Глава 7.


Колтон


Как успешный предприниматель, который работает в двух компаниях и регулярно общается с топ-менеджерами, проводя переговоры с непримиримыми конкурентами, я считаю, что это практически смешно: возбудиться из-за крохотной девушки, одетой в одну только мою футболку. Как только Марта трогает, мои мысли тут же упорхают к Софи, как это часто и бывает.

Я набираю ей сообщение:

«Я уже по тебе скучаю»

Её ответ приходит почти мгновенно.

«Я сильнее»

Улыбаясь, я печатаю ответ.

«Сегодня ночью мы повеселимся»

«Обещаешь?»

Её ответ вынуждает меня усмехнуться.

«Всё, с чем ты справишься, сладкая»

— Так, Софи вернулась? — спрашивает Марта, убавляя звук на радио и отвлекая моё внимание от телефона.

Я распознаю намёк на ревность, томящуюся в ней — этому мне и нужно положить конец, чёрт возьми, сейчас.

— Да, она вернулась — навсегда, надеюсь.

Марта опускает очки и смотрит на меня.

— Вау. Это большой шаг.

— И впрямь, — признаю я. — Я без ума от неё, Марта, и мне нужно знать, что ты это понимаешь. У тебя и меня непростое прошлое, но там оно и должно оставаться — в прошлом.

— Понимаю, — я слышу нотки разочарования в её голосе.

Не могу сказать, что удивлен её реакцией — я давно подозревал, что она хочет большего со мной.

— Я ценю тебя как друга и сотрудника, но Софи меняет для меня все правила игры. Честно говоря, я наконец-таки разрешил всё со Стеллой.

— Я поняла, Колт, — её голос приобретает раздражённую интонацию. — Между нами всё было кончено задолго до того, как на горизонте появилась Софи. И я большая девочка. Мне по силам с этим справиться.

— Я знаю, что по силам. Спасибо тебе за это, — я рад тому, что она, по всей видимости, всё понимает. Последнее, чего я хочу, так это чтобы между ними с Софи всё усложнилось. Ну, или между нами, если уж на то пошло.

— Кроме того, это произошло всего несколько раз, — отмечает она.

Мы оба смотрим на дорогу, и у меня возникает ощущение, что она в ярчайших подробностях вспоминает те несколько раз, когда мы были близки.

— Всё это в прошлом, — подтверждаю я. Во всяком случае, я надеюсь, что там оно и останется. Марта не отвечает. — Забыли, верно?

Она издаёт приглушённый смешок.

— Не стала бы я заходить так далеко, Колтон. Не думаю, что в ближайшее время смогу забыть о том, что ты самый крупный мужчина из всех, кого мне доводилось повстречать, или же о том, насколько ты суров и властен, когда возбуждён.

В моих воспоминаниях наши встречи не такие запоминающиеся. Помню только, что первые месяцы после ухода Стеллы я был подавлен и одинок. А Марта была рядом, и хотела этого, поэтому я несколько раз позволил ей снять моё напряжение, но у нас никогда не было секса.

— Я серьёзно, Марта. Если ты начнёшь усложнять всё для Софи или будешь вспоминать прошлое...

Она резко поворачивается ко мне.

— Расслабься, босс. Оставь меня с моими тёплыми воспоминаниями, и я обещаю, что никому ничего не скажу.

Мы разделяем напряжённую поездку до работы, и я делаю мысленную заметку рассказать обо всём Софи по приезду домой. Теперь, когда она вернулась и верит в то, что я поступлю правильно, я не позволю чему-то столь несущественному погубить наш прогресс.


***


День тянется с черепашьей скоростью, пока я дожидаюсь своего вечера с Софи. Мои братья застают меня врасплох, заявляясь ко мне на обед с ланчем. Будучи столь занятым работой, я сдвинул нашу еженедельную встречу за ланчем. Сегодня же они не стали рисковать и влетели в мой кабинет с моим понуро семенящим следом ассистентом.

— Они просто взяли и ворвались, сэр, — произнес он, выглядя встревоженно.

— Всё в порядке, Дэвид.

Мой ассистент, Дэвид, слегка занудный и тщедушный тип, отчего у меня возникает ощущение, что присутствие моих братьев подавляет его. Но он один из лучших, поэтому я не укоряю его за ошибку.

— Тебе надо поесть, — говорит Пэйс, поднимая пакет из одного моего любимого суши-ресторана. — И мне нужен отчёт о том, что происходит с милейшей Софи.

Он полетел со мной в Италию именно по моему капризу, так что, возможно, я задолжал ему этот отчёт.

— В пакете есть острый ролл с тунцом? — осведомляюсь я.

Он кивает и начинает извлекать контейнеры с едой.

Я присоединяюсь к нему и Коллинзу за мраморным столом в центре моего кабинета.

— Итак? — спрашивает Коллинз. — Твоя поездка в Италию прошла впустую? Или ты заполучил девчонку?

— Софи переехала обратно, — подтверждаю я.

— Да, чёрт возьми, — широкая улыбка озаряет лицо Пэйса. Он никогда не мог скрывать свои эмоции, они всегда отображаются на его лице. Это одновременно и дар, и проклятие. Он застройщик, поэтому его коммуникабельный характер помогает ему завоёвывать клиентов, однако он может быть и помехой, когда ведёт переговоры на крупные сделки. Все карты на столе перед ним лежат рубашкой вверх. Вы можете увидеть каждую мысль, посещающую его мозг.

— А как же Стелла? — интересуется Коллинз.

Мой старший брат годами наседал на меня, чтобы я развёлся с ней. И, хотя он был всего на два года старше меня, он всегда вёл себя скорее как отец для нас обоих: меня и Пэйса.

— Я подписал бумаги.

Пэйс вскакивает на ноги.

— Срань Господня! Мы должны отпраздновать это каким-нибудь шампанским.

— Сядь, чёрт возьми, — ворчу я, не в силах однако скрыть кривую усмешку, возникающую в уголке моего рта. — Да-да, я знаю. Самое время.

— Я так чертовски рад, что Софи есть в твоей жизни, — произносит Коллинз, выкладывая на свою тарелку небольшую порцию имбиря. Очевидно, он считает, что её появление в моей жизни поспособствовало этой перемене. И, конечно же, он прав.

— Нам нужно отпраздновать это, бро. Серьёзно, — говорит Пэйс.

— Неплохая идея. Крупный раут, чтобы отпраздновать твоё освобождение от этой мега-сучки, — отмечает Коллинз, задумчиво жуя.

— Бросьте, парни. Я подписал бумаги и отправил их адвокату. Этого праздника достаточно, — не обязательно отмечать анальное насилие, воспроизведённое над моим банковским счётом, чтобы оплатить её уход.

Несколько минут мы трапезничаем в уютной тишине. Во время этого затишья мои мысли автоматически отчаливают к Софи и тому, что будет вечером, когда я вернусь домой.

— Марта же одинока, так? — спрашивает Пэйс, запихивая в рот суши.

— Почему ты спрашиваешь? — интересуюсь я, раскладывая салфетку на коленях.

— Она выглядит так, будто привыкла к хорошей жёсткой езде, — ухмыляется он.

Я опускаю свои палочки.

— Не трахать моих сотрудников. Почему тебе так тяжело это усвоить?

Он закатывает глаза.

— Чёрт, чувак. Ты ещё хуже, чем женщины. Сперва наезжаешь на меня за попытки подцепить сестру Софи, Бекку, а сейчас ноешь из-за того, что я обратил внимание на маленькую дерзкую задницу Марты.

— Я не ною. А даю тебе понять, что твои мастерские способности пикапа должны простираться за пределами женщин, находящихся в моём ближайшем окружении, потому что я не хочу, чтобы они трахались с тобой, а потом приходили плакаться ко мне. Мне известна твоя история с женщинами, мудак.

Коллинз соглашается, спеша на мою защиту.

— Он прав, придурок, твой послужной список равен нулю, к чему же сотни?

— Что, чёрт возьми, это значит? — Пэйс на мгновение перестаёт жевать.

— Количество твоих моногамных отношений равняется нулю, тогда как количество половых партнёров перевалило за сотню, — отвечает Коллинз.

Пэйс пожимает плечами.

— Я сбился со счету, когда дошёл до трёхзначных цифр.

— Послушай, мудак. Я уже сказал тебе. Марта работает на меня, поэтому не смей её трахать. Что касается Бекки, то она больна раком. Ей не нужны никакие лишние стрессы в жизни от кого-то, кто трахнет её разок и свалит. Не говоря уже о том, что она сестра моей девушки. Если ты совратишь её, а потом исчезнешь, мне придётся столкнуться с последствиями.

Он дуется, ещё глубже опускаясь в своём кресле, но не возражает.

Мы с Коллинзом обмениваемся быстрыми триумфальными взглядами.

Я понятия не имею, девственница ли Бекка, как и Софи, но это не имеет значения. Я не хочу, чтобы Пэйс ошивался рядом с ней. Его история с женщинами слишком плачевна.

— Софи всё ещё девственница? — спрашивает Пэйс.

— Ненадолго, — подтверждаю я.

Глава 8.


Софи


Когда Колтон и Марта приезжают домой, я уже приняла душ, оделась и теперь жду на кухне, открыв бутылочку белого вина и расставив стаканчики на длинных ножках. Я хмуро гляжу вниз, на три бокала, устроившихся на кухонном островке. Трое — уже толпа.

Когда они заходят на кухню, Марта тут же извиняется и отправляется наверх, чтобы переодеться, оставляя нас с Колтоном наедине. Блаженство. Я ждала этого момента весь чёртов день и не думаю, что вытерплю ещё хоть минутой больше.

Он подкрадывается ко мне, выглядя восхитительно в своём костюме. Может, сегодня утром я и проявила сдержанность, не сорвав его, но сегодня ночью я такого терпения не выкажу.

Не говоря ни слова, он обхватывают руками мои щёки и подтягивает моё лицо к своему, прижимаясь губами к моим и одаривая меня долгим поцелуем. Когда он отстраняется, на меня накатывает тоска и головокружение.

— Как прошёл твой день? — интересуюсь я.

— Слишком долгий. Я скучал по тебе, — говорит он.

Я чувствую то же самое.

— Было бы слишком грубо, если бы мы пропустили ужин и отправились прямиком в постель? — я думаю о тарелках на нагревающемся подносе, что оставила для нас троих Бет. Видимо, домработница знала, что Марта здесь. Конечно, будучи его личным помощником, Марта, должно быть, оповестила их.

Колтон пробегается руками вниз по моему телу, останавливаясь на бёдрах и прижимая моё тело к своему.

— Ужин — последнее, о чём я думаю, — у него такой взгляд, будто он уже представляет меня обнажённой.

Тёплая дрожь пронзает меня. Я волновалось, будет ли меня беспокоить присутствие Марты в доме во время нашего первого раза, но теперь мне нет дела до того, что она услышит мои крики. Да пошла она.

— Я был твёрдым весь чёртов день, — стонет Колтон, опуская мою руку ниже своего пояса и прижимая её к гигантской выпуклости. Я сжимаю ладонь и слышу его кряхтение.

Каждая унция моих сил уходит на то, чтобы не упасть на колени и не взять его в рот. Даже если меня и не волнует, что Марта услышит наши стоны удовольствия за закрытыми дверями, я не хочу, чтобы она узрела комплекцию моего мужчины. Этим я делиться не планирую. Ни сейчас, ни когда-либо ещё.

Он раскачивается бёдрами навстречу, пока я двигаю по нему ладонью вверх и вниз.

— Не могу дождаться, когда окажусь в тебе, — шепчет он низким голосом у моего уха.

Мои трусики затапливаются влагой.

— Пошли наверх. Я помогу тебе снять костюм, — я одариваю его игривым взглядом.

Из-за угла раздаются шаги, и я понимаю, что мы больше не одни. Я поворачиваюсь лицом к Марте, убедившись, что остаюсь перед Колтоном, прикрывая вид на его неистовую эрекцию. Видимо мы на одной волне, потому что он обнимает меня за талию, безмолвно заверяя, что мне нужно оставаться на месте.

Мой взгляд блуждает по сваленным на полу позади неё чемоданам.

— Мой арендодатель говорит, что травля мышей подошла к концу, так что я возвращаюсь домой, — произносит она.

— Мне казалось, там были крысы, — говорю я.

— Ох, точно. Мыши, крысы. Всё одно и то же, — она улыбается, однако её щёки слегка краснеют с осознанием того, что она была поймана на лжи.

У меня возникает чувство, что здесь она оставалась только для того, чтобы как-то повлиять на Колтона, а сейчас, когда я вернулась, она поняла, что упустила свой шанс.

Она тянет чемоданы за собой, останавливается и, вытянувшись на кончиках пальцев, быстро чмокает Колтона в щеку.

— Спасибо за гостеприимство. И я полностью согласна с тем, о чём мы говорили в машине.

Он молча кивает, сжав губы в твёрдую линию.

Несколькими минутами позднее дверь за ней закрывается и до нас доносится звук отъезжающей маленькой красной спортивной машины; шум отдаляется, пока не остаются лишь звуки биения наших сердец и прерывистого дыхания.

Я вновь поворачиваюсь лицом к Колтону. Он смотрит на меня с напряжённым выражением лица.

— С моей стороны было грубо не помочь ей вынести чемоданы, но я не смог бы нормально это сделать с твёрдым членом. Что ты со мной делаешь, детка? — стонет он в отчаянии.

Я хихикаю и поднимаюсь на цыпочки, целуя его.

— Уверена, всё в порядке. Выглядела она так, будто способна с ними справиться.

Он пожимает плечами.

— Думаю, да.

— О чём вы говорили в машине? — интересуюсь я, вспомнив то, что сказала перед уходом Марта.

— А? — переспрашивает он.

— Она сказала, что полностью согласна с тем... — я стараюсь освежить память.

Он запускает руку в волосы.

— Пожалуй, нам нужно поговорить.

Он ведёт меня в берлогу и жестом указывает сесть на диван рядом с собой.

Живот сводит от нервов. Настрой Колтона окончательно поменялся. Думаю, он собирается рассказать мне о чём-то, что связывает их с Мартой. Я делаю глубокий вдох и готовлюсь к худшему. Возможно, я и говорила ему только вчера, что принадлежу ему и всё это не имеет значения, ведь я ему доверяю. Сейчас же мне хочется проглотить все эти слова и свернуться в клубочек от боли, которая угрожает накрыть меня.

— Сделай глубокий вдох, Софи, — бормочет Колт. Уверена, он видит боль и переживания, отражающиеся на моём лице. — После ухода Стеллы, у меня была непродолжительная интрижка с Мартой, — произносит он.

Мой желудок ухает в пятки, поскольку подтверждаются мои худшие опасения. Я делаю ещё один глубокий вдох по настоянию Колтона, с трудом сдерживая контроль и напоминая себе о том, что это было в прошлом.

