ах, мои платья. Вы действительно считаете, что они плохо смотрятся?

– Вы выглядите как бедная родственница. Вы же не хотите опозорить Рогана? Теперь вы баронесса Маунтвейл и должны соответственно себя вести. В конце концов жена всегда должна одеваться лучше, чем любовницы ее мужа. В противном случае о муже плохо подумают. Неужели вы допустите, чтобы Рогана считали скрягой?

– Конечно, нет, – ответила Сюзанна. – Кстати, о любовницах. Тинкер сказал, что в лондонский дом Рогана приходила Лили. Она беспокоилась оттого, что не имела от Рогана никаких сообщений.

– Естественно, – кивнув, сказала Шарлотта. – Бедная женщина, видимо, была в отчаянии.

Обычно Роган всегда сообщает своим женщинам, когда уезжает и когда возвращается. Отец говорил ему, что это обязанность джентльмена, и Роган никогда не пренебрегал этой обязанностью. Я полагаю, что сейчас он посылает гонца в Лондон, чтобы успокоить Лили.

Ну, само собой, и других тоже.

– Разумеется. Выходит, вы знаете Лили?

– Конечно. Они с Роганом уже шесть лет вместе, что для него, впрочем, довольно странно. Я считаю, что Лили была его первой лондонской любовницей. Я также припоминаю, что в то время Роган что-то изучал – не могу вспомнить, что именно, – в Оксфорде, и это тоже довольно странно. К чему было нашему милому мальчику лишать себя пусть даже мимолетных удовольствий? Да, Лили и Роган очень любят друг друга. Так и должно быть. Кому нужны жадные и невнимательные любовники и любовницы?

– Наверное, никому, – ответила Сюзанна, и ей захотелось заплакать. – Вы думаете, она встречалась со всеми любовницами, которых Роган себе заводил?

– Это интересный вопрос, – задумчиво ответила Шарлотта, грациозным движением наливая себе чашку чая. – Я бы не удивилась, если бы все оказалось именно так. Лили – очень умная женщина. Если девушка не подходит Рогану, Лили вполне могла не допустить ее до него. Да, мне нужно его об этом спросить. – Вдруг она застыла с чашкой у рта. – Вы что, ревнуете, Сюзанна? – недоверчиво спросила Шарлотта.

– К чему она ревнует, мама?

Шарлотта подняла голову и увидела в дверях своего милого сына, который с интересом смотрел на жену.

– О дорогой, мы с Сюзанной сейчас только что говорили о Лили. Не правда ли, твоя Лили предварительно оценивала каждую девушку, которую ты собирался взять под свое покровительство?

Роган не мог поверить тому, что услышал. Хотя нет, поверить он как раз мог. Он коротко взглянул на Сюзанну. За ее холодной и безучастной внешностью скрывалось что-то еще. Пожалуй, она излучает ярость. Это уже интересно! Роган постарался сдержать улыбку.

– Нет, – со всей серьезностью заявил он. – Лили этого никогда не делала.

– Хотя такая мысль могла прийти вам в голову, – вздернув подбородок, сказала Сюзанна. Ее прекрасные глаза сейчас были такими холодными, что, казалось, могли заморозить чай в чашке. – Конечно, мужчине не нужна жадная и невнимательная любовница.

– Это верно, – задумчиво поглаживая подбородок, согласился Роган. – Очевидно, это ваши слова, мама. Интересно. Мне есть над чем подумать. – Он повернулся к Шарлотте:

– Так что там насчет ревности?

– О, совершенно ничего, мой дорогой, – с подчеркнуто безразличным видом отозвалась она. Матушка явно защищает Сюзанну. Как это приятно! – Послушай, Роган, Сюзанне нужны новые платья. Ты твердо намереваешься ехать завтра?

– Я хотел бы уехать завтра, – сказал он. Подойдя к камину, Роган прислонился к нему и сложил руки на груди. – Сюзанна тоже этого хочет. Настало время узнать всю правду.

– Что ж, хорошо, – подытожила Шарлотта, вставая и расправляя свои юбки. – Тогда осталось лишь одно. Я посмотрю у себя в гардеробе, и Сабина перешьет вам четыре моих платья. Господи, у вас же нет своей горничной, Сюзанна!

– Скоро будет, мама. А во время нашего пребывания в Динвитти-Мэноре я сам буду ее горничной.

Вздохнув, Шарлотта задумчиво проговорила:

– Никогда не забуду, как твоему дорогому отцу нравилось расстегивать пуговицы на спинке моего платья. Чем меньше они были, тем большее удовольствие он испытывал. Твой отец был восхитительно порочным человеком, мой дорогой.

Роган покраснел.

– Ладно, хватит об этом, – встряхнувшись, сказала Шарлотта. – Мне нужно дать Сабине работу. А где Марианна? Я хочу ее увидеть, прежде чем начать свои труды. – Оставив в воздухе аромат жасмина, она вышла из комнаты.

– Это просто невыносимо, – еле слышно пробормотала Сюзанна.

Роган не стал делать вид, что не расслышал.

– Я представляю. Мне это тоже тяжело. Однако моя мать никогда подолгу не остается на одном месте.

Скоро она уедет очень надолго, возможно, в Венецию. – Он посмотрел на свои сверкающие ботфорты. – Знаете, она ни на кого не похожа.

Сюзанна чувствовала себя побитой – причем побитой собственной свекровью, которая вполне симпатична и проявляет о ней заботу.

– Она так спокойно обо всем этом говорит.

– Да. Просто она такая и всегда будет такой. Как я понимаю, она обвинила вас в ревности?

– Она ошибочно приняла мою реакцию на ее разговоры о любовницах за ревность. Но это не так. Я уже говорила вам, Роган, что я не бесхарактерная женщина, но и не похожа на вашу мать.

– Я предупреждал ее, что вы не будете молчать.

– И она все же хочет, чтобы мы были мужем и женой?

– О да! Она думает, что вы изменитесь – благодаря ее наставлениям и лицезрению множества женщин, посещающих мою спальню.

– Я предпочла бы этого не видеть.

– Сюзанна, я отнюдь не собираюсь устраивать парад.

– Да, но…

– Никаких «но»; Постарайтесь мне поверить, Сюзанна. Кстати, я думаю, что нам не стоит брать Тоби с собой в Оксфорд. Напротив, я договорился с мистером Байамом, чтобы он на берегу моря провел вместе с Тоби некие ботанические изыскания. Я думаю, ему это будет интереснее, чем сопровождать нас в Оксфорд.

– Да, он уже сообщил мне об этом. Он очень возбужден. Собственно, он…

Из передней послышался какой-то стон.

Роган бросился к двери так быстро, что чуть не зацепился за стоявшие у входа старинные доспехи. В передней на животе лежал Тоби, раскинув в стороны руки и ноги. Рядом с безмятежным видом стоял Оззи Харкер.

– Что случилось? – Сюзанна подбежала к брату, опустилась на колени и осторожно дотронулась до его плеча. – Тоби, с тобой все в порядке? Ты не ушибся?

Тоби с презрением посмотрел на сестру, сел и сказал:

– Со мной все хорошо. Это Джилли. Он спрыгнул с моих рук, и Оззи сказал, что я должен его поймать. Я стал его ловить и упал: задел за одну из игрушек Марианны. – Приподнявшись, он вытащил из-под себя раскрашенный со всех сторон маленький деревянный кубик. Оглянувшись, Тоби усмехнулся. – Какой он быстрый! Ты видел, как он бежал по плиткам? Его просто невозможно было поймать.

– В нем кровь чемпионов, – сказал Оззи и с победным видом кивнул. – Вот уж Том будет доволен. Наш Джилли и вправду очень быстрый, ей-богу.

– А где же этот чертов кот? – оглядевшись, спросил Роган. Тут на лестнице раздался взрыв смеха.

Это смеялась Марианна, которая бегала кругами, в то время как котенок пытался взобраться по ее платью.

Рядом стояла Шарлотта и улыбалась.

Сюзанна привалилась к стене, еле держась на ногах от смеха.

Глава 22

Приехав в Динвитти-Мэнор, они, как ни странно, застали там Филиппа Мерсеро, виконта Деранкура.

Нет, он не получил первого письма Рогана, так как не был в Лондоне. Он, однако, получил второе письмо, которое Роган послал уже в Динвитти-Мэнор. Хорошо скрывая свое изумление, виконт любезно приветствовал Сюзанну. Одно дело прочитать об этом в письме, другое – лично встретить леди, о которой идет речь.

– Так вы приехали навестить меня? – спросил виконт после того, как отзвучали все приветствия.

– Да.

– Только не говори, Роган, что это ваше свадебное путешествие. По-моему, у тебя хватает воображения на что-либо более интересное.

– Нет, это не медовый месяц, хотя, с другой стороны, я писал тебе, что мы с Сюзанной женаты всего пять дней.

– Ах, да.

Сюзанна бросила на него отчаянный взгляд.

– Как я уже говорил вам, Сюзанна, – спокойно сказал Роган, – мы с Филиппом настолько давние друзья, что теперь и не можем припомнить, когда началась наша дружба. Вероятно, с тех пор, как мы в первый раз подрались. Во всяком случае, я написал ему правду. Он никому не скажет, верно, Филипп?

– Даже гончему коту. Правда, у меня его все равно нет, так как братья Харкеры считают меня недостаточно серьезным человеком.

Сюзанна посмотрела на виконта. Симпатичный, хотя и не такой красивый, как Роган, на год или два старше барона и почти такой же высокий. Черты лица немного грубоватые. Мерсеро производил впечатление человека, которого трудно чем-нибудь смутить. Пожалуй, если бы в передней его дома какой-то мальчик стал гоняться за котенком, виконт вряд ли этому удивился бы. По его виду также можно было сказать, что виконт любит посмеяться.

– Прошу извинить меня, – сказал Филипп Мерсеро. – Должно быть, вы устали, мэм. Насколько я знаю барона, он, наверное, за день домчал вас из Лондона в мое убежище.

– Мы приехали из Маунтвейл-Хауса, – сообщил Роган. – Это заняло три дня.

– И три ночи, как я понимаю. Нет, я уже начинаю делать нескромные замечания. Пойдемте в мою гостиную, туда без промедления подадут чай. – Он повернулся к Сюзанне:

– Моя экономка и повар все время меня балуют. Беда в том, что они поставили себе целью заставить меня пополнеть. Так уже было с моим отцом, правда, с ним у них тоже ничего не вышло. Повар печет восхитительные пирожные.

– У вас странный дом, сэр, – воскликнула Сюзанна и тут же заморгала, поняв, что допустила бестактность.

Филипп Мерсеро только усмехнулся в ответ.

– Надеюсь, что при моем правлении он станет еще более странным. У меня есть планы, мэм, соорудить в конце западного крыла зубчатую башню – всего одну.

Мне нравится асимметрия и эксцентричность. Как вы знаете, Динвитти-Мэнор славится в округе. Многие приезжают сюда просто посмотреть на него. Если бы мое финансовое положение стало неважным, я смог бы его поправить, взимая плату за вход. Да, если бы мы стали брать плату за вход, да еще добились бы включения Динвитти-Мэнора в справочник для путешественников, то слава о нашей эксцентричности разошлась бы по всей Англии. Разве у вас, леди Маунтвейл, не округлились глаза, когда вы увидели мавританские арки рядом с тюдоровским строением?

– Насколько я помню, она чуть не умерла со смеху, – сказал Роган. – У тебя тут громадное здание, Филипп, и в нем чувствуется дух средневековья.

Мне это нравится.

– Я собираюсь завести себе сад в средневековом стиле. Ты мне поможешь?

Дворецкий поставил перед Сюзанной сверкающий серебряный поднос.

– Конечно. Мы потом об этом поговорим. – Роган коротко взглянул на Сюзанну, которая жевала лимонный кекс, но ее глаза были закрыты.

– Это было восхитительно, – сказала она, вытирая пальцы о невероятно белую и невероятно мягкую салфетку: такими ей никогда в жизни не доводилось пользоваться. – Что касается дома, сэр, то я уверена, что у вас все прекрасно получится. – Она посмотрела на поднос с кушаньями, и Роган засмеялся. – Когда женишься, Филипп, не позволяй своей жене пребывать здесь дольше недели, иначе она превратится в толстушку.

Роган повернулся к жене, которая только что сунула в рот ячменную лепешку:

– Что касается вас, Сюзанна, то вы слишком худая. Мы здесь пробудем четыре дня, так что к пятнице вы будете как раз в хорошей форме.

– Я хотел бы узнать о цели вашего визита, Роган.

В письме ты мне об этом ничего не сообщил. Я полагаю, что могу оказаться тебе полезным.

Роган и Сюзанна обсуждали этот вопрос по дороге в Динвитти-Мэнор, который находился всего в пяти милях от Оксфорда. Филипп знал обо всем, что происходило в этом городе и во всех многочисленных колледжах. Он знал всех и каждого. С Роганом же они были самыми близкими друзьями. Поэтому Роган немедленно решил доверить все Филиппу. По правде говоря, он вообще ни о чем не мог думать, кроме как о том, чтобы раздеть Сюзанну и уложить ее на спину.

Перед прибытием в Мосли он ласкал ее почти час и довел до такого состояния, что едва успел запереть дверь, как Сюзанна буквально на него набросилась.

Да, это было прекрасно.

Сюзанна отлично понимала, о чем он думает. О комнате с низким потолком, в которой пахло элем и потом. Она тогда совершенно потеряла голову, предаваясь страсти. Какое безобразие! Наклонившись к Рогану, она ущипнула его за ухо.

Он вскрикнул и отстранился.

– Не смейте больше так на меня смотреть, Роган Каррингтон!

– Вот они, прелести семейной жизни, – ухмыльнувшись, сказал Филипп Мерсеро и откусил кусок лимонного кекса. – Лично я провожу здесь только два дня, не больше. Не хочу быть толстым.

Сюзанна хотела пошутить на эту тему, но хозяин дома был слишком занят апельсиновым пирогом.

На следующее утро Роган и Филипп Мерсеро навестили преподобного Блая Макнэлли в его маленькой квартире на втором этаже старого здания, находившегося недалеко от Хай-стрит.

– Насколько вежливо ты собираешься разговаривать с этим типом? – спросил Филипп.

– Я собираюсь переломать ему руки.

– Для начала неплохо. Это поможет привлечь его внимание. А потом начнешь говорить вежливо, да?

– Что-то вроде этого. Мне нужна вся правда, Филипп.

Роган ударил кулаком по двери. Никакого ответа не последовало. Он ударил снова, на этот раз сильнее.

По-прежнему никакого ответа.

Роган приложил ухо к двери. Ничего не слышно.

– Должно быть, он окручивает очередную невинную девушку, отдавая ее в руки какого-нибудь бессовестного мерзавца. Ты уж прости меня, Роган.

– Да нет, не извиняйся. Джордж именно таким и был. Нехорошо так говорить о мертвых, но за то, что он сделал с Сюзанной, я убил бы его собственноручно.

Впрочем, так же, как и моя мать.

– Да, славная Шарлотта! Постучи еще раз, Роган.

Роган постучал, затем нажал на ручку двери. Неожиданно для них дверь открылась. Роган с удивлением посмотрел на своего друга.

Они вошли в длинную, узкую переднюю. Справа находилась небольшая гостиная, в которой никого не было. В конце коридора виднелась закрытая дверь в спальню.

Из-за нее доносился женский смех.

– Я уже начал было беспокоиться, – тихо сказал Роган. – По крайней мере теперь мы знаем, что этот подонок жив.

– А ты боялся, что нет?

– Как я уже тебе говорил, этот мерзавец Ламберт совершенно не разборчив в средствах. А там, где один мерзавец, обычно неподалеку ждут и другие. – Роган медленно повернул дверную ручку. Хорошо смазанная дверь бесшумно отворилась. Напротив двери стояла большая кровать. Рыжеволосая женщина сидела верхом на мужчине. Оба были совершенно голыми.

– Привет, преподобный Макнэлли! – весело сказал Роган.

Женщина обернулась, увидела двух незнакомых мужчин и завизжала. Вскочив, она схватила одеяло и поспешно прикрылась. Что же касается мужчины, то он сначала остолбенел, но быстро пришел в себя. Тряхнув головой, он сел.

Не обращая внимания на свою наготу, Макнэлли спокойно посмотрел на вошедших, затем, не глядя на женщину, сказал:

– Иди приготовь нам чаю, Линни. Да и оденься, потому что, боюсь, нам сегодня будет не до этого. – Голос его был низким и проникновенным. – Я полагаю, вы барон Маунтвейл. Мое почтение, виконт Деранкур.

– Не очень-то вы приятная личность, – подойдя к постели, сказал Роган и швырнул преподобному халат. – Одевайтесь. Мы будем вас ждать в вашей гостиной.

– Полагаю, у меня нет выбора, – сказал Макнэлли, задумчиво переводя взгляд с барона на виконта, – Какая жалость, что отсюда можно выйти только через одну дверь. Вы ведь пришли, чтобы опозорить меня, не так ли?

– Сначала опозорим, а потом застрелим, – ответил Роган. – Причем с превеликим удовольствием.

Через десять минут преподобный Блай Макнэлли медленно вошел в гостиную. Вслед за ним вошла Линии, неся в руках чайный поднос, который явно давно не мыли.

– Прошу садиться, джентльмены.

– Поставьте чай и уходите, – сказал женщине Роган.

^ – Да, Линни, ты можешь идти. Надеюсь, ты будешь держать язык за зубами?

– Да, милорд.

Филипп Мерсеро недоуменно поднял брови:

– Милорд? Она считает вас милордом? Неужели это срабатывает?

Макнэлли пожал плечами:

– Иногда. Не всегда нужны деньги. Линни не очень умна, бедная пташка. Как только она станет мудрее, то станет требовать от меня деньги. Итак, что я могу для вас сделать, джентльмены? Я полагаю, вы вряд ли хотите жениться законным образом? Я изготовил такие бумаги, которые даже вы в первую минуту не отличите от настоящих.

Роган только улыбнулся, глядя на преподобного, который находился в том возрасте, в котором был отец Рогана, когда погиб на той проклятой дороге. Макнэлли был худым как палка и носил густую бороду. Он походил на методиста. Вероятно, именно поэтому молодые девушки верили, что он действительно тот, за кого себя выдает. Роган подошел к Макнэлли, коротким движением схватил преподобного за руку и завернул ее за спину.

Макнэлли застонал, попытался высвободиться, но не смог.

– Что.., в чем дело, милорд?

– Это только для того, чтобы привлечь ваше внимание, Макпэлли. А теперь я попрошу вас напрячь вашу замечательную память и вспомнить о том, что было пять лет назад. Вы совершили фальшивый обряд венчания над моим братом Джорджем Каррингтоном и молодой леди по имени Сюзанна Холворт.

– Это было очень давно, милорд. Я уже немолод.

Вы должны понять, что трудно…

Роган подтянул руку Макнэлли повыше, заставив его застонать от боли.

– Я сломаю вам руку, если ваша память сейчас же не улучшится, – прошептал Роган ему на ухо.

– Хорошо. Пожалуйста, отпустите меня. Я расскажу вам все, что знаю. – Потирая руку, Макнэлли заговорил:

– А что случилось, милорд? После того, как ваш брат умер, молодая женщина пришла к вам и требует денег? Вы ведь, естественно, знали, что венчание было фальшивым? Она до сих пор считает, что вышла замуж за вашего брата, или он ее давно бросил?

– Пусть это вас не заботит, Макнэлли. Скажите же все, что знаете. – Роган сделал движение, как будто вновь собирался схватить его за руку.

Макнэлли быстро попятился, выставив руки перед собой.

– Хорошо-хорошо. Теперь я припоминаю. Это было весной. Пожалуй, в мае. Стояла чудесная погода.

Каррингтон-младший пришел ко мне и попросил совершить весьма специфическую свадебную церемонию. Я согласился, поскольку этим занимаюсь, и получил от него шестьдесят фунтов – обычную плату, которую беру тогда, когда заинтересованный молодой человек имеет очень богатых и влиятельных родственников.

До дня венчания я ни разу не видел юную леди.

Совсем юная, она казалась очень испуганной. Юный Джордж обманул ее так же, как и все те отпетые негодяи, с которыми мне пришлось иметь дело. Он поцеловал ее в нос и сказал, что для них это единственный выход. Разве она его не любит? Разве не хочет быть с ним вместе?. Могу смело сказать, милорд, что Каррингтон-младший был на высоте. – Макнэлли сделал паузу и налил себе приличную порцию бренди. – Джентльмены?

Оба кивнули.

– Продолжайте! – сказал Роган. Он думал, что сейчас его сердце вот-вот разорвется. Младший брат Джордж, которого он всегда считал серьезным и трудолюбивым, оказался негодяем.

– Ну, как я уже говорил, – продолжал Макнэлли, налив им обоим по стакану бренди, – юная леди была испугана, но она была также возбуждена. Я не перестаю удивляться невежеству и глупости этих молодых женщин. Однако в данном случае юная леди все же проявила зачатки ума. Ей было не больше семнадцати, и она была действительно леди, а не вертихвостка, которую можно купить за деньги. Настоящая леди, потому я ее и запомнил. Она не имела представления о том, как действительно заключаются браки, но тем не менее уже перед самой церемонией спросила меня, будет ли брак законным, поскольку ни у нее, ни у младшего Каррингтона не было согласия родителей, не говоря уже о возрасте венчающихся. – Как вы понимаете, это довольно сложный вопрос. Однако, между нами, мы С Каррингтоном-младшим сумели развеять ее опасения.

Как я помню, он врал самозабвенно. Пожалуй, я потом даже испытывал легкие угрызения совести.

Макнэлли пожал плечами и налил себе еще бренди.

– По правде говоря, я много лет уже не испытываю угрызений совести. Всем нужно жить, а лучше даже с некоторым комфортом. Но она была очень, очень милым созданием. Может быть, милорд, вы все же скажете мне, что с ней случилось? Я знаю, что ваш младший брат – якобы ее муж – год назад утонул.

Это весьма печальный случай, и я приношу вам свои соболезнования. Что же с ней стало? Или он просто бросил ее, когда насытился? Знаете, многие молодые люди так и поступают. Наверное, она пришла к вам и чего-то просит?

– Я уже говорил, что это не ваше дело. А теперь я хочу узнать о тех, кто в этот день сопровождал моего брата. – Роган бил наугад, но все же попал в точку.

Макнэлли кивнул.

– Кто сопровождал? – повторил Макнэлли. – Я помню, что они были не так молоды, как Каррингтон-младший, – лет на пять или шесть старше. Они были соответствующим образом одеты, но юный Джордж Каррингтон отпустил их до того, как появилась молодая леди. Я помню, что все гадал, кто они такие. Очевидно, это были его друзья.

– Как их звали?

– Милорд, вы же не ожидаете, что я…

Когда Роган вновь заломил ему руку за спину, Макнэлли сдавленно вскрикнул.

– Их имена, – тихо сказал Роган на ухо Макнэлли. – Я и вправду не хочу спрашивать вас об этом еще раз.

– Да как же я могу запомнить их имена? – Макнэлли застонал. Обильный пот градом катился по его лицу. Он с надеждой посмотрел на виконта Деранкура, но этот проклятый джентльмен спокойно сидел на кушетке, попивая свое бренди, такой же безразличный ко всему, как змея, греющаяся на солнце. – Ладно, – задыхающимся голосом сказал Макнэлли. Он понимал, что дело приняло серьезный оборот. – Я предпочел бы не говорить ничего о них, потому что это опасные люди. Если им нужно, они без всяких колебаний убьют любого. Я клянусь, что не имею представления, почему они были с молодым Каррингтоном.

– Их имена.

– Это были Ламби Ламберт и Теодор Мика. Довольно странные имена. Эти люди погрязли во всех пороках и замешаны во многих преступлениях. Мне показалось, что с вашим братом они были в очень хороших отношениях. Хоть это и ваш брат, я все-таки скажу: если он имел с ними какие-то дела, это могло плохо для него кончиться. Как я уже говорил, они отпетые негодяи. Нет, юному Джорджу они были не по зубам.

– А вы разве не негодяй?

– Нет, я не такой, как они. Каждый из них может, не задумываясь, пырнуть человека ножом в сердце. С такими людьми мне не хотелось бы иметь никаких дел.

– Да вы просто святой, Макнэлли! Не забывайте, что именно вы погубили многих юных леди.

– Она вам написала, да? Но все это странно. Ведь прошел почти год. Почему она так долго ждала?

– Она мне не писала. – Роган отпустил руку Макнэлли. Тот отступил назад, потер плечо, покачал головой и допил остатки своего бренди.

Наконец придя в себя, Макнэлли спросил:

– Тогда почему же вы здесь? Откуда вы все знаете? И какое вам дело до этих людей?

– Это, – медленно и лениво потягиваясь, сказал Филипп Мерсеро, – вас не касается. Роган, ты удовлетворен?

– Пока не совсем. Видели ли вы с моим братом еще каких-нибудь людей? Я имею в виду не студентов. – Говоря это, он нежно посматривал на руку Макнэлли.

– Нет. Ну, может быть, был только один. Клянусь вам, милорд, сначала я не узнал этого человека.

Он стоял в тени.

– Вы сказали, что сначала его не узнали. Стало быть, вы узнали его потом. Так кто это был?

Макнэлли нахмурился, всем своим видом изображая глубокую задумчивость.

– Это было через некоторое время после того, как я женил молодого Каррингтона. Я зашел в один из книжных магазинов на Хай-стрит – вы знаете, милорд, все студенты часто посещают такие магазины.

Там продаются очень старые рукописи, иногда даже подлинники шестнадцатого столетия. Помню, я смотрел, как юный Каррингтон заходит в один из таких магазинчиков. В нем у меня была назначена встреча с приятелем, поэтому я без всяких задних мыслей последовал за Каррингтоном. Ну и там он встретился с тем человеком, который тогда стоял в тени. Теперь же он прятался в глубине магазина. Встретившись, они минут десять тихо разговаривали. Я был занят своим делом, но что-то в них двоих привлекло мое внимание – я почувствовал неладное. Тот человек похлопал младшего Каррингтона по плечу и ушел, опустив голову и низко надвинув шляпу. Но я все равно его узнал.

– Ну давайте говорите! – сказал Роган, терпение которого истощилось. – Кончайте вашу игру. Кто был этот человек? Как он выглядел, этот таинственный незнакомец?

– Хорошо, милорд, я скажу. Он был очень похож на молодого Каррингтона, – печально и с неохотой ответил Макнэлли. – У вас ведь есть еще один брат?

Роган застыл, не двигаясь. Внутри у него похолодело Не осталось ни слов, ни мыслей – только ужасная пустота.

– Да, есть, и вы это прекрасно знаете, Макнэлли, – встав, сказал Филипп Мерсеро. – Кто это был, черт возьми?

– Это был Тибольт Каррингтон, – ответил Макнэлли. – Но что здесь такого, милорд? Встретились двое братьев. Что здесь таинственного? Ничего.

Двое братьев встретились, поговорили, затем один из них ушел.

– Не надо притворяться. Мне не нравится ваша попытка иронизировать. Вы не слышали, о чем они говорили?

– Нет, милорд. Еще бренди? Его только вчера контрабандой доставили из Кале.

– Вы знаете, что мой брат – викарий? Слуга Божий? – очень медленно произнес Роган. – Набожный молодой человек, в будущем, возможно, станет архиепископом Кентерберийским? Достойный викарий, который является протеже епископа Раундтри?

Конечно, это была всего лишь встреча двух братьев.

Они еще мальчиками были близки. Почему вы намекаете на то, что было что-то еще?

– Вполне возможно, что ничего и не было. Но я спрашиваю вас: зачем человек встречается с собственным братом в темном закутке старого книжного магазина? Готов поклясться, что это была непростая встреча. Они не хотели, чтобы их видели. Кто – Ламберт или Мика? Я не знаю, но это на несколько дней дало мне пищу для размышлений. Больше я никогда не видел молодого Каррингтона со своим братом. Прошу прощения, милорд.

– Нет, Роган, не стоит убивать этого мерзавца! – Филипп Мерсеро держал Рогана за руку и пытался оттащить от Макнэлли. – Мы уже достаточно услышали. Макнэлли не сможет уехать из Оксфорда так, чтобы мы об этом не узнали. – Он повернулся к преподобному:

– Если вспомните что-нибудь еще, .пришлите записку в Динвитти-Мэнор.

Макнэлли можно обвинить во многом, но он никогда не был дураком, думал Роган. Никогда. Кроме того, все понимали, что здоровью этого «преподобного» не повредит, если он станет помогать двум благородным джентльменам.

– Да, милорд. Я как следует подумаю.

– Смотрите, не повредите себе мозги, – сказал Филипп. – Пойдем, Роган. Мы оставляем его до завтра. Если нам придут в голову новые вопросы, я уверен, что этот милый человек будет здесь и с радостью нам поможет.

– Конечно, милорд, – заверил Макнэлли, потирая больную руку.

– – Да, – медленно произнес Роган, – до завтра.

Глава 23

– Я тебя убью! Будь прокляты твои красивые глаза! Ты оставил меня здесь поедать пирожные, лепешки и эти немыслимо вкусные лимонные кексы. Я чуть не лопнула от всей этой изысканной еды. Скоро я начну толстеть, мне придется надевать корсет. И во всем этом только твоя вина. Что же ты там делал? С кем виделся? Это несправедливо, Роган, оставлять меня спящей. Я тебе отплачу.

Он закрыл ее рот рукой, привлек к себе и поцеловал в голову.

– Ты действительно считаешь, что у меня красивые глаза?

Филипп Мерсеро покачал головой:

– Из всего этого, Сюзанна, он услышал только комплимент, который совершенно случайно оказался в начале вашей речи. Или не случайно?

Сюзанна отстранилась от мужа, оставаясь в его объятиях.

– Совершенно случайно. Филипп прав. Почему ты за это уцепился? Я очень сержусь и беспокоюсь, Роган, просто схожу с ума. Да, у тебя красивые глаза, но это ничего не меняет. Так что вы делали?

– Я тебе расскажу, если ты сначала меня поцелуешь.

– Сир, мы не дома. Ты гость джентльмена. Я жена гостя джентльмена. Это недопустимо, это…

Роган легко поцеловал ее и надавил пальцем на кончик носа.

– Я думаю, Роган, что ты сам расскажешь ей про наши приключения. Должен сказать, что они вряд ли вас порадуют, Сюзанна. Теперь я попрошу вас прогуляться в моем саду и обсудить глаза Рогана. Вы знаете, Сюзанна, что Роган…

– Достаточно, Филипп, достаточно. Я отправляюсь с Сюзанной на прогулку. Увидимся за обедом.

Филип Мерсеро отвесил им насмешливый поклон:

– Как хозяин дома, я благодарен за малейшие знаки внимания, которые вы уделяете моей персоне.

– Не слушай его, Сюзанна. Он прекрасно проведет время за эскизами своей зубчатой башни.

– Естественно. – Филипп Мерсеро послал им воздушный поцелуй и удалился.

– Он интересный человек, – проводив его взглядом, сказала Сюзанна. – Я еще вчера подумала, что он красивый – конечно, не такой, как ты, но тоже симпатичный. Почему он до сих пор не женат?

– Филипп – настоящий сладострастник, похотливый сатир, он.., в общем, помоги мне, а то я запутался в словах, которые описывают человека с его репутацией.

– Перестань смеяться! Я хочу обо всем узнать, Ты собирался прогуляться в саду? Хорошо, я уже долго там гуляла и даже встретила трех садовников Филиппа, но могу отправиться в сад снова. Там очень красиво. Не так замечательно, как в Маунтвейл-Хаусе, но вполне приемлемо. Хотя у садовников совсем нет кошек. Пойдемте, милорд.

Роган предпочел бы уложить ее в постель, но пока так не получается. В последние три дня Сюзанна была очень женственной, и Рогана это просто убивало.

– Так тебе, гм, понравился сад?

– Я уже говорила, что он очень красивый – хорошая планировка, много цвета и различных оттенков цвета, симпатичные узенькие тропинки. А почему ты спрашиваешь? Для человека с твоей репутацией сад – это просто сад, всего лишь место для прогулок, место с приятными ароматами.

– Ты всего не знаешь, Сюзанна.

Слегка нахмурившись, она посмотрела на него:

– Я это всегда понимала. На поверхности виден лишь краешек тебя, Роган, причем иногда я думаю, что на самом деле это вовсе и не ты.

Он снова поцеловал ее в губы и улыбнулся.

– Пойдем погуляем. Есть удивительные новости, которые потрясли меня до глубины души. Надеюсь, что у тебя на этот счет появятся какие-то мысли. Видишь ли, в деле замешан мой брат Тибольт.

– Викарий?

– Да, викарий.

Через два дня барон и баронесса Маунтвейл поутру покинули Динвитти-Мэнор. Хозяин поместья махал рукой им вслед до тех пор, пока карета не скрылась за поворотом дороги.

– Когда Филипп закончит свою зубчатую башню, как ты думаешь?

– Единственная причина, по которой Филипп сейчас находится здесь, – потому что он хочет начать строительство. Мы его навестим осенью. К тому времени башня будет уже закончена. Когда Филипп хочет сдвинуть скалу, он не дает ей обрасти мохом.

– Это очень странная метафора.

Роган рассеянно кивнул. Утро было туманным, воздух прохладным. Чувствовалось, что надвигается дождь.

– Жаль, что вчера нам больше ничего не удалось узнать, – сказала Сюзанна. Роган кивнул, взял ее руку и прижал к своему бедру. – Та гостиница, которую мы вчера посетили и в которой я была с Джорджем и теми двумя людьми, вызвала очень много воспоминаний. Прошло почти пять лет, Роган. Какой я была молодой и наивной! Какой глупой!

