Ненавидеть игрока

18

ГЭВИН

Я могу держать себя в руках во время ужина. Набивание рта едой определенно помогает.

После того, как наши тарелки убраны, Вайолет выходит из-за стола и направляется к двери. Она, вероятно, просто собирается в туалет, но я паникую, что, возможно, она уходит. Без нее я чувствую себя гораздо менее способным поступать правильно.

И я скучаю по проведению с ней времени. Хотя я знаю, что она здесь исключительно для того, чтобы отплатить мне за заботу о ней, я не могу не задаться вопросом, есть ли у нее шанс простить меня и пережить тот действительно дерьмовый поступок, который я с ней сделал — переспал с ее соседкой по комнате.

При виде отца и воспоминании о том, как я сделал с Вайолет то же самое, что он сделал с моей мамой, у меня в горле подступает кислота. Возможно, алкоголь поможет.

Ной ловит меня по дороге в бар.

— Все хорошо? — он спрашивает.

Я даже близко не совсем хорош, но мои слова никому не помогут. — Прости, что сделал ужин неловким.

— Не парься. — Он пожимает плечами и идет рядом со мной.

— Томми не сказал ни слова уже почти час.

— Да, ну а как бы ты себя почувствовал, если бы узнал, что твой кумир — дерьмовый человек?

Мне казалось, что вся моя жизнь — ложь.

— Он не дерьмовый человек. — Слова выпадают легко, но я не уверен, что они правдивы.

Многие мои товарищи по команде боготворят моего отца. Его старая футболка университета Вэлли висит в нашем гребаном спортзале, так что я это понимаю. Мой инстинкт всегда защищать его от других людей. Это странно: желать, чтобы люди знали, каким на самом деле был твой отец, но в то же время желать защитить его.

И дело в том, что я на самом деле не думаю, что он такой уж ужасный, если только вы не рассчитываете, что он появится и станет частью вашей семьи. Он действительно хорош в том, чтобы зайти, улыбнуться и заставить людей чувствовать себя непринужденно. Я видел, как он делал это много раз на протяжении многих лет. Поклонники подходят к нему, трясутся от волнения, иногда плачут, и он задает им несколько вопросов о себе, отвлекая от себя внимание, и убеждается, что они чувствуют, что у них есть настоящая связь.

Это чушь? Я не знаю. Я даже не думаю, что он знает.

Но такого внимания в детстве было недостаточно, и его недостаточно сейчас. Я почти предпочел бы, чтобы он полностью оставил меня в покое, чем зашел бы после нескольких месяцев отсутствия контактов и притворился бы, будто все в порядке.

И да, я понимаю. Недавно он предпринял попытку, но слишком мало и чертовски поздно.

— Я поговорю с Томми.

— И что скажешь? Что в тебе сохраняется какая-то старомодная подростковая обида на отца?

Кажется достаточно законным. — Что-то вроде того.

— Сделай мне одолжение. Нет, сделай Томми одолжение. Если ты собираешься поговорить с ним, скажи ему правду. Томми заслуживает этого. И более того, он этого хочет. Ты его друг, его товарищ по команде. Он предан тебе.

Ной оставляет меня задуматься над его словами. Я выпиваю и задерживаюсь по периметру комнаты. Я вижу ее, как только она возвращается внутрь. Вайолет осматривает комнату. Моя грудь сжимается, когда ее взгляд наконец останавливается на мне, а уголки ее рта приподнимаются в нервной улыбке.

Она пересекает комнату длинными уверенными шагами. Вайолет — чертова десятка в любой день недели, но сегодня вечером, в этом синем платье с волнистыми волосами и в этих туфлях… черт возьми, эти туфли, она крадет воздух из моих легких.

— Все в порядке?

— Ага. — Легкая улыбка приподнимает уголки ее рта. — Далия звонила, пока я была там. Она хотела убедиться, что мы не убили друг друга.

С моих губ срывается смех. — Мне даже в голову не пришло.

