Неизвестный (СИ)

Глава 5. Рынок и откат

Решив дождаться окончания занятий четверки, я пошла прибираться в своей коморке. Сложив все доски в дальнем углу, я опять принялась за пыль, а потом занялась починкой стола.

Я была так сосредоточена, что и не обратила внимания на теплые прикосновения к спине.

Вздрогнула, когда услышала хрипловатый голос из парка:

— От тебя слишком много шума.

Незнакомец лежал на моей кровати прямо в одежде и сапогах.

— А от тебя слишком много грязи на моей кровати.

В этот раз я ощущала себя увереннее. Да, было волнение и дыхание сбилось, но я могла шевелится и разговаривать даже под его пристальным взглядом.

— Зачем ты воздействуешь на меня? — у меня не осталось сомнений, что это делает он. Скованность в его присутствии была, а ведь я далеко не из робких.

Но почему он важен, я так и не успела об этом подумать.

— Ты намного интереснее, когда не изображаешь из себя железную леди, — невозмутимо ответил он, проигнорировав мой вопрос.

— Кто ты такой и почему ты здесь? — я поднялась с пола и встала у кровати.

Казалось бы на него смотрят сверху вниз, многие воспринимают это как давление и начинают нервничать, прям как я в парке. Но этому парню было все нипочём. Даже бровью не повел, просто лениво повернул голову за мной.

В глаза сейчас не было тьмы, они были темно карими, но притягивали взгляд так же.

— Я Алларик. Мне нужно знать кто ты.

Все произошло так быстро, что я не поняла как оказалась на кровати под Аллариком. Он сидел на моих бедах и опирался на руки около моей головы.

Парень нависал надо мной и детально рассматривал, глаза, нос, губы, провел пальцами по бровям и скуле, заправил волосы за ухо и даже рассмотрел его. Потом провел ладонью по шее и, наклонившись, уткнулся в нее носом.

Миллионы мурашек пробежали по моему телу и собирались в низу живота. Кажется, только вчера думала, что у меня давно не было секса.

Парень, глубоко вдохнув мой запах, зарычал и резко сел. Губы скривились в отвращении. А я протрезвела.

Согнув ногу в колене, уперев ступню в матрац, а само колено в торс Алларика, я резко дернулась и перевернула нас. Пока не пришел в себя схватила кисти рук и вывернула их. Наклонившись, прошипела ему прямо в лицо:

— Никогда не прикасайся ко мне.

И вскочила с кровати, напоследок нажав и оттолкнувшись от его живота коленом. Но ему было хоть бы хны, уверенна, что перевернуть я его смогла не из-за эффекта неожиданности, а из-за того, что он мне в какой то степени помог.

— Будь ты демоном, оборотнем или вампиром, было бы больно, — посмеялся он и сел на кровати.

Белозубая улыбка ему очень шла, ямочка на правой щеке делала его ещё более привлекательным, а беспорядок на голове более сексуальным. Я даже забыла почему вскочила и не позволила ему что-нибудь с собой сделать. Точно. Его отвращение.

— Я Аня с планеты Земля, двадцати трёх лет от роду. Мама, папа полный комплект, хронических заболеваний нет. Ты узнал кто я, в теперь уходи и не подходи ко мне больше.

Я ему отвратительна, о Боже.

Мне плевать!

Мне должно быть плевать!

Но слезы уже подступают к глазам, а губы трясутся.

Я схватила дощечку с пола и, сев на корточки, стала приколачивать к ножкам стола для устойчивости.

Послышался щелчок пальцами и появился дым, темный туман стал окутывать мебель, пол и стены. Тьма обволокла мои ноги, стало прохладно и холодный пот выступил на спине. Смотреть, как твои ноги исчезают в темноте, то ещё зрелище, тем более когда она начинает подниматься и уже не видно колен.

Я подняла взгляд на Алларика, его же взор был обращён именно на мои ноги. Брови нахмурены, на виске вздута венка, одна ладонь сжата в кулак, другая немного приподнята тыльной стороной вниз.

Мне кажется или он беззвучно матерится?

Тьма начала потихоньку отпускать меня и стало теплее.

— Что, не получается навредить мне?

Не знаю от куда такая уверенность, но я точно знаю, что он хотел сделать мне больно. И у него получилось, обида стояла комом в горле.

Чернота отступала от меня, а Алларик до сих пор пытался удержать ее.

— Черти! — выругался он и его рука повисла вдоль тела, дыхание было тяжёлым, а глаза закрыты.

Весь туман начала сворачиваться в темные углы, а вместо него был чистые пол и стены, как будто только поменяли доски. Так же новые стол, стул и кровать. Самые обычные, деревянные. Может не стоило сколько времени тратить на пыль?

