Непристойное предложение

Глава 1

– Ради всего святого, Лаура, не надо тужиться! – взмолился Шон Коннолли, глядя одним глазом в зеркало заднего вида, а другим на извилистую дорогу перед ним.

Ну почему именно он должен везти их всех в больницу!

– Просто смотри на дорогу и крути баранку, Шон, – донесся с заднего сиденья недовольный голос его кузена Ронана. Одной рукой тот прижимал к себе свою беременную жену, несмотря на пристегнутые ремни безопасности.

– Он прав, – сказала Джорджия Пейдж, сидящая рядом с водителем. – Просто веди машину, Шон. – Повернувшись, она обратилась к своей сестре: – Держись, Лаура. Мы скоро приедем.

– Вы все можете расслабиться, – заверила их Лаура. – Я не собираюсь рожать в машине.

– Этого еще не хватало, – пробормотал Шон, сильнее надавив на газ.

До сих пор у него не было причин проклинать извилистые дороги своей родной Ирландии, но сегодня он жалел о том, что не может проехать тридцать километров до больницы в Уэстпорте по ровному шоссе.

– Ты ее нервируешь, – тихо сказала Джорджия, бросив на Шона сердитый взгляд.

– Я веду машину, – ответил он и, снова посмотрев в зеркало, увидел, как Лаура поморщилась от боли.

Она застонала, и Шон стиснул зубы. Находясь рядом с женщиной, которая вот-вот родит, он, как любой нормальный мужчина, был охвачен паникой. Его кузен испытывал радостное возбуждение и в то же время сходил с ума от беспокойства, видя, как страдает его любимая жена. Одна часть Шона завидовала Ронану, в то время как другая, большая часть, думала: «Хорошо, что это происходит с тобой, а не со мной, Ронан».

Удивительно, как может усложниться жизнь мужчины, когда он теряет бдительность из-за женщины. Примерно год назад Ронан был таким же беззаботным холостяком, как Шон, и не собирался ничего менять, а сейчас он женат и вот-вот станет отцом. Они всегда были близки как братья и жили в нескольких минутах езды друг от друга.

– Ты можешь ехать чуть быстрее? – прошептала Джорджия, наклонившись к нему.

Шона привлекала эта красивая, немного циничная женщина, но до сих пор он держался от нее на расстоянии. Если бы он закрутил роман с Джорджией Пейдж, это бы только все усложнило. Ее сестра замужем за его кузеном, и Ронан считал своим долгом защищать незамужнюю свояченицу. Не слишком ли старомодно для мужчины, который разбил не одно женское сердце?

Мельком посмотрев на нее, он тихо ответил:

– Если я поеду быстрее ночью по этим дорогам, мы все окажемся на больничных койках.

– Ты прав, – неохотно уступила Джорджия, затем наклонилась вперед, словно пытаясь ускорить машину усилием воли.

Шон не удивился бы, если бы ей это удалось. В свете, исходящем от приборной панели, ее синие глаза казались бездонными, а волосы цвета меда отливали рыжиной.

Впервые они встретились на свадьбе Ронана и Лауры год назад. После этого она часто приезжала в Ирландию навестить сестру, и он познакомился с ней поближе и проникся к ней симпатией. Ему нравился ее острый ум, сарказм и преданность семье.

Вокруг была кромешная тьма, фары машины освещали лишь небольшой участок извилистой дороги перед ними. Здесь, вдали от города, за высокими и густыми живыми изгородями, тянущимися вдоль дороги, находились главным образом фермерские хозяйства. Редкие горящие окна жилых домов похожи на маяки, указывающие путь.

Наконец вдалеке показалось слабое свечение. Шон знал, что это огни Уэстпорта, и впервые за долгое время облегченно вздохнул. Скоро они будут на месте.

– Мы почти приехали, – сообщил Шон и посмотрел на Джорджию. Она улыбнулась ему, и он почувствовал себя героем, получившим высокую награду.

В следующую секунду Лаура громко закричала, и это ощущение прошло. Тогда он снова переключил все свое внимание на дорогу и сильнее надавил на газ.

Когда на следующий день Шон и Джорджия покидали больницу, они чувствовали себя так, как если бы остались в живых после страшной битвы.

– Боже мой, – пробормотал Шон, запрокинув голову. Из серых облаков, которые плыли так низко, что, казалось, до них можно достать рукой, на землю падали капли дождя. Ледяной ветер пронизывал насквозь, но он был рад вдохнуть свежий воздух, в котором не витали больничные запахи. Еще большей радостью было то, что роды у Лауры прошли благополучно.

