Непредсказуемый граф

Пролог

Уильям Кромфорд, наблюдая за происходящим с того света, должно быть, корчится сейчас от смеха. Так думал поверенный в делах покойного графа Линдси, достопочтенный Эдвард Барлоу, готовясь огласить завещание. Барлоу посчитал, что ознакомить всех заинтересованных лиц с содержанием документа, согласно которому наследнику для вступления в законные права необходимо выполнить ряд жестких условий, лучше всего там, где сама природа умиротворяет и взывает к снисходительности. Для этой цели как нельзя лучше подходил Кингсвуд – самое обширное из родовых поместий Линдси в Бедфордшире. Барлоу не без оснований полагал, что наследнику совсем не понравятся последние распоряжения старого графа, и надеялся, что за время обратного пути в Лондон он успеет отчасти оправиться от потрясения и смирить гнев.

Сверившись с карманными часами, Барлоу тяжелым взглядом уставился на кожаную папку с завещанием и прилагаемыми к нему документами, в которых предельно подробно указывалось, как именно он должен действовать в случае исполнения или неисполнения потенциальным наследником того или иного оговоренного в завещании условия. Сегодня Барлоу предстояло лишь начать процесс, который будет иметь для немалого числа людей множество далекоидущих последствий, не всегда приятных.

Стоя у сводчатого окна библиотеки, Барлоу наблюдал за тем, как элегантный экипаж подъезжает к парадному входу. По золоченому гербу на дверце кареты легко было узнать владельца. Джонатан Кромфорд, законный наследник и новоиспеченный граф Линдси, явно чувствовал себя в новой ипостаси вполне уверенно, хотя покойный граф, кажется, делал все, чтобы лишить сына уверенности в себе. Отношения между отцом и сыном в этой семье были, мягко говоря, весьма натянутыми.

А жаль. Жаль, что покойный граф считал своего отпрыска пустым местом. И очень жаль, что сыну мнение отца, какого бы вопроса оно ни касалось, было совершенно безразлично. У младшего графа сложилась репутация повесы, своими скандальными эскападами дававшего все новые поводы для светских сплетен и толков. Барлоу опасался, что с таким джентльменом, как Джонатан Кромфорд, прийти к компромиссу будет непросто. Трудно урезонить человека, которому нет дела до того, что о нем думают окружающие.

Напрасно думает молодой граф, что титул и богатство перейдут к нему от покойного отца сами собой. Увы, ему придется немало потрудиться, чтобы получить то, что причитается. И чем раньше он об этом узнает, тем лучше. Рукопожатие Кромфорда и Барлоу было кратким, но крепким.

– Девять месяцев до оглашения завещания – неоправданно долгий срок, как мне думается. Хотя в случае моего отца меня не удивляет задержка, – заметил Линдси. – Наверняка документ содержит множество всевозможных условий. Отец всегда любил все усложнять, и я не вижу причин, по которым такая мелкая неприятность, как смерть, могла бы заставить его изменить своей природе.

Барлоу молча кивнул. Вряд ли комментарии здесь уместны, решил он. Сломав печать, он нацепил на нос очки и, исподлобья глядя на молодого графа, сказал:

– Девять месяцев – ровно столько я должен был по указанию вашего отца готовить документы, и, поверьте, этого времени мне едва хватило, хотя я трудился не покладая рук.

Барлоу хорошо понимал, что его слова звучат как-то туманно и неопределенно, и потому, не давая наследнику вставить слово и потребовать объяснений, откашлялся, собрав осколки сургуча в аккуратную кучку по левую сторону от пресс-папье, и добавил:

– Он также приложил к завещанию письмо, которое мне велено прочесть вам вслух.

– Вы будете читать мне письмо вслух? Граф, должно быть, забыл, что я уже не в том возрасте, когда детям читают сказки на ночь. Впрочем, немудрено. За всю жизнь он мне ни строчки вслух не прочел. – Джонатан Кромфорд сухо и холодно рассмеялся. – Увольте меня от вашего выступления. Дайте мне письмо, и распрощаемся.

– Боюсь, вам придется меня выслушать. Такова последняя воля вашего отца и одно из обязательных условий получения вами наследства. Указания, данные вашим отцом, весьма конкретны и подробны. И я не вправе опустить ни один пункт. – Барлоу вновь откашлялся, глядя куда-то вбок. Под пристальным взглядом молодого Линдси ему было не по себе. – Я должен лично прочесть вам письмо и таким образом удостовериться в том, что вы услышали и приняли к сведению прочитанное, а не бросили письмо в огонь нераспечатанным.

– Ладно, валяйте, – насмешливо протянул Линдси и, опустившись в кресло, вальяжно закинул ногу за ногу. Под маской напускного безразличия скрывалось нараставшее раздражение, с трудом сдерживаемая ярость.

Барлоу не хотел провоцировать Линдси и, выудив из-под исписанных своим убористым почерком листов тот, что был написан собственноручно старым графом, начал читать:

«Джонатан,

Теперь ты уже получил титул графа и все, что к нему прилагается, как мой законный сын и пэр королевства. Хотя мы не разговариваем друг с другом вот уже несколько лет, я знаю и о твоих дорогих привычках, и о любви к разного рода излишествам. Знаю и терплю без жалоб. Ты не жалеешь денег на дорогих портных, на дорогих лошадей, на дорогую недвижимость. Ты полагаешь, что перешедший тебе по наследству титул и вместе с ним неоспоримый статус и состояние даны лишь для того, чтобы ты мог жить в свое удовольствие».

Барлоу расслышал недовольное ворчание Линдси, но не дал вовлечь себя в неконструктивный диалог и продолжил чтение:

«Время оставляет неизгладимый след на всем, чего касается, – то есть на всем в этом мире. День нашего рождения есть начало не только нашей жизни, но и нашего умирания. Мы все это знаем. И все же, когда приходит смерть, мало кто из нас готов к ее приходу. Я же хочу встретить свой уход во всеоружии. Вот потому я, заручившись поддержкой своего нотариуса и поверенного в делах Эдварда Барлоу, позаботился о том, чтобы передача моего имущества произошла бы на моих условиях так, чтобы и закон был на моей стороне. По сути, условия всего два.

Первое: восстановить финансовую устойчивость активов Линдси. Тебе будет предоставлен полный отчет о текущей ситуации. Богатства, как и жизнь, конечны, сын мой. Насколько бедственным сделалось твое положение, ты поймешь, получив сведения от моего поверенного.

Второе условие более деликатного свойства. Ты должен произвести на свет законного наследника как можно скорее. Распутству и кутежам пора положить конец. Я не позволю роду Линдси угаснуть из-за твоего преступного недомыслия.

Сумма, полагающаяся тебе на расходы, будет урезана, и каждый месяц промедления будет стоить тебе немалых денег. Не вижу иного способа тебя поторопить. В завещании указаны и другие лица, и от своевременности твоих действий будет зависеть их, этих лиц, благополучие. Не удастся тебе восстановить кредитоспособность – и ты обречешь их на нищету. Поторопись! Барлоу введет тебя в курс дела.

Уильям Кромфорд, граф Линдси»