Немного соблазненная

Глава 17

Джервису было любопытно узнать, понимала ли Морган, когда настаивала на помолвке, что сезон уже окончен. Возможно, она представляла себе такую картину — они появляются на светских приемах, она — холодна и высокомерна, с торжественной улыбкой на губах, а он улыбается и выполняет все ее прихоти, как образцовый жених. Когда же все светские приличия будут соблюдены, Морган бросит его.

Но подобные действия спровоцируют новый скандал. И погасить его будет уже невозможно. Он в этом не сомневался.

Объявление о помолвке опубликовали в утренних газетах. Морган и Джервис выезжали на прогулки, а однажды даже отправились в Гайд-парк в то время, когда там собирался бомонд. Но ничего особенного не произошло, новость против ожидания была встречена спокойно, даже равнодушно. Тем более что почти все уже разъехались по поместьям.

Очень радовались такому повороту событий графиня Росторн и Генриетта. Семья Морган тоже была довольна.

Морган вся светилась от счастья, когда они были на публике. А наедине им редко удавалось остаться. Всегда кто-нибудь находился рядом. Не знай Джервис всех обстоятельств дела, решил бы, что Морган без памяти влюблена в него. В то же время ему казалось, что она действительно его любит. Казалось, потому что за сияющей улыбкой она скрывала свои истинные чувства.

Джервис постоянно думал о том, чем окончится эта история. Всех знакомых Морган уверяла, что женитьба не входит в их ближайшие планы. Они хотели бы оставаться женихом и невестой как можно дольше, так как находили в этом особое удовольствие. Эта идея, говорила Морган, принадлежит Джервису. Графа Росторна, его мать и Генриетту пригласили в дом Бедвинов на обед. Леди Эйдан Бедвин рассказала об их с мужем планах на ближайшее будущее. Они собирались поехать в Озерный край.

— Морган хотела поехать с нами, — сообщила она. — Ты не передумала? — обратилась она к сестре. Морган бросила взгляд на жениха.

— О нет! — воскликнул он. — Я не вынесу такой долгой разлуки с невестой и уверен, Морган меня поймет. — Граф Росторн посмотрел ей в глаза. — Надеюсь, ты не поедешь в Озерный край, cherie? Предпочтешь отправиться в Уиндраш.

— Ну разумеется, — поддержала мать сына. — Сгораю от нетерпения представить свою будущую невестку всем знакомым и родственникам. Уже написала дочерям о помолвке. Уверена, они непременно приедут в Уиндраш познакомиться с Морган и повидаться с Джервисом. Мы устроим грандиозный прием в честь помолвки, что-нибудь вроде вечеринки в саду или бал, а может, и то и другое.

— Возможно, maman, — подтвердил Джервис. — Полагаю, семья Морган тоже присоединится к нам, чтобы отметить это событие.

— Замечательная идея, дорогой, — радостно согласилась графиня Росторн и от избытка чувств прижала руки к груди. — Я сама хотела им это предложить. Леди Эйдан? Леди Холлмер? Бьюкасл? Вы согласны присоединиться к нам и отметить в Уиндраше это замечательное событие?

Джервис посмотрел на Морган и осторожно коснулся рукой ее пальцев.

— Тебе понравится это, cherie, — проговорил он, понизив голос. — Мы проведем лето в твоем будущем доме, и ты сможешь познакомиться со всей моей семьей и друзьями.

— Прекрасная идея. — Ее глаза сияли.

Джервис был полностью с ней согласен. Хорошо, что она решила ему отомстить. Он понимал, что виноват перед ней. Пусть не во всем, но виноват. Ведь он использовал ее. Целенаправленно и совершенно бесстыдно. Он страдал, когда она прогнала его из Бедвин-Хаус, ответив отказом.

И теперь она решила ответить ему той же монетой. Использовать его до тех пор, пока не разобьет ему сердце. А когда он возненавидит ее, выйти за него замуж.

