Неосновной инстинкт [СИ]

Преступление

Журналистский отдел кипел с утра пораньше, мельтеша сотрудниками, перемешивающимися со столами и шкафами, наполненными бумагами, папками и подшитыми старыми статьями. Раздавались звонки, голоса, перекрикивания и новости из телевизора, постоянно включенного над головами, чтобы все были в курсе происходящих в Нью-Йорке событий. Хотя скорее это было для того, чтобы видеть собственную готовую работу или оценивать конкурентов, потому что журналисты были одними из тех, кто первый узнавал что-либо в городе и без телевидения. Свои источники информации, связи, и прочее. Почти у каждого корреспондента есть знакомый в полиции, опер, криминалист или детектив, или диспетчер в службе спасения.

Добравшись до офиса, подмерзшие ноябрьским утром люди пили кофе из автомата или пытались усиленно работать, чтобы согреться. Из редакционного отдела этажом выше, по лестнице спустилась невысокая обесцвеченная девушка и села за свой рабочий стол, налив себе в кружку, из которой уже перевешивалась нить чайного пакетика с биркой, кипятка.

— Оп-ля! — стукнула перед ней о стол стопка фотографий, рассыпавшись веером. — Принимай, Айли, теперь это наше.

— Что ещё? — лениво протянутая рука разметала снимки и, всмотревшись в них, откинула подальше. Девушка отстранилась от них, угрюмо и морщась посмотрев на дарителя. — Ынхёк, что ты мне гадости с утра пораньше суёшь?

— Это не гадости, а хлеб насущный, — подхватив стул у отсутствующего соседа, он поставил его рядом с коллегой и присел. — Из американской трагедии эти убийства становятся трагедией азиатской, так что теперь и освещать их корейскому филиалу газеты. Желаешь написать сама, или мне заняться?

— Что я напишу? Я же не была на месте, — Айли пересилила себя и всё-таки взяла фотографии, принявшись рассматривать их снова. В неизвестном месте, на грязной земле располагался труп мальчика-подростка, в некотором количестве ссадин, царапин и синяков. Одет он был странно, слишком по девчачьи. Картина была не только неприятной, но и жалобной, от неё хотелось отвернуться и погоревать. С тех пор, как их команду откомандировали в Нью-Йорк полгода назад, ей всякого пришлось повидать, но не ко всякому она ещё привыкла. — Хотя с твоей стороны очень мило уступать мне горячие дела, которыми можно неплохо продвинуться по карьерной лестнице.

— Это мой способ ухаживания, по пути больше нечего было взять в подарок и я решил отдать статью, — подмигнул Ынхёк. — Но если в следующий раз будем снимать на кладбище, то захвачу цветы.

— Да иди ты! — пихнула его Айли, опять отшвырнув снимки в угол.

— Пиши давай! Это должно появиться к семи часам на третьей от конца полосе. В прошлый раз писали для предпоследней, не прогресс ли? — он поднялся и, достав блокнот из кармана, приложил его к предыдущим презентам. — Тут адрес места происшествия и подробности. Я описал, что смог. И, заметь, на этот раз у Донхэ даже не тряслись руки и кадры достаточно четкие, чтобы разобрать суть преступления.

— Я вообще не знаю, как его взяли в фотооператоры… — покачала головой Айли, хотя согласилась, что на этот раз всё удачно и разборчиво, а не как обычно, где четверть основной композиции могла не войти, половина смазаться, а сбоку засветиться. Она взглянула на время. Было начало седьмого. — Вы что, не спали ещё сегодня?

— Нас разбудили где-то в четыре утра, когда нашли мертвяка. Так что разбирайся пока, а я пойду за кофе с каким-нибудь крендельком, потому что голоден, как дикий бизон.