— После развода я был разрушен, — объясняет он. — Она была рядом, и сейчас я об этом жалею, но мы порезвились пару раз.

— О, — я немею и опустошаюсь, чувствуя порыв разрыдаться. Я ревновала к Марте, её внешности и их с Колтоном тесным отношениям с первого дня. И сейчас все мои догадки подтверждаются.

— Мы никогда не занимались сексом, — добавляет он.

От этой новости мне становится немного лучше.

— Что она имела в виду? Вы говорили в машине о том времени, когда она была с тобой?

— Я сказал ей, что я, чёрт возьми, без ума от тебя. И, хотя она уже давно знает, что не интересует меня, я дал ей понять, что не потерплю никаких преград на нашем с тобой пути. Хороших работников найти сложно, но если она попытается хоть как-то вмешаться...

Он не договаривает. Чёрт, неужели он пригрозил уволить её, если она усложнит всё для нас с ним?

Её загадочное заявление, а затем и бегство отсюда должны означать, что она принимает наши с Колтоном отношения и не имеет никакого намерения вмешиваться.

— Я хотел быть честным с тобой касательно моего прошлого. И я хочу построить с тобой будущее, Соф. Скажи мне, что ты чувствуешь, — произносит он.

— Я рада, что ты открылся и рассказал мне о Марте, — однако в глубине души я понимаю, что Марта — наименьшая из моих забот. Я могу принять его вынужденную интрижку. С нарастающей решительностью, я выпрямляю спину. — Но если ты хочешь со мной настоящих отношений, то не станешь задерживать свой развод. И не надо кормить меня этим дерьмом про деньги на проект для Африки — будь у тебя на самом деле сомнительное финансовое положение, стал бы ты тратить миллион на покупку секс-рабыни, ох, простите, я имела в виду, любовницы? Судя по всему, к Марте у тебя нет настоящих чувств, и я это переживу, но если ты хочешь этого со мной, то покажешь мне, что я стою риска. Я не могу делить тебя со Стеллой.

— Ты никогда не будешь делить меня, — его тёмные собственнические и полные тоски глаза умоляют мои.

— Я и так делю тебя — воспоминания о том, как она косится на меня в бассейне и говорит отвалить от её собственности, довольно прочно засели в моей голове. Ты не заметил, что я даже рядом с бассейном пройти не могу?

— Софи, я подписал бумаги. Вчера в кабинете, когда ты прервала меня, — произносит он.

— Что?!

— Да. Всё кончено. Я отправил их своему адвокату этим утром.

— Почему ты не сказал мне? — это новости огромной важности, а он упоминает их в случайном разговоре, как что-то не особо важное.

— Не хотел прерывать наше веселье, — ухмыляется он.

Я в мельчайших деталях вспоминаю нашу пылкую встречу в его кабинете прошлой ночью, где я пообещала ему отдать себя. Всё разом устремляется обратно, и мой живот стягивает в узел.

— Кроме того, всё, что ты сказала, как обнажила себя, твоё полное доверие и вера в меня — именно это мне и было нужно. И если бы ты узнала, что я подписал бумаги, перед тем, как сказала мне всё это, не было бы того же эффекта, — продолжает Колтон.

Мне ясно, о чём он говорит. Я согласилась на слепую веру в то, что он сделает всё правильно, хотя оказалось, что он уже это сделал. Моё сердце разбухает от счастья.

— Колтон...

Его глаза мечутся по моим, и он выдавливает небольшую улыбку.

Когда я спрашиваю об условиях развода, он ничего не утаивает. Он говорит мне, что его чистая прибыль в триста шестьдесят пять миллионов долларов разделена ровно пополам. И в той же мере, в коей меня переполняет счастье благодаря его наступившему разводу, я ненавижу саму идею о том, что его теперь уже бывшая жена получит от него хотя бы цент. Она и так уже лишила его доверия к женщинам и испортила его дом воспоминаниями о себе.

Колтон обязался потратить пятьсот миллионов долларов в Африке в ближайшие десять лет, но теперь я вижу, что это невозможно. Из-за этого у меня тяжело на сердце, но я принимаюсь убеждать его, что его время и пожертвования по-прежнему щедры. Он кивает и поглаживает мою коленку, хотя по нему видно, что мыслями он далеко отсюда.

Проходит несколько секунд его угрюмого состояния, и я вижу, что до него доходит, что его жизнь приобретает новое направление. Переворачивается на новую страницу и всё такое. Он через многое прошёл, и, несмотря на его стойкость и манеру поведения, я знаю, что это тяжело для него. Мне хочется утешить его, обнять. Желание залезть к нему на колени слишком велико, чтобы его игнорировать, поэтому я так и поступаю.

— Софи? — зовёт он.

— Просто обними меня, — отвечаю я.

И он обнимает. Колтон окутывает меня своими объятиями, крепко сжимая, и его мужской запах обволакивает меня теплом. Я уверена, что всё, что уготовано нам судьбой, будет масштабным. Возможно, мы начинали этот путь вместе, думая об этом как о чём-то мимолётном и сексуальном, однако насыщенность отношений и глубина наших чувств оказались слишком сильными, чтобы их не замечать.

— Что ты сегодня делала? — он убирает волосы с моего лица, закидывая их мне за спину, и пристально смотрит на меня, всё ещё свернувшуюся у него на коленях.

— Помимо того, что ждала, когда мой мужчина вернётся домой?

— Твой мужчина?

— Мой мужчина, — мой голос уверенный и твёрдый. Он мой, и меня не спугнёт признание, касающееся Марты, или же его непростые времена. — Я отправилась на пробежку, приняла душ, а потом провела день, перетаскивая свои вещи из гостевой спальни обратно в главную.

— Хорошо, — он продолжает гладить мои волосы, и это чудесно.

— Это, кстати, навело меня на мысль.

— Какую? — он зарывается носом в мою шею и вдыхает мой запах, оставляя нежный поцелуй на чувствительном местечке за ухом. Он пытается отвлечь меня, и это почти работает, однако я знаю, что мне нужно обсудить с ним это, прежде чем мы зайдём дальше.

— Ты делил с ней эту комнату, — говорю я.

Почувствовав, куда я веду, Колтон берёт мою руку в свою.

— Я переделал всю комнату, когда она ушла. Мебель, матрас, постельное бельё — всё новое.

— Их выбирала Марта? — интересуюсь я вслух, вспомнив её замечание о ремонте домика у бассейна.

— Нет. Она показала мне веб-сайт по дизайну, и я сам выбрал всё, что захотел, после чего она оформила заказ на мою кредитную карточку.

— Оу.

— Это поможет?

— Да, поможет. Думаю, я чувствовала бы себя странно, имея интимную связь в той же постели, что ты делил со своей женой, — признаюсь я.

— Бывшей женой, — поправляет он. — И обещаю тебе, что, когда я, наконец, возьму тебя, Стелла будет крайне далека от моих мыслей.

Тёплая волна жара проходит между нами при упоминании о сексе.

— Я испортила ночь, задавая все эти вопросы? — спрашиваю я, встречая его лазурный взгляд.

— Нет. Отныне я обо всём хочу говорить с тобой откровенно.

— Думаю, с этим я справлюсь.

Он обхватывает моё лицо своими тёплыми ладонями и проводит своим большим пальцем по моей нижней губе.

— Слава, чёрт возьми, Богу, что ты по-прежнему здесь со мной. Ты понимаешь, что большинство женщин сбежали бы, обкладывая меня матом?

Я киваю.

— Да, хорошо, что ты милый.

— Ты думаешь, что я милый? — он поднимает бровь, пристально глядя на меня.

— Прелестный, — соглашаюсь я.

Он качает головой в ответ, а выражение его лица становится серьёзным.

— Что не так? — осведомляюсь я.

— Мужчины не хотят, чтобы их назвали прелестными, Софи.

— Нет?

— Нет.

— А как бы ты хотел, чтобы тебя называли, Колтон?

Он проводит языком по нижней губе, обдумывая это.

— Хулиган, подонок, секс-бог, — он одаривает меня игривой улыбкой, кладя руки мне на талию.

— Ну, я не задумывалась об этом раньше, должна ли сейчас? — поддразниваю я. Он впивается глазами в мои, выдавая в высшей степени тёмный, мрачный и изнывающий взгляд — то, что я чувствую в глубине своего тела. — Колт...

Жаждущий звук громыхает в его груди, и он обрушивается на меня своим ртом. Сексуальное напряжение, что мы выстраивали все эти недели, обрушивается на нас в одно мгновенье. Я настолько полна похоти и желания, что это требует немедленного внимания.

Я всё ещё восседаю на его колене и трусь об него, извиваюсь, борюсь, чтобы оказаться ближе по мере того, как он всё глубже целует меня. Его язык поглаживает мой в сильнейшем гипнотическом ритме, напоминая мне о том, как порочно он облизывал мою сердцевину прошлой ночью до тех пор, пока я не кончила с такой силой, что едва ли не отключилась.

Почувствовав твёрдый хребет его эрекции, я толкаю бёдра ближе, повернув своё тело так, чтобы чувствовать его прямо между бёдрами. Я бездумно трусь об него.

— Колт... — в который раз издаю стон, мой голос звучит хриплым призывом в тихой комнате.

Он через голову стягивает с меня футболку, и его руки сразу же оказываются повсюду. Он расстёгивает лифчик и отшвыривает его в сторону, лаская мою грудь и нежно пощипывая соски. Поцелуями он прокладывает влажный путь вниз по моему горлу и берёт одну грудь в свой горячий рот. Я вскрикиваю в смешении удовольствия и разочарования. Мне столь же хорошо от его внимания к моей груди, сколь плохо оттого, что его нет там, где он нужен больше всего.

— Я, чёрт возьми, больше не могу ждать, Софи, — стонет он.

— Не жди, — задыхаюсь я.

Я тянусь между нами, расстёгиваю ремень и проталкиваю руки в его брюки до тех пор, пока не нахожу то, что ищу. Его член тёплый и тяжёлый в моих руках. Боже, как же я скучала по этой штуковине. Предыдущая ночь была будто десятки лет назад или просто возможно, что двадцать четыре часа без прикосновений к нему — это ад.

Колтон стаскивает с себя штаны и боксёры вниз по бёдрам, рыча ругательства и позволяя мне массировать его вверх и вниз по длине.

Внезапно он поднимает меня, ставит на ноги и проделывает быструю работу, снимая с меня штаны. Следующими он срывает трусики, и я практически трясусь от желания. Колтон стаскивает с себя рубашку и отшвыривает штаны и боксёры, запутавшиеся вокруг его лодыжек. Когда мы оба оказываемся свободны от одежды, я опускаюсь на колени, не в силах устоять перед желанием взять его в рот.

Сперва кружу языком вокруг его кончика, а затем решительно оборачиваю руки вокруг основания и глубоко втягиваю его в рот.

— Блядь, Софи... — стонет он, запуская руки в мои волосы и раскачиваясь вперёд, засаживая его глубже.

После того, как он признал, что она никогда не делала этого для него, я захотела этого ещё больше. Это наша фишка, что безумно мне нравится.

Я вожу руками вверх и вниз, облизываю и посасываю, увеличивая темп. Я никогда ничего не хотела так сильно, как сейчас хочу его член. У меня крыша едет от желания.

Колтон одной рукой обхватывает мой подбородок и отодвигает мой рот от себя. Я поднимаю взгляд, гадая о том, что я сделала не так.

— Мне нужно быть в тебе, — рычит он, в его грубом голосе отражается потребность.

Он предлагает мне руку, и я встаю на ноги. Практически вползаю по его телу, когда он поднимает меня с пола. Я оборачиваю ноги вокруг его торса, и он выносит меня из комнаты. Сначала мне кажется, что он направляется к лестнице, однако он останавливается и прижимает меня спиной к стене. Он раскачивает свою толстую эрекцию у моего центра, подразнивая и заставляя меня изнывать по нему.

Он целует мою шею, губы и вершинку груди, всё это время не прекращая раскачиваться и толкаться своим широким кончиком напротив меня.

— Не могу ждать... — произносит он. — Я мечтал об этом моменте с тех пор, как впервые увидел тебя на сцене. Твоя красота, твоё мужество... ты так чертовски сексуальна, малышка.

— Трахни меня, Колтон, — я издаю отчаянный стон.

Он тянется между нами и хватает свой член, скользя им по моей влаге и устраивая его прямо у моего входика. Осознание того, что мы собираемся сделать это не в спальне, сильно заводит.

— Сначала будет немного больно.

— Всё нормально, — я готова. Я ждала этого слишком долго и не позволю лёгкому дискомфорту испортить впечатление. Не могу дождаться того момента, когда окажусь заполнена им, чтобы увидеть каким любовником он может быть. Я так долго воображала об этом, умирая от желания увидеть, как он трахается. Быстро и жёстко или же длинными, медленными махами.

— Дерьмо, — ругается он.

— Что такое?

— У меня нет презерватива.

Его дом такой чертовски большой, я ни за что не стану ждать, пока мы протащимся через весь его особняк в поисках защиты. Плюс, я с полной уверенностью осознаю, что не хочу, чтобы в мой первой раз нас что-то разделяло. Я хочу чувствовать его. Только я и он, безо всяких барьеров.

— Нет, никакого презерватива. Я хочу чувствовать тебя. Пожалуйста, Колтон.

Его взгляд цепляется за мой, и я могу прочесть нерешительность в его глазах.

— Ты уверена?

Кивок.

— Да, просто возьми меня.

Уверена, он знает, что я не принимаю никаких противозачаточных, однако отмечаю тот момент, когда он решает, что это не имеет значения. Его глаза теплеют, а глубокий голубой взгляд оседает на моём.

— Поцелуй меня, сладкая Софи, — мурлычет он.

И я целую.

Он расставляет ноги шире, перекладывая одну руку мне под зад, а другой пристраивая пульсирующий член напротив меня. Я цепляюсь за него, крепко обхватывая руками его шею и сливаясь с его ртом.

Колтон начинает двигаться, нежными поглаживаниями подразнивая мой входик одним лишь кончиком. Я ловлю ртом воздух, когда чувствую, как он, наконец, проталкивается вперёд. Его лицо — маска концентрации, будто всё внимание сосредоточено на собственном контроле: лишь бы не причинить мне боль. Я знаю, что он большой, но в этот момент меня это не волнует. Я хочу быть заполненной им, переполненной ощущениями и знать, что всё это благодаря этому мужчине. Даже если я закричу от боли, даже если истеку кровью — оно будет того стоить, потому что это будет означать, что он, наконец, сделал меня своей — момент, который я ждала всю свою жизнь.

— Ты готова?

Я напряжённо киваю.

— Не задерживай дыхание.

Я и не знала, что сделала это, однако глубоко вдыхаю, и Колтон дёргается вперёд, лишь слегка проникая в меня грубоватой головкой, прежде чем вновь отступает.

