Ненавижу тебя и точка (СИ)

14. Расскажи Илье

Еду к папаше, ему опять стало плохо. Наверное, Господь все-таки есть, раз смог такого человека поставить колени. Инсульт стал для него приговором. Человек, который привык постоянно действовать, постоянно быть на связи прикован к инвалидному креслу и почти несвязно говорит.

Мать стала для него руками, ногами, даже переводчиком. Хоть теперь мать стал немного ценить. Конечно мы наняли сиделку и мед. сестру, но их действия особой пользы не приносят.

Еще год назад, когда я взял все в свои руки, он смотрел на меня со своей привычной снисходительностью и презрением к моей персоне, видимо все еще надеясь, что могучий Родион Владимирович встанет на ноги снова будет творить беспредел. Теперь надежды нет, даже врачи Европы взмахнули руками. Отец изменился, мать постоянно твердит, что он спрашивает обо мне, о моих делах, завидя меня оживает и постоянно хочет что-то сказать, но я просто не даю ему этой возможности.

Я поступаю также, как и он со мной. Не даю возможность достучаться до меня. Он не достоин ничего.

И теперь просто еду к нему, потому что мать попросила. Сьехал от них еще тогда, пять лет назад. Те 50 процентов помогли встать на ноги. Работал, как проклятый и смог чего-то добиться, но уже без надежды и ожидания одобрения папаши.

Илья уехал в Америку, он развивает свой бизнес, ему наплевать на всех. У него своя семья, тесть во всем помогает и поддерживает. Он даже родителям звонит один раз в год.

Теперь, когда один снова звоню матери:

— Что случилось на этот раз? Если это его очередное шоу, ты знаешь я не приду.

— Нет, Миш. Здесь врачи, скорая помощь. Отцу очень плохо. Он постоянно повторяет твое имя…..-мать взволнованно отвечает.

Тяжело вздыхаю, понимаю, что разговора с ним не избежать.

— Илья еще вчера вылетел. Я боюсь, что на этот раз он выкарабкается, — слышу на том конце рыдания матери. А у меня в голове постоянно одна мысль "Илья еще вчера вылетел"…

Значит ситуация серьезная…

В детстве я завидовал брату. Да и когда повзрослели, всегда хотел добиться большего, чем брат. Но все изменилось. Может я повзрослел, может дело было в другом..

Теперь у меня своя жизнь, дом, работа, бизнес свой и отца, который теперь взял в свои руки и любовница. Очень удобная и подходящая, до поры до времени. Пока не появилась она..

Когда увидел ее, сразу узнал. Словно не было пяти лет. Ее ненависть и презрение снова пробудили во мне эмоции, которые я думал заглушил давно. Даже безразличие отца меня так не волновало, как ее.

Захожу в ворота, охрана встречает меня с каким-то волнением. Мать бросается мне на шею с порога. Никогда еще меня никто так не ждал, видимо появился вовремя.

— Мишенька, наконец-то… — целует меня в щеку мать.

— Что случилось, мам? Успокойся уже..-пытаюсь хоть немного привести ее в чувство.

— Ты не видел, Родион… ему очень плохо… я раньше надеялась, что ему станет лучше. он просто сидел, а потом у него… пошла пена… он упал. я так испугалась..-мать сотрясают рыдания.

Обнимаю ее, понимая, что она нуждается во мне. Она- единственный человек, который относился ко мне по-человечески.

— Все хорошо, мам. Я с тобой. Успокойся, — успокаиваю ее.

Врач выходит наружу и видит меня, а мы все еще стоим у порога.

— Вы Михаил Родионович?

— Да.

— Пройдемте, пожалуйста, к больному. Он постоянно повторяет ваше имя. Отказывается принимать лекарства.

— Иди, иди, пожалуйста, Миша..-мать уговаривает меня, цепляясь за локоть, сильной хваткой.

Иду за врачом, она идет следом, словно боиться, что я убегу.

Заходим в комнату, папаша лежит бледный, исхудавший. Рядом стоят мед. сестры, врачи. Глаза прикрыты, рот искривлен от последнего инсульта..

Смотрю на него, но жалости не чувствую. Родион Владимирович чувствует мой взгляд, открывает глаза, вижу узнавание. Стон вырывается из его рта.

Что-то хрипит, совсем ничего не разбираю.

— Миш. прости..-снова невнятная речь..-расскажи Илье… что подстроили с. той девочкой…

— Сам рассказывай, — обрубаю я.

— Я не смогу… прости за все..

Ничего не отвечаю, потому что мне на него наплевать. Старый хрыч знает, что недолго осталось, хочет так быстро, чтобы я его простил…

Мать наклоняется к нему, что-то шепчет ему на ухо, а мне уже противно здесь находиться. выхожу из его комнаты и сталкиваюсь с Ильей…

Аделина

Поднимаюсь к себе в кабинет и понимаю, что дезориентирована. Для меня все словно перевернулось. Поведение Демидова и переговоры, сегодня меня немного удивили.

Даю распоряжения Владу, а сама углубляюсь в компьютер просматривать договор англичан. Через час созваниваемся с их представителем и назначаем встречу на час дня в отеле "Градиол".

Вспоминаю Вадима и его сообщение и решаю ответить, пока не передумала" Привет. Можно встретиться".Отправляю ответ, через минуту приходит еще сообщение: "Сегодня после работы, дождись меня". Отвечаю "Ок",а мыслями возвращаюсь к нашему последнему разговору с Демидовым.

Под конец дня узнаю, что Миша пришел в офис и с ним его невеста… Челюсти снова сводят. Нужно срочно к психотерапевту записаться.

На рабочий приходит звонок от англичан, они просят внести еще кое-какие изменения в договор. Не соглашаюсь, под конец решаем, что обсудить все нужно завтра. Даже не думаю позвонить Демидову, решаю пойти все рассказать. Хоть и неприятно видеть эту выдру рядом с ним, но для дела нужно, уверяю себя, когда вхожу в кабинет шефа.

А там, Лиза делает Демидову минет, стоя на коленях, спиной к двери..

Закрываю быстро дверь, но его взгляд зафиксировал меня, хорошо, что невестушка не видела. Я понимаю, что они встречаются и не в шахматы играют, но видеть это..

Почему-то на меня такое отвращение накатывает от этого зрелища, словно меня облили грязной водой. Стою так в приемной, рабочий день закончен, пора идти. Хочу выйти оттуда, хоть как-нибудь прийти в себя и врезаюсь в мужскую фигуру, поднимаю глаза и вижу карие, почти черные глаза Разина младшего.

— Адель? — хриплый голос Ильи оглушает тишину в коридоре.