— Я тоже, как ни удивительно.

Я наклоняюсь. — Ночь ранняя.

Трудно выйти из ее пространства. Находиться в ее пузыре намного лучше, чем где-либо еще. Ее язык высовывается, чтобы облизать губы, а наши взгляды остаются прикованными друг к другу. Сначала она отводит взгляд и смотрит на напиток в моей руке.

— Хочешь чего-то? — спрашиваю я, отступая назад и поворачиваясь к бармену.

— Мммм.

Она все еще думает, когда ее прерывает голос моего отца. — Гэвин, сынок, можно тебя на минутку?

Вайолет смотрит между нами. Мне нравится сопротивление на ее лице, как будто она не хочет меня покидать. Однако в конечном итоге она это делает. Ставя шаг между нами, она говорит: — Я буду за столом.

— Она красивая, — говорит он после ухода Вайолет. — Как долго вы вместе?

— Это имеет значение?

— Просто пытаюсь быть в курсе всего, что происходит в твоей жизни. Я знаю, что прошло слишком много времени. Я пытался позвонить.

Между нами повисает тишина.

— Команда никогда не выглядела лучше. Университет Вэлли — любимое место многих людей в этом году.

Я по-прежнему ничего не говорю.

— Ты еще подумал о своем будущем?

От его вопроса мой гнев вспыхивает. — Ты знаешь мои планы. Они не изменились.

Он достает визитку из кармана. — Ненавижу видеть, как ты тратишь свой талант за столом. По крайней мере, рассмотри свои варианты. Ты отличный игрок. Намного лучше, чем я был в твоем возрасте. У тебя могла бы быть долгая и успешная карьера в НБА. Не выбрасывай свое будущее, потому что ты злишься на меня.

Он подталкивает карточку мне, пока я не беру ее и не засовываю в карман, не глядя.

— Это не имеет к тебе никакого отношения.

— Понятно. — Его рот вытягивается в прямую линию. — Как универ и все остальное?

Мое разочарование достигло максимального уровня. Я не хочу этого делать. — Все отлично, отец. Ты пришел сюда услышать именно это? У меня все отлично. Теперь ты можешь вернуться к своей роскошной жизни и своим многочисленным девушкам. Мы с мамой прекрасно справляемся без тебя.

Я ухожу прежде, чем он успевает ответить, адреналин переполняет меня. Когда я приближаюсь, Вайолет смотрит вверх. Взяв ее за руку, я наклоняю голову в сторону выхода. — Хочешь уйти отсюда?

— Конечно. — Она колеблется, но затем хватает сумочку и встает.

Я не отпускаю ее руку, даже когда мы доходим до коридора. Ее пальцы слегка сжимаются вокруг моих. Это что-то.

— Хочешь немного пошалить? — спрашиваю я ее, пока мы идем по коридору к раздевалкам.

— Если это не приведет меня в тюрьму или в деканат, тогда ладно.

— Возможно нет. — Я открываю дверь.

— Возможно нет?

Я наклоняю голову, и она, наконец, идет впереди меня.

— Ух ты. — говорит она, когда зажигается свет. Вайолет медленно входит в помещение, осматривая каждую деталь раздевалки. — Здесь мило.

— Сюда. — Я двигаюсь в сторону гостиной. Диваны и стулья расставлены перед телевизором со всеми мыслимыми игровыми системами.

Я плюхаюсь на ближайший диван и беру контроллер.

— В этом и состоит твое представление о шалости? — Она осторожно садится рядом со мной. — Я думала, мы собираемся наполнить шкафчики кремом для бритья или спрятать все тренировочные майки.

Я передаю ей контроллер. — Девушкам сюда вход воспрещен.

Она смеется, когда я включаю Nintendo Switch и перехожу к оригинальной игре Donkey Kong.

— Знаешь это?

— Я уверена, что смогу это понять. — В ее глазах вспыхивает решительный блеск.

