Непристойно. Часть 4

3

Я проснулась, моя голова, руки и ноги болели. На самом деле было странно, что я это заметила. Никто на самом деле не думает, когда просыпается. Но я подумала. Сегодня я подумала об этом. Я не проснулась в той серой комнате с Тейлором, стоящим надо мной.

Я проснулась в одиночестве. В маленькой комнате были желтые стены, деревянный стол, стул, коричневая дверь с окошком, но из моего положения в кровати, я не могла видеть, что за ним скрывалось. Просто и пусто. Именно такой она и была. Я попыталась смахнуть волосы с лица, но не смогла. Мои руки были привязаны по бокам кровати каким-то материалом. Я моргнула от этого. От повязки на моей руке. Что случилось не пришло ко мне внезапно. Не в этот раз. Это уже было там. В моей голове. Я знала, почему меня связали. Это удержит меня от попыток сделать это снова. От попыток убить себя. Я снова пыталась. И снова провалилась.

Дверь открылась.

Я втянула воздух, когда Ретт появился в дверном проеме. Он стоял там, выглядел полностью таким же обычным, каким я и видела его в прошлый раз. Немного потрепаный. Джинсы на его ногах. Плотная футболка обтягивала его мышцы. Он был красивым. Обычным. Может быть, я, наконец-то, попала в рай?

— Ты проснулась, — он закрыл дверь позади себя и толкнул стул к кровати.

— Да, — я потянулась, чтобы отодвинуть волосы с лица, чтобы я смогла видеть его лучше, но снова материал помешал мне.

— Я сделаю это, — он пригладил прядки за мое ухо.

— Он здесь? — я не хотела спрашивать. Я не хотела разговаривать о нем. Но я должна была узнать.

— Кто? — он нахмурился.

Я сглотнула.

— Тейлор.

— Нет… — он смотрел на меня с беспокойством. — Я не позволю ему прийти. Врачи предложили ему держаться подальше.

Ощущение спокойствия накрыло меня, и я расслабилась, откинувшись на подушку.

— Почему?

— Почему что?

— Почему ты не хочешь, чтобы он был здесь? Почему ты сделала это снова? Почему… — он прижал свой кулак ко рту, как будто пытался заставить себя заткнуться. — Ты не должна отвечать. Они сказали мне, что я не должен спрашивать об этом. Они сказали, что это расстроит тебя. Они даже не хотели, чтобы я приходил, — он быстро проговорил. — Они собирались запретить мне. Они сказали, что я не могу. Что для тебя будет лучше проснуться в одиночестве. Но хрена с два. Я не мог позволить тебе просто проснуться одной здесь.

— Где это здесь?

Ретт испустил глубокий вздох.

— В Психиатрической больнице Лендвью.

— В месте для сумасшедших людей? — я не могла не захихикать. В этом был смысл, что я попала суда. В сумасшедший дом. Я была сумасшедшей, не так ли? Психически больной. Я должна была быть такой. Это было единственным выводом. Единственным ответом.

— Ты не сумасшедшая. Это только пока ты не поправишься. Пока твои мозги не вправятся. Они собираются посадить тебя на лекарства вскоре. Лекарства, которые помогут тебе с ломкой. Они собираются помочь тебе стать чище и лучше.

— Чище? — боль под моей кожей была ничем новым, но она была там. Появилась и впилась в меня. — Я не могу стать чище, Ретт. Мне нужно это. Мне нужен кокс, — снова вспыхнула паника.

— Это ты только так думаешь. Они помогут тебе справиться и пройти через это.

— Нет, Ретт. Ты не понимаешь. Ты не понимаешь насколько это больно, — и как по команде стук в моей голове, кажется, стал хуже. — Я не могу остаться здесь. Без наркотиков. Они нужны мне, — сказала я в отчаянии, потянувшись к запястьям.

— Он сказал, что ты можешь сделать это. Что ты можешь умолять, — он потер свои виски. — Я просто не был готов к этому.

— Кто? Кто так сказал?

— Папа, — он взглянул на меня, и в его глазах была настоящая печаль. — Как все стало настолько плохо, Фей? Как я мог не заметить этого? Как я мог позволить тебе зайти так далеко, что ты захотела умереть?

Вот оно. Мой шанс. Моя возможность рассказать правду. Я могу рассказать ему, как все стало настолько плохо. Как я превратилась в долбаную незнакомку и принимала наркотики, чтобы стереть ощущение рук Тейлора на мне. Как я делала все это, чтобы приглушить боль прошлого. Потерю своего ребенка. Пытки.

Я уставилась в его глаза. Они были такие зеленые. Такие зеленые, что становились светлее к середине с небольшим намеком на медовый оттенок вокруг зрачка. Это были глаза мечтателя. Он однажды мечтал. Совершать различные вещи. Плавать в океане с ламантинами и акулами. Изучать их, как работу своей жизни. Этот блеск все еще был там, в надежде другого мира, другого исхода, лучшего завтра. Мне интересно, был ли у меня когда-то такой блеск, или я всегда была разбитой кучкой человека.

— Я не знаю, — слова вылетели, прежде чем я могла пересмотреть их. Они повисли между нами, и я поняла, что мой шанс упущен. Шанс рассказать правду. Я заменила ее словами, которые ничего не значат.