— Так было нормально? — выдавливает он из себя.

— Хорошо, — подтверждаю я.

Возникает ощущение растягивания, и лишь малейший укол боли. Это невероятно, и, несмотря на дискомфорт, я бы ни за что не стала его останавливать.

Его язык поглаживает мой, тогда как он входит в меня малюсеньким шажочком.

— Боже, малышка... — он снова продвигается на дюйм вперёд, и моё тело растягивается вокруг него.

— Колтон... — стону я. — Мне это нравится.

— Хорошо. Я стараюсь сделать это приятным для тебя.

Осознавая, что я припёрта к стене и он держит меня на весу, внезапно я начинаю нервничать, — а вдруг ему это не доставляет такого же удовольствия, что и мне.

— Я слишком тяжёлая?

— Не переживай из-за этого, — он продвигается ещё на дюйм и целует меня в губы. — Мне нравится трахать тебя, удерживая на весу.

Ох. Мне тоже это нравится. Я чувствую себя маленькой и одержимой им с таким страстным желанием, о котором никогда и не подозревала. Однако я понимаю, что он не усердствует, очень аккуратно раскачиваясь вперёд, а затем потихоньку отстраняясь, и с каждым разом я чувствую, как он утопает всё глубже. Мне известно, какой он большой, потому я задумываюсь о том, каковы будут ощущения, когда он окажется ещё глубже во мне.

— Тебе хорошо?

— Лучше, — подтверждает он, и горячая дрожь — такая же небольшая, как и слово, сорвавшееся с его языка, — прокатывается вниз по моей спине. Он невероятно сексуальный и полностью сдержанный — две крохотные черты, ставшие моей погибелью. — Ты так уютно и крепко сжимаешься вокруг меня. Твоё тепло ощущается просто поразительно.

Я издаю стон блаженства, а он продвигается ещё на дюйм, на этот раз раскачиваясь ещё глубже. Я никогда не задумывалась о том, какими будут его ощущения, и мне нравится то, как он это описал.

— Чёрт, ты такая тугая, малышка. Следующая часть может быть немного болезненной. Оставайся со мной, ладно?

Я киваю и встречаюсь с ним глазами. Сразу видно, что он сдерживается. Но я понимаю и то, что доверяю ему.

Он дёргает бёдрами вперёд, заполняя до конца и крадя моё дыхание. Лишь слабый стон вырывается из меня. Этот момент — всё, чего я ожидала, и он даже более значим, чем я могла себе вообразить. Приступ боли внутри рассасывается через мгновение.

— Чёрт, — хрипит он. — Дыши для меня, сладкая.

Задыхаясь, я делаю глубокий вдох и цепляюсь за его плечи, пока Колтон вбивается в меня длинными жёсткими махами, забирая от моей девственности всё, что осталось.

Он сохраняет неуклонный темп, толкаясь в меня и отстраняясь. Вскоре уколы боли стихают, и я остаюсь с тёплым приятным ощущением, как если бы сосуд наполнили после продолжительной засухи. Этот долгожданный момент наступил, поэтому я невероятно рада, что хранила себя только для Колтона.

Я сжимаю вокруг него свои внутренние мышцы, подразниваем вырывая дребезжащий стон из его горла. Несколько более глубоких толчков связывают его тело с моим, и я чувствую, как все мои мышцы натягиваются.

Прекратив сдерживаться, он усиливает хватку на моих бёдрах, и его толчки перерастают в быстрые сильные удары.

Колтон приближает свои губы к моим, и его тёплое влажное дыхание учащается, когда он высвобождает короткий стон, что, как я знаю, означает пришествие его оргазма. Он погружается ещё глубже в меня, и я чувствую прилив горячей спермы, извергающейся во мне. Спустя несколько мгновений Колтон опускает меня на ноги и целует мои губы, приговаривая о том, какая я безупречная. И в этот момент я действительно чувствую себя таковой. Чёртовой секс-богиней, которая только что перевернула с ног на голову мир своего мужчины. И сонное, довольное выражение его лица попросту восхитительно.

— Прости, что так быстро. Ты была перебором для моего контроля над собой, — он целует мою шею, уткнувшись в меня. — Прекрасная девушка, — бормочет он у моего горла.

— Это было идеально, Колтон, — я не кончила, но я и не ждала этого в свой первый раз.

— Это было не идеально. Но будет. Я натренирую твоё тело так, чтобы оно кончало одновременно с моим, — произносит он, оставляя ещё один поцелуй на моих губах.

Тёплая дрожь пробивает меня от мысли об оргазме в тандеме с ним. Этот вызванный образ невероятно эротичен.

Прежде чем я успеваю спросить, что он делает, Колтон опускается на колени, придвигается ртом к моей сердцевине и накрывает её губами, посасывая клитор и глубоко двигая пальцами внутри меня.

О Господи.

— Колт! Что ты делаешь? — мои ноги дрожат, тогда как тело остро реагирует на его горячий рот, овладевающий мною. — Ты же только что кончил в меня, а теперь...

— Малышка, я должен попробовать то, что принадлежит мне.

Не удержавшись, я смотрю на него с широко распахнутыми глазами и отвисшей челюстью. Он прекрасен. Тёмные растрёпанные волосы, ресницы, трепещущие на щеках, полный сочный рот, который сейчас пожирает меня... Я разбухаю от возбуждения, а его рот, горячий и жадный, облизывает и посасывает меня, пока я не начинаю стонать и тереться об его лицо.

— Колтон, — мурлыкаю я, запуская пальцы в его волосы.

Я никогда не забуду образ того, как он после секса падает на колени и с жадностью впивается в меня. Его, кажется, не заботит, что из моего тела вытекают его собственные соки, его волнует только моё удовольствие — и это чрезвычайно горячо. Я делаю судорожный вдох, продолжая наблюдать за его ртом на себе. Он безжалостно бьёт языком по моему клитору, не переставая дразнить.

Затем надавливает двумя длинными пальцами внутри меня, и вид семени, покрывающего его пальцы, пока он входит и выходит из меня, служит для меня погибелью. Я начинаю трястись и понимаю, что мой оргазм уже не за горами.

Он хмыкает и зажимает мой клитор зубами, исторгая из моего горла низкий стон. Я сжимаюсь вокруг его пальцев, когда мой оргазм нарастает, и с воплем кончаю, отчего мои ноги подгибаются. Колтон мешает моему падению, крепко упираясь руками мне в бёдра и мягко целуя мои нижние губы, пока я не перестаю дрожать. После чего он поднимается на ноги с самодовольным выражением на лице.

Он берёт мою руку и выводит меня из берлоги, которую я навсегда запомню, как первую комнату, которую мы опробовали.

Колтон не прекращает касаться меня, пока мы поднимаемся по лестнице и заходим в главную ванную: держит меня за руку, невинно опускает её на бедро или же совсем не невинно устраивает её на моей заднице. Он освобождает меня, только когда включает краны, чтобы заполнить большую ванну, по которой я зверски скучала во время своего отсутствия.

— Как насчёт того, чтобы расслабиться? — интересуется он, целуя меня в губы.

— Только если ты планируешь ко мне присоединиться.

Он коварно мне улыбается.

— Безусловно.

Мы оба всё ещё голые, как в день, когда мы родились, и я не могу не бросать украдкой взгляды на его тело. Он похож на сплошную каменную стену из мышц, построенную для максимального удовольствия. Глубоко очерченные брюшные мышцы, что ведут вниз по его бокам к V. Мой взгляд скользит ниже, и я вижу его мужское достоинство, тяжело болтающееся между мощных бёдер. Даже в расслабленном состоянии он впечатляет. Раньше, когда я удовлетворяла его орально, он в мгновение ока вновь становился твёрдым. Должно быть, в этот раз я действительно насытила его. Утолила жажду, так сказать. Мои губы кривятся в улыбке.

— Что смешного? — он опускает взгляд вниз, на свой расслабленный член, а затем, нахмурившись, поднимает его обратно ко мне.

— Ничего, — я расправляю губы, теряя улыбку.

— Софи, — отчитывает он. — Ты смотрела на мой член и смеялась.

— Я не смеялась, — исправляю его.

— Хорошо, тогда ты улыбалась ему так, будто вы двое вместе потешались над какой-то шуткой. Между вами всё нормально?

— Даже очень, — соглашаюсь я.

— Тогда скажи мне, что он такого сделал, отчего ты улыбаешься.

— Он мягкий.

Колтон хмурится и вздыхает.

— Это случается, после того как мужчина эякулирует, Софи.

Я хихикаю, не в силах остановиться. Услышанные произнесённые Колтоном слова довели сидящего внутри меня двенадцатилетнего мальчика до ручки. Собравшись, я объясняю:

— Да, я это знаю. Но до этого, когда, я, эм, использовала свой рот, ты тут же снова становился твёрдым.

Он внимательно смотрит на меня, выражение его лица бесстрастное, но по нему видно, что он раздумывает над тем, что ответить.

— Я, как правило, довольно быстро восстанавливаюсь, но ты права, с тобой это было безумием. Честно говоря, думаю, это потому, что я хотел тебя так сильно, что был в постоянной готовности кончить.

— А сейчас, вследствие того, что мы проделали внизу, ты удовлетворён?

— На данный момент.

Ох. Я прикусываю губу, понимая, что только из-за того, что у нас уже был сегодня секс, он не обязан не повторятся. Меня задевают за живое мысли о том, буду ли я в состоянии идти в ногу с этим мужчиной в плане секса.

— Забирайся в ванну, сладкая, — говорит он, вытаскивая меня из мыслей.

Приняв его руку, я ступаю в ванну и опускаюсь в восхитительно горячую воду. Почти невыносимо, но она хорошо действует на мои заезженные и уставшие мышцы. Я устраиваюсь на одной стороне ванны, а Колтон, забравшись и сев в воду, оказывается прямо напротив меня.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он мягким и нежным голосом, касаясь моих пальцев ног под водой.

Мои внутренние ткани немного опухли и побаливают. «Но в лучшем виде», — решаю я.

— Как женщина, — улыбаюсь я.

Он громко смеётся в ответ. Его смех — лучший во всём мире. Он — серьёзный мужчина, зачастую совершенно рассудительный и спокойный, поэтому взрыв мужского смеха в тихой комнате наполняет меня глубоким чувством счастья.

Мы устраиваемся в тёплой воде — каждый из нас опускается по плечи — и просто безмолвно смотрим друг на друга. Это тяжёлый момент, но в хорошем смысле. Всё, что мы делили, всё, что есть перед нами, доставляет мне ощущение счастья и надёжности.

— Я не должен был кончать в тебя, Соф. Я повёл себя неосторожно, — говорит Колтон, наконец, разрушая тишину.

Мой маленький счастливый пузырь моментально лопается.

— Я этого хотела.

— Но ты же не пьёшь противозачаточные? Ты можешь забеременеть.

— Я знаю, — я смотрю прямо на него в ожидании ответа.

Его ответ — ленивая улыбка, осветившая всё его лицо.

— Понял.

Моё тело тонет в эндорфинах вместе с другими тёплыми чувствами. Мы с ним на одной странице. Это не какая-то интрижка. Это не что-то мимолётное или временное. В том, что мы делаем, есть и смысл, и глубина, и полная ясность.

— Иди сюда, — приказывает он голосом низким и скрипучим.

Я тянусь к нему, практически переплывая ванную, и, глядя на меня, Колтон усмехается. Я берусь за его колено и устраиваюсь напротив него. Раздвигаю ноги и располагаю их по обе стороны от его бёдер, опуская свои руки ему на плечи. Он обхватывает мои щёки и прижимается своим ртом к моему в сладком поцелуе.

— Спасибо тебе за эту ночь. За веру в меня. За то, что отдала мне себя.

Я медленно киваю, позволяя полноте этого момента и глубокому смыслу его слов впитаться.

— Ты была такой доверчивой, отправившись со мной домой в ту ночь. Такой сильной, — говорит он, зависнув ртом напротив моего горла.

— Я знала, что из всех тех мужчин той ночью, я должна была уйти именно с тобой, — отвечаю я.

— Ты принадлежишь мне. Навсегда.

— Да.

Никаких игр в скромность или же отрицания чувств, и мне это чертовски нравится.

Пока мы целуемся и обнимаемся в тёплой воде, я чувствую, как мужское достоинство Колтона удлиняется и растёт.

Я скольжу вверх и вниз по нему, поддразнивая нас обоих мыслью о том, как легко бы он погрузился в меня с помощью воды.

Опустив руки вниз, он сжимает мои груди, лаская их лёгкими прикосновениями.

— Я никогда не устану от этого, — говорит он.

— От чего?

— Прикасаться к тебе, зная, что ты моя.

Я чувствую то же самое и ни за что не хочу, чтобы этот момент заканчивался.


Колтон


Впервые занявшись любовью, мы были клубком отчаянных и борющихся конечностей, желающих оказаться как можно ближе друг к другу. В этот раз я держу её в своих объятьях, мы оба растянулись бок о бок в постели, и я обещаю не торопиться.

Я убираю ей волосы с глаз и смотрю на неё.

— Мне не следовало так забирать твою девственность, — я чувствую себя ужасно из-за того, что наш первый раз вышел быстрым жёстким трахом у стены. Никогда прежде я не терял над собой контроль от страсти, только с ней.

— Как так?

— Прижимая к стене, с глубоко засаженным в тебя членом. Мне стоило быть куда более романтичным с тобой. Нежным.

Она качает головой.

— Мне нужно было именно так, — произносит она, не соглашаясь со мной.

— Но почему?

— Потому что все эти недели воздержания я думала, что со мной что-то не так. Мне нужно было, чтобы ты растерял весь свой контроль и взял меня таким, — тихо признаётся она.

— С тобой всё так, — уверяю я, приблизив руку к лицу и проводя большим пальцем по её губам.

— Покажи мне... — бормочет она.

Я тянусь вниз и поглаживаю свой член, который, вновь затвердев, достаёт до моего живота.

— Вот, что ты делаешь со мной. Ты делаешь меня невероятно твёрдым и изнемогающим.

Её щёки вспыхивают румянцем, и она погружает зубки в свою пухлую нижнюю губу.

— Думаешь, справишься с этим ещё раз? — спрашиваю я.

Не говоря ни слова, Софи взбирается на меня, оседлав бёдра и растирая влагу своих половых губ вверх и вниз по моему стержню.

Её уверенность в себе и уровень сексуального комфорта продолжают меня удивлять. Она знает, чего хочет, и не боится это брать.

— Иди сюда, милая. Возьми мой член.

Она приподнимается, устраивая свой входик, и начинает медленно опускаться. В этот раз я легко в неё вхожу, и её шелковистое тепло нежно меня обволакивает.

С непривычным чувством отсутствия контроля, я кладу свои бесполезные руки на её бедра и оставляю их там, отдавая контроль над движениями ей.