Все это было довольно забавно. Джервис радовался, что судьба дала ему шанс все исправить. Каким образом, он пока не знал. Пусть делает то, что задумала. Все ее поступки он намерен использовать в своих целях.

Удовольствия ей это не доставит.

Он сыграет с ней в ее же игру. И выйдет из нее победителем.

Хотя Джервис не мог дать себе вразумительного ответа, что означает в его глазах эта победа.

В прошлом году, смеясь, объяснила леди Эйдан, они отложили поездку в Озерный край из-за помолвки Фреи. В этом году им придется сделать то же самое из-за Морган. Эйдан, разумеется, согласен. Леди Холлмер сказала, что с удовольствием приедет на прием в Уиндраш, так как позже из-за своего состояния ей придется отправиться в Корнуолл и не покидать его по крайней мере в течение ближайшего года. Ее муж полагал, что неделя в Кенте не повредит леди Фрее.

Бьюкасл вежливо, но твердо отклонил приглашение графини Росторн.

Итак, лето они проведут в Уиндраше.

— Полагаю, — сказала Морган Джервису на следующий день, когда они выехали на конную прогулку по Роттен-роу, — вы хотели смутить меня тем, что пригласили всех моих и своих родственников на церемонию в честь нашей помолвки. Догадываюсь, с каким размахом вы собираетесь устроить прием. Но меня не так-то легко испугать.

— Я знаю, cherie. Смущаться следовало бы мне. Разве не так? Ведь это мои родственники, друзья и знакомые, мои слуги и соседи станут свидетелями моей любви к вам. Именно они станут насмехаться надо мной, когда мы по вашей инициативе расстанемся.

— Совершенно верно, — согласилась она. Джервис подъехал к Морган на лошади, их колени почти соприкасались.

— Если только вы не сжалитесь надо мной, моя прелесть.

— Этого не случится, — проговорила она, загадочно улыбнувшись, и вдруг слегка хлопнула его по бедру.

— Завтра утром поедем с вами по магазинам, — сказал он. — Я намерен купить украшения, cherie. Ведь жених обязан сделать невесте свадебный подарок.

— Меня не интересуют украшения, — ответила она. — Что я буду с ними делать, когда мы расстанемся? Мне будет неприятно на них смотреть.

— Но что же тогда? — поинтересовался он. — Я не могу покупать вам платья. Пока. Это вызовет новый скандал.

— Купите мне краски и принадлежности для рисования, — поразмыслив, ответила Морган. — Я не захватила свои, а мне так хочется писать. В Уиндраше я буду писать этюды. Можно прямо сейчас приобрести мольберт, масло, кисти, холсты, бумагу для акварели, а также акварель, уголь, еще пастель.

— Вы рисуете? — удивленно спросил Джервис. — И у вас получается?

— Во-первых, не рисуете, а пишете, — усмехнулась Морган. — А во-вторых, не мне судить, как это у меня получается. Впрочем, для меня это не имеет значения. Я пишу, потому что мне это нравится. Хотя признание публики и критиков льстит самолюбию. Когда пишешь ты проникаешь в суть вещей, начинаешь понимать и видеть то, что скрыто под поверхностью. Начинаешь понимать мир в целом. Меня не привлекает писание красочных картинок-открыток, чтобы показывать их своим поклонникам, которые будут падать в обморок от восторга. Я пишу прежде всего для себя. Для меня это так же естественно, как есть и пить.

— Вот оно что, cherie, — засмеялся Джервис. — Что ж, буду стараться не упасть в обморок от любви к вам. Я куплю вам самые лучшие краски и рисовальные принадлежности в таком количестве, что все сразу поймут, как я люблю вас.

Она улыбнулась и посмотрела Джервису в глаза. Они сияли. Или ей это только показалось?

— Спасибо, Джервис, — радостно произнесла она. — Огромное спасибо. Я обожаю вас.

Он смотрел на нее, не в силах оторвать взгляда. До чего же она красива! И полна жизни. И она будет принадлежать ему.