Первые пять минут никто из нас не говорит. Мы вместе играем в старую игру по очереди. Чем дольше мы играем, тем меньше мне хочется что-то сломать, и тем менее нерешительной кажется Вайолет. Она придвигается ближе и расслабляется на диване. Я развязываю галстук.

Мы доходим до второго этапа, прежде чем Вайолет говорит: — Думаю, сегодня вечером я была не таким уж хорошим смягчителем.

— Не существует достаточно сильного смягчителя, когда он находится в одной комнате.

— Все еще. Вот почему я здесь.

Я смотрю на нее и ухмыляюсь. — А я думал, это потому, что ты хотела провести со мной время.

Она тихо смеется, а затем выдерживает мой взгляд. — Почему твой отец здесь сегодня вечером?

— Его пригласил спортивный директор. — Я поднимаю одно плечо и позволяю ему упасть.

— И он хотел тебя увидеть.

Я ничего не говорю, поэтому она ставит игру на паузу. — Он хотел. Ты ведь знаешь, почему он на самом деле здесь, да? Как бы плохо ни было между вами, он пришел сюда из-за тебя.

— Может быть, это и правда, но он мог увидеть меня в любое время, и он решил сделать это на глазах у всех моих тренеров и товарищей по команде. Сегодняшний вечер был не обо мне. Речь шла о том, чтобы он выглядел хорошим отцом для людей, мнение которых ему важно.

Она смотрит на меня с жалостью и грустью, чего я от нее не хочу. Встав, я направляюсь в небольшую кухню и запрыгиваю на стойку.

— Что ты делаешь? — Она следует за мной, смеясь.

Я бросаю ей два пакета Takis затем спрыгиваю и открываю холодильник. — У нас есть Gatorade, вода или газировка.

— Закуски, видеоигры и обнаженные мужчины. Это место почти идеально. — Она протягивает руку и берет диетический Dr. Pepper.

Я достаю Gatorade, и мы возвращаемся на диван. — Здесь нет голых мужчин. Подожди, это была очередная попытка заставить меня раздеться?

— Очередная попытка? — Она улыбается, открывая пакетик с чипсами.

— Ранее. Ты спросила, хочу ли я раздеться.

— Я хотела проверить, внимательно ли ты обращаешь внимание. — Она взмахивает рукой в воздухе. — Это раздевалка. Я предполагаю, что люди иногда здесь раздеваются, да?

— Ага. — Я открываю рот. — Я нравлюсь людям.

— Следовательно, “почти” идеален.

— Следовательно? — Я улыбаюсь и чувствую себя лучше, чем за весь день. — Ты нечто.

Она бросает чипсы в рот и жует. — Я знаю, что у тебя сложные отношения с отцом, но как дела с твоей мамой?

Я поднимаю одно колено на диван и наклоняюсь к Вайолет. — Мама великолепна. Ее команда впервые в истории универа вышла на национальный турнир.

— Это восхитительно! Проводятся ли мужские и женские турниры в одном и том же месте? Сможешь ли ты увидеться с ней, пока будешь там?

Я качаю головой. — Неа. Если мне повезет, я смогу посмотреть несколько игр по телевизору. То же самое и с ней.

— А твой отец? Он будет там?

Я отмахиваюсь от вопроса. Я думаю, что он будет, по крайней мере, в матче чемпионата, независимо от того, буду ли я в нем участвовать или нет.

— Он гораздо больше. Я не ожидала, что он меня так напугает.

— Не пугайся. Он обычный, испорченный чувак, поверь мне.

— Вы двое очень похожи.

— Ты имеешь в виду, что мой отец горячий? — Мои губы растягиваются в широкой улыбке.

— Я этого “не” говорила.

Мы улыбаемся друг другу. Мне так хорошо быть здесь с ней. Снова увидеть ее улыбку. — Я пропустил это.