— Я совершенно тебя не понимаю то ты мне помогаешь, а потом, почти сразу, пытаешься навредить… — про то, что у него ничего не получилось, я промолчала.

Не стоит злить его ещё больше.

И ему точно стоит уйти, видеть его мне совершенно не хочется, шансы на то, что я сорвусь будут повышаются.

Когда я последний раз срывалась, пострадала мама. Я не специально, но если гнев захватит весь мой разум, то тело я уже не контролирую. Я даже не помню как вся посуда из серванта оказалась разбита. У стены комнаты стояла бледная мама и некоторые осколки попали прямо на нее, руки, ключицы и ноги были в царапинах. Ей наложили в нескольких местах швы.

— Ответь мне и я уйду. Почему ты такая ненастоящая? — сказал Алларик бесцветным голосом, глядя куда-то на стену над моей головой невидящим взглядом.

— Сделала больно любимому человеку.

Этого было достаточно, что бы он кивнул и, все так же не смотря на меня, тихо, не используя магию, а дверь, покинул мою коморку.

Воспоминания острыми лезвиями вонзились в грудь. Наверное, я никогда себе этого не прощу. Даже дышать стало больно, каждый вдох был словно глоток морозного воздуха, настолько крепкого, что колит лёгкие.

Мне было четырнадцать лет, это была моя самая большая истерика. Отец рассказывал, что я кричала и бросалась посудой не глядя. Я как будто не замечала мать, просто выплескивала свою злость как могла в тот момент. Его дома не было, но мама ему все рассказала. Потом были психологи, которые мне не поставили никакого диагноза. Для них я была обычным, среднестатистическим ребенком.

Больше этого не повторилось. Тотальный контроль своих эмоций и учеба, это все, что впредь меня интересовало. Даже от родителей закрылась на несколько лет.

Можно долго сидеть и грызть себя, но дела себя не сделают. Выйдя из общежития я заглянула в расписание надеясь найти «своих» парней. У них была ещё одна лекция и я, что б не терять время, узнала где можно найти бытовых магов.

Первыми нашедшимися оказались девочки с третьего курса, которые с радостью согласились помочь мне с формой.

Возились мы около часа, перешить мужской камзол в женский жакет не так просто, даже с магией. Со штанами было намного легче, как и с кожаной формой для тренировок. Она, кстати, в итоге оказалась ещё более провокационная, чем мои джинсы и майка. Договорились, что я куплю юбку похожую на форменную и они поколдуют ещё и над ней. От денег девочки отказались, но все записали, зафиксировали и попросили потом показаться профессору, переделка формы идеально будет проходить для их домашнего, практического задания. Ну и ладненько, ну и хорошо.

Дождавшись парней в холле, уже в сером жакете, белой блузке, черных обтягивающих штанах и высоких сапогах, я попросила их проводить меня на рынок.

Как народ не свернул свои шеи не представляю. Шепот и разные взгляды преследовали меня все время. Теперь любопытство разбавилось завистью и неприязнью со стороны девушек.

Четверка присвистывала, отвешивала комплименты и толкалась за возможность идти ко мне поближе, пока не поняли, что это все бесполезно.

Профессор Дороти, который шел мимо вместе с ректором, пытался вовлечь меня в беседу. Но спасибо ректору, который быстро его увел, одарив уже привычным презрительным взглядом и скривил губы. Ничего-то ему не нравится.

«А юбка вас устроит?»

Но Хольд сделал вид, что не слышит и, утянув Дороти за собой, ушел. Но я знаю, что он услышал, потому что, как только он прошел пару метров, в моей голове вспыхнуло сухое «Нет» мужским голосом.

Рынок не сильно отличался от наших Российских. Куча палаток со всем нужным и бесполезным. Юбка нашлась быстро, ее можно даже не переделывать, классика. Письменные принадлежности купила все в одной лавке с ушлым продавцом, который мне хотел втюхать если не все, то половину точно. Только сумку у него получилось уговорить меня купить. И то потому что она нужна.

За домашней и повседневной одеждой пришлось походить. В ночнушках бегать со второго, женского, этажа из душа на свой «шестой» через три мужских, я не хотела, а пижам со штанами не было. В итоге купила два комплекта в детском пацанском отделе. Мои спутники были против, им больше понравились женские сорочки на тонких бретельках и до середины бедра.

Юбка, широкие брюки из того же отдела, что и пижама, блузки, широкие футболки, кофты — это тоже летело на прилавок, как и обычное нижнее белье. Все без примерки и особо не глядя, все равно в основном буду ходить в форме.

Гигиенические принадлежности тоже быстро были куплены, все самое необходимое, ничего лишнего. Только крем для депиляции вместо привычного станка.