Вулфрик уезжал в Линдсей-Холл в тот день, когда Морган, Эйдан, Ева, Фрея и Джошуа отправлялись в Уиндраш. Герцог ничего не сказал по поводу обручения Морган и Джервиса. Даже когда она побывала в Пикеринг-Хаус и сообщила новости брату по его возвращении из палаты лордов, он только лишь поднес монокль к глазам и внимательно посмотрел на сестру.

Перед отъездом Бьюкасл попросил Морган зайти к нему в кабинет.

— Все еще можно изменить, — сказал он, — пока не состоялась свадьба. Обдумай все хорошенько, Морган. Если твой поступок был продиктован лишь желанием поступить наперекор моему совету, не делай этого.

— Как глупо так думать, Вулфрик! — сердито проговорила Морган. — Я выхожу замуж за Джервиса лишь потому, что хочу этого. И ты очень ошибаешься на его счет. Он не сделал ничего плохого Марианне. Это она все подстроила, потому что не хотела выходить за тебя замуж.

Морган тут же пожалела о сказанном, но было уже поздно. Он остановил на ней тяжелый, немигающий взгляд:

— Я считал тебя менее доверчивой. Просто забыл о твоем возрасте.

— И очень жестоко с твоей стороны, — продолжала Морган, — притворяться, будто ты не заметил брошь, которую собственноручно положил на стол перед уходом из комнаты Марианны.

— Ты просто ослеплена, — проговорил Бьюкасл. — Хотелось бы надеяться, что он изменился за эти девять лет, но очень в этом сомневаюсь, о чем свидетельствуют последние события. Твое счастье для меня превыше всего, независимо от того, окажусь я прав или нет.

Морган любила Вулфрика. Он заменил ей родителей, которых она не помнила. Рядом с ним Морган чувствовала себя в безопасности. В то же время ей казалось, что Вулф не любит ни ее, ни сестру, ни братьев. Что он просто не способен любить и вообще испытывать какие-либо эмоции.

И вдруг сейчас она поняла, что брат искренне беспокоится за нее. Не за ее репутацию и возможные последствия этого брака, а за ее счастье и благополучие. Эта мысль поразила ее. Она уже готова была рассказать Вулфу, что все это скоро закончится, что леди Морган Бедвин никогда не станет женой Джервиса Эшфорда, графа Росторна. Но узнай он об этом, запретил бы ей ехать в Уиндраш и спровоцировать новый скандал.

Морган подошла к брату и обняла его.

— Я обязательно буду счастливой. И ты будешь за меня радоваться. Вот увидишь.

— Что ж, очень хорошо, — проговорил он довольно холодно. — Ты заставляешь Еву и Эйдана ждать, Морган.

К обеду они уже подъезжали к Уиндраш-Грейндж в Кенте, и Морган с любопытством смотрела в окно. Парк оказался огромным. Узкая дорога петляла вдоль зеленого массива не меньше двух миль. Наконец показался дом. Довольно большой особняк в романтическом стиле из красного кирпича с фронтонами, окруженный лужайками и большим цветником.

— Впечатляет, — сказала Ева, сидевшая напротив Морган. — Представляю, как тебе должно быть интересно.

— Да, ты права, — согласилась Морган. Прошла неделя с тех пор, как они не виделись с Джервисом. И за это время ее гнев по отношению к нему лишь усилился. Если бы не было тех семи дней после Ватерлоо в Брюсселе, возможно, она не испытывала бы к нему такой жгучей ненависти. Ведь все его действия сводились к банальному флирту. Но тогда, в Брюсселе, он стал ей настоящим другом и очень дорогим человеком. А потом она поняла, что ее предали.

Однако неделя без Джервиса показалась ей невыносимо длинной и скучной. Ей не хватало его ироничной улыбки, добродушных шуток и прелестного французского акцента. Морган ненавидела его еще и потому, что любила. Как ни парадоксально это звучит. Но теперь ей придется забыть о своих чувствах.

