Глава четвертая


Пришлось признать, что Джейс выбрал удачное место для своего курорта. Он купил около восемнадцати гектаров земли и теперь разрабатывал планы по сохранению тропических лесов, произраставших на этой территории.

Все для того, чтобы привлечь туристов, было продумано до мелочей: большой пляж с белым песком, прозрачные воды залива, коралловый риф... Здание отеля должно располагаться возле водопада посреди джунглей так, чтобы из окон открывался прекрасный вид на горные вершины, покрытые дымкой.

Конечно, сейчас, когда строительство в самом разгаре, сложно понять, как все это будет выглядеть на самом деле, поэтому Джейс показал Талай лишь макет будущего курорта.

Девушка была восхищена. Джейс, оказывается, тщательно следил, чтобы строительство не причинило вреда окружающей среде. Она читала об экологическом туризме, но искренне предполагала, что все это реклама. Однако на деле выяснилось, что это единственный способ сохранить природу в первозданном виде.

Согласно плану курорт должен был состоять из четырех основных зданий и дюжины крохотных коттеджей, из окон которых по вечерам можно будет наблюдать потрясающе красивые закаты.

— Для новобрачных будет отведен специальный коттедж, — сказал Джейс. — С большой кроватью под балдахином, с душевой кабиной на двоих. И с уединенной верандой, чтобы молодоженам никто не мешал развлекаться. Да, чуть не забыл про яхту: можно будет прогуляться по заливу или даже отправиться на островок недалеко от побережья.

Талай покраснела, представив себе картину: она и Джейс на острове абсолютно одни. Синее небо, золотистый песок, зеленые пальмы и рядом любимый человек... Она тряхнула головой, пытаясь отогнать нежелательные фантазии.

— Вижу, ты начинаешь проникаться моей идеей. Возможно, вам с Майклом стоит приехать сюда, и былая страсть разгорится вновь, — с иронией заметил Джейс.

— Если ты закончил, теперь моя очередь проводить экскурсию, — спокойно ответила она, хотя на самом деле ей грезилась иная картина.

Она настолько размечталась, что не заметила, как к ним подошел управляющий Джейса. А тот, увидев Талай, замер на месте, а потом поспешно поклонился и со всей учтивостью произнес:

— Простите, что помешал, Ваше Королевское Высочество, я не узнал вас издали.

К счастью для нее, он обратился к ней на саффанском. Талай улыбнулась и невозмутимо ответила:

— Возвращайтесь к работе и не обращайте на меня внимания.

Она даже оделась так, чтобы стать незаметной: свободная белая рубашка и простые бежевые брюки. Вначале это сработало, но вблизи ее нельзя было не узнать. Вот и теперь рабочие бросили свои дела и принялись разглядывать ее, как будто она была каким-то диковинным зверьком. Джейс нахмурился.

— Похоже, твое присутствие здорово их взбудоражило, — заметил он.

— Я возглавляю несколько общественных организаций, и мое лицо многим знакомо.

Она не была уверена, что Джейс удовлетворился этим объяснением, но, по крайней мере он промолчал. Они пошли в ближайшую деревню, и там Талай пришлось изрядно понервничать, потому что люди, которых они встречали, прекрасно говорили по-английски. К счастью, обращались они к ней на саффанском.

Дома в деревне были построены из бамбука, столетиями здесь жили ловцы ракушек и жемчуга. По ночам они привязывали фонари к головам и ныряли со скал, чтобы утром принести на местный рынок ракушки необычайной красоты. Из них потом делали различные безделушки — фигурки животных, гребни, брелоки для ключей, шкатулки, ожерелья и всякие мелочи.

Жемчуг тоже продавался здесь, но это было более дорогое удовольствие, да и ловцам жемчуга платили в десятки раз больше, потому что им приходилось заплывать далеко в море и нырять на большую глубину.

Талай и Джейс прохаживались по рынку вдоль лотков и рассматривали перламутровые побрякушки, переливавшиеся на солнце всеми цветами радуги. Джейс остановился возле одной лавки и взял в руки небольшую жемчужину в форме сердца.

— Спроси, сколько стоит эта жемчужина, — сказал он.

Продавщица, узнавшая Талай, хотела просто подарить ей жемчуг и только после долгих уговоров назвала какую-то смехотворную цену. Джейс заплатил за него гораздо больше. Ну конечно, спохватилась Талай, он разбирается в жемчуге и знает, сколько может стоить такая жемчужина.

— Либо эти люди неприлично наивны, либо невероятно щедры, — сказал он.