– Думаю, это была самая длинная ночь и самый длинный день в моей жизни, – сказал он.

– В моей тоже, – согласилась с ним Джорджия, подняв воротник своего темно-синего пальто. – Но это того стоило.

Шон посмотрел на нее:

– Да. Малышка просто красивица.

– Это точно, – улыбнулась Джорджия. – Фиона Коннолли. Отлично звучит, правда?

– Да. Уверен, она будет веревки вить из своего отца. – Шон покачал головой, вспомнив, какое выражение лица было у Ронана, когда тот впервые взял на руки свою новорожденную дочь. Этого было почти достаточно, чтобы заставить пресытившегося циника поверить в…

– Я устала и в то же время ощущаю прилив энергии.

– Я тоже, – ответил Шон, радуясь, что она прервала опасный ход его мыслей. – Я чувствую себя так, словно пробежал марафон.

– А ведь мы просто ждали.

– Ожидание – это самое трудное занятие.

Джорджия рассмеялась:

– Уверена, что Лаура с тобой не согласилась бы.

Он кивнул:

– Ты права.

Вздохнув, Джорджия подошла к нему и взяла его за руку:

– Из Ронана получится отличный отец. А Лаура… Моя сестра так об этом мечтала. – Она фыркнула и провела ладонью по глазам.

– Не надо больше плакать, – сказал Шон, сжав ее руку. – Находясь рядом с молодыми родителями и тобой, я думал, что утону в ваших слезах.

– Я заметила, что твои глаза тоже блестели, крутой парень.

– Ну, мы, ирландцы, сентиментальный народ, – улыбнулся он и повел ее к парковке.

– Это одна из тех вещей, которые мне больше всего в вас нравятся.

– Ты за последний год так часто бывала в Ирландии, что сама почти уже стала одной из нас.

– Я думала об этом, – призналась Джорджия.

Они подошли к машине, и Шон нажал на кнопку на дистанционном устройстве.

– О чем? – спросил он, открыв для нее пассажирскую дверцу.

– О том, чтобы перебраться сюда насовсем.

– Правда? – Шон был заинтригован. – И что натолкнуло тебя на эту мысль? Рождение племянницы?

Джорджия пожала плечами:

– Частично. Но главная причина в самой стране. Она очень красивая, в ней живут гостеприимные люди. Мне здесь правда очень нравится.

– Лаура знает о твоих планах?

– Пока нет. Пожалуйста, не говори ей пока ничего. Сейчас ей и так забот хватает.

– Хорошо, не скажу. Но, думаю, она была бы рада, если бы ее сестра жила поблизости.

Ослепительно улыбнувшись ему, Джорджия забралась в машину.

Когда Шон обходил капот, ему пришло в голову, что он тоже был бы этому рад.

Открывая полчаса спустя дверь особняка Лауры и Ронана, Джорджия бросила на него взгляд через плечо:

– Не хочешь чего-нибудь выпить?

– Думаю, мы заслужили пропустить по стаканчику, – ответил он, заходя следом за ней внутрь. – Или даже по полдюжине.

Джорджия рассмеялась. Ей было так хорошо. Она была рада, что прилетела в Ирландию к рождению племянницы, а не осталась одна на другом конце земного шара.

– Пэтси уехала в Дублин к своей дочери Шинед, – напомнила она Шону, – поэтому нам придется самим себе готовить.

– Что меня сейчас меньше всего интересует, так это еда.

Он с ней флиртует? Джорджия тут же прогнала эту мысль и напомнила себе, что они просто собираются вместе выпить.

Пронзительный вой, донесшийся из глубины дома, заставил ее вздрогнуть, но она сразу поняла, в чем дело, и рассмеялась:

– Собаки, кажется, на кухне.

– Наверное, проголодались, – ответил Шон, следуя за ней в заднюю часть дома.

Джорджия так хорошо знала дом Лауры, как если бы он принадлежал ей. Приезжая в Ирландию, она всякий раз останавливалась здесь. Особняк так огромен, что в нем можно разместить несколько десятков гостей.

Она открыла дверь в просторную кухню, оборудованную по последнему слову техники, и ей навстречу выбежали две собаки.

Дейдре была большой неуклюжей английской овчаркой с такой густой шерстью над глазами, что было удивительно, как она не натыкалась на предметы. Бист, огромный и лохматый, красотой не отличался, зато был добрым и ласковым. Он добрался до Джорджии первым, и она принялась чесать ему за ушами. Дейдре сидела рядом и с нетерпением ждала своей очереди.

– Сначала я накормлю собак, потом угощу тебя выпивкой, – сказала Джорджия.

– Я принесу корм.