Карета проехала мимо цветника, и вскоре колеса застучали по каменной террасе, ведущей к дому. Два лакея в темно-синих ливреях спускались с лестницы, чтобы встретить экипаж. Вслед за ними заспешил высокий человек со строгим лицом в черном костюме. Скорее всего дворецкий. В дверях парадного подъезда появились хозяева особняка, в том числе графиня Росторн и Джервис.

У Морган от волнения слегка дрожали руки. Она сделала глубокий вдох, чтобы выровнять дыхание, и улыбнулась.

Слегка кружилась голова. Джервис помог выйти из экипажа ей, затем Еве. В это время подъехали еще две кареты, из них вышли Фрея и Джошуа, Беки, Дейв и их гувернантка. Морган тут же оказалась в объятиях графини, а еще через минуту ее уже представляли преподобному Пьеру Эшфорду, его жене Эмме, лорду и леди Вардон. Леди Вардон звали Сесил, она была сестрой Джервиса. Позже леди Морган познакомилась и с сэром Гарольдом Спалдингом и его женой Моник, которая была второй сестрой графа. Джентльмены поклонились, а Эмма присела в реверансе. Сестры, обладавшие галльским темпераментом своей матери, едва не задушили невесту в объятиях, наперебой восхищаясь ее красотой.

Граф Росторн в это время приветствовал родственников Морган и представлял их членам своего семейства.

Дети с криками носилась вокруг взрослых, гувернантка никак не могла их утихомирить.

Было шумно и весело, отовсюду доносился смех. Солнечные лучи, мягко заливающие все вокруг, довершали радостную картину. Джервис взял Морган за руки.

— Эта неделя тянулась целую вечность, ma cherie, — промолвил он, поднося ее правую руку к губам. — Прошу в Уиндраш. — Он поцеловал ее левую руку. — В ваш дом.

— Я счастлива, что наконец оказалась здесь, — сказала Морган, крепко сжав его руку.

Как ни странно, ей было приятно, что Джервис продолжает с ней флиртовать. Он взял ее за руку и повел по ступенькам в дом. Если бы он выглядел мрачным, несчастным, растерянным, возможно, она сжалилась бы над ним и прекратила этот спектакль. Но его веселость и беспечность выводили ее из себя.

И тем не менее она дня не могла прожить без Джервиса.

Неделя действительно тянулась до бесконечности. Джервис пытался заняться хозяйством, которое требовало твердой мужской руки и верного глаза. Вместе с управляющим, тем самым, который помогал когда-то его отцу, он старался вникнуть в систему ведения дел в поместье, посещал ферму, контролировал ремонт крыла дома, в котором жила прислуга. Его отец превосходно со всем этим справлялся, чем вызывал глубокое уважение и восхищение управляющего. Имя отца Джервиса постоянно всплывало в разговоре — его светлость делали это, его светлость делали то. Однажды Джервис не выдержал, сорвался на крик и заявил, что его светлость теперь это он.

Джервис однако понимал, что заменить отца пока не может и целиком и полностью зависит от управляющего.

За эту неделю он уже успел повздорить с Генриеттой и даже с матерью. Узнав, что Генриетта пошла навестить Марианну, Джервис пришел в ярость и, когда она вернулась, сказал ей, что надо положить конец этой дружбе. Генриетта в слезах убежала в свою комнату, а мать попыталась убедить сына, что не стоит ворошить прошлое, что пора начать новую жизнь.

Джервис радовался, что в доме много гостей, быть может, они отвлекут его от мрачных мыслей. Морган, разумеется, будет мучить его, но только она способна поднять ему настроение. Развеселить его.

Вечером он решил вручить Морган свадебный подарок и устроил настоящее представление. Торжественно открывал каждую коробку, извлекая из нее принадлежности для рисования. Когда был распакован последний сверток, Морган подошла к жениху, обвила его шею руками и поцеловала в щеку. Родственники Морган были несколько шокированы такой вольностью, но вида не подали. А члены семьи Джервиса нашли, это проявление чувств очаровательным.

