Необычный пациент (СИ)

32 глава

Ангелина

Иногда чувствуешь себя живым, только когда идёшь определённым путём, хоть он может быть совсем неправильным. Тогда мы словно герои книг, которым просто необходимо прожить данный сюжет, иначе интересной истории не получится.

Прошло две недели с момента нашей первой встречи с Азизом. И ровно семь дней как я пошла по совсем неправильному, довольно тяжёлому, но, как оказалось, настолько интересному пути, что в корне изменил саму меня.

За этот, совсем небольшой по меркам жизни, промежуток времени практически неразлучного пребывания с Азизом, я научилась гораздо большему, чем за последние несколько лет.

Никогда прежде я не ощущала такой полноты жизни. Ничто раньше не приносило мне такого счастья, как простое нахождение рядом с мужчиной, которого я по-настоящему люблю. Он словно огромное Солнце, с которым светло в любую погоду.

А сегодня утром он ушёл, оставив меня одну. И ушёл, возможно, навсегда.

Прождав Азиза после своего пробуждения в комнате пару часов подряд, я поискала его среди людей в подвальном клубном помещении, и с горечью убедилась, что он не отказался от своего решения.

Погода на улице сегодня была пасмурная. Когда я разыскала Аглая, он подтвердил мне, что Азиз уехал ещё ранним утром, и отвёл в местную кухню, что выглядела очень по-домашнему, где несколько поваров готовили заказы для местных постояльцев.

Аглай составил мне компанию за поздним завтраком, и я решила воспользоваться случаем и постаралась выведать у него хоть что-нибудь про Азиза:

— Аз ещё не выходил на связь?

— Пока ещё нет.

— Он вообще придумал что-нибудь, не знаете?

— Пожалуйста, обращайся ко мне на «ты».

— Хорошо, Аглай. Так он что, поехал наобум?

— Азиз не посвящал меня в свои дела, Ангелина, — добродушно развёл он руками. — Мне ничего не известно о целях его отъезда, правда. Мне было велено только присматривать за тобой, чтобы защитить в случае необходимости.

Стараясь побороть нарастающую внутри себя тревогу, я медленно выдохнула.

— Не стоит так сильно переживать за взрослого самостоятельного мужчину. Тем более за такого сильного и умного, как он.

Этот доброжелательный человек неопределённого возраста располагал к себе, вызывая ответное желание открытого доверительного общения.

— Ничего не могу с собой поделать. Сегодняшняя поездка может закончиться для него очень и очень плохо. Если бы только я могла как-то ему помочь…

— А ты чувствуешь, что способна это сделать?

Я задумалась над его вопросом, а Аглай тем временем продолжил:

— Ты тревожишься за него, будто твоё сердце отправилось вместе с ним. Как говорят французы «le coeur a toujours ses raisons» — «у сердца свои законы». Прислушайся к своему внутреннему голосу — все ответы в твоём, а вернее уже вашем общем сердце.

Мои щёки разрумянились, а глаза увлажнились от такого красивого и приятного описания — эти его последние слова прозвучали как доказательство очевидной взаимности Азиза по отношению ко мне, и я была очень благодарна Аглаю за такую сердечную открытость в этом вопросе.

— Аглай.

— Да?

— Ты не в курсе, почему Азиза зовут пастухом?

— Одно время он жил в Индии. Не знаю, как и зачем он там оказался, но знаю, что многие местные бизнесмены, утратившие вкус к жизни, ездили к нему туда на трансформацию. Почему именно пастух? Наверное, это первое, что приходит на ум, когда обнаруживаешь того, кого ищешь в простом жилище среди коров. Ну а я его так называю, потому что он выпас не одно стадо пресытившихся благами жизни богачей, — Аглай засмеялся. — Он разве тебе об этом не говорил?

— Я о нём вообще ничего не знаю. Он для меня энигма, самая большая тайна моей жизни.

— Азиз никогда о себе ничего не расскажет, если не чувствует в человеке особого внутреннего отклика.

— Так странно узнавать о его чувствах и жизни от других людей. О каком таком особом отклике ты говоришь?

— Хочешь, чтобы он по-настоящему открылся тебе?