– Нет, ты не была глупой. Тебя просто обманул молодой человек, который хорошо знал, чего хочет.

Господи, тебе же было всего семнадцать лет! Учитывая все обстоятельства, Сюзанна, ты вела себя нормально.

– Спасибо. Мне жаль, что никто не смог рассказать нам о Ламберте или Теодоре Мике. Его действительно зовут Ламби Ламберт?

– Очевидно, да. Я думаю, что, когда Ламберт не вернулся, Мика ушел в тень. Если у него в мозгу есть хоть одна извилина, то он должен был глубоко забиться в какую-нибудь нору. Может быть, это пещера в скалах Бичи-Хед. Джордж мог рассказать ему о ней.

Когда мы были мальчиками, то все втроем там играли.

– Знаешь что, Роган? – секунду подумав, сказала Сюзанна. – Мы должны заставить его прийти к нам. Если мы вместе как следует подумаем, то наверняка разработаем хороший план.

Роган пристально посмотрел на нее. На Сюзанне была чудесная соломенная шляпка с маленькими шелковыми маргаритками, под подбородком завязана светло-желтая лента. Сюзанна выглядела элегантно и чрезвычайно женственно. Но женщина не должна забивать себе голову всякими стратегическими планами – это дело мужчин, по общему мнению.

– Не смей даже думать об этом. Я не хочу, чтобы подонок оказался поблизости от тебя.

Сюзанна сжала его руку.

– На этот раз будет по-другому. Мы будем наготове. Мы будем водить его, как водят рыбу на леске, и постепенно подтягивать к себе. А потом вытащим – конечно, после того как выясним, что происходит. – Она помолчала, глядя в окно, за которым начинался дождь – холодный, противный дождь. Сюзанна вздрогнула и ближе придвинулась к Рогану. Он укрыл ее ноги шерстяным дорожным пледом.

– Пока я рыбак, мы не станем его водить, если ты не будешь где-нибудь подальше и в полной безопасности. Я не хочу новых потрясений.

Сюзанна улыбнулась ему улыбкой сирены, и Роган понял, что его ждут неприятности. Но ведь, черт побери, она его жена и обязана ему подчиняться! На ком он только женился?!

– Мне очень хотелось бы очутиться с тобой в постели, – сказал Роган и вздохнул, зная, что пока не может этого сделать. – Завтра? Пожалуйста, скажи мне, что завтра уже наступило. У меня нет сил ждать, Сюзанна.

– Ты уверен, что муж должен обсуждать подобные вопросы со своей женой? Существуют же какие-то правила приличия на этот счет. Ты говоришь такие вещи, что мне стыдно, Роган. А ты ведь обещал, что мне не будет стыдно.

– Насколько я помню, тогда твоя первая вспышка стыда длилась не более минуты – как я и обещал.

– Но это другое дело. Теперь я не буду стонать.

Откинув голову на подушки, Роган закрыл глаза.

– Я не буду на тебя смотреть. Это должно помочь.

Твой рот меня смущает. И твои уши – хорошо, что эта шляпка прикрывает твои уши.

Сюзанна крепче сжала его руку.

– Подожди до завтра, и все будет хорошо, – сказала она. Роган слегка повернул голову в сторону, чтобы жена не видела его довольную улыбку. Через мгновение улыбка исчезла.

Тибольт. Роган помнил, как гордились его родители своим вторым сыном – до тех пор, пока он не заперся в доме мистера Байама и не стал кричать, что не выйдет оттуда до тех пор, пока отец не пообещает, что не будет больше толкать его на путь греховных наслаждений.

Отец должен позволить ему стать священником. Родители были поражены и расстроены, уговаривая Тибольта, чтобы он пошел по их стопам и по стопам его замечательного брата, то есть Рогана. В конце концов они согласились, явно надеясь на то, что Тибольт одумается, поскольку он слишком молод и еще не испытал похотливых желаний юности. Однако годы шли, а Тибольт своего решения не менял.

Что ж, говорили друг другу родители – иногда даже в присутствии Рогана, – у них есть старший сын, который следует их примеру и продолжит семейные традиции тогда, когда их уже не будет. Разве он не приобрел ту же развязную манеру, что и его папа?

Разве девушки не приходят в смятение от одного его вида?

Роган отогнал нахлынувшие воспоминания. Что же случилось? Действительно ли Тибольт был замешан в какие-то бесчестные дела Джорджа? Нет, это просто невероятно. Может быть, Макнэлли солгал? Может быть, Тибольт ни о чем не знал? Возможно даже, что Макнэлли действительно видел Тибольта, но их встреча с Джорджем носила невинный характер. Нужно во всем этом разобраться. Роган так и сказал вчера за столом Филиппу и Сюзанне:

– Завтра мы поедем в Брэнхолли-коттедж, чтобы встретиться с Тибольтом. Я хочу знать правду. Я должен узнать правду. Если Тибольт ни в чем не виноват, то я вернусь в Оксфорд и переломаю руки Макнэлли.

Филипп кивнул и сказал, предварительно проглотив кусочек омара, поджаренного в лимонном соусе:

– Я буду присматривать за нашим мистером Макнэлли. Если появится Теодор Мика, я об этом узнаю и тогда распущу в соответствующих кругах слух, что хочу с ним встретиться. А вы с Сюзанной потом вернетесь в Маунтвейл-Хаус или поедете в Лондон?

– Я еще не решил, – медленно сказал Роган. – Посмотрим.

И теперь они ехали в карете по югу Англии, направляясь к Брэнхолли-коттедж, который находился не далее чем в двадцати милях от Маунтвейл-Хауса.

Роган страшился той правды, которую собирался узнать. С другой стороны, этот Макнэлли – отъявленный мерзавец, который всю свою жизнь врал. Он вполне мог соврать и насчет Тибольта.

Как бы прочитав мысли Рогана, Сюзанна сжала его руку.

В маленьком городке Эджтон-он-Хаф Тибольт Каррингтон пользовался большой популярностью. Он был известен своей набожностью, удивительной для столь молодого человека мудростью, а также скромным, но вместе с тем самоотверженным служением пастве. Молодой викарий всегда находил время даже для наиболее пропащих своих прихожан, вроде кузнеца Джаспера, который как-то после особенно бурной попойки поставил подковы лошадям задом наперед.

Тибольт Каррингтон сидел в своем доме и готовился к проповеди, когда в дверях кабинета появился его слуга Нельсон.

– Приехал ваш брат, сэр, – откашлявшись, сообщил Нельсон.

– Мой брат? Неужели, Нельсон, барон здесь?

Тибольт Каррингтон мгновенно вскочил на ноги.

Широкая улыбка озарила его лицо.

– Роган! Добро пожаловать! Что ты здесь делаешь? Ох, с мамой все в порядке? Ничего не случилось?

А как ты?

– Со мной все в порядке, Тибольт, и с остальными тоже. Я привез тебе гостью. Входите, Сюзанна.

Войдя в комнату, Сюзанна лицом к лицу столкнулась с человеком, которого раньше никогда не видела.

У него были ямочка на подбородке и зеленые глаза, он был очень похож на Рогана и Джорджа, но в то же время чем-то неуловимо отличался от них. Может быть, пронзительным взглядом или жесткой складкой возле рта? Сюзанна не могла сказать этого с уверенностью.

Подойдя к Рогану, Сюзанна встала возле него.

Тибольт улыбнулся неопределенной, ничего не выражающей улыбкой.

Роган внимательно наблюдал за братом. В отличие от Сюзанны он заметил на лице Тибольта выражение удивления. Тибольт как будто узнал Сюзанну, но удивленное выражение исчезло так быстро, что Роган не мог бы подтвердить под присягой, что действительно его видел. Неужели ему предстоит убедиться в том, что он знает Тибольта не лучше, чем знал Джорджа?

Тибольт испытующе посмотрел на брата, приподняв брови точно так же, как это делал Роган.

– Я вижу, ты узнаешь Сюзанну, – без всякой преамбулы, полагаясь на инстинкт, тихо сказал Роган. – Когда ты ее видел? Пять лет назад в Оксфорде? Неужели Джордж хотел, чтобы ты пришел на это фальшивое венчание?

Теперь Роган ясно видел, что брат собирается его обмануть.

– Нет, не надо, Тибольт, – подняв руку, быстро сказал он. – Скажи мне правду. Я думаю, что если соврешь ты, викарий, то твое наказание на том свете будет тяжелее, чем мое. Я твой брат и заслуживаю того, чтобы узнать правду. Давай говори.

– Да, мое наказание было бы тяжелее твоего. О, сколь запутанными путями мы бредем…

– Избавь меня от пышных фраз, – холодно сказал Роган. В голосе его звучало презрение. – Все, что я хочу услышать от тебя, – это голую правду.

– Хорошо, Роган. Джордж взял с меня обещание, что я не расскажу об этом никому, в особенности тебе. Клянусь, я оказался там случайно. Я поехал в Оксфорд, чтобы навестить епископа Раундтри, и остановился у Джорджа. Он как раз готовился к своему э… бракосочетанию. Тогда он мне об этом и сказал. Что же касается вас, – Тибольт смотрел на Сюзанну, рот его искривился в глумливой улыбке, – то, поскольку вы приехали с бароном, очевидно, встречались с ним и рассказали ему, что произошло. Скорее всего, вы его шантажировали.

Он повернулся к брату:

– Роган, ты собираешься дать ей денег и отослать на континент? Несомненно, ей понравится Париж – всем женщинам такого сорта он нравится. Здесь не было никакой трагедии, Роган. Джордж хотел ее, но она изображала из себя леди, поэтому ему пришлось прибегнуть к услугам Макнэлли. В Оксфорде это обычное дело. Так почему бы тебе не дать ей немного денег? Ты ведь богат. А она скоро найдет нового покровителя. Я только просил бы тебя отправить ее за границу. Это может повредить моей репутации – репутации каждого из нас, – если она станет всем рас сказывать, что с ней сделал Каррингтон. Даже если ей никто не поверит, все равно пойдут разговоры. Моя драгоценная паства этого не поймет. Конечно, прихожане будут на моей стороне, но для меня это будет удар.

Со стороны казалось, что Роган проявляет к происходящему лишь слабый интерес. Однако Сюзанна знала, что на самом деле он в бешенстве. Странно, что всего за три недели она сумела так хорошо его узнать.

Сама же Сюзанна была так шокирована словами Тибольта, что не могла даже сдвинуться с места.

– Скажи мне, Тибольт, – непринужденно спросил Роган, – что ты имеешь в виду, когда говоришь, что для тебя это будет удар? Ты хочешь сказать, если твои прихожане узнают, что твой младший брат был таким вероломным подонком, то они станут сомневаться и в тебе?

– Они не станут во мне сомневаться, поскольку я скажу им правду – ну, может быть, не всю правду.

Говорить им всю правду нет необходимости. Послушай, Роган, Джордж был просто слабым человеком.

Он хотел эту женщину, но она оказалась хитрой и не позволила ему уложить ее в постель. Он рассказывал мне, что она даже живет со стариком, выдавая его за своего отца, и маленьким мальчиком, про которого говорит, будто он ее брат. Джордж говорил мне, что мальчик, вероятно, ее сын, плод распутных связей еще в ранней молодости.

– Ну да, в возрасте двенадцати лет.

Тибольт только пожал плечами.

– Это не имеет значения. Послушай, ведь Джордж ее хотел. Конечно, моя паства осудит ее из-за Джорджа – ибо разве не женщина представляет собой в нашем мире сосуд греха? Разве не женщина сбивает с пути мужчин? Но тем не менее слух об этом может повредить нашей семье. Разве ты не видишь сам, Роган? Она должна уехать, первым же пакетботом уехать во Францию! О Господи, может быть, ты уже стал ее покровителем?

– Ее покровителем? Сюзанна, ты считаешь меня своим покровителем?

– Вы лучший из покровителей, – громко сказала Сюзанна – Однако я все же предпочла бы Тибольта.

Он напоминает мне Джорджа, а я любила Джорджа.

Вы слишком опытны, милорд. Я не смогу манипулировать вами так, как манипулировала Джорджем. Правда, в конечном итоге Джордж провел меня, верно?

Оказывается, я на самом деле не была замужем. Скажите, Тибольт…

– Для таких, как вы, я мистер Каррингтон!

Сюзанна незаметно придержала Рогана за полу его пальто. Готовый сейчас же задушить своего брата, он только тяжело вздохнул.

– Ладно, мистер Каррингтон. Скажите, могу ли я надеяться? У вас, наверное, припрятано немало денег? У меня были покровители почти нищие, но были и довольно богатые. Я не очень жадная. Разве я не позволяла Джорджу содержать меня всего на десять фунтов в квартал? К тому же меня нельзя назвать невнимательной Что скажете, мистер Каррингтон?

Это избавит барона от многих осложнений, а вы получите меня.

– Вы проститутка, мадам, – величественно выпрямившись, заявил Тибольт. – Я не сплю с проститутками.

– Да? – сказал Роган и сделал шаг вперед. Почувствовав на своей спине руку Сюзанны, он медленно отступил назад. – Ас кем же ты спишь, Тибольт? С женой местного виноторговца? С женой портного?

– Я благоразумен, Роган, – чего не скажешь о тебе и о нашей несчастной матери. Я не выставляю напоказ себя и свои связи. Я не греюсь в отраженном свете позорной славы наших родителей. – Подойдя к брату, Тибольт схватил его за рукав. Затем он взглянул на Сюзанну и скривился от отвращения. – Послушай, Роган, отошли ее прочь. Так будет лучше всего. Ты глава нашей семьи и должен обеспечивать нам защиту.

– А если кто-то из семьи совершил злодейство, Тибольт? Разве я не должен исправить то, что натворил один из членов нашей семьи?

– Какое злодейство? Что натворил? Поступок Джорджа – это мальчишеская шалость, не больше.

Другое дело, если бы он обидел какую-нибудь юную леди. Ты только посмотри на эту женщину, Роган! По ее глазам можно понять, какая она порочная. Посмотри на ее одежду – такие платья и шляпки носят проститутки. Единственное, что меня удивляет, – что она не намазала свое лицо гримом. Вот, посмотри на нее – она со злорадством смотрит на нашу ссору.

– Да? Не знал, что ты так много видишь, Тибольт. У нее порочные глаза) В самом деле? – Он повернулся к Сюзанне и мягко коснулся ее лица. – Никаких следов грима. Ты, наверное, проститутка в одежде порядочной женщины?

Не сводя с него взгляда, Сюзанна покачала головой.

– Ты смотришь со злорадством?

– Я больше не могу этого выносить, Роган. Это выше моих сил.

– Ты права. Прости меня, действительно пора кончать с этим ужасным делом. – Роган вновь посмотрел на своего брата, про которого думал, что знает его очень хорошо. Неужели он не в состоянии правильно оценить ни одного члена своей семьи? Может быть, и тетя Миранда – эта известная своими добрыми делами старая дева – на самом деле является брайтонской шлюхой? – Ты знаешь, Тибольт, о том, что ты – дядя?

– Бог с тобой, Роган, неужели у тебя есть внебрачный ребенок?

– Нет, не у меня, а у Джорджа. У них с Сюзанной есть дочка по имени Марианна. Ей три с половиной года. Разве Джордж тебе об этом не говорил?

– Нет. Вероятно, он не считал это важным. Да и ребенок наверняка не его.

– Ну, этот номер не пройдет, так как Марианна – просто копия Джорджа. Можно также принять за отца тебя или меня.

Пытаясь успокоиться, Тибольт сделал глубокий вдох и отошел к узкому окну, выходившему в маленький сад. Насколько Сюзанна могла видеть, сад был в жалком состоянии – заросший травой и плющом, который душил несчастные розовые кусты.

– Ты говоришь о моих обязанностях как главы семьи, Тибольт. Тогда скажи мне, почему ни ты, ни Джордж не рассказали мне о той фальшивой женитьбе? Если он хотел с этим покончить, то почему не пришел ко мне?

– Он знал, что ты его убьешь, – просто ответил Тибольт. – И я с ним был в этом согласен.

Неужели братья могли считать Рогана и сатиром, и мстительным святым? Как такое могло быть? С другой стороны, Джордж был прав: старший брат действительно мог его убить. Роган вздохнул:

– Джордж был не настолько глуп. Да, скорее всего мне и вправду захотелось бы его убить. Но умер он своей смертью, оставив после себя жену и ребенка.

– Она ему не жена!

– Она считала, что жена. И давай покончим с этими разговорами. Я хочу представить тебе мою жену Сюзанну Каррингтон, леди Маунтвейл. Да, Тибольт, я посоветовал бы тебе следить за своей речью. А то я сегодня очень вспыльчивый. Уж поверь – со мной до сих пор такого не бывало.

Глава 24

Тибольт не мог вымолвить ни слова и только с ужасом смотрел то на своего брата, то на Сюзанну.

– Нет, – хриплым голосом, скорее похожим на шепот, наконец выговорил он, – этого не может быть.

Зачем ты мучаешь меня, Роган? Я действительно знал, что делает Джордж, но он мой брат. Он нашей крови, и я должен был его защищать.

– Сколько девушек там еще побывало, Тибольт?

– Но я не…

Роган подскочил к нему так быстро, что Сюзанна не успела среагировать.

– – Послушай-ка меня, благочестивый подлец!

Сколько девушек Джордж провел через эти фальшивые бракосочетания?

– Трех. Но ведь все они проститутки. Какое это имеет значение?

Роган сделал шаг назад и ударил брата точно в челюсть. Тибольт тут же рухнул там, где стоял.

– Трех? Значит, он сделал это еще с двумя? Но как ты догадался?

Сюзанна вся тряслась от унижения и гнева. Роган привлек ее к себе и поцеловал.

– По правде говоря, догадаться было не так уж трудно, Сюзанна. Мне очень жаль, что все так вышло. – Роган обнял жену еще крепче. Его боль можно было ощутить физически – как и ее боль.

Сюзанна заговорила первой.

– Все будет хорошо, – тихим и спокойным голосом сказала она. – Я уверена, что все будет хорошо.

Мы справимся.

– Со всем этим обманом трудно примириться, Сюзанна.

– Я знаю. Но вместе мы все преодолеем.

– Милорд! – с ужасом воскликнул появившийся в дверях Нельсон. – Что случилось с моим хозяином?

– У него был небольшой приступ, Нельсон. Его надо оставить на месте. Мне говорили, что после приступа больного нельзя трогать. Да, Нельсон, скажите своему хозяину, когда он очнется, что вечером я еще к нему зайду, чтобы поговорить как брат с братом. Кстати, познакомьтесь с моей женой, леди Маунтвейл.

– Рад вас видеть, миледи, – не глядя на Сюзанну, сказал Нельсон. Он беспомощно смотрел на Тибольта, который в этот момент пошевелился и застонал.

Кивнув слуге, Сюзанна оторвалась от Рогана и подошла к лежащему на полу Тибольту. Глаза молодого викария заморгали и медленно открылись. Сюзанна посмотрела на него и улыбнулась – такой холодной улыбкой, какой Роган у нее еще не видел. В глазах Сюзанны был гнев, и Рогана это весьма обрадовало.

– То, что вы смеете называть себя слугой Божьим, должно очень удивлять Господа. Лично меня это удивляет. Вы очень плохой человек, сэр. Вы обманщик, благочестивый лицемер. Или вы еще хуже? Мы узнаем, кто вы такой. Вы не заслуживаете того, чтобы называться сыном Шарлотты. Она хорошая женщина, а вы просто жаба. – С этими словами Сюзанна сильно ударила его по ребрам.

Подбежав к своему хозяину, Нельсон опустился рядом с ним на колени.

– Зачем, миледи? – спросил он, глядя снизу на Сюзанну. – Вы не должны были его бить. Его милость сказал, что нельзя двигать с места человека, у которого только что был приступ.

– Я его и не двигала, – сказала Сюзанна, резко повернулась и вместе со своим мужем покинула дом викария.

Когда этим вечером Роган оставил ее в гостинице, Сюзанна не возражала. По правде говоря, она чувствовала себя очень плохо. В животе мутило, к горлу подступала тошнота. А еще Сюзанна очень беспокоилась за Рогана. Но когда она попыталась отговорить его от визита к Тибольту, Роган только покачал головой.

– Это нужно сделать, – сказал он. – Я должен знать все. – Роган поцеловал ее, и Сюзанна почувствовала в нем гнев, боль и страх перед тем, что, возможно, предстояло узнать.

Сейчас Роган молился о том, чтобы Тибольт никуда не сбежал. Нет, пожалуй, он не сбежал, потому что изо всех окон дома льется свет.

Брат ждал Рогана в своем кабинете – вероятно, единственном месте, где он чувствовал себя уверенно.

Кивнув Нельсону, Роган вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

– Что ж, Тибольт, я рад, что ты здесь.

Его брат пожал плечами:

– Куда мне идти? Это мой дом, к тому же я отвечаю за своих прихожан. Конечно, я должен был остаться здесь. Ты не так уж и страшен, Роган, хотя у тебя по-прежнему хороший хук <Хук – удар в боксе.> правой. – Он потер рукой челюсть, где виднелся небольшой синяк, затем пожал плечами и посмотрел прямо в глаза брату:

– Итак, ты женился на проститутке. Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Учитывая твою репутацию, такой брак, возможно, тебя устроит. Во всяком случае, это не мое дело.

«Он старается не усложнять ситуацию», – подумал Роган, подходя к столу и усаживаясь в одно из потертых кожаных кресел.

– Никто не знает, что Сюзанна была замужем за Джорджем. Я всем сказал, что она вышла за меня замуж пять лет назад и что все это время я ее прятал.

Зачем я это сделал? – спросят все. И я каждому отвечу, что был слишком молод и не мог признать, что влюбился и женился. Я поступил глупо, но я очень люблю свою жену и дочь. Марианна – моя дочь.

Правду знает только мама, ну и, естественно, Тоби, брат Сюзанны. Ты должен поддержать эту выдумку.

Речь идет о чести семьи, о репутации Джорджа. У тебя есть вопросы?

– Нет. Я понимаю твой замысел. Когда об этом станет известно, все, естественно, будут в шоке. Будучи пять лет женат, ты где-то прячешь законную жену и все это время проводишь в Лондоне, где спишь со всеми женщинами подряд. Это говорит о полной испорченности. Моя паства наверняка будет шокирована.

– Возможно, но я уже прошел долгий путь к покаянию и теперь подхожу к его концу. У многих навернутся на глаза слезы, когда я буду давать трогательные пояснения. Тем не менее, брат, если ты увидишь, что твои прихожане шокированы, не забудь о своем долге перед семьей. Когда мы вернемся в Маунтвейл-Хаус, то устроим еще один званый обед, где я объявлю о своей женитьбе, – хотя, я думаю, с помощью леди Донтри об этом уже известно по всей Англии. Я буду полон раскаяния. Потом мы с Сюзанной поедем в Лондон и повторим представление. У тебя есть вопросы?

Тибольт медленно покачал головой. Он смотрел на Рогана странным взглядом – так, как будто видел его впервые.

– Этого я от тебя не ожидал. Не понимаю, зачем ты так поступаешь. Она ничего для тебя не значит, совсем ничего. А ребенок…

Терпение Рогана иссякло. Не дожидаясь, пока Тибольт выдаст себя еще больше, он прервал брата:

– Да? А если бы ты узнал, что у тебя есть племянница, что твой брат устроил фальшивое бракосочетание, чтобы затащить в постель мать твоей племянницы?

– Я говорил тебе, что она из себя представляет.

– Да, говорил. Но это настолько абсурдно, настолько далеко от истины, что я начинаю сомневаться в твоих мотивах, Тибольт. Она – самая настоящая леди. Может быть, ты объявил ее проституткой, чтобы оправдать для себя то, что сделал Джордж? Так, да?

Я вижу это по твоим глазам.

– Нет, ведь я ее сам видел, так же, как видел и остальных. Хотя она тогда была очень, очень молода, я все равно не вижу причин изменять свое мнение о ней.

Она ничем не отличается от остальных.

– Джордж, если ты видишь только то, что желаешь видеть, то совершаешь большую ошибку. Ты не отвечаешь своему высокому призванию, Тибольт. Ты должен был разыскать ее и сказать ей правду. Тебе придется много молиться, чтобы искупить этот грех, потому что наша семья плохо обошлась с Сюзанной.

Нет, хватит об этом. Теперь она принадлежит мне, так же как и Марианна.

Тибольт снова пожал плечами:

– А как быть с остальными? Что, если я ошибался и они не проститутки? Ты попытаешься женить меня на одной из них?

– А ты знаешь, как их зовут?

Тибольт покачал головой.

– Если одна из них пришла к тебе, то почему не могут прийти остальные?

– Она ко мне не приходила. А теперь постарайся забыть все те гадости, которые тебе наговорил Джордж. Неужели ты такой наивный, Тибольт, что поверил ему? После всего того, что он сделал? Скажи мне, Сюзанна была третьей?

– Нет, второй.

– ей было семнадцать, когда Джордж уговорил ее выйти за него замуж. Она леди по рождению и по воспитанию.

– Она ударила меня по ребрам. Ни одна леди не стала бы бить по ребрам слугу Божьего.

– Тибольт, не испытывай мое терпение. Ты считаешь меня джентльменом?

– Естественно.

– Очень хорошо. Но ведь я изо всей силы ударил тебя по лицу.

– Это другое дело.

Роган вытаращил глаза.

– Ты меня удивляешь. Тогда я с удовольствием провожу тебя на жалкий участок позади того, что ты называешь садом, и буду колотить до тех пор, пока у тебя мозги снова не заработают.

Тибольт поднял руки.

– Нет, я сделаю так, как ты окажешь. По правде говоря, для меня это не имеет значения.

– А теперь ты мне расскажешь о карте, – подвинувшись вперед, тихо сказал Роган.

Тибольт удивился:

– О карте? Какой карте?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Я знаю, что Джордж говорил тебе о ней.

В лице Тибольта что-то дрогнуло, но он по-прежнему хранил молчание.

– Говори же, черт побери!

– Перед самой своей смертью Джордж действительно упоминал об одной карте, – медленно сказал Тибольт. – Однако Джордж вечно носился с какой-нибудь картой. Они пленяли его воображение. Поэтому тогда я не обратил на это внимания. Ко мне та карта не имела никакого отношения.

– Ты ведь знаешь Теодора Мику и Ламби Ламберта?

– Да, конечно, знаю. Они были близкими друзьями Джорджа, но я и лично их знал. Не забывай, я ведь всего на два года старше Джорджа. Но к чему ты клонишь, Роган? Что это за карта?

– Точнее, это только половина карты. Я не имею представления, зачем нужна полная карта, но эти люди отчаянно пытаются ее заполучить.

– Что ты имеешь в виду?

Не глядя на брата, Роган долго изучал свои ногти, затем перевел взгляд на гусиное перо, лежавшее на столе Тибольта.

– Ламберт или Мика – а может быть, и оба – три раза проникали в дом Сюзанны, пытаясь найти принадлежавшую Джорджу половину карты. Потом Ламберт забрался в Маунтвейл-Хаус, снова потерпел неудачу и тогда похитил Сюзанну.

– Ты серьезно?

– Совершенно.

– Ты его убил?

– Нет. Его убедили поступить на службу в военно-морской флот его величества. К несчастью, Ламберт ничего нам не рассказал. Тем не менее ясно, что он очень хотел найти эту карту, Тибольт.

По лицу викария можно было сказать, что он действительно потрясен.

– Я не знаю, в чем тут дело, – глядя прямо в глаза Рогану, сказал он. – Теодор Мика приходил ко мне неделю назад и спрашивал, имею ли я представление о том, где находится половина карты, принадлежавшая Джорджу. Это все, что я знаю, Роган.

– Где он, Тибольт?

– Он сказал, что если я что-либо вспомню, то смогу найти его в Истборне. По его словам, он хочет избежать встречи кое с кем и поэтому скрывается. Он якобы снимает квартиру у какой-то вдовы в районе порта. Как я уже говорил, это было неделю назад. Он хотел, чтобы я поехал в Маунтвейл-Хаус и поискал половину карты. Я возразил, что даже если найду ее, то ведь этого явно недостаточно. Мика ответил, что мне не стоит беспокоиться. Он также сообщил мне, что там должен быть маленький золотой ключик. Помню, я говорил, что в Маунтвейл-Хаусе с удивлением воспримут мой вопрос о какой-то карте, принадлежавшей Джорджу. Я спросил его, зачем нужна эта карта и у кого другая половина. Он только коварно улыбнулся в ответ, Роган. Клянусь, больше мне ничего не известно.

Конечно, за исключением того, что он убьет меня, если узнает, что я рассказал тебе о его местонахождении.

– Мне нужно знать, где он живет и как он выглядит. Я не желаю, чтобы над нашими головами по-прежнему висела опасность.

Тибольт вздохнул.

– Я умоляю тебя, будь с ним осторожен. Он актер, и неплохой актер. Как он выглядит? Должно быть, ему сейчас около тридцати. Он невысокий, скорее худощавый и одевается как денди – большой камашек для часов, обилие кружев на рубашке, кричащий жилет и все тому подобное. Волосы у него черны как смоль, а глаза почти такие же темные. У него пустые и холодные глаза, Роган. Даже когда он улыбается, видно, что это не настоящая улыбка. Мне кажется, тебе не стоит его искать. Но, насколько я тебя знаю, ты отыщешь этого человека. Ты ведь всегда добиваешься того, что хочешь, верной Я снова тебя предостерегаю: если ты его найдешь, будь осторожен.

Кивнув, Роган встал.

– Если, Тибольт, я выясню, что за этим кроется что-либо еще и что в деле замешан ты, то приму меры к тому, чтобы тебя наказали, несмотря на то что это причинит боль маме. Если бы она узнала о том, что ты был осведомлен о столь низменном поведении Джорджа, то наверняка приехала бы сюда и сама ударила бы тебя по ребрам.

– Как и твоя жена, наша мать тоже не леди. Она никогда не подходила нашему отцу.

Не говоря больше ни слова, Роган повернулся и вышел. По пути он размышлял о том, лгал ли Тибольт.

Вероятно, да, хотя до сих совершенно непонятно, как и почему Тибольт замешан г, этом деле. Барон все еще не мог поверить, что именно Тибольт в ту первую ночь пробрался в Маунтвейл-Хаус. Нет, это невозможно, совершенно невозможно. Тем не менее Роган понимал, что ему предстоит узнать еще много неприятного, и это его ужасало* * *

Голова Сюзанны лежала у него на плече. Роган знал, что она не спит, думая о том, что он ей рассказал.

Сюзанна не стала его подробно расспрашивать, и барон размышлял о том, догадывается ли она, что в своем рассказе он опустил некоторые факты. Он ничего не рассказал ни о Теодоре Мике, ни о его пребывании в Истборне. Сюзанна наверняка стала бы строить какие-то планы. Рогану нравились ее прямая натура, ее бесстрашие. Барон был доволен: за короткий срок он уже настолько хорошо узнал Сюзанну, что, похоже, научился читать ее мысли. Но о Мике он не станет ей говорить, так как не хочет, чтобы она отправилась в Истборн искать этого негодяя.

Роган поцеловал Сюзанну в голову и крепче прижал ее к себе. Нет, он не станет сожалеть, что женился на этой женщине.

– Сюзанна, мы уже почти дома.

Сейчас он хотел бы сказать ей, что, когда они окажутся дома, в их спальне, в их постели, он покроет поцелуями все ее нежное тело. Дыхание Рогана участилось.

– Я знаю. Спасибо за то, что дал возможность сразу уехать из гостиницы, Роган. Мне была невыносима даже мысль остаться там еще на одну ночь.

Когда он вошел в их спальню после встречи с Тибольтом, Сюзанна, полностью одетая, стояла посреди комнаты, а рядом были выстроены в ряд уложенные чемоданы.

Едва взглянув на Рогана, она тут же подошла к нему и крепко обняла.

Сюзанна ничего не говорила, только держала его в своих объятиях.

– Осталось ехать не больше пятнадцати минут. – Было около часа ночи. С черного неба моросил мелкий дождик. Было холодно. Туман толстым слоем поднимался над землей, доходя почти до окон кареты.

– Ты мне больше ничего не скажешь?

– Больше особенно нечего и рассказывать.

Она вздохнула:

– Я тебе не верю. Ты стараешься вести себя по-рыцарски. Ты подозреваешь, что Джордж был замешан в деле с этой картой?

– Я правда не знаю. Тибольт не говорит мне всего, и я не в состоянии отделить факты от вымысла.

Внезапно тишину ночи разорвали ружейные выстрелы. Два выстрела. Роган услышал, как вскрикнул его кучер Элсей. О Боже, его застрелили!

Толкнув Сюзанну на пол кареты, Роган вытащил из кожаного кармана на дверце кареты свой пистолет.

Лошади резко остановились.

– Сейчас же все выходите! – закричал мужской голос. – Без глупостей, милорд, иначе этот раненый малый получит еще одну пулю в живот. Выходите и заодно прихватите с собой свою шлюшку.

Первое, что пришло в голову Рогану, была мысль:

«Это не Тибольт». Кем был нападавший, Роган не имел представления.

Несмотря на ранение, Элсей не допустил, чтобы его хозяин лицом к лицу предстал перед бандитом. Взмахнув кнутом, он прикрикнул на лошадей. Карета рывком двинулась с места, и Роган, не удержавшись на ногах, упал на Сюзанну.

Раздался еще один выстрел, затем послышалась грубая брань и топот копыт.

– Оставайся внизу, Сюзанна.

Роган осторожно выглянул из окна кареты. Разбойник скакал примерно в двадцати метрах сзади. Он не стрелял – вероятно, у него осталась всего одна или две пули. Лошади неслись как бешеные. Должно быть, Элсей тяжело ранен.