Второй день пребывания гостей в Уиндраше выдался таким же теплым и солнечным, как и первый. Граф Росторн предложил всем отправиться на пикник у озера, и все дружно его поддержали. Особенно дети. Пьер и Эмма пришли из прихода вместе с Джонатаном. Сначала все стали играть в прятки, и Бедвины попросили, чтобы их называли просто по именам. Затем Джошуа и Гарольд взяли лодки и стали катать по озеру всех желающих, а Эмма и Ева с детьми весело плескались у берега. После этого все с удовольствием пили чай с сандвичами. Потом взрослые легли на расстеленные в тени старого развесистого дуба одеяла, а дети принялись играть.

— Может, прогуляемся, cherie? — предложил Джервис.

Она взяла его за руку, и он повел ее в сторону поросшей травой аллеи, расположенной перпендикулярно озеру.

— Что это там вдалеке? — спросила Морган, показав рукой.

— Летний домик, — ответил Джервис. — Там можно спрятаться в дождливый день и любоваться красивыми пейзажами. Возможно, когда ты станешь старше, то с удовольствием будешь отправляться в домик, чтобы посидеть и помечтать там с книгой.

— Полагаю, для того чтобы спрятаться от кучи детей, — засмеялась она.

— Или от любящего мужа, — предположил он.

— Но разве любящий муж не будет знать, куда я скрылась?

— Полагаю, cherie, он, без сомнения, найдет вас и скажет, что вы правильно поступили, укрывшись в этом укромном уголке, так как в любую минуту в дом могут нагрянуть гости, которые нарушат ваш покой.

— Великолепно, — сказала она. — А есть ли в парке еще какие-нибудь укромные уголки? Было бы интересно, если бы каждый раз мой муж разыскивал меня, ломая голову, куда теперь могла запропаститься его женушка.

— Здесь есть еще грот, — улыбнулся Джервис. — В самом конце каменистой тропинки. Но мало кто знает о его существовании. Как-нибудь мы пойдем с тобой туда. Возможно, cherie, ты захочешь написать там этюд.

— О, боюсь, это будет первый и последний раз. Вы просто не вынесете этого, — объясняла Морган, пока они шли вдоль ряда высоких деревьев, защищавших их от прямых, горячих лучей солнца. — Рисование так увлекает меня, что я забываю обо всем на свете.

— Но я очень терпеливый. Буду сидеть тихо и молчать, а потом помогу вам немного расслабиться, прежде чем донести ваши вещи до дома.

— В самом деле? — спросила Морган.

— Мы займемся там любовью, — сказал он. — И еще в летнем домике и во многих других тайных местечках у озера.

— В лодке тоже неплохо, — усмехнулась Морган.

— И в лодке тоже, — согласился Джервис. — В обеих. А потом решим, в какой из них было удобнее.

Она посмотрела ему в глаза. Оба засмеялись.

— Вы еще не простили меня, cherie? — спросил он.

— Какая красота! — вместо ответа воскликнула она, оглядевшись вокруг. — Я так люблю лето.

Они добрались до летнего домика. Джервис рассчитывал только дойти до домика и, не заходя в него, тут же повернуть обратно. Но что, собственно, им мешает зайти? Они обручены. Никто не станет их осуждать за долгое отсутствие. Джервис открыл дверь и пропустил Морган внутрь.

В домике было жарко, хотя он стоял в тени двух больших деревьев. Примерно до половины стены были сложены из красивых, круглой формы камней, чуть выше находились окна из цветного стекла, картину довершал расписной деревянный купол. Мебели здесь почти не было, только стол и полукруглый кожаный диван.

Прежде чем сесть, Морган выглянула за дверь. Впереди простиралась тенистая аллея, по которой они только что шли, и пестрела цветочная клумба. Вдалеке видны были каменистая тропка и река, сбегающая в озеро.

— Как красиво! — сказала Морган, садясь на диван.