Шон направился в кладовку. Ему пришлось уклоняться от Биста, который путался у него под ногами.

Через десять минут собаки наелись и легли у холодного кухонного камина, прижавшись друг к другу. Они выглядели сытыми и довольными.

У двери в гостиную Шон спросил у Джорджии:

– Значит, Пэтси в Дублине у дочери. Полагаю, у Шинед и ее семьи все хорошо?

– По словам Пэтси, у них все отлично. – Лаура рассказала ей о том, как беременная дочь ее домработницы поспешно вышла замуж. Сейчас она воспитывает маленького ребенка, а ее муж записывает демонстрационный компакт-диск. Он вместе со своими друзьями играет ирландскую народную музыку и благодаря знакомству Ронана с владельцем звукозаписывающей компании у них есть шанс стать популярными. – Ей не хватает Шинед, но, как только ребята запишут диск, они все вернутся в Данли.

– Как бы далеко ни уезжал человек, его всегда тянет домой, – задумчиво произнес Шон, входя вслед за ней в комнату. – Однако ты подумываешь о том, чтобы оставить свой дом и создать новый.

– Да.

Когда он озвучил ее идею, она стала казаться ей более реальной и заманчивой, чем до сих пор. И не такой пугающей. В конце концов, она не много потеряет. Кроме того, она сможет избавиться от неприятных воспоминаний о браке, который так внезапно развалился. Она знала, что, если переедет в Ирландию, ее жизнь изменится навсегда. Но разве перемены это плохо? Разве не нужно время от времени давать себе встряску, чтобы жизнь не казалась скучной и однообразной?

Переехать в другую страну. Поменять знакомое на… тоже знакомое. После того как Лаура вышла замуж за Ронана и перебралась в Ирландию, Джорджия навещала ее четыре раза. С каждым разом ей становилось все труднее отсюда уезжать. Возвращаться в свою пустую квартиру в Калифорнии. Сидеть в одиночку в офисе фирмы по продаже недвижимости, которую они когда-то открыли вдвоем с Лаурой. Нет, она не жалела себя, но в какой-то момент начала думать, что в жизни есть куда более интересные вещи, нежели продажа чужих домов.

Посреди гостиной Джорджия, как обычно, остановилась, чтобы полюбоваться красотой комнаты. Шон уже начал разжигать огонь в высоком камине, выложенном белой плиткой. На бледно-зеленых стенах висели морские пейзажи, а на низеньком столике между двумя огромными диванами стояла хрустальная ваза с красно-коричневыми и золотистыми хризантемами. Из больших передних окон открывался вид на мокрую от дождя лужайку.

Убедившись, что огонь не погаснет, Шон поднялся, отряхнул руки и направился к столику в углу, на котором стояли хрустальные графины. Проигнорировав их, он наклонился и открыл небольшой холодильник, находящийся под столиком.

– Ну что, отметим? – спросил он.

Улыбнувшись, Джорджия подошла к нему:

– Мы это заслужили. Я так переживала. Мне было тяжело сознавать, что Лаура испытывает боль, а я бессильна ей помочь.

– Ты будешь считать меня менее мужественным, если я признаюсь, что испытывал смертельный страх?

– Нет, так что можешь быть спокоен, – заверила его Джорджия.

Она не знала ни одного мужчины, которому следовало бы беспокоиться об этом меньше, чем Шону Коннолли. Он красив, обаятелен и сексапилен. Хорошо, что на нее это не действует. Точнее, почти не действует. Даже она, женщина опытная и осмотрительная, очарована Шоном, поэтому лучше держать их отношения в рамках дружеских. Закрутить с ним роман было бы опасно во всех смыслах. Поскольку ее сестра замужем за его кузеном, любое их разногласие могло бы привести к внутрисемейному конфликту. Ей не нужны лишние проблемы.

Ее взгляд скользнул по его высокой широкоплечей фигуре.

«Просто смотри на него, получай от этого удовольствие и держи под контролем свои гормоны», – сказала она себе. Когда Шон поймал ее взгляд и подмигнул ей, ее бросило в жар, и она поняла, что выполнить последнее не так-то просто.

Чтобы отвлечься от своих мыслей, Джорджия вздохнула и спросила Шона:

– Разве малышка не прелесть?

– Да, она просто красавица, – согласился он, достав из холодильника бутылку шампанского и подняв ее вверх, словно с трудом добытый трофей. – И отец у нее умный. Старина Ронан держит в своем баре не одну, а целых три бутылки шампанского.

– Очень предусмотрительно с его стороны.

Он взял с полки над баром два хрустальных бокала, поставил их на столик и принялся откупоривать бутылку.