Роган опустил пистолет в карман, повернулся на спину и стал вылезать из окна кареты. Подергав медный поручень, опоясывавший верх экипажа, он убедился, что тот закреплен надежно, и, подтянувшись, залез на крышу. Карета накренилась влево. Лошади бешено неслись к опасному повороту, за которым начинались скалы Бичи-Хед.

– Элсей, держись, я иду к тебе!

Ответа не последовало. Бандит на лошади постепенно их догонял. Дождь усиливался. Если одна из лошадей поскользнется, они все погибнут.

Пробравшись вперед, Роган медленно опустился на сиденье кучера, где сидел Элсей, изо всех сил вцепившись в деревянный тормоз.

– Держись! – снова сказал Роган и посмотрел вперед. Поводья свободно болтались где-то между лошадьми. – Черт! – выругался Роган. – Ну что ж, ничего другого не остается.

– Осторожнее, милорд.

Рванувшись в сторону, лошади чуть не опрокинули карету. Распластавшись на спине Гуляки, Роган вцепился в его упряжь, стараясь не свалиться под копыта.

Сейчас он очень жалел, что не умеет петь так, как Джейми.

С большим трудом ему удалось подтянуть к себе болтающиеся поводья. Испуганные лошади мчались вперед. Стараясь успокоить животных, Роган молол какую-то чепуху и в то же время медленно, очень медленно натягивал поводья. Еще немного, еще чуть-чуть.

Лошади свернули с узкой дороги и тащили карету прямо на скалы Бичи-Хед. Если они сейчас не остановятся, то карета вместе с пассажирами свалится на берег моря с высоты нескольких десятков метров.

– Гуляка, Оскар, остановитесь! – не выдержав, крикнул лошадям Роган. – Это приказ!

К своему изумлению и крайнему облегчению, он увидел, как Гуляка встал на дыбы и рванулся в сторону.

Оскар заржал и двинулся за ним. Лошади стали замедлять свой бег, но, как показалось Рогану, прошла целая вечность, прежде чем они окончательно остановились.

Карета стояла параллельно скалам. Если бы Гуляка не повернул в сторону, она упала бы вниз.

Роган был не в состоянии даже пошевельнуться.

Сидя на спине Гуляки, он лишь жадно хватал ртом воздух.

– Роган!

Дверца кареты распахнулась и оттуда, пошатываясь, выбралась Сюзанна. Споткнувшись, она встала и побежала к Рогану, затем остановилась, сообразив, что может напугать лошадей.

– Все в порядке, Оскар. Подожди, храбрец, Джейми споет тебе песенку и накормит морковкой.

– Это Гуляка всех спас.

Улыбнувшись мужу, Сюзанна сказала лошади:

– Ты вел себя прекрасно, Гуляка. Я сама накормлю тебя лучшим овсом во всем графстве. Милорд, с вами все в порядке?

– Да, – ответил Роган. Он медленно слез на землю и встал между лошадьми, успокаивающе похлопывая их по спинам. Взмыленные животные тяжело дышали.

А где же бандит? Роган огляделся, но поблизости никого не было. Бандит их уже не преследовал.

– Элсей, ты сильно ранен?

– Правая рука, милорд. Не так уж страшно, только кровь хлещет как.., короче, не сомневайтесь, милорд, жив останусь.

– Скажи спасибо старому доброму Гуляке, – сказал Роган, испытывая какую-то необычную отрешенность. Вероятно, это последствия шока. – Мы подождем, пока лошади не успокоятся. Сюзанна, оторви кусок от своей нижней юбки – нужно забинтовать руку Элсея.

– Тот человек, который стал палить в меня, милорд, – что это за бесовское отродье?

– Я думаю, это очень плохой человек, которого я обязательно найду и убью. Не беспокойся, Элсей.

Нужно только потерпеть. Мы поставим тебя на ноги.

– Вы позовете этого молодого доктора, милорд?

Я просто ужас как его боюсь: аж поджилки трясутся.

– Да, этого. Но я буду стоять с ним рядом, и если он посмеет сделать тебе больно, я тут же его побью.

Хорошо?

– Ну, тогда ладно, – ответил Элсей и тут же потерял сознание.

Глава 25

– Я рада, что с Элсеем все в порядке, и я довольна, что Гуляка с Оскаром не сломали себе ноги. Твой отец очень любил Гуляку. Он всегда говорил, что у него есть характер. И наконец, я рада, что вы с Сюзанной остались целыми и невредимыми. Однако ни она, ни я не знаем, кто в вас стрелял. К тому же я не понимаю, почему он стрелял. А вы, Сюзанна?

– Нет, мэм. – На самом деле она неплохо понимала почему. Роган мог видеть это по глазам Сюзанны.

Он снова так и не сказал ей ничего о Теодоре Мике, просто повторив, что Тибольт все отрицал. Он солгал Сюзанне во имя ее безопасности. По мнению Рогана, обезопасить жену означало оставить ее в неведении.

Шарлотта глядела на обоих с глубоким подозрением. Было уже десять часов утра. Покинув спящую Сюзанну, Роган встал на рассвете и направился в деревню, где нанял людей для охраны Маунтвейл-Хауса.

Роган надеялся, что ни мать, ни жена об этом не узнают. Охранникам же он приказал задерживать любого незнакомца, которого они обнаружат.

В глубине души Роган подозревал, что Теодор Мика следил за домом Тибольта. Тем не менее у Рогана никак не укладывалось в голове, что Мику за ними послал именно Тибольт. Конечно, его брат негодяй, но не до такой же степени. Роган полагал, что если бы Мика добрался до них, то угрожал бы Сюзанне, возможно, даже похитил бы ее. Увидев, однако, что лошади понесли, Мика, видимо, быстро ускакал свалившиеся со скалы пассажиры кареты его уже не интересовали. Черт побери! Рогану были отвратительны вся эта атмосфера таинственности, все эти загадки, вся эта неопределенность вокруг Джорджа. Он не хотел, чтобы Сюзанне что-либо угрожало. Как надеялся Роган, Сюзанна не догадается, что теперь ее и Тоби все Время будет кто-нибудь охранять.

– Дорогой! – вновь сказала Шарлотта. – Ты меня слышишь? Сюзанна говорит, что в отличие от тебя она ничего не знает. Давай выкладывай все начистоту.

Но Роган не мог выложить все начистоту. Он не мог рассказать своей матери, что еще один ее сын, вполне вероятно, связан с этой историей – чем бы она на самом деле ни была. Макбет и папа Лев IX. Какое отношение они могли иметь друг к другу? Роган покачал головой.

– Это был обыкновенный грабитель, мама.

– Да, – подтвердила Сюзанна. – Видимо, так и было, Шарлотта. Это был простой вор, который собирался украсть мои бриллианты и карманные часы Рогана. – Она коротко взглянула на мужа и опустила глаза в тарелку Она не станет упоминать о Тибольте.

Шарлотте не стоит об этом слышать.

– Знаешь, дорогой, я совсем не уверена в том, что это был простой вор. Это как-то связано с делом о карте и папе Льве IX. Может быть, здесь замешан еще кто-то, помимо того ужасного Ламберта?

– Собственно, я сегодня собираюсь поехать в Истборн, чтобы кое-что проверить, – не задумываясь о последствиях, сказал Роган. – Возможно, Ламберт там останавливался. Если с ним был связан кто-то еще, то я, может быть, смогу его обнаружить.

– Конечно, я поеду с тобой, – одаряя его приятной улыбкой, сказала Шарлотта.

– Нет, с тобой поеду я, – решительно наклонившись вперед, заявила Сюзанна.

«Будь проклят мой длинный язык», – подумал Роган.

– Нет. Ни одна из вас со мной не поедет, – сказал он, чувствуя, как с каждой секундой его покидает твердость.

– Извини, дорогой, но если ты не проявишь благоразумие, то мы с Сюзанной просто сами отправимся в Истборн и проведем там расследование.

– Вдвоем, Шарлотта?

– Конечно. Я хотела бы, чтобы вы разделили со мной это приключение. Поиски – это так захватывающе! Кстати, именно я в свое время нашла кольцо с рубинами, принадлежавшее леди Перчант. Возможно, там будут молодые люди, которых надо обо всем расспросить. У меня это очень хорошо получается. У них не останется никаких шансов.

Роган отшвырнул свою салфетку, и она опустилась прямо на его тарелку с недоеденной яичницей.

– И я! И я! – закричала Марианна, вырываясь из рук Лотти. – Я тоже поеду!

Роган застонал.

– Это уж слишком. Неужели я больше не хозяин в собственном доме? – Он не хотел подвергать опасности кого-либо из близких. Очевидно, Сюзанна поняла, что вечером в них стрелял скорее всего Теодор Мика и, судя по всему, он очень опасен. Роган предпочел бы, чтобы она держала свои подозрения при себе.

– Я присмотрю за Марианной, сэр, – сказал Тоби.

– Да, но сначала я сам этим займусь. – И Роган протянул руки вперед.

– Роган!

Он поднял девочку и усадил себе на колени, затем убрал салфетку со своей тарелки, и они вдвоем принялись есть яичницу.

Сюзанна глядела на человека, который всего две недели назад стал ее мужем, смотрела, как он играет с ее дочерью, и в душе ее рождалось какое-то новое чувство. Оно похоже на цветок, думала Сюзанна, на лилию – такое же чистое и светлое, и так же быстро расцветающее. Это пугало: с выращиванием лилий у нее всегда были проблемы.

Она ни в коем случае не отпустит Рогана одного.

Сюзанна догадывалась, что скорее всего именно Теодор Мика устроил вчера засаду, в которую они попали.

Возможно, он следил за ними, возможно, он скрывался возле дома Тибольта. Нет, она ни в коем случае не отпустит Рогана одного. Она должна его защитить.

Через час в Маунтвейл-Хаус приехала леди Дотри со своими верными спутницами миссис Гудгейм и миссис Хэклз.

– Они приехали чересчур рано, – сказала Шарлотта Сюзанне, – но не выставлять же их за дверь.

Сюзанна ни на грош не доверяла мужу, полагая, что он воспользуется визитом соседок для того, чтобы одному, без нее отправиться в Истборн. Конечно, он считает, что действует целиком в ее интересах, но такая забота скоро ее доконает. Вот Роган удалился в свой кабинет и закрыл за собой дверь. У него был такой вид, как будто он ждет не дождется, когда гости уедут.

Наверняка прикидывается. Тем не менее Сюзанна прекрасно понимала, что с ее стороны было бы невежливо игнорировать «три линкора», как называл этих дам Тоби. Таким образом, у Рогана есть шанс ускользнуть.

Как шепотом объяснила Шарлотта, старые перечницы приехали как следует посплетничать. Поэтому обязанность семьи, ее долг заключается в том, чтобы вдоволь насытить их пикантными новостями.

– В конце концов, – сказала Шарлотта, – если мы поделимся с ними тем, что сами хотели бы везде распространить, то они не станут сочинять свои собственные истории, которые, поверьте мне, могут иметь только случайное сходство с правдой. Естественно, все новости я сообщу им под большим секретом. Кстати, Сюзанна, Роган ушел в кабинет. Наверное, он вместе с милым Палвером занимается корреспонденцией и не собирается один ехать в Истборн.

Наконец дождавшись того момента, когда обе леди будут очень заняты с гостями, барон прежде всего велел Палверу до своего возвращения не выходить из кабинета. Затем, пройдя на конюшню, Роган приказал Джейми отвести всех лошадей на восточное пастбище и оставаться там часа три. Роган также распорядился о том, чтобы с двух карет сняли по колесу, а затем, в то время как конюшие выводили лошадей наружу, собственноручно оседлал Гулливера.

Он сделал то, что должен был сделать, думал Роган, выезжая на усыпанную гравием подъездную аллею. Он помахал рукой Джейми, силуэт которого едва виднелся на фоне ярко-белой изгороди. Парень сейчас вне досягаемости обеих леди Маунтвейл. Остановившись, Роган коротко переговорил с двумя дозорными. Ничего подозрительного до сих пор замечено не было.

Джейми во все горло распевал очередной лимерик:

У одной старой леди из Кента

Нос все рос и тянулся, как лента.

Вслед за носом она

В путь пустилась одна,

И не слышно о ней с того момента.

Когда через час Роган доехал до Истборна, он сразу направился в район порта. Довольно скоро он выяснил имя женщины, которая сдавала комнаты. Действительно, необыкновенно полногрудая официантка по имени Алиса некоторое время сдавала комнату актеру с приятнейшей улыбкой и какими-то совершенно мертвыми глазами.

Актер уже съехал с квартиры. Грудастая Алиса наверняка легко соблазнила бы человека с репутацией Рогана, но вместо того, чтобы вкушать ее прелести, барон отправился домой.

Он думал о предстоящем бале, на котором придется каяться и молить о прощении. Роган хотел, чтобы представление получилось на славу. Что ж, сейчас как раз будет возможность попрактиковаться.

– Я считаю, – сказала его горячо любимая мать, – что мы должны простить его, Сюзанна. В конце концов, он ничего не нашел. Он потерпел неудачу, и все потому, что отнесся к нам как к глупым овечкам, не способным ни на что, кроме как давать шерсть.

– Это довольно интересная мысль, мама, – сказал Роган. Ему вдруг захотелось оказаться в Лондоне, где никто не будет смотреть на него так уничтожающе.

– Я согласна с твоей матерью, Роган. В будущем ты не должен так поступать, иначе мне самой придется приложить к этому руку.

– Да, Сюзанна? – подняв брови, спросил Роган. – И куда же ты ее приложишь? Это очень интересно! – Было бы очень неплохо, если бы прошлой ночью она кое к чему приложила руку, но Сюзанна оказалась чересчур уставшей. Он только успел поцеловать ее в нос и левое ухо, как она тут же уснула.

На секунду отвлекшись от внушений сыну, Шарлотта мельком взглянула на невестку и с удивлением заметила, что та до корней волос залилась краской.

– Господи, Сюзанна, о чем вы думаете? А, должно быть, вы думаете о Рогане. Так в этом причина вашего смущения? Но ведь он до сих пор не сказал ничего такого, что наводило бы на интимные мысли. – Она с любовью посмотрела на своего сына.

– Она думает о моих руках, мама. Всего лишь о руках – но ты посмотри на ее лицо.

– Ты великолепен, дорогой. Простое упоминание о твоих руках – и жена не в силах выговорить ни слова.

Да, это производит на меня впечатление, тем более что ты женат совсем недавно. Хотя, естественно, я этому не удивляюсь.

Сюзанна вскочила, подобрала юбки и обратилась в бегство.

Прибыв в Маунтвейл-Хаус из Истборна, портниха оставалась там целых четыре счастливых дня. Счастливых потому, что барон Маунтвейл заплатил за это время больше, чем миссис Камбер могла бы заработать за полгода. Правда, молодая жена барона действительно очень нуждалась в услугах портнихи.

Единственной проблемой для миссис Камбер являлась сама новоиспеченная баронесса. Она была какая-то странная. Казалось, ей не доставляло удовольствия получать доказательства щедрости своего мужа. «Господи, – думала портниха, – да там одних платьев только четыре и костюмов для верховой езды два, не говоря уже о полудюжине женских рубашек, сделанных из самого прозрачного, скажем так, „развратного“ французского шелка, который матушка барона привезла прямо из Парижа».

Сейчас миссис Камбер готовила ее милость к приему, на котором новую баронессу, или, точнее, недавно появившуюся баронессу, должны были представить всей округе. Осторожно расправив непокорную складку на платье, портниха отошла в сторону, чтобы полюбоваться на свое творение. Молодая баронесса выглядела так очаровательно, что мастерица с полным основанием вознесла хвалу своей гениальности.

В этот момент распахнулась боковая дверь, и в комнату стремительно вошел барон. Какой он Красивый, подумала миссис Камбер, высокий и хорошо сложен, на губах играет приятная улыбка. Эх, была бы она лет на двадцать моложе да не была бы портнихой! Человек с его репутацией не станет шалить с портнихой. Интересно, верно ли говорят, будто у него всегда было по меньшей мере три любовницы одновременно?

– А! – остановившись, сказал Роган. Поглаживая подбородок, он внимательно осматривал Сюзанну. – Кремовый цвет. Поразительно, как тебе идет этот цвет, Сюзанна. К тому же валансьенские кружева так прекрасно смотрятся на шее, они игриво намекают на.., хотя нет, не стоит упоминать о таких деталях.

Прическа прекрасно гармонирует с платьем. Сабина неплохо поработала. Мне нравятся все эти локоны, небрежно спускающиеся по плечам и по спине. Миссис Камбер, вы получите вознаграждение. Вам удалось подчеркнуть достоинства и без того идеальной фигуры.

– Благодарю вас, милорд, – скромно ответила та, хотя на самом деле сгорала от страсти. Его маленькая жена, похоже, ничего в этом деле не понимает.

Нельзя, конечно, сказать, что миссис Камбер разбирается гораздо лучше, но все же кое-что может.

– У меня есть подарок, который сможет еще больше подчеркнуть твою красоту, – сказал Роган и раскрыл ладонь. Отражая пламя свечей, на ней блестели и переливались алмазы и сапфиры.

Сюзанна протянула руку, затем тут же отдернула ее.

– О, я никогда не видела ничего столь восхитительного. Неужели ты хочешь, чтобы я надела эти украшения? Нет, я не могу. А если я что-нибудь потеряю? Если…

Роган улыбнулся, покачал головой и надел ей на шею это чудесное колье. Затем он поднял руку Сюзанны, поцеловал ее и пристегнул браслет, а потом подал серьги.

Роган смотрел на свою жену, не в силах оторвать от нее взгляда. Она казалась ему самой красивой в мире женщиной. Все остальное его сейчас не интересовало. По выражению красивого лица барона миссис Камбер тут же определила, что он желает свою жену больше, чем она, миссис Камбер, желает его.

Хотя, мгновением позже подумала она, это совершенно невозможно.

Теперь Сюзанна смотрела не на украшения, а на своего мужа.

– Посмотри в зеркало и скажи, что ты там видишь, – попросил Роган.

Блеск бриллиантов и сапфиров в маленьком зеркальце едва не ослепил Сюзанну. Тогда она поспешно бросилась к стоящему на туалетном столике большому зеркалу, села, разглядывая свое отражение, слегка касаясь кончиками пальцев то колье, то серег.

Когда она обернулась, в ее глазах стояли слезы.

– Ты плачешь из-за меня, Сюзанна?

Она только покачала головой.

– Спасибо, – сказал Роган миссис Камбер, смотревшей на Сюзанну с той же алчностью, что и леди Донтри в тот злосчастный вечер в комнате для леди. – Моя жена выглядит великолепно. Теперь вы можете идти.

Миссис Камбер, пошатываясь, вышла из спальни.

В ее возрасте наслаждаться такими великолепными представителями мужского племени, как этот блестящий барон, приходится лишь на расстоянии.

– Так почему же ты плачешь?

Глядя вниз, Сюзанна покачала головой. Роган сел рядом с ней на корточки и взял за руку. Кожа на руке теперь совершенно гладкая, потому что здесь, в Маунтвейл-Хаусе, Сюзанна уже не моет полов, как это было раньше.

– Посмотри на меня. Что случилось?

Она провела кулаком по щеке. Роган улыбнулся.

– Почему ты так щедр по отношению ко мне? – заговорила Сюзанна. – Я не принесла тебе ничего, кроме боли и огорчений. Я даже навлекла на тебя опасность – серьезную опасность. Из-за меня ты обнаружил, что Джордж был негодяем. Возможно, теперь ты обнаружишь, что и Тибольт – негодяй. Тот человек мог убить нас, мог застрелить Элсея. И все из-за меня. Воистину я плющ, который тебя душит, я оса, которая причиняет тебе невыносимую боль, я…

– Пиявка, которая сосет мою кровь. Червь, который пожирает внутренности нашего котенка.. Наполненная свинцом подушка, о которую я должен расшибить себе голову.

Несмотря на все усилия сдержаться, Сюзанна засмеялась.

– В первую очередь, – медленно сказал Роган, – ты женщина, которая является моей женой.

Что же касается остального – тут могут быть разные варианты. Так как я мужчина, то найду тот вариант, который нам нужен.

Что ж, неплохая работа. Ему удалось отвлечь ее внимание. Сюзанна вдруг крепко обняла Рогана, и они вместе полетели на ковер. Какая неожиданная награда за его старания!

– Я хотел бы оставаться здесь целую вечность и "делать все, чтобы тебе было хорошо. – Он поцеловал ее в губы. – К сожалению, сегодня вечером тебе придется делать реверансы и очаровывать соседей. А я буду каяться. К концу вечера все уже будут готовы меня простить, так как убедятся, что ты простила.

Он оказался прав, думала Сюзанна, стоя за пальмой и обмахиваясь веером. Было уже за полночь. Несомненно, он способен добиться снисхождения от кого угодно.

Ступни у нее ужасно болели, и Сюзанна вытащила одну ногу из туфли, чтобы пошевелить пальцами. Ко всему прочему ее муж оказался превосходным танцором.

– А чего же еще можно ожидать от человека моей репутации? – спокойно ответил Роган, когда Сюзанна сказала ему об этом.

Сюзанна нахмурилась. Какой он притягательный, энергичный и дьявольски красивый! – говорила одна из леди. Но у Рогана есть и другие достоинства, которые гораздо важнее.

Услышав его смех, Сюзанна вышла из-за пальмы.

Роган танцевал со своей матерью, и это было так красиво, так грациозно, что некоторые пары остановились, чтобы посмотреть на них.

– Ну-ну, вы только взгляните! – раздался тихий голос за спиной. – Это удивительно, не правда ли?

Медленно повернувшись, Сюзанна увидела перед собой Тибольта. Он был одет в безукоризненный черный вечерний костюм, а рубашка его сияла ослепительной белизной.

– Вас не приглашали, – не двигаясь с места, сказала Сюзанна.

– Нет, не приглашали. Но ведь я Каррингтон и могу сюда приходить, когда мне вздумается. Нет, вы только взгляните на них! – снова повторил он, глядя на Рогана и мать. – Надеюсь, вам понятно, откуда Роган почерпнул все свои познания в отношении плотских утех. От нее. Вы знаете, что она соблазнила моего наставника? Да, именно так. Он был молод и полон усердия, но когда увидел ее, то пропал. Я проповедую, что женщина – это порождение дьявола. Мои прихожане верят мне, так как видят, что я верю в то, что говорю – о, я очень часто это говорю! Да, вы только посмотрите на нее! Разве так должна выглядеть женщина-мать?

– Зачем вы здесь, Тибольт? – Сюзанна не собиралась говорить с ним о Шарлотте. Оттого что Тибольт мог таким тоном и в таких выражениях говорить о своей матери, в глазах Сюзанны он упал еще ниже.

– Вы знаете, что, как только я принял решение стать слугой Божьим, она едва обращала на меня внимание? Даже после того, как я сказал ей и отцу, что в конце концов стану архиепископом Кентерберийским, они едва замечали меня. Я буду возлагать корону на королей, говорил я им, но все было без толку. Видите ли, я ее разочаровал. Они с моим отцом надеялись, что я стану таким, как Роган. Они хотели, чтобы двое их сыновей стали такими же, как они сами. Потом она родила Джорджа. Они-то думали, что получили еще одного пуританина вроде меня, но теперь мать знает, что это не так. Джордж был начинающим мерзавцем.

Вероятно, если бы он не утонул, то с годами стал бы законченным мерзавцем.

Сюзанне очень хотелось, чтобы музыка смолкла.

Ей хотелось, чтобы каким-то магическим образом Роган сейчас оказался рядом с ней. В обществе Тибольта Сюзанна чувствовала себя неуютно. Нет, пожалуй, не просто неуютно, она начинала испытывать тревогу.

– Зачем вы здесь, Тибольт? – снова спросила она.

– Ну, я пришел увидеться со своей племянницей, этим незаконнорожденным ублюдком, которого вы всучили Рогану. – Сюзанна почувствовала, как в живот ей уперся ствол пистолета. – Итак, Сюзанна, вы сейчас отдадите мне свою половину карты и маленький золотой ключик. Чтобы подышать свежим воздухом, мы с вами просто выйдем через вон те стеклянные двери на балкон, затем пройдем по саду и через боковую дверь попадем в кабинет, а потом поднимемся наверх. Клянусь, если вы издадите хоть один звук, то тут же пожалеете об этом.

– Зачем вы так поступаете? Зачем?

– Заткнитесь! У меня мало времени. Давайте на этот раз забудем о моей маленькой племяннице, ладно?

Может быть, стоит упасть в обморок от страха?

Станет ли он тогда стрелять? Нет, скорее всего не станет. Сюзанна набрала воздуха в легкие, но в этот момент Тибольт схватил ее за руку и злобно прошептал на ухо;

– Если вы только попробуете меня обмануть, я заберу вашего маленького ублюдка, и никто больше его не увидит. Я отдам ее в работный дом, где и следует находиться бесполезным маленьким ублюдкам. Вы меня поняли, Сюзанна?

О да, к несчастью, она его хорошо поняла.

– Тогда поспешим.

Глава 26

Тибольт Каррингтон проскользнул вслед за Сюзанной в ее спальню и тихо закрыл дверь. Горела только одна подставка со свечами, от которой исходил сильный аромат.

– Это работа моей матери, верно? – принюхавшись, сказал Тибольт. – Свечка, от которой пахнет как в борделе. По моему мнению, вы хорошо впишетесь в эту семью. Мне становится тошно от мысли, что вы с Роганом наплодите новое поколение дегенератов.

Должен вас поздравить – вы отлично справились со своей задачей, загнав моего брата в ловушку. Роган всегда считал, что он превосходит нас, а теперь вот – смотрите, что он взвалил себе на плечи.

– Спальня Рогана, видимо, за той боковой дверью, – махнув в ту сторону пистолетом, добавил Тибольт. – Наверняка она никогда не закрывается. Я все-таки удивляюсь тому, что вам удалось его поймать.

Такой большой опыт общения со шлюхами и проститутками – и все-таки он попался в ваши сети. А ведь вас даже нельзя назвать красивой. У вас вполне ординарная внешность, не считая больших грудей. При всем при том он вас, обожает. Вот этого я не понимаю.

Кажется, он хочет вас защитить. О да, я видел всех этих караульных, которых он расставил вокруг дома.

Каких караульных? Только сейчас Сюзанна поняла, что Роган действительно пытается защитить ее, защитить их всех. Но почему он так ничего ей и не сказал?

– Конечно, – просто сказала Сюзанна. – Как вам удалось пройти мимо них?

– Я знаю, как сюда попасть, – ответил Тибольт. – Если бы Роган действительно был таким умным, каким себя считает, то позаботился бы о том, чтобы поставить охрану у маленькой калитки за яблоневым садом, которая сейчас почти заросла кустарником. Мой старший брат, должно быть, забыл о ней и о том, что оттуда можно проникнуть в Маунтвейл – прямо в комнату, примыкающую к библиотеке. А как, вы думаете, я оказался здесь в ту первую ночь, когда Роган привез вас сюда?

Марианна тогда говорила, что тот человек был похож на Рогана, но никто не принял ее слова всерьез.

Сюзанна покачала головой:

– Значит, это были вы, а не Ламби Ламберт.

– О да! Ламби увидел вас всех в Оксфорде и немедленно прискакал ко мне. Тогда я послал его вас похитить. Но он даже не смог справиться с этим как следует, кретин. Что вы с ним сделали? Наверное, попытались его соблазнить? Он всегда был падок на плотские утехи, наш Ламби.

– Нет, я попыталась его убить, но неудачно.

Меня спас Роган.

– И тогда вы принялись жеманно улыбаться, упали в обморок и поймали Рогана в западню. Мой гордый, вольный как ветер братец оказался в оковах.

Ладно, хватит об этом. Давайте сюда карту и ключ.

Она должна была об этом догадаться.

– Гам на золотом ключике были выбиты маленькие буквы. Мы не смогли понять, что они означают. А вы знаете?

Это застало его врасплох. Злобно посмотрев на Сюзанну, он швырнул ее на стул с такой силой, что тот Чуть не опрокинулся.

– Не двигайтесь, черт побери. Я ничего вам не. скажу.

Значит, Роган был прав. Тибольт знал об этом; он просто молчал. Нужно что-то делать, но что? Теперь Тибольт стоял всего в трех футах от Сюзанны, направив пистолет прямо ей в грудь.

– Вы не заслуживаете того, чтобы это знать. И никто не заслуживает, кроме меня. Все эти слабоумные старички, охраняющие тайну.., впрочем, это не ваше дело. Быстрее говорите мне, где карта. Я подозреваю, что мой братец вскоре станет вас искать. Вероятно, он вообразит, что вы предаетесь забавам с кем-нибудь из соседей. Ну, давайте, а то я заберу Марианну.

Сюзанна смотрела на пистолет, смотрела на викария Тибольта, брата ее мужа, который сейчас целился в нее из этого пистолета. Периодически поглядывая на нее, Тибольт обшаривал взглядом спальню. Неужели он думает, что карта преспокойно лежит где-нибудь на каминной полке?

Но она не должна выдавать ему, где находятся карта и ключ, пока не должна.

– Вы говорили Рогану, что Джордж только упомянул о карте, – преодолев свой страх, сказала Сюзанна. – Вы говорили Рогану, что больше вы ничего не знаете. Вероятно, Джордж тут вообще ни при чем.

В дело вовлечены только вы вместе с этими ужасными людьми.

Медленно, очень медленно Тибольт поднял руку.

Сюзанна поняла, что происходит, но не успела отреагировать. Кулак Тибольта врезался ей в щеку. Сюзанна почувствовала резкую боль, затем ощутила вкус крови.

– Я порезал вам щеку, но неглубоко, – отступив назад, сказал Тибольт. – Наверное, даже шрама не будет – какая жалость! – Он посмотрел на свою руку, и Сюзанна увидела массивный перстень. –Когда они с Роганом посещали его, Тибольт перстня не носил, иначе Сюзанна это обязательно запомнила бы. Кажется, перстень изготовлен из литого серебра и имеет плоскую верхнюю грань, на которой выгравирован какой-то рисунок. Сюзанна вся подалась вперед. В этот момент перстень повернулся так, что рисунок удалось рассмотреть. На нем была изображена фигура священника в епископской митре. Возможно, там была и какая-то надпись – этого Сюзанна с уверенностью утверждать не могла.

– Джордж ни за что не сказал бы мне, где хранится карта, – медленно, потирая ушибленные пальцы, сказал Тибольт. – Прежде чем я смог вытянуть из него эти сведения, негодяй имел наглость утонуть.

Жаль, но с этим ничего не поделаешь, – обращаясь скорее к самому себе, добавил он. – Хватит, Сюзанна. Дайте мне карту и ключ.

– Скажите же мне, для чего нужна эта карта?

– Вы этого не заслужили. Скажу лишь, что имею моральное право на эту награду. Если я захочу, то смогу стать архиепископом Кентерберийским. Если захочу, то смогу стать самым могущественным человеком на земле. Я буду править там, где пожелаю, и никто не сможет противостоять моей воле. Я буду обладать абсолютной властью. Вы меня понимаете? Я стану небожителем. – Бешено вращая глазами, Тибольт уже почти кричал. Спохватившись, он умолк и перевел дух. – А теперь давайте сюда то, что мне нужно, Сюзанна. Иначе я собью вас с ног и заберу вашу дочь.

Все сейчас в бальном зале. Даже нянька Марианны сидит на лестнице и подпевает музыкантам. Я сам ее там видел. Делайте то, что я вам приказываю.

Сюзанна понимала, что нужно что-то сделать. Но что? Нет, нельзя допустить, чтобы он причинил вред Марианне. Протянув руку, чтобы отстегнуть медальон, Сюзанна только тут вспомнила, что сейчас у нее на шее подарок Рогана – колье с бриллиантами и сапфирами.

– Ну?

– Я не знаю, что Роган с этим сделал. Он ничего не сказал ни мне, ни Шарлотте.

– Ладно. Тогда я схожу за малышкой. – Он сделал шаг вперед, и Сюзанна поняла, что сейчас он вновь ее ударит.

Она выставила вперед руку.

– Карта и ключ находятся за миниатюрами в медальоне, который мне подарил Джордж. Я всегда его ношу, вот почему человек по имени Ламби Ламберт ничего не смог найти. После того как мы обнаружили в медальоне карту и ключ, решили оставить их там. Так нам показалось надежнее. Сегодня вечером Роган дал мне эти драгоценности, а медальон положил к себе в карман. Клянусь вам, Тибольт, это правда. Посмотрите на ожерелье. Вы знаете, что его надевают лишь в особых случаях.

Тибольт был в бешенстве. Глаза его сверкали, губы сжались, превратившись в одну тонкую линию. Он, кажется, ей поверил!

– Вы слишком испуганы, чтобы лгать мне, – наконец сказал Тибольт, и Сюзанна перевела дух. Он выругался, затем надолго замолчал, по-прежнему не отводя пистолета от ее груди. – Оторвите полосу от своей нижней юбки, – взмахнув пистолетом, наконец сказал Тибольт. – Нет, я не собираюсь вас убивать.

Это мне ничего не даст. Когда у меня будет могущество, которого я желаю достичь, – может быть, тогда.

Тибольт завернул ей руки за спинку стула и крепко связал запястья вместе, затем привязал лодыжки к ножкам стула. На мгновение он задержал руку на ее ноге, поглаживая ее сквозь чулок. Сюзанна почувствовала такой ужас, что чуть не задохнулась. Затем, тяжело дыша, Тибольт встал. Засунув остатки материи в рот Сюзанне, он оторвал от юбки еще полосу, повязал ее поверх лица и туго завязал на затылке.