Вайолет заметно отстраняется от моих слов, как будто это напоминает ей, что я не тот парень, с которым она хочет проводить время, улыбаясь и смеясь. Она садится прямее, и щит, который так часто бывает между нами, возвращается. — Становится поздно. Наверное, нам пора вернуться.

Мы выбрасываем мусор и выключаем телевизор, прежде чем вернуться в банкетный зал. Когда мы находимся в нескольких шагах, я останавливаюсь и смотрю на нее. — Спасибо.

— За что?

— За то что ты здесь.

Проблеск той легкости между нами из прошлого возвращается. — Пожалуйста.

Я не оглядываюсь в поисках отца, когда мы входим в комнату, но замечаю, что его нет за нашим столом, поэтому веду Вайолет именно туда.

Я выдвигаю ее стул, и она садится.

— Где вы были, ребята? — спрашивает Томми. — Вы пропустили десерт.

— Он хочет сказать, что съел ваш. — Ной бьет Томми по руке.

— Я не хотел, чтобы это пропало даром.

Я кладу руку на спинку стула Вайолет. Неделю назад она бы отбила мою руку или, может быть, передвинулась бы к столу в другом конце комнаты. Но сегодня она не вздрагивает.

Тренер Рейнольдс говорит в микрофон. — Всем привет. Прежде чем мы уедем сегодня вечером, я хотел сказать спасибо всем, кто пришел. Это был отличный сезон. Я так горжусь упорным трудом и преданностью делу, проявленными этой группой парней.

Аплодисменты начинаются где-то в зале, а затем распространяются. Тренер ждет, пока звук утихнет, прежде чем продолжить. — Могу я пригласить Гэвина сюда?

Мои ноги кажутся тяжелыми, когда я отталкиваюсь от стола и направляюсь в переднюю часть комнаты. Наконец я замечаю своего отца, стоящего в баре рядом со спортивным директором. Тренер протягивает мне руку для пожатия, когда я дохожу до него, а затем хлопает той же рукой мне по плечу. — За каждой великой командой стоит игрок, который заботится о своей команде, подает ей пример и является наставником для молодых ребят. Гэвин Леонард был таким для этой команды. Он облегчает мою работу. — Тренер смеется, и зал присоединяется к нему. — Ну, в любом случае он делает мою работу “проще”. Команда проголосовала и назвала Гэвина нашим самым лучшим игроком.

Тренер берет с трибуны небольшой приз и протягивает его мне, а затем обнимает. — Поздравляю.

— Спасибо, тренер. — Я поднимаю трофей, признавая, что ребята аплодируют мне. Я не смотрю на отца. Вместо этого мой взгляд останавливается на Вайолет. На ее лице забавная улыбка, когда она складывает руки вместе.

Когда я возвращаюсь к столу, ее улыбка становится шире и слегка насмешливой. — Поздравляю с тем, что стал лучшим спортсменом.

— Лучшим спортсменом? Это что, король придурков?

— Ты сказал это.

— Спасибо. — Я смеюсь, ставлю трофей на стол и сажусь на свое место. Тренеру нужно вручить еще больше наград, поэтому я придвигаю к ней стул поближе и шепчу: — Как бы ты хотела, чтобы я принял твое предложение сейчас напиться и раздеться?

— Отлично. Сколько может быть наград?

Я указываю на стол рядом с подиумом, на котором лежит дюжина или около того трофеев.

Она стонет.

Смеясь, спрашиваю: — Хочешь чего-нибудь выпить?

— Определенно.

— Возвращайся сразу же.

— Я пойду с тобой.

Мы тихо идем к бару. Мой отец рядом, но застрял в разговоре. Мы почти ушли, а он не подошел, но как только официант подает нам напитки, он подходит ко мне сзади.

— Поздравляю. Это сильное заявление со стороны твоего тренера и товарищей по команде. Я горжусь тобой.

— Спасибо. — Это слово срывается с моих губ лишь с половиной того презрения, которое я испытываю.

— Я скоро уйду.

