Ненавижу и прощаю...

Глава 3

Шесть лет назад

Глядя, как медленно капает жидкость в капельницу, Аня чувствовала, что сходит с ума. Кап… Кап… Кап… Может не стоило разрывать все отношения с родителями? Отец бы принес сейчас ноутбук… Модем… И у нее была бы хоть какая-то возможность отвлечься.

- Черта с два! – слабым голосом проговорила она и, повернув голову в стену, стала привычно изучать ее неровную поверхность, выкрашенную в холодный мятный цвет.

Поразительно, но если долго рассматривать стену, то бугорочки штукатурки могут выстроиться в верблюда… А вон там можно увидеть зайчика, а, может, и лису!

Тихо открылась дверь, и, бесшумно ступая, вошла медсестра Людочка. Аня любила ее. Эта девушка всегда бережно относилась к ней и старалась колоть не слишком больно. Хотя это давалось с трудом, если учесть, сколько раз за последнее время были проколоты вены Ани.

- Потерпи, милая… Еще один препарат, и все… Может, покушаешь? Сегодня каша рисовая… С молоком…

- Мил, не хочу… правда, - силясь выдавить из себя улыбку, проговорила девушка.

- Ань, надо! Организм должен бороться с инфекцией… Он и так ослаблен… Лекарства очень сильные… Ты скоро сгоришь!

- Не сгорю…

- Ань, ну немного… Давай? У меня и маслице сливочное есть… положу тебе кусочек…

После недолгого молчания Аня медленно кивнула и печально улыбнулась:

- Хорошо, ты умеешь уговаривать! И чаю, если можно…

- С сахаром?

- С сахаром…

Каша была просто объедение. Ароматная, рис нежный, все это пахло ванилью так аппетитно, что, едва Люда вошла в палату, у девушки слюнки потекли.

Медсестра сидела рядом, пока она ела. Развлекала разными разговорами. Пыталась развеселить. Чай они пили вместе. Аня достала из тумбочки плитку принесенного родителями шоколада и впервые с удовольствием съела сладости…

Но приподнятое настроение исчезло, едва Люда ушла. Девушке хотелось, чтобы приятная медсестричка побыла с ней еще немного, но у той была работа, тем более, подошло время разносить больным лекарства...

Перевернувшись на бок, Аня дотянулась до тумбочки и взяла книгу. Как назло, это был «Человек, который смеется» Виктора Гюго.

С горем пополам помучив пару страниц, она отложила томик, и плотно укутавшись в одеяло, закрыла глаза. Скоро будут вечерние процедуры, и надо было хоть немного подремать перед ними.

Ей снилось море. И она в длинном платье белого цвета среди воды. Бушующее штормовое море, которое грозило накрыть ее с головой. Шагая к берегу, она звала кого-нибудь на помощь… Но никто не слышал ее просьб… Аня посмотрела на свои руки и увидела, что они все в крови… Подол платья тянул обратно в море, но она упорно шла к земле, плакала, но шла… Море все не утихало. Волны сбивали ее с ног… Уставшая и изможденная, девушка упала на песок, протянула вперед руку и даже удивилась, когда пальцы наткнулись на что-то твердое… С трудом подняв голову, она увидела перед собой ботинки. 3амшевые ботинки светло-серого цвета с опушкой из белого густого меха.

- Что за…

Договорить она не успела – проснулась. Над ней стояла Людочка и как-то странно улыбалась.

- Что? Уже капать? – сонно протирая глаза, спросила она, пытаясь сесть.

- Нет. К тебе посетитель!

- Если это родители, то я не хочу их видеть! – пробурчала девушка, отворачиваясь к окну.

- Это мужчина…

Медленно повернув голову, Аня почувствовала, как кровь прилила к щекам.

Мужчина?!

Никто не знал, что она тут, кроме Виолетты и ее куратора в институте – Маргариты Степановны. Влад? Но он уехал в Прагу… Тогда кто же?

«Неужели он?»

От этой мысли она порывисто села и тут же чуть не упала – голова закружилась.

- Люд… Подай, пожалуйста, зеркало!

Стянув с волос резинку, она, стараясь побороть головокружение, расчесывалась и пыталась хоть немного добавить привлекательности своему облику.

Но, как она ни старалась, из зеркала на нее смотрело худое бледное лицо с черными кругами вокруг глаз…

- Все хорошо, дорогая, ты выглядишь так, как и положено выглядеть девушке в больнице!

- Ничего ты не понимаешь, Люд…

Разве стоило объяснять, что вокруг того, кого она так ожидала увидеть, всегда вились красавицы? Куда там ей…

- Давай немного щечки пощиплем, чтобы румянец был, и все, ты прекрасно выглядишь! – словно прочитав ее мысли, проговорила Люда.

Склонившись к поникшей девушке, она что-то тихо ворковала и легонько пощипывала пальчиками щеки пациентки. И что-то было в этом такое милое и родное, что Аня, не удержавшись, тихонько засмеялась, просто так… Впервые за последние недели.

- Ну вот… Глазки заискрились, щечки порозовели… Сейчас я его приведу!

Едва Мила покинула палату, Аня вскочила с постели. Быстро заправила одеяло и сверху набросила покрывало. Вскочила на постель и небрежно набросила на ноги это самое покрывало. Взяла с подголовника вязанную кофточку, надела и чуть приподняла рукава, немного, чтобы не видно было исколотые вены…

Сжав руки на коленях, она прислушивалась к шагам, но они прошли мимо. Послышались снова, и тихий голос Милы предупредил:

- Только недолго, приемное время закончилось, и я вас пропускаю на свой страх и риск…

Ответ был слишком тихий, Аня даже не расслышала его. Вот скрипнула ручка, и девушка затаила дыхание от волнения. Дверь медленно приоткрылась, но она не увидела лица вошедшего за огромным букетом бледно-розовых роз и альстромерий.

- Сереженька, - беззвучно прошептали губы, пока мужчина шагал к ней.

От радости и волнения дышать было трудно. Глупо хихикнув, Аня попыталась заглянуть под букет. Но цветы плотно скрывали лицо посетителя.

- Ну! – протестующе воскликнула она, и букет ушел в сторону.

От неожиданности она потеряла дар речи. Это не Сережа… И даже не Влад…

- Bonjoir, ma chere! – улыбаясь на все тридцать два, проговорил Гаспар Корту.

Она честно пыталась удержать на лице улыбку, но не смогла. Он был не тем, кого она так хотела увидеть.

А тот, кого хотелось видеть, и думать о ней забыл…