– Ну вот, это на некоторое время вас задержит.

Жаль, что Джордж был у вас первым. А теперь у вас есть и Роган. Вы не хотите попробовать всех троих братьев? Это было бы своего рода состязанием. Конечно, роль судьи выпала бы вам.

Если бы рот у Сюзанны сейчас был свободен, она плюнула бы Тибольту в лицо. А так она ничего не могла сделать – только смотреть на негодяя с презрением, как на грязь под ногами.

Тибольт уже уходил, когда его взгляд случайно упал на туалетный столик.

– Так вы меня обманули! Я должен был знать, что женщины всегда лгут, всегда…

Подняв медальон, он помахал им в воздухе.

– Значит, Роган положил его в карман, да?

Помахивая медальоном, Тибольт стремительно подошел к Сюзанне и сильно ударил ее по щеке, на этот раз открытой ладонью. Сюзанна почувствовала, как по ее лицу побежала тонкая струйка крови. Затем Тибольт сорвал с нее колье, сунул его к себе в карман и быстро удалился, тихо закрыв за собой дверь. Сюзанна посмотрела на свечи. Они уже почти догорели.

Роган окинул взглядом бальный зал, который построил в середине восемнадцатого века его дед, Альфред Мантли Каррингтон. Это замечательное помещение Роган всегда считал чересчур большим, но сегодня оно великолепно отвечало его замыслам. Сейчас здесь разместились семьдесят пять человек гостей – представители всех сколько-нибудь влиятельных семей, проживающих в радиусе двадцати миль от Маунтвейл-Хауса. Даже древний мистер Лумис, ветеран колониальной войны, который действительно стоял по правую руку от генерала Корнуоллиса, когда тот капитулировал при Иорктауне, сейчас улыбался беззубой улыбкой миссис Пратт, годившейся ему в дочери, а Рогану – в бабушки. Все гости как будто были вполне довольны.

Свое объявление Роган сделал в середине вечера, стоя между Сюзанной и матерью. С гордостью, которую действительно испытывал, он представил всем Сюзанну, а затем начал каяться, приводя в качестве оправдания свою молодость и неопытность. Конечно, все уже были в курсе дела. Вероятно, в курсе дела были даже слуги и домашние животные. После того как гости поздравили Рогана, Сюзанна ущипнула его за руку – в качестве мести за бесстыдное поведение.

– Дорогой, я обещаю никогда не доводить тебя до такого состояния, чтобы ты мог меня задушить, – сказала Шарлотта. – Я убеждена, что тогда соседи не преминут поздравить тебя с тем, как замечательно ты меня убил. Естественно, эта группа не стоит больших усилий, но ты все сделал превосходно. Я горжусь тобой.

Ну, сегодня и он может гордиться собой. Длинный ряд распахнутых настежь стеклянных дверей вел на балкон. По всему залу были расставлены свежие цветы из садов Маунтвейла и самого различного сорта растения в кадках. Здесь были даже три пальмы, которые Роган сумел получить у одного капитана, только что прибывшего с южного побережья Корнуолла. В одном конце зала на небольшом помосте располагался оркестр, с другой стороны на трех длинных столах размещалось огромное количество еды и питья.

Было уже около часа ночи, но, против ожиданий Рогана и Фитца, гости еще не разъехались. Где же Сюзанна? В бальном зале ее нет. Роган надеялся, что на этот раз никто из местных дам к ней не прицепится.

Нет, вот стоит леди Донтри и даже улыбается каким-то словам своего мужа. Это кажется чудом, хотя пунш был таким крепким, что, попробовав его, и монахиня пустилась бы в пляс.

Мать Рогана танцевала с полковником Немезисом Джонсом. Этот мужчина средних лет, кажется, был единственным во всей Южной Англии, на кого не действовали чары Шарлотты. Роган слышал ее смех – в нем сейчас не было ничего искусственного.

Так мать смеялась, когда находилась в обществе самого Рогана или в обществе его покойного отца. Насколько можно было разглядеть с такого расстояния, выражение лица полковника не менялось.

Где же Сюзанна?

Пора отправляться в спасательную экспедицию.

Очевидно, на нее вновь напали старые перечницы. Но кто? Все внушавшие беспокойство особы сейчас находились в зале.

Когда Роган просунул голову в дверь комнаты для леди, находившиеся в ней дамы были шокированы. Но он так очаровательно извинялся, что все они готовы были разрешить ему остаться. Вот ведь как приходится страдать из-за своей репутации, поспешно отступая, думал Роган.

По длинному коридору он отправился в детскую.

В примыкавшей к детской маленькой комнате на своей узкой кровати спала Лотта, рядом посапывала Марианна.

Сюзанны здесь не было.

Именно в этот момент Роган ощутил острое чувство тревоги – как будто кто-то схватил его за шиворот и встряхнул. Что-то неладно, понял Роган. Господи, что случилось? Он уже проверил охрану на подступах к дому. Никто из посторонних не пытался в него проникнуть. Роган бросился в свою спальню и одним рывком распахнул дверь. Свечи уже почти догорели.

Сюзанны здесь не было.

Тогда Роган открыл боковую дверь и вбежал в спальню Сюзанны. Он не поверил своим глазам. Сюзанна была привязана к стулу и только беспомощно смотрела, издавая невнятные звуки.

В этот момент одна из свечей замерцала и погасла.

– Боже мой! – закричал Роган и бросился к жене. Сняв повязку, он вытащил из ее рта кляп.

– Что случилось? С тобой все в порядке? Кто это сделал?

Сюзанна потерла пальцами губы.

– Тибольт. Мне жаль, Роган, но это он заставил меня прийти сюда. Сказал, что тебе нужно было поставить охрану возле маленькой калитки за яблоневым садом, потому что оттуда можно пройти в комнату, которая находится рядом с библиотекой. Это он послал тогда Марианну на карниз, это он был человеком, похожим на тебя. Он забрал медальон. Жаль, но твой брат заметил, что медальон лежит на туалетном столике. Еще он сорвал с меня то красивое колье и тоже его забрал.

Кого сейчас заботит какой-то медальон или колье?

Роган пристально смотрел на Сюзанну, отчаянно желая, чтобы сказанное ею оказалось ошибкой. Протянув руку, он приподнял ее за подбородок.

– Он тебя ударил! Этот ублюдок тебя ударил! – В голосе Рогана звучала ярость.

Еще одна свеча догорела и погасла.

Глава 27

После трех часов ночи гости наконец уехали. Шарлотта, Сюзанна и Роган сидели в библиотеке за бокалом бренди. Щека Сюзанны была перевязана. Фитц и миссис Бит плечом к плечу стояли в дверях. Роган предпочел бы ничего им не сообщать, но они были как члены его семьи, поэтому он рассказал почти все, умолчав только о роли Джорджа.

– Какой ужас! – сказала миссис Бит, своими большими ладонями сдавливая чашу со льдом так, как будто это чья-то шея. Лед предназначался для щеки Сюзанны, чтобы уменьшить опухоль. – Подумать только, значит, это мистер Тибольт! Мне неприятно это говорить, миледи, но в детстве он частенько подсматривал за служанками. Прятался под лестницей, чтобы увидеть, как они поправляют чулки. Я всегда надеялась, что с возрастом он от этого избавится.

– Да, – сказала Шарлотта, не отрывая взгляда от своих туфель. – Я не знала, что он подсматривал за девушками. Это плохо. Его отец был бы в ужасе. – Она сегодня так много танцевала, что едва не протерла дыру в туфле.

– С возрастом он от этого избавился, – сказал Фитц. – Зато в его поведении появились другие пороки. Я так думаю – пусть бы он и сейчас подсматривал. Но ведь он ударил ее милость! Что нам теперь делать, милорд?

– Начнем сначала, Фитц. Миледи вынуждена была отдать ему медальон. Вы ведь помните, что он угрожал забрать мисс Марианну. Он также сказал, что это принадлежит ему и никому больше и что он имеет на это моральное право. – Конечно, Сюзанна пересказала им с Шарлоттой все, что сказал Тибольт.

Слава Богу, ни Фитц, ни миссис Бит не спрашивали, откуда Сюзанна взяла медальон. Но возможно, когда-нибудь они об этом задумаются.

– Если только захочет, он сможет стать архиепископом Кентерберийским, – глядя на свой бокал, задумчиво сказал Роган. – Если только захочет, он сможет стать самым могущественным человеком на земле.

Он будет обладать абсолютной властью. – Он посмотрел на Сюзанну. – Полная бессмыслица. Наводит на мысль о каком-то волшебном зелье, но неужели он действительно на это намекал?

– Он был в таком неистовстве, что у него глаза стали почти черными, – сказала Сюзанна. – Казалось, он был вне себя. Когда он говорил эти слова, то почти кричал.

Шарлотта встала и расправила юбки.

– Ну, с точки зрения отношений с соседями сегодняшний вечер был успешным. Это уже кое-что. Однако история с Тибольтом просто ужасна. Больше там ничего не было, Сюзанна?

Сюзанна поднесла руку к повязке.

– Да. Он порезал мне щеку перстнем. И сам порезался. Перстень был большим и тяжелым.

– Что за перстень? – спросил Роган. – Я ни разу не видел, чтобы Тибольт носил перстень.

– И я тоже, – сказала Шарлотта – Он серебряный, с плоской верхней гранью.

Помню, я тогда заметила, что он с виду старинный, и поэтому попыталась его получше рассмотреть. Мне кажется, там было выгравировано изображение епископа в митре.

– Ты можешь его нарисовать?

– Да, конечно. – Сюзанна попыталась встать, но Роган ее остановил. – Нет, подожди здесь, я сейчас принесу лист бумаги и перо.

Когда он вернулся, Сюзанна нарисовала перстень всего за минуту.

– Насколько я помню, он выглядит именно так.

Кроме того, там были выгравированы какие-то слова.

Но мне не удалось их разобрать.

– Это действительно епископ в митре, – медленно произнес Роган. Он долго молчал, глядя на потемневший портрет давно умершего Кароингтона. – Кто-то же отдал Джорджу эту половину карты, – наконец сказал Роган. И тут же посмотрел на Фитца и миссис Бит. Слуги о чем-то говорили между собой и не слышали, что он сказал. В будущем надо быть поосторожнее. – Но зачем? – вслух добавил он. – На сохранение? В любом случае это должен быть кто-то из Оксфорда.

– Тибольт что-то говорил о слабоумных стариках, охраняющих тайну, – медленно сказала Сюзанна. – Я только сейчас вспомнила, что Джордж как-то упоминал об одном священнике, которому он помогал, «величественном старике», по его определению.

Может быть, здесь есть какая-то связь?

– Вы помните имя священника? – спросила Шарлотта.

– Да, – сказала Сюзанна. – Это епископ Раундтри. Может быть, именно он отдал Джорджу карту и золотой ключ?

– Я не верю в совпадения, – встав, сказал Роган. – Тибольт носит перстень, на котором есть изображение епископа в митре. – Он понизил голос:

– Джордж помогает епископу, а затем появляется с половиной карты и золотым ключом. – Он подал руку жене. – Пойдем, дорогая. Тебе надо отдохнуть. Мы поедем в Оксфорд завтра. Я очень хочу увидеться с епископом Раундтри.

– Дорогой, меня это очень беспокоит, – по-прежнему глядя на свои туфли, сказала Шарлотта. – И Тибольт, и епископ – оба вовлечены в эту загадочную историю.

– Да, это так, но я не вижу другого выхода.

Можно с уверенностью сказать, что в Брэнхолли-коттедже моего брата уже нет.

– Милорд!

– Да, Фитц?

– Мы с миссис Бит тут кое-что обсудили. Мы предлагаем послать в Брэнхолли-коттедж Августуса, чтобы он разведал, как там обстоят дела. Если что-то можно выяснить, то он выяснит. У него хорошее чутье, у этого валлийца.

– Ладно. Я полагаю, ни вы, ни миссис Бит никому не расскажете то, что сейчас слышали?

– Ни слова, милорд!

– Никогда, милорд. Мы не расскажем и о том, что слышали насчет мастера Джорджа. Можете на нас положиться.

– Благодарю вас. Что касается Джорджа, то он мертв, и впутывать его сюда ни к чему. – Старые слуги согласно кивнули. Роган повернулся:

– Мама, вы будете ложиться?

Шарлотта не ответила.

– Мама! – Испугавшись, Роган подошел к ней.

Мать беззвучно плакала, слезы катились по ее лицу. – Мне жаль, мама, мне очень жаль. – Он поднял ее на ноги и обнял. – Все в порядке. Все будет хорошо, вот увидите. Мне так жаль! – Прижимая к себе мать, он говорил и говорил тихим, успокаивающим голосом…

Миссис Бит смахнула со щеки слезу. Фитц в бессильной ярости то сжимал, то разжимал старческие кулаки.

Сюзанна откинула голову на спинку кушетки и закрыла глаза. Бедная Шарлотта. Какой это удар для нее! Из трех сыновей двое оказались подлецами. И это еще ничего, если Тибольт всего лишь подлец. Сюзанна слегка дотронулась до щеки. Опухоль все не спадала.

– Как же я смогу закончить свою зубчатую башню, если вы похищаете меня и заставляете охотиться за сокровищами?

– Пока что об охоте за сокровищами речь не идет.

Мы потеряли свою половину ;карты и этот дурацкий ключик. Ты ведь так прекрасно знаешь Оксфорд, Филипп. Ты подходишь нам как нельзя лучше. Перестань хныкать, это тебе не идет. Да ты совсем бледный – тебе нужен свежий воздух. Мы тебя развеселим.

– Ты знаешь Оксфорд не хуже меня, Роган. Чего ты на самом деле от меня хочешь?

Сюзанна положила руку на рукав Филиппа.

– Мы хотим посетить епископа Раундтри. Мы считаем, что он как-то связан с этой историей.

– Епископ Раундтри? Это старый грубиян, который с подозрением относится ко всем – особенно к прекрасному полу. Он всячески старается внушить своим студентам отвращение к плотским удовольствиям и любовь к занятиям. Я всегда считал, что он не в своем уме, хотя и вреда от него никакого. Вы действительно думаете, что он может быть как-то связан с этими мерзавцами? С твоим братом-викарием? Так ты говоришь, Тибольт влез в твой Дом и избил Сюзанну?

С ума сойти!

Роган кивнул.

– Да. Что же касается епископа, то сейчас это единственная ниточка, которая у нас осталась. Один Бог знает, где в следующий раз всплывет Тибольт.

– Если епископ с этим связан, если другая половина карты у него, то Тибольт должен быть близко, – сказала Сюзанна. – Чтобы добиться своей цели, он должен иметь обе половины.

– Да, – сказал Роган, коротко взглянув на ее порезанную щеку и синяк рядом, который теперь был зеленовато-желтым. Каждый раз, когда Роган видел это свидетельство жестокости его брата, в нем закипал гнев. – Мы должны быть настороже. Между прочим, если папа Лев IX действительно что-то дал Макбету, то это должен быть какой-то предмет религиозного характера.

– Что-нибудь вроде бедренной кости святого Петра, спрятанной где-то в пещере?

– Что-нибудь вроде этого, – ответил Роган. – Но в точности ничего сказать нельзя. Тибольт говорил Сюзанне, что это даст ему абсолютную власть. Звучит не очень приятно, да? – с расстроенным видом добавил он.

– Да, – сказала Сюзанна, – не очень. Но мы обязательно выясним, в чем истина. Я только молюсь, чтобы она оказалась не слишком ужасной.

Филипп Мерсеро задумчиво провел рукой по подбородку и тихо засвистел. Мотив был приятный, хотя и незнакомый Рогану и Сюзанне. Когда Филипп будет в Маунтвейле, надо, чтобы этот мотив услышал Джейми. Тот наверняка положит на него лимерик.

– Я с удовольствием к вам присоединюсь, – наконец сказал виконт. – По правде говоря, в последнее время жизнь была слишком спокойной. Даже строительство башни меня больше не радует. – Филипп повернулся к Сюзанне:

– В детстве мы с Роганом вместе учились в Итоне. Если какой-нибудь задира приставал к одному из нас, то ему всегда приходилось иметь дело сразу с двумя. Я привык полагаться на Рогана – как и он на меня. Что ж, приключение так приключение. При одной мысли об этом моя душа воспаряет ввысь. Я сейчас же спрячу в стол эскизы башни. Давайте перекусим, а потом сразу же поедем к епископу Раундтри.

– Мне не терпится увидеть выражение лица старого развратника, когда он заметит Сюзанну, – сказал Роган и расхохотался. – По дороге мы тебе еще кое-что расскажем об этом.

Погода была приятной. Легкий ветерок шевелил листья дубов. Они въехали в Оксфорд с запада, проехали Наффилд-колледж, затем свернули с Квин-стрит на Сент-Олдейт-стрит, оставив слева Пемброук-колледж, а справа – великолепное здание церкви Христа.

– Мы с Филиппом посещали здесь церковь Христа, как и Тибольт. Мы называли ее «Домом»…

– Не забудь продемонстрировать свои познания в латыни, Роган.

– Ладно. «Дом» – от латинского выражения «эдес Кристи», что означает «дом Христа». Этим мои познания в латыни почти исчерпываются.

– Тебе особенно нечем гордиться, потому что сие известно каждому студенту.

Сюзанна засмеялась, но ее внимание явно было отвлечено величественным прямоугольным зданием, известным также как «прямоугольник Тома». Об этом вполголоса сообщил ей Роган, в то время как Филипп продолжал свой монолог, рассказывая о том, что здание библиотеки – прекрасный образец архитектуры итальянского Возрождения – было построено в начале восемнадцатого века.

– Епископ Раундтри часто бывает в своей канцелярии в кафедральном соборе, – сказал Роган. – Вполне вероятно, что мы найдем его там.

– Да, он может быть там. Если будет время, Роган, давай отвезем Сюзанну в Тринити-колледж. Я хочу, чтобы она увидела книжный магазин Блэквелла.

Они не нашли епископа Раундтри ни в канцелярии, ни в самом соборе. Один из одетых в черное служителей дал им домашний адрес.

– Я ждал его сегодня утром, но он не пришел, – сообщил служитель. Он был совершенно лысым, голова его блестела от пота.

Епископ Раундтри жил на Брюэр-стрит, недалеко от церкви Христа, в высоком доме из красного кирпича. Это была оживленная улица, экипажи и подводы с трудом разъезжались на узкой мостовой. Дом епископа располагался чуть в стороне от проезжей части, к нему вела узкая, покрытая гравием подъездная дорожка.

На стук вышел очень приятный молодой человек, одетый в черно-белую ливрею, со снежно-белым париком на голове. На вид ему было не больше двадцати лет. При виде Сюзанны он нахмурился, но затем, вероятно, решил ее игнорировать.

– Да, сэр? – спросил молодой человек, обращаясь к Рогану.

– Меня зовут лорд Маунтвейл. А это – виконт Деранкур. Мы хотели бы видеть епископа Раундтри.

– К сожалению, епископ приказал мне его не беспокоить. Он готовится к проповеди. – Глядя в лицо Рогану, он повернулся к Сюзанне спиной.

– Это крайне важно. Мы хотели бы видеть его сейчас.

– Молодой человек, казалось, пребывал в нерешительности.

– Немедленно, – сказал Филипп. – Сейчас же и ни минутой позже.

– Я узнаю, сможет ли епископ принять вас, джентльмены. Пожалуйста, проходите.

Он явно хотел захлопнуть дверь прямо перед носом Сюзанны, но не посмел этого сделать. Пройдя в дом, посетители остались стоять в тускло освещенной прихожей. На стенах висели портреты прежних епископов.

У всех были квадратные челюсти и толстые губы, а взгляд не менее суровый, чем у судьи, выносящего смертные приговоры.

– Мне здесь не нравится, – вздрогнув, сказала Сюзанна.

– Ну, – возразил ее муж, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в нос, – ты просто явно не понравилась этому милому мальчику, который разыгрывает из себя дворецкого.

– Я знаю, но не понимаю почему. Я не сказала ему ничего плохого. Я даже улыбнулась ему. И он такой хорошенький. Но почему он одет как дворецкий двадцатилетней давности?

– Вам не захочется это узнать, – похлопав ее по рукаву, сказал Филипп. – Уж поверьте мне.

– Боюсь, что ты ему никогда не понравишься, Сюзанна. Пусть, однако, это тебя не беспокоит. Мне ты очень нравишься. Филиппу, поскольку он не женат, на тебе, ты нравишься гораздо меньше.

– Да, – сказал Филипп, – но все же кое-что есть. В конце концов, вы избавили моего друга от страданий. Твоя репутация, о которой ты так заботился, очень тяготила тебя, Роган. К счастью, теперь с этим покончено.

– :

– ч – Но… – начала Сюзанна.

В этот момент раздался пронзительный крик.

Мужчины тотчас же устремились туда, откуда он доносился. Сюзанна следовала за ними.

Взбежав по лестнице, они увидели молодого человека, выглядывавшего из двери, находившейся в конце коридора.

– Мой хозяин.., хозяин! Скорее!

Роган схватил Сюзанну за руку.

– Ты останешься здесь.

– Вздор! – ответила она, вновь устремляясь за ним следом. Но уже через несколько мгновений Сюзанна пожалела о своей настойчивости.

На роскошном ковре лежал распростертый епископ Раундтри. Судя по всему, его несколько раз ударили по голове. Кровь была всюду. Почувствовав головокружение, Сюзанна прислонилась к стене кабинета. К счастью, брызги крови сюда не долетели. Послышался сдавленный звук. Это рвало в коридоре дворецкого, красивого молодого человека в старомодном парике.

Сюзанна заставила себя взглянуть на епископа. Рядом с телом лежала окровавленная медная подставка для дров. Неужели кто-то мог спокойно опустить подставку для дров на голову другому человеку? Нет, скорее всего тот мужчина был вне себя от ярости. Мужчина или женщина? Нет, женщина не могла такого сделать.

Сила удара явно выдает мужчину. Кроме того, этот симпатичный дворецкий не пропустит женщину в дом, тем более в кабинет епископа.

Встав на колени, Роган осторожно попытался нащупать пульс на шее у епископа. Ничего не обнаружив, он покачал головой.

– Он мертв уже довольно давно. Тело закоченело, – сказал Роган, обращаясь к Филиппу. Тут он увидел свою жену, еле державшуюся на ногах, и услышал, как рвет в коридоре дворецкого. – Черт побери, Сюзанна, у тебя лицо такого же цвета, как рубашка, которая надета у тебя под платьем. Больше я не буду повторять – иди вниз и жди прихода судьи. – Роган встал. – За судьей пойдешь ты или пойду я? – обратился он к Филиппу, тупо смотревшему на тело.

– Кто бы мог подумать! Я только хотел построить свою башню – а теперь смотри, куда ты меня завел.

Черт побери, я даже вызвался добровольно, более того, был исполнен желания вам помочь! За судьей пойду я.

Лорд Бэлэнтайн стал судьей около года назад. Я его знаю. Он не глуп и старается достойно выполнять свою работу. Конечно, прокторы <Инспекторы в Оксфордском и Кембриджском университетах.> станут кричать, что ему не следует соваться в это дело, которое, с их точки зрения, относится к полномочиям университета. Но лорд Бэлэнтайн достаточно влиятелен, чтобы делать то, что хочет.

– Это убийство, Филипп, зверское убийство. Надеюсь, Бэлэнтайн с этим делом справится.

– Скоро мы увидим, что у него получится.

– Я не верю, что это сделал Тибольт. Нет, он не мог так поступить. – Но в глубине души Роган испытывал страх, не меньший, чем тогда, когда он узнал, что Ламби Ламберт похитил Сюзанну.

Глава 28

В гостиной епископа Раундтри было так же сумрачно и царила такая же угнетающая атмосфера, что и в прихожей. На стенах те же портреты предшественников Раундтри. Сюзанна и молодой дворецкий сидели в гостиной, молчаливые как статуи, и дожидались, когда лорд Бэлэнтайн, Роган и Филипп спустятся из кабинета, завершив обследование трупа епископа Раундтри.

– Он был моим хозяином, – прервал молчание молодой дворецкий. – Я любил его.

– Как вас зовут?

– Роланд. Меня назвали в честь доблестного воина из «Песни о Роланде». – Дворецкий вздохнул. – Мой отец отрекся от меня, когда понял, что я никогда не стану достаточно безнравственным молодым человеком, тем более воином – если в наш просвещенный век вообще возможно стать воином. Да, я стал безнравственным молодым человеком, но совсем в другом смысле.

Что бы это значило?

– Сколько времени вы проработали у епископа Раундтри, Роланд?

– Два года. Он взял меня к себе, когда я был жалким ничтожеством, живущим с женщиной, которая собиралась выбросить меня на улицу, потому что я не отвечал ее запросам. Мой хозяин дал мне великолепные одежды прошлого века и этот замечательный парик.

Собственно, он дал мне три парика в разном стиле. Тот, который сейчас на мне, повседневный.., хотя сегодня совсем не обычный день, правда? Все началось, как всегда, но кто бы мог подумать, что потом произойдет. – Стиснув руки, он смотрел вниз. Сюзанна молчала.

После долгой паузы молодой дворецкий поднял голову и посмотрел на Сюзанну. Волна отвращения пробежала по его красивому лицу.

– Я и не жду от вас понимания. Вы всего лишь женщина. По я любил своего хозяина. Он столько для меня сделал. Я пошел бы ради него на все.

«Почему, собственно, женщина не способна его понять?» – подумала Сюзанна.

– Вы говорили, что он готовился к проповеди в своем кабинете, – мягко сказала она. – Но лорд Маунтвейл сказал, что епископ умер несколько часов назад – его тело уже закоченело.

Роланд кивнул.

– Но если он заперся в своем кабинете, в то время как вы дежурили у входной двери, то кто тогда мог убить его?

Роланд вздрогнул и тут же вскочил на ноги, – Вы всего лишь женщина, существо, один вид которого оскорбляет мое зрение! Епископ называл таких, как вы, бесполезным придатком мужчины, бесполезным, не считая способности к деторождению – что тоже вряд ли можно назвать достоинством. Кто убил моего хозяина, когда он был один? Я все время находился здесь, на своем посту. Приходили двое, но я отправил их назад. Это были торговцы. Да, я просто отправил их заниматься своим делом.

– Но, Роланд, кто-то же должен был попасть в дом. Кто-то ведь вошел в кабинет епископа на втором этаже и ударил его подставкой для дров. И это был кто-то из знакомых – потому что ударили в лоб. Это означает, что он смотрел прямо в лицо убийце. Если бы епископ его боялся, то он позвал бы вас на помощь, не правда ли?

– О да! – ответил Роланд. – О да! – И закрыл руками залитое слезами лицо. – О Боже! – простонал он, покачиваясь взад-вперед на своем стуле. – Я теперь вспоминаю, что покинул свой пост.

Приходил какой-то мальчик – как он сказал, из кафедрального собора, – я и вышел за угол, чтобы встретиться с одним из молодых служителей. Он должен был передать мне бумаги для епископа. Что я и сделал, не подумав о том, что это странная просьба.

Почему бы молодому служителю просто не прийти сюда? Он никто, а епископ – хозяин собора. Это моя вина!

– Нет, это не так, Роланд. Вы сделали все как надо. Расскажите мне об этом молодом служителе.

– Он ждал за углом. Он действительно был одет как служитель, и вид у него был аскетический, если вы понимаете, что это значит. Странно, поскольку он был не настолько бледен и худ, каким полагается быть аскету. Он вручил мне пакет. Я принес его в дом, но не передал епископу, поскольку он не велел себя беспокоить до тех пор, пока Оксфорд не поглотит морская пучина. Ну, обычный пакет, ничего особенного, и я не стал заносить его наверх. Мой бедный хозяин! Я дал ему умереть. Это все моя вина.

– Нет, – сказал появившийся в дверях Роган. – Нет, не ваша, разве что это вы ударили его подставкой для дров.

– Его зовут Роланд, – сказала Сюзанна. – Роланд, у вас сохранился тот пакет, который просил передать молодой служитель?

– Да, конечно. Я положил его на поднос на столе в передней.

– Наверное, нам стоит на него взглянуть, – сказал Роган.

Роланд тут же вскочил со стула, стараясь хоть как-то уменьшить свою вину. Вернувшись, он, не глядя на Сюзанну, подал пакет Рогану.

– Вы только посмотрите! – заглянув в его содержимое, воскликнул Роган. – Чистые страницы, одни чистые страницы!

– О Боже! Если бы я тогда полюбопытствовал, то сразу понял бы, что что-то не в порядке. Но я ни о чем таком не подумал, просто положил пакет на стол и пошел на кухню пить чай.

– г Не вините себя, Роланд, – сказал Джубили Бэлэнтайн. – Очевидно, человек, который убил вашего хозяина, вошел в тот самый момент, когда увидел, что вы вышли. Но в этом нет вашей вины. Вы поступили так, как должны были поступить. Вы выполнили то, что от вас требовалось. А теперь расскажите мне о молодом служителе. Видите ли, его роль заключалась в том, чтобы выманить вас из дома.

Роланд медленно поднялся на ноги. Он действительно хорошенький, подумала Сюзанна. Если надеть на него платье, он будет выглядеть как красивая молодая женщина.

– Милорд, я не помню! – простонал Роланд и зарыдал, закрыв лицо руками.

– Прошу прощения, Роланд, но вы должны взять себя в руки, – сказал Роган. – Я понимаю, что для вас это тяжелый удар, но ведь вы наверняка хотите, чтобы мы нашли убийцу вашего хозяина. Пожалуйста, подумайте. Сосредоточьте свою память на встрече с человеком, который был одет как служитель.

В глубокой задумчивости Роланд принялся мерить шагами комнату. Он похож, подумала Сюзанна, на очень красивого актера из старой пьесы.

Сложив на груди руки, Филипп стоял возле открытой двери. Сидя рядом с Роганом, судья молча наблюдал за молодым человеком.

– Он молод, – наконец сказал Роланд, – ненамного старше меня. У него густые черные волосы, слишком длинные для служителя. Помню, я подумал, что ему не мешало бы подстричься. Он немного выше меня. Он хорошо сложен, не худой, но мускулистый. Я никогда не видел служителя с таким телосложением.

Боже, я убил своего хозяина!

– Роланд, вы все делаете прекрасно, – сказала Сюзанна, но вам нужно держать себя в руках. То, что вы нам говорите, поможет найти человека, который совершил этот ужасный поступок.

Джубили Бэлэнтайн откашлялся, подмигнул Сюзанне и сказал:

– Он назвал вам свое имя?

Роланд покачал головой:

– Нет, милорд. Он немного поговорил о погоде, затем спросил, давно ли я живу в Оксфорде. Что я думаю о епископе Раундтри? Да! Теперь я понимаю.

Он старался отвлечь мое внимание, в то время как его сообщник совершал убийство!

– Это верно, – сказал Джубили Бэлэнтайн. – Но вы не могли знать, что имеете дело с уловкой.

Давайте соберитесь, как вам сказала леди Маунтвейл.

Вы заметили в этом молодом человеке что-либо необычное?

Роланд покачал головой. Парик его съехал набок, но юношу это уже не заботило.

– Подумайте, подумайте!

– Да, да, теперь я вспоминаю. На левой руке у него был перстень. У епископа Раундтри был точно такой же. Я хотел было спросить у того человека, откуда он его взял, но в этот момент он отдал мне пакет…

– Расскажите нам о перстне.

– Мы сделаем лучше, – сказал Бэлэнтайн. – Я сам принесу тот перстень, который носил епископ. Вы уверены, что они одинаковые?

Роланд кивнул.

Сейчас ему не позавидуешь, подумала Сюзанна.

Бэлэнтайн вернулся очень скоро и с мрачным видом встал в дверях.

– На нем нет перстня.

Роланд вскочил на ноги.

– Нет, милорд, епископ всегда носил этот перстень. Однажды я спросил его о нем, но хозяин так разгневался на мою дерзость, что чуть не ударил Конечно, он не стал бы меня бить. Он никогда меня не бил Ну разве что один раз, и только потому, что ему это понравилось.

– Значит, перстень взял убийца. Никто из нас не замечал этого раньше, но один из пальцев епископа отрезан – вероятно, тот, на котором он носил перстень. Очевидно, убийца не смог его стащить.

Роланд упал в обморок.

Сюзанне очень хотелось последовать его примеру.

Но она, поборов слабость, вышла из гостиной и направилась в кухню – маленькое, темное помещение в задней части дома. Намочив тряпку, она вернулась к Роланду, который теперь лежал на полу и стонал, как дитя. Опустившись на колени, Сюзанна осторожно протерла его лицо.

– Все будет в порядке, – сомневаясь в своей искренности, сказала она и посмотрела на мужа. Глаза Рогана были закрыты.

Она знала, о чем он думает. Он думал об одинаковых перстнях. Оба носили одинаковые перстни. Значит, это своего рода клуб? Сюзанна вспомнила слова Тибольта: «Все эти полоумные старички, охраняющие тайну…»

– Этот перстень, – сказал Роланд, после того как они выпили по бокалу контрабандного французского бренди, – из литого серебра, на нем выгравировано изображение епископа в митре. Да, еще есть какие-то слова, но я не знаю, что там написано.

– Любопытно, – сказал Бэлэнтайн.

– Он очень большой и очень тяжелый, – сказал Роланд. – Может быть, это как-то поможет?

– Может быть, – сказал Роган.

Бэлэнтайн вскоре отпустил бедного Роланда, с легким презрением в голосе сказав молодому человеку, что тому нужно полежать. После того как Роланд сообщил ему имена всех родственников епископа Раундтри, он сам обо всем позаботится.