— Очень красиво. — Джервис улыбнулся и сел рядом. Морган уже не носила траура, Джервис заметил это вчера, когда она приехала. На ней были голубое муслиновое платье и соломенная шляпка с цветами.

— Что вы почувствовали, снова оказавшись дома? — спросила она.

— Мне странно, — ответил он. — Когда последний раз я видел Сесил и Моник, они были еще девочками. А теперь уже замужние дамы и матери. Пьера помню долговязым пареньком с пухлыми розовыми щеками. Теперь у меня уже три племянницы и два племянника.

— Вам жаль, что столько лет вы были вдали от семьи? — Она взглянула на своего жениха.

Он задумался. Нет смысла отрицать это.

— Да. У меня такое ощущение, будто я восстал из мертвых. Мне казалось, что все они думают обо мне, оплакивая мою горькую судьбу. — Джервис на мгновение умолк. — Но оказалось, что это совсем не так. Они были счастливы и без меня. Жизнь берет свое. Я убедился в этом. Даже если уходят самые близкие.

— Ушел только один член вашей семьи, — тихо проговорила Морган. — У вас остались какие-нибудь чувства к нему?

— Он был прекрасным мужем и отцом, — вздохнул Джервис. — И образцовым хозяином. Я восхищаюсь им. Раньше мы были очень близки. Он любил меня больше других детей, хотя его большого сердца хватало на всех. Мы никогда не ссорились, я ни в чем не перечил ему, не в пример другим сыновьям.

— Вероятно, вам было больно, что именно он не поверил вам.

— Да, это правда. — Джервис усмехнулся, но глаза у него оставались печальными. — Никто в нашей семье не делал ничего такого, что могло бы огорчить отца. Мы были исключительно скучными людьми, cherie. Вот он и обрушился на меня со всей яростью праведника.

— Вы все еще ненавидите его? — осторожно поинтересовалась Морган.

— Нет, конечно, — проговорил он. — Ведь он уже мертв.

— А где он похоронен? — спросила она. — На деревенском кладбище при церкви?

— Да, — ответил Джервис.

— Вы были там?

Он покачал головой. Граф несколько раз посещал церковь, но всегда находил повод, чтобы не заходить на кладбище.

— Мы сходим туда вместе. — Она накрыла ладонью его руку.

— В самом деле? — снова усмехнулся Джервис.

— А как живет Марианна? Вам что-нибудь о ней известно?

— Она живет милях в пяти отсюда. Поговорите с Генриеттой, она все знает. Они подруги.

— Вас это не удручает? — удивилась Морган.

— Нет. Девять лет — большой срок, да к тому же мы соседи. Генриетта и Марианна дружат с самого детства.

— Джервис, — после паузы снова заговорила Морган, — вам больно, я знаю. Гораздо больнее, чем я представляла себе раньше.

— Не нужно из меня делать жертву, cherie, — сказал Джервис. — Моя жизнь на континенте была вполне сносной. Я посмотрел мир, встречался с интересными людьми, пробовал делать то, что никогда бы не смог, останься я здесь навсегда. Я бы был просто скучным, слишком правильным и ограниченным человеком. В конце концов, я встретил вас.

— И об этом вам придется пожалеть, — вздохнула она. — Но возможно, именно это сделает вашу жизнь более полной. Человек должен делать только добро, не позволять злобе разъедать душу. Думаю, эта история послужит вам хорошим уроком. Вы станете лучше.

— Или хуже?

Они замолчали и теперь сидели, держась за руки, касаясь друг друга плечами. Им не хотелось больше разговаривать, потому что они понимали друг друга без слов. Как тогда, в Брюсселе. Между ними снова возникла душевная близость, которая помогла ей пережить смерть брата, а сейчас облегчала страдания Джервиса.

Он обязательно полюбит ее. Может, именно к этому она и стремится сейчас?

Насколько глубоко ее чувство к нему?

На эти вопросы Морган пока не находила ответа.