Талай напряглась: он начал что-то подозревать.

— Разве в Австралии щедрость считается преступлением? — парировала она.

Джейс проигнорировал ее слова и, оглядевшись, сказал:

— Ни одно из зданий не возвышается над деревьями.

Она с радостью переменила тему:

— Так и задумано.

— На что они живут? Как их дети получают образование?

— Здесь неподалеку есть ферма, где разводят ядовитых змей. Их выращивают специально, чтобы получить яд, из которого потом вырабатывают противоядие, — объяснила она. — А женщины ткут шелк. Несмотря на то, что выглядит эта деревня довольно удручающе, люди, живущие здесь, счастливы и здоровы. Джейс прищурился.

— Проще говоря: руки прочь. Я понял. Где здесь можно пообедать?

Талай занервничала еще больше. В местных кафе люди почтут за честь накормить ее обедом, но их обходительность заставит Джейса заподозрить, что она не просто дама-благотворительница.

— Мне казалось, ты ждешь не дождешься, чтобы отвезти меня домой, — напомнила она.

— Ты хорошо себя вела, так что заслужила обед. Мне нравится вон то кафе, пойдем. — И Джейс решительно направился к крохотному ресторанчику на углу.

Талай побледнела. Она бы ни за что не выбрала это кафе, потому что там ее хорошо знали. Там подавали маринованных лобстеров в раковине, которых так любил ее дядя, заезжавший сюда на обед каждый раз, когда посещал провинцию.

Они зашли внутрь, и их немедленно усадили за самый лучший столик у окна, с роскошным видом на океан. Владелец засуетился вокруг Талай, но вскоре ушел, оставив меню.

Джейс поморщился.

— Здесь же все написано на саффанском. Переведи, пожалуйста.

Она открыла меню.

— В основном все блюда приготовлены из даров моря, — начала она и осеклась, поймав на себе пристальный взгляд Джейса. — Что-то не так?

— По-моему, вы должны сами знать, Ваше Королевское Высочество.

Запаниковав, Талай попыталась встать из-за стола, но он схватил ее за руку и чуть ли не насильно усадил обратно. Девушка с трудом высвободилась и спросила, не поднимая глаз:

— Как ты узнал? Увидел, как себя ведет владелец ресторана?

— Увидел, как ты себя ведешь. Если перефразировать известную австралийскую пословицу, то получится: вы можете забрать принцессу из дворца, но не можете забрать дворец у принцессы.

— Когда ты догадался?

— Когда мой управляющий едва не лишился чувств при виде тебя. Ты, конечно, вела себя просто — видимо, всегда себя так ведешь. А потом я увидел, что люди в деревне почти что молятся на тебя. — Он огляделся и указал на хозяина и его жену за стойкой бара. — Посмотри на тех двоих. Стоит тебе пошевелить пальчиком, и они бросятся выполнять любое твое желание.

Талай почувствовала, как краска заливает ее лицо.

— Да уж, они обращаются со мной лучше, чем ты.

Он протянул руку и пальцем слегка коснулся ее запястья.

— Возможно, но я-то думал, что имею дело с Элли Мартин, а не с принцессой... Талай, так?

— Ты даже знаешь мое имя, — пролепетала она. Шарада разгадана, значит, пора возвращаться домой.

— Неудивительно, ведь мы встречались раньше, очень-очень давно.

Талай вздрогнула. Так вот почему ее преследовал его образ, вот почему его глаза казались ей такими знакомыми! И его лицо, и голос...

— Мы встречались десять лет назад, когда ты лежала в больнице в Австралии, — продолжал он. — Я был тогда членом олимпийской команды яхтсменов и приехал в клинику, чтобы поддержать больных. Твои глаза... именно они напомнили мне Ее Королевское Высочество принцессу Талай Разаду. Остальное изменилось, но не глаза. Никогда не забуду твоего взгляда: ты смотрела на меня так, будто я самая низшая форма жизни.

Талай наконец вспомнила и побелела от злости.

— Так ты... ты Джейс Картер? Он кивнул.

— Сейчас официально я Клендон. Я тогда выступал под фамилией моих приемных родителей, но уже разыскивал свою настоящую семью. И когда нашел, вернул себе фамилию Клендон. Так что теперь я Джейсон Клендон, для друзей просто Джейс.

— Когда ты приезжал в клинику, на тебе была марлевая повязка.

Это объясняло, почему только его глаза казались ей такими знакомыми... Его визит тогда... Она была унижена и оскорблена. Никогда еще никто не причинял ей столько боли, сколько Джейс Картер во время того злополучного посещения ожоговой клиники.