Я смотрю ей в глаза, пока она вбирает меня, и в моей груди что-то сжимается, будто вот-вот взорвётся. Никогда я не испытывал чувства полного доверия. Это подавляет. Она вернулась ко мне, поверила, что я поступлю правильно, и отдала мне себя целиком и полностью.

— Что мне делать? — спрашивает она, балансируя надо мной.

— Объезжай его, малышка. Поглубже.

Она сводит руки на моём прессе и виляет задницей, подразнивая меня сексуальной усмешкой.

— Вот так?

— Чёрт, да. Вот так.

Она хихикает.

— В этот раз не так больно.

Я знал, что она солгала мне ранее, сказав, что ей не больно. Мочалка, которую я использовал в ванной, вымывая её между ногами, окрасилась в оттенок розового, породив у примитивной стороны меня приступ ярости. Мне было ненавистно знать, что я сделал ей больно, но меня чертовски преисполнил восторгом тот факт, что я оказался первым мужчиной, проникнувшим в её сладкую киску.

Я хмурюсь.

— Ты должна была сказать мне, что тебе больно.

— Ни за что, — качает она головой, по-прежнему сосредоточенно и медленно двигаясь надо мной вперёд-назад.

— Почему ни за что? — ворчу я. Мне до чёртиков трудно сконцентрироваться на нашей беседе из-за её тугого жара, душащего мой член.

— Я хотела, Колтон. Хотела этого и тебя с самого начала.

— Я тоже, — признаюсь. — Хотя я рад, что мы подождали.

— Как и я, — произносит она.

На сей раз мы даже не обсуждаем защиту, а величина доверия, возникшего между нами, поражает. Несмотря на недолгое знакомство, мы разделяли с ней напряжённую, глубокую связь. Ту, что я никогда раньше не испытывал. Мы оба были на одной и той же волне, отвергая любые преграды между нами. Я смутно осознавал, что должен вести себя аккуратнее, кончая в неё, но мой мозг работал не слишком ясно там, где она была заинтересована.

Глядя на меня горящими голубыми глазами, Софи вбирает меня глубже и издаёт тихий счастливый вздох.

— Я люблю тебя, Колтон.

Удовольствие от её уютного тела вокруг меня — ничто, по сравнению с чувством, что она вызвала, произнеся эти слова. Любовь и согласие необузданной волной накрывают меня. Это не просто физический контакт. Это что-то гораздо большее, чем секс. Впившись своими глазами в её, я приподнимаюсь на кровати до тех пор, пока мы не оказываемся лицом к лицу.

— Я люблю тебя всей душой. Я твой, а ты моя, сладкая Софи.

— Да, — бормочет она, приближая свои губы к моим.

Я ловлю её руками за бёдра и начинаю поднимать и опускать на себя.

— Трахни меня, красавица. Объезжай мой член.

— Да, сэр, — стонет она.

Софи двигает задом вверх-вниз на мне, эффективно заглушая всякие признания между нами. Она чувствуется так чертовски удивительно.

Каждый раз, когда она раскачивается напротив меня, я чувствую, как меня прожигает её любовь. Раскалённая добела и такая сильная, что крадет моё дыхание. Я никогда не понимал сути занятия любовью, однако теперь осознал. Полностью, чёрт возьми. Это удивительный акт. Два тела, делящие один идеальный момент, вместе мчащиеся навстречу освобождению. Вот, чего я ждал. Этого. Нас. Лицом к лицу. Без всякого между нами, не считая необузданного жара и нежного исследования.

Не в силах больше молча лежать хотя бы минуту, я поднимаю её с себя и укладываю пластом на кровать. Затем смещаюсь над ней, широко расставляя её ноги.

— На сей раз я хочу, чтобы ты кончила на мой член, — я толкаюсь вперёд, стремительно погружаясь в неё.

Она тихонечко скулит и прикусывает губу.

— Оберни вокруг меня ноги, детка, — говорю ей, проталкивая свой член чуть глубже.

Софи стонет, закидывая ноги и обвивая ими мои бёдра.

— Всё хорошо? — спрашиваю я, качнувшись вперёд ещё раз.

— Больше, Колтон. Отдай мне всё, — выдыхает она, устраивая губы на моей шее.

Погружаясь ещё глубже между её ног, я делаю выпад — грубый — заполняя каждый дюйм, какой только могу. Софи напрягается, и я ещё разок напоминаю ей дышать. Она глубоко выдыхает и издаёт мучительный крик.

Может я и сверху, заполняю её тело своим членом, однако не настолько глуп, чтобы верить, будто ситуация находится под моим контролем. Эта девушка, чёрт возьми, владеет мной. Своим кротким нравом, силой, невинностью, которую она позволила мне разрушить и, конечно же, тёплой, влажной киской. Она идеальна. И, наконец, она моя. Ничто этого не изменит.

Стоя перед ней на кровати на коленях, я кружу большим пальцем по её клитору, продолжая длинными ленивыми толчками вбиваться в неё. Тепло тесно обволакивает меня горячими ножнами, глубоко вбирая мой член в себя. Она дрожит всем телом, и мне, с пониманием того, насколько близко я нахожусь к краю, нужно убедиться, что она достигнет пика прежде, чем это сделаю я. В первый наш раз она определённо не кончила вместе со мной, но на сей раз я в этом удостоверюсь. Каким мужчиной я буду, если не уверюсь в том, что она испытала оргазм?

Вместе с тем, низкий ропот Софи нарастает, и я понимаю, что она становится ближе.

— Вот так, малышка. Отпускай.

Пот стекает по моей спине, тогда как моя борьба с подступающим оргазмом превращается в физическую боль.

Я врываюсь в неё снова и снова, сжимая челюсть. Сердце мучительно пульсирует в груди, и я вот-вот слечу с катушек.

Мы двигаемся вместе, глубоко, наши глаза прикованы друг к другу.

— Я люблю тебя, Софи.

Она сжимается вокруг меня, кончая, и её тело дико содрогается.

— Бля-ядь, — реву я, зарываясь в её совершенство.

Я обнимаю её, а она цепляется за меня. Хотя мы не обменивается ни единым словом, наши жесты говорят о многом. Я даже не утруждаюсь выйти, счастливо оставаясь в ней как можно дольше.

Я — мужчина, который контролирует всё. Все свои действия. От управления компанией и благотворительности до манипулирования условиями развода и покупки Софи в ту ночь... Пока весь идеальный порядок и контроль не рушатся в одно мгновение. Любовь непредсказуема и неуправляема. Её сила поражает меня, как вес в тысячу фунтов, вселяясь и вплетаясь в каждую клеточку моего существа. Я глубоко и безумно влюблён в эту женщину. С чувством, будто меня разрезали надвое, неопытный, беззащитный и впервые в жизни неуверенный в себе. Это ужасно, но я ни за что не променяю это чувство ни на что другое в этом мире.


Глава 9.


Софи


— Прости за беспорядок, — говорит Кайли, пропуская меня в своё милое пляжное бунгало. — Слава Богу, ты вернулась, — она притягивает меня в своё однорукое объятие.

Она определённо вымоталась. Если и не плачущий ребёнок, раскачивающийся на её бедре, или даже не небрежный спортивный узелок, завязанный на макушке, то папка, зажатая между зубами, — неопровержимое тому доказательство.

Я высвобождаю папку.

— Конечно. С чем тебе нужно помочь в первую очередь? — интересуюсь я.

Очевидно, что она перегружена, или же, возможно, это просто я заявилась в неподходящее время.

— Возьмёшь Макса? — спрашивает она, протягивая мне плачущего ребёнка.

— Конечно, — скриплю я зубами. Я не очень-то хороша с детьми. Или животными. Или же с растениями, по той же причине. Я виню в этом отсутствие опыта. Его крики стихают, когда он поднимает на меня задумчивый взгляд, однако у него уходит всего три секунды на то, чтобы решить, что он не фанат. Его вопли возрастают до невероятных высот, которые оставляют мои барабанные перепонки звенеть. Но Кайли уже скрылась на кухне, выкрикивая что-то о том, что нужно взять его бутылочку.

Ну, ладно.

Когда я опускаю взгляд на маленького парнишку в моих руках, до меня доходит, что раньше я его никогда не видела, если не считать многочисленных фотографий, расставленных в её офисе. Обычно, когда я нахожусь здесь, он спит или сидит с няней.

Это круглолицый малыш с растрёпанными каштановыми волосами и огромными ярко-голубыми глазищами. И я бы сказала, что он восхитителен, но из-за его оглушительных завываний судить об этом трудно. Уверена, он был бы куда более симпатичным, воркуя мне и издавая милые лепечущие звуки.

Я подбрасываю его на бедре, как только что сделала на моих глазах Кайли, но это не помогает.

К счастью, она возвращается с бутылочкой и забирает его у меня. Как только соска оказывается у него во рту, он моментально успокаивается, и облегчение Кайли становится очевидным. Её поза расслабляется, а по губам медленно распространяется улыбка, когда она опускает на него взгляд.

— Хорошо, мы пойдём в офис, и я покажу тебе, где остановилась, хорошо? Я закончу кормить этого монстра, а потом уложу его на утренний сон.

— Конечно.

Мы поднимаемся по лестнице в офисное пространство над её гаражом, которое Колтон так любезно соорудил для неё, чтобы она могла работать на дому с ребёнком. Будучи до сих пор не в курсе истории их отношений, я делаю мысленную заметку спросить его об этом вечером.

День на работе и в тени энергии Кайли, выслушивая её настойчивые предложения о продажах, которые она делает с удвоенными усилиями, дабы привлечь пожертвования, заставляет меня почувствовать, что решение вернуться в ЛА не такое уж и плохое.

Наша работа периодически прерывается приступами криков, доносящихся до нас через треск радио-няни. Кайли работает урывками: выбегает из комнаты, чтобы поправить соску, возвращается в офис, чтобы отсортировать напор электронных сообщений на ноутбуке, затем успевает сыграть в напряжённую игру «Пикабу», одновременно отвечая на вопросы инвесторов, с зажатым между плечом и ухом сотовым. Она действительно суперженщина. Никогда раньше я не осознавала, как тяжело быть матерью-одиночкой, пока не увидела её в действии. Я умудрилась устать, просто наблюдая за ней.

Приехав с работы домой, я узнаю мотоцикл, припаркованный у обочины, что означает, что Колтон успел добраться домой раньше меня. Домой. Я счастливо вздыхаю. Скинув туфли в прихожей, я отправляюсь на его поиски. Не думаю, что когда-нибудь привыкну к размерам этого дома. Возможно, однажды я уговорю его переехать в уютную двухкомнатную квартирку. Впрочем, я бы слишком сильно скучала по видам на океан.

Я нахожу Колтона в кабинете с ослабленным галстуком, задранными до предплечий рукавами белой рубашки и хрустальным бокалом, наполненным бурбоном. Крепкие напитки сразу после работы? Это что-то новенькое.

— Всё в порядке? — интересуюсь я, опускаясь на его колени и обнимая руками за шею.

Он ставит свой стакан и упирается подбородком в моё плечо.

— Всего лишь работа, — он издает тяжёлый вздох. — В настоящее время всё хреново.

Обычно он не распространяется о своей работе, и я понимаю, что хочу влиться в этот аспект его жизни. Он — генеральный директор компании, о которой я знаю слишком мало.

— Что с работой? — спрашиваю я.

Он поднимает голову и встречается со мной глазами.

— Тебе не о чем беспокоиться, милая.

Может, у меня и нет образования Лиги Плюща, как у него, однако я довольно-таки уверена, что смогла бы понять всё, что его беспокоит. Возможно, я даже смогу чуточку помочь. Разве не это делают девушки?

Я поднимаюсь с колен и встаю перед ним, держа руки на бёдрах.

— Не думаю, что я должна напоминать тебе, что ранее сокрытие информации довело тебя до беды. Ты никогда не говоришь о своей работе. Впусти меня. Позволь мне быть настоящим партнёром, Колтон.

Хмурые морщинки, прорезающие его лоб, углубляются, пока он наблюдает за мной.

— Это не... Я не пытаюсь ничего от тебя скрыть.

— Откуда ты знаешь Кайли? — выпаливаю я.

— Давай поужинаем и поговорим обо всём.

Ох, чёрт. У него такое выражение лица, будто он должен сказать мне что-то неприятное. Неужели все видели член моего парня? Если это так, завтра на работе с Кайли будет очень сложно. Как бы сильно я не любила и не уважала её, я не смогу удержать себя в руках, если у них есть какое-то общее непозволительное прошлое.


Колтон


Как только мы с Софи садимся за обеденный стол с уже стоящими перед нами тарелками с едой, я понимаю, что больше не могу тянуть. Я не привык приводить людей в свой мир так основательно. Даже будучи женатым, я редко обсуждал свою работу со Стеллой. Если честно, не думаю, что она вообще знала, чем я занимался. Впрочем, я также думаю, что пришло время для перемен.

— Во-первых, я знаю Кайли со времён колледжа. Мы с ней были в одной бизнес-братии. А несколько лет назад, когда я начал осваивать свой благотворительный фонд, наш общий знакомый рассказал мне, что она переехала в эти края и ищет работу. Я побеседовал с ней за чашечкой кофе. На тот момент мы не общались пару лет. Я обнаружил, что её кандидатура более чем подходящая. Она оставила свою работу в крупной восточной фирме, чтобы насладиться Калифорнийским солнцем. Я знал, что если не ухвачусь за неё, она тут же получит множество предложений от других больших фирм.

Софи вертит в руках свою вилку.

— Значит, между вами двумя никогда не было ничего романтического?

— Нет, — это совершеннейшая правда, и я никогда не был благодарен за то, что держал свой член в штанах, больше, чем в этот момент. Я не выдержал бы ещё одного разочарованного выражения лица, исказившего черты моей девочки. — Она сотрудница, и на этом всё.

— Хорошо. Слава тебе Господи, потому что, если бы у вас двоих в прошлом были какие-то тайны, работать с ней было бы на самом деле тяжело, — Софи усмехается и забрасывает в рот большой кусочек еды с тарелки.

— Теперь что касается работы. Я не силён в разговорах о своих недостатках.

Она косится на меня с кислым выражением лица.

— У нас был плохой квартал, и акции компании упали на пятнадцать процентов.

— Что это значит?

— Это значит, что CNBC и многие другие СМИ обсуждают, почему компания тонет и что собирается с этим делать генеральный директор.

— Ох. Прости, Колтон. Я не знала.

Кивок.

— Я здорово провалился.

— Это не провал, Колтон. Ты не провалился, — её яркие синие глаза прожигают мои. — Ты двадцативосьмилетний генеральный директор. Это очень офигенно. И что, разве у компаний не бывает плохих результатов время от времени?

Она права.

— Верно.

— У тебя есть план того, как ты собираешься это исправить? — спрашивает она.