– Ты уже сообщила новость вашим родителям?

– Да, – ответила Джорджия, вспоминая, как ее мать заплакала от радости, когда узнала, что у нее родилась внучка. – Я позвонила из палаты Лауры, когда вы с Ронаном пошли за цветами. Лаура тоже немного с ними поговорила, и они услышали плач малышки. – Она улыбнулась. – Мама плакала вместе с ней. Ронан пообещал привезти сюда наших родителей, как только Лаура с Фионой будут к этому готовы.

– Это здорово. – Пробка с хлопком вылетела из бутылки, и Шон наполнил бокалы пенистым напитком.

Джорджия взяла один бокал, и Шон, подняв свой, сказал:

– За Фиону Коннолли. Пусть ее жизнь будет долгой и счастливой. Пусть ей будет знакома радость и неведома печаль.

На ее глаза навернулись слезы. Часто заморгав, чтобы сдержать их, она чокнулась с ним:

– Прекрасный тост, Шон.

Он улыбнулся ей, затем взял ее за руку, подвел к одному из диванов и усадил на него. После этого он сходил за бутылкой и сел рядом с Джорджией:

– Сумасшедший выдался денек, правда?

– Да, – ответила она, потягивая шампанское. – Я очень устала, но сомневаюсь, что смогу уснуть. Я слишком взбудоражена.

– Я чувствую себя точно так же, поэтому нам повезло, что мы можем составить друг другу компанию.

– Думаю, да. – Сбросив туфли, Джорджия забралась на диван с ногами и запрокинула голову.

Стук дождя по стеклам и потрескивание дров в камине создавали уютную атмосферу.

– Итак, – произнес Шон мгновение спустя. – Расскажи мне о своих планах перебраться в Ирландию.

Джорджия опустила голову и посмотрела на своего собеседника. Его каштановые волосы были взъерошены, карие глаза выражали искренний интерес, а играющая на губах полуулыбка могла соблазнить святую. Джорджия сделала еще глоток шампанского, надеясь, что холодная жидкость поможет потушить огонь, который начал разгораться глубоко внутри ее.

– Я думаю над этим со времени своего прошлого визита, – призналась она. – Когда я возвращалась домой, сидя в самолете, я спрашивала себя, почему я уезжаю.

Шон кивнул, словно понял ее, и это побудило ее продолжить:

– Следует радоваться, когда возвращаешься домой из путешествия, не так ли? Ведь тебя ждет твой дом, твоя привычная жизнь. Но я не испытывала радости. Чем ближе я была к дому, тем сильнее становилось чувство неудовлетворенности.

– Наверное, причина этого состояла в том, что ты покинула свою сестру, – предположил Шон.

– Возможно, – кивнула она. – Лаура для меня больше, чем сестра. Она моя лучшая подруга. – Она слабо улыбнулась. – Мне правда очень ее не хватает. Ты меня понимаешь.

– Да, – ответил Шон, долив в оба бокала шампанского. – Когда Ронан был в Калифорнии, мне не хватало наших походов в паб и споров. – Он ухмыльнулся. – Предупреждаю: если ты ему это скажешь, я буду все отрицать.

– Ясно, – рассмеялась Джорджия. – Итак, я вернулась домой, приехала в свой офис и стала смотреть в окно. Ожидание звонков и визитов клиентов – процесс долгий и скучный. – Она уставилась в свой бокал. – Глядя на людей за окном, я поняла, что жизнь стремительно движется. Что все вокруг делают то, что им хочется. Все, кроме меня.

– Я думал, тебе нравится продавать недвижимость. Лаура говорила, что вы совсем недавно открыли свое дело.

– Да, но мы обе хотели совсем не этого. Разве это не глупо?

Джорджия повернулась и снова посмотрела на Шона. «Как же он хорош», – подумала она и часто заморгала, удивленная тем, какое направление принял ход ее мыслей. Наверное, это шампанское сделало ее восприимчивой к сексапильности этого мужчины. Нет, она всегда была к ней восприимчива, просто могла перед ней устоять. Но сейчас…

Она прокашлялась, чтобы вспомнить, о чем говорила, и заполнить паузу в разговоре.

– Лаура художница, а я когда-то была дизайнером интерьера. Однако, несмотря на это, мы начали заниматься бизнесом, который нам обеим на самом деле не был интересен.

– Почему? – В его красивых карих глазах читалось неподдельное любопытство. – Почему вы вложили столько всего в дело, которое вас не интересовало?