— Нам всем пришлось надеть эти повязки, иначе нас бы не пустили к больным. Мы даже фотографировались в этих повязках. Это и понятно, ведь мы могли занести инфекцию.

Воспоминания ожили так внезапно, как будто прошло не десять лет, а пять минут. Талай тогда было шестнадцать, она бегло говорила по-английски, но это не спасло ее от одиночества. Она оказалась совершенно одна в незнакомой стране, родители погибли, а сама она сильно пострадала при взрыве.

Австралийские доктора были добры к ней, они просто-таки творили чудеса с ее лицом, но, когда Джейс ее увидел, она еще не избавилась от ужасных шрамов. Неудивительно, что теперь он не узнал ее. Он, конечно, и не подозревает об этом, но именно из-за него к ней вернулась воля к жизни.

Она никогда не забудет тот день. Как принцессе ей выделили отдельную палату, но доктора считали, что ей следует как можно больше времени проводить среди других подростков. Она сопротивлялась этому изо всех сил, но не потому, что гнушалась общения с простыми людьми, как несправедливо считали некоторые, а потому, что стыдилась своего внешнего вида.

Она боялась даже подходить к зеркалу — не могла видеть шрамы, рассекающие ее лицо, а некогда прекрасные длинные волосы отрастали так медленно, что ей иногда хотелось зарыдать. Ей казалось, что на нее нельзя смотреть без жалости и отвращения.

А потом Джейс и другие спортсмены, счастливые и благополучные, великодушно согласились посетить клинику и поднять дух пациентам, и те с радостью встретились с национальными героями. И лишь Талай, иностранка, абсолютно терялась в присутствии высоких, мускулистых и улыбчивых незнакомцев, шумных и грубоватых, как все австралийцы, и красивых. Талай почему-то казалось, что они похожи больше на кинозвезд, нежели на спортсменов.

И тогда она впервые увидела Джейса Клендона-Картера. Он был едва ли не самым молодым из призеров, но, очевидно, чувствовал себя равным с ними. Неторопливо прохаживался по холлу, с удовольствием позировал фотографам и очаровывал пациентов.

Ей запомнилось, что пресса предпочла фотографировать пациентов, чьи шрамы были особенно заметны. Один из фотографов долго выбирал подходящего больного, прошел мимо красивой девушки с обожженной спиной и заговорил с девушкой в кресле-каталке. Талай тогда подумала, насколько циничен мир, в котором она живет.

Ее мало интересовали все эти люди вокруг, и она продолжала читать книжку маленькой девочке, которая пролила на себя кастрюлю с кипящим соусом. Девочка очень привязалась к Талай и проводила с ней все дни напролет. Врачи это одобряли, полагая, что их дружба только ускорит выздоровление обеих.

Потом сестры отвезли девочку к ее ровесникам, и когда Джейс подошел к Талай, она сидела у окна в полном одиночестве. Фотограф все еще общался с девушкой в кресле-каталке. Джейс посмотрел на Талай и, кажется, улыбнулся.

— Привет. Кто ты?

— Талай Разада, — просто ответила она. Он, разумеется, и понятия не имел о ее королевском происхождении, и потом, это вряд ли произвело бы на него впечатление. В его глазах сквозила жалость. Самолюбие Талай было задето. Зачем он к ней вообще подошел?

И все же ей хотелось, чтобы он подольше поговорил с ней. Рядом с ним она чувствовала себя ребенком — впервые с тех пор, как погибли ее родители.

— Ты не австралийка? — спросил он, тщательно выговаривая слова.

— Я из Саффана.

К ее удивлению, он кивнул.

— Это в Андаманском море, недалеко от Тайского полуострова.

— Вы там бывали?

— Пару раз. Принимал участие в регатах. Он переминался с ноги на ногу, не зная, что еще сказать.

Она вдруг протянула руку и коснулась его, а он... он резко дернулся и изменившимся голосом произнес:

— Я лучше вернусь к остальным. Тут-то и подбежал вездесущий фотограф, который попросил Джейса сняться вместе с принцессой. Джейс покачал головой и ответил:

— Не надо, — потом повернулся к ней: — Надеюсь, ты скоро поправишься. — И увел фотографа.

На следующий день сестры принесли газеты, в которых говорилось о визите спортсменов в ожоговую клинику. На первой странице одной из газет была помещена фотография Джейса, беседующего с хорошенькой блондинкой, у которой была забинтовала рука. В статье говорилось, что это Мисс Австралия, которая обожглась во время съемок: кто-то случайно опрокинул на нее кофейник.