— Есть, — я весь день встречался со своими старшими сотрудниками, чтобы разработать шестимесячный план, который смог бы вытащить нас из красной зоны. Вот почему я оказался дома так рано и взялся за выпивку. Это был зверский день, но у нас, по крайней мере, есть план. Я бы взвалил это бремя только на себя, не желая беспокоить Софи, но, когда она тянется через стол и берёт меня за руку, сплетая свои пальцы с моими, я понимаю, как ошибался. Говоря ей об этом, открывая эту сторону, я не усложняю ситуацию, а скорее облегчаю. По крайней мере, это являет всё в истинном свете. Работа есть работа. Она всегда будет на месте. Будут взлёты, будут и падения. Но это моя реальная жизнь. С этой женщиной, которая принимает меня со всеми моими недостатками и любит меня, независимо ни от чего.

— Ты справишься с этим, — заверяет она, сжимая мою руку.

— Конечно, — я сжимаю её руку в ответ.

Мы продолжаем трапезу, а затем вместе относим посуду на кухню.

— Я на секунду забеспокоилась, что твоё настроение как-то связано со Стеллой или урегулированием бракоразводного процесса, — признаётся Софи, споласкивая тарелки и протягивая их мне по одной, чтобы загрузить в посудомоечную машину.

Я качаю головой.

— Нет. С этим всё устроено.

— Просто я не могу поверить, что всё... всё кончено.

— Да, сладкая.

— Колтон, я...

— Я знаю. Я, чёрт возьми, на седьмом небе от счастья. Пэйс предложил устроить вечеринку.

Она сосредоточенно морщит лобик.

— Мы должны это сделать.

— Серьёзно? Ты хочешь отметить мой развод?

Она качает головой.

— Нет. Я хочу отметить наше воссоединение как пары. Мы могли бы пригласить мою семью, твою, собрать всех вместе и пообщаться.

— Мне нравится эта идея, — я опираюсь на кухонный островок и чмокаю её в губы. — Что нам нужно делать?

— Мне кажется, единственным правильным вариантом будет организовать вечеринку у бассейна.

— Неужели? Не думал, что ты когда-нибудь снова захочешь приблизиться к нему.

— В этом-то и суть, Колтон. Пора двигаться дальше и отпустить прошлое.

Моя грудь раздувается от гордости. Я люблю эту девушку.

— Ну же, пойдём наверх, — она снова берёт меня за руку. — Думаю, массаж мог бы тебя расслабить.

Я приподнимаю в ответ бровь.

— Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты попыталась сделать мне массаж? — в моей голове вспыхивают эротические образы нас в душе после её провальной попытки сделать массаж.

— Конечно, помню, — она улыбается и тянет меня из кухни.

Глава 10.


Софи


— Это так безумно тяжело, — говорю я, поворачиваясь к Бекке.

— Что, это? — переспрашивает она, поправляя узелки на бикини.

— Папа разговаривает с Колтоном, — «с мужчиной, который купил меня на секс-аукционе» — мысленно добавляю я.

— И?

Мы с Беккой поворачиваемся и смотрим за бассейн, где Колтон и наш отец, стоя в тени кедровой беседки, попивают коктейли и непринуждённо болтают.

— Это просто странно, — увещеваю я.

Она пожимает плечами в ответ на моё беспокойство.

— Мы уже большие девочки, Соф. Папу не волнует, спишь ли ты с миллиардером. Чёрт, да он, наверное, гордится. Я знаю, что говорю, — она усмехается, глядя на меня.

Я закатываю глаза, радуясь тому, что их прикрывают солнцезащитные очки. Она чокнутая. Тревога, которую я испытывала, организовывая эту вечеринку, в основном заключалась в том, как поладят Колтон и мой отец. Никогда прежде я не знакомила родителей с мужчиной. Особенно с тем, кто старше меня на семь лет, управляет компанией и имеет собственный особняк в Малибу. Это заставляет немного понервничать.

Мама, явно чувствую себя некомфортно из-за обслуживающего персонала, выполняющего любую нашу прихоть, заняла себя на кухне, несмотря на то, что мы с Колтоном множество раз говорили ей расслабиться и наслаждаться. Не думаю, что моя мама умеет расслабляться. Этому я как раз сейчас и учусь сама.

Впрочем, день стоит вполне благоприятный. Солнце ярко светит над головой. Температура идеальная. Мягкий фоновый напев регги лениво льётся через наружные колонки в баре, где подают тропические напитки и ледяные бутылки пива. Пока что в бассейне никого нет, но яркие разноцветные шары, пружинящие поверх водной глади, здорово искушают. После того, как большее их количество вынут, уверена, я и сама буду готова искупаться.

Коллинз и Пэйс сидят в баре, каждый с напитком в руке. Ещё рано, и Бет, личный шеф-повар Колтона, подготавливает всё для барбекю. Отчего мне становится ещё более любопытно, с чем же внутри помогает моя мать. Наверняка сводит Бет с ума.

Я делаю ещё один глоток своего мангового дайкири и пытаюсь расслабиться.

Через двери патио, словно дефилируя по подиуму, проходит Марта. По какой-то причине из-за её вида в крошечных красных стрингах-бикини мой желудок скручивается в узел. Мне ненавистно, что у неё с Колтоном была интрижка — какой бы короткой она ни была.

— Кто это, чёрт побери, такая?— вопрошает Бекка, понижая тон.

— Марта. Она работает у Колтона личным помощником.

— Она восхитительна, — замечает Бекка.

По всей видимости, Марта не до конца поняла тематику вечеринки у бассейна: мастерски выполненный макияж, уложенные идеальными волнами волосы, которые спадают на её плечи и спину. Мои же волосы собраны в небрежный хвост, а единственное, что украшает мою кожу, — толстый слой жирного солнцезащитного крема. У меня возникает желание умчаться наверх, добавить тушь и помаду и надеть купальник с пуш-апом. Вместо этого я выдуваю остаток напитка.

— Повторить? — интересуется Бекка, ухмыляясь мне.

— Да, пожалуйста.

Бекка вальсирует к бару, представляется Марте и недолго беседует с Пэйсом и Коллинзом, обновляя наши стаканчики с дайкири, после чего останавливается, чтобы переговорить с папой и Колтоном.

Наконец, она возвращается с нашими наполовину растаявшими напитками в руках.

— Что всё это значит? — спрашиваю я, принимая свой ледяной напиток и делая глоток.

— Ну, прежде всего, братья Колтона охрененно горячие.

Я киваю. Понятное дело.

— Мне всё ещё кажется, что мы с Пэйсом могли повеселиться в Италии... — бормочет она, не обращаясь ни к кому конкретному. — Во-вторых, не волнуйся о папе и Колтоне. Они говорят о благотворительной деятельности Колтона в Африке, и отец практически пускает слюни на каждое его слово. Уверена, папа питает слабость к твоему парню.

— Спасибо, Бекс, — я изумляюсь тому, что она сделала. И опять же, слежка для меня была практически понятием из пособия по воспитанию близнецов.

— В-третьих, о Марте не следует никому беспокоиться. Её сиськи явно фальшивые, и, серьёзно, кто надевает туфли на вечеринку у бассейна?

Я не обращала внимания на обувь, но Бекка права, у её сандалий четырёхдюймовый каблук. Сукин...

— Она очень сильно старается, Соф, — продолжает Бекка. — Но у тебя естественная красота, и мужчины предпочитают это фальшивке. Поверь мне.

Я издаю тяжёлый вздох. Я знаю, что она права. Колтон не смотрит на Марту так, как смотрит на меня.

— У них с Колтоном был роман, — признаюсь я Бекке. — Когда он только разошёлся со своей бывшей женой. Я довольно-таки уверена, что она не только лицезрела причиндалы моего мужчины, но и имела удовольствие стоять на коленях перед ним, принимая его глубоко в своё горло.

— Что за королевская сучка.

Я смеюсь, обожая Бекку за её мгновенную ненависть к Марте.

— Серьёзно, сестрёнка, ты справляешься с тем, что она работает на него, учитывая их прошлое? Если же нет, значит, ты должна поговорить об этом с ним, — хмурость, так хорошо знакомая мне, опускает уголки её губ. То же самое представляется моему взору, когда я смотрюсь в зеркало.

— Он поговорил с ней. Сказал ей, что если она вызовет какие бы то ни было проблемы между нами, то будет уволена.

— Да, но, когда она заявляется сюда в таком виде, что-то подсказывает мне, что у вас с ней должен состояться свой небольшой разговорчик. Красиво сформулированной фразы «отвали от моего мужика, сучка» должно хватить.

— Думаешь? — раньше я никогда даже вообразить не могла, что стану говорить что-то Марте напрямую, однако сейчас, когда это предлагает Бекка, сама идея вызывает во мне одновременно и волнение, и такой чуждый оттенок предвкушения. Я никогда не заявляла прав на мужчину.

Я высасываю оставшийся напиток, пока соломинка не начинает издавать прихлёбывающие звуки со дна бокала.

— Держи, — вручаю его Бекке. Не давая себе возможности струсить, я поднимаюсь с кресла и шагаю к бару, туда, где Марта беседует с Пэйсом и Коллинзом.

— Можно с тобой поговорить, Марта?

— Конечно, — она сладко улыбается мне и ставит свой бокал белого вина.

Я веду её к ближайшим мягким креслам за пределами слышимости.

— Ну, и как проходит ремонт в домике у бассейна? — осведомляюсь я.

Дерьмо. Я чувствую, что начинаю трусить. Неудобнее становится ещё и от того факта, что мы с ней стали в каком-то роде друзьями. Она была добра ко мне. Взяла меня на шоппинг и осталась со мной, когда Колтон уехал в командировку. Конечно, мне кажется, что вся эта штука с дружескими отношениями могла служить лишь для того, чтобы через дружбу со мной приблизиться к Колтону. Просто это не в моём характере, быть недоброжелательной, и вдруг, оказывается, что у меня нет ни единой подсказки, с чего начать.

— В процессе. Я скинула Колтону ссылку на дизайны, которые предпочла бы сама, но, в конечном счёте, всё зависит от него.

Я не в силах говорить, да и не знаю, что сказать дальше. Думаю, мы обе знаем, что я отвела её в сторону от веселья не для того, чтобы в приватной обстановке переговорить о новых шторках, редко используемых в домике у бассейна.

— Всё в порядке, Софи?

— Нет. На самом деле, это не так, — я прочищаю горло, жалея, что не выпила третье дайкири перед этим неловким разговором. — Колтон рассказал мне о вашем с ним прошлом.

— Ох, — она опускает взгляд на выложенный камнем дворик между её напедикюренными ножками.

— И, хотя он и уверял меня, что у тебя нет к нему интереса, мне нужно, чтобы ты сказала мне то же самое, — я замолкаю, следя за ней глазами и сосредотачиваясь на своём дыхании. Ей не стоит знать, что моё сердце стучит, будто барабан.

— В своё время мне нравился Колтон. Он умный, обаятельный мужчина. Какая женщина не влюбилась бы в него? Но с годами я смирилась с тем, что он не рассматривает меня в таком плане, Софи. Я могу поклясться тебе, что переросла это.

Я киваю, всё ещё наблюдая за ней и не зная, что сказать. Боже, это нелепо. Мне следовало привести сюда Бекку, устраивая этот разговор. Жаль, что мы не совершенно одинаковые и не можем поменяться местами, иначе именно так бы я и поступила.

Марта наклоняется ближе.

— Слушай, честно говоря, я знаю, что не могу конкурировать с тобой. Ты потрясающая. И Колтон любит тебя. Если он ещё не сказал тебе, я уверена, что сделает это позже, потому что я вижу это, когда он смотрит на тебя...

— Он сказал мне, — признаюсь я.

— Оу. Ну, как я и сказала, я не удивлена, — она отвлекается на минутку, вновь опуская взгляд на свои отполированные пальчики ног, прежде чем встретиться со мной глазами. — Надеюсь, тебя не беспокоит то, что я работаю на него. Если это так, то я понимаю, хотя и люблю свою работу, и…

Я поднимаю руку, останавливая её.

— Это меня не беспокоит. Я доверяю Колтону. Мне просто нужно было удостовериться, что ты знаешь, что теперь он мой.

— Я знаю, — говорит она тихо. — Знаю.

Я расправляю плечи, моя уверенность растёт.

— Хорошо. Я рада, что мы поболтали. Я нормально отношусь к тому, что ты продолжаешь работать на него, но только пойми, что я не потерплю твой флирт с тем, кто принадлежит мне.

— Я понимаю, Софи, — говорит она, опустив подбородок, как если бы её самообладание исчезло.

Я покидаю нашу слегка странную и немного грустную беседу. Когда я в подробностях передаю всё Бекке, опустившись обратно в своё кресло, она отмахивается от меня:

— Не кори себя. Послушай, Марта обалденная. На десяточку. И теперь, зная, что пришло время отпустить Колтона, она без проблем найдёт себе мужчину. Ты правильно сделала, что поговорила с ней. Теперь всё вскрыто и нет никаких секретов. К тому же, теперь, когда ты встречаешься с таким донельзя привлекательным мужчиной, как Колтон, тебе лучше бы привыкнуть отгонять от него девушек. Это было хорошей разминкой.

Я киваю в согласии.

— Да, точно подмечено, — понятия не имею, когда моя сестра успела стать такой мудрой.

— Я счастлива за тебя, Соф, — произносит она. — Чертовски смехотворно счастлива. И не важно, что случится, я хочу, чтобы ты проживала каждый день на полную катушку. Смейся. Пой в душе. Танцуй голой. Занимайся сексом со своим мужчиной на кухонном столе. Нарожай кучу детишек.

Я поднимаю на неё взгляд, мой желудок сворачивается в узел.

— О чём ты говоришь? Почему ты заговорила обо всём этом?

Она пожимает плечами.

— Просто мы же не знаем, сколько времени нам осталось, вот и всё.

Этот разговор при ярком солнечном свете с Бобом Марли, поющим «Всё будет хорошо» на фоне, совершенно неправилен и неуместен. Я ненавижу его.

Я сглатываю комок в горле.

— Ты же здорова, верно?

Она кивает.

— Я говорю о том, что если рак и научил меня чему-то, так это тому, что каждый день нужно проживать как последний.

— Господи. Не пугай меня так, Бекка. У нас у обеих куча времени для детей и всего прочего.

— Конечно. Просто ты так долго была сосредоточена на мне. Теперь, когда я выздоровела, тебе пришло время заняться собой.

— Я и секунды не раздумывала, чтобы оказаться там ради тебя. Я всё для тебя сделаю.

— Я знаю это. Просто мне не хочется, чтобы ты жертвовала чем-то ещё, — она слабо улыбается.