Айли нехотя вернулась к тому, что было ей дано. С большим удовольствием она писала бы светские скандалы или вела злобную колонку пасквилей на знаменитостей и политиков, но преступления и убийства оплачивались лучше, происходили чаще, не грозили неприятностями с теми самыми важными людьми, о которых напишешь правду, и несли больше славы. А журналисту без неё никуда, нужно заработать себе имя. Итак, что же имелось? Одно подобное убийство случилось полтора месяца назад. Нашли юного азиатского мальчика со следами насилия, накрашенного и странно, по-женски ухоженного. Теперь второй такой же. Личность первого устанавливали долго, пока не выяснилось, что он пропал в Китайском квартале. Но каким образом, похитили его или ушел он сам — было неизвестно. Разовое преступление обычно трудно разгадать, потому что сложно проследить логику. Но когда оно повторяется — совсем другое дело. Зачем-то в Нью-Йорке убили второго мальчика-азиата, которого попытались превратить в какого-то андрогина. Айли полистала записки Ынхёка с его кривым и неразборчивым почерком. Опять те же следы насилия… значит, замешан маньяк или несколько. В том плане, что явно какие-то извращенцы, моральные уроды. Они ещё и расисты? Почему они выбирают именно такой типаж? Что-то отвратительное и мерзкое творится по ночам в этом городе. И обо всем том нужно накатать несколько строк. Написать-то не трудно… да только хотелось бы, на самом деле, остановить беспредел и безобразие, которое ведет к смерти бедных мальчишек. Как они умирали? Ужасно. Наверняка испытывали мучения. Айли почувствовала тошноту и постаралась включить в себе бездушного профессионала. Ынхёк вернулся с пластиковым стаканчиком, держа его кончиками пальцев и шипя, потому что было слишком горячо. Никакой кренделек найден не был.

— Как ты думаешь, кто это сделал? — девушка кивнула на материал к статье.

— Не знаю, я тоже задавался этим вопросом, — установив кофе на стол, парень обнаружил, что стул забрали. Осмотревшись, он нашел курьера, присевшего через стол и щебечущего с молоденькой журналисткой. Подойдя к нему, он дернул из-под него стул. — Так, работать! Работать! Документы сами летать по улицам не будут! — Отвоевав седалищное место, Ынхёк вернулся и плюхнулся на него. — Я даже подумал, а почему бы не попытаться разобраться в этом, а? Журналистское расследование.

— А-а, так вот в чем причина твоей щедрости? — прищурилась Айли. — Ты хочешь, чтобы я писала и не лезла, пока ты будешь доискиваться правды, найдешь преступников и сразу напишешь сенсацию? Вот уж фигушки тебе, дорогой! Я тоже хочу участвовать.

— Хорошо, сегодня в пять вечера мы с Донхэ договорились выехать по этому случаю и покопаться в деталях. Ты с нами? — он предугадывающее и нагло расплылся, зная, что ему ответят.

— Но сегодня ко мне прилетает Рэй… у неё отпуск, и мы договорились… — Айли остановилась и стукнула его плечу. — Ты прекрасно знал, что я буду занята, и всё спланировал так? Ну я тебе!

— Пиши-пиши! — прикрыв глаза, закинул руки за голову Ынхёк, предвкушая Пулитцеровскую премию. Девушка ничего не ответила, коварно уткнувшись в экран и составляя в мыслях свою интригу.

Рен очнулся, словно ото сна. Перед ним сидели всё те же люди. Он ничего не помнил из того, что происходило, пока его сознание погрузилось в отключку. Странная и опасная штука, этот гипноз.

— Ну что? — несмело спросил он, ведя глазами по присутствующим.

— А почему я не уснул? — полюбопытствовал Джело, сидевший на стуле рядом. — Я тоже следил за медальоном.

— Ты с боку смотрел, — как тупому, негодующе растолковал Сольджун. — А надо спереди.

— Да какая разница? — недоумевал младший. Химчан приподнял брови, едва не увлекшись мелкими разборками узкого масштаба, и вернул внимание к Рену.