А вот с зельеварением пришлось доверится парням. В этих баночках, скляночках, пробирках и цветочках, грибочках, машинных лапках чёрт ногу сломит.

— Не девушка, а мечта. Восемь пакетов, все самое необходимое, денег потратила немного и времени ушли считаные минуты, — веселился Маркус.

Настроение было приподнятое. Компания веселая, шоппинг тоже отлично разгрузил голову, вкусные булочки с мясом и сыром из пекарни сделали свое дело.

— Анна, приглашаем вечером на прогулку, мы тебя ещё не водили на озеро, — официальным тоном начал Осфальд, а в глазах смешинки бегают.

— Да, Ань, — поддержал его русал, — там, когда стемнеет, очень красиво. Вода светиться разными оттенками голубого, а урельи — местные рыбы — начинают плавать на поверхности и часто выпрыгивают. Они яркого красного цвета, выглядит восхитительно, — у Рендеда загорелись глаза, когда он начал говорить о своей стихии.

Ребята сейчас были похожи на подростков получивших подарки, улыбки лёгкие и светлые, а в глазах веселье, я просто не могла не рассмеяться от милоты пока смотрела на них.

— С радостью, но в другой раз, — с улыбкой до ушей ответила я, — Сегодня перегруз по эмоциям. Я очень устала.

Четверка не стала настаивать и проводила до моей коморки. Сказали, что мне повезло с местом, они тоже бы хотели себе отдельные королевские апартаменты. Видимо ребятам и в голову не пришло, что это кладовка.

— Спасибо за помощь, спокойной ночи, — парни по очереди меня обняли и убежали. Даже Рич мне пожелал сладких снов, это были третье и четвертое слово от него за сегодня.

Сбросив пакеты на пол и найдя все для душа, я побрела на второй этаж.

На обратном пути, уже без всяких теплых прикосновений, меня снесло к стенке другим телом с нежностью асфальтоукладчика.

Алларик снова уткнулся мне в шею носом и зарычал от разочарования. Потом, очень похоже, что за наказание, укусил меня за мочку уха и прохрипел:

— Со мной чёрствая, а с ними веселишься, — хрип перешёл в рычание.

— Почему ты бесишься? — осипшим голосом спросила я не шевелясь. Провоцировать его не хотелось, да и видеть я его была рада, если честно. Хотя сама ведь и прогнала сегодня.

— Потому что ты меня бесишь, — прорычал и его как ветром сдуло. Только мурашки и подрагивающие пальцы остались в доказательство, что он все таки был здесь и мне это не показалось.

До комнаты сама и не заметила как добрела. Свалилась в кровать и мой мозг начал активно перебирать все моменты наших встреч с Аллариком.

Мурашки и покалывания пальцев, так же как и молнии можно списываем на воздержание. Все таки он очень симпатичный, если брать чисто внешний вид, то именно такие мне и нравятся мужчины.

А вот природу ощущений радости от встречи, обиды от его слов и чувства, что он мне нужен, я разобрать не могу.

Мне просто нужно знать, что с ним все в порядке и желательно не видеть его с девушками, а то попорчу обоих. При чем не из ревности, а просто от злости. Ведь я знаю, что такое ревность и могу ее отличить. Да и я не привыкла врать самой себе. Это точно не ревность.

И как же он разочаровал меня, когда пытался сделать мне больно…

Он ведь мог щёлкнуть пальцами и меня не стало бы. Тут ведь каждый может меня легко утопить, загрызть или выпить. Та же секретарь, милая девушка в итоге, а с утра разглядывала мою шею, вот-вот и набросилась бы.

Начало приходить полное понимание куда я попала и на какой ступени стою в этой пищевой цепочке.

Начался откат.

Я в другом мире, где даже не могу попросить о защите. Если меня не станет мои родители даже не узнают об этом и не смогут похоронить меня.

О Боже…

Высока вероятность, что я больше не увижу своих близких людей.

Я лежала не подвижно, смотрела в потолок, а в уши мне заливались слезы.

Боль в груди все росла по мере понимания в какой я заднице!

И начиналась истерика. В этот раз без разгрома, но с уже давно забытыми рыданиями в голос.

Я выла в подушку как раненое животное. Свернувшись калачиком, я царапала свои предплечья ногтями, что бы хоть как-то уменьшить агонию внутри меня.

Я орала и била кулаками по матрацу, когда огромный горячий ком начал ползти к горлу.

И начала успокаиваться, когда на мою щеку легла горячая, невидимая ладонь, а макушкой я почувствовала чужое дыхание.

— Половину общежития перепутала, — послышался шепот на грани слышимости.

Ответить ничего не смогла, начала проваливаться в темноту.

Совсем скоро я уснула вымотанная за этот очень долгий день.