Ненависть

Глава 3

В огромном камине пылал огонь. На столе в серебряном блюде остывал, поблескивающий застывшим жиром, бараний бок. Вийон, широко расставив ноги, застыл на грубом деревянном табурете, уставившись на игру пламени. В безвольно повисшей правой руке матово поблескивала полупустая пузатая бутыль.

Не отрывая глаз от огня, он поднес горлышко ко рту и вылил в себя остатки вина. Жидкость, забулькав, с трудом пролилась в желудок. Он отрыгнул и мутно посмотрел на кучу сваленных в углу таких же бутылок – больше не лезло. В голове было тяжело и муторно, но хмель уже не брал. Граф неожиданно резко зашвырнул пустую бутыль в кучу остальных. Грохот и брызги стекла наполнили залу, но Вийон лишь мрачно скривился и вновь уставился на пылающее в камине бревно.

Уже три дня как он вернулся домой в родовую твердыню Ла Руа, и три дня его войско празднует победу. Комендант уже приходил и с мрачным видом что-то твердил о расходах, но граф так посмотрел на него, что старик предпочел убраться от греха. Несколько раз заглядывал Давиго, звал, но после того как бутылка разбилась в дюйме от его головы, больше заходить не рисковал.

Вийон посмотрел на сжатый кулак, в котором только что была бутыль.

– Какого черта! – Пьяный непонимающий взгляд прошелся по груде битого стекла в углу.

Неожиданно вспомнилось, как впереди дружины влетел в ворота замка, как прогрохотали копыта под сводами воротной башни. Радостные лица дворни, сгрудившейся на крыльце.

– Готард! – Заорал он, соскакивая с седла. – Режьте баранов, выкатывайте бочки с вином и пивом. Будем праздновать победу!

Старый комендант замка почтительно склонился, а затем пощелкал указующе пальцами, и тут же все вокруг забегали и завертелись. Тогда он еще думал, что веселый пир с дружиной поможет ему избавиться от непонятной хандры.

Столы ломились от вина и снеди, хвалебные тосты в его честь следовали один за другим. Пьянели вокруг лица ближних друзей и соратников, только он становился с каждой минутой все мрачней и мрачней. Не хотелось признаваться, но не давала покоя эта мерзкая девчонка с ненавидящими глазами. Жива она еще или нет? Он гнал эти мысли. Какое ему до нее дело, пусть сдохнет, разорванная похотливой солдатней.

Комендант взмахнул рукой. Запищала свирель, заныла скрипка и, крутя сальто, в залу ворвались бродячие трубадуры. Весело загомонили бойцы, а ему стало совсем невыносимо. С грохотом отбросив стул, поднялся из-за стола, и тут же, звеня бубенцами, подскочил Арлекин, скалясь нарисованной широкой улыбкой. Клоун прыгал вокруг и что-то громко кричал под взрывы хохота. Он не слышал.

Вийон вспомнил вдруг вспыхнувшую дикую ярость и свою руку схватившую тощую клоунскую шею. Болтающиеся в воздухе ноги и выкатившиеся от ужаса глаза прямо перед собой. Встревоженно-испуганные лица вокруг и мгновенно смолкнувшую музыку. Было жуткое желание сдавить пальцы и услышать, как хрустнут позвонки цыплячьего горла, но он сдержался. Ладонь разжалась, и в полной тишине раздался лишь звук упавшего тела. Не говоря ни слова, он ушел к себе и с тех пор сидит здесь у камина. Вино уже не лезет в горло, а блаженное забытье так и не наступило.

Граф повернул голову, и взгляд вновь застыл на языках пламени.

Жива она еще или нет? – В памяти застыло бледное лицо в ореоле распущенных желтых волос.

–

Луиза лежала на широкой деревянной кровати прямо на голых досках. Обрывки платья остались лишь на руках и шее, но она не чувствовала холода, она вообще ничего не чувствовала кроме боли. Боль была везде, в каждом члене, в каждой клеточке ее тела, она сплела себе гнездо где-то внутри живота и грызла ее внутренности острыми, калеными зубками. Перед глазами плавал лишь черный прокопченный потолок и единственная мысль, оставшаяся в полуразрушенном сознании, была о том, что терпеть осталось недолго. Смерть уже стояла рядом, она чувствовала ее дыхание, ее нетерпеливое сопение, – когда же последние капельки жизни вытекут из этого истерзанного тела.

До ее слуха доносились пьяные крики солдатни, женский визг и грубый хохот. Там за порогом ее сознания веселились насильники. Праздновали победу. Победу над ней, маленькой хрупкой девушкой. Если бы у нее были силы, то она бы сейчас саркастически усмехнулась, но тело ей уже не подчинялось, не осталось никого, кто бы встал на ее защиту, и даже собственные губы отказывались ей служить.

Пора умирать, – горько промелькнуло в голове.

Луиза опустила глаза и вздрогнула. Широкая низкорослая фигура заслонила отсвет свечей.

Господи, неужели это еще не конец, – тело передернуло от ужаса. С тех пор как ее притащили и бросили на эти нары, Луиза не смогла бы вспомнить, сколько насильников побывало на ней. Поначалу, пока еще были силы, она сопротивлялась, пока удар в лицо не лишил ее сознания. Потом только боль, перегарная вонь и похотливое сопение. Один сменял другого, и только пьяный вопль навсегда застыл в голове.

– Кто еще не пробовал баронессу? Подходи!

Кривая щербатая морда склонилась над ней.

– Что, голубая кровь, соскучилась по моему дружку?

Мужик загремел досками, забираясь на нары. Дыша в лицо смрадом, над ней застыла огромная темная фигура.

– Раздвинь ноги, сука, пока я тебя вновь по роже не съездил. – Маленькие злобные глазки налились гневом.

Луиза сжалась в предчувствии боли. Пусть бьет! Даже если бы она могла пошевелить хоть кончиками пальцем, то и тогда бы не дернулась. Пусть бьет, может быть тогда, развязка наступит быстрее.

Заскорузлые ладони зашарили по телу, стискивая и сминая груди, уши заполнило похотливое сопенье. Грузная туша, ворочаясь, втиснулась между ног.

– Ты глазищами то не зыркай! – Обдавая вонью, задышал в лицо слюнявый рот. – Отвернись, ведьма.

Грубая пятерня надавила, поворачивая голову набок.

– Вот так-то лучше, – Щербатая морда, осклабилась и запыхтела, спуская штаны.

Луиза закрыла глаза и стиснула зубы, внутри все взорвалось жуткой болью. Бесцеремонные пальцы, разрывая истерзанное лоно, пытались засунуть в нее набухшую мужскую плоть.

Насильник задергал задом, вколачивая ее в жесткие доски, мерзко захрипел от удовольствия и вдруг обмяк. На щеку полилось что-то теплое и липкое, а рука, державшая ее, ослабла и, стукнувшись костяшками по дереву, свалилась с лица. Луиза, не понимая происходящего, с трудом повернула голову, и в этот момент тяжелая туша слетела с нее, словно сорванная порывом могучего урагана.

Что это! – Забился слабенький лучик надежды. – Неужели кто-то пришел защитить меня.

Девушка, напрягая все силы, приподнялась, стараясь рассмотреть своего защитника. Пелена перед глазами на мгновение разошлась, и она, вскрикнув, рухнула замертво. У края мученического ложа стоял ее главный враг и насильник.