– Логичный вопрос, не так ли? – Джорджия взмахнула рукой, в которой держала бокал, и поморщилась, когда шампанское перелилось через край. Чтобы не повторить ошибку, она сделала несколько больших глотков. – Лаура не могла зарабатывать себе на жизнь рисованием, поэтому пошла на курсы и стала риэлтором. Она всегда хотела быть сама себе начальницей. Думаю, ты понимаешь.

Шон кивнул.

Разумеется, ему понятно это желание. Будучи владельцем «Айриш-эйр», крупной и пользующейся успехом авиакомпании, Шон привык устанавливать собственные правила.

– Затем мой брак развалился, и я переехала к Лауре. – С тех пор прошло уже несколько лет, и Джорджия справилась с этой жизненной неудачей, но воспоминания о ней по-прежнему вызывали у нее чувство горечи. – В Калифорнии полно фирм, занимающихся дизайном интерьера, и я, вместо того чтобы рискнуть и создать еще одну, пошла на те же курсы, что посещала Лаура, и мы вдвоем открыли собственное дело. – Покачав головой, она выпила еще шампанского и вздохнула: – Таким образом, мы обе стали заниматься тем, что нас обеих не интересовало, и не знали, как все исправить. Затем моя сестра уехала, и я осталась наедине со всем этим. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Полностью, – заверил ее Шон. – Ты не чувствуешь себя счастливой в Калифорнии.

– Точно. – Джорджия глубоко вдохнула и спросила себя, почему ей так легко делиться с этим мужчиной своими переживаниями? Наверное, все дело в том, что его карие глаза глядят ей прямо в душу, а его мелодичный ирландский акцент успокаивает. Это головокружительное сочетание. – Я не чувствую себя там счастливой. И раз меня там ничто не держит, что мне мешает перебраться в Ирландию? Быть ближе к сестре? Жить так, как я хочу?

– Тебе ничто не мешает, – заверил ее он. – Полагаю, когда ты переедешь сюда, ты не будешь продавать недвижимость?

– Нет, спасибо, – ответила Джорджия. Мысль о том, что в этом случае ей больше не придется иметь дело с наглыми продавцами и придирчивыми покупателями, вызвала у нее чувство облегчения.

– Я открою дизайнерскую фирму. Разумеется, мне придется для начала изучить спрос и предложение в Ирландии и получить разрешение на коммерческую деятельность. Еще мне понадобится дом.

– Ты могла бы поселиться здесь, – сказал Шон. – Уверен, Ронан и Лаура хотели бы, чтобы ты здесь жила. Дом большой, места всем хватит.

– Да, – ответила она, окидывая взглядом огромную гостиную. В этом особняке могли бы запросто разместиться две-три семьи. – Но я все же предпочла бы иметь свой собственный дом неподалеку отсюда. Я собираюсь открыть свое дело в Данли…

Шон поперхнулся шампанским, прокашлялся и рассмеялся:

– В Данли? Ты хочешь открыть дизайнерскую фирму в маленьком городке?

– Что здесь такого? – нахмурилась она.

– Я не могу себе представить, как Дэнни Малдон нанимает тебя для обновления интерьера в его пабе «Пеннивисл».

– Смешно, – пробормотала она.

– Я не смеюсь, а просто пытаюсь тебе сказать, что крупный город более подходящее место для дизайнерской фирмы.

Все еще хмурясь, она кивнула:

– Возможно. Но Данли находится посередине между Голуэем и Уэстпортом. Удобное местоположение, не так ли?

– Согласен.

– Я в любом случае не хотела бы жить в крупном городе. В этом случае я смогла бы навещать Лауру с малышкой только в выходные, а мне хочется проводить с ними больше времени. Кроме того, здесь есть то, чего нет в городе, и…

– Ты абсолютно права. – Шон поднял обе руки, затем заметил, что их бокалы пусты, и наполнил их снова. – Прости, что усомнился в тебе на секунду. Ты все тщательно продумала, – произнес он с нескрываемым восхищением.

– Да, – ответила она. – Я хочу это сделать. И я это сделаю.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – заверил ее Шон, подняв свой бокал. – Давай выпьем за начало твоей новой жизни. Я желаю тебе удачи в новых начинаниях.

– Спасибо, – улыбнулась она, чокаясь с ним.

Когда они оба сделали по глотку, Шон задумчиво добавил:

– Мы будем соседями.

– Да.

– И друзьями.

– Тоже да.

Ее бросило в жар. Должно быть, причиной тому был пристальный взгляд Шона.

– И как твой друг, – мягко добавил он, – я считаю своим долгом сказать тебе, что, когда ты говоришь о чем-то с энтузиазмом, твои глаза становятся темными, как сумеречное небо.