Мне ненавистно, что она права. Стыдно признаться, но были времена в моей жизни, когда я обижалась на неё. Наш выпускной в последний год старшей школы отличный тому пример. Я купила красивейшее длинное серебряное платье без бретелек и собиралась пойти на выпускной вместе с капитаном баскетбольной команды нашей старшей школы, Джонни Найтом. Однако состояние Бекки ухудшилось, и вся наша семья отправилась в Хьюстон на срочную операцию. Я чувствую себя ужаснейшей эгоисткой от одной только мысли. В результате, в прошлом году я выбросила это серебряное платье. На нём всё ещё висели бирки. И чувству вины не было конца. Теперь мне жаль, что я не подарила его, а вместо этого в порыве злости запихала в мусорное ведро.

— Ты так долго жила в тени меня и моей болезни. Теперь настало твоё время, и я не хочу, чтобы на твоём пути что-то стояло.

— Когда твой следующий визит к врачу? — спрашиваю я, отводя тему подальше от своей личной жизни.

— В понедельник. Но я чувствую себя нормально, — она замечает моё теперь уже кислое выражение лица, и её улыбка становится хмурой. — Эй, прости, что так всё взваливаю на тебя. Мне просто хочется знать, что, независимо от того, что произойдёт, ты будешь в порядке.

— Конечно, буду, — моя жизнь приходит в норму, и Бекка наконец-то выздоравливает. У всех нас предостаточно того, чего следует ждать.

Я лежу, глядя прямо на солнце. Наш разговор оставил меня слегка на взводе. Честно говоря, так проходит весь этот день. Первая встреча моих родителей и Колтона, разговор с Мартой, а теперь и эта странная беседа с Беккой... Я растеряла своё дзен-ощущение спокойствия. Пуф. И нет его.

Мой взгляд перемещается к Колтону, и я замечаю, что он смотрит на меня с той стороны бассейна. Он держит в руке телефон и косится на мою пляжную сумку за моим креслом, а потом снова на меня. Я вылавливаю свой сотовый из сумочки, гадая, о чём он мне сигнализирует.

Достав телефон, я вижу сообщение от него.

«Ты выглядишь взволнованной»

Я возвращаю взгляд к нему, удивляясь тому, как хорошо он может считывать меня, как может быть так настроен на меня, в то же время развлекая гостей. В этот момент я влюбляюсь в него ещё больше.

Я вбиваю ответ:

«Нет. Неправда»

«Ты лжёшь»

Я поднимаю на него взгляд и улыбаюсь. Мне очень нравится, что он так хорошо меня знает.

«Я в порядке. Клянусь. ;)»

Я не спускаю глаз с экрана, ожидая его ответа, но, когда он не приходит, вновь поднимаю взгляд на Колтона. Он стоит на другой стороне бассейна, и меня поражает красота нашего идиллического окружения. Над головами лишь голубое небо и блестящее солнце, ярко освещающее его, тем самым делая его похожим на бронзовую статую Греческого божества. Его обнажённая грудь, особняк, возвышающийся за ним, и единственное разделяющее нас пространство сверкающей голубой воды служат мне напоминанием о том, насколько я удачлива.

Наконец, он печатает мне ответ:

«Ну, а я нет»

«Что случилось?»

«Я хочу трахнуть тебя»

«;)»

— Пойду поплаваю, — произносит Бекка.

Дерьмо, я так погрузилась в свою шаловливую переписку с Колтоном, что совсем позабыла о том, что она находится позади меня.

— Ладно. Повеселись, — я наблюдаю за тем, как она семенит к бассейну, и замечаю тоскливо глядящего ей вслед Пэйса, который, однако, не делает ни шагу. Я на секунду задаюсь вопросом, предупредил ли его Колтон не приближаться к ней.

Едва Бекка оказывается в воде, я возвращаю свой взгляд к телефону.

«Мой член скучает по тебе. Я говорил ему, что мы отымеем тебя позже, но он довольно-таки, чёрт возьми, непреклонен в том, что ему нужно это сейчас»

«Сейчас? Как, СЕЙЧАС?»

Он сошёл с ума? Мы не можем. Как только моя голова начинает кружиться, у меня в руке вибрирует телефон.

«Да»

Я поднимаю на него взгляд и замечаю, как он печатает ещё одно сообщение.

«Встретимся в домике у бассейна»

Соски твердеют под топиком бикини, а сердце спотыкается в борьбе набрать скорость. Не дождавшись от меня ответа, Колтон суёт телефон в карман своих шорт. Он что-то говорит моему отцу, и тот отвечает ему кивком, после чего непринуждённо направляется в сторону домика у бассейна.

Моя собственная прогулка к домику проходит не так просто. Я чувствую себя столь грешной, как преступник в камере смертников, уверенная, что все пялятся на меня и точно знают о том, что я собираюсь сделать. Щёки пылают ярко-красным, а дыхание учащается. Видимо, я ещё совсем лохушка в тайных секс-свиданиях.

Когда я подхожу к двери домика у бассейна, который для любого другого нормального человека был бы потрясающим огромным домом, Колтон уже стоит там, ожидая меня, с улыбкой предвкушения.

— Ты пришла.

— Ты в самом деле думаешь, что я бы тебе отказала? — интересуюсь я.

— Нет.

Взяв меня за руку, он заходит внутрь и захлопывает дверь, закрывая её на замок позади нас. Три спальни и две прилегающие ванные находятся в стадии ремонта. Обои уже ободраны со стен, а полы прикрывает брезент. Везде валяется мусор и хаотично разбросанные инструменты.

Всякие глупости, о которых я переживала чуть ранее, исчезают, когда я полностью фокусируюсь на своём мужчине и на этом прекрасном моменте.

Обхватив мои запястья своими руками, он притягивает их к своему рту, целуя нижнюю часть каждого из них. Его ухмылка подсказывает мне, что он чувствует, как гулко бьётся мой пульс в ответ на его прикосновения. Он ведёт меня на кухню и останавливается рядом с каменной столешницей.

— Руки на стойку, — шепчет он низким голосом мне на ухо, губами щекоча чувствительную кожу на моей шее.

Я сглатываю и делаю, как было сказано, обернувшись и распластав ладони по столешнице.

Он двигается позади меня, и я чувствую, как он медленно развязывает узелок на моей спине. Затем скользит руками под чашечки топика бикини и массажирует мою грудь, лаская соски до твёрдости, пока я не начинаю задыхаться от ощущений.

Смахнув мой хвостик в сторону, он дёргает за верёвочки на моей шее и окончательно снимает мой топик, разложив его на прилавок рядом с моими вытянутыми руками. Он прокладывает дорожку из поцелуев вдоль моей шеи и спины, в то время как руками продолжает потирать мою грудь и соски. Я толкаюсь к нему задом и отмечаю его внушительную эрекцию, которую, уверена, едва ли удерживают шорты. Он издаёт резкий рык.

Едва касаясь, Колтон опускает руки по моим бокам и погружает их в мои трусики-бикини. Он ощупывает мою задницу, разминает её в руках, а после продолжает стаскивать мои трусики вниз, пока они не падают, обвивая мои лодыжки.

— Раздвинь ноги, — шепчет он мне на ухо.

Я вся дрожу, но меняю позу, подготавливая к нему своё тело.

Я слышу, как он расшнуровывает свои плавательные шорты; звук мнущейся ткани, когда он стягивает их вниз по бёдрам — самый лакомый звук.

— Я накормлю тебя своим членом. Дюйм за дюймом. Будь тихой и хорошей, ладно?

Я киваю и чувствую, как он начинает тереться головкой члена об меня, проверяя меня на влажность.

Колтон налегает, вводя в меня лишь широкий кончик. Я хныкаю и приподнимаю зад, жаждая ощутить, как он проталкивается глубже.

Он отступает назад.

— Ты должна оставаться тихой, милая. Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь узнал, что я трахал тебя здесь, не правда ли?

Я снова киваю.

— Я буду тихой. Обещаю, — просто продолжай трахать меня.

Придерживая одной рукой моё бедро, другой он придвигается к моему переду. Он касается меня между бёдер и пальцами растирает мои соки по клитору мелкими кругами.

Я утопаю в наслаждении, когда в меня врезается неожиданный оргазм. Я подталкиваю к нему бёдра, с каждым толчком принимая его всё глубже.

— Колтон... — стону я, не в силах молчать.

Он запихивает мне в рот верх от бикини, заглушая мои крики удовольствия.

— Т-с-с... — напоминает он мне, — я хочу, чтобы ты ещё раз кончила.

Я тихо хнычу, прикусывая ткань, от которой слегка отдаёт хлоркой и потом.

Схватив обеими руками мои бёдра, он притягивает меня к себе каждый раз, когда подаётся вперёд, вдалбливаясь в меня, вынуждая вскрикивать.

— Ты выглядишь так чертовски горячо, малышка. Я невероятно сильно хочу трахнуть твою задницу.

Он вдавливает один палец в мой зад, и эти ощущения — пока ещё совершенно чуждые — ни с чем несравнимы. Наслаждение осаждает меня изнутри. Это так, чёрт возьми, горячо. Он вдавливает палец глубже и исторгает сдавленный стон.

— Так. Чертовски. Сексуальна, — рычит он.

Его член раздувается, и я понимаю, что он близок.

— Я собираюсь кончить на твой зад.

Он продолжает вбиваться в меня, двигая пальцем вперёд-назад в моей попке, и вскоре я чувствую, как мои внутренности начинают содрогаться.

Моя кульминация взрывается во мне, и мои приглушенные крики наполняют тишину комнаты. Колтон закрывает одной рукой мой рот и вонзается в меня снова и снова, выжимая из моего тела каждую унцию удовольствия.

Затем он достаёт член, и я чувствую тёплую струю спермы, бьющую по моей заднице и пояснице, пока он опустошается, клеймя мою кожу.

Срань Господня, это было горячо.

Он оставляет влажный поцелуй на моей шее, а потом наклоняется и скользит низом от моего бикини по задней стороне моих ног. Я вся мокрая и грязная после обеих наших кульминаций, однако дом пуст — здесь нет никаких бумажных полотенец или хотя бы водопровода.

— Колтон? — зову я, задумавшись о том, как буду приводить себя в порядок.

— Ты можешь воспользоваться уличным душем, — его лёгкая улыбка и глаза, светящиеся желанием, бросают мне вызов.

Мне непонятно в какую игру он играет, однако, если я выйду наружу вот так, есть шанс, что люди могут меня увидеть. Впрочем, я ни за что не отступлю. Я чувствую себя храброй и полной жизни после нашего полуденного сексуального приключения.

— Не проблема, Мистер Дрейк, — я сладко улыбаюсь, и у него отвисает челюсть.

Я выхожу на солнечный свет с ним, пристально следящим за мной, надеясь, что никто из наших гостей не обратит внимания на сперму, помечающую мою поясницу и бёдра.

Глава 11.


Колтон


Она дёргает за цепочку над собой, и вода из душевой насадки низвергается вниз, орошая её с головы до пальцев ног.

Я снова становлюсь полутвёрдым, наблюдая за ней. Потоки воды сбегают по её телу, и её соски твердеют от прохладной воды. Я заставляю себя отвести взгляд, дабы попытаться укротить свой стояк. Мне удалось поладить с её родителями, и я не хочу опровергнуть все произведённые мною первые хорошие впечатления, получив громоздкий стояк, пялясь на их дочку.

Софи пробегается взглядом по мне, и её вызывающая ухмылка подсказывает мне, что она точно знает, в какие игры играет. Плохая девочка. Позже она будет отшлёпана за подобные попытки вывести меня из равновесия.

Я вопросительно поднимаю брови, и Софи, выключив душ, заворачивается в полотенце, прикрывая все эти удивительные прелести.

Пронзительный вопль пронзает мирную обстановку, и все глаза устремляются к дверям патио. К Кайли, одной рукой удерживающей на бедре кричащего ребёнка, а другой переполненную памперсами и детскими игрушками пляжную сумку.

Я пересекаю каменную дорожку и стягиваю с её плеча сумку, ни в коем случае не предлагая взять надрывающегося малыша. Спокойного я бы попытался, но не такого же. Он берёт уроки у банши, я в этом уверен. В противном случае, других объяснений его умению достигать таких октав не имеется.

— Спасибо. И извини за Макса, — говорит Кайли, принимая мою помощь.

— Не проблема. Всё... в порядке? — спрашиваю я, вопросительно поднимая брови на банши, то есть, ребёнка.

— Он такой уже несколько дней. Плачет, не переставая. У него режутся зубки, — поясняет она.

— Тогда я принесу тебе бокал вина. Могу я что-нибудь взять для этого парнишки? — интересуюсь я.

Она качает головой.

— Нет, надеюсь, он успокоится. Мне очень жаль, я не хотела, чтобы он испортил вечеринку.

— Нет, Кайли. Не всю. Ну же, прошу тебя, расслабься, — я веду её к бару, где весь день зависают Пэйс и Коллинз.

Пэйс поднимается на ноги, принимая роль бармена.

— Что мне замутить?

— Пэйс, Коллинз, это Кайли. Она руководитель моей благотворительной организации.

Все обмениваются приветствиями, пока Пэйс наливает Кайли белого вина.

— Уверена, что не хочешь чего-нибудь покрепче? — спрашивает Коллинз, улыбаясь по-прежнему ревущему малышу в её руках.

— Я довольно-таки уверена, что мои барабанные перепонки лопнули пару дней назад, — она разъясняет им, что у парнишки режутся зубки.

— Позволь мне взять его, — предлагает Пэйс, огибая бар и останавливаясь перед Кайли. — Не возражаешь?

Её брови взлетают от удивления. Я просто в шоке. Пэйс — котяра на охоте, но даже он не настолько глуп, чтобы попытаться соблазнить ещё одного моего сотрудника. Тем более, мать-одиночку.

— Можешь попробовать... — не раньше, чем слова вылетают изо рта Кайли, малыш оказывается в руках Пэйса, и его плач полностью стихает. Внезапная тишина удивляет всех нас, и мы стоим, глазея на Пэйса держащего ребёнка.

— Эй, маленький мужчина, — произносит он, качая малыша одной рукой.

Ребёнок тупо смотрит на моего бестолкового братца, моргая своими гигантскими голубыми глазами из-за солнечного света, пока всё осознает.

Схватив солнцезащитные очки Пэйса, он спускает их с его лица и принимается жевать конец.

— Мне очень жаль, его игрушки для режущихся зубок где-то здесь, — выговаривает Кайли, начиная поспешно рыться в огромной сумке у собственных ног.

— Мы крутые, — констатирует Пэйс, прогуливаясь с малышом.

— Он что, заклинатель детей? — шутит Коллинз.

Мы все разводим руками, и Кайли делает огромный глоток вина, глядя на Пэйса и своего сына.

Большую оставшуюся часть дня Пэйс проводит с ребёнком: держит его, качает на коленке, плавает с ним в бассейне... и Макс остаётся тих и всем доволен — его большие голубые глаза прикованы к мужчине, всё это время держащего его.