— В общем-то, ничего наводящего ты нам не поведал. Людей, которые тебя похитили, ты не знал. Под одурманивающим действием наркотических веществ, через Сингапур — ты слышал, как упоминались названия, — тебя переправили сюда. Похитители говорили о неком заказчике, но часто разговаривали на английском, и ты ничего не понимал. Потом тебя, уже здесь, привели в порядок, нарядили во всё это и как раз собирались везти куда-то, где ждали выполнения заказа. На этом месте ты и спасся, вылетев из фургона. А вот, что было бы с тобой, если бы не вылетел, — Химчан открыл на экране газетные статьи с фотоснимками двух покойников. Это были разные места и разное время, но во всем угадывалась связь. Симпатичные и женственные азиатские мальчики пали жертвами чьего-то бесчеловечного и больного мозга. Химчан не стал говорить, что второй убит и найден этой же ночью. Телевизионщики оповестили об этом в шесть утра, откуда, стоп-кадром, и был взят снимок второго трупа. Не исключено, что не вырвись Рен, то сейчас занимал бы место несчастного. Он и без этого задрожал, вжавшись в диван. — Больше чем уверен, что тебя ждала эта участь…

— Брат, что ты пугаешь беднягу? — Сунён без сантиментов и формальностей взяла мальчишку за руку и поддерживающе её пожала. — Не бойся, с нами тебя никто не тронет.

Чоноп посмотрел на их соприкоснувшиеся руки и отвел глаза. Джело похлопал Рена по плечу.

— Да, можешь расслабиться. Мы в обиду не даём.

— Но я же не могу вечно жить здесь! Мне нужно вернуться домой…

— Ты вернёшься, — пообещал Химчан. — Но сначала мы должны ликвидировать опасность, — указав на найденные в интернете вести, мужчина покривил губы. — И как можно скорее. Такая дрянь не может существовать, не должна.

— Да там дрянь явно не одна, — заметил Ёндже. — Целая группировка. Их, видимо, много. И, судя по всему, со связями по всему миру. Это какой-нибудь черный бизнес. С таким здесь мы ещё не сталкивались…

— Ничего, в Сеуле и не таких натягивали, — забавляясь выведенным из активного пользования орудием гипноза, стал подкидывать его в руке Сольджун. — Там ведь не осталось ни одной криминальной сети, так что же, мы тут не повторим свой славный подвиг?

— Там на это ушло много лет. — заметил Чоноп.

— Никто и не говорит, что тут будет быстро и просто, — Химчан поднялся, намереваясь уехать, чтобы подумать где-нибудь в одиночестве, а, может, тоже уже хотел домой. — Нас не так много, как того хотелось бы, но на нашей стороне то, что о нас никто не знает. И как-то действовать нужно начинать.

— Побывать на местах преступлений? — предложил Ёндже.

— На первом уже бессмысленно, прошло столько времени… — Химчан снова взялся за мышку и нашел видео-ролик криминальной хроники начавшегося дня. — Вот, посмотришь здесь адрес и съездишь туда с кем-нибудь. Я приеду вечером, у меня ещё работа, и посплю пару часов.

— Ладно, — Ёндже занял крутящийся стул и обернулся к оставшимся. — Ну, кто со мной рыскать по злачным трущобам?

— Бомжи? — засмеялся Сольджун. — Нет, я бы с радостью, это моё любимое времяпрепровождения, но я ничего не смыслю в разгадках загадок и толку от меня мало. Я могу только запутывать, распутывают пусть распутники… блин, стоп, мне это подходит. Какая противоречивая игра слов…

— Нет уж, нет уж, — вздохнул Джело. — Ты сам подписался в запутники, так что извини.

— Нет такого слова «запутник», — цокнул языком Сольджун, скептично посмотрев на друга.

— Я пойду с тобой, — поднялся Чоноп. — Всё равно делать нечего. Давай собираться.

— Ты ж не спал вроде совсем? — пошел за ним Ёндже.

— Ничего страшного, потом. — парень надел черные ботинки и черную кожаную куртку. — Я, конечно, тоже не специалист в детективах, но лучше разомнусь с тобой туда-сюда. Тут скучно.

— Что-то подсказывает мне, что скоро будет весело. — Ёндже, вопреки привычкам их подпольной банды, надел не черное и не кожаное, а обычную коричневую ветровку. — Очень весело.