– Я думаю, настало время рассказать, что здесь происходит, – сказал Джубили Бэлэнтайн, задумчиво глядя на Филиппа.

Коротко взглянув на Рогана, Филипп пожал плечами.

– Прошу прощения, Джубили, но я мало что могу вам сообщить. Мыс лордом Маунтвейлом дружим уже много лет. Единственная причина, по которой я здесь, – потому что я хорошо знаю Оксфорд. Роган захотел нанести визит епископу. Кажется, Роган, он был другом твоего отца?

Роган кивнул:

– Это верно. К несчастью, мы выбрали неудачное время для визита.

– Я вижу. Может быть, вы что-нибудь знаете о перстне?

– О перстне? Абсолютно ничего.

Джубили Бэлэнтайн молча поднялся.

– Это неприятное дело. Если я не смогу быстро найти убийцу, в Оксфорде найдется много желающих спустить с меня шкуру. Прокторы захотят вмешаться и, вероятно, я мог бы умыть руки, но я этого не сделаю.

Может быть, вы обсудите между собой, что случилось, и потом придете ко мне? Мне действительно нужна ваша помощь. Если же вы будете действовать на свой страх и риск, я за это не отвечаю.

– Проницательный джентльмен, – заметила Сюзанна после того, как судья покинул дом епископа. – Что мы теперь будем делать?

– Уж наверняка не откроем ему правды, – ответил Роган.

– Я тебе говорил, что он не глуп, – сказал Филипп. – Мне что-то захотелось уйти отсюда. Вы не возражаете?

Филипп предоставил им лучшую, по его словам, постель в Динвитти-Мэноре. Спальня была с низким потолком и немного сыровата, но кровать в самом деле оказалась великолепной. За разговорами о том и о сем незаметно пролетел вечер и наступила полночь. Сюзанна лежала, прижавшись к Рогану и положив голову ему на плечо.

– Я совершенно не представляю, что делать, – глядя в темный потолок, сказал Роган. – Сюзанна, а что, если епископа убил Тибольт?

Она поцеловала его в плечо.

– Мы не имеем понятия, так ли это. Больше похоже на то, что Тибольт отвлекал внимание бедного Роланда. В конце концов, перстень был у него. Скорее всего твой брат был загримирован. Однако погоди, у меня есть одна интересная идея.

Она снова поцеловала его в плечо и принялась поглаживать грудь, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Дыхание Рогана участилось и стало хриплым.

Пальцы Сюзанны опустились еще ниже и коснулись его плоти.

Роган едва не выскочил из постели. Все беспокоящие его мысли мгновенно исчезли, осталось только желание, столь сильное, что его начало трясти.

– Сюзанна, ты понимаешь, что делаешь?

– Я в этом не уверена, но если я сделаю что-нибудь не так, ты ведь меня поправишь?

– О да. То, что ты сейчас делаешь, – это вполне приемлемо. – Он застонал.

– Нас все время что-то отвлекало, – сказала она, поцеловав его в губы. – Было много хлопот, произошло слишком много неприятного. Теперь мне нужен ты.

Они не предавались утехам любви уже несколько дней. Время от времени Роган вспоминал, что Сюзанна его жена, но старался не распускать руки – как, впрочем, и остальные части тела. Что-то их все время отвлекало. Сюзанна права. Пора им соединиться – как в первую ночь, как в ту сказочную ночь в гостинице.

Роган медленно повернулся на бок. Она не отняла рук.

Он стал целовать ее, проводя руками по груди, по животу, по ягодицам.

– Будь проклята эта ночная рубашка! – наконец сказал Роган и принялся стягивать ее через голову Сюзанны.

И тут она отпустила его, чтобы дать возможность стянуть рубашку.

Роган откинулся на спину и оказался под Сюзанной.

– Пожалуй, это к лучшему. Если бы ты продолжала меня так держать, я был бы в очень жалком состоянии. Может быть, когда-нибудь ты сможешь прикоснуться ко мне ртом, Сюзанна.

В темноте она с трудом различала черты его лица.

– Ты хочешь, чтобы я тебя там поцеловала? – с искренним удивлением спросила Сюзанна.

– О да, и не только поцеловала.

Сюзанна замолчала. До сих пор она не представляла себе, что такое возможно. Она ведь считала, что держать его плоть в руке – это уже нечто такое, что настоящая леди не должна себе позволять, хотя ей очень нравилось ощущать ее теплоту и твердость.

– Поцелуй меня, – сказал Роган и, раздвинув бедра Сюзанны, дотронулся до ее нежной плоти. Сюзанна отпрянула назад. – Тебе так не нравится?

– Нравится, но меня это шокирует. Ты касаешься меня точно так же, как в нашу первую ночь, как в тот вечер в гостинице, но я уже забыла, как это бывает.

Прошло много времени – целых три дня. – Она прижалась к нему, и Роган закрыл глаза.

– Мы сейчас дадим начало жизни нашему ребенку, – войдя в нее, прошептал он.

– Мне все равно, все равно, – обхвати:; его бедрами, прошептала Сюзанна. – Сейчас я хочу тебя, просто хочу тебя, Роган…

На следующее утро они втроем сидели за столом и завтракали.

– А что, если принадлежавшая епископу половина карты все еще в его доме? – отложив в сторону поджаристый кусок бекона, вдруг спросил Роган. – Все еще в его кабинете? Что, если убийца не смог ее наитий У него было не так уж много времени. И сам способ убийства наводит на мысль, что убийца был в гневе – как будто епископ отказался сообщить то, что злодей хотел узнать.

Отбросив салфетку, Сюзанна встала.

– Я тоже об этом все время думаю. Епископ наверняка где-то спрятал вторую половину карты. Давайте ее поищем.

– Я никогда не встречал такой женщины, как Сюзанна, – сказал Филипп, обращаясь к Рогану.

– Когда ты найдешь женщину, похожую на мою Сюзанну, то, возможно, успеешь жениться на ней прежде, чем она убежит.

Филипп внимательно посмотрел на жену друга и сказал:

– Да, это возможно. Вполне возможно.

Глава 29

– Будь я проклят! – сказал Филипп Мерсеро, выбираясь из-под письменного стола епископа Раундтри. – Посмотрите сюда. Она была прикреплена снизу к крышке стола.

Он держал в руке тоненькую книгу, на вид очень старую.

Роган и Сюзанна, которые тоже обыскивали кабинет епископа, поспешили к Филиппу.

– Она очень хрупкая, – сказал он, осторожно открывая книгу. – Здесь всего три страницы с латинским текстом. И еще вот это. – Улыбнувшись, он вытащил из кармашка в переплете маленькую карту.

– Ты завоевал первый приз, Филипп. Это очень похоже на вторую половину той карты.

– Я вот что предлагаю сделать, джентльмены, – тихо сказала Сюзанна. – Нужно, сдержав свою радость, немедленно уйти отсюда. Мне не хочется, чтобы Роланд рассказал лорду Бэлэнтайну о нашей находке.

Или рассказал кому-либо еще. Давайте вести себя так, как будто у нас ничего не вышло.

– Она права, – сказал Роган. Поцеловав Сюзанну, он прошептал ей на ухо:

– Мы ее нашли!

– Перестань, – сказал Филипп. – Я начинаю завидовать, а это слишком мелочное чувство. Не надо больше щипать ее за ухо, Роган. Что ж, выходим – желательно с кислой миной на лице.

Спустившись вниз, они нашли Роланда на кухне.

Молодой человек сидел за столом, положив голову на руки, и крепко спал.

– Что с ним теперь будет? – спросила Сюзанна, когда Роган подсаживал ее в экипаж.

– Если у епископа есть родственники и они приедут сюда, то, боюсь, он долго не задержится, – сказал Филипп.

– Но почему? Он такой симпатичный и, хотя не любит женщин, с виду довольно деловой. К тому же нельзя отрицать, что он очень любил епископа.

– Ну, все не так просто, – сказал Роган, целуя ее пальцы.

– Почему бы тебе не взять его к себе, Филипп? – спросила Сюзанна, с трудом отводя взгляд от прекрасных глаз своего мужа. Раньше она не могла представить себе, что может испытывать такие чувства к мужчине. А что она испытывает, когда он прикасается к ней, когда наступает момент наибольшей близости… Нет, ей никогда не захочется хоть на минуту расстаться с мужем. Несмотря на всю его репутацию, она знала, что он принадлежит ей и всегда будет ей принадлежать. А для себя Сюзанна просто не видела другой возможности.

– Ну, Сюзанна, видишь ли. – .. – начал Филипп, беспомощно глядя на ее милое, невинное лицо. – Нет, не могу! – со стоном закончил он.

– Сюзанна, – строго сказал Роган, – я твой муж. И ты должна мне верить. Роланд, каким бы лояльным и преданным он ни был, не подходит для Динвитти-Мэнора.

– Ладно, – склонив голову набок, медленно сказала она. – Когда мы будем одни, я найду разгадку этой тайны, Роган. – Она наклонилась к нему, поцеловала в ухо и прошептала:

– Ты мне все расскажешь или запросишь пощады.

На этот раз застонал ее муж.

– Я ощущаю еще один приступ зависти, – сказал Филипп, – Чтобы отвлечься, я, пожалуй, выгляну из окна: надо убедиться, что никто за нами не следит.

Через час они уже вернулись в Динвитти-Мэнор.

Было три часа пополудни, с грязно-серого неба лил нескончаемый дождь. Но все это не имело значения. В таком возбужденном состоянии они пережили бы и великий потоп.

– Черт побери! – сказал Филипп, когда они пришли в его кабинет. – Хотел бы я иметь вторую половину карты.

– Ну, в определенном смысле она у нас есть, – усмехнувшись, сказала Сюзанна. – Я давно собиралась сделать вам сюрприз. Кажется, подходящее время настало. Я скопировала вторую половину карты. К несчастью, я была не в состоянии как следует скопировать золотой ключ. Карта там, наверху. Сейчас я ее принесу.

– Мне хочется удавить тебя, Сюзанна, – крикнул Роган ей вслед. – Подумать только, она скопировала карту! Она замечательная художница, – добавил он для Филиппа.

– Ты женился на очень толковой женщине, Роган, – сказал Филипп, подавая своему другу бокал бренди. – Я все думаю, до каких пор ты будешь скрывать от нее правду?

– Жду более подходящего времени. Человек с моей репутацией никогда не должен торопить события.

За годы распутной жизни я это твердо усвоил.

Когда Сюзанна, запыхавшись, влетела в комнату, Филипп все еще продолжал смеяться.

– Вот она! Посмотрите, что я сделала. Я старалась, чтобы пропорции были как можно ближе к оригиналу – вот почему она такая маленькая.

Сюзанна осторожно сложила две половинки вместе и тщательно разгладила.

– Смотрите, – сказала она, отступив назад. – Это действительно Шотландия. Это город Дункельд – «ДУ» на одной половине карты, а остальные буквы на другой, так что без целой карты нельзя понять, что это за надпись. А вот крошечный рисунок, обозначающий церковь. Половина на одной части карты, а вторая половина – на другой. Не имея обеих частей, невозможно сказать, что это церковь. Вы не думаете, что сокровище или что там еще находится в этой церкви?

– Похоже на то, – сказал Филипп, в то время как Роган принялся читать тоненькую книгу.

– На первый взгляд это бессвязная диатриба <Диатриба – резкая обличительная речь.> на тему власти и бессмертия – ничего особенного. Человечество забыло о добре, в то время как зло процветает.

Здесь также говорится о «Сосуде дьявола» и содержится ссылка на некое «Чистое пламя» – трудно угадать его значение. Ах, вот оно что! Это выражение относится к Хильдебранду – управляющему святым престолом во времена правления нескольких пап, тому, кто охранял сосуд от воров и алчных людей. – Роган помолчал, читая следующие строчки про себя, потом заговорил снова:

– Очевидно, в период, когда один за другим быстро сменялось несколько пап, Хильдебранд был оплотом здравомыслия, своего рода закулисным правителем. Именно он предложил папе Льву IX передать сосуд на хранение Макбету Шотландскому – человеку чести, человеку, заслуживающему доверия.

Тут написано, что опасность была близка, и Хильдебранд боялся за сохранность сосуда. Он боялся за жизнь папы. Он боялся за судьбу человечества, если сосуд попадет не в те руки. Тогда папа поместил его в ковчег и отдал Макбету, наказав ему все спрятать, ибо это нельзя ни уничтожить, ни отпустить на свободу. – Роган оторвал взгляд от текста. – Последние слова подчеркнуты – «ибо это нельзя ни уничтожить, ни отпустить на свободу». – Он покачал головой. – Как странно! Сказано так, как будто речь идет о живом существе.

– А что такое ковчег? – спросила Сюзанна, вглядываясь в выцветшие от времени строки. Жаль, что она не знает латыни!

– Ковчег – это маленький ящик, в котором хранятся реликвии. Обычно их перевозят с одного священного места на другое, чтобы произвести впечатление на верующих.

Роган перевернул последнюю хрупкую страничку.

– Смотрите, вот рисунок ковчега – очевидно, того самого, который папа Лев IX отдал Макбету. – Неровные, дрожащие линии, которые все же в общих чертах давали представление о конструкции ковчега, изображали прямоугольную коробку с немного наклоненными внутрь, наподобие крыши дома, гладкими стенками. Из чего изготовили коробку – из дерева, серебра, или из золота – по рисунку догадаться было невозможно. По верху ларца проходила длинная планка с маленькими закругленными рукоятками на концах.

– Должно быть, именно в этом ковчеге хранится «Сосуд дьявола», – сказал Филипп. – Макбет, наверное, спрятал его где-то в кафедральном соборе Дункельда. Правда, последние слова – «это нельзя ни уничтожить, ни отпустить на свободу» – звучат как-то несерьезно.

– Они звучат зловеще, – вздрогнув, сказала Сюзанна. – Я вот все думаю: чего так испугались папа и этот Хильдебранд, если отдали «Сосуд дьявола» в руки Макбета? Наверное, кто-то узнал о его существовании. Кто-то вроде Тибольта, который считает, что при помощи этой штуки сможет господствовать над миром.

Роган кивнул.

– Да, похоже на то. Тибольт говорил, что будет править там, где захочет. Он добивается абсолютного господства. Он хочет сравняться с Богом. века равным Богу? Даровать ему абсолютную власть?

Это же просто немыслимо.

– Я согласна с Роганом, – сказала Сюзанна. – Не думаю, что мы должны предоставить Тибольту шанс найти этот «Сосуд дьявола». – Она глубоко вздохнула. – Возможно, в будущем найдется какая-то другая алчная личность, которая тоже захочет захватить сосуд. Нет, я думаю, что мы должны найти его и перепрятать на новое место. Только тогда мы можем быть уверены, что этот сосуд больше не представляет угрозы.

– Значит, ты веришь в магию? Ты веришь в угрозу человечеству?

– Не надо так презрительно фыркать, Филипп, – сказал Роган. – Еще Гамлет сказал: «Есть много на земле такого, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Я не могу с этим спорить. В жизни часто происходят вещи… – Он смущенно замолчал.

– Вещи, – тихо продолжил Филипп, – которые не имеют логического объяснения.

Сюзанна перевернула последнюю страницу книги.

– А, вот оно! Я ломала голову, где же именно в кафедральном соборе Дункельда спрятан этот сосуд.

Надпись сделана не по-латыни, значит, она была добавлена позже. – Вглядевшись в выцветшие буквы, она медленно прочла:

По обветшалым ступеням

Спустись под надгробный камень аббата.

Пройди сквозь стену, которая вопиет.

Там в промежутке лежит «Сосуд дьявола».

Роган присвистнул.

– Поэтических достоинств здесь явно маловато, но зато, если мы найдем эту церковь в Дункельде, то отыщем и ковчег, и заключенный в нем таинственный сосуд. – Он посмотрел на свою жену, затем на друга и слабо улыбнулся:

– Как я понимаю, мы едем в Шотландию?

Не говоря ни слова, оба кивнули.

Подойдя к книжному шкафу, Филипп вытащил атлас. На то, чтобы найти Дункельд, не понадобилось много времени.

– Это всего в четырнадцати милях к северу от Перта. – Затем Филипп подошел к противоположной стене и начал рыться в книгах. Найдя наконец нужную, он принялся ее листать. – Это здесь. В Дункельде есть кафедральный собор, причем очень большой. Там мы и найдем могилу этого епископа. Там мы найдем ковчег. Если только сумеем отыскать ту самую стену, которая вопиет.

– Посмотри, Роган! – вдруг сказала Сюзанна, в возбуждении схватив его за рукав. – Посмотри, что написано черными буквами на обложке. Бумага отошла, и я заметила: там что-то написано.

– «Общество епископов», – вслух прочел Роган. – Как мы и подозревали. Подумать только – общество людей, посвятивших себя защите этого «Сосуда дьявола». Его существование говорит о большом уважении, даже страхе, который они испытывают перед этим предметом.

– Хотела бы я быть членом этого общества, – мечтательно сказала Сюзанна. – Представляете, как они где-то тайно собираются за плотно опущенными шторами. Ты думаешь, они время от времени встречаются?

– Вне всякого сомнения, – ответил Роган. – И мы никогда не узнаем, кто они.

– За исключением Тибольта.

– Да, за исключением Тибольта, – согласился Роган. – Вот тебе и причина для того, чтобы найти эту магическую вещь.

– Что-то вроде клуба, – сказал Филипп, – тайная организация, которая существует, вероятно, уже много лет. Но я не представляю себе, как она могла просуществовать с одиннадцатого века до наших дней.

Карта действительно старая, но ей не восемьсот лет – как и книге. Им лет по сто, не больше.

– Ты прав, – подтвердил Роган, проведя пальцами по переплету. – Видимо, тайна была утрачена, затем вновь обретена.

– Я думаю, – заявил Филипп, – перед тем как отправиться в Шотландию, мы должны навестить моего старого учителя, мистера Леонайна Бадсмэна.

Если он не член этой организации, мы все узнаем. Ему все известно. Я думаю, что чем больше мы сможем узнать, тем лучше. А может быть, – нахмурившись, добавил он, – и безопаснее.

Все трое внимательно посмотрели друг на друга.

Сюзанна понимала, что каждый из них думает о древней магии, которая, если Тибольт придет к цели первым, даст ему неограниченную власть над людьми.

Старый учитель Филиппа был не просто старым, он был древним. Роган боялся пожимать ему руку из страха, что может таким образом повредить его хрупкие кости. Доковыляв до кресла, старик тяжело опустился в него и откинул назад голову. Когда Филипп вежливо осведомился о здоровье мистера Бадсмэна, тот только коротко взглянул на него воспаленными глазами и заметил, обращаясь к потолку, что если он с утра не умер, то это не его вина.

Такое высказывание надолго повергло всех в молчание.

– Сэр, лорд Деранкур говорит, что вы знаете обо всем, что представляет интерес, – сказал Роган, жестом отказавшись от чая, который принес очень старый дворецкий. – Нам нужно знать об обществе епископов. Вы слышали что-нибудь об этом?

В этот момент без всякого предупреждения в тесное, затхлое помещение вошел лорд Бэлэнтайн.

– Любопытное собрание, – сказал он, поклонившись Сюзанне и кивнув Рогану и Филиппу. – Добрый день, сэр. Вы неплохо выглядите. У вас на голове больше волос, чем у меня. Я всегда сомневался в том, что это справедливо.

К удивлению Сюзанны, старик просиял и вновь откинул голову назад.

– Нужно находиться в закрытом, теплом помещении. Это сохраняет волосы, Бэлэнтайн. Вы, молодые люди, все время разгуливаете на открытом воздухе и на ночь оставляете окна открытыми. Неудивительно, что с вами случаются разные несчастья.

– Без сомнения, вы правы, сэр, – сказал Филипп. Он уже преодолел досаду, вызванную неожиданным появлением Бэлэнтайна. – Как вы понимаете, нам нужна ваша помощь. Я уже говорил моим друзьям, что вы обо всем знаете. Что вы можете нам сказать о обществе епископов?

Старик поудобнее устроился в кресле и обхватил руками чашку чая.

– Это произошло в то время, когда я родился.

Моим отцом был епископ Джекспар, теперь уже давно покойный. Я не знаю, как это получилось, но, роясь среди бумаг, он наткнулся на странную легенду. В ней говорилось, что много лет назад папа Лев IX передал королю Шотландии Макбету ковчег с древним магическим предметом, известным как «Сосуд дьявола». Что именно представляет собой этот сосуд, я так и не узнал. Возможно, его сущность и свойства известны некоторым членам упомянутого общества, но, видимо, это тщательно охраняемый секрет. «Сосуд дьявола». Это название вызывает любопытные ассоциации, не так ли? Сразу вспоминаются колдовские снадобья, неистовые отшельники с длинными седыми волосами и волшебные палочки. С другой стороны, возможно, это и в самом деле некий сосуд, чаша, в которую можно налить жидкость. Для чего она – кто знает? Больше я не обладаю никакой информацией, за исключением того, что этот «Сосуд дьявола» считается опасным. Может быть, он несет в себе зло.

Название действительно зловещее. Но, естественно, все это одни домыслы.

– Как я понимаю, это имеет отношение к епископу Раундтри, – сказал лорд Бэлэнтайн, когда дряхлый старик успокоился. – Может быть, кто-нибудь из вас удосужится сообщить мне, что все это значит?

– Мы знаем столько же, сколько и вы, – сказал Роган.

Лорд Бэлэнтайн недоверчиво хмыкнул.

– А вы знаете кого-нибудь из членов общества епископов, сэр? – задумчиво спросила Сюзанна.

– Членом общества был бедняга Раундтри. Кто еще? Всех членов не знают даже многие из тех, кто в нем состоит. Я слышал, что они встречаются очень маленькими группками. Вы задали хороший вопрос, юная леди, – добавил мистер Бадсмэн, одобрительно кивнув Сюзанне. – Полагаю, что вы действительно молоды?

– Да, сэр. Вы верите в то, что «Сосуд дьявола» реально существует?

– О да! Почему бы и нет? А теперь я прошу прощения, мне нужно немного отдохнуть.

Только что мистер Бадсмэн говорил с посетителями, причем речь его была разумна и убедительна – и вот он уже тихо похрапывает, склонив голову набок.

Седые волосы спадают на плечи, а рот раскрыт, демонстрируя все три уцелевших зуба.

Лорд Бэлэнтайн тихо встал и направился к выходу.

За ним последовали остальные. За дверями их встретил еще один очень старый джентльмен – тот самый, который пытался предложить гостям чаю.

– Мой хозяин вам помог? – неуклюже поклонившись, спросил он.

– Помог, – ответил Роган. – А сейчас он отдыхает.

Старик кивнул:

– С ним это бывает по двадцать раз на дню.

Наверное, мне надо к нему присоединиться. – Он кивнул в сторону двери и старческой походкой направился туда, где находился мистер Бадсмэн.

– Изумительная парочка! – смеясь, заметила Сюзанна. – Сколько же лет они вместе?

– Сейчас этого уже никто и не упомнит, – ответил Филипп. – Они были вместе еще во времена моего деда.

Когда они вышли на улицу, Джубили Бэлэнтайн сказал:

– Теперь вы наконец скажете, что происходит?

Ко мне приходил юный Роланд и сообщил, что вы обыскивали кабинет епископа Раундтри. Готов держать пари, что вы искали «Сосуд дьявола».

– К несчастью, мы его не нашли, – сказал Филипп. – И мы сомневаемся, что это имеет отношение к убийству епископа. Сожалею, Джубили, но дело обстоит именно так.

– У вас нет никаких новых предположений насчет того, кто убил епископа?

– Ни одного, – сказал Роган.

Глава 30

Роган дышал тяжело и часто, еще немного, и он предстанет перед Создателем. Роган надеялся, что это будет именно Создатель, поскольку не чувствовал за собой каких-то особо тяжких грехов. Казалось, что сердце вот-вот разорвется. Роган приподнялся на локтях и посмотрел на лежавшую под ним жену. Влажные волосы, губы слегка раскрыты, дыхание учащенное.

– Плохо дело, – сказал он.

Она приоткрыла один глаз и задумчиво посмотрела на него.

– Ты все еще во мне.

– Тебе не стоило говорить об этом, Сюзанна. – Роган застонал, сгорая от желания продвинуться как можно глубже в ее тело.

К его облегчению, бедра Сюзанны слегка приподнялись, но тут же вновь опали.

– Больше не могу. Желание есть, но тело меня не слушается. Мое тело куда-то уплывает, подобно осеннему листу, увлекаемому холодным ветром.

– Что за ужасная аналогия!

– Это просто попытка описать свое состояние, и не такая уж плохая. Не думаю, что ты сейчас в состоянии здраво об этом судить. Но я все же готова признать, Роган, что мужчины сильнее нас, женщин. Вот сейчас ты сверху и удерживаешь свой вес так, чтобы не раздавить меня. Если бы было наоборот, то я сразу распласталась бы по тебе.

Разговоры отнимают чересчур много энергии, подумал Роган и снова подался вперед. Сюзанна застонала и слегка приподнялась, крепче прижимая его к себе.

– Я не хочу сделать тебе больно, – сказал Роган, ощущая ее всем телом. Как это восхитительно!

– Мне совсем не больно. Матрац очень податливый. Вероятно, поэтому Филипп и предоставил нам эту спальню. Он заметил, что я смотрела на тебя как голодная волчица, и решил, что на этой прекрасной постели нам будет хорошо. Поцелуй меня еще. Я больше не могу. Я знаю, что со мной все кончено, и хочу умереть, прижав свои губы к твоим.

– Как ты можешь такое говорить? – Но тем не менее Роган поцеловал ее, сразу почувствовав – невероятно! – новый прилив сил. Может быть, он сейчас ведет себя как свинья? Может быть, она и в самом деле чуть жива? Такое ощущение, что ее тело лишилось костей. Роган продвинулся глубже.

– Роган!

– Мм?

– До сих пор я этого не понимала.

– Чего не понимала? – Он уже вошел в ритм, который было не так уж трудно поддерживать.

– Что я тебя люблю.

– Ты меня что?..

– Я понимаю: мы знаем друг друга всего лишь месяц. Возможно ли, чтобы я так быстро тебя полюбила? Или все это лишь вожделение, и я себя обманываю?

Она его любит?! Да теперь он может, как Атлант, удержать землю на плечах! Она его любит? Роган покачал головой. Глаза Сюзанны были закрыты. Нет, это всего лишь вожделение, восхитительное вожделение. Подобного рода заблуждение вовсе не такая уж плохая вещь. Ну а если это что-то большее… Роган почувствовал новый прилив энергии.

– Иди ко мне, Сюзанна, – прошептал он и услышал, как она вскрикнула от неожиданности и удовольствия.

На этот раз Роган твердо знал, что для него все кончено. Через мгновение он окажется на том свете.

Если он станет духом, пусть так и будет. Это значит, что он всего себя отдаст жене.

Он был настолько мокрым от пота, что боялся соскользнуть с Сюзанны. Благослови Господь ее женское существо – она тоже была совершенно потной.

– Сюзанна!

Никакого ответа, только слабо пошевелились два пальца на ее левой руке, все еще лежащей на его плече.

– Ты не готова прочитать мне по памяти пьесу Шекспира? После первого раза у тебя это хорошо получилось. Ты читала энергично. Что же случилось сейчас?

Никакого ответа, только два пальца левой руки слегка ущипнули его за плечо.

– Вожделение – это очень неплохо, – сказал Роган. – Ты действительно думаешь, что любишь меня, что ты не обманываешь себя из-за того, что я такой искусный любовник? Я помню, ты говорила, что у меня красивые глаза. Ты это говорила серьезно? – Он боялся, что сейчас его сердце разорвется. Неужели она и вправду его любит?

Все еще с закрытыми глазами Сюзанна приподнялась на локтях и укусила его в плечо.

Он наклонил голову и поцеловал ее в нос.

– Я подумаю об этом, Сюзанна. Человек с моей репутацией привыкает, что леди каждый день говорят ему о том, что любят его, восхищаются им, даже преклоняются перед ним. Ты понимаешь?

К собственному изумлению, она оттолкнула его от себя и перекатила на бок.

– Ты мартовский кот, для которого круглый год – сплошной март, – сказала она и принялась то кусать, то целовать его шею, плечи, грудь. Затем она отвела назад голову и окинула его долгим взглядом. – Я вышла замуж за мартовского кота, сластолюбца с соответствующей репутацией. Прости, Роган, но я много об этом думала. Я решила, что ты должен избавиться от всех других женщин. Мне не хотелось бы огорчать Шарлотту, но я не смогу позволить тебе поддерживать с ними связь. Ты должен быть со мной каждую ночь, иначе твои дела будут плохи. Если потребуется, я могу быть подлой. Очень подлой.

– Ладно.

– Что ладно?

– Больше никаких других женщин. – Он зевнул и погладил грудь. – Как я смогу пойти к другой женщине? Ты высосала меня досуха. Я едва дышу. Я еле живой. У меня сердце чуть не остановилось.

– Хорошо, – сказала она и поцеловала его в шею. – Господи, я совсем мокрая.

– Не забудь, что ты принимала активное участие в этом развлечении. Виноват не только я.

Увлекая ее за собой, он откинулся на спину. Она прижалась к нему, положив голову ему на плечо, а руку на грудь. Ей нравился его запах. Конечно, она заметила, что Роган так и не сказал ей, что любит ее. Но ведь прошел всего месяц. Ему еще нужно избавиться от многих вредных привычек, прежде чем он поймет, как хорошо всю жизнь прожить только с одной женщиной – а именно с ней, его женой.

Он поцеловал ее сначала в лоб, затем в ухо, что-то пробормотав насчет того, какая она красивая и сколько удовольствия ему доставила. Сюзанна заснула, улыбаясь, исполненная надежды. Ей снился шотландский король, который не только носил килт, но и имел на лице боевую раскраску голубого цвета. Размахивая над головой огромным палашом, он покрикивал на солдат, причем не только на собственных солдат, которых было множество, но и на каких-то других, стоявших в отдалении. И тут она увидела его лицо, на котором в этот раз не было боевой раскраски. Она увидела не шотландского короля, не Макбета. Она увидела Тибольта.

Она молилась о том, чтобы не Тибольт оказался убийцей епископа Раундтри, но понимала, что даже если не он нанес удар, то все равно знал об этом и одобрил этот поступок.

Странно, что жизнь так восхитительна и в то же время так исполнена трагедии.

Ей не терпелось увидеть, что же представляет собой «Сосуд дьявола».

Они покинули Динвитти-Мэнор на следующее утро на рассвете. К счастью, не было дождя. День обещал быть теплым и ясным. Потребуется пять дней, чтобы добраться до Дункельда, города, кафедральный собор которого, по сообщению Филиппа, был построен в 815 году.

Роган вздохнул и теснее прижал к себе Сюзанну, почувствовав под рукой ее мягкую грудь. Сюзанна тихо произнесла:

По обветшалым ступеням

Спустись под надгробный камень аббата.

Пройди сквозь стену, которая вопиет.

Там в промежутке лежит «Сосуд дьявола».

– Я не могу забыть эти строки, – сказала она. – Я все повторяю и повторяю их про себя. Надеюсь, когда мы что-нибудь найдем, то я буду знать, что делать и куда идти.

– Я тоже их запомнил, – сказал Роган. – Мы с тобой очень похожи, Сюзанна, и мне это нравится.

Филипп закатил глаза.

– Ну, положим, я совсем не похож ни на одного из вас, но тоже запомнил эти чертовы стихи. Кстати, я велел Рэйли, нашему кучеру, следить, не едет ли кто за нами. На последней остановке он сказал, что никого не видел.

– Ну слава Богу, – сказала Сюзанна. – Но я не доверяю Тибольту. Совсем не доверяю.

– К сожалению, – сказал Роган, – я с тобой согласен. Мы и дальше будем следить.

– Кафедральный собор в Дункельде был построен на месте обычной церкви в 1127 году Дэвидом I, – сказал Филипп.

Они стояли на Соборной улице, среди развесистых дубов и кленов. Вдоль реки Тэй тянулись сады и пешеходные аллеи. За рекой виднелись покрытые дремучими лесами горы. Собор явно нуждался в реставрации, что, по мнению владельца местной гостинице, уже давно нужно было сделать.

Гостиница размещалась в одном из «малых домов», вытянувшихся вдоль Соборной улицы. Все они были перестроены, по словам хозяина, после опустошения, вызванного сражением, которое произошло в 1689 году. Гостиница имела всего шесть маленьких комнат, крошечную столовую и буфетную.

Сюзанна была настолько взволнована, что едва обращала внимание на слова хозяина гостиницы – приятного старика, говорившего с сильным местным акцентом.

– Да, вот так они здесь и бились – горцы, большей частью якобиты <Якобиты – сторонники самостоятельности Шотландии и католической церкви.>, и ковенантеры <Ковенантеры – сторонники пресвитерианской церкви в Шотландии, опиравшиеся на помощь Англии и заключившие с нею ряд договоров («ковенантов»).>. Горцы ворвались в город, и тогда ковенантеры все вокруг спалили.

От города остались одни головешки, да, головешки.

Все сгорело дотла. Якобиты отступили, а Яков II окончательно проиграл. Английский трон заняли Вильгельм и Мария.

– А собор? – спросил Филипп, когда хозяин гостиницы открыл дверь в маленькую комнату с узкой кроватью и высоким окном, выходившим на реку Тэй. – Что случилось с собором?

– Ну, как видите, он не особенно пострадал, но там много чего нужно сделать.

– А первоначальные постройки двенадцатого века – где они? – спросил Роган, когда хозяин открыл дверь в другую спальню, большую по размерам.