Я киваю и сглатываю комок в горле. Нет смысла расстраиваться из-за его ухода, хотя я вообще не хотел, чтобы он был здесь, но я все равно это чувствую.

— Если только ты не захочешь потом выпить. — Его взгляд скользнул к Вайолет. — Вы оба, конечно.

— Мы не можем, — быстро говорю я. — У нас есть планы.

Он засовывает обе руки в карманы и молчит, как будто давая мне время передумать.

Вайолет подходит ко мне ближе, и ее рука лежит на моей.

— У нас есть билеты на… — Она смотрит на меня, и ее глаза расширяются, когда она пытается что-то придумать. Вайолет — ужасная лгунья. — Арт-шоу.

— Вы увлекаетесь искусством? — спрашивает меня мой отец.

— Зависит от исполнителя. Вайолет — дизайнер. Действительно отличный дизайнер.

— Что ты проектируешь? — спрашивает он ее.

Она краснеет. — В основном платья.

— Ты сделала тот, который на тебе?

Она проводит рукой по талии и кивает.

— Ты это сделала? — Я спрашиваю.

— Ага. — Она слегка смеется.

— Это красиво, — говорит мой папа. — Я рад, что встретил тебя, Вайолет.

Прежде чем ответить, она смотрит на меня. — Я тоже, мистер Леонард.

Папа делает шаг ко мне ближе. — Удачи на турнире и не забудь позвонить Арти. По крайней мере, выслушай его, прежде чем принять решение.

— Спасибо, что пришел, — выдавливаю я слова.

Когда он уходит, я глубоко вздохнул.

— Ты в порядке? — спрашивает Вайолет, вставая передо мной. Я скучаю по теплу ее руки, прижатой к моей. — Мне жаль. Я начала говорить без плана. Я плохо справляюсь на лету.

— Я в порядке. — Я оглядываю комнату и вижу, что еще больше людей выходят. Тренер летит среди трофеев. Думаю, он так же хочет выбраться отсюда, как и я. — Похоже, здесь дело подходит к концу. Готова идти?

— Ага. Позволь мне взять мою сумочку.

За столом она забирает свои вещи, а я говорю ребятам, что мы уходим. Солнце село, и Вайолет потирает руки, пока мы вступаем в прохладную ночь.

— Ты действительно сшила это платье?

— Ага. На самом деле это было не так уж сложно. Дизайн простой. Только твое обычное платье.

— Ну, исполнение потрясающее, и ты прекрасно выглядишь. Не думаю, что я говорил тебе это раньше, но ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо. — Она наклоняет голову, чтобы избежать зрительного контакта, и мы медленно идем по тротуару к нашим домам. Сегодня было много всего, но я не хочу, чтобы это заканчивалось.

— Ты закончила дизайн для Пенелопы?

— Я тебе об этом говорила?

— В прошлые выходные ты раскрыла всякие секреты.

— Держу пари, что так и было. Я была в бреду. И да. Дизайн готов.

— Что теперь?

— Мой профессор даст нам отзыв завтра, а затем мы начнем все дорабатывать. Через пару недель к ним приедет представитель Пенелопы Харт.

Я вижу, как много значит для нее эта возможность, по тому, как она с тревогой смотрит прямо перед собой и крутит перед собой пальцы.

— Могу поспорить, что она выберет твой.

— На основании чего? Ты даже не видел платье.

— Мне это не нужно. Я знаю тебя.

Ветер развевает волосы вокруг лица.

— Кто такой Арти? — спрашивает она, приглаживая растрепанные пряди за ухом.

Я достаю карточку из кармана и протягиваю ей.

— Артур Уолтен, спортивный агент. Walten Sports Management Group. — Она вопросительно смотрит вверх после того, как заканчивает читать.

— Агент моего отца.

— Ты идёшь на призыв?

— Нет. К большому разочарованию моего отца.