Он отвел взгляд, и я смогла увидеть это. Разочарование. Оно было написано на его лице. Но оно не сравниться с моим собственным разочарованием. Я просто не могла сформулировать слова. Я не могла произнести их. Если бы я сделала это, что бы я вообще сказала? Не знаю. Просто мысли произнесенные вслух, ощущались ложью. Выражение лица Тейлора превращали их в ложь. Его мягкий голос. Он всегда побеждал. Ему даже не нужно быть здесь, чтобы добиться своего.

Слезы давили мне на глаза.

— Как долго я здесь пробуду? — выдавила я.

— Я пока не знаю. Тебе просто потребуется время, чтобы стать лучше, здоровее. И когда это произойдет, я буду ждать тебя.

Я обдумала его слова.

— Они на самом деле смогут мне помочь стать лучше? — стук в моей голове, кажется, только становился все хуже с каждой минутой.

— Да. Перед моим отъездом врач придет и представит себя и несколько других людей, которые будут работать с тобой. Целая команда людей предназначена, чтобы помочь тебе стать лучше.

— А ты? — моя нижняя губа задрожала, когда я прошептала слова.

Взгляд, которым он наградил меня, сказал мне обо всем, что мне нужно было знать. Как будто его сердце разрывалось прямо здесь.

— Мне нельзя видеться тобой, пока ты не выпишешься. Это твой опыт. Поэтому ты можешь поправиться, не обремененная прошлым. Тебе не нужно беспокоиться ни о ком, кроме себя.

— Я хочу этого с тобой.

Он нахмурился.

— Ноя я…

— Это поднимет мне настроение. Я не хочу, чтобы приходил Тейлор.

Он медленно кивнул, удерживая взгляд на моем лице.

— Что-то произошло, Фей? С папой?

И вот снова. У меня есть возможность, шанс выпустить все и рассказать об этом.

— Нет, — я медленно покачала головой. — Ничего. Я просто не хочу его видеть.

— На самом деле я немного удивлен. Я думал, ты бы хотела, чтобы он был здесь.

Страх пополз по моей коже.

— Почему ты так думаешь?

Он смущенно улыбнулся.

— Это хороший знак, правда. Это доказывает, что ты поправишься.

Страх исчез.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что он давал тебе немного наркотиков весь прошлый месяц. Могло бы возникнуть ощущение, что ты попросишь его в надежде на это.

— Нет, — я хотела его. Я хотела немного кокаина, больше, чем что-либо другое, но не той ценой, какую бы Тейлор запросил. Раньше я бы отдала все что угодно за эту дозу, но не сейчас. Не после того, как Тейлор узнал о моей проституции. Не после того, как я пыталась убить себя дважды, чтобы сбежать от него. Пытки, которые он уготовил для меня, были бы ужасны — хуже смерти. Только мысль об этом, заставляет мои кулаки сжаться по бокам, встречая боль простреливающую по руке, которую я разорвала. Я с радостью разорву ее снова, прежде чем пойду куда угодно с Тейлором.

— Только ты.

Он смотрел на меня неуверенно, но медленно кивнул.

— Ты сможешь выбраться из этого. Ты сможешь поправиться, — его голос надломился в конце, как будто он боялся, что не прав. Как будто он не верил словам, не в действительности. Он просто сказал их, чтобы заставить почувствовать меня лучше или себя почувствовать лучше.

— Тебе не обязательно говорить это, — сказала я тихо. Он заерзал руками на коленях, ударяясь пальцами друг об друга.

— Ты должна поправиться.

— Я не больна.

— Нет, больна. Ты зависишь от наркотиков.

— Это не делает меня больной.

— Это делает тебя потерянной.

Я закусила губу. Он был прав. Потерянная — единственное, что была всю мою жизнь. Странствующая девушка, которую трахал ее отец, и которая хотела своего брата. Это я.

— Но любой может быть найден, — его слова были сильнее, более уверенными. Но глаза были стеклянными, как будто от сдерживаемых слез.

— Меня нельзя починить, Ретт, — это было первой правдой, которую я произнесла, после его прихода.

— Все сломанное можно починить.

Я покачала головой, а потом почувствовала их, слезы, мои собственные, угрожающие пролиться. Тейлор вспыхнул в моей голове. Стоящий надо мной. С ножом в руке, со зловещей улыбкой, искривляющей его губы. — Это не так просто, — прошептала я.

Ретт потянулся и коснулся повязки на моей руке. Рана болела под этой причудливой оберткой. Его пальцы едва коснулись белого материала, от чего его кожа показалась такой загорелой рядом с бледным, белым цветом. Россыпь золотистых волосков покрывала его руку. Я хотела сцепить его руку со своей и крепко держаться. Я хотела остановить этот момент навечно. Кажется это глупо. В этот раз здесь не было ничего, чтобы сделало это значимым. Я была просто кокаиновой наркоманкой, привязанная к кровати в сумасшедшем доме, раны от моей попытки самоубийства свежие и пульсирующие.

Но здесь был Ретт, который заставил все это исчезнуть. Его нежная рука на моей повязке. Я могла ощутить его прикосновение, но оно было, и на эти несколько минут его пальцы скользили вперед и назад, я была спокойна.

И впервые за годы я почувствовала это. Легкий проблеск надежды. Оно порхало где-то глубоко во мне, пока его сильные пальцы двигались вперед и назад. Может быть, все станет лучше? Даже если это будет только сейчас. В эти несколько украденных мгновений.

Я могла притвориться другой, и что все на самом деле в порядке. Что я не была ядом. Что мерзость моих грехов не разрушит все, что я любила.

Так было только несколько мгновений, но они изменили все.