Кровать здесь по крайней мере могла вместить двоих, если они плотно прижмутся друг к другу. Для платяного шкафа здесь не хватало места, поэтому хозяин гостиницы прибил на стены колышки для одежды. В углу комнаты стояла симпатичная шелковая ширма. В общем, все было предусмотрено, однако это не привело Сюзанну в восторг.

– Колонны нефа очень старые, они наверняка более древние, чем могилы вокруг собора. В основном там все относится к четырнадцатому столетию. Неф и боковые приделы стоят без крыши, после того как их осквернили во время Реформации в 1560 году.

Сюзанна больше не могла слышать об осквернениях. Подойдя к узкому окну, она отодвинула легкую белую занавеску и стала смотреть на окруженную садами красивую реку.

В тот момент, когда они наконец прибыли в этот маленький городок, Роган считал, что у него уже ни на что не осталось сил. Однако сейчас, глядя на красивый и все еще величественный собор, вокруг которого лежали горы камня, он старался представить себе, каким же выглядело это сооружение до осквернения в 1560 году – или, может быть, до осквернения 1689 года.

Потирая руки, в дверях их спальни появился Филипп. Глаза его сверкали.

– Кто-нибудь собирается на прогулку?

Рядом с рекой возвышался полуразрушенный, но по-прежнему величественный собор. Горожане пожирали глазами двух приезжих джентльменов и молодую леди. Одни смотрели на них с подозрением, другие приветливо улыбались.

Несмотря на то что городок был очень маленьким, жизнь била в нем ключом. За короткое время по Соборной улице проехало несколько подвод, одна карета и десяток лошадей. Одетые в старомодные платья домашние хозяйки несли в руках корзины. Надетые на них шали крест-накрест пересекались под грудью и завязывались сзади.

– Об этом я не подумал, – сказал Роган. – Мы привлекаем внимание, черт побери! И я не знаю, как от этого избавиться. Даже в местной одежде мы все равно будем привлекать внимание.

– Тогда давайте будем вести себя как новобрачные.

Роган рассмеялся, взял Сюзанну за руку и все трое направились в кафедральный собор.

– Ты, Филипп, сойдешь за ее брата.

Они долго бродили среди руин.

– «Под надгробный камень аббата», – сказал Роган. – Здесь есть только могила какого-то Вольфа из Баденоха.

По древнему нефу нужно было пробираться осторожно, поскольку здесь свили гнезда многочисленные птицы. Весь каменный пол был белым от их помета.

То, что они искали, нашла Сюзанна – надгробный камень, почти сравнявшийся с другими каменными плитами. Годы практически стерли с него портрет и имя похороненного здесь человека.

Роган опустился на колени, достал носовой платок и осторожно очистил надпись от грязи.

– Это могила дункельдского аббата по имени Кринан. Он умер в 1050 году, за семьдесят пять лет до того, как был построен собор. Значит, его тело в знак уважения перенесли сюда. Один из его преемников, который знал тайну, видимо, поместил под могильную плиту «Сосуд дьявола». Под могилой должен быть проход или катакомбы.

– Да, – сказал Роган, – и должен существовать какой-то способ поднять плиту.

Теперь уже все трое стояли на коленях, тщательно ощупывая края плиты.

– Кажется, я кое-что нашел, – присвистнув, сказал Роган.

– Пока не время, – быстро поднявшись, сказал Филипп. – Мы не одни.

В церковь входила группа экскурсантов во главе со священником, который рассказывал им историю собора. Пока группа не ушла, что произошло лишь через полчаса, не могло быть и речи о каких-то изысканиях.

Затем появились мальчишки, охотившиеся за птицами, но в конце концов ушли и они.

– Пора, – сказал Роган. – Пора. – Он уже стоял на коленях, ощупывая верхний левый угол могильной плиты. – Здесь есть своего рода рукоятка, хорошо спрятанная. Вокруг никого нет?

– Ни души, – ответил Филипп, опускаясь на корточки рядом с Роганом.

Роган потянул рукоятку вверх. Сначала ничего не произошло, но когда он нажал посильнее, раздался слабый скрип.

К Рогану присоединился Филипп, и совместными усилиями они вытянули рукоятку. Плита медленно поднялась вверх.

– А, вот они, обветшалые" ступени, о которых говорилось в подсказке, – сказала Сюзанна. – О Господи, мы же не взяли свечи, а там темно, как ночью.

Встав, они отряхнули руки от пыли.

– Лучше вернуться сюда, когда стемнеет, – заметил Роган. – Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь видел. Кроме того, мы не представляем, что ждет нас внизу.

– Стена, которая вопиет, – содрогнувшись, сказала Сюзанна. – Немыслимо!

– Мне не терпится разгадать эту загадку, – оживленно проговорил Филипп.

Вскоре они вернулись в гостиницу. И хотя обед был вкусным, никто не мог похвастаться особенным аппетитом.

Когда стемнело, мужчины переоделись в темное.

Сюзанну, однако, беспокоило ее серебристое платье, которое, казалось, светилось в темноте как маяк.

– Нет, все в порядке, – сказал Роган, прижал Сюзанну к себе и поцеловал. – Ты такая сладкая! – прошептал он и с радостью почувствовал, как по телу Сюзанны пробежала предательская дрожь.

– Вы меня просто шокируете, – с усмешкой сказал Филипп. Я ведь неженатый мужчина, один в целом свете. Эта ваша страсть меня обескураживает. – Он глубоко вздохнул. – Найду ли я когда-нибудь леди, которая будет меня баловать так же, как ты, Сюзанна, балуешь Рогана?

– Когда ты ее найдешь, Филипп, я все ей объясню. Я объясню ей, как сделать так, чтобы муж был счастлив и доволен.

– Спасибо. – Он грациозно поклонился. – А теперь давайте отправимся на место.

– Прекрасная мысль! – заметил Роган.

Глава 31

После полуночи на улице не было ни одной живой души. Ни души не было и в соборе. Сквозь полуразрушенную крышу проглядывала полная луна, отбрасывая на пол причудливые тени. Над головой хлопали крыльями потревоженные птицы. Сюзанна теснее прижалась к мужу.

– Хотя это и святое место, – прошептала она, – я ужасно боюсь.

– Я тоже, – сказал Роган и крепко ее обнял. – Я рад, что здесь только мы и птицы. А, вот и могила нашего аббата. Как вы думаете, он знал о «Сосуде дьявола»?

– Как говорит история, аббат Кринан был одним из врагов Макбета, – сказал Филипп, осторожно спуская вниз лестницу. – Видите ли, Макбет убил его сына, и после того как Макбет был избран на трон, аббат безуспешно пытался его свергнуть. Так что скорее всего эту могилу выбрали лишь для дополнительной маскировки.

– Скоро мы это узнаем.

Прямо над головой захлопал крыльями голубь. Обнаружив на своем пальто белое пятно, Филипп недовольно хмыкнул.

Роган и Филипп вновь налегли на рычаг, и плита со стоном поднялась вверх.

– Теперь осторожнее, – сказал Роган.

Внизу была кромешная тьма. Сюзанна поднесла поближе свечи. Их пламя отбрасывало тень на обветшалые ступени, уходящие вглубь.

– Надеюсь, что там не слишком глубоко, – пробормотал Филипп и опустил лестницу в яму. Под ее тяжестью прогнившие деревянные ступени с треском разлетелись. – Да, здесь не так уж глубоко. Лестница достает до грунта.

Роган и Филипп одновременно обернулись и посмотрели на Сюзанну.

– Даже и не думайте! – насторожилась она, подбоченившись.

– Ты в этом чертовом платье. Ты за что-нибудь зацепишься и сломаешь себе шею.

– Нет, я подвяжу юбки. – Сюзанна вытащила из кармана плаща длинную полоску материи. – Я к этому подготовилась, так что нечего спорить. Меня все это касается так же, как и тебя. И даже больше, чем Филиппа. Ты не можешь меня отстранить.

– Но ведь нужно, чтобы кто-нибудь стоял на страже и известил нас, если кто-то появится.

– Ладно, Бог с ней, Филипп. Ты хоть позволишь нам спуститься первыми, Сюзанна?

– Если вы поклянетесь не оставлять меня наверху.

– Клянусь! – Роган снял пальто и положил его на камни. Спустившись вниз на десяток ступеней, он сказал:

– Все в порядке, давайте мне свечи.

Перед тем как подать ему свечи, Сюзанна в последний раз осмотрела собор. Она никого не увидела.

Черный колодец озарился светом, но смотреть пока было не на что.

– Ты что-нибудь видишь?

– Пока ничего, Сюзанна. Сейчас я стою на грунте – это песок. Я вижу только то, что освещено, и больше ничего. Это больше напоминает пещеру. Я бы сказал, что она восемь или девять футов высотой.

– Держи лестницу, Роган, я иду.

Вскоре Филипп тоже стоял на грунте.

– Ну и темень!

– Теперь я иду!

Роган чуть не упал, когда увидел, что Сюзанна подвязала юбки аж до талии.

– Со мной все в порядке, – не глядя на него, сказала она, когда Роган попытался ее поддержать. – Я не буду обузой. Отойди в сторону.

Встав на землю, Сюзанна спокойно отвязала юбки и опустила их вниз.

– Интересно, здесь есть крысы или насекомые?

– Если я их увижу, то потребую залезть на мою ногу, – сказал Филипп. – Так куда направимся?

Коридор, кажется, идет в обоих направлениях.

Роган немного помолчал.

– Мы в пределах нефа, приблизительно там, где были хоры. Я думаю, нам нужно идти к алтарю. – Забрав свечи у Филиппа, он повернул налево. – Надеюсь, тут нет никаких ловушек. Мне не хотелось бы оказаться заживо погребенным.

Коридор был не более шести футов ширины и восьми футов высоты и вел в сторону от реки. В некоторых местах он расширялся, затем снова сужался. Стены были гладкими и пока что не поворачивали в сторону.

Под ногами по-прежнему хрустел песок. В застоявшемся воздухе стояла потревоженная пришельцами пыль, отложившаяся здесь за много столетий. Было трудно дышать.

– Теперь ищем стену, которая вопиет, – сказал Филипп.

В пламени свечи паутина казалась изящным узором. Чтобы не наткнуться на нее, Роган нагнул голову, Сюзанна последовала его примеру.

Внезапно коридор резко повернул вправо и закончился тупиком. Впереди была стена, сложенная из черепов – десятков и десятков черепов.

Сюзанна с трудом удержалась от крика. Роган еще выше поднял свечи.

– Это или катакомбы, или использовалось как катакомбы во время одного из здешних бесконечных опустошений. Возможно, за черепами сложены и тела.

– Стена, которая вопиет, – повторил Филипп, подходя ближе. – Трудно сказать, насколько она старая. Возможно, она существовала и до опустошений.

– Там написано, что нужно пройти сквозь стену, которая вопиет, – проговорила Сюзанна. – О Господи!

– Да, черт возьми, – подтвердил Роган. Передав Сюзанне свечи, он начал закатывать рукава. Филипп последовал его примеру.

– Я тоже буду это делать, – твердо сказала Сюзанна и поставила свечи на землю.

– На всех не хватит места, – возразил Роган. – Отойди назад, Сюзанна, и подними свечи повыше. Вот так. И не жалуйся. Тебе вовсе не нужно проделывать всю грязную работу. Предоставь хоть часть ее мужчинам.

Ощущать, как под твоей рукой рассыпаются черепа, – пожалуй, это самое неприятное из того, что когда-либо испытывали Роган и Филипп.

– О Господи, здесь так много зубов, Роган.

Я чувствую, как они выпадают у них изо ртов.

Тут уж ничего не поделаешь. Обломки черепов падали на песчаный пол.

– С тех пор прошло много времени – пробормотал Роган, стараясь не задумываться над тем, что делает. – Смотри-ка, – заметил он, – я уже могу просунуть руку до конца. Там дальше находятся скелеты.

Очевидно, тот, кто проектировал это сооружение, специально положил тела черепами наружу, считая, что тогда их наверняка не потревожат.

– Вспомни последнюю строчку подсказки:

«Сосуд дьявола» лежит в промежутке, – из-за спины Рогана сказала Сюзанна.

– В промежутке между чем? – спросил Филипп, так далеко засовывая руку, что один из черепов оказался всего лишь в дюйме от его лица.

– Я уже думал об этом, – ответил Роган. Несмотря на все предпринятые им меры предосторожности, кости по-прежнему рассыпались на части или падали на пол. – Может, это означает в промежутке между костями и стеной, а? Или это может означать что-нибудь еще?

– Кажется, я что-то нашел, причем это не кость и не череп. – Филипп медленно вытащил наружу какой-то предмет. Это был ковчег – точь-в-точь такой же, как на рисунке.

Ковчег был очень древним, и Филипп боялся, что он рассыплется у него в руках. С величайшими предосторожностями он поставил ковчег на землю.

Встав на колени рядом с Филиппом, Роган и Сюзанна со всех сторон разглядывали немыслимо древнюю деревянную коробку с серебряной и золотой инкрустацией по бокам.

Роган осторожно потянул толстую планку, закрывавшую ковчег сверху.

– Она не дает ей открыться, – сказал он. – Черт побери, было бы аморально взламывать ковчег.

Хотел бы я, чтобы у нас был этот проклятый ключ.

– Не волнуйся, Роган. Ключ у меня. Вот он!

Это был Тибольт Каррингтон. От удивления Сюзанна круто обернулась и, потеряв равновесие, с размаху села на землю, почувствовав, как под ней хрустит череп. Не веря своим глазам, она смотрела на Тибольта, который стоял всего в четырех футах от них. В одной руке он держал большое, ружье, в другой – крошечный золотой ключ на золотой цепочке от часов и одну свечу. Одну-единственную свечу. Вот почему за ярким светом своих собственных свечей никто из них его не заметил.

Роган медленно встал.

– Тибольт! А мы думали, что ты за нами не следил.

– Привет, братец! А это, как я понимаю, не менее знаменитый Филипп Мерсеро?

Филипп тоже встал, чуть-чуть отодвинувшись от Рогана.

– Да. А вы, как я понимаю, тот благочестивый и набожный молодой викарий, которого обожает его паства?

– Гораздо более набожный, чем любой из вас, распутные ублюдки. Роган, Мерсеро еще не спал с нашей матерью? Хотя нет, вряд ли. Ему, должно быть, лет двадцать шесть – двадцать семь. Он для нее слишком стар.

– Спроси у нее, – сказал Роган.

– Может быть, и спрошу. Вы должны были понимать, что я более чем вероятно последую за вами.

Поэтому мы с Тедди были очень осторожны. Нам стало известно, что вы направляетесь в Шотландию.

Но вот куда именно, мы не знали. Мы все время держались на почтительном расстоянии от вас. А сейчас я хочу, чтобы Сюзанна передала мне ковчег. Я не раз думал о том, существует ли он на самом деле. Он уже давно мог бы сгнить – он ведь такой древний. И теперь принадлежит мне.

– И внутри находится «Сосуд дьявола», – сказал Роган, не отрывая глаз от ружья Тибольта.

– Я молюсь, чтобы так и было. Я видел, как вы наносили визит старому мистеру Бадсмэну. Наверное, он рассказал вам все, что знал об обществе епископов и о епископе Джекспаре. Чего вы не могли знать – это что Джекспар скрасил последние дни одного старого тамплиера <Тамплиеры, или храмовники, рыцари храма (от франц. «temple» – «храм») – члены средневекового католического духовно-рыцарского ордена, основанного в Иерусалиме вскоре после первого крестового похода (XI век).

Названы по первоначальной резиденции учредителей ордена, находившейся вблизи церкви, которая, согласно преданию, была воздвигнута на месте древнего храма Соломона.>. Тот рассказал ему о сосуде и передал древний пергамент, ключ и рассыпающуюся от времени карту. Он заклинал Джекспара сохранить все это, утверждая, что будущее человечества находится у него в руках. Он сказал, что тамплиеры много столетий охраняли тайну, но теперь не осталось никого, кому можно доверять. Потом он умер – или Джекспар его убил.

Кто знает? Именно Джекспар переписал в тонкую книжечку содержание ветхого пергамента. Вы ведь нашли эту книжечку, не так ли?

– Ты же знаешь, что да. Это дало возможность отыскать ковчег.

– Я понял это, когда увидел, как вы выходите из дома епископа Раундтри, стараясь сделать вид, как будто ничего не нашли. Меня это позабавило, поскольку ни один из вас не мог скрыть нахлынувшего возбуждения. Вы нашли также и вторую половину карты?

– Да, она была в книге, – ответил Роган.

– Но первая половина у меня. Как же вы нашли нужное место?

– Я перерисовала ее на другой лист бумаги, – сказала Сюзанна.

– Смотри-ка, вы, способны делать не только то, что само собой разумеется! Передайте мне ковчег, Сюзанна.

– Подожди, – сказал Роган. – Подожди секунду, Тибольт. Скажи нам, что же такое «Сосуд дьявола»? Откуда у него такое могущество? Что это за штука?

– Я уже говорил Сюзанне о его могуществе. С его помощью можно править миром. Я буду жить вечно. Я буду небожителем. Больше мне нечего тебе сообщить.

– Да, – сказал Филипп, – пусть так. Но что это такое?

Тибольт засмеялся.

– Скоро вы все увидите, если этот сосуд и в самом деле то, что я думаю.

– А где Теодор Мика?

– Он ждет меня в соборе. Стоит на страже.

– Если я отдам вам коробку, что вы сделаете?

Он перевел взгляд на Сюзанну.

– Так и быть, я не стану вас убивать. Что же касается тебя, мой братец, то для меня не имеет значения, что ты такой же распутный и развратный, как наши родители. Нет, я слуга Божий и не стану убивать никого из вас.

Филипп сделал еще один маленький шаг вперед.

Теперь он и Роган полукругом обступали Тибольта.

– Ладно, хватит разговоров. Отдайте мне ковчег, Сюзанна. И будьте очень осторожны. Он более древний, чем кто-либо может себе представить.

Очень медленно Сюзанна подняла ковчег. Она боялась, что сейчас тот рассыплется прямо у нее в руках, но этого не произошло. Ковчег был тяжелый.

– Вы не сможете его взять, – сказала Сюзанна, подойдя на два шага к Тибольту. – У вас руки заняты.

Тибольт понял, что она права. Сюзанна готова была поклясться, что он покраснел.

– Опустите его передо мной на землю. Скоро вы увидите «Сосуд дьявола».

Тибольт подал Сюзанне цепочку от часов:

– Вот ключ. Откройте его, Сюзанна. Не пытайтесь изображать из себя героиню, а то я выстрелю в вашего мужа.

– Он еще и ваш брат.

– Я не стану его убивать, но прострелю ему колено. Он всю жизнь будет хромать. Возможно, некоторые из десятков его женщин даже бросят его. Кто знает?

Сюзанна взяла у него цепочку. Крошечный золотой ключ в ее руках казался очень теплым. Сюзанна была рада, что руки у нее не трясутся. На самом деле она была насмерть перепугана. Как же остановить Тибольта? Что делать? Сюзанна видела, что Роган и Филипп теперь стоят довольно далеко друг от друга. Но все равно, если один из них сумеет достать Тибольта, тот сможет подстрелить другого.

– Мне нужно больше света, – сказала Сюзанна, проведя пальцами по толстой деревянной планке, закрывавшей ковчег сверху. – Я не могу найти замочную скважину.

Тибольт пододвинулся ближе. Наклонившись, он поставил на землю свою единственную свечу. Сюзанна смотрела, как он медленно ощупывает деревянную планку. Он тоже не мог найти замочную скважину.

Тибольт вздохнул:

– Жизнь так нелегка! Мне только двадцать четыре, но я уже это понял.

– Подожди, – беззаботно сказал Роган, – я еще покажу тебе, насколько она нелегка!

– Это угроза? Да, я же забыл, что ты посещаешь салон Джексона и что лишь немногие осмеливаются вызывать тебя на ринг. Остальные боятся, что ты сломаешь им челюсти или выбьешь зубы. Я бы не удивился, если бы узнал, что ты застрелил нескольких мужей, после того как соблазнил их жен.

– Ты действительно так обо мне думаешь, Тибольт?

Тибольт пожал плечами:

– Ты такой же, как наши родители, – такой же аморальный и безнравственный. Старик умер, но наша мать еще жива. О, я ее нашел! Планка – это просто декорация. Замочная скважина вот где – на изгибе. – На миг бдительность Тибольта ослабла.

Сюзанна бросилась на него, повалила на спину и обеими руками ухватила за ту руку, в которой было ружье.

– Ах ты, сучка! – Тибольт кулаком ударил ее в челюсть. Она вскрикнула и, потеряв сознание, упала прямо на Тибольта. – Нет, братец, не двигайся, или я тебя убью. Отойдите – вы оба.

– Нет, Роган, нет! – Голос Филиппа был тихим и спокойным.

– Теперь я откачу ее в сторону, и мы посмотрим, что у нас получилось. Отойди, Роган, с ней все в порядке. – Тибольт снова встал на колени перед ковчегом. – Оба отойдите на два шага. Вот так, прислонитесь к этим симпатичным черепам.

Он вставил ключ в замок. Ничего не произошло.

Тибольт выругался и принялся осторожно поворачивать ключ в разные стороны. В конце концов замок открылся.

«Теперь или никогда!» – подумал Роган. В этот момент Тибольт поднял голову, улыбнулся и приставил ружье к груди Сюзанны.

– Что ж, Роган, только попробуй.

Не двигаясь с места, Роган поднял руки вверх.

Сюзанна зашевелилась и приподняла голову.

– С тобой все в порядке, Сюзанна?

– Да, только немного кружится голова.

Тибольт больше не глядел в их сторону, но по-прежнему держал ружье возле груди Сюзанны.

Откинув крышку, он заглянул в ковчег и широко улыбнулся.

– «Сосуд дьявола», – дрожащим от волнения голосом сказал Тибольт. – Да, да, он именно такой, каким я его себе и представлял. Старый, почерневший, каким он и должен быть. Я никогда не верил, что он имеет какое-либо отношение к дьяволу, но, впрочем, посмотрим.

– Что это? – спросил Роган и сделал шаг вперед.

Глава 32

– Не двигайся, братец. – Тибольт медленно вытащил из ковчега очень старый кубок. Высотой около восьми дюймов, он был сделан из золота, но от времени почернел. Кубок выглядел скромно – никакого орнамента, никаких драгоценных камней. В тусклом свете свечей он непостижимым образом светился.

– Значит, это и есть «Сосуд дьявола», – сказал Филипп. – Это и в самом деле сосуд – очень старый кубок. Но какое он имеет значение? Что он из себя представляет?

– Скоро мы это увидим. Возьмите кубок, Сюзанна. Да будьте осторожны. Как сказал Деранкур, он очень старый. – Тибольт вытащил из кармана фляжку. – Держите его ровно. – Он налил в кубок несколько капель какой-то жидкости.

– А теперь посмотрим, – сказал Тибольт. – Сейчас вы выпьете то, что налито в кубок, Сюзанна.

– Нет, Сюзанна, не пей! – крикнул Роган.

Тибольт поднял ружье и нацелил его в голову Рогану.

– Это святая вода, а не яд. Пейте, Сюзанна, иначе я застрелю Рогана.

– Сюзанна, я не собираюсь приносить тебя в жертву. Брось кубок на землю!

– Если вы так заботитесь о нем, Сюзанна, то пейте, а то он умрет.

Она посмотрела на Рогана. Он был бледен и уже давно прыгнул бы на Тибольта, если бы Филипп его не удерживал.

– Все будет в порядке, – сказала Сюзанна. – Я обещаю тебе, что все будет в порядке. – Она улыбнулась и поднесла кубок к губам. Холодная вода имела странный вкус.

– Пейте до дна, – приказал Тибольт. – И сейчас же, черт побери.

Наклонив кубок, Сюзанна выпила все до последней капли.

Тибольт молча глядел на нее.

– Теперь поставьте его обратно в ковчег.

Сюзанна сделала то, что он велел.

– Теперь встаньте.

– Это ведь был яд, проклятое чудовище? – выкрикнул Роган. Филипп едва успел его перехватить.

– Вы мудро поступили, Деранкур, – сказал Тибольт. Иначе мой братец навеки остался бы хромым. – Он повернулся к Сюзанне. – Вы выглядите неплохо.

Сюзанна сейчас смотрела только на мужа.

– Со мной ничего не случится. Не беспокойся, Роган, – сказала она.

Тибольт прав, подумал Роган. Она действительно выглядит неплохо, а глаза светятся решимостью. И Роган тут же принялся молиться. Кто знает, что это была за жидкость?

Тибольт молча пятился назад, пока не уперся в стену. Ружье его было по-прежнему нацелено на Сюзанну.

– Я был прав! – крикнул он. – Господи, эти дряхлые безумцы все время ошибались. Сотни лет они ошибались! Я победил!

Остальные в замешательстве посмотрели друг на Друга.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что ты был прав, а те старики ошибались? – спросил Роган. – Что это значит?

– Это, – – ответил Тибольт, засовывая под мышку ковчег, – вовсе не «Сосуд дьявола». О нет!

– Но что это? – спросила Сюзанна. – Что это за кубок? Зачем вы заставили меня выпить из него святой воды?

– Я заставил вас выпить святой воды, чтобы убедиться, что это не орудие дьявола, уничтожающее любого, кто выпьет из него. Такова была легенда – что любой, кто выпьет из кубка, умрет страшной смертью.

Но эту ложь распространяли те самые старички только затем, чтобы никто не искал «Сосуд дьявола». Достаточно взглянуть на вас, чтобы понять: вы не умерли, даже не заболели. Вы выглядите здоровее, чем до того, как выпили из кубка. У вас появился блеск в глазах, которого раньше не было.

– Это все чепуха, Тибольт, – сказал Роган.

Тибольт только засмеялся. Оглядев всех по очереди, он заявил:

– Эта волшебная вещь совсем не опасна. Она даст мне бессмертие. Она сделает меня самым могущественным человеком на земле.

Продолжая смеяться, он схватил Сюзанну за руку и подтащил к себе.

– Значит, вы хотите знать, что это такое? Вы слишком глупы, чтобы догадаться. Никто из вас не может понять, с чем имеет дело. У вас были все подсказки, абсолютно все, но вы ничего не разглядели. Но теперь это не имеет значения. Он мой и только мой!

– Но что это, черт вас возьми? – крикнул Филипп.

– Теперь, Сюзанна, мы с вами уходим отсюда, – игнорируя его, сказал Тибольт. – Не двигайся, Роган.

Она уйдет со мной. Подумай дважды, прежде чем решишься на меня напасть.

Сюзанна не двинулась с места.

– Вставайте и идите, если не хотите, чтобы я застрелил вашего проклятого мужа! Вы знаете, что я его действительно могу убить.

– Сюзанна, любовь моя, с тобой все в порядке?

Он назвал ее «любовь моя». Сюзанна подняла голову и ослепительно улыбнулась.

– Да, – ответила она. – Со мной все в порядке Не беспокойся обо мне.

– Ему следует побеспокоиться о вас. Сюзанна.

Если вы не сделаете то, что я вам скажу, я вас убью.

Убить такую шлюшку, как вы, для меня не составит проблемы. Ты ведь теперь знаешь об этом, да, братец?

Роган кивнул.

– Да, но с этим трудно примириться Когда ты успел так измениться, Тибольт? – Роган очень хотел, чтобы Тибольт ему ответил. Он отчаянно дожидался момента, когда внимание Тибольта что-нибудь отвлечет, и тогда Роган сможет прыгнуть на него.

К его удивлению, Тибольт засмеялся и покачал головой:

– Ты глупец. Я не менялся. Я просто затаился и ждал. Я знал, что мне повезет. Так и случилось. Теперь, – прошептал он, – эта бесценная вещь у меня. – Он вновь покачал головой. – Теперь любое мое желание исполнится.

– Ты нам не скажешь, что это?

Они знали, что Тибольт сейчас просто играет с ними, явно наслаждаясь собой.

– Это вы убили епископа Раундтри?

Бросив быстрый взгляд на Филиппа, Тибольт засмеялся и покачал головой:

– Нет. Вы мне не поверите, но это сделал его дворецкий, Роланд. Я вошел уже после того, как юный мерзавец ударил старика прямо в лоб. Он рыдал, как потерявшийся ребенок, и раскачивался из стороны в сторону над телом епископа. Я сказал ему, чтобы он держал рот на замке и убирался прочь. После этого я принялся обыскивать кабинет Раундтри и, как вы знаете, ничего не нашел. Я ушел буквально за несколько мгновений до вашего появления. Как я понимаю, Роланд придумал неплохую версию для вас и для судьи.

– Я вам не верю, – сказала Сюзанна. – Нет, Роланда так тронула смерть хозяина! А когда нашли тело, его стошнило. Он все плакал и плакал. Он был ужасно расстроен. Нет, этого не может быть.

– Хозяин? – с глубоким отвращением в голосе сказал Тибольт, – питал слабость к особам своего пола. Некоторое время Роланд ему нравился, и поэтому старик взял его к себе. Но затем он сошелся с Тедди – естественно, это произошло не случайно, а в соответствии с нашим планом – и собрался расстаться с хорошеньким Роландом. Меня до сих пор удивляет, как это Тедди ни разу не стошнило, пока он флиртовал со старым ублюдком. А когда епископ сказал обо всем Роланду, несчастный в припадке ревности убил его. Но хватит об этом, – сказал Тибольт. – Вы двое остаетесь на месте. Сюзанна, несите свечи. Я пойду за вами. – Он задул свою единственную свечу. Скоро Роган и Филипп погрузятся в темноту.

– Стойте возле черепов, джентльмены, или я пристрелю эту шлюшку.

Немедленно сняв ботинки, Роган, держа их в одной руке, бесшумно двинулся за Тибольтом. Филипп тут же последовал его примеру.

Как показалось Рогану, обратное путешествие к лестнице заняло всего несколько секунд. Неожиданно раздался крик, и в объятия Рогана упала Сюзанна, едва не сбив с ног его и Филиппа.

Они услышали, как Тибольт с кем-то разговаривает наверху – должно быть, с Теодором Микой. Затем послышался стук – это негодяи втаскивали наверх лестницу, и ее деревянные ступеньки цеплялись за края могилы.

– Что это за кубок? – крикнул Филипп.

Тибольт рассмеялся. Звук его голоса казался сверхъестественным, потому что раздавался сверху.

– Прощай, Роган. – И на могилу с грохотом, похожим на удар грома, опустилась каменная плита.

– Я не люблю темноту, – сказал Филипп. – Еще мальчиком я ее боялся. Честное слово!

– Сюзанна, с тобой все в порядке?

– Да, но я согласна с Филиппом. Я никогда не видела такой черноты. Это очень страшно.

– Это моя рука, Роган, а не рука твоей жены.

– О, прошу прощения. Что ж, по крайней мере мы остались живы.

– Он играл с нами, – медленно произнесла Сюзанна. – Он безумец, Роган. Мы должны выбраться отсюда и найти его. Обязательно должны. И мы должны спасти кубок. – Голос Сюзанны звучал настойчиво.

– Да, ты права. Он действительно сумасшедший.

Ты хорошо себя чувствуешь, Сюзанна?

Она ощутила прикосновение его пальцев к своему лицу и поцеловала их.

– О да, я чувствую себя прекрасно.

– Давайте выбираться отсюда. Мы пошли в одном направлении и наткнулись на стену из черепов.

Теперь надо идти в другую сторону.

– Может быть, я посажу тебя на плечи, Роган, и ты постараешься поднять плиту?

– Можно попробовать, но я сомневаюсь в результате.

– Если мы не найдем другого выхода, – сказала Сюзанна, все еще держась за рукав Рогана, – мы можем это попробовать. Я очень сильная. Вот увидишь.

Двинувшись вперед, они шли, казалось, бесконечно долго. Коридор постепенно поднимался вверх. Внезапно впереди выросла каменная стена.

– Прохода нет, – сказал Филипп, после того как все тщательно обследовали ее руками. – Боюсь, что мы попали в ловушку.

– Нет, – спокойно сказала Сюзанна, – не попали.

– Я понимаю, ты стараешься поднять наше настроение, любовь моя, но…

– Нет, – снова сказала она. – Пойдемте, мы должны вернуться к стене, которая вопиет.

– Но мы уже там были, – заметил Филипп. – Я думаю, нам надо заняться гробницей аббата. Роган меня поднимет, и я попробую открыть плиту.

– Нет, она слишком тяжелая. Пойдемте со мной. – Не дожидаясь остальных, Сюзанна двинулась по коридору. Через несколько секунд Роган и Филипп услышали, как вдали замирают ее легкие шаги.

– Она бежит? – промолвил Филипп. – Но ведь здесь темно.

– Она покалечится! – сказал Роган и поспешил следом, ругаясь и спотыкаясь, но не сбавляя темпа.

– Сюзанна! Подожди меня!

Но она не стала их дожидаться. Роган и Филипп настигли ее только в другом конце коридора. Сюзанна стояла, прислонившись к стене, и смотрела на черепа.

Как ни странно, прежней кромешной тьмы уже не было.

– Должно быть, наши глаза привыкли к темноте, – медленно сказал Роган. – Я начинаю кое-что различать.

– Да, – ответила Сюзанна. – Стало довольно светло. О Господи, я не могу достать этот рычаг!

Роган прижал ее к себе.

– Все в порядке, любовь моя. Не беспокойся, мы выберемся отсюда.

– Я не беспокоюсь. – Она отстранилась и улыбнулась ему. – У тебя все лицо запачкано.

– Ты можешь это разглядеть?

– О да. Филипп, у тебя волосы серые от пыли.

Теперь, Роган, встань прямо перед стеной из черепов.

Затем как можно дальше вытяни руку и прижми ее к стене. Там ты найдешь маленький рычаг. Потяни его на себя.