— Конечно, вот только не знаю, как заслужить его искренность. Чего только уже не пробовала, — я горько усмехнулась.

— Такой человек как он может любить всем сердцем, быть отзывчивым и заботливым, но открыть душу он может лишь другой такой же душе.

— Такой же?

— Его душа, Ангелина, отягощена таким опытом, который не каждый желает даже знать. А рассказать об этом, то же самое что поделиться. Делиться чёрным он не любит, особенно с такими светлыми персонажами, как ты.

— Что ты об этом знаешь? О каком опыте идёт речь?

— Я ничего не могу тебе об этом сказать.

— Он кого-то убил, да?

— Всему своё время. Если он пожелает, то сам тебе всё расскажет.

Аглай оставил меня сидеть неподвижно, скованной неприятными догадками от завуалированного открытия об Азизе. А я, с трудом дожевав остатки еды, отправилась в свою комнату, и развалившись на кровати, постаралась погрузиться в чтение книг, коих тут было в изобилии — но все мои мысли были только об Азизе.

Я переживала о том, что его могут убить, и не меньше боялась того, что он и сам убийца — Аглай не сказал об этом прямо, но подтвердил мои самые страшные догадки.

Ветер за окном нагнал ещё больше туч, засверкали молнии, и стена дождя окончательно закрыла поступающий в единственное окно полуденный свет.

В комнате стало темно, а на душе — пусто как никогда. Тут же вспомнились слова Азиза о том, что источник любви всегда внутри и нигде больше.

Люблю ли я его теперь, зная страшную правду о нём? Могу ли я любить убийцу?

И если да, то кто тогда я? Получается не такой уж и светлый персонаж, коим видят меня окружающие.

Я потянулась, чтобы включить настольную лампу, случайно задев стопку книг, верхняя из которых тут же повалилась на пол.

«И ты туда же!» — подняв небольшой сборник цитат Юнга, я возмутилась, обнаружив на случайно раскрытой странице фразу о том, что «видения станут ясны только тогда, когда вы сможете заглянуть в своё сердце», которая по смыслу совпадала с недавним пожеланием Аглая.

Ну и что же мне говорит моё сердце?

Стараясь услышать свой внутренний голос среди бушевавшего внутри меня урагана тревожных мыслей и чувств, кое-что я всё же смогла разложить по полочкам.

Первое, это то, что моя жизнь теперь точно не вернётся в прежнее русло, даже если я больше никогда не увижу того, кто изменил меня раз и навсегда.

И, второе — это то, что я совершенно не согласна больше никогда его не увидеть!

Повторив вслух свою последнюю мысль, меня пронзило невероятно сильной тоской от своего бездействия. Я словно осознала себя в своём собственном страшном сне и поняла, что только я могу здесь что-то изменить.

Это мощное осознание послужило толчком к тому, чтобы я, наплевав на все возможные опасности, просто встала и пошла навстречу своей судьбе.

Я совершенно ясно поняла, что не смогу больше сидеть и ждать, пока мне не сообщат что-то вроде: «Ангелина, Азиза больше нет в живых, но тебе теперь ничто больше не угрожает — можешь спокойно возвращаться домой». — Меня всю затрясло от этой перспективы, а моё восприятие будто изменилось — я чуть ли не кожей стала ощущать время. Каждая секунда отдаляла меня от него.

«Не знаю как, но я спасу его»! — Продолжая слушать своё сердце, которое говорило мне идти за Азизом, где бы он сейчас ни был, я решительно распахнула окно и вылезла наружу под проливной дождь.

Во мне было столько уверенности и сил, что, казалось, я горы могу свернуть.

Помимо неисчерпаемой энергии, меня захлестнуло ещё настолько сильными эмоциями, что их невозможно было скрыть — я неслась по лужам вдоль дороги так быстро, как только могла, а крупные капли дождя сливались с моими слезами.

Я не знала куда бежала — я просто хотела успеть. Успеть до того, как его не станет…

И я чувствовала, что делаю всё правильно, пусть даже внешне это выглядело совсем иначе.

Я была уверена, что скоро увижу его, и моя интуиция меня не подвела — через несколько минут в паре метров от меня резко затормозила блестящая чёрная машина.