— Он всегда такой с детьми? — подобравшись ко мне, спрашивает Кайли.

— Это впервые, — признаю я.

Она прикусывает губу, наблюдая за тем, как они плещутся на мелководье бассейна. Я и понятия не имею, о чём она думает, и, честно говоря, даже знать не хочу. Пэйс и Кайли были бы жуткой затеей.

Чуть позже мы садимся за идеально приготовленную еду Бет и Пэйс отдаёт ребёнка на достаточно долгое время, чтобы поесть, Софи забирает его, позволяя Кайли спокойно отобедать. Пэйс, может, и был отличной сиделкой весь день, но ничто не может встать между ним и кучей рёбрышек на его тарелке. С таким же успехом, он мог бы по ошибке слопать ручку малыша.

Для меня очень странно видеть Софи с ребёнком на руках. Моё сердце в груди трепещет, и я рассеяно прижимаю к этому месту ладонь, пытаясь заставить его снова биться нормально. Какого чёрта? Софи что-то лепечет ему, что-то, чего я не могу разобрать, но её тихий голос такой нежный и милый, в отличие от того, что я слышал раньше. Я понимаю, что мне это нравится. Очень.

Она усаживает его к себе на колени и по чуть-чуть кормит крекерами, разламывая их на крохотные кусочки. Я никогда не знал, что это может быть так увлекательно, однако по какой-то проклятой причине они полностью завладевают моим вниманием.


***


Когда этой ночью мы с Софи заползаем в постель, мы оба загорелые и вялые после весело проведённого дня.

— Я рада, что наши семьи встретились, — говорит она через зевок.

— Я тоже.

— О чём вы говорили с моим отцом?

Наверное, она заметила, как я реквизировал его весь день.

— В основном, о моей работе. Немного о моей семье. Ничего особенно захватывающего. Просто чуть-чуть поговорили, — лгу я.

Я не стану говорить об этом Софи, но я рассказал её отцу о том, как безумно в неё влюблен. Она — всё для меня. Я попросил его благословления и сказал ему, что планирую провести с ней всю оставшуюся жизнь. Он стоял с таким серьёзным выражением лица, словно он присматривался не только ко мне как к мужчине, но и к моим намерениям. После напряжённого момента он улыбнулся и пожал мою руку, а затем принял в семью. Наш полуденный трах на самом деле был праздничным, просто она об этом не знала.

— Давай спать, малышка, — я ещё сильнее обнимаю её, надеясь прекратить любые дальнейшие расспросы.


Глава 12.


Колтон


В следующую пятницу, находясь на работе, я получаю целый ряд звонков от Кайли, Марты и, наконец, Бет. Я отправляю их на голосовую почту и задумываюсь: все ли женщины в моей жизни посходили с ума? Сегодня я встречаюсь со своим руководствующим штабом на запланированном совещании относительно попытки изменить третий квартал, прежде чем в следующем месяце выйдет отчёт о доходе.

Когда мой телефон снова вспыхивает, я опускаю взгляд на экран. Сообщение от Кайли вынуждает меня уронить стопку отчетов, с которыми я ознакамливаюсь.

«Колтон, ответь на звонок! Где ты?!»

«В офисе, в чём дело?» — вбиваю я раздражённо.

«Тебе нужно приехать за Софи. Её сестра скончалась»

Глазея на слова на экране, я тщетно пытаюсь постичь их смысл. Мы же совсем недавно провели выходные с семьёй Софи. Бекка была в порядке. Она исхудала и жаловалась на усталость, но была в порядке. Нет. Это, должно быть, какая-то ошибка.

Вырвавшись из зала заседаний, я печатаю Кайли ответ, подтверждая, что уже в пути. Я набираю Марте, мчась вниз по лестнице. Нет времени ждать лифта, пока я нужен своей девочке.

— Колт, где ты был? Я пыталась...

— Я знаю. Кайли только что сказала мне.

— О Боже, Колтон, это ужасно.


***


Я лечу, будто ракета, всю дорогу до Кайли. Подъехав к её дому, я, не стучась, прорываюсь вовнутрь, выискивая глазами Софи.

Вместо неё в передней комнате я обнаруживаю Кайли с растерянным выражением лица.

— Слава Богу, ты здесь.

— Где она? — рявкаю я.

Кайли указывает на заднюю часть дома. Я бегу по комнатам и нахожу Софи за кухонным столом со взглядом, опущенным на собственные руки, рядом с ней кружка с холодным чаем и полдюжины использованных салфеток.

Комната безмолвна и безжизненна. Мне это чертовски ненавистно.

— Милая... — шепчу я, прорывая гул холодильника.

Софи поднимает голову, и выражение её лица такое, какое я никогда прежде у неё не видел и надеюсь больше не увидеть никогда, пока мы живы.

Её кожа бледная, рот вытянут в тонкую линию, но самое худшее — это её глаза. Они пустые и безразличные — два затравленных голубых бассейна, которые, несмотря на её молчание, вопят от боли и изранены так глубоко, что мой желудок сжимается от страха того, что она никогда не будет в порядке снова. Бекка была не только её сестрой, не только лучшим другом. Она была близняшкой Софи. Это потеря, которую мне никогда понять.

— Иди сюда, малышка, — я привлекаю её в свои объятья, и она без труда поднимается, позволяя мне притянуть себя к моей груди.

Она зарывается лицом в мою шею и всхлипывает.

Я прижимаю её крепче, ненавидя то, что ей больно и я, чёрт возьми, ничего не могу с этим поделать.

— Мне так жаль, — слова такие пустые и неправильные, что мне хочется проглотить их в ту же секунду, как они покидают мой рот. Я хочу спросить о том, что случилось, но понимаю, что сейчас не время. Поэтому вместо этого я позволяю ей выплакаться, крепко держа её напротив себя и заглушая звуки её плача курткой.

Спустя несколько минут её рыдания стихают, и я убираю её волосы с лица назад.

— Могу я отвезти тебя домой?

Она кивает, позволяя мне взять себя за руку и отвести к машине, в то время как Кайли проводит нас с порога грустным, задумчивым взглядом.

Когда мы приезжаем домой, я отпускаю домашний персонал. Пылесос и полировка хрустальных ваз внезапно оказывается далеко не самым важным. Я укладываю Софи в постель, где она сворачивается в крохотный клубочек, обнимая мою подушку. Я вытаскиваю её телефон из сумочки и звоню её отцу.

— Мистер Эванс? — мой голос срывается, и он издаёт сдавленный всхлип на другом конце.

— Колтон, как она?

— Сейчас она в постели. Пока ещё не сказала ни слова, — мне хотелось бы сообщить новости получше, однако так обстоит настоящее положение дел. — Я позабочусь о ней, сэр.

— Знаю, что позаботишься.

— Что случилось? Бекка выглядела прекрасно, когда была здесь...

Я узнал, что, когда в воскресенье Бекка вернулась домой, она жаловалась на лёгкий отёк и боль на месте катетера. В течение нескольких часов лихорадочное состояние обострилось, и её отвезли в больницу. Врачи ввели антибиотики против инфекции, бурно и беспрепятственно поражающей её организм. По прошествии нескольких часов в больнице, она впала в кому, а инфекция, тем временем, в полной мере воспользовалась её ослабленной иммунной системой.

Её усугубившееся здоровье поспособствовало проблеме, и через отверстие, любезно проделанное для облегчения методов лечения рака, смертельная инфекция получила прямой доступ к кровеносному сосуду.

Её отец дважды останавливался, собираясь с силами. Я говорил ему, что всё в порядке и ему не обязательно продолжать, но каждый раз у него уходило несколько минут на то, чтобы взять себя под контроль и продолжить свой рассказ. Когда он заканчивает, я не знаю, что сказать, поэтому сообщаю ему, что мы скоро приедем.

Закончив разговор, я звоню Марте, поручая ей подготовить пилота и самолёт и принять нужные меры в моё отсутствие на работе в течение некоторого времени. Это самое неподходящее время для несчастья, но его нельзя запланировать по календарю, оно просто размахивается и наносит вам удар по лицу, привлекая к себе ваше внимание. И сейчас моё полное и нераздельное внимание обращено к этой ситуации и моему главному приоритету — Софи.


***


Несколькими часами позже мы плавно восходим в ночное небо на борту моего самолёта. Мне пришлось нести Софи в машину и помогать ей устроиться в самолёте. Она слаба и дезориентирована, а затравленное пустое выражение ни на секунду не покидает её глаза. Ни когда она лежала в постели, уставившись в поток, ни когда я объяснял ей, что сегодня мы полетим домой, ни даже сейчас — пока она смотрит на крошечные огоньки, мерцающие в десяти тысячах футов под нами.

Я собрал наши чемоданы, которые, в дополнение к туалетно-косметическим принадлежностям и случайным предметам одежды, включают в себя строгую чёрную одежду, подходящую для похорон.

Я вытаскиваю бутылку бурбона, покоящуюся в центральной консоли и наливаю себе бокал. Взглянув на Софи, я вспоминаю наш первый вечер вместе — этот самолёт и её мрачное настроение совершенно по другой причине. Она боролась, чтобы спасти жизнь своей сестры. Желудок сжимается, и я делаю глоток горького алкоголя, как никогда нуждаясь в его обезболивающем эффекте.

Только после того, как мы оказываемся в воздухе, Софи произносит свои первые за долгое время слова:

— Можно мне? — спрашивает она, кивая на стеклянный графин, стоящий рядом со мной.

— Конечно, — я предлагал ей воды, чая и пытался заставить её поесть, но она отказалась от всего этого. И хотя я знаю, что крепкая выпивка — далеко не самое лучшее решение для пустого желудка, я ни за что ей не откажу. Налив немного в стакан, я передаю его ей.

Её пальцы задевают мои, и она встречается со мной взглядом.

— Я люблю тебя, — говорю я ей.

— Я знаю. Я тоже тебя люблю, — говорит она, после чего делает большой глоток и морщится.

Мы не говорим о том, что будет, когда мы приземлимся. Я никогда не видел дом её детства, но сейчас не время для ностальгии. Мне хочется обеспечить ей комфорт и забрать каждую унцию её боли. Это самая разочаровывающая, самая хреновая ситуация, какую я только могу представить. Я ненавижу это. Мне хочется вернуть Бекку обратно. Мне хочется вернуть назад свою милую, полную жизни Софи. Я ненавижу ту мысль, что приходит мне на ум — поблекнет ли бытие самой Софи без существования Бекки?

Она выпивает два больших стакана бурбона, которые я ей позволяю вопреки своим лучшим суждениям, а потом засыпает на моём плече.

Обняв её покрепче, я наблюдаю за тем, как она спит, и зарекаюсь, что, что бы ни случилось, я всегда буду рядом с ней.


Глава 13.


Софи


Никогда не думала, что должна буду забояться инфекции. Рак — огромное мерзкое табу-слово, бывшее моим врагом, — не какой-то непрошеный недуг, закравшийся в одиннадцатом часу. Это несправедливо. И я не понимаю. Она же была в порядке.

Я ненавижу то, насколько пуста и безжизненна спальня, которую мы делили. Кроме того, я не могу не лежать на кровати Бекки, ибо это единственное место в доме, где я могу её почувствовать.

Я могу слышать Колтона, тихо переговаривающегося внизу с моим отцом. Не знаю, что бы я делала без него. Он — моя опора, и за прошедшие два дня моя любовь к нему возросла в четыре раза.

Когда солнце начинает свой спуск по небу, приходит мама.

— Милая? — она стучит по открытой двери и входит.

— Привет, мам.

Она садится на кровать возле меня.

— Как только мы поступили в отделение неотложной помощи, Бекка попросила у одной из медсестёр бумагу и ручку.

Я гадаю, почему она говорит это мне, пока она не вытягивает из кармана квадратный лист бумаги, передавая его мне.

— Хотя мы и были уверены, что она в порядке, когда они ввели в её организм антибиотики, она, казалось, знала что-то, чего не знали мы. Она упорно писала это, пока они ставили ей капельницу и убирали порт (прим. пер.: Порт-система — медицинское устройство, предназначенное для введения препаратов, дренирования, забора крови и т.д. Состоит из катетера, помещённого в сосуд или полость, и соединённого с ним резервуара). Затем она сложила листок и сказала мне отдать его тебе. Я не читала.

Я беру бумагу в руки. Она по-прежнему тёплая после рук моей мамы, и я смакую образ непреклонной Бекки в её последнем мятежном деянии против чёртовой болезни, которая забрала её.

— Можешь оставить меня одну? — прошу свою мать.

Она кивает и поднимается с постели, даруя мне уединение для этого, безусловно, эмоционального момента.

Я разворачиваю бумагу и смеюсь над рисунком, который выпрыгивает на меня с нижней части страницы. Это неудачно нарисованный пенис с большими яйцами и волнистыми волосами, торчащими из них. Я улыбаюсь впервые за два дня. Слёзы выступают на глазах, и моя любовь к ней увеличивается, если это вообще возможно. Я не прочла ещё ни слова из её письма, а моё настроение уже улучшилось. Она знала, что мне это потребуется. Она слишком хорошо меня знала.


«Софи,

Спасибо тебе за то, что взяла меня в Рим. Святое дерьмо, те итальянские парни были очень горячими. Спасибо тебе за то, что была моим лучшим другом, спасибо тебе за каждую жертву, которую ты принесла ради меня, большую и маленькую. Спасибо тебе за то, что всегда отдаёшь мне свои розовые Взрывающиеся Звёзды...»


Я моргаю на этих словах, вспоминая бесчисленные пакеты Взрывающихся Звёзд, которые я скупила в автоматах больниц за эти годы. Розовые были любимицами Бекки, и, хотя и моими тоже, я неизменно их лишалась. Каждый раз. Без возражений. Без колебаний.


«...Я бесконечно люблю тебя. Не смей даже на секунду допускать мысль, что эта любовь исчезла. Не смей меня оплакивать. Скучай по мне. Каждый день, как я буду скучать по тебе. А потом продолжи жить. Сделай это для меня. Потому что сама я не могу. Я буду рядом каждой звёздной ночью, в шёпоте ветерка на твоей коже, когда ты бегаешь, в пакете Взрывающихся Звёзд, улыбаясь тебе, пока ты съедаешь розовую...»


Одинокая слезинка выскальзывает из уголка моего глаза, и я стираю её, прежде чем продолжить.


«Что бы ни случилось, прошу тебя, знай, что я с тобой. ВСЕГДА. Иди, люби этого своего горячего парня, ты, счастливица. Однажды вы двое заделаете, чёрт возьми, прекрасных детишек. И это делает меня такой счастливой».


Внизу — рисунок пениса и её имя вместе с сердцем. Вот и всё. Всё письмо. Я читаю его ещё дважды, а потом складываю вдоль одной складки и несу через всю комнату, убирая его в свою сумочку на безопасное хранение.