Роган изумленно посмотрел на Сюзанну. Сейчас он едва различал очертания ее головы.

– О чем ты говоришь? Ты заболела?

– Нет, пожалуйста, сделай так, как я сказала. Я хочу выбраться из этого ужасного места.

– Но я не понимаю . – начал Филипп.

В этот момент Роган понял, что в облике Сюзанны что-то изменилось. Теперь ее окружало слабое сияние.

Он потряс головой. Нет, этого не может быть. Но тогда почему они вообще что-то видят? Сюзанна улыбалась ему спокойной, безмятежной улыбкой. Роган никогда еще не видел ее такой красивой.

– Ты все ясно видишь? – медленно сказал Роган.

– Да. Не беспокойся. Потяни рычаг на себя, Роган. Он использовался только однажды, много веков назад, но он до сих пор действует. У него гладкая рукоятка, ты не порежешься.

Она знает, что говорит, подумал Роган. Она видела рычаг. Подойдя к стене из черепов, он просунул руку вперед, но ничего не нащупал, кроме пыльной поверхности стены. Тогда он еще чуть-чуть подался вперед, прижавшись лицом к одному из черепов.

На этот раз его рука нащупала маленькую рукоятку.

Роган медленно потянул ее на себя.

– Ты что-то обнаружил, Роган? Ты его нашел? – В голосе Филиппа звучало глубокое недоверие. – Нет, ты не мог ничего найти. Откуда Сюзанна может об этом знать?

– А теперь, – крикнула Сюзанна, – быстрее назад!

Едва Роган успел отшатнуться, как раздался скрип, затем сильный грохот.

– Что случилось? – спросил Филипп, протягивая руку к стене из скелетов. – Черепа исчезли! Кажется, здесь есть какой-то люк. Когда ты потянул рукоятку, Роган, люк открылся, и все скелеты провалились. Но куда?

– Всего лишь на следующий уровень, на пять футов ниже, – спокойно сказала Сюзанна. – Теперь верни рукоятку на место, Роган. Быстрее, быстрее!

На потолке появилось отверстие.

– Что это? – медленно спросил Роган. – Что произошло?

– За этим отверстием находится выход. Побыстрее, мы должны уходить отсюда.

Роган обернулся. Сейчас он ясно видел Сюзанну, как будто ее окутывало светящееся облако. Он чувствовал, как в душе разливается спокойствие, а страх черед неизвестным угасает. Теперь Роган знал, что все они останутся живы. Он также знал, что хотя, возможно, ясновидение Сюзанны скоро исчезнет, но ее природная доброта навсегда останется с ним, и это знание переполняло его благодарностью.

– Пойдемте отсюда, мадам, – усмехнувшись, сказал Роган и подсадил Сюзанну наверх. Там оказалось достаточно пространства, чтобы стоять не сгибаясь. Поднявшись вслед за Филиппом, Роган оглянулся назад. Коридор был слабо озарен сверхъестественным светом, а там, внизу, где много столетий пролежали скелеты, царила кромешная тьма.

– Да, вот оно, – сказала Сюзанна. – Подожди еще немного, Роган. Теперь все в порядке. – В следующее мгновение в стене открылась узкая дверь, за которой оказался еще один проход. – Не беспокойтесь, – не оборачиваясь, сказала Сюзанна. – Этот коридор выходит на берег реки. Все считают, что это просто пещера.

Вот они почувствовали на своих лицах дуновение свежего ветерка.

– Здесь, – сказала Сюзанна. – Помогите мне отодвинуть камни и ветки. Они частично загораживают проход.

Было все еще темно, луна стояла высоко в небе.

Роган усадил Сюзанну рядом с собой, Филипп по-турецки устроился поблизости.

– Я не понимаю, что случилось, Сюзанна, – откашлявшись, хриплым голосом сказал он. – Ты знала, что нужно делать, но я не понимаю, как это возможно.

Роган притянул ее к себе и обнял.

– Я тоже не понимаю, – сказала Сюзанна. – Мне вдруг все стало ясно. – Она пожала плечами. – Это трудно объяснить, но я просто все увидела. И я знала, что мы останемся живы. У меня не было в этом никаких сомнений.

– Я прекрасно понимаю Филиппа, – сказал Роган. – Всегда раздражает, когда нельзя что-то логически объяснить. Когда нельзя это почувствовать или пощупать.

Наклонившись, Сюзанна поцеловала мужа в грязную щеку.

– Мы не можем больше здесь сидеть. Мы должны найти Тибольта. Мне этого совсем не хочется, но я знаю, что мы должны его найти. Мы должны забрать у него сосуд.

– Он оставил нас умирать в этом коридоре, Роган, – сказал Филипп. – Мне очень жаль.

– Мне тоже.

Роган посмотрел на свою грязную жену, на ее платье с оторванным рукавом и снова прижал Сюзанну к себе.

– – Все дело в кубке? – спросил Филипп. В голосе его был страх, страх перед неизведанным, которого ни Роган, ни Сюзанна не могли понять.

– Да, – радостно ответила Сюзанна. Сейчас ей хотелось смеяться и танцевать. – Все дело в кубке.

Но, кажется, теперь я знаю, что это такое.

Оба разом повернулись к ней.

– Это святой Грааль, – спокойным и уверенным тоном сказала Сюзанна.

Наступило изумленное молчание. Было слышно лишь отдаленное кваканье лягушек.

– Но это же миф, легенда, – медленно произнес Роган. – Это не может быть правдой.

– Тем не менее это правда. Вот почему Тибольт дал мне выпить всего несколько капель. Он боялся, что если я выпью больше, то сама обрету силу, а он останется ни с чем. – Она отстранилась от Рогана и вскочила на ноги. – Нам нужно спешить. Мы должны забрать у него святой Грааль. Он может употребить его во зло.

Роган медленно встал и принялся отряхивать брюки – скорее для того, чтобы дать себе время подумать, время привыкнуть к тому, чего он не понимал и не принимал.

– Да, – наконец сказал он, – мы должны его найти.

– Нам нужно вернуться в гостиницу и почиститься.

Едва не подпрыгивая от нетерпения, Сюзанна покачала головой:

– Кого заботит, что мы будем грязные? Я хочу найти Тибольта. Мы должны его найти. Он может ускользнуть. Не позволять же ему уйти с Граалем.

– Мне жаль, что так получилось с Тибольтом, Роган. Он оставил нас умирать, и только Сюзанна, которая, ну, увидела то, что мы не видим, показала нам потайную дверь – иначе бы мы не спаслись. Однако Тибольту некуда спешить, и он вряд ли уедет из Дункельда до наступления утра. Давайте все-таки сначала почистимся, а потом отправимся его искать.

Через двадцать минут они снова встретились у дверей гостиницы, отчистив свою одежду настолько, насколько это возможно за такое короткое время.

Где же Тибольт и Теодор Мика?

Глава 33

Когда они пришли на городскую конюшню, было уже три часа ночи.

Конюшня оказалась старой халупой с соломенной крышей. За десятилетия она вся пропахла потом, кожей, льняным семенем и конским навозом. Почуяв посторонних, лошади заржали. Стояла такая темнота, что даже при открытой двери в конюшне нельзя было почти ничего разглядеть.

– Надеюсь, хозяин сейчас не выйдет нам навстречу с ружьем в руках, – тихо сказал Филипп и испытующе посмотрел на Сюзанну. – Правда, я думаю, если Сюзанна помашет ему рукой, то хозяин сразу же забудет о нашем присутствии. Или с улыбкой предложит свои услуги. А вообще, это мне не нравится, Сюзанна. У меня внутри все холодеет, – У меня тоже, Филипп, – ответила Сюзанна.

– Мы должны это преодолеть, – сказал Роган. – Идите вперед и помалкивайте. – Но едва отвернувшись от них, он вновь услышал, как мать рассказывает ему о своем видении: ее сын с молодой леди находятся в какой-то пещере, и оба кажутся испуганными. Вот и ничего подобного – Сюзанна нисколько не испугалась.

– Пустых стойл здесь нет, – через некоторое время сказал Филипп. – Знаете, одна старая кобыла укусила меня за руку и улыбнулась. Я вот думаю, нет ли тут овса для этой милой старушки. Я положительно влюблен.

Роган вздохнул.

– Не представляю, что делать. Даже если одна из этих лошадей и принадлежит Тибольту, я все равно ее не узнаю. К тому же в городе наверняка не одна гостиница. Да, если Тибольт еще здесь, он должен быть на другом постоялом дворе.

Они немного подождали, пока Филипп кормил овсом ту милую старую кобылу, которая сначала укусила его, а затем улыбнулась. Было слышно, как он приговаривает:

– Я обязательно пришлю за тобой, детка. Ты предназначена для меня. Роган говорит, что я должен жениться. Чтобы привыкнуть к этой мысли, я начну с того, что заведу кобылу. Интересно, будет ли жена сначала кусаться, а затем улыбаться. – Он повернулся к Рогану и Сюзанне. – Черт возьми, на несколько секунд я обо всем забыл. Я забыл, – шепотом добавил Филипп, – что существует святой Грааль. Он обладает непостижимой для человека мощью и в то же время действительно существует. Ладно, давайте отправляться в путь.

– Давайте, – согласился Роган, когда Филипп присоединился к ним,; вытирая руки о бриджи.

Через десять минут они стояли перед входом в «Эбботс-инн» – самым крайним строением на Соборной улице. Это очень старое трехэтажное здание находилось немного в стороне от улицы и было совершенно погружено во тьму, за исключением…

– О! – прошептала Сюзанна. – Посмотрите, там свет. На углу, в окне третьего этажа.

Филипп тут же принялся осматривать пистолет, который вытащил из кармана.

– Должно быть, это они, – выругавшись, тихо сказал Роган. – Да, мой брат хуже любого негодяя.

"Если бы он считал, что мы можем оттуда выбраться, то бежал бы из Дункельда быстрее лани. Каков подлец! Однако придется еще немного потерпеть. Мы должны забрать у него кубок. – Роган понял, что не может заставить себя называть кубок так, как его следует называть: святой Грааль. Это звучало слишком фантастично. Он согласен с Филиппом – нелегко смириться даже с тем, что видишь собственными глазами.

Входная дверь здания была надежно заперта – как и в той гостинице, где они сами остановились. После недолгих поисков удалось найти незапертое окно большой старой кухни, сплошь покрытое столетней сажей.

– Нам нужна свеча, – прошептала Сюзанна, когда они оказались в середине кухни, принюхиваясь к запахам прогорклого сала, свежей моркови и прокисшего эля. – Иначе мы обязательно на что-нибудь натолкнемся и разбудим хозяина.

Роган фыркнул и принялся шарить в поисках свечи.

– Ага, вот она.

– Когда он зажег свечу, прикрывая свет ладонями, они двинулись к лестнице. Лестница была старой, узкой и скрипела, как брюзгливая старая дева.

К счастью, пока они никого не потревожили. По правде говоря, Роган уже начал сомневаться в том, что в гостинице вообще есть постояльцы. Даже запах здесь стоял какой-то нежилой.

Поднявшись на третий этаж, они дошли до самого конца коридора. Из-под двери выбивалась узкая полоска света.

Глубоко вздохнув, Роган прижал к себе Сюзанну и прошептал ей на ухо:

– Ты останешься здесь. Ни в коем случае не входи в эту комнату. Если ты только попытаешься это сделать, я буду в бешенстве. Я буду вне себя. Поклянись, что останешься здесь.

По лицу Сюзанны было видно, что она не согласна.

Ей очень хотелось оказаться за дверью, на страх Тибольту и Теодору Мике. Ведь она участвовала в этом деле с самого начала, а Роган нет – если учесть три проникновения злоумышленников в Малберри-Хаус.

Но взгляд Рогана оставался твердым. В конце концов, уступая этому взгляду, Сюзанна кивнула.

– Ладно, я останусь здесь, но только потому, что комната, вероятно, маленькая. Когда в одном месте собирается слишком много людей, начинается хаос.

– Именно это я и имел в виду, – сказал Роган. – Оставайся возле стены. – Он посмотрел на Филиппа, и тот мрачно улыбнулся.

Отдав Сюзанне свечу, Роган кивнул. Филипп осторожно повернул ручку двери. Эти глупцы ее даже не заперли – настолько они были уверены в своей безопасности. Да, теперь сомнений не было: Тибольт действительно оставил их умирать.

Действуя с максимальной осторожностью, Роган слегка приоткрыл дверь. Услышав звуки спора, он замер.

– Значит, ты, видите ли, ожидал найти бриллианты? Но это же святой Грааль, идиот! У тебя будет столько бриллиантов, сколько захочешь.

Немного помолчав, Теодор Мика задумчиво сказал:

– Я не желаю быть твоим прислужником, Тибольт, твоим лакеем. Я хочу владеть святым Граалем, хочу пить из него святую воду. Я хочу власти, хочу бессмертия. Ты говорил, что со шлюхой Джорджа ничего не случилось, когда она выпила из кубка. Ты сам доказал, что «Сосуд дьявола» – это выдумка, которой столетиями отпугивали грабителей. Ты доказал, что это и вправду волшебный Грааль.

– Я не могу тебе этого позволить, – медленно сказал Тибольт. – Он мой и только мой.

– Он вам обоим не принадлежит! Не двигайтесь, вы оба, иначе я вышибу из вас мозги.

Тибольт и Теодор Мика застыли посреди комнаты.

Ковчег стоял между ними на столе.

– Роган! – пошатнувшись, сказал Тибольт. – Но ведь из катакомб нет выхода. Я сам проверял.

Теодор тоже смотрел. Оттуда невозможно выйти!

– Значит, вы оба ошиблись. Выход был, и мы его нашли.

Теодор Мика бросился к своему пистолету, который лежал на кровати, но Филипп, не церемонясь, сильно ударил его по руке, и Мика взвыл от боли.

– Сюзанна, – громко позвал Роган, – войди и закрой за собой дверь! Да, теперь все в порядке. Стань возле двери. Ты была права, это действительно очень маленькая комната.

Тибольт не двигался и только переводил взгляд со своего брата на Сюзанну, которая теперь стояла, прислонившись спиной к двери. Лицо Тедди было искажено от боли. Видимо, Мерсеро сломал ему руку.

Тибольт повернулся к Рогану:

– Там не было выхода, к тому же я оставил вас в полной темноте. Как же вы выбрались?

Роган вовсе не собирался рассказывать ему, что Сюзанна могла видеть в темноте, что она нашла маленькую рукоятку в стене, заваленной скелетами и черепами, а затем разглядела древнюю дверь, которая вела к свободе. Нет, сначала он получит Грааль.

Теодор Мика продолжал скулить от боли.

– Заткнись, ты, гнусный тупица! – рявкнул Тибольт.

– Я не гнусный тупица. Мое несчастье только в том, что я поверил такому подонку, как ты. Значит, они не могли оттуда убежать? А как теперь насчет твоего драгоценного Грааля? Возможно, у него не больше силы, чем у ножа для разрезания бумаги.

– Филипп, обыщи их поскорее.

Ощупав Теодора Мику, Филипп обнаружил у него прикрепленный к лодыжке нож.

– Вот же дрянь! – заметил Филипп и засунул нож за пояс. – Тибольт, – тихо сказал он, – не двигайтесь, иначе я с огромным удовольствием сотру вас в порошок.

Однако у Теодора Мики были другие планы. Молниеносным движением схватив ковчег, он изо всех сил метнул его в Рогана и выбил у него из руки пистолет.

Затем Мика бросился к Сюзанне и приставил ей к горлу маленький нож.

– Черт побери, откуда взялся второй нож? И как вы можете двигать рукой? Ведь Филипп ее сломал.

Теодор Мика засмеялся.

– Вы ведь знаете, что я актер, не правда ли?

Актер способен играть разные роли, милорд. Нет, – быстро сказал он, поворачиваясь к Филиппу, – не двигайтесь, или я перережу ей горло. Первая женщина, которой я перерезал горло, – задумчивым тоном продолжал он, – жила в Онфлере, во Франции. Я приплыл туда на пакетботе, чтобы встретиться со своим приятелем-контрабандистом. Она подслушала нашу беседу. Никогда не забуду тот булькающий звук, который она издала, и ярко-алую кровь. Будьте внимательны, джентльмены, поскольку я говорю серьезно. Вы можете забрать своего чертова братца, милорд, но я должен получить Грааль. Он сейчас находится на полу, а рядом с ним ключ. Так вот, передайте все это мне.

Роган был вне себя от бешенства. Нужно было связать Сюзанну и оставить ее на конюшне рядом с кобылой Филиппа. Проклятие! Как он мог позволить провести себя во второй раз? Но теперь ничего не поделаешь.

– Не трогайте ее.

– Тогда поспешите, милорд. Дайте мне ковчег.

Не открывая крышки, Роган поднял ковчег и медленно выпрямился.

– Теперь осторожно передайте его мне.

Сюзанна приглушенно вскрикнула. Из пореза на горле потекла тонкая струйка крови.

– Если я отдам вам ковчег, что вы тогда сделаете? – спросил Роган.

– Мне придется забрать женщину с собой, но я клянусь не убивать ее, если вы оставите меня в покое.

– Клянетесь? – сказал Филипп. – Да вы самый настоящий ублюдок, вы подлый преступник!

Как мы можем вам верить? Вы хуже слизняка.

– Клянусь, что не стану убивать ее. Отдайте мне ковчег, или ваша жена умрет, милорд.

Роган подал ему ковчег. Почему он такой тяжелый, если в нем находится только старый золотой кубок?

Правда, этот кубок в состоянии дать человеку больше могущества, чем можно себе представить.

– Нет! – крикнул Тибольт. – Он не получит Грааль!

Держа в руке пистолет, Тибольт сделал шаг к Теодору Мике.

– Ты его не получишь, подонок!

Сюзанна рывком бросилась на пол. –Захваченный врасплох, Мика даже не пытался ее подхватить. В следующее мгновение Тибольт выстрелил, пуля попала Мике прямо в горло. Раздался отвратительный булькающий звук, и Мика прошептал:

– Надо быть дураком, чтобы доверять слуге Божьему. Чем больше я на тебя смотрю, тем больше ты похож на дьявола. – Его рубашка обагрилась кровью, и Мика тяжело осел на пол.

– Что ж, хорошо – этого подонка больше нет. А вы все – быстро в спальню! Я не могу вас убить, хотя очень хотел бы. Боюсь, что в любую секунду мы можем оказаться не одни. Назад, черт вас побери!

Затолкав своего брата в спальню, Тибольт быстро запер за ним дверь. Вскоре поблизости раздались крики, и дверь номера распахнулась.

– Что здесь происходит?

Тибольт спокойно опустил пистолет в карман.

– Я запер воров в спальне. Они только что застрелили моего друга. Быстрее, где здесь судья?

– А! – сказал коротышка с ночным колпаком на голове. Его тощие ноги высовывались из-под широкого ночного халата. – Я схожу за ним, но от него будет мало толку. Судья выпил слишком много бренди, понимаете?

– Нет-нет, я сам за ним схожу. Только не выпускайте воров из моей спальни. Не давайте им никаких шансов!

В следующий момент Роган пинком вышиб дверь.

Четверо мужчин в ночных халатах, двое из них с ночными колпаками на голове, остолбенело уставились на человека с пистолетом, у которого был такой разъяренный вид, как будто его только что обманул карточный шулер.

– Проклятие! – крикнул Роган. – Он ушел!

Быстрее, мы должны его догнать. Он унес Грааль!

Вслед за ним из спальни поспешно выбежали Филипп и Сюзанна. Не обращая внимания на людей в ночных халатах, они бросились к выходу. Постояльцы гостиницы остались стоять возле трупа, лежащего в луже крови.

– Он опередил нас всего на десять минут! – крикнул Филипп, когда Роган подсаживал Сюзанну в седло.

– К счастью, хозяин конюшни видел, как он отправился на восток, – сказала Сюзанна, расправляя на ногах свои юбки.

Они пустились в путь. Яркая луна освещала впереди узкую дорогу.

В полном молчании они все погоняли и погоняли лошадей, пока Роган не остановился и не сказал:

– Нужно дать им немного отдохнуть. Сюзанна, с тобой все в порядке?

– Да, но мы обязательно должны его найти. Мы должны забрать у него Грааль.

– А что, если он уже выпил из Грааля? – спросил Филипп. – Если да, то все потеряно. Собственно, после того как Тибольт сбежал из гостиницы, он мог это сделать в любой момент. Возможно, он сейчас ждет нас впереди – только для того, чтобы уничтожить.

– Нет, – спокойно сказала Сюзанна. – Я только сейчас поняла, что он еще не пил из Грааля. Он не мог этого сделать.

Мужчины разом обернулись к ней.

– Но почему же не мог? – почти крикнул Филипп.

– Потому что, – просто ответила Сюзанна, – у него нет святой воды. Я только что вспомнила, что видела фляжку на кровати.

– Она права, – сказал Роган. – Она права! Но это означает, что сначала он должен найти святую воду.

– – И это означает, что ему нужна церковь, – сказал Филипп. – В Дункельде есть церковь. Почему бы ему не взять святой воды именно там?

– Потому что он знает, что мы у него на хвосте, – ответил Роган. – И не хочет рисковать. Подождите, дайте подумать. Так, сейчас мы находимся вблизи побережья. Впереди есть небольшой городок под названием Монфайет. Тибольт наверняка посчитает, что здесь можно без всякого риска остановиться, чтобы украсть святой воды.

– У нас мало времени, – сказала Сюзанна, ударяя в бока свою кобылу. – Скорее! Мы не можем допустить, чтобы он выпил из святого Грааля.

В Монфайете не оказалось церкви. Зато поблизости находилось старинное аббатство, которое располагалось неподалеку от города на скалах, нависших над побережьем озера Баддон-Несс.

Небо посветлело, луна поблекла. Приближался рассвет.

Дорога сделала поворот, и в воздухе запахло водой.

Виду путников предстало полуразрушенное аббатство, которое стояло на небольшом мысу, окаймленном скалами. Пощипывая травку, здесь же паслась лошадь Тибольта.

Все окна монастыря были темными.

В этот момент Сюзанна заметила Тибольта, который в одной руке нес ковчег, а в другой – чашу, наполненную водой. Тибольт направлялся к видневшимся неподалеку руинам.

Он оглянулся, и преследователи услышали его смех.

– Сюда! – крикнул Тибольт. – Сюда!

Оставив лошадей пастись рядом с лошадью Тибольта, Роган и Филипп устремились за ним, на бегу вытаскивая пистолеты.

Тибольт уже стоял на какой-то скале. Было видно, как он наливает в кубок святую воду.

– Нет! – крикнула Сюзанна. – Нет!

Тибольт поднял наполненный кубок, с торжеством засмеялся и выпил его до дна.

Глава 34

Зная, что все потеряно, они медленно направились к нему. Тибольт победил. Мир теперь в его руках, – Проклятие! – сказал Филипп, глядя на Тибольта, который молча ждал их приближения. – Что он теперь будет делать?

Тибольт вдруг задрожал. Он дрожал так сильно, что был не в состоянии что-либо удержать в руках.

Святой Грааль Тибольт успел поставить на камень, но стеклянная чаша выпала у него из рук и разбилась о каменистую почву. Продолжая дрожать, он закричал, схватился за грудь, затем прижал ладони к ушам. Сюзанна сделала шаг вперед, но Роган схватил ее за руку и оттащил назад.

– Нет, – сказал он. – Не двигайся. Но что происходит?

Широко расставив трясущиеся руки, Тибольт устремил взгляд в небо.

– Боже, я испил из священного сосуда. Даруй мне силу! Даруй мне бессмертие!

Не спуская с него глаз, преследователи медленно приближались.

Горизонт порозовел. Всходило солнце, его первые лучи озарили древние руины аббатства.

Тибольт вдруг застыл как вкопанный, а затем его внешность стала медленно-медленно изменяться. Он вновь задрожал, тело его забилось в конвульсиях.

Тибольта как такового больше не было. На том месте, где он стоял, теперь находилось изменяющееся с каждой секундой неясное сочетание света и тьмы.

Казалось, будто чья-то гигантская рука мнет тело Тибольта, придавая ему все новые и новые черты, затем уничтожает их и начинает сначала.

Прошло еще несколько мгновений – и Тибольт превратился в Сюзанну.

– Нет! – прошептал Роган, глядя на качающийся в луче света призрачный образ своей жены.

– Теперь я знаю, как вы выбрались из катакомб, – сказала фальшивая Сюзанна. – С помощью той силы, которую Сюзанна приобрела от нескольких капель святой воды, налитой в святой Грааль. Теперь я это ясно вижу.

Фальшивая Сюзанна неожиданно стала задыхаться. Она схватилась за горло, но тут же начала изменяться, на этот раз медленно превращаясь в старика, одетого по моде столетней давности. – Я должен передать тебе святой Грааль, – проскрипел старик. – Береги его, епископ. Береги его. Никому не говори потом, чем он на самом деле является. Называй его «Сосудом дьявола». Говори всем, что если кто-то выпьет из него святой воды, то умрет страшной смертью.

– Старый тамплиер, – похолодевшими губами прошептал Филипп.

– Затем старый рыцарь исчез, и на его месте появился странно одетый энергичный мужчина в расцвете лет.

На голове его была корона. Голос мужчины звенел от гордости.

– Да, я принимаю в свои руки святой Грааль. Я буду охранять его, не жалея собственной жизни. Я заберу его с собой в Шотландию, и никто его там не найдет.

– Макбет, – прошептала Сюзанна. – Это явно Макбет, которому папа Лев IX отдает Грааль.

– Тибольт принимает образ каждого, кто прикасался к Граалю, – не веря собственным словам, сказал Роган. Король Шотландии уже превращался в старика, своим обликом напоминавшего древнего апостола, какими их изображают на рисунках. Старик был с длинной бородой, весь в белом, на ногах сандалии.

– Кто это? – прошептала Сюзанна.

– Не знаю. Может быть, кто-то из учеников Иисуса.

– Я Иосиф из Аримафеи, – тонким старческим голосом прокричал тот. – Иисус дал мне священный сосуд, после того как испил из него. Он сказал, чтобы я собрал его кровь и налил ее в этот сосуд. Я похоронил Иисуса и забрал сосуд.

Затем Иосиф Аримафейский исчез. Перед невольными свидетелями этого представления поочередно стали возникать образы других людей, тоже в библейском одеянии.

Их было ровно двенадцать.

И наконец все замерло. Теперь Тибольт полностью потерял человеческий облик. Лицо его разгладилось, руки и ноги утратили свою форму. Застывший на месте, Тибольт был похож на безжизненную колонну. Но уже в следующее мгновение эта колонна исчезла – как будто здесь ничего и не было.

Святой Грааль все еще лежал на камне. Вдруг откуда-то сзади выползла зеленая змея с огромной головой. Шипя, она начала медленно обвиваться вокруг сосуда. Закончив с этим, змея положила голову сверху, раскрыла рот и сказала голосом Тибольта:

– Он пожалел вас. Теперь я знаю, почему он пожалел вас. Теперь я знаю все, но это уже не имеет значения, потому что меня больше нет.

Небо, на котором только что ярко светило солнце, внезапно почернело. Раздался удар грома. Вспенив воду в озере, темноту расколола молния. Над змеей вырос широкий, уходящий в бесконечность столб света – и затем вновь наступила темнота.

Сюзанна спрятала лицо на груди Рогана. Послышался тихий гул, который постепенно нарастал. Скалы вокруг начали трястись. Раскололась и упала в озеро древняя арка. Массивная скала, на которой стоял Тибольт, а потом лежала, обвивая святой Грааль, отвратительная змея, теперь опустела.

Не было больше ни змеи, ни святого Грааля.

Скала внезапно встала вертикально и растворилась в ослепительном сиянии.

В следующее мгновение гул прекратился, как будто его и не было. На небе появилось солнце, в наступившей тишине послышалось чириканье воробья.

Роган и его спутники молча подошли к тому месту, где находилась скала. Местность выглядела так, как будто на протяжении столетий здесь ничего не происходило. Исчез даже ковчег.

Наклонившись, Сюзанна что-то подняла с земли.

Затем, повернувшись к Рогану, она молча протянула ему руку. На ладони лежал крошечный золотой ключ.

– Ключ от ковчега. Его оставили нам.

– Нет, Сюзанна, ключ оставили тебе, – сказал Роган.

Филипп пристально посмотрел на ключ, затем перевел взгляд туда, где недавно находилась скала. На земле валялись осколки стеклянной чаши.

Сюзанна смотрела вдаль, на беспокойные воды озера.

– До тех пор, пока Тибольт не прикоснулся к нему, святой Грааль знал только добро.

– Тибольт принимал образы людей, которые держали в руках святой Грааль или пили из него, – медленно произнес Роган. – Ты не пострадала потому, что являешься воплощением добра. Напоследок Тибольт сказал об этом совершенно ясно.

– Мне хочется уйти отсюда, – встряхнувшись, сказал Филипп. – Нам здесь больше нечего делать.

– Ты прав, – сказала Сюзанна. – Исчезли и добро, и зло.

– Это не совсем верно, – сказал Роган, прижимая к себе жену. – Мы же остались живы.

Роган сжал ее руку, и ему показалось, что он чувствует тепло, исходящее от маленького ключика, который Сюзанна все еще держала в кулаке.

Роган знал, что они никогда больше не заговорят о том, что произошло. Он также знал, что крошечный золотой ключик на всю оставшуюся жизнь крепко связал их троих.

– Дайте мне сначала побыть с моим ангелочком! – сказала Сюзанна, поднимая на руки визжащую от восторга Марианну. Проведя пятнадцать минут с матерью, которая покачала ее, пообнимала и рассказала захватывающую историю, ничего не имеющую общего с действительностью, Марианна тут же попала в руки Рогана.

Роган подбрасывал ее на колене до тех пор, пока девочка не устала и не привалилась к его груди, снова засунув пальцы в рот.

– Я пытался отучить ее класть пальцы в рот, Сюзанна, – сказал Тоби. – Но когда я их вытаскивал, она начинала реветь, и в конце концов я уступил.

Шарлотта сказала, что ее уши не выдерживают такого испытания. Я попробую снова, Сюзанна, когда мы будем одни. Что странно, когда мы одни – она не плачет.

– Ничего странного, – сказала Сюзанна. – Зачем ей хныкать, если рядом нет чужих людей?

– Роган!

– Да, моя принцесса?

– Лоннон. Я хочу в Лоннон.

– Мы поедем, – медленно произнес Роган. – Теперь мы очень скоро туда поедем.

– Мне кажется, история, которую вы только что скормили вашей дочери, не имеет ничего общего с правдой, – сказала Шарлотта.

– Да, мама, – ответил Роган. – Мне жаль, но Тибольт умер. Это был несчастный случай. Пытаясь спасти меня, он сорвался со скалы. Никакого сокровища не оказалось. Это была всего лишь легенда, если хотите – миф. Ничего, кроме предательства. Но не забывайте, мама, Тибольт умер так же, как и жил. И мне не хотелось бы, чтобы вы или Тоби в дальнейшем возвращались к этой теме.

Сюзанна молча кивнула.

– Мне это не нравится, – сказала Шарлотта и осеклась, увидев, что ни ее дорогой сын, ни невестка не собираются больше ничего говорить. Слезы подступили к глазам, но Шарлотте удалось их сдержать, хотя и с трудом. Она понимала, что ей рассказали не все, но какая в общем-то разница? Результат все равно тот же самый – Тибольт умер. Как сказал Роган, он умер, пытаясь спасти своего брата. – Хорошо, что Тибольт не стал таким, как Джордж, – чуть слышно всхлипнув, сказала Шарлотта. – Я думаю, это разбило бы мне сердце.

Через месяц лорд и леди Маунтвейл отправились в Лондон, забрав с собой свою дочь. Чтобы научиться называть Рогана папой, Марианне понадобилось почти столько же времени.

Полковник Немезис Джонс сделал предложение Шарлотте. Это случилось в яркий, теплый день; после короткого летнего дождя в небе даже сияла радуга. Все думали, что Шарлотта примет его предложение, но она этого не сделала. Вместо этого она отправилась в Венецию, взяв с собой лакея-валлийца Августуса, который, кроме всего прочего, выполнял роль ее телохранителя.

В лондонском особняке Маунтвейлов всех ошеломило известие о том, что барон уже пять лет женат, а известие о том, что у него есть дочь, ошеломило еще больше.

Однако реакция здешних обитателей не шла ни в какое сравнение с реакцией светского общества. Там шли бесконечные пересуды, раздавались ужасные предсказания о том, чем закончится этот явно недолговечный брак, заключенный еще тогда, когда барон был ветреным молодым человеком. Ну, по правде говоря, он им по-прежнему является, но сейчас он все же стал более благоразумным. Разве нет?

Тогда – пять лет назад – он был просто упрямым и импульсивным.

Однако леди Салли Джерси, неоспоримый лидер светского общества, высказала предположение, что, возможно, барон таким образом хочет замолить грехи молодости. Возможно, именно поэтому он вернул из ссылки свою жену и маленькую дочь. Он распутник, который раскаялся.

Никто, разумеется, с ней не согласился, поскольку это было чересчур скучное и праведное предположение. Никто, правда, и не возразил – по крайней мере в присутствии леди Салли Джерси. Ни у кого просто не хватило духу.

Все горели желанием увидеть новую баронессу.

Всем было интересно, сколько времени пройдет, прежде чем барон снова отправит куда-нибудь подальше свою жену и вернется к прежним похождениям. Очевидно, его любовницы – имя которым легион – сейчас изнывают от тоски.