— Но Артур или Арти хочет представлять тебя? Итак, ты мог бы играть, но не хочешь. Почему? — Она изучает меня.

Я подхожу ближе и кладу руку ей на бедро. Она опускает взгляд туда, где мы связаны.

— Это не то, чего я хочу.

— Что ты хочешь? — Она смотрит на меня сквозь темные ресницы.

Вместо ответа я наклоняюсь и касаюсь ее губ своими. На кратчайшие мгновения она целует меня в ответ. Надежда и адреналин переполняют меня, а затем рушатся, когда она отступает и подносит руку ко рту.

— Прости, — быстро говорю я. “Блядь.”

— Все нормально. — Она прерывисто вздыхает. — Но мне пора идти. Спасибо за сегодняшний вечер.

И с этими словами она быстро уходит от меня.

“Блядь, блядь, блядь.”

Я считаю до пяти, обдумывая оба сценария: пойти за ней или оставить все как есть. Я знаю, куда меня это приведет, никуда, поэтому я бросаюсь за ней. — Вайолет, подожди.

Она разворачивается и отходит от входной двери. — Зачем ты это сделал?

— Поцеловал тебя?

— Нет. — Ее глаза наполняются слезами, но тело дрожит от гнева. Надежда на прогресс, которого, как мне казалось, мы достигли, быстро у меня украли. — Почему ты изменил мне в прошлом году? Я обдумывала это миллион раз, пытаясь найти подсказки, что все это было в моей голове, и на самом деле у нас не было той замечательной связи, которая, как я думала, была. Но сегодня вечером я почувствовала это и… — Она делает паузу, вздыхает и говорит тише. — Зачем ты это сделал?

— Не знаю, — говорю я честно. — Хотел бы я это сделать. Я потратил много времени, пытаясь вспомнить, что именно произошло.

Я не помню, чтобы тусовался с Бэйли той ночью, не говоря уже о том, чтобы пойти с ней домой. Я был без ума от Вайолет. Тем вечером я пошел на какой-то дурацкий аукцион свиданий, считая часы до того, как смогу уйти и навестить ее. Что, черт возьми, произошло за четыре часа между тем, как он был там, и появлением в комнате Вайолет с ее чертовой соседкой по комнате?

— Может быть, я просто слишком много выпил, может, она меня как-то обманула, но правда в том, что даже не важно, почему это произошло, потому что даже если бы я знал, я не могу ни взять это обратно, ни заставить тебя простить меня.

Я даже не уверен, что заслуживаю ее прощения. Нет, это не правда. Я “знаю”, что не заслуживаю этого. Вот почему я не давил сильнее. Что, если бы она простила меня, а потом я снова облажался бы?

Она медленно кивает, на ее лице отразилось смиренное разочарование.

— Это было не в твоей голове. Я никогда не встречал никого похожего на тебя и не испытывал к кому-то такой сильной тяги. — Я провожу рукой по груди. — Те недели, в которых мы говорили, наполнены одними из моих лучших воспоминаний. Во что бы ты ни хотела верить обо мне, знай, что это было не в твоей голове.

Мое внимание привлекает движение в переднем окне дома Вайолет. Далия, Джейн и Дейзи смотрят на нас из занавески.

Вайолет разворачивается, и они разбегаются.

— Я лучше пойду, — говорит она.

— Хорошо.

Я застыл, наблюдая, как она уходит.

— Эй, Ви?

Проходят две долгие секунды, прежде чем она оглядывается через плечо. — Ага?

— Я искренне сожалею о том, что я сделал с тобой. Ты этого не заслужила. Никто не знает, но особенно ты. Ты невероятна. — Я засовываю руки в карманы. — Я сожалею об этом каждую секунду каждого дня.

Ее подбородок слегка наклоняется.

— И, ну, спасибо, что пошла со мной сегодня вечером. С тобой там было гораздо меньше отстойно.

— Пожалуйста, Гэвин. — На этот раз она колеблется. — Увидимся позже.