Моя мама стучится и снова входит. Выражение её лица искреннее и выжидательное.

— Ну? Что там сказано?

Мне требуется время, чтобы подумать, как ответить.

— Всё.

Она кивает.

— Хорошо.

Преодолев комнату, чтобы снова сесть рядом со мной, мама тянется за моей рукой.

— Что планируешь делать завтра после похорон?

После похорон в нашем доме намечен обед, однако я понимаю, что она говорит не об этом. Думаю, все мы задаёмся одним и тем же вопросом: как нам жить дальше в мире, в котором больше нет моей живой великолепной сестры?

— Я решила оставаться здесь так долго, сколько вы будете нуждаться во мне. Колтону, наверное, придётся вернуться к работе, но...

Она качает головой, останавливая меня.

— У нас с твоим отцом всё будет в порядке. Мы долгое время знали, что подобное возможно.

Неужели я одна была так слепа, что не видела происходящего, не осознавала риска? Бекка продолжала чахнуть, пока остальные кормили меня баснями, тогда как экспериментальное лечение, которое я чудом оплатила, ничего не принесло. Это слово резонирует гораздо глубже, чем хотелось бы. Ничего. Всё это было впустую. Аукцион, продажа самой себя, встреча с Колтоном...

Нет. Как только мне в голову приходит последняя часть, я понимаю, что это неправда. Сейчас я бы пропала без него.

Моя мама продолжает:

— У нас с отцом есть мы. Тебе не нужно здесь оставаться, Соф. Тебе следует отправиться домой с Колтоном. Бекка была так рада тому, что ты нашла его.

Я глубоко вздыхаю и киваю.


***


Когда мы покидаем Северную Калифорнию, зная, что моя сестра похоронена на местном кладбище, отлёт кажется таким неправильным. Часть моего сердца была погребена в промёрзлой жёсткой земле. Она не принадлежит тому месту. Но потом я вспоминаю её письмо. Она не там. Она в каждом лучике солнца, что светит слишком ярко, в шёпоте ветра на моей коже, пока мы восходим на борт. Я точно знаю, что она всё ещё со мной. Я вижу её в собственном отражении в окне самолета, в шальных мыслях, слишком дерзких чтобы быть только моими. Ощущаю её в тисках своего сердца и снова чувствую себя цельной. Колтон притягивает меня ближе и говорит, что любит, а я думаю, что, возможно — только возможно — у меня появятся для этого силы.


Глава 14.


Колтон


Вопреки своим лучшим побуждениям, я возвращаюсь к работе. Софи заверила меня, что это важно — нам обоим нужно возобновить наш обыденный график. Но одна неделя превращается в две, и Софи всё больше продолжает превращаться в женщину, которую я больше не узнаю, поэтому понимаю, что необходимо вызывать подкрепление.

Была парочка дней, которые подарили мне надежду, что ей стало лучше. Она отправилась на пробежку, остановилась как-то у Кайли, чтобы повидаться с ребёнком, и переговорила с психоаналитиком, которого я отправил на дом. Но сегодня, когда я возвращаюсь домой, моё сердце разлетается вдребезги от того, что я там обнаруживаю.

Софи сидит на балконе, соединённом с моим кабинетом. Ветер неистово треплет её волосы у лица, а её плоть покрывают мурашки. Надвигается буря, но она, кажется, не обращает внимания на этот факт.

Её кожа бледная, а выражение лица пустое. Она — всего лишь оболочка девушки, в которую я влюбился. Гигантские голубые глаза тупо глазеют на океан, и она огромными глотками пьёт прямо из бутылки. Ей больше не приходится жмуриться от вкуса, что подсказывает мне, что это, пожалуй, превратилось в привычное явление. Чёрт.

— Малышка? — зову я, осторожно приближаясь к ней.

Она поворачивает голову в мою сторону и несколько раз моргает.

— Я теряю её, Колтон.

Я встаю коленями на настил рядом с ней и беру её лицо в свои руки.

— Теряешь что, милая?

— Все. Звук её голоса. Как она пахла. Каково это было, когда мы были вместе...

Я сижу на месте, молчу, обхватив её щеки, и гляжу на то, как её глаза наполняются слезами. Чёрт возьми, Колтон, думай.

Сейчас она полностью разбита, и я страшусь того, что единственный, кто знает, как собрать её воедино снова, — Бекка, сестра, с которой она делила одну утробу девять месяцев, лучшая подруга, которую она любила без вопросов. Я боюсь, что меня недостаточно, что моей любви никогда не хватит.

— Мне нужно пописать, — говорит она спустя несколько секунд, после чего, пошатываясь, встаёт на ноги.

Я веду её в ванную комнату, помогая ей удержаться на ногах.

— Как много ты выпила? — это дерьмо было сильным. Достаточно сильным, чтобы дать мне пинка под зад после одного небольшого стаканчика.

— Недостаточно, — отвечает она, её ноги заплетаются под ней. Я обвиваю Софи рукой за талию, удерживая её лицо от удара об пол. Чёрт побери.

Когда мы доходим до ванной, я завожу её в комнату, стягиваю с неё шорты и трусики вниз до лодыжек, а потом усаживаю на унитаз.

— Я буду прямо за дверью.

Она кивает, и я закрываю за собой дверь.

Я слышу, как она писает и что-то бормочет себе под нос. Что-то о розовых Взрывающихся Звёздах. Что ещё за чертовщина?

Стоя в коридоре, я вытаскиваю из кармана телефон и набираю Пэйса.

— Мне нужна твоя помощь.

— Софи? — спрашивает он.

— Да. Она пьяна в стельку. Выпила целую кучу столетней выпивки. Мне не по себе, и я не знаю, что делать.

— Это же сильное дерьмо. Она ела? — интересуется он.

— Нет, в этом я сомневаюсь. Она бормотала что-то про розовые Взрывающиеся Звёзды.

— Я что-нибудь придумаю, братишка. Ты только дыши. Я скоро буду.

К тому времени, как Пэйс появляется в доме, небо становится тёмным, а вдалеке раздаются громкие раскаты грома. Скоро нагрянет дождь.

— Где она? — спрашивает он.

— В спальне, — я уложил её вместе с фотоальбомом моей последней поездки в Африку. Казалось, она могла бы смотреть на фотографии маленьких деревень, людей и детей часами.

— Чего ты хочешь от меня?

— Нам нужны макароны с сыром.

— Тебе следовало сказать мне, я мог бы прихватить что-нибудь по дороге, — он поднимает пластиковый пакет, который полон, по меньшей мере, десятью упаковками Взрывающихся Звёзд.

— Нет, нам нужны домашние.

— И как мы это сделаем?

— Не знаю. Загуглим, думаю.

Он кивает и направляется на кухню.

— Принеси их наверх, когда всё будет готово, — говорю ему, после чего поворачиваюсь к лестнице.

Софи тихонько посапывает, но, когда я пересекаю спальню, она поднимает голову и несколько раз моргает, её глаза расфокусированы. Я рад, что она отдохнула, хоть и немного.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, присаживаясь на кровать рядом с ней.

— Слабой, — отвечает она, убирая с лица запутавшиеся волосы.

— Я думал, может, мне наполнить тебе горячую ванну? Это помогло бы тебе расслабиться.

Она кивает.

— Ладно.

По крайней мере, она позволяет мне заботиться о ней. Не спорит со мной из-за этого. Если бы она так делала, я бы на самом деле чувствовал себя немощным и беспомощным. К тому же, я знаю, что мои деликатные жесты мало чем помогают, но я хотя бы могу что-нибудь делать.

Я врубаю горячую воду и наблюдаю за тем, как наполняется ванна. Затем, сбросив небольшое количество содержимого баночки «Stress Fix», иду за Софи.

Она позволяет мне отнести её в ванную и раздеть, а потом опустить в воду.

— Как тебе? — вопрошаю я, как только она садится.

— Хорошо, — отвечает она и балует меня своей редкой улыбкой.

Моё сердце подпрыгивает, Боже, как же мне не хватает её радостного вида.

— С тобой всё будет нормально? Я принесу тебе одежду.

Она кивает.

— Ты же вернёшься, да?

— Да, — подтверждаю я.

Приготовив для неё сменную одежду, я повторно захожу в ванную, убираю её на прилавок, вытаскиваю табуретку из-под туалетного столика и сажусь.

— Спасибо за то, что остаёшься, — она снова ухмыляется мне.

— Понятное дело, что остаюсь. Хочешь, чтобы я помыл тебе голову?

Она качает головой.

— Я её уже мыла. Знаешь, я всё ещё принимаю душ.

— Я знаю, что ты его принимаешь, — на самом деле, вовсе не знаю.

— Я не сломлена, ты же знаешь.

— Знаю.

Я дожидаюсь на табуретке: проверяю работу по электронной почте на телефоне, пока Софи отдыхает в ванне. Она спускается ещё ниже в воде и укладывает голову на бортик, глаза закрыты, а черты её лица рассекает пустое выражение. Когда она стягивает волосы в небрежный узелок на макушке, по её нескоординированным движениям я могу сказать, что она по-прежнему пьяна.

Желудок сводит от волнения. Я пытаюсь не зависать, пытаюсь не пялиться, а вместо этого сосредоточить внимание на ответах для десятка непрочитанных сообщений, но это трудно. Мысли о ней поглощают всё моё существо.

Я поднимаю взгляд, когда слышу звук движения в воде. Софи поднялась и стоит в центре ванны со сбегающими по её телу потоками мыльной воды. Мои глаза лениво скользят от вершинок её полных грудей вниз, к обнажённой киске, и я чувствую, что моё тело заметило её. Мой член пульсирует, наливаясь тяжестью на моём бедре. Несвоевременный чёртов ублюдок. Но голая Софи — не то, что я смог бы проигнорировать, какой бы мрачной ни была ситуация.

Я хватаюсь за полотенце, когда она выходит из ванны на коврик. Она позволяет мне вытереть её с головы до пальцев ног, казалось бы, не обращая внимания на моё возбуждающееся состояние.

Софи стоит на месте, наблюдая за мной огромными голубыми глазами. Когда я беру с прилавка пижаму, её полные губы пересекает небольшая надутость.

Игнорируя желание стереть эту хмурость поцелуем, я придерживаю штаны, и Софи, покорно поднимая одну ногу за другой, ступает в них.

— Как ты себя чувствуешь? — интересуюсь я. Мой голос слишком хриплый от желания. Я прочищаю горло.

— Лучше, — говорит она, её собственный голос — тихий шепот.

— Хорошо, — я рад, что ванна помогла, и надеюсь, что еда, приготовленная Пэйсом, улучшит её состояние. — Я не хочу, чтобы ты так пила, когда меня нет дома.

Я приподнимаю её подбородок, заглядывая ей в глаза.

— Знаю, — она сглатывает. — Просто это был тяжёлый день.

Дерьмо. Теперь я чувствую себя мудаком.

Я поглаживаю её щеку и прижимаюсь к её губам нежным поцелуем.

— У тебя могут быть тяжёлые дни. Только я не хочу беспокоиться о тебе, ладно?

Она кивает и наклоняется для ещё одного поцелуя.

— Я скучаю по тебе, Колтон. Скучаю по нам.

— Я здесь, милая. Я никуда не ухожу, — я прикасаюсь своими губами к её и чувствую с точностью до секунды, как поцелуй меняется, становясь разгорячённым и полным громкого обещания чего-то большего.

Софи раздвигает губы, и её язык легонько исследует мой рот. Я инстинктивно открываюсь, и мой собственный язык осторожно пробегается вдоль её. Знаю, что не должен этого делать, но прошло столько времени с тех пор, как я целовал её — целовал по-настоящему, — и я страстно желаю её тепла и ощущения нормальности. Она посасывает мой язык в своем рту, и я подавляю тяжёлый стон удовольствия.

Частично отпрянув, я проверяю её глаза. Они сияют от желания, ослабевая мою решимость. То, что она стоит с обнажённой грудью, тёплая и всего в нескольких дюймах от меня, делу не помогает. Я близок к тому, чтобы обхватить её тяжёлые полные груди и зарыться лицом между её сливочных бёдер. Я отступаю назад в необходимости проложить между нами хоть какое-то расстояние. Вот только я не ожидал, что предоставлю Софи прямой вид на эрекцию, натянувшую мои слаксы.

Её взгляд опускается на выпуклость, и она облизывает губы.

Чёрт возьми.

«Сосредоточься, Колтон!»

— Вот так, малышка. Давай оденем тебя, — я беру футболку и пытаюсь помочь ей её надеть.

Она отнимает её у меня и роняет на пол.

— Нет.

— Нет?

Она качает головой, по-прежнему пожирая меня своими глазами:

— Я хочу тебя... Я хочу, чтобы ты трахнул меня.

Свежие приливы крови спускаются на юг, заставляя мой член пульсировать.

— Нет, не сейчас. Не сегодня, — она не в здравом уме. Я бы воспользовался ситуацией. Я перечисляю тысячу причин в голове, борясь с самим собой, пока она наблюдает за мной.

— Пожалуйста? — просит она.

Я качаю головой.

— Нет. Теперь, пожалуйста, оденься, — Пэйс поднимется сюда с ужином в любую минуту. Конечно, я не хочу, чтобы пред ним предстало восхитительное зрелище. Её прекрасные изгибы предназначены для меня и только меня.

Она тянется вниз и прижимает руку к моему члену, легонько его сжимая.

— Трахни меня, Колтон. Заставь меня чувствовать себя лучше, — умоляет она.

Я убираю её руку.

— Ни за что. Ты пьяна. Я не трахну тебя.

Она обхватывает грудь руками, приподнимает и потирает пальцами соски. Она издаёт негромкий лепечущий вздох, как если бы это были самые приятные ощущения, которые она испытывала за долгое время.

Я стою на месте, замерев, наблюдая за тем, как она трогает свою грудь. Она такая красивая, что я хочу бросить её на пол ванной комнаты и трахнуть по полной. Но не могу. У меня ещё есть сдержанность. Конечно, позже, как только она закутается в постели, я здорово потреплю свой член с этой самой картинкой в голове, но ей об этом знать не следует. Она слегка дёргает себя за соски и хрипло гортанно стонет. А потом опускает руки.

Слава Богу, её маленькое представление окончено. Я бы не смог вытерпеть больше.

Но затем она стягивает штаны, которые я надел на неё, и принимается тереть пальцами тугой комочек нервов. Блядь. Она крайне сексуальна и безрассудна...

Трусики падают с её коленок и скатываются на пол. Мой взгляд следует за их движением, и я осознаю, что это те же бледно-голубые трусики, которые она надела на аукцион. Я чувствую, как вся моя решительность отпадает. Я тру руками лицо. Чтоб его. Мне не следует этого делать, но мы не занимались любовью две недели, и я отчаянно хочу почувствовать её вокруг себя.

Загрузка...