– Они здесь уже четыре дня, – рассказывал Палвер, секретарь барона, своему другу Дэвиду Пламми. – Я ничего не могу понять. По вечерам барон покидает дом только в компании со своей женой. Он даже не намекнул, когда собирается возобновить прежнюю жизнь. Когда мы жили в Маунтвейл-Хаусе, он был образцовым супругом. Это меня угнетает.

– Встряхнись, Палвер! – сказал ему Дэвид Пламми. – Он обязательно скоро отправится в тот свой маленький домик. Он ведь донжуан, наш милый барон. Разве он не плоть от плоти своих родителей?

Разве он не сатир? Человек с такой репутацией долго не продержится. Просто сейчас поблизости нет женщины, которая бы его заинтересовала.

Действительно, во, все происходящее было трудно поверить.

Однако Палвер не был столь уж уверен в правоте своего приятеля. Он ведь видел барона и баронессу вместе. Конечно, она не такая красивая, как многие из тех женщин, с которыми раньше видели барона. Да, она не такая ослепительная красавица, какой, к примеру, является мать барона. Однако она добра и участлива, у нее приятная речь. В ее обществе барон смеется чаще, чем когда бы то ни было. Кроме того, похоже, что каждый день после полудня барон и баронесса некоторое время проводят в спальне.

Что же касается маленькой девочки, то Палвер почему-то очень понравился Марианне. Это так смутило беднягу, что поначалу он прятался от нее на кухне.

– Она же ребенок, – жаловался секретарь Тинкеру, камердинеру его милости, – ребенок, но барон позволяет ей сидеть у себя на коленях, позволяет трогать себя за лицо маленькими пальчиками, которые она все время держит во рту. Она визжит – визжит! – от удовольствия, а ему это нравится. Если же она чем-то недовольна, то барону достаточно только поцеловать ее, как она тут же успокаивается. Это удивительно, Тинкер. А теперь она преследует меня.

Я этого не перенесу, Тинкер. Я не выношу маленьких детей.

Но уже через неделю Палвер бывал вполне доволен, когда Марианна своими влажными пальчиками касалась его щеки. Когда же она его впервые поцеловала, секретарь чуть не упал в обморок от счастья.

Правда, если девочка начинала топать ногой и визжать, Палвер тут же выскакивал из комнаты и звал на помощь барона. От Тоби, однако, он был в полном восторге. Они вместе читали и вместе ходили в Британский музей. Роган как-то заметил, обращаясь к Сюзанне, что никогда еще не видел своего заморенного секретаря таким оживленным.

Что же касается Сюзанны, то Она каждый раз со страхом шла на очередной бал или званый вечер. Она знала, что, по всеобщему мнению, бедный барон допустил ужасную ошибку. Она также знала, что, по всеобщему мнению, бедный барон усугубил эту ошибку, неожиданно представив обществу свою жену и дочь.

Она знала, что, по всеобщему мнению, он скоро отправит их с Марианной восвояси, чтобы вновь предаться распутству. Все это сильно угнетало Сюзанну.

– Выше голову! – всегда говорил ей Роган, перед тем как помочь выйти из экипажа.

Сегодня вечером Сюзанна подняла голову так высоко, что боялась удариться о потолок кареты. Усмехнувшись, Роган обнял ее за талию и медленно опустил на землю. От его близости глаза Сюзанны потемнели.

Роган хотел сказать, что, когда она так смотрит на него, он чувствует себя королем, но вместо этого тихо произнес:

– Я тебе говорил, что ты сегодня прекрасно выглядишь? Мне нравится, когда у тебя волосы уложены короной со всеми этими голубыми лентами.

– Да, но ты говоришь не всерьез. Ты просто пытаешься поддержать меня, чтобы я от волнения не сбежала и не спряталась в комнате для леди.

– Ты меня разоблачила, – вздохнув, сказал Роган. – И почему ты стала такой циничной?

– Я просто здраво смотрю на вещи.

– Глупышка ты, – – сказал он и поцеловал ее внос.

Они не замечали, что за всей этой сценой с ближнего расстояния наблюдала Синджун Кинросс, графиня Эшбернхэм, никогда не отличавшаяся особой сдержанностью.

– Роган! Это ваша жена? – крикнула графиня.

– Это, любовь моя, – сказал Роган Сюзанне, которая наблюдала за стремительно приближавшейся к ним молодой леди, – Синджун Кинросс. Она моя хорошая знакомая. Джентльмен, который идет следом, – Колин Кинросс, ее муж. Я сомневаюсь, что он сможет ее догнать, если она этого не захочет. – Улыбнувшись Синджун, он отпустил свою жену. – Ну, малышка, – сказал он, обращаясь к этой высокой молодой леди, – вы как всегда выглядите прекрасно.

Колин, вам надо отдышаться.

– Я всегда стараюсь не подпускать к вам Синджун, – сказал Колин, с интересом глядя на Сюзанну. – Но она сказала, что раз вы женаты, то теперь она может не бояться ваших навязчивых предложений.

Правда, она не может припомнить, чтобы вы когда-либо делали ей навязчивые предложения, и поэтому очень переживает, считая себя ужасно некрасивой.

Мне пришлось потратить целую неделю, чтобы развеять ее опасения.

– Сюзанна, – сказала Синджун, – я чувствую, что вам нелегко, особенно учитывая репутацию Рогана.

Я думаю, что мы должны немедленно отправиться в это мрачное место и отрубить головы всем драконам. Как вы считаете?

К удовольствию Рогана, Синджун Кинросс взяла Сюзанну под свое крыло и повела вперед.

– Скажите, моя дорогая, вы уже встречались с вашей несравненной свекровью? – спросила леди Салли Джерси, когда ее представили Сюзанне.

– Да, мэм. Я в восхищении. Шарлотта – милейшая, добрейшая и самая красивая женщина из всех, кого мне довелось видеть. Она прекрасно отнеслась ко мне и нашей дочери Марианне.

Леди Джерси, очевидно, не ожидала такой восторженной оценки. Улыбка застыла на ее лице. Милейшая? Прекрасно отнеслась? Ну что ж, у Шарлотты есть много разных достоинств. Возможно, это еще одна из ее сторон.

– Гм! А как милая Шарлотта чувствует себя в роли бабушки?

– Они большие друзья с нашей дочерью Марианной.

– Подумать только, – сказала леди Джерси, – наш милый мальчик – уже отец. А когда он женился на вас, то был совсем юным.

– Я была еще моложе, мэм, – сказала Сюзанна, подняв кверху подбородок. – Однако, – плотоядно улыбнувшись, продолжала она, – кто смог бы устоять перед Роганом? У него такая обворожительная, озорная улыбка. Мне очень приятно быть его женой.

– Очевидно, милая Шарлотта не разрешает называть себя бабушкой, – сказала леди Драммонд Беррел. – Она слишком красива, слишком совершенна – о, можно долго перечислять ее достоинства. Но бабушка? Несомненно, она не может с этим смириться.

– Возможно, любой леди трудно примириться с существованием нового поколения. Это означает, что мы становимся старше, что, конечно, неприятно. Собственно, мэм, Марианна зовет ее Шарлоттой. И кажется, обе этим довольны. – Сюзанна с некоторым усилием улыбнулась леди Беррел, очень некрасивой женщине с языком змеи и обаянием жабы, которая по неизвестным причинам стала одним из столпов лондонского высшего общества.

– Какая романтическая история! – алчно глядя на Сюзанну, сказала леди Джерси. – Так и видишь, как милый барон во весь опор мчится к вам, если не занят с кем-нибудь из своих многочисленных леди здесь в Лондоне.

– Я думаю, – желчно сказала леди Беррел, – что скачки во весь опор продолжались не больше месяца. Этот брак длится уже пять лет. Наверняка визиты барона были не такими уж регулярными, особенно после того, как родился ребенок. Джентльменов не интересуют беременные леди и маленькие дети.

Кажется, Роган теперь все время чувствовал, когда Сюзанна сползает к краю пропасти. Подойдя к своей жене, он небрежно заметил.

– К Сюзанне я всегда мчался во весь опор. Как ни странно, мой конь Гулливер любит ее не меньше, чем я. Я могу даже заснуть в седле – он все равно привезет меня к ней. – Он улыбнулся миссис Беррел своей замечательной улыбкой. – Собственно, когда вы встретите мою дочь, вам ничего больше не захочется, как почувствовать на своей щеке прикосновение ее влажных пальцев – видите ли, она сосет пальцы. Это просто очаровательно!

Улыбнулась даже миссис Беррел – событие, как сказал Роган, достойное того, чтобы его занесли в анналы, поскольку иначе никто в это не поверит.

Глава 35

На следующее утро Тоби принес в столовую Джилли, котенка Сюзанны.

– Кухарка приготовила ему маленькие кусочки жареной свинины, – сказал Тоби. – Я сказал ей, что Джилли – будущий чемпион по бегу среди кошек и поэтому должен быть тощим, но она засмеялась и сказала, что кроха побежит только тогда, когда увидит еду.

– Интересная мысль, – заметил Роган. Он поднял вверх котенка, который уже заметно вырос, и посмотрел ему в глаза. – Это правда? Ты будешь бегать только ради еды?

Джилли ударил его лапкой по носу.

– Джилли пора тренировать, Сюзанна, – сказал Тоби. – Братья Харкеры считают, что у него есть все задатки чемпиона.

– Что ты об этом думаешь, Роган?

– Нам нужно возвращаться в Маунтвейл-Хаус.

Мы уже добрых две недели находимся в Лондоне. Это начинает надоедать. Мы можем на месяц вернуться в имение, дать возможность нашему Джилли получить всю необходимую подготовку, посетить кошачьи бега, возможно, покататься на лодке и несколько раз устроить пикник.

– А как будет со мной, Роган? Вчера я получил письмо от мистера Байама. Он пишет, что мне тоже надо возобновить обучение, если я собираюсь поступать в Итон.

– Я думаю, решение принято. В пятницу мы едем.

Будущий чемпион кошачьих бегов громко замяукал и вонзил когти в ногу Рогана.

В один прекрасный вечер барон ушел из дома без своей жены. Казалось, жизнь стала возвращаться к норме. Однако Палвер почувствовал не столько облегчение, сколько разочарование. Сильное разочарование.

Барон – женатый человек, у него есть ребенок.

У него замечательный шурин. Барону незачем посещать одну из своих многочисленных женщин. Однако он ушел из дома – после того как поужинал с баронессой и шурином, а затем полчаса поиграл со своей дочерью.

Палвер отправился в кабинет барона и принялся просматривать счета, но никак не мог сосредоточиться.

Он все думал о бедной баронессе, о том, что она делает.

В конце концов Палвер не выдержал.

Однако когда он вышел из кабинета и направился в гостиную, чтобы попытаться утешить несчастную покинутую жену, Палвер вдруг услышал мелодичный смех. Повернувшись, он увидел спускающуюся по лестнице баронессу, которая, очевидно, тоже собиралась уйти.

Неужели его милость действительно женился на леди, похожей на его собственную дорогую матушку?

Неужели она направляется на встречу с любовником?

Нет, этого не может быть. Она еще не родила наследника. Очевидно, она знает свой долг.

– А, Палвер! Марианна крепко спит. Тоби читает. Я, как видите, ухожу. Но я скоро вернусь, как, без сомнения, и барон.

С этими словами баронесса ушла.

Карета остановилась на Грэйс-стрит перед изящным домиком эпохи короля Георга, находящимся всего в четырех кварталах от Кэвендиш-сквер. Сюзанна взглянула на адрес, записанный на клочке бумаги.

Кучер, очевидно, хорошо его знал.

Сюзанна не имела понятия, для чего она здесь. Муж оставил на туалетном столике записку, где говорилось, что она должна приехать по такому-то адресу. Надо надеяться, что здесь нет его любовницы. В то же время этот очаровательный дом – второй! А для чего мужчине нужен второй дом, если не для того, чтобы содержать в нем любовницу?

Дверь открыл сам Роган.

– Добрый вечер, дорогая. Я рад, что ты нашла мою записку и поспешила сюда.

– Привет, милорд. Где здесь голая женщина? В спальне? Или она в гостиной, в соблазнительной позе устроилась на кушетке? Или, может быть, на кухне, лежит распростертая на столе?

– В последний раз, когда я осматривал дом, здесь не было никаких женщин, – с озадаченным видом ответил Роган. Поцеловав жену, он помог ей снять плащ, который повесил на спинку стула здесь же, в маленькой прихожей.

– Пойдем, Сюзанна.

Взяв ее за руку, он провел жену в уютную, ярко освещенную гостиную, где стоял заваленный бумагами огромный письменный стол. Бумаги лежали и на полу возле стола.

Нигде не было видно обнаженных женщин – ни живьем, ни даже на картине. Обои имели голубоватый оттенок, а не вульгарный багрово-красный.

– Я решил, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Что увидеть? И о чем услышать?

Роган почему-то смутился.

– Пожалуй, – медленно начал он, – настало время сказать тебе правду. Филипп меня ругал, говорил, что пора, но я все дожидался подходящего момента.

Что происходит с ее безупречным мужем? Он явно с трудом подбирает слова.

Сюзанна молчала и, улыбаясь, ждала.

– Знаешь, ты гораздо красивее, чем был еще два часа назад за ужином, – наконец сказала она.

– Может, ты мне поможешь, Сюзанна?

– Конечно. Я хочу, чтобы ты считал меня покладистой женой. Вот что, муж, за каким чертом тебе понадобился этот милый домик? Тебе совсем не нужен второй дом всего в четырех кварталах от первого.

Зачем тебе большой стол в гостиной? И что это за бумаги?

Он глубоко вздохнул.

– – Надеюсь, что ты не будешь разочарована, Сюзанна, но правда состоит в том, что я не донжуан. Я не развратник. Я не переспал ни с одной лондонской леди.

Ни к каким диким выходкам меня не тянет.

Вот это да! Сюзанна ошеломленно посмотрела на него.

– Но человек с твоей репутацией…

– Вот именно, – сказал Роган. – Это всего лишь репутация.

– Но зачем этот обман? Зачем ты заставляешь всех верить, что ты сатир, развратник, э…

– Не хватает слов? Они существуют, но ты вполне можешь забыть и те, которые уже произнесла. – Роган наклонился, поцеловал Сюзанну и взял ее за руку. – На самом деле все очень просто. Я не стал разочаровывать родителей. Ведь они очень хотели, чтобы я был на них похож. И поверь мне, их репутации были вполне оправданны. Довольно скоро стало ясно, что Тибольт и Джордж не собираются следовать по их стопам. Так что остался один я. Но, как видишь, это был не я – не настоящий я.

– Но ты предавался со мной утехам любви чаще, чем подобает мужчине… О Господи! – Сюзанна замолчала, жалея о тех словах, которые у нее только что сорвались.

– Ну да, но это другое дело. Я говорил тебе правду. Когда мне исполнилось четырнадцать, отец действительно направил меня к одной из своих любовниц. Я препоясал чресла и сделал все возможное. По правде говоря, мне это понравилось. Но у меня никогда не было склонности набрасываться на любую женщину, какую только увижу. Только на тебя. Каждый раз, когда я на тебя смотрю, мне хочется утащить тебя в постель. Но только тебя, Сюзанна, только тебя.

Как показалось Рогану, Сюзанна была огорчена, как будто она желала услышать что-то другое.

– Черт возьми, мне жаль, если я разочаровал тебя. Возможно, тебе больше нравился сатир. Мне жаль, если ты будешь мной недовольна.

Она ослепительно улыбнулась.

– О нет, Роган, я чувствую себя самой счастливой женщиной во всей Англии. Но я не удивлена. Ты никогда не вел себя так, как должен вести человек с твоей репутацией. А самое главное – я люблю тебя, и мне все равно, кто ты на самом деле.

– Покажи ей свои эскизы, Роган. Затем, если утром не будет дождя, покажи те сады, что ты спроектировал.

Повернувшись, Сюзанна увидела в дверях симпатичную полную женщину. Улыбнувшись, женщина сделала реверанс.

– Я Лили, экономка его милости. Я содержу этот дом в чистоте и порядке.

Сюзанна решила, что ее уже больше ничем не удивить.

– Здравствуйте, Лили. Я – Сюзанна Каррингтон.

– Я знаю, кто вы. Ну наконец-то, Роган, ты сознался в том, что не грешил. А теперь, может быть, хотите чаю?

Пока Лили ходила за чаем, Роган показал Сюзанне чертежи, лежавшие на его столе.

– Это будущий сад лорда Дэкери возле его дома в Сомерсете. Как видишь, он не будет располагаться террасами, как наш сад в Маунтвейл-Хаусе, а весь расположится в одной плоскости. Вот здесь будет пруд – довольно большой пруд, с камышом и кувшинками, чтобы все выглядело натурально. Лорд Дэкери – большой любитель роз, поэтому я собираюсь разместить в саду много беседок с розами. Смотри – вот одна, а в двадцати футах от нее другая, чуточку побольше, с очень симпатичной скамейкой и несколькими стульями. В жаркие дни там будет очень приятно сидеть. Ну, как тебе это нравится?

– Ты был в имении лорда Дэкери? – только и спросила Сюзанна.

– Конечно. Через пару недель мы начнем эту работу.

Сюзанна обняла его и уткнулась носом в шею.

– Я люблю тебя! Ты предназначен для меня, для меня одной. Я хочу участвовать в этом деле, любовь моя. Ты ведь знаешь, что я умею обращаться с цветами и растениями, я унаследовала это от матери. О, позволь мне…

Засмеявшись, Роган крепко прижал ее к себе.

– Что, если бы я тебя не нашел? – Он поцеловал ее в ухо, в щеку, затем в губы. – А знаешь, ты тоже предназначена для меня.

У дверей послышался предупредительный кашель Лили.

– Человек с вашей репутацией, милорд, не должен демонстрировать излишнюю привязанность к жене. Ваша бедная мать может упасть в обморок.

– Как ты знаешь, Лили, моя мать – несгибаемая женщина. Когда она впервые обнаружила, что стала бабушкой, то лишь слегка побледнела.

Лили засмеялась.

– Тогда я оставлю вас одних. Добро пожаловать, Сюзанна. Наслаждайтесь обществом вашего мужа. Он замечательный человек. Впрочем, не так уж мало мужчин разыгрывает из себя развратников.

– Он не развратник, – сказала Сюзанна.

Роган снова засмеялся и крепче прижал ее к себе.

– Как давно ты знаешь Лили? – по-прежнему уткнувшись носом в его шею, спросила Сюзанна, когда экономка ушла.

– Гм, дай-ка вспомнить. Я думаю, лет семь. Сначала она была моей любовницей, а затем мы просто привыкли друг к другу. Она хороший товарищ и помогает мне поддерживать свою репутацию сатира.

– Роган, ты когда-нибудь скажешь Шарлотте, что ты не развратник?

– Я уже думал об этом, но пока решил ничего не говорить. Зачем ее огорчать? Ей и так хватает огорчений с двумя другими сыновьями. Ты не возражаешь, Сюзанна?

Сюзанна глубоко вздохнула.

– Я буду поддерживать твою выдумку. Я надеюсь, что когда-нибудь Шарлотта оценит мое упорство, видя, что мне удается сделать тебя счастливым. Но она обязательно будет утешать тебя из-за того, что ты лишился дюжины любовниц. Ты только не смейся, Роган.

– Ни за что! – сказал он. – А теперь позволь показать тебе мои ирисы и кентерберийские колокольчики. Да, как тебе нравится зонтичная иберийка? Это очень милый цветок…

– В тот момент, когда ты впервые приехал в Малберри-Хаус, я любовалась иберийкой! Роган, до чего же это прекрасно! Надеюсь, она до сих пор цветет.

– Может быть, и нет. Она требует постоянного ухода. Если хочешь, то можешь здесь ее посадить. Да, как ты думаешь, наши дети будут похожи на моих родителей или на нас?

– Возможно, милорд, – поцеловав его, сказала она, – если нам повезет, то они будут похожи и на тех, и на других. Ой, Роган, давай попробуем вырастить мирт! У меня до сих пор ничего не получалось, но, может быть, в поместье лорда Дэкери…

– Ну, если там не получится, мы можем попробовать вырастить его и в Маунтвейл-Хаусе.

– Интересно, как там поживают Шарлотта с Августусом? – крепко обняв Рогана, сказала Сюзанна.

– Надеюсь, что он еще не умер от истощения сил, – ответил тот.

Глава 36

Ежемесячные кошачьи, бега.

Беговая дорожка Макколти, близ Истборна.

Август 1811 года, яркий, солнечный субботний день.

Джилли вновь попытался вырваться из рук Сюзанны.

– Нет, нет, подожди, – прошептала она, поцеловав его в голову. – Потерпи еще немного. Скоро ты сможешь бегать, сколько влезет.

Рядом с ней стоял сквайр Биттл, держа на поводке своего кота по кличке Орнери. У пятнистого кота был скучающий вид, а у сквайра – скорее обеспокоенный.

– Он совсем ничего не ест, – сказал Биттл, обращаясь к Сюзанне, которая, изобразив на лице сочувствие, в глубине души осталась довольна этим известием.

Миссис Лавлейс, владелица гостиницы «Гордость долины», в ширину такая же, как Сюзанна в высоту, прижимала к своей мощной груди серого кота по кличке Луи и что-то ему напевала. Сюзанна не могла понять, как несчастное животное до сих пор не задохнулось.

Местный мясник Горацио Бламмер обнимал за шею свою нетерпеливо фыркающую мускулистую черную кошку Гленду.

Мистер Гудгейм, чья родословная восходила непосредственно к Вильгельму Завоевателю, громко насвистывал – как предположила Сюзанна, для того чтобы отвлечь внимание Хораса, рвущегося в бой. Хорасом звали худого белого кота, больше похожего на пушку.

Братьев Харкеров Хорас беспокоил больше, чем все остальные.

– Старому Хорасу опыта не занимать, – покачивая головой, говорил Оззи. – Ох и быстро бегает, мерзавец.

– Это правда, но зато у него чудной нос. Всегда все вынюхивает и не остановится, пока не найдет, что пахнет. Всегда в сторону рвануть норовит. Ну по меньшей мере часто.

– Хорошо, что сегодня Блинкер не бежит, – сказал Оззи. – Старина растянул ногу. Этот осел Гримсби чересчур много его тренировал. Я ему уж давно говорил, этому Гримсби, – не больше десяти кругов в день. У Блинкера ноги коротковаты.

– Джилли всех их обставит, – сказал Тоби. – Подождите, у нас есть секретное оружие!

Братья Харкеры в недоумении подняли густые брови. Секретное оружие? Это еще что такое? Они ведь сами тренировали Джилли. Тоби усмехнулся, но ничего не сказал.

Беговая дорожка была в треть мили длиной и очень широкой – добрых десять футов шириной – поскольку кошки во время бега отклонялись то в одну, то в другую сторону. Сегодня на состязаниях зрителей было больше обычного, так как в гонках впервые участвовал Джилли, питомец Маунтвейл-Хауса. Было известно, что кота лично тренировали знаменитые братья Харкеры. Активно заключались пари. Защищаясь от лучей солнца, леди держали над головой небольшие зонтики; джентльмены курили сигары и обсуждали сильные и слабые места каждой кошки – участницы состязаний. Все с нетерпением ждали первого забега.

В свое время ходили разговоры, что на состязаниях царят коррупция и мошенничество. Когда эти слухи дошли до братьев Харкеров, они провели свое расследование, стремясь раз и навсегда искоренить всех преступников. Было выявлено лишь одно-единственное злоупотребление. Его совершил старый мистер Бэббл, который пытался накормить одну из полосатых бегуний свежей рыбой, дабы лишить ее возможности быстро бегать. Это случилось уже около шести месяцев назад.

На узкий помост величественно взошла леди Донтри. Она уже пять лет являлась распорядительницей на бегах, не пропуская их даже в плохую погоду. Сезон кошачьих бегов длился с апреля по декабрь.

– Приготовиться! – во всю мощь своих легких гаркнула леди Донтри.

Все приготовили своих кошек.

– На старт!

Кошек опустили на землю. Их тренеры и владельцы замерли в напряжении.

– Марш!

Забег начался.

Мистер Биттл громко хлопнул в ладоши прямо над ухом своего Орнери, и кот взвился в воздух. Пробежав целых двадцать футов, он остановился и принялся оглядывать орущую толпу. Через некоторое время к нему подбежал задыхающийся мистер Биттл и снова хлопнул в ладоши. Орнери с готовностью пробежал еще двадцать футов.

Луи, принадлежавший миссис Лавлейс, бежал за маленьким Чарльзом Лавлейсом, который несся со всех ног, держа в руке дохлую рыбу. Когда Луи догнал Чарльза, мальчик, чтобы кот не вырвал у него рыбу, высоко поднял руку и продолжал бег на цыпочках.

Худой Хорас ровно мчался по дорожке, не обращая внимания ни на остальных кошек, ни на толпу. Взгляд его зеленых глаз был устремлен вперед – туда, где у .финишной линии, ухмыляясь и потирая руки, стоял мистер Гудгейм.

Гленда, воспитанница Горацио Бламмера, пробежала половину дистанции, почти не отставая от Хораса и опережая всех других кошек. Затем она вдруг остановилась и посмотрела на высокую женщину, которая прыгала и что-то радостно кричала. Одно мгновение – и Гленда оказалась у нее под юбками.

Что же касается Джилли, то он остановился почти сразу после старта и не сводил глаз с Сюзанны, которая прыгала и кричала:

– Беги, Джилли, беги!

К ней присоединился Роган, который выкрикивал:

– Если сейчас же не побежишь, останешься без обеда!

– Без обеда, без обеда! – вторила сидевшая у него на руках Марианна.

Но Джилли не двигался с места. Если кошки могут хмуриться, то можно сказать, что Джилли нахмурился.

И тут же принялся лизать свою правую лапу.

Внезапно где-то на середине беговой дорожки приятный баритон стал напевать лимерик:

Покусали юнца с душою тонкой

Семь котов и три резвых котенка.

Он вскричал: "Я не скрою –

Не страшна смерть герою:

Как британец умру с песней звонкой!"

Это был Джейми. Джилли навострил уши, шерсть у него встала дыбом. Затем он устремился вперед, на голос, который снова запел лимерик, на этот раз громче.

Джейми, прошедший уже значительную часть дистанции, не спеша трусил вдоль дорожки, в воздухе звенел его чистый голос.

Однако белый тощий Хорас по-прежнему оставался явным лидером. Джейми запел громче. Джилли прибавил ходу и начал догонять Хораса.

– Джилли его обставит, – уверенно сказал Тоби.

– Без обеда! – кричала Марианна.

– Значит, говорите, секретное оружие, – благоговейно произнес Оззи Харкер. – Новая метода.

– Старина Хорас в хорошем состоянии, – покачав головой, сказал Том. – Только посмотри, как он тело свое вытягивает. Уж и не знаю, хватит ли времени у Джилли, чтоб его, красавца такого, догнать.

Джилли уже почти настиг Хораса. Джейми пел так громко, что вся толпа со смехом прихлопывала ему в такт.

Вот Хорас и Джилли поравнялись. Но тут Хорас без всякого предупреждения набросился на соперника, укусил его в шею и побежал обратно. Он мчался прямо к той дохлой рыбе, которую нес маленький Чарльз Лавлейс. Наскочив на Луи, Хорас сбил его с ног, высоко подпрыгнул, схватил свою добычу и быстрее ветра понесся сквозь толпу с рыбой в зубах, оставляя позади недовольные крики миссис Лавлейс и мистера Гудгейма.

Луи со всех ног помчался следом.

– Никогда не видел, чтоб Луи так быстро бегал, – прикрывая глаза от солнечного света, сказал Оззи. – Он ведь так может и догнать старого Хораса.

В конце-то концов рыба его.

– Не-а, – возразил Том. – Сперва миссис Лавлейс поймает Хораса. Тут-то шерсть и полетит!

Джилли не снижал темпа. Наоборот, он, кажется, бежал еще быстрее.

Джейми ждал его у финишной черты. Когда Джилли пересек ее, опередив Гленду по меньшей мере на шесть корпусов, Джейми вскричал:

– Как британец, умру с песней звонкой!

Толпа ответила ему громом аплодисментов.

– Обед для Джилли! – крикнула Марианна.

– Обед для Джейми! – крикнул Роган. Сюзанна готова была поклясться, что следом раздалось ржание Гулливера.

Братья Харкеры только покачали головами. За свою жизнь они видели много разных методов тренировки, но с подобным встречались впервые. Подумать только – лимерик!

Джейми продолжал напевать, но уже очень тихо.

Джилли гордо сидел на его плече, а Джейми не спеша шел к кругу почета.

В этот момент сквозь толпу неожиданно протиснулся Гулливер и положил на плечо Джейми свою большую голову. Джилли с криком вскочил на спину коня.

Глаза Гулливера сузились. Джейми в отчаянии громко запел новый лимерик.

Марианна от возбуждения обмочила и себя, и отца, на плече которого сидела.

Впервые за всю историю кошачьих бегов в Южной Англии проигравшие кошки, их владельцы и тренеры смеялись, аплодировали и мяукали, глядя, как победитель умывается, сидя на спине огромной лошади, издающей ржание в ритме лимерика.

ЭПИЛОГ

Шарлотта Каррингтон вновь перечитала заключительные строки только что написанного письма. «Как бы поизящнее его закончить, – думала она. – Это просто необходимо, не так ли?».

«…Мой дорогой! Из разных источников до меня дошли сведения, что вы с Сюзанной очень преданы друг другу. Я это приветствую. Это напоминает мне о том уважении и той нежности, с которыми мы с твоим отцом относились друг к другу. Однако, дорогой, также говорят, что ты встал на не правильный путь. Говорят, что Сюзанна находится с тобой постоянно, как и Марианна, которая, конечно, просто восхитительна, но тем не менее…»

– Моя красавица!

Она повернулась к кровати. Августус только что проснулся. Он сидел, прикрытый простыней лишь до пояса, встрепанный после сна и совершенно восхитительный. Шарлотте нравились мужчины с волосатой грудью, нравилась эта шелковистая дорожка в нижней части живота.

– Моя красавица! – хриплым после сна голосом снова сказал Августус. – Что ты пишешь?

Она встала и подошла к нему.

– Письмо Рогану.

– Ты снова его поучаешь, да?

Шарлотта засмеялась и легла рядом.

– Ну, я стараюсь этого не делать, но ведь он совершенно изменился. Он стал семейным человеком.

Нельзя сказать, чтобы его отец во всем был образцом, но все же… – Она вздохнула. – Может быть, существует другой образ жизни?

– Что ты имеешь в виду?

– Я начинаю думать, что Роган и Сюзанна столкнулись с чем-то очень для них привлекательным.

– И что же это? – Он начал расчесывать своими пальцами ее волосы. Какие они мягкие и шелковистые!

Ему никогда не надоест запах ее волос, ее тела.

– Что, возможно, мужчина действительно может быть счастлив всего лишь с одной женщиной. – Она замолчала, ожидая, не засмеется ли он.

Августус не смеялся. Его большая рука по-прежнему лежала у нее на голове. Шарлотта прижалась щекой к его ладони.

– Тогда, возможно, и женщина может быть счастлива всего лишь с одним мужчиной.

Августус по-прежнему не смеялся.

– А разве это не естественно? – спросил он и поцеловал ее в нос.

– Не знаю. Это совершенно отличается от того, как я привыкла жить, от моих представлений о себе и о других.

Августу!, заключил ее в объятия. Нет, он не стал ее страстно целовать, а просто прижал к себе, как прижимают ребенка.

– Ты дала мне новую жизнь, прекрасная Шарлотта, – тихо сказал он. – Я был бы неизмеримо счастлив, если бы ты осталась со мной навсегда. Может быть, когда-нибудь ты это поймешь.

– Может быть, – сказала она и подставила лицо для поцелуя. За окном перекликались гондольеры. Венеция пробуждалась. Плеск волн напоминал тихую музыку. Поцелуи Августуса были восхитительны. Шарлотта чувствовала себя так, как будто после долгой разлуки вернулась домой,

ОТ АВТОРА

Я всегда верила в существование святого Грааля.

Мне кажется, это не просто миф. По моему мнению, действительно реально существовала некая чаша, из которой пил Христос во время Тайной вечери. Была ли она после смерти Христа передана на хранение Иосифу Аримафейскому? Я предпочитаю думать, что это так.

Что же касается значения Грааля, то суть его в резкой дифференциации между добром и злом. Сама история Грааля говорит о том, что зло не может черпать из него силу.

Многие верят, что святой Грааль все еще существует. Возможно, теперь какое-нибудь другое общество епископов охраняет тайну его местонахождения. Возможно также, что это общество, как и его предшественник, ради сохранения тайны называет святой Грааль каким-нибудь другим именем.

Реальный Макбет мудро правил Шотландией в течение семнадцати лет, с 1040 по 1057 год. Он действительно совершил путешествие в Рим, где встречался с папой. В те времена папский престол погряз в безудержной коррупции. Реальная власть в этот период принадлежала не папе, а Хильдебранду, известному в истории как ^Чистое пламя".

В моем романе именно Хильдебранд уговаривает папу Льва IX отдать Макбету на хранение святой Грааль, поскольку злодеи обнаружили, что он находится в руках папы. Макбет был человеком чести, человеком слова. Естественно, он должен быть взять Грааль и сделать все для его сохранения. Наиболее подходящей фигурой для выполнения этого поручения мог оказаться один из тамплиеров.

В своей великой пьесе Шекспир обессмертил имя Макбета, благодаря чему тот стал самым известным из шотландских королей. Жаль только, что шекспировский Макбет не имеет ничего общего с историческим.

* * *

Можете ли вы представить себе, что пьете воду из святого Грааля? Надеюсь, что, прочитав мой роман, вы сможете это вообразить. Но конечно, только в том случае, если вы являетесь воплощением добра.