Талай поняла, что произошло. Джейс испугался ее шрамов и предпочел сфотографироваться со смазливой красоткой. Талай была унижена. Но ей все же следовало поблагодарить Джейса, ведь после того случая она словно бы очнулась от шока.

Вскоре она познакомилась с женщиной, которая впоследствии стала королевой Саффана. Нора Келси была отличным психотерапевтом, и именно она помогла Талай окончательно выздороветь. Она даже поехала вместе с девочкой в Саффан и там влюбилась в ее дядю Филиппа.

Талай была счастлива. Нора убедила ее в том, что все подростки в шестнадцать лет переживают кризис, испытывая неуверенность в себе, независимо от того, как они выглядят. Когда Талай полностью излечилась, Нора научила ее пользоваться косметикой, чтобы скрыть последние следы перенесенных операций, пока они не исчезли. Постепенно Талай научилась улыбаться, обрела уверенность в себе и осознала, что жизнь не кончилась в тот день, когда разорвалась бомба, убившая ее родителей.

Нора часами разговаривала с Талай, учила ее вести себя в обществе, учила справляться со своим горем, гордиться красотой, которую возвратили ей австралийские хирурги-волшебники.

Все это было в прошлом. Талай выросла и расцвела, превратилась в красивую, уверенную в себе женщину. Она была счастлива за Нору, ставшую теперь королевой и ее тетей. И была благодарна Джейсу за то, что он вернул ей интерес к жизни. И все же... была зла на него.

— Полагаю, ты неудачно изображала Элли, — довольно резко сказал он. — И между ней и Майклом все в полном порядке.

Талай кивнула.

— Они наслаждаются вторым медовым месяцем в Париже. Мне нужно было встретиться с тобой, поэтому я и притворилась, что я Элли.

Джейс ухмыльнулся.

— Ты могла легко устроить нашу встречу, стоило только пожелать. Почему ты не воспользовалась своим положением?

— Моим положением... — хмыкнула она. — Как раз оно и является помехой. Официальную встречу с тобой общество восприняло бы, как компрометирующую.

— Так-так. Моя репутация преследует меня даже здесь. Чего боятся твои советники? Что я соблазню их драгоценную принцессу?

Талай вздрогнула.

— Мой дядя, король Филипп, выбрал мне подходящего мужа, Люка Армана, и не хочет... чтобы я встречалась с другими мужчинами.

Глаза Джейса сверкнули.

— А ты бы хотела?

— Что хотела?

— Встречаться с другими мужчинами?

— Вы мне не нравитесь, мистер Клендон, — холодно произнесла она. — Я общаюсь с вами исключительно из чувства долга.

— Раньше я был просто Джейсом, — тихо заметил он. — Прошу меня простить, Ваше Высочество, но я вам не верю. — Он произнес ее титул таким тоном, что это прозвучало как оскорбление. — Не думайте, что я не заметил, как вам понравилось целовать меня. Хотите, проверим еще раз?

Талай покраснела. Она ненавидела этого человека и тянулась к нему. Что бы сказала на это Нора? Как бы объяснила это?

— Нет необходимости. С вашим опытом вы, вероятно, можете добиться от женщины любой ответной реакции. Но в моем случае это будет лишь физическая реакция.

Никак не отреагировав на ее слова, Джейс встал и с легкой иронией сказал:

— Позвольте мне отвезти вас домой, Ваше Высочество.

Она была разочарована. Легко же он сдался!

Он заплатил по счету, несмотря на протесты хозяина ресторана, взял ее за руку и властно потянул за собой. В эту секунду яркая вспышка ослепила их обоих.

Когда Талай открыла глаза, она увидела одного из папарацци, который повсюду преследовал ее.

— О нет! — прошептала она.

Через секунду фотограф испарился так же внезапно, как и появился.

— Что стряслось? — спросил Джейс. Она объяснила.

— Кажется, твоя секретная миссия перестает быть секретной, — угрюмо сказал Джейс.

— Хуже, — жалобно произнесла она. — Ты держал меня за руку. В завтрашних газетах будет написано, что ты мой любовник.

— Для меня это не проблема, но твоя репутация может основательно пострадать.

— Да черт с ней, с репутацией! — в сердцах воскликнула Талай. — Я-то переживу. Но поскольку Люк Арман объявлен моим женихом, по местным законам тебе придется разбираться